Грехи прошлого

      На следующий день в городе воцарилась отличная солнечная, безоблачная погода. Создается впечатление, что природа тоже радуется, что почти все проблемы разрешены, а жизнь постепенно налаживается и возвращается в прежнее русло. В это послеобеденное время Терренс находится в просторном номере престижной гостиницы, в которой он проживает, пока находится в Лондоне. За чашкой вкуснейшего горячего кофе он, сидя на комфортной кровати, не спеша листает страницы свежего номера журнала, в котором рассказывают о последних сплетнях и новостях из шоу-бизнеса.       А в какой-то момент мужчина неожиданно натыкается на статью под громким заголовком «Богатая мошенница погибла, покушаясь на жизнь модели», в которой упоминается имя Ракель Кэмерон, фотографии которой он также видит в этом выпуске журнала. Будучи заинтересованным заголовком и упоминанием знакомого имени, Терренс начинает внимательно читать все, что написано в журнале.       «[…] Недавно мы рассказывали вам о том, что двадцатитрехлетнюю модель Ракель Кэмерон обвинили в эгоистичном поведении и ужасном обращении со своими коллегами. Было сказано, что когда многочисленные порталы стали публиковать статьи об этом случае, молодая девушка внезапно пропала, и никто не мог ее найти и что-то про нее сказать. Однако совсем недавно нам стало известно ее точное местоположение.       Как сообщил проверенный источник одному известному Интернет-порталу, мисс Кэмерон на данный момент находится в Лондоне. Там она проживает вместе со своей родственницей, родной тетей, Алисией, которая в восьмидесятые года была известна как любовница ныне покойного владельца сети магазинов «The Woodham Shop» – Гильберта Вудхама. Его магазины до сих пор открыты во всей Великобритании и пользуются огромной популярностью у людей. Нам стало известно о местонахождении пропавшей модели благодаря криминальному случаю, который произошел буквально недавно.       Несколько дней назад родственница Кэмерон была похищена тридцатисемилетней женщиной по имени Элеанор Вудхам, дочь Гильберта, который был убит в мае тысяча девятьсот девяносто восьмого года. По словам мисс Вудхам, она решилась на похищение Алисии потому, что мечтала отомстить за смерть своего отца, который, по ее словам, был убит этой женщиной много лет назад. Дочь покойного бизнесмена Вудхама поклялась, отомстить убийце за гибель близкого ей человека и решила впутать в это дело еще и саму Ракель Кэмерон.       Как сообщает тот же самый Интернет-портал, вчера мисс Кэмерон отправилась на встречу с мисс Вудхам вместе с сотрудниками лондонской полиции после того как та позвонила ей и назначила ей встречу у себя дома. Когда Ракель передала похитительнице ее тети деньги, которые та потребовали привести, полиция тут же окружила Элеанор со всех сторон. Однако преступница не собиралась сдаваться. Она в какой-то момент достала пистолет и угрожала, что убьет Ракель. На все уговоры сдаться властям Вудхам давала категорический отказ и заявила, что лучше уж умрет, чем сдастся полиции.       Противостояние продолжалось достаточно продолжительное время – до тех пор, пока один из полицейских не повлиял на ход событий. Когда Элеанор Вудхам уже собралась нажать на курок, чтобы выстрелить в мисс Кэмерон, он ворвался в кабинет, где все и происходило, и выстрелил в дочь покойного Гильберта. В результате чего женщина получила серьезное огнестрельное ранение в грудь. К сожалению, скорая помощь приехала слишком поздно, и Элеанор Вудхам скончалась в связи с сильной кровопотерей. Прибывшим на место врачам не удалось вернуть женщину к жизни, и они были вынуждены лишь констатировать факт смерти дочери бизнесмена Гильберта Вудхама, а полиции – сообщить ее родственникам о том, что произошло. Журналист с известного в стране канала попытался взять комментарии у одного из приближенных к членам семьи Вудхам, но тот наотрез отказался рассказывать подробности. Хотя и сказал, что сейчас вся его семья находятся в глубоком шоке, а эта «чудесная и светлая женщина будет похоронена сразу же после того как будут проведены все необходимые мероприятия».       К счастью, мисс Кэмерон, и миссис Миддлтон находятся в полном порядке. Как нам стало известно, они вернулись к себе домой и сейчас приходят в себя после тех потрясений, которые им пришлось пережить. Лондонская полиция выразила Ракель огромную благодарность за то, что она помогла поймать преступницу, которая, как оказалось, грабила честных людей на протяжении много лет, обманом забирая у них дорогостоящие экспонаты и не давая им за это ни фунта… Правда, семья женщины категорически отрицает эту информацию, называет ее клеветой недругов и утверждает, что Элеанор Вудхам всегда была такой же честной и светлой, как и ее покойный, всеми любимый отец Гильберт Вудхам…» — гласит статья в журнале.       Терренс не дочитывает эту статью до конца, потому что ему хватает того, что он уже прочитал. Потрясенный мужчина резко закрывает журнал и откладывает его в сторону, медленно выдохнув и будучи не в силах поверить всему, что только что прочитал.       — Значит, вчера она действительно была на той встрече… — задумчиво говорит Терренс. — С этой Элеанор… Элеанор Вудхам… И эта женщина уже мертва…       Терренс делает небольшой глоток кофе.       — Что же, если это правда, то я восхищен этой девушкой, — с едва заметной улыбкой тихо говорит Терренс. — Восхищен смелостью Ракель. Я всегда восхищался смелыми девушками, которые умеют за себя постоять. Которые не дают себя в обиду.       Терренс улыбается намного шире.       — Молодец девчонка! — восхищенно восклицает Терренс. — Не испугалась попасть под раздачу. Наверняка она прекрасно знала, что ее ждет, но все равно пошла на эту встречу и встретилась с той женщиной.       Терренс качает головой и почесывает висок, выпив еще немного кофе.       — В любом случае даже если эта Элеанор и была плохой, мне жаль, что она умерла, — задумчиво говорит Терренс. — Хотя эта женщина сама виновата в том, что все так произошло. Надо было сдаваться, когда ее окружили со всех сторон, а не грозиться убить Ракель. Этого не случилось бы, если бы она не зашла так далеко. Она бы просто отправилась в тюрьму, а ее семья не занималась бы сейчас похоронами.       Терренс тихо выдыхает, рукой потирая колено.       — В любом случае я очень рад, что для Ракель все закончилось хорошо, и она и ее тетя живы и здоровы, — уверенно говорит Терренс. — Если бы с ней что-то случилось, то у меня больше не было бы смысла искать ее здесь. Мое путешествие сюда было бы напрасным.       Терренс бросает короткий взгляд на большое окно в комнате и слегка хмурится.       — Правда, из-за этого случая очень скоро все будут знать, где она находится, — задумчиво отмечает Терренс. — Ракель точно не удастся скрыться ото всех, как ей того хотелось. Вот уже в журналах и газетах написали, что она находится в Лондоне.       Терренс качает головой.       — Хотя она должна была понимать, что рано или поздно народ все равно узнал бы об этом, — добавляет Терренс. — Ракель не могла прятаться всю свою жизнь.       Терренс тихо выдыхает, ставит пустую чашку на столик рядом с кроватью и резко проводит рукой по своим чуть взъерошенным волосам. А затем он еще раз берет журнал и пробегается глазами по статье про Ракель и Элеанор, все-таки решившись прочитать ее от начала до конца.       — Погоди-ка… — слегка нахмурившись, задумчиво произносит Терренс. — Здесь сказано, что Алисия Миддлтон убила человека. Тетя Ракель убила отца этой Элеанор! Убила некого Гильберта!       Терренс качает головой с широко распахнутыми глазами.       — О, черт… — не верит своим глазам Терренс. — Неужели это правда? Неужели родственница Ракель связалась с этой семейкой и убила отца той женщины?       Потрясенный Терренс еще раз перечитывает ту часть, в которой говорится об убийстве отца Элеанор, которая совершила Алисия.       — Ничего себе поворот… — задумчиво произносит Терренс. — Не ожидал я такого…       Терренс резко выдыхает.       — Черт, я даже не знаю, что и думать… — тихо говорит Терренс. — Не могу поверить, что в семье Ракель есть убийца. У меня слов нет! Да, возможно, та женщина могла убить случайно, против своего желания. Но сам факт… Что она убила человека…       Терренс нервно сглатывает.       — И я так понимаю, сама Ракель в курсе этого, — предполагает Терренс. — Наверняка эта Элеанор рассказала ей, почему захотела отомстить Алисии. Не думаю, что она так и сохранила бы это в тайне. И не думаю, что ее тетушка решилась бы рассказать своей племяннице о таких ужасных вещах.       Перечитав всю статью еще раз, Терренс откладывает журнал в сторону и резко проводит руками по лицу и волосам, уставив свой взгляд в одной точке.       — Так, мне срочно нужно поговорить с Наталией и узнать, что она обо всем этом думает, — решает Терренс. — Наверняка эта девушка уже знает об этой истории, которая произошла с Ракель. Прочитала эту статью и знает, что произошло с родственницей ее подруги. А может, она даже что-то знает и про эту Алисию. Наталия ведь говорила, что знает эту женщину много лет… Так что она вполне может что-нибудь рассказать.       Долго не думая, Терренс берет свой смартфон со столика, что расположен рядом с кроватью, и довольно быстро набирает номер Наталии. Несколько секунд он ждет ответа, а затем слышит знакомый женский голос:       — Привет, Терренс! — дружелюбно здоровается Наталия, явно увидев на экране телефона знакомый ей номер, который принадлежит Терренсу. — С добрым утром!       — Привет, Наталия! — с легкой улыбкой восклицает Терренс. — Тебя также с добрым утром.       — Слушай, а я как раз собиралась звонить тебе. Хотела рассказать кое-что.       — М-м-м… Кажется, я знаю, что именно.       — Правда?       — Хочешь обсудить все, что сейчас пишут в журналах и газетах?       — Да… — задумчиво произносит Наталия и ставит чашку на журнальный столик. — Я тут прочитала кое-что в одном журнальчике… Купила его, когда решила сходить в магазинчик поблизости.       — А мне принесли какой-то журнал прямо в номер сегодня утром. Ну а попивая кофе, я успел прочитать все, что в нем написано.       — Алексис действительно сказала мне правду. Ракель ездила на встречу с той самой Элеанор Вудхам, чтобы спасти Алисию.       — Знаю. Здесь написано, что эта Элеанор умерла после огромной потери крови. В нее выстрелил кто-то из полицейских, поскольку она не хотела сдаваться.       — Да, я знаю. — Наталия на секунду замолкает и тихо вздыхает. — Господи, я все еще не верю, что моя подруга пыталась подвергнуть себя такой опасности.       — Знаю, мне и самому дурно от этой мысли, — с грустью во взгляде кивает Терренс. — Твоя подруга затеяла очень опасную игру и вполне могла пострадать. Та женщина явно была опасной и была решительно настроена на то, чтобы избавиться и от твоей подруги, и от ее родственницы.       — Но слава богу, сейчас с ней все в порядке, как написали в статье, а ее тетя теперь свободна, — с облегчением отмечает Наталия.       — Эй, а ты читала, что в журнале написали про Алисию?       — О том, что эта женщина убила отца Элеанор, а мисс Вудхам мстила ей по этой причине?       — Да.       — Читала! И пребываю в шоке. Не хочу верить, что Алисия способна на такое.       — Ты думаешь, это правда?       — Хотелось бы верить, что нет. Алисия ведь такая хорошая и добрая женщина, которая неспособна и мухи обидеть.       — Но раз эта Элеанор не скрывала, что мстила Алисии за своего отца, значит, это может быть правдой.       — Не исключаю. Хотя даже если это так, я уверена, что это произошло случайно. Что Алисия вовсе не собиралась его убивать.       — Не знаю, Наталия, не знаю… — Терренс прикладывает руку ко лбу. — Не знаю, стоит верить ли в эту историю. Верить, что в семье Ракель есть убийца.       — Возможно, это правда, — предполагает Наталия.       — Только я чего-то не понял… — слегка хмурится Терренс. — Раз Алисия сейчас на свободе, получается, что ее оправдали? Или дали ей небольшой срок?       — Не могу сказать. Здесь ничего об этом не написано.       — Вдруг эта Элеанор Вудхам хотела устроить самосуд над Алисией потому, что ее в свое время не признали виновной в смерти того самого Гильберта?       — Может, стоит полазать в Интернете и поискать информацию об убийстве? Лекси сказала, что отца этой Элеанор вроде бы звали Гильберт. Гильберт Вудхам… Раз его семья известна в Англии, значит, о ней могут что-то написать.       — Да-да, я думал об этом. Хотя хотел сначала поговорить с тобой и узнать твое мнение. А может, ты что-то знаешь об этом случае и смогла бы прояснить ситуацию.       — Нет, Терренс, клянусь, я ничего не знала об этом убийстве, — уверенно возражает Наталия. — Я и сама пришла в шок, когда прочитала эту статью. Ведь я всегда знала Алисию как очень хорошую женщину, которая всегда была глубоко верующей и постоянно ходила в церковь.       — Глубоко верующей?       — Да. Сколько я ее помню, Алисия всегда очень серьезно к этому относилась.       — Интересно… — Терренс слегка хмурится. — Неужели она таким способом пытается замолить свои грехи?       — Возможно, — пожимает плечами Наталия. — Я слышала, что многие убийцы по своему желанию приходят к вере и углубляются во все эти нюансы.       — Ох, бедная Ракель… — устало вздыхает Терренс. — Представляю, какого ей было, когда она узнала, что ее родная тетя убила человека.       — Мне так жаль ее.       — А как ты думаешь, от кого она могла бы это узнать? От Элеанор или Алисии?       — Предпочитаю думать, что это могла быть Элеанор. Алисия постыдилась бы говорить о таком, если это все-таки правда.       — Да, я тоже так думаю.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс успевает бросить короткий взгляд в сторону и провести рукой по волосам.       — Ладно, и что же теперь делать? — копаясь в своих волосах, недоумевает Терренс. — Как действовать?       — Не знаю, Терренс… — устало вздыхает Наталия. — Ничего не могу сказать.       — Слушай, а та девушка, с которой ты вчера разговаривала, не связывалась с тобой?       — Алексис? Э-э-э… Нет…       — Но ты же сказала, она обещала связаться с тобой, как только станет что-то известно про Ракель и ее тетю.       — Да, но эта девушка ничего мне не сказала. Никакого звонка. Никакого сообщения. Мой телефон все время у меня под рукой, но она не позвонила.       — Черт! — ругается Терренс.       — Я тоже переживала и думала, что с Ракель что-то случилось. Но поскольку в статье написали, что с ней все хорошо, значит, так оно и есть.       — Да, но почему эта девушка ничего тебе не сказала?       — Не знаю, наверное, она была занята. Помогала Кэмерон и ее тетушке прийти в себя. И так этим увлеклась, что забыла обо мне.       — Да уж… Ну и дела…       — Да ладно, чего уж теперь! Самое главное – теперь мы знаем, что с Ракель и Алисией все хорошо, и они, слава богу, живы и здоровы.       — Верно…       Терренс призадумывается на пару секунд.       — В таком случае… — задумчиво произносит Терренс, запустив руку в свои волосы. — Ты можешь звонить Ракель. Можешь попробовать еще раз сходить домой к родственнице своей подруги и попробовать поговорить с этой девушкой.       — Э-э-э… — слегка прикусывает губу Наталия. — Знаешь… Нет… Лучше я сделаю это как-нибудь в другой раз.       — Думаешь, не стоит их беспокоить?       — Мне кажется, что сейчас им лучше отдохнуть… Ведь они обе пережили такой кошмар. Моя подруга сейчас вряд ли в состоянии с кем-то разговаривать.       — Согласен… — кивает Терренс. — Навязываться в такой момент было бы как-то не очень.       — Хотя мне ужасно хочется взять в руки телефон, набрать номер Ракель и узнать обо всем, что с ней происходит. И заодно расспросить ее об этой истории с Алисией.       — Ты права. Очень хочется все ей объяснить, но думаю, что нам и правда лучше подождать.       — Только вопрос в том, сколько нам придется ждать? Когда Ракель придет в себя и смогла бы общаться с нами?       — Не знаю, Наталия… — издает тихий вздох Терренс, немного согнувшись пополам. — Не знаю…       — Я… — Наталия замолкает на пару секунд. — Ой, слушай, МакКлайф… Мне тут кто-то пытается позвонить на мобильный… Я получила сообщение с просьбой перезвонить.       — Перезвонить? — удивляется Терренс. — Может, это та самая девушка?       — Возможно. Ты можешь немного подождать? Я быстро отвечу на звонок, а потом перезвоню тебе!       — Без проблем! Буду ждать твоего звонка.       — Хорошо, я сейчас!       Терренс заканчивает звонок и откладывает свой телефон в сторону. После чего он решает воспользоваться моментом и переодеться во что-нибудь подходящее на случай, если ему придется куда-то выйти. Мужчина раскрывает шкаф, довольно быстро находит в нем то, что ему приглянулось, и переодевается. А затем берет какую-то черную куртку, что аккуратно лежит на его кровати, надевает ее на себя и быстро причесывает свою роскошную копну черных блестящих волос. Спустя несколько секунд Терренс начинает с гордо поднятой головой смотреть на свое отражение в зеркале, снова восхитившись самим собой и улыбнувшись намного шире.       

***

      Тем временем Наталия находится в своем номере отеля и сейчас, сидя на диване в мягком махровом белоснежном халате, пьет кофе после того как приняла горячую ванну. Закончив разговор с Терренсом, девушка внимательно перечитывает то сообщение, которое она получила с известного ей номера. В нем сказано, что кто-то пытался позвонить ей, но так и не смог это сделать, поскольку абонент уже с кем-то разговаривал. Автор сообщения просит ее перезвонить сразу же, как только у нее будет свободное время.       Наталия решает не терять время зря и сразу же набирает номер, с которого ей пришло сообщение, начав терпеливо ждать ответа. Который она получает очень быстро.       — Алло, — спокойно произносит чей-то женский голос в трубке.       — Э-э-э, здравствуйте, — задумчиво здоровается Наталия. — Вы отправили мне сообщение несколько минут назад с просьбой перезвонить.       — Да-да, это я!       — А вы, простите, кто?       — Это Лекси. Алексис Милтон. Вчера вы разговаривали со мной. Искали свою подругу Ракель.       — А, Лекси! — слегка улыбается Наталия. — Да-да, я поняла. Доброе утро.       — Доброе утро. Простите, если я вам помешала.       — Ничего страшного.       — Вы с кем-то разговаривали?       — Да, простите, что так получилось.       — Вы уж извините меня за то, что я вчера не позвонила вам и не сообщила, что с Ракель и Алисией все хорошо.       — Все нормально.       — Понимайте… Им нужна была моя поддержка. Я должна была поддержать их. И потом ушла от них домой очень поздно.       — Я все прекрасно понимаю. Можете не объяснять.       — Мне рассказать вам все, что произошло? Или вы уже все знайте?       — Э-э-э… — Наталия слегка прикусывает губу. — Я… Знаю кое-что… Из газет… Я недавно прочитала одну статью в журнале, в которой написали о смерти Элеанор Вудхам и о том, что Ракель находится в Лондоне.       — Значит, вы уже знайте, что с Ракель все хорошо? — заключает Алексис.       — Да, знаю. С ней правда все хорошо?       — Да-да, не переживайте. Ваша подруга в полном порядке.       — А Алисия?       — Алисия тоже ничего. Она с утра уже куда-то ушла и попросила меня кое-что сделать.       — Думайте, они обе уже пришли в себя?       — Не знаю. Может, и не пришли. Но решили не думать об этом и двигаться дальше.       — Слушайте, а правда, что та женщина, которая угрожала им, умерла?       — Это правда, — подтверждает Алексис. — Элеанор Вудхам умерла. Именно так, как там написано.       — О боже мой…       — Огнестрельное ранение.       — Ничего себе…       — Она не хотела сдаваться. Вот полицейские и были вынуждены выстрелить в нее. Правда, так выстрелили, что она потеряла много крови и не выжила.       — Надо же, как все случилось.       — Но в любом случае вам не стоит об этом думать. Самое главное – Ракель и Алисия сейчас дома, и они обе в порядке. Живы и здоровы.       — Ну и слава богу! — резко выдыхает Наталия. — А то я вчера весь вечер переживала и боялась, что что-то случилось.       — Нет-нет, Наталия, не беспокойтесь, — мягко произносит Алексис. — С ними сейчас все хорошо.       — Отлично…       — Так что… Если хотите, теперь вы можете встречаться с Ракель, как и хотели.       — А она сейчас у Алисии дома?       — Сейчас – нет.       — И когда она вернется?       — Кто знает…       — А вы не знайте, куда она ушла?       — Да просто погулять по городу!       — А вы думайте, сейчас будет удобно навязываться ей?       — Не знаю, решайте сами.       — Может, стоит немного подождать, пока она придет в себя после всего, что произошло?       — Лично мне кажется, что было бы здорово, если бы вы оказали Ракель поддержку, Она сейчас в этом нуждается.       — Просто я не хочу появиться в неподходящий момент.       — Не думаю, что сейчас такой уж ужасный момент.       — Думайте?       — В любом случае вы можете просто позвонить ей и сообщить о своем приезде. А Ракель уже пусть сама решает, когда ей с вами встречаться.       — Ну ладно, тогда я подумаю, когда ей лучше позвонить, — задумчиво говорит Наталия.       — Уверена, что она будет очень рада вас увидеть. Да и Алисия не откажется принять вас.       — Вы ничего не говорили им про меня?       — Ни единого слова.       — А про Терренса?       — Как вы и просили.       — Отлично! — скромно улыбается Наталия. — Я очень рада, что вы выполнили мою просьбу.       — Еще раз простите, что не позвонила вам вчера.       — Все в порядке, Лекси. Я и не требовала звонить мне сию минуту.       — Лучше уж поздно, чем никогда. Верно?       — Да. В любом случае спасибо вам большое, Лекси. Я вас прекрасно поняла и безмерно благодарна вам за все, что вы для меня сделали.       — Да не за что, Наталия, — дружелюбно произносит Алексис.       — Вы здорово помогли мне.       — Если решите зайти в гости к Алисии и Ракель, я буду рада пообщаться с вами.       — Спасибо, Лекси. Вы очень добры.       — В любом случае теперь вы можете спокойно связываться с Кэмерон и договариваться о встрече.       — Благодарю, Лекси, — с легкой улыбкой благодарит Наталия.       — В таком случае до скорых встреч.       — Да. До свидания. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.       — Надеюсь. Всего хорошего.       Наталия заканчивает разговора, кладет свой смартфон на кофейный столик и с легкой улыбкой тихо выдыхает, не скрывая своей радости по поводу того, что с Ракель все хорошо, и теперь она может выбрать момент, чтобы наконец-то увидеть ее.       — Ох, спасибо Тебе, господи! — восклицает Наталия. — Как же я рада, что с моей подругой все хорошо. Я так боялась, что с ней что-то случится. Так боялась, что та женщина захочет расквитаться с ней. Но благо, все закончилось хорошо. И моя подружка в порядке, и ее тетушка не пострадала от рук той женщины, которая хотела их убить.       Наталия на пару секунд прикладывает руку к сердцу и выпивает немного кофе, чашку с которым она все еще держит в руке.       — Ладно, думаю, теперь можно перезвонить этому красавчику Терренсу и сообщить ему, что с Кэмерон все хорошо, — задумчиво говорит Наталия. — Сейчас позвоню ему, а потом мы с ним решим, что делать дальше. Точнее, я буду думать, когда мне связаться с Ракель и дать понять, что я приехала сюда.       Наталия еще несколько секунд о чем-то думает, откинувшись на спинку удобного, мягкого дивана. А после этого она допивает остатки своего уже немного остывшего кофе и ставит уже пустую чашку на кофейный столик. После чего девушка снова берет свой смартфон в руки и начинает набирать номер Терренса с желанием рассказать ему обо всем, что ей только что рассказала Алексис.       

***

      А пока Терренс и Наталия обсуждают все, что только что узнали из газет и журналов, Ракель уже давным-давно приехала в парк, который находится неподалеку от тетушкиного дома, и сейчас медленным шагом прогуливается по нему, чувствуя легкий мороз даже в теплой куртке. Здесь находится не так уж много людей, которые заняты своими делами и подготовкой к Рождеству, которое состоится уже через несколько дней. Улицы города уже давно украшены к праздникам, а в некоторых многолюдных местах расположены рождественские елки, на фоне которых некоторые люди с удовольствием фотографируются.       Ранним утром Ракель наткнулась на ту же самую статью, которую уже прочитали Терренс и Наталия, и внимательно изучила ее за завтраком. Хоть ее не слишком обрадовало то, что теперь все знают, где она находится, девушка прекрасно понимает, что не смогла бы вечно прятаться и зарывать голову в песок. Рано или поздно все узнали бы, куда она сбежала.       Впрочем, поскольку сейчас она уже не так сильно переживает из-за того, что с ней произошло, то Ракель считает, что вполне может начать готовиться показать себя и сделать все, чтобы вернуть себе свое доброе имя.       «Ну вот, теперь все знают, что я сбежала в Лондон, — медленно шагая по парку и с интересом рассматривая все, мимо чего она сейчас проходит, думает Ракель. — Из-за истории с тетей Алисией и Элеанор Вудхам, которая стала всем известна… Об этом уже написали в газетах и журналах. Хотя даже и суток не прошло…»       Ракель качает головой и бросает короткий взгляд на высокую рождественскую елку, что стоит в самом центре парка и украшена различными гирляндами и лампочками.       «Вот уж не думала, что люди так быстро узнают об этом, — думает Ракель. — Но все же я понимала, что не смогу вечно прятаться ото всех и однажды буду вынуждена показать себя и попытаться оправдаться. Впрочем, с каждым днем я все больше чувствую себя готовой бороться за свое чистое имя. За свою безупречную репутацию.»       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       «Да, я еще не знаю, что буду делать с МакКлайфом… — думает Ракель. — Буду ли я подавать на него в суд. Но я точно знаю, что должна принять какие-то меры ради защиты своей чести. Должна найти способ доказать, что меня нагло оклеветали. Чтобы все знали, что я не такая, какой меня выставил этот человек.»       Ракель скрещивает руки на груди.       «В любом случае, ты никуда от меня не денешься, козел, — слегка нахмурившись, думает Ракель. — Клянусь, я заставлю тебя заплатить за это унижение. За то, что ты посмел так оклеветать меня и сделать едва ли не врагом всех людей! Если не подам на тебя в суд, так сделаю все, чтобы разрушить твою карьеру. Я не дам тебе спокойно жить. Не оставлю в покое после всего, что ты сделал. Это я тебе обещаю.»       Ракель нервно сглатывает.       «Каким бы красивым и привлекательным ты ни был, это не закроет мне глаза на все твои безобразные выходки, — думает Ракель. — И мои чувства тоже не смогут затуманить мой разум. Я пойду до самого конца и сделаю все, чтобы ты даже побоялся поднять голову и посмотреть кому-то в глаза. С удовольствием посмеюсь, когда все твои попытки соблазнить какую-то девчонку кончатся неудачей. Когда каждая будет давать тебе пощечину или со всей силы бить между ног. Вот я посмеюсь над тобой! Вот я повеселюсь!»       Ракель хитро улыбается.       «Как только я вернусь в Нью-Йорк, то сразу же начну думать, что делать, — решает Ракель. — Буду делать все, чтобы решить эту проблему и наказать того, кто подверг меня такому стрессу. Кто посмел рассказать всем ложь про меня. Кто фактически вынудил сбежать от позора и скрываться до тех пор, пока все не успокоятся. Я это так не оставлю. Клянусь. Не оставлю.»       В какой-то момент Ракель решает выкинуть из головы все подобные мысли и не позволить им испортить ее отличное настроение, в котором она пребывает с самого утра. К тому же, девушка почему-то абсолютно уверена в том, что не то сегодня, не то позже должно случится что-то особенное. Что-то, что может случиться в любое время и преподнести ей какую-то хорошую весть, которую она ждет.       Вчерашние события не заставили ее почувствовать себя хуже, а после долгого разговора с Алисией она отправилась спать с легким сердцем и чувством выполненного долга. Так что Ракель наслаждается этим моментом. Ведь из-за всех навалившихся на нее проблем она практически забыла, что значит быть счастливой, и как получать удовольствие от жизни.       Немного погодя Ракель начинает с удовольствием наблюдать за тем, как люди катаются на огромном катке, находящийся на дальнем расстоянии от нее. Глядя на них, девушка понимает, что тоже хочет немного покататься на катке. После того как не делала это уже очень много лет. Она даже направляется к нему и взять в аренду одну пару коньков, не испугавшись большой очереди из желающих сделать то же самое.       Однако в этот момент в ее сумке, что висит у нее на плече, в какой-то момент начинает вибрировать мобильный телефон. Ракель не сразу это понимает, но потом резко останавливается, отходит в сторону, чтобы не мешать другим людям идти дальше по своим делам, достает свой смартфон и отвечает на неожиданный звонок.       — Алло, я слушаю вас, — спокойно произносит Ракель.       — Привет, Ракель! — раздается в трубке бодрый мужской голос. — Давно не общались!       — Э-э-э… — Ракель слегка прикусывает губу. — Простите, а вы кто?       — Эй, неужели ты уже не помнишь меня? Это Стивен! Стивен Эпплбай!       — Стивен? — округляет глаза Ракель.       Этот неожиданный звонок становится сюрпризом для Ракель, которая никак не ожидала, что Стивен сам позвонит ей после того что он сказал в одном из интервью, в котором дал понять, что презирает девушку, которую знает уже много лет.       — Прости, не узнала, — немного неуверенно произносит Ракель.       — Слушай, подруга, ну наконец-то я дозвонился до тебя! — бодро восклицает Стивен. — Миллион попыток, а все было бесполезно!       — Э-э-э… А ты разве звонил?       — Конечно! Я пытался позвонить тебе, наверное, тысячу раз, но твой телефон все время был недоступен и отключен.       — Правда?       — И ты не отвечала ни одно мое сообщение! Знаешь, сколько я тебе их послал! И ни разу не получил ответ!       — Знаешь… — с легкой улыбкой неуверенно произносит Ракель. — Честно говоря, я не ожидала, что ты позвонишь мне. Я… Не ждала твоего звонка.       — Ну знаешь, я тоже не надеялся, что ты сейчас ответишь мне. И буквально привык к тому, что постоянно слышал робота, говорящего мне, что абонент временно недоступен, и я должен позвонить позднее.       — Вот как…       — Так, дорогая моя Ракель Кэмерон, — уверенно произносит Стивен. — А теперь давай колись, куда ты так внезапно пропала? И где ты была все это время?       — Э-э-э… Я…       — Все тебя ищут уже черт знает сколько, но никак не могут найти!       — Меня? Ищут? — искренне удивляется Ракель, округлив глаза.       — Все местные газеты и журналы каждый день публикуют статьи о том, где же находится Ракель Кэмерон. Все телевизионные передачи только о тебе и говорят!       — Да ладно?       — Телефоны твоих менеджеров разрываются от звонков, а электронные ящики завалены письмами! Журналисты атаковывают твоих близких людей: дедушку, друзей, знакомых… Всех!       — Правда?       — Еще какая правда! И знаешь, лично я буквально с ног сбился, пытаясь достучаться до тебя.       — Да ладно, Эпплбай! — по-доброму усмехается Ракель.       — Я серьезно, Кэмерон! Знаешь, как долго я пытался найти тебя и узнать, почему ты так внезапно пропала и оборвала все связи со своим менеджментом и коллегами по работе.       — Разве тебя кто-то попросил?       — Нет. Я искал тебя не только потому, что Серена попросила меня сделать это дать ей знать, когда ты найдешься. Но и потому, что мне интересно знать, что с тобой произошло.       — Стивен…       — Я беспокоюсь о тебе, подруга. И мне очень жаль, что ты оказалась в этой истории.       — Приятно знать, что кто-то беспокоится обо мне, — скромно улыбается Ракель. — Если кто-то не пытается найти меня для того, чтобы сделать из этого сенсацию. Чтобы достать меня вопросами о том, что я якобы сделала.       — Нет-нет! Все реально хотят знать, что с тобой случилось, и куда ты пропала.       — Что… Прямо все?       — Да я тебе клянусь! — уверенно восклицает Стивен. — Народ буквально на ушах стоит! В Нью-Йорке творится настоящий переполох!       — Надо же…       — И вот я наконец-то нашел тебя! Ты вышла на связь!       — Послушай, приятель, я…       — Давай рассказывай, с тобой произошло? Где ты сейчас находишься? Почему так внезапно пропала и оборвала контакты со всеми нами? Ни твой дед, ни твои подруги ничего о тебе не знают. Они все в один голос говорят, что ничем не могут помочь.       — Я пропала, потому что мне это было нужно, — спокойно отвечает Ракель. — Чтобы немного успокоиться и забыть обо всем, что со мной произошло. Прийти в себя и быть готовой… Вновь показать себя. И чтобы дать людям шанс немного успокоиться.       — Неужели это все из-за скандала с ложными обвинениями в эгоистичном поведении?       — Да, из-за этого. Хотя ты это прекрасно знаешь.       — Да-да, я знаю. — Стивен быстро прочищает горло. — Слушай, а может, мы встретимся где-нибудь? Давай поболтаем в каком-нибудь кафе? В любое время! Когда только пожелаешь!       — Э-э-э… — запинается Ракель, обняв себя свободной рукой. — Я бы с радостью сходила куда-нибудь с тобой, но… Я сейчас нахожусь не в Нью-Йорке…       — Ты не в Нью-Йорке? — удивляется Стивен.       — И даже не в Штатах… Я в другой стране.       — Ну и где же ты сейчас?       — Ну… — Ракель призадумывается на пару секунд и прикусывает губу. — Вообще-то сейчас я в Великобритании…       — Великобритании? — переспрашивает Стивен. — Да ладно?       — Да… — Ракель на пару секунд замолкает. — У меня здесь живет родственница, которая согласилась пустить меня к себе. Так что… Я сейчас живу у нее.       — А где конкретно? В каком городе?       — В Лондоне.       — В Лондоне?       — Да.       — И когда ты собираешься вернуться в США?       — Вообще-то, я планирую остаться здесь до конца года. Отметить Рождество с моей тетей… А уже после праздников я вернусь в Штаты.       — Подожди, но как… Как ты смогла уехать в другую страну совершенно незаметно для всех? Ведь папарацци тебе прохода не дают и знают о тебе едва ли не все! Как тебе удалось сохранить такую шикарную конспирацию?       — Это было не так уж и сложно, — с тихим смешком отнекивается Ракель. — А может, на самом деле всем нет до меня дела. Ведь сотрудники аэропорта ничего не сказали, когда я проходила все необходимые проверки. Да, не исключено, что кто-то мог узнать, но никто не стал делать из этого скандал.       — Хочешь сказать, тебе просто повезло?       — Не знаю. Наверное. Хотя я вовсе не собиралась тайно сбегать из Штатов и отсиживаться в бункере до конца своих дней. Просто так сложились обстоятельства.       — И я так понимаю, на самом деле твои дедушка и подруги знают, где тебя искать?       — Знают. Но я попросила их ничего не говорить.       — Понятно…       — И я благодарна им за то, что они выполнили мою просьбу и никому ничего не рассказали.       — Ох… — резко выдыхает Стивен. — Ну ты меня и поразила, если честно… Улететь из Нью-Йорка незаметно для журналистов и репортеров и до последнего не быть пойманной папарацци.       — Возможно, обо мне бы так и не узнали, если бы не одна история, о которой сейчас пишут во всех возможных источниках. По крайней мере, лондонских…       — О смерти некой Элеанор Вудхам, которая грозилась убить тебя?       — Ты уже знаешь?       — Не знаю, кто она такая, но я в курсе, что она хотела сделать.       — Эта женщина и ее семья очень хорошо известны в Англии. В свое время их знала едва ли не каждая собака. Но сейчас у них, конечно, гораздо меньше последователей. Хотя они все еще считают себя пупами земли и уверены, что их любят и уважают все без исключения англичане.       — Вот как…       — Вообще, это очень долгая и сложная история. Но могу сказать одно: все, что все они написали, – чистая правда.       — И про… Убийство того мужчины?       — Да. Правда.       — Ничего себе… Вот это поворот…       — Я как-нибудь все объясню. При личной встрече. Обещаю.       — Да, Кэмерон… — Стивен качает головой. — Я вижу, ты совсем не скучала, пока скрывалась от журналистов и репортеров.       — Ну да, отдохнуть не получилось, — соглашается Ракель. — Но зато теперь можно это исправить.       — Все с тобой понятно.       — Кстати, Стивен…       Ракель слегка хмурится, только сейчас смутившись из-за того, что Стивен так спокойно общается с ней после того как встал на сторону Терренса и осудил ее за то, что она якобы сделала.       — А почему ты вообще позвонил мне? — недоумевает Ракель.       — Как зачем? — широко распахивает глаза Стивен. — Что за вопрос, дорогая моя? Я ведь беспокоюсь о тебе!       — Да что ты?       — Ты же моя подруга! Как я могу оставаться равнодушной к тебе и твоим проблемам?       — Да? А как же все те комментарии, которые ты давал прессе? О том, что ты поддерживаешь того, кто распространил обо мне те ложные слухи и считаешь, что я не заслужила свою славу!       — Что?       — Я все знаю. Знаю, что ты всем рассказал.       — Послушай, Ракель, я…       — Ты врал мне, Стивен, — спокойно говорит Ракель. — Врал. Все это время ты говорил, что восхищаешься мной и одаривал кучей комплиментов… Однако за моей спиной ты делал гадости и оскорблял меня!       — Что?       — Ты еще и подтвердил слова этого анонимного лжеца о том, что я якобы действительно такая плохая и ужасная и совсем не ценю тех, с кем работаю.       — Это неправда, клянусь тебе! — возражает Стивен.       — Сначала ты говоришь прессе не самые приятные вещи обо мне, а сейчас звонишь и говоришь со мной так, будто ничего не произошло. Спрашиваешь, что со мной произошло… Говоришь, что якобы беспокоишься обо мне…       — Я могу все объяснить, — взволнованно говорит Стивен. — Ты все неправильно поняла.       — Не держи меня за дуру, Эпплбай. Я читала в газетах все, что ты обо мне сказал.       — Послушай меня…       — Я очень разочарована в тебе. Уж что, но от тебя я такого не ожидала.       — Нет-нет, подруга, ты все не так поняла!       — Почему ты так поступил, Стивен? — недоумевает Ракель, покачав головой. — Что я тебе такого сделала, раз ты встал на сторону того, кто все это начал, и начал говорить обо мне такие вещи, которые мне даже и вспоминать не хочется?       — Это все клевета…       — Я была в шоке, когда открыла какой-то сайт в Интернете и прочитала все, что ты обо мне сказал.       — Послушай, Ракель…       — Я меньше всего ожидала от тебя подобных вещей. Считала тебя своим другом. А ты вот так со мной обошелся. Оскорбил и унизил у меня за спиной. Дал понять, что для тебя значит дружба со мной.       — Клянусь, Ракель, все, что написали газеты, – откровенная ложь, — с жалостью во взгляде признается Стивен.       — Я все прекрасно видела.       — Я не говорил про тебя ничего подобного! Это не мои слова!       — Что? — округляет глаза Ракель. — Не говорил? То есть, как это?       — Я бы никогда не сказал подобное про свою подругу, которую знаю столько лет. Которую всем сердцем люблю и уважаю.       — Перестань, Стивен, — спокойно говорит Ракель.       — Я тебя не обманываю.       — Да ладно, просто признай, что ты на самом деле никогда не любил и не уважал меня. Что все это время ты притворялся, что восхищается мной.       — Нет, Ракель, это не так! Я ни за что не признаю ложь правдой.       — Стивен…       — Не думай, что я не читал журналы и не знаю всей ситуации. Нет, я читал абсолютно все, что о тебе писали! И клянусь, что я не говорил ничего из того, что там было сказано про тебя якобы от моего имени.       — Но ведь они же опубликовали твой комментарий об этой ситуации!       — Это неправда! Клянусь тебе! Я вообще никак не комментировал эту ситуацию и посылал к черту всех журналистов, которые обращалась ко мне.       — Ты врешь.       — Да знаешь, в каком я был шоке, когда увидел в какой-то статье комментарии якобы от своего имени. Думал, что ситуация не коснется меня, но нет… Какой-то никому не известный журнал написал, что я якобы думал о тебе так ужасно и рад, что кто-то разрушил твою карьеру.       — Я тебе не верю, — качает головой Ракель. — Ты просто не хочешь это признавать.       — Клянусь, Ракель, я не говорил про тебя такие ужасные вещи. Да никто из твоего окружения не говорил тебе того, о чем они написали. Твоя команда менеджеров в том числе.       — Да что ты говоришь!       — Я тебе клянусь!       — А почему я должна тебе верить?       — Однажды я разговаривал с Сереной насчет тебя. И когда я рассказал ей о том, что кто-то якобы от моего имени дал комментарий про тебя, она была в шоке.       — Серена?       — Она сразу же дала понять, что тоже никогда ничего не говорила и не собиралась давать какие-то комментарии без твоего ведома.       — Ну что касается Серены, я могу в это поверить. Сколько я ни читаю новости о себе, ее имя и ее комментарии нигде не появляются. Но у меня нет никаких причин поверить, что ты ни в чем не виноват и не поливал меня грязью.       — Слушай, подруга, неужели ты и правда думаешь, что я мог рассказать про тебя такие ужасные вещи?       — Я не удивилась бы!       — Ты же прекрасно знаешь, что я всем сердцем люблю тебя и желаю тебе только лучшего. Я бы никогда пошел против тебя и плясал под дудку того, кого вообще не знаю. Ты – моя подруга и всегда ею будешь. Что бы ни случилось, я буду на твоей стороне.       — Да? А как же все те слова о том, что ты никогда не считал меня хорошей моделью и был уверен в том, что моя слава была кем-то проплачена?       — Я ничего не говорил! — взволнованно тараторит Стивен. — Не говорил ни чего из того, что там было написано!       — Стивен…       — Это все ложь! Кто-то опубликовал якобы мой комментарий без моего ведома!       — И как ты это докажешь?       — У меня есть доказательства!       — Какие еще доказательства?       — Я могу рассказать тебе кое-что очень интересное, что поможет мне убедить тебя.       — Может быть, ты еще и знаешь причину, по которой кто-то так поступил со мной?       — Я не знаю, почему тот трусливый аноним так унизил тебя. И не понимаю, какого черта он до сих пор не объявился и продолжал долгое время говорить о тебе ужасные вещи, скрываясь под маской неизвестного человека.       — Тот человек не объявляется, потому что понимает, что ему придет конец, если ложь все-таки раскроется.       — Наверное, так и есть. Однако я сумел доказать всем, что ни в чем не виновата.       — В смысле?       — Я сделал кое-что!       — Что ты сделал?       — Сейчас я расскажу тебе обо всем по порядку.       Стивен быстро прочищает горло, а затем, время от времени переводя дыхание, начинает рассказывать Ракель о том, как ему удалось сделать что-то, что, по его словам, помогло ему доказать свою невиновность девушки в том, что ее обвинили некоторое время назад.       

