На пути к лучшему миру

- Это очень сложное зелье, мистер Долгопупс, - пробормотал Гораций, вглядываясь в лист пергамента, - и для него необходим подходящий сосуд… Как вы понимаете, не так-то просто найти достойный артефакт! Безусловно, здесь потребовалась бы чаша Пуффендуй, или хотя бы кубок Элрика Загадочного… Юноша, да эта идея обречена на провал! - У нас нет других идей, - Невилл неуверенно пожал плечами, - это все, что мы можем сделать. - А мисс Лавгуд… Не смогла вспомнить… эм… другое заклинание? – осторожно спросил профессор. - Остальные требуют кровавых жертв. Большей частью человеческих, - тот покачал головой. - О Мерлин… Какой ужас все эти древние ритуалы! Мне они никогда не нравились, я за современный гуманный подход! Разве простого заклятия «протего» недостаточно? Сколько себя помню, оно всегда работало! - Но не против рунической магии, - нахмурился юноша, - а нам, кажется, предстоит столкнуться именно с ней… По крайней мере судя по тому, что я слышал от Поттера и Полумны. - Я же говорил Дамблдору, что я слишком стар для всего этого! – проворчал старик, приглаживая свои пышные усы. – Слишком стар! В моем возрасте такие странные эксперименты просто-напросто смешны! Если бы дело не обстояло таким образом, как теперь, то я бы наотрез оказал вам, юноша, так и знайте! Вообще я не поддерживаю всех этих темный таинств! Знаете ли, не просто так в свое время вся эта сомнительная литература была изъята из библиотеки Хогвартца! Да-да, я изучал ее в свое время, по крайней мере то, что было, но знаете, даже в молодости мне все эти рунические чудеса казались несколько… излишними. К чему лишний раз тревожить столь хрупкие материи? - Я абсолютно согласен с вами, сэр, - устало вздохнул Невилл, с грустью глядя на кусочек пергамента, который тот все еще мусолил в руке, - но, возможно, это станет единственным нашим преимуществом. В конце концов кроме этих заклинаний у нас нет ничего. Думаю, Дамблдор бы поддержал нас. - Дамблдор? О, этот старый пройдоха! – всплеснул руками Слизнорт. – Никто не может знать, что бы сделал Дамблдор, он был непредсказуемым волшебником, потому-то Сами знаете кто не мог его победить! Впрочем… насчет зелья, я могу попытаться. Но если что-то пойдет не так, то я скажу, что я вас предупреждал! - Я все понимаю, - тот кивнул, - и я готов помочь вам, если это потребуется. - М… Да, пожалуй… - протянул он, - ваша с мисс Грейнджер помощь мне бы… потребовалась. Видите ли, я не силен в изготовлении рунических камней для зелья, если вы понимаете, о чем я говорю. Это уже давно не проходят в школе, но в мое время был расширенный курс по искусству так называемых изначальных зелий… - Я что-нибудь придумаю с этим. Но в остальном… мы же сможем его изготовить? - Да… Если собрать все, что необходимо… Настолько древние зелья, как правило, просты в изготовлении и в больше степени полагаются на магию, нежели на силу самих составляющих… Предположим, что корень окопника и измельченные стебли руты еще завалялись в моих склянках, но вот что касается авантюрина и заговоренной алмазной крошки… Каменная пыль уже давно практически нигде не используется, поэтому я даже не знаю, юноша, где вы будете все это доставать. - Ничего, - вздохнул Невилл, - у нас ведь нет особого выбора. - Ну что ж, как только вы соберете все, что необходимо, я тут же приступлю к приготовлению. – кивнул Слизнорт. Из кабинета зельеварения Долгопупс вышел мрачным и подавленным. Он понимал, что просто так им эта магия не дастся, но все же он смел надеяться на то, что пророчество Полумны все же окажется верным. Потратив целую ночь на колдовство, чтобы вытащить из памяти обрывки текста из древней книги, она теперь спала в башне Когтеврана, восстанавливая силы. Невилл не желал тревожить ее внезапно выявившимися сложностями, поэтому решил сразу направиться