Игра отражений

Смешанная
NC-17
Завершён
36
автор
Размер:
223 страницы, 22 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
36 Нравится 275 Отзывы 5 В сборник Скачать

Сердце Императора.

Настройки текста
В полутемном кабинете Фергуса оставили в полном одиночестве. Должно быть, заговорщики были совершенно уверены, что, даже попытавшись бежать, он потерпит неудачу — и, конечно, они были правы. Окно комнаты располагалось слишком высоко от земли — не спрыгнешь, а за дверью, само собой, выставили стражу — рыцари Филиппа, сопроводившие Императора к месту заточения, безмолвно и преданно исполняли приказы своего господина. Сложно было сказать, сколько прошло времени — в небе за окном, словно жестокая насмешка, отгорели фейерверки, а потом воцарилась полная тишина. Фергус ждал, и понятия не имел, чего именно — ему оставалось только гадать, кто руководил заговором, кто поддержал его, и чего точно потребуют заговорщики — торговаться с тем, кто был надежно закован в двимеритовые кандалы, было несомненно очень легко, а раз Фергуса не прикончили сразу, значит с ним еще рассчитывали сторговаться. Минуты тянулись медленно. Устав сидеть в одной позе на неудобном стуле, Фергус осторожно поднялся на ноги, точно боялся, что из-за закрытой двери кто-то наблюдал за ним и вот-вот окрикнет его, велит не двигаться с места. Но ничего подобного не произошло. Император неторопливо прошелся по комнате, даже приблизился к окну и выглянул наружу. Его привели не в обычный императорский кабинет, где прежде правитель принимал гостей. Из того помещения открывался вид в сад, сейчас же Фергус увидел внутренний двор, и там, послушные приказам высокого человека в черных генеральских латах, строились солдаты. Командир стоял к окнам кабинета спиной, голоса его Фергус тоже не слышал, но по движениям, манере держаться и выправке Император почти сразу узнал его. Дэглан прошелся мимо выстроившихся в три ровные шеренги солдат и явно завел какую-то речь — Фергус видел, как рыцари то и дело поддерживали его слова ответными возгласами и наконец, получив финальную команду, все, как один, развернулись и двинулись к выходу с площадки. Дэглан же, проводив их взглядом, обернулся и словно специально поискал глазами окно, из которого на него смотрел Фергус, Императору даже показалось, что генерал заметил его, перехватил взгляд, но его бледное лицо не дрогнуло. Все, происходящее снаружи, было красноречивой демонстрацией — Дэглан хотел, чтобы Фергус увидел это построение и понял, что его партия была проиграна, никто не придет ему на помощь, солдаты — и до того безусловно преданные генералу, восхищавшиеся его доблестью и славой, завоеванной во время прошлых кампаний — перешли на сторону заговорщиков и готовы были теперь исполнять приказы тех, кто готовился захватить власть в Империи. За спиной Фергуса что-то зашипело, словно за дверь кинули клубок раздраженных змей, и Император быстро обернулся. В воздухе в паре шагов от него, искрясь и подрагивая, открылся золотистый портал, и из него величественно, точно входила в двери бального зала после официального объявления герольда, шагнула княгиня Кароберта. В первый момент Фергус опасливо попятился — он помнил, что именно с ней должен был встретиться в беседке, в которой вместо княгини застал убийцу-ведьмака над трупом Даги аэп Морына. Мысль о том, что Кароберта пришла, чтобы прикончить Императора, завершить то, что, вероятно, планировала с самого начала, вспыхнула в сознании Фергуса — и тут же потухла, как отцветший всполох фейерверка. Он поднял на княгиню усталый взгляд и не двинулся с места, готовый принять свою участь. Следом за Каробертой в комнату шагнул, конечно, и Арториус Виго — именно он открыл для нее портал, и теперь остановился в шаге от своей госпожи, сложив руки перед собой и глядя на Фергуса без ненависти — только с любопытством. Княгиня же, вмиг растеряв все свое гордое величие, бросилась вперед, протянув к Императору руки, и с удивлением тот заметил в ее синих глазах следы недавно пролитых слез. — Тебе нужно бежать, — заговорила княгиня шепотом, опасливо глянув на дверь, но Арториус, перехватив ее взгляд, успокаивающе качнул головой — он, видимо, позаботился, чтобы снаружи их разговор никто не услышал. Кароберта, кивнув, снова повернулась к Фергусу, крепко ухватила его за плечи, — я так виновата, — зачастила она, — мне следовало вмешаться раньше. Но мы с Арториусом узнали о готовящемся заговоре слишком поздно и решили, что предатели не посмеют начать переворот прямо на празднике Эмгыра. Но сейчас уже бессмысленно об этом сожалеть… — Что им нужно от меня? — спросил Фергус. От долгого молчания его голос звучал надломлено хрипло. Лицо Кароберты на секунду болезненно сморщилось. — Отречения, — ответила она так, словно само это слово застревало у нее в горле и причиняло боль, — если