На пути к лучшему миру

Весь следующий день они почти не разговаривали. Разочарованный в своих ожиданиях Драко пытался было высказать Гарри возмущение касательно ближайших перспектив, но, видя, что тот совершенно не слушает, обиженно замолкал. К восьми часам вечера, как и было приказано, оба мальчика стояли у двери класса зельеварения. Осторожно постучав, они вошли внутрь и остановились, разглядывая пыльные нити паутины под потолком. - Мистер Малфой, мистер Поттер, - злорадно усмехнулся Снейп, отрываясь от пергамента, - вы видите эти котлы? - Д-да… - пробормотал Гарри, окидывая взглядом кучу из зловонных, словно покрытых какой-то мерзкой слизью котлов. - Вычистите их за сегодня. Все. Без магии. Если попытаетесь использовать палочки – я это увижу. Тряпки лежат в шкафу, приступайте. – и крючковатый нос тут же уткнулся обратно в пергамент. - Профессор! Я не могу этим заниматься! – возмутился Драко. – Я… А вдруг это опасно? - Не бойтесь, Малфой, слизь этих южноафриканских тропических улиток не ядовита, однако очень зловонна, как слышите. В повисшем неприятном молчании Гарри и Драко подошли к куче и взяли по котлу. Светловолосый мальчик выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок от одного вида. - Меня сейчас стошнит… - пожаловался он, но тут же поймал взгляд Снейпа. - Молча, Малфой. Гарри лишь зло вздохнул, принимаясь оттирать оловянное днище тряпкой. Через час выяснилось, что зловонное месиво еще и практически невозможно отодрать от поверхности. Палочка справилась бы за пол минуты – но увы, казалось, что декан Слизерина не сводит с них своих проницающих темных глаз. Драко почти что плакал. Гарри по его лицу видел, что тот впервые познакомился с тяжелым ручным трудом и пребывал в шоке от новых эмоций и ощущений. Мальчик лишь робко кивнул в попытках поддержать друга, но Малфой скорчил гримасу и отвернулся. Снейп чуть заметно усмехнулся. Через два с половиной часа были очищены только три котла, а в углу, где они сгрудились, их было чуть больше десяти. Первые минут сорок Гарри был в ярости. С завидным рвением он перечислял в голове все известные ему ругательства и проклятия, все возможные угрозы и расправы, которые только мог выдумать обиженный 11-летний мальчишка. Драко, по всей видимости, думал примерно о том же, и в добавок к этому еще и об отце, которому он во всех красках будет рассказывать о «жестоких и варварских» замашках декана. Но к пятому котлу энтузиазма в них поубавилось... Казалось, они и их мантии насквозь пропитались мерзким тошнотворным запахом и слизью, а руки вот-вот готовы были отвалиться. Черноволосый мальчик уже ни о чем толком не думал и лишь продолжал выполнять свою работу. Иногда ему приходили ассоциации с тетей Петуньей, которая перед каждым праздником или приходом гостей заставляла его выдраивать дом, но протирание пыли и абсолютно всех окон не шло с котлами в абсолютно никакое сравнение. Гарри не знал, сколько прошло времени. Изредка он кидал на профессора полный надежды взгляд, пытаясь угадать на его лице хоть тень милосердия к уставшим ученикам, но не видел ничего, кроме злорадства и холодности. В конце концов Драко заплакал и где-то около получаса сидел, наблюдая за своим другом, который, казалось, уже смирился со своей участью. - Профессор… профессор… - застонал мальчик, шмыгая носом, - я больше не могу… у меня так болят руки и я так устал… - Вы можете идти, Малфой, если Поттер любезно согласится в одиночку перемыть все оставшиеся котлы. - Только попробуй, - Гарри посмотрел на Драко таким многообещающим взглядом, что тот вздрогнул. Помолчав несколько минут, тот с трудом взял себя в руки и побрел за следующим котлом. Из класса они вышли уже глубокой ночью. У