«Революционер! Бей Эквестрийца!» — Республиканский Плакат.
— Внимание! Отложите ваши карандаши! ПОН-Э кончился. Результаты будут объявлены завтра утром. Но перед этим… — Цветок, учитель административного направления, продолжил нудить о всех возможностях назначения и другую чепуху. Поскольку слушать это у меня не было желания, я занялся более «интересным» занятием — тихой перепалкой со своим «заклятым врагом» Парсли. — Ты же понимаешь, что ты настолько лох, что тебя даже на самые простые работы не определят? — шёпотом прогоготал зелёный жеребец, изредко тревожно поглядывая на Цветка. — Хотя бы обслуживать унитазы не буду как ты, — криво улыбнулся я прищурившись, наблюдая как морда моего соседа искривляется в тихой ярости. — Ты же бездарность, Облачко, ты же даже не понимаешь этого! — прошипел идиот Парсли, еле сдерживаясь. — Тебя даже мать не любит! Я скривил улыбку. Это было низко… — Зато у твоей я — любимец, даже больше чем твой… — это было последней каплей для зеленоглазого придурка. Он вскочил и уже замахнулся для удара, но его остановил уставший голос нашего руководителя: — Святые Сёстры, потерпите немного! Завтра я уже не буду за вас отвечать, и вы хоть убейте друг-друга. А пока пожалейте меня! Парсли, сядь обратно… А Вы, принц… — он немного прищурился, изучающе рассматривая меня. — Я доложу Её Высочеству. Я закатил глаза. Отлично… Нас распустили. Я мгновенно вылетел из кабинета и направился восвояси, но в коридоре меня нагнал Парсли и его компашка дебилов. Судя по не особо доброй морде земнопони, что-то назревало. И это точно не закончится в мою пользу. Эта вражда была вечной. Никто даже не помнил, с чего она началась, но все знали, что она кровная. Изо дня в день мы сталкивались на полях интеллектуальных и не очень споров. Каждый раз это заканчивалось либо перепалкой, либо дракой. Но на стороне Парсли было преимущество: его дружки, которые хоть и не разделяли умственных способностей своего лидера, но точно постояли бы за него горой. Это давало зеленому идиоту невероятный рычаг давления: угроза расправы всегда была. Хоть до этого ещё ни разу не доходило, но точно когда-нибудь дойдёт… — Ну всё, идиотина, дощебетался, — злобно прорычал перед моей мордой Парсли, пока его дружки окружали меня. — Извиняйся! — За что? Ты первый про мать мою заговорил! — гордо подняв голову, я изучающе смотрел на земнопони. — Это было справедливо! — Я правду про тебя сказал, а ты оскорбил моих родных! — воскликнул он, ухватившись копытами за шиворот моего комбинезона. — Извиняйся, а то зубов лишишься! — И как ты объяснишь это главе охраны? — я тщетно дёрнулся, попытавшись вырваться из «объятий» своего недруга. — Ты же не смеешь трогать королевскую родню! — Ещё как и посмею, плевать! — он злобно тряхнул меня. — Ну посижу в обезьяннике недельку, вот незадача! Я хотя бы честь семьи отстою! Я наконец вырвался из хватки Парсли. Отойдя на почтительное расстояние, я задумался: может я и вправду перегнул палку… — Шторм! Извиняйся! — настойчиво рычал Парсли, становясь похожим своей упорностью на осла. — Мы тебя не отпустим, пока ты… — Я не буду извинятся перед тобой, Парсли! — повысив голос, я поднял свои усталые глаза. — Но я извиняюсь перед твоей прекрасной матерью. Её не стоило вмешивать… — И всё?! — еле-еле сдерживаясь, чуть не взвыл зелёный земнопони. — Слушай ты же не уйдёшь отсюда целым! — Погоди, — вздохнул я. — Давай не будем друг-другу проблем создавать. Пока. Мне с тобой драки не нужно. Если я тебя побью, меня тоже отправят в обезьянник… Я не думаю, что мы выдержим компании друг-друга больше, чем пять минут… Парсли задумчиво насупился, видимо он понял, что драка не приведёт ни к чьей победе, а лишь усложнит жизнь. Хорошо… — Уходи, Облачко, — тихо буркнул Парсли, отворачиваясь от меня и направляясь восвояси. — Видеть тебя нет сил… Я гордо проводил взглядом банду юных «анархистов» и, покачав головой, довольный разрешением этого конфликта, отправился вглубь Стойла — на технические уровни. Не было более разгульного места, чем энергоблоки Стойла 52. Алкоголь, карты и танцы. Из-за огромной надёжности энергоустановок у энерготехников не было работы, так что они нашли себе более интересное и, самое главное, прибыльное занятие. В это «гнездо» декаданса стекался весь нелегальный алкоголь и лекарства, которые здесь использовали вовсе не для лечения болезней. Здесь происходили все подпольные сделки, здесь было модно встречаться всем видам молодёжных «объединений». И королевской власти это не мешало. Пока есть подобное, можно держать любую нелегальную деятельность под присмотром, ведь тут на постоянной основе присутствовала тайная королевская полиция. Это место стало решением уже как шестидесятилетнего «культурного» кризиса. Из-за политики пары монархов, которые уж слишком боялись переворотов, официально была запрещена культура «водопоев», которая возникла в первое столетие Стойла. Эти времена старики вспоминают с благоговением, рассказывая, что перерывы на водопой объединяли всех стойловцев, что все тогда были друг за друга, что все знали каждого в морду… Конечно, как только население стойла перевалило за пятьсот голов, такие уже расслоенные политически и социально группы «любителей» попить водичку стало трудно контролировать, что и вправду могло нести угрозу власти. Лунар VIII «Некоронованный», боясь за свою, по стечению обстоятельств, отсутствующую корону, запретил все виды собраний, чем, иронично, и закончил своё правление: недовольные жители Стойла просто решили отказаться работать, что не перечило закону. Ради сохранения Стойла Лунара заставила уйти в отставку охрана, главой которой был мой дед, в будущем король. Утвердив верховенство власти Королевской Охраны над короной, мой дед буквально правил за Селестинга XI «Обманутого». Тогда и утвердился новый закон «О собраниях». По новой системе, установленной моим дедом, все собрания должны быть зарегистрированы и контролируемы. Несанкционированные сборища были хоть и не разрешены, но не карались, пока они не вызывали вопросов у власти. И благодаря этому исключению это место нашло своё начало. Никто никогда бы не признался, что здесь бывал, но здесь практически все были. В том числе и знакомая милая мордочка, чьё