На пути к лучшему миру

- Ловец сборной Слизерина вырывается вперед, о да, какая великолепная мертвая петля ииии… он уворачивается от бладжера, пущенного Кристи Чембер… Нет! Снитч упущен, какая досада! Новый комментатор, стоило отдать ему должное, справлялся со своими обязанностями не хуже легендарного Ли Джордана. После прошедшего года, когда об игре пришлось забыть вовсе, всем натерпелось восполнить это, так что первая игра была назначена аж на середину октября – невероятно ранний срок. Обыкновенно первые игры начинали проводиться только к ноябрю, однако в этот раз все было иначе. Драко Малфой, объявившийся в спальне Слизерина только утром третьего сентября, был настроен более чем решительно, впрочем, как и все остальные командиры команд. Уже пятого числа Перси Уизли были поданы списки всех четырех команд, а с седьмого начали усиленные тренировки. Все, даже Гарри и Невилл, забыли о проблемах магии, и переключили свое внимание на усердную общественную жизнь. Всем так не хватало этого праздничного оголтелого ажиотажа, что директриса не выдержала нападок, и разрешила провести матч на три недели раньше, чем было рассчитано. Драко так и не смог отдать место ловца Поттеру, поэтому общим советом было решено посвятить «избранного» в загонщики. Спустя месяц тренировок он уже неплохо справлялся со своей задачей, в особенности учитывая тот факт, что компанию ему составляла Элви Дэвис – двоюродная сестра Трэйси и самая злобная девушка из всех, кого только Гарри доводилось встречать. Она, казалось, ненавидела всех – и Пожирателей, и героев, ей было ровным счетом все равно, над кем иронизировать, поэтому загонщик из нее вышел просто отличный. Она отбивала мячи в сторону противников с таким рвением, будто бы за каждого сбитого гриффиндорца ей плати по галлеону. Гарри, отдавая должное ее манере, восхищался, но держался на расстоянии. Теперь же они оба скользили меж игроков своей и чужой команды, то и дело переглядываясь. Поттера заметил бладжер быстрее нее и подал знак, она, в свою очередь, поднялась выше и вновь отбила его, вызвав восхищение у публики. Драко же был прекрасен. В небе он, как и Гарри, чувствовал себя совершенно свободно, поэтому мог даже не держаться за метлу – его мастерства хватало на то, чтобы удерживаться на ней даже без рук. Это давало определённую свободу, особенно, когда гриффиндорский ловец приседал ему на хвост. - Эй, Пожиратель, подвинься! – усмехнулся темноволосый парень в алой форме, толкая Драко в плечо. – Иди лови грязнокровок, а не снитч! - Только после того, как избавлюсь от тебя, Аргус! – кивнул тот, ускоряясь и изящно выходя из этого неудобного положения в крутое пике. Победа была не то что бы легкой, но достаточно быстрой. Все же Поттер и Малфой, работающие в одной команде, были слишком большим преимуществом. Когда Драко поймал-таки снитч почти у самых трибун и комментатор из Пуффендуя объявил победу Слизерина в этом матче, все, за исключением гриффиндорцев, зааплодировали. Гордый Слизнорт, светясь, как начищенная монета, пожал руку Перси и принялся махать своим ученикам. - Драко, ты был… очень крут! Панси, подбежавшая к раздевалке слизеринской команды, замерла, глядя, как тот одним движением руки развязывает ленту с волос и встряхивает головой, словно эльфийский принц. Другие девушки тоже восторженно заохали и захихикали, подмигивая в его сторону. - У нас самый красивый капитан! – заверещали они, кучкуясь у самого выхода. - А вас не смущает, что мы тоже здесь? – нахмурился Блейз, расстегивая нарукавники. – Малфой не один в команде! - Ты просто завидуешь тому, как он летает! – отмахнулась Паркинсон. – И в этом году кубок школы снова будет нашим! - Ты все-таки не так позорно летаешь, Поттер. – хмыкнула Эйви, бросая на него косой взгляд. - Спасибо, - он кивнул, - ты тоже. - Эй, я отличие от тебя, придурок, я играю вот уже четвертый год. Ты все это просидел на скамейке запасных, так что не слишком зазнавайся. Может, в бою ты и классный маг, но квиддич – это другое. Здесь нужно уметь летать, а не только махать палочкой. - Зачем ты мне все это говоришь? – он выразительно на нее посмотрел. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Послал тебя? Или… - Заткнись, кретин! – девушка фыркнула. – Идиот… Махнув светлым хвостом, она горделиво прошла мимо Поттера, и он вдруг ойкнул, почувствовав, как ему наступили на ногу. Завидев это, другие слизеринки рассмеялись. - Она втюрилась в тебя, Поттер, - пояснила Милисента, - понимаешь? Ты первый, на кого она обратила столько внимания. Можешь гордиться. - Да? Не уверен. Что я с ней буду делать? На это ему никто не ответил, так как никто, даже Драко, не мог удержаться от смеха. Наконец, тот подошел к нему и, положив руку на плечо, успокоил: - Просто не обращай внимания, вот и все. - Ладно. – сухо ответил Гарри, а сам поставил напротив фамилии Дэвис жирную галочку с пометкой «особо опасна». В этот день Слизерин праздновал. Даже Грейнджер пришла их поздравить, несмотря на осуждение собственного факультета. По приказу Драко, вновь ставшего негласным королем, по крайней мере, за своим столом, ей предоставили место. МакГонагалл и остальные преподаватели со сдержанным интересом глядели на то, как затягиваются раны войны и многолетнего соперничества. Поттеру и Малфою удалось доказать, что Слизерин факультет не только темных волшебников, но еще и вполне талантливых личностей. Как бы ей ни было неприятно смотреть на это, она понимала, что дети – всего лишь дети, и что даже прижившаяся неприязнь не повод мешать их радости. Гарри впервые за много дней наконец-то отвлекся от размышлений о собственной участи. Тайны несколько забылись в этом теплом свете всеобщего единства, частью которого он себя чувствовал. Приятно было собраться за одним столом и просто наслаждаться проделанной работой. Драко, как всегда, был в центре внимания, и здесь не хватало только репортеров «Пророка», готовых запечатлеть его еще для одной статьи. - Драко, а тебе было страшно сражаться с… ты знаешь, кем? – спросила Панси, заглядывая Малфою в глаза. - Не страшнее, чем лезть в пасть к дракону, - поморщился тот, - я уже сотню раз отвечал на все эти вопросы! Пока он устало отпирался от возбужденных поклонников, Милисента как бы случайно сдвинула два кубка, стоявших рядом. Пытаясь чем-то занять себя и получить передышку, Драко схватил один из них и залпом выпил, чувствуя, как приятно охлаждает горло тыквенный сок. - Панси… - он вдруг остановился и обернулся к девушке, вытаращив глаза так, словно бы видел ее впервые в жизни, - ты… ты прекрасна… ты такая восхитительная… я люблю тебя, как я раньше этого не замечал! И, отпихнув ее подругу, страстно поцеловал прямо в губы. Стол Слизерина разразился таким шумом и воплями, что Слизнорту пришлось применить заглушающее заклятие. Все, даже ученики других факультетов, повскакивали со своих мест, чтобы поглазеть на это удивительное зрелище. Девушки аплодировали, парни свистели, и одни только Гарри и Гермиона недоуменно переглядывались. - Мне кажется… - она моргнула, - или Драко околдовали? - Э… Это очень странно. Я до сих пор ни слова не слышал об этом… - И… как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила она, намекая на их с Малфоем тесную привязанность. Гарри замер, прислушиваясь к собственным ощущениям, а затем, усмехнувшись, спокойно ответил: - Я хочу ее убить. - Поттер! Только попробуй! – зарычала Гермиона. – необходимо найти противоядие… наверняка это не чары, а любовное зелье, знать бы только, где… о нет… - тут до нее дошло, - ну я еще напишу письмо Фреду и Джорджу! Как они смеют продавать эту гадость?! Гарри, только прошу, не надо никого убивать! Это все не по-настоящему! Мы пойдем к профессору Слизнорту, и он что-нибудь даст нам! - Нет нужды, - процедил он, сверкнув глазами, - я сам с этим разберусь. Лезть к Драко сейчас, в окружении огромного количества учеников, не имело ровным сетом никакого смысла, тем более что Панси, пользуясь положением, просто-таки прилипла к нему. Сдержанно довольная таким поворотом событий, она делал вид, что смущена, но втайне наслаждалась каждым страстным взглядом, которым окидывал ее зачарованный Малфой. Впрочем, выглядело это вполне мило – тот внезапно возомнил себя рыцарем и теперь приносил третью клятву любви и верности, все как в лучших традициях романов. Слизеринцы откровенно наслаждались этим зрелищем, и даже те, кто знал, что случилось, не спешили вмешиваться. Всем было крайне интересно, во что это выльется, в особенности, когда Поттер вдруг странным образом затих и сидел с таким выражением лица, будто бы ему нанесли