«Долой тиранию империализма!» — Республиканский Плакат.
— Шторм, как ты думаешь, — лежа на грязном матрасе, подогнув под себя ноги, спросила меня Зеро. — Что такое «Некромантика»? Я промолчал. Мой разум слишком устал за этот день, что бы думать насчёт этого. И проблема в том, то что особо за сегодня ничего не произошло. Мы целый день просто шли вдоль трассы, разговаривая о дальнейших планах, обсуждая борьбу против Анклава и просто рассказывая друг другу байки. И я забыл, насколько выматывают долгие разговоры… Но поговорить надо было: аномалии должны быть обсуждены. Как только мы пересекли мысленную линию, отделявшую территорию «Некрокомплекса» от остальной пустоши, начали происходить… интересные вещи. Во-первых, Пип-Бак автоматически, на моё удивление нарисовал карту всей территории, а внешний мир как будто стёр. Топографическая карта показала, что местность довольно холмистая и… нетронутая взрывами. Что было странно, учитывая местные аномалии. Во-вторых, вся радиопередача исчезла: ни волну Диджея, ни Анклавовское пропагандистское радио, которое транслировалось с момента нападения на нас в башне поймать не удалось. Вообще ни одной. Что, кстати, по словам Зеро, довольно логично и объясняет поведение Пип-Баков, ведь они используют радиоволны для определения окружающего рельефа и локаций. И в-третьих, меня не покидало ощущение слежки, было ощущение, что кто-то постоянно смотрит на меня. Однако посредством ЛУМа, который оказался довольно простым в использовании, никого обнаружить не удалось, и никто из нашей компании не чувствовал присутствия посторонних. Аномалия! — Шторм? — настойчиво продолжала спрашивать Зеро. — Ты что, меня игнорируешь? — Что? — устало буркнул я. — Я не знаю, что это. Бредни, вот что. — Ну и как хочешь, — обиженно проговорила кобыла, отворачиваясь от меня и сворачиваясь клубком. — Что значит «как хочу»?! — почему-то её слова меня сильно задели. — Я правда не знаю, а тебе какое дело до этого? — Никакого! — воскликнула Зеро, повернув на меня недовольную мордочку. — С тобой даже не поговорить! Я лишь пыталась завести диалог. — Угу, — хмыкнул я. — А тебе этого дня было недостаточно, что бы со мной наговориться? Целый день общались! — Идиот, капитальный! — воскликнула Зеро и отвернулась от меня. — Сама идиотка, — сказав это в отместку, я улёгся на свой лежак. — Оба идиота, рогатые, — сказала Крем-Сода, войдя в нашу ночлежку со своего поста. — Шторми, твоё дежурство. Сопящий пегас подскочил от громогласного голоса Крем-Соды, непринуждённо улыбнулся потирая загривок. Поняв, что уже его очередь хранить наш покой, он понуро вышел из хибарки, прихватив с собой бутыль самогона, которого мы купили у семьи Пир. Устроившись около импровизированного камина, она достала свою металлическую флягу, вылила содержимое в котелок и принялась что-то готовить. В котелок был добавлен толи кубик, толи пилюля, и комнату наполнил знакомый терпкий запах… Варево Аррест, которое она мне впаивала под видом чая! Я чуть не поперхнулся, когда Крем-Сода выпила целый котелок этой гадости, даже не поморщившись. Немного расслабившись, пегаска улыбнулась и закрыла глаза, облокотившись о коробку, стоящую у стола. Она что… Под кайфом? Но чёткий голос Крем-Соды и её взгляд показали обратное: — Вы прямо как жеребята, из-за игрушки поссорились. — Я ни с кем не ссорился, просто устал, — ответил я, смотря в потолок. — Скажи спасибо, что тебя ещё караулить не отправили, — усмехнулась пегаска. — Хотя, это было бы ошибкой, тебя отправлять. — Что? — уже готов был разразиться я, как Крем-Сода сменила тему. — Спите, пока можете. Нам может не повезти в следующий раз, и так мы не отдохнём. Нам и в правду повезло. Наткнуться на такое хорошее место. Этот домишко, хоть и скрипел, но был в хорошем состоянии. За ним как-будто ухаживали. Даже не так. В нём жили не так давно. Каминная труба была чищена, пол чист, в погребе были консервы, которые мы «одолжили». Вероятно, бывший жилец погиб, потому что не было ни единой причины не быть ночью в таком доме. Это объяснял и небольшой слой пыли, который нас встретил. Хозяина не было здесь минимум неделю. Но на всякий случай мы решили выставить караул. Вдруг хозяин вернётся…***