ты откажешься от трона, приход нового Императора будет законным, и узурпатору не придется отстаивать свое право на корону. — И что потом? — Фергус сжал кулаки, — что будет со мной? И главное — что будет с моим сыном? Кароберта покачала головой. — Я предполагаю, что сначала вам позволено будет покинуть Нильфгаард без права возвращения, — ответила она, — но заговорщики не так наивны, чтобы просто оставить вас в покое и допустить, чтобы вы жили где-то вдали от столицы. Скорее всего, через некоторое время вы оба — и ты, и Эмгыр — падете жертвой трагической случайности. Узурпатору ни к чему оставлять в живых ни свергнутого Императора, но, тем более, его наследника, который вырастет и захочет вернуться к власти. — Если так, куда же я сбегу сейчас? — невесело усмехнулся Фергус. Император понимал — через портал Арториуса он мог в мгновение ока очутиться очень далеко от заговорщиков, спрятаться и спастись. Но надолго ли? — Они все равно найдут меня — и тогда уже убьют, не задумываясь.  — Верно, — кивнула Кароберта, — но мы с Арториусом нашли один способ спрятать тебя так, чтобы в ближайшее время поиски оказались бесполезными — до тех пор, по крайней мере, пока заговорщики не перестанут искать. И тогда уже можно будет подумать над твоим возвращением. Фергус непонимающе взглянул на княгиню, а та махнула рукой Арториусу — мастер Виго шагнул вперед и извлек из складок свой мантии небольшую книгу в темной кожаной обложке. — Эту вещицу я создал для развлечения внучек Ее Милости, — пояснил чародей, — она, по сути, является порт-ключом, ведущим в иллюзорный мир, скрытый от чужих глаз и защищенный от вторжения. Страна Тысячи Сказок — так я ее назвал. В ней вы с Его Высочеством сможете провести достаточно времени, чтобы в реальности все улеглось. — Быстрее, — шепнула Кароберта, перехватив руку Фергуса и крепко сжав его ладонь, — нельзя медлить. Мы вынесем вас из дворца, а потом постараемся вернуться в Туссент. Фергус с сомнением посмотрел на томик в руках колдуна, потом поднял глаза на взволнованное лицо Кароберты. Ему хватило пары мгновений, чтобы принять решение. — Нет, — покачал головой Император, — я всю жизнь стремился сбежать, спрятаться от самого себя и от своего долга. И именно моя трусость привела меня туда, где я оказался сейчас. Больше я не побегу. Они хотят добиться отречения — этого не будет. Я знаю, что произойдет с Нильфгаардом, если к власти придет узурпатор — кто бы он ни был. Снова начнется война, и на сей раз уже не прекратится. Если меня убьют этой ночью, народ Империи будет знать, что власть была захвачена незаконно, и, может быть, через некоторое время, когда огонь войны подступит к самым границам Нильфгаарда, когда окажется, что в своих решениях я был все же прав, у людей найдутся силы и отвага, чтобы свергнуть узурпатора и правительство, которые приведут их к этой черте. Если же сбегу сейчас, тем самым я лишь подтвержу, что заговорщики были правы — я трус и слабак. Брови Кароберты опасно надломились — Фергусу показалось, что княгиня готова была вот-вот рухнуть перед ним на колени и умолять не совершать очередную глупость, согласиться быть спасенным. Но, должно быть, что-то во взгляде Императора убедило Кароберту, что любые уговоры оказались бы сейчас бесполезными. — Сюда идут, — подал голос Арториус, тревожно глянув в сторону запертой двери, и княгиня, вздрогнув, отступила от Фергуса. Пока чародей открывал портал, Император поспешил шагнуть к Кароберте и протянуть ей руку. — Уведите Эмгыра, — почти выкрикнул он, и женщина, скользнув кончиками пальцев по его ладони, кивнула, а потом шагнула в портал. Дверь в кабинет распахнулась, когда последняя магическая искра растаяла в воздухе. Фергус обернулся. Филипп вошел легкой, почти танцующей походкой — как, бывало, много лет назад врывался в покои будущего Императора, чтобы разделить с ним приятный вечер наедине, и на короткий миг Фергусу показалось, что князь, приблизившись к нему вплотную, поцелует его в губы. Но Филипп застыл, глядя пленнику в глаза, и снисходительно улыбнулся. — Как долго я мечтал об этом дне, — произнес он, и голос его струился мягко и вкрадчиво, почти многообещающе. Фергус удивленно поднял брови. — Так ты участвуешь в этом, чтобы отомстить мне? — спросил он с вызовом, — брошенный любовник, который никак не выбросит былую страсть из головы и сердца? Я и не знал, что все эти годы так прочно жил в твоих воспоминаниях. Лицо Филиппа на миг исказилось презрительной усмешкой. Он отступил на полшага, размахнулся и отвесил Фергусу тяжелую оплеуху. Удар рукой в перчатке вышел болезненным и сильным — Император услышал, как лязгнули зубы, а перед глазами разорвалась белая вспышка боли. В голове опасно зашумело, но Фергус выпрямился и улыбнулся. — Те, с кем ты готовил этот заговор, знают о твоих мотивах? — продолжал