***
Бросив в кофе пару кубиков сахара, Драко сделал несколько круговых движений ложкой, после чего, отпив горячего напитка, недовольно взглянул на Грейнджер. Она носилась все утро туда-сюда, собираясь на работу впопыхах. Ее вызвали в Министерство в выходной день из-за какой-то поездки, и как любой нормальный человек Гермиона должна была отказаться, но нет. Она согласилась, поражая Драко еще сильнее, чем когда-либо. Грейнджер, казалось бы, и вовсе забыла, что была на третьем месяце беременности, когда требовалось больше отдыха и внимания к себе. И это невероятно бесило его, будто не ей говорили, что она находится в зоне риска. Драко был готов с радостью напомнить Гермионе об этом еще раз, но пока выжидал удобного момента, просто наблюдая за ее беготней по маленькой квартирке. Она попутно откусывала свой бутерброд, практически не пережевывая, а сразу запивая чаем с лимоном. Драко скривился, не представляя, как вообще можно пить такую кислятину, однако ни он, ни Грейнджер не могли сказать ее новым странным пристрастиям «нет». Оставалось только смиренно наблюдать за этим и надеяться, что дальше не будет хуже. — Прекрати так смотреть, пожалуйста, — вздохнула Гермиона, натягивая на стройные ноги колготки. Драко с громким стуком поставил кружку, вытирая рот салфеткой. — И как я на тебя смотрю? — он выгнул бровь, делая вид, что не понимает ее. Гермиона зло взглянула на него, взмахнув пышными волосами, которые она еще не успела как следует расчесать. Когда пара прядей упали ей на лицо, она фыркнула, завязывая на голове небольшой пучок. — Вот так, — кивнула она, указывая на его недовольную физиономию, хотя он старался не показывать своего возмущения. — Всего три дня, Драко. Он закатил глаза, стараясь не думать о том, что может произойти с ней, пока его не будет рядом. Даже если бы она уехала всего лишь на сутки, это все равно ничего не изменило бы. Она окажется за сотни миль от него. Он на мгновение зажмурился, отгоняя подальше неприятные мысли, и вернул свое внимание ей. Пока он пребывал в раздумьях, Гермиона уже оделась, застегивая последние пуговицы на своей блузке. Драко позволил себе ухмыльнуться, видя, что ее прежняя одежда постепенно становилась мала. И ее лицо каждый раз, когда она пыталась справиться с молнией на юбке, говорило само за себя. — Раньше ты спокойно относился к тому, что мне надо было уехать на какое-то время, — напомнила Гермиона, заставив Драко вновь нахмурить брови. — Почему теперь реагируешь так? — А разве непонятно, Грейнджер? — он взмахнул руками, чувствуя, что начинает постепенно закипать. — Ты беременна. Забыла? Она вздохнула, беря в руки стопку документов и складывая их в сумку, будто намеренно игнорируя его тон. — У меня всего третий месяц, Драко, — пролепетала Гермиона, сжав губы в тонкую полоску. — Малыш еще маленький… Малфой хмуро глянул на нее, прежде чем допил остатки своего кофе и отставил кружку в сторону. Ему хотелось рвать и метать из-за ее дурного характера. Он даже не мог запретить ей пойти на работу, ведь это же Грейнджер, любящая выручать всех, кто бы ее ни попросил, что чертовски раздражало. — Мне это не нравится, Гермиона, — сказал Драко, намеренно делая акцент на ее имени, используя его как способ контроля. Она стрельнула в его сторону взглядом, когда услышала тон Малфоя, и, посмотрев на часы, закусила губу. Ей уже пора было уходить, а их спор только лишь набирал обороты. — Три дня, Драко, — повторила она, вздернув нос выше. — Я сказал, что мне это не нравится, — рыкнул он, не отступая. — Что тут непонятного? — Ты же знаешь, я не могу отказать министру, — вспыхнула она, что означало только