На пути к лучшему миру

Гарри проснулся от того, что кто-то рядом бесцеремонно выяснял отношения. Отдернув полог кровати, он с удивлением обнаружил Невилла и Драко, горячо спорящих прямо в спальне. - В чем проблема? – недовольно спросил он, моргая глазами. - Ни в чем, - отрезал Малфой, - никакой проблемы нет, можешь спать дальше, до завтрака еще час. - Нет, это более чем серьезно! – голос Долгопупса звучал удивительно властно и твердо. – Гарри, мне нужна помощь с черной магией и… - Нет! Я сказал – никакой черной магии! – глаза Драко сверкнули так, что впору было испугаться. – И ты знаешь, почему, Невилл! Если потребуется, я сам вмешаюсь… - Насколько я помню, ты скован Непреложным Обетом. Или нет? - Если Министерство позволит, - то скорчил гримасу, - то я смогу что-нибудь сделать. - О чем идет речь, черт побери? – Гарри раздраженно оглядел их. – Я все еще здесь, вообще-то! - С Хогвартцом что-то не так, - ответил Долгопупс, - и мне нужна ваша помощь. Никто, кроме тебя, Гарри, не разбирается так хорошо в истинной и черной магии, по крайней мере, на практике. - Подожди-подожди, - тот сел на кровати, зевая, - что с Хогвартцом? Что с ним может быть не так? - Например, открывающиеся в странные места двери, за которыми исчезают призраки, есть вероятность, что навсегда. И их становится все больше. - Это Выручай-комната, - снисходительно пояснил Драко, - ничего странного. - Думаешь, я не смог бы отличить ее от чего-то другого? Это как глядеть в колодец, и вместо своего отражения видеть город! И что-то прорывается оттуда, что-то… что-то чужое! Как… как чудище из клетки! - Ты уверен? – Малфой помрачнел. – Нам сейчас только еще одного Василиска не хватало. - Кроме меня это могут подтвердить еще три призрака. Гриндевальд утверждает, что для того, чтобы залатать эти прорехи, нужно несколько хороших магов. - Вроде основателей Хогвартца? - Э… - тот замялся, - я не знаю, об этом он не сказал. - Невилл, послушай, ты ведь у нас теперь хранитель мудрости и все такое, - спокойствие Драко держалось на тончайшем волоске, - разве ты не можешь сам это решить? - Я – могу. И наилучший путь, который я вижу, - он многозначительно указал на свой глаз, скрытый повязкой, - что мне нужен Лорд Весов. Он тут у нас единственный в таком статусе, тот, кто научился подчинять своим желаниям реальность. - Долгопупс, - Драко подошел вплотную к нему и угрожающе прошептал, - я столько усилий положил на то, чтобы не дать Поттеру потерять последние крохи разума и не дать ему умереть, так что даже какие-то проблемы этого до основания прогнившего замка не стоят того, чтобы ломать его и без того еле как функционирующую душу! Представляешь, что произойдет, если… если он вспомнит обо всем? Кто тогда будет его останавливать?! Ты?! Невилл долго смотрел на него, словно изучая, и когда уже краем глаза заметил настороженный взгляд Поттера, вздохнул. - Хорошо. Я попробую справиться один. - Я тебе помогу, - словно извиняясь, пробормотал Малфой, - но придется… как бы тебе сказать… задокументировать проблему. Возможно, сначала сюда пришлют авроров, и только потом я смогу хоть что-нибудь сделать без риска умереть на месте. - Что ж… уже лучше, - Невилл неловко улыбнулся, - хорошо, я пойду… пожалуй. - Иди. - Драко облегченно выдохнул. Когда же тот удалился, Гарри потянул его за плечо и спросил: - Ничего не хочешь мне сказать? - Нет, - хмыкнул тот, - абсолютно. Ты идешь на завтрак? - Что за Истинная магия, Драко? О чем он вообще? И… какого черта я вообще ему понадобился? Что за Лорд такой, и почему я должен решать какие-то проблемы в замке? Разве это не работа МакГонагалл? - Вот именно, - поспешил отвлечь его Малфой, - это работа дирекции, ты уже сделал для этой школы достаточно, все, давай, одевайся и пойдем на завтрак… Так, ты же не забыл