к Гермионе. - В школе такой переполох из-за вас… - раздался откуда-то со стороны надменный и нарочито язвительный голос. – Вы решили умереть каким-то очень странным способом? Невилл резко обернулся и увидел Панси Паркинсон, лениво листающую журнал «Современная ведьма» в нише под рельефом головы грифона. - Ты опять подслушивала? – он нахмурился, вглядываясь в ее лицо, выражавшее исключительно презрение. - Гриффиндурки такие грубые! Даже ты, - девушка фыркнула, перелистывая страницу. И в этот момент он вдруг заметил, как что-то блеснуло на ее руке. Приглядевшись, он понял, что это какой-то камень. Мгновенно обдумав ситуацию и поняв, что, по всей видимости, судьба все же на их стороне, он осторожно произнес: - Знаешь, нам нужны камни. Драгоценные камни и минералы, как в тоем кольце. И ты тоже это знаешь, поэтому сидишь здесь и ждешь меня. Она резко встрепенулась и, выпучив глаза, уставилась на него. - Ты… Да что ты… что ты такое… что ты такое несешь? - Я говорю то, что происходит на самом деле. Ты ведь никогда не появляешься нигде просто так… в одиночестве. Панси Паркинсон не ходит без свиты, и даже мне это известно. Треть Слизерина ходит по пятам за мной и Гермионой, потому что вы знаете, что мы собираемся сделать. Единственное, чего я не знаю, так это того, с какой целью вы это делаете. - Знаешь что? – она встала, сощурившись. – Да я лучше выброшу бабушкино кольцо в туалете плаксы Миртл, чем отдам его тебе! И поверь, любая из моих подруг сделает тоже самое, так что больше даже не пытайся! Вы ведь слишком тупые, чтобы понять, что все это закончится ужасающей катастрофой! Если бы за это дело взялся кто-нибудь из Слизерина, то, возможно, у него бы и получилось… Но грязнокровкам не дано подчинять такую магию, уж прости! Пусть лучше Грейнджер пойдет и поплачется в туалете, в этом все равно будет больше пользы, чем в ее жалких попытках «защитить» Хогвартц! Усмехнувшись, она неторопливо, с достоинством встала и, подхватив журнал, гордо удалилась в сторону слизеринских спален. - Так это же очевидно, Невилл! – Гермиона хлопнула себя по лбу и строго на него посмотрела. Он пришел в гостиную Гриффиндора в надежде, что хотя бы его подруга сможет помочь с поиском всего необходимого, и, от тоски пересказав все, что случилось с ним за это утро, юноша теперь сидел и с изумлением выслушивал то, какие же все-таки парни глупые и невнимательные создания, не способные понять простейших намеков. - Чего ты завелась, Гермиона? – вздохнул Рон, почесывая затылок. – Эти слизеринские гады, как всегда, пытаются все испортить! Наверняка она тут же побежала докладывать об этом… ну, ты знаешь… У половины Слизерина родители – Пожиратели Смерти! Нам бы прихлопнуть их хорошенько, чтобы они не выступили против нас же, если будет битва! - Битвы не будет! Мы… мы укрепим защиту школы и будем надеяться, что этого… окажется достаточно. А еще вы совершенно ничего не понимаете в женщинах! Невилл, что толку с того, что ты можешь видеть «истину», если ты не видишь очевидного? - Истина не всегда очевидна, - угрюмо парировал он, - но что не так? - Все! Она четко сказала тебе, что и где нужно искать! Если бы Панси действительно была на стороне Сам знаешь кого, как и весь Слизерин, то она бы вряд ли стала дожидаться того момента, чтобы ты увидел ее и сам к ней подошел. Ты бы даже не знал, что твой разговор со Слизнортом подслушали! Она дала тебе всю необходимую информацию, и я думаю, что это как-то связано с Поттером и Малфоем. - Думаешь? – с сомнением произнес он. - Уверена, - вздохнула девушка, - Панси влюблена в Малфоя по уши. А он, как мы помним, предал Сами знаете кого ради Поттера. Так что в отношении нее мы можем быть уверены. - Я ничего не понял, - Рон поморгал глазами, - а ты? - С трудом… - протянул Невилл, - очень странная логика. Почему