одно — еще мгновение и Грейнджер будет метать в него молнии. — Меня попросили, потому что я хорошо выполняю свою работу, и, быть может, очень скоро меня повысят, еще до моего ухода в отпуск. Драко шумно выпустил воздух изо рта, нехотя начиная обдумывать ее слова. Он знал ее тягу к работе и выполнению обязанностей, помня, как сильно она хотела должность выше. Гермиона практически жила в Министерстве, добиваясь поставленных целей, и даже сейчас, когда была беременна, пыталась занять место, которое заслуживала. Драко уважал в ней это больше всего на свете, но не мог представить такую картину, где она работает в ущерб своему здоровью и ребенка. Это не вписывалось ни в один сценарий их жизни в его голове. — Три дня? — спросил он, и Гермиона кивнула, выдавливая полуулыбку и надеясь, что это подействует на него. — Я буду в порядке, обещаю, — сказала Грейнджер, на что Драко прищурился, снова пытаясь разглядеть признаки какой-то лжи. — Мы будем в порядке, — она погладила свой плоский живот, прикрытый изумрудной тканью блузки. Этот жест отдал теплом в его груди, хотя Малфой все еще скептически относился к ее поездке. Гермиона подошла к нему, обнимая Драко за шею, а он в свою очередь зарылся рукой в ее волосы, сбрасывая ненужную резинку. Она уткнулась лицом в его грудь, в то время как он касался объемных локонов, наслаждаясь их мягкостью. Они словно были настоящим успокоительным для него, поэтому так сложно оказалось отпустить ее куда-то одну. Как пройдут эти три дня, если он не будет чувствовать ее волос по утрам? — Хорошо, — сдался Драко и, не удержавшись, вновь закатил глаза. — На что только не пойдешь ради тебя, Грейнджер. Она тихонько усмехнулась, крепче обхватывая его шею маленькими ладошками. Отстранив ее от себя спустя какое-то время, он помог ей собрать оставшиеся вещи, несколько раз перепроверяя, все ли они положили. Создавалось впечатление, что Гермиона ехала не на три дня, а на пару-тройку недель — слишком уж много всего эта неугомонная ведьма решила взять с собой. Когда Грейнджер точно убедилась, что все нужное лежало у нее в сумке, она набросила рабочую мантию на плечи и последовала прямо к камину. Нахмурившись, Драко пошел следом за ней, подхватывая и помогая ей донести вещи. — Чем займешься, пока меня не будет? — поинтересовалась она, лукаво улыбнувшись. Драко изобразил задумчивость на лице, делая вид, что у него был огромный выбор всяческих развлечений. Хотя на самом деле только тренировки и кое-что, о чем он еще не говорил с Грейнджер. — Буду тренироваться, — ответил Драко, пожав плечами. — И планировал навестить родителей. Я не был дома уже два месяца. К его удивлению, Гермиона только коротко кивнула, опустив глаза вниз. Он примерно представлял, что она думала и чувствовала сейчас, ведь Малфой, считай, просто поставил ее перед фактом. Но Драко больше не хотел тянуть. Приподняв ее лицо выше, он увидел маленькую долю страха в карих радужках и проследил за тем, как ее рука в защитном жесте легла на живот. — Я должен им рассказать, понимаешь? — пробормотал Драко, погладив ее по щеке. — Не хочу, чтобы они узнали об этом из газет, даже если бы эта новость смогла порадовать их, что, конечно, невозможно. — Конечно, ты прав, — согласилась Гермиона, грустно улыбнувшись. — Тебе же не сильно достанется? Пожалуйста, скажи, что… — Грейнджер, стоп, — громко прозвучал Драко, перебив ее. — Все, что меня ждет в мэноре, — лишь слова родителей о том, какой я неблагодарный сын, совсем не заботящийся о будущем семьи. Но, к их огромному сожалению, у меня совершенно иные планы на жизнь, — его ладонь легла поверх ее руки, и на лице заиграла легкая