учебники? Невилл с большим удивлением для себя осознал, что злится. Поднимаясь из слизеринских подземелий, он явственно ощущал гнев и ярость, переполнявшие его внутри. «Почему я должен с этим разбираться? Один?! И кто дал право Гриндевальду мной командовать? Разве не из-за Поттера теперь все это происходит?! И что я смогу сделать в одиночестве?! Я ведь даже не сумел правильно восстановить замок, так что получится, если я и дальше буду вмешиваться. один?!» Это казалось чем-то очень неправильным – они с Полумной почти что вдвоем поднимали эти руины из пепла, чтобы теперь двое самых могущественных волшебников отказались им помогать? Но, обдумав ситуацию и немного остыв, Невилл понял, что Драко прав. Он был единственным из них, кто хоть немного владел хотя бы рунической магией, и кто сумел сохранить как относительно целый рассудок, так и свободу действий. Впрочем, это знание не вселяло в него ни малейшей надежды. За завтраком Гарри продолжал размышлять над утренним диалогом. С одной стороны, ему отчего-то не очень хотелось вмешиваться, но с другой он чувствовал стыд за то, что Драко так бесцеремонно выгнал их общего друга. Или нет? Воспоминаний о Невилле у него было крайне мало, и большая часть из них была посвящена их детству, когда тот еще был робким заикающимся мальчиком, а он… а он чем-то совершенно противоположным. И тот момент, когда флегматичного парня с одним глазом в его жизни стало так много, он как-то упустил. - Гарри, а это правда, что ты лечился в Мунго? – спросил Блейз, глядя на него из-за плеча Милисенты. - Да. - рассеянно ответил тот. - Ты стал более нормальным, - ухмыльнулся тот, - как будто и не Поттер вовсе. Или, может, ты притворяешься? - Забини, - Драко зашипел, - отстань от Поттера! - А чего ты закопошился? Я просто спросил. Ты что, нянькой его решил стать? - Да, Драко, я и сам могу ответить, - он холодно посмотрел на друга, - я не беспомощный. - Скажи, да? Ты стал нормальным, а Малфой наоборот… - смуглый парень окинул его оценивающим взглядом, - так задумано? - Блейз, ну что ты как ребенок, - фыркнула Панси, - Поттеру подправили мозги на деньги Драко, конечно, он не хочет, чтобы все эти сотни, а может, тысячи галлеонов просто оказались потрачены впустую! Так что не доводи очкарика, ладно? А то примется снова размахивать руками и разносить замок, еще лет пять никто не будет учиться. - Я что… разнес замок? Упоминаемые в диалоге события отсутствовали в его памяти напрочь. Вместо них было лишь знание о том, что была битва и он в ней участвовал, но он не помнил даже того, как вошел в Хогвартц. Неприятная, резкая боль в груди заставила его согнуться пополам и упасть на пол, словно бы парализуя изнутри. Очнулся он лишь тогда, когда волна ледяного электричества схлынула и он увидел перед собой подол чьей-то мантии. - Я… я в порядке… - просипел он, моргая и поправляя съехавшие очки. - Вставай, Гарри, - кто-то присел на корточки перед ним и он увидел бледное и немного испуганное лицо Малфоя, - не ушибся? - Отстань… - вяло отмахнулся он, чувствуя на себя взгляды с двух столов, - все нормально… просто… я не хочу об этом говорить, ладно? - Ладно. Драко отстранился, давая ему возможность сесть на место. Гарри опустил голову, чувствуя, как на него накатывается дикая, несоразмерная усталость, и как утягивает его куда-то в чернеющую пустоту. Чтобы отвлечься, он практически выхватил у Панси расписание и уставился в него так пристально, словно бы надеялся увидеть там чек на круглую сумму. - Сейчас трансфигурация, – зачем-то произнес он, - потом руны, зелья и травология. Отлично. - Трансфигурацию теперь ведет Перси, кстати. - Кстати… кто его вообще назначил преподавателем? – спросили с другого конца стола. – Он ведь сошел с ума? Или нет? - С этим Уизли все в порядке, в отличие от