Месяц спустя
Была проведена церемония помолвки. Девушка окончательно порвала с Мехметом, разбив сердце и себе, и юноше. По некоторым приметам Акгюль запрещено видеться с женихом до церемонии никяха. Она коротала скучные дни, сидя одна в стенах дворца. Ибрагим Паша очень не вовремя был оправлен в поход вместе с Султаном, поэтому девушка осталась один на один со своими волнениями. Она хотела бы побеседовать с Михримах, но ей нельзя было появляться во дворце Падишаха, чтобы ненароком не увидеть Мустафу. Сама же Михримах была занята дворцовыми делами и не могла нанести визит сестре. Радостью было лишь то, что Шехзаде Джихангир навещал Акгюль. — Госпожа, вам просили передать это, — подошла ко мне вошедшая служанка, держа тубус с письмом. — Можешь идти, — забрала я послание из рук девушки и выпроводила ее из покоев. Я догадывалась о личности отправителя, поэтому мое любопытство торопило меня. Я тебя полюбил всем сердцем, Тебя им же и ощущал. В общем-то, ты и не могла быть в другом месте — как должна была быть у меня в сердце, так и остаться должна была там. Это сердце — дом для огромной любви, первый раз настолько легко было согласиться, что ты уже не просто гость. Не было ни приёма, ни проводов — ты действительно была хозяйкой. Сейчас осень, мы входим в зиму. Я прожил с тобой 4 весны. Цветы распускались у меня в сердце, радуга не стояла рядом с твоими красками: ты была зелёной, как свежий лист, розовой, как азалия, жёлтой, как первые лучи рассвета, гуляющие в твоих волосах, красной, как пламя, надвигающееся на меня, чтобы сжечь в пламени этого чувства, что зовется «любовь». И ты была синей, как небо, отражающееся в волнах тихого океана. Ты была моим морем… За всё упоминаемое многоцветие я и полюбил тебя. Когда я любил тебя — я любил весь мир и людей. Когда мне тесно в самом себе, внутри я уже был хозяином жизни, дарующим всем место. Будучи даже самым разгорячённым и самым нетерпеливым, просто думать о тебе для меня уже было достаточно. Моя внутренняя радость отражалась на лице, я смеялся с тобой как ни с кем другим не смеялся. С тобой я был настоящим, таким меня делала любовь. Не смотря ни на что, я тебя полюбил. Я был сильным и нет таких трудностей, которых я не смогу пережить. Я мог бы перечить огромному городу и огромной стране. Держа тебя в своих руках, я чувствовал себя, как вулкан, готовый к извержению. Ты была постоялым двором, а я тем, кто вышел из себя. Все препятствия на пути к тебе я растворил, сделал пылью. Если бы я дошёл, я бы превратился в спокойное озеро. И в это озеро только ты могла войти. Я полюбил и я был поражён. Я познал все твои состояния. И твой голос я любил, и твоё молчание. Я любил твои маленькие шалости, капризы, упреки и страхи. Зачастую у меня нет слов, чтобы разъяснить тебя и ту нереализованную страсть, распутную страсть. Ты не умещалась в предложения — никаких предложений для тебя не хватит, чтобы объяснить твою глубину. Когда тебя любил, я не уставал, потому что ты — источник жизни. Каждый день я обновлялся.С тобой я рос и мужал. Ты дополняла меня, и я за это благодарен. Я не умру, потому что ты сама по себе бессмертие… — Гюльнихаль, — позвала я служанку. — Слушаю, Госпожа. — Кто это принёс? — Ташлы Джалы принес, сказал от Шехзаде Мустафы. Велел передать лично в руки Я задумчиво кивнула, выпроводив девушку. Не в силах сидеть на месте я снова отправилась в сад.***
Время идёт очень медленно… Акгюль очень переживала за отца, писала ему письма. — Госпожа, — зашла ко мне служанка. — Что такое, Махпейкер? — Мират Ага просит о встрече в мраморном павильоне, говорит что-то важное. Возможно это как-то связано со смертью вашей сестры, Госпожа. Услышав это, я быстро выдвинулась в путь. Мират Ага уже ждал меня за ширмой для переговоров: — Госпожа — Мират Ага, что ты узнал? — Помните тот день, когда сообщили, что Хуриджихан Султан пришла в гарем в плохом состоянии. Тогда пошли слухи, что кто-то посмел посягнуть на здоровье вашей сестры. — Конечно помню. — Так вот, потом Шехзаде Баязид нашёл серёжку, и выяснилось, что она принадлежала Ране Султан — его фаворитке и матери его детей. Девушка покончила с собой, Госпожа, возможно её убили, — склонившись, донес он до меня прискорбную новость. -Кто мог совершить это? Ты выяснил? -спросила я. — Конечно, Госпожа, серёжку нашли в покоях Шехзаде Селима Мои глаза расширились, но я не подала признаков испуга. — Ты намекаешь на Нурбану Хатун? Или может подозреваешь моего кузена? — С большой вероятностью сие злодеяние дело рук Госпожи. Почти все стражники во дворце были свидетелями их ссор. Похоже, Ране Хатун перешла дорогу Госпоже. — Так значит велика вероятность, что сестра увидела то, что не должна была, -предположила я. — Возможно вы правы, Госпожа — Нурбану говорила, что изначально приехала она с Сесилией во дворец дяди. Значит Хюррем Султан отобрала её во дворец позже, думаю даже приказывала ей выполнять некие грязные дела. Полагаю, связь Хюррем и Нурбану не была секретом