ухмылка. Гермиона опять улыбнулась, на этот раз ее глаза блестели и излучали неприкрытую любовь. Она на цыпочках потянулась к нему и провела губами по его челюсти, находя губы Драко. Ее поцелуй получился нежным, впрочем, как было всегда, и, не удержавшись, Малфой застонал, наслаждаясь каждым ее прикосновением. Она уезжала всего на три дня, но он все равно запоминал ее: начиная от вкуса и заканчивая запахом, уже давно въевшимся под его кожу. — Я люблю тебя, — проговорила она, оторвавшись от Драко на мгновение, после чего вновь прильнула к его губам, крадя еще поцелуй на прощание. Он снова промолчал, будучи уверенным, что Гермиона и так все знала. Должна была знать. Когда они в конце концов смогли отпрянуть друг от друга, Драко помог ей шагнуть в камин и передал сумку. Она взяла горсть пороха, уже собираясь бросить его под ноги, как Малфой помешал ей, напоследок прижимая ладонь к ее напряженному животу. — Пока, малыш, — прошептал он себе под нос, чувствуя, как сильно будет скучать по ней. По ним. Гермиона улыбнулась ему, и зеленое пламя вокруг окутало ее, после чего она исчезла, оставляя Драко в одиночестве.***
Три дня каким-то непонятным образом перетекли в две недели — поездка Грейнджер затянулась. Когда она связалась с ним по каминной сети и предупредила, что задержится, он еле сдержал себя, чтобы не разгромить все в этой долбаной квартире. Гермиона видела его злость и попыталась успокоить Драко. Но ее не было рядом, поэтому эффект оказался практически нулевым. Он чувствовал себя одиноким в этих четырех стенах. В основном, Малфой сидел дома, ему некуда было пойти, чтобы тупо не думать о том, как она сейчас и чем занята. На связь Гермиона выходила редко, но всегда говорила Драко, что скучает. Это вселяло в него какую-то уверенность, что у них все было хорошо и не нужно забивать голову ненужными мыслями. Но стоило проснуться посреди ночи на ее половине кровати, как все его душевные терзания начинались по новой и с удвоенной силой. Он ощущал ее запах, который, казалось, уже намертво просочился в стены их спальни. Драко на самом деле не мог представить, что это окажется так сложно — ждать ее, беспокоясь теперь не только о себе. Их скоро станет трое. Он по-прежнему приходил в себя от осознания того, что станет отцом в свои двадцать один. И когда Малфой думал об этом, перед глазами сразу вставал образ собственных родителей. Они были не лучшим примером, быть может, только Нарцисса, старающаяся привить ему доброту, открытость, честность и любовь, но влияние Люциуса все равно сказалось на нем сильнее. У него получилось избавиться от этого полностью после того, как он повзрослел, выбрал девушку, не подходящую ему ни по каким параметрам, и переехал, чувствуя какую-то долю свободы. Теперь поместье, можно сказать, стало для него чужим, как и родители, которых он не видел месяцами. Спустя неделю после отъезда Грейнджер Драко все-таки решил навестить их, чтобы сообщить о ребенке. Мысленно готовясь к куче проклятий от Люциуса и, возможно, Нарциссы, он медленно шел вдоль одного из коридоров мэнора, пока не отворил двери в малый зал, натыкаясь взглядом на родителей, читающих свежую прессу за чашечкой чая. — Твой блудный сын вернулся, Нарцисса, — ехидно проговорил Люциус, заметив его первым. Драко закатил глаза, следом наблюдая, как мать опустила газету, складывая ту в несколько раз. Было видно, что она злилась, но все еще держала на лице маску непроницаемости. Глядя прямо в ее глаза, он размашистым шагом дошел до ближайшего свободного места, присаживаясь напротив. Драко молчал, проверяя, на сколько ее хватит, прежде чем она начнет кричать, обвиняя