***
— Алкоголь противоречит политике университета Гусу. Лань Чжань настроена решительно, стоит скрестив руки и хмуро глядит на девушку, сидящую на пожарной лестнице с бутылкой «Улыбки императора». — Ух ты, бабушка в общежитии умерла и оставила тебя за главную? — недоумевает девушка. Лань Чжань делает глубокий успокаивающий вдох, прежде чем ответить: — Нет, но алкоголь по-прежнему противоречит университетской политике, и его контрабанда является дисциплинарным нарушением. Девушка дует губы. — У меня просто тихая вечеринка с друзьями. Дверь будет закрыта. Обещаем, что не побеспокоим. Хорошо, пожалуйста, не жалуйся на нас? Руки Лань Чжань сжимаются в кулаки за её спиной. — Нет, — настаивает она. Девушка надувается. — Что ж, на добро надо отвечать добром. Ты меня не сдаёшь, а я расскажу тебе, где все самые крутые клубы! И, ну, у меня много подписчиков в Weibo, поэтому, если тебе когда-нибудь понадобится что-то, к чему нужно привлечь внимание, я могу разместить это там… — Нет, — повторяет Лань Чжань, уже идя в сторону кабинета комендантки общежития. Однако на полпути она останавливается из-за смеха девушки. Обернувшись, она видит, что девушка уже распахнула окно, ведущее обратно в спальню. — Знаешь, я только что кое-что поняла, — дразнит девушка, садясь на подоконник. Лань Чжань изо всех сил старается не зацикливаться на движении её юбки, на том, как её длинные стройные ноги обнимают оконную раму. — На самом деле мы не знаем подруга подругу. Лань Чжань ненавидит правоту озорницы. Она на самом деле не знает имени этой девушки. — Сложно пожаловаться на кого-то, если не знаешь её имени, — ласково продолжает девушка, прежде чем проскользнуть в общежитие со своей «Улыбкой императора». Лань Чжань немедленно врывается внутрь, надеясь перехватить девушку у лестницы, но когда она добирается до площадки второго этажа, той уже нет. В ту ночь, закрывая глаза, каждый раз она вновь и вновь видит кривую улыбку девушки и озорство, сверкающее в её серых, как штормовое море, глазах.***
Лань Чжань просыпается среди ночи от звука тысячи уведомлений. Стоная, она отбрасывает их все, прежде чем повернуться и попытаться спасти свой сон. К сожалению, этого не происходит. Особенно, когда сообщения, которые она просматривала, — это сообщения от выпускников университета Гусу, которые спрашивают её, знает ли она что-нибудь об увлечениях Вэй Ин. Боже мой, то, что я посетила с ней пару лекций, не делает меня её лучшей подругой и секретаршей, — кисло думает Лань Чжань, прокручивая пару сообщений в неуместное для них время, в три часа ночи. Фактически, учитывая разговор, который у них был в последний раз, когда они встретились, Вэй Ин, вероятно, даже больше не считает её своей подругой. Мысль об этом заставляет её грустить гораздо больше, чем она имеет на это право. Однако на следующее утро уведомления не прекращаются. Её телефон продолжает гудеть на протяжении всей лекции, из-за чего Лань Чжань полностью отключает уведомления. Но даже это не даёт ей передышки от любопытных зевак. — Да? — спрашивает она ближе к концу презентации о госпоже Белой змее. Молодой человек, на которого она смотрит, застенчиво опускает руку, его лицо уже ярко-розовое. — Могу я задать вопрос профессорке Лань? — Лань Чжань кивает, тогда парень продолжает: — Слышала ли профессорка Лань что-нибудь о том, кого любила Вэй Ин, когда была студенткой здесь, в университете Гусу? Долгая жуткая пауза. Другие ученики и ученицы либо пытаются скрыть своё хихиканье, либо отчаянно оглядывают аудиторию, как будто ищут пути к отступлению. Лань Чжань сопротивляется желанию ущипнуть себя за переносицу. — Моя личная жизнь вас не касается, господин Ло, — сухо замечает она. Он покраснел сильнее, слегка сгорбившись на сиденье. Кто-то ещё восклицает: — Я слышал, что профессорка Лань ненавидела Вэй Ин, когда они учились в университете, так откуда же она что-нибудь узнает о том, кого любит Вэй Ин? Лань Чжань чувствует, как при этом краснеют кончики её ушей, и на мгновение жалеет, что её волосы не распущены, чтобы можно было это скрыть. Одно дело осознавать, что она и Вэй Ин редко когда-либо разговаривали в вежливой форме в то время, когда они вместе учились, но другое дело, когда кто-то другой указывает, как именно это выглядело для всех остальных. — Что ж, если это означает, профессорка Лань не может быть той, кого имела в виду Вэй Ин, значит, это был Хуайсан. В конце концов, Хуайсан — единственный дизайнер, с которым Вэй Ин работала больше всего, и именно его дизайн сделал Вэй Ин знаменитой, — размышляет третья студентка. — То, что вы профессионально работаете с кем-то, не означает, что он вам нравится, — отмечает господин Ло. — Я научный сотрудник профессора Шэня, но он мне не нравится. — Смог бы одурачить меня, — бормочет молодой человек рядом с ним. Господин Ло при этом вспыхивает ярко-красным. — Я не думаю, что это Хуайсан, — говорит он, защищаясь. — Я думаю, это Вэнь Нин, её фотограф. Она буквально сказала «Vanity Fair», что без него она ничто. Лань Чжань вспоминает, как читала это интервью, а затем быстро пробралась в тайник своего брата со спиртными напитками. Это была плохая ночь для всех участников, особенно для их дяди. — Да, но это потому, что он всегда получает её лучшие ракурсы, — отмечает другая студентка. — Как вы сказали о ней и Хуайсане, это, вероятно, просто профессиональная оценка. Господин Ло недоволен этим. — Хорошо, но как тогда объяснить, что они всегда вместе в Weibo? Есть, как минимум, пять селфи, на которых она целует его в щёку! — Ещё её видели целовавшей в щёки сестёр. Значит ли это, что они ей нравятся? — другие студенты и студентки протестуют, но прежде, чем вся группа успевает разделиться на враждующие лагеря из-за границы между профессиональной признательностью и романтическим интересом, Лань Чжань прочищает горло, и тишина опускается на комнату, как толстое одеяло. — В моём кабинете не рекомендуется сплетничать, — говорит она, глядя на всех учеников и учениц, многие из которых с сожалением съёживаются от её ледяного тона. — Домыслы о чьей-либо частной жизни являются нарушением их частной жизни. Вернёмся к госпоже Белой змее, которая была предполагаемой темой обсуждения этого урока… Мягкие стоны разносятся по кабинету, но тем не менее все возвращаются к своим заметкам по презентации. Телефон Лань Чжань снова гудит, но на этот раз она выключает устройство. — Давайте обсудим пути развития истории госпожи Белой змеи, от поучительного рассказа об опасностях свободной любви до страстного призыва к важности любви перед лицом социальных предрассудков…***
— Так это тебя зовут, Лань Чжань, — дразнит девушка, догоняя Лань Чжань в коридоре перед их аудиторией. Лань Чжань не может поверить в свою удачу. Конечно, она оказывается на одном уроке литературы, что и эта раздражающая девушка с яркой улыбкой и контрабандным алкоголем! Она ничего не говорит, надеясь, что девушка — по всей видимости, Вэй Ин — устанет дразнить её и переключится на кого-то другого. Но, похоже, что звёзды работают не в её пользу, поскольку Вэй Ин идёт рядом с ней и начинает всерьёз болтать о том, как хорошо она повеселилась со своими друзьями и их алкоголем, запрещённым правилами университета. У Лань Чжань сложилось отчётливое впечатление, что Вэй Ин выставляет напоказ свою слабость перед ней, и это только заставляет её челюсти сжиматься сильнее. — О чём ты думаешь? — внезапный вопрос Вэй Ин вытащил Лань Чжань из её мыслей. — Будем ли мы работать вместе над проектом, который поручила профессорка Лин? Лань Чжань издаёт протестующий звук, который Вэй Ин почему-то считает полной противоположностью. Она тут же хлопает в ладоши и начинает взволнованно рассказывать о том, как разделила рабочую нагрузку. Живот Лань Чжань рефлекторно скручивается от страха — скорее всего, Вэй Ин, вероятно, откажется от своей половины проекта, оставив Лань Чжань делать всю работу. Ей определенно не привыкать вытягивать группу в совместном проекте, поэтому она надеялась, что сможет справиться с этим самостоятельно. Но Вэй Ин уже назначает время встреч и общую папку, её пальцы летают по экрану телефона, как молния. Лань Чжань мысленно вздыхает, уже сожалея