он, чувствуя, что за первым ударом готов был последовать другой, — может быть, даже сочувствуют тебе? Бедный Филипп, которого даже родная матушка никогда не любила. Оставленный, обманутый возлюбленный, которым воспользовался злобный тиран. От второго удара Фергус не устоял на ногах и повалился на пол. Хрипло посмеиваясь, он попытался встать, но Филипп пнул его ногой в плечо, а когда Император упал на спину, прижал подошву сапога к его шее, надавил так сильно, что Фергус едва не потерял сознание. Подступившая темнота была милосердна. За секунду до того, как мир вокруг готов был рассыпаться и уплыть прочь, Филипп убрал ногу, наклонился, ухватил Фергуса за грудки и рывком поставил его на ноги. Император пошатнулся, но устоял. Щека горела от первой пощечины, в ушах стоял невыносимый звон, Фергус попытался сглотнуть, но сдавленное горло ответило тупой тошнотворной болью, и пришлось сплюнуть вязкую слюну с примесью крови прямо на ковер. — Я пришел поговорить с тобой по-хорошему, — сообщил Филипп, отступив на шаг — он словно боялся вновь не сдержаться и забить пленника до беспамятства раньше времени. — Оно и видно, — хмыкнул Фергус. Во рту стоял тяжелый металлический привкус крови, и он снова сплюнул — на сей раз под ноги князю, — неужели среди предателей не нашлось переговорщика получше? Филипп сжал кулаки, его плечи дернулись — он явно подавил порыв снова замахнуться на Фергуса. — Я принес указ об отречении, — сказал он, отвернулся и вытащил из-за пазухи немного помятый свиток, — тебе нужно только его подписать, потом вместе с Эмгыром вы сможете покинуть столицу — под конвоем, разумеется. Корабль ждет в порту — вас отвезут на Скеллиге. — На Скеллиге? — переспросил Фергус, не переставая улыбаться, — на острова, населенные кровожадными пиратами и воинами, не знающими страха в бою? Вы не боитесь, что мой сын научится у них пить кровь врагов из их собственных черепов? Твой, к примеру, отлично сойдет за императорскую чашу. Филипп, ничего не сказав, обогнул его, подошел к пустому столу в дальнем конце кабинета, развернул и опустил на него свиток. — Подписывай, — бросил он через плечо, — иначе мы убьем и тебя, и твоего выродка. Фергус развел руками, шутливо огляделся по сторонам. — Подписывать? — переспросил он, — чем же? Собственной кровью? Филипп, похоже, только сейчас осознал, что на столе, которым не пользовались, казалось, никогда прежде, и впрямь не было ни чернильницы, ни пера. Князь тихо выругался, метнул взгляд на дверь. Выйти и попросить кого-то из рыцарей принести писчие принадлежности было бы сейчас для него чрезвычайно глупо и унизительно, а Филипп всегда ценил видимость превыше сути. Фергус решил прийти к нему на помощь. — Не утруждайся, — легкомысленно отмахнулся он. Эта болезненная страшная игра неожиданно начала приносить ему странное удовольствие. Да, Фергус был пленен и, скорее всего, не доживет до рассвета, но видеть растерянность и злобу на лице бывшего любовника, нынешнего изменника доставляло ему удовольствие. Особенно теперь, когда Император был уверен — Кароберта и Арториус увели Эмгыра из дворца, и мальчик был в безопасности, в Стране Тысячи Сказок. — Не утруждайся, — повторил Фергус, — я не стану ничего подписывать. Ты и твои подельники можете убить меня — но добровольно я не отдам вам в руки судьбу своего народа. — Народа! — передразнил его Филипп, гордо выпрямился и вскинул голову, — ты думаешь, народ поднимется, чтобы отомстить твоим убийцам? Чтобы возвести на трон твоего ежиного принца? Хрена с два, мой дорогой, — князь ехидно усмехнулся, — ты сидел в своих покоях, размышлял о судьбах мира и считал себя таким благородным, таким миротворцем, таким благодетелем. Но народ не обманешь. Они знают, как дорого обходились твои решения, сколько они заплатили за все эти годы, за войны, которые ты вел, но лишь наполовину, надеясь сохранить хорошую мину при плохой игре. Ты отдавал приказы с печальным лицом, но от того они не становились иными. А теперь ты предал свой народ, сообщил ему, что все, за что они платили до сих пор, было не просто напрасно — но неправильно, жестоко и глупо. Ты отнял у них то, что еще оставалось ценным — веру в победу и величие Нильфгаарда. Ты попытался одним решением переделать гордых сынов победоносной Империи в простых обывателей, напомнить им о ценности жизни и будущем, но их будущее ты уже растратил, если не победами — им больше нечем гордиться. Твоя смерть их не возмутит, но обрадует. И за то, что еще жив, ты должен благодарить того, кто до сих пор по какой-то причине ценит твою жизнь. — Дэглан, — шепотом проговорил Фергус, опустив глаза — внезапная озорная эйфория, желание подначивать Филиппа отступили, оставив место звенящей пустоте. Князь кивнул. — Он велел добиться от тебя отречения, — пояснил Филипп удивительно мягко, точно почуял слабину