обоих не осталось сил даже на то, чтобы разговаривать, поэтому они молча дошли до своих спален и сразу же упали в постели. Так продолжалось всю неделю. Слава об их «приключениях» быстро разлетелась по школе, вызвав крайне неоднозначную реакцию. Кто-то поддерживал их, но это были, большей частью, ученики с их факультета. Остальные же быстро превратили Гермиону в героиню, борющуюся с силами тьмы в лице Поттера и Малфоя. Гарри старался не обращать на это внимания, но как бы он не обманывал себя, его по-прежнему задевали разговоры и перешептывания вокруг, косые взгляды и смешки. Каждый раз, когда кому-то за спиной случалось выкрикнуть что-то вроде: «Эй, Поттер, классно проиграть девчонке?», он зло огрызался, вызывая этим лишь всеобщий смех. Драко же был просто в отчаянии. Его до глубины души ранило падение авторитета, и без того практически отсутствующего. Каждый день непривыкшие к работе руки болели и ему хотелось пожаловаться отцу, написать о том, как плохо и жестоко с ним обращаются, чтобы все это прекратились, но… он почему-то не мог оставить Поттера одного на отработках Снейпа. Сначала он готов был так поступить, ведь знал, что отец обязательно сделает так, чтобы с него сняли наказание, а потом подумал о друге, за которого некому было вступиться и который переносил сложившуюся ситуацию с удивительной по мнению Малфоя стойкостью. Он смотрел на Гарри и иногда даже пугался сурового, полного ненависти ко всему вокруг взгляда из-за стёкол очков. Тот стал мало разговаривать, что очень напрягало Драко все полторы недели, но поделать ничего он не мог. Наступил последний день отработок. Они возвращались с занятий по трансфигурации, погруженные каждый в свои мысли. Гарри, совершенно растрепанный, с потемневшими от недосыпа кругами – ведь выполнение домашних заданий никто не отменял, шел и даже не заметил, как врезался в кого-то. - Извините, - буркнул он, даже не поднимая головы. - Эй, смотрите! Это же Поттер! Наш знаменитый мальчик! Гроза всех девчонок! Гарри попытался было обойти парня, загородившего путь, но тот ловко поймал его за плечо. - Не спеши, дружок, - огромный с точки зрения мальчика гриффиндорский пятикурсник со злорадной усмешкой посмотрел вниз. - Драко, у… - повернулся было он к другу, но рядом с тем стояли еще двое. Как назло, коридор оказался почти пустым, а те немногие ученики, ставшие свидетелями этой сцены, спешили скрыться из виду. - И Малфой с ним … Ооо, я так люблю тебя, Малфой! Выйди за меня! – верзила над головой Гарри сложил губы трубочкой, показывая поцелуй. - Прекратите! Я… я все расскажу отцу! – Драко попытался было пробиться меж пятикурсников, но те лишь с силой толкнули его и он упал, вскрикнув от удара. - Бежишь к папочке, гаденыш? Папочки тут нет! Аха-ха, нет папочки? Что будешь делать? Можешь позвать Поттера, но он тебе не поможет! И трое гриффиндорцев в голос расхохотались. - Заткнитесь! – Гарри сжал кулаки и ударил одного из них в живот с такой силой, что тот согнулся пополам. - Поттер! В этот момент они с Драко выхватили палочки и наставили на хулиганов, но тут же вспомнили о том, что за любую провинность, любую драку они с легкостью могут вылететь из школы и им пришлось, после некоторого времени, опустить свое единственное оружие. - Ха, смотрите… Вы передумали драться? - Иди к черту! Ты! – Гарри готов был уже отбиться голыми руками, несмотря на превосходящие силы противника. Тяжелая рука вдруг толкнула его в плечо и он упал, ударившись о каменный пол. Не давая им отдышаться, пятикурсники продолжили пихать их и унижать. Драко снова заплакал и это лишь раззадорило обидчиков, а Гарри тем временем бешено думал о том, как найти выход из ситуации. Вдруг он резко подскочил и