о том, что не стала более громко заявлять о своих протестах. Её словно пристегнули к американским горкам, на которые она даже не собиралась садиться, и её сердцебиение ускоряется, чтобы доказать это. — Хорошо, теперь, когда всё готово, что ты думаешь о новой интерпретации госпожи Белой змеи? Лань Чжань останавливается посреди коридора. — Интерпретация? — повторяет она. Вэй Ин возвращается к ней, нетерпеливо кивая. — Ага! Когда я читала рассказ, мне показалось интересным, что он превратился из ужаса в роман! Оригинал Фэн Мэнлуна² был своего рода поучительным рассказом, верно? Ведь монах пытался спасти душу Сюй Сяня от опасной демоницы, Белой змеи, которая выдавала себя за его жену. Но многие последующие пересказы делают Белую змею более сочувствующей, превращая её и Сюй Сяня в трагических влюблённых, против союза которых выступает общество. Которое, в свою очередь, представлено монахом, делающим всё возможное, чтобы разлучить их. И это то самое давление и ожидания общества, которые Сюй Сянь должен преодолеть, чтобы по-настоящему полюбить госпожу Белую змею. Лань Чжань может только моргать, когда яркий луч утреннего света просачивается через узкое окно наверху, улавливая Вэй Ин в своём свете. Что-то глубоко внутри Лань Чжань рушится в ответ, пойманное возбуждённым блеском в её серых глазах, выразительным жестом её рук. Вэй Ин видит, как она смотрит, и робко смеётся. — Это просто моя мысль, — возражает она, отступая от света. — Продолжай, — хрипло говорит Лань Чжань. Вэй Ин нервно теребит свои пальцы. — Я подумала, ну… — она оглядывает коридор, а затем понижает голос, — что, если мы перепишем его так, чтобы и Сюй Сянь, и Белая змея были женщинами? Лань Чжань чуть не уронила сумку. Вэй Ин снова смеётся, прежде чем замахать рукой. — Я имею в виду, мы не обязаны этого делать! Мы могли бы сделать другую историю? Или сделать что-нибудь менее удивительное? Я просто подумала, раз уж эта история мне понравилась, было бы круто... неважно, это глупо. — Если бы они были обе женщинами, действия Фахай против них были бы истолкованы как противоречащие союзу двух женщин, — говорит Лань Чжань. — Белая змея будет считаться моральным упадком и угрозой традиционным семейным ценностям. Глаза Вэй Ин расширились. — Подожди, тебе действительно нравится моя идея? Лан Чжань мычит. Вэй Ин не нужно знать, что она просто процитировала своего дядю. Лань Цижэнь, президент университета Гусу, заботился о ней и её брате с момента безвременной кончины их родителей, и из-за этого она очень его уважает. (Проблема больше в том, чтобы поддерживать это уважение с годами.) Рядом с ней Вэй Ин снова нетерпеливо стучит по телефону, взволнованно рассказывая о других небольших изменениях, которые ей придётся внести в повествование, чтобы объяснить, как Сюй Сянь стала женщиной. Лань Чжань просто слушает, позволяя волнению Вэй Ин захлестнуть её. К её удивлению, у Вэй Ин есть первый черновик своего проекта к концу недели, намного раньше установленного срока. Лань Чжань читает его, и что-то тёплое и запретное расцветает в её груди при каждом слове. Возможно, она слишком поспешила в своих предположениях.***
— Лань Чжань! Знакомый голос мешает Лань Чжань поставить оценку. — Ты не моя ученица, — замечает она, когда Вэй Ин останавливается на пороге её кабинета. — Раньше это был кабинет профессорки Лин, так что, может быть, я просто пытаюсь навестить её по доверенности, — шутит она. Лань Чжань мычит, откладывая ручку. — Вэй Ин, — говорит она, сложив руки вместе, — что привело тебя сюда? Вэй Ин смотрит себе под ноги, сложив руки за спиной. — Я не могу навестить старую подругу? — спрашивает она. — Меня? — удивляется Лань Чжань. Из-за этого щёки Вэй Ин краснеют. — Я… ну, если ты так думаешь, я не… — Нет, — сразу же отвечает Лань Чжань. — Я приношу извинения, — медленно она поднимается на ноги, указывая на стулья напротив неё. — Садись. Я сделаю чай. Ободрённая, Вэй Ин заходит в кабинет и оглядывается. — Ты определённо сделала это место своим, — отмечает она. — Единственное, что я узнаю, — это старую мебель профессорки Лин. — Она была пригодна к эксплуатации, — говорит Лань Чжань, её взгляд на мгновение скользит по шелковистой чёрной блузке и обтягивающим красным джинсам другой женщины. Вэй Ин хихикает, ненадолго заглядывая под тканевый чехол гуциня Лань Чжань, прежде чем двинуться, чтобы полюбоваться нефритовыми кроликами, выстроенными на книжной полке перед её многочисленными журнальными публикациями и книгами. — Ты была занята, — говорит она. — Как и ты, — возражает Лань Чжань, теперь решительно переключая внимание на свои чайник и чай. Вэй Ин хихикает, прежде чем наконец сесть за стол и скрестить ноги. Руки Лань Чжань дрожат, прикасаясь к чайнику. — Похоже, в нём нет воды, — говорит Вэй Ин после того, как Лань Чжань потратила пару минут, пытаясь понять, почему чай не наливается. Лань Чжань фыркает, прежде чем наполнить чайник из ёмкости с водой. — Мой телефон постоянно звенит из-за уведомлений, — заявляет она. Вэй Ин вздыхает. — О том, что я упомянула на своём шоу, верно? — спрашивает она. — Я сожалею б этом. Практически любой, кто когда-либо знал меня здесь, был завален ими. — Мои ученики и ученицы считают, что это либо Не Хуайсан, либо Вэнь Нин, — Лань Чжань снова ставит чайник, всё ещё оставаясь повёрнутой спиной к Вэй Ин, и смотрит, как завариваются листья чая. — Как ты думаешь, кто это? — интересуется Вэй Ин. Лань Чжань сглатывает. — Мне всё равно, — лжёт она. Она наполняет чашку и ставит её перед Вэй Ин, чьи алые ногти в задумчивом ритме стучат по столу Лань Чжань. — Ты серьёзно? — недоумевает Вэй Ин, приподняв бровь. Лань Чжань не хочет задаваться вопросом, означает ли это, что это она. Такие мысли приведут только к разбитому сердцу, когда упадёт другая (сверкающая, на высоком каблуке, возможно, очень дорогая) туфля. — Меня не волнует, кто тебя привлекал в университете Гусу, — отвечает она, поворачиваясь, чтобы наполнить свою чашку. Вэй Ин при этом поджимает губы. — Ну, я пришла сюда не для того, чтобы говорить об этом, — произносит она через мгновение. — Я пришла сюда, чтобы встретиться с тобой. Чем ты занималась в последнее время, Лань-цзецзе? Лань Чжань чувствует, как дрожь пробегает по её спине при этом знакомом прозвище. — Я преподаю, — отвечает она, возвращаясь на своё место с чашкой. — Это я и так могу сказать, — говорит Вэй Ин. — А как насчёт — вне класса? Лань Чжань ничего не говорит. Вэй Ин водит пальцем по краю чашки. — Ты действительно выглядишь так, будто не постарела ни на день, — замечает она. — И всё ещё одеваешься так, будто не хочешь, чтобы люди узнали, что у тебя есть тело. — Скромность праведна, — автоматически отвечает Лань Чжань. Вэй Ин дует на это губы. — И как именно эта праведность проявляется у тебя? — она задаётся вопросом. — Нашла хорошего молодого человека для отношений? Лань Чжань чувствует, как волосы на затылке встают дыбом. — Я не вижу смысла искать такого рода компанию в данный момент, — отвечает она. — А вот тик-так, — со вздохом сетует Вэй Ин. — Я понимаю. Я тоже слишком занята, чтобы «найти мужа». Я в разъездах по всему миру со всеми этими бронированиями и фотосессиями. Мне нужно ехать в Сингапур завтра утром, но я просто хотела зайти и проведать тебя, прежде чем покинуть Сучжоу. — Я в порядке, — отвечает Лань Чжань, а затем понимает, что её слова могут показаться немного пренебрежительными. — Спасибо, — поспешно добавляет она. Вэй Ин взмахивает свободной рукой. — По крайней мере, я смогла, — отвечает она. — Что ты скажешь о совместном обеде?***
