На пути к лучшему миру

День директрисы Хогвартца начинался одинаково – как правило, с какой-нибудь изумительно издевательской выходки Гриндевальда. Из всех призраков, которых ей доводилось встречать на этом свете, старый любовник ее друга был самым невыносимым и несносным грубияном, и тут ей пришлось признать, что Пивз был сущим ангелом по сравнению с ним. Геллерт не разменивался по мелочам, вроде вонючих бомб, или обливания водой преподавателей, его розыгрыши были злее и масштабнее. В действительности, она уже и забыла, когда Хогвартц был безопасным местом – после Пожирателей, пытавших детей, и войны, разрушившей его стены, она всерьез опасалась, что замок сойдет с ума. Выручай-комната, о которой она лишь мельком слышала от Дамблдора и Поттера, теперь объявлялась там и тут, только входить в нее было нельзя, потому как велик был риск исчезнуть более чем на несколько суток. Заглянувший туда завхоз Филч пропал на месяц, а вернувшись, рассказывал совершенно ужасающие вещи. Да и лестницы, раньше просто менявшие направление, теперь повадились исчезать и появляться в самых неожиданных местах. Статуи вновь начали разговаривать, а витражи и окна плясать по всем стена, потолку и полу. И каким-то совершенно немыслимым образом Гриндевальд научился общаться с замком, и даже в какой-то степени управлять его настроением. Поэтому, обнаружив себя в кровати на вершине гриффиндорской башни, вместо привычной спальни, Минерва лишь коротко вздохнула и, оглядев окрестности замка, удовлетворенно кивнула – погода обещала быть теплой. Взмахнув палочкой, она заставила черепицу вновь разверзнуться, а кочующему спальному месту вернуться на свой законный этаж. Затем ей пришлось потратить некоторое время на то, чтобы заставить окно переместиться с пола на стену, а письменный стол с потолка к углу шкафа. Когда же она с этим закончила, из портрета ее покойного мужа на стене выплыл усмехающийся скрипящий старик. - Как тебе утро? Небо просто чудесное в этом месяце, не правда ли? - Очень смешная шутка, - строго ответила она, - вероятно, Альбус в ней не участвовал? - Ммм… нет, на этот раз это была его идея, - тот пожал плечами, - он решил, что ты почти не дышишь свежим воздухом. Сидишь в четырех стенах, разбираешь кучу глупых пергаментов… Это вредно для здоровья, а в твоем возрасте следовало бы задумываться об этом почаще. - Ты, как всегда, очень вежлив, – она сухо кашлянула, поправляя свою остроконечную черную шляпу, - что еще ты натворил? - Ничего, мон шер, мои руки чисты! – для убедительности он показал ей ладони. – Я скромный служитель этого храма науки, как и все остальные! Хотя, должен заметить, этот идиот меня уже порядком утомил. Сколько можно сокрушаться по поводу недоотрубленной головы? И он еще не понимает, почему его не берут в Клуб безголовых всадников! Да никто бы в здравом уме не вынес этого бесконечного нытья! Кстати, Веселый монах устраивает вечеринку в подвалах в ночь с тридцать первого августа на первое сентября, как раз перед приездом этих… м…. недоволшебников. - Геллерт! – Минерва сверкнула глазами. – Я не потерплю, чтобы детей так называли в моем присутствии! Если и дальше продолжишь так себя вести, то мне придется вызвать специалистов и попросить их привязать тебя к самому глубокому и захолустному подземелью! - Очаровательно, просто очаровательно! Неужели ты наивно полагаешь, что подземелье всегда будет находиться глубоко? О, это уже не та сонная махина, к которой вы привыкли за тысячу лет, это старый добрый Хогвартц, который делает только то, что ему вздумается! - И что же, по-твоему, все это безобразие – нормально? Что случится с бедными первокурсниками? Ох, я даже не представляю, сколько родителей захотят отдать своих детей в школу после того, что было в прошлом году! - Значит, им придется быстрее учиться! – расхохотавшись, призрак исчез, нырнув в толщу каменной стены. Покачав головой, директриса тяжело вздохнула. День обещал быть невероятно долгим. За несколько месяцев, проведенных в качестве главы лучшей школы Чародейства и Волшебства, она уже успела немного свыкнуться со своим статусом. Почти все было готово к началу учебного года – замок был полностью восстановлен усилиями Долгопупса, Лавгуд и Грейнджер, оставалось лишь разобраться с незначительными неудобствами. Много больше