***

      Несколько дней назад.       Фотограф Стивен Эпплбай взволнован и серьезно обеспокоен тем, что Ракель так внезапно пропала некоторое время назад и оборвала все контакты с теми, с кем работала. Мужчина уже давно хочет объяснить всю сложившуюся ситуацию и попытаться доказать, что он якобы рассказал прессе о том, какая она плохая модель, которая не заслужила такую всеобщую любовь.       На самом деле Стивен никогда не говорил прессе ничего подобного. Именно поэтому ему очень неловко перед своей подругой, которая наверняка уверена в том, что он предал ее. Мужчина вообще сразу понял, что в этой истории что-то не так, и был возмущен, когда впервые увидел якобы свои комментарии в статьях про всем известную модель. Он решил попытаться разобраться с этой историей и сделать все, чтобы открыть людям глаза и дать понять, кого им не нужно презирать.       К счастью, на помощь Стивену пришла его давняя подруга Деланси Спеллман, которая работает стилистом на съемках и отвечает за создание причесок для моделей и актеров, с которыми ей выпадает шанс сотрудничать. Девушка заинтересовалась этим делом и также мечтала о том, чтобы справедливость наконец-то восторжествовала, а люди поняли, что их обвели вокруг пальца.       Сам же Стивен тоже не сидит без дела и пытается найти хоть какое-то объяснение тому, почему кто-то так жестоко и несправедливо поступает с Ракель. Кроме того, он также пытается найти саму девушку, которую его попросила найти ее команда менеджеров. Недавно фотограф разговаривал с одним из менеджеров Ракель по имени Серена Оливерсон, которая сыграла огромную роль в жизни девушки, сделав ее известной на весь мир. И с удивлением узнал, что девушка резко оборвала все связи со своей командой и не отвечает ни на одно из их писем и сообщений.       Сейчас Стивен находится у себя дома и читает какой-то журнал, который купил пару дней назад. В нем Ракель в очередной раз поливают грязью и обвиняют в омерзительном поведении. Правда, его радует, что сейчас осталось намного меньше людей, которые верят анониму и поняли, что девушка совсем не такая плохая. А в какой-то момент раздается неожиданный звонок на мобильный телефон, что лежит на диване рядом с ним. Стивен быстро откладывает журнал в стороне, берет свой смартфон и проводит пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок.       — Да, я вас слушаю! — уверенно произносит Стивен.       — Стивен, привет, — раздается женский голос в трубке. — Это Деланси.       — О, Деланси, привет! — мгновенно оживается Стивен.       — Надеюсь, я не помешала тебе?       — Нет-нет, ты нисколько не помешала.       — Слушай, у меня есть просто обалденные новости! Тебе должно заинтересовать то, что я смогла узнать.       — Правда?       — Да, это касается истории с клеветой в адрес Ракель.       — Да ладно! Неужели ты что-то об этом знаешь?       — Знаю, — уверенно отвечает Деланси. — И могу поделиться с тобой некоторыми подробностями.       — Так говори! — восклицает Стивен. — Кто все это устроил? Почему устроил? С какой целью это было сделано? Я хочу знать все! Все, что может помочь мне вывести того трусливого анонима на чистую воду.       — Похоже, что все эти заметки в журналах были написаны специально ради того, чтобы унизить Ракель.       — Специально? — Стивен быстро встает с дивана. — Что ты имеешь в виду? Что значит, эти заметки были специально опубликованы с целью унизить ее?       — Кто-то явно имеет на нее зуб, — уверенно предполагает Деланси. — Тот, кто распространил эти сплетни, ненавидит Ракель и мечтает разрушить ее жизнь и карьеру.       — Ненавидит?       — Я не знаю, почему. Но я так понимаю, что все это было затеяно неспроста.       — Эй, а почему ты так в этом уверена? Откуда тебе это известно?       — Да я недавно тут подслушала разговор какого-то мужика.       — Какого еще мужика?       — Я вроде бы видела его на фотосессии, на которой были и Ракель с Терренсом.       — Вот как! А ты его знаешь?       — Нет, я его не знаю. Но я точно помню, что он был на еще одной фотосессии, в которой принимал участие только лишь Терренс.       — Значит, он как-то связан с Терренсом?       — Не знаю, но думаю, что да.       — Менеджер что ли? Или какой-нибудь ассистент?       — Нет, это точно не его менеджер. А его ассистенты сопровождают его на всех съемках. С ними я хорошо знакома и могу сказать, что это тоже были не они.       — А ты уверена, что это был тот самый мужик?       — Да, Стив, абсолютно уверена. Я очень хорошо его запомнила.       — Ну ладно… И что сказал этот мужик? С кем он говорил?       — Я как-то шла кое-куда по своим делам по коридорам студии. И вдруг услышала, как кто-то разговаривал о Ракель. Мне стало интересно, и я решила спрятаться и послушать, что о ней говорят.       — И что дальше?       — Аккуратно выглянув из-за угла, я услышала, что какой-то мужик разговаривал с кем-то по телефону.       — По телефону?       — Он говорил с неким Кендриком Диксоном…       — Кендриком? Кто такой Кендрик Диксон?       — Судя по разговору того мужика с ним, я поняла, что он вроде бы является главным редактором одного из малоизвестных в нашей стране журнала.       — Что-то я такого не знаю… — слегка хмурится Стивен. — Откуда этот Кендрик взялся?       — Не знаю. Но я поняла это так.       — Ладно… И о чем они говорили?       — Короче говоря… — Деланси быстро прочищает горло. — Я слышала, как тот мужик пообещал этому Кендрику некую сумму денег, если тот согласится написать в журнале все эти ложные заметки про Ракель.       — Вот как! — восклицает Стивен.       — Он хотел, чтобы в журнале написали, как все друзья и знакомые этой девушки разочарованы в ней и сейчас говорят гадости за ее спиной.       — Ну и дела…       — Все эти высказывания были оформлены как цитаты из несуществующих интервью, которые все знакомые Ракель якобы дали прессе. Как посты каких-то левых людей, которые объявлялись для того, чтобы рассказать о каких-то якобы грешках Ракель. Например, про то, как она подвергала ребят из школы буллингу.       — В газетах появилось достаточно много ужасных комментариев огромного количества людей. Многие модели, актеры и еще кто-то… Они все презирают и открыто говорят о своей ненависти к ней!       — Однако все это ложь! Никто ничего не говорил.       — Не думаю, что никто… Может, кто-то все-таки поверил во всю эту грязь и замолвил про нее словечко. Возможно, какие-то ее недруги решили воспользоваться ситуацией и внести свою лепту. Хотя и не могу не признать, что кто-то все-таки прокомментировал эту ситуацию лично.       — И хочу заметить, что ты тоже был в их числе. В журналах написали такие ужасные вещи о Ракель, которые ты якобы от своего имени, что я даже и говорить о них не хочу.       — Да, но ты прекрасно знаешь, что я ничего не говорил прессе относительно этой ситуации, — уверенно говорит Стивен.       — Знаю, Стивен, знаю.       — Клянусь, мне и в голову не пришло бы как-то унижать Ракель и говорить о том, что она не достойна быть моделью. Она – прекрасная модель и замечательный человек, которого я знаю с тех пор, как этой девушке было семнадцать лет.       — Да-да, я все прекрасно знаю и не собираюсь с тобой спорить, — мягко отвечает Деланси. — Однако ситуация выходит из-под контроля.       — Верно… Если так и дальше продолжится, то вскоре все звезды якобы выскажутся против Ракель.       — Поэтому нам нужно немедленно доказать всем, что все эти заметки в журналах и газетах и репортажи по телевизору – откровенная ложь. Нельзя больше позволять всем этим СМИ продолжать совершенно незаслуженно поливать Ракель грязью.       — Да, но я не знаю, как нам это сделать… — задумчиво отвечает Стивен. — Нашим словам точно никто не поверит. Я уверен, что сейчас будет бесполезно пытаться кому-то что-то сказать или доказать. Ты ведь прекрасно знаешь, что при желании что-то донести до людей, тебе придется обосновать это и предоставить неопровержимые доказательства.       — Ха, а ты думаешь, я не позаботилась о доказательствах? — с хитрой улыбкой удивляется Деланси.       — В смысле? — слегка выгибает брови Стивен. — Неужели ты разузнала что-то еще про этого обманщика, который до сих пор боится раскрыть себя?       — Может быть… У меня кое-какие доказательства того, что кое-кто устроил заговор против Ракель.       — Прекрасно! Сейчас нам важна любая информация, любая мелочь, которая может помочь нам вывести этого мошенника на чистую воду.       — Верно… Этот тип должен отправиться в тюрьму. Кем бы он ни был.       — Ты права! — соглашается Стивен.       — И мы сделаем для этого все возможное.       — Слушай, а может, тот мужик назвал свое имя? Может, у нас будет хоть какая-то зацепка?       — Клянусь, Стив, этот человек так и не назвал своего имени. Я слышала только лишь то, как он называл Кендриком кого-то, с кем он говорил по телефону.       — Что ж… — Стивен, слегка нахмурившись, поглаживает подбородок. — Ну, по крайней мере, мы уже знаем, что во всем виноват редактор какого-то журнала. Это уже что-то.       — Верно, — кивает Деланси. — И этот Кендрик явно получает от того мужика неплохие деньги.       — Хорошо бы узнать, имеет ли он какое-то отношение к Терренсу МакКлайфу. Вдруг этот актер как-то с ним связан. А то и вовсе имеет какое-то отношение к этим слухам.       — Вряд ли Терренс виноват в этой ситуации.       — Но согласись, как-то странно, что один и тот же мужик был на его съемках и о чем-то разговаривал с каким-то Кендриком.       — Кто знает, Стив. Я ничего не могу сказать. Однако я не исключаю, что у него точно была какая-то определенная цель.       — Кстати, а что там насчет доказательств? — слегка хмурится Стивен.       — А, точно! Спасибо, что напомнил!       — Расскажи поподробнее о том, что у тебя есть.       — Ну… На самом деле, у меня ничего особенного нет… Просто я записала разговор того мужика и Кендрика, который является главным редактором одного малоизвестного журнала, на свой мобильный телефон.       — Да ладно? Так значит, у тебя есть запись их разговора?       — Да, есть. На ней тот мужик говорит, что он специально хотел унизить Ракель и отомстить ей за все унижения и страдания, которые ему пришлось пережить.       — Унижения и страдания?       — Да. Но правда я так и не смогла понять, какие именно, ибо он не говорил об этом откровенно. А еще есть момент, как он предлагает тому главному редактору деньги в обмен на унизительные заметки в журнале про Ракель.       — Значит, у тебя есть запись, в которой тот мужик лично подтверждает свою вину?       — Именно! Дома я внимательно переслушала все записанное и считаю, что там все четко слышно.       — Эй, а этот мужик тебя не заметил? — проявляет беспокойство Стивен.       — Не беспокойся, приятель. Я очень хорошо спряталась и успела уйти до того, как тот мужик закончил разговор.       — Ты сильно рисковала, решив подслушать его.       — Знаю, но как говорится, риск – благородное дело. Благодаря которому я достала личное признание человека, который во всем виноват.       — Слушай, подруга, так это же отлично!       — Я думаю, мы вполне можем воспользоваться этой записью. Ты ведь прекрасно знаешь, что если в какой-то одной газете, одном журнале или статье в Интернете написано что-то сенсационное, то и в других источниках напишут то же самое. Да еще и телевидение присоединится к ним и подольет немного масла в огонь.       — Говоришь, телевидение тоже присоединится к ним? — слегка хмурится Стивен, поглаживая подбородок.       — Ну да… — Деланси замолкает на пару секунд. — И да, почти забыла сказать! В ближайшее время должен выйти выпуск журнала, в котором будут комментарии якобы от имени Терренса МакКлайфа.       — Что? — широко распахивает глаза Стивен. — Терренса МакКлайфа? Того самого известного актера, который снимался в «American Love Affair»? Тот самый, с которым, как ты говоришь, работала Ракель?       — Да, все правильно!       — О, черт…       — Тот мужик попросил Кендрика написать что-то плохое якобы от имени этого мужчины. Мол, он тоже возмущен поведением этой девушки.       — Ох, в таком случае плохо будет дело… Ведь все ценят и уважают Терренса МакКлайфа, а его слово всегда очень многое значило. Если станет известно о якобы его комментариях, то это окончательно погубит Ракель, ее карьеру и ее репутацию.       — Это я и хочу сказать! Да, я не думаю, что Терренс оставит это безнаказанным и не захочет засудить этого Кендрика. Но даже его ложный комментарии запросто поставит крест на карьере этой девушки.       — Хорошо бы, если бы он лично прокомментировал эту ситуацию. Сделал ход конем.       — Да, но о Терренсе сейчас ничего неизвестно.       — В смысле?       — Пресса пишет, что он некоторое время назад куда-то пропал и до сих пор не объявился. У него были запланированы кое-какие съемки, на которых я тоже должна была работать. Но в последний момент их все отменили по каким-то личным причинам.       — Вот как… Но что же с ним случилось?       — Не знаю, Стив. Никто не знает, куда он пропал. Его уже давно никто не видел на публике.       — О, черт… — Стивен прикладывает руку ко лбу. — А было бы здорово заручиться его поддержкой.       — Знаю… Но в любом случае надо какие-то принять меры до того, как выпуск журнала Кендрика с якобы комментарием МакКлайфа выйдет в продажу. А времени у нас очень мало.       — Знаю…       Стивен на пару секунд задумывается, приложив палец к губе, а потом слегка улыбается.       — Слушай, Деланси, да ты – просто гений! — радостно говорит Стивен.       — Я? — округляет глаза Деланси.       — Я тебя обожаю!       — За что?       — Ты подтолкнула меня к одной идее.       — К какой?       — Я знаю, как остановить этот кошмар.       — Правда?       — Да. У меня есть идея, как мы сможем доказать вину того мужика и поможем восстановить Ракель ее доброе имя.       — Дай-ка я попробую угадать… — задумчиво произносит Деланси и на пару секунд замолкает. — Судя по тому, что ты оживился сразу же после того как услышал слово «телевидение», то ты хочешь использовать мою запись с телефона, чтобы ее услышали по телевизору или смогли воспроизвести на каких-то сайтах в Интернете?       — Именно это я и хочу сделать! — уверенно заявляет Стивен. — Хочу, чтобы эта запись стала публичной.       — Да, но как это сделать? Как сделать так, чтобы люди ее услышали?       — У меня есть друг, который работает на одном из центральных каналов. Я могу попробовать уговорить его показать репортаж об этой истории и предоставить ему ту твою запись с телефона, чтобы ее прокрутили в эфире.       — А что если это не сработает? — проявляет беспокойство Деланси.       — Сработает! Я уверен!       — У нас нет никакого другого компромата!       — Этого уже будет достаточно.       — А вдруг твой приятель такой же продажный, как и все те, кто сейчас поливает Ракель грязью с легкой руки того мужика?       — Я уверен, что мне удастся уговорить его. Этот мужик вполне надежный, и я давно знаком с ним. Не думаю, что он станет отказывать мне в помощи.       — Да, но ведь мы до сих пор не знаем имени того, кто это сделал.       — Ну и что? Главное – признание попытки клеветы. Признание в том, что все сказанное про Ракель – ложь.       — Ну не знаю…       — Эй, ты же сама сказала, что если кто-то один начнет говорить о чем-то, то все тоже начнут обсуждать это. Соответственно, если эту запись прокрутят на одном канале, то другие тоже захотят заполучить ее и выпустить несколько сенсационных репортажей. Да и газеты с журналами вскоре тоже начнут писать об этом. Я нисколько не сомневаюсь.       — Что ж… — Деланси пожимает плечами. — Если ты считаешь, что это сработает, то я с радостью помогу тебе. Конечно, шансов у нас не так уж и много, но мы вполне можем попробовать.       — Отлично! — с легкой улыбкой произносит Стивен и пару секунд думает над тем, что он сам же и предложил. — Послушай, Деланси, а где ты сейчас находишься?       — Э-э-э, я сейчас дома. А что?       — Оставайся там и жди моего приезда!       — Ты хочешь приехать ко мне?       — Да. Я постараюсь приехать к тебе как можно быстрее. Максимум через два часа.       — Хочешь поподробнее обсудить все детали?       — Именно! А еще я заберу у тебя запись разговора и отвезу ее своему приятелю.       — Хорошо, я все поняла, — скромно улыбается Деланси. — Буду ждать тебя у себя дома.       — Скопируй эту запись на какую-нибудь флешку.       — Я уже давно сделала это. Копия записи также есть у меня в компьютере.       — Нет угрозы потерять ее?       — Не беспокойся, приятель. Если она потеряется, то мы сможем достать еще одну копию.       — Великолепно! — радостно произносит Стивен. — Я знал, что могу на тебя рассчитывать!       — Надеюсь, это поможет.       — Ладно, ты давай там жди меня! Я очень скоро приеду к тебе, и мы все с тобой обсудим.       — Буду ждать.       — Хорошо, увидимся!       Стивен заканчивает звонок и кладет телефон в карман на своих штанах. А спустя несколько секунд мужчина быстрым шагом направляется в свою комнату, прихватывает с собой кое-какие вещи, накидывает теплую куртку и молнией выскакивает из своей квартиры, заперев входную дверь на ключ.       Мужчина доходит до своей машины и довольно быстро вывозит ее из своего гаража, который расположен недалеко от того здания, в котором находится его шикарная квартира. А после этого Стивен выезжает на дорогу и отправляется домой к Деланси, чтобы забрать у нее все необходимые доказательства, которые будут нужны для того, чтобы доказать, что Ракель оклеветали, и дать людям понять, что сама девушка ни в чем не виновата.       

***

      — Ты знаешь Деланси? — интересуется Стивен.       — Деланси? — удивляется Ракель. — Кто такая Деланси?       — Она вроде бы должна была работать с тобой на одной из фотосессий.       — Ах, да, я помню ее… Она была одной из тех, кто готовил меня к фотосессии с Терренсом МакКлайфом. Мы тогда успели очень тепло пообщаться.       — Она еще и моя хорошая подруга.       — Не думала, что ты с ней знаком.       — О, я очень давно ее знаю. Наверное, тысячу лет!       — Вот как!       — Эта девушка тоже не поверила, что ты могла на такое пойти, потому что она сама все прекрасно видела тебя и даже разговаривала с тобой.       — Я поняла.       — Однажды я обсуждал с ней эту ситуацию, но не думал, что она была бы способна помочь мне.       — И она помогла?       — Еще как! Однажды Деланси подслушала разговор какого-то мужика, который и является настоящим виновником происходящего.       — Какого-то мужика? — слегка хмурится Ракель.       — Она шла куда-то по своим делам и случайно услышала, как кто-то говорил с кем-то по телефону.       — А что это за человек?       — Не знаю, Ракель. Деланси не удалось узнать его имя, поскольку он ни разу его не пронес.       — Ладно. И с кем он говорил?       — С каким-то мужиком, который является редактором одного журнала.       — Какого журнала?       — Понятия не имею. Но знаю, что не очень известного. О нем никто не знал до того, как в нем начали появляться статьи о том, что ты якобы сделала.       — Ясно. И что дальше?       — И в том разговоре тот мужик обещал хорошо заплатить своему другу, если тот будет писать унизительные статьи о тебе.       — То есть, он кому-то заплатил за то, чтобы кто-то публиковал все эти статьи?       — Именно! И скажу тебе больше, тот мужик уже договорился о том, чтобы в ближайшее время выйдет выпуск журнала с комментарием якобы от имени известного актера Терренса МакКлайфа.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Терренса МакКлайфа?       — Да. В следующем номере журнала он должен был якобы высказать свое ужасное мнение о том, что произошло.       — О, господи…       — А поскольку он очень уважаем в шоу-бизнесе, то его комментарий мог бы запросто лишить тебя любого шанса возобновить свою карьеру.       — А Деланси случайно послушала не разговор Терренса с тем редактором?       — Нет, это был не Терренс, — качает головой Стивен. — Но тот мужик был на одной из недавних съемок этого актера.       — Да ладно?       — Деланси сказала, что тот мужик был и на той съемке, на которой были вы оба. Ты и Терренс.       — Ничего себе… — задумчиво произносит Ракель.       — Правда, мы так до сих пор не поняли, есть ли между этим людьми какая-то связь.       — Не удивлюсь, если есть.       — Думаешь, они связаны?       — Скажу больше, я подозреваю, что МакКлайф – и есть настоящий виновник. Это он распространил эти ложные слухи про меня.       — Но почему?       — Потому что мы не поладили с самой первой встречи. А когда я отшила МакКлайфа, он вполне мог разозлиться и пригрозил, что разрушит мою карьеру.       — Нет, Ракель, это не он! — уверенно заявляет Стивен. — Терренс не имеет к этому никакого отношения.       — Уверена, что тот мужик как-то помогал ему.       — Думаешь, он стал бы просить редактора журнала публиковать ложные заметки якобы от своего имени?       — Это может быть прикрытие.       — Нет-нет, это не он.       — Откуда ты можешь знать?       — У того мужика есть зуб на тебя. Он мстит тебе из каких-то личных целей.       — Каких?       — Не знаю. Однако ты можешь быть спокойна, потому что выпуск журнала с комментарием якобы от имени Терренса не выйдет в свет.       — То есть, не выйдет? — слегка хмурится Ракель.       — Мы с Деланси сделали для этого все возможное.       — Ты меня обманываешь?       — Вовсе нет. Разоблачили ложь как раз в нужный момент и добились того, что редактор журнала был вынужден прекратить его выпуск. А значит, не будет никаких комментариев якобы от имени Терренса.       — Правда? — удивляется Ракель. — Но каким образом? Как вы смогли этому помешать?       — Это все благодаря Деланси. Она сумела добыть отличное доказательство во время разговора того мужика с Кендриком, тем самым редактором журнала, который и согласился опубликовать все те ужасные статьи о тебе и комментарии якобы многих звезд.       — И что же это за доказательство?       — Голосовая запись. На ней тот мужик лично признается в своих делишках и за деньги договаривается с Кендриком о том, чтобы про тебя писали лживые статьи.       

***

      Несколько дней назад.       — Да, Кендрик, я хочу, чтобы ты снова написал статью про Ракель!       Именно эту фразу слышит девушка по имени Деланси Спеллман, которая направляется куда-то по своим делам по коридору одной из студии, в которой сейчас идет фотосъемка с участием одного известного актера. Девушка резко останавливается и очень тихо, осторожно подходит поближе к источнику голоса. Она видит какого-то мужчину, который стоит к ней спиной и с кем-то разговаривает по телефону.       В этот момент Деланси вспоминает о своем разговоре со своим хорошим другом, фотографом Стивеном Эпплбаем, всерьез обеспокоенный ситуацией, которая сложилась вокруг Ракель Кэмерон, с которой он очень давно знаком. Он уже долгое время пытается доказать, что его подруга была незаслуженно оскорблена, и что он никогда не говорил про нее тех ужасных вещей, которые опубликовали в журнале якобы от его имени. Мужчина вообще ни разу не комментировал эту ситуацию лично и все это время был сосредоточен лишь на том, как открыть людям глаза и дать понять, что их водят за нос.       Именно поэтому Деланси решает послушать, о чем говорит этот мужчина, который почему-то начинает казаться ей очень знакомым в тот момент, когда он поворачивается к ней боком.       «Кажется, я уже где-то видела его… — думает Деланси, наблюдая за мужчиной, который выглядит очень уверенным в себе. — Его лицо очень уж знакомое… Только я не могу вспомнить, где он был…»       Деланси сильно хмурится.       «Но почему-то у меня такое чувство, что он был на той же съемке, на которой были и Терренс с Ракель, — предполагает Деланси. — Да, точно… Я видела его на той съемке! Это он! Тот самый мужик! Правда, я так и не поняла, что он там делал…»       Как бы то ни было, Деланси осторожно прячется так, чтобы мужчина не смог заметить ее, и начинает внимательно слушать все, что тот говорит своему собеседнику, который просит насолить девушке по имени Ракель.       — Я хочу, чтобы ты написал еще несколько унизительных статей про эту девушку, — уверенно заявляет мужчина, с гордо поднятой головой держащий руку на боку. — То, что недавно было написано о якобы ее психических заболеваниях, просто замечательно. Я все прочитал и остался очень доволен. Но сейчас я хочу нового материала.       — Приятель, а скажи-ка мне, пожалуйста, какова вообще твоя цель того, что ты делаешь? — задумчиво спрашивает Кендрик. — Разве у тебя есть какая-то сильная неприязнь к этой модели, раз ты уже не в первый раз просишь меня написать все эти ложные заметки про нее?       — Да, я безумно сильно ненавижу эту дешевку!       — Но почему?       — Поверь, у меня есть весомые причины, по которым я и хочу унизить Ракель Кэмерон и превратить ее жизнь в ад.       — А ты уверен, что люди поверят тебе, когда прочитают новые статьи о ее якобы проблемах с головой и омерзительном характере?       — Будь в этом уверен, Кендрик, раз народ поверил всему, что было написано в первых заметках, то они запросто поверят и тому, что будет написано в самое ближайшее время. Даже собственные фанаты ополчились на бедняжку Ракель и сейчас усиленно поливают ее грязью.       — Знаешь, хоть мы с тобой и друзья, и я не отказываюсь помогать тебе, все же мне жалко эту девушку. Она ведь хорошая и никогда не делала ничего плохого.       — А мне ее совсем не жаль.       — Ты поступаешь очень жестоко по отношению к ней.       — Уж поверь, я очень хорошо умею разбираться в людях. И при первой встрече с ней сразу же почувствовал, что она насквозь фальшивая и лишь притворяется ангелочком. Поэтому я и хочу вывести ее на чистую воду и вывернуть наизнанку все грязное белье.       В этот момент Деланси в голову приходит идея попробовать записать этот разговор на диктофон в своем мобильном телефон, полагая, что голосовая запись станет прекрасным доказательством того, что на самом деле бедная Ракель ни в чем не виновата. Так что девушка быстро достает телефон из кармана своей теплой куртки, включает диктофон и осторожно начинает записывать все, что говорит мужчина, не издавая ни единого звука и буквально не дыша.       — Ох, не понимаю я тебя, приятель, — задумчиво говорит Кендрик. — Не понимаю…       — Когда-нибудь я все тебе объясню, — обещает мужчина. — И ты все поймешь. Поймешь, почему я хочу это сделать.       — Ты поступаешь очень некрасиво с этой девушкой.       — Пожалуйста, Кендрик, сделай то, о чем я прошу, — с жалостью во взгляде умоляет мужчина. — Я в долгу не останусь.       — Я же сказал, что не откажу тебе в помощи.       — Обещаю, если ты опубликуешь еще несколько статей, очерняющих эту мадам, я очень хорошо тебе заплачу. Только окажи мне небольшую услугу.       — Ну хорошо, приятель, хорошо, — устало произносит Кендрик. — Я дам указание подготовить несколько статей.       — Спасибо большое.       — Но знай, что мне очень неприятно публиковать столь откровенную ложь в своем журнале.       — Зато благодаря таким статьям продажи твоего журнала выросли в несколько раз. Ты же сам сказал, что как только в журнале напечатали статью про сорванные съемки, народ начал скупать ее, как горячие пирожки. А многим она даже не достается, поскольку печатается небольшим тиражом.       — Ну… — Кендрик бросает короткий взгляд в сторону и хитро улыбается. — Да… Верно… — Продажи действительно выросли в несколько раз. Я наконец-то начал получать большую прибыль. И не работаю себе в убыток.       — Вот… — хитро улыбается мужчина. — Тебе же будет выгодно печатать все эти статьи. Потому что народ не перестанет скупать твой журнал, как только он будет выходить. Потому что им будет интересно, что в ней напишут про модель Ракель Кэмерон.       — Однако ты прав…       — И я буду удовлетворен, что народ верит, какая она сучка, и ты будешь получать много денег и сделаешь свой журнал так называемым эксклюзивным источником информации по данному делу.       — Эксклюзивным источником информации по данному делу, говоришь… — с хитрой улыбкой почесывает подбородок Кендрик.       — Кендрик, ну пожалуйста, окажи мне услугу, — продолжает настаивать мужчина. — Обещаю, я не обделю тебя деньгами и буду перед тобой вечном долгу.       — Да, я знаю…       — Только подумай, ты извлечешь из этого отличную выгоду. И начнешь получать кучу денег, которые всегда тебе пригодятся. Можно тратить их на себя, а можно вложить в какое-нибудь дело.       — Жалко все-таки девчонку. Представь, как ей сейчас плохо, пока она читает все эти статьи.       — Ой, Диксон, да наплюй ты на жалость к этой модельке! Думай только о том, как повысить продажи и заработать кучу долларов. Она тебе никто, чтобы волноваться о ее судьбе.       Услышав все эти слова, Деланси приходит в ужас и качает головой. Девушка искренне не понимает, за что этот мужчина ненавидит Ракель, раз так усердно уговаривает Кендрика продолжать унижать ее и пытается убедить его в том, что на этом скандале можно неплохо разбогатеть. В этот момент любое слово записывается на диктофон телефона. И с каждой секундой девушка все больше убеждается в том, что поступила очень даже верно, поскольку в этом случае у нее будет прекрасное доказательство вины этого человека.       «Господи, ну что за сволочь, — ужасается Деланси. — Что тебе сделала эта девушка, раз ты так сильно ненавидишь ее? Почему именно она? Почему не кто-то другой? Чем бедная Ракель все это заслужила? Такая милая, добрая и хорошая девушка, а ты так с ней обращаешься…»       Деланси качает головой.       «Ну ничего, если мне повезет, и весь разговор запишется на телефон, я предоставлю запись Стиву, — решает Деланси. — Потом мы решим, как доказать, что всех обманули. Мы не позволим этому мужику и дальше издеваться над бедной Ракель и заставлять людей верить, что она – самовлюбленная сучка, которую они зря сделали своим кумиром.»       — Хорошо, приятель, хорошо, — уверенно произносит Кендрик. — Я согласен помочь тебе. Согласен написать еще несколько статей об этой девушке. Сделаю это ради нашей с тобой дружбы.       Кендрик хитро улыбается.       — И ради тех денег, которые я и правда могу заработать на этом скандале, — добавляет Кендрик.       — Правильно мыслишь, друг! — с широкой улыбкой восклицает мужчина.       — Ведь благодаря скандалу с той девчонкой мои дела наконец-то пошли в гору. Народ узнал о существовании моего журнала, который раньше вообще никто не хотел покупать. А сейчас все сметают его с полок за несколько минут.       — Мне очень нравится твой настрой, друг, — кивает мужчина. — Продолжай в том же духе!       — Разумеется.       — И помни, сначала народ нужно раздразнить и заставить проявить интерес к тому, что будет дальше, а уже потом сообщать сенсационные новости, которые приведут их в полный шок.       — Наша команда, ответственная за контент в социальных сетях, всегда публикует посты, которые всячески подогревают интерес публики. Уверен, что стоит только упомянуть имя Ракель Кэмерон и написать что-то сенсационное, как все будут с нетерпением ждать выхода журнала. Я уже убедился в этом после публикации самой первой статьи об этой девушке.       — Прекрасно! — хитро улыбается мужчина.       — Если у тебя есть какие-то идеи для будущих статей, я с радостью их выслушаю.       — Не переживай, приятель, я подкину тебе такие идеи, что народ буквально разорвет друг друга за возможность купить твой журнал и узнать все подробности.       — М-м-м, ну раз уж твой генератор идей так здорово работает, то я с удовольствием выслушаю все твои предложения, — хитро улыбается Кендрик. — Порой у нас бывают огромные проблемы с идеями для контента.       — Благодарю, что ты ценишь это, — с гордо поднятой головой говорит мужчина. — Пока что можешь еще раз написать что-нибудь про скандал о ее омерзительном поведении и якобы имеющихся доказательств того, что эта девушка на голову больна.       — Без проблем!       — Напиши, что якобы есть люди, которые прекрасно знают об этом и готовы в любое время дать комментарий. — Мужчина пожимает плечами. — Не знаю… Изучи какие-нибудь статьи в Интернете о скандалах со звездами… Может, это немного вдохновит тебя и редакторов.       — Интересная мысль… — соглашается Кендрик. — А может, нам стоит немного попиариться на ее внезапном исчезновении? Ты ведь говорил, что эта девчонка куда-то сбежала, и никто не может ее найти!       — Обязательно! — восклицает мужчина. — Сделай так, чтобы убедить народ в том, что она струсила и сбежала от позора, прекрасно понимая, что всем стало известно о ее якобы проблемах с головой.       — Хорошо, без проблем.       — Можно написать еще какие-то комментарии якобы от имени ее друзей и знакомых. Как, например, ты сделал это с тем фотографом, с которым она работает с самого начала своей карьеры… Точнее, работала.       — Если ты дашь мне какие-то имена или даже фотографии других ее друзей и коллег, то и от их имени будут даны какие-то комментарии. Ты пока что говорил мне только про того фотографа… Стивена Эпплбая.       — Не переживай, я обязательно назову тебе еще несколько имен. О друзьях я расскажу чуть позже, но вот о коллегах – обязательно расскажу.       — Хорошо.       — И знаешь… У меня есть одна идея! — Мужчина на пару секунд призадумывается. — Я хочу, чтобы ложные грязные комментарии были даны от имени одного человека. От имени человека, который предал меня и бросился искать эту девчонку.       — Правда? — удивляется Кендрик. — И кто же это? Назови его имя.       — Терренс МакКлайф. Известный также как Мэйсон Хьюстон из фильма «American Love Affair».       — Да ладно! Терренс МакКлайф? Тот самый известный актеришка, по которому сходят с ума все девочки на свете?       — Именно, Кендрик!       — Погоди, а ты разве знаком с ним?       — Конечно, знаком. Очень давно знаком.       — Ничего себе…       — И к тому же, я знаю, что этот парень втюрился в ту модель.       — Да ладно? Тот парень? Втюрился с Кэмерон?       — Да так сильно, что он совсем голову из-за этого потерял. — Мужчина ехидно усмехается. — И скажу тебе больше. Этот человек знает, что я распространил все эти слухи про Кэмерон.       — Знает? — удивляется Кендрик.       — Да, я все ему рассказал.       — Ну и дела… А если тот парень разоблачит тебя? Если он расскажет народу, что это твоих рук дело?       — Да уж, лучше бы я этого не делал, — хмуро бросает мужчина. — Потому что узнав об этом, МакКлайф пришел в бешенство и заявил, что расскажет Ракель всю правду и поможет ей остановить этот поток ложных слухов.       — Это плохо…       — Однако я сомневаюсь, что она поверит ему.       — Почему?       — Да знаешь, как они собачились на одной из своих съемок.       — Они работали вместе?       — Да. На одной фотосессии. Если по отдельности эти двое хорошо отработали, то когда их попросили позировать вместе, то у них ничего не получалось. Девчонка возмущалась и выглядела очень напряженной, а мужик без зазрения совести лапал ее где только можно прямо на съемках. Чуть в трусы к ней не залез.       — И никого это не смутило?       — Нет, наоборот, Терренса за это похвалили. Похвалили за то, что он стал более раскованным. А вот Ракель ругали за то, что она была очень напряженной.       — Ничего себе…       — А когда фотограф объявил перерыв, эти двое куда-то ушли и еще больше разругались. Обвиняли друг друга в том, что они все испортили.       — А откуда ты это знаешь?       — Видел и слышал.       — Вот как…       — Да уж… Знал бы, какие у них там кипели страсти!       — Между ними была химия?       — О, еще какая! Того и гляди, мог случиться взрыв.       — Надо же… — загадочно улыбается Кендрик. — Какие там дела творились…       — Так что Терренс может говорить все что угодно, но Ракель все равно не поверит ему. А может, даже решит, что это он распространил сплетни про нее. Мол, обиделся. Возмутился, что эта девчонка отшила его.       — Да и ему будут нужны доказательства.       — Именно! Но он ничего не сможет доказать.       — А ты собираешься раскрываться?       — Когда-нибудь, — загадочно улыбается мужчина. — Однажды Ракель узнает имя того, кто все это устроил.       — Слушай, а ты здорово придумал! Опубликовать комментарий якобы от имени известно актера, которого все глубоко уважают.       — А я и делаю ставку на его известность. На его уважение в шоу-бизнесе.       — Думаю, я уже знаю, какого типа комментарии будут опубликованы в журнале.       — Напиши такое, чтобы никто даже и подумать не смел, что этот придурок по уши влюбился в нее и совсем потерял голову от ее красоты.       — Да уж! — восклицает Кендрик. — Не думал, что этот парень в кого-то влюбится. Он ведь казался каким-то не слишком обеспокоенным своей личной жизнью и всегда недолго встречался со всеми своими девушками.       — Да, но эта девчонка сумела влюбить его в себя. Готов бегать за ней как собачонка.       — Многие парни поддавались очарованию этой модели. Мой сын – ее одногодка, и он тоже сходил по ней с ума и мечтал жениться на ней. Но со временем его интерес к ней как-то пропал. Как говорится, перебесился и успокоился.       — А ведь я много раз предупреждал Терренса о том, чтобы он не связывался с этой девчонкой. Говорил, что от нее нельзя ждать ничего хорошего. Однако этот идиот отказался меня слушать и хочет сделать все, чтобы она принадлежала ему.       — Полагаю, ты хочешь немного подпортить его карьеру? — с тихой ухмылкой спрашивает Кендрик.       — Очень хочу. Хотя в последнее время его и так мало куда приглашают.       — Знаю. В последнее время я не видел его ни в одном приличном кино.       — Он пытается мыкаться и хоть как-то оставаться на виду, но МакКлайф уже не так популярен, как несколько лет назад. Его пик славы уже пройден, и она идет на спад. Ему недолго осталось сидеть на троне.       — К тому же, его до сих пор знают только по той самой роли Мэйсона.       — Именно! Хотя, с другой стороны, он все еще глубоко уважаем и любим в шоу-бизнесе и среди фанатов. Ну а как ты уже понял, я хочу воспользоваться фактом, что его мнение всегда слушается.       — Понятно…       — Поверь мне, если в твоем журнале от имени Терренса МакКлайфа появятся комментарии, порочащие имя Ракель Кэмерон, то народ уж точно не будет сомневаться в правдивости всего, что будет написано в статьях. Если до сих пор остались неверующие скептики, то слово столь известного актера убедит их в том, что их любимая Ракель далеко не святая.       — Не беспокойся, мужик, я обо всем позабочусь, — уверенно обещает Кендрик. — Я сегодня же дам своим подчиненным распоряжение подготовить новую статью для выпуска журнала.       — Отлично! Когда ждать новый выпуск?       — На следующей неделе. Ну а если возникнут какие-то проблемы, то эта статья обязательно будет опубликована в номере, что выйдет уже через две недели. Это максимальный срок.       — Спасибо тебе огромное, Кендрик, — хитро улыбается мужчина. — Я знал, что с тобой всегда можно договориться.       — Что ни сделаешь ради друзей!       — Сделай все, чтобы уничтожить Ракель Кэмерон и превратить ее жизнь в ад. Чтобы она пожалела о том, что встала у меня на пути. — Мужчина бросает хитрый взгляд в сторону. — Ну а немного позже я также возьмусь и за ее защитника Терренса МакКлайфа. Я разрушу его карьеру к чертовой матери. Чтобы единственная работа, которую он сможет получить, – была работа кассиром или грузчиком.       — С тобой определенно опасно связываться, — скромно хихикает Кендрик. — Людям лучше дружить с тобой.       — Именно, друг мой! Любой, кто пойдет против меня, сильно об этом пожалеет. И я это докажу, когда обнажу гнилую натуру МакКлайфа. Однажды люди узнают, что он тоже далеко не невинный ангелочек, каким его все считают.       — Ты так сильно ненавидишь этих двоих, что хочешь уничтожить их?       — Именно, друг! Именно! Раз я обещал разрушить чью-то карьеру и жизнь, то обязательно сдержу свое слово. Я втоптаю в грязь эту паршивую модельку. И проучи этого самовлюбленного актеришку.       — Полагаю, они оба стоят друг друга.       — О, еще как стоят! Я уверен, что Ракель уж точно не захочется возвращаться в модельный бизнес и давать людям знать о себе после того как в твоем журнале будет напечатаны такие вещи, за которые запросто закидают тухлыми яйцами. Да и Терренс потеряет мотивацию продолжать заниматься своим делом и тоже уйдет в тень.       — И когда ты собираешься остановиться?       — Когда добьюсь своего. В ближайшее время я точно не остановлюсь и пойду еще дальше. До тех пор, пока эти двое не станут изгоями. Пока люди не поймут, что они самовлюбленные, мерзкие гады, которые на самом деле любят только самих себя.       — М-м-м, чувствую, что ближайшие два номера будут очень интересными, — хитро улыбается Кендрик. — А если в статье будут опубликованы комментарии якобы от имени глубокоуважаемого Терренса МакКлайфа, то я заработаю еще больше денег на продажах журнала.       — Разумеется… И ты будешь в плюсе, и я добьюсь желаемого.       — Да уж… — Кендрик тихо ухмыляется. — Чувствую, что мне придется увеличивать тираж, чтобы всем людям достался свежий номер журнала, в котором будут просто сенсационные новости.       — Я готов не только заплатить тебе в качестве благодарности за оказанную мне услугу, но еще и дать денег, чтобы помочь увеличить тираж в несколько раз, — с гордо поднятой головой заявляет мужчина.       — Слушай, мужик, да ты просто мой спаситель! Я буду безмерно благодарен тебе, если ты поможешь мне увеличить продажи журнала.       — Я обязательно помогу тебе. Вместе мы добьемся своих целей.       — Было бы здорово!       — За две недели мы с тобой подготовим такой материал, что все будут в шоке после того что узнают про свою любимую модельку. — Мужчина хитро улыбается. — Которой очень скоро придет конец… Которая никогда не сможет возобновить свою модельную карьеру. Да и вообще, после того что все узнают, никто не захочет видеть ее в шоу-бизнесе. А все ее попытки будут только раздражать общество. Очень сильно раздражать.       Мужчина тихо смеется с гордо поднятой головой, даже не подозревая о том, что Деланси все это время стояла за углом и осторожно записывала их с Кендриком разговор на телефон. И чем больше девушка слышит, тем больше она приходит в ужас. Она понимает, что ей нужно действовать очень быстро и сделать все, чтобы не позволить новому выпуску журнала выйти ни через неделю, ни через две.       «Этот номер выпуска не должен выйти, — думает Деланси. — Не должен! Если в нем будут комментарии якобы от имени Терренса, люди точно ополчатся на Ракель и возненавидят ее. В этом случае ей придется бежать туда, где вообще никто не знает о шоу-бизнесе и не знал бы, какая она якобы плохая.»       Деланси качает головой.       «Мнение этого мужчины всегда высоко ценилось, — думает Деланси. — Ему всегда верили. И поверят, даже если он немного соврет.»       Деланси нервно сглатывает.       «Конечно, я не сомневаюсь, что он не будет молчать, если увидит комментарии якобы от своего имени, и засудит этого Кендрика или заставит его написать опровержение, — думает Деланси. — Но для Ракель это все равно станет огромной катастрофой. Ее репутация будет полностью уничтожена. Она уже никогда не сможет вернуться в шоу-бизнес. Все будут ее ненавидеть. Никто не захочет работать с ней.»       Деланси тихо вздыхает.       «Надо срочно что-то предпринять, — уверенно решает Деланси. — Нельзя медлить и позволить самому ужасному случиться.»       Деланси бросает взгляд на свой телефон.       «Если в этой записи будет прекрасно слышны все слова этого мужика, то у меня будет доказательство невиновности Ракель, — думает Деланси. — Я смогла бы открыть людям глаза и дать понять, что их обманывают.»       Деланси бросает легкую улыбку.       «Уверена, что Стивен обязательно придумает, как воспользоваться этим, — предполагает Деланси. — Он сможет придумать способ остановить этого мерзавца, пока не стало слишком поздно, а карьера Ракель не была разрушены из-за всей этой клеветы. К тому же, Терренс тоже может стать его жертвой, если этот мужик не будет остановлен… А этого никак нельзя допустить. Нельзя!»       Деланси продолжает еще какое-то время стоять за углом и записывать разговор того мужчины и Кендрика на свой телефон. А когда они просто начинают говорить о чем-то другом и тихонько хихикать, девушка выключает запись, отходит подальше и внимательно прослушивает то, что у нее вышло. И в какой-то момент она широко улыбается, потому что каждое слово незнакомого ей человека записалось просто замечательно. Можно легко понять все, что он говорит, и о чем договариваются со своим другом. А это означает, что у нее на руках есть прекрасное доказательство того, что все действия того мужчины направлены на то, чтобы унизить девушку и разрушить ее карьеру модели.       