пленника, — но, если не выйдет, ничего больше не предпринимать. Может быть, он сам хочет поговорить с тобой. — Зачем ты это делаешь? — Фергус все же смог снова прямо посмотреть на собеседника — правый глаз почти ничего не видел из-за набухавшего пульсирующего болью синяка. — Неужто только ради мести? — Я делаю это ради величия Империи, — качнул головой Филипп, и было слышно, что он верил в собственные слова. Он ушел, оставив Фергуса один на один с развернутым на столе свитком, и через некоторое время после ухода князя один из рыцарей передал Императору чернильницу и перо. Фергус попытался заговорить со стражем, но тот хранил полное безмолвие. Перед самым рассветом в кабинет пленника проскользнула Маргарита — Император был почти уверен, что она придет. Заговорщики решили убедить его отречься всеми возможными способами, не прибегая к пыткам. По крайней мере, отложив крайние меры на потом. Княжна выглядела печальной. На ней все еще была форма дворцового гвардейца, но двигалась Маргарита легко и плавно, словно они вновь были в Туссенте, и она пришла, чтобы отвлечь Императора от чтения донесений из столицы. Фергус сидел за столом над документом, пытаясь вчитаться в ровные скупые строчки, но почти не разбирал написанных слов. Почерк был прямым и четким — указ явно написал под диктовку Ардаль аэп Даги, и Император не знал, сделал ли он это добровольно или после угроз и истязаний. Отец адъютанта был убит — заговорщики устранили самого могущественного сторонника Эмрейса, не найдя способа повлиять на него по-другому. Но Ардаль мог быть с ними заодно, мог тоже предать своего владыку — пусть и ради того лишь, чтобы сохранить жизнь себе и своей семье. — Ты еще не подписал его? — тихо спросила Маргарита, замерев в полушаге от стула Фергуса, скользнув взглядом по бумаге. Пленник отрицательно покачал головой. — Я уже сказал твоему брату, что не сделаю этого, — ответил он, и Маргарита тяжело вздохнула. Она осторожно протянула руку и коснулась кончиками пальцев распухшей скулы Фергуса, огладила налившийся кровью синяк, покачала головой. — Дэглан велел тебя не трогать, — сказала она с явным сожалением. — Я спровоцировал Филиппа, — хмыкнул Фергус, — намеренно. — Этого идиота не сложно спровоцировать, — отозвалась Маргарита, — тогда, в Туссенте, после дня Черного Солнца, он сожалел, что покушение не удалось. Филипп мечтает увидеть тебя мертвым. Ты задел его честь, а честь для туссентца — превыше всего. — Я был жесток с ним, — согласился Фергус и поднял помутневший взгляд на Маргариту, — и, если бы дело не касалось всей Империи, готов был понести наказание за это. Но Филиппа и его предательство я могу понять. Но ты, Марго… я ведь и впрямь думал, что полюбил тебя. Что между нами зародилось и расцвело нечто… настоящее. За что ты обратилась против меня? Что тебе пообещали? — Мне пообещали, что ты останешься жив, — ответила она, немного помолчав, — когда заговорщики обратились ко мне, от меня уже ничего не зависело. План был разработан, и его уже начали приводить в жизнь. Я надеялась спасти тебя — и не видела другого выхода. — И сейчас ты пришла, чтобы уговорить меня отречься и сбежать с тобой на Скеллиге? — Фергус склонил голову к плечу, — жить втроем, вдали от политики и войны. Построить дом, рыбачить и нянчить детишек? Она готова была кивнуть, но пленник жестом остановил ее. — Я знаю, что это ложь, Марго, — заявил он, — мы были знакомы с самого твоего рождения, и ты никогда не желала себе простой женской судьбы. И раз уж жизнь придворной дамы или туссентской княгини тебе не мила, разве будешь ты счастлива в доме, где не будет даже слуг, чтобы помочь нам вести хозяйство? Филипп в своей ненависти ко мне по крайней мере абсолютно честен. А ты — уже предав меня — пришла, чтобы продолжить лгать? Ее светлые брови сурово сошлись над переносицей. Маргарита хмыкнула и отвернулась — и на короткий миг Фергусу показалось, что все, сказанное ею ранее, было правдой, но теперь и сама княжна поняла, что ошиблась. — Я уже сказал это Филиппу и повторю тебе, — сглотнув, продолжил Фергус, — я не стану ничего подписывать. Если вашему предводителю угодно пытать меня — пусть будет так. — Зря, — обронила Маргарита и, помедлив еще пару мгновений, зашагала из кабинета прочь. За окном окончательно рассвело, и Фергус гадал, кого следующим пришлют, чтобы уговаривать его. Но, вопреки ожиданиям пленника, около полудня дверь кабинета вновь распахнулась, и вместо знакомого лица — может быть, Ардаля — на пороге возникли двое туссентских рыцарей. Они коротко скомандовали Императору следовать за ними, и тот безропотно подчинился. После целой ночи, проведенной без сна и в кандалах, тело Фергуса неприятно ломило, в голове стоял болезненный шум, и его начинал бить нервный озноб, но он постарался идти за своим конвоем, гордо подняв голову и не сбиваясь