На пути к лучшему миру

- Что это, Альбус? – взволнованно пробормотала МакГонагалл, разглядывая застывшего в воздухе Почти безголового Ника. - Это очень и очень сильное заклятие, - директор, с тяжелыми и задумчивым лицом смотрел на очередную жертву, - кто этот мальчик? - Джастин Финч-Флетчли, пуффендуец. Боже… Что происходит в школе? - Что-то подобное я уже видел, - выдохнул Дамблдор, что-то очень похожее. - Вы думаете, это Поттер? – Минерва подняла на него обеспокоенный взгляд. - Не могу пока сказать, но вы уже поняли, что в мою старую голову закрались подозрения. Боюсь, необходимо что-то срочно предпринять, пока не появились новые жертвы. - Куда мы идем? – Гарри посмотрел вверх, на крючковатый профиль профессора Снейпа - К директору, - тот даже не взглянул на него. - Что? Н-но я ничего не сделал! Профессор, неужели он действительно считает, что я во всем виноват?! - Не могу ничем помочь, Поттер, - процедил Северус, - после ваших выходок вся школа уверена в том, что вы открыли охоту на гриффиндорцев. - Я спасал ее! Откуда мне было знать, что Драко такой идиот? Что было бы, если бы ядовитая змея укусила ее в лицо? У меня не было времени думать… - Это все вам придется выложить директору, не мне, - декан Слизерина подвел его к статуе горгульи в холле. Произнеся перед ней словосочетание, которое достаточно странно было слышать от кого-то вроде Снейпа, он кивнул. - Идите, Поттер. В открывшийся проход с уводящей вглубь винтовой лестницей Гарри вступил неохотно. Он прекрасно понимал, что от него будут требовать и вовсе не был уверен, что сможет выкрутиться. Директор был человеком, которого мальчик плохо понимал и эта невозможность понять, какой ответ тот сочтет правильным, очень пугала его. С замершим сердцем он робко постучал в массивную дубовую дверь, и тут же услышал знакомый голос. - Войдите… А, Гарри, - старый волшебник расплылся в улыбке, - как поживаешь? Не хочешь лимонную дольку? - Все отлично, - он медленно прошел к директорскому столу, обходя разнообразнейшие приборы и странные штуки, издававшие какой-то удивительный монотонный шум. - Я вижу, тебе нравится в мире волшебников. Почему ты не поехал на каникулы к своим дяде и тете? - Потому что они … - он хотел сказать «грязные ублюдские маглы, заслуживающие самой мучительной смерти», но осекся и вместо этого вставил, - они не очень будут рады моему приезду. У нас плохие отношения. - Вот как? – Альбус сделал вид, что удивился. - Вы бы хотели возвращаться в дом, где вас ненавидят? Где вам врали всю жизнь? Где ничего, кроме ненависти и издевательств… - с надрывной горечью тихо произнес мальчик. - Но они ведь это не со зла, Гарри. Тем не менее, они твои родственники и приняли тебя, несмотря ни на что. Неужели ты считаешь, что лучше было бы расти в полном одиночестве? Без семьи? Например, в детском доме? - Что… - застарелый ужас, уже позабытый практически страх из прошлой жизни вдруг очень больно ударил по сердцу и он запаниковал, - нет, вы что, хотите… Я вовсе так не считаю! Я… Я всегда мечтал иметь настоящих маму и папу, которые любили бы меня… Почему из всех волшебных семей вы отдали меня именно им? Почему? Почему не Малфоям? Директор поперхнулся чаем. Это был тот ответ, который он ожидал меньше всего услышать. Еще раз оглядев мальчика, он остановился на изумрудных, горящих какой-то внутренней неприязнью глазах и почувствовал странное дежавю. Где-то он определенно видел нечто подобное. - Что ты, Гарри, это было попросту невозможно. У тебя остались настоящие родственники, твои родные дядя и тетя. Да, возможно, они не самые идеальные люди, но ведь они не плохие. Уверен, что Петуния по-своему очень любит тебя. - Так любит, что желает мне смерти… - буркнул он, - если вы выгораживаете их, почему вам не нравится Люциус? Он очень хороший человек… - Гарри, - со всей серьезностью в голосе произнес директор, - боюсь, ты еще очень многого не знаешь. Многие вещи обманчивы на первый взгляд. Не все волшебники добрые, а не волшебники – злые. Так кажется лишь тебе. Например, знаешь ли ты, что в свое время Малфой был одним из самых верных приспешников Воландеморта? - Знаю, - так же серьезно, не сводя с Дамблдора глаз, ответил мальчик, - но… - Ты готов простить ему многочисленные пытки над невинными и убийства, но не готов