На пути к лучшему миру

— Не самый простой ритуал из всех, — вздохнул Гриндевальд, указывая на испещренные темными знаками страницы, — кровь для него не нужна, но вот силы… — Сил у меня предостаточно, — холодно отрезал Лорд Воландеморт, заглядывая в книгу, — и времени тоже. — Да. Время тебе понадобится… Тебе бы пригодился второй некромант. — Сам обойдусь. — Как пожелаешь, Лорд, — старик усмехнулся, с громким хрустом выпрямляясь. Воландеморт вытащил Старшую палочку и провел по ней пальцами. Он чувствовал слабое тепло, исходившее из ее сердцевины, и это давало определенную надежду на успех. Положив ее перед собой, он чуть отошел в сторону и вытянул левую руку. Магия Смерти, в отличие от всей остальной, была не столько сложной, сколько очень хрупкой. Каждое заклинание, каждую руну требовалось произносить с определенной интонацией, с нужным темпом дыхания и жестом, выверенным до автоматизма, Каждое произнесенное слово вплеталось в кружево паутины из тьмы, концентрированной, могущественной, но не терпящей даже малейшей ошибки. Лишняя мысль, лишнее движение века могло разрушить хрупкую башню из праха, готового рассыпаться в любое мгновение. И тем труднее было пробудить к жизни то древнее проклятие, дух, связавший воедино Дары Смерти. Это походило на осторожное и очень трепетное разматывание клубка с разделением всех волокон — процесс долгий, муторный и изнуряющий. Время остановилось, повиснув тяжелым, липким туманом. Движение частиц вокруг замедлилось и пошло в обратную сторону, собираясь сгустком мрака вокруг высокой бледной фигуры в черной мантии. Бузинная палочка парила в воздухе, и почти незримый черный, поглощающий абсолютно каждую частичку света песок входил в ее кончик. Рука Темного Лорда начала дрожать. Тьма скрадывала магию и то, что он мог назвать жизнью, выдавливала по капле для того, чтобы проложить тончайшую нить к камню, спрятанному в неизвестности. Утро сменилось днем, день — вечером, а вечер ночью. Гриндевальд не пускал никого, охраняя ритуал, и только к полуночи Воландеморт почувствовал, что наконец-то близок к разгадке. Образ пришел к нему внезапно. Яркая вспышка света где-то в глубине сознания выжгла отпечаток скорее уверенности, чем точного знания, о том, что камень находится где-то в холмах недалеко от Черного озера. Заточенный в чужеродном пространстве, он спрятан там, откуда его очень сложно достать и каким-то образом Лорд понял, что ему никогда не удастся достать его лично. Эта мысль засела в опустевшей голове, не давая растворяться в потоке доводов и убеждений, впрочем, не слишком ярых. Опустив руки, Лорд Воландеморт издал тихий стон и, слабо ухватив палочку, пошатнулся. Откуда-то, вероятно, стараниями Геллерта, появилось кресло, и он упал в него, раскинув руки. Говорить не хотелось, поэтому он молчал, разглядывая почерневший от мертвого песка потолок. К жизни Воландеморт возвращался медленно, по капле собирая растраченную на заклятие энергию. Время вокруг него вновь продолжило свой бег, и к утру, почти полностью восстановившись, он наконец смог как следует осознать произошедшее. — Мерзкий отвратительный старик… — прошипел он, до хруста сжимая подлокотники кресла, — как даже после своей смерти ты продолжаешь мешать МНЕ?! МНЕ, ЛОРДУ ВОЛАНДЕМОРТУ, ТОМУ, КТО УБЬЕТ И ТВОЕГО ЖАЛКОГО НЕДОНОСКА, И ВСЕХ ПРЕДАТЕЛЕЙ, ПОСМЕВШИХ ВЫБРАТЬ ЕГО, А НЕ МЕНЯ?! Вскочив на ноги, он со злости выпустил взрывное заклинание, разрушив часть стены и без того весьма потрепанной библиотеки. Наблюдая, как осыпается столетний камень и как полыхают страницы пыльных рукописей, он все больше и больше чувствовал собственное унизительное бессилие перед судьбой. Его обманули. Его предали. Жизнь, которую он так обожал и за которую с таким рвением цеплялся, ради которой он перешагивал через своих собственных верных рабов и свою боль, ради которой выгрызал все грани могущества, до которого мог дотянуться. Вся его божественная сила разбивалась о хитрость слабого мертвого старика, сумевшего сделать так, что никто, кроме Гарри Поттера, не сможет достать камень. — Безусловно, все это сделано ради мальчишки… Да, Дамблдор был НАСТОЛЬКО безумен, чтобы доверить