Грохот выстрелов, звон падающих на землю гильз, шипение молний, летящих во врагов, свист пуль… Всё это уже приелось. Я бы сказал, что это несколько бесит. Не то что это обыденные звуки, которые можно услышать на привале у костра или просто отдыхая, но это точно частая вещь. Думаю, если бы современные музыканты решили бы составить «гимн» пустоши, то оркестр «играл» бы на винтовках, дробовиках и ржавых ножах, а хор бы «пел» проклятия, ругань и предсмертные хрипы и крики. Я бы поставил, что всяким дегенератам и уродам этих земель ода пустоши бы понравилась. И я бы не был так расстроен, если бы не факт того, что в этой какофонии криков и выстрелов можно было найти некую мелодичность. То ли наблюдение за жестокостью поверхности, то ли уже изрядная усталость от того дерьма, что подкидывает мисс «фортуна», но я находил некое успокоение в бою. Мой разум очищался, не было ни единой лишней мысли и ни единого сожаления — только желание победить. Инстинкт выживания притуплял все мысли о морали и правильности поступков. Хотя… Что думать о жизнях этих рейдеров, они лишь пятно на роду пони, позор всего разумного существования. После того как я открыл своё призвание, я очертил линию между пони и дегенератом. Теперь моя работы лишь отправить их души к Сёстрам на Последний Суд! Я выглянул из-за угла. Видимо в бывшей гостиной комнате какого-то поместья окопались рейдеры. Перевёрнутые столы, сваленные пропитанные чем-то красным мешки, мусор и ломаные доски хоть и не защищали от огня из огнестрела, но точно затрудняли бой. Особенно учитывая вооружение уродов: каждый был вооружён чем-то неприятным. Конечно, патроны не бесконечные, и когда-нибудь они закончатся… но и наше время тоже не резиновое… Вообще этому походу в логово рейдеров сильно противилась Крем-Сода. Когда мы увидели это поместье немного в сторону от шоссе, мы единогласно решили изучить его на наличие припасов, но подойдя поближе и разглядев все ужасающие «украшения» стен, пегаска мгновенно выдвинула протест под предлогом нехватки ресурсов и времени. В итоге разгорячённого спора мы разделились на два лагеря: Шторми и я были «за», Крем-Сода и Зеро были «против». Но пока Крем-Сода верна Шторми, а сам пегас лоялен ко мне, я вероятно буду выигрывать любые дебаты. Оглядываясь назад, возможно, пегаска была права, ибо мы здесь застряли надолго. Стрельба прекратилась. Похоже, рейдеры начали перезаряжаться. Если и было время действовать, то оно было сейчас. Я сформировал меч и уже выступил из-за угла, готовясь рвануться в бой. Но только моё копыто показалось в проходе в мою сторону полетели пули. Я обомлел в честном удивлении: такой стратегической хитрости от рейдеров не ожидалось. Что-то рвануло меня за хвост, и я покатился обратно за угол, в прихожую особняка. Сердце колотилось как бешеное, а мой разум никак не мог принять того, что меня перехитрили какие-то дегенераты. Я тяжело дышал и поглядывал на своих товарищей которые сплотились вокруг меня. Крем-Сода недовольно сплюнула и отошла к стенке караулить проход, а рядом присевший на круп Шторми слабо улыбнулся и добро проговорил: — Что же ты, Шторм, рванул, а? — он покачал головой и достал флягу Анклава, которая теперь вместо воды хранила в себе спиртное. Сделав глоток и чуть поморщившись, пегас продолжил. — Без разведки, без плана… Верно мне Зеро говорила, что ты горяч на голову. — Когда это она успела, — проворчал я, мельком глянув на единорожку, что смотрела за выходом в пустошь. — Ну, ты извини, Шторми, но обычно рейдеры не обладают такими… Стратегиями. — О, — он почесал загривок. — У тебя может и больше опыта в пустоши, но главную тайну боя ты не познал… Всегда. Всегда изучай своего противника. Честно сказать, ты и Крем-Сода очень похожи в своих… тактиках, — он широко улыбнулся и посмотрел на пегаску. — Только вперёд. — Конечно, — возразил я, принимая флягу у Шторми. — Если на твоей стороне сила, способности и интеллект, то почему бы и не ставить всё на кон? Победа и так неизбежна, особенно против дегенератов и безмозглых чудищ, — сделав добротный глоток, я поперхнулся. Гадость! Как можно водку пить? — Вот-вот, Крем-Сода примерно также говорила, менее красиво, правда, — ухнув, он сделал ещё один глоток и убрал флягу за пазуху. — Единственное, что сохранило её жизнь, так это муштра. Она умеет подчиняться приказам… жаль, что только моим. — А почему, кстати, только… — мой вопрос прервал голос пегаски, которая уже вернулась к нам. — Так, меньше болтовни. И больше не пить. Бой вести лучше на трезвую голову, — Крем-Сода негодующе глянула на меня. — Нам нужен план. Выкладывайте идеи. — Нам нужно попасть на