Тело Лань Чжань впервые меняется, когда ей исполняется одиннадцать лет, и весь остальной мир меняется вместе с ней почти в мгновение ока. Спустя пару месяцев после того, как у неё появилась грудь, дядя Цижэнь покупает ей блузки с высоким воротником и водолазки и говорит, что ей больше не разрешается носить брюки или юбки выше колена. Скромность праведна. Мы не хотим, чтобы у людей сложилось неправильное впечатление о женщине рода Лань. (Теперь у вас есть изгибы, а изгибы по умолчанию заставляют вас выглядеть шлюхой.) Лань Чжань подчиняется своему дяде. В конце концов, она уважает его, как и следует относиться к тому, кто вырастил её и брата. Дядя Цижэнь знает лучше; внешний мир опасен и полон мужчин, которые охотятся на неправильно одетых женщин. Когда Лань Чжань исполнилось двенадцать лет, один из этих мужчин свистнул ей в метро, а на следующий день после этого дядя Цижэнь нанял шофёра, чтобы он возил её и Лань Сичэня до конца обучения. Лань Сичэнь пользуется возможностью переодеться из юбки в брюки во время поездки и умоляет сестру не говорить об этом. (Лань Чжань — хранительница секретов Лань Сичэня, включая его имя.) Поступление в университет Гусу — это одновременно и побег, и заключение, как переезд из птичьей клетки в аквариум. Став взрослой, она получает больше свободы в выборе занятий и увлечений, но учиться в университете Гусу означает оставаться под бдительным присмотром дяди Цижэня. Тем не менее, поскольку его опека — это всё, что она знала в своей жизни, отвязаться от него, несомненно, является ужасающей перспективой. — Входи в воду, Лань Чжань! — кричит Вэй Ин. Лань Чжань решительно остаётся под зонтиком, её слитный купальник прикрывает огромная футболка. Несколько человек из их класса организовали эту поездку к озеру Билин на день Труда, и Лань Чжань приехала в основном потому, что её брат посоветовал ей погреться на майском солнышке вместо того, чтобы ограничиваться университетской библиотекой. Класс захватил целый участок небольшого пляжа вдоль восточного берега, разложил полотенца и закуски перед тем, как зайти в озеро. Небольшой плавучий док качается в более глубокой части воды, рядом с буями, которые не позволяют пловцам заходить слишком далеко. Вдалеке люди проплывают на лодках и гидроциклах, весело проводя время. Лань Чжань жалеет, что не взяла с собой больше книг. Тень падает на неё вместе с запахом озёрной воды. Лань Чжань поднимает взгляд и видит Вэй Ин, возвышающуюся над ней в ярком красном бикини, её улыбка не уступает улыбке солнца. — День такой жаркий, а ты всё ещё в одежде, — говорит Вэй Ин, плюхаясь на полотенце рядом с ней. — Ты что, вампирка или что-то в этом роде? — Нет, — говорит Лань Чжань. — Действительно? Из тебя получится отличная вампирка, — дразнит Вэй Ин. Она поднимает телефон в водонепроницаемом чехле. — Улыбнись для Weibo! Лань Чжань не улыбается. Вэй Ин смеётся, показывая ей фотографию. — Так стоически, — поддразнивает она, плюхаясь обратно под зонтик, чтобы сделать ещё одно селфи. Лань Чжань старается не позволять взгляду задерживаться на одетом в бикини теле другой девушки. — Но не волнуйся, с точки зрения отдыхающей сучьей морды, твоя — самая симпатичная из всех. Лань Чжань чувствует, как от этого у неё нагреваются уши, и она нерешительно откидывается на полотенце вместе с Вэй Ин, которая тут же сворачивается калачиком ближе к ней, просматривая все лайки и комментарии Weibo, которые получает их селфи. Лань Чжань недавно создала аккаунт в Weibo, о котором она рассказала только своему брату. Она следит за ним, а также за Вэй Ин — и всё. Ни сообщений, ни лайков, ни ответов. Интернет может быть жестоким по отношению к людям, особенно к женщинам, которые говорят не то, что хотят слышать другие, поэтому разумнее вообще ничего не говорить. Но Вэй Ин это не волнует, если судить по миллионам её поклонниц и поклонников в Weibo. Она с готовностью предлагает себя миру, и Лань Чжань не имеет права так раздражаться. — Разве ты не взяла с собой купальный костюм? — спрашивает Вэй Ин, через мгновение поворачиваясь к ней. Лань Чжань на это ничего не говорит. — Зачем тратить силы на то, чтобы надеть купальник, если ты не собираешься идти в воду? Лан Чжань отворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Цзян Чэн и Не Хуайсан выигрывают игру в салочки у Цзинь Цзысюаня и Цзян Яньли. Вэй Ин рассмеялась, прежде чем подняться на ноги. — Да ладно, мы бы с ними справились, — говорит она, протягивая руку. — Нет, — говорит Лань Чжань, несмотря на то что от того, как Вэй Ин сияет ореолом весеннего солнца, у неё перехватывает дыхание. Она натягивает футболку на ноги, чувствуя себя странно незащищённой. Вэй Ин надувается, прежде чем повернуться и присвистнуть. Почти сразу же рядом с ней появляется Вэнь Нин — милый, застенчивый ребёнок-фотограф Вэй Ин, с которым та проводит много времени, чего не могла не заметить Лань Чжань. — Ниннин, Лань Чжань ведёт себя как ворчунья и не хочет идти в воду. Вэнь Нин краснеет. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — задаётся он вопросом. Вэй Ин движется за Лань Чжань. — Ты возьмешь её ноги, а я возьму её руки, — отвечает она. Теперь унизительное ощущение того, что два человека бросят её в озеро, перевешивает нежелание войти в него самостоятельно, поэтому Лань Чжань быстро поднимается на ноги. — В этом нет необходимости, — ворчит она, снимая футболку и направляясь к берегу. Поначалу её шокирует холод озера, но, как только её ноги начали привыкать, на неё наваливаются сзади. — Ой! — говорит Вэй Ин, не раскаиваясь. — Я не видела, куда иду, моя беда! Боль пронзила колени Лань Чжань в том месте, где они ударились о гравий, но почему-то она чувствуется приглушённой из-за боли в сердце, когда поворачивается и видит Вэй Ин, парящую над ней и застрявшую между озорством и беспокойством. Озёрная рябь катится вокруг них, вода блестит, как полупрозрачный жемчуг, вдоль ключиц Вэй Ин, вниз по её груди. Было бы слишком легко запутать пальцы в волосах Вэй Ин и прижать их губы друг к другу. Но даже эта мысль пугает Лань Чжань, она отскакивает прочь от другой девушки, как будто её ошпарили. Взгляд Вэй Ин открыто скользит по её телу, и Лань Чжань быстро скрещивает руки на груди, чувствуя позорный румянец на ушах. — Лань Чжань, почему ты так прячешься? — интересуется Вэй Ин. — Я думаю, твоё тело красивое. «Она говорит это просто, чтобы развлечь себя», — в ярости думает Лань Чжань, когда возвращается из озера за своими вещами. Вэй Ин зовёт её, выкрикивая извинения и банальности, но Лань Чжань не слышит их, когда уходит на стоянку, где её ждёт машина. Она рано возвращается в кампус, и если Лань Сичэнь замечает, что её глаза покраснели, когда она бросается обратно в знакомое убежище библиотеки, он не комментирует это.***
Вэй Ин ведёт её в бистро в западном стиле, где можно посидеть на свежем воздухе и послушать спокойную французскую музыку. Он находится в тихом дворике с садом, вдали от шума машин. Лань Чжань понятия не имеет, какова на вкус половина из этих блюд. — Крок мадам очень вкусный, — говорит Вэй Ин, когда об этом упоминает Лань Чжань. — И супы, и лепёшки тоже хороши. Я думаю, что шеф-повар какое-то время жил в Париже и привозит свои ингредиенты, вот почему всё так дорого. Лань Чжань хмыкает, прежде чем её внимание привлекает что-то в десертном меню. — Мороженое «Белый кролик», — замечает она. — Ах да! Вот почему я выбрала это место, — говорит Вэй Ин со светло-розовыми щеками. — Я помню, ты любила «Белого кролика». Он тебе до сих пор нравится? Или твой вкус к конфетам стал таким же, как и вкус в одежде? Лань Чжань нахмурила брови. — Утомительно, — бормочет она. Вэй Ин смеётся. — Классическая Лань Чжань, — говорит она, прежде чем вернуться к меню. Телефон Лань Чжань снова звенит. — Хм, — говорит она, глядя на электронное письмо. Вэй Ин, которая делала заказ при помощи своего телефона, приподнимает бровь. — Работа? — спрашивает она. — Ты, — отвечает Лань Чжань, протягивая телефон. Вэй Ин берёт его и стонет, когда видит, от кого оно. — Не обращай на неё внимания, — говорит она. — Ван Линцзяо — гарпия, которая считает, что правда необязательна. — Таблоид? — спрашивает Лань Чжань. Вэй Ин кивает. — Почему? Вэй Ин гримасничает. — Нет ничего лучше, чем идея о том, что красивая женщина попадает в какой-то скандал, — выплёвывает она. Лань Чжань немного ошеломлена яростью её голоса. Дурная репутация — это опасное бремя, и плечи Вэй Ин опущены под его тяжестью. Это не первый раз, когда Лань Чжань хочет, чтобы она могла просто спрятать Вэй Ин от мира. Она подозревает, что он будет не последним. Вэй Ин заканчивает размещать их заказы и оживляется, когда через пару минут приносят её сверкающую «Улыбку императора». — Хочешь глоток? — она спрашивает. Лань Чжань качает головой, и