Воскрешающий камень тому, для кого не существует никаких правил и законов! Чтобы он победил меня?! МЕНЯ?! Да он скорее разрушит все живое, чем я доберусь до него и уже попытаюсь сломать его окончательно! Гнев Лорда Воландеморта был сравним с ураганом, который невозможно было остановить ничем — лишь пережать в надежде, на то, что он обойдет тебя стороной. У него кончалось терпение. И больше того, он был обижен. Обижен на обстоятельства, смевшие мешать его планам. Когда-то ему казалось, что смерть Дамблдора положит конец этим недоразумением, и что без вмешательства старика добраться до мальчишки будет проще простого — но все произошло иначе, чем он рассчитывал. Впрочем, с Поттером он еще мог кое-как смириться, все-таки проблемы с этой стороны были ожидаемы, но предательство Малфоев и, что намного хуже, неизвестное лично ему наследие, пробудившееся в этом бледном ребенке, бывшим не больше, чем заменой своему отцу, ударили по самолюбию даже сильнее, чем невозможность моментально убить Гарри Поттера. И даже пророк, чью силу он уже было считал своей, теперь вновь исчезла, и когда Темный Лорд попытался компенсировать это возвращением второго Дара Смерти — он понял, что обстоятельства, по всей видимости, решили сыграть против него и это взбесило его окончательно. Ему нужен был воскрешающий камень, так же, как и крестражи. Ему, в конце концов, нужно было вернуть уверенность в своей абсолютной власти, ради которой все это и затевалось. Ведь какой, в сущности, был смысл в том, чтобы быть Темным Лордом, зная при этом, что есть что-то в этом мире, что противоречит твоей воле? Он не выносил этого. Всего, что противоречило его желаниям. Он всегда добивался того, чего хотел, потому что у него было на это полное право — как у волшебника. В отличие от всех идиотов и жалких трусов, которым легче было смириться с «неизбежным», чем придумать, как преодолеть его, он готов был пойти на все ради того, чтобы сделать все исключительно так, как ему хочется. Лорд Воландеморт желал победить смерть и стать ее повелителем. Лорд Воландеморт, в конце концов, желал стать хозяином своего мира. Нового и честного мира, абсолютно прекрасного в своей чистоте. И он не понимал, почему кто-то может сопротивляться этим желаниям, ведь он готов был убивать всех, кто смел ему помешать. Как кто-то мог настолько не ценить собственную жизнь, чтобы обменивать ее на призрачную возможность подорвать его, Лорда, планы? И все снова упиралось в Дамблдора, которого он ненавидел до зубного скрипа и от одного звука его имени готов был уничтожить кого-нибудь просто от переполнявшей его злобы и ярости. Старик предвидел, что он будет искать Дары Смерти, и спрятал камень там, где он никак не сможет его достать. — По всей видимости, это одна из тех ловушек, которую не сможет преодолеть никто. Кроме «избранного» … Герой, — прошипел Лорд Воландеморт, — который должен всех спасти! И КОТОРЫЙ УМРЕТ, ПЫТАЯСЬ ЭТО СДЕЛАТЬ! МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ЕГО БЕССМЕРТИЕ, МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ЕГО МОГУЩЕСТВО, НА НЕГО САМОГО, Я ПРЕВРАЩУ ЕГО В ПРАХ, ДАЖЕ ЕСЛИ РАДИ ЭТОГО МНЕ ПРИДЕТСЯ СТЕРЕТЬ ХОГВАРТЦ С ЛИЦА ЗЕМЛИ! — Я вижу, тебе полегчало, — усмехнулся Гриндевальд, проявляясь в клубах черного тумана, — и чем ты вновь недоволен? — Я? — тот резко обернулся к нему и его алые глаза сузились в две щелки. — Я провел этот ритуал, я выяснил, что камень спрятан в пещере где-то в холмах у Черного озера, но все это НЕ ИМЕЕТ НИ МАЛЕЙШЕГО СМЫСЛА, ПОТОМУ ЧТО ДАМБЛДОР СДЕЛАЛ ТАК, ЧТО Я НЕ МОГУ ДОСТАТЬ ЭТОТ КАМЕНЬ! — Какая досада, — со наигранным сочувствием произнес Геллерт, — но, уверен, что ты что-нибудь с этим сделаешь. К твоим услугам все виды магии, мой Лорд. — Конечно, я что-то с этим сделаю! — раздраженно рявкнул Воландеморт. — Неужели ты всерьез полагаешь, что это может стать для меня серьезной помехой? — Нет, — старик помотал головой, — ни в коем случае! — И я уже знаю, что я сделаю… — Что ж, не буду отвлекать тебя от размышлений…. И кстати, что сообщить твоим верным последователям? Они… в некотором замешательстве после вчерашнего. — Пусть подождут! — Лорд Воландеморт