ее волновал вопрос о том, что же все-таки делать с призраком одного из самых опасных темных волшебников… Причинить вреда он никому не мог, но вот настроить учеников на что-нибудь дурное – вполне. Но и об этом не было времени думать. У нее вообще не было времени. С некоторых пор маховики перестали работать в пределах Хогвартца, так же, как и трансгрессия, и многие другие вещи. Поэтому ей приходилось считаться с каждой прожитой секундой. По дороге к оранжереям она встретила Перси – тот кивнул ей, поправив очки. - Вы разослали письма? - Разумеется, директриса. – тот кивнул. – Много волшебников из маглорожденных семей, как всегда. - О, я рада. Боюсь, что волшебные семьи не станут отдавать детей сюда… по крайней мере, еще несколько лет. Страшно вспомнить, что произошло с первокурсниками в прошлом году! - Нет, Минерва, многие писали, что все равно хотят отправить их сюда. Хогвартц должен жить дальше, и они это понимают. К тому же, сюда возвращаются Поттер, Малфой и Грейнджер… Многие рвутся сюда просто потому, что желают провести последний год вместе с героями. - Что ж, - она улыбнулась, - хотя бы какие-то хорошие новости. Ты уже получил расписание для гриффиндора? - Да. И… вы все-таки приняли решение убрать Защиту от темных искусств? - Должность преподавателя все еще проклята, а у нас и без того много пустых мест. Тем более, не думаю, что это будет особенно востребовано после… после случившегося. Детям просто нужен спокойный год. Хотя бы один спокойный год, без войны, чудовищ и смертей. - Вы правы, как всегда, - вздохнул Уизли, - что ж, я постараюсь сделать для этого все возможное. Посетив оранжереи мадам Спраут, МакГонагалл направилась в свой кабинет. В действительности, она до сих пор считала его кабинетом Дамблдора и, входя в него, все время представляла встречу со своим старым другом. Он и теперь был здесь – беседовал с большой черной птицей, сидевшей на шкафу. - Доброе утро, мистер Долгопупс. Нет нужды более скрывать свой облик, я здесь. - Я не хотел вас напугать… профессор. – оправдался тот, с легким хлопком опускаясь на землю. - Вы по поводу перераспределения? Снова? – она подняла на него глаза, одним взмахом палочки переставляя стулья. - Это очень сложная процедура, Минерва, но для Невилла, я думаю, мы сможем сделать исключение. - Да, но как мы это представим? Придется ведь делать это перед всей школой. - Я думаю, достаточно присутствия преподавателей, - Альбус снисходительно улыбнулся, - мальчик сделал многое для этой школы и заслуживает небольшую награду. Если ему будет лучше в Когтевране – то что ж, таков его выбор. Весьма мудрый, как по мне. - Это ведь из-за мисс Лавгуд? - Ей нужна… поддержка, - твердо кивнул тот, - не могу бросать ее одну. У нее ведь даже нет друзей. И, тем более, всего на один год. - Вот именно! Мистер Долгопупс, вам потребуется много времени, чтобы привыкнуть к факультету и его ученикам, тем более, когда все остальное время вы провели в Гриффиндоре! - Я готов к этому, – Невилл пожал плечами, - по сравнению с войной это не самое страшное. - Хорошо… - под взглядом портрета и призрака Дамблдора она сдалась, - я что-нибудь придумаю. Может быть, даже проведем распределение этим вечером, чтобы завтра вы уже могли поселиться в башне Когтеврана. - Премного благодарен, - он коротко поклонился, - тогда… мне прилететь позже? - Нет, у меня есть для вас работа, - директриса махнула рукой в сторону довольно объемной стопки весьма древних фолиантов в углу кабинета, - не могли бы вы озаботиться тем, чтобы спрятать эти книги? Боюсь, не стоит оставлять их в открытом доступе. Пожалуй, кроме мисс Грейнджер вы единственный здравомыслящий волшебник, так что вы придумаете, что с этим делать. И… насчет этой загадочной библиотеки, из которой Гриндевальд достает все книги… - Я попрошу его больше не таскать ничего оттуда, - кашлянул бывший директор, поправляя свою длинную бороду, - по крайней мере, во время обучения. - Было бы весьма кстати. Не хотелось бы, чтобы первокурсники вдруг начали разучивать шумерскую магию! Нам и без того придется приложить много усилий, чтобы исправить случившееся… Минерва бросила умоляющий взгляд в сторону призрака Альбуса, но тот сделал вид, что не заметил этого, и продолжил с деланым интересом разглядывать маленькие серебряные