она тогда прямо не скажет, что помогает нам? - Не знаю! – Грейнджер закатила глаза. – Наверное, она боится, что остальные слизеринцы об этом узнают. Хотя, возможно, она просто знает что-то о Поттере, вот и все! Но это не главное, а то, что у нас появился шанс! И кстати, ты уже знаешь, где будешь искать чашу? - А кубок из зала наград не подойдет? – подал идею Уизли. Невилл и Гермиона удивленно на него посмотрели. Наконец, отойдя от шока, девушка слабо улыбнулась. - Рон, как ты себе это представляешь? Здесь нужна особая ритуальная емкость, как…Как Кубок Огня, помнишь? Просто красивая позолоченная бадья, врученная когда-то какому-нибудь игроку в квиддич не подойдет! - Поттер часто доставал всякие странные штуки… - наконец вспомнил Долгопупс после активного размышления. – Из… из Выручай-комнаты! Да, точно! На изнанке Хогвартца точно можно найти что-то подобное, я уверен! - Точно! А я как раз собиралась идти в библиотеку! Пойдем вместе? - Эй! А мне-то что делать? – насупился Рон. – Вы вдруг оба такие умные стали… Хотя нет, ты, Гермиона, всегда такой была, но что с нашим Невиллом?! - То же, что и со всеми остальными, - вздохнул он, - проклятие Поттера, разумеется. Было странно вновь вернуться в коридоры школы после полугода отсутствия, особенно зная, что вместо учебы и обычных школьных будней им предстоит лихорадочно обдумывать план обороны. Никто бы в здравом уме и подумать не смел, что когда-нибудь Темный Лорд будет угрожать Хогвартцу… По крайней мере до тех пор, пока был жив Дамблдор. Никто до конца не знал, какие именно заклинания накладывал волшебник на школу, но только вот уже как несколько месяцев замок обходился без них. И все понимали, что за такой короткий срок невозможно превратить школу в оплот, способный выдержать натиск целой армии во главе с Лордом Воландемортом. Но Дамблдор верил в то, что они справятся. Даже теперь, когда бывшего директора так не хватало, по крайней мере гриффиндорцы были готовы сделать все для того, чтобы удержать школу за собой. И, несмотря на отсутствие Мальчика, который выжил, многие верили Гермионе. Невилл тоже верил ей, потому что знал, что она права. И до тех пор, пока энтузиазм Гермионы Грейнджер не был сломлен, был смысл сражаться и искать любые способы для победы, пускай ради этого пришлось бы пожертвовать чем-то невероятно ценным. Он знал, что ему нужно, и надеялся, что школа даст ему это. Долгопупс долго слонялся по коридорам, пока в конце концов перед ним не появилась старая дверь с потускневшей металлической ручкой. Облегченно рассмеявшись, он потянул за нее и чуть было не упал, оступившись на скользких, влажных ступенях. За дверью оказался темный узкий ход, ведущий куда-то в подземелья. Невилл зажег на конце палочки свет и оглядел стены лаза, с изумлением отметив, что они покрыты пушистым мхом и склизкими растениями. В таком месте вполне могли притаиться дьявольские силки, или что-нибудь похуже, поэтому он начал медленно спускаться, внимательно осматривая то место, куда ступала его нога. Он ожидал, что Выручай-комната превратится в тот самый огромный склад, хранящий тысячи полезных и не очень вещей. Но все же по собственному опыту он знал, что магия сама понимает, что именно нужно тому или иному волшебнику, и поэтому он не стал возражать, покорившись ее решению. Сняв повязку, Невилл спускался вне ниже и ниже, носом вдыхая сырой прело-гнилостный болотный запах. Ступени были определенно каменными, как и все вокруг, но настолько древними, что за многие годы поверхность покрылась слоями дерна и растительности, в которой что-то подозрительно копошилось. «Здесь ведь могут быть и пикси…» - с опаской подумал он, вглядываясь в холодный мрак. А путь тем временем вел его все ниже и ниже, туда, откуда вверх поднимался протяжный низкий гул, доносившийся словно бы из самого