гневно сверкнул глазами. — Я вызову их, когда они мне понадобятся! А на все остальное… Тут он остановился, внезапно поймав мысль, могущую помочь ему заполучить камень без личного участия. — Что ты задумал? — осторожно спросил старик, наклоняясь и подбирая с пола одну из обуглившихся рукописей. — Малфой… Малфой все еще Пожиратель Смерти — мой вечный раб и слуга, которого я могу найти в любой точке мира! И последний раз его видели вместе именно с Поттером… — И ты хочешь… — Да! — Лорд холодно расхохотался. — Я заставлю Малфоя явиться сюда, и Поттер последует за ним, чтобы выкупить его жизнь в обмен на камень Некроманта! Если Дамблдор решил, что только мальчишка сможет достать камень — что ж, пусть так и будет, но в конце концов у него попросту не останется выбора! Либо Малфой умрет, либо он достанет камень для меня… и тоже умрет! — Очень удобно, — усмехнулся Геллерт, — тогда ты сможешь убить их обоих. Потрясающий ход. — Я знаю! Дамблдор явно недооценивал меня, раз думал, что такие условия смогут хоть чем-то мне помешать! Даже со всей своей силой Драко не сможет сопротивляться черной Метке, поэтому рано или поздно он явится сюда… И даже если Поттер решит бросить одного, у меня вполне хватит могущества, чтобы вытянуть из него информацию о том, где находится «избранный»! — Что ж, не буду тебе мешать, — Гриндевальд со вздохом оглядел Лорда Воландеморта, задумчиво притихшего в полумраке разломанных книжных стеллажей. Снейп замер, перестав дышать. Остановившись за углом в конце коридора, он слышал почти весь разговор двух Лордов, и содержание ему вовсе не понравилось. Больше двух дней он пребывал в адском напряжении после того, как на собрании Пожирателей Смерти встретился с восставшей Алекто и понял, что Лорд все знает. Весь тот вечер Северус ожидал казни, которой не последовало, и это вогнало в тупик размышлений, заставив сомневаться в случившемся. Обыкновенно Темный Лорд не имел привычки откладывать наказание своих слуг, и то, что он до сих пор был жив, могло означать лишь одно — Алекто не успела рассказать своему повелителю то, свидетелем чего стала. Но вместе с тем, у него не было абсолютно никаких гарантий в том, что это все-таки не случилось, и в данном случае поведение Воландеморта было, мягко говоря… странным. Но теперь у него снова не было выбора. Тот собирался убить его учеников, тех, кого Дамблдор приказал защищать ценой собственной жизни. И поэтому, стоило ему лишь услышать эти имена, как он тотчас же помчался прочь из Малфой Мэнора, в надежде выиграть хоть немного времени для сына Лили. — Куда так спешишь? — Долохов, выступив из тени, преградил ему дорогу. — Что с Повелителем? — тут же спросил Роули, косясь то на него, то на остальных, ожидавших новостей от своего Лорда. — Он… размышляет, — холодно ответил Северус, не глядя на них, — я получил особое задание и теперь, как видите, пытаюсь его выполнить. Пожиратели Смерти переглянулись, после чего Нотт тихо, язвительно протянул: — Удивительно, что после такого позора со школой наш Лорд хоть что-то тебе поручает. Чем ты выторговал такое доверие? — Наш Лорд прекрасно знает, как я ему предан и как я счастлив загладить свою вину за… невыполненный приказ, — Снейп и глазом не моргнул, продолжая все тем же нечитаемым взглядом смотреть куда-то сквозь него, — а теперь прошу прощения — мне надо идти. Те расступились, пропуская его вперед. Никто больше не задавал вопросов, потому что все знали, что приказы и решения Лорда Воландеморта часто непостижимы для его последователей, а потому и оспаривать их смысла не было. — Решил покинуть эти развалины? — проскрипел кто-то над самым ухом, когда Северус уже практически пересек границу сада. — Что? — он вздрогнул, но тотчас же взял себя в руки, принимая свое обыкновенно бесстрастное выражение. — Правильно. Беги… И беги как можно дальше, потому что скоро начнется нечто похуже апокалипсиса. — Гриндевальд рассмеялся и, выйдя за ворота Малфой Мэнора, трансгрессировал. Северус сделал то же самое, и лишь оказавшись на Корнуэльском побережье, позволил себе задуматься над тем, что только произошло. Он предполагал, куда отправится Гриндевальд, и это лишь осложняло