приборчики, заполонявшие стол. Ни Снейп, и МакГонагалл так и не набрались духу, чтобы от них избавиться – и его это, по всей видимости, забавляло. Когда вместе с книгами покинул кабинет, Дамблдор наконец соизволил сказать то, что от него требовалось. - Ты неплохо справляешься, Минерва. Я бы даже сказал, просто отлично. - О, разумеется, ведь директор Диппет не бросал на тебя Хогвартц во время войны! – она достала из ящичка длинную трубку и через несколько минут над ее шляпой заклубились широкие кольца дыма. – Пришлось взять себя в руки… - Прости, дорогая, я не хотел, чтобы так вышло. - Но ты это предвидел? – она сурово посмотрела на него поверх очков. - М… некоторым образом, - увернулся тот, - но это было необходимо, пойми. Я все равно бы умер, рано, или поздно. Мне и без того удалось прожить дольше, чем нужно. А так как последний философский камень мы с Фламелем давно уничтожили, ничто бы не спасло меня от встречи со старой подругой. - Я ни в коем случае не обвиняю тебя, Альбус, - МакГонагалл немного смягчилась, - но прошу, ответь, разве сложно было показаться тогда, когда мы все так в тебе нуждались? Ты наблюдал за нами, разве… разве нельзя было дать хоть одну подсказку? - Я и без того слишком часто вмешивался в происходящее. Прости, но это была не наша война. Не моя… и не твоя. Видишь ли, Лорды… очень не любят, когда в их дела вмешивается кто-то еще. Никто не знает, как бы сложилось все, явись я перед Томом и Гарри в то время. Они оба не питали ко мне теплых чувств, так что мне оставалось лишь надеяться на тебя. Слова бывшего директора и ее старого друга были непонятны, но она их приняла, так же, как принимала много лет до этого. Дамблдор был загадкой, и не собирался упрощать решение для обычных людей. Минерва знала его слишком хорошо, и, услышав это, поняла, что больше тот ничего не расскажет. Со вздохом ведьма поправила шляпу и принялась взмахом палочки расчищать огромный резной стол. - О, а я все думал, когда эти жужжалки окончательно тебе надоедят! – рассмеялся призрак, усаживаясь в кресло у камина. - Все слишком сильно изменилось, Альбус, и мне нужно место для работы. Не искать же новый кабинет только потому, что у тебя все было завалено… инструментами? - Северус не жаловался, - тот пожал плечами, - даже добавил немного к этому бардаку. - Я вижу. Меньше, чем через час, кабинет директора было не узнать. Он изменился, приняв, наконец, личность своего нового владельца. Предметы были те же, однако их расположение настолько отличалось от предыдущего, что даже Дамблдор удивленно охнул. Все те мелкие странные звенящие и жужжащие штуковины, загромождавшие ранее пол кабинета, теперь рядками покоились за стеклами значительно расширившихся шкафов и на полках стеллажей. Место, на котором ранее восседал Фоукс, заняла подставка с Распределяющей шляпой, и все магические предметы, в бесчисленном количестве заполонявшие пространство, оказались на своих местах, как бы парадоксально это ни звучало. Кабинет более не походил на лабораторию безумного ученого, а смахивал на вполне респектабельное помещение строгого, но справедливого руководителя. Одно только выдавало скрытую глубоко мягкость и хрупкость – внезапно появившиеся на столе незабудки в аккуратном фарфоровом горшочке. - Я и не думал, что здесь может быть… так много места. – одобрительно закивал Альбус. - Наконец-то хоть кому-то пришло в голову навести здесь порядок! – вставил Финеас Блэк. – Давно надо было сделать это, Минерва, а не дожидаться, пока этот нахал соизволит освободить кресло! - Перестань, - та поморщилась, - Альбусу было не до этого. Так ведь? - Он больше пил здесь чай, чем занимался действительно важными делами! – съязвил тот прежде, чем покинуть холст. - Что ж… - несколько смущенный этим, призрак поднялся и коротко кивнул бывшему заместителю, - думаю, и мне стоит идти. Что-то давно я не слышал Геллерта, стоит его поискать прежде, чем он что-нибудь натворит. МакГонагалл проводила его сосредоточенным взглядом, после чего со вздохом откинулась на спинку кресла. У нее было еще около десяти минут перед очередным собранием, и она хотела провести их в спокойствии и тишине. «…Новость о смерти Дамблдора ударила ее обухом по голове. Нет, она вовсе не считала его вечным или бессмертным, всем когда-нибудь придет конец, она это знала, но