верхние этажи, а значит нужно пробиться! — сказал я, поднимаясь с холодного пола. — Отличная идея! — саркастично воскликнула пегаска. — А ты тогда послужи нам живым щитом. — Заткнись, критикуешь — предлагай, — буркнул я, роясь телекинезом в своих сумках. Затвор щёлкнул на моём «Кастле». Патронов хоть и мало, но хватит на короткую перестрелку. — Я не предлагал идти против огня. Мы победим их в бою на истощение! Короткие перестрелки и потихоньку мы пробьёмся… — Не пойдёт, — вступился Шторми, осматриваясь вокруг. — Мы не знаем, сколько их здесь. Потенциально, они сильнее в подобной битве… — И тогда что? — спросил я, уже теряя терпение. — Разворачиваться и продолжать путь к твоему кратеру! — злобно прошипела Крем-Сода. Её крылья грозно встрепенулись. — С самого начала я… — Стойте! — остановил надвигающийся шторм пегас, подняв копыто кверху. — Разворачиваться мы уже не будем. В идее Шторма была некоторая правда. Только я бы сделал по-другому. Тот «форт» нам не пробить, но и заставлять противника бездельничать нельзя, потому что их штурма мы не сдержим. Поэтому нам нужно здесь оставить часть отряда отвлекать их, а другую часть отправить в тыл. — Отличная идея, — задумался я. — Но одно «но». Как нам пройти дальше, если другого пути нет? — О, посмотри на потолок, он весь гнилой! — Шторми вскинул морду. — Вероятнее всего можно найти место, где доски максимально ослабели, и пробить там проход. Я посмотрел на деревянный потолок. На массивных деревянных брусах держались и вправду гниловатые доски. Через некоторые даже просвечивал слабый свет. Вздохнув, я кивнул: — Хорошо, твой план звучит логично. Так как поделимся? — Как самые сильные среди нас, Крем-Сода и ты отправитесь в тыл, — после короткой паузы проговорил пегас. — А мы с Зеро будем отвлекать рейдеров. — А вы… — я сомнительно посмотрел на Зеро, неуклюже державшую в своём телекинезе ржавый револьвер. — Справитесь. Шторми хитро улыбнулся: — Ты не представляешь, товарищ, сколько шуму может наделать один пони, что говорить о двух! Но, оружие у нас и вправду не внушает страха… Так что можешь нам оставить свой пистолет? Я удручённо посмотрел на свой милый «Кастл», даже я его часто не использовал. Эх, а теперь он окажется в копытах… Я вздохнул и протянул в телекинезе пегасу свою пушку. — Будешь должен патроны, — буркнул я. — Конечно! — воодушевлённо воскликнул Шторми. — Ну что? Все готовы?..***
Послышался хруст. Поражённый моим мечом рейдер упал на пол в конвульсиях. Крем-Сода отвесила пинка умирающему, освобождая проход, и продолжила «красться». Вообще, что меня очень удивило, как эта гигантская в размерах пегаска, которая, наверно, состояла полностью из мышц, может так тихо идти. Я, будучи порядком меньше её, издавал огромное количество шума, непозволительного для нашей миссии. Хотя, я не понимал почему мы должны быть незаметны, если в таких узких коридорах у нас преимущество, учитывая способность Крем-Соды расколоть череп голыми копытами. Понятное дело мы не знали точное количество рейдеров, но не важно количество, когда его нельзя реализовать. Но пегаска будет упорно следовать указу Шторми, что меня изрядно досадовало. Хотелось разобраться со всеми дегенератами… быстро. Время, и вправду, не резиновое. Незаметность всё-таки приносила свои плоды: рейдеры слишком поздно замечали скрипящие под моими копытами гнилые половицы. Но это пока! Коридоры не вечны, и вскоре нам придётся прорываться в комнаты, где, вероятно есть противники. Конечно, я мог использовать ЛУМ, для облегчения нашей жизни, но… Зачем? Мы и так прорвёмся, а включать локатор довольно муторно, да и я его особо не освоил. После той ссоры с Зеро на привале, кобылка перестала меня учить азам Пип-Бака, да и вообще особо не разговаривала со мной. Ну и ладно, пусть дуется, сколько хочет — я не буду уже извиняться, я её даже не обижал, она сама начала! Настало время передышки: последний рейдер, караулящий коридор, медленно скатывался по стенке, тщетно пытаясь закрыть своими копытами зияющую рану на своей шее. Отвернувшись от умирающего, я посмотрел на Крем-Соду, что зашла в какую-то каморку и что-то изучала. Подойдя поближе и прислушавшись, я услышал тихое тарахтение. Источником оказался немного ржавый генератор, который вибрировал, заставляя мусор на полу ходить ходуном. Конечно, это странно, что эти дегенераты постигли технологию энергии, но я до сих пор не понимал, что так привлекло внимание