задачу. Впервые он пожалел о том, что у нет маховика времени — лишние сутки смогли бы помочь распутать этот напряженный клубок и добраться до мальчика до того, как это сделает Темный Лорд. Но времени у него не было. Снейп знал, что он вовсе не тот, кто должен этим заниматься, и что Дамблдор совершил величайшую ошибку, доверив ему спасение Гарри Поттера. Что он мог сделать в условиях, когда ему буквально требовалось совершить невозможное? Когда все его попытки хоть как-то повлиять на ситуацию или не срабатывали, или заканчивались провалом, лишь сильнее отдаляя его от конечной цели? Ему нечего было противопоставить Темному Лорду и Гриндевальду, и Дамблдор не потрудился оставить ему ни единой подсказки, оставив в одиночестве с приказом, который тот попросту не сможет выполнить до конца. Но ему нужно было пробовать. Потому что на кону стояло то, ради чего он продолжал жить все эти годы и ради чего отказался от единственного, о чем он по-настоящему мечтал. Допустить смерть еще и сына Лили… Он не простил бы себя в любом случае и вряд ли бы хоть когда-нибудь еще задумался о том, что все могло быть иначе. И если его глупость и трусость положили начало всего этого ада, в котором в итоге оказались те, за кого он был в ответе, то он должен был приложить все мыслимые и немыслимые усилия для того, чтобы хотя бы попытаться искупить свою вину. Возможно, все, на что он смел тогда надеяться, заключалось лишь в слабой вере, что все это окажется не напрасным и что это изменит хоть что-нибудь, хотя на самом деле Снейп уже давно не верил в то, что предсказание Дамблдора сбудется. Он видел силу Темного Лорда и знал, что даже Гарри Поттер с ней не справится. И хуже всего было то, что у него были четкие условия — слишком четкие для того, чтобы пренебрегать ими. Тогда, в вечер перед днем, когда был убит директор, он сказал ему фразу, после которой Снейпу отчаянно захотелось умереть и не вмешиваться ни во что, что произойдет после. Потому что он не готов был убивать мальчика и толкать его на смерть только ради блага всех остальных, и вместе с тем приказ директора, силой взявшего с него кровную клятву, прозвучал для него, как смертный приговор. «Либо они оба погибнут, сражаясь с Томом, либо выживут. Но если Драко умрет, а Гарри нет… То тебе придется придумать, как его устранить. Второй Темный Лорд нам ни к чему. Поэтому было бы лучше если бы они оба… исчезли после того, как Том больше не будет представлять угрозу для всего нашего мира» Северус поражался жестокости директора. Приказать ему следить за мальчишкой только для того, чтобы он умер не раньше и не позже положенного срока? И все же нарушить приказ он был не в силах, пусть в данный момент, стоя на седом от зимнего тумана побережье размышлял о том, сомневался в том, не мешает ли прямо сейчас исполнению пророчества. Быть может, стоило бы уйти в тень и наблюдать за тем, как Лорд доберется до Поттера и Малфоя, и как… Впрочем, нет. Даже ради всей остальной страны Северус не готов был жертвовать единственным, чьей смерти по-настоящему не хотел. Поэтому, сжимая в бледной руке палочку, он взмахнул ею над морем и прошептал: — Экспекто… патронум! Яркая серебряная лань вспышкой пронеслась вокруг, оставляя за собой сияющий след и, обежав его, остановилась, глядя в черные глаза. Снейп прикрыл их, тяжело вдыхая ледяной соленый воздух, и тихо произнес: — Найди Поттера и сообщи мне, где он находится. Открыв глаза, он смотрел, как та исчезает в тумане, растворяясь мягким ореолом света. Оставалось ждать… Ждать, и надеяться, что он успеет сделать хоть что-нибудь перед тем, как Темный Лорд найдет его и казнит за предательство. Драко орал от боли. Его левую руку жгло так, что ему хотелось ее отрезать и выкинуть куда-нибудь подальше. Плача и дергаясь в конвульсиях, он кричал, чувствуя, как ядовитый огонь подбирается к самому сердцу. — Тихо! — Гарри судорожно пытался закрыть ему рот ладонью и успокоить, но тот вырывался, уже не в силах терпеть. Лорд Воландеморт злился — юноша сам чувствовал это по жжению во лбу. Но все же это было не сравнить с той пыткой, которую испытывал его друг, поэтому, с трудом поймав его за руку, он вытащил