присутствие порядком меня обрадовало: чуть поодаль от основной массы танцующих и пьющих пони вальяжно сидела Зеро. Персиковая кобыла встрепенулась, как только заметила моё приближение, вскочила с пуфика и пошла в мою сторону. Обнявшись и обменявшись любезностями, мы направились в сторону «водкопоя». Название говорило за себя: это был старый фонтан для питьевой воды, но теперь, в следствии нехитрых модификаций инженеров, он начал раздавать гадкую спиртягу. Но жаловаться было грех, ведь вход стоил практически ничего, а пить можно было сколь душе угодно… Правда, большинство предпочитало приносить с собой свой алкоголь, которые вероятно был куплен у фермеров, таскающих с казённых садов фрукты на брагу. Ну а нам, бедному классу безработных… То есть несовершеннолетних, приходилось довольствоваться тем, что было дёшево. И не то что нам был запрещён алкоголь, ведь употребление привязано к возрасту достижения зрелости, которого мы уже достигли. Просто без назначения экзаменом и Пип-Бака работать нельзя… А нет работы — нет билетов королевского банка. Единственный доход, молодых пони и тех, кому не досталось место — временные работы или подачки от родственников. В моём случае — последнее… Вообще непонятно, зачем в стойле деньги, ведь рабочих мест особо нет, а временная работа в основном тяжела. Понятное дело, что Корона жителей Стойла без еды не бросает, всё-таки мы не монстры: питание, одёжка, развлечения, медицина всё можно получить с помощью дарительных билетов. Просто отстой в очереди с остальными и… — Ну как экзамен, Шторм? — зачёрпывая стаканчиком из фонтана, спросила меня Зеро, весело рассматривая меня зелёными глазами. — Завалил? — Смеёшься? — усмехнулся я. — Я же не идиот Парсли… — задержав дыхание, я опрокинул стакан, который мне протянула черногривая кобылка. — Ну и гадость… — Ну а что поделать… Ух… — мордочка Зеро сморщилась от глотка «огненной» жидкости. — Ну, а сама? — отойдя от водочного фонтана, я плюхнулся на свободный пуфик, который, как понял мой круп, был набит соломой. Почесавшись, я пододвинул второе седалище поближе, чтобы моя подруга села рядом. — Как сдала, да и вообще, как по жизни? — Да там уже понятно, — копытом почесав веснушчатый носик, она посмотрела куда-то вверх. — Я же инженер, а там либо Пип-Баки чинить, либо их делать. Это я утрирую. Могут ещё электриком послать батрачить. — Батрачат у нас фермеры, а вы, энерготехники, уважаемые пони, — задумчиво протянул я. — Ага, вот они, — она развела копытами. — Вот они, эти электрики. Они же это и построили. Для них напиться и забыться — пик карьеры. Хочу хотя бы Пип-Баки чинить. Компьютерщики те ещё алкаши, но работа интересней, чем… кабели таскать. — Ну как знаешь, — я почесал затылок, рассматривая задумчивую Зеро, а после улыбнулся, придумав шутку. — Ты ещё наверное наших архивариусов не встречала. Вот это настоящие мастера напиться! — по неловкому смешку кобылы я понял, что шутка не удалась, и поспешно попытался сменить тему. — Так как у тебя с Байтом? — Ой! — Зеро сразу оторвалась от созерцания потолка. — Очень хорошо, нам недавно выдали розовые пропуска! Теперь мы можем официально… Ну ты знаешь. Быть парой. — Знаю… — немного раздосадованно проговорил я. Досаде было место. В нашем стойле существует довольно удобная система контроля популяции. Пары нужно регистрировать и получать определённые разрешения. Всего было три вида так называемых «романтических» пропусков: белый, разрешающий заводить детей, розовый, позволяющий регулярные… «встречи» и совместное проживание, но не позволяющий заводить семью и, наконец, синий — «билет счастливого холостяка». Он был пережитком прошлого, но очень-очень… удобным. Раньше в нашем стойле была система борделей или «увеселительных палат», как их официально назвали, и синий пропуск давал круглосуточный доступ к ним. Но когда распустили этот похабный институт и утвердили современную систему, этот пропуск решили оставить. Теперь же он разрешал носителю заниматься любовью с любым партнёром без привязки в пару, но только в определенное время и с записью в журнал. Так что это была мечта любого молодого пони, меня в том числе. Но увы… Есть, некоторые преграды… — Опять грустишь, что твоя мать не выдаёт тебе «синяк»? — сочувствующе спросила Диджит Зеро. — Да забей, думаю, когда твой братец на престол взойдёт, ты его точно получишь… — хитро улыбнувшись, она продолжила. — Ну, а ещё можно найти себе пару. Не думаю, что Железная Пони будет против этого. — Будет, — буркнул я. — Она всё время твердит про этот идиотский закон Селестии… Ну который обещает, что король будет проклят, если будет спать с кем попало… — Ну, а ты не с кем попало, — подмигнула мне Зеро. — Найди пару и будет всё зашибись: и закон священный соблюдёшь, и самому приятно будет. — Ага, только по закону нужно жениться, — парировал я. — И? — подняла бровь единорожка. — Не вижу несостыковок. Я тяжело вздохнул, понимая, что наш разговор не туда пошёл. — Не удивительно, что не видишь. Что же ты тогда сейчас не выйдешь за Байта? Зеро задумалась. — Ну… — протянула она, опять уставившись на металлический потолок. — Ну а зачем? Мы и так вместе живём! А жеребёнка рано ещё заводить… — Ну вот, тот же ответ, — проговорил я, вставая с колючего мешка, — Ну в смысле, что жеребёнка рано заводить… Да и нет пока кобылы, которую я могу назвать своей парой… А любви хочется! — Ну так и ищи её! — воскликнула кобыла, тоже вскакивая. — Это было бы удобней, имей я этот чёртов синий пропуск! — хоть совсем чуть-чуть, но уже злясь прикрикнул я. — Я не понимаю боязнь матери за мою душу, ведь я же не стану королём! Да и вообще, почему моему брату можно, моей сестре можно, а мне нельзя?! Таф Армор наследник, не я. А он… — заметив, как окружающие начали недобро поглядывать на меня, я немного умерил свой пыл. — Ему бы вот следовало следовать этому закону. — Может Лунария не знает? — слабо улыбнулась Зеро, явно думая, что расколола меня. — А ты вот себе сам накручиваешь. Брат будет проклят, а ты нет. Просто дождись коронации Таффи, и всё будет тип-топ. — Просто обидно, — отрезал я. — Лучше бы мать также яростно мне помогла с устройством на нормальную работу, на которую я хочу… А не как экзамен решит… Повисло молчание. Разговор был одновременно неловким и тяжёлым. Не знаю, зачем мы вообще подняли эту тему… Надо выпить… Вдруг Зеро медленно и тихо произнесла: — А что если тебя оставили как запасной вариант? Если, вдруг, с твоим братом что-то случится? — Ага, от старости помрёт, — съязвил я, направляясь к «водкопою». — Бездетным. Это будет похоже на него. Это, конечно, не учитывая некоторое количество бастардов, которое… — я чуть понизил тон. — Возможно, уже существует. И вот тогда я взойду на престол! Бездетным, чистым, как лист бумаги… — я обернулся и гоготнул. — Вот радость будет. Зато в оставшиеся четыре года, пока я буду доживать свою старость, я не буду проклят! — Эх… на всё есть ответ, — поспешила за мной чёрногривая единорожка. — А что если это случиться раньше? Ну… ты понял — Маловероятно, — сказал я с уверенностью. Но почему-то слова Зеро меня заставили задуматься… А вдруг у матери есть план?***