простить своих родственников за то, что они обращались с тобой не так хорошо, как тебе хотелось бы? – в голосе Альбуса звучало плохо скрываемое разочарование. – Боюсь, ты кое-где запутался, мой мальчик. - Нет… - совсем тихо выдохнул он, - это вы так считаете. Воландеморт заставлял его, угрожал его семье! У вас нет семьи, откуда вы знаете, что не поступили бы так же? – голос мальчика постепенно набирал силу. – Если бы Воландеморт пытал и угрожал убить вашу семью, вы бы продолжили сопротивляться? Вы бы дали убить их и себя? Чтобы остаться на правильной стороне?! Вы ведь так же и моих родителей отдали ему! Они бы выжили, они бы выжили! Мой отец был чистокровным, он бы защитил маму, Воландеморт бы не тронул их и они бы остались живы! - Гарри… Это вовсе не то…. - Нет, то! Почему вы хотите, чтобы я продолжал жить с теми, кого я ненавижу?! Им никто не угрожал, они издевались надо мной просто потому, что им нравилось! Что вы от меня хотите?! Почему вы считаете, что я ошибаюсь?! Впервые в жизни я встретил кого-то, кто хорошо ко мне относится, и вы хотите, чтобы я предал их?! Ради… вас? Он уставился на Дамблдора мокрыми от слез глазами. Больших усилий ему стоило, чтобы не разреветься прямо здесь, перед стариком. Наконец, он снял очки и вытер лицо рукавом. - Вы делаете это специально? - Нет, с чего ты так решил? – директор нахмурился. - Я з-знаю, зачем вы меня позвали. Вы считаете, что я наследник Слизерина, потому что умею говорить со змеями, как он, и считаю своими друзьями тех, кого вы ненавидите! Вы и правда думаете, что я открыл Тайную комнату и нашел там нечто, способное убивать людей? - Я так не думаю, Гарри, - мягко улыбнулся старый волшебник, - ведь ты – не убийца. Запомни это. Убийство – самое страшное преступление, которое может совершить человек. Мы не в праве решать, можем ли мы отнимать чью-то жизнь, даже если это кажется нам совершенно оправданным. Мы, люди, часто склонны к заблуждениям касательно истины. Однажды ты это поймешь… - Не уверен. Вам никогда не казалось, что вы тоже можете ошибаться? – Гарри так осмелел от бури эмоций, разрывавшей его изнутри, что не боялся разговаривать с директором таким тоном. - Послушай меня, - лицо Дамблдора вновь посуровело, - я знал одного мальчика, очень похожего на тебя. Его детство тоже нельзя было назвать счастливым, даже такой семьи, как у тебя, у него не было. Он тоже считал, что сила волшебника дает ему власть и абсолютное право решать, кто должен жить, а кто – нет. Это было пятьдесят лет назад, когда вдруг умерла несчастная девочка из магловской семьи. Она была очень хорошей, но ее убили в этой школе. Тогда поймали не того… И в тот момент я еще не осознавал всей силы этого мальчика, всей опасности, которую он представлял. Я поверил ему… Как верю тебе. Но мне показалось странным, что это началось вновь, когда ты пришел в Хогвартц. Я понимаю твою обиду, но разве она нужна тебе? Хочешь ли ты продолжать жить с ненавистью в сердце, мой мальчик? Прощать тяжело, очень тяжело, но прощая наших врагов, мы обретаем тот душевный покой, которого по-настоящему жаждем. Гарри захлебывался в негодовании и злости. Директор говорил все это очень спокойным тоном, но он совершенно не чувствовал, что тот прав. Все слова о прощении казались такими фальшивыми, словно выдержка из какого-то Евангелия. Гарри видел, что тот не в силах его понять и продолжает требовать он него отказаться от того единственного, что у него осталось. Гарри больше всего боялся остаться один. Потерять Драко и вновь вернуться в тот дом, где ему нет места. Выдохнув, срывающимся голосом он проговорил: - Я простил Люциуса Малфоя. Я простил Нарциссу. Я… я… я люблю Драко – этого вам недостаточно? Вы считаете, что это неправильно? Вы хотите от меня прощения и любви? Почему же вам опять не нравится? Вы хотите, чтобы я любил по указке, да? Эти хорошие, эти плохие, потому что вы так решили! Я ненавижу Дурслей! Ненавижу! Я ненавижу их почти так же, как Воландеморта! Почему вы пытаетесь меня этого лишить?! Вы хотите, чтобы я ничего не чувствовал?! - Вовсе нет, Гарри, и незачем так кричать, я отлично тебя слышу. Я лишь хочу, чтобы ты был честен перед самим собой. И я очень боюсь, что имея неверное представление о многих вещах, ты можешь однажды совершить ошибку, за которую