из кармана сложенную мантию-невидимку и накинул ее на плечи Малфоя. — Завернись в нее полностью! Так… так он не найдет тебя… Драко исчез из поля зрения, спрятанный под мантией, но Гарри слышал, как его рыдания сначала сменились всхлипами, а затем медленно перешли в рваное дыхание. — Он нашел нас… Нашел… Он знает, где мы… — шептал он, судорожно вцепляясь в холодную струящуюся ткань. — Тсс… — выдохнул Гарри, с трудом справляясь с собственной головной болью. — Черт… надо… надо уходить… Давай руку! Из воздуха показалась бледная трясущаяся ладонь и он, с силой ухватившись за нее, трансгрессировал в неизвестность. Они выпали на старые пыльные доски, чуть было не сломав их. Голова адски раскалывалась и Гарри пришлось приложить достаточно усилий, чтобы успокоиться и, сосредоточившись, не дать Воландеморту проникнуть в свое сознание. Почему-то теперь это давалось ему сложнее, чем раньше, словно бы в последний раз в его окклюментных щитах что-то сломалось, или же враг научился обходить их, проходя прямо в сознание. «Гарри Поттер…» Ледяной шепот звучал в мозгу, проникая в самое подсознание. «Тебе не спрятаться от меня и не укрыться… Я знаю, что предатель с тобой…» «Отвали, урод…» «Теперь я вновь тебя чувствую, я могу прочитать твои мысли… Посмотреть твоими глазами… Я знаю, где ты находишься!» «Нет… Нет… Я сам понятия не имею…» «В этот раз мой крестраж не поможет тебе, Гарри, просто смирись, что ты проиграл… и я готов тебя пощадить, если…» «ДА ТЫ ЗАКРОЕШЬСЯ УЖЕ, ИЛИ НЕТ?! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ!» Гарри мысленно закричал, морщась от боли и напряжения. Все еще сжимая руку друга, нервно дышащего под мантией Смерти, он приставил к виску палочку, и слабо пробормотал: — Кру…цио… Лорд Воландеморт завопил, схватившись за голову. Бузинная палочка выпала из его пальцев, и он чуть не упал, пошатнувшись от резкой вспышки, пронзившей сознание. — МАЛЕНЬКИЙ МЕРЗКИЙ ГАДЕНЫШ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПЫТАТЬ МЕНЯ, КОГДА Я ПЫТАЮСЬ ВЗЛОМАТЬ ТВОЕ ЖАЛКОЕ ЛИШЕННОЕ РАЗУМА СОЗНАНИЕ?! Его ноздри широко раздувались от гнева, и он метался по поместью, срывая злость на всем, что подвернется под руку. Вызвав Крэбба и Гойла, он долгое время пытал их просто в отместку за свою собственную боль, которую его заставил пережить злейший враг. У него почти получилось. Он знал, что Малфой придет, не сумев бороться с адским пламенем Черной Метки, потому что иначе его ждет смерть, долгая и мучительная. Но в какой-то момент связь оборвалась и тот исчез — так же, как и Поттер когда-то. Сколько бы Темный Лорд не взывал к Метке, та не отвечала, словно бы Драко или умер… или вовсе исчез из этого мира. Он был уверен в том, что это все Поттер, и тут же попытался добраться уже до «избранного»… Но и это ему не удалось. Ему, величайшему волшебнику столетия, познавшему тайны самой черной магии, тайны Времени и пространства, победившему Смерть, не удалось добраться до каких-то детей! О, как это било и по без того его расшатанному самолюбию, заставляя бросаться из крайности в крайность и лихорадочно перебирать в голове всевозможные варианты действий. — ЧЕРТОВ ЛОРД ХАОСА, НЕНАВИСТНАЯ, ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ, БЕЗУМНАЯ ТВАРЬ ПОТТЕР! НЕНАВИЖУ! Однако даже крики и гнев не могли ему ничем помочь. Страх и паника потерять все засели в его сознание, не давая успокоиться ни на секунду. Он уже был максимально близок к цели, в его руках было все могущество, вся власть, и Поттер должен был вот-вот встретиться с ним и увидеть свою смерть в его лице, но в одночасье все начало сыпаться в прах из-за какого-то предателя. Ужас перед возможностью проиграть до того, как он достигнет своей цели, сковал его разум и сгорая заживо в неостановимой истерике, Лорд Воландеморт бешено размышлял над сложившейся ситуацией, которая, что удивительно, складывалась не в его пользу. У него оставалось мало времени — он чувствовал это. Чувствовал, как оно уходит, истончается, оставляя все меньше и меньше возможности для маневра. И его враг, и его слуга оставались за пределами досягаемости, так что ему больше ничего не оставалось, кроме как поставить на