центра земли. Он потерял счет времени. Понял только, что очень устал и что вокруг становится все холоднее и холоднее, и вместе с тем его ноги часто начинают проваливаться в что-то влажное и хлюпающее, навроде маленьких лужиц в выемках мха. - Люмос максима! – шепнул юноша, и яркая вспышка озарила пространство, открывая вдруг перед ним что-то наподобие подземного озера. Оказалось, что он практически дошел до конца, и, преодолев еще один пролет, вышел в огромную пещеру. Ее сталактитовые своды уходили вверх, растворяясь в бархатной тьме, и сверху конденсат редкими каплями падал с тихим плеском в черное озеро. - Где это я… - пробормотал он, размахивая палочкой вокруг, чтобы найти хоть что-нибудь, могущее помочь ему в определении места. Наконец, он разглядел что-то, что блеснуло у самой воды, и, осторожно переступая через лужи по скользким камням, Невилл подошел туда и посветил. Увидев, что это было, он испуганно ахнул и чуть не упал, оступившись от неожиданности. Все дно озера, уходившее куда-то на такую немыслимую глубину, что даже самый яркий свет не мог осветить его полностью, было усеяно черепами. Причем все эти черепа и кости, кое-где попадавшиеся, были явно нечеловеческими. Они походили скорее на эльфийские, или на гоблинские, что, впрочем, было более вероятно. Один из черепов, с расколотой глазницей, чуть выступал из воды и надетый на него тусклый обруч мягко поблескивал, когда на него попадал луч света. - О Мерлинова борода… - пробормотал Долгопупс, нервно сглатывая, - кладбище гоблинов… Да и к тому же древнее… Древнее, чем Хогвартц… Нет, или все-таки… Но, несмотря на замешательство, Невилл понял, что именно в таком месте с следует искать подходящий сосуд. Поэтому, раздумав над ситуацией, он поднял руку с палочкой и четко произнес: - Акцио чаша! И тут гул усилился, сопровождаемый постепенно нарастающей тряской. Поверхность воды задрожала и черепа, покоившиеся к поверхности, начали скатываться в воду. Юноша успел отскочить подальше как раз в тот момент, когда в грохоте обрушающихся сталактитов и плеска со дна взметнулось что-то огромное, черное, и напомнившее в первые мгновения не то дракона, не то кальмара. Но, приглядевшись, он понял, что это… Гидра. Одна из ее голов открыла пасть в оглушительном реве и из нее вылетело что-то тяжелое и металлическое, так что Невиллу пришлось уклониться, чтобы она не расшибла ему голову, влетев на полном ходу. Призывать артефакт заклятием было явной ошибкой, потому как чудовищу, проглотившую его быть может несколько столетий назад, не понравилось, как магия протащила чашу через внутренности. Насильно выплюнув ее, разбуженная гидра с четырьмя головами не дала волшебнику даже осмыслить произошедшее и мгновенно кинулась к нему, разинув все четыре пасти. Черный ворон мгновенно поднялся в воздух и потолка пещеры еле хватило для того, чтобы он мог спрятаться там так, чтобы гидра не могла до него допрыгнуть. Она оказалась старой и поэтому поистине огромной, возможно, даже как драконы, которых он видел три года назад на Турнире. Бешено вращая головами на длинных гибких шеях, она сотрясала своды и выплескивала воду из берегов, затапливая все подземелье. В облике птицы юноша не мог колдовать, но и просто спикировать к чаше, которая была слишком большой и тяжелой для того, чтобы ее поднял ворон, он тоже не сумел бы, потому что в отличие от него гидра превосходно видела во мраке даже что-то черного цвета. И его белый глаз, светившийся, словно звезда, служил отличным маяком для чудовища. Попробовав отлететь в сторону, он чуть не остался без хвостовых перьев, и ему спешно пришлось менять направление. Вопреки мифам и легендам, головы гидры отлично ориентировались в пространстве, и их гладкая скользкая чешуя не давала шеям запутаться. Сколько бы ворон не кружил вокруг и как бы резко