придется расплачиваться невинным. - Как вы? – в голосе мальчика сквозил яд. – Вы пошли против Воландеморта, подставив тех, кто не был в этом виноват! Этой ошибки я точно не повторю! Я никого больше не потеряю! Никого! И то, что вы их ненавидите, этого не отменяет! - Довольно, мой мальчик, - строго произнес директор, - я понял тебя. Можешь уже идти. Не попрощавшись, Гарри вылетел за дверь. Слезы текли по щекам, его руки дрожали. Невероятным образом Альбусу Дамблдору удавалось доводить его до истерики за считанные секунды и под пронзительным взглядом серых глаз мальчик чувствовал себя как на прицеле. Ему было страшно и тяжело слушать то, что ему говорили, и еще тяжелее было от осознания того факта, что директор не оставит его в покое. Он слышал это в голосе, замечал по взгляду и не понимал, что тому от него нужно. Точнее, не желал понимать. Потому что за этими словами, словно вырванными со страниц Библии, пряталось, как ему казалось, желание, чтобы Гарри вновь остался в одиночестве и продолжил жить свою прежнюю, ненавистную жизнь, которая по каким-то причинам была «правильной». Не видя ничего перед собой, он бежал по коридору, пока вдруг не врезался во что-то высокое и темное. Чужие бледные руки поймали его за плечи и, не поднимая глаз, Гарри попытался вырваться. - Пустите! Однако его так и не выпустили. Он вскинул голову вверх, собираясь было высказать все, что думает обо всех взрослых вместе взятых, но вместо этого удивленно пробормотал: - Профессор… - Что случилось, Поттер? – по-прежнему ледяным голосом произнес Снейп. Удивительно, но бесстрастные, даже язвительные интонации в голосе жуткого преподавателя зелий Гарри было выносить много легче, чем улыбку Дамблдора. После прошлого года он смотрел на того совершенно новыми глазами, поэтому перестал вырываться и с шумом втянул воздух, пытаясь не разрыдаться вновь. - П-профессор… Почему он хочет, чтобы я предал Драко?! Почему он заставляет меня прощать этих отвратительных Дурслей?! Профессор… Почему директор ненавидит меня?! Почему он хочет отобрать то, что мне дорого?! Почему он это делает! Почему его никто не останавливает?! Скажите ему, профессор, пожалуйста, скажите! Пусть он оставит меня и Драко в покое, и Люциуса, и вообще всех! - Успокойтесь, - несколько опешив, произнес Северус, - директор не имел ввиду именно это. - Откуда вам знать? Вы ничего не слышали… Не нужно меня успокаивать, - Гарри сбросил с плеча руку, - я… я сам разберусь с этим! Я не собираюсь никого предавать, даже если так сказал директор Хогвартца. Знаю, вы сейчас скажете, что нельзя так разговаривать с Дамблдором, но мне плевать! Никто за меня решать не будет, даже он! Считайте его крутым, сколько угодно, но мы с Драко сами по себе! И я нисколько не похож на Воландеморта! С этими словами он отвернулся и резко зашагал вперед по коридору. Ему действительно было все равно, что про него подумает декан и что скажет, для мальчика сейчас это не имело абсолютно никакого значения. Больше всего ему хотелось вернуться в спальню и спрятаться под одеяло, пролежать там весь вечер и спокойно поплакать, чтобы никто не видел. Снейп стоял посреди коридора и смотрел вслед удаляющемуся мальчику. Его ладонь непроизвольно сжалась, а во взгляде мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Постояв так некоторое время, он развернулся, махнув полами мантии, и продолжил свой путь. Драко и Панси ждали Гарри в гостиной. Тот не возвращался довольно долго и они уже успели начать беспокоиться. - Как думаешь, его отчислят за этого… Я забыла, как его зовут, - даже Панси выглядела немного встревоженной. - Не знаю, - Драко пожал плечами, - пусть только попробуют! Мой отец докажет, что он невиновен! Поттер никакого отношения к покушению на этого Финч-Флетчли не имеет! - Думаешь? Вдруг он скрывает от тебя? - Нет… Этого не может быть. Он слишком тупой, чтобы врать. Я уже множество раз говорил ему держать язык за зубами, но даже мой отец не может заставить его это сделать. Мне лично он выкладывает даже то, что я никогда не хотел бы от него услышать. Поэтому, если бы он действительно открыл эту дурацкую комнату, то потащил бы меня смотреть! - Действительно. Ты таскаешься с ним, как цепной песик, - хихикнула та. - Заткнись! Я с ним не таскаюсь, я за ним… э… присматриваю, да. Поттер – псих и придурок, если я не буду его вовремя останавливать, он опять попытается умереть каким-нибудь совершенно идиотским образом. - А так ты составишь ему компанию, чтобы маленький потомок Салазара не грустил на том свете. - Если ты не прекратишь, я… - он повернулся к Панси, желая сказать что-то резкое, как вдруг перед ними, совершенно не обратив внимания, пронесся Гарри и тут же скрылся в спальне. - Что с ним опять? – девочка с любопытством посмотрела ему вслед. – Его отчислили? - Не знаю… - пробормотал Драко, поднимаясь с кресла. В спальне он застал плачущего Поттера, сидевшего на полу, прислонившись спиной к кровати. Обхватив голову руками, он задыхался от слез и что-то невнятно бормотал. - Что… Тебя отчислили? – Малфой осторожно подошел к нему. - Н-нет… - еле слышно ответил тот, пряча лицо, - н-не смотри! - Что ты устроил? Молчание. Гарри всхлипывал и хватал ртом воздух, вытираясь рукавом. Драко с пол минуты смотрел на него, после чего протянул платок с вышитыми на нем инициалами. - Что за убожество… Он чистый, не бойся. Потом отдашь. Тот, помедлив, взял кусочек белой материи с серебряной вышивкой и вытер покрасневшие глаза. Немного успокоившись, он проговорил: - Я ненавижу Дамблдора. Я ненавижу Дамблдора. Ненавижу. Просто… ненавижу. И Дурслей. И всех, кто с ними связан… Он хотел, чтобы я отказался от тебя, снова, - Гарри выразительно посмотрел на друга, - вы ему не нравитесь. Он хочет, чтобы я вернулся к этим… к этим маглам… Потому что считает, что это правильно. Он думает, что я такой же, как Воландеморт… Знаешь, он сказал, что пятьдесят лет назад в школе творилось нечто подобное… И в прошлый раз он подозревал Воландеморта, а теперь – меня и твоего отца. Кажется, он думает, что я решил развлекаться убийствами от недостатка мозгов. Но мне плевать. Пусть думает что хочет! Я найду эту тупую комнату, открою ее, найду второго наследника и притащу его Дамблдору! Пусть тогда попробует мне хоть что-то сказать! Драко только тяжело вздохнул и сел рядом. Помолчав немого и послушав злобное шипение друга, он пробормотал: - Поттер, мама прислала мне письмо, в котором спрашивает, приедешь ли ты к нам на Рождество. Если захочешь, конечно… - Конечно! Я… правда можно? – Гарри повернулся к нему с полной надежды улыбкой. - Я же не могу бросить тебя тут одного, Поттер. Ты обязательно попытаешься умереть очень глупой смертью, и тогда мне придется искать нового психа… А таких как ты, мне кажется, больше нет. Черноволосый мальчик облегченно выдохнул и уткнулся лбом в плечо Драко. Он уже не представлял жизни без него и с ужасом думал о том, что внезапно ему вновь придется остаться в одиночестве. Что вдруг Дамблдор заставит его вернуться к Дурслям и перестать с кем-то общаться, и все, что наконец-то давало смысл существованию, кроме мести, исчезнет как сон. Гарри чувствовал странную обреченность. Его словно бы зажимали в тиски со всех сторон и Малфой, в чье плечо он вцепился, был единственным, кто еще мог заставить мальчика улыбаться и хоть немного расслабиться. - Почему он нас так ненавидит? Он же директор школы… - Не знаю, - Драко посмотрел на изумрудные портьеры соседней кровати, - давай просто расскажем об этом отцу. Если нападения на учеников не прекратятся, то Дамблдору придется уйти с поста директора и мы сможем спокойно жить. - А он сможет? - Не знаю. Это будет сложно, ведь Дамблдор герой войны и пользуется огромным доверием Фаджа, но если как следует надавить на родительский комитет и пригрозить им… - Они должны согласиться. А у меня будет еще немного времени на поиски этой комнаты… - Только пообещай мне, что не полезешь туда один. Лучше просто скажи об этом Снейпу, думаю, он не станет сразу тебя выдавать. - Не станет, но я не уверен, сможет ли он войти туда. Вдруг комната защищена каким-нибудь заклятием, сквозь которое может пройти только тот, в чьих жилах течет кровь Салазара? - Об этом я не подумал… - Ладно, я все равно уже очень устал… Скорее бы рождественские каникулы, чтобы уехать отсюда и хоть ненадолго забыть о том, что тут творится… - Может ты уже отпустишь меня? Я никуда не денусь, - недовольно проворчал Драко, - платок оставь себе, у меня их куча. Видеть больше не могу, как ты сморкаешься в рукав. - Спасибо, - усмехнулся Гарри, поднимаясь.