кон все и пойти ва-банк. Гриндевальд плохо помнил окрестности английской волшебной школы, все-таки последний раз он был здесь больше семидесяти лет назад, однако трансгрессировать ему все же удалось. Сверив направления, он понял, что его забросило на границу Запретного леса, к северу от замка. Он не знал, как долго Воландеморт будет занят поисками двух мальчишек, поэтому, поразмыслив над информацией, которую тот ему сообщил, старик принял решение идти на северо-запад, к дальним холмам, синевшим на фоне заснеженного леса. Увидев реальную возможность заполучить камень Некроманта, он понял, что ни за что в жизни не упустит ее, даже если для этого придется столкнуться в битве с одним из местных Лордов. Геллерт давно понял, что Альбус был прав. Поначалу ему казалось, что страх его бывшего любовника перед собственным учеником преувеличен, и что Воландеморт лишь подающий надежды волшебник, достаточно могущественный для того, чтобы исполнить то, к чему сам Гриндевальд когда-то стремился. Но наблюдая за ним и его действиями, он все больше убеждался в том, что имеет дело ни с кем иным, как с безумцем, практически полностью утратившим связь с реальностью. Вероятно, тот когда-то и был весьма неглупым волшебником, но после стольких крестражей осколок души, лишенный большей части ключевых воспоминаний и, как следствие, многих сторон личности, мог существовать лишь в состоянии нервного параноидального психопата, пытающегося убить каждого, кто посмеет перечить его слову. Тот с трудом понимал иронию и зачастую не мог в фальшивой похвале разглядеть явного сарказма, так же, как и не мог заметить очевидной ненависти и неприязни от своих собственных приспешников. Геллерт давно понял, что рано или поздно дракон, пробудившийся в бледном наследнике дома, попытается убить того, кто посягнул на его собственность. И он оказался прав в своих расчетах. До Рождества он еще смел надеяться на то, что иногда с Лордом Воландемортом все-таки можно будет иметь дело, но после того, что он видел в Министерстве Магии, Гриндевальд знал, что вскоре тот уничтожит сам себя просто потому, что не успеет вовремя остановиться. И теперь ему не нужно было досиживать до конца, чтобы узнать, чем закончится спектакль: Малфой победит, так, или иначе. Зато теперь у него появилось время для решения своих собственных проблем, над которыми он раздумывал все эти долгие месяцы. Многое изменилось с тех пор, как он последний раз гулял по Англии, и к своему сожалению, ему приходилось соглашаться с Дамблдором, которого он только теперь перестал ненавидеть. Обида, с которой он жил эти пятьдесят лет, ушла под гнетом размышлений о смысле происходящего. И он снова пришел к тому же выводу, что и полвека назад — ему проще сдаться, чем продолжать борьбу против того, кого ему все равно никогда не удастся переиграть. Первое время он смеялся над Дамблдором за то, что тот, при всем его могуществе, выбрал смерть. Затем он перестал это делать и принялся раздумывать над его мотивами. И теперь, когда прошло ровно восемь месяцев с его смерти, Гриндевальд понял, что это был поистине гениальный ход. — Ты всегда знал толк в эффектных появлениях и исчезновениях, Альбус… — бормотал он, продираясь сквозь заснеженный северный лес в полумраке зимнего полудня. — И в дурацких загадках, которые казались смешными лишь тебе одному… Ему очень хотелось услышать, что тот ответит. После всего, что произошло, после собственной смерти — что он скажет теперь, когда Геллерт подтвердит его слова? Ради этого разговора можно было бы и рискнуть жизнью, которая почему вдруг стала слишком утомительной для него. На поиски у него ушел весь день. Дамблдор постарался спрятать хранилище камня так, чтобы ни у кого не вышло его найти, и Гриндевальду удалось это лишь потому, что он знал старого хитреца лучше, чем кто бы то ни было. Тот всегда выбирал самый простой и вместе с тем самый эффективный путь, который большая часть людей отметала вследствие его элементарной простоты. Но он знал, о чем следует думать, и как следует действовать, если имеешь дело с загадкой, придуманной Альбусом Дамблдором. — Воскрешающий камень связан с миром мертвых, значит… для