пегаски. Я взглядом проследил по проводке и увидел рычаг, за который незамедлительно дёрнул. В каморке зажёгся слабый свет, который то и дело гас. Пристально осмотрев генератор уже в свету, я снова не понял, что в нём особого. Тут, Крем-Сода распрямилась, и чуть не сбив меня с ног, вышла в коридор. Ничего не понимая, и уже изрядно злясь, я хотел было грубо спросить, что с пегаской не так, но она меня опередила: — Ты уверен, что это рейдеры? — В смысле? — процедил я, вываливаясь из подсобки, стряхивая пыль со своей шубы. — Ведут себя как самые настоящие. — Поведение тут не причём, — ответила пегаска, внимательно рассматривая «художества» дегенератов на стенах. — Ты иногда также ведёшь себя. — Что… — я покраснел от негодования. — Не взорвись, — иронизировала кобыла, сощурив глаза, пытаясь разобрать какие-то слова, написанные толи краской, толи кровью. — Не похоже, что они особо тупые. — Из-за генератора? — чуть уняв свою ярость, напряжённо пробубнил я. — Небось, он тут со времён конца света. А пользоваться им… Несложно… я уверен. — Это не обычный генератор, — лаконично отрезала регаска, снова смотря на меня. — И надписи не особо рейдерские. Я взглянул на корявые письмена на стенах. Кроме неумело нарисованного убийства какого-то бедного пони, на стене красовались… Религиозные текста? «…И прольются крови реки, и облака окрасятся кроваво-багряным и хлынет дождь, разъедающий всё живое. Тогда останутся лишь мёртвые и сама Смерть, которая будет править Царством Земным. Тогда воцарится в пустоши Некромантика…» Культ? И опять эта Некромантика! Может тот жеребец ушёл рейдером-культистом быть? Я почесал загривок и медленно проговорил: — Ну и что… Мало-ли какие рейдеры бывают. Ну культисты, но я не пойму, почему ты об этом так беспокоишься. — Потому что, — раздражённо воскликнула пегаска. — Они могут быть умнее чем ты думаешь. — Почему? Какая разница во что они верят, для этого особо мозгов не нужно,. — поняв что сказал, я поправился. — Ну я имею ввиду жестокие верования. Закатив глаза, пегаска присела на круп. — Ты может быть себя умней других считаешь, но сам не догадываешься, — прокряхтела Крем-Сода, пока сосредоточено пыталась оттереть пологом шубы кровь со своих копыт. — Меня часто отправляли на «зачистки» рейдерских гнёзд. И я тебе скажу точно, — как бы пегаска не старалась стереть свежую кровь, без воды её не смыть, особенно липкую и вероятно больную кровь каннибалов. Выругавшись, Крем-Сода бросила своё занятие и снова подняла на меня глаза. — У рейдеров нет понятия «религия», они лишь верят в силу. Поэтому самый главный в банде, тот кто других может избить до полусмерти. Тут же… Сам думай, рогатый. Пора разобраться с ними. Розовоглазая Крем-Сода вскочила и со всей мощи выбила копытом дверь напротив. Выдохнув и улыбнувшись, она бросилась внутрь под безумные крики дегенератов. «А говорят, что это я бездумно действую…» — прошептал я, формируя меч, — «Что ж, посмотрим насколько вы разумны, черти!». С этой фразой я влетел в комнату, размахивая своим магическим клинком. Что-то металлическое больно угодило мне по носу. Очень больно. Мой взор заволокло красной пеленой, и я покатился кувырком по полу. Бесконтрольное движение моего тела остановило крепкое копыто пегаски, которая не церемонясь лягнула меня в бок, выбив весь дух. Оклемавшись и отдышавшись, я встал на дрожащие ноги и был готов уже убить эту дуру, как она нахально улыбнулась и подмигнула мне. Только я негодующе открыл рот и зажёг рог, как что-то наподобие тесака просвистело в миллиметре от моей морды. Я понял, что смогу убить… отчитать эту негодяйку позже, а пока у нас большие проблемы: нас окружили. Хоть и рейдеров в комнате оказалось всего лишь три штуки, но они стояли в почтительном от нас расстоянии, жадно и голодно уставившись на нас. Их плешивая посеревшая шерстка проглядывала через их порванные «одеяния», которые напоминали скорее… сшитые шкуры. Один, стоящий прямо перед выходом и, вероятно, заехавший тогда мне своей ржавой трубой, что он держал в гнилых зубах, прямо так и дрожал от предвкушения убийства… или от холода. Мы стояли спиной к спине с Крем-Содой, изучая обстановку. Тут один из рейдеров сорвался, не стерпев жажды крови, он ринулся с боевым кличем на пегаску. Ожидаемо вооружённого лишь кухонным ножом дегенерата Крем-Сода мгновенно уложила одним махом копыта. Увидев подёргивающееся тело на полу, остальные ублюдки