***

      — Так вот, часть этого разговора Деланси успешно записала на диктофон, — рассказывает Стивен. — На ней прекрасно слышно все, о чем говорил тот мужик со своим дружком Кендриком. А когда мы с ней встретились, эта девушка дала мне послушать эту запись. И мы решили любой ценой разоблачить этого подонка, который посмел так с тобой поступить.       — А номер журнала с комментариями Терренса точно не выйдет? — приложив руку к сердцу, опасается Ракель. — Ты в этом уверен?       — Абсолютно, подруга! Никаких комментариев якобы от имени этого актера не будет.       — Хорошо бы!       — А если бы номер и вышел, то этот парень обязательно засудил и того мужика, и Кендрика. Он сто процентов потребовал бы извинений и опровержений.       — Ну не знаю… Не удивлюсь, если этот человек все-таки покажет себя и расскажет, что это все его рук дело.       — Нет, Ракель, я тебе точно говорю, Терренс здесь совсем не причем.       — Нет никаких тому доказательств.       — Я скажу тебе больше, тот мужик имеет зуб и на него тоже, — уверенно заявляет Стивен.       — Имеет на него зуб?       — Да. Он решил покончить не только с тобой, но и с ним.       — Вот как…       — Уж не знаю, что там у них случилось, но можешь не сомневаться, Терренс МакКлайф не имеет к этому делу никакого отношения.       — Ну не знаю… — устало вздыхает Ракель. — Я уже ничему не верю.       — Думаешь, я бы стал тебе врать?       — А у тебя есть та запись разговора?       — Она есть у Деланси. Если хочешь, я попрошу у нее копию записи и потом дам тебе ее послушать.       — Было бы неплохо. Может, я смогу узнать того мужика, который, по твоим словам, виноват в том, что произошло.       — Хорошо, как только ты будешь в Нью-Йорке, я попрошу Спеллман дать мне эту запись.       — Да, но откуда у того мужика деньги? Каким образом он мог без проблем платить тому редактору за публикацию ложных статей? Наверняка речь шла о достаточно огромных суммах.       — Кто знает, — пожимает плечами Стивен. — Но не исключаю, что не обошлось без мошенничества. Наверняка, тот редактор журнала не был бы доволен получить всего несколько долларов в обмен на услугу. В этом случае нужны большие деньги. Очень большие.       — Ясно… А что вы с Деланси сделали с той записью?       — Ну так вот… — Стивен быстро прочищает горло. — Мы с Деланси решили, что записанный ею разговор того мужика и Кендрика Диксона – прекрасное доказательство его вины. А немного посоветовавшись, мы вместе пошли к Тристану Коулману, моему другу, который работает на телевидении.       — На телевидении?       — Да. Он мой старый друг, которого я очень давно знаю. Мы с Деланси решили попросить его прокрутить эту запись на одном из каналов, чтобы все узнали, что ты на самом деле ни в чем не виновата.       

***

      Несколько дней назад.       — Это самое настоящее доказательство того, что Ракель Кэмерон ни в чем не виновата и всего лишь была незаслуженно униженна этим мерзавцем, который до сих пор боится показать себя всему миру, — уверенно заявляет Стивен.       Фотограф Стивен Эпплбай и его хорошая подруга Деланси Спеллман отправились к знакомому мужчины, который работает в офисе одного из известных каналов в Америке и является там достаточно важным человеком. Они договорились сделать все возможное, чтобы доказать, что Ракель Кэмерон на самом деле жестоко оклеветали. Что ради этой цели какой-то мужчина подговорил своего друга Кендрика Диксона, работающего главным редактором одного из журналов, написать лживые статьи, что уже сильно подпортили ей репутацию.       Благодаря решительности девушки у этих двоих есть прямое тому доказательство, и они решили воспользоваться этим, встретившись со знакомым Стивена с надеждой, что он согласится помочь им. Правда, тот относится ко всему этому очень скептически даже после того как прослушал запись от начала и до конца.       — Ну не знаю… — задумчиво произносит взрослый мужчина с русыми волосами, сидя на стуле за столом и слегка постукивая пальцами по нему. — Запись этого разговора еще не означает, что она подлинна.       — Эта запись на сто процентов настоящая! — уверенно заявляет Деланси, сидя напротив этого мужчины рядом со Стивеном. — Я лично слышала весь этот разговора того мужчины и некто по имени Кендрик Диксон и записала его на диктофон.       — Вы, конечно, извините меня, но, к сожалению, я ничем не смогу вам помочь.       — Пожалуйста, Тристан, помоги нам, — с жалостью во взгляде умоляет Стивен. — Помоги нам доказать, что эти люди нагло оклеветали Ракель.       — Я ничем не могу вам помочь.       — Тот мужик не должен оставаться безнаказанным и платить этому Кендрику за то, чтобы тот писал все эти лживые статьи.       — К тому же, в одном из следующих выпусках журнала должен быть опубликован комментарий якобы от имени актера Терренса МакКлайфа, — добавляет Деланси. — А вы сами прекрасно знайте, что он один из самых уважаемых людей в шоу-бизнесе, а к нему всегда прислушиваются.       — Да. Если журнал выйдет, и люди увидят то, что было якобы сказано этим человеком, карьере Ракель придет конец. И ее якобы разрушит Терренс.       — Хотя он не будет ни в чем виноват.       — Ракель уже уверена в том, что я якобы сказал про нее много ужасных слов. Хотя клянусь чем угодно, что я не говорил ничего из того, о чем говорилось во многих статьях. Я не только не оскорблял и не унижал Ракель, но и просто не сказал ни одного плохого слова о своей подруге.       — Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы хотите помочь этой модели восстановить ее репутацию, — спокойно говорит Тристан. — Но конкретно я ничем не могу вам помочь.       — Нет, ты можешь нам помочь.       — Если это так для вас важно, идите в полицию или куда-то там еще. Пусть они занимаются этим делом.       — Ты можешь дать распоряжение сделать репортаж на эту тему и прокрутить эту запись в программе новостей, — предлагает Стивен.       — И что? Разве это принесет какой-то толк?       — Уверяю тебя, если люди услышат эту запись, люди тотчас забудут про журнал Кендрика, в которой написана сплошная ложь, и начнут следить за теми источниками, что говорят только правду.       — Не думай, что все так просто, Стивен. Даже если запись и будет прокручена на моем канале, это не значит, что люди поверят в ее подлинность.       — Послушай, Тристан…       — Вы оба сами знайте, как сейчас развивается прогресс: люди могут и голову к чужому телу приставить, и имитировать чей-то голос… Эта запись – далеко не самое лучшее доказательство вины этого мужика.       — Боже, ну почему вы не хотите помочь нам? — с жалостью во взгляде спрашивает Деланси.       — Потому что это не в моих силах.       — Клянусь, эта запись настоящая. Я не сделала ее на компьютере! Да у меня и нет таких знаний! Да, я умею работать на компьютере, но не таком высоком уровне.       — Хорошо, допустим это так. Но ваши слова еще ничего не означают.       — Да, я не знакома с этим человеком лично. Но я своими ушами слышала, как он разговаривал с каким-то мужчиной и договаривался о том, чтобы Ракель Кэмерон продолжали поливать грязью.       — Вам надо было идти с этим делом не ко мне, а в полицию. Раз вы так уверены в том, что этот тип и правда оклеветал Ракель Кэмерон.       — Мы обязательно отнесем эту запись в полицию, — уверенно обещает Стивен. — У нас есть несколько копий этой записи на случай, если нам придется отдавать некоторые из них разным людям.       — Вот и идите! Чего вы ко мне пришли?       — Но сначала мы хотим заставить людей очнуться и перестать верить той лжи, которую пишет тот журнал, о котором раньше никто и знать не знал. Тот мужик заплатил Кендрику денег, а тот был рад заработать на продажах и прославить свой журнал.       — Слушай, ты вполне можешь сам обнародовать эту запись, если так этого хочешь, — предлагает Тристан. — Выложи ее в Интернет и распространи ссылку. А если вдруг люди проявят к ней интерес, то они будут посещать этот сайт и слушать разговор того типа и Кендрика.       — Да, но мы с Деланси хотим, чтобы эту запись прокрутили в каком-нибудь выпуске новостей по широко известному каналу.       — А я здесь причем?       — Притом, что твой канал очень популярен. Люди обязательно увидят репортаж, благодаря которому все получат шанс послушать эту запись. Так будет выше вероятность, что они начнут верить, что их нагло обманывают.       — Пойми, приятель, не я один решаю, что будут показывать по каналу. У нас здесь есть целая команда редакторов и людей, которые внимательно следят за тем, что должно быть выпущено в эфир. Если им что-то не понравится, то это вообще может не быть показано. Цензуру, друг мой, еще никто не отменял.       — Мы все прекрасно понимаем, но хотя бы попробуйте, — умоляет Деланси. — Стивен и я не хотим позволить этому Кендрику опубликовать очередную статью, порочащее имя Ракель. Того мужчину нужно немедленно остановить, пока он точно разрушит ее жизнь и карьеру. И не принялся за Терренса МакКлайфа.       — Послушайте, мисс Спеллман, я прекрасно понимаю, как сильно вы хотите помочь своей подруге. Но поймите, все не так-то просто! Раз уж журналу Кендрика верят целиком и полностью, а народ ждет свежий выпуск с огромным нетерпением, то вряд ли кто-то поверит вам. Вас могут принять за лжецов, которые хотят оправдать эту девушку.       — Я знаю, но мы не можем сидеть без дела.       — Хотя кто знает, может, у этой девушки и правда достаточно много скелетов в шкафу. Вдруг этот мужик рассказал миру многое из того, что она не хотела делать публичным.       — Он – обманщик! — уверенно заявляет Стивен. — Самый настоящий обманщик! Тот человек нагло оклеветал Ракель и своей ложью намеренно настроил людей против нее.       — Пусть она сама разбирается с этим мужиком.       — Мы не знаем, для чего он устроил Ракель такую пытку, и он пока что скрывает причины. Но это должно немедленно прекратиться.       — Серьезно, ребята, забудьте об этом. Живите своей жизнью и не думайте об этой девушке.       — Если мы будем молчать, очень скоро выйдет номер журнала, в котором будет комментарий от якобы Терренса МакКлайфа. Тогда абсолютно все встанут на сторону этого трусливого анонима. Потому что у этого актера и правда огромное влияние в шоу-бизнесе, а его мнение всегда многое значило.       — Ох, знаешь, Стивен, если честно, мне как-то все равно на эту модель, — тихо выдыхает Тристан, откинувшись на спинку стула. — Я ничего не имею против этой девушки, но и не схожу по ней с ума, как многие мужчины. У меня полно знакомых, которые обожают эту Ракель. Хотя лично по мне в ней нет ничего особенного, что реально могло бы привлекать.       — Вы, конечно, извините меня за грубость, но у меня начинает складываться впечатление, будто тот мужик уже успел заплатить вам деньги, — хмуро заявляет Деланси.       — Что? — округляет глаза Тристан.       — Думаю, если бы он не договорился с вами, то вам было бы несложно сделать то, о чем вас просит ваш старый друг.       — Вы серьезно?       — Мы не просим невозможного. Просто позволить людям услышать эту запись в репортаже.       — Да, Тристан, у меня тоже складывается такое впечатление, — уверенно соглашается Стивен.       — Не могу поверить, что я это слышу, — качает головой Тристан.       — Мы ведь не просим тебя о чем-то невыполнимом. Просто выпусти репортаж, в котором будет прокручена эта запись. Вот и все! Это все, что от тебя требуется. А дальше мы уже будем думать, что делать дальше.       — Должен признаться, мне обидно, что вы думайте, будто я был подкуплен этим человеком, которого никогда в жизни не встречал, — с обидой признается Тристан.       — Потому что ты ведешь себя так, будто это так.       — Ох, Стивен, ты же прекрасно знаешь, что я всегда был честным и никогда не делал ничего ради того, кто хочет меня подкупить.       — Видно, я ошибался.       — Да… Не знал, что у тебя сложилось такое плохое мнение обо мне.       — Тогда в чем проблема? — разводит руками Стивен. — Почему ты отказываешься помочь нам? Неужели ты хочешь, чтобы мы что-то для тебя сделали? Тогда скажи, что!       — Я отказываюсь выполнять вашу просьбу, потому что не верю этой записи и не считаю ее прямым доказательством вины того мужика в ложных обвинениях.       — Послушай, Тристан…       — Единственное доказательство – это признание самого обвиняемого. Но вы никогда его не получите. Соответственно, вам вряд ли когда-нибудь удастся доказать, что все это правда.       — Боже, мистер Коулман, мы не верим своим ушам… — покачав головой, возмущается Деланси.       — Да, Тристан, а я-то думал, ты мне друг… — разочарованно добавляет Стивен. — Пришел к тебе как к старому приятелю… Решил просить помощи и был уверен, что ты не откажешь мне. А ты вот как поступаешь…       — Идите в полицию, — советует Тристан. — Пусть они разбираются с этим человеком.       — Хочешь, чтобы мы с Деланси отвалили тебе кучу денег?       — Мне не нужны ваши деньги.       — А знаешь, я не верю, что ты и правда честный и никогда не будешь делать что-то за деньги. Уверен, что предложи тебе миллион долларов, ты хоть душу дьяволу продашь.       — Это все будет бесполезно, Стивен, — резко отрезает Тристан. — Я не хочу даже пытаться что-то делать.       — Хорошо! — спокойно произносит Деланси. — Не хотите – не надо! Тогда мы со Стивеном будем искать другой способ сделать так, чтобы эту запись прокрутили на телевидении. Раз вы отказывайтесь, то мы не станем настаивать.       — Да, похоже, мы с тобой зря приехали сюда, — низким голосом соглашается Стивен. — Видно, тот мужик и здесь постарался.       — Скорее всего.       — Вот чертов кретин! И откуда у него столько денег? Не уж-то украл что-нибудь у честных людей? Я нисколько не удивлюсь, если этот тип еще и вор.       — Я еще раз повторяю: меня никто не подкупал, и я не встречался с кем-то, кто хочет оскорбить и унизить Ракель Кэмерон, — уверенно, холодно заявляет Тристан.       — Говори что хочешь, — сухо бросает Стивен. — Только нам это уже неинтересно.       Стивен резко переводит взгляд на Деланси.       — Пошли, Деланси, — бросает Стивен. — Будем дальше думать, как спасать Ракель от позора.       — Да, пошли отсюда, — уверенно соглашается Деланси и забирает со стола диск с записью разговора, который она кладет в свою сумку. — Всего хорошего, сэр.       Но как только Стивен и Деланси встают и быстрым шагом подходят к двери, как Тристан вдруг меняет свое мнение и все-таки решает помочь этим двоим, даже если он по-прежнему считает, что это бесполезно.       — Ну ладно-ладно, подождите, — громко тараторит Тристан.       Деланси и Стивен медленно останавливаются, переглядываются друг с другом и разворачиваются лицом к Тристану, который встает из-за стола и начинает придерживать ремень на штанах большими пальцами.       — Хорошо, давайте не будем злиться и ссориться, — спокойно говорит Тристан. — Так и быть, я согласен помочь вам и попробовать сделать все, чтобы запись прокрутили в одном из ближайших репортажей.       — Вот как! — удивляется Стивен.       — Стив, прежде всего я делаю это ради нашей с тобой дружбы. Мы с тобой давно знакомы, и я не хочу портить наши отношения.       — Правда? — округляет глаза Деланси. — Вы поможете нам?       — Да, но я предупреждаю вас, что этот репортаж может быть не допущен к показу в эфире. Я сделаю все, чтобы его все-таки показали по телевидению, но не ждите того, чего вы ожидайте.       — Ну хоть на этом спасибо огромное, — спокойно говорит Стивен. — Достучались мы до тебя, наконец-то!       — Оставьте мне диск с записью разговора. Я сегодня же дам распоряжение подготовить репортаж, в котором и должны воспроизвести ее.       Деланси раскрывает свою сумку, находит в ней диск и отдает его в руки Тристана, который кивает и бросает легкую улыбку.       — В любом случае спасибо, что вы согласились помочь, — скромно благодарит Деланси. — Мы не слишком надеемся на чудо, но не хотим молчать тогда, когда можем рассказать всю правду об этом скандале.       — Когда народу станет известно о его делишках, мы сделаем все, чтобы засадить этого гада в тюрьму, — холодно заявляет Стивен.       — Дай бог, ваши усилия не пройдут зря, — выражает надежду Тристан.       — Надо же… — Стивен тихо хмыкает. — Кто тот мужик такой? Не понимаю, чего ему надо? Чего он всем этим добивается?       — Да уж… — хмуро соглашается Деланси. — Не понимаю…       — Было интересно знать, имеет ли он какое-то отношение к работе над фотосессиями.       — По-моему, нет. Я видела, что он просто ходил кругами и разговаривал со всеми подряд. А когда приходило время съемки, то приходил в студию и вместе со всеми наблюдал за тем, что происходило.       — Так было и на фотосессии Терренса и Ракель, и на той, на которой снимался только он один?       — Именно! Тот мужик явно очень общительный. Я ни разу не видела в полном одиночестве. Он все время с кем-то разговаривал.       — Может, это какой-нибудь менеджер Терренса МакКлайфа? Или же его ассистент? Или охранник?       — Насколько я знаю, Терренс не пользуется услугами охраны. Даже во времена пика своей популярности он везде ходил без сопровождения.       — Надо же… Так же, как и Ракель… Она тоже никогда не нанимала себе телохранителей.       — В любом случае это вполне может кто-то из его команды. С кем он работает.       — Ты не знаешь кого-то из них?       — Увы, не знаю.       — Но ведь ты говорила, что знаешь Терренса много лет.       — Да, но я никогда близко не общалась с членами его команды и не знаю, как часто он их меняет и меняет ли вообще.       — Жаль… А иначе можно было бы связаться с кем-то и попытаться расспросить обо всем этом.       — Ничего себе! — вмешивается Тристан, молча выслушав все, что сказали Деланси и Стивен. — Ну и дела…       — Но самое интересное, откуда у того мужика деньги, — недоумевает Стивен. — Он ведь в состоянии платить тому редактору журнала для того, чтобы в нем публиковались статьи, порочащие имя Ракель.       — Может, у него богатая семья?       — Вряд ли! — восклицает Деланси. — Я обратила внимание, что тот мужик был одет не очень богато. Его брючному костюму будто бы уже очень много лет. Он весь изношенный.       — Может, просто очень экономный? Может, ему жалко тратить даже пару центов?       — Не исключено. К тому же, ему нужно иметь много денег для того, чтобы подкупать своего дружка. Он же не стал бы публиковать всю эту гадость за бесплатно или простую благодарность.       — Ну… — задумчиво произносит Тристан. — Это тоже верно…       — В любом случае даже если у него и есть какие-то деньги, этот тип вполне могу получить их нечестным путем, — уверенно говорит Стивен. — Обычный работяга вряд ли бы смог получать такие огромные деньги, чтобы без проблем платить тому, кто наверняка запросит баснословные бабки.       — Верно, — соглашается Деланси. — Как мы уже сказали, вряд ли тот Кендрик публикует все эти заметки за какие-то пару-тройку долларов, на которые хорошо не поживешь.       — Слушайте, ребята… — задумчиво произносит Тристан. — Вы меня заинтересовали…       Тристан присаживается за свой рабочий стол.       — А расскажите-ка мне побольше про этого мужика, — просит Тристан. — Может, это станет отличной идеей для еще какого-нибудь сюжета, который будет очень популярен у народа и поднимет рейтинги нашего канала в несколько раз.       — Да мы и сами знаем не очень много про того мужика, — признается Стивен, вместе с Деланси присев напротив Тристана. — Свалился будто с небес на голову и начал сеять вокруг себя хаос.       — А вы знайте, как этот мужчина связался с той моделью?       — К сожалению, мы не знаем, — пожимает плечами Деланси. – Это остается для нас загадкой.       — И вы точно с ним не знакомы?       — Точно! Я видела его всего пару раз. Причем именно на тех съемках, на которых работал Терренс МакКлайф.       — Значит, тот мужик вполне может быть как-то связан с этим актером?       — Кто знает… Но тот мужик пообещал разрушить и его карьеру тоже.       — Вот как! Поподробнее, пожалуйста…       — А еще он сказал, что рассказал Терренсу всю правду о том, что является настоящим виновником всей этой ситуации. Когда МакКлайф узнал об этом, то решил немедленно рассказать обо всем Ракель.       — А сам виновный разве не собирается разоблачать себя?       — Пока что нет. Говорит, что еще не время. Мол, она узнает его имя лишь тогда, когда он посчитает нужным.       — Хорошо, — задумчиво произносит Тристан. — Значит, насколько я понимаю, тот актер мог бы подтвердить все ваши слова и назвать имя виновника этой ситуации?       — Да, он может опровергнуть все, что тот мужик наговорил про эту девушку, и доказать ее невиновность. Может сказать, кто именно стоит за всеми этими оскорблениями и унижениями в сторону невинной девушки. Которая вовсе не такая плохая, какой ее выставили.       Стивен и Деланси еще долгое время разговаривают с Тристаном и обсуждают с ним ситуацию Ракель, всячески пытаясь доказать, что эта девушка ни в чем не виновата и всего лишь стала жертвой. И надо сказать, что чем больше эти двое рассказывают, тем больший интерес проявляет старый друг Стивена. Он понимает, что просто обязан продвинуть сюжет про неизвестного виновника этой ситуации в эфир и прокрутить ту запись, диск с которой находится у него в руках.       Правда, это связано не только с желанием Тристана помочь старому другу. Его главной целью являются именно деньги, которые он может заработать, и рейтинги, которые взлетят до небывалых высот, если он решит попиариться на именах Терренса МакКлайфа и Ракель Кэмерон и выпустить в эфир несколько сюжетов об этой истории, интерес к которой проявляет огромное количество людей по всему миру.       