с шага. В Зале Совета, куда его привели, было не слишком многолюдно — лишь несколько советников сидели на своих местах вокруг стола — среди них, конечно, был и Филипп, и, если бы не расставленная вдоль стен стража, могло показаться, что они собрались для обсуждения очередного политического вопроса. Про себя Фергус подумал, что тех, кого сейчас за столом не обнаружилось, уже не было в живых, как и Даги. За пустующим креслом Императора стоял Ардаль. Он не был закован в кандалы и прятал взгляд, когда правитель посмотрел на него. Стражи провели Фергуса к его обычному месту и заставили сесть. Дэглан — все еще в полном доспехе, но без шлема — стоял в небольшом отдалении — как раньше, когда он еще не был постоянным членом Совета и являлся на заседания лишь по личному приглашению правителя. За спиной генерала Фергус увидел человека в длинной темной мантии — того самого, кто накануне показывал фокусы в дворцовом саду, развлекая приглашенных на праздник детишек. Капюшон мантии покоился на широких плечах, и Император узнал лицо колдуна. Память даже подкинула ему имя — Браатенс, чародей-предатель из Этолии. И с сожалением Фергус подумал, что, заинтересуйся он больше подслушанным в саду разговором этого колдуна и юного Яссэ, все могло бы сложиться совсем иначе. Но той ночью родился Эмгыр, и странная встреча попросту вылетела у Императора из головы. Сейчас же Браатенс любезно улыбнулся, перехватив взгляд пленника, и издевательски любезно склонил голову. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы принять отречение Его Величества Фергуса вар Эмрейса, — заговорил Дэглан, когда пленник устроился в кресле, его руки расковали, и стражи отступили в сторону, — после подписания соответствующего документа Фергус и его сын Эмгыр покинут Нильфгаард, чтобы никогда не возвращаться. С нашей стороны будет гарантирована безопасность и бывшему правителю, и его сыну. Вплоть до окончательного решения о том, кому следует занять трон после отречения Эмрейса, Империей будет править утвержденный Совет. — К чему эти сложности? — фыркнул Фергус, когда Дэглан на секунду замолчал, — ты, мой друг, организовал это вовсе не для того, чтобы делиться властью. Так и забери корону себе — если, конечно, тебе хватит духа снять ее с моей мертвой головы. Губы Дэглана на миг искривились в вымученной усмешке, но он не сбился. — Документ об отречении подготовлен, и теперь нужна лишь ваша подпись, Ваше Величество, — закончил он. На стол перед Фергусом вновь лег злополучный листок, который, видимо, один из стражей прихватил с собой из кабинета. Пленник опустил на него глаза. Ровные строчки плясали и расплывались. Фергус протянул руку и поднял свиток, словно хотел получше разглядеть содержимое, но потом быстрым движением разорвал документ пополам. — Этого не будет, — объявил он и обвел собравшихся взглядом, — вы совершили измену, господа, вы покусились на священную власть Императора, на неприкосновенность династии — и на мою жизнь. С вашего дозволения — или по вашему сговору — вчера был убит князь Даги аэп Морын, человек, которому вы доверяли все эти годы — еще со времен Императора Торреса. Я пытался убедить вас, что Нильфгаарду нужен мир, что это единственный способ достичь благополучия, но вы не послушали меня. Вы последовали за злой волей того, чьей единственной целью является захват власти, и неужто вы думаете, что, добившись своего, он потерпит от вас проявлений вашего мнения? Он воспользовался вами, обманул вас, и теперь не только я — но и все вы находитесь у него в плену. Фергус обвел собравшихся взглядом, но к ужасу своему не заметил в устремлённых на него глазах ни тени сомнения, лишь насмешку. — Вы все слышали, — снова заговорил Дэглан, — Фергус отказался добровольно отречься и уйти с миром. Увы, в свете его преступлений, в свете того, что он предал Империю, я вынужден пойти на крайние меры. Генерал говорил ровно и спокойно, без тени злости или раздражения, и холодность его тона была страшнее, чем если бы он кричал и угрожал. — Приведите юношу, — обронил Дэглан, и в груди у Фергуса похолодело. Все это время, бравируя и насмехаясь, пытаясь выдвигать разумные аргументы или провоцируя своих тюремщиков, он был совершенно уверен, что Кароберта увела Эмгыра с собой, и мальчик был в безопасности. Но дверь зала распахнулась, и рыцари втолкнули принца внутрь. Тот шел сам — не связанный, но казался таким крохотным и хрупким рядом с солдатами из конвоя. Его лицо — непроницаемо гордое — было бледно, но на нем не видно было следов слез. Эмгыр держался, должно быть, запретив себе поддаваться угрозам. — Нет, — прошептал Фергус, крепко вцепившись в подлокотники кресла, — ты должен был сбежать! Кароберта обещала! Сидевший за столом Филипп ядовито хмыкнул, но промолчал. Эмгыр же вскинул на отца взгляд и качнул головой. — Я сказал ей, что