Вэй Ин смеётся. — Конечно. Ты действительно совсем не изменилась. — А ты — так сильно изменилась, — хочет сказать Лань Чжань. Волосы Вэй Ин теперь профессионально уложены, а её чёрно-красный брючный костюм элегантно скроен. Исчезла долговязая молодая девушка, болтающаяся на пожарной лестнице, студентка с растрёпанными волосами, которая считала, что штаны необязательны по выходным. Вэй Ин, несомненно, находится в полном расцвете своей красоты, замечательной и опасной в равной мере. Их еда прибывает быстро. — Как дела у Сичэнь-гэгэ? — спрашивает Вэй Ин. Лань Чжань накалывает на вилку свой салат. — Занят, — отвечает она. — Но всё хорошо. — Неужели он…? — Вэй Ин неловко опускает руки на грудь. Лань Чжань кивает. — Ой! Хорошо для него. — Он больше не живёт с нами, — добавляет Лань Чжань. — Он переехал с друзьями из аспирантуры. — Да, я слышала. Хуайсан упомянул, что Сичэнь-гэгэ переезжает к его сестре, — Вэй Ин вздыхает. — Полагаю, твоему дяде это не понравилось. — Он выздоравливает, — нейтрально отвечает Лань Чжань. Спор, последовавший за заявлением Лань Сичэня, был ужасен, он потряс самые основы всего, что Лань Чжань считала само собой разумеющимся для своей семьи. Сердце твоей матери разобьётся, когда ты примешь это решение. Не думайте, что мама хотела бы от нас обоих, дядя. Поверьте, если бы я мог чувствовать себя комфортно в своём теле, я бы так и поступил. Что могло заставить тебя думать, что ты не та, кто ты есть? Это — ошибка, Лань Хуань. Меня зовут Лань Сичэнь, и я не ошибаюсь! — Лань Чжань? — мягко спрашивает Вэй Ин, выдёргивая Лань Чжань из воспоминания. — Ты в порядке? Лань Чжань кивает, возвращая внимание к еде. Вэй Ин приехала в город всего на один день, и прошлое растрачивает настоящее. Вэй Ин приказывает им затем разделить чашку мороженого «Белый кролик». — Я не могу съесть слишком много, — сетует она, когда Лань Чжань экспериментально откусывает кусочек и ей приходится подавить рефлекс, чтобы не застонать от этой сливочной сладости. — Это так мило и так хорошо. — Вот, — говорит Лань Чжань, откусывая ещё один кусок, прежде чем протянуть его к губам Вэй Ин. Модель краснеет, но тем не менее обхватывает губами ложку, и, когда она отстраняется, полоска красной помады остаётся на металле. Сердце Лань Чжань на мгновение останавливается при виде этого зрелища, и от того, как Вэй Ин, не отрывая взгляда от неё, облизывает губы. — Лань-цзецзе такая смелая, — мурлычет она, на мгновение превращая колени Лань Чжань в желе. Взволнованная, она откусывает ещё один кусок мороженого, прикусывая ложку чуть сильнее, чем необходимо. Вэй Ин смеётся над этим, прежде чем проверить свой телефон. — У меня сегодня днём фотосессия, — продолжает она. — Это для новой линии Хуайсана, — действительно милые вещи, я думаю, они понравятся даже тебе, — и мне было интересно, не хочешь ли ты присоединиться к нам? Замешательство Лань Чжань, должно быть, было очевидным, потому что щёки Вэй Ин вспыхнули сильнее, и она начала теребить салфетку. — Я имею в виду, я просто хотела продолжить с тобой общаться, — если ты не будешь слишком занята, — а ещё там будут Хуайсан и Вэнь Нин, так что в любом случае это всего лишь выпускники Гусу, и нам может понадобиться кто-то, кто заменит модель, которая сегодня утром простудилась — о, не волнуйся! — она машет рукой. — Единственная, кто раздевается для этой съёмки, — это я. Лань Чжань сглатывает, проверяет свой ежедневник. Сегодня у неё нет уроков и в последнее время она хорошо справляется с расставлением оценок. Один день с Вэй Ин не повредит. Она кивает. Вэй Ин моргает, как будто ожидала другого ответа, прежде чем ухмылка расплывается по её губам. — Фантастика! — она щебечет. — Давай закончим с мороженым, а потом пойдём на съёмку! Лань Чжань откусила ещё раз, но единственная сладость, которая для неё сейчас важна, заключается в изгибе улыбающихся губ Вэй Ин.***
— Лань Чжань! — голос Вэй Ин, прозвучавший в окне Лань Чжань, отвлекает её от задания. Подняв голову, Лань Чжань видит, что другая студентка свесилась с пожарной лестницы прямо за её окном, сжимая в руке ещё одну бутылку с «Улыбкой императора». Лань Чжань открывает окно. — Я должна отчитать тебя за хранение алкоголя, — рявкает она. — Но ты этого не сделаешь, — говорит Вэй Ин с чертовски милой улыбкой, когда карабкается в комнату Лань Чжань. — А теперь ты действительно не можешь, потому что алкоголь в твоей комнате, и ты будешь привлечена к ответственности так же, как и я! Губы Лань Чжань кривятся. Вэй Ин ставит бутылку на стол поверх домашней работы Лань Чжань, а затем начинает рыться в своей сумке в поисках чего-нибудь ещё. Она с размахом достаёт пакет маленьких белых конфет с напечатанными на них кроликами. — Вот извинения за то, что произошло на озере, — говорит она, развязывая пакет и вынимая одну из конфет. Сердце Лань Чжань замирает, когда в её сознании всплывают смутные воспоминания о больничных простыняхи и о том, как мать нежно проводит рукой по её волосам. В последний раз она ела «Белого кролика», когда была так мала, что теперь воспоминания остались лишь ощущениями. Вэй Ин разворачивает одну, прижимая белую конфету к её губам. Рисовая бумага комкается на полу комнаты в общежитии. Лань Чжань оцепенело открывает рот, позволяя воспоминаниям о матери овладеть ею. Любопытные руки Вэй Ин скользят по подолу её рубашки, отчего в кишечнике накапливается тепло. (Это из-за близости между ними или в комнате всегда было так душно и жарко?) — Ты раньше ела «Белый кролик»? — спрашивает Вэй Ин. — Я не была уверена, ты выглядишь так, будто всю жизнь не знала веселья. — М-м, — отвечает Лань Чжань, её взгляд жадно бросается на пакет, зажатый в руках Вэй Ин. Вэй Ин усмехается, разворачивает ещё одну конфету и кладёт её себе в рот. — Если я отдам тебе этот пакет, ты бы притворилась, что не видела «Улыбку императора»? Момент — и конфета лопается, как воздушный шарик. Лань Чжань хмурится — оказывается, это было больше взяткой, чем извинением. Прежде чем Вэй Ин успевает остановить её, она хватает «Улыбку императора» и возвращается к окну, открывает его и выкидывает бутылку в ночь. Вэй Ин кричит, бросаясь к окну, как будто намереваясь нырнуть за алкоголем, но Лань Чжань останавливает её, схватив за плечи. На один захватывающий момент их тела прижимают друг к друга к подоконнику, который всё сильнее впивается в спину Лань Чжань с каждым протестующим толчком Вэй Ин. — Отпусти меня! — она кричит. — Не могу поверить, что ты сделала бы что-то подобное! Лань Чжань решительно отталкивает её от окна. Вэй Ин безуспешно стучит ей по плечу, прежде чем внезапно что-то осознаёт с дьявольской ухмылкой. Её руки устремились вперёд, чтобы схватить Лань Чжань за грудь, заставляя другую девушку вздрогнуть и давая Вэй Ин шанс вырваться. — Извини! — восклицает она, спасаясь от следующей попытки Лань Чжань схватить её. — Ты не оставила мне выбора! Лань Чжань рычит, её рука взлетает, чтобы захлопнуть окно. Вэй Ин бросается к двери, но Лань Чжань удаётся повалить её на пол. Избавившись от боли, возникшей при ударе об изношенный ковровый пол, Лань Чжань поднимает голову, тяжело дыша, и видит покрасневшую Вэй Ин, смотрящую на неё сверху вниз, с широко открытыми глазами. Затем Лань Чжань понимает, как близко её лицо находится к коленям Вэй Ин, и карабкается назад, смущение ползёт по её затылку. — Приношу свои извинения, — произносит она голосом грубее, чем хотелось бы. — Всё… всё в порядке, — выдыхает Вэй Ин, прежде чем издать истерический смех. — Что это было? Из-за чего мы вообще ссорились? — Я выбросила твоё вино в окно, — говорит Лань Чжань. — Я куплю ещё одно, — говорит Вэй Ин, снисходительно махнув рукой. — А вот хороший кувшин — пустая трата времени, — она встаёт на колени, кивая на упаковку с «Белым кроликом», который упал на пол в пылу их битвы. — Давай разделим пакет. Ты получаешь половину, и я получаю половину. — Моё, — говорит Лань Чжань. Это справедливо, учитывая количество ободранных колен, которые появились из-за Вэй Ин в последнее время. — Хорошо-хорошо, это твоё, — признаёт Вэй Ин. — Могу я получить ещё хотя бы одну? Лань Чжань обдумывает это, прежде чем взять одну из конфет и развернуть