Поттера. Хотя я бы все равно к нему не пошел, чему этот придурок вообще может нас научить? В этот же момент вилка, которую слизеринец держал в руке, внезапно вывернулась и вонзилась в его же ладонь. Он завопил от боли и, выдернув ее, со слезами на глазах спросил: - Кто это сделал?! Малфой мельком взглянул на Гарри и увидел, как сверкнули ядом изумрудные глаза за круглыми стеклами очков. Учебный год обещал быть насыщенным, сложным и невероятно долгим. Странно было входить в класс трансфигурации и видеть там вместо МакГонагалл высокого худого веснушчатого парня в узких очках и с коротко стриженными рыжими волосами, которые на фоне черной мантии полыхали ярким огнем. - Приветствую вас на уроке Трансфигурации. Меня зовут профессор Уизли, и с этого года я удостоен чести преподавать этот древний и весьма необходимый волшебнику предмет. Многие ученики Гриффиндора уже знакомы со мной, остальным же я рад представиться. Итак, большей частью предмет будет состоять из тех же тем, что и в прошлом году… некоторые покажутся вам легкими, так как их кто-то уже изучал, некоторые же могут вызвать определенные трудности. Также напоминаю, что тем, кто выбрал трансфигурацию для сдачи на ЖАБА, следует уделить особое внимание предмету. А теперь приступим к первой теме этого курса: трансфигурация сложных механизмов в живые предметы, и наоборот. Гарри старался слушать внимательно, хотя это так у него и не вышло. Мысли то и дело соскальзывали с темы на то, что он замечал за собой вот уже долгие месяцы подряд – странную чувствительность к разговорам о его прошлом и то, что при попытке вспомнить хоть что-то отчетливо, ему становилось так плохо, что впору было лезть на стену. Поэтому, когда во второй половине занятия им дали задание превратить наручные часы в мышь, он лишь умоляюще посмотрел на Драко, не желая признаваться, что пропустил почти всю теорию. - Что такое? – шепнул тот. - Э… Какое заклинание было, я что-то прослушал? - Реформатио. Вот такое движение палочкой… Малфой взмахнул своей, и, вуаля, часы на его половине стола превратились в красивого белого мышонка. - Очень хорошо… мистер Малфой, - с некоторой заминкой произнес Перси, - можете теперь попробовать с настоящей мышью. С этими словами он открыл небольшую коробку, в которой сидели грызуны, и заклинанием левитации отправил одного из них прямо в руки к Драко. Когда же у него со второй попытки получилось сделать из животного великолепную модель ролексов – магловские фильмы не прошли даром – большая часть класса начала неприязненно на него коситься. В этот раз они занимались с пуффендуйцами, и у Гермионы не было шанса посоревноваться с давним школьным врагом. Однако тем, кто по-настоящему удивил всех. Вновь стал Гарри Поттер. Его несчастные часы, превращенные-таки в мышь, сгорели, испустив сноп искр прямо из маленьких мышиных глазок, а после того, как он снял заклятие с настоящей подопытной, та вдруг оказалась маленьким трупиком, из всех отверстий которой вытекала кровь. Гарри глядел на темные капли, тупо моргая глазами, пока Зевс, вылезший из его рукава, не кинулся на мышь и не вился вокруг нее кольцами, медленно заглатывая. После этого на волшебника в очках косились уже не только с завистью, но и с откровенной неприязнью и страхом. - Кажется, я действительно Темный Лорд, – констатировал Гарри с меланхоличным вздохом, - меня запрут обратно в Мунго? - Нет, - медленно произнес Драко, сверля учеников взглядом, - по крайней мере, пока я жив. Руны, впрочем, прошли еще хуже. Там Гарри вдруг осознал, что он НЕ ПОМНИТ большую часть того, что, по словам преподавателя, великолепно знал и практиковал. К седьмому курсу они уже перешли к начертанию рунических кругов, пока что малых, например, предназначенных для определения яда в еде или напитке. С этим заданием