не брошу тебя, — заявил он громко и твердо, не глядя ни на кого в зале — только на отца. — Дэглан, — Фергус повернулся к бывшему другу и встретился с его безразличным взором, — не делай этого. Это ведь сын Леи — посмотри на него. Он этого не заслужил. По губам генерала промелькнула призрачная улыбка, но выражение его глаз не изменилось. — Если ты отречешься сейчас, я ничего ему не сделаю, — ответил Дэглан. Фергус в панике опустил взор на разорванный документ перед собой. — Нет! — воскликнул Эмгыр, — не делай этого, папа. Я не боюсь. И ты не бойся. Император посмотрел на него, и по выражению лица сына понял — тот действительно был выше страха, и, если бы Фергус поддался на угрозы сейчас, он предал бы не только Империю, но и Эмгыра — а это предательство было в сотни раз страшнее. Выждав еще минуту, Дэглан махнул рукой. Над столом пронесся приглушенный шепот, но никто из собравшихся не пожелал — или не решился возразить. Рыцари, охранявшие Эмгыра, расступились, и за спиной мальчика возник человек, которого Фергус раньше видел всего несколько раз — когда присутствовал на публичных казнях. Это был самый искусный палач в столице, и к его услугам прибегали, когда экзекуция должна была не просто восстановить справедливость, но потешить горожан. Очень аккуратно, словно боялся навредить мальчику раньше времени, палач стащил с Эмгыра рубаху, оставив его обнаженным по пояс. — Не надо, — снова повторил Фергус, но, повинуясь очередному жесту Дэглана, двое рыцарей взяли Эмгыра за руки, а палач вытащил из-за пояса короткую семихвостую плетку со стальными крючьями на концах. — Я не боюсь, — твердо проговорил мальчик, и первый взмах плетки со свистом разрезал воздух. Эмгыр дернулся вперед, сцепив зубы, чтобы не закричать, и солдаты держали его крепко, не давая отстраниться или упасть. За первым ударом последовал второй, потом еще и еще, и вскоре тягучая алая кровь, пропитавшая уже пояс брюк принца, закапала на мраморный пол под его ногами. Эмгыр закричал лишь на седьмом ударе, и Фергус, сам того не заметив, крикнул вместе с ним. — Довольно! Хватит. Палач остановился. Эмгыр, повисший в руках стражников, с трудом утвердился на ногах, поднял голову и поймал испуганный взгляд отца. Облизнул пересохшие губы. — Я не боюсь, — повторил он хрипло, Дэглан кивнул, и палач ударил снова. Пытка длилась бесконечно, Фергус уже не мог считать удары, а Эмгыр теперь кричал, не прекращая, пока не сорвал голос — от его криков, от свиста плетки Император почти оглох. — Достаточно, — прогремел наконец голос Дэглана, — мы не хотим прикончить его. Не сейчас. Палач поклонился и отступил. Солдаты продолжали удерживать мальчика, но тот, похоже, все же потерял сознание от боли. — Позвольте мне, господин, — неожиданно подал голос чародей, все это время хранивший молчание, — боюсь, простыми методами мы ничего не добьемся. Сквозь пелену дурноты Фергус видел, как человек в темной мантии подошел к его сыну, осторожно погладил его по щеке. — Очнись, юноша, — позвал он, и Эмгыр дернулся, закашлялся и застонал. Чародей шепнул какое-то заклинание, воздев руку, но неожиданно словно запнулся, хмыкнул и обернулся к Дэглану. — На принце лежит мощная магическая защита, — сообщил он почти равнодушно, лишь слегка досадуя, — думаю, чтобы продолжить разговор, необходимо позвать того, кто ее наложил. Увы, эта магия мне недоступна. За всем ужасом, которым за одну ночь окрасилась его жизнь, Фергус совсем забыл о мастере Риннельдоре. Он совершенно точно не верил, что Знающий был с заговорщиками заодно, но отчего-то теперь подумал, что эльф просто сбежал, решив не ввязываться в переворот. Но, судя по всему, это было не так. Риннельдора тоже привели стражники, и он остановился перед собравшимися — тонкий и прямой, как всегда. Немного рассеянный взгляд Знающего скользнул по Фергусу, и лишь когда эльф перевел глаза на лужу крови на полу вокруг стоп Эмгыра, его лицо наконец исказилось отвращением. — Добрый день, мастер, — приветствовал Риннельдора, меж тем, Браатенс — все так же вкрадчиво и любезно, — думаю, вы догадываетесь, зачем мы пригласили вас. Мне понадобится от вас маленькая услуга. Риннельдор передернул плечами, снова посмотрел на Фергуса, и тот, сжав кулаки, попытался не вслух, но мысленно крикнуть ему — Не смей! Даже не думай об этом. Император не знал, перехватил ли Знающий его безмолвный посыл, но вся его гордая фигура словно обмякла и потеряла четкость черт, точно эльф истаивал в воздухе. — У них мой сын, — проговорил он тихо, глядя прямо в глаза Императору, и этого объяснения было более, чем достаточно. Эренваля пригласили на праздник вовсе не просто так — его явление было подстроено специально, чтобы сейчас Риннельдор вынужден был делать выбор между своим сыном — и чужим. Фергус опустил глаза. Он был не в праве спорить. Знающий воздел руку