сложно было ожидать, что Дамблдор, Альбус Дамблдор, величайший волшебник, которого они знали, исчезнет так… внезапно и так неправильно. Что он падет от рук Пожирателей Смерти, а не уйдет добровольно, подготовившись к своему уходу. Все произошло так быстро – она даже не успела понять, как. Вспышки над школой, Черная Метка, паника, дети и профессора, весь Хогсмид, наблюдавший за тем, чего НЕ МОГЛО случиться. Но это было… Ей требовалось принять решение, и она сделала это, так же, как и всегда. Но в глубине души она, так же, как и дети вокруг нее, почувствовала этот отчаянный, пробирающий до костей ужас – ЗАЩИТА ХОГВАРТЦА ПАЛА. Но даже тогда она не желала верить в это. Нет, Дамблдор не мог умереть, тем более вот так – без всех, без друзей рядом, тайно, спрятав свою смерть от всех… даже самых близких. Оставив учеников под присмотром преподавателей, она помчалась туда, надеясь встретить Альбуса раненным, без сознания… Но уж никак не мертвым. Это было невозможно. Молнии над школой и разрушенная башня, следы Пожирателей Смерти – оживший кошмар из самых страшных снов. И те, за кем она следила в пол глаза, исчезли – оба, словно растворившись в искрящемся полумраке. О Малфое она догадалась сразу – это было очевидно и очень легко. Пожиратели забрали его с собой, нельзя было и думать иначе. Жизнь мальчика была расписана еще с рождения, и глупо было ждать, что этого не случится. Но все же на Поттера она продолжала надеяться, даже после стольких лет… Даже после того, что он устраивал каждый год и каким был, вопреки всем ожиданиям и законам. Она верила, что Дамблдор смог найти путь к мальчику и что тот, снова проявив чудеса храбрости, сможет… сможет помочь. Но этого не случилось. Поттер тоже исчез, и тогда это совершенно сбило ее с толку. Последующие объяснения не дали тех ответов, которые были нужны ей по-настоящему, но у нее не было времени даже на траур и осознание. Все приходилось делать так быстро, что на эти несколько дней она перестала существовать… Быть может, это было чудо, спасшее ее от безумие, быть может, просто нечеловеческая усталость. Что-то подобное она уже пережила, давно, и нахлынувшие воспоминания смешались в единый комок, забивая горло. В первый раз это ее сломало. Во второй раз… Ломать было нечего. Поэтому ей пришлось встать и просто сделать то, что было необходимо. Все почему-то опять скинули на нее. Министр, Флитвик, Хагрид, Слизнорт, Помона и все остальные разом решили, что она ЗНАЕТ, что делать. Будто бы должность заместителя директора, которую она с честью несла все эти годы, давала ей хоть толику уверенности в собственных силах. В тот момент все словно забыли о том, что Дамблдор был еще и ЕЕ другом, а не только начальником. Словно бы у нее были какие-то особые инструкции на такой случай, но увы, Альбус не оставил после себя ни единого ответа и целое море загадок. Она надеялась, что Поттер сможет дать ей хоть какой-то совет, ведь тот сблизился с директором больше, чем кто бы то ни было в последние месяцы, но мальчик лишь говорил то, о чем она уже или знала, или догадывалась, и ни один из этих фактов даже приблизительно не мог помочь ей понять, куда двигаться дальше. Очень похоже на Дамблдора – оставить подсказку, которую практически невозможно разгадать. И даже сейчас она не была уверена в собственном решении. Непонятно, было ли это попыткой сохранить то, что Дамблдор так рьяно защищал, или просто отчаянным желанием вернуть все, как было, но тогда ей казалось, что оставить Хогвартц открытым для детей – правильное решение. Что стоит сохранить школу во что бы то ни стало, даже если ее сердца больше нет. Так было проще, не только ей – всем остальным. Ни Хагрид, ни Орден, ни остальные профессора, ни тем более она сама не пережила бы еще и потерю школы, сразу же после потери ее главы. Но то, что выглядело как идеальный выход, в итоге обернулось адом, за который она все еще чувствовала ответственность. Насколько же глупо было думать, что даже без Дамблдора Хогвартц остается безопасным местом! Большая часть защитных заклятий пала вместе с тем, кто их накладывал, и эта мирная передышка, данная им Темным Лордом, была не более, чем иллюзией. Министерство не могло им помочь… Уже тогда, когда Скримджер занял ее кабинет, чтобы переговорить с Мальчиком, который