***

      — Нам было непросто убедить его помочь нам, потому что этот человек не сразу поверил нам и убеждал, что мы должны идти в полицию и объяснять все уже им, — признается Стивен. — Но в конце концов Тристан все-таки согласился помочь. Хотя и сказал, что сделал это только ради дружбы со мной. Мол, не хочу с тобой ссориться. Да и я думаю, что он еще и был рад немного попиариться на таких известных именах.       — И эту запись прокрутили? — интересуется Ракель.       — Да. Прокрутили. Показали репортаж, в котором прокрутили запись разговора того мужика и Кендрика. А спустя некоторое время эта запись была прокручена уже на многих каналах.       — Надо же…       — Так что в конце концов мы все-таки смогли доказать, что тот мужик нагло оклеветал тебя.       — Поверить не могу…       — И когда наконец-то выяснялась правда, люди все-таки открыли глаза и начали поливать мужика, который так и не представился миру, такой же грязью, которой когда-то поливали тебя. Теперь он стал для всех ненавистным человеком. Его начали называть наглым лжецом и оскорблять всеми возможными способами.       — Значит, люди все-таки узнали правду и поверили, что я ни в чем не виновата?       — Именно, Ракель! — восклицает Стивен. — Теперь люди знают, кому надо верить.       — А что произошло с виновником?       — Тот мужик явно испугался позора, который сам же на себя навлек, и бесследно исчез после того как все вскрылось.       — Надо же…       — Его комментарии перестали публиковаться в прессе. И полагаю, что теперь он уж точно не раскроет себя. Не назовет миру свое имя, не будет ходить по всяким шоу и раздавать интервью налево-направо. Не будет бросать кость, как собаке, и злорадствовать, видя, как все поливают тебя грязью. Потому что как только всем станет известно его имя, то ему устроят травлю. Хотя народ ждет не дождется этого момента.       — Ясно… А что насчет того редактором журнала?       — Кендрик тоже дорого поплатился за помощь этому лжецу. Некоторое время назад он вообще прекратил выпуск своего журнала.       — Прекратил выпуск журнала?       — Да. Продажи журнала резко упали, и этот тип понес большие убытки, поскольку было вложено очень много денег в его выпуск. Только все это оказалось потрачено напрасно.       — Ничего себе…       — Но лично я думаю, что он просто испугался многочисленных исков, которые сейчас собираются подавать многие звезды, чьи комментарии были якобы напечатаны в его журнале. Вот он и свернул свою лавочку и решил отсиживаться в своем бункере с мыслью, что его не накажут.       — Вот как!       — Да. Многие были возмущены тем, что якобы от их имени в том журнале писали какие-то гневные комментарии про тебя. И решили не оставлять это дело без внимания.       — А этот мужчина не извинился?       — Ты что! Кендрик так и не принес свои извинения и отказался писать опровержение в одном их последних номеров. Он предпочел молча прекратить выпуск этого журнала и в считанные дни избавился от своего детища. Офис журнала пустует, всех сотрудников уволили, а аккаунты в социальных сетях были безвозвратно удалены.       — Значит, они засудят и того, кто распространил эти сплетни?       — Думаю, что да. Все-таки это по его указке были написаны все те комментарии якобы от имени известных людей. Поэтому этот мошенник будет обязан заплатить моральный ущерб тебе и всем звездам.       — Ничего себе… — скромно улыбается Ракель.       — К тому же, неизвестно, как простой работяга сумел достать такие огромные деньги и без проблем платить тому, кто должен был клеветать на тебя.       — Думаешь, он достал их нечестным путем?       — Нисколько не удивлюсь! Даже если тот мужик где-то и работает, то вряд ли получает такие огромные суммы. Так что он вполне мог пойти на обман.       — Ты прав…       — У этого типа наверняка полно скелетов в шкафу. Не исключаю, что он замешан не в одном преступлении, за которые он вполне может отправиться за решетку.       — Кто знает… — задумчиво произносит Ракель. — В любом случае тот, кто оклеветал меня, точно не без греха.       — Слушай, ну а кроме Терренса МакКлайфа, ты еще кого-то подозреваешь?       — Нет, никого.       — Ну может, есть кто-то, кто тоже мечтал навредить тебе? Кто-то, с кем ты конфликтовала?       — Нет, Стивен, у меня не было никаких конфликтов с кем-либо. Кроме МакКлайфа. Он – единственный, с кем я разругалась.       — Но ведь кто-то же сделал это!       — Этот актеришка – единственный подозреваемый. Который вполне мог действовать не один, а с помощью каких-то людей.       — Да ладно тебе, он же вроде бы нормальный мужик. Любит, конечно, возносить себя до небес, но всегда со всеми дружелюбен и охотно соглашается, если кто-то просит у него помощи.       — Он лишь играет роль хорошего. А на самом деле этот человек просто омерзительный.       — Надо же… — скромно хихикает Стивен. — Ты – первая девушка, которая не поддается его чарам. Любая готова сразу же упасть ему в ноги, а ты – нет.       — Он не наследник богатой династии или член королевской семьи, чтобы склонять перед ним голову и молча делать все, что ему хочется.       — Неужели этот парень совсем тебе не нравится?       — Нет, совсем не нравится.       — И ты скажешь, что он страшный?       — Нет, он не страшный, но это ничего не значит.       — Ах, Кэмерон, иногда ты меня удивляешь. Реально удивляешь.       — Пусть этот придурок склоняет голову передо мной. — Ракель гордо приподнимает голову. — Встает на колени и просит прощения за то, что настроил людей против меня.       — Да не он это, я тебе клянусь! — восклицает Стивен.       — Пока не услышу запись – не поверю.       — Хочешь я скину ее тебе на почту?       — Ну скинь, если это возможно.       — Договорились! Тогда я сегодня или завтра поговорю с Деланси и попрошу ее предоставить мне копию записи. А потом я пришлю ее на твою почту. Или сообщением… Не знаю, посмотрю.       — Вот и прекрасно! Посмотрим, кому я не угодила. И кто с кем в сговоре.       — В любом случае теперь ты знаешь, что есть тот, кто лично признался в содеянном.       — Ты прав.       — Того мужика разоблачили, и он больше не будет издеваться над тобой и настраивать народ против тебя.       — Да уж… — Ракель качает головой. — Честно говоря, мне трудно в это поверить. Неужели никто… И правда больше не будет вредить мне?       — Не будет, дорогая моя, — с легкой улыбкой говорит Стивен. — Теперь тот мужик побоится и нос высунуть. Потому что твои поклонники уже с нетерпением ждут, когда кто-то раскроет личность виновника.       — Думаешь?       — Да как народ услышал, как он на записи лично признается в том, что солгал ради желания разрушить твою карьеру, так все буквально набросились на него.       — Правда?       — Я тебе клянусь! Почитай комментарии в Интернете, если ты не веришь мне. Там сейчас такое творится! Все поливают того мужика грязью и извиняются перед тобой за то, что поверили его наглой лжи. Все проклинают и ненавидят этого гада и едва ли не желают ему сгореть в аду!       — Нет…       Ракель бросает легкую улыбку, не скрывая своей радости от мысли, что эта история практически закончилась благополучно.       — Не могу в это поверить… — качает головой Ракель. — Этого не может быть…       — Это правда, подруга, — уверенно произносит Стивен. — Мы с Деланси сделали все, что смогли, чтобы помочь тебе. И это привело к успеху.       — Боже мой… — Ракель прикрывает рот рукой. — Неужели я смогу спокойно ходить по улицам? Могу перестать бояться, что на меня начнут показывать пальцем? Неужели люди наконец-то прекратят верить всей этой наглой лжи?       — Именно, Ракель! — восклицает Стивен. — Именно! Теперь все будет как раньше!       — И мне даже не придется искать доказательства своей невиновности?       — За тебя все уже сделано! Надо только лишь выйти в свет и снова начать работать.       — О, боже, это же так здорово! — восторженно произносит Ракель, слегка качая головой с широкой улыбкой на лице. — Господи… Ты заставил меня выдохнуть с огромным облегчением!       — Ну вот видишь! Все наконец-то разрешилось!       — Стивен, друг мой… Я… — Ракель с легкой улыбкой качает головой. — Я не знаю, как мне благодарить тебя… Не могу поверить, что именно ты помог мне открыть людям глаза и дать им понять, что их обманули. Я… Я не ожидала, что именно ты поможешь мне.       — Я бы и так сделал все возможное, чтобы вернуть твое доброе имя, — дружелюбно говорит Стивен. — Но поскольку этот гад решил приплести к этому делу и меня, то я действовал еще более решительнее.       — Спасибо большое, приятель, — со скромной улыбкой благодарит Ракель. — Правда. Я… У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность.       — Я сделал все, что смог, а дальше тебе уже придется продолжать это дело самой. Ты должна приложить немного усилий для того, чтобы заставить людей окончательно забыть об этом скандале.       — Я знаю…       — Но думаю, для тебя это будет не так уж и сложно. Несколько съемок, интервью и выходов в свет – и ты снова обожаема и начнешь получать кучу предложений.       — И я готова к этому… Готова. Готова восстановить то, что было разрушено в одно мгновение.       — Думаю, Серена обязательно сумеет помочь тебе быстро восстановить свою репутацию и вновь влюбить в себя буквально весь мир.       — Боже, у меня такое впечатление, что я сплю. — Ракель качает головой с широкой улыбкой на лице, прикрыв рот рукой. — Да, я сейчас сплю! Вот-вот проснусь и пойму, что мой кошмар все еще продолжается.       — Это не сон, дорогая моя, — с широкой улыбкой уверенно говорит Стивен. — Честное слово.       — Не могу поверить, что эта ситуация наконец-то прояснилась, а мой самый ужасный ночной кошмар не стал реальностью.       — Хорошо, что нам удалось остановить этого подонка до того, как в продажу мог поступить очередной выпуск журнала Кендрика с комментарием якобы Терренса МакКлайфа. А иначе он бы фактически стал виновником конца твоей карьеры. Все его поклонники ополчились бы на тебя и определенно превратили твою жизнь в ад.       — Надеюсь, что ты окажешься прав, и этот актеришка не будет ни в чем виноват.       В этот момент Ракель присаживается на скамейку, которая расположена неподалеку от того места, где она находится, не переставая скромно улыбаться и едва сдерживая желание радостно завопить на всю улицу.       — Наверное, решение переждать бурю и ничего делать было очень даже правильным, — предполагает Ракель. — Не зря я решила уехать из Штатов на время.       — Может быть, — задумчиво произносит Стивен. — Но в любом случае теперь ты можешь показать себя.       — Неужели я и правда могу больше не бояться осуждения за того, чего никогда не делала?       — Ну конечно, дорогая! Тебе больше нечего бояться. И ты можешь перестать скрываться ото всех. Потому что тебя уже никто не осудит. Никто не укажет на тебя пальцем и не захочет оскорбить или унизить.       — Да, а как же все люди, с которыми я работала? — неуверенно спрашивает Ракель. — Захотят ли они снова начать сотрудничать со мной? А пожелают ли другие предложить мне работу?       — О, подружка, поверь мне, все эти люди сейчас обрывают телефоны твоих менеджеров и заваливают их электронными письмами.       — Обрывают телефоны?       — Ага! Однажды Серена пожаловалась мне, что она и твоя команда менеджеров не успевают читать все письма и принимать поступающие звонки.       — Ничего себе…       — И кстати, она сказала, что тебе хотели предложить уже несколько очень выгодных контрактов. Кто-то даже хочет сделать тебя лицом своего бренда.       — Правда? — Ракель слегка приоткрывает рот. — Неужели кто-то по-прежнему хочет, чтобы я работала с ними?       — Не только они! Все люди из твоего агентства хотят, чтобы ты продолжила сотрудничать с ними. Никто не хотел бы прекратить сотрудничать с такой потрясающей моделью, чье трудолюбие всегда приятно поражало их.       — Ну… Вообще-то, я и не разрывала контракт со своим агентством и все еще продолжаю работать с ним и быть представленной им. Если только… Они не разорвали его в одностороннем порядке.       — Ты что! У них даже и мысли такой не было!       — А откуда ты все это знаешь? Разве ты общался с кем-то лично?       — Я несколько раз бывал в твоем агентстве и разговаривал со всеми ребятами. Они начали всерьез беспокоиться за тебя, когда ты внезапно пропала и перестала выходить со всеми на связь.       — А кто-то поверил во все, что было написано про меня в газетах и журналах?       — Вообще никто!       — Никто?       — Они знают тебя слишком хорошо, чтобы поверить в этот бред.       — О, боже мой…       — Все это время твои менеджеры наотрез отказывались от общения с прессой и не оставляли попыток связаться с тобой. Они постоянно звонили тебе и отправили, наверное, миллион писем на твой электронный адрес.       — Надо же… — скромно улыбается Ракель. — Я все еще нужна… Нужна многим людям…       — Пожалуйста, Ракель, возвращайся к своей работе, — с грустью во взгляде умоляет Стивен. — Начни вновь покорять подиумы и сражать одним лишь взглядом на фотографии.       — Я бы с радостью…       — Серена совсем не хочет расставаться с тобой и готова продолжать оставаться твоим менеджером. Говорит, что агентство даже готово забирать у тебя меньший процент всех твоих доходов, лишь бы ты не покидала их.       — Люди из моего агентства и правда все еще хотят работать со мной?       — Конечно, дорогая моя! Они совсем не хотят терять такую талантливую модель, которая может добиться гораздо большего, если она очень захочет. И готовы на все, чтобы ты осталась с ними.       — На все?       — Да! Не отказывайся, подруга. Я тебя прошу.       — Разве я сказала, что отказываюсь?       — Ты же хочешь стать легендарной супермоделью и заставить людей вспоминать тебя во все времена. Доказать тем, кто не любил тебя, что ты очень многого стоишь.       — Очень хочу… Хочу снова и снова доказывать, что многие люди недооценили меня.       — Вот и прекрасно! И сейчас у тебя есть прекрасный шанс добиться этого! Тебе нужно всего лишь вернуться в Штаты и дать Серене понять, что ты готова работать.       — Да, конечно.       — Ну так что? — Стивен пару секунд ничего не говорит и загадочно улыбается. — Ты согласна продолжить и дальше поражать всех своим талантом и своей красотой? Если ты сообщишь мне свое решение сейчас, то я сегодня же поеду в агентство и скажу им, что наконец-то нашел тебя.       — Конечно, Стив! — с широкой улыбкой радостно восклицает Ракель, едва сдерживая желания вскрикнуть от радости, поскольку люди могут посчитать ее странной. — Я с радостью вернусь к работе!       — Да?       — И с удовольствием продолжу сотрудничать с людьми из агентства. Я готова вернуться к тем, по кому ужасно соскучилась.       — Отлично! — громко, радостно произносит Стивен. — Да! Я знал, что ты согласишься!       — Какой ты веселый… — скромно хихикает Ракель.       — Потому что ты согласилась вернуться к работе.       — Ты так говоришь, будто я завершила карьеру, но сейчас решила возобновить ее.       — Нет, даже не вздумай это делать!       — Я и не собиралась! Это просто был внеплановый отпуск в связи со сложившимися обстоятельствами.       — Обещаю, я сегодня же поеду в агентство и обрадую народ, — бодро обещает Стивен.       — Ну раз уж ты зачастил туда с визитами, то можешь сообщить им хорошие новости.       — Пусть мир готовится к возвращению безумно талантливой модели, которая снова собирается засиять, словно самая яркая звезда.       — Ох, Стив… — скромно хихикает Ракель.       — Ты там тоже готовься! Не расслабляйся особо! Готовься вновь начинать показывать все, на что ты способна. Имей в виду, при следующем нашем сотрудничестве я заставлю тебя выложиться по полной и показать все, что ты можешь и не можешь.       — Обещаю, что буду готова на все сто процентов.       — И, между прочим, у тебя уже есть прекрасная возможность поработать.       — Правда?       — Да! Сейчас во всю идет подготовка к съемкам обложки для суперпопулярного глянцевого издания. И… Меня попросили стать фотографом на нескольких фотосессиях.       — Поздравляю, — скромно улыбается Ракель.       — Я уже поработал с парочкой моделей, но впереди запланировано еще несколько съемок. Правда, они начнутся уже после рождественских каникул.       — И я так понимаю, мне предложили сняться для этого журнала?       — Когда про тебя ничего не было известно, редакторы журнала выбрали модель для съемки на обложку. Хотя они не давали ей стопроцентной гарантии, что именно она будет сниматься. Просто сказали, что она может сняться. И эта девушка дала свое согласие.       — И… Что?       — А на самом деле редактор журнала очень хотел бы видеть на обложке тебя.       — Меня?       — Он будет очень рад, если ты согласишься на эту съемку и дашь небольшое интервью.       — Вот как! — слегка улыбается Ракель. — Съемка обложки журнала…       — Серена попросила их немного подождать, чтобы дать ей время разыскать тебя и поговорить с тобой. И к счастью, они согласились ждать. Сказали, что ради тебя они могут организовать съемку в любое время.       — Боже, это же шикарно!       — Говоришь, ты собираешься остаться в Лондоне до Рождества?       — Да, я планирую вернуться домой уже после Рождества или Нового Года. Но если съемки начнутся гораздо раньше, то я готова прервать свой внеплановый отпуск и вернуться в Штаты. Только скажи, когда они состоятся.       — Ну вообще-то, я пока что и сам не могу назвать точный день съемок… Но точно знаю, что они планируют провести оставшиеся съемки уже после рождественских праздников.       — В любом случае я согласна сняться для того журнала.       — Согласна?       — Да. Скажи Серене, чтобы она обо всем договорилась. Когда я вернусь, то обговорю с ней все детали.       — Хорошо, Ракель, я сообщу ей о твоем решении. А она пусть передаст редакторам журнала, что ты согласна поработать с ними.       — Я готова приступить к работе в любое время.       — В любом случае до конца года ты можешь отдыхать и отмечать Рождество со своей семьей. А после праздников приступишь к первым съемкам в новом году. И после начавшегося скандала с клеветой.       — Ах, да если будет нужно, я готова работать даже в рождественские праздники, — с широкой улыбкой уверенно заявляет Ракель. — Только дай мне сигнал – и я немедленно соберусь и приеду на съемки.       — Нет, милая, не надо. Пока что отдыхай и готовься к своему триумфальному возвращению. К началу завоевания еще большей любви поклонников и еще большего успеха в модельном бизнесе.       — Хорошо, значит, буду отдыхать и отмечать Рождество.       — Спасибо, Ракель! — с широкой улыбкой благодарит Стивен. — Ты самая лучшая!       — Нет, Стив, это ты лучший! — с широкой улыбкой произносит Ракель. — Спасибо большое за все, что ты для меня сделал. Я никогда этого не забуду и буду вечно благодарна тебе за то, что благодаря твоей помощи у меня появился шанс вернуться к своему любимому делу.       — И тебе спасибо за то, что согласилась продолжить свою работу. Я очень рад, что смог сделать все, чтобы покончить с этой историей и не дать чему-то плохому случиться.       — И передай мою благодарность Деланси. Если мне повезет однажды встретиться с ней, то я поблагодарю ее уже лично.       — Хорошо, моя любимая прекрасная модель, я обязательно передам ей твои слова.       — Эй, прекрати заставлять меня краснеть! — смущенно бросает Ракель, скромно хихикнув с прикрытым рукой ртом. — Я вообще-то нахожусь на улице!       — М-м-м, подожди, Кэмерон, скоро ты начнешь краснеть еще больше, когда будешь слышать комплименты ото всех подряд, — уверенно заявляет Стивен. — Ото всех своих поклонников. Девчонки будут считать тебя примером для подражания, а парни – сходить с ума и наперебой предлагать тебе руку и сердце и все богатства на свете.       — Ах, Стив, умеешь же ты подбодрить…       — И однажды разобьешь все мужские сердца, если объявишь о романе с каким-нибудь парнем и потом согласишься выйти за него замуж.       — Уверяю тебя, пока что этого не случится. Нет на горизонте мужчины, который смог бы понравиться мне намного больше остальных.       — Значит, найдется! Ты никогда не была обделена мужским вниманием. Так что я уверен, что рано или поздно ты обязательно встретишь того, кто тебе приглянется.       — Может быть. Но пока что меня никто не интересует.       — Услышали бы это все свободные парни, они вздохнули бы с облегчением и надеждой завоевать твое сердце и жениться на тебе, — шутливо отвечает Стивен.       — Ох, Стивен…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ракель и Стивен просто скромно хихикают.       — Ой, ладно… — задумчиво произносит Стивен. — Прости, пожалуйста, но мне нужно идти… Не смогу поболтать с тобой подольше. Надо сделать кое-какие личные дела и успеть заскочить в агентство, чтобы обрадовать всех новостью о том, что ты нашлась.       — Конечно, я не буду тебя задерживать, — с легкой улыбкой пожимает плечами Ракель.       — И ты уж не обижайся на меня, что все так вышло.       — Ничего страшного, Стивен. Не беспокойся. Я все понимаю. Это я была неправа, когда подумала, что ты встал на сторону того, кто оклеветал меня, и решил поддерживать его.       — Я все понимаю. У тебя было такое право.       — В любом случае еще раз спасибо за то, что ты помог мне вывести виновника на чистую воду.       — Был рад помочь своей хорошей подруге.       — Ладно… Занимайся своими делами, а я буду готовиться к Рождеству и настраиваться на возвращение к работе. — Ракель бросает легкую улыбку. — Думаю, я должна как следует отдохнуть, прежде чем вернуться в Штаты и приступить к съемкам.       — Хорошо, — дружелюбно произносит Стивен. — Значит, увидимся через несколько недель на съемках.       — Буду с нетерпением ждать этого момента, — с широкой улыбкой уверенно говорит Ракель.       — Я тоже. Желаю тебе провести незабываемые каникулы.       — Спасибо большое. И да, если мы не созвонимся до нашей встречи, то я заранее желаю тебе счастливого Рождества.       — Спасибо. И тебя с наступающим Рождеством.       — Благодарю. Пока.       — До встречи.       Ракель заканчивает разговор, кладет телефон в свою сумку и, медленно выдыхая, широко улыбается. Слова Стивена только больше улучшили ее без того прекрасное настроение и заставили почувствовать огромное облегчение. Уж что, но девушка никак не ожидала, что все разрешится довольно легко, и ей не придется прилагать кучу усилий для того, чтобы восстановить свою подпорченную ситуацию и доказывать, что слова о том, как она себя вела, оказались ложью.       «Спасибо Тебе, господи! — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Спасибо… Спасибо за то, что заставил меня поверить, что на этом свете еще есть справедливость. Благодарю Тебя за то, что Ты послал мне Стивена и Деланси, благодаря которым эта ситуация наконец-то разрешилась. Которые сумели помочь мне доказать, что меня нагло оклеветали. И что кто-то в этом признался. Кто знает, смогла бы ли я сама решить этот вопрос…»       Ракель немного приподнимает голову.       «Я буду безмерна благодарна им обоим до конца своих дней, — думает Ракель. — Ведь они пришли на помощь как раз в тот момент, когда она была так нужна. Когда мне не от кого было ее ждать.»       Спустя пару секунд Ракель встает со скамейки и с гордо поднятой головой уверенно направляется куда-то по прямой, изо всех сил сдерживая порыв радостно завопить во весь голос прямо посреди улицы, по которой ходят люди, которые, однако, заняты какими-то своими делами.       «Не зря я сегодня была уверена в том, что должно случиться что-то хорошее, — с легкой улыбкой думает Ракель. — Вот я уже получила просто замечательные новости! Это определенно чудо. Рождественское чудо! Рождественское волшебство, которое помогло мне решить эту проблему.»       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       «Не могу поверить, что жизнь наконец-то налаживается, и все потихоньку встает на свои места, — думает Ракель. — По крайней мере, отныне я могу спокойно ходить по улицам и не бояться попасться на глаза людей. Нет смысла стыдиться и пытаться зарыть голову в песок, потому что теперь все знают правду.»       Ракель очень тихо вздыхает.       «Хотя мне определенно понадобится некоторое время, чтобы окончательно восстановить свою репутацию, — предполагает Ракель. — Впрочем, я готова к этому. Готова снова работать и выкладываться по полной. Готова снова и снова доказывать, что Ракель Кэмерон вовсе не такая бездарная и бесполезная, как ее пытались убедить.»       Если бы вокруг не было людей, Ракель сейчас бы точно начала громко выражать свою радость и веселиться, как маленький ребенок. Осознание того, что все плохое наконец-то осталось позади, придает ей еще больше энергии. Кажется, что спокойствие и удача вновь возвращаются в жизнь девушки, которая не скрывает своей легкой улыбки, с гордо поднятой головой прогуливаясь по лондонскому парку. Это замечают некоторые прохожие, многие из которых даже улыбаются ей в ответ, буквально заразившись ее прекрасным настроением.       Теперь, когда все проблемы наконец-то разрешены, а вся ложь разоблачена, Ракель настроена как следует отдохнуть и провести свои праздничные каникулы в Лондоне так, чтобы еще долго вспоминать их с теплой в душе. Она не намерена терять ни секунды времени и в ближайшее время собирается думать только о хорошем. Например, о том, что очень скоро наступит Рождество. Праздник, накануне которого с ней произошло настоящее волшебное чудо.       

***

      А пока Ракель только начала разговаривать со Стивеном и узнавать о том, что ему и Деланси удалось узнать про того, кто распространил ложные слухи, Наталия решает прогуляться как раз в том самом парке, где сейчас находится ее подруга. Пока что она сомневается в том, что ей стоит беспокоить Ракель, поскольку та наверняка еще не пришла в себя после всего, что ей пришлось пережить на вчерашней встрече с Элеанор Вудхам. И решает воспользоваться моментом, чтобы осмотреть город и вспомнить то время, когда она бывала здесь со своей лучшей подругой.       «Думаю, я правильно поступила, что не стала беспокоить Ракель сейчас, — думает Наталия, скрестив руки на груди и с интересом осматриваясь вокруг. — Пусть все-таки пройдет еще немного времени. А чуть позже я попробую позвонить ей и спросить, можно ли мне приезжать в гости к Алисии.»       Наталия бросает легкую улыбку, восхищаясь тем, как красиво город украшен к предстоящему Рождеству, дух которого уже хорошо чувствуется в воздухе.       «Можно еще раз позвонить Лекси и попросить ее держать меня в курсе всего, что происходит, — думает Наталия. — А то вдруг Кэмерон уже засобирается домой, пока я буду решаться просто позвонить ей и сообщить о своем приезде в Лондон.»       Наталия бросает короткий взгляд на зрелых мужчину и женщину, которые проходит мимо нее, держа в руках забитые до верху пакеты.       «Хорошо, что я, по крайней мере, нахожусь в более-менее знакомой стране, — думает Наталия. — Слава тебе, господи, что в Лондоне разговаривают на английском. Что тетушка Ракель живет здесь, а не где-нибудь в Бразилии или Португалии. Какого было бы, если бы ее занесло куда-то, где говорят по-турецки или по-корейски. Хотя… Ради своей лучшей подружки я бы поехала куда угодно. Хоть в Сан-Марино, хоть в Россию.»       Наталия бросает легкую улыбку.       «Ну а раз у меня появилось немного свободного времени, то можно немного походить по городу и посмотреть, что здесь есть, — решает Наталия. — Вспомнить те старые времена, когда мы с Кэмерон проводили здесь время. Когда мои родители несколько раз отправляли меня сюда на каникулы.»       Наталия тихо вздыхает.       «Хорошее было время… — отмечает Наталия. — Сколько всего нам с Ракель рассказывала Алисия. А как здорово мы сами находили места, куда можно было бы пойти.»       Наталия быстро осматривается вокруг себя.       «Кажется, я начинаю вспоминать, как мы с Ракель могли часами гулять в этом парке, — вспоминает Наталия. — По-моему где-то здесь должен быть большой пруд, в котором летом плавали утки. Помню, как мы ходили кормить их…»       Наталия переводит взгляд на группу подростков, которые фотографируют друг друга напротив огромной рождественской елки, что установлена в парке и вызывает всеобщее восхищение людей.       «Боже, какая же красивая елка! — думает Наталия. — Очень красивая…»       Недолго думая, Наталия решает подойти поближе к елке, осматривает ее с верху до низу и даже делает несколько фотографий на свой смартфон, который она достает из своей сумочки.       «Красота… — скромно улыбается Наталия. — Да и вообще, город украшен просто великолепно. Хочется гулять и целыми днями любоваться им. Даже если на улице совсем не тепло…»       Наталия немного поправляет свою вязаную шапку, что надета у нее на голове, и из-под которой выглядывают длинные распущенные, слегка волнистые локоны. Несмотря на любую погоду, девушка старается всегда выглядеть стильно и красиво. Вот и сейчас Наталия выглядит просто шикарно в своем белоснежном приталенном пальто средней длины, завязанном вокруг шеи голубым шарфом, светло-голубых джинсах и высоких зимних сапогах с нескользящей подошвой, а руки находятся в тепле благодаря тому, что на них надеты белые вязаные перчатки.       «Однако здесь не так снежно, как было в Нью-Йорке, когда я решила поехать в Лондон, — отмечает Наталия. — Здесь снега все-таки поменьше.»       Наталия тихо вздыхает.       «Наверное, в Нью-Йорке сейчас тоже все красиво украшено, — предполагает Наталия. — А мои мама с папой готовятся к нашему любимому празднику. Без меня…»       Наталия еще пару секунд о чем-то думает, а затем продолжает свой путь, с большим удовольствием прогуливаясь по парку и наблюдая за происходящим. Вот маленькие детишки с громкими визгами кидают друг в друга в снежки и бросаются снегом. Вот кто-то любуется большой рождественской елкой, которая является, пожалуй, главным украшением в этом месте. Кто-то прогуливается медленными шагами и никуда не спешит, дыша свежим, хотя и холодным зимним воздухом. А кто-то наматывает круги на специальном катке, на котором хочет покататься очень много людей.       В какой-то момент Наталия подходит к катку и, облокотившись локтями на бортики, с интересом наблюдает за тем, как люди катаются на коньках. Кто-то уверенно скользит по льду, кто-то немного побаивается и вечно ищет что-то, за что можно схватиться, а кто-то еще только учится просто стоять на коньках с помощью других людей. На катке катаются как взрослые, так и дети. Несмотря на возраст и способности, все получают огромное удовольствие от времяпрепровождения на катке, а кто-то даже заводит новые знакомства и находит себе компанию.       Наталия тоже хотела бы немного покататься на коньках и даже попробовать завести с кем-то разговор, но решает сделать это немного позже и пока что еще немного походить по большому парку, в котором есть еще столько всего, что надо осмотреть. Так что после того как она еще немного наблюдает за катающимися людьми, девушка отходит от катка и продолжает бесцельно прогуливаться по этому месту и получать удовольствие от времени, которое она здесь проводит.       

***

      Ракель еще какое-то время медленным шагом прогуливается по парку, наслаждаясь отличной для зимнего времени погодой и пребывая в замечательном настроении, которым буквально заражаются все, кто проходит мимо нее. Но в какой-то момент, немного устав ходить без дела, девушка присаживается на ближайшую скамейку и просто окидывает взглядом окружающую ее обстановку, отмечая, что весь парк также очень красиво украшен в честь рождественских праздников.       А чуть позже Ракель о чем-то вспоминает и достает из своей сумки небольшую записную книжку, которая оказывается ее личным дневником, который она взяла с собой в Лондон. Девушка все это время довольно часто носила его с собой, поскольку была уверена, что она в любой момент могла захотеть что-то написать. Правда, до этого времени ей не о чем было писать… Точнее, у нее просто не было желания и времени. Но сейчас она решает это исправить и написать в нем обо всем, что произошло с ней в последнее время.       Открыв последнюю страницу своего дневника, Ракель быстро пробегается глазами по части записи от тринадцатого ноября, в котором рассказано о том, как прошла ее последняя съемка для каталога одежды, что произошла как раз до того, как на ее пути встал Терренс МакКлайф и кто-то, что решил разрушить ее жизнь. Ради интереса она также перечитывает и еще более старые записи, благодаря которым вспоминает многие моменты из своей жизни.       А теперь Ракель решает, что теперь пришло время сделать новую запись. Поэтому она быстро находит ручку в своей сумке и начинает что-то писать очень красивым и аккуратным почерком, время от времени отвлекаясь на что-то или кого-то или же просто думая на тем, как ей лучше сформулировать свою мысль.       «Сколько лет, сколько зим, дорогой дневник… Наконец-то я решила сделать запись после долгого перерыва. Я очень долго ничего не писала, потому что была шокирована и потрясена теми событиями, что произошли со мной за последние несколько недель… Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать… Ибо нужно рассказать очень многое. Хотя эти события не самые приятные, и мне бы хотелось как можно скорее забыть про них. Однако я все-таки опишу ситуацию парой-тройкой слов… Хочу поделиться тем, что смогло разрешиться лишь сейчас…       Все началось с очередной фотосессии. На ней познакомилась с человеком, который в первые же минуты знакомства вызвал у меня бурю различных эмоций: от любви до ненависти. Терренс МакКлайф. Этот мужчина понравился мне с первого взгляда. И увидев его, я испытала то, чего раньше никогда не чувствовала. Но в то же время этот мужчина вызывал во мне сильную злость и ненависть. Вызванную его слишком высокомерным поведением и попытками пристать ко мне. Но с другой стороны, мне понравились эти новые эмоции. Понравилось играть в кошки-мышки с этим мужчиной. Красивым, надо признаться. Чертовски привлекательным. Но очень уж самовлюбленном.       Правда, на фотосессии мы еще больше разругались после того как практически все испортили. Лично мне было трудно сосредоточиться, когда я была вынуждена позировать с этим человеком. Я с легкостью снималась одна, но в тот момент никак не могла настроиться на работу. Ну а МакКлайф воспринял эту съемку как прекрасную возможность облапать меня с головы до ног. За что, конечно, получил парочку пощечин. Ну а я… Я получила свой первый поцелуй. Первый, страстный, волнительный поцелуй. Из-за которого я чуть не умерла.       Мы были очень близко друг к другу… У меня кружилась голова, и я думала, что земля уходит из-под ног…. Я точно никогда не смогу забыть все то, что почувствовала в тот момент. Да, я понимала, что все это было безумием. Но мне все это очень нравилось. Поэтому я не могу сказать, что МакКлайф приставал ко мне против моей воли. Я в принципе была не против. Правда, я ни за что в этом не признаюсь. Не признаюсь в том, что этот мужчина стал первым, кто пробудил во мне новые эмоции. Кто вызвал во мне желание стать ближе к нему. Желание… Еще раз почувствовать его губы… Почувствовать его руки…       Правда, я быстро забыла об этом, когда однажды кто-то буквально макнул меня лицом в грязь и заставил протрезветь. После той роковой фотосессии моя карьера модели была разрушена, казалось бы, окончательно и бесповоротно. Из-за наглой клеветы этого человека. И я до сих пор подозреваю Терренса. Я уверена, что он сделал это для того, чтобы отомстить мне. Отомстить за то, что я отвергла его. Отказалась склонять перед ним голову так же, как и все девчонки.       Сложившаяся ситуация вынудила меня сбежать из Нью-Йорка на какое-то время. Точнее, мой дедушка Фредерик посоветовал мне переждать бурю и ничего не предпринимать. Так что я собрала свои вещи и уехала в Великобританию. В Лондон, к своей любимой тете Алисии, которая с радостью согласилась принять меня у себя. Все решили, что я пропала без вести, но мне это было только на руку. Ведь я не хотела показываться кому-то на глаза хотя бы какое-то время. И мне повезло, что сотрудники аэропорта не узнали меня и ничего не сказали. Да, в Лондоне я часто слышала, как за моей спиной шептались обо мне. Посмотрела немало репортажей о том, какая я неблагодарная тварь. Прочитала кучу статей и комментариев, в которых меня поливали грязью. Но постепенно все как-то изменилось. То ли я стала относиться к этому проще, то ли народ потихоньку начал что-то понимать. В любом случае вскоре я уже могла спокойно гулять по городу, а всем было плевать на меня.       Впрочем, находясь в гостях у тети Алисии, я вовсе не отдыхала, а помогла ей разрешить одну довольно серьезную проблему. Думать о своих мне было некогда, хотя иногда я была вынуждена вспоминать о том, что произошло, поскольку успела прочитать много статей об этом скандале и получила несколько писем от анонима, которым – я не сомневаюсь – является Терренс МакКлайф. Впрочем, это не помешало мне думать о том, что произошло с моей тетей. И в конце концов мне пришлось узнать очень много нового о ней и ее прошлой жизни. Не буду говорить обо всех подробностях, потому что это ужасно неприятно. И я не хочу об этом вспоминать.       Слава богу, сейчас все наконец-то разрешилось, и моя тетушка может жить спокойной жизнью. Да и моя жизнь наконец-то наладилась. И сейчас у меня осталось еще немного времени на то, чтобы прийти в себя и наконец-то воспользоваться шансом как следует отдохнуть. До Рождества осталось всего несколько дней, и я уже жду не дождусь его. Я всегда любила этот праздник и обожаю то время, когда все готовятся к нему, покупая подарки, наряжая елку, украшая дома и квартиры… Это прекрасное время… Волшебное время…       Возможно, рождественское чудо решило найти меня немного раньше и преподнести мне хорошие новости. Ведь несколько минут назад мне позвонил Стивен Эпплбай, мой хороший друг, с которым я дружу почти с самого начала своей карьеры. Он рассказал мне о том, как он и его подруга Деланси сумели доказать, что я невиновна в том, в чем меня обвинили. Дал понять, что я могу перестать прятаться, вернуться в Штаты и начать работать. У меня уже есть предложение… Стив сказал, что после рождественских каникул состоится съемка для одного журнала, для обложки которого мне предложили сняться. И я с радостью согласилась. Сказала, что после рождественских праздников я тут же приступлю к работе.       Так что… Очень скоро я начну восстанавливать свою репутацию с надеждой вернуть то, что у меня было до того момента, как Терренс МакКлайф внезапно ворвался в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. Благодаря Стивену и Деланси все наконец-то поняли, что те слова, что говорил этот человек, – откровенная ложь. Однако даже если все выяснилось, я не оставлю этого человека безнаказанным и сделаю все, чтобы отомстить ему за то, что он сделал. Пока не знаю, как, но МакКлайф еще пожалеет, что связался со мной.       В любом случае, я ужасно рада, что справедливость наконец-то восторжествовала. Что все разрешилось и наладилось. Я едва сдерживаю себя, чтобы не завопить на всю улицу о своей радости, прогуливаясь в парке, где сейчас ходит много людей. Слава богу, у меня появился шанс вернуть себе доброе имя и совершенно спокойно ходить по улицам, не боясь осуждений и недоброго шепота за спиной. Не отрицаю, что мне будет непросто заставить людей раз и навсегда забыть о том ужасном инциденте и вспоминать меня лишь по моим достижениям. Но я готова к любым трудностям. Готова едва ли не начать все заново. Все ради того, чтобы вновь стать моделью… Чтобы, как говорит Стивен, сиять так же ярко, как звезда…       Я буду вечно благодарна ему и Деланси за то, что они для меня сделали и за то, что помогли доказать мою невиновность. За вновь обретенный шанс заниматься любимым делом и доказывать всем, что я чего-то стою. Что некоторые люди зря не верили в меня и мой успех. Хотя говорить что-либо пока что еще рано, ведь мне нужно время, чтобы все окончательно вернулось на свои места, и чтобы все забыли об этом скандале.       Тем не менее я точно знаю, что теперь все будет хорошо. Как говорит моя тетя, ничто не длится вечно, ничто не остается прежним. Обещаю, что всегда буду оставаться сильной, храброй и счастливой, чтобы ни случилось… Я докажу это упорной работой и покажу, с какой страстью умею работать с тем, что так люблю…»       