великий и могучий Поттер смог справиться только с пятой попытки, и то с помощью Невилла, который попытался объяснить ему азы этой науки. - Откуда у тебя молния на руке? – спросил Поттер, когда тот вычерчивал свой круг. - А ты не помнишь? – нахмурился тот. - Ладно, забей. – он уже знал, что, скорее всего, услышит, поэтому отвернулся, но Долгопупс все равно пояснил. - Это руна соулу, ты сам начертило мне ее, когда я стал… мм… твоим учеником. Да, учеником. – с некоторой заминкой соврал тот. - Ясно. – бросил Гарри, впадая в окончательное уныние. Но самым страшным было то, что он не чувствовал себя. Ни того, что испытывал, кроме явных ощущений вроде боли и голода, ни своих настоящий реакций, ничего. Ни злости, ни яркой радости, только печаль, сожаление и почему-то стыд, не болезненный, а ядовито зудящий где-то под кожей. Ему хотелось разозлиться, распсиховаться, чтобы это состояние наконец прошло, но он не мог – просто не было сил. Поэтому ему оставалось молча слушать вопросы о своем прошлом и уводить взгляд в сторону, когда приходило время отвечать. По итогам первого дня он вышел почти полным неудачником, особенно в сравнении со своими друзьями. Даже у Гермионы наблюдались блестящие успехи, а все, чем мог похвастаться он, была мертвая мышь, рунический круг, который прожег стол, и дурно вышедшее зелье. - Что, до сих пор нянчишься со своим психованным дружком? - Он у тебя такой припадочный, может, сдать его обратно? - Как он мог победить Сам знаешь кого, если все время грохается в обмороки? Драко даже не смотрел на тех, кто говорил ему вслед что-то подобное, потому что знал – тень все сделает за него. За его тяжелыми шагами по пятам следовало НЕЧТО, чего следовало опасаться, по крайней мере тем, кто стоял слишком близко. Внутренне он наслаждался этой властью, поэтому позволял танцующему в отблесках факелов шипастому хвосту дотягиваться до всех, кто его раздражал. После войны эти детские оскорбления казались сущей глупостью, не способной задеть его по-настоящему. Но вот что его и впрямь беспокоило, так это состояние Поттера. Уговаривая того ехать в Хогвартц, он рассчитывал на то, что магический барьер в его сознании окажется достаточно сильным, но теперь он вовсе не был уверен. Сила все еще осталось с ним, он знал это, и видел ее спонтанные проявления – и увы, не в том виде, в котором бы ему хотелось. Магия Поттера все еще оставалась смертельно разрушительной, и все это еще усиливалось проклятой палочкой, свалившейся на их головы. И Долгопупс, пришедший к нему с невыполнимой просьбой, не помогал успокоиться. Поэтому Драко ничего не оставалось делать, кроме как пойти к человеку, который мог бы сказать, что ему делать дальше. Ну или дать совет, который будет еще хуже всех его собственных идей. Полумна Лавгуд сидела на ступенях лестницы, ведущей в башню Когтеврана. Несмотря на слепоту, она отлично ориентировалась в замке и, если все же натыкалась на что-то, то только по вине собственной задумчивости. Она как раз гладила перья большой черной птицы, сидевшей у нее на коленях и щелкающей клювом, когда он подошел к ней и застыл на некотором расстоянии. - Привет. – она улыбнулась ему. - Да. Ты… одна тут? – он огляделся на проскользнувших мимо первокурсников. - Нет, конечно, со мной Алиса, и теперь еще куча мозгошмыгов. Они кружатся вокруг тебя, я чувствую. Кстати, сегодня был очень вкусный пудинг, да? Я бы хотела съесть еще, но он уже исчез. - Я могу проводить тебя на кухню, - произнес он, - если хочешь. - Хочу. Она поднялась, и только теперь Драко заметил, что она стоит босыми ногами на холодных плитах. Подняв взгляд на ее лицо, он спросил: - Где твоя обувь? - Я ее не нашла. Она была, но куда-то пропала. Снова. Хотя, наверное, я смогу ее найти, если попрошу. - Кого? - Хогвартц. Он разговаривает