прекратили своё нападение и вновь отступили. По тяжёлому дыханию и рычанию было понятно, что они еле сдерживают свою кровожадность. Это пат. Мы не можем друг-друга атаковать: они ринуться на нас — умрут, мы ринемся — возможно, нас ранят. Огнестрельного оружия у них не было, как и у нас… Я довольно улыбнулся заполняя свой рог магией. Рог начал нагреваться и ярко светиться, отбрасывая длинные тени. Когда я почувствовал, что искра вот-вот сорвётся, я пальнул разрядом по дегенерату. Молния угодила прямо в медную трубу, что держал в зубах рейдер. Его передёрнуло, а труба вылетела из его пасти. На моё удивление его не поджарило, он был более чем здоров. Зарычав от боли он рванулся на меня. Растерявшись, я не успел сформировать лезвие. Урод со всей силы врезался в меня и, повалив на землю, принялся колотить со всей силы мне морду. Судя по неприятному хрусту и хрипу, это нападение дало сигнал последней рейдерше атаковать, что не очень хорошо закончилось для неё. Я попытался сбросить себя разъярённого пони, но он резко вцепился мне в шею, будто пытаясь оторвать кусок от неё. Я вскрикнул от боли и принялся колотить урода по чему мог. Ждать помощи от пегаски не пришлось долго: резко я почувствовал, как рейдер… пропал. Приоткрыв затёкшие глаза и приподнявшись с неприятно сухого деревянного пола, я облегченно увидел как нападавший бездыханно лежал в противоположном углу комнаты с неприлично сломанным позвоночником. Плюхнувшись обратно, я тихо проговорил: — Спасибо, Сода, спасибо… Но можно было тогда не бить так сильно… — Я тебе сейчас ещё раз втащу, если хоть раз назовёшь меня Содой! — с нахальной улыбкой, ответила она, изучая взглядом меня. — Нда, а нам ещё таких комнат пять надо зачистить. — Что ж, — кряхтя, поднялся я с пола. — Тогда идём, отныне я буду внимательней…***
— Говорила же, — угрюмо констатировала Крем-Сода, с лёгкой тревогой изучая нашу ужасную находку. — Это… это просто… — я с отвращением отвернулся от этой картины. — Кухня… В одной из самых маленьких комнат, которая была ближе всех к лестнице вниз, мы обнаружили один из ужаснейших монументов этой пустоши. На покрытом запёкшейся кровью ржавом столе стояли грязные склянки с содержимым, похожим на органы. Или даже жир! На огне медленно кипел небольшой ржавый ковшик, наполненный растопленным «салом». Рядом с маломощной плиткой лежала «нога» какого-то бедняка. Кости же вытащили и просто бросили на пол, и, похоже, кто-то уже их обглодал. Конечно, эта картина в одиночку уже может повергнуть в шок и вызывать рвотные позывы, что уже говорить о обезглавленном «пеньке», который был выпотрошен и… просто так лежал в углу. А запах! Он один мог отпугнуть любого благонравного пони. Трупные мухи, большая редкость для холодной пустоши, нашли себе здесь новый дом. Уроды… — Если ты прав, рогатый, — медленно проговорила пегаска. Чем больше она смотрела на этот ужас, тем серьёзней становилось выражение на её морде. — То у этих пониедов очень странная диета. Обезжиренная. Её слова было последним, что выдержал мой желудок. Схватив какое-то ведро, я опустошил и так пустой желудок. Отрубленная голова с выеденными глазами, лежавшая в ведре, вызвала второй приступ рвоты, правда, уже не в ведро. Я обессилено упал на пол и закрыл глаза. Зачем это всё? Почему здесь? Только же вошли в эту проклятую землю! Не прошли и семидесяти километров! Почему, меня каждый раз так это удивляет?! Селестия, дай мне сил! Луна, дай мне терпения! — Нда, — протянула пегаска наблюдая за моим «представлением». — Ты же пустошенский, не видал такого? — Видал… Только это… — я собрал весь свой дух в копыто. — Вправду странно! — Что? — удивлённо переспросила пегаска, видимо не ожидавшая моего согласия с её точкой зрения. — Ну да. — Просто, пока я… пока меня рвало, я вспомнил для чего можно использовать жир… — меня передёрнуло только от одной мысли об этом. — Мыло. Старая страшилка для жеребят, кто не мыл свои копыта в нашем стойле, и старая кричалка недовольных фанатов хуфбола имеле под собой реальные факты. «К грязнулям придёт страшная пони и превратит в мыло»; «Судью на мыло!» — всё это основано на факте, что жир мог быть превращён в мыло. Понятное дело, что в цивилизованном мире его делают из химических соединений и растительных жиров. Но… Скептично посмотрев на меня, Крем-Сода покачала головой, и задумчиво проговорила: — Ты видел их? — она показала взглядом на бездыханное тело мясника, что «химичил» здесь, когда мы ворвались в комнату. — Они не похожи на пони, которые беспокоятся о бациллах, глистах и грязи. — Тогда как ты это объяснишь? — разочарованно проговорил я. Опять со мной спорят. — Это может объяснит? — пегаска достала из-под стола странную жестяную банку из которой торчала нитка. — Свеча? — изучив поподробнее находку, я предположил. — Жир, наверное, можно использовать, для… — меня передёрнуло от того, что я сказал. Я просто так начал рассуждать для чего можно использовать пони… — Нет, — немного прищурившись, проговорила Крем-Сода. — Пошли. Мы вышли к лестнице, ведущей в гостиную, где рейдеры соорудили свой «форт». Снизу до сих пор доносились выстрелы и крики, они даже не подозревали, что их обошли. Отлично, но только теперь возникла дилемма как к ним подойти и уничтожить, до того как они обнаружат что им в тыл зашли… А учитывая, что укрепления рейдеров стояли как раз у лестницы… Я посмотрел на пегаску, которая странно смотрела вниз по лестнице, держа странную банку в зубах. В её взгляде была смесь какого-то предвкушения и… грусти. Вдруг она выплюнула банку и аккуратно поставила её копытом на ступеньку. Достав зубами какую-то торчавшую из кармана шубы бумажку, она положила её на копыто и недолго думая, хлопнула обеими копытами по фитилю. Вдруг он заискрился, быстро выгорая, что точно было не похоже на поведение свечи, а пегаска со всей силы пнула банку. Полетев вниз, банка гулко упала на пол первого этажа. Ничего не произошло. Я уже перевёл взгляд на Крем-Соду, как что-то резко взорвалось. Послышались душераздирающие завывания, что-то начало сыпаться, в воздухе стояло непроглядное облако пыли. Я в ужасе посмотрел на Крем-Соду, которая со странной невеселой улыбкой смотрела на действо. Дрожащим от неожиданности голосом я спросил у пегаски: — Откуда ты знала? — Интуиция, — вздохнула та и медленно начала спускаться, не обращая внимания на пыль, которую захватили потоки воздуха, хлынувшие наверх. — Эх, давно я не бабахала… Стой там, рогатый, я сама их встречу, можешь пока развлекаться в одиночку, — сказав это, гигантская фигура исчезла в сером облаке. Я же не собираясь бездельничать пошел к лестнице на чердак, которую я ещё раньше заметил. По скрипящим гнилым балкам, я начал подниматься, готовя магию. Хоть шума сверху не было, но это не значило полную безопасность, так что быть настороже не помешало бы. Ступенькой за ступенькой, я карабкался, обливаясь потом. Какие идиоты сделали такую крутую лестницу? И вот, выбив телекинезом люк, я запрыгнул наверх. Предо мной восстали… коробки. Целая стена подгнивающих деревянных коробов. Этикетки давно сгнили, так что определить содержимое было невозможно, если, конечно, не открывать их. Я прошелся вдоль «самодельной» стены до прохода в остальной чердак, как почувствовал сильный холод веющий через него. В воздухе стояла свежесть, в отличии от остального особняка, где было душно и пахло смертью. Я осторожно выглянул из-за угла, осматривая «кабинет». Громоздкий стол из какого-то дерева, на котором стоял терминал, бесчисленное количество файловых шкафчиков… Разбитое окно… Труп жеребца с простреленной головой. Я было уже направился осмотреть происшествие, как, того не поняв, оказался головой вниз. Что-то гулко упало на гнилые половицы, с хрустом пробивая их. Я висел на веревке. Я попался в ловушку, простейшую ловушку. Тьфу! Теперь надо ждать товарищей… Послышались отдалённые шаги снизу, и Шторми крикнул, спрашивая: — Шторм, ты там? Всё в порядке? — Да, — кряхтя, произнёс я, пытаясь мечом освободить себя. Но лезвие не доставало до моих копыт. Сдавшись, я прокрутился телом и посмотрел на слабый свет, что был виден через люк. — Мне нужна… небольшая помощь. Лестница истошно заскрипела, и голова пегаски резко появилась в комнате. Чуть не упав, Крем-Сода заржала, как дегенератка, увидев меня не в самой удобной позе. Погрозив ей копытом, я дождался пока все поднимутся и развяжут меня. Оказавшись на полу, я поблагодарил Шторми. Встав на ноги, я увидел, как Зеро и Крем-Сода молча изучают труп. Подойдя поближе, я, наконец, смог разглядеть тело. Относительно ухоженная шерсть для рейдера, одеяния не слишком дырявые и бедные. Этот дохляк точно не был рейдером. Но что он тут делал… Предыдущий житель этого особняка? Тут Крем-Сода заключила: — Его недавно убили. — Почему? — удивился я. — Кровь ещё теплая, — пегаска надавила на морду мертвого, и