над израненной, превратившейся в сплошное кровавое месиво спиной Эмгыра, произнес заклинание — и мальчик, зашевелившись, застонал громче. Руны проступали на разорванной коже, загорались и гасли одна за другой, и, когда Риннельдор наконец опустил руку, Браатенс удовлетворенно кивнул и улыбнулся. — Верните его в камеру, — попросил он стражников, — не забудьте про двимерит. Мы поговорим с мастером позже. Фергус следил за тем, как солдаты уводили Знающего, и тот, уходя, бросил на Императора странный долгий взгляд и мельком улыбнулся. — Это ваш последний шанс, — продолжал, меж тем, Дэглан, — отрекитесь, и мы вас отпустим. Фергус прикрыл глаза. Крики сына еще звенели у него в ушах, но сейчас, в воцарившейся жуткой тишине, слова давались ему в сотню раз тяжелее. Они все равно убьют вас — напомнил далекий, почти незнакомый голос в гулкой пустоте его сознания. — Нет, — выговорил Фергус. — Тогда смотри, друг мой, — холодно велел Дэглан. Император открыл глаза. Браатенс — театральным, легким, демонстративным жестом, как фокусник на арене, взмахнул руками. — Эмгыр, — произнес он мягко, нараспев, — какое чудное имя. Оно почти не оставляет мне выбора — и да будет так. Он начал читать заклинание, а мальчик вдруг скорчился, вскрикнул, забился — солдаты выпустили его, опасливо отступив в сторону, и Эмгыр упал на колени, потянул руки к лицу. Фергус видел, как растрепанные, слипшиеся от крови черные кудри сына начали на глазах превращаться в длинные жесткие иглы. Его кожа почернела, словно обуглилась. Черты лица вытягивались, деформировались и искажались, сузились покрасневшие воспаленные глаза, подбородок втянулся и исчез, и через пару ужасных мгновений на месте Эмгыра сидел, дрожа, тот, кого Фергус так часто видел в своих пророческих снах — чудовище, похожее на огромного ежа. — В лес его, — обронил Дэглан недрогнувшим голосом, — и спустите псов. Когда солдаты выволакивали Эмгыра прочь из зала, мальчик почти не сопротивлялся. Генерал же, наконец сойдя со своего места, медленно приблизился к Фергусу, навис над ним и внимательно посмотрел ему в глаза. — Ну что? — спросил он негромко, почти с жалостью, — стоило оно того? Фергуса — совсем обессилевшего, пустого и безвольного — вернули в кабинет и оставили одного. У него не хватило сил даже на то, чтобы добраться до стула, и пленник опустился прямо на пол. Сел, обхватив колени руками и замер, оглушенный биением собственного сердца. Он не слышал, как кто-то вошел в комнату, остановился над ним, и очнулся, лишь когда чья-то тяжелая рука коснулась его плеча. Фергус не вздрогнул, не отстранился, поднял усталый взгляд — рядом с ним стоял Дэглан. — Ты пришел убить меня? — спросил Император тихо, — хорошо. Я готов умереть от твоей руки, старый друг. Дэглан некоторое время молчал, потом качнул головой, протянул руку, и Фергус, ухватившись за нее, с трудом поднялся на ноги. — Я тебя не убью, — сообщил Дэглан, — я пришел помочь тебе. Фергус рассмеялся ему в лицо. — Ты пытал и велел проклясть моего сына, — напомнил он, — сына той, кого, кажется, искренне любил. Ты предал меня — а теперь говоришь о помощи? Единственная помощь, которую ты еще можешь мне оказать, это смерть от твоего клинка. Не отказывай мне в этой последней милости. — Я не могу тебя убить, — вздохнул Дэглан, — как бы ни хотел. Я обещал тебя живым. Нахмурившись, Фергус удивленно уставился на него. — О чем ты говоришь? — спросил он, и Дэглан неожиданно улыбнулся. — Бедный глупый Фергус, который никогда не видел ничего, дальше собственного носа, — покачал он головой, — бедный слабый наследник, который не заслуживал ни короны Империи, ни любви Леи. Как я завидовал тебе. Как невыносимо было осознавать, что, взойдя на престол, ты разрушишь Нильфгаард — я всегда знал, что этого не миновать. Фергус слушал его, глядя Дэглану прямо в глаза, а тот не отводил взгляда, и голос его звучал ровно и мягко. — Поначалу я надеялся, что, если буду рядом, смогу уберечь тебя от ошибок, смогу направить и помочь, но ты не принимал помощи, — продолжал Дэглан, — и моих сил — каким бы славным воином я ни стал, сколько бы побед ни одержал для тебя, как бы ты меня ни возвысил — было недостаточно. И мне предложили решение. Я хотел стать достойным Леи — и Империи. Я хотел быть на твоем месте, потому что знал — только у меня хватит сил и ума, чтобы избежать катастрофы. И он обещал мне все это. — Он? — переспросил Фергус тихо. — Стеклянный Человек, — лицо Дэглана дернулось, вдруг исказившись, — он дал мне нечеловеческое везение, я был защищен от стрел, мечей и предательства, я стал неуязвим… Но и для Леи, и для Нильфгаарда этого было мало. Одна моя возлюбленная умерла в твоих руках, а вторая — умирала каждый день твоего глупого правления. Поначалу я ненавидел тебя, но потом это прошло — все прошло, и я больше ничего не чувствую. Он дал