со всей силы зарядил первому же попавшемуся в пах, отчего тот завизжал и тут же выбыл из игры. Однако двое других вовсе не желали проигрывать каким-то слизеринским первокурсникам, поэтому один из них схватил Малфоя за шиворот и готовился было бросить, как вдруг услышал шаги. - Кто-то идет, бежим! И за время, не превышающее пары секунд, гриффиндорцы испарились, убежав в конец коридора. Гарри поднялся, поправляя очки, которые ему чуть не сломали. Драко уже не плакал, а лишь злобно и яростно шипел. - Они… ГРЯНОКРОВКИНЫ ДЕТИ, ВОТ КТО! - Уроды, - согласился его друг. - Я все расскажу отцу! - Ага, как тебя якобы победила грязнокровка, а потом чуть не убили гриффиндорские свиньи? – взгляд Гарри был полон гнева и раздражения. - Что… нет… Мой отец сделает так, что их выпрут из школы! - И все точно решат, что Драко Малфой папенькин сынок? Ничего, мы еще придумаем, как им отомстить. Они пожалеют, что посмели над нами насмехаться. Очень, очень пожалеют! Однажды мы увидим, как они валяются в наших ногах, умоляя не убивать их! А уж тогда я вспомню все, что они сказали, - губы мальчика расплылись в кривой и злобной ухмылке. - Я заставлю их страдать… Они собственной кровью захлебнутся! - Ю-ю-юноши, - услышали они за спинами голос профессора Защиты от темных сил и резко обернулись, - я-я-я слы-лышал какие-то к-к-крики… Гарри поморщился от резко ударившего в нос запаха чеснока и ответил: - Ничего профессор, просто мы не понравились кое-кому, вот и все. Драко удивленно посмотрел на него, но мальчик с силой дернул его за рукав. - А-а-а-а… А т-то я реш-шил что это снова тролль, - Квирелл нервно захихикал, -к-как-то небезоп-пасно, правда? - Да… Что -то издало громкий звук где-то за углом и профессор дернул головой, откликаясь на шум. В этот же момент шрам Гарри обожгло так, будто он снова получил его и мальчик машинально ойкнул. Вдруг Квиринус сделал испуганное лицо, словно от удара током и произнес: - О-о-очень ж-жаль, м-мальчики, но мне надо б-бежать! И прежде, чем они оба успели что-то сказать, профессор промчался мимо них трясущейся белкой и скрылся за углом. Драко лишь недоуменно посмотрел ему вслед. - Он такой странный, этот Квирелл. Точно не продержится и года. - Почему ты так в этом уверен? - Все знают, что на этой должности лежит проклятие. С тех пор как Сам знаешь кому отказали, когда он претендовал на место профессора Защиты от темных искусств, никто не продержался больше года. И этот точно не протянет. Возможно, не только как преподаватель. Гарри на это лишь усмехнулся, морщась от воспоминаний о боли в шраме. С Квиреллом явно было что-то не так и он это чувствовал, но так и не мог понять – что? Вечером Снейп заставил их перебирать жуков, сушеных сколопендр и части всяких ползуче-летучих тварей. По сравнению с предыдущими двумя неделями это был буквально-таки праздник для обоих, уже привыкших вечно что-то отдраивать, тереть и соскабливать. Конечно, мало удовольствия приносили сушеные пиявки, которых следовало брать определенным образом, чтобы их хрупкие тела не рассыпались в руках, но это все еще было лучше, чем вонючие котлы. Они все так же молча работали перед профессором, который что-то сосредоточенно писал. Гарри исподлобья поглядывал на него, думая об отобранной мантии-невидимке и о том, как лучше всего сформулировать свой вопрос. Закончили они довольно рано, даже по сравнению с прошлым вечером. Северус внимательно оглядел их работу и спустя некоторое время раздумий, холодно произнес: - Можете быть свободны. Надеюсь, вы запомнили свой урок. - Да, профессор, - облегченно выдохнул Драко. - Можете идти, - тот кивнул и отвернулся от них. - Иди, я… я задержусь, - шепнул Гарри на ухо другу и тот лишь