Ужасно сквернословя, я высунулся из распахнутого окна. Мой взгляд сразу упал на выдавленный в снежном одеяле след силуэта пони. Ветер завывал, будто пытался вырвать и так хлипкие ставни. Среди белизны разобрать что-либо было трудно, но мой глаз выловил вдалеке маячащую точку. Это точно была эта дура. Стиснув зубы от лютой злобы, я развернулся и, быстрым шагом, потопал вон из номера. Мне надо было догнать эту идиотку, во что бы то ни стало. Не знаю почему, но моё подсознание было уверено, что без Зеро всё рухнет, что если я вот так её отпущу, то наступит конец света. Я должен её вернуть, потому что это правильно, это верно, и этого хочу я. И пока я главный, никто, ни единая душа не смеет вот так поступать! Никаких истерик, подобных сцен и так далее, мы команда, мать мою, и мы будем держаться друг за друга, хотят они ли этого или нет. Бурлящее негодование будто вышло из меня, наполнило моё окружение, потому что только я ступил за порог Шторми сразу же понёсся за мной, прося меня успокоиться. Но я не обращал внимание на вежливого пегаса, он лишь тратил моё время, а его чрезмерная любезность не слишком подковывала его аргументы. Я пронёсся по бару, расталкивая редких пони, что как назло стояли у меня на пути. Я ускорился. Вот уже улица. Холодный воздух ударил меня по лёгким, сбивая с дыхания, чуть замедляя меня. Все против меня, даже грёбанная природа! Святая Селестия, если это слышишь, то ты явно меня слишком испытываешь! Наконец появилась сила, которая пересилила мой гнев: крепкие челюсти Крем-Соды, которые вцепились в мой хвост. Я был готов лишиться хвоста, но всё-таки боль немного отрезвила меня. Мы оказались средь белизны. Из-за вьюги, которая будто специально опустилась на пустошь, когда я выбежал в погоню, нельзя было проглядеть дальше чем на вытянутое копыто. Я изнеможённо присел на холодный снег, прикрыв от усталости глаза. Всё уже тщетно: её не увидеть, а следы заметёт метель… Уши, ноздри и гриву — все забивал снег, было ужасно холодно. Когда я вылетел из тёплого, обогретого отеля, я совсем забыл про шубу, которую я успешно оставил в номере. Но греться не хотелось. Что-то неприятное внутри завертелось, задвигалось. Желчь. Хотелось просто замёрзнуть… опять. Такое же чувство было, когда меня оставили валяться в собственной замёрзшей крови около Поньполиса. Бессмысленность и пустота наполняли меня. Я опять как будто остался ни с чем. Ни с кем. Зеро бесила своей обидой на меня, бесила своими остротами, бесила своей наигранной апатичностью. Но те ссоры было лучше чем вот это! А теперь её нет… На мои плечи опустился тёплый мех. Рядом уселся немного грустный Шторми и протянул мне голубую флягу Анклава. Я не стал пить. Было и так тошно, гадкое пойло довело бы меня. Где-то на периферии послышался хруст снега под крупом Крем-Соды. И настала она — тяжёлая тишина. Все созерцали хаотичную стену снежинок, что кружились в зловещем танце вьюги. Я не знал что делать. И пегасы тоже, вероятней всего, находились в состоянии некой фрустрации. Никому не хотелось прерывать чужих размышлений, хотелось лишь не верить. Этого не должно было произойти. Это не логично и это просто тупо. Даже самый глупый пони понимает, что в пустоши не стоит бросать своих товарищей и идти в направлении неизвестно чего. Даже если на них сильно обиделся. Что уже говорить об опасности этих земель, кто знает на что она напорется там. Или на кого… — Жаль, — коротко и ёмко сказал Шторми. С ним было трудно не согласиться. — А я с ней только-только сдружился… — Поздравляю… — угрюмо ответил я. — Я не понимаю её. Конечно, обида Зеро была велика, всё-таки ты… — Шторми замялся будто не хотел оскорбить меня. — И ты туда же, — буркнул я, повернув взгляд на неловкую морду пегаса. — Ну скажи уже. Скажи, что я виноват, — с каждым словом ко мне возвращалась ярость, а глаза Шторми становились всё более испуганными. — Да, это же я виноват, что эта ветреная дура по совету другой, видимо не очень умной пони, пошла со мной, даже не простив меня. Да, именно моя вина в том, что она так сильно и резонно обиделась на мою грубость, — я уже перешёл на крик, поливая сжавшегося пегаса своим негодованием. — Я же вовсе не имею права уставать! Да и грубить, что это я?! И конечно же, мой грех, что я недостаточно перед ней извинялся за то, что произошло больше трёх лет назад! — Шторм… — тихо попытался прервать меня жёлтогривый пегас, но было уже поздно. — И нет, это точно моя вина, что ты потерял такого друга! И вы, без тени сомнения, будете на её стороне, ведь она такая хорошая… Прошу, я каюсь! Я же всё неправильно сделал, ни одной вещи в своей жизни! Только прошу, перед тем как меня судить, придумайте, что делать дальше! А потом, хоть бросьте меня здесь замерзать, я же заслужил! Где-то сзади послышался недобрый вздох Крем-Соды. Мгновение после, я уже лежал зарытый головой в снег с ужасной болью в затылке. Это вовсе меня не остудило, а лишь раззадорило. Я вскочил и снега и гневно уставился на угрожающе нависающую надо мной пегаску. — Раскричался что-то, рогатый, — спокойно проговорила она, надменно изучая меня с копыт до макушки. — Охладись. — Распустилась что-то! — в ответ зарычал я. — Ты чего копытами машешь?! Лишиться их хочешь? — Ага, посмотрю как ты это устроишь, — нахально рассмеялась она. — Ну что, давай, мелочь! Мы