для Хатун. Вполне возможно, что та шантажировала султаншу. — Ужасно то, Мират, что в этой ситуции мы бессильны. — Боюсь это так, Госпожа. Я ещё кое-что узнал: в прошлом месяце мне было приказано последить за приготовлением коней для Шехзаде Баязида. Этот приказ поступил от Михримах Султан. Так вот, я невольно стал свидетелем их разговора. Ага сделал небольшую паузу, я же поторопила его, велев быстрее подойти к сути дела. Мират приступил к рассказу: *Разговор в конюшне месячной давности* — Я надеюсь ты поговорила с матушкой? — спросил Баязид. — Конечно говорила, но она не слушает. Я знаю, что она в раздоре с Ибрагимом Пашой, но не нужно в это дело сестру Акгюль втягивать. Ведь ты знаешь, что Акгюль ни за что не станет воевать с нами. — Михримах, я рад что вы с Акгюль так близки. Нам нужно держаться подальше от вражды матушки с Ибрагимом. Только так наша связь с Акгюль нетронутой останется. — Ты прав, брат. *Настоящее время* — Так вот в чем дело. А я то думала что же вокруг происходит. Только вот Хюррем не к тому во враги записалась. — Хюррем Султан с Рустемом Пашой всё хорошо проворачивают. Паше на руку пришелся брак с Михримах Султан. Его надменность теперь превышает все границы. Как прикажете действовать, Госпожа? — Теперь мы знаем своего врага в лицо, Мират. Нужно быть предельно осторожными. Не высовывай нос попусту, чтобы Хюррем не догадалась, что мы ведём свою игру. Пусть и дальше будет думать, то мы играем по ее правилам. — У Нурбану Хатун есть два верных слуги в конье: одна калфа гарема Джанфида и главный евнух. От них нужно избавиться — подставить так, чтобы шехзаде Селим лично их казнил. Вот тебе мой приказ — Будет исполнено, Госпожа, — склонился Ага, а после вышел из-за ширмы. Акгюль, воспитанная как настоящий воин, не собиралась поддаваться чьим-то грязным проделкам. Она готова защитить семью во что бы то ни стало. Так учил ее отец. Пусть все и дальше видят в ней только философа и мечтателя, она же будет действовать секретно и в своем темпе. Девушка не раз выходила из интриг победителем. Она защищала сестру с раннего возраста, самолично верша правосудие над предателями. С приездом во дворец она защищала отца от неизвестного врага, но теперь все прояснилось. Но девушка ошиблась однажды, забрав жизнь невиновного. Теперь лепестки этой прекрасной белой розы окрасились в красный цвет. Даже раскаявшись за свой грех девушка не смогла избежать кары небес. Сейчас она вела свою игру: никого не убивала, лишь подталкивала их к новым проступкам, с помощью которых и добивалась казни врагов. Девушка ненавидела притворяться чудовищем, ненавидела жертвовать людьми и плести интриги. Существуй на свете другой способ заставить врагов поплатиться — она бы выбрала его не колеблясь. Госпожа готова защищать дорогих ей людей даже ценой собственного достоинства.Неделю спустя
К Акгюль с визитом нагрянула тетушка. Девушка была несказанно рада этой новости. Тётушка рассказала о ссоре Махидевран и Хюррем, произошедшей не так давно. — Ох, Хюррем такая злая ходит по дворцу. Она пришла в ярость, как только узнала о том, что ты никях с Мустафой проведешь. Я очень боюсь за тебя, Свет мой, надеюсь у нее не хватит смелости против тебя пойти. Я велю приставить к тебе дегустатора, чтобы еду твою проверяли. Будь осторожна, следи, чтобы рядом с тобой всегда люди были. — Не переживайте, госпожа, отец обо всём позаботился — без его ведома здесь и муха не пролетит. — Аминь, дорогая! Акгюль провела весь день за разговорами с Фатьмой Султан.***
— Госпожа моя, ваш отец прибыл во дворец. Заверяю вас, что он находится в полном здравии, — оповестила меня служанка. Я издала вздох облегчения. Наконец мысли, мучавшие меня в последнее время, отошли на второй план. Радостная, я отошла ко сну. Я стояла посреди чащи, оглядываясь по сторонам в поисках хоть одной живой души Вдруг впереди, как из тумана, показались две смутно знакомые фигуры — Хуриджихан, Осман? — не поверила я своим глазам. Не может же такого быть. «Я умерла?» — мысль, возникшая в голове, одновременно обрадовала и испугала меня. — Акгюль, моя милая, ты так выросла, — подошла ко мне сестра, нежно накрыв мою щеку своей ладонью, — прошу, сбереги отца и братьев. Я еле сдерживала слезы, неверяще вглядываясь в видение предо мной. Сестра все продолжала поглаживать мою щеку, а я накрыла ее ладонь своей. Осман неловко мялся в стороне. — Осман, брат мой, — я протянула руку в его сторону, зовя его к нам. Брат никак не отреагировал на мой жест, лишь неподвижно стоял, двигая губами. Он точно пытался донести до меня что-то… Я хотела подойти к нему поближе, но невидимый поток ветра откинул меня назад. Теперь и сестра беззвучно шептала, смотря на меня гипнотизирующе. В ушах зазвенело. «Проснись, Акгюль, пора» Крик. Щелчок. Темнота.***
Паша спросил о местонахождении Акгюль, а после отправился к ней в покои. Уже на подходе он услышал истошный крик. Сорвавшись на бег, он влетел в покои дочери. От увиденного Паша был в шоке.