выжил, Министерство было захвачено агентами Того, кого нельзя называть. Только вот старый лев не подозревал об этом… Теперь она не понимала, как можно было не заметить очевидного. После смерти Руфуса у них еще было время, чтобы закрыть школу, не пустить туда детей и остаться оборонять замок меньшим числом… Быть может, все они были бы уже мертвы, но те несчастные юноши и девушки, павшие за месяцы правления Снейпа и Кэрроу, теперь были бы счастливы со своими семьями… Если бы не ее выбор. Они не смогли удержать ворота, и следующие месяцы ей вновь приходилось наблюдать за тем, как Хогвартц превращается в адское пекло. Как Пожиратели заставляют детей ненавидеть друг друга, как заставляют их пытать и убивать… И она, всегда выступавшая на стороне детей, не могла помочь им ничем, кроме взгляда и слова. Над ее учениками издевались, устраивали на них охоту в стенах школы, и тогда ей казалось, что это – конец. Гриффиндорцы не смогут остановиться и будут рваться до тех пор, пока или не победят, или не погибнут. И это была полностью ее вина. Но до конца было очень и очень далеко. Конец наступил тогда, когда февральским утром она подняла уставшие глаза и в алом свете морозного солнца увидела своих мертвых учеников. Они сами вызвались идти на битву, они погибли, как герои, но… Но невыносимо было смотреть на Молли, потерявшую многих своих детей, на оторванные инферналами руки и головы, на сломанные вампирами палочки, на погибших друзей и на то, что осталось от величайшей в мире школы Волшебства. Тогда в ее голове пронеслась полная отчаяния и боли мысль: «Можно ли было бы это изменить?» И теперь казалось, что можно. Но… все случилось так, как случилось. И все, что ей оставалось, это сожаление и груз вины, состаривший ее еще на десяток лет. Тогда у нее не было сил даже плакать, и боль выходила ночами, последовавшими после битвы. Еще четыре месяца она не могла спокойно спать и просыпалась с давящим ужасом в груди, слыша крики мертвецов. Только тогда она поняла, что таилось на дне глаз Альбуса, темное, холодное и болезненное, куда она боялась заглядывать раньше. Теперь это появилось и у нее – ее собственная вина и ее собственные ошибки, выкупленные чужими жизнями. А теперь она стала тем, кем, в сущности, никогда не хотела быть. Но, конечно же, ее никто не спрашивал. И единственное, что прозвучало тогда в учительской и что решило все дальнейшее – это спокойное замечание Флитвика: «Кто, если не ты, Минерва?» «Действительно, - подумала она тогда, - кто?» И ей пришлось стать кем-то другим, просто потому что никто не считал себя в силах принять эту ношу. Но за многие месяцы она так и не смогла по-настоящему смириться с этим, и поэтому, сидя в директорском кресле, все еще чувствовала себя пакостливой девчонкой, усевшейся на чужое место. Однако все же одну подсказку Дамблдора она смогла разгадать. Карты, спрятанные между страниц, и странные книги, подкинутые Гриндевальдом Невиллу Долгопупсу – все это сводилось к одному, довольно очевидному факту. Поэтому ей оставалось утешать себя тем, что она лишь временно приглядывает за замком до тех пор, пока мальчик не подрастет достаточно, чтобы занять полагающееся ему место…» Минерва открыла глаза и поперхнулась, поймав себя на мысли о том, что она все больше и больше становится похожа на Альбуса. Раньше ее пугали его размышления о чужом будущем, а теперь она сама надеялась, что однажды сын Алисы и Фрэнка освободит ее от этой почетной должности. Поморщившись, она убрала погасшую трубку обратно в стол и, поднявшись, позвала Почти Безголового Ника. - Да, директриса, - жалобно провыл тот, вылетая из пестрого ковра, - что вам угодно от несчастного, обиженного смертью страдальца? - Николас, - официально обратилась она к нему, - не мог бы ты уведомить преподавателей о том, что церемония перераспределения Долгопупса состоится сегодня в семь вечера, перед ужином? - С радостью! – настроение призрака тотчас же улучшилось, и он, галантно приподняв собственную голову, растворился в дверном проеме. - Давно никто не тревожил меня с такими вопросами! – вмешалась в разговор дремавшая до этого шляпа. – Нужно ли сочинять для этого отдельную песню? - Я думаю, не стоит, - попыталась остановить ее МакГонагалл, - церемония будет скромной и исключительно формальной. - Нет, песня – это