***

      А пока Ракель рассказывает дневнику обо всем, что произошло за последние несколько дней или даже недель, Наталия продолжает прогуливаться по парку и осматривать все то, что находится вокруг нее. Чем больше она ходит по этому месту, тем больше моментов ей удается вспомнить. Моментов, которые так или иначе согревают ей душу и заставляют испытывать ностальгию по старым, добрым временам, когда все казалось таким прекрасным и беззаботным.       «Боже, сколько же прекрасных воспоминаний мы с Ракель здесь пережили, — с легкой улыбкой думает Наталия, медленным шагом прогуливаясь по парку и осматриваясь вокруг себя. — Когда мы здесь бывали, то у нас никогда не было времени скучать. Никогда не страдали от того, что нечем было заняться. Занятия всегда находилось. И мы с Кэмерон умели развлекаться, да и Алисия часто возила нас по каким-нибудь местам.»       Наталия тихо вздыхает с легкой улыбкой на лице.       «Может, когда я решу, что можно смело звонить ей и сообщать о моем приезде, то мы тоже найдем способ немного развлечься и захотим прогуляться по городу, — выражает надежду Наталия. — Пройтись по старым местам или найти какие-то новые… Провести время как лучшие подружки. Как тогда, когда мы делали это несколько лет назад.»       Наталия бросает короткий взгляд в сторону и продолжает прогуливаться по парку и наблюдать за теми, кто также проводит время в этом чудесном месте. Каждый занят своими делами и проводит свободное время либо в полном одиночестве, либо в компаниях друзей, близких и собак, которых они выгуливают на поводке.       А спустя некоторое время Наталия доходит до одного укромного места, куда можно пойти, если очень хочется побыть в одиночестве. Здесь можно увидеть несколько скамеек, некоторые из которых уже кем-то заняты. И на одной из них сейчас сидит Ракель, который слишком увлечена своим дневником и не замечает никого и ничего вокруг. Блондинка получше присматривается к той темноволосой девушке и очень быстро узнает в ней свою лучшую подружку, которую не ожидала встретить в этом парке.       «Эй, это же Ракель! — с легкой улыбкой думает Наталия. — Это моя подружка! Вон она сидит на скамейке! Это она!»       Наталия качает головой.       «Боже, вот уж не думала, что встречу ее здесь, — думает Наталия, внимательно рассматривая Ракель, которая пишет что-то в своем дневнике. — Я-то думала, она сейчас сидит дома у Алисии… Приходит в себя после всего, что с ней произошло. А Кэмерон решила сходить прогуляться в парк. Прогуляться там, куда решила пойти и я.»       Наталия улыбается намного шире.       «Неужели кто-то дает мне понять, что я все-таки могу не ждать? — задается вопросом Наталия. — Неужели кто-то говорит мне, что я должна встретиться со своей подружкой сейчас? Должна оказать ей свою поддержку и выслушать ее!»       Наталия слегка хмурится, продолжая наблюдать за Ракель.       «Пойти что ли к ней? — задается вопросом Наталия. — Стоит ли прямо сейчас давать ей знать, что я приехала сюда? Приехала, чтобы узнать, как она поживает? Или же лучше подождать? Даже не знаю…»       Наталия еще пару секунд молча стоит неподалеку и наблюдает за Ракель, которая не замечает свою подругу, потому что сейчас слишком занята своим личным дневником, в котором пишет обо всем, что творится у нее на уме.       «Эй, а что она там пишет? — слегка прищурившись глаза, интересуется Наталия. – Не пойму… У нее в руках какая-то книжка…»       Наталия еще пару секунд внимательно рассматривает записную книжку, что находится у Ракель в руках.       «Эй, да это же ее дневник! — думает Наталия. — Да, точно! Это ее дневник! Она частенько что-то в нем пишет. Еще с самого детства. Сколько я ее помню, она всегда делала пару-тройку записей в месяц. И, по ее словам, делилась с дневником своими чувствами и эмоциями.»       Наталия слегка хмурится.       «Однажды он попался мне на глаза, и я хотела взять его, — вспоминает Наталия. — Но Ракель не разрешила почитать эту книжку и дала понять, что это ее дневник, который она не хочет никому показывать. Хотя у нее вполне может быть несколько таких книжек, поскольку в такую маленькую вряд ли может влезть все, что происходило с ней на протяжении нескольких лет.»       Наталия скрещивает руки на груди.       «А интересно, она уже успела написать в своем дневнике хоть слово о Терренсе? — задается вопросом Наталия. — Об этом красавчике, который все еще надеется растопить лед в сердце моей подружки и сделать так, чтобы она восхищалась им так же, как и остальные девчонки.»       Наталия поглаживает подбородок.       «Хотя… — думает Наталия. — Вряд ли она напишет что-то хорошее о нем. Так, напишет пару слов о том, что он – красавчик, а затем напишет целое эссе о том, какой этот человек ужасный, наглый и невоспитанный. О том, как МакКлайф посмел так оскорбить и унизить ее перед всем миром.»       Наталия слегка приподнимает голову.       «Впрочем, я не собираюсь его защищать, — думает Наталия. — Да, он говорит, что ни в чем не виноват. Но пока что это никак не доказано. МакКлайф даже отказывается называть имя человека, который, по его мнению, виноват в том, что произошло. Да и это не факт, что он не пытается прикрыть свою задницу и свалить всю вину на кого-то другого.»       Наталия бросает короткий взгляд на мимо проходящего нее мужчины с ребенком и красивой немецкой овчаркой.       «Понятия не имею, как Терренс собрался доказывать Ракель, что его вины в произошедшем нет, — думает Наталия. — Не имею ни малейшего представления о том, как он убедит мою подружку поверить ему. Поверить, что во всем виноват кто-то другой.»       Наталия тихо хмыкает.       «Впрочем, пусть он сам со всем разбирается, — думает Наталия. — Я уже сказала, что не стану ему помогать и играть роль некого Купидона, который свел бы двух людей вместе. Нет! Так или иначе МакКлайф не самый лучший партнер для Кэмерон. А я не желаю своей подруге плохого. Я хочу, чтобы рядом с ней был достойный парень, который сто процентов сделал бы ее счастливой и никак не обижал.»       Наталия слегка хмурится.       «А если Ракель вдруг свяжется с Терренсом, то она еще здорово намучается с ним, — предполагает Наталия. — Ведь этот человек определенно страдает нарциссизмом. У него испортится настроение, если люди вокруг него не будут восхищаться им и называть его Аполлоном. Нет, конечно, он и правда очень хорош собой и чертовски горяч. Но я считаю, что ему не стоит говорить это слишком часто. А то парень совсем зазнается и не будет видеть дальше своего носа.»       Наталия скромно хихикает и еще какое-то время наблюдает за Ракель, которая в полном одиночестве сидит на скамейке и что-то пишет в своем дневнике с легкой улыбкой на лице, не обращая внимания на легкий прохладный ветерок, что обдувает ее лицо и волосы.       «Так ладно, подумаем о МакКлайфе и его делишках позже, — решает Наталия. — Сейчас надо решить, что делать. Подходить к Ракель или же пройти мимо и дать о себе знать чуть позже?»       Наталия призадумывается еще на пару секунд.       «Но вообще, судя по ее лицу, я бы не сказала, что она так уж шокирована, — предполагает Наталия. — Возможно, Ракель уже более-менее пришла в себя после того что ей пришлось пережить. Ну или же просто старается делать вид, что ничего не случилось. Старается не думать об этом…»       Наталия чувствует, как у нее в носу начинает что-то щекотать, а через несколько секунд она тихонько чихает, прикрыв рот обеими руками.       «Что же делать? — задается вопросом Наталия. — Что же делать? Как мне поступить? Подходить или нет? Подходить или нет?»       Наталия еще несколько секунд думает над тем, как ей поступить, наблюдая за Ракель, которая все еще что-то пишет в свой дневник и лишь время от времени отрывает взгляд от того, что написано в ее записной книжке, и думает над тем, как ей сформулировать свою мысль.       «Эй, у меня есть идея! — слегка улыбается Наталия. — Я не буду ей навязываться. Да… Не буду. Просто пройду мимо нее и сделаю вид, что не вижу ее. Если Ракель меня заметит – прекрасно. Если не заметит, значит, не судьба. Свяжусь с ней как-нибудь в другой раз. Подожду еще денек или два, а потом позвоню или напишу ей сообщение. Пока не знаю.»       Наталия резко выдыхает, расслабив и опустив плечи.       «Окей, попытка – не пытка! — думает Наталия. — Я пошла!»       Наталия еще пару секунд стоит на том же месте и колеблется, но затем она довольно уверенно направляется туда, где сейчас находится Ракель. Оказавшись достаточно близко к ней, девушка медленным шагом проходит мимо нее так, как будто она ее не замечает. Она даже достает из кармана свой смартфон и делает вид, что кому-то звонит или слишком увлечена тем, что что-то пытается найти.       А когда блондинка проходит неподалеку от нее, Ракель на мгновение поднимает голову и отрывает свой взгляд от своего дневника, в котором почти закончила делать свою запись. Она сразу же замечает Наталию и несколько секунд присматривается к той милой девушке, что начинает казаться ей очень знакомой. Впрочем, Ракель очень быстро узнает в той высокой обладательнице золотистых волос свою подругу Наталию, которая даже в зимнее время года старается стильно одеваться и выбирать только самую лучшую и качественную одежду.       — Это же Наталия… — скромно улыбается Ракель, видя, как Наталия спокойно гуляет по лондонскому парку с телефоном в руках. — Она здесь… В Лондоне… Боже мой…       Ракель качает головой.       — Интересно, как давно она приехала сюда? — удивляется Ракель. — И почему Рочестер ничего не сказала мне о своем приезде?       Ракель еще пару секунд наблюдает за Наталией, очень быстро дописывает пару последних строчек, закрывает свой дневник и прячет его в своей сумке. А после этого девушка решает позвать блондинку, которая слишком усердно делает вид, что она что-то выискивает в своем дорогом золотом смартфоне.       — Наталия! — громко зовет Ракель.       Услышав свое имя, Наталия отрывает взгляд от телефона, поворачивается к Ракель и, притворяясь, что она не ожидала увидеть здесь свою подругу и удивлена их неожиданной встрече, подходит к ней поближе.       — Ракель! — с широкой улыбкой произносит Наталия. — Неужели это ты?       — Господи, вот так сюрприз! — радостно восклицает Ракель. — Вот уж не думала, что встречу тебя здесь. Не думала, что ты захочешь приехать в Лондон.       — Однако я приехала. Ради тебя.       — Ах, милая, как же я рада тебя видеть!       Ракель и Наталия с широкими улыбками на лице заключают друг друга в крепкие, дружеские объятия, а через несколько секунд отстраняются.       — Я тоже рада, подружка! — бодро признается Наталия. — Ты даже не представляешь! Мы как будто лет сто не виделись!       — Это точно, — кивает Ракель.       — Вроде кажется, что мы с твоим дедушкой и Анной недавно проводили тебя в дорогу. А уже прошло довольно много времени.       — Если честно, я даже не успела заметить, как быстро пролетело время. Такое чувство, что я нахожусь в Лондоне буквально пару дней.       — А еще уже через несколько дней наступит Рождество. Елка, гирлянды, вкусная еда, подарки, Санта Клаус…       — Я знаю! С нетерпением жду этого праздника.       — Я тоже!       — И знаешь, было бы здорово, если бы ты отметила его вместе со мной. Раз уж ты решила приехать в Лондон.       — С большим удовольствием, — широко улыбается Наталия. — Не могу отказаться от столь заманчивого предложения. Надеюсь, твоя тетя не будет против.       — Что ты! Конечно, не будет! Тетушка будет очень рада увидеть тебя и узнать, как ты поживаешь.       — Было бы здорово встретиться с ней и хоть немного поболтать.       — Если ты все еще помнишь ее адрес, то можешь приехать к ней в любое время.       — Конечно, помню. Хоть я думала, что не смогу его найти, все оказалось намного проще. Воспоминания о проведенном здесь времени помогли мне вспомнить, где живет эта женщина.       — Надо же…       — Ну, конечно, сначала я встретила одного знакомого мужчину, который знает и твою тетю, и он назвал мне ее адрес. Но приехав на место, я поняла, что могла бы найти дом Алисии и без его помощи.       — М-м-м, вот как!       — Так что вот такие дела, подруга!       — Знаешь, Наталия, должна признаться, что я уже успела сильно соскучиться по тебе, — признается Ракель. — И хотела сама пригласить тебя сюда.       — Ну а я соскучилась намного раньше, — с легкой улыбкой пожимает плечами Наталия. — Купила билет и прилетела в гости к своей лучшей подружке. Хотела сделать тебе сюрприз.       — И он удался! Я очень рада, что ты приехала сюда.       Наталия ничего не говорит и просто скромно улыбается. А во время воцарившейся паузы девушка же начинает рассматривать Ракель с головы до ног, держа ее за руки и мысленно отмечая, что та выглядит довольно свежей и бодрой.       — Слушай, подруга, а ты здорово выглядишь! — бодро отмечает Наталия. — Видно, что отдых вместе с твоей тетушкой Алисией пошел тебе на пользу.       — Ну если честно, то я отдыхала здесь не так уж долго… — с легкой улыбкой почесав затылок, немного неуверенно признается Ракель.       — Правда?       — Да. Я не могу сказать, что отдыхала… У меня только лишь сейчас появился такой шанс.       — Ох, вот как… — Наталия призадумывается на пару секунд, слегка прикусив губу. — Хотя даже если это и так, ты все равно выглядишь очень даже бодро. Даже намного лучше, чем раньше. А то перед твоим отъездом ты выглядела, честно говоря, не очень.       — Спасибо, подруга… — скромно улыбается Ракель. — Мне сейчас и правда намного лучше.       — Ну значит, не зря приехала сюда.       — Это точно.       Ракель замолкает на пару секунд, все еще продолжая скромно улыбаться Наталии, которая в этот момент закидывает соскользнувший ремешок своей лаковой сумочки на плечо.       — Кстати, а почему ты не сказала мне, что прилетишь в Лондон? — недоумевает Ракель. — Я бы встретила тебя в аэропорту, если бы ты заранее предупредила меня о своем прилете.       — Я же сказала, что хотела сделать тебе сюрприз, — уверенно отвечает Наталия. — И думала, когда тебе позвонить, чтобы сообщить о своем приезде и напроситься в гости.       — А ты давно прилетела сюда?       — Э-э-э… Пару дней назад… — Наталия слегка прикусывает губу и бросает короткий взгляд в сторону. — Только сейчас пришла в себя после долгого перелета.       — Тебя так утомил двенадцатичасовой перелет? — интересуется Ракель.       — Еще как! Если бы не эти чертовы отмены рейсов по причине сильного снегопада, который начался в Нью-Йорке, я бы прилетела сюда намного раньше и не утомилась так, как в этот раз.       — Вот оно что… Значит, твое путешествие не обошлось без приключений?       — О да! Я изначально хотела прилететь еще несколько дней назад, но два дня подряд мой рейс откладывали, и мне приходилось проводить это время в аэропорту. На чемоданах. На жестких неудобных стульях. И есть совсем не то, что я люблю.       — Слава богу, что ты летела одна, — скромно хихикает Ракель. — А иначе бы твой компаньон точно придушил тебя.       — Нет, это я бы его придушила! Убила бы любого, кто встал бы у меня на пути! Потому что я была ужасна зла и очень уставшая после нескольких отменных рейсов. Вот клянусь, подруга, попался бы мне кто-нибудь под горячую руку, тому человеку пришлось бы очень сильно пожалеть о том, что он связался со мной.       — Зная твой несдержанный характер, я удивлена, что ты не подняла весь аэропорт на уши, — по-доброму усмехается Ракель.       — Почти подняла. Хотя если бы мне пришлось ждать еще лишних несколько часов из-за отмененного рейса, то я бы устроила там шухер. — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Но благо, до этого дело не дошло.       — Да уж, этим людям крупно повезло, что ты все-таки улетела, — шутливо говорит Ракель.       Наталия ничего не говорит и просто скромно хихикает, бросив короткий взгляд в сторону.       — Кстати, ты что-то совсем про нас забыла, — дружелюбно отмечает Наталия. — Совсем не звонишь ни мне, ни Анне, ни мистеру Кэмерону.       — Да, признаюсь и каюсь, — стыдливо произносит Ракель. — Знаю, что обещала часто звонить и писать, но все это время ни разу этого не сделала. Точнее, я только пару раз разговаривала с дедушкой. И то наши разговоры были очень короткие.       — Мы почти каждый день встречались, созванивались и говорили о тебе. И беспокоились за тебя, поскольку ты не давала нам знать о себе. Позвонила мистеру Кэмерону лишь спустя два дня после того как прилетела в Лондон. Он весь извелся и думал, что с тобой что-то случилось по дороге.       — Я знаю. Мне жаль, что так вышло.       — И… — Наталия на секунду закатывает глаза. — Это одна из причин, почему я решила поехать сюда. Забеспокоилась, собрала вещи, купила билет и села в самолет.       — Я знаю, что ты у меня заботливая подружка, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Которая ради близких готова даже полететь в другую страну.       — Конечно, твой дедушка тоже с радостью поехал бы, но у него были какие-то дела.       — Да он все время слишком занятой и никогда не сидит на месте. Из-за этого нам и не удавалось долго поговорить. Ему все время куда-то надо было идти.       — Верно, твой дедушка всегда любил куда-то ходить, много работал и никогда не сидел на одном месте, — кивает Наталия. — Пока ты была в отъезде, он сидел дома лишь несколько дней, а в остальные крутился как белка в колесе.       — Как дедушка любит говорить, движение – это жизнь.       — Истинная правда.       В воздухе на пару секунд воцарятся пауза, после которой Ракель и Наталия подходят к скамейке и присаживаются на нее.       — Эй, а расскажи мне поподробнее о том, что происходит в Нью-Йорке, — проявляет интерес Ракель, взяв Наталию за руки. — Как ты сама поживаешь?       — Ну у меня все по-прежнему… — с легкой улыбкой пожимает плечами Наталия. — От родителей не съехала, парня не встретила, замуж не вышла…       — Ни одного парня?       — Увы. Ты же знаешь, что, к сожалению, совсем не везет в любви. А если я и встречаю кого-то, то либо ничего не получается, либо мною пользуются.       — Не переживай, милая. — Ракель с легкой улыбкой мягко гладит Наталию по руке. — Ты еще встретишь мужчину, с которым ты станешь счастливой.       — Хотелось бы верить, — выражает надежду Наталия. — А то надоело быть одной, если честно. Хочу влюбиться и быть любимой. Хочу долгих свиданий и незабываемого времяпрепровождения с любимым человеком.       — Все еще будет, не переживай.       — Ну да, скорее твой дедушка захочет на ком-нибудь жениться, чем какой-то парень западет на меня, — по-доброму усмехается Наталия.       — Нет, подружка, дедушка Фредерик точно не собирается жениться, — скромно хихикает Ракель. — Он верен моей бабушке Розелле и говорит, что ни за что не будет жениться на другой женщине. Да и, по его мнению, в столь почтенном возрасте уже внуков нянчат, а не свадьбу играют.       — То, что он предан своей покойной жене, – это здорово. Но я не согласна с тем, что надо запрещать себе играть свадьбу, даже если тебе за шестьдесят. У родителей есть один знакомый, который как раз женился в примерно таком же возрасте. Встретил женщину, влюбился и не захотел расставаться с ней.       — Ну это его мнение. Мой дедушка всегда говорит, что свадьба – дело исключительно молодых людей. Что об этом надо думать мне, тебе, Анне… Но уж точно не ему.       — Ну Анне, как ты знаешь, сейчас не до парней. Ведь она все еще учится и готовится к экзаменам…       — Как она сейчас, кстати?       — Жалуется, что у нее практически нет времени на развлечения. Учеба не позволяет думать о тусовках с друзьями и отнимает у нее все время и все силы.       — Понимаю. Но ничего, когда она в следующем году окончит университет, у нее появится намного больше времени, и мы сможем намного чаще тусоваться с ней. И она будет знакомиться с парнями.       — Только если ее родители не придумают что-нибудь такое, что не позволит ей дать то, что она хочет. Ты же знаешь, что они всегда были немного странными.       — Ах да, я забыла… — Ракель на секунду отводит взгляд в сторону. — Они же не любят нас и считают, что мы портим их дочку…       — Эти люди слишком уж сильно контролируют ее. Хотят все решать за нее, ибо думают, что так будет лучше для нее. Не учитывая ее мнение. Хотя я считаю, что Анна и без них прекрасно знает, что для нее лучше.       — Согласна. — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Как ты думаешь, они все-таки выдадут ее замуж за нелюбимого? Ведь однажды Анна сказала, что ее родители намекали на то, что они мечтают о ее свадьбе с сыном каких-то их знакомых.       — Они думают об этом, — уверенно кивает Наталия. — Но Анна усиленно этому противится и совсем не хочет брака с тем человеком. Она хочет замуж, но только за того, кого полюбит.       — Это должно быть исключительно ее желание, а не прихоть ее родителей.       — Лично мне хотелось бы верить, что она все-таки избежит этого брака и однажды встретит того самого, кто заставит ее сердечко биться чаще.       — Было бы здорово, если бы она поскорее встретила кого-нибудь, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Чтобы ее родители понимали, что им будет непросто заставить Анну выйти замуж за того, кого они считают хорошим партнером для своей дочки.       — Посмотрим… — пожимает плечами Наталия. — Но сначала пусть она закончит учебу, а там будет видно…       — Согласна с тобой.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, после которой Ракель переводит немного грустный взгляд на Наталию.       — Слушай, мне очень стыдно за то, что я совсем забыла о вас всех, — неуверенно признается Ракель и немного склоняет голову. — Ведь я обещала звонить вам часто, а сама…       — Все в порядке, дорогая, никто на тебя не в обиде, — мягко погладив Ракель по руке, уверенно отвечает Наталия. — Да, нам очень хотелось узнать, как ты там поживаешь, мы прекрасно понимаем, что тебе хотелось побыть наедине со своими мыслями. И поэтому решили, что ты сама позвонишь нам, когда захочешь. Думали, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя.       — Как ты уже слышала, я разговаривала только лишь с дедушкой. А вот с тобой и Анной – нет.       — Понятно…       — Хотя недавно я пыталась позвонить тебе, но ты не отвечала.       — Правда? Ты звонила?       — Да. Несколько раз. Но твой телефон был отключен. И на домашний никто не ответил. Ни ты, ни твои родители.       — Э-э-э…       Наталия слегка хмурится и слегка прикусывает губу, задумавшись на пару секунд.       — Наверное, тогда я была в самолете, — предполагает Наталия. — Отключила его, когда он начал взлетать… А дома скорее всего никого не было. Вот ты и не дозвонилась.       — Скорее всего, — кивает Ракель. — Ибо ты обычно никогда не отключаешь телефон, и я всегда легко могу дозвониться до тебя.       — Да… Верно…       — Кстати, ты говорила, что вы с Анной и дедушкой Фредериком часто общались между собой.       — Да, мы общались. Твой дедушка общался со мной чаще, чем с Анной.       — Вот как!       — Правда, мы больше говорили по телефону. Разговаривали о тебе. Он все время спрашивал о тебе и часто говорил, что ты его совсем про него забыла и не звонишь ему.       — С ним и правда все хорошо, как он мне говорил? — проявляет беспокойство Ракель. —       — Не беспокойся, подружка, с ним все в порядке.       — Ну и слава богу.       — Правда, он сильно скучает по тебе. Говорит, что дом опустел без тебя.       — Ничего, после праздников я вернусь домой и буду рядом с ним.       — В любом случае он старается не впадать в депрессию и занимает себя какими-то делами или встречами со знакомыми.       — Хорошо… — бросает легкую улыбку Ракель.       — Кстати, а твой дедушка сказал мне правду о том, что у твоей тети Алисии появились какие-то проблемы? — слегка хмурится Наталия.       — Да, Наталия, это правда.       Ракель тяжело вздыхает, с грустью во взгляде покачав головой.       — Почти сразу же после моего прибытия в Лондон начали происходить странные вещи… — задумчиво добавляет Ракель. — Произошла… Одна неприятная история.       — С Алисией? — уточняет Наталия.       — Именно, — запустив руку в свои волосы, тихо подтверждает Ракель. — Хотя и мне пришлось многое пережить. И поверь, это намного хуже, чем история с клеветой. Проблемы тети были куда хуже моих собственных.       — Кажется, я догадываюсь, о чем ты говоришь… — задумчиво отвечает Наталия и медленно отводит взгляд куда-то в сторону.       — Так ты уже все знаешь?       — Да, знаю. Я в курсе всего, что с тобой произошло. И знаю о смерти некой Элеанор Вудхам, которая угрожала тебе и твоей тете.       — Читала журналы и газеты?       — Да. Читала статью в каком-то журнале. Правда, поначалу я не поверила и подумала, что это выдумки журналистов.       — Нет, это не выдумки. Это правда.       — Да ладно?       — Мне пришлось встретиться с той самой Элеанор Вудхам, чтобы спасти тетю. Эта женщина грозилась убить ее.       — Значит… — неуверенно произносит Наталия. — История… С убийством отца Элеанор… Тоже… Правдивая?       — Если ты о том, кто убил его, это правда, — с грустью во взгляде подтверждает Ракель.       — Его убила Алисия?       — Да. Тетя сама во всем призналась. Да и Элеанор рассказала, как все произошло.       — Господи…       Наталия прикрывает рот рукой, с ужасом в глазах покачав головой.       — Не могу поверить… — слегка дрожащим голосом произносит Наталия. — Алисия… Убила человека…       — Знаю, в это трудно поверить, — тихо говорит Ракель. — Но это правда.       — Я… Я была в шоке, когда узнала, как эта Элеанор связана с Алисией.       — Я тоже не верила, что это правда. Однако тетя Алисия рассказала, как все было. Она рассказала мне обо своих грехах прошлого. О том, что вытворяла во времена своей молодости.       — Неужели она сделала это намеренно?       — Нет, Гильберт, отец Элеанор, погиб случайно. Тетя вовсе не хотела убивать его и всего лишь защищалась от него. Он пытался изнасиловать ее.       — Ничего себе… — с широко распахнутыми глазами произносит Наталия. — Бедная женщина…       — Слава богу, ее признали невиновной и не посадили в тюрьму на долгие годы.       — Повезло так повезло.       — Правда, когда семья покойного услышала приговор, то они все пришли в бешенство и буквально были готовы сжечь тетю заживо. Особенно Элеанор.       — И поэтому она мстила Алисии?       — Эта женщина мечтала совершить самосуд. Была уверена, что суд был несправедлив и должен был посадить мою тетю за решетку.       — Подружка… — Наталия с грустью во взгляде мягко гладит Ракель по руке. — Мне очень жаль… Представляю, какого тебе было узнать о таком.       — Я не верила во все это до тех пор, пока не услышала все от самой тети, — признается Ракель. — Сначала я узнала обо всем из ее дневника, в котором она пишет свои мысли, а потом Элеанор рассказала еще больше.       — Ты читала дневник Алисии?       — Знаю, я поступила плохо, но у меня не было выхода. Я хотела узнать все, что мне недоговорила тетя. Когда я убедила ее рассказать всю правду, она рассказала лишь часть истории. А потом я не могла отделаться от мысли, что это не все.       — О, боже мой…       — Мое сердце обливалось кровью, глядя на нее в тот момент, когда она рассказывала об этом. Она плакала, тряслась и постоянно извинялась передо мной. Чувствовала себя виноватой и не могла отделаться от чувства стыда.       — Бедная Алисия… Бедная женщина…       — Она говорит, что после того случая стала еще чаще ходить в церковь и молиться. И думает, что до сих пор не заслужила прощения Бога. Мол, Он все еще наказывает ее и заставляет расплачиваться за свои грехи.       — Ну раз она жива и здорова, значит, Господь смилостивился и спас ее от рук Элеанор Вудхам. Значит, Он все-таки простил ее. В противном случае этой женщины не было в живых. Или она сейчас сидела бы за решеткой.       — В любом случае я не переставала молиться о том, чтобы с моей тетей все было хорошо.       — И я очень рада, что все закончилось хорошо для вас обеих, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Рада, что вы обе живы и здоровы.       — Я тоже очень рада. Хотя мне пришлось сильно рисковать. Элеанор оказалась очень опасной и угрожала убить не только тетю, но и меня.       — А от тебя-то ей что нужно было?       — Хотела просто убить за компанию. Чтобы я не страдала. Такова была ее цель.       — Вот ненормальная женщина…       — Ничего. Она больше не причинит вреда моей тети, потому что Элеанор мертва. Умерла из-за огромной потери крови. Вызванной огнестрельным ранением.       — Я знаю. В журнале написали об этом.       — Так что эта женщина больше не причинит моей тете вреда. А ее семья готовится к похоронам.       — Знаю… — Наталия с легкой улыбкой переводит взгляд на Ракель и мягко хлопает ее по плечу. — В любом случае, я горжусь тобой, подруга. Хоть ты и подвергала себя большой опасности, тебе удалось сделать то, чего я бы никогда не сделала, потому что очень многого боюсь.       — Спасибо, дорогая, — со скромной улыбкой благодарит Ракель. — Мне было очень страшно. Но к сожалению, у меня тогда не было выбора. Мне нужно было пойти на этот рискованный шаг…       — Я знаю. Но ты справилась.       — Я страшно боялась, что Элеанор убьет меня. И уже начала прощаться со всеми своими близкими и готовить себя к смерти. Сожалела, что больше не увижу тебя, дедушку, Анну… Всех, кого я знаю… Те два часа показались мне вечностью, которая никогда бы не закончилась.       — Ах, Ракель, подружка моя… — Наталия с грустью во взгляде приобнимает Ракель за плечи. — Я прекрасно тебя понимаю. Хотя ты держалась очень даже стойко. Лично я бы умерла от страха, если бы кто-то просто показал бы оружие.       — Меня успокаивало лишь то, что со мной были полицейские, — признается Ракель. — Элеанор иногда отвлекалась на них, а те не давали ей покончить со мной. Это и спасло мне жизнь. Хотя и сильно потрепало мне нервы.       — Понимаю. Но самое главное – это то, что сейчас все хорошо закончились, а ты сама, слава богу, жива и невредима.       — Ты права, теперь все осталось позади, — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Тетя Алисия может жить нормальной жизнью, да и моя жизнь начинает налаживаться. Хотя недавно казалось, что черная полоса никогда не кончится.       — Ну у Алисии, может, и правда все будет хорошо. А вот тебе все-таки придется вернуться в Америку и разрешить ситуацию с клеветой.       — Знаю.       — Там тебя все разыскивают.       — Разыскивают?       — Честно говоря, эти журналисты уже достали меня, Сеймур и мистера Кэмерона. Мы устали посылать их и говорить, что ничего о тебе не знаем.       — Теперь вы все можете говорить правду. Ведь благодаря истории Элеанор Вудхам все узнали, что я в Лондоне. Так что нет смысла скрываться.       — Ладно… И когда ты собираешься объявиться и надрать задницу тому, кто оскорбил тебя? Когда докажешь всем, что ты милее и невиннее любого ангелочка?       — А мне не придется ничего доказывать.       — Как это? — округляет глаза Наталия.       — Все уже разрешилось.       — То есть?       — Вот так, — загадочно улыбается Ракель. — Стивен только что рассказал мне об этом.       — Стивен?       — Стивен Эпплбай. Фотограф и мой хороший друг. Он позвонил мне некоторое время назад.       — Этот мужчина позвонил тебе?       — Да.       — Так этот Стивен же наговорил прессе не самые лучшие словечки о тебе. Говорил, что ты не заслужила такую славу! Мол, она кем-то проплачена!       — Это ложь. Стив ничего не говорил прессе.       — Нет? — округляет глаза Наталия.       — Один журнал просто опубликовал статью с интервью, которые Эпплбай якобы дал, чтобы прокомментировать мое безобразное поведение.       — Значит, он и правда не говорил этих слов?       — Нет. Стив поклялся мне, что не говорил подобных вещей. Сказал, что вообще никак не комментировал эту ситуацию и делал все, чтобы разоблачить того, кто рассказал про меня ложь.       — Ему это удалось?       — Удалось! Он рассказал мне, как кто-то до такого докатился.       — Может, Стивен еще и знает, как кому-то вообще удалось начать весь этот скандал и настроить всех против тебя?       — Все просто. Оказалось, что кто-то заплатил редактору какого-то журнала, чтобы тот опубликовал то ложное интервью, порочащее мои честь и достоинство.       — Заплатил?       — Именно!       — Неужели речь шла о журнале «Celebrity Universe»?       — Именно!       — А я-то думала, почему ничего не знала о нем.       — Стивен сказал, что этот журнал не был никому известен до того, как в нем по заказу какого-то мужика начали публиковать статьи, порочащие мое доброе имя. После этого журнал начали раскупать за считанные минуты.       — Но откуда у этого подонки деньги? — недоумевает Наталия. — Наверняка он отвалил тому редактору кругленькую сумму! Вряд ли он стал выпускать лживые статьи о тебе за каких-то десять-двадцать долларов.       — Я не знаю, сколько именно он ему заплатил. Но не исключено, что тот человек замешан в каких-то махинациях. На которых он и получал какие-то деньги.       — Только если к этому действительно причастен Терренс МакКлайф. Для него заплатить какому-то мужику было бы проще простого.       — Я все еще уверена, что это его рук дело. Но Стивен пытался убедить меня в том, что это не он.       — Неужели он знает, кто это сделал?       — Это до сих пор неизвестно. Но подруга Стивена, которая работает стилистом на фотосессиях, случайно услышала разговор какого-то мужика, который договаривался с тем редактором о том, чтобы обо мне писали ложные статьи.       — Она знает его?       — Нет, но утверждает, что видела его и на той съемке, на которой была я и Терренс, и на той, что был только он.       — Значит, они могут быть связаны?       — Возможно.       — Но каким образом?       — Кто знает. Но не исключено, что это кто-то из членов его команды.       — О боже… — качает головой Наталия. — Неужели твои опасения оправданы? Неужели во всем виноват МакКлайф?       — По крайней мере, той девушке удалось добыть запись разговора того мужика с тем редактором журнала, в котором он лично признается в том, что хотел намеренно унизить меня и разрушить мою карьеру. Они со Стивеном сумели доказать, что тот человек оболгал меня благодаря этой записи.       — Ничего себе…       — Тот человек был выведен на чистую воду, и люди наконец-то узнали, что я не делала того, в чем он обвинил меня. Они услышали ту запись разговора, которую прокрутили по многим телеканалам. Стивен и его подруга с трудом уговорили какого-то человека сделать репортаж на эту тему.       — Ну и дела…       — Так что, по крайней мере, половина дела сделана. Народ начал понимать, что я ни в чем не виновата и не делала того, что мне приписали.       — И что теперь с ним будет? Где он сейчас?       — Тот человек наконец-то перестал делать свои грязные делишки. И до сих пор не представился миру.       — А разве та девушка не видела его лица?       — Видела, но она не знает, кто он такой.       — Черт… Кто же этот человек?       — Стивен обещал прислать мне ту запись по электронной почте, чтобы я послушала ее. Попробовала узнать голос того человека. И узнать, действительно ли тот человек решил разрушить еще и карьеру МакКлайфа.       — Карьеру МакКлайфа? — слегка хмурится Наталия.       — Стивен сказал, что на записи тот человек угрожает это сделать.       — Но почему? Неужели Терренс перешел ему дорогу?       — Не знаю, Наталия… В этой истории остается еще много неясностей. У меня по-прежнему очень много вопросов, ответы на которые я пока что не смогла найти.       — В любом случае рано или поздно этот тип дорого заплатит за то, что сделал, — уверенно говорит Наталия.       — И тот тип, и МакКлайф, и все причастные к этому делу.       — Ты собираешься наказать его за клевету и подать на него в суд?       — Я обязательно обдумаю эту возможность. Сделаю все, чтобы восстановить свое чистое имя.       — Вот и правильно! Не оставляй это дело без внимания, подруга! Виновник обязан получить то, что он заслужил. Независимо от того, кто он такой. Хоть богатый актер, хоть бедный рабочий.       — Ты права.       — Не дай бог, тот тип опять объявится и захочет еще больше испортить тебе жизнь.       — Думаешь, он еще объявится?       — Кто знает! Поэтому ты должна постоять за себя и свою честь. Нельзя позволять какому-то подонку клеветать на тебя. Надо защитить себя от его дальнейших пакостей.       — Посмотрим, Наталия… — устало произносит Ракель. — Сейчас я ничего не могу сказать. Пока что моя голова забита совсем другими мыслями. Сначала надо разобраться со всем этим, а уже потом я буду решать, что делать.       — Ты должна проучить виноватых. А иначе они решат, что остались безнаказанным, и придумают еще что-нибудь ужасное.       — Хотелось бы верить, что не придумают.       — В любом случае я предупредила тебя. А там поступай как знаешь.       — Если честно, я гораздо больше взволнована из-за того, что очень скоро собираюсь вернуться к своей работе и снова начну сниматься.       — Ну раз уж все разрешилось, то можно смело возвращаться и снова сиять как звезда.       — Тем более, что у меня уже есть одно предложение.       — Правда? А какое?       — Стивен сказал, что сейчас ведется подготовка к фотосъемке для одного журнала, которая состоится уже после рождественских праздников.       — М-м-м…       — Мне предложили сняться для обложки того журнала. И я с радостью согласилась. Попросила Стива сообщить об этом Серене, чтобы она обо всем договорилась. Все равно он довольно частенько захаживает в мое агентство и общается с ребятами. Вот пусть и расскажет.       — Боже, так это же здорово! — широко улыбается Наталия и приобнимает Ракель. — Я так рада за тебя.       — Спасибо огромное, дорогая.       — Что ж… Вот у тебя и появился прекрасный шанс снова быть в деле и снова приступить к своей работе.       — И думаю, что это будет моя не последняя съемка, — загадочно улыбается Ракель. — Потому что, как сказал мой милый друг, телефоны моих менеджеров разрываются от звонков, а электронные ящики забиты письмами.       — Ничего себе!       — Трудно поверить, но это так. Со мной все еще хотят работать.       — Ну вот! — Наталия легонько ударяет Ракель в предплечье. — А ты боялась, что с тобой больше не захотят работать! Переживала, что после того скандала ты уже никому не будешь нужна. Как видишь, ты все еще нужна!       — Верно, — скромно улыбается Ракель. — Я правда очень боялась, что мне уже не удастся вернуться в модельный бизнес после того скандала. Но оказалось, что все не так уж и плохо. Не все поверили, что я такая плохая.       — Да я уверена, что тебе даже не придется прилагать усилий, чтобы вернуть себе свое доброе имя. Все еще будут драться и кусаться за право сделать тебя лицом своего бренда или главной манекенщицей на модном шоу или поместить твои фотографии на обложку их журналов.       — Может быть. Однако у меня все еще есть шанс заниматься тем, что я так люблю.       — Вот видишь, как все хорошо сложилось!       — Обещаю, я буду работать с еще большим усердием. Сделаю все, чтобы стать легендарной моделью, которую будут вспоминать еще очень много поколений.       — Так оно и будет, дорогая. Я не сомневаюсь.       — Ах, Наталия… — Ракель с еще более широкой улыбкой мило приобнимает Наталию обеими руками. — Ты себе не представляешь, как мне сейчас хорошо… Я так рада, что в моей жизни наконец-то все начинает налаживаться. Удача снова повернулась ко мне лицом.       — Знаешь, я думаю, что ты все-таки правильно поступила, что решила на некоторое время скрыться, — уверенно говорит Наталия. — Пока ты была здесь, народ успел немного успокоиться. Ведь как я понимаю, никто даже не пытается сказать, что ты плохая. Все наконец-то очнулись и поняли, какую глупость совершили, поверив этому подонку.       — Я знаю. Слава богу, все закончилось хорошо. Теперь мне нечего больше боятся… Все плохое осталось в прошлом. Тетушка может жить спокойно жизнью. Ну а я почти что разрешила свою проблему и уже не боюсь показаться людям. Которым готова доказать, что я способна на намного больше, чем уже успела показать.       — После всего, через что ты прошла, так и должно быть, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Бог видел, как ты страдала, и подарил тебе то, что ты хочешь. Он дал тебе шанс все исправить и продолжать заниматься своим любимым делом.       — И я безмерно благодарна Ему за это.       — Удачи тебе.       — Спасибо, подружка.       Ракель с широкой улыбкой на несколько секунд заключает Наталию в свои дружеские объятия, которые та с радостью принимает. А когда девушки отстраняются, то они еще долго болтают обо всем на свете, не скрывая своих улыбок, много хихикая и не обращая внимания на то, что происходит вокруг них, пока мимо проходят какие-то люди, некоторые из которых бросают короткий взгляд на молодых красивых девушек.       Лучшие подружки так рады увидеть друг друга, что вряд ли бы захотели расстаться прямо сейчас. Есть столько всего, о чем им хочется поговорить. Да и взаимная поддержка и жест дружеской любви были бы сейчас очень кстати для Ракель, которой пришлось очень многое пережить за последние несколько недель. Она определенно нуждается в надежном человеке, который позволил бы ей выговориться и поддержал бы ее с помощью добрых слов и крепких объятий.       — Эй, а как насчет того, чтобы прогуляться по городу? — предлагает Ракель. — Как в старые добрые времена! Когда мы с тобой проводили время у тети на каникулах!       — Я как раз гуляла по Лондону и вспоминала то время, — признается Наталия. — Да, многое, конечно, успело сильно измениться, но я по-прежнему хорошо все помню. Помню каждый момент, который мы здесь провели.       — Ну так давай вспомним те старые времена? Сходим в некоторые наши любимые места! А заодно я покажу тебе кое-какие новые, которые успела найти за то время, которое провела здесь.       — С удовольствием!       — А потом ты можешь зайти к тете Алисии домой и выпить с нами чаю.       — Если она не будет против.       — Уверена, что не будет.       — Она сейчас дома?       — Нет, уехала кое-куда по делам. Еще рано утром.       — А когда вернется?       — Не знаю. Но думаю, что скоро.       — Я бы с радостью поболтала с ней и узнала, как она поживает.       — Если примешь мое приглашение – у тебя будет такой шанс.       — Конечно, приму, — скромно улыбается Наталия. — Как я могу отказаться!       — Ну что, подружка? Развлечемся как следует? Прошвырнемся по городу!       — С лучшей подружкой – хоть на край света!       Ракель и Наталия скромно хихикают и, приобняв друг друга, с широкими улыбками на лице направляются куда-то по прямой. Девушки начинают что-то оживленно обсуждать между собой и с интересом осматривают все, что находится вокруг них, не скрывая своей радости от долгожданной встречи и желая наверстать упущенное и провести время как можно больше времени.       