из раны вытекла вязкая бордовая жидкость. — Да и он не похож на жертву, его бы съели. — А он и не жертва, — внезапно раздался голос Шторми, который оказался уже за столом. — Он похоже лидер, этой банды… Или священник, — он показал засаленную жёлтую бумажку, на которой было выцарапан чем-то красным невнятный текст. — Тут про… — желтогривый пегас прищурился изучая надпись. — Про эту Некромантику написано… — Говорила, рогатый, что это не простые рейдеры, — победно заключила Крем-Сода, облокотившись об один из шкафчиков, нахально лыбясь. — Обычные давно бы его укокошили, а эти… — Культисты они или нет, они всё равно идиоты, — парировал я, недовольно поглядывая на пегаску. — Просто этот оказался умней… — Рейдеры ценят силу, а не ум, — задумчиво проговорил Шторми, как обычно почёсывая загривок. — Может Крем-Сода права… Мы имеем дело с чем-то более необычным… — Это сейчас не важно, — вздохнул я, осматривая свою компанию. — Пусть они и культисты, но они остаются быть дегенератами! Верь они хоть в свою «Некромантику», хоть в мой круп, они всё равно не ровня нам. А теперь, предлагаю искать припасы и информацию, Нам пора выдвигаться!***
«…Дорогая моя Лютня! Если ты это слушаешь, то это значит, я не в поместье. Не пугайся, ягодка — я в порядке. Помнишь, я тебе рассказывал про прекрасных пони из Бюро? Те, которые обещали приютить нас, если что случится… Тьфу, обидно, что старый дурак Райт был прав… Так о чём я… Я ушёл уладить дела в нашем новом доме. С этого дня мы сотрудники Королевско… тьфу. Мы теперь работники Отдела Магических Наук, они же переименовались… Неудивительно, если вспомнить… Да, рыбка, забыл сказать… Я большую часть наших средств пожертвовал. Знаю, что ты будешь злиться, но… Ты пойми, республиканцы будут охотиться на нас, на старую аристократию… Мы не партийные же, защиты искать негде… Золотце, Бюро нас спасёт от раскулачивания… Мы будем опять жить в достатке… И да, Бюро назвало цену. Тыковку. Они хотят её обучить. Обещают, что не станут ей вредить, просто какой-то безобидный эксперимент… Мы будем видится с ней. Иногда… Это небольшая жертва! Вот у братьев Вайнов вообще попросили труп их отца! А отец-то жив! Представляешь? Ладно, сладенькая, как только прослушаешь, сразу едь по адресу, который я оставил на своём столе… Люблю тебя… А да, про наши шары памяти не беспокойся, Бюро хранит их в нашей персональной ячейке…» Мой Пип-Бак зашипел белым шумом, когда найденная нами в особняке кассета кончила играть. Я грустно сидел в тёмной комнате отеля «Белая Пустошь». Голова ужасно болела. Запись не смогла мне поднять настроение. Только сильнее разворошила мой разум вопросами. Опять это Бюро, опять Республика. Опять тайны истории… В самом тёмном углу номера отеля тихо сидела Зеро, которая не проронила ни слова с того времени, как мы поссорились. Да и вообще, она даже с другими меньше стала болтать. При этом она весь путь была подавлена и апатично. Неужели она настолько обиделась на меня, что хандру подхватила? Попытка начать разговор с кроткого «Эй» не увенчалась успехом. Зеро лишь подняла почему-то покрасневшие глаза и вскоре опять опустила голову и начала что ковырять в полу. Дальнейшие попытки начать разговор не были отличными. Раздосадованный я решил закончить бесполезные порывы наладить контакт, и вышел из номера. Мы очень обрадовались, когда на горизонте замаячили руины, из которых исходил свет. Мы наткнулись на первый город на нашем пути. Ну как «город»… Скопление неаккуратно отреставрированных домишек, которые окружали деревянное здание отеля и бара «Белая Пустошь». Эти предприниматели даже здесь умудрились построить своё заведение, да и при том из самого редкого и дорого материала в этих замёрзших местах: дерева. При входе в город нас приветствовала табличка, созданная из других табличек: «Город Кэнси. Население: разнообразное». Прямо у входа в «Белую Пустошь» сидела орава торгашей, к которым Шторми сразу отправился продавать весь хлам, что мы собрали из особняка. Крем-Соду же привлекла компания каких-то помятых жеребцов с ружьями на перевес, игравших в карты прямо на крыльце бара. И вот я решил отдохнуть… Но с такой гнетущей атмосферой не отдохнёшь… Надо пойти выпить… Спустившись, я сел у барной стойки и угрюмо посмотрел на сидящую рядом Крем-Соду, которая довольно потягивала какой-то красный коктейль. Судя по лежавшей рядом с ней горсткой крышек и самодовольной ухмылке, пегаска