со мной. Иногда. С тех пор, как мы помогали ему восстановиться. У, твоя тень такая холодная. Она отдернула ногу и Малфой чуть отстранился. Ворониха тем временем аккуратно сняла со своих крыльев руку девушки и, вспорхнув, уселась ей на плечо. - Невилл уже спрашивал тебя о том, что происходит с замком? - Да. Я не знаю. Хогвартц тоже. Это что-то другое, не то, что ему известно. Он еще к этому не привык, и ему страшно. - Страшно? Замку? - Он спал очень долго, - возразила Полумна, - за это время можно забыть, кем ты был. А теперь он просыпается и пугается сам себя. Надо ему помочь. - Ты знаешь, как? - Нет, - она снова помотала головой, - пока не знаю, ведь я всего три дня здесь. Он похож на Гарри, правда? - Почему? - Он тоже не помнил, кто он такой, и очень боится. Воспоминания ранят его из-за заклинания, понимаешь? Хогвартц чувствует, что ему плохо. - При чем здесь это? – Драко нахмурился. - Они с ним связаны, - девушка пожала плечами, - как вы. Замок знает его очень хорошо, и теперь они оба очень уязвимы. Их силы почти ничего не контролирует, понимаешь? Это плохо. - Но с Гарри не может такого быть! Мне сказали, что он не сможет просто так использовать большую часть своих… способностей! - Если захочет – не сможет. Но теперь не он управляет своей магией, а она живет сама по себе. Случается, когда хочет. И не случается, если у нее нет настроения. Как… - Как Хогвартц, я уже понял, – тот закусил губу, - с этим можно что-нибудь сделать? - Пока нет. Может быть, если Невилл что-то придумает, то им станет легче? - Он придумает, - Малфой заскрипел зубами, - он у меня обязательно что-нибудь придумает! Кстати, а на тебя это разве не действует? То, что происходит и с замком, и с Поттером? - Наверное. Но я не чувствую, что во мне что-то изменилось. Я как будто все та же, а вот все остальное – уже не то. Я вижу, как стены дрожат внутри, под рунами, им больно, они хотят измениться, но заклятия им не дают. - Видишь? – с некоторым изумлением произнес тот. - Да… Но это не то, что я видела раньше. Сейчас… сейчас это похоже на огромный рой нарглов, которых заперли в клетке. Вот, послушай. Полумна подошла к одной их стен и прислушалась. Драко на всякий случай тоже прислонился, но не услышал ничего, кроме их дыхания и шороха перьев. «Поттер бы разобрался с этим в два счета…» - машинально подумал он и поежился. - Я не слышу. - Это хорошо, - девушка вздохнула, - потому что мне мешает спать его стон. Дальше они шли молча. Он больше ни о чем не спрашивал, не желая получать ТАКИЕ ответы, Лавгуд тоже молчала, то ли давая ему время подумать, то ли просто из вежливости. По пути перед ними исчезли пара лестниц и один пролет внезапно стал втрое длиннее, чем обычно – Драко мог поклясться собственным именем, что на его переход никогда не требовало столько времени – а в самом конце перед тем, как попасть в коридор третьего этажа, они чуть не выпали в окно, возникшее вдруг на полу перед ними. — Это чертово безумие! – выругался он, обходя раму и помогая девушке это сделать. – И почему я должен с этим разбираться? - А почему не Гарри? - Потому что он слетит с катушек, и мы получим еще одного невменяемого Темного Лорда, если он снова начнет колдовать так, как раньше, а у тебя есть все шансы стать мертвой сумасшедшей! И теперь я начинаю понимать. Почему все эти «могущественные» заклинания и магию запретили – потому что она ломает все, к чему прикасается, все! Раньше было так просто – есть простительные и непростительные заклятия, ты просто учишь их и все, а теперь… теперь это каждый раз превращается в испытание полубогов! И у меня создаётся ощущение, что чем больше мы стараемся, тем хуже все выходит! Может… может поэтому они и ушли? - Кто ушли? - Колдуны какие-то. С востока, что ли, я уже не помню, - отмахнулся