***

      Проводя вместе время и болтая обо всем на свете, Наталия и Ракель даже не подозревают, что где-то недалеко от них также прогуливается и Терренс. Правда, пока что мужчина также не знает, что вполне мог бы встретить девушек в любой момент. Он просто не захотел отсиживаться в своем номере в отеле и решил воспользоваться моментом, чтобы также немного прогуляться по городу как турист и посмотреть, что здесь есть.       Благодаря актерской карьере Терренс на протяжении многих лет часто путешествует по миру. Но к сожалению, у него никогда не было времени просто походить по улицам какого-то города, осмотреть различные достопримечательности и посетить самые любимые всеми туристами и местными жителями места. Однако сейчас мужчина решает это исправить и почувствовать себя туристом. Никуда не торопиться. Внимательно все осмотреть и узнать, что здесь есть.       А прогуливаясь по некоторым улицам Лондона, Терренс начинает понимать, что многие места кажутся ему очень знакомыми.       «Эй, кажется, я помню это место! — слегка улыбается Терренс, проходя по площади, на котором установлена огромная рождественская елка, на фоне которой с удовольствием фотографируются люди. — Эта площадь… Здесь несколько лет назад проходили съемки кино, в котором я снимался.»       Терренс бросает короткий взгляд в сторону.       «Я хорошо помню, что тогда ради съемок перекрыли это место для того, чтобы здесь не было никого из посторонних, — вспоминает Терренс. — Было много сотрудников полиции, которая никого сюда не пускала и следила за тем, чтобы никто не причинил вреда никому из съемочной группы.»       Внимание Терренса привлекают группа подростков, которые проходят мимо него, над чем-то очень громко смеясь и что-то рассматривая в своих телефонах.       «И должен признаться, съемки были довольно интересные, — отмечает Терренс. — Да и результат в итоге получился просто отличный. Лично мне понравилось. Считаю тот фильм одной из самой лучшей работой, которую я сделал. Правда, критики решили совсем иначе и недооценили его.»       Терренс устало вздыхает.       «Обидно… — думает Терренс. — Обидно, что люди не оценили мою работу. Обидно, что никто не хочет оценить мои более серьезные роли. Обидно, что все знают меня только как Мэйсона из «American Love Affair», потому что в списке моих работ есть куда более прекрасные роли.»       Терренс нервно сглатывает.       «Я не собираюсь отрекаться от этой роли и никогда не скажу про нее ничего плохого, — думает Терренс. — Но все же мне хочется, чтобы во мне увидели кого-то другого. Чтобы они перестали воспринимать меня как того молодого парня, который я был. Ведь… Я уже давно вырос. Я уже не восемнадцатилетний мальчишка. Я – взрослый мужчина. Который никак не может и дальше оставаться для всех тем самым Мэйсоном Хьюстоном.»       Терренс скрещивает руки на груди.       «Было бы классно сыграть такую роль, которая затмила бы роль Мэйсона, — думает Терренс. — Чтобы все увидели, что я могу на большее, чем кажется. Что у меня огромный талант к актерству. Что я могу сыграть любого персонажа. Сыграть так, что все будут верить ему.»       Терренс тихо вздыхает с грустью во взгляде.       «Черт, как же обидно, что мне не предлагают ничего стоящего, — думает Терренс. — Уже много лет. Я играю лишь в каких-то эпизодических ролях. Которые никто ни черта не запоминает. А я не хочу и дальше оставаться незамеченным. Хочу стать известным актером и получить любовь и внимание еще больших поклонников.»       Терренс бросает легкую улыбку.       «А вообще, моя главная мечта – сыграть отрицательного персонажа, — думает Терренс. — Я мечтаю сыграть того, кто все возненавидели бы с первых же секунд. Чтобы все хотели придушить его собственными руками. Ведь если бы люди этого захотели, это означало бы, что они поверили в мою игру. Поверили моему персонажу.»       Терренс качает головой.       «Но что-то мне подсказывает, что я уже никогда не смогу получить такую роль, — думает Терренс. — Что я вообще никогда не смогу получить главную роль в кино и снова стать известным. Никто не хочет замечать мой талант. Никто не хочет увидеть во мне что-то больше, чем красивое лицо и шикарное тело.»       Терренс гордо приподнимает голову.       «Разумеется, я просто бесподобен и выгляжу как Аполлон, — думает Терренс. — Но все же мне хотелось бы показать не только это, но и свой талант. Талант, который никто не хочет раскрыть. Меня будто бы постоянно задвигают на второй, третий или даже десятый план.»       Терренс бросает короткий взгляд в сторону.       «А если так будет происходить и дальше, то мне уже ничего не будет святить, — думает Терренс. — И останется лишь смириться с тем, что Джон оказался прав. Начать искать себе другую работу. И забыть о мечте когда-нибудь сыграть отрицательного персонажа.»       Терренс тихо вздыхает и продолжает прогуливаться по городу, с интересом наблюдая за теми людьми, которые занимаются своими делами и весело проводят время за некоторое время до Рождества. Мужчина мысленно отмечает, насколько красиво украшены улицы города к этому волшебному празднику, и уверен, в темное время суток город выглядел бы еще более прекрасно.       Он успевает найти еще парочку мест, в которых когда-то проводились съемки фильмов с его участием, и предается воспоминанием о тех днях. Которые могли быть как хорошими, так и не очень. Многое происходило в те времена, когда его карьера шла в гору, а популярность была на самом пике. И с каждым днем Терренс все больше понимает, что подобное уже вряд ли произойдет с ним еще раз. Что в его карьере больше не будет таких пиков. Больше не будет ролей, которые сделали бы его еще более известным, чем в то время, когда он был юным пареньком, который сумел влюбить в себя практически всех девочек на свете.       А в какой-то момент Терренс проходит по какой-то малолюдной улице и бросает взгляд в сторону небольшого парка после того как переходит дорогу на зеленый сигнал светофора. И к своему удивлению видит Наталию, которая прогуливается в компании своей подружки Ракель. Девушки, держась рука об руку, идут куда-то по прямой и что-то очень оживленно обсуждают между собой, активно жестикулируя, не скрывая своих улыбок и очень много над чем-то хихикая.       Терренс повнимательнее присматривается к ним и очень быстро узнает и Ракель, и Наталию, которые не замечают его, поскольку он находится на другой стороне улицы, а они слишком увлечены разговором.       «Эй, это же Наталия! — с легкой улыбкой думает Терренс. — А с ней Ракель… Да, это они! Я не могу ошибаться!»       В какой-то момент Наталия и Ракель останавливаются и начинают что-то смотреть в телефонах друг друга с легкой улыбкой на лице.       «Надо же… — думает Терренс. — Удачно я вышел прогуляться по городу. Хотя и не думал, что мы сегодня пересечемся на улице.»       Терренс гордо приподнимает голову.       «Ну что, Кэмерон, вот ты и попалась, — хитро улыбается Терренс. — Я наконец-то нашел тебя. И теперь ты точно никуда от меня не денешься.»       Терренс расставляет руки в бока.       «Жалко только, что сейчас ты не одна, — думает Терренс. — Вот если бы блондиночки не было с тобой, я бы тут же подошел к тебе и еще раз напомнил о своих намерениях.»       В этот момент Терренс видит, как Ракель и Наталия решают сделать парочку селфи друг с другом на свои телефоны, мило приобнявшись и с широкой, искренней улыбкой смотря на переднюю камеру, что делает несколько шикарных снимков после нажатия на нужную кнопку.       «Ну ничего, пока что просто понаблюдаю за ними, — решает Терренс. — Может, в какой-то момент у меня появится шанс. Хотя… Я ведь знаю, где живет тетушка Ракель. Где эта девчонка сейчас живет… Так что я вполне могу почаще ошиваться возле того места с надеждой поймать эту сексапильную сучку. Которая умудряется соблазнять даже в зимней одежде.»       Терренс с интересом начинает рассматривать то, во что одета Ракель, восхищаясь тем, как здорово она выглядит в нежно-голубых джинсах, высоких черных сапогах и короткой приталенной теплой куртке черного цвета. Ее темные волосы выпрямлены и распущены, лицо выглядит свежим благодаря грамотному макияжу, а на руках надеты черные кожаные перчатки.       «Ох, Наталия, как же ты не вовремя встретилась с ней… — хмуро думает Терренс. — А говорила, что хочешь подождать и не звонить Ракель. Мол, пусть она немного придет в себя и успокоится. Но нет! Ты, походу, обманула меня! Раз вместо того чтобы остаться в отеле, ты пошла развлекаться со своей подружкой.»       Терренс качает головой, пока ни о чем не подозревающие Наталия и Ракель продолжают свой путь вперед. А немного поколебавшись, мужчина решает осторожно проследовать за ними с надеждой, что у него будет хороший момент для того, чтобы заставить брюнетку в одиночестве и поговорить с ней. Он практически бегом переходит дорогу после того как осматривается по сторонам и начинает осторожно следовать за девушками, которые о чем-то оживленно беседуют, время от времени на что-то указывая.       «Надеюсь, они не заметят меня, — думает Терренс. — Не хочу быть пойманным раньше времени. Хочу удивить Кэмерон своим появлением. Чтобы она реально охренела. И не смогла от меня улизнуть.»       Тем временем Наталия и Ракель продолжают гулять по некоторым местам в городе, наконец-то получив шанс провести время побольше времени вместе и обсудить все, что им только захочется. Пока что они не замечают слежку со стороны Терренса и больше увлечены разговором друг с другом. Планами о том, куда они сходят сегодня и завтра. Воспоминаниями о тех днях, когда подружки также с удовольствием прогуливались по городу и узнавали о тех местах, которые обязательно решают посетить за то время, что они проведут в Лондоне.       Так продолжается еще какое-то время. Девушки отошли уже довольно далеко от того места, в котором встретились, и сейчас идут рядом с автомобильной дорогой. По пути можно увидеть различные магазины, рядом с которыми расположены небольшие парковки, на которых уже стоят несколько машин разных марок. Поскольку все эти места хорошо им знакомы, Наталия и Ракель с удовольствием обсуждают их и обсуждают связанные с ними воспоминания.       Терренс все еще продолжает осторожно следовать за ними, но старается не подходить очень близко, чтобы не вызвать никаких подозрений и не дать им поймать себя раньше времени. А если кому-то из девушек захочется обернуться, то он быстро находит какое-то укрытие. Благо, что по дороге их очень много.       «Интересно, они так и собрались болтаться по городу весь день? — задается вопросом Терренс. — Неужели у меня так и не появится шанса заставить Ракель одну? Или же они отправятся домой к тете Кэмерон? А что! Было бы круто! В таком случае я вполне мог бы узнать, где мне караулить эту девчонку.»       Впрочем, в какой-то момент Терренс замечает, что Ракель и Наталия останавливаются и продолжают о чем-то разговаривать. Мужчина быстро находит для себя укрытие и, осторожно выглядывая из-за высокого уличного фонаря, наблюдает за подругами, хотя и не может слышить их разговор, поскольку на улице очень шумно, а он находится слишком далеко от них.       — Ой… — задумчиво произносит Наталия после того как она достает свой смартфон из сумочки и проверяет его содержимое.       — В чем дело? — слегка хмурится Ракель.       — Кажется, мама написала мне сообщение с просьбой срочно перезвонить ей.       — Неужели что-то случилось?       — Не знаю. Но она написала, что это срочно.       — Ну тогда перезвони сейчас.       — О, слушай… — Наталия бросает короткий взгляд на кафе, рядом с которым она и Ракель сейчас стоят. — А давай зайдем в этом кафе? Я быстренько куплю себе что-нибудь перекусить, и мы с тобой немного посидим.       — Разве твоя диета уже закончилась? — расставляет руки в бока Ракель.       — Нет, не закончилась. Но я ужасно проголодалась и хочу есть. Куплю что-нибудь перекусить.       — Ладно, не буду возражать.       — Заодно и ты себе что-нибудь купишь.       — Спасибо, но я пока не голодна.       — Ладно. Тогда давай я сначала отойду куда-нибудь и поговорю с мамой.       — Да, конечно, я подожду тебя.       — Я быстро. Только один звонок.       Наталия отходит далеко от Ракель и начинает что-то выискивать в своем смартфоне, оставив свою подругу в одиночестве. Которая в этот момент с легкой улыбкой наблюдает за ней и в какой-то момент решает немного отойти в сторону, чтобы не стоять посреди дороги и не мешать тем, кто проходит в этом месте.       Терренс видит, что Наталия наконец-то куда-то отошла, а Ракель осталась стоять на улице совершенно одна. И тут-то он решает, что это прекрасный шанс поговорить с девушкой прямо здесь и сейчас.       «Отлично, блондиночка куда-то свалила… — хитро улыбается Терренс, радостно потирая руки. — А Ракель осталась совсем одна… Прекрасно… Просто прекрасно… Теперь у меня наконец-то появилась возможность застать эту девчонку врасплох и поговорить с ней. Самое главное – не дать ей улизнуть. Чтобы она выслушала меня вне зависимости от своего желания.»       Терренс гордо приподнимает голову.       «Ну держись, Кэмерон, на этот раз ты никуда так просто не уйдешь, — обещает Терренс. — Назову имя того, кто распространил про тебя все те сплетни. И дам понять, что сделаю все для того, чтобы ты принадлежала мне. И только мне. Рано или поздно все так и будет. Поверь.»       Терренс еще несколько секунд морально готовит себя к тому, что он собирается сделать. А затем он резко выдыхает и, расправив плечи и подняв голову, уверенно направляется в ту сторону, где сейчас стоит Ракель. Девушка повернута к нему спиной и успела отойти намного дальше от того кафе, в которое она собиралась зайти с Наталией, разговаривающая с кем-то по телефону. Она с интересом и легкой улыбкой на лице наблюдает за тем, что происходит вокруг нее, и тем, что делают люди.       Ракель призадумывается о чем-то интересом и окончательно расслабляется. И даже не думает, что кто-то может подойти к ней со спины и заговорить. Девушка продолжает наблюдать за происходящим вокруг нее, когда Терренс с гордо поднятой головой подходит к ней и уверенно заговаривает:       — Скучаешь в одиночестве?       Услышав знакомый голос у себя за спиной, Ракель сначала слегка вздрагивает, а затем резко разворачивается лицом к Терренсу и приходит в ступор от того, что видит его перед собой.       — Ты? — удивленно произносит Ракель. — МакКлайф?       — Ну здравствуй, красавица, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Терренс. — Вот мы снова встретились.       — Ты что, твою мать, здесь забыл?       Ракель резким движением руки заправляет прядь волос за ухо, понимая, что ненависть и злость внутри нее начинают становиться все сильнее.       — Какого черта ты приперся в Лондон? — возмущается Ракель. — Неужели тебе не сиделось в Нью-Йорке?       — Что, думала, сможешь убежать от меня? — тихо усмехается Терренс, расставив руки в бока. — Скрыться в другой стране и притвориться мышкой, которую типа никто не видит и не замечает?       — Неужели на свете так мало стран, раз ты приперся именно СЮДА? Именно туда, где нахожусь я?       — Даже если бы ты сбежала куда-то в другое место, я бы все равно тебя нашел. Поехал бы в любую точку мира, лишь бы найти одну вредную сучку. К которой у меня есть один очень важный разговор.       — Ты как, твою мать, нашел меня? Кто тебе, черт возьми, сказал, что я здесь? КТО?       — Ну допустим, мне об этом сказал один мой знакомый. — Терренс скрещивает руки на груди. — Он видел тебя в аэропорту. Видел, как ты отправлялась на посадку на самолет, который летел в Лондон.       — Да? — удивленно произносит Ракель. — А может, ты сам меня там видел?       — Нет, не сам.       — Ты что, преследуешь меня? Раз приперся в Лондон и умудрился найти меня именно здесь, в этом месте?       — Ты ведь помнишь, что я тебе сказал на нашей последней встрече? А, красотка? Не забыла? — Терренс гордо приподнимает голову. — Ты просто так от меня не отделаешься.       — Хочешь, чтобы я приняла серьезные меры? — скрещивает руки на груди Ракель. — Хочешь, чтобы я пошла в полицию и рассказала им, что ты преследуешь меня?       — Ну да, и ты реально пойдешь? — ехидно усмехается Терренс.       — Пойду! Потому что вот это уже ни в какие рамки не лезет!       — Посмотрим, поверят ли они тебе.       — Поверят. Я расскажу им обо всем, что ты со мной сделал. Как приставал ко мне и как вздумал преследовать меня, где бы я ни была.       Ракель резко разворачивается и направляется куда-то по прямой, а Терренс сразу же начинает следовать за ней, не намереваясь так просто оставлять девушку в покое.       — Что, до сих пор не можешь забыть мои ласки? — с загадочной улыбкой интересуется Терренс. — Они все еще не дают тебе покоя?       — Серьезно? — удивляется Ракель и громко ухмыляется. — Да я до сих пор хочу расцарапать твою рожу за то, что ты не просто облапал меня где только можно, но еще и посмел поцеловать.       — Да? А вот я бы с удовольствием все это повторил!       — Только посмей распустить свои руки. А иначе будешь выть от боли, когда я врежу тебе без ног.       — Неужели?       — Я выгляжу так, будто шучу? Будто играю с тобой? Заигрываю, твою мать?       — Да ладно тебе, куколка, не делай вид, что тебе все равно.       Терренс одним рывком обгоняет Ракель и начинает идти перед ней задом, пока та с раздраженным тихим рыком закатывает глаза.       — А если ты будешь драться и кусаться, то только больше раззадоришь меня, — уверенно заявляет Терренс.       — Слушай, МакКлайф, отвали от меня по-хорошему, — сухо требует Ракель.       — А иначе что?       — А иначе ты пожалеешь!       — Да? А как же?       — Твою мать, у меня было такое прекрасное настроение с самого утра. Оно еще больше улучшилось после того как я получила один очень важный звонок и встретилась со своей лучшей подругой, которая сделала мне сюрприз и приехала в Лондон.       — Это та привлекательная блондиночка, которая только что куда-то отошла?       — Чего?       — Я видел тебя с одной красоткой, с которой ты хихикала и фоткалась на телефон.       — Так ты уже давно за мной следишь?       — Знаешь, а эта девчонка очень даже ничего. Красивая, сексуальная, с шикарными формами…       — Притормози коней, кобель, — хмуро бросает Ракель, немного напрягшись из-за того, что сказал Терренс, и резко останавливается вместе с ним. — Ты неинтересен моей подруге. И ты никогда не заставишь ее обратить на тебя внимание.       — Ты спрашивала у нее лично?       — Она не станет связываться с теми, кого я добавила в список ненавистных мной людей.       — Ты меня ненавидишь?       — До смерти!       — Ну может… Ты ненавидишь, а твое тело мечтает о моих невероятных ласках…       Терренс уверенно проводит рукой по бедру Ракель, которая сначала слегка напрягается и вздрагивает.       — Так, а ну убрал свои руки! — требует Ракель, резко убрав руку Терренса от себя.       — Между прочим, эта златовласая блондиночка остановилась в том же отеле, в котором проживаю и я, — уверенно признается Терренс.       — Что?       — Да-да, ты не ослышалась.       — Так ты, козел, уже успел познакомиться с ней?       — Ну вообще-то, я познакомился с Наталией еще в Нью-Йорке. А точнее, с ней и ее второй подружкой. Кажется, Анной. Тоже очень симпатичной девчонкой.       — Ах, вот оно что…       — А еще мы с блондиночкой летели на одном и том же самолете.       — Что?       — Да-да, даже места оказались рядом друг с другом.       — С ума сойти! — громко возмущается Ракель.       — И скажу тебе честно, эта красотка здорово меня утомила. Я даже начал жалеть о том, что навязался ей в компаньоны. Мечтал поскорее отвязаться от нее и отдохнуть от ее истерик в своем номере отеля.       — Да ты, кобель, засунул свой нос куда только можно.       — Жаль, что она никак не хотела помогать мне найти тебя. Не хотела идти на контакт.       — Потому что она никогда меня не предаст своих друзей.       — В любом случае эта девчонка так или иначе здорово помогла мне. Хотя я вполне мог справиться и без нее. Видишь, как удачно я вышел прогуляться. Вот наконец-то встретил тебя.       — Знаешь, что с тобой сделают, если кто-то узнает, что ты преследуешь меня? Тебе придется очень сильно пожалеть о том, что ты встал у меня на пути.       — Да что ты говоришь?       — Так что если не хочешь больших проблем, то советую тебе оставить меня в покое. И прекратить меня преследовать.       — А я не перестану! — уверенно заявляет Терренс. — До тех пор, пока не получу желаемое.       — Я уже миллион раз говорила тебе, что не буду с тобой трахаться. И встречаться – тоже.       — Ну почему сразу трахаться?       — Потому что ты бегаешь за мной только ради этого.       — Да? А может, ты мне нравишься!       Терренс подходит очень близко к Ракель и уставляет уверенный взгляд в ее глаза, пока та заметно напрягается, но также неотрывно смотрит на него.       — Разве мне не может понравиться такая сексапильная и сногсшибательная красотка? — недоумевает Терренс. — Которая свела с ума уже не одного парня…       Терренс тыльной стороной руки медленно проводит по щеке Ракель, вряд ли представляя, какой ураган бушует в девушке, которая несильно вздрагивает и начинает дышать намного чаще с чувством, что бешено стучащее сердце вот-вот может выпрыгнуть из груди.       — Если бы ты только знала, как я мечтал снова прикоснуться к тебе… — более низким произносит Терренс. — Как мечтал вдохнуть твой запах… Твой сексуальный запах…       Едва Терренс собирается сделать что-то еще, как Ракель резко отталкивает его от себя, грубо бросив:       — Не смей ко мне приближаться!       — Но ты ведь этого хочешь, — хитро улыбается Терренс. — Хочешь, чтобы мои руки ласкали твое тело.       — Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!       — А я хочу поцеловать тебя. — Терренс приобнимает Ракель за талию и прижимает ее поближе к себе. — И одарить твое шикарное тело всей своей любовью.       — Я сказала, не трогай меня! — громко требует Ракель и грубо отталкивает Терренса, приложив руки к его груди. — Не смей!       — М-м-м… Кажется, время ничему тебя не учит… — Терренс качает головой. — Ты как была неприступной грубиянкой, так ею и осталась. Так и не научилась быть милой и покорной.       — Кто бы тебя научил держать свои руки при себе и не распускать их, — хмуро бросает Ракель.       — Похоже, ты не любишь, когда с тобой обращаются хорошо. Любишь грубость и силу.       — Я не люблю общаться со всякими невоспитанными хамами, которые не понимают, что лапать и облизывать девчонку против воли – это плохо.       — Запомни, Кэмерон, я не успокоюсь до тех пор, пока ты не станешь моей. Пока я не получу от тебя то, что хочу.       — Ты что, тупой? Или глухой? Сказала же, я не буду с тобой трахаться! НЕ БУДУ!       — Если я захочу – будешь! Сделаешь все, чтобы порадовать меня.       — Порадуй лучше сам себя! Или найди себе другую девчонку, которая точно согласилась бы потрахаться с тобой.       — Ну да, я понимаю, ты боишься. Все-таки у тебя еще не было такого опыта. Но поверь, я сделаю все так, что ты останешься в восторге. Так же, как осталась в восторге и от моего поцелуя.       — Ничего подобного! Мне совсем не понравилось, как ты целовал меня.       — Не понравилось?       — Да я часа два провела в душе и отмывала мочалкой все отпечатки твоих губ! Все твои чертовы следы на моем теле!       — А если я сделаю это еще раз?       Терренс обеими руками берет лицо Ракель в руки и медленно приближает к нему свое лицо, уставив свой взгляд на ее губы.       — Если поцелую тебя еще лучше, чем в прошлый раз? — предлагает Терренс. — Поцелую тебя в душе… Под струей теплой водички…       — Только попробуй! — грубо бросает Ракель.       — Не бойся, это не смертельно. От поцелуев еще никто не умирал.       — Я серьезно, МакКлайф! Посмеешь меня поцеловать – получишь по яйцам.       — Ну давай, врежь мне.       Терренс убирает некоторую часть волос Ракель в сторону и оставляет короткий поцелуй на месте за ее ухом, которое он также нежно ласкает губами. Пока сама девушка прикрывает глаза и начинает намного чаще дышать, чувствуя, что ее бросает дрожь вовсе не от холода, а от того, что делает этот человек.       — Врежь посильнее, чтобы пробудить во мне еще больший огонь, — низким голосом добавляет Терренс.       — Ар-р-р, будь ты проклят, осел! — раздраженно рычит Ракель.       Пока Терренс не оставляет попыток соблазнить Ракель и снова сводит ее с ума своими поцелуями, а девушка едва сдерживает себя, чтобы не дать ему понять, что ей все это нравится, Наталия наконец-то заканчивает свой разговор с матерью и кладет свой смартфон в свою сумку. А не увидев свою подругу, девушка быстро осматривается по сторонам и вскоре где-то в нескольких метрах от себя видит ее.       — Что? — сильно хмурится Наталия, наблюдая за тем, что происходит между Терренсом и Ракель. — МакКлайф?       Наталия видит, как в этот момент руки Терренса начинают скользить по изгибам талии Ракель, а он сам покрывает поцелуями каждую часть ее лица.       — Твою мать, этот придурок опять оказался там же, где и я, — возмущается Наталия. — И все-таки нашел Кэмерон. Никак не может оставить ее в покое.       Наталия качает головой.       — Ну вот, испортил нам с подругой времяпрепровождение! — восклицает Наталия. — Мы так хорошо гуляли, но стоило мне отойти, как МакКлайф подошел к Ракель и начал соблазнять ее.       В этот момент возмущенная и напряженная Ракель что-то говорит Терренсу, который никак не реагирует на ее слова и продолжает бессовестным образом ласкать ее тело руками.       — Вот наглец-то! — возмущается Наталия. — Совсем не знает девушку, но уже распускает руки и пристает к ней. Где его воспитанность? Чему ему учили родители?       Наталия скрещивает руки на груди.       — Да уж, Ракель, походу, ты была права насчет этого человека, — задумчиво говорит Наталия. — Наглый, невоспитанный осел. Я убеждаюсь в этом все больше с каждым днем.       Спустя некоторое время Ракель грубо отталкивает Терренса от себя, со всей силы залупляет ему пощечину и начинает громко что-то говорить, угрожая мужчине пальцем.       — Молодец, Ракель, молодец! — с широкой улыбкой восклицает Наталия. — Так и надо! Врежь ему еще! Не давай ему оставаться безнаказанным! Пусть не думает, что может так просто лапать любую девчонку, которая ему понравится.       Наталия гордо приподнимает голову.       — Так, пожалуй, я останусь здесь и понаблюдаю за этой парочкой, — с широкой улыбкой решает Наталия и радостно потирает руки. — Может, я стану свидетельницей чего-нибудь интересного. А если повезет, то смогу послушать их разговор.       Наталия быстро осматривается вокруг, находит широкий столб, который как раз находится недалеко от Ракель и Терренса, подходит к нему, прячется за ним и начинает осторожно наблюдать за своей подругой, которая во всю ругается с мужчиной прямо посреди улицы. Пока время от времени мимо них проходят какие-то люди и бросают на них вопросительные взгляды.       — Ты доиграешься, мразь! — грубо бросает Ракель. — Клянусь, я заявлю на тебя в полицию и обвиню в преследовании и попытки изнасилования. Я так просто все это не оставлю!       Тяжело дышащий Терренс пару секунд буквально убирает Ракель своим холодным взглядом, а затем больно берет девушку за волосы и сильно оттягивает их, пока Наталия слегка вздрагивает с прикрытым руками ртом и широко распахнутыми глазами.       — Не смей мне угрожать, сучка! — сквозь зубы цедит Терренс. — НЕ СМЕЙ! А если ты еще раз посмеешь меня ударить, то я заставлю тебя пожалеть об этом.       — Думаешь, я испугаюсь твоих угроз? — удивляется Ракель.       — Я не шучу, Кэмерон. Если никто не занимался твоим воспитанием и не научил, как правильно вести себя с мужиками, то я быстро это исправлю.       — Лучше бы тебя научили вести себя с девчонками. Сказали, что настоящий мужчина не поступает так, как ты. Объяснили, что твои выкрутасы никому никогда не понравятся.       — Сама во всем виновата! — грубо бросает Терренс. — Ты заставляешь меня так себя вести.       — Надо же, как тебя задело то, что я тебе отказала. Как ты обиделся из-за того, что я не захотела лечь с тобой в постель.       — Потому что еще никто не смел мне отказывать. Слышишь, НИКТО!       — А ты привыкай! Привыкай к тому, что не все будут восхищаться каким-то жалким актеришкой, который мнит себя едва ли не гением и считает, что он самый неотразимый и сексуальный.       — Ничего, Кэмерон, ничего! Ты все равно станешь моей! Рано или поздно! Я сделаю все, чтобы ты сама захотела лечь со мной в постель и исполнить любое мое желание.       — Даже и не подумаю!       — Пока ты выпендриваешься, любая девчонка была готова душу продать ради меня. За мной всегда бегают толпы девчонок.       — Вот и беги к этим девчонкам! — громко бросает Ракель. — Чего ты, твою мать, ко мне пристал? Или больше не к кому бежать, потому что уже всех перетрахал?       — Не зли меня, наглая сучка!       — Нет, самовлюбленный кобель, это ты меня не зли. Ты уже сделал достаточно для того, чтобы я записала тебя в свои враги.       — За то, что я подарил тебе невероятный поцелуй, который не сможет дать больше никто?       — Не надо притворяться, что ты не понимаешь, в чем дело.       — Если бы тебе и правда было так неприятно все, что я делаю, ты бы уже давно начала бы орать, как резаная, и звать на помощь. Но ты не сделала этого ни тогда, ни сейчас.       — Ничего, МакКлайф, ничего! Я еще заговорю! ЗАГОВОРЮ! Ты, сука, у меня еще попляшешь. И дорого заплатишь за то, что сделал.       — А ну закрой свой рот!       Терренс еще сильнее оттягивает волосы Ракель, смотря ей в глаза своим холодным, полным ненависти взглядом.       — Если ты и дальше продолжишь выводить меня из себя, то тебе придется очень сильно пожалеть, — низким, грубым голосом угрожает Терренс.       — Не надо мне угрожать! — сухо бросает Ракель. — Я не боюсь ни тебя, ни твоих угроз!       — А зря! Очень зря! Ведь Терренс МакКлайф на многое способен!       — Очень скоро люди будут шарахаться от тебя. Когда узнают, что ты на самом деле не такой ангел, каким хочешь всем казаться.       — Да что ты говоришь!       — Клянусь, сука, я сделаю все, чтобы ты даже боялся поднять глаза и посмотреть на кого-то. Будешь мечтать скрыться ото всех, лишь бы не слышать, каким дерьмом тебя буду поливать.       — Что, неужели ситуация с обвинениями в эгоизме ничему тебя не научила? Не заставила стать куда более милой и порядочной?       — Эта ситуация породила во мне еще большую ненависть. Ненависть к человеку, которого я никогда не прощу за то, что он сделал.       — Чего? — сильно хмурится Терренс.       — Не хочешь признаться в том, что сделал? — Ракель грубо отталкивает Терренса от себя и расставляет руки в бока. — А, жалкий актеришка? Не хочешь рассказать, как ты до такого докатился?       — Я не понимаю, о чем ты говоришь.       — Да, Терренс МакКлайф, я все знаю, — с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — Знаю, что это ты это устроил. Ты распространил все эти ложные слухи.       — Черт, Ракель, да что ты такое говоришь… — качает головой Терренс.       — Я с самого начала подозревала только лишь тебя одного. Была уверена, что никому, кроме тебя, это не было нужно.       — Ты обвиняешь во всем меня?       — Думаешь, я забыла, как ты поклялся заставить меня пожалеть? Как заявил, что разрушишь мою карьеру к чертовой матери и не дашь мне спокойной жизни!       — Я хочу все тебе объяснить.       — Что, начнешь убеждать меня в том, что этого не было?       — Нет, я…       — Не надо делать из меня дуру и убеждать, что у меня что-то не так с головой, — сухо говорит Ракель, скрестив руки на груди. — Я прекрасно все помню и точно знаю, что слышала все твои угрозы.       — Да, я это говорил. Но сделал это со зла.       — Да конечно!       — Я как раз хотел обсудить с тобой эту ситуацию.       — Не вижу смысла что-то обсуждать.       — Послушай, Ракель…       — Неужели ты думаешь, что я оставлю все это безнаказанным? — удивляется Ракель. — Нет, не оставлю! Я уничтожу тебя, мразь. Сделаю все, чтобы заставить тебя пожалеть.       — Я этого не делал, клянусь!       — Что?       — Я не распространял про тебя все эти слухи.       — Да что ты говоришь!       — Это правда, Ракель. Это не моих рук дело.       — Интересно, сколько же ты заплатил главному редактору того журнала, который согласился напечатать все эти ложные статейки, порочащие мое чистое светлое имя? Сколько? Скажи мне?       — Я никому ничего не платил!       — Не надо отрицать! — прикрикивает Ракель. — Я все знаю! Некоторое время назад мне позвонил человек, который рассказал, как ему удалось доказать, что какая-то тварь заплатила другой твари за то, чтобы меня клеветали.       — А?       — Кроме того, я думала, что человек, с которым знакома с самого начала своей карьеры, якобы сказал про меня ужасные вещи. Но выяснилось, что это совсем не так. Мой друг сказал, что кто-то заплатил редактору для того, чтобы он публиковал комментарии якобы от имени известных людей и моих близких. Хотя на самом деле тот человек ничего никому не говорил.       — Я в курсе.       — Да что ты?       — Мне известно, что все это было неким заказом. Желанием разрушить твою карьеру намеренно и оклеветать тебя перед всем миром.       — Ну а чтобы прикрыть свою задницу, ты дал распоряжение опубликовать комментарии якобы от своего имени. Чтобы потом тоже возмутиться из-за того, что ты якобы здесь не причем и ничего никому не говорил.       — Что? Да если бы я увидел то, что не было сказано мной, то немедленно бы засудил и редактора, и всех, кто к этому причастен.       — Чтобы отвести от себя подозрения?       — Чтобы восстановить справедливость!       — Да, МакКлайф, ты – редкий гад, — покачав головой, хмуро говорит Ракель. — Мстительный, самовлюбленный гад.       — Клянусь, Ракель, моей вины во всем этом нет, — возражает Терренс. — Я никому ничего не говорил про тебя.       — Что, боишься? Боишься, что я разрушу твою карьеру к чертовой матери и лишу тебя всякого шанса стать известным?       — Знаешь, я был готов к тому, что ты обвинишь меня в подобном. Был готов к чему-то подобному.       — Не надо строить из себя святого. Я уже давно все поняла.       — Ты все неправильно поняла.       — Да что ты! — ехидно усмехается Ракель.       — Да, я угрожал разрушить твою карьеру. Но я ни в чем не виноват. Эти слухи распространил не я.       — Какая же ты сука… Мерзкая самовлюбленная сука.       — Послушай, Ракель…       — Это все из-за тебя… Из-за тебя я была вынуждена читать всю ту грязь, что на меня вылили в Интернете. Из-за тебя все ненавидели меня. Считали самовлюбленной эгоисткой. Были уверены, что я никогда никого не уважала. Считала себя лучше всех. Требовала все самое лучшее. Утверждала, что люди вокруг меня – жалкая пыль. Кто-то даже посмел обвинить меня в школьном буллинге. В доведении какого-то человека до суицида. Да в чем меня только не обвиняли!       — Вовсе не все! Хоть все газеты и журналы писали, что люди проклинают и ненавидят тебя, на самом деле это не так. Многие мои знакомые не поверили, что ты могла так поступить.       — Да? А ты хоть знаешь, сколько гадостей мне написали ко всем моим постам в социальных сетях? Знаешь? Знаешь, сколько всего мне пришлось прочитать за все это время?       — Я все прекрасно знаю. Читал все статьи и смотрел все репортажи.       — Ах, даже так… Хотел быть в курсе того, как проходит твой план по уничтожению моей карьеры?       — Да говорю же тебе, я ничего не делал, — устало вздыхает Терренс.       — Хватит пытаться строить из себя хорошенького. Тебе это не поможет.       — Ракель…       — Я обещаю, ты очень дорого заплатишь за то, что сделал. Это дело не останется без моего внимания. Ты не будешь и дальше делать вид, что все хорошо.       — Послушай меня…       — Рано или поздно люди узнают, кто ты такой на самом деле. Я всем расскажу, что это твоих рук дело. Раз народ хочет знать, кто все это время трусил показать свое лицо и представиться миру, но усердно поливал меня грязью, то они узнают своего антигероя. Узнают, кого им ненавидеть и проклинать. Кому желать сдохнуть и гореть в аду за все, что он сделал.       — Я не имею к этому делу никакого отношения.       — Даже не надейся, МакКлайф, я не оставлю тебя в покое и отомщу. Ты, мразь, сильно пожалеешь о том, что решил встать у меня на пути. Встать на пути самой Ракель Кэмерон.       — Послушай, я бы никогда не пошел на что-то подобное. Мне незачем намеренно на кого-то клеветать. Я никогда не распускал про кого-то какие-то ложные слухи. Никогда не платил деньги каким-то людям для того, чтобы они писали ложные статьи или не давали кому-то какую-то работу.       — Да? А может, я не первая, чью карьеру ты пытался разрушить? Может, ты поступаешь так со всеми, кто тебе неугоден? Вдруг тебе отказало уже очень много девчонок, которым ты так или иначе разрушил жизнь?       — Я никогда не занимался подобными вещами.       — Даже если ты и умудрился заткнуть кому-то рот, то со мной этот номер не пройдет, — уверенно заявляет Ракель. — Я не буду молчать и расскажу людям правду о том, кто ты такой. Раскрою людям глаза и заставлю их прекратить верить, что ты якобы такой милый и невинный.       — Да послушай же!       — Кто знает, может, мой поступок сподвигнет кого-то на какие-то интересные откровения. Может, кто-то заговорит и расскажем всему миру, что ты за наглая и невоспитанная сука, которая думает только о себе.       — Ты несправедлива ко мне!       — Ах, это я несправедлива? — громко ухмыляется Ракель. — Ты распространяешь про меня слухи и злостно смеешься, наблюдая за тем, как народ готова едва ли не разорвать меня в клочья! И ты считаешь, что я к тебе НЕСПРАВЕДЛИВА?       — Я не распространял эти слухи! И вовсе не смеялся над тобой!       — Да что ты говоришь! А те анонимные письма тоже не ты писал?       — Какие еще анонимные письма?       — Которые ты присылал мне даже после того как я сбежала в Лондон.       — Я понятия не имею, о каких письмах ты говоришь.       — Да конечно! Неужели это совпадение? Совпадение то, что я начала получать их с того самого дня, как познакомилась с тобой? С тех пор как я увидела тебя на встрече с Сереной и твоим менеджером! Когда ты поначалу пытался строить из себя милого и пушистого, но резко изменился после того как понял, что перед тобой не будут плясать на задних лапках.       — Я не посылал тебе никаких анонимных писем!       — Ах, не посылал!       — Я не вру тебе!       — Ну да, только не говори, что ты не знал адрес моей электронной почты, который всегда был в публичном доступе. На который любой всегда мог что-нибудь написать. Ты прекрасно об этом и пользовался моментом, отправляя мне письма с длинными текстами и буквально требуя, чтобы я бросила свою карьеру. А потом еще и честно признался в том, что те сплетни – это твоя работа.       — Твою мать, ты несешь какой-то бред, — качает головой Терренс.       — Да, МакКлайф, как бы усердно ты ни скрывался и отказывался написать мне письмо с раскрытием своей личности, я уже давно все поняла.       — Я никогда не писал тебе никаких писем.       — Да я не удивлюсь, если ты еще и завел парочку фейковых аккаунтах в социальных сетях и пишешь гневные комментарии под моими постами в аккаунтах.       — Это уже смешно! — тихо усмехается Терренс.       — А мне – НЕТ! — грубо бросает Ракель. — Мне СОВЕРШЕННО НЕ СМЕШНО!       — Я говорю правду. Правду о том, что не распространял про тебя никакие слухи и не писал какие-то письма, о которой ты говоришь.       — Да? А у тебя есть доказательства? Доказательства того, что ты не чешешь языком?       — Доказательств у меня нет… Но это сделал не я! Клянусь тебе!       — Я понимаю, ты нервничаешь. Боишься, что я уничтожу твою карьеру. Сделаю все, чтобы тебя больше никогда не приглашали сниматься в кино. Не хочешь, чтобы девчонки перестали тобой восхищаться. Ведь услышать хотя бы один комплимент в день для тебя просто жизненно необходимо.       — Я знаю, кто это сделал! — на одном дыхании уверенно заявляет Терренс.       — Что?       — Я узнал, кто распространил все эти ложные слухи. Знаю, кто является настоящим виновником всей этой ситуации.       — Думаешь, я тебе поверю? Думаешь, твой план свалить всю вину на другого человека прокатит?       — Я тебя не обманываю, Ракель, — спокойно говорит Терренс. — Я знаю, кто все это устроил.       — Ну давай, говори… — Ракель с ехидной ухмылкой скрещивает руки на груди. — На кого ты решил свалить всю вину. Кто будет отдуваться за твои делишки вместо тебя?       — Это Саймон, — уверенно произносит Терренс. — Саймон Рингер.       — Какой еще Саймон Рингер?       — Мой личный водитель. Точнее… Бывший водитель.       Ракель призадумывается на пару секунд, чтобы вспомнить, кто такой Саймон Рингер. И понимает, что это тот мужчина, с которым она успела мило пообщаться перед совместной фотосессией с Терренсом. Мужчина, который показался ей приятным собеседником, несмотря на тот холод, что от него исходил.       — Серьезно? — громко удивляется Ракель. — Саймон? Ты хочешь свалить всю вину на этого мужчину? На этого человека, который и мухи не обидит?       — Это правда, Ракель, клянусь, — уверенно говорит Терренс. — Это он распространил про тебя все эти слухи.       — Господи, какой бред! Какой бред! Ты решил обвинить во всем невинного человека, который честным путем зарабатывал себе на жизнь?       — Я узнал об этом совершенно случайно. Рингер сам обо всем проболтался и признался в том, что это его рук дело.       — Ты бы еще обвинил кого-нибудь из моих близких. Например, Наталию. Настроил бы меня против моей лучшей подруги, к которой ты уже успел присосаться как пиявка.       — Да, я тоже сначала не поверил и не понимал, какое отношение он имеет к тебе. Но Саймон был очень уверен. Как будто четко знал, зачем ему это нужно.       — Ну и зачем ему, по-твоему, это понадобилось?       — Не знаю, Ракель. Он так и не признался мне. Но пообещал, что не остановится, по крайней мере, в ближайшее время.       — Слушай, МакКлайф, тебе не стыдно обвинять во всем другого человека? Неужели тебе будет легко жить с таким грузом? Невинный будет отвечать за твои делишки, а ты продолжишь строить из себя невинного и останешься безнаказанным?       — Я говорю тебе чистую правду. Если кого и винить, то только Саймона.       — Я ни за что не поверю, что это был он. Не поверю!       — Но он сам признался!       — Хватит заговаривать мне зубы! — сухо требует Ракель. — Ты все равно не избежишь того, что тебя ждет.       — Ракель, пожалуйста… — с жалостью во взгляде произносит Терренс.       — И не надо так жалостливо на меня смотреть! Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал. Никогда, слышишь!       — Я не собираюсь отвечать за то, в чем не виноват!       — Да? — Ракель расставляет руки в бока. — И чем ты докажешь, что во всем виноват Саймон?       — Я узнал обо всем на нашей последней встрече. Саймон возил меня по делам, а в какой-то момент мы решили зайти в кафе и выпить по чашке кофе. Мы разговорились, а потом начали обсуждать тебя. Точнее, тот скандал с клеветой. Я возмущался из-за того, что кто-то посмел так с тобой поступить. А немного погодя Саймон заявил, что это была его работа.       