его в безответственном отношении к семье. — Драко Люциус Малфой! — выкрикнула она, когда он невозмутимо налил себе чая и бросил в чашку пару кубиков сахара. — Почему от тебя не было никаких вестей почти два месяца, а сейчас ты заявляешься, будто бы ничего не произошло? — Глупый вопрос, если учесть, с кем связался наш сын, — прыснул Люциус, покачав головой. — Видимо, отношения с грязнокровкой занимают все свободное время. — Она не грязнокровка, — прошипел Драко, взбешенный словами отца. — Хватит уже думать, что вы лучше всех в этом мире, черт возьми. Зря он пришел сюда. Это была плохая идея. Они никогда его не поймут. — Давайте мы не будем говорить о мисс Грейнджер сейчас, когда только сели за стол, — сказала Нарцисса, бросая взгляд то на него, то на Люциуса. — Драко, хочешь позавтракать с нами? Эльфы могут принести порцию и на тебя. Все, чего он сейчас желал, — так это скорее убраться отсюда подальше. Лучше и дальше оставаться в одиночестве в квартире, нежели выслушивать всяческие оскорбления, адресованные Грейнджер. И даже ласковый голос матери никак не действовал на него, а только раздражал еще больше. — Нет, я не голоден, — пробурчал Драко, хотя на самом деле не ел ничего со вчерашнего дня. Гермиона уехала, и он перестал даже нормально питаться, не имея желания что-то готовить. Максимум, что мог сделать, — сэндвич, но и те уже здорово ему надоели. — Тебя слишком долго не было дома, — укоризненно произнесла она, медленно отправляя в рот ложку с овсянкой. — Может, объяснишь свое поведение? Наследнику древней семьи не пристало поступать так. Он удержался от того, чтобы вновь закатить глаза, когда мать глянула на него так, словно Драко правда в чем-то виноват. Да, может, его решение не появляться дома столько времени было ошибочным, зато он ощущал себя свободным и самостоятельным. — Я пытался пробиться в квиддич, — признался он, откинувшись на спинку стула. — Неужели это так важно для тебя? — спросила она, выгибая бровь. — В наших хранилищах достаточно средств, чтобы ни ты, ни твоя будущая жена и дети ни в чем не нуждались. Не нужно тратить время впустую, если ты можешь уделить время семье. Драко засмеялся, качая головой в разные стороны. Неужели они и вправду думали, что он выберет такой же путь, какой был у них? Ему не нужна чистокровная жена, чтобы ощущать себя хоть на каплю счастливым человеком. — Я хотел посвятить жизнь квиддичу и сделаю это, — по слогам ответил Драко и, бросив в ее сторону короткий взгляд, понял, что она разочарована. — Хорошо, но ты мог бы хотя бы поразмыслить о браке, дорогой, — улыбнулась Нарцисса, и в ее голосе он услышал намек, означавший, что они с отцом вряд ли отстанут от него когда-нибудь. Скривив губы, Драко на мгновение попытался представить себя женатым на какой-нибудь ведьме, мечтающей стать Малфой. Но в голове не было ни единой картинки, где бы любая девушка хотела бы быть с ним просто так, не ради кучи денег, имеющихся у его семьи. Существовали они и она — Грейнджер, отличавшаяся от всех. Ей было абсолютно плевать, сколько у него денег в хранилищах и какие поступки он совершал в прошлом. Драко уважал ее настолько, что иногда порой не понимал, почему она все еще оставалась с ним, когда ему не удавалось открыться ей полностью. Разве получилось бы у него отказаться от нее ради кого-то другого? Драко еле заметно усмехнулся, не представляя жизни, где они с Грейнджер были бы не вместе. Даже школьная ненависть друг к другу переросла во что-то большее. И только спустя время после школы он, случайно встретившись с ней в кафе возле Министерства, взглянул на нее как на обычную девушку. Не