сорвала куш с этих бедных игроманов. Я отвернулся. что бы заказать себе коктейль «Классический», как мою морду перекосило от отвращения, страха и удивления, когда я увидел что было барпони. Гнилая кожа, редкая серая шерсть, единственный сияющий голубым глаз, отсутствующие губы, неприятные впадины вместо щёк. Передо мной был гуль. Настоящий. Заметив моё оторопение, гуль закатил свой единственный глаз, и проклокотал: — Что смотришь, гладкошёрстик? Гуля в жизни не видел? — Я… э… — я немного замялся, краснея, поняв свою нетактичность. — Извините, я просто… — Не обидел, — подмигнул баргуль. — Ты заказывать хотел что-то? — Э… да… «Классический». — Дрянь, а не коктейль, — проворчал тот, разбавляя джин Спаркл-колой. — Ну хозяин — барин! В мои копыта упал стакан джина со льдом. — Благодарю, — тихо проговорил я, протягивая ему небольшую горстку крышек. — Здесь хватает? — Даже слишком много, я тебе за это ещё налить могу. Я удивлённо посмотрел на живого-мёртвого. Как это так. Любой торгаш обсчитал бы, а он… Неужели честные пони в пустоши существуют? Заметив моё удивление он недовольно проворчал: — Что? Чего пялишься, гладкошёрстик? — Да так, удивился Вашей честности, — сказал я, после глотка своего напитка. — О, Святая Каденция, это моё проклятие, — пробурчал гуль, протирая стакан. — Видишь ли, мой мозг пострадал. Я врать не могу, гладкошёрстик. — А чего плохого? — удивлённо спросил я. — Селестия же проповедовала, что… — Ничего она не проповедовала, — перебил меня баргуль. — Вообще не пойму откуда вы, фанатики, это взяли про Селестию. — Что вы имеете ввиду, — я недоверчиво посмотрел на гниющего земнопони. — Селестия — богиня, не так ли? — Да хоть создатель всего сущного! — усмехнулся мой собеседник, откладывая стакан. — Важно кем она была при жизни и что делала. И проповедовать было последним, чем могла она заняться. — А вам откуда знать? — раздражёно буркнул я, изучая льдинки в моём коктейле. — Как? Так я прямиком из прошлого! — захохотал гуль. — Я же мертвяк, живу уже лет двести! — Не подумал, — вздохнул я. — Конечно, — съязвила Крем-Сода. — А ты чего разболталась? Допила? Вали теперь! — злобно прорычал гуль, смотря на пегаску. — Что-то попутал, старый хрыч?! — взвыла Крем-Сода и замахнулась, но заметив входящего в бар Шторми, опустила копыто. — Ещё получишь, гниляк, — ворча она пошла наверх в отель. — За что это вы её так? — я удивлённо спросил живой труп. — Как за что? Пегас же! — воскликнул тот. — Эти крылатые черти столько бед принесли, что врагу не пожелаешь. — В каком смысле? — Ох, — баргуль почесал свой лысый загривок. — Ты же стойловский? — он посмотрел на мой Пип-Бак. — Знаешь, что такое сословия? Неважно, не знаешь — не поймёшь. Твои проблемы. В общем, в наши былые времена, Кристальная Империя была не особо-то империей. Какая Империя без Императора? Правила нами прекрасная принцесса Каденция Ми Амор. А ею правил Королевский Совет. Странно, да? Я-то знаю, сам участвовал в выборах от нашего верного сословия солдат. Понятно, была и рыба побольше: сословия сельских пони, аристократов, магов, магнатов, мелких предпринимателей и городских пони. Но в стороне от всех стояли пегасы. Их сословие пережиток прошлого, вот что это было. Они были во всех сословиях и одновременно в своём. Среди пернатых были и магнаты и интеллигенция, были офицеры и крестьяне… И кто б удивился, узнав, что именно пегасье офицерство и этот эквестрийский жирный придурок Вэллс подняли восстание. Из-за этих идиотов брат на брата пошёл… Ты же знаешь, почему эти окрестности кличут Некрокомплексом? — я отрицательно помотал головой. — Хо, название возникло, когда я ещё был свеж… Здесь проходили самые кровавые сражения. Сначала здесь сражались за каждый сантиметр земли против зебр, когда те прорвали фронт эквестрийских идиотов и подошли к нашим границам. А потом здесь была междоусобица… Так и осталась эта земля пропитанной кровью. Осталась она ничейной. Но практически под закат старого мира эти территории отошли под покровительство новой Кристальной Федерации, которая пришла взаместо нестабильной республики… По-моему всё так было… В общем, подставили нас пегасы… Рассказ гуля был прерван спустившимся вниз Шторми, который взволновано проговорил: — Шторм, у нас проблемы. Зеро пропала. — Ради всего святого! БЛЯДЬ! — не сдержавшись, я стукнул по барной стойке, роняя пустой стакан на пол. Звон разбившегося стекла заполнил тихий бар…