злобно уставились на друг-друга. Мы были готовы перегрызть друг другу глотки. Крылья пегаски угрожающе растопырились, а сама она рычала от предвкушения битвы. Я уже начал готовить свой меч, дабы смести эту нахальную улыбку с её морды, но крик Шторми остановил это назревающее сражение: — Стойте! — между нами встал пегас, тяжело дыша. — Крем-Сода, прекрати, не надо против своих товарищей использовать силу! И ты, Шторм, не надо свою магию обращать против нас! — В смысле? — ещё не успокоившись я уставился на Шторми. — Я тебя не собирался трогать. — Ты когда кричал, у тебя рог искрился, — проговорил пегас, отпивая из фляги. — Поэтому, Крем-Сода тебя… решила успокоить. — Что… — непонимающе заморгал я. Я посмотрел себе под копыта. Снег так и сиял отражая искренние моего рога… Только блеск был зелёным! Моя магия жёлтая, а не изумрудная! Что это значит?! Почему я не чувствую работу своего же рога? Неужели я настолько изменился, что даже моя природа магии поменялась… Что, чёрт, это всё значит? Шторми аккуратно положил копыто мне на плечо. Я посмотрел на добродушно улыбавшегося пегаса и злоба вдруг вся ушла. Ко мне пришло осознание: они не были виноваты, я был не виноват… И даже эта дура Зеро не была виновата. Так сложилась ситуация. Но виноват должен был кто-то быть… Так кто, Селестия, виноват? Я опустил голову и разбито покачал ею. — Ничего, — тихо произнёс Шторми. — Нам всем неприятно и обидно. Но сейчас не время драться и расходится. Нам нужно продолжать путь. У нас же есть цель, помнишь, Шторм. Я кивнул, не в силах отвечать. — А что до Зеро… — погрустневшим голосом сказал пегас. — Надеюсь, что её путешествие будет безопасным… И надеюсь, что она будет счастлива там, куда она направляется… Я вздохнул, и, посмотрев на серые небеса, мысленно взывая к Селестии, направился обратно в отель. Надо восстановить силы… Мигрень вернулась…***
Пустошь давила чужого здесь пони. Она не только проверяла твои общие способности и умение выживать, но и как далеко ты сможешь зайти, насколько твои моральные установки гибки и способны адаптироваться под жестокую реальность. Вероятнее всего, большинство проходили эту проверку, ведь даже те, которые в жизни не обидели и мухи, ради выживания становились безжалостной версией себя. И я уверен, что большая часть тех, кто стал жить на поверхности давно утеряли чувство сожаления. И я говорю не про то, что сердце начинает болеть, когда ты видишь больного щенка. Сожаление лишь часть большой и неприятной штуки — вины. Мы сожалеем о поступках прошлого, например, как Лок Харт, что пыталась сбежать от своих грехов. Мы сожалеем о не сделанном ранее, как печальная Аррест, наверное, сейчас сожалеет о том, что не поверила мне тогда у Поньполиса. Но самое главное мы сожалеем о том, что было необходимо сделать. Правильнее сказать, те, кого печалит это — долго не выдерживают в этих проклятых пустошах. И именно это я испытывал. Я чувствовал себя виноватым: я бросил стойло из-за страха последствий резни, я пошёл на сотрудничество с Анклавом, уже подозревая пегасьи нечистые помыслы… Я сдался и отпустил Зеро. Я чувствовал почему-то вину из-за Кардиак Аррест, да что говорить, я за и Бина и Ната даже переживал. Просто иррациональная вина за то, что было неизбежно. И это меня беспокоило. Постоянные боли в моей черепушке явно результат этого… Или же мои терзания это результат моих мигреней. Мне просто было противно. Я пришёл в этот мир ничего о нём не зная, и сразу же мне на хребет падает огромный груз своих и чужих решений. Прошлое — тайна. Как оказалось, всё, что я выучил в Стойле — одна большая ложь, а те обрывки информации, что я получаю, не составляют полной картины. Да и времени нет с такой «активной» жизнью думать об этом… Настоящее неясно, после исчезновения Зеро, мы даже планы не составили, лишь молча согласились идти вперёд. Лишь будущее было понятно: тут два варианта: поражение или победа, большего не дано. И с живущем в моем разуме созданием Зла, Сомброй, который только давал намёки, жить становилось не легче. Честно сказать, если я и хотел компаньона, то только Руби. Она хотя бы верной была. Она бы не пудрила мне мозги, не предала бы, не подставила, не убежала… И правда, скучаю по этой программе! Мы шли уже как часа два, но пейзаж не менялся. Лишь бело-сизые снежные поля, да серые тучи. Редкие развалины придорожных домишек были настолько редки, что даже не были заметны. Погода улучшилась, снег перестал идти стеной, а стал падать грациозным вальсом. Видимость стала чуть получше. Время тянулось как густое тесто. Но карты Пип-Бака показывали, что мы прошли лишь треть пути. А казалось, что мы уже пять раз мир обошли.Уход Зеро, усталость, пустота окружения и практическое отсутствие действий, помимо ходьбы, привели нашу компанию в состояние некоторой подавленности. Разговор не завязывался, а редкие гнилые гули, что зачем-то просто так стояли на шоссе, не особо представляли угрозы, так что бой с ними превращался в тренировку магии у меня и тренировку меткости и сноровки у пегасов. Честно уже признаться, я жаждал боя с неприятелем: только так можно отвлечься от самокопания да от головной боли, но нам не везло… Вдруг Шторми резко остановился поднимая копыто в воздух. Прищурившись, он пытался вглядеться в бурю. Озадачено подойдя ближе к пегасу, я и сам принялся всматриваться вдаль. Но силы природы помешали нам. Озадаченно присев на круп, Шторми сбросил седельные сумки и принялся в них копаться. Победно крякнув, он вынул огромный бинокль и принялся в него, что-то высматривать. Кивнув, он дал посмотреть мне. Вот было моё удивление, когда я увидел лишь серость впереди. Шторми больной? Из-за бури даже в увеличении ничего не будет видно. Я уже хотел оторваться от бинокля и съязвить, но меня привлекло странное пятно среди этой серости… Это был костёр вдали! Я тихо проговорил: — И что дальше? — Мы идём туда, — сказал пегас, поглаживая свой загривок. — А если они будут агрессивно настроены? — спросил я, смотря на спокойного Шторми. — Примем бой, — где-то сзади раздался гулкий голос Крем-Соды. — Буря нам на копыто, они вряд ли заметят наше приближение. Глянув на гигантскую кобылу, я кивнул. План звучал логичным. Но Шторми вдруг усмехнулся: — Не стоит рисковать, — его взгляд упал на меня, а именно на моё правое копыто. — Мы же можем использовать ЛУМ!***