смертельное оскорбление. - Будет дуэль, - шепнула девушка из Когтеврана, оглядывая их стол, - я точно знаю! - Они будут драться за Панси? - Скорее уж Поттер будет драться за Малфоя. Вопрос только… с кем? - Никто ни с кем не дерется! – одернула их Гермиона. – Все, прекратите! Это полная глупость! Всем же ясно, что Драко просто подлили любовный напиток! Он примет противоядие и ничего не будет, ясно вам?! Сплетницы только рассмеялись, переглядываясь друг с другом. Никто, по всей видимости, не воспринял ее слова всерьез. Никто, кроме Гарри Поттера. Этим же вечером «влюбленные» исчезли, по всей видимости, поспешив разделить внезапно обретенное счастье в тайном уголке. Отбившись от почитателей, они оба укрылись в небольшой нише одной из башен, как раз удобно спрятанной за статуями грифонов и львов. Драко не понимал, как он до сих пор мог не обращать внимания и пренебрегать таким чудесным созданием, которое было идеально во всех своих проявлениях. Он не мог больше думать ни о чем, кроме Паркинсон, а в особенности – ее губ. - Драко… Перестань… - она отодвинула его от себя, настороженно ее оглядывая, - не ожидала, что ты окажешься таким… - Каким, моя роза? – тот влюбленно заморгал. - Приставучим… - прошептала девушка, уже осознавшая собственную ошибку. В глубине души она очень боялась, что тот соврал ей про свои отношения с Поттером и ей придется перебивать настоящие чувства, поэтому в сок она вылила весь флакон, надеясь, что зелье подействует. Но оно оказалось слишком действенным, настолько, что это начинало пугать. Впрочем, обдумав все, она решила, что не так уж это и страшно – в следующий раз можно просто уменьшить дозу, а затем списать все на перевозбуждение от игры. Поэтому, мягко улыбнувшись юноше, она обняла его и поцеловала, откидывая с бледного лба светлые струящиеся пряди. - Ты такой красивый… - прошептала она, и вдруг почувствовала, что задыхается. Неизвестная боль сковала тело и волшебница упала на Драко, хрипя и кашляя кровью. Тот смертельно побледнел, а затем в его ледяных глазах вспыхнула отчаянная ярость. Он огляделся и в окне противоположной башни мельком увидел чей-то силуэт… - Поттер… - сорвалось с его губ, но в ту же секунду он посмотрел на Панси, стремительно синевшую. Выхватив палочку, он забормотал заклинания. На это ушло много времени – преодолеть проклятие Лорда Весов было очень непросто, однако, в конце концов, ему это удалось. Полчаса спустя Паркинсон пришла в себя и испуганно застонала, вспоминая то, что с ней случилось. - Что это, Драко? – плача, спросила она. - Один недобитый Темный Лорд, – мрачно протянул он, - который поплатится за то, что чуть не убил тебя. Он не стал брать любимую с собой, зная, что та может пострадать, поэтому отвел ее в гостиную Слизерина, прежде чем отправиться на поиски Поттера. Сейчас он был готов на все, даже на убийство бывшего друга. Даже мысль о том, что когда-то они принесли клятву не пытаться друг друга уничтожить, не могла его остановиться – действие зелья все еще было слишком сильным, чтобы он мог думать критически. В этот момент его волновало только одно – месть, всеми силами и средствами, включающими даже его собственную жизнь. Найти того оказалось проще простого – Гарри ждал его в коридоре четвертого этажа, мрачный и пугающе спокойный. Он уже держал палочку наготове, и, стоило только Драко послать в него заклятие, увернулся и вновь встал перед другом, обиженно его разглядывая. - Как ты посмел… - зашипел Малфой, и в один миг в коридоре похолодело так, что от дыхания у Поттера запотели очки. – КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЕЕ ТРОНУТЬ?! - Она тебя заколдовала, Драко, - холодно процедил тот, отбивая режущее проклятие, - и ты ничего не сделал! - Даже если так – я люблю ее, ты, предатель крови! Сверкнули две вспышки и палочки волшебников вылетели у них из рук. Тотчас же оба скривились от ужасающей боли – действовала Клятва на крови. Гарри поспешил к своей палочке, Драко тоже, и, заполучив их, они замерли напротив друг друга. Непривычно было видеть абсолютно спокойного Поттера и Малфоя, словно потерявшего рассудок. Его тень бешено билась за спиной, желая принять в битве активное участие. Наконец, Драко вновь поднял палочку и выкрикнул: - Кру…. Гарри попросту смел его с ног и прижал к стене, наступив