её. — Открывай, — говорит она. — А-а-а, — с ухмылкой отвечает Вэй Ин, закрывая глаза. Лань Чжань осторожно кладёт конфету ей на язык, её живот трепещет, когда она смотрит, как Вэй Ин смакует её перед ней. Её руки задерживаются у лица Вэй Ин, испытывая искушение протянуть руку и коснуться. Вэй Ин принимает это решение за неё. Она наклоняется к руке Лань Чжань, её губы надуваются, словно ожидая, что Лань Чжань её поцелует. В свете настольной лампы Лань Чжань может различить слабое мерцание блеска для губ Вэй Ин. Будет ли поцелуй на вкус таким же сладким, как «Белый кролик»? Лань Чжань никогда не хотела узнать это больше, чем сейчас. Но она остаётся застывшей, сомнение трепещет в сердце, даже когда Вэй Ин прижимается к её руке, прежде чем отстраниться и подмигнуть ей. — Я имею в виду то, что сказала на озере, Лань-цзецзе, — говорит она, медленно поднимаясь на ноги и открыто окидывая взглядом тело Лань Чжань. Лань Чжань снова скрещивает руки на груди, внезапно сожалея о своём решении не надевать что-то поверх футболки и пижамных штанов. — Ты очень красивая. Носи то, в чём тебе удобно, но… я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь одеваться так, чтобы не было похоже, будто ты пытаешься скрыть тот факт, что у тебя есть фигура. И с этими словами она выскользнула из комнаты, оставив Лань Чжань сидеть на полу своей комнаты в общежитии, окружённую как частями своего мира, так и конфетами «Белый кролик», высыпавшимися из пакета.***
— Как дела? — спрашивает Вэй Ин через занавеску. Лань Чжань тянет за рукав пиджака, прежде чем снова посмотреть на своё отражение в зеркале. Помощницы Не Хуайсана напали на неё почти сразу после того, как они вошли в студию для фотосессии, проводя её к стойке, полной костюмов различных пастельных тонов. Они сняли мерки со смертельной точностью, прежде чем выбрать этот образ и затолкнуть её в отгороженную занавеской секцию для переодевания. Лан Чжань подозревает, что здесь не обошлось без волшебства, потому что этот костюм подходит ей как мечта. Он выполнен в синем цвете, облегая её изгибы, но при этом не создаёт впечатление, будто вот-вот взорвётся. Вырез мягкой белой рубашки подчеркивает её декольте, но при этом не выставляет напоказ, а нити жемчуга связывают весь образ воедино. Они даже предоставили ей комплект голубых туфель на каблуке. Лань Чжань никогда раньше не носила такие тонкие каблуки. Каким-то чудом она смогла сохранить равновесие, отодвигая занавеску и выходя на площадку, только чтобы затаить дыхание при виде одежды Вэй Ин. Модель одета в декадентское кружево винного цвета, её волосы искусно уложены свободными локонами вокруг лица. Колени Лань Чжань дрожат. Вэй Ин вскакивает, чтобы поддержать её. — Ты в порядке? — она спрашивает. Лань Чжань кивает, решительно глядя поверх ключиц Вэй Ин. Помощницы Хуайсана быстро прибывают на место происшествия, чтобы увести Лань Чжань для причёски и макияжа, а Вэй Ин проводят на съёмочную площадку для нескольких тестовых снимков. — Докторесса Лань нам понадобится только для пары снимков, так что давайте сначала разберёмся с ними, чтобы её можно было освободить как можно раньше, — говорит Не Хуайсан, когда Лань Чжань наконец выходит с уложенными волосами и макияжем, отчётливо пахнущая лаком для укладки волос. Вэй Ин, которая бездельничала в белом кожаном кресле, быстро привлекает внимание. — Давай, Лань-цзе, садись, — говорит она, пересаживаясь на подлокотник, чтобы освободить сиденье. Лань Чжань впивается ногтями в большой палец, чтобы убедиться, что не спит, пока проходит к креслу и садится. Сразу же Вэй Ин забирается к ней на колени — и это намного больше, кожи другой женщины, чем Лань Чжань когда-либо ожидала почувствовать. — Итак, вся концепция этой съёмки заключается в том, что ты — невинная, широкоглазая девчонка, а я — коварная соблазнительница, которая собирается сбить тебя с пути, — дразнит Вэй Ин, приподнимая подбородок. — Хуайсан может заставить нас соприкасаться подруга с подругой гораздо ближе, чем мы привыкли. Тебя это устраивает? — М-м, — соглашается Лань Чжань, чувствуя, как её уши нагреваются от их нынешней близости. — Я могу даже поцеловать тебя в щёку или руку. Ты не против? — М-м. — Я могла бы скользить по тебе вот так вот или положить руки около или ниже твоей талии. Ты уверена, что тебя это устраивает? Тебе просто нужно сказать слово, и мы остановимся. Я не хочу, чтобы ты испытывала дискомфорт. — М-м, — внимание Лань Чжань уже приковано к мерцанию блеска на губах Вэй Ин. Камера Вэнь Нина щёлкает. — Продолжайте делать это, — инструктирует он. — Продолжай смотреть на её губы. Инин, наклони немного голову… — Инин? — сухо замечает Лань Чжань. Вэй Ин смеётся. — Это было справедливо, так как я часто называю его Ниннином. — Ты переняла это от моей сестры, — бормочет Вэнь Нин, когда они получают ещё пару ракурсов. — Хорошо, Инин, положи стопу Лань Чжань на колени и отвернись от неё. Лань Чжань, посмотри на неё так, будто ты абсолютно не против. — Я, — Лань Чжань не может думать, когда босоножки, винного цвета на высоком каблуке, Вэй Ин упираются в её бедро. Так легко смотреть на Вэй Ин, как поэтессе на луну или как просительнице на богиню. В конце концов, она уже много лет смотрит на неё издалека.***
Лань Чжань впервые видит фотографии во время перерыва от учёбы. Каждая из них искусно поставлена и отредактирована, что позволяет проявиться игривому очарованию Вэй Ин, когда она представляет серию комплектов нижнего белья в стиле сянься. В садах университета Гусу устрашающе тихо, словно то затишье перед бурей. Лань Чжань пролистывает фотографии в своём секретном аккаунте в Weibo, у неё сжимается сердце, а желудок трепещет при виде каждой из них. На одном из снимков Вэй Ин держит красный бумажный зонтик, облачённая в кружевное чёрно-красное дудо. На другом — Вэй Ин играет на флейте в прозрачной чёрной мантии, искусно накинутой на голое плечо, под которой, очевидно, больше ничего нет. А вот любимый снимок Лань Чжань — тот, где Вэй Ин наступает на крышку кувшина с «Улыбкой императора», одетая в пару лабутен. На ней красно-чёрный бюстгальтер и трусики с подходящим поясом для чулок, прозрачные кружевные чулки и шелковистый чёрный халат, а выражение её лица застенчиво, но дерзко. Её дымчатый макияж только добавляет тепла её тлеющему взору. Лань Чжань заканчивает листать фотографии, а затем с ощущением замирания в животе понимает, что количество лайков под ними уже перевалило за тысячу, а количество репостов едва ли меньше. Фотографии становятся вирусными в течение десяти часов. Вэй Ин вытаскивают перед университетской дисциплинарной комиссией в одиннадцать. — Что они тебе сказали? — спрашивает Цзян Чэн, названная сестра Вэй Ин, когда та выходит из-за двери с покрасневшим лицом и разъярённым выражением. — Они ведь не выгнали тебя, да? — Нет, — говорит Вэй Ин. — Я ушла раньше, чем они смогли. Ушла. Лань Чжань хочет знать больше, но Вэй Ин и Цзян Чэн уже идут по коридору. Она следует на расстоянии, держась в пределах слышимости, несмотря на то что не может понять их жаркий диалект. После долгого времени из-за того, что Лань Чжань могла слышать только препирательства, Цзян Чэн наконец вздохнула и похлопала Вэй Ин по плечу, прежде чем повернуться и уйти. Когда она проходит мимо Лань Чжань, которая делала вид, что просматривает свои записи, она коротко усмехается, прежде чем скрыться из виду. Затем Лань Чжань использует шанс приблизиться к Вэй Ин, которая подошла к окну, выходящему на сад. Снаружи рабочие собрали осеннюю листву аккуратными небольшими кучками, и дух середины осени уже витает в воздухе. — Слухи? — спрашивает Лань Чжань, складывая руки за спиной. Рядом с ней доносится лёгкое сопение, из-за чего она с тревогой смотрит на Вэй Ин. Но на её лице нет слёз, и кажется, что она… хихикает. Лань Чжань приподнимает бровь. — О, это ничего, Лань-цзецзе, — говорит Вэй Ин, размахивая рукой. — Я только что поняла, что отказ от учёбы означает, что кому-то другой придётся иметь дело с муравьями в моей с а-Чэн комнате. Но не знаю, хочу ли я навязать это кому-нибудь ещё! — Значит, ты бросаешь учебу, — заявляет Лань Чжань. Вэй Ин кивает. — В противном случае