Меня ослепило. Я не ожидал, открывая глаза, яркого света, который так и норовил сжечь мне и так больную снежной слепотой сетчатку. Потихоньку глаза начали привыкать к окружающему свету, и, хоть и очень мутно, я начал различать силуэты. Вот что-то похожее на стул вырисовалось передо мной, а вот и то к чему стул примыкал: четыре ножки и плоская поверхность. Хоть и усталости в ногах не было, но на стул я присел. Положив копыта на деревянный и неожиданно тёплый стол, я сфокусировал всё ещё замутнённый взгляд на странную коробочку: тут уже не разберёшься просто по форме. Только я взял в копыта прохладный металлический объект, как из него раздался знакомый и точно не самый мой любимый голос: — Ну здравствуй, Шторм. — Чёрт, — наигранно расстроился я. — А я надеялся, что тут ты мне в голову не залезешь. Ну как радио будешь… не ловить. — Забавно. Но нет, — усмехнулся Сомбра, который видимо решил поболтать со мной через динамик, или что это за штука у меня в копытах. — Да и будь это так, что моя магия не могла бы попасть в эти земли, я бы всё равно смог с тобой провести беседу. Я закрыл глаза, всё равно они не видят. Зачем вообще опять он со мной говорит? Я и так спать не могу спокойно из-за ухода Зеро, а теперь мне ещё Сомбра мешает. Что-то он зачастил. Обидно, что он вот так ко мне вторгается, мешает моему уму отдохнуть, кидается загадками и непонятными намёками, а потом просто уходит, оставляя без ответов. Просто идиотизм. Может, он и ожидает от меня, что заместо выживания и решения проблем насущных, я буду сидеть на крупе и его слова разгадывать, но придётся его огорчить: этого не случится. — Жаль, — проговорил искажённый дребезжанием динамика голос. — А может в этом и проблема, как ты думаешь? Вот опять. Одни намёки, одни вопросы! Он как будто издевается надо мной, что вероятней всего. Сомбра постоянно говорит о своём плане, по которому я должен помочь ему спасти пустошь. Понятное дело, что речи о спасении пони не шло, он вероятно просто хочет восстановить свою рабовладельческую империю, но что сбивает меня с толку, так это нежелание раскрыть мне все карты. Создаётся ощущение, что и плана никакого нет… — Ошибаешься, Шторм, — рассмеялся Сомбра. Его голос гулко отдавался в моём разуме. — Было бы глупо предполагать, что я буду действовать без плана, всё-таки я не ты. Он есть… И всё идёт по плану! — Ага, — буркнул я, устав общаться с Сомброй через мысли. — Поэтому ты его скрываешь. Ведь все разумные скрывают «точно» существующий план от своих «сообщников», — я криво улыбнулся. Открыв глаза, я обомлел, когда увидел, что интерьер сменился с эстетичного светлого ничего на пустой бар. — Я понимаю твоё недоверие ко мне, но это я и пытаюсь исправить своими визитами, — донёсся голос короля из стоящего рядом радиоприёмника, что был подозрительно ретро. — И я не понимаю, почему я тебя раздражаю… Правильно сказать, я это знаю, но хотелось, что бы ты сам сказал, Шторм. — Я тебе уже сказал. Ты мне голову морочишь… Я замолчал. Тайны и вправду меня всегда бесили, но… Тут что-то другое было. Как будто… Мои ожидания были обмануты. Странно признаваться, но вопрос Сомбры навёл меня на мысль того, что я вообще чувствую к его персоне. Ожидаем был бы страх, ненависть… но не раздражение. Даже в моём Стойле сказать, что тебя раздражает королевская особа, приравнивалось к оскорблению, а что говорить о подобном отношении к существу, которое в тысячи раз могущественней и древней чем любой пони. Я не боялся Сомбру. Я не ненавидел его. Он был скорее неприятным, чем устрашающим… Я его не понимал: как такой монстр может вести со мной переговоры, почему он вообще на меня тратит время. Он может в любой момент, лишь по своей прихоти, просто подавить мой разум и поработить меня. Что он задумал?! — Почему? — сглотнув, я спросил у приёмника. — Видишь, Шторм, — где-то сзади послышался голос Сомбры. Я резко развернулся в его поисках, но сзади было пусто, лишь голая дощатая стена. — Как просто бывает понять, просто подумав. Я уверен, если бы ты больше думал о моих, как ты выражаешься, «загадках», то уже бы разгадал их всех. — Нет, нет, нет, — я яростно замотал головой. — Не уходи от ответа! Почему ты так поступаешь? — Что ты так разнервничался? — его голос послышался уже в моей голове. — Возьми, выпей, — в моих копытах материализовалась стеклянная бутылка с этикеткой «бухло». Немного помедлив, Сомбра продолжил. — Я пробовал уже порабощать. Не тебя, но… — И что? — спросил я его, крутя бутылку в копытах, пытаясь определить содержимое. — Если бы сработало, ты бы об этом уже знал, — усмехнулся мой собеседник. — Скажем так, для моего плана не подойдут безмозглые рабы, не подойдут пони без собственной воли. Да и в текущих обстоятельствах создавать армию рабов затруднительно. — Почему? — Я не отставал от Сомбры. Я не хотел отпускать этой возможности, раскрыть ещё одну тайну — золото! — Хм, а это важно? — задумчиво протянул голос. — Я думаю, ты это сам когда-нибудь узнаешь. — Тьфу, — плюнул я. Похоже, ответа не дождаться. — Тогда чего ты ко мне привязался? Почему я важен? Если тебе не нужен раб, то иди ищи злого пони без моральных принципов, который с радостью поможет тебе в захвате мира! — А почему ты думаешь, что я только к тебе «привязался»? — усмехнувшись, Сомбра резко, из ниоткуда появился за барной стойкой. На его нахальной морде красовалась самая высокомерная улыбка. — Ты же не думаешь, что ты один такой особенный и важный? — То есть, есть и другие? — Поднял бровь я. — Ты сам догадываешься Шторм, — гоготнул Сомбра, смотря внимательно в мои глаза. Да, я догадывался. Я не верил, что он будет в бездействии ждать момента моего рождения, взросления и изгнания из стойла. Я, конечно, пытался как-нибудь связать Сомбру и все беды, что случились со мной за все мои похождения, но… Верить в испытания Селестией моего духа гораздо приятней. Но я не понимал, как Сомбра может быть одновременно в разумах разных пони… — Я могу, но не в текущей форме, — вздохнул Сомбра, наливая себе вино. — Да и зачем, если я придумал более эффективный способ… найма… — В смысле? Что за способ? — Ладно, это ты вряд ли узнаешь когда-нибудь, — отпив из бокала, он улыбнулся. — Ты сейчас говоришь со своей личной версией Короля Сомбры. Я лишь частичка его сознания, которая живёт в тебе и во многих других. Я обладаю его знаниями, а остальную картину достраивает твой разум. — То есть, в реальности ты не такой, как у меня в голове? — задумчиво проговорил я. — Конечно, — кивнул Сомбра. Я задумчиво посмотрел на него. Интересно, а может тогда реальный Сомбра явиться предо мной. — Конечно, но я думаю, тебе ещё рано встречать его. Боюсь, твой разум мгновенно сломиться. Я кивнул, наконец-то довольный ответом, откупорил магией бутылку и сделал глубокий глоток. Жидкость была обжигающей, хмельной и не особо противной на вкус. Усмехнувшись, я откинулся на мягкую спинку стула и медленно проговорил: — А я люблю бухло марки «бухло»…***