грязнокровку, а ту, кто смотрел на него в ответ без осуждения в глазах. — Я не хочу об этом думать, мама, — устало ответил Драко, понимая, что не мог больше тянуть, пытаясь вести с ними милую беседу. — У меня будет ребенок. Грейнджер беременна, — хрипло прозвучал он, практически выдыхая эти слова. Серебряная ложка из руки Нарциссы тут же выпала, звонко падая под стол. Драко поднял глаза на мать, которая будто застыла на своем месте, не в силах вымолвить хоть что-то. Она смотрела на него как на человека, предавшего ее доверие. Он впервые видел Нарциссу такой, вообще не представляя, что она думала в этот момент. Драко не стал даже переводить внимание на отца, потому что прекрасно знал, что увидел бы. Вполне возможно, что-то очень похожее на шокированное выражение лица матери, а может, еще хуже. И вряд ли бы он вытерпел два таких взгляда на себе, поэтому просто продолжал смотреть на Нарциссу и ждать, когда она хотя бы шевельнется, не говоря уже о том, чтобы сказать хоть слово. — Ч-что? — прошептала она, моргая без остановки. — Это шутка, Драко? Люциус, он ведь шутит, да? Драко отрицательно покачал головой и, не удержавшись, посмотрел на отца. Презрение, читавшееся в серых радужках, было заметно невооруженным глазом. И казалось, что еще секунда и Люциус проклянет его прямо здесь. — Это правда, она ждет ребенка, — повторил Драко, закусив щеку изнутри. — Не понимаю, как ты мог допустить подобное, — пролепетала она, сморщившись. — Мерлин, какой кошмар… Он думал, что ему послышалось. Нарцисса на самом деле сказала это? Драко шел сюда, в душе надеясь, что мать будет на его стороне. Да, скорее всего, сначала отчитала бы, а после обязательно бы поддержала, как могла только она. И быть может, в скором времени захотела бы познакомиться с ребенком, когда тот родится. Но все это было чертовой иллюзией. Он сидел молча, широко раскрытыми глазами уставившись на мать, пока не услышал едкий хохот сбоку. Даже не поворачиваясь к отцу, Драко чувствовал холод и ненависть, обращенные именно к ней. К Грейнджер, которая якобы посмела влезть в его семью таким вот способом. — Как? — наигранно прозвучал Люциус, обращаясь к Нарциссе. — Ты забыла, с кем он связался? Наверняка эта грязнокровка нарочно легла с ним в постель, чтобы забеременеть и получить доступ к нашему хранилищу в Гринготтс! Нарцисса тяжело вздохнула, после чего поджала губы, отодвигая свой завтрак подальше. У нее был такой вид, словно еще немного и ее вот-вот стошнит. — Черт возьми, какая чушь! — фыркнул Драко, потерев переносицу. — Вы правда думаете, что такое возможно? Не будьте идиотами! — Попридержи язык, пока находишься в моем доме и ешь за этим столом, — процедил Люциус, цокнув языком. Волна злости вспыхнула в Драко с новой силой и прошлась от рук до пальцев на ногах. Сейчас он не старался сдержать свою ярость, обращенную к родителям, это казалось бесполезным. Он ненавидел их. Терпеть не мог тот образ жизни, которого они придерживались. А больше всего на свете раздражало то, что его до сих пор пытались учить жизни, словно Драко являлся ребенком. Хотя у самого тоже скоро появится свой. — С этим нужно что-то делать, — пробормотала Нарцисса, нервно облизывая губы. — Что скажут люди? Люциус? — Мне плевать, что они будут говорить, — решил ответить Драко, зарабатывая еще один гневный взгляд от нее. — Я сам вправе решать, как мне жить, и не советую вам вмешиваться, понятно? — О, ты и впрямь считаешь, что можешь выбирать? — холодно ухмыльнулся Люциус, выгибая бровь. — Ты пока еще наш сын, и мы с твоей матерью хотим, чтобы отношения с этой девчонкой немедленно прекратились, иначе я закрою для тебя все