Драко, - Гриндевальд о них рассказывал, что они очень могущественные и управляют самой реальностью, и при этом прячутся где-то в другом мире. Ну, теперь мне это кажется логичным. Одна битва Воландеморта с Поттером, и теперь замок сходит с ума! Почему все просто не может быть, как раньше?! Почему?! - Наверное потому, что все очень изменилось, и ты тоже. Папа всегда мне говорил, что то, что случилось, нельзя изменить, даже если очень и очень хочется. Но без этого мы бы не стали собой, правда? - И ты так просто готова смириться… со всем? - Лучше смириться и надеяться на что-то хорошее, чем пытаться вернуть то, что исчезло, – она загадочно улыбнулась, - если только это не вещи. На кухне, как и обычно, оказалось полным-полно эльфов. Драко знал, что многие пуффендуйцы тайком ходят туда, и домовики, радующиеся всем волшебникам, угощают их сладостями и всем, что они только пожелают. Когда же волшебники прошли через тайный ход, известный большей частью только ученикам Пуффендуя, они вдруг оказались в огромном зале, ярко освещенном огнем из большого камина и множества печей. Сотня маленьких созданий в тогах из полотенец с гербами Хогвартца тут же поклонилась им, и приветственно заверещала. - Добрый вечер! Добрый вечер, мисс Лавгуд! Добрый вечер! Добрый вечер, мистер Малфой! - Откуда вы знаете, как нас зовут? – Драко настороженно поднял бровь. - О, мы знаем все о тех, кто живет в замке! Мы знаем всех! - Мисс Лавгуд, мисс Лавгуд, что вы нам расскажете на этот раз? - Что это значит, Полумна? Ты что, их знаешь? - Я здесь часто бывала. – она рассмеялась, давая эльфам усадить себя на стул у огромного камина. Ворониха в этот момент слетела с его плеча и, усевшись на канделябр, принялась громко хлопать крыльями. Домовики тем временем засуетились, доставая из ниоткуда разные сладости, пудинги и печенья. Они, по всей видимости, были просто счастливы в обществе слепой ведьмы, и Драко на мгновение оказалось, что он стал свидетелем какого-то ритуального действия. После знакомства с Кикимером и тем, как с ним обращался Поттер после того, как он приказывал Добби исполнять то, на что не отвадился бы ни один маг. Юноша больше не мог смотреть на эльфов как на просто жалких, никчемных существ, каковыми он привык их считать… Как и большая часть его тогдашнего окружения. Отец никогда особенно не церемонился с Добби и сам Драко считал в порядке вещей то, что того постоянно колотили и наказывали. Это было частью неизменной картины мира, в которой они, волшебники, находились на самой вершине, пренебрегая остальными магическими существами. Но теперь, глядя на эту ораву улыбающихся лопоухих созданий в полотенцах, уже увлекших Лавгуд оживленной беседой, он вдруг осознал, какую грозную силу они из себя представляют. «Ведь Кикимер многажды говорил об этом, - подумал он, - и Поттер тоже знал. Так почему они так радуются тому, что стали рабами, когда…» Дальше он думать опасался, так как уже почувствовал в себе внезапный, противоречащий здравому смыслу прилив лояльности к кампании Грейнджер. «Нет! Все верно, так все и должно оставаться! Если еще и домовикам взбредет в голову желание жить как волшебники, миру точно настанет конец! Как был прав Дамблдор, и как я вообще мог считать его старым идиотом?! Он один только сдерживал это мерлиново безумие!» От этих мыслей вид у него сделался такой несчастный, что несколько эльфов, подойдя к нему с нарочито доброжелательным видом, поинтересовались: - Мистер Малфой плохо? Мистер Малфой хочет мороженое? - Нет… - глухо выдавил он из себя, сдерживая крик отчаяния, - налейте мне вина… Добрые эльфы тотчас же прикатили неизвестно откуда бочку и, наполнив кубок, с восторгом преподнесли его Малфою. Ему вдруг отчаянно захотелось проверить – не отравлено ли вино, но делать он этого не стал, и, отпив