Серость. Этим цветом встречало утро усталого путника. Лишь тонкая грязно-рыжеватая полоска сияла где-то на горизонте. Разум тоже был наполнен серостью. Вот так в одиночестве сидеть у еле живого костра, наблюдая за чужим сном, было не особо приятно. Скука смертная. Но зато так много времени подумать, поразмышлять над всем произошедшим. Думать было тяжело, было неприятно, но это единственный способ не провалиться в сон. Увы, заснуть в этой снежной пустоши и остаться без тепла — прямой путь к Селестии… или в Тартар, если душа греховная. Но пони адаптируются, учатся выживать в этих суровых землях, иначе бы уже все были лишь кормом для гулей. Первый способ, повстречавшийся мне, был придуман умными торговцами, которые раскусили истинную натуру пони: любой будет готов отдать последнюю крышку лишь бы поспать в безопасности и тепле. Ночлежки были везде. Практически любое довоенное здание, которое хоть как-то сохранило стены, даже если и с дырами, сразу превращалось в «отели». Их держали все масти пони: от обычных бедняков, решивших подзаработать, до крупных компаний по типу «Белой Пустоши». Цены тоже разнились, но всегда можно было найти что-то себе по карману. Второй способ был менее элегантен, но от этого не хуже. Многие руины, при достаточной уборке, будь то от обычного, будь то от живого мусора, представляли из себя бесплатный ночлег, если смириться с сквозняками и отсутствием удобств. Но когда вокруг нет ни отеля, ни достаточно крепких руин, как в нашем случае, на помощь приходил третий способ. Для этого нужны были товарищи, готовые пожертвовать своим сном. Описать его сложно, нужно лишь раз увидеть и сразу можно понять, почему легче пожертвовать сном чем спать как… Пока один пони следит за состоянием костра и не даёт ему потухнуть, оставшиеся максимально заворачиваются в меха, тряпьё и в любые другие вещи, что помогут сохранить тепло, и в обнимку, свернувшись в клубок пытаются заснуть. Отвратительный способ. Огонь греет лишь один бок, а всё остальное потихоньку остывает, твой… «напарник» либо тебе рёбра ломает своей хваткой, либо от него пахнет как от сортира. И всё это про Крем-Соду. Не только мой сон был потревожен визитом Сомбры, так и невероятной неаккуратностью пегаски, которая чуть не раздавила меня. А было бы гораздо легче, если бы нас впустили в этот чёртов шалаш! Когда мы подходили к кострищу, что мы увидели в бинокль, нас не встретил вражеский огонь. Встретили нас апатичные рякки, обвешенные мешками с товарами, да двое стоящих у странной конструкции единорожки-головореза. Как оказалось, здесь остановился караван идущий в какой-то Даймонд. В огромной палатке, стоящей прямо на дороге, по словам охраны, спали караванщики. При попытке попасть внутрь дабы провести там ночь, нас встретили силой, и даже крышки не убедили двух наёмниц пропустить нас. Увы только по «разрешению главного» можно было зайти, и как удачно получилось, что этот главный сейчас спал. Вот так мы и оказались спящими на холодном снегу в небольшом отдалении от лагеря торговцев. Моя очередь следить за костром была последней, так что, по логике, я должен был выспаться, но это было только в моих мечтах. Сомбра, неудобное положение, храп пегаски и просто нервозность не дали как следует расслабиться. И, кажется, я заболеваю… Вообще скучное место. Мертвецами и невиданной опасностью нас пугал тот безумный фермер. Но как оказалось, эта местность была не более опасной чем обычно. Да были гули, да были рейдеры, были места, где дозиметр Пип-Бака трещал как трещотка… Но это ничего нового. Дегенераты были не редки, и их банды были разбросаны вдоль всех дорог, а излучение… Вообще что в нём опасного? Все знают, что оно вызывает мутации, но если подолгу не стоять в луже радиоактивных отходов, то, я уверен, всё будет нормально. В общем, Некрокомплекс не такой уж смертоносный. Я бы даже сказал, что здесь гораздо безопасней, ведь Анклав сюда, по словам Шторми, не совался. А учитывая, что, вероятней всего, мы уже в розыске, так как пегасы должны были уже спохватиться чертежей, здесь находиться было лучшим решением. Переждать бурю, так сказать. Вообще удивительно, как они так просчитались… Видимо, слишком были заняты своей «постановкой». Пропаганда, похоже, для них была важней всего, чем то, зачем они вообще это всё устроили. Идиоты. Я уже готов был наплевать на всё и заснуть, как из пелены усталости меня вырвал весёлый голос кобылы. Я повернул голову пытаясь высмотреть кто меня позвал. К нам приближалась немолодая земнопони в окружении двух верзил, вооружённых боевыми сёдлами. Её коротко стриженая серебристая грива трепетала в порывах вьюги. Но что приковало моё внимание, так это её наряд. Такого облачения, кроме картин прошлого, я нигде не видел: серый плащ, видимо из какого-то плотного сукна, с красной строчкой по краям, покрывающий такой же серый костюм-двойку. Но что было удивительней всего: у неё были погоны! Это были не те погоны, что я видел, например, в Анклаве и не те, что красовались на плечах генералов павшей Эквестрии. Большая буква «Р» красовались на них, а под ними звезда. Она из военных? Только вот интересно… Откуда в пустоши армия? — Печальное зрелище, — подойдя ближе, кобыла осмотрела нашу стоянку. — Доброе утро, путники, — чуть помедлив, она протянула мне копыто, обёрнутое в шерсть. — Здраствуйте, — я кивнул ей, пожимая её копыто в ответ. — Вы глава охраны