семейные счета раз и навсегда! Не удержавшись, Драко громко засмеялся, на секунду забывая о ненависти, испытываемой к собственным родителям. Их угрозы и просьбы звучали слишком жалко. Он никогда не слышал ничего подобного от них, полагая, что Нарцисса и тем более Люциус — не те люди, которые будут умолять кого-то, стоя чуть ли не на коленях. Видимо, этот пока еще не родившийся ребенок или его отношения с Грейнджер, вышедшие на новый уровень, задели мать и отца настолько, что теперь они искали любые пути выхода из данной ситуации. Вот только Драко не собирался отступать, вновь становясь их марионеткой. Пора уже положить всему конец. — Я не брал у вас деньги уже очень давно, не собираюсь и дальше, — хмыкнул Драко, вставая из-за стола. Сделав глоток чая напоследок, он показательно откинул чашку за спину, слыша звук бьющегося фарфора. — Меня взяли в команду «Гордостей», и я сделаю все, чтобы Гермиона и мой ребенок не нуждались ни в чем. Даже в деньгах Малфоев. Теперь это точно конец. Возможно, его выжгут с семейного древа за неподчинение родителям, тогда Драко больше никогда не сможет ступить на порог мэнора. Но зато он наконец почувствует долгожданную свободу, родовые оковы спадут с него. Не прощаясь, Драко двинулся в сторону выхода, когда звонкий голос матери окликнул его: — И куда ты пошел, молодой человек? — прикрикнула она, ударив по столу. — Мы еще не договорили! Вернись на место, Драко! — А я уже закончил, мама, — он махнул рукой и, последний раз обернувшись к ней, увидел, как ее губы дрожат, будто еще совсем чуть-чуть и она покажет истинные эмоции. На самом деле, он сам едва держался, чтобы не развернуться и сказать им, как ему больно. В такой мере, что хотелось кричать и крушить все на своем пути, не используя при этом магию. Драко чувствовал, как две пары глаз сверлили его спину, пока он не скрылся за первым поворотом, идя по длинному коридору. Засунув руки в карманы, Малфой в последний раз прошелся по поместью, после чего аппарировал обратно на тихую улицу, где была их с Грейнджер маленькая квартирка. Какое-то время он просто стоял у дома, не решаясь подняться на этаж. Вспоминая, что Гермиона по-прежнему не вернулась, Драко прикрыл глаза и, вздохнув, оперся спиной о холодную стену. Иногда по вечерам, когда у Гермионы появлялась свободная минутка, они разговаривали по каминной сети, и каждый раз она уверяла его в том, что безумно скучает. С одной стороны, Драко безумно хотел услышать это снова, но с другой — он бы опять начал злиться из-за того, что она уехала. Все-таки за все время их отношений он здорово привык к ее теплу, поэтому так сложно казалось каждый раз отпускать ее куда-то больше чем на день. Драко никогда бы не подумал, что будет так привязан к кому-то, ведь раньше считал это настоящей слабостью. И почувствовав себя одиноким, он вдруг понял, что дело было только в ее отсутствии и ни в чем больше. Горько усмехнувшись, Драко поднял голову выше, фокусируя взгляд на силуэте в окне их квартиры. Он протер глаза, полагая, что, скорее всего, ему померещилось, потому что в голове была одна Грейнджер. Поначалу это походило на наваждение, пока, приглядевшись получше, он вновь не увидел ее — сидящую на подоконнике и разговаривающую по маггловскому телефону. Его сердце застучало в несколько раз быстрее, когда Драко сорвался с места, вбегая по лестнице в квартиру. Она вернулась. Он чуть не выбил чертову дверь, входя внутрь и осматриваясь, чтобы убедиться, что ему это не причудилось. Заметив ту самую сумку, которую Драко передавал ей в руки так давно, он облегченно выдохнул, двигаясь к месту, где видел ее с улицы. — Грейнджер?