они бы выгнали меня. Я не хотела доставлять им такое удовольствие. — Я думала, вы попросите господина Цзяна заступиться, — замечает Лань Чжань. Вэй Ин грубо смеётся. — И объяснять ему, что я попала в такую ситуацию только из-за того, что выложила фотографии, на которых я позирую в нижнем белье? Нет, спасибо. Кроме того, у меня уже есть агентка, которая поможет мне получить больше заказов. С таким же успехом я могла бы пойти на полный рабочий день и заработать немного денег. — Твоё образование тоже важно, — отмечает Лань Чжань. Вэй Ин насмехается над этим. — Не то теоретическое дерьмо, которое они пытаются всучить, — усмехается она. — И уж точно не сексистское дерьмо типа «что ты вообще делаешь на этой специальности, ты же женщина», которое я получала от парней с факультета информатики. У некоторых из них такое хрупкое эго; они ненавидят, когда девушка превосходит их в чём-либо. — Но тебе нужна степень, — возражает Лань Чжань, — на случай, если ничего не получится. Пауза. Брови Вэй Ин почти исчезают за линией её волос. — Думаешь, я не добьюсь успеха в качестве модели? — спрашивает она низким и опасным голосом. Лань Чжань чувствует желание сделать пару шагов назад, но держится на месте, снова поворачиваясь к окну. — Твой успех в этой области во многом зависит от твоей внешности и от того, нравишься ли ты людям, а ведь и то и другое может измениться в любой момент, — говорит она. — Что если ты обидишь своих фанатов и фанаток? Что если ты получишь травму? Глаза Вэй Ин сужаются. — Давай не будем обманывать себя, Лань Чжань. Успех в любой сфере для женщины зависит от внешности и симпатии. — Твоя — более критична, — хочет сказать Лань Чжань. В её голове непроизвольно возникают образы Вэй Ин, склонившейся над унитазом в попытке сохранить фигуру. О Вэй Ин, которая разбивает себя на части, пытаясь достичь недостижимых идеалов красоты, а потом всё равно выбрасывается из-за возраста и износа. Мысль о том, что кто-то бросит Вэй Ин, заставляет гнев подниматься в ней, как желчь. Для Лань Чжань Вэй Ин всегда будет красивой, неважно, ранена ли она, лишена ли конечности или просто постарела и поседела. Сейчас её легко любить, но Лань Чжань уже знает, что даже когда станет труднее, она всё равно будет продолжать любить. Но всё это не будет иметь значения, если она скажет что-то не то и потеряет её сейчас навсегда. — Останься здесь, — умоляет она вместо этого. Вэй Ин качает головой, уже набирая номер своей агентки. — Я не могу, — говорит она. — Мне жаль. Лань Чжань должна была знать, что Вэй Ин будет упрямиться. На мгновение всё, что она может сделать, это сжать и разжать кулаки, прежде чем опустить голову, развернуться и уйти. Но в конце коридора она в последний раз уступает своему сердцу и оглядывается, чтобы запомнить, как осенний солнечный свет танцует на лице Вэй Ин. А затем, когда её зрение плывёт, а сердце разбивается осколками, она поворачивается и уходит навсегда.***
К моменту окончания съёмок свет за окнами сменился сумрачным вечером. В студии есть ванная комната, поэтому Лань Чжань с радостью смывает остатки средства с волос и макияж с лица. Она не хочет снова надевать старую одежду. Вэй Ин, которая уже переоделась, смеётся и качает головой. — Тебе следует оставить себе костюм, — предлагает она. — Я думаю, Хуайсан хотел бы вернуть свои туфли и жемчуг, но остальная часть одежды была разработана с учётом твоих потребностей. — У неё были такие планы с тех пор, как она стала знаменитой, — вмешивается Вэнь Нин, когда они склоняются над ноутбуком, загружая содержимое своей камеры. — Она всегда хотела тебя нарядить. — Заткнись, Ниннин, — скулит Вэй Ин. — Ты должен заставить меня выглядеть круто! Старые чёрные туфли Лань Чжань, «Mary Janes», выглядят странно с этим костюмом, но это небольшая цена. Она может купить новую обувь где угодно, но костюм, сшитый по индивидуальному заказу, найти гораздо труднее. — Спасибо, — говорит она, прежде чем Вэй Ин выгоняет её из комнаты со старой одеждой, сложенной в сумку от «Gucci». Дом является частью небольшого жилого комплекса, вокруг которого разбит маленький сад, полный поздних цветов, и когда они гуляют по нему, дует тёплый ветер. Лань Чжань втайне не хочет, чтобы этот день заканчивался — Что ж, — говорит Вэй Ин, останавливаясь под фонарём, чтобы поправить лацканы. — Было здорово увидеть тебя хоть раз в брюках. — Я раньше носила брюки, — отмечает Лань Чжань. — Не те, которые бы тебе льстили, — отвечает Вэй Ин. — Тебе следует сменить их, если ты не хочешь полностью от них избавляться. Лань Чжань приподнимает бровь. Что-то в тоне Вэй Ин наводит на мысль, что она предпочла бы сжечь весь гардероб Лань Чжань. Это немного мило и также немного устрашающе. — Когда ты вернёшься в Сучжоу? — спрашивает она вместо этого. Вэй Ин скривилась и пожала плечами, теребя пальцы. — Я не уверена, — признаётся она, — но надеялась, что смогу возвращаться почаще. Я купила квартиру возле озера Цзиньси, но у меня не было времени её обставлять. Не хочешь на неё посмотреть? Лань Чжань сглатывает. — У тебя есть квартира в Сучжоу, — заявляет она. Щёки Вэй Ин ярко вспыхивают от фонарей. — Ага! Это был новый проект, и цены были не так уж и плохи, и я только что подписала контракт с «Sephora» на разработку линии «Drop Dead Gorgeous», и я подумала, что… — она пожимает плечами. — Что, если бы я могла найти оправдание, чтобы возвращаться и почаще посещать мои старые топчёные угодья? — Ты хотела вернуться, — Лань Чжань не понимает, почему ей так долго не удаётся понять, что Вэй Ин хочет вернуться в город, из которого уехала в поисках своей мечты. Что могло подтолкнуть её к такому решению? («Я была сильно влюблена в кое-кого, пока жила здесь. Обещайте, что не расскажете».) Щёки Вэй Ин вспыхивают ещё сильнее, и она поворачивается, чтобы сесть на ближайшую скамейку. — Конечно, я хотела вернуться, — нервничает она, скрещивая и расставляя ноги, теребя пальцы и явно переживая из-за чего-то. — Я… мне потребовалось много времени и много стран, чтобы понять, что единственное место, где я действительно хочу быть, — это то, где находишься ты. Лань Чжань моргает. — Я, — повторяет она, подходя ближе к скамейке. — Ты, — соглашается Вэй Ин. Она тянется к руке Лань Чжань, и та позволяет ей взяться за неё. Медленно Лань Чжань опускается на скамейку рядом с ней, и Вэй Ин кладёт голову ей на плечо, переплетая их пальцы. Лань Чжань всё ещё чувствует запах остатков лака для волос, но почему-то для Вэй Ин это не так неприятно. — Я… если это не… если ты не… это не должно быть... — Вэй Ин, как обычно, запинается в словах, пытаясь оправдать свои действия. Лань Чжань не может не усмехнуться, заставив модель отодвинуться и уставиться на неё широко раскрытыми глазами. — Ты действительно смеялась? — Может быть, — прерывает Лань Чжань, позволяя уголкам рта приподняться. Вэй Ин задыхается, как школьница, впервые увидевшая Великую китайскую стену, а затем незамедлительно краснеет ещё больше. — Ты… ты не против? — рискует она. — Только с тобой, — отвечает Лань Чжань. Во всяком случае, она никогда не думала ни о ком другой. Вэй Ин долго смотрит на неё, ища что-то глазами, словно отчаянно пытаясь убедиться, что Лань Чжань не разыгрывает её. Лань Чжань смотрит в ответ, её дыхание задерживается, а сердце бешено колотится. Пальцы Вэй Ин нежно касаются щеки Лань Чжань, а её губы ещё мягче, когда касаются губ Лань Чжань. Она слабо ощущает вкус «Белого кролика» и «Улыбки императора», опьяняющих Лань Чжань во многих отношениях. Лань Чжань преследует её губы, когда Вэй Ин пытается отстраниться. Вэй Ин хихикает и прижимает их лбы друг к другу. — Ужин? — спрашивает она, и Лань Чжань нетерпеливо кивает, прежде чем откинуться назад, чтобы снова поцеловать её.***