обязательный атрибут! – возразила та. – Я приготовлю ее, и никаких возражений! Минерве не оставалось ничего больше, кроме как тяжело вздохнуть и махнуть рукой на своенравный головной убор. - О, зачем же прятать такие великолепные книги? – Гриндевальд, оскалившись, свесился с потолочной балки одной из башен, в которой Невилл вот уже около часа размахивал палочкой. – Я что, зря таскал тебе их из Библиотеки Когтевран? Думаешь, это было так просто? Ее духи не очень-то жалуют гостей, меня спасло только то, что я уже умер и не могу умереть еще раз. - Тебя можно развоплотить, - устало пробормотал тот, - так что это тоже можно считать смертью. - Ну и кто же на такое способен? Да, быть может, Драко справился бы, все-таки начинающий некромант… Но для этого ему необходимо выписать соответствующую лицензию, так ведь? Да, еще это маленький безумец со шрамом, он бы тоже мог, но теперь им обоим обрубили крылья, если выражаться точнее. - Не всем стоит знать все, - ответил Невилл, моргая своим сияющим глазом, - вопрос в том, что делать с этими знаниями? Гарри вот не особенно и счастлив. Так ты хочешь, чтобы все волшебники стали такими, как он? - Ты что, решил почитать мне нотации? – усмехнулся призрак. – Мне достаточно Альбуса, он справляется с этим, как никто другой. Догопупс не стал отвечать, в надежде, что призраку это надоест и он исчезнет, оставив его в одиночестве. Юноша еще раз взмахнул палочкой и, наконец, каменная кладка старой башни поддалась, открывая только что созданный тайник. Это бы было не самым надежным местом, но он не мог придумать ничего другого, по крайней мере, пока не успел достаточно хорошо изучить замок. У Хогвартца оказался весьма скверный характер, и теперь ему приходилось быть очень осторожным при взаимодействии с его стенами. Запихав книги внутрь открывшегося отверстия, напоминавшего сейф, волшебник приказал камням стать на место и закрепил это рунической печатью, одной из тех, что выучил в бытность слугой Поттера. «А я ведь до сих пор вынужден ему подчиняться» - подумал Невилл, наблюдая, как вспыхивает и исчезает магический символ. Теперь книги были в безопасности. Никто еще пару лет точно не сможет вытащить их, разве что Малфой или Поттер… Но насчет них беспокоиться не приходилось. К вечеру все обитатели Хогвартца, кроме домовиков, собрались в Большом зале. Отреставрированный, он вновь продолжал удивлять своими зачарованными сводами, в которых сверкали золотистые звезды. Столы четырех факультетов пустовали, но преподавательский стол, богато украшенный свечами и золоченой посудой, был полон. Во главе, на месте директора, восседала строгая МакГонагалл в черно-бордовой мантии, а рядом с ней огромной лохматой махиной возвышался Хагрид, все еще бывший преподавателем по Уходу за волшебными существами. Пустовало лишь одно место – место преподавателя Защиты от темных искусств. Гораций Слизнорт, поправив свои пышные усы, улыбнулся Перси Уизли. - Юноша, мистер Поттер, Малфой и мисс Грейнджер будут присутствовать? - Нет, они приедут вместе с остальными учениками. Профессор МакГонагалл не хочет афишировать то, что сегодня произойдет. Иначе слишком многие бы захотели сменить факультет только лишь затем, чтобы оказаться ближе к героям войны. - О, вот она – губительная слава! – старик понимающе рассмеялся. – Так где же виновник торжества? - Я здесь. Невилл, в парадной мантии и с новой повязкой вошел в зал в сопровождении бабушки. Августу Долгопупс сложно было разглядеть из-за чудаковатой шляпы с чучелом орла и лисьего воротника, такого старого, что, казалось, он помнил еще ее собственную бабушку. - Августа, - Минерва кивнула ей, - мы рады, что ты пришла. - Разумеется! – голос пожилой леди разлетелся по всем уголкам зала. – Я бы не позволила себе пропустить перераспределение внука! Конечно, он достоин любого факультета, но все же я думаю, что все это лишнее. Невилл, ты и без того уже почти закончил Хогвартц. Неужели это так необходимо? - Да, - стараясь звучать твердо, ответил он, - так будет лучше. П-правда. - Августа, дорогая, - призрак Дамблдора подлетел к ней, - мальчик знает, что делает. Не стоит отговаривать его от решения, которое он принял давным-давно. Лучше садись к нам и порадуйся за внука. Та с достоинством прошла к своему стулу и села рядом со Слизнортом, который