***

      Две недели назад.       Саймон Рингер и Терренс МакКлайф находятся в одном маленьком кафе, в котором, сидя за столиком на улице, долгое время что-то оживленно обсуждают с чашкой ароматного кофе. Пару раз к высокому черноволосому красавцу, известного во всем мире как великолепный актер, подходят его поклонники и просят где-то расписаться, а он с радостью соглашается и успевает перекинуться с ними парой слов. Что немного раздражает его компаньона.       Они очень много и долго обсуждают ту историю, в которой оказалась известная модель Ракель Кэмерон, с которой Терренс однажды поработал на одной из фотосессий. Которая, к слову, прошла не совсем удачно. Мужчина признается своему личному водителю Саймону в том, что крайней возмущен всем, что сейчас пишут многочисленные статьи в Интернете и собственные фанаты девушки, резко возненавидевшие ее за то, что она якобы делала все эти годы.       Однако в какой-то момент Саймон решает высказать свое мнение, которое приводит Терренса в глубокий шок.       — И я очень рад, что все так сложилось, — с хитрой улыбкой уверенно заявляет Саймон. — Очень рад, что все сейчас так очерняют имя известной модели, что раньше была любимицей публики, но вдруг стала зазнавшейся стервой, которая любит только себя.       — Что? — сильно хмурится Терренс.       — Значит, я очень хорошо постарался. Люди поверили в мои шокирующие заявления, которые услышал весь мир.       — Боже, Саймон, ты что такое говоришь?       — Ах, Ракель… — Саймон с гордо поднятой головой выпивает немного кофе из своей чашки. — Бедная девочка даже не подозревает, что во всем виноват, казалось бы, милый и пушистый водитель Терренса МакКлайфа. Казалось бы, какое отношение он имеет к этой модельке? Зачем ему все это устраивать? Но правильно люди говорят, что не стоит судить человека по внешности. Ведь тот, кто выглядит как милый и пушистый, вполне может оказаться тем, кто мечтает отомстить тебе за что-либо. Вцепиться когтями в твою спину.       — Погоди-погоди, — спокойно произносит Терренс. — То есть, ты хочешь сказать, что все это твоих рук дело? Это ты распространил все эти ложные слухи?       — Да, милый мой. Все, что сейчас происходит, – моя заслуга.       — Нет… — Терренс качает головой. — Нет, я в это не верю. Не верю, что ты мог так поступить.       — Но как видишь, мог.       — Но зачем тебе все это? Зачем? Почему ты так поступил с Ракель? Что она тебе сделала?       — Ты еще очень многого не знаешь.       — Чего я не знаю? Чего? Того, что она страдает? Страдает из-за того, что пресса поливает ее грязью и выставляет эту девушку едва не сумасшедшей! А ее собственные поклонники пишут ей гневные комментарии и желают ей сгореть в аду!       — И я очень доволен тем, что про нее пишут в прессе, — хитро улыбается Саймон. — Эта девчонка заслужила это.       — Господи, поверить не могу, что это все твоих рук дело.       Терренс выпивает немного кофе из своей чашки и ставит ее на стол.       — Не могу поверить… — задумчиво произносит Терренс, запустив руки в свои волосы. — Не могу поверить…       — Я уже очень давно планировал сделать это, — без зазрения совести признается Саймон. — Давно собирался предъявить этой девчонке счеты. И очень рад, что получил возможность оказаться поближе к ней. Познакомиться с этой девчонкой. Втереться ей в доверие. И сделать так, чтобы она даже и не подумала подозревать во всем меня.       Саймон хитро улыбается.       — Чтобы она подозревала, например, тебя, — добавляет Саймон. — Я более, чем уверен, что Ракель сейчас винит тебя во всех своих бедах.       — Ты хотел подставить меня? — удивляется Терренс. — Хотел свалить на меня все свои делишки и остаться безнаказанным?       — Ну раз уж ты вел себя так вызывающе и всем видом давал понять, что при желании можешь раздавить эту девчонку, как горошину, то почему бы и не воспользоваться такой возможностью.       — Ты больной, Рингер. Просто больной. Ты хоть понимаешь, что творишь? Понимаешь, что, блять, наделал?       — Конечно, понимаю. — Саймон презренно хихикает. — Я надавил, пожалуй, на самое, больное ее место. Поставил под удар ее модельную карьеру. Которой она просто одержима. И уверен, что она сейчас льет слезы из-за того, что ее больше не будут приглашать на съемки. Что люди перестанут восхищаться ею и говорить, что она сияет ярко, словно звезда.       — Прекрати всем этим заниматься и оставь бедную девушку в покое, — холодно требует Терренс.       — И я не ошибся! Эта бедняжка испугалась! До смерти испугалась слышать правду о себе. Настолько испугалась, что даже решила скрыться ото всех и заставить забыть о ней. Правда, по мне это больше похоже на пиар. Способ заставить людей вспомнили о ней. Заставить беспокоиться.       — Любой бы на ее месте предпочел бы сбежать, чтобы никто не указывал на него пальцем.       — Это еще не конец, дорогой мой, — уверенно заявляет Саймон. — Я не остановлюсь и буду дальше вредить этой девчонке.       — И когда ты собираешься остановиться?       — Уж точно не в ближайшее время.       — Немедленно останови эту травлю, Саймон. Ракель не сделала тебе ничего для того, чтобы ты так унижал ее.       — Нет, не остановлю.       — И интересно, каким же образом ты это сделал? Как сделал так, чтобы обо всех этих вещах написали где только можно?       — Легко! — хитро улыбается Саймон и выпивает немного кофе из своей чашки. — У меня есть друг, который работает главным редактором одного журнальчика. Не очень известного, конечно, но это не столь важно. Вот я однажды сходил к нему в гости, выпить кофейку…       — Ты что, заплатил этому человеку?       — А ты умный парень, МакКлайф!       — Ну и сколько же ты ему отвалил?       — Не очень много. Примерно по половине с нескольких зарплат, которые я получал за работу твоим личным водителем.       — Надо же… Так ты, гад, заранее копил деньги для того, чтобы припереться к этому типу и заставить его напечатать все те ложные заметки от имени анонима?       — Мне повезло, что рады дружбы тот мужик согласился оказать мне услугу за небольшие деньги. Правда, я подкармливаю его денежками каждый раз, когда хочу, чтобы были опубликованы новые статьи про Ракель Кэмерон.       — Да уж… Не знал, что все это время со мной работала такая гнида. Гнида, которая решила оклеветать невинную девушку. Это получается, что я как будто финансировал твои проделки?       — И кстати, твоя помощь мне была бы очень кстати.       — Что? — возмущается Терренс. — Ты хочешь сделать меня частью свой авантюры?       — Одно твое слово – и карьера Ракель Кэмерон будет разрушена. Ты подтвердишь все мною сказанное, и этой девчонке не удастся найти работу даже в каком-нибудь магазинчике. Потому что все будут ее ненавидеть и презирать. Ей придется потрудиться, чтобы найти такое место, где никто не будет о ней знать.       — Нет, Рингер, на меня не рассчитывай!       — Если сделаешь все как я скажу, то ты получишь от меня хорошую благодарность.       — Я сказал, что не буду в этом участвовать.       — Но ты же ненавидишь эту девушку.       — А кто тебе сказал, что я ее ненавижу? — удивляется Терренс и выпивает немного кофе из своей чашки. — Да, мы с ней не поладили с самого начала. Но это еще ничего не значит.       — А как же твои угрозы, которые ты выкрикнул ей вслед? Как же твои обещания уничтожить ее карьеру и превратить ее жизнь в ад?       — Я сказал это со зла.       — Я могу предоставить тебе прекрасный шанс отомстить Кэмерон за то, что она так с тобой обращалась. Не склонила перед тобой голову, не называла Аполлоном, отказалась пойти с тобой на свидание, надавала кучу пощечин и полила грязью.       — Я все сказал, Рингер. На меня не рассчитывай.       — Подумай, Терренс, подумай, — с хитрой улыбкой настаивает Саймон. — Не спеши так быстро отказываться от моего предложения.       — Если вздумал заплатить мне, то можешь подавиться деньгами. Мне они не нужны. Не нужны деньги, которые я сам же тебе и плачу за работу водителя.       — Ну, тебе заплачу не только я, но и некоторые репортеры, журналисты и создатели различных шоу, которые ты мог бы посещать, чтобы рассказать всему миру, кто такая Ракель Кэмерон.       — Мне не нужны деньги, заработанные на клевете невинного человека.       — Ты мог бы отдать денежки своей маме. Она ведь так в них нуждается.       — Я и так в состоянии обеспечить мать всем, чем ей нужно.       — Ты уже очень давно не снимался в каких-то масштабных проектах. Довольствуешься только какими-то интервью и фотосессиями для журналов. Но на этом много не заработаешь.       — Прекрати заговаривать мне зубы, Рингер, — твердо требует Терренс. — Я же сказал, что не буду участвовать в твоих делишках.       — Терренс…       — Ты зашел слишком далеко в желании разрушить жизнь этой девушки. И требую, чтобы ты немедленно все это прекратил, представился всему миру и принес публичные извинения людям. Принес извинения самой Ракель, которую ты подверг такому стрессу.       — Нет, дорогой, я не остановлюсь, — уверенно заявляет Саймон. — Ни за что.       — И даже не собираешься представляться миру? Сообщать самой Ракель о том, кто все это устроил?       — Нет, не собираюсь. По крайней мере, пока. Пусть все мои обвинения будут публиковаться от имени анонима. Я считаю, что пока что еще не время раскрывать людям правду. Не время рассказывать Ракель, кто я такой и за что хочу ей отомстить.       — Зато я не буду молчать и расскажу всем, кто все это устроил.       — И сделаешь себе только хуже. Ведь для Ракель ты наверняка главный подозреваемый. Виновник всех ее бед.       — Вот я и собираюсь доказать ей, что моей вины в этой ситуации нет.       — Сомневаюсь, что она тебе поверит. Ты своим омерзительным поведением заставил ее фактически возненавидеть тебя.       — Да, я был с ней груб, — уверенно говорит Терренс. — Признаю. Но я сделаю все, чтобы между нами воцарился мир.       — Неужели ты легко закроешь глаза на то, что она повела себя не так, как все?       — Не твое собачье дело! Как бы то ни было, я не позволю тебе и дальше так издеваться над Ракель и незаслуженно поливать ее грязью.       — В чем дело, Терренс? — невинно улыбается Саймон. — Почему ты вдруг решил встать на защиту этой мерзкой девчонки?       — Потому что мне не нравится, что ты беспричинно унижаешь эту девушку! Не нравится!       — Она ведь насквозь фальшивая! А я всего лишь раскрыл всем глаза на то, как она обманывает своих поклонников. С надеждой, что за красивое тело народ закроет глаза на ее омерзительный характер.       — Ты ничего не раскрыл, Саймон. Ты нагло оклеветал невинную девушку, которая не сделала тебе ничего плохого.       — Ошибаешься, милый мой.       — Какого черта ты все это затеял? — недоумевает Терренс. — Какого хрена, Рингер? Зачем? С какой целью? Чего ты хотел этим добиться?       — Хотел сделать все, чтобы эта девчонка лишилась того, что ей дорого больше всего на свете, — уверенно отвечает Саймон. — Ее модельной карьеры. Восхищения всех людей на свете.       — Когда люди наконец-то откроют глаза и поймут, что их обманывали, тебя захотят растерзать. Ты сам станешь позорищем для всего мира.       — Никто ничего не сможет доказать, — хитро улыбается Саймон. — Даже ты ничего не сможешь сделать.       — Ошибаешься, Рингер, я много чего могу.       — Твоя звездочка уже давно погасла, МакКлайф. Смирись ты уже с этим. Ты все еще мнишь себя великим, хотя на самом деле никогда таковым и не был. А тот факт, что ты сыграл какого-то сопливого смазливого мальчишку в каком-то бессмысленном фильме, не делает тебя великим актером.       — У меня все еще есть очень хорошие связи. Не забывай. Я одним своим словом могу как сломать любому человеку жизнь, так и сделать ее гораздо лучше.       — Вот и воспользуйся этим, чтобы уничтожить карьеру и жизнь Ракель. Разоблачи эту девчонку, которая столько лет притворяется для всех ангелом, хотя на самом деле всех ненавидит и любит только лишь себя одну.       — Прекрати говорить о разоблачении! — грубо требует Терренс. — Никакого разоблачения не было! Ты просто оскорбил и унизил Ракель!       — Я никого не оскорблял. Всего лишь сказал людям правду.       — Ты оболгал ее, Саймон! Нагло оболгал. Ракель не сделала ничего из того, в чем ты ее обвинил.       — А ты слышал такую поговорку, как в тихом омуте черти водятся? — Саймон складывает руки перед собой на столе. — Не верь тому, что видишь до тех пор, пока не узнаешь, что у человека внутри. А уж поверь, у любого могут быть свои скелеты в шкафу.       — Да, в этом я с тобой соглашусь, — соглашается Терренс. — Но я точно знаю, что Ракель – действительно такая, какой она является и на публике.       — Вы оба притворщики. Что ты притворяешься милым и пушистым, что она строит из себя ангела.       — Это ложь! Я не притворяюсь!       — В любом случае я могу совершенно спокойно продолжать и дальше подкармливать публику интересными подробностями ситуации Ракель Кэмерон. Вот кину им косточку, как собаке, и буду наблюдать за тем, как они будут ею увлечены.       — Знай, Рингер, я не буду молчать, — уверенно обещает Терренс. — Я расскажу людям правду. Раскрою личность человека, который все это сделал.       — Сначала докажи это. Докажи, что я сделал это для того, чтобы отомстить этой девчонке.       — За что? — удивляется Терренс. — За что ты так ненавидишь ее? Что Ракель тебе сделала, раз ты выставил ее высокомерной стервой, которая только и думает о себе?       — Когда-нибудь ты обо всем узнаешь. Да и Ракель однажды узнает, почему я ненавижу ее. Узнает, для чего я все это делаю.       — Она совсем не такая, какой ты ее выставил.       — Ты очень плохо разбираешься в людях, дорогой мой, — хитро улыбается Саймон.       — Я прекрасно разбираюсь в людях.       — Советую тебе не поддаваться чарам этой жалкой модели. Не забывай, красивый фрукт снаружи иногда бывает гнилым внутри.       — Я точно знаю, что Ракель не такая, какой ты ее считаешь.       — Ничего, милый, ничего. Я заставлю тебя очнуться и понять, что эта девчонка не та, за кого себя выдает.       — Она не виновата в том, что у тебя поехала крыша из-за желания отомстить ей. Непонятно, правда, за что.       — Ну хорошо, раз тебе так интересно, то я скажу кое-что. Одну маленькую вещь. — Саймон делает небольшой глоток кофе из своей чашки. — Причина моей мести кроется в чем-то очень интересном, к чему эта девчонка имеет прямое отношение. Но ты пока что не узнаешь об этом. И не пытайся ничего узнать. Тебе все равно никто ничего не скажет. Потому что я – единственный, кто знает всю правду.       — Мне чихать на причину мести, — сухо бросает Терренс. — Я просто хочу, чтобы ты прекратил подкупать своего дружка, который работает главным редактором журнал, и заставлять его писать все эти унизительные вещи, от которых у меня волосы дыбом встают. И наконец-то оставил бедную девушку в покое.       — Я не перестану, — уверенно качает головой Саймон. — Ни за что.       — Тебе надо лечиться, ублюдок.       — Кроме того, очень скоро я снова пойду к Кендрику и попрошу его написать еще парочку унизительных статей. Чтобы и дальше заставлять людей верить, что она подлая и лживая стерва.       — Хватит, Рингер! — резко хлопнув рукой по столу, громко требует Терренс. — Довольно! Я требую, чтобы ты оставил Ракель в покое и прекратил клеветать на нее!       — Спокойно, МакКлайф, спокойно. Не надо выставлять себя истеричкой.       — Ты доиграешься, мразь. Если Ракель так и будет страдать из-за твоих чертовых игр, то ты очень сильно об этом пожалеешь. Я заставлю тебя дорого заплатить за все, что ты делаешь, и наконец-то разоблачу твою наглую ложь. Из-за которой бедняжка куда-то сбежала.       — Слушай, Терренс, а чего ты так беспокоишься за нее? — хитро улыбается Саймон, крепко сцепив пальцы и подозрительно посмотрев на Терренса. — Тебе-то какая разница, что будет с этой девочкой? Она для тебя никто, чтобы так беспокоиться за нее!       — Да, мне действительно не все равно на нее, — уверенно заявляет Терренс. — И я хочу сделать все, чтобы защитить ее от тебя и твоих грязных делишек.       — Не совершай ошибку, дорогой. Конечно, ты бываешь просто невыносим и бесишь меня, но я не желаю тебе зла. Не хочу, чтобы ты пожалел о том, что делаешь.       — Я никогда об этом не пожалею. Не пожалею о том, что защищаю Ракель от ублюдка, который перешел все грани разумного.       — Напрасно! Эта девчонка все равно не отблагодарит тебя за все твои поступки. Потому что, во-первых, она обижена на тебя и считает, что ты во всем виноват. Во-вторых, эта девчонка любит только себя. Поверь, если бы у нее выбор между семьей или карьерой, то она выбрала бы карьеру. На семью ей по хер. Она хочет только лишь слышать, как все ею восхищаются. Как все называют ее своим идолом. А если этого не будет, то это станет для нее сильным ударом.       — Узнала бы полиция о том, какие делишки ты вытворяешь, тебя бы уже давно посадили за решетку.       — Только посмей пойти в полицию и что-то рассказать им про меня, — уверенно говорит Саймон. — Если ты посмеешь сделать это, я превращу твою жизнь в настоящий ад. Уничтожу тебя так же, как собираюсь уничтожить Ракель.       — Я не боюсь твоих угроз, Саймон, — уверенно заявляет Терренс. — К тому же, не забывай, что ты имеешь дело с самим Терренсом МакКлайфом.       — Мне плевать, кто ты такой. Я тебя предупреждаю, если ты пойдешь против меня, тебе придется сильно об этом пожалеть.       — Если ты и дальше продолжишь так издеваться над девушкой, то я не побоюсь чем-то пожертвовать, лишь бы засадить тебя в тюрьму и рассказать всем, какая ты гнида.       — Что, мальчик, осмелел больно, я смотрю?       — Я – уважаемый в шоу-бизнесе человек! Если я раскрою рот, то все однозначно поверят мне. Мне надо всего лишь одно слово, чтобы, сука, уничтожить тебя.       — Так-так, слышь, самопровозглашенный король, ты притормози немного, — резко отрезает Саймон. — Сними свою корону, которую ты сам на себя напялил.       — Советую тебе притормозить и прекратить делать то, что ты делаешь.       — Если ты опять начал забываться и страдать от мании величия и неотразимости, то я быстро спущу тебя на землю.       — Хватит мстить Ракель! Хватит унижать девушку в глазах ее собственных фанатов, которые ополчились на нее из-за той лжи, которую твой дружок понаписал в своем журнале.       — Ах, Терри, Терри… — с широкой улыбкой качает головой Саймон, откинувшись на спинку стула. — Раз ты так яро защищаешь эту девочку и даже готов пожертвовать своей карьерой, то я могу предположить только одно. Ты все-таки поддался ее чарам и влюбился в нее.       — Это уже не твое дело, Рингер.       — Влюбился. Я это по глазам вижу. По твоему поведению. Раньше ни одна девчонка не могла зацепить тебя так сильно, как Ракель Кэмерон.       — Я сказал, это не твое дело.       — Понимаю… Тебя определенно зацепила эта сексуальная красавица. Зацепило ее нетипичное поведение. Зацепил тот факт, что она не собирается бегать за тобой и смотреть тебе в глаза. Наоборот, эта девчонка вынуждает тебя бегать за ней и быть ее рабом. Из-за нее ты окончательно потерял голову. А поскольку тобой уже овладели чувства к ней, то ты не хочешь слышать тех, кто говорит, кто она такая на самом деле.       — Тебе-то, блять, какое дело, влюблен я в нее или нет? — грубо недоумевает Терренс. — Мне что, надо спрашивать у тебя разрешение на то, можно ли мне в кого-то влюбляться?       — У меня – нет, а вот твоя мамуля точно должна одобрить выбор своего сыночка.       — Не беспокойся. Моя мать одобрит. А если нет, то она не будет лесть в мою жизнь откровенно. Просто выскажет свое мнение, но не станет пытаться разлучить меня с какой-то девушкой.       — Ну я в этом сомневаюсь.       — Не смей указывать мне, что делать. Ты не мой менеджер и даже не мой папаша, чтобы контролировать мою жизнь. С которой я вполне могу разобраться сам.       — Я очень сомневаюсь, что твоей мамочке понравится та девчонка, в которую тебя угораздило влюбиться. Вот откроет эта женщина пару газет или журналов и почитает несколько статей о том, какой у нее нестабильный характер, и как ее легко вывести из себя, и она сразу же начнет протестовать против твоих отношений с этой моделькой.       — Если бы у нее и были проблемы с головой, об этом твердили бы с самого начала. Но до того, как ты устроил этот скандал, у Ракель была безупречная репутация.       — Будь осторожен, Терренс МакКлайф, не совершай глупые ошибки. Я советую это как человек, который искренне желает тебе счастья. Который старше тебя и лучше знает жизнь и разбирается в людях.       — Без тебя разберусь!       — Не связывайся с этой девчонкой и не порть себе жизнь. Я тебя прошу. Если ты хочешь услышать, какая она на самом деле, то я могу привести к тебе некоторых людей, с которыми когда-то работала Ракель. Они с радостью расскажут тебе про ее омерзительный характер и все истерики этой девчонки, которые она устраивала на съемках.       — Мне чихать на твои слова, Саймон, — холодно, уверенно говорит Терренс. — Несмотря ни на что, я буду защищать Ракель от тебя и гнева ее собственных фанатов.       — То есть, ты все-таки хочешь принять сторону этой девчонки?       — И я сделаю это! Говорю еще раз, я не собираюсь участвовать в твоих грязных делишках и делать вид, будто то, что ты хочешь сделать, – это нормально.       — Тобой руководят чувства, Терренс. А тебе надо включить голову. Ты совершишь огромную ошибку, если побежишь разыскивать эту беглянку, потому что она обязательно сломает тебе всю жизнь.       — Не говори того, чего ни черта не знаешь.       — Я уверен, ты еще очень сильно пожалеешь о том, что не послушал меня и связался с ней. Еще будешь проклинать тот день, когда встретил ее.       — А я проклинаю тот день, когда согласился дать тебе работу. — Терренс упирается руками о стол, холодно смотря на Саймона. — Поверить не могу, что столько лет со мной работала такая гнида.       — Ты ничуть не лучше, — уверенно заявляет Саймон. — Ты – самовлюбленный и невоспитанный мудак, которого мамаша ничему не научила.       — Знаешь, Рингер, ты буквально стал моим проклятием. Проклятием, из-за которого вся моя жизнь пошла под откос.       — А причем тут я? — ехидно усмехается Саймон.       — Потому что с тех пор, как я согласился сделать тебя своим личным водителем, меня уже не приглашают сниматься так часто, как раньше.       — Так это не моя вина, дорогой мой. Можно добиться такого колоссального успеха лишь однажды. Второй раз у тебя точно не выстрелит.       — Да что ты говоришь!       — Смирись с тем, что твое время ушло, Терренс. Да, ты какое-то время еще будешь получать предложения сниматься в кино, но пик твоей славы уже давно пройден. Ты уже никогда не будешь так популярен, как тогда. А через несколько лет, когда тебе будет больше тридцати, тебя все забудут. Ты уже никому не будешь интересен. Придут другие, более талантливые люди.       — У меня было все хорошо до того, как я встретил тебя, — грубо говорит Терренс. — Каждый год выходило несколько фильмов с моим участием. Я зарабатывал отличные деньги! Мой график был расписан на несколько месяцев вперед. А теперь даже если я и снимаюсь, то только максимум один-два раза в год. И то сейчас я действительно держусь только за счет интервью, фотосессий и участию в каких-то шоу.       — Если ты не готов смириться с тем, что твоя звезда погасла, то советую тебе сходить к психологу. А иначе ты сойдешь с ума. Прямо как многие знаменитости, чья звезда погасла так же быстро, как и зажглась. Тебе точно не помешает сходить на парочку консультаций, учитывая, что ты просто не можешь прожить день без комплиментов.       — Нет, Рингер, это тебе нужен психиатр! Ибо ты окончательно рехнулся!       — У меня с головой все в порядке.       — Да? Я что-то сомневаюсь!       — У всех моих поступков есть причины. О которых всем станет известно тогда, когда придет время. Не думай, что я просто так выбрал себе жертву.       — Ты точно несешь людям неприятности. То у меня карьера пошла ко дну, то Ракель стала объектом издевательств и незаслуженных унижений. Хотя до этого у нее также все было прекрасно.       — Не надо винить других в том, что твоя карьера пошла под откос. В этом никто не виноват. Так бывает. Все звезды через это проходят.       — Но ничего, я не сдамся. Не сдамся и однажды доберусь до Голливуда. Снимусь в фильме, который снова сделает меня известным. Продемонстрирую свой талант в фильмах известных режиссеров. Уж благодаря их громким именам я снова стану известным и востребованным.       — Да, только кто из этих именитых режиссеров пригласит тебя сниматься? — ехидно ухмыляется Саймон. — Ты ведь уже никому не интересен как актер.       — Я еще вернусь и сделаю все, чтобы ко мне выстраивались в очередь с предложением о съемке в кино.       — Ты сможешь продержаться только лишь за счет остатков своей прежней славы. Но однажды и это тебе уже не поможет. Никто не будет приглашать тебя сниматься даже в небольших ролях. И ты никогда не избавишься от клеймо глуповатого и сексуального Мэйсона Хьюстона и не докажешь, что можешь играть и более серьезные роли.       — Я не собираюсь отрекаться от той роли, которая сделала мне известной. Какая бы она ни была, именно благодаря ей случился взлет моей актерской карьеры.       — А, ну понятно! Тебе ведь нравится оставаться им. Ты хочешь, чтобы тебя по-прежнему считали молодым и горячим парнем с шикарным телом, о котором мечтают все девушки на свете.       — Зато я точно знаю, что твоя давняя мечта стать режиссером никогда не станет реальностью. Ты как был простым работягой, так им и останешься.       — Я уже давно с этим смирился и не мечтаю об славе. А вот ты уже несколько лет не хочешь верить, что твоей карьере подошел конец.       — Закрой свой рот, ублюдок. Не беси меня еще больше.       — Не груби мне, МакКлайф, — холодно говорит Саймон. — А иначе тебе придется бежать от позора так же, как и Кэмерон.       — Не надо мне угрожать.       — Клянусь, я расскажу всем, что ты на самом деле из себя представляешь. Расскажу, как ты тоже притворяешься невинным ангелочком, у которого полным-полно демонов в голове.       — Лучше разберись со своими демонами, — резко отрезает Терренс. — И оставь, наконец, Ракель в покое!       — Еще раз предупреждаю тебя: не связывайся с этой обманщицей. Вот зуб даю, ты еще здорово настрадаешься из-за нее. Будешь жалеть, что не послушал моего доброго совета и не сбежал от этой коварной сучки. От этой ведьмы, которая легко околдовала едва ли не всех молодых парней на свете.       — Ты совсем ее не знаешь! И не имеешь никакого права говорить мне, кто она такая!       — Ты разговаривал с ней всего пару раз и не успел хорошо узнать ее.       — Так же, как и ты!       — Я хочу, чтобы Ракель не забывала о том, что она не суперзвезда, капризам которой никто не обязан потакать.       — Ты очень жестоко поступаешь с этой девушкой. Она не заслужила всей этой грязью, что выливается на нее по твоей вине.       — Не был ты влюблен в нее, то поверил бы мне.       — Надеюсь, что однажды все это вернется тебе бумерангом. Хочу, чтобы ты страдал так же сильно, как и эта бедная девушка, которая сбежала отсюда, лишь бы не слышать, как ее незаслуженно унижают.       — Ты сейчас договоришься, несносный паразит, — сквозь зубы цедит Саймон, едва сдерживая себя, чтобы не напасть на Терренса с кулаками прямо в общественном месте на глазах людей. — Клянусь, сука, я так испорчу тебе жизнь, что ты и сам захочешь свалить подальше или вообще сдохнуть от стыда.       — Попробуй! — дерзко произносит Терренс, свысока смотря на Саймона. — Давай, Рингер, вперед! Я посмотрю, кому из нас поверят больше: тебе, человеку, который смеет врать и клеветать на невинную девушку, или мне, очень уважаемому актеру, мнение которого всегда высоко ценится.       — Я сейчас серьезно, Терренс! — чуть грубее бросает Саймон. — Если ты начнешь разыскивать эту девку, чтобы защитить от моих нападок, то тебе придется очень дорого заплатить за это. Клянусь, я не дам тебе спокойной жизни!       — А у меня ее уже давно нет! С тех пор как мы с тобой встретились!       — МакКлайф!       — И да, хочу сообщить тебе, что больше не собираюсь работать с таким ублюдком, как ты.       — Что? — ехидно усмехается Саймон. — Ты меня увольняешь?       — Да, Саймон, я тебя увольняю! — с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — Отныне ты больше не работаешь моим личным водителем. Который мне в принципе особо не нужен. Я нанял тебя лишь из жалости. Но теперь с большим удовольствием избавляюсь от тебя.       — Ты совершаешь огромную ошибку, парень. Если не хочешь пожалеть, то не делай глупостей. Протрезвей и забудь о своих чувствах к этой девчонке!       — Я уже все решил, Саймон! Ты уволен! Можешь искать себе другую работу. Правда, я сомневаюсь, что ты найдешь что-то стоящее, что помогло бы тебе и дальше подкармливать своего дружка Кендрика.       — Твою мать, да услышь ты меня, МакКлайф! Вроде умный мужик, но ведешь себя, как маленький, безмозглый мальчишка!       — Клянусь, если у меня будет хоть малейший шанс рассказать всему миру, как ты унизил бедную девушку, тебе придется бежать от того позора, с которым будешь вынужден столкнуться.       — Однажды ты скажешь мне «спасибо» за то, что я заставил тебя очнуться и понять, какую глупость ты хочешь совершить.       — Нет, Рингер, я совершу глупость, если и буду молчать о том, что кто виноват в распространении этих ложных сплетен. Прекрасно зная, что люди поверят мне и перестанут издеваться над Ракель.       — К тому же, я в любом случае воспользуюсь твоим именем и заставлю Кендрика написать в своем журнале комментарий якобы от твоего имени.       — Увижу хоть один комментарий, сказанный не мной, я посажу тебя и этого ублюдка Кендрика.       — Это мы еще посмотрим!       — Все те статьи в газетах и журналах заставили меня очнуться. И я уж точно не собираюсь терпеть и бояться такого мерзкого и бессовестного ублюдка. И я не готов мириться с этой несправедливостью.       Терренс залпом выпивает остатки своего кофе и собирается покинуть кафе, пока Саймон хмуро смотрит на него со скрещенными на груди руками.       — С меня хватит, я ухожу, — холодно бросает Терренс, достает несколько купюр из кармана своей куртки и кидает их на стол. — На меня не рассчитывай! Ищи другого идиота, который будет выполнять твои грязные делишки.       Терренс ехидно усмехается.       — Тем более, что у тебя и так слишком много знакомых в Нью-Йорке, которые готовы что угодно сделать для тебя, — добавляет Терренс.       — Закрой свой рот, щенок, — грубо требует Саймон.       — Всего хорошего, Саймон Рингер. С этого момента я буду обходиться без личного водителя. Буду сам ездить куда только пожелаю.       — Куда пошел? Куда ты собрался, я спрашиваю?       — Отвали от меня, мудак!       — МакКлайф! А ну вернись на место! Мы еще не закончили! МакКлайф! Ты оглох что ли? МакКлайф! Вернись, я сказал!       Однако Терренс никак не реагирует на эти слова. Он спокойно встает из-за стола и быстрым шагом покидает кафе. Пока Саймон провожает его недовольным взглядом, едва сдерживая злость по отношению к этому человеку.       — Ну ты и мразь, МакКлайф… — тихо возмущается Саймон. — Просто мразь… Я с тобой по-хорошему, а ты, сука, вот так значит…       Саймон тихонько рычит.       — Что ж, хорошо! — восклицает Саймон. — Раз тебе так угодно, то проваливай к этой девчонке. Я и сам смогу сделать все, чтобы уничтожить ее и заставить ответить за то, что мне пришлось пережить. Только запомни, рано или поздно ты сильно пожалеешь об этом. Вы оба пожалейте о том, что просто живете на этом свете. Я не оставлю вас в покое. И сделаю все, чтобы вы вздрагивали, даже просто вспоминая меня. Даже если пройдет десять или двадцать лет.       Саймон с хитрой улыбкой медленно делает глоток кофе из своей чашки.       «Эта девочка еще не знает, какой ад ее ждет… — думает Саймон. — И даже не догадывается, что я знаю ее намного дольше, чем она – меня. Не знает, почему она мне нужна. Почему я так мечтаю уничтожить ее…»       Саймон гордо приподнимает голову.       «Но ничего, Ракель Кэмерон, однажды придет день, когда ты обязательно узнаешь всю правду, которая известна никому, кроме меня, — обещает Саймон. — С помощью этого идиота Терренса, который втюрился в тебя, или без, но я все равно уничтожу тебя. Ты никуда от меня не денешься. Я найду тебя в любой точке мира. В любой…»       Саймон бросает короткий взгляд в сторону и начинает с задумчивым лицом поглаживать свой подбородок.       «Ну и с этим предателем я разберусь… — обещает Саймон. — Только чуть позже. Однако он тоже так просто от меня не отделается. Он еще узнает, что значит идти против Саймона Рингера. И пожалеет о том, что совершил такую глупую ошибку.»       Саймон ехидно усмехается.       «Хотя не исключено, что я могу воспользоваться твоим именем и твоей славой, когда заставлю Кендрика написать статью, где будут якобы твои ужасные комментарии о той, в которую ты влюблен, — думает Саймон и тихонько смеется. — Вот она придет в ярость! Тем более, что ты наверняка для нее главный подозреваемый. Который захотел отомстить ей за то, что она отвергла тебя.»       Саймон гордо приподнимает голову.       «Не думай, что ты такой всемогущий, Терренс, — думает Саймон. — У меня тоже есть свои связи. Есть люди, которые за небольшую денежку готовы сделать все, о чем я попрошу. Немного усилий – и твоя карьера будет разрушена к чертовой матери. Уверен, что это сильно ударит по твоей заоблачной самооценке, и ты перестанешь считать себя едва ли не Богом, которому все должны поклоняться. Рано или поздно я сниму с тебя корону, которую ты на себя напялил, Терренс МакКлайф. Я тебе это обещаю. Приползешь ко мне коленях и будешь молить о прощении. Будешь сильно жалеть о том, что встал на сторону этой девчонки.»       Саймон еще на какое-то время остается в этом кафе и неторопливо пьет свой кофе из маленькой чашки, время от времени бросая взгляд на людей, что проходят мимо него, и усердно думая над своей местью Ракель, которая ни в чем не виновата перед ним. Но которая, по его мнению, все-таки что-то сделала. Думает также и над местью Терренсу, который прямым текстом заявил, что переходит на сторону этой девушки и сделает все, чтобы помочь ей восстановить ее репутацию и защитить от нападок, которые она не заслужила.       