После того, как Вэй Ин бросает учёбу в университете Гусу, Лань Чжань может следить за ней только через Weibo, который быстро становится официальной учётной записью, явно управляемой кем-то другим. Это немного разбивает ей сердце, но тщательно отобранные новости лучше, чем их отсутствие. Фотографии Вэй Ин быстро превращаются из глупых университетских селфи в профессиональные снимки, сделанные в экзотических местах, от залитых солнцем греческих островов до угрюмых шотландских болот. Она очаровывает мир своими дымчатыми глазами и блестящей улыбкой, в то время как Лань Чжань наблюдает издалека и старается не ревновать к остальному миру за то, что он отнял у неё Вэй Ин. (Это так не работает. Лань Чжань не её владелица, что бы её самые глубокие и тёмные части ни хотели сказать. Вэй Ин взрослая, и может принимать собственные решения.) Когда коллекция «Yiling» Не Хуайсана — нижнее белье, с которого всё это началось, — попадает на парижскую неделю моды, Лань Чжань наблюдает, как Вэй Ин с гордостью идёт по подиуму в великолепном красно-чёрном ансамбле с шёлковыми мантиями и «Улыбкой императора». После этого она крадёт стакан бренди из тайника Сичэня, и остаток ночи становится затемнённым пятном. Пару дней спустя посылка куайди, которую она не помнит, как заказывала, прибывает в почтовый ящик в их жилом районе. Лань Чжань забирает её до того, как дядя Цижэнь успевает задать какие-либо вопросы, относит просто завернутый свёрток в свою комнату и запирает дверь. Как только она видит бледно-голубое кружево, по её спине пробегает дрожь. Лань Чжань осторожно подносит бледно-голубой бэби-долл к свету, любуясь мягкой тонкой тканью и атласными бантами. Также есть подходящие трусики, которые представляют собой не более чем обрывок кружева с атласными бантами, отсутствие покрытия которых одновременно возбуждает и пугает. Лань Чжань переодевается в бельё после ночного душа, затемняет свет в своей комнате, прежде чем полюбоваться собой в зеркале. Она медленно поворачивается, сердце бешено колотится, когда кружево колышется и переливается на её теле. Это красиво в том смысле, который она не может описать, — кусок декаденса только для её глаз. Последний раз она надевала в постель что-то столь роскошное, когда была маленькой девочкой, — белую шёлковую ночную рубашку. Бабушка сшила ей и Сичэню одинаковые комплекты, но тот их терпеть не мог. Лань Чжань нравились маленькие голубые облака на шёлке, и она очень расстроилась, когда начала её перерастать. Но даже та ночная рубашка была скромной, с длинными рукавами. Но это совсем другое. Руки Лань Чжань поднимаются, чтобы обхватить грудь, ощущая её вес в ладонях. Её отражение выдаёт нервозность, от покраснения в ушах до беспокойства в глазах. Сделав успокаивающий вдох, Лань Чжань медленно позволяет своим рукам опуститься по телу, пальцы скользят по прозрачной ткани, прежде чем упереться в верхнюю часть бёдер. Она не касалась этой части себя долгое время, с тех пор, как однажды в детстве, когда она сидела на стиральной машине во внутреннем дворике, ожидая, пока закончится стирка, поняла, что вибрации кажутся странно хорошими. Дядя Цижэнь никогда прямо не запрещал прикасаться к себе, но Лань Чжань знала, что в его глазах все вещи, которые казались слишком хорошими, вероятно, считались «морально упадническими», и это определённо соответствовало бы критериям. Так что она больше никогда не садилась на стиральную машину, и если её руки когда-либо блуждали между ног в тихие ночные часы, то следующее утро всегда было испорчено стыдом и чувством вины, которые, как она боялась, её дядя мог прочитать за милю. — Хорошая женщина рода Лань никогда бы не сделала ничего настолько постыдного, — говорил он, его неодобрительный тон звучал в её ушах даже сейчас, когда она медленно отступает к кровати, раздвигая ноги перед зеркалом. Хорошая женщина рода Лань хранит чистоту для мужа. (Но дядя Цижэнь также рассказывал ей истории об их предках, о том, как основатель семьи, Лань Ань, оставил свою монашескую жизнь, чтобы найти настоящую любовь. Неужели стремление к настоящей любви было роскошью только для мужчин семьи Лань? Если так, то зачем наделять мечты юной девушки такими причудливыми невозможностями?) Лань Чжань просовывает руку под тонкую ткань. Засовывает пальцы за пояс кружевных трусиков. Она смотрит на себя в зеркало, её щёки вспыхивают, когда её пальцы медленно скользят по влаге между складками. У неё перехватывает дыхание, а другая рука снова поднимается, чтобы обхватить грудь. — Вэй Ин, — бормочет она, перекатывая имя на языке, как «Белый кролик», сладкое и запретное. Что бы сказала Вэй Ин, если бы увидела Лань Чжань такой, с раздвинутыми ногами перед зеркалом и пальцами, скользящими у неё внутри? Отвернётся ли она, смутившись, наконец? Или она подойдёт ближе и попытается протянуть руку помощи? Лань Чжань пытается представить губы Вэй Ин на своих губах, пытается представить пальцы Вэй Ин на своей коже. Она почти может видеть её мысленным взором, скользящую в пространство между ног Лань Чжань и заменяющую её пальцы своими собственными. Лань Чжань откидывается на шёлковое покрывало, закрывая глаза, и представляет, как Вэй Ин гладит её, прикасается к ней, поклоняется ей. Волосы Вэй Ин падают ей на лицо, её серые глаза тлеют, когда она выбивает дыхание из лёгких Лань Чжань поцелуями. Пальцы Вэй Ин будут точно знать, где именно хочет ощутить прикосновение Лань Чжань, даже до того, как она сама это поймёт. Удовольствие растёт внутри неё, когда она трёт всё сильнее и быстрее, сжимая бёдра вместе по мере приближения оргазма. «Лань Чжань», — Вэй Ин шептала ей в ухо, её пальцы были покрыты смазкой, пока она дразнила своими умелыми пальцами сладкое место Лань Чжань. Разве это не приятно? Да больше всего на свете. Лань Чжань прикусила свои губы, когда пальцы наконец подтолкнули её к краю. Это похоже на то, как если бы она наконец-то выпустила дыхание, которое так долго сдерживала, облегчение и удовольствие прокатились по ней волнами. После этого у Лань Чжань едва хватает ума, чтобы снова переодеться в свою обычную пижаму, прежде чем выключить лампу и пойти спать. Бельё было тщательно выстирано и спрятано, как маленький секрет, на следующий день. Возможно, когда-нибудь она действительно наденет его для Вэй Ин.***
Они забывают об ужине. Лань Чжань почти не видит квартиры, но то немногое, что она замечает между голодными поцелуями Вэй Ин, — это в основном коробки, сгруппированные вокруг новенькой мебели, покрытой плёнкой. Вэй Ин ведёт её в спальню, где постельное бельё смято, а чемодан для ручной клади валяется открытым и весь забит одеждой. — Давай постараемся не испортить твой новый костюм, — выдыхает Вэй Ин, отстраняясь, чтобы помочь Лань Чжань избавиться от пиджака. Она роняет его возле чемодана, прежде чем повернуться, чтобы помочь Лань Чжань расстегнуть её рубашку и брюки. Лань Чжань немного смущается, когда наконец доходит до нижнего белья. Это не совсем тот кружевной бэби-долл, который она тайно купила для этого момента, но, опять же, она даже не ожидала, что Вэй Ин заглянет в её рабочее время, не говоря уже о том, чтобы ответить на её чувства. Но Вэй Ин хихикает, снимая хлопчатобумажную кофточку Лань Чжань через голову, когда расстёгивает простой белый бюстгальтер Лань Чжань, отгоняя все страхи своей блестящей улыбкой. — Ты прекрасна, — говорит она, протягивая линию поцелуев от ключицы Лань Чжань до верхней части декольте, с восхищением глядя на неё снизу вверх. — Мне нравится, какая у тебя мягкая грудь. Уши Лань Чжань покраснели. Вэй Ин приподнимает бровь, словно прося разрешения пойти дальше. Лань Чжань кивает, и Вэй Ин нежно обхватывает её грудь, её большие пальцы скользят по соскам Лань Чжань, пока они не твердеют под прикосновением. — Какие чувствительные, — бормочет она, прежде чем наклониться и поцеловать каждый из них. У Лань Чжань перехватывает дыхание, она отшатывается и тяжело падает на кровать. Вэй Ин избавляется от своего шёлкового чёрного топа, как будто это ничего не значит, и беззаботно снимает кружевной красный бюстгальтер, находящийся под ним. Тепло проходит через Лань Чжань, когда Вэй Ин подвигается ближе, ставя одно колено на кровать между бёдрами Лань Чжань, она наклоняет её подбородок назад и задумчиво проводит большим пальцем по её нижней губе. — Ты хочешь узнать, о чём я подумала, когда впервые встретила тебя? — спрашивает она. Лань Чжань ничего не говорит, но Вэй Ин продолжает ухмыляться. — Я думала, ты как луна, такая красивая, далёкая и холодная. Мне не мешает, что ты всегда в белом, но... Она проводит рукой по волосам Лань