галантно поцеловал ей руку. Невилл меж тем обернулся к МакГонагалл и произнес: - Я готов. Директриса кивнула и, выйдя из-за стола, взмахом палочки призвала Распределяющую шляпу, покоившуюся на своей подставке неподалеку. Волшебник сел на стул, но прежде, чем коснуться его головы, шляпа заголосила: - Я желаю спеть для такого события! - Ну что ж… - вздохнула Минерва, - раз без этого никак…. Но шляпа уже ее не слышала. Открыв свой складчатый рот, она запела, словно бы перед ней вместо кучки преподавателей была вся школы: - Из веку Хогвартц приютом был Для Храбрецов, Мудрецов и Светил! Для Хитрых и Сильных, для Смелых И тех, в труде и братстве кто ищет успех! Я вас отправляла туда, где бы вы Раскрылись и пользу бы всем принесли! Однако и так вот бывает порой – Призвание ищут другой стороной Те, кто в себе новый смысл обрел! Те, кто в измене потребность нашел! Так будет честным мой суд, юный маг И слово мое жизнь твою повернет, И дом обретешь там где сердце живет! Геллерт с интересом оглядел большую массивную дверь, скованную извивающимися змеями, прежде чем пройти сквозь нее. Кровавый Барон уже достаточно рассказал об этом месте, чтобы заинтриговать его, и вот, улучив удобный момент, бывший Темный Лорд проник в святая святых Слизерина. Черный мрамор блестел хрустальными каплями воды, в которых плясали огоньки инфернального изумрудного света. Где-то там, в глубине вод под огромной статуей Салазара двигалось тело Василиска, и Геллерт почувствовал странное умиротворение, почти такое же, какое он чувствовал в своем собственном замке… еще до того, как тот стал его тюрьмой. Гриндевальд опустился на землю и, бесшумно ступая по плитам, направился прямо к статуе. За эти месяцы он успел оценить прелести призрачной жизни. Да, у него возникали определенные трудности во взаимодействии с предметами, но такое существование давало ему возможность проникать туда, куда не смог бы попасть ни один из живых. Ловушки и проклятия, применяемые для охраны чего бы то ни было, попросту не работали на призраках, поэтому он находил себе занятия в основном на Изнанке Хогвартца. - Почему же именно эту комнату назвали Тайной, если до нее добраться проще всего? – усмехнулся он, внимательно разглядывая длинную бороду каменного изваяния. Она струилась вниз к самой воде, и погружалась в нее, так, что конца уже не было видно. Гриндевальд застыл, раздумывая над загадкой, а затем взял… и двинулся вперед, сквозь каменную толщу. За статуей, впрочем, как и всегда в таких случаях, находился тайный проход. Без сопутствующего заклинания его невозможно было открыть, но призраку ничего не мешало просто пролезть туда. В самом коридоре двигаться было удобнее. Теперь это по-настоящему начало напоминать что-то тайное, и Геллерт потер руки, предвкушая обнаружить нечто интересное. Впрочем, плыть по воздуху пришлось долго, до тех пор, пока он не наткнулся на еще одну дверь, через которую просочиться было чуть сложнее. Она, по всей видимости, была защищена каким-то особо могущественным заклинанием, которое не жаловало даже призраков. Однако то, что он увидел внутри, поразило его, как бы ему не хотелось это отрицать. Высокое, более походившее на библиотеку помещение, было освещено ярко парящими в воздухе свечами и, более того, мало походило на заброшенный в течении веков склеп. Черные своды поддерживались молчаливыми атлантами, а все остальное было покрыто пылью, так, как и должно было быть, однако среди этого безмолвия явно ощущалось чье-то присутствие. Призрак замер, выжидая. Вскоре из-за темной колонны послышались шаги и на свет вышел высокий черноволосый юноша с ярко-алыми радужками глаз. Его правая рука поблёскивала в свете свечей, и, приглядевшись, Геллерт понял, что она – металлическая. Но всего остального тела не было видно – оно словно отсутствовало вовсе, спрятанное под… «Мантией Смерти» - подумал Гриндевальд. - И кому это вздумалось здесь копаться? – с любопытством спросил он, ожидая, что в него вот-вот полетит заклинание. Но загадочный волшебник лишь поднял голову и вздохнул. Только теперь призрак заметил в его волосах седые пряди, так неподходящие его молодому лицу. - О, Геллерт, тебе почти удалось меня напугать. Ты что, уже мертв? - Как видишь. Мы знакомы? - Мм… Какой сейчас год? – тот поморщился. – Так, да, девяносто