одной ногой на горло, а другой на белоснежную палочку из кости. Изумрудные глаза горели странным огнем, совсем, как раньше, только теперь в нем не было ни эмоций, ни разума – лишь холодная безликая стихия магии, управлявшая волшебником. - Поттер! Гермиона и Слизнорт, наперевес с пузырьком противоядия, уже мчались к ним. Малфой взвыл и скинул Гарри с себя, после чего Грейнджер пришлось превратиться, и сдержать волшебника физической силой. - Мистер Малфой! – обреченно воскликнул Слизнорт. – Какой ужас! Амортенция творит поистине ужасающие вещи! Выпейте это, выпейте! - Дайте мне. Поттер вырвал у него пузырек и, схватив Драко за волосы, силой влил тому в рот темно-синюю жидкость. На некоторое время юноша замер, после чего закрыл глаза, а когда открыл, то его взгляд вновь стал ясным и… немного испуганным. - О нет… - осознав, ЧТО он только натворил, Малфой мелко задрожал. – Профессор… Гарри… - Мистер Малфой и Поттер! – МакГонагалл уже спешила к ним, рассерженно взмахивая палочкой. – Что здесь происходит?! Дуэли в Хогвартце запрещены! - Минерва, этому бедному юноше попросту подлили любовное зелье! – попытался защитить его Гораций. – А его друзья пытались… - Живо ко мне в кабинет! Да, и вы, мистер Поттер, вас это тоже касается! Вы знаете, кто подлил зелье? - Панси Паркинсон. - ответила Гермиона, сдувая с лица прядь волос и отряхиваясь. - Гораций, приведите эту юную леди ко мне. Сейчас же. Взгляд серых глаз не предвещал ничего хорошего, поэтому всем троим пришлось сделать огорченный вид и почти за ней. Портреты, наблюдавшие за дуэлью, громко перешептывались и указывали на них пальцами, в особенности на Гарри. Но тот словно не замечал этого и продолжал идти молча, погруженный в себя. Драко тоже молчал, понимая, что правда сейчас совершенно не на его стороне. - Сцентио э сапентио! – произнесла МакГонагалл перед горгульей, охранявшей вход в директорский кабинет. С уходом Дамблдора закончилась эпоха забавных паролей, которая в свое время так потешала детей и некоторых преподавателей. Минерва привнесла свои порядки, в том числе и моду на лаконичные, но полные смысла фразы. Усевшись в директорское кресло, она поправила свою остроконечную шляпу и негромко кашлянула. - Вы знаете, что дуэли запрещены в школе, не так ли, мистер Поттер? - Да. – тихо кивнул он. - И вы, мистер Малфой, прекрасно об этом осведомлены? - Да, - выдохнул тот, - простите. - Это очень и очень серьезный проступок. Даже… все ваши заслуги не дают вам права в такой степени нарушать школьные правила! Я позволила вам доучиться здесь, но это вовсе не значит, что вам можно устраивать побоище, когда вам заблагорассудится! Так потрудитесь же теперь объяснить, что все это значит? - Мы… - начал было Драко, но тут дверь распахнулась, и в кабинет, в сопровождении Слизнорта, вошла настороженная и немного испуганная Панси. Поймав взгляд Драко, она вдруг поморщилась и тихонько застонала. - Мисс Паркинсон, мисс Грейнджер утверждает, что вы подлили любовное зелье Драко Малфою? - Да, я… - она набрала воздуху в грудь, и, сделав вид, будто совершенно не чувствует за собой вины, ответила, - да, я подлила, и немного ошиблась с дозировкой. Случайно налила чуть больше, чем нужно. Разве это преступление? Многие так делают. А Поттер вообще пытался… Тут она вдруг замолкла и зажмурилась, словно от жуткой головной боли. - Что с вами, мисс Паркинсон? Вам плохо? - Н-нет… - запинаясь, прошептала она, - просто ударилась. Да, вот и все… - Тогда из-за чего же началась драка? – директриса строго на них посмотрела. Повисло молчание. Каждый думал, как лучше объяснить произошедшее, и, наконец, Гарри осторожно пробормотал: - Мне не понравилось то, что Драко… целовался с Панси. Вот и все. Я пришел, чтобы объяснить ему все, но… - Но я был под действием зелья, - встрял Малфой, - и совершенно ничего не соображал. Мне казалось, он оскорбляет Панси, и поэтому я напал на него. Первым. Гарри просто защищался. - Это правда? – Минерва посмотрела на девушек. Паркинсон, помедлив, кивнула. Гермиона тоже. Прижав ладонь к виску, МакГонагалл устало вздохнула. Посмотрев на Слизнорта, она резюмировала: - Учитывая ваши заслуги перед школой, я не стану исключать вас за этот дурной проступок, который, если вы помните, уже не первый на вашей совести. А чтобы вы лучше