Чжань, позволяя им мягкими волнами струиться сквозь пальцы. — Я не знала, почему мне так нравится дразнить тебя, — признаётся она. — Тогда я думала, что это просто забавно, пытаться заставить тебя покраснеть. Знаешь, ты выглядишь так мило, когда краснеешь, — её пальцы скользят по ушной раковине Лань Чжань, по её теперь разгорячённым щекам. — Но после долгого отсутствия я поняла… что ты мне нравишься. Я хочу тебя. Я никогда не хочу оставлять тебя. У Лань Чжань перехватывает дыхание, когда Вэй Ин снова целует её, а затем берёт её руки и кладёт их себе на грудь. Кожа у неё мягкая, эластичная, когда Лань Чжань имитирует прикосновение Вэй Ин к её соскам, ресницы Вэй Ин беспорядочно трепещут. — Быстро учишься, — поддразнивает она. Лань Чжань мычит, её руки скользят по её талии и пояснице, прежде чем сжать задницу. — Ой! И где ты этому научилась? Лань Чжань приподняла бровь. — Не болтай. Вэй Ин дуется. — Непослушная, — говорит она, прежде чем полностью уложить Лань Чжань на кровать. — Разве ты не должна быть хорошей девочкой? Лань Чжань смотрит на неё, дыхание перехватывает из-за того, что Вэй Ин, кажется, светится в полумраке комнаты. — Исследования, — отвечает она. (Книги не совсем точны. Никакое количество письменных эротических материалов из любой точки мира не могло бы по-настоящему описать восторг от прикосновения Вэй Ин к её коже.) Вэй Ин стягивает простые хлопковые трусики так быстро, что Лань Чжань почти не успевает понять этого. — Расставь ноги, Лань-цзецзе, — шепчет она, и Лань Чжань с бешено колотящимся сердцем пытается подчиниться, когда поцелуи Вэй Ин переходят от груди к пупку и к бёдрам. Сначала она обходит мягкий куст между ног Лань Чжань, вместо этого осыпая поцелуями внутреннюю поверхность бёдер. Тихий стон вырывается из горла Лань Чжань, прежде чем она успевает втянуть его обратно, заставляя её хлопать руками по губам. — Всё в порядке, — говорит Вэй Ин, её дыхание проносится всего в нескольких дюймах от складок Лань Чжань. — Ты можешь шуметь сколько угодно. — Вэй Ин, — выдыхает Лань Чжань между пальцами. — Пожалуйста… — Прости, что? — переспрашивает Вэй Ин. Лань Чжань вместо слов дёргает бёдрами. Вэй Ин смеётся. — Ты должна сказать мне, что тебе нравится, — упрекает она. — Ты — профессорка китайской литературы, неужели не умеешь обращаться со словами? — Не так, — возражает Лань Чжань, смущение ползёт по её шеё. Она действительно знает слова. Просто кажется странным произносить их кому-то вслух. — Хорошо, — щёки Вэй Ин покраснели, когда она наклоняется, чтобы поцеловать её. — Я думала, что поцелую тебя там, внизу, и не перестану целовать, пока ты не кончишь. Похоже на то, чего ты желаешь? Лань Чжань нетерпеливо кивает, поэтому Вэй Ин смеётся и снова садится между её ног, её пальцы разводят складки. Лань Чжань дрожит, когда влажный жар языка Вэй Ин проникает в неё. Вэй Ин сдержала своё слово. То, чего ей не хватает в изяществе, она с лихвой компенсирует рвением, скольжение её языка ошеломляет чувствительную кожу Лань Чжань. Лань Чжань быстро обнаруживает, что она не более чем сгусток ощущений, кусающий губы и сжимающий одеяло, пытаясь не стонать слишком громко. — Выпусти это, — выдыхает Вэй Ин, когда она ненадолго выходит на поверхность, чтобы вдохнуть воздух. — Я хочу слышать тебя, Лань-цзецзе. Лань Чжань прикрывает рот руками. — Я… Вэй Ин… — заикается она. — Тебе не нужно прятаться, — Вэй Ин целует её бёдра, отчего Лань Чжань задыхается. — У тебя прекрасный голос. — Вэй Ин, — бормочет Лань Чжань, прижимаясь бёдрами к голове Вэй Ин. — Тебе действительно нравится моё имя, а? — Вэй Ин усмехается, её язык нежно ласкает клитор Лань Чжань. — Это хорошо, мне нравится, как ты его произносишь. Лань-цзецзе, профессорка Лань, Лань Чжань… Руки Лань Чжань опускаются, чтобы схватить Вэй Ин за затылок, удерживая её на месте, в то время как её бёдра прижимаются ко рту Вэй Ин. Глаза другой женщины расширяются, но она быстро движется, язык проникает в неё с новой силой. Она не заставляет себя долго ждать. Ещё одно прикосновение к клитору, и Лань Чжань содрогается от чистого удовольствия. Она бессильно опускается на одеяло, её бешено колотящееся сердце медленно возвращается к своему привычному ритму. Между её ног Вэй Ин облизывает губы, прежде чем медленно подняться, чтобы поцеловать её. Лань Чжань пробует себя на языке Вэй Ин, прежде чем перевернуть ту на спину. Щёки Вэй Ин вспыхивают, когда Лань Чжань нежно целует её плечи, шею и грудь. — Могу я вернуть услугу? — дышит Лань Чжань, когда её губы скользят по груди Вэй Ин, вниз по её животу, вокруг пирсинга в пупке. Вэй Ин задыхается от её прикосновения и яростно кивает. — Во что бы то ни стало, — выдыхает она, раздвигая ноги. Её алые кружевные трусики пропитаны её соком. Лань Чжань снимает их и пробует запретный плод.***
Утром Лань Чжань просыпается от звука своего телефона. Нащупывая прикроватную тумбочку, она быстро понимает, что телефона нет. Звонок продолжается, тогда Лань Чжань тихонько выползает из-под одеяла к чемодану, набитому яркой одеждой, которая ей не принадлежит. Её телефон всё ещё звонит, когда она наконец достаёт его из сумки «Gucci» вместе со своей старой белой водолазкой и тёмно-синей юбкой. — Ух, который час? — кто-то бормочет с кровати. Лань Чжань замирает, понимая, что она совершено голая. Оглядываясь, она видит, как Вэй Ин садится в постели, её волосы ниспадают неприрученной чёрной гривой вокруг лица, когда она сонно потирает глаза. У Лань Чжань перехватывает дыхание. — Половина седьмого, — говорит она, поднимая телефон. У неё есть несколько пропущенных звонков от дяди и брата, не говоря уже о тревожных уведомлениях WeChat. Вэй Ин выхватывает телефон из рук, улыбаясь, просматривая сообщения. — О боже, — бормочет она, возвращая телефон. — Тебе, вероятно, следует дать им знать, чтобы они не звонили в полицию. Лань Чжань почувствовала головную боль, начавшуюся от самой идеи, и вместо этого отправила всего два сообщения. Вэй Ин похлопывает по кровати, и Лань Чжань ускользает обратно под одеяло. Тут же Вэй Ин сворачивается калачиком рядом с ней и нежно целует её плечо. — У меня рейс в Сингапур в девять, — бормочет она. — Фотосессия для гонконгского «Vogue». Я не хочу никуда ехать. Лан Чжань фыркает от удовольствия. У неё самой сегодня днём занятие, и ей ещё нужно закончить проверку документов в своём кабинете. Но часть её соглашается с Вэй Ин — она не хочет покидать эту кровать или убежище рук Вэй Ин. Это означало бы столкнуться с остальным миром и последствиями того, что между ними возникнет что-то тёплое и сладкое. Сердце Лань Чжань замирает, когда пальцы Вэй Ин выводят на её коже ленивые узоры. — Когда ты вернёшься? — спрашивает она. Вэй Ин гримасничает. — Возможно, через пару дней, — говорит она, — а затем я поеду в Токио через неделю, а через неделю — в Нью-Йорк. Я всегда в пути, так что если ты не хочешь этого… Лань Чжань сцеловывает остаток предложения. — Я хочу тебя, — говорит она, — несмотря ни на что. Лишь бы это была ты. Утренний солнечный свет падает на лицо Вэй Ин золотым сиянием и освещает её улыбку, пока она не становится такой же тёплой, как чувство, запутавшееся глубоко в груди Лань Чжань. — Тогда переезжай сюда, — предлагает она, дотрагиваясь до лица Лань Чжань. — Ты можешь носить всё что хочешь, делать всё что хочешь. Это место не так далеко от университета, ты можешь добираться на метро. Лань Чжань целует её руку и кивает. Вэй Ин аплодирует, прежде чем откинуться назад, чтобы поцеловать её глубже. Руки Лань Чжань запутываются в волосах её девушки, а сердце витает в своей свободе.***
В тот же день Лань Чжань входит в аудиторию в новом костюме и в белых туфлях на каблуках, позаимствованных у Вэй Ин. Она может чувствовать озадаченные взгляды класса ей в спину, пока подтягивает презентацию, прежде чем повернуться к ним, приподняв бровь. Господин Ло поднимает руку. — Хороший наряд, профессорка Лань, — говорит он. Лань Чжань позволяет малейшей улыбке дрогнуть на её губах. — Спасибо, господин Ло, — говорит она. — Это — подарок от Вэй Ин. Звуки ударов челюстей о столы наполняют комнату. Лань Чжань отворачивается, скрывая широкую улыбку, прежде чем начать лекцию.