немного, кисло кивнул. - Вы все время здесь? – наконец, выдавил из себя он, переступая через свою привычку смотреть на домовиков, как на ядовитых червей. - Нет, - замотали они сморщенными головками, - мы убираем весь Хогвартц, мы следим за ним, чтобы все было как надо. - Но теперь это сложно! – вдруг пискнул какой-то эльфеныш, и остальные зашикали на него, приказывая молчать. - Почему? – насторожился Драко. - Мы нельзя говорить! – толстая эльфийка в особо потрепанном, видимо, очень уж старом полотенце, строго на него посмотреть. – Тайна! - Да, тайна! – закивали остальные. – Волшебник, что еще хочешь? - Ничего, лучше скажите мне, почему вдруг вам стало сложно убираться в замке? Это из-за того, что он все время меняется? Те молчали, но юноша ясно видел, что они что-то недоговаривают. Злость и усталость, окончательно победившие в нем, начали подниматься, и его тень, прятавшаяся было за спиной, теперь встала в полный рост, готовясь допрашивать нерадивых слуг. - Ты плохой волшебник! – вдруг ощетинились домовики. – Мы тебе не скажем! Нет, нам нельзя! Уходи! - Да как вы смеете… - зашипел он, и кубок в его руке покрылся тонким слоем инея, - я приказываю вам говорить! Огонь в камине на мгновение погас, и в полумраке сверкнула яркая вспышка белого света. Драко, только поднявшийся, упал на пол и застонал, чувствуя, как что-то пытается его сдержать. Однако вскоре он замолк, и свет вновь вернулся, очертив силуэт девушки с растрепанными длинными волосами. Она медленно подошла к нему, и чужой, холодный голос произнес над ним заклинание. - Не стоит мешать тому, чего ты не понимаешь, дракон. Ее бледная рука простерлась над головой юноши, и тот исчез, как если бы его накрыли мантией-невидимкой. Эльфы смотрели на это с тихим благоговением и восторгом, то и дело оглядываясь на Полумну. Наконец, она обернулась к ним и произнесла: - Вы не произнесете ни слова об этом, ни живым, ни мертвым. - Но что с Тинки, Волли и Декки? Вы вернете их, Хозяйка? - Потом, – так же холодно и безразлично ответил голос, исходивший изнутри волшебницы, - защищайте эту девочку. Она еще нужна мне. После этого Полумна вдруг вскрикнула и упала, прямо на руки маленьких созданий, которые тотчас же подхватили ее и аккуратно уложили на пол. Она долгое время лежала неподвижно, пока ее пальцы снова не потеплели. - Я уснула? – рассеянно спросила она, потирая лоб. – Все гудит, будто бы меня укусила русалка… Я еще на кухне? - Да, мисс Лавгуд, да, - закивали домовики, хотя она все равно не смогла бы этого увидеть, - мы отведем вас в гостиную вашего факультета! - А где Драко? - Он ушел! – выкрикнул один эльф, искоса поглядывая на остальных. – Ушел, ушел! - Как жаль… - она поднялась, - извините, а вы не могли бы найти мои кеды? Они снова куда-то пропали… В это же время ворониха, скрытая тенью огромной каминной трубы, настороженно глядела на девушку внизу. Некоторое время она еще изучала ее, после чего бесшумно взлетела под потолок и, выскользнув в отверстие маленького окна, вылетела в прохладный мрак коридора. - А я говорил тебе, Альбус, девчонка доставит множество неприятностей. Ну как ты умудрился проглядеть ее, старик? В свое время ты за несколько миль чуял неправомерное использование магии, а теперь беснующегося Пророка упустил? Ведь все это исключительно на твоей совести, и то, что еще будет… Прищемить хвост мальчишке, это еще куда ни шло, но что она будет делать с тем, на кого ты поставил все карты? - Невилл справится, я уверен. – холодно возразил Дамблдор, изучающе глядя на Алису. - О, боюсь, ты ошибаешься, - Геллерт усмехнулся, свешиваясь с люстры, - не все такие, как ты. Тебе вот победа далась легко, ты и глазом не моргнул, когда запечатал меня в Нурменгарде. А он слишком молод и слишком влюблен в нее, чтобы запирать где бы то