каравана? — Нет, — улыбнулась кобыла. — Я глава самого каравана. «Перевозки Меркури». Я собственно она и есть. — Видимо, меня ваши погоны сбили с толку, — немного в нос проговорил я. — Я — Шторм Ай, приятно познакомится. — Не думаю, — прищурившись, она внимательно посмотрела на меня. — Мне передали, что вы ночью пытались попасть к нам, а наши кобылки не пустили вас. После такого, обычно обижаются… — На главных, — закончил я за неё предложение. — Вы не виноваты, у них были инструкции. — Я знаю, — хитро улыбнувшись, она важно пошла обратно к своей палатке. — Сделаю вам одолжение, можете присоединиться к нашему завтраку. — Одолжение, как же, — проворчал я, провожая взглядом странную кобылу. Подойдя к спящим товарищам, я посмотрел на морду сопящего Шторми. Его терзали кошмары. Беспокойное выражение, беззвучно двигающиеся губы, быстрое дыхание — всё указывало на это. И это неудивительно, учитывая произошедшее с ним. Представляю, как он себя чувствует. Но что более всего поражает меня, насколько он искусно скрывает свою боль. Посмотришь на него: улыбается, приветлив и рассудителен, — даже не скажешь, что на его глазах застрелили отца те, которым он раньше доверял. Я бы так не смог. Наверное. Надо будить их… Внутри огромного шатра нас встретили весельем. И не удивительно, ведь как можно быть грустным, когда идёт пир. С дюжину пони сидело за самодельными столиками из тюков, весело болтая кто о чём, даже не замечая наш приход. Два, уже разоружившихся, охранника, что прежде сопровождали Меркури, провели нас к костру, где сейчас сидел какой-то старик, закутанный в грязную шубу, и что-то готовил. Присев рядом, мы перекинулись взглядами с Шторми, и принялись чего-то ждать. Ведь нас сюда не просто так привели? И вправду, через несколько минут молчаливого ожидания к нам подошла Меркури, держа в зубах тлеющую сигарету. Её серые глаза неприятно обошли морду каждого и остановились на мне. Я не понимал, что она сейчас думает: такое ощущение, что её взгляд был сделан из свинца, настолько он был тяжёл. Кого-то она мне напоминает… — Ну и ну, — покачала головой Меркури, присаживаясь рядом с нами. — А я и не заметила крылатых… — Какие-то проблемы? — проворчала Крем-Сода, внимательно изучая главу каравана. — Ты кажешься недовольной, цыпочка, — рот землепони растянулся в одну из самых нахальных улыбок, которые были возможны. Казалось, что морда Крем-Соды взорвётся, настолько она побагровела. Зрачки пегаски стали точками, хищно впивающимися в злобную улыбку Меркури. Если бы не лёгкий толчок Шторми, то пегаска бы прикончила торговку на месте. Выдохнув, она дрожащим от негодования голосом прорычала: — Стерва конченная! — Вот видишь, Шторм! — довольно проговорила Меркури, сплёвывая окурок в костёр. — Это, именно это — честная реакция! Твоя подружка была точно недовольна своей дерьмовой ночёвкой. А твоё «дипломатичное» терпение, лишь настраивает против себя. — Не понимаю вас, — вздохнул я, копаясь в сумках в поисках провианта. — Во-первых, Крем-Соду вы спровоцировали, а… Я не «терпел», я правда понимаю важность безопасности. — Будь по-твоему, — встав, Меркури поправила свой строгий костюм. — Я так понимаю, что крылатые — дашиты? — получив мой подтверждающий кивок, она развернулась и направилась восвояси. — Отдыхайте, пока можете. Господин Стэдфаст скоро закончит готовить свой завтрак, после него можете воспользоваться нашим котлом сами. Мы снова переглянулись. Вот это первое знакомство. Крем-Сода до сих пор отходила от ярости, что заполонила её разум, а Шторми глупо улыбался. Странная пони: на торговца точно не была похоже, что-то очень недипломатичное было в ней. Своими колкостями она больше походила на наёмника или даже преступника, типа Птички. Странные вещи случаются… — Не держите зла на Меркури, — вдруг проговорил старик, который до сих пор, что-то кашеварил. Посмотрев на нас, он приветливо улыбнулся. — Она хоть и цинична, но не зла. — А вас зовут Стедфаст, я так понимаю, — я пожал копыто жеребца. — Приятно познакомится, я — Шторм — Приятно, — задумчиво проговорил единорог, рассматривая нас. — Пегаску звать Крем-Сода, а вас… — он обратился к непринуждённо улыбающемуся пегасу. — Шторми Везер, — он немного замялся. — Не путать со Штормом… Повисла неловкая тишина. В попытке спасти ситуацию, я спросил, что первое пришло на ум: — А вы — член каравана? — Нет, — покачал головой старик, и принялся жадно, прямо из котла, есть похлёбку, которая успела, видимо, остыть. — А… — Шторми немного замялся. — Кто вы, если не секрет? — А? — из чана показалась чумазая морда Стедфаста. — А я проводник. Предоставляю караванам услуги безопасного пересечения Некрокомплекса, — морда старого единорога вновь упала в теплый котёл, наполненный какой-то кашей. Ну и пони…***
Время быстро прошло. Я моргнуть не успел, а уже вечер. Хоть и побег Зеро до сих пор лежал тяжёлым грузом на моей душе, весёлый настрой торговцев явно улучшил моё состояние. Да и пегасам, тоже пришлись по нраву местные настроения, так что мы решили продлить наш привал хотя бы до вечера, а после отправиться вперёд, хоть и в кромешной темноте, но с полными желудками и хорошим самочувстием. Здесь собрались самые разношёрстые пони, каких можно только встретить: тут были и караванщики из самой Эквестрии, рассказывающие байки про какую-то Богиню, были и пару пони с самого севера Кристальной Пустоши, где до сих пор зеленеют еловые леса, нетронутые взрывами, но большинство из торговцев были из НКР. Ох, и любили они хвалить свои земли. Кто говорил, что безопасней не было места, чем Новая Кристальная Республика. Кто говорил, что амбары Республики были забиты до отказа хлебами. Кто говорил, что нет силы, способной пошатнуть «армию народа». И только единственный, кто не слукавил была Меркури Буллет, что сейчас сидела за нашим «уголком». Вообще, поразительная пони: служила рейнджером Республики практически с получения кьютимарки. Дослужилась до высоких званий, а после кровавой битвы с крупной бандой рейдеров, ей устроили почётный уход на пенсию, «Триумф» как она назвала это. Но видимо, триумфа её карьеры ей не хватило, и она решила заняться торговлей и логистикой. Жаль правда, многого мы до сих пор не узнали, ни подробностей её