не менял направление, тварь извивалась и устремлялась вслед за ним. Он мог бы вылететь в проход, слишком узкий даже для одной головы чудовища, но тогда весь этот поход был бы совершен впустую. Поэтому, резко упав на камни, птица превратилась в человека, и юноша закричал: - Ступефай! Заклятие отлетело от зеркально-черной чешуи и чуть было не попало в самого Невилла, которого чуть было не перекусили пополам огромные отвратительно пахнущие зубы. Необходимо было попасть заклятием в пасть чудовища, но прицелиться с такого расстояния и в таком темпе передвижения было невозможно. Оставалось только пойти на хитрость и риск, поэтому, вновь обернувшись в черные перья, он подлетел как можно ближе и, как только одна из голов дернулась вперед, оскалив пасть, залетел внутрь, с ужасом понимая, что челюсти захлопнулись. На мгновение установилась тишина. Гидра чуть приостановилась и, оглядев пещеру, начала было спускаться обратно в воду, но тут в одном из ее ртов прогремела ярко-зеленая вспышка, и чудовище, издав оборванный рев, грузно рухнуло в озеро. Вода залила все стены и чашу смыло обратно. Тело начало тонуть, погружаясь все ниже и ниже, до тех пор, пока совсем не ушло под воду. Редкие обломки сталактитов все еще продолжали падать вниз, но никто на них больше не реагировал. Мрак заполонил пространство, вновь ставшее мертвенно-тихим и безлюдным. Но через несколько минут приблизительно на середине озера показалась голова волшебника, и вскоре насквозь вымокший и замерзший Невилл выплыл к берегу, сжимая в зубах палочку. Выбравшись на скользкие камни, он залез дрожащей рукой в карман мантии и, вытащив оттуда чашу, осторожно ее ощупал. Она была явно металлической, и при этом невероятно тяжелой, словно бы металл всего лишь обрамлял камень. По всему ободку ее шли склизкие от водорослей, грязи и слюны гидры знаки, напоминавшие руническую вязь. Это вполне могла быть одна из тех самых гоблинских ритуальных чаш, из которых те пили на пирах кровь своих врагов в седой древности, или же она могла оказаться сокровищем легендарных королей или волшебников, хранившихся у волшебного народа. Но думать об это стоило явно в другом месте. Применив заклинание горячего воздуха, юноша высушил себя и свою одежду, а затем, подсвечивая себе путь палочкой, двинулся в обратном направлении. Вода теперь была повсюду. Она плескалась в каждой трещине и каменной ложбинке, капала с камней, уцелевших после охоты чудовища. Путь обратно был долгим, но отчего-то показался Невиллу намного короче. То ли от того, что он так устал, что просто не думал о времени, то ли потому, что радость от находки подгоняла его идти быстрее, но вскоре он уже вышел к самому верху и луч света на конце его палочки высветил тяжелую старую дверь. Коридор Хогвартца встретил его неожиданным теплом и светом, ослепившим его в первые несколько минут. Закрывшись от него руками, Долгопупс некоторое время стоял возле стены, пока его глаза не привыкли и он не смог безболезненно оглядеть все вокруг. День сменился вечером, и теперь за окнами замка чернело зимнее небо, отражая в стеклах золотые отблески факелов. Поежившись, юноша спрятал палочку в карман и направился в большой зал – как раз должно было настать время ужина. Драко Малфою было плохо. Он изо всех сил цеплялся за мысль о том, что, как и сказал его далекий предок, драконы не сходят с ума, но в последние часы ему все больше и больше казалось, что в случае мантии Смерти это условие не работает. Никак не помогало и то, что они каким-то чудом оказались в особняке Реддла, в который тот мог заявиться в любую минуту. - Я не могу… - бормотал он, нервно вцепляясь пальцами в плечи, - не могу, не могу… Я слишком долго сижу под ней… - Странно, что на тебя этот так действует… - устало протянул Гарри, догрызая пачку крекеров, которую он нашел в