восьмой. А насколько я помню, ты умер… - В феврале девяносто восьмого, - любезно подсказал тот, - неужели я имею честь вновь беседовать с самим Лордом Времени? - Да, определенно, это ты. Признаться, я не ожидал тебя здесь увидеть, по моим расчетам, ты должен был появиться здесь, как и Поттер, на полгода позже. Сегодня день… - Перераспределения Долгопупса. - Директора? О, тогда ясно, - внутри юноши что-то механически заскрипело, - это многое объясняет. Пора сделать перерыв. Но как ты узнал меня, если мы еще не встречались? - Я знаю твое прошлое воплощение, полумертвое и весьма упрямое. К тому же, он единственный, кто владеет парселтангом и может быть заинтересован в том, чтобы разграбить склад собственного предка. - Ты, как всегда, проницателен, - волшебник кивнул, - но я тороплюсь. Не отвлекай меня. - Разумеется, я просто оставлю в покое того, кто должен быть мертв! Неужели нашел-таки способ воскреснуть снова? И тело себе подыскал… - Оно ненадежно, - отрезал тот, - и быстро разрушается. Мне приходится то и дело заменять ломающиеся детали. За этим я и пришел. - Что ты ищешь? – Гриндевальд приблизился к нему. - Артефакт для… впрочем, не важно. Тебе еще рано здесь появляться. - Я все делаю исключительно вовремя, и если ты не удосужился поставить защиту от призраков, то, будь добр, не раздражай меня. - Действительно, - волшебник очаровательно улыбнулся, - я был невежлив. То, что я искал, принадлежало Мерлину и было спрятано здесь, до тех пор, пока это не обнаружил Поттер. Не обнаружит. Это… это один из древнейших артефактов пространства, который нужен мне, чтобы выжить. Больше сказать не могу. - Что ж… и я вижу – ты его нашел? - Да, он здесь, - тот поднял небольшую шкатулку из кости, - очень приятно было иметь беседу с тобой до того, как ты потеряешь последние остатки рассудка, но мне стоит торопиться. Песок кончается. В этот момент Лорд вдруг поморщился и тихо застонал, опираясь металлической рукой на колонну. По его бледному лицу пролегла тень, и Геллерт заметил, что в уголках глаз появились заметные морщины. - Ты болен, - констатировал он, - неужели и тогда ты не смог сделать все, как положено? - Слишком рано делать выводы… - тот усмехнулся и вдруг, приоткрыв полы мантии, показал висящий на его шее золотой треугольник со сверкающим внутри черным песком, - вероятно, мы еще столкнемся здесь до того, как Хогвартц окончательно рухнет. - О… что-то новенькое. Смерть подарила? - Собрал сам. Смерть… больше мне не угроза, - тот расхохотался, - тем более с тем, что я здесь нашел! С этими словами он погасил все свечи и исчез, накрывшись мантией с головой. - Когтевран! – прогремела шляпа на весь зал, и кучка преподавателей вместе с призраком Дамблдора принялась аплодировать. МакГонагалл сняла шляпу с головы Невилла и тот встал, облегченно улыбаясь. - Добро пожаловать, сынок! – пропищал Флитвик со своего места. Послезавтра я надеюсь увидеть тебя за столом Когтеврана! - Да, спасибо, - кивнул юноша, глядя, как эмблемы на его мантии становятся синими и на них вместо льва появляется орел, - я постараюсь принести много баллов факультету в этом году. - Нам бы не это не помешало, - усмехнулся маленький человечек, - а то Слизерин уже порядком всех нас утомил. - Ну уж не стоит, Филиус, - Слизнорт красноречиво на него посмотрел, - Слизеринцы упорно трудились все эти годы и Кубок школы был выигран ими вполне заслуженно! - Коллеги, - Минерва призвала их к тишине, - думаю, этот спор можно отложить! Невилл Долгопупс, я рада была быть твоим деканом на протяжении этих лет, и надеюсь, что ты будешь помнить о том, какой факультет был твоим домом все это время. - Я помню, - юноша рассмеялся, - не беспокойтесь, профессор. - Что я пропустил? – невинно прошептал Гриндевальд, подплывая к Дамблдору. - Невилл идет к своей цели вполне успешно, - ответил тот, - а где ты пропадал? У тебя заинтересованный вид, а это не означает ничего хорошего. Что ты обнаружил? - О, сущие пустяки, всего лишь червоточину во времени. Но об этом не стоит беспокоиться – это предусмотрено планом. - Откуда ты это понял? – взгляд Альбуса посуровел. - Лорд сказал, - усмехнулся тот, - а я отчего-то склонен ему верить. Видишь, я говорил, что спокойные времена кончились и дальше будет веселее… По крайней мере для тех, кто уже умер.