этого придется забраться повыше, — усмехнулся старик, вглядываясь в очертания высоких холмов. — Что ты с собой сделал, Поттер? — хрипло спросил Драко, снимая капюшон мантии-невидимки. — Ты… — пробормотал тот, моргая глазами, — не снимай… Не смей снимать ее! Вообще никогда! Иначе он… он доберется до тебя… — ЧТО?! ПОТТЕР, ТЫ В СВОЕМ УМЕ?! — Да! Послушай, только… только в мантии-невидимке ты сможешь защититься от него, а я как-нибудь обойдусь… Зря что ли Снейп учил меня окклюменции? — Ты себе в голову запустил круциатусом — и это по-твоему «обойдусь»?! — Успокойся… Мы… Пока все в порядке. Не думай обо мне. И обо всем остальном. Просто… просто не снимай мантию, ладно? Чтобы не случилось, по крайней мере до тех пор, пока этот урод не сдохнет. — Это может не случиться еще черт знает сколько времени! — раздраженно зашипел тот. — Ну и не снимай ее, в чем проблема? — Проблема в том, что мне в ней… — Только попробуй сказать, что тебе в ней неуютно! Это лучше, чем если ты умрешь, или трансгрессируешь к Реддлу, чтобы он убил тебя! Нет… Я тебе не позволю, поэтому… ходи теперь в ней. Мне будет спокойнее. — Ладно… — Драко обреченно выдохнул. — Черт… И куда это нас вообще занесло? — Мне кажется, я здесь уже был когда-то. — произнес Малфой и Гарри услышал, как заскрипели рядом половицы. — Да? Что, тебя по всяким сараям помотало? — Замолчи! Я… я пытаюсь вспомнить… — Главное, чтобы здесь не было никого, кроме нас! Хотя… слушай, у меня есть идея… — Какая? — Разбудить Зевса и заставить его изучить место, в которое мы попали. — Он что, все это время был с тобой? Почему я его тогда не видел? — Потому что он спит. Зима. А змеи зимой впадают в анабиоз, если ты забыл. С этими словами он осторожно достал из кармана холодный недвижный комок чешуйчатых колец, и, направив на него палочку, прошептал согревающее заклинание. Тот нехотя зашевелился на ладони, и вскоре Гарри услышал резкое шипение. — Что ты с-с-с-сделал? С-с-сачем, волш-ш-шебник? — Мне нужна твоя помощь, — прошипел в ответ юноша, — у нас с Драко уже сил нет таскаться по этим ледяным халупам, поэтому будь добр — посмотри, куда нас забросило. — И только для этого ты меня рас-с-с-сбудил? По тону змея сразу было ясно — будь он ядовитым, то Гарри бы уже понадобилась срочная медицинская помощь. — Если бы все не обстояло так паршиво, то я бы не тревожил тебя! — бросил он, опуская Зевса на холодные доски. — Мне только что пришлось применить к самому себе непростительное заклятие, чтобы не дать Реддлу нас обнаружить, так что я был бы очень рад твоей помощи! — Ты жутко выглядишь, когда… говоришь на парселтанге, — в который раз заметил голос Драко из пустоты. — Приятно слышать что-то неизменное, — усмехнулся юноша, вытягивая руку, чтобы нащупать плечо друга, — потому что иначе я окончательно потеряю рассудок. — У меня дурное предчувствие, Минерва, — произнес Флитвик, глядя на декана Гриффиндора. — Я слышал… — произнес Гораций, нервно одергивая мантию, — что у… у Сами знаете кого… армия инферналов. — он поднял брови, в знак выражения невысказанных опасений. — Хогвартц, безусловно, прекрасно защищен… — начала было Помона, но тут же в разговор встряла профессор Синистра. — Но ведь в прошлом году Пожиратели как-то попали в замок! — Не как-то, а с помощью… мистера Малфоя, — бросила МакГонагалл, строго оглядывая присутствующих. — Нам известно, что на школу рано или поздно нападут, тогда почему не призвать авроров? — Слизнорт внимательно уставился на нее. — Половина из которых на стороне Министерства, открыто проводящим политику Того, кого нельзя называть? — она тяжело вздохнула и поправила очки. — Нам необходимо как можно быстрее восстановить защитные заклинания Хогвартца и наложить новые, если таковые вообще существуют. — Я могла бы попытаться разбудить руническую магию замка… — протянула Баттшеда, преподававшая Древние Руны, — но, боюсь, моей практики может быть недостаточно… — А что насчет оборотней и вампиров? — не унимался декан Слизерина. — Где мы найдем столько людей, чтобы выстоять против целой армии темнейших существ? — Мы положимся на оборону, — медленно произнесла Минерва, — и укрепим замок настолько, насколько