последнего сражения, которыми был заинтересован Шторми, ни своих похождений, что интересовали меня. Эта земнопони была очередной загадкой, которую я не разгадаю… — Так ты говоришь, что был Королём? — проговорила Меркури, заинтересованно смотря на меня своим тяжёлым взглядом. — Не думала, что когда-нибудь встречу такого. — Я же вам вроде сказал уже… — немного помедлив, ответил я, отпивая очередной глоток из фляги Шторми, что была наполнена уже более цивильным виски. — Ну что был смотрителем в Стойле… Эксперимент был такой… Ну… власть… — я совсем потерял мысль. — Поняла, — поняв, что большего она уже не сможет добиться, она замолчала. И опять тишина. Похоже за весь день мы исчерпали все темы для разговоров. Обсудили и дела на пустоши, и проделки Анклава, и свои истории потравили. Лишь две темы были опущены — грустные. Мы не сказали ни про хладнокровное убийство отца Шторми, ни про побег Зеро. Как-то даже не получилось об этом поговорить, да и не хотелось портить себе и всем настроение. Да и вряд ли кому-нибудь интересно… Святая Селестия, меня сейчас вырвет! Не сказав ни слова, я вскочил со своего крупа и побежал вон из пёстрой и тёплой палатки наружу. Меня обдал холодный ветер, только я ступил в пустошь. Да и вместе с морозом пришла опять грусть. Опустошив всё содержимое желудка, я присел отдышаться на какой-то тюк, подпирающий всю конструкцию. Мне стало опять противно. Видимо, тепло и алкоголь смазали всю печаль нашей ситуации. Не знаю почему, но уход Зеро сильно ранил меня. Вроде я так не был привязан к ней, да мы и ссорились постоянно. Но почему-то всё-таки я чувствовал себя дерьмового. Я просто не понимал почему так случилось, я не понимал зачем так всё случилось. Но самое главное: я не понимал, почему я себя чувствую виноватым… — И кто же коньки у вас отбросил? Я подскочил на месте, не ожидая услышать ни чей голос. Я обернулся и посмотрел на Меркури, которая как ни во что не бывало курила свою сигарету. Она внимательно изучала меня своим пронизывающим взглядом, своими фиолетовыми глазами. Даже казалось, что они светятся в полутьме раннего вечера, источая зловещую энергию. Я потрясённый её предположением, потряс головой и пролепетал: — Как вы узнали? — Сынок, я уже как двенадцать лет сообщаю пони, что их любимый погиб. Я столько горюющих морд видела, я уже просто чувствую это… — Меркури довольно ухмыльнулась. Постучав по карману из которого торчали неаккуратно свёрнутые сигареты, она предложила их мне. — Я сначала подумала, что это отчаяние исходит от крылатых, всё-таки их буквально объявили предателями ни за что и изгнали. Но теперь я вижу, кто так горюет, — не получив от меня реакции на предложение, она присела рядом, выдыхая клуб вонючего дыма. — Так что произошло, рогатый? — Никто копыта не отбросил… — я помедлил. — Я надеюсь. Просто, моя подруга ушла. Просто взяла и ушла, сбежала. Ничего не сказала. Вот я немного грустный… Так заметно? — Агась, — коротко ответила земнопони и поглядела на серые тучи. — Интересно. Ты же не любил её так? — Не понял? — я вытаращился на неё. — Ну, я имею романтику-семантику. Вот эту чепуху. Не похоже по твоему ответу на это. — А-а-а, — как-то глупо протянул я, немного сконфузившись. — Она была давней подругой… — Была? — вздёрнув бровь, Меркури снова посмотрела на меня. От её взгляда по моей спине пробежали мурашки. — Значит вы поссорились? Ну тогда, я не понимаю тебя. Что ты так страдаешь? Там же всё понятно. — Вы не понимае… — я вздохнул. — Я сам не знаю. Просто как-то кажется мелкой ссора для побега. Что-то здесь было другое. Поэтому и страдаю. Я не понимаю… — А может не она сама решила уйти? — раздался голос Стедфаста из-за спины Меркури. Мы оба посмотрели на стоящего у входа в палатку старика. Он хитро смотрел на нас. Он продолжил: — В наших землях пони часто пропадают. Кто просто заходит, куда не положено, кого просто утащат рейдеры или гули. Но самая вероятная причина исчезновения мне сразу понятна, даже не слушая всего вашего разговора, — он поклонился перед Меркури. — Извини, но моё любопытство взяло вверх. — Ничего, поговорите, — она встала и направилась обратно в тёплую палатку. — Вижу, Вы ему душу облегчите, Стедфаст. Мы остались вдвоём с стариком. Немного помедлив, я всё-таки не сдержался и спросил его: — Так что? Что с ней случилось? — Вы же здесь в первый раз? — он спокойно спросил меня и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Тогда вам нужно понимать пару вещей о нашей местности. Это такие своеобразные правила… Этикета, — он крякнул и присел рядом. — Первое и самое главное: уважай Некрокомплекс. Второе: никогда не сворачивай с этой дороги, ведь это единственное безопасное место в этих землях. И третье… Не унывай. Эта местность убивает потерянных и неуверенных в себе пони, сводит с ума. Слабые духом, не выживут здесь и дня. Это и есть проклятие Некромантики. — Что? — я непонимающе уставился на старика. — Что это значит? — Похоже, ваша дорогая подруга была не очень жизнелюбива, — он облизнул свои засохшие, потрескавшиеся губы. — Её охватил зов Некромантики, и она пошла на верную смерть… — И что? — нервы потихоньку начали сдавать. — Что за Некромантика?! Я уже десять тысяч раз слышал это! Дед улыбнулся и медленно и важно проговорил: — Не «что», а «кто». Это местная самопровозглашённая владычица жизни и смерти… Где-то в сердце наших земель обитает она в своём кровавом особняке… Вот Дискорд! — он воскликнул, увидев, что я вскочил и побежал во внутрь. Искра надежды снова зажглась во мне. Я не был виноват! А если и был, то теперь пришёл час всё исправить: мы её спасём из цепких копыт смерти! Это наш долг как друзей. Зеро просто была немного подавлена, а оказывается в этом виноваты силы зла. Как и обычно это и бывает. Бросить её теперь, когда мы знаем, что с ней, было бы преступлением. Я почувствовал себя практически окрылённым. Камень вины упал с моей спины, и больше я не тащил эту ношу. Пегасы тоже обрадуются этому, особенно Шторми, он же тоже подружился с ней! Залетев на всех парах в палатку и подбежав к нашему уголку, я обомлел. Сопя, пьяный Шторми валялся, обнимая Крем-Соду, что-то бубня под нос. Поймав обвиняющий взгляд пегаски, я понял, что мы уже сегодня никуда не пойдём…