ни было. Между прочим, Лорд в свое время правильно рассчитывал на ее смерть, как ты понимаешь, после такого Пророков стоит убивать, а то вдруг им что-нибудь взбредет в голову… Помяни мое слово, скоро живые позавидуют нам, потому что твои ученики устроят еще один холокост. Альбус, не делай такое лицо, будто бы я не прав! - Ты недооцениваешь силу человеческих отношений. Магия может творить что угодно, изменять и разрушать мир, но всегда будет еще что-то, фактор, совершенно от этого независящий. Ты сам стал жертвой этого правила, когда вместо того, чтобы продолжить начатое, вызвал меня из заслуженного мной небытия. - Еще смеешь попрекать меня любовью? – оскалился тот. – Они просто неразумные дети, Альбус, открывшие ящик Пандоры! Но я этому рад, в конце концов, что-то подобное должно было случиться. Я в любом случае рад. Думаю, еще немного, и мы сможем наблюдать второе пришествие Короля! Помнишь, как это было? Король прошлого, настоящего, и будущего! Будущее уже наступило, ты ведь понимаешь? - Рано делать выводы, - призрак директора окинул коридор задумчивым взглядом, - еще не все карты разыграны. Не стоит забывать, что Гарри все еще на нашей стороне. - О, да он спятил! – тот закатил глаза. – на мальчишке ошейник, и ты сам не позволишь его снять, ради «общего блага»! Иногда твой нарочитый гуманизм так… раздражает. Он ведь просто мог бы ее убить, и всех, кто мешает вернуть все на место. Один твой визит в Министру, и вес было бы улажено, но нет, ты, как всегда, выбираешь сидеть в тени и надеяться на такую глупость, как ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ВЫБОР?! - Да, - просто кивнул тот, - я выбираю, Геллерт, потому что считаю, что никто не заслуживает смерти, особенно, если не сделал ничего дурного. Змей моргнул и медленно, чтобы птица не заметила его, начал разворачивать свои кольца. В замке явственно расцветал заговор, и его бедный хозяин утоп в нем по уши, если делать выводы из всего, что он услышал. Это было ему на руку. Больше всего Зевс опасался, что Хогвартц стал слишком безопасным и у его волшебника больше не будет резона возвращать собственное могущество, но теперь у него были хорошие новости. Гарри лежал в своей кровати, слушая музыку. Лорес помог ему зачаровать плеер, и теперь он мог в любое время отвлечься, переключившись на старый рок. Задернув полог кровати, он беззвучно подпевал, зажмурившись и стуча пальцами по одеялу. Но его своеобразный покой был нарушен фамильяром, бесцеремонно заползшим в кровать и прислонившимся своими ледяными кольцами к его щеке. - Ай! – вскрикнул он и сел, снимая наушники. – Ты что творишь?! - Я приш-ш-ш-ел рас-с-с-с-ска-с-с-сать о с-с-с-саговоре, Гарри… От с-с-с-саговоре против тебя и твоего -с-с-с-слуги… - Какого? – не понял тот.- Кикимера? - Нетс-с-с... Мальчика, который нос-с-с-с-сит твою метку… - Мальчика, который носит мою метку… Ты про Невилла? - Да-с-с-с… Кажет-с-с-с-ся его девчонка что-то замыш-ш-ш-ш-ш-ляет… - Полумна? Она-то здесь при чем? Она же… вообще слепая! - Она – Пророк, - строго прошипел змей, - а они служат проводниками для любых с-с-с-сил… в том чис-с-с-сле и темных… В ней отпечаток Книги, которую так ис-с-с-скал твой враг, ты с-с-сабыл, но я – нет! И тебе с-с-с-стоит поторопитьс-с-с-ся, ес-с-с-сли не хочеш-ш-ш-шь, чтобы тебя убили… - О… - только и протянул он, чувствуя, как в его голове скрежещут мысли, страхи и первичные реакции, - ясно. Да, спасибо тебе. Но где, позволь узнать, ты откопал эти сведения? - Я подс-с-с-слуш-ш-шивал… - ехидно ответил Зевс. - Очень полезно, – оценил Гарри, чувствуя странный приток адреналина, - так значит, на нас объявили охоту? - Да-с-с-с… Но мы не с-с-с-снаем, кто именно… «Пора вести учет странностей, происходящих со мной, - подумал он, - и уже начать их классифицировать».