возможно. И… я верю, что мистер Поттер сдержит свое обещание и прибудет сюда. — Неужели вы доверяете этому мальчику? — выдохнул Гораций. — Все мы знаем о пророчестве мисс Лавгуд! — вставил Флитвик. — И есть некоторые основания в него верить. В конце концов, он же Мальчик, который выжил! — Да, но вы же помните… его особенности? Он темный волшебник, и кто знает, захочет ли он вообще защищать школу? — Дамблдор верил, что захочет. А у меня нет причин сомневаться в решениях Дамблдора. — отрезала МакГонагалл. — Если только не вспоминать про Северуса! — фыркнула Помона. — Дамблдор верил в Гарри, и я в него верю! Он не бросит нас! — прогремел со своего места Хагрид, сверкая глазами на в сторону Слизнорта. Так обсуждение защиты Хогвартца в зале преподавателей перешло бы в настоящий спор, если бы не громкий стук, вдруг раздавшийся со стороны двери. Мгновенно замолчав, все присутвущие обернулись к ней и после некоторого промедления Минерва строго произнесла: — Войдите! На пороге появились трое — Невилл, Полумна и Гермиона. — У нас срочное заседание, — произнесла декан Гриффиндора, — прошу, поторопитесь с изложением вашей проблемы. — Не проблемы… — сказала Гермиона, набирая в грудь воздуха, — мы хотели кое-что рассказать и… помочь вам. — Мы знаем, что вы сейчас думаете о том, как защитить школу, — улыбнулась Лавгуд. — И у нас есть предложения, вполне рабочие. — закончил за нее Невилл. — Боюсь, что мы не можем допустить… — начала было МакГонагалл, но тут вдруг Хагрид, поднявшись со скамьи, произнес, махнув своей огромной ручищей: — Да что вы! Давайте хоть выслушаем нашу Гермиону, она же самая умная ученица во всей школе! — Да, — поддержал его Флитвик, — мне тоже было бы интересно выслушать предложения мисс Грейнджер и… остальных. — Кхм, ну хорошо, — неуверенно согласилась Минерва, — только быстро. Гермиона гордо кивнула и, подойдя к столу, положила на него пергамент. Коснувшись его палочкой, она произнесла: — Клянусь, что замышляю шалость и только шалость! В этот момент на карте начали проявляться надписи и линии, образующие подробнейшую карту замка. Флитвику даже пришлось привстать на своих подушках, чтобы лучше видеть, что на ней происходит. — Откуда у вас эта карта, мисс Грейнджер? — МакГонагалл в изумлении вскинула брови. — Эта карта что, отображает… весь замок и… всех, кто в нем находится? — Да, — кивнула девушка, — это карта, принадлежавшая Мародерам. Я получила ее от… от профессора Люпина. Когда-то ее сделали Сириус, Римус, Джеймс… Поттер и Петтигрю. Она абсолютно точная, и в свое время показывала даже Бартемиуса Крауча-младшего, скрывавшегося под личиной Грюма! — Изумительно… — протянула Баттшеда. — И еще мы с Полумной хотели предложить свою помощь в создании защитного рунического круга по ритуалу из книги Велеса. — Что… — только и выдохнули профессора. — Мы ничего такого не проходили, — первой в себя пришла преподавательница Древних рун, — по крайней мере, на практике. Где вы вообще смогли почерпнуть такие… знания… — Я… я видела эту книгу в Архиве Министерства… — медленно произнесла Полумна и Невилл приобнял ее, успокаивая, — не помню, как, но я помню почти все заклинания оттуда, все черные руны и… — И я тоже кое-что знаю. Поттер научил. Поэтому мы готовы помочь вам, если вы только позволите. — Это запрещенная магия… — пропищал Флитвик, но тут же посмотрел на МакГонагалл. — Да что думать! — вставил Хагрид. — Нам сейчас нужно все, что только можно! Не убьют же они никого, в самом деле! — Наш коллега прав, — вздохнула Минерва, — мы не в праве отказываться от помощи наших старших учеников и в этот час мы можем лишь поблагодарить судьбу за то, что они обладают столь нужными знаниями. — Но нам потребуется помощь профессора Слизнорта в изготовлении одного очень и очень сложного зелья. — Я приложу все усилия, — кивнул тот, — весь класс зельеварения будет в вашем распоряжении. — Но откуда все-таки… Если вас научил мистер Поттер, то… откуда ему известно это? — Он учился у Дамблдора, — вставила Гермиона, — а Дамблдор был величайшим волшебником. С этим все единогласно согласились и вскоре перешли к обсуждению плана по формированию защиты Хогвартца.