кивнул. После того, как дверь за Малфоем закрылась, он осторожно приблизился к профессорскому столу. - Что вам нужно, Поттер? – не поднимая взгляда, недовольно спросил Снейп. - Пожалуйста, верните мою мантию, - мальчик попытался ответить спокойным и безмятежным голосом, но у него это плохо получилось. - Мистер Поттер, я думаю, вы уже осведомлены о свойствах этого могущественного артефакта и понимаете, что первокурснику, особенно, такому, вроде вас, он ни к чему. - Профессор! Вы… вы не можете мне ее не отдать! Это… это папина мантия! Она нужна мне! Очень нужна! - Интересно было бы послушать, для чего, - усмехнулся Северус, - чтобы окончательно нарушить все правила и доказать, что «великому» Поттеру они не нужны? - Нет! – голос мальчика стал необычайно твердым. – Чтобы защитить себя и друга. - От кого же, позвольте узнать? Кто может угрожать первокурснику в Хогвартце? – темные глаза впились в Гарри и ему почудилось, будто Снейп видит его насквозь. - От Того, кого нельзя называть. Темного лорда, если хотите. Мне она очень нужна. - Ложь, Поттер. Вы слишком много врете. Я вижу, что вы лишь испорченный мальчишка, который не желает знать свое место и я знаю, почему вы этого никак не поймете. Внутри мальчика все клокотало от возмущения. Но он, привыкший к подобным заявлениям от своих дяди и тети, проглотил обиду и продолжил: - Мне сказали… Сказали, что он еще может вернуться. Вы можете не верить, но я не хочу умирать. Если бы я был на месте потерпевшего поражение злого волшебника, то убил бы своего врага, пока тот еще ничего не может. Не думаю, что я бессмертный, - он повел плечом, которое все еще болезненно ныло от ушиба, - поэтому мне нужна мантия. Чтобы я смог спрятаться. - Вы находитесь в школе, где директором является Альбус Дамблдор, - медленно и серьезно начал Северус, глядя Гарри прямо в глаза, - один из самых сильных волшебников. Вы действительно так уверены, что он сможет до вас добраться здесь? - Да, - с трудом выдохнув, ответил тот, - простите, но… я не доверяю директору. Мне кажется, что я ему не нравлюсь. И Драко тоже. Не думаю, что вы поймете… - А мне вы доверяете? – на лице профессора на долю мгновения промелькнула странная ухмылка. - Не уверен, - честно ответил Гарри, понимая, что соврать не получится, - но мне больше некому сказать об этом. Мне нужна мантия, потому что… Потому что мне кажется… Происходит что-то странное. Я… я не знаю… Когда я иногда смотрю на профессора Квирелла, у меня начинает болеть шрам и я сразу вспоминаю о том, от кого я его получил. И… Я знаю, что вам он почему-то… - Довольно, - Снейп резко отложил перо и перевел взгляд с Гарри на стену, - уже поздно, поэтому вы должны идти спать, Поттер. - Но профессор… а как же моя мантия? - Я сказал довольно. Поразмыслив немного, мальчик осторожно спросил: - То есть, вы не считаете меня неправильным? Этот вопрос остался без ответа. Помолчав, Северус указал рукой на дверь: - Можете быть свободны. - Но… - Идите, Поттер. - Хорошо, профессор… - мальчик сглотнул и, бросив последний раз на декана, пошел к двери. Когда Гарри ушел, Снейп откинулся в кресле и потер лицо ладонью. - Дать мальчишке мантию-невидимку… Какое безрассудство! Он ведь убьет себя прежде, чем тот… Впрочем… Все как я и думал. Что же теперь с ним делать… Что же… Перед глазами все еще стоял образ растрепанного бледного ребенка в очках, так похожего на человека, которого он всю свою жизнь ненавидел. Но глаза… Глаза были такими же, как у нее. Однако только на первый взгляд. Северус видел, как в них плещется страх и ярость, жестокость и обида, так знакомая ему самому. И это настораживало его даже больше, чем новости о шраме… Слишком знакомый взгляд. До боли, до ужаса знакомый…