одном из зачарованных карманов, - мне под ней как-то наоборот… Спокойней, что ли. - Это тебе! – зашипел Драко. – А я как будто сам не в себе! Такое чувство, что сейчас со мной вот-вот что-нибудь произойдет, это как проклятие! Я словно не в своем теле! - Чего? – Поттер сдернул часть мантии с его ноги и ткнул в нее пальцем. – Как по мне, это все еще ты, Драко. Хотя с учетом твоего внезапно пробудившегося наследия… Может, ты тоже чей-нибудь крестраж? Ну вдруг в тебя вселился призрак в процессе использования палочки, знаешь, и такое бывает… - НЕЕТ! – взвыл он, чуть не плача. – Но я как будто не в себе… Как будто я стал тобой! - Ты не станешь мной даже если очень захочешь. Хотя… знаешь, Драко, очень странно, что мантия стала на тебя так действовать. Ты же некромант, в конце концов. Магия мантии должна быть как твоя собственная! - Это ничего не меняет! – вздохнул тот. - И что же, лучше будет, если Реддл явится прямо сюда со всеми Пожирателями и прикончит тебя? То, что у не вышло это в прошлый раз, не означает, что и в это раз не получится! Малфой замолчал, понимая, что Гарри прав. Тихо выдохнув, он лишь съежился от холода на пыльной кровати, размышляя, как долго все это будет продолжаться. - Это ведь может никогда не закончиться… - наконец произнес он. - Я знаю, - буркнул Поттер, нервно закуривая, - знаю, черт побери. И я что-нибудь придумаю. Обязательно… Я… я сделаю что угодно, только дай мне немного времени, ладно? Совсем чуть-чуть, чтобы кое-что решить. - Ладно. Я потерплю. В конце концов, быть может, это только мне кажется… - Драко неуверенно рассмеялся, - я должен был рехнуться уже сотню раз, но до сих пор почему-то нахожусь в сознании… Странно, правда? - Очень, - мотнул головой его друг. Время шло очень и очень медленно. Особенно под мантией-невидимкой. Для Драко оно словно вовсе остановилось, и стоило ему хоть на минуту попытаться расслабиться, как он чувствовал, что нечто внутри него отчаянно хочет вырваться из-под этого покрова, разорвать душащую оболочку тьмы, попросту сжечь ее, чтобы не осталось даже пепла, ничего – только пустота и свобода. Но в конце концов он не мог бороться со сном вечно. Цепляясь за окружающий мир, юноша в конце концов провалился во мрак бессознательного, отравленного магией Смерти. Их было двое. Он и дракон, запертый в его теле. Точнее, он и был драконом, которому приходилось быть тем, кем он не хоте и не мог. Он с трудом мог вспомнить, как жил до того, как проснуться в этой бескрайней гулкой пустоте вечности, вырвавшей его из теплого клубка чужого сознания, где он спал, казалось, долгие сотни лет. Калейдоскоп из обрывков фраз, чувств, человеческих лиц и образов смешивался в мельтешащую кашу, которая раздражала его до крайности. Но больше всего мучило то, что он, белый дракон, больше не мог летать. Человеческое тело было слишком хрупким и слабым. А еще – бесполезным. Он чувствовал себя уязвимым, сломленным, оказавшись там, откуда не было выхода. И чем дольше он сидел там, тем хуже ему становилось. Хотелось разорвать собственную тонкую кожу, чтобы наконец-то сбросить оковы этого существования и принять истинную форму… Но его не отпускали. Чужая воля, воля человека держала его стальной хваткой, вдалбливая одну и ту же мысль – не снимать мантию. И вместе с тем через его естество то и дело пробегали искры и вспышки, болезненно выжигавшие то, чем он был. Он чувствовал их – и Старшую палочку, и Воскрешающий камень, и саму мантию-невидимку, сжиравшую его заживо по частям. Магия рвала его, с силой, не жалея, не слыша криков и слез, расчетливыми и методичными ударами стихийной магии уравнивая несправедливость. Разбуженная сущность рвалась на волю, за пределы физической оболочки, которая уже не выдерживала этого натиска и начинала медленно тлеть, грозя в конце концов сгореть окончательно. Они