запомнили, что даже статус не освобождает вас от необходимости соблюдать правила, мне придется вычесть все баллы, заработанные Слизерином в сегодняшнем матче. Думаю, Гораций согласится со мной, что это справедливо. - Мальчики, мне очень жаль, что приходится идти на это, но вы ведь и сами понимаете, - старик попытался ободряюще улыбнуться, - и, боюсь, я, как ваш декан, вынужден буду назначить вам троим наказание. - Что… - глаза Панси округлились от возмущения. - Мисс Паркинсон, - Минерва пристально на нее посмотрела, - вы и без того наделали много глупостей. Надеюсь, впредь вы запомните, что любовные зелья – не игрушка, а очень и очень опасное вещество, которое не следует применять столь варварским способом! Почему они вообще до сих пор разрешены? - Потому что еще никто не пытался никого убить под ним, верно? – колко возразила девушка, сверля взглядом Малфоя. - Пообещайте мне, что больше такого не повторится! - Обещаем, - вздохнул Гарри, - извините, что так вышло профессор. - Мисс Паркинсон, у вас еще осталось это зелье? Вы видели его у кого-нибудь из подруг? - Нет, - тут же ответила она, - оно уже кончилось. Я… я вылила все. - О Мерлин… - МакГонагалл тяжело вздохнула. - Что за наказание, сэр? – спросил Драко декана, когда они уже вышли из кабинета. - Ну… Я думаю, что одного непосещения моего Клуба Слизней будет маловато, поэтому ступайте-ка вы все трое к мадам Спраут в следующий понедельник, она как раз жаловалась на то, что у нее уж очень разрослись саженцы прыгучих луковиц. - Удачи вам, - ехидно улыбнулась Гермиона, направляясь в гриффиндорское крыло, - в следующий раз думайте, прежде чем устраивать такое представление! - А вас я очень жду на собрании в это воскресенье! – прокричал ей вслед Гораций, вытягивая шею. Слизеринцы меж тем обреченно переглянулись. Уже в спальне, когда Гарри и Драко оба переоделись в пижамы, один из них наконец отважился заговорить. Поттер мельком взглянул на друга, чтобы проверить, в каком тот состоянии, после чего спросил: - Почему Панси ничего не сказала? - Потому что я ей запретил. Я хороший легилимент, знаешь ли. - А зачем ты ей запретил? - А зачем ты пытался ее убить? Ты ведь проклял ее, так? Она чуть не умерла у меня на руках… Хорошо, что Гриндевальд в свое время заставил меня выучить пару полезных заклинаний на такой случай. - Я не пытался ее убить, - бесцветным голосом возразил Гарри, - я лишь хотел, чтобы ее не было, и я мог спокойно влить в тебя противоядие. Я. Ничего. Не. Делал. Понятно? Встретившись с его глазами, Малфой вздрогнул. Затем мотнул головой и кивнул. - Ты не знаешь, как так получилось? - Нет. Моя магия сама сделала это. Просто… я что-то почувствовал, но даже не помню, что. Я даже не знаю, можно ли назвать это ревностью. - В твоем случае действительно трудно угадать. Надеюсь, ты сможешь это контролировать. - Я контролирую. - Нет. - Ладно, ты прав. - Вот, о чем я и говорил… - Драко тяжело вздохнул, - теперь ты спокойный, но вокруг тебя все время кто-то умирает. - А что, раньше я был другим? – то, насколько сдержан был Гарри, просто пугало. - Вот именно что – был. О твоем безумии ходят легенды, знаешь ли. Но раньше все было просто… а теперь… теперь я не знаю. - Не бери в голову, я разберусь с этим. И к тому же теперь нам не нужно идти в воскресенье на собрание этого дурацкого клуба. Ночью Малфой не мог перестать думать о том, что произошло. Ему было безумно стыдно за собственную слабость и неспособность противостоять магии зелья, но больше всего за то, что он чуть не убил себя и своего друга… и все из-за какой-то дурацкой любовной магии! В этот момент он поклялся себе, что теперь будет каждую еду, каждый напиток проверять на наличие яда или других примесей. И то, что все с таким трудом заработанные баллы были вычтены со счета любимого факультета, не придавало особой радости. С его другом вновь творилось что-то неладное, казалось, его попытки спасти тому жизнь делали все лишь хуже, в замке творились жуткие вещи, из дома приходили печальные письма, в которых мать укоряла его за то, что он бросил дом и растратил столько семейных средств, да к тому, как выяснилось, он не мог чувствовать безопасность даже среди учеников своего факультета. Все это навалилось таким грузом, что он не выдержал и заплакал, пряча лицо в подушку.