мне силу и удачу, взамен же попросил единственную плату — тебя, Фергуса вар Эмрейса, который бы добровольно ушел с ним. И теперь, когда его часть договора почти выполнена — я займу твое место, я спасу не одну любимую, так другую — пришло время расплатиться. — Эмгыр — сын Леи, и ты спокойно смотрел, как его били и прокляли! — выкрикнул Фергус, — ты мечтаешь о том, чтобы Империя вечно воевала и одерживала победы — любой ценой, кровью, огнем и страхом. О какой любви ты говоришь, Дэглан! — Эмгыр уже мертв, — усмехнулся тот, — ловчие поймают и прикончат его, а если нет — дело довершит верный мне ведьмак или сама судьба. Фергус прикрыл глаза — в памяти, одно за другим, вставали видения, приходившие ему раньше, в которых незнакомый мужчина — Эмгыр! — был жив — и счастлив. И теперь мозаика сложилась окончательно. Тем чудищем, напуганным, гонимым, был его сын — но смерть не смогла его нагнать. Император едва не поведал все это Дэглану — затем лишь, чтобы бросить в лицо его ошибку, но сдержался. Пусть узурпатор думает, что победил. — Мои солдаты взяли в заложники послов Геммеры и Этолии, — продолжал Дэглан, — завтра их правителям будет направлен новый ультиматум, и, если они не пожелают подчиниться добровольно — что ж, на этот раз союзники Нильфгаарда — мои союзники — не подведут. Ты должен знать одно, Фергус, — генерал снова усмехнулся, — если бы я не возглавил заговор, тебя убили бы уже давно. Ты был обречен — и мои сторонники мечтали о твоей смерти. Им было наплевать на законность, они сообщили бы народу, что их правитель убит, а потом передрались бы за право основать новую династию. Я спас тебя. — И теперь я должен… что? — спросил Фергус, — стать слугой какого-то Стеклянного Человека, чтобы ты смог заплатить по счету? — Это единственный выход, — голос Дэглана вдруг изменился, смягчился, отодвинулся и зазвучал откуда-то со стороны. Фергус взглянул на друга и заметил, что он замер, губы его не двигались — и все вокруг, даже пылинки, пляшущие в солнечном луче над пустым столом, остановились и застыли. — Здравствуй, Фергус, — услышал Император, — я пришел за тобой. Он обернулся. Человек — тот самый, что поджидал Фергуса под черным деревом в его сне — стоял в паре шагов от него, приветливо улыбался, сложив пальцы рамочкой перед собой. — Ты боишься, что станешь моим слугой, но ведь я уже рассказывал тебе, что ты получишь, если согласишься, — напомнил Стеклянный Человек, — она — твоя любимая — все еще там, за границей вашей реальности, и ждет тебя. Он почти почувствовал, как холодный воздух далекой зимы коснулся его щек, остужая пылающую кожу, почти ощутил объятия Леи, услышал ее тихий зовущий голос. И тут же, словно пощечина, в голове взорвался крик Эмгыра, и Фергус вздрогнул, едва не упав на колени. — Что будет, если я соглашусь? — спросил он, — Дэглан станет Императором? — Он и так им станет, — покачал головой Стеклянный Человек, — увы, наша сделка имела еще одно условие — я не властен над его жизнью или смертью. Убить его могут лишь время — и Эмрейс. Но ты знаешь ведь, что из своего славного семейства остался последним… — Вместе со мной ты получишь мой дар, — проговорил Фергус, и Стеклянный Человек кивнул. — Тебе некуда бежать, мой друг, — напомнил он, — в этом мире для тебя все кончено. Если только… Стеклянный Человек улыбнулся и покосился на кинжал на поясе Дэглана. — Только Эмрейс сможет его убить, — сказал он, — и это — твой последний шанс. Я не стану тебе мешать — ты сможешь отомстить предателю, и наш договор можно будет считать исполненным — пусть с иным результатом. Смелее, Фергус. Император протянул руку и медленно вытащил клинок из простых черных ножен. Дэглан — застывший, словно оледеневший — смотрел на него невидящими глазами, и Фергус отвернулся от него. Стеклянный Человек ждал — терпеливая сила, погрузившая Империю в хаос, сделавшая так, что у Императора почти не осталось выбора, и Фергус вдруг понял, что будет, если это существо получит то, чего так жаждало — его казавшийся таким бесполезным дар. — Смелее, — снова шепнула тварь, и пленник, расправив плечи, обернулся к нему. — Я совершил множество ошибок, — проговорил он четко и громко, не опуская глаз. Рукоять кинжала холодила ладонь, — я был глуп и слаб. С этим пора кончать, — через плечо он глянул на Дэглана — человека, бывшего ему верным товарищем, но потом отравленного и обманутого, — До свидания, мой друг, — прошептал Фергус и быстрым движением, не задумавшись больше ни на мгновение, вонзил кинжал прямо себе в сердце. Он не слышал возгласа Стеклянного Человека, не видел, как, очнувшись, к нему бросился Дэглан. Фергус шел по оледенелой тропе через лес и знал — там, за сплетением белых ветвей его — уже так долго — дожидалась Лея. — Я пришел, любовь моя, — прошептал Фергус.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.