ненавидели друг друга в этот момент, потому что им было слишком тесно в рамках одной души. Холодная струящаяся тьма отрезала их от окружающего мира, приглушила все внешние звуки, оставив только их вдвоем и бесконечную, адскую, невыносимую боль от диссонанса двух противоположных начал. Но все же человек был слабее. Против силы и чистой ярости стихии ему нечего было противопоставить и, окончательно потеряв связь с реальностью, они оба очнулись от собственного крика, который не узнавали. Кто-то, знакомый им обоим, схватил их за передние лапы, нет, руки, и начал что-то говорить, но они не могли понять, что и лишь кричали. - ДРАКО, ЧЕРТ ПОБЕРИ! - завопил Гарри, опрокидывая его на пол. – ЧТО С ТОБОЙ ТАКОЕ, ПРИДУРОК?! КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ ТАК ОРЕШЬ ПОСРЕДИ НОЧИ?! - ОТПУСТИ НАС! - не своим голосом, мало походившим на человеческий, рявкнул тот, и Поттер понял, что его друг не врал. Зевс как-то сказал ему, что могущественным волшебникам нельзя долгое время находиться под мантией-невидимкой. Истинная магия, слишком сильная, слишком явная, неизменно стремится разрушить разум и сознание любого мага, растворить его внутри себя и поглотить, сделав частью вечности. Он, Гарри, обретал под ее покровом долгожданный покой, но для Драко, по всей видимости, она стала смертельным ядом. Малфой говорил о том, что в его предках неожиданно обнаружились настоящие драконы, но он не думал, что когда-нибудь это сможет создать столько проблем. Чем-то это смутно напоминало превращение Люпина в оборотня, только вот в отличие от волка Драко так ни в кого и не превращался – и в этом, по всей видимости, была разгадка. Мантия Смерти заставляла дракона принять истинный облик, но он не мог выйти за пределы чужого тела, и, беснуясь от боли, выжигал человеческое сознание. В какой-то момент Гарри даже подумал было о том, чтобы избавить Драко от мантии и приготовиться ко встрече с Воландемортом, но в последний момент отринул эту мысль. «Пусть лучше он все-таки рехнется, вопреки своим же клятвам, чем умрет до того, как я найду способ убить этого ублюдка!» - подумал Поттер, прижимая друга за невидимые руки к полу. - Ты будешь подчиняться моим приказам, понятно?! – зашипел он, совершенно не уверенный в том, узнает ли его сейчас друг, или нет. - З-заткнись… - прохрипел тот, и Гарри понял, что, кажется, узнает. – Черное озеро… Зеркало, в зеркале Смерть… - Чего? Ты что несешь, драконоид несчастный?! Черт побери, с какой такой темной гадостью ты спутался в мое отсутствие, что тебя так выворачивает?! Ответа не последовало. Драко только тихо плакал, нервно извиваясь, и отпихивая от себя друга. - Что там с Черным озером? Тебе что-то приснилось? Ну, отвечай же! - Камень! – вдруг забормотал тот и Гарри почувствовал, как на него что-то упало, по всей видимости, сам Драко. Мелькнули бледные дрожащие руки и вскоре он уже сам лежал на полу, придавленный истерично дергающимся телом. – Камень там, понимаешь?! - Какой к черту камень?! Рехнулся совсем со своими предками и наследиями… - Он идет за ним! ОН ИЩЕТ ЕГО! СТАРШАЯ ПАЛОЧКА ИСКАЛА ЕГО! - Так… - юноша встрепенулся, внезапно поняв, о чем идет речь. – Реддл… Реддл ищет камень? - Да, он ищет его, я это чувствую, оно повсюду, оно везде, МЫ ЭТО ЧУВСТВУЕМ! Драко никак не мог успокоиться, словно бы его все время кто-то ударял с разных сторон и Гарри пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать его рядом. И вдруг произошло кое-что странное. Его резко дернуло вверх – Малфой встал, и Поттер только успел ухватить его за ладонь, чтобы не потерять, потому как ловить невидимого и так некстати рассорившегося со своей внутренней рептилией друга вовсе не хотелось, прежде чем земля ушла из-под ног и он почувствовал, как его дернул невидимый крюк, протаскивая через пространство.