***

      — Когда он это сказал, я поначалу не поверил ему, — признается Терренс. — Но Саймон говорил очень уверенно и был решительно настроен на то, чтобы уничтожить тебя. Как я уже говорил, он наотрез отказался объяснять причину своих поступков. И заявил, что до определенного времени ты не узнаешь, кто за всем этим стоит.       Терренс замолкает на пару секунд.       — Я не стал молчать и заявил, что сделаю все для того, чтобы вывести его на чистую воду, — добавляет Терренс. — Чтобы не дать тебе и дальше думать, что все это моих рук дело. Это не моя вина. Во всем виноват Саймон Рингер. Человек, который работал моим личным водителем. Который присутствовал практически на всех моих съемках.       — Вот как… — с недоверием произносит Ракель, держа руки скрещенными на груди.       — Я правда не распространял про тебя все эти сплетни. Хотя Саймон очень радовался от одной только мысли, что ты могла винить во всем меня. И даже не подумала о том, что он мог быть как-то к этому причастен.       Ракель несколько секунд ничего не говорит и обдумывает все, что только что услышала, по-прежнему не веря, что во всем может быть виноват Саймон, и считая, что Терренс просто пытается свалить всю вину на другого человека. Пока Наталия все еще прячется недалеко от своей подруги и слышит ее разговор с мужчиной, приходя в ступор после всего услышанного, хотя также не спеша верить в невиновность этого человека.       — История, конечно, очень правдоподобная, — задумчиво говорит Ракель. — Но я все равно не могу в это поверить.       — Ты мне не веришь? — округляет глаза Терренс.       — Не верю. И по-прежнему считаю, что ты пытаешься прикрыть свой зад.       — Клянусь, Ракель, я не солгал тебе. Во всем виноват Саймон. Именно он должен отвечать за то, что сделал. А не я. Я здесь совершенно не причем.       — Думаешь, твои рассказы могут стать хорошим доказательством твоей невиновности?       — Ты должна мне поверить.       — Серьезно? — Ракель ехидно ухмыляется. — С какой это стати?       — Ты не можешь обвинять меня в том, чего я не делал, — уверенно отмечает Терренс.       — Что бы ты ни сказал, я ни за что не поверю в твою невиновность.       — Хорошо, а что мне нужно сделать для того, чтобы ты поверила?       — Ничего!       — Послушай, Ракель…       — Я не хочу слышать никакие твои оправдания.       — Во всем виноват Саймон!       — Хватит пытаться свалить всю вину на невинного человека.       — Саймон далеко не невинный! Он – виновник всего, что с тобой произошло. Если с кого и спрашивать, то только с него.       — Как бы сильно ты ни хотел отправляться в тюрьму, тебе все равно придется туда пойти. Потому что я не позволю тебе оставаться безнаказанным. Тебе и тому мужику, который писал все эти ложные статьи по твоей указке.       — О боже, пошли мне терпения… — с прикрытыми глазами тихо взмаливается Терренс. — Помоги мне доказать этой упрямой девчонке, что я ни в чем не виноват.       — И ты приперся в Лондон для того, чтобы рассказать мне эту ложь?       — Я приехал сюда, чтобы рассказать тебе всю правду и назвать имя настоящего виновника.       — И тебе совсем не жалко времени? Не жалко было тратить деньги на билет? Должен был понимать, что я ни за что не поверю в твои чертовы сказки!       — Я был обязан это сделать!       — Ты обязан был сообщить всему миру о том, что сделал!       — Я не собираюсь отвечать за то, чего не делал.       — А ты ответишь за то, что сделал.       — Да не виноват я в этом! — повышает голос Терренс. — Не виноват!       — Какой же ты трус, МакКлайф… Распространяешь сплетни обо мне под маской анонима и трусишь в этом признаться.       — Мне что, признаться всему миру в том, что сделал другой человек?       — А вдруг ты с ним в сговоре? Вдруг этот Саймон согласился взять вину на себя и прикрыть твою чертову задницу? Сделать так, чтобы твоя безупречная репутация никак не пострадала!       — Не надо делать из меня монстра!       — А ты что, невинный ангел?       — Да, я не ангел. Но я ни в чем не виноват.       — Ладно, не хочешь признавать свою вину – не признавай. Видно, что ты не умеешь это делать. Считаешь, что во всем виноваты только лишь люди вокруг тебя. Даже если они ничего не делали.       — Послушай, Ракель…       — Только я не собираюсь молчать! Не собираюсь делать вид, что все хорошо. — Ракель резким движением руки убирает прядь волос с лица. — Я не стану вести себя как все и закрывать глаза на твои поступки только лишь ради твоего красивого личика. Ради личика, которое надо как следует побить.       Терренс ничего не говорит и просто тихо рычит с закатанными глазами, едва сдерживая себя для того, чтобы не сделать что-нибудь с Ракель, которая, сказать по правде, начинает все больше его раздражать. Пока Наталия старается услышать каждое слово их разговора, скрываясь за высоким уличным фонарем.       «Хоть я не хочу выгораживать его, мне кажется, что Терренс говорит вполне искренне, — думает Наталия. — У меня такое впечатление, что МакКлайф реально ни в чем не виноват. Во всем виноват некий Саймон… Кажется, Ракель как-то говорила про него. Правда, она вряд ли могла подумать, что за всеми теми слухами стоит именно он.»       Наталия слегка хмурится.       «Интересно, что тому мужику нужно от Ракель? — задается вопросом Наталия. — Что она такого сделала, раз он обиделся на нее и возможно решил распространить все эти ложные слухи? Если это действительно водитель Терренса, то Ракель вроде бы сказала, что он нормальный и достаточно порядочный. Неужели это было притворство?»       Наталия качает головой и продолжает внимательно слушать все то, что говорят Ракель и Терренс, не обращающие внимания на тех людей, которые время от времени проходят мимо них и бросают на них несколько косые взгляды, будто задаваясь вопросом, почему эти люди ругаются прямо посреди оживленной улицы.       — Да-да, МакКлайф, ты не ослышался, — уверенно говорит Ракель. — Я не позволю тебе спокойно жить и делать вид, что ничего не случилось.       — Если хочешь, я могу заставить Саймона лично признаться тебе в том, что он сделал, — отвечает Терренс. — Приведу его к тебе и потребую все объяснить.       — Объяснить то, как ты договорился с ним о том, чтобы оклеветать меня?       — Я ни о чем не договаривался с Саймоном. Этот человек действовал без моего ведома.       — Вы точно сговорились. Я в этом не сомневаюсь.       — Это ложь! Мы ни о чем не договаривались.       — Ты еще скажи, что ничего не знал обо всех его делишках.       — Не знал. Я даже и подумать не мог, что Саймон окажется виновником всего происходящего.       — Да что ты!       — Я мог подумать на любого из твоих ненавистников. На любого известного человека, который когда-либо говорил о тебе что-то нелестное. Но никогда не думал, что во всем окажется виноват Саймон. Мой бывший личный водитель, который не имеет к тебе никакого отношения.       — Верно, я раньше никогда нигде его не встречала. И уверена, что Саймон никак не мог мне навредить.       — Да я запросто мог заподозрить даже тех, кто хорошо к тебе относился. Я бы нисколько не удивился, если бы кто-то из твоих друзей оказался врагом.       — Однако все люди в моем окружении надежные и проверенные. Есть только лишь одна гнида, которая испортила мне всю жизнь. Которая заставила меня ненавидеть его так сильно, как еще никого в жизни.       — Не надо обвинять меня во всем только из-за того, что мы поругались на фотосессии.       — Ты сам себя выдал!       — Как? Всего лишь со зла сказал, что уничтожу твою карьеру?       — Этого уже достаточно для того, чтобы быть уверенной в том, что это ты все устроил.       — Я не имею к сплетням никакого отношения, — в очередной раз повторяет Терренс. — Никакого! Я не распространил про тебя никаких слухов и не давал прессе никаких комментариев. Ничего не делал! Ничего!       — Не ври мне! — прикрикивает Ракель, уставив холодный взгляд в глаза Терренса.       — Я не вру.       — Ты ничем это не докажешь. Не докажешь, что не распространял эти слухи и не писал мне все те анонимные письма.       — Слушай, Кэмерон, сколько раз мне повторять, что я, твою мать, не имею к этому никакого отношения? НИКАКОГО! ПОНИМАЕШЬ?       — ДОКАЖИ! Докажи, что это так!       — Ты должна поверить мне на слово.       — Ах, на слово… С какой, твою мать, стати?       — А что касается тех писем, я нисколько не сомневаюсь в том, что их также писал Саймон.       — Ах, Саймон, значит…       — Да, Саймон!       — Мне что, показать тебе все твои писательские творения? Которые ты наверняка сочинял часами перед тем, как отправить мне!       — Ну покажи! Давай, девочка, покажи мне все эти письма! Покажи!       — Ну и покажу!       — Покажи!       — Покажу!       — Где они, блять? Показывай!       — Сейчас увидишь, раз так хочешь!       Ракель резким движением раскрывает свою сумку, достает из нее свой смартфон и начинает что-то в нем искать.       — Сейчас-сейчас… — более низким голосом тараторит Ракель. — Сейчас ты, сука, все увидишь… Я не поленилась сохранить все твои творения в отдельную папочку.       Спустя несколько секунд Ракель находит в своем телефоне то, что ей нужно, и демонстрирует его содержимое Терренсу.       — Смотри, МакКлайф! — восклицает Ракель. — НАСЛАЖДАЙСЯ!       Терренс быстро пробегается глазами по тексту одного из писем, которое ему показывает Ракель, покачав головой.       — Как я и думал, — задумчиво произносит Терренс. — Это Саймон… Здесь чувствуется его рука…       — Читай-читай, павлин, читай! — хмуро бросает Ракель и показывает Терренсу еще одно письмо. — И вспоминай! Вспоминай самого себя! Вспоминай, как ты часами сидел за компьютером, чтобы сочинить все эти длинные тексты. Не поленился же!       — Он постепенно готовил тебя к раскрытию своей личности. Хотел запутать… То говорит, что подозреваемый находился среди тех, кто был на нашей фотосъемке, то заявляет, что во всем виноват кто-то из твоих друзей или близких.       — Ну да, ты решил немного запудрить мне мозги. Только я все равно поняла, что это твоя работа. Сколько бы ты ни отнекивался.       — Саймон даже дал тебе намек на то, чтобы ты призадумалась. Его цитата… Очернить невинного человека – проще простого. Гораздо сложнее восстановить отношения с тем, кого ты незаслуженно обвиняешь во всех смертных грехах.       — Ну с тобой я уж точно не собираюсь восстанавливать отношения. Не собираюсь становиться тебе другом и прощать за то, что ты сделал.       — Я ничего не делал!       — Я даже была бы готова закрыть глаза на то, что ты нагло приставал ко мне и посмел поцеловать. Но это уже выходит за границы дозволенного. Я никогда… Слышишь, никогда не прощу тебя за то, что ты посмел оклеветать меня в глазах людей.       — Да ты хоть внимательно читала все эти письма? Сколько раз? Или же ты взглянула на них разок или два и закрыла их с мыслью, что во всем виноват лишь я один?       — Я читала их очень внимательно и много раз. — Ракель сжимает свой смартфон в руке. — И сразу же все поняла. Поняла, кто хочет разрушить мою жизнь. Да, к сожалению, мне никто не поверил, когда я рассказала о своих подозрениях. Но мне как-то плевать. Я точно знаю, что не ошибаюсь. Знаю, что сделаю все, чтобы наказать своего обидчика.       — Я не буду отвечать за то, чего не делал!       — И будь уверен, я уже ничего не боюсь, — уверенно заявляет Ракель. — Не боюсь твоих угроз и всего, что ты можешь со мной сделать. Я готова бороться и призвать тебя к ответу. И стала намного сильнее и чувствую себя гораздо увереннее.       — Ты же потом сама начнешь жалеть о том, что так яро обвиняешь человека, который не сделал ничего из того, что пытаешься ему приписать.       — Неужели тебе совсем не стыдно? Неужели совесть совсем не мучает? Хотя бы немного!       — Я ни в чем не виноват, — уверенно, спокойно произносит Терренс. — И буду стоять на своем до самого конца.       — Хорошо, МакКлайф, отстаивай. Будешь рассказывать все эти сказки не мне, а сотрудникам полиции. И судье, которая вынесет тебе самый строгий приговор.       — Серьезно? Ты собралась сажать меня в тюрьму?       — И посажу. Сделаю все, чтобы ты, сука, остался там до конца своих дней и сдох прямо в камере. Чтобы ни одна девчонка не взглянула на тебя и…       В этот момент телефон Ракель с легкой вибрацией издает негромкий звук, говорящий о том, что пришло какое-то уведомление. Девушка резко замолкает, переводит взгляд на экран телефона и обнаруживает, что ей на почту только что пришло новое письмо.       — Новое письмо… — задумчиво произносит Ракель. — Прислали только что…       Недолго думая, Ракель открывает приложение почты.       — Что? — округляет глаза Ракель. — Опять сообщение от анонима? Без имени и темы!       Пока Терренс слегка хмурится, скрестив руки на груди, Ракель открывает письмо и начинает вслух читать все, что написано в длинном тексте анонимного письма. Наталия же прекрасно слышит про письмо и начинает еще лучше прислушиваться к каждому слову с надеждой узнать что-нибудь интересное.       «Ну что, Ракель Кэмерон, я приветствую тебя!       Пишу тебе не с самыми лучшими для меня новостями. К сожалению, люди узнали правду о том, что тебя оклеветали. Да, я больше не смогу и дальше рассказывать людям о том, какая ты эгоистичная тварь, которая ужасно обращается с людьми и любит только саму себя. Разумеется, я прекрасно знал, что рано или поздно кто-то поймет, что это ложь. Но думал, что это случится еще очень нескоро. Думал, что все затянется, по крайней мере, на несколько месяцев. Но я просчитался! Мое веселье недолго длилось!       А во всем виноваты какие-то придурки, которые записали мой разговор с одним человеком, который помогал мне осуществлять задуманное, на телефон и отнесли эту запись на телевидение. Какой-то никому не известный фотограф и его подружка, которую я видел на некоторых съемках, но с которой никогда не общался. Знал бы я их личности, то проклял бы их и пожелал гореть в аду за то, что они разрушили все мои планы.       И вот теперь из-за этих тварей люди начали понимать, что все мои слова о тебе – ложь. Меня начали ненавидеть. Мне желают умереть. Все с нетерпением ждут момента, когда я раскрою себя. Но будь уверена, я ни за что этого не сделаю. Я не собираюсь добровольно подставлять себя под удар и терпеть все оскорбления и унижения в свой адрес. Пусть лучше люди поливают грязью кого-то другого, но не меня.       Я нисколько не раскаиваюсь в том, что сделал. В том, что солгал всем про тебя. Почему? Потому что ты это заслужила! И я очень рад, что добился хоть каких-то результатов. Рад, что люди ненавидели тебя хоть какое-то время. А как радовались все твои ненавистники! Как они ликовали, когда выходила очередная статья, в которой твое имя поливали грязью. В которой тебя обвиняли в чем только можно. Порой журналисты сами придумывали темы и публиковали очень интересные статьи, прочтение которых доставило мне удовольствие. За что я безмерно им благодарен.       Тебе интересно, что будет дальше после того как меня разоблачили? А я отвечу! Больше нигде не появятся никаких статей, порочащих твое имя. Но не потому, что я решил оставить тебя в покое и позволить жить спокойной жизнью. А потому, что мне больше никто не поверит. Даже если я захочу распространить еще какую-то сплетню, это будет бесполезно. Так что мне придется сдаться.       Однако даже если я перестану клеветать на тебя, это не значит, что мои планы касательно мести будут отменены. Нет, миленькая моя, не будут. Я не оставлю тебя в покое. Я продолжу свое дело. И не остановлюсь до тех пор, пока не буду удовлетворен. Ты не сможешь спрятаться от меня. Да, пока что я позволю тебе вздохнуть с облегчением и заняться своей жизнью. Но все же советую не забывать обо мне. Советую всегда помнить, что однажды настанет день, когда я снова вернусь в твою жизнь и разрушу ее к чертовой матери.       Все еще не понимаешь, почему я это делаю? А тебе пока что не надо знать! Оставайся пока в неведении! Я не хочу и не буду раскрывать карты. Может быть, сделаю это незадолго до того, как моя месть осуществится. А до этого ты можешь только лишь догадываться о том, зачем мне все это понадобилось. Что мне понадобилось от бедной несчастной девочки, которая никому не сделала ничего плохого. Только я уверен, что все твои догадки не будут и близко стоять с настоящей причиной моей мести.       Так что, Ракель Эллисон Кэмерон… С этого момента я оставляю тебя в покое. Не буду ни распространять слухи, ни писать тебе анонимные письма. Да, деточка, не буду. Можешь расслабиться. А если хочешь – избавляйся от этой электронной почты и заводи новую. Мне все равно. В любом случае помни, что в следующий раз, когда я объявлюсь, все будет совсем иначе. Все будет гораздо жестче и хуже. То, что произошло в этот раз, покажется тебе цветочками. Я сделаю то, из-за чего ты вообще можешь захотеть уйти из этого мира. Да, Ракель, именно так!       Ладно, пожалуй, это все, что я хотел тебе сказать. Поживи немножко спокойной жизнью и займись своими делами. В ближайшее время я никак тебя не потревожу и буду лишь ждать хорошего момента, когда можно будет объявиться и надрать тебе задницу. Прощай, Ракель…       P. S. Ой, чуть не забыл сказать! Я тут прочитал твое письмо, в котором ты высказала свое мнение насчет подозрений о том, кто все это устроил. И должен сказать, что меня это впечатлило. Впечатлило то, что ты не хочешь мыслить шире. Не хочешь оглянуться вокруг и посмотреть, кто находится вокруг тебя. Хотя я думал, что ты намного умнее.       Ну ладно, напоследок я все-таки скажу тебе всего несколько очень важных слов… Раскрою некоторые карты… Я не Терренс МакКлайф. Мое имя – Саймон Рингер.»       Последние слова в письме анонима, который назвал себя Саймоном Рингером, приводят Ракель в шок. Девушка широко распахивает глаза и на несколько секунд впадает в ступор, перечитав их еще несколько раз, чтобы убедиться в том, что она действительно видит то, что написано в этом письме.       — О боже мой… — качает головой Ракель. — Не могу поверить…       Ракель нервно сглатывает.       — Аноним раскрыл себя… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Он назвался Саймоном… Саймоном Рингером.       — Так кто, говоришь, писал тебе все эти письма? — расставив руки в бока, интересуется Терренс. — А? Кто все это время требовал от тебя завершить модельную карьеру?       — Он сделал это впервые… Впервые написал свое имя… А до этого скрывал его… Он тянул до последнего.       — Просто понял, что его уже разоблачили. Вот и решил сдаться.       — Постой…       Ракель переводит взгляд на Терренса.       — Так выходит, что ты сказал правду? — слегка хмурится Ракель. — Это не твоих рук дело?       — Я пытаюсь сказать тебе это уже минут двадцать, — хмуро бросает Терренс. — А ты будто заткнула уши и не хочешь меня слышать.       — Но… Почему? Почему Саймон так поступил? Он ведь казался мне таким добрым и милым человеком! Да, от него, конечно, немного веяло холодом, но… Разговаривать с ним не было пыткой.       — Я пытался узнать, в чем причина его поступков. Однако Саймон ничего мне не сказал и заявил, что не остановится до тех пор, пока не получит желаемое.       — Здесь написано, он пока что оставляет меня в покое, но вернется чуть позже.       — Я сомневаюсь, что он остановится.       — Значит, с этой историей еще не покончено? Значит, придет день, когда Саймон снова объявится и начнет вытворять что-то еще более ужасное?       — Не исключено. Пока о нем никто не знает, а он находится на свободе, Рингер будет делать все, что ему вздумается.       — Нет… — Ракель резко мотает головой. — Нет, я этого не допущу. Не допущу. Раз Саймон сам признался в том, что это его рук дело, то он дорого заплатит за это. Я не позволю ему остаться безнаказанным.       — Вот именно! — восклицает Терренс. — Ты должна принять меры, пока этот ублюдок не зашел еще дальше. А я нисколько не удивлюсь, если у него будут куда более ужасные планы на тебя, чем простая клевета.       — Нет-нет, я сделаю все, чтобы этого не случилось. Саймон не останется безнаказанным.       — Если что, я всегда готов помочь.       — Правда? — округляет глаза Ракель.       — Да. Рассчитывай на меня, если будут нужны свидетели или доказательства. Я готов еще раз все подробно рассказать.       — Хорошо, спасибо…       В воздухе на несколько секунд воцаряется неловкая пауза, во время которой Ракель задумывается о чем-то своем, крепко сжимая в руках свой телефон, а Терренс смотрит куда угодно, но только не на девушку. Пока в это же время Наталия также приходит в шок от того, что услышала.       «Ух ты, автор тех анонимных писем дал о себе знать и наконец-то назвал свое имя, — думает Наталия. — Ничего себе… Это Саймон… Саймон Рингер… Который и распространил слухи про Ракель. Ну этот мужик явно сильно на что-то обиделся. Очень сильно…»       Наталия качает головой.       «Кто он вообще такой? — недоумевает Наталия. — Что ему от нее надо? Чего этот мужик прицепился к Кэмерон и хочет любой ценой отомстить ей. За что? Я не понимаю! И что значит, с этой историей еще не покончено? Неужели этот тип еще объявится? О боже мой…»       Наталия прикрывает рот рукой, призадумываясь над всем, что она услышала.       — Хорошо… — задумчиво произносит Ракель и скрещивает руки на груди после того как она убирает свой смартфон в свою сумку. — Допустим, ты сумел оправдаться и убедить меня в том, что твоей вины в этой ситуации может не быть.       — Ее и нет, — спокойно говорит Терренс.       — Однако это еще ничего не значит. Не означает, что все будет по-другому.       — А?       — Ты ведь не думаешь, что решив приехать в Лондон и рассказать мне, кто распространил все эти сплетни, тебе удастся получить желаемое?       — Я приехал сюда ради того, чтобы все объяснить.       — Ну приехал – и молодец! Я рада, что ты решил действовать.       — А еще я хочу, чтобы между нами было все иначе.       — Между нами ничего не может быть.       — Я хочу наладить с тобой отношения. Не хочу, чтобы мы и дальше продолжали конфликтовать.       — Да что ты говоришь!       — Это правда, Ракель. Я хочу с тобой мира. Хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь рассчитывать на меня.       — А я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни раз и навсегда. Чтобы больше никогда не смел напоминать о себе.       — Пожалуйста, позволь мне все объяснить.       — Все еще надеешься, что я передумаю и все-таки лягу с тобой в постель? — сильно хмурится Ракель, расставив руки в бока. — Не теряешь надежду на то, что тебе все-таки удастся трахнуть меня?       — Почему ты и твои подружки так уверены в том, что от меня мне нужен только лишь секс?       — Так ты никогда этого не скрывал! С самой первой нашей встречи ты только и говорил о том, что хочешь со мной секса. Хочешь немедленно затащить меня в постель, раздеть, облапать и оттрахать!       — А ты думаешь, другие мужики этого не хотят? Да они душу готовы продать ради того, чтобы оказаться с тобой в одной кровати.       — Уж лучше оказаться в одной постели с кем-то из них, чем иметь какие-то дела с таким наглым и невоспитанным пингвином, как ты.       — Ну да, возможно, я вел себя не очень красиво и был слишком настойчив, — резко выдыхает Терренс. — Признаю.       — Ты вел себя отвратительно!       — Послушай, Ракель…       — Расслабься, МакКлайф, ты мне и даром не нужен, — уверенно заявляет Ракель. — Я буду с куда более воспитанным и порядочным мужчиной.       — А ты уверена, что будешь любить его?       — Очень сильно. Я буду любить его так, как никого в жизни!       — Так ты же еще ни разу не влюблялась! — тихо усмехается Терренс.       — Мой первый раз станет моим последним.       — Да что ты говоришь!       — Это ты можешь и дальше прыгать по чужим койкам и трахаться с любой, кто предложит тебе себя, а я буду искать того, кто будет мне верен. И не станет вести себя как чертов кобель.       — А тебя так волнует то, что я прыгаю по чужим койкам?       — Мне чихать, с кем ты там трахаешься и сколько раз!       — Расслабься, детка, я уже давно ни с кем не кувыркаюсь.       — Да что ты говоришь! — изображает удивление Ракель.       — А все потому, что я жду момента, когда смогу покувыркаться с тобой.       Терренс приобнимает Ракель за талию и притягивает ее поближе к себе.       — Невозможно устоять, когда рядом с тобой стоит такая сексапильная девчонка, — более низким голосом с загадочной улыбкой добавляет Терренс.       — Так, кобель, ну-ка убрал от меня свои руки! — грубо требует Ракель и резко отстраняется от Терренса.       — Да уж… Я-то думал, что за все это время ты успела хорошенько подумать о своем поведении. Но вижу, ты так ничего и не поняла.       — Зато я не сомневалась в том, что ты уж точно не призадумаешься о своих поступках. Не научишься вести себя хоть чуточку вежливее.       — Знаешь, красотка, я очень сомневаюсь, что какой-то мужик сможет справиться с такой вредной и невоспитанной сучкой. Точнее, ты сделаешь все, чтобы он сбежал от тебя при первой же возможности.       — А я бы с радостью поговорила с девчонками, с которыми ты встречался больше одного месяца. Чтобы узнать, как они могли терпеть самовлюбленного кобеля с извращенной фантазией.       — Неужели ты так до сих пор не поняла, какой популярностью я пользуюсь у девчонок? Забыла, как все те молодые красавицы практически не отходили от меня на нашей совместной фотосессии?       — Да и я не оставалась без внимания молодых мужчин, которые были очень галантны по отношению ко мне, — с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — И которые были очень даже симпатичными.       — И скольких из них ты запомнила? — хитро улыбается Терренс. — Назови хоть одного из тех мужиков, которого ты помнишь лучше всего!       — А ты-то сам помнишь, с кем трахаешься? Или тебе плевать?       — Я – единственный, о ком ты думаешь уже на протяжении долгого времени.       — Откуда такая уверенность?       — Потому что Терренса МакКлайфа невозможно забыть.       — Верно, невозможно. После всего, что он сделал.       — Я также не сомневаюсь в том, что ты никак не могла забыть наш с тобой поцелуй.       — Я? — широко распахивает глаза Ракель и нервно усмехается. — Да я вообще о нем не вспоминала. Забыла об этом сразу же после того как мы попрощались.       — Думаешь, я тебе поверю?       Терренс приближает свое лицо очень близко к лицу Ракель, которая начинает неотрывно смотреть ему в глаза и в какой-то момент нервно сглатывает.       — Даже если в тот раз я показал не все, что умею, тебя это все равно не оставило равнодушной, — уверенно добавляет Терренс. — Но что с тобой было бы, если бы я не сдерживал себя? М-м-м…       — Прекрати считать себя повелителем всего и всех, — холодно говорит Ракель. — И оставь свои попытки соблазнить меня и затащить в постель.       — Правильно Саймон в своем письме написал, что ты слишком узко мыслишь. Потому что у тебя на все есть лишь одно предложение.       — Успокойся, МакКлайф. Я никогда не соглашусь быть твоей. Ни-ког-да.       — Ну же, детка, признайся, что я тебе нравлюсь! — с хитрой улыбкой восклицает Терренс. — Признайся, что ты без ума от меня!       — Хочешь, чтобы я призналась тебе во лжи?       — Я вот не скрываю, что ты мне очень даже нравишься. — Терренс тыльной стороной руки проводит по щеке Ракель. — Да, у тебя просто ужасный характер, но я не могу не признать, что неравнодушен к тебе. С самой первой нашей встречи.       — Как бы усердно ты ни пытался прикидываться хорошим и воспитанным, твоя сущность все равно вылезет наружу, — уверенно говорит Ракель. — Как бы ты ни пытался скрыть то, что хочешь потрахаться со мной, это очевидно.       — Я этого не отрицаю. Не отрицаю, что до смерти хочу, чтобы ты удовлетворила меня и подарила лучший секс в жизни.       — Я сказала, ищи для этого другую дуру!       — Мне не нужна другая. Я хочу тебя.       Терренс проводит руками по изгибам талии Ракель и располагает их на ее ягодицах, пока та слегка вздрагивает и понимает, что ее сердце пропускает удар.       — Ты – единственная, кто возбуждает меня по-настоящему сильно, — низким голосом признается Терренс.       — Ты не сделаешь меня своей очередной жертвой! — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — Не сделаешь!       — Твое тело с тобой не согласно. Оно хочет, чтобы я как следует занялся им и одарил его лаской. Той любовью, которую оно никогда не забудет.       — Даже не вздумай распускать руки! Клянусь, я врежу тебе! Прямо на глазах публики!       — А чем больше ты мне сопротивляешься и грозишься врезать мне, тем сильнее я возбуждаюсь. Твоя непокорность только больше заводит меня.       — А меня совсем не заводит твоя наглость!       — Я бы не обратил на тебя внимание, если бы ты повела себя так же, как и все девчонки. Если бы сразу предложила мне себя. Но ты вынуждаешь меня бегать за тобой и делать все, чтобы ты все-таки согласилась стать моей.       — Ты ошибся адресом, МакКлайф. Я не проститутка и не предлагаю секс без обязательств.       — Будь на моем месте кто-то другой, ты бы точно не возражала.       — С удовольствием! Если бы я любила человека.       — Меня ты тоже любишь!       — С какой стати?       — Тебе нравится все, что я делаю! Нравится даже грубое обращение.       — Не говори глупости!       — А если проверю?       Терренс крепко берет Ракель за горло и уставляет свой уверенный, холодный взгляд в ее глаза, пока та хмуро смотрит на него, с затрудненным дыханием сжав руки в кулаки.       — Если я окончательно выключу режим хорошего парня и буду обращаться с тобой настолько грубо, насколько это возможно? — добавляет Терренс.       — Хочешь, чтобы я заорала на всю улицу о том, что ты хочешь изнасиловать меня? — хмуро спрашивает Ракель.       — Ну давай, ори!       Терренс губами немного ласкает губы Ракель и проводит ими по ее скулам, пока его свободная рука расположена на ее ягодицах. Этим он почти сразу же вызывает у девушки легкую дрожь и учащенное дыхание.       — Посмотрим, хватит ли у тебя смелости сделать это в том месте, где ходит много людей, — добавляет Терренс.       — Немедленно прекратил это делать! — грубо требует Ракель.       — Не перестану.       — Я сказала, отпусти меня!       — М-м-м, а сердечко-то снова забилось чаще.       Терренс, придерживая Ракель за заднюю часть шеи, проводит кончиками пальцем по ее изгибу и хорошо чувствует учащенное сердцебиение девушки.       — А ты сама как тяжело дышишь, — хитро улыбается Терренс и оставляет парочку поцелуев на подбородке Ракель. — Я еще не сделал ничего особенного, но тебя уже всю трясет.       — Ар-р-р, будь ты проклят, Терренс МакКлайф! — раздраженно бросает Ракель.       — Не надо сдерживать себя, малышка. Покажи, как тебе хорошо.       Только Терренс собирается оставить короткий поцелуй на ее шее. Ракель грубо отталкивает его от себя, практически выкрикнув:       — Я сказала, НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!       — Не зли меня, сучка, — грубо бросает Терренс.       — Это ТЫ меня не зли! Не смей прикасаться ко мне и лапать своими чертовыми руками!       — Ага, значит, другие мужики могут целовать тебе ручки, а мне НЕЛЬЗЯ? — громко возмущается Терренс.       — Какое твое собачье дело, кто целует мне руки? Тебя не должно это не волновать! Не должно волновать, с кем я общаюсь, с кем целуюсь и с кем трахаюсь.       — Ты не имеешь право с кем-то целоваться и трахаться! НЕ ИМЕЕШЬ!       — ЕЩЕ КАК ИМЕЮ!       — Я не собираюсь делить тебя с кем-то еще! НЕ СОБИРАЮСЬ! ТЫ МОЯ! И БОЛЬШЕ НИЧЬЯ!       — НИ ЧЕРТА ПОДОБНОГО! — раздраженно вскрикивает Ракель. — Ты мне никто, чтобы указывать мне, что делать!       — Запомни, сучка, если я еще раз увижу, как кто-то пытается флиртовать с тобой и целовать тебе ручки, клянусь, тот сильно пожалеет об этом, — грубо заявляет Терренс. — НИКОГО НЕ ПОЖАЛЕЮ! Я БОЛЬШЕ НЕ СТАНУ МОЛЧАТЬ! НЕ СТАНУ!       — Но я-то молчу, когда всякие молодые девки едва ли не готовы раздеть тебя до гола и облизать с ног до головы. МОЛЧУ, КОГДА ОНИ ОТКРЫТО ГОВОРЯТ О ЖЕЛАНИИ ПОТРАХАТЬСЯ С ТОБОЙ!       — А ТЕБЕ-ТО ЧТО? Если я захочу, то потрахаюсь с любой из них! С ЛЮБОЙ, КТО НЕ БУДЕТ СТРОИТЬ ИЗ СЕБЯ ЧЕРТОВУ СНЕЖНУЮ КОРОЛЕВУ, КОТОРУЮ НЕ ПРИДЕТСЯ ДОБИВАТЬСЯ!       — ВОТ И ВАЛИ К СВОИМ ШЛЮХАМ! — вскрикивает Ракель. — ПУСТЬ ОНИ УБЛАЖАЮТ ТЕБЯ!       — Вот и пойду!       — Вот и иди!       — НУ И ПОЙДУ!       — ВАЛИ КУДА ХОЧЕШЬ! ТОЛЬКО ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ, КОЗЕЛ!       — Я не потерплю другого мужика рядом с тобой. НЕ ПОТЕРПЛЮ!       — Твоя ревность совершенно неуместна!       — А тебе разве не чихать на то, с кем я трахаюсь и сколько?       — Хоть групповушкой занимайся! МНЕ ВСЕ РАВНО!       — ВОТ И БУДУ ЗАНИМАТЬСЯ! — со злостью во взгляде бросает Терренс. — Буду развлекаться с теми, кто окажется намного лучше, чем какая-то мерзкая, невоспитанная сучка.       — От мерзкого, невоспитанного ублюдка слышу!       — Не выводи меня из себя, сука, — с частым дыханием крепко сжимает руки в кулаки Терренс. — Или я ПРИДУШУ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!       — Раз ты уже перетрахал почти всю женскую часть Нью-Йорка, то начни искать всяких глупых дур здесь, в Лондоне.       — Только не надо делать вид, будто ты ревнуешь.       — БОЛЬНО МНЕ НАДО! — ехидно ухмыляется Ракель. — РЕВНОВАТЬ КАКОГО-ТО КОБЕЛЯ!       — Раз тебя так волнует, сколько девчонок меня обхаживает, значит, ты ревнуешь.       — Нет!       — Тогда какого хрена ты устраиваешь мне истерики по поводу того, что я с кем-то трахаюсь?       — Но ты же ведешь себя, как истеричка, когда я говорю о том, что есть мужчины гораздо лучше тебя. Мужчины, с которыми я с удовольствием встречалась бы, целовалась и трахалась.       — Потому что мне ПРОТИВНО! – вскрикивает Терренс. — ПРОТИВНО, БЛЯТЬ! Мне было ДО СМЕРТИ тошно смотреть, как на фотосессии ты любезничала со всеми теми мужиками, а на меня не обращала никакого внимания.       — Потому что ты не заслуживаешь моего внимания. НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ!       — ЧЕМ Я ХУЖЕ ВСЕХ ЭТИХ УРОДЛИВЫХ ПРИДУРКОВ? ЧЕМ? СКАЖИ МНЕ!       — Тем, что они воспитанные!       — И ВСЕ?       — Я ни за что не стану встречаться с таким самовлюбленным человеком, как ты. Который доставил мне уже целую кучу проблем, даже не будучи моим возлюбленным или тем более моим мужем.       — Если он у тебя будет, то ты сама доставишь ему кучу проблем.       — Я бы с удовольствием послушала тех девиц, которым ты доставил едва ли не больше проблем.       — До того, как ты встала у меня на пути, ни одна девчонка не смела отказывать мне, — грубо заявляет Терренс. — Любая была готова на все и не выпендривалась, строя из себя гребаную Снежную Королеву.       — Ну раз тебе это так нравится, так какого черта ты преследуешь меня? Вот и валил бы к своим шлюхам, которые потрахаются с любым, кто поманит их пальчиком!       — Ха, сказала та, что сама ведет себя как чертова шлюха!       — Что ты сказал? — приходит в бешенство Ракель.       — Не надоело еще вилять задницей перед мужиками? Строить им глазки и мило улыбаться? НЕ НАДОЕЛО, А?       — Тебя это не касается, козел!       — ЕЩЕ КАК КАСАЕТСЯ!       — Ты не имеешь никакого права указывать мне, что делать. НИКАКОГО, СЛЫШИШЬ!       — Да? А в таком случае почему тебя так волнует то, что я общаюсь с девушками?       — А мне тоже противно! — сухо заявляет Ракель. — ПРОТИВНО! Меня тошнит от твоей фальшивой вежливости. Тошнит от того, каким милым и пушистым ты притворяешься для других.       — Сама виновата! — холодно бросает Терренс. — Вела бы себя нормально, и я бы не проявлял грубость! Но ты этого явно хочешь!       — Не я начала эту войну!       — И я пытался быть с тобой хорошим!       — Когда это было?       — Всегда!       — Да что ты!       — Я не мог стерпеть того, что ты посмела заявить мне то, что до тебя никто никогда не говорил.       — А может, и говорил? Просто ты не признаешь это!       — Ложь! Меня ВСЕ знают!       — ТАК Я И ПОВЕРИЛА!       — Жаль, что ты так и не удосужилась зайти в Интернет и поискать информацию о Терренсе МакКлайфе.       — Я ничего не хочу о тебе знать! НИЧЕГО! И БЫЛО БЫ НАМНОГО ЛУЧШЕ, ЕСЛИ БЫ ТЫ НИКОГДА НЕ ПОЯВЛЯЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ!       — Хватит строить из себя черт знает кого, Кэмерон! Просто признайся, что я тебе нравлюсь, и ты хочешь меня.       — Меня от тебя тошнит!       — Признайся!       — Я не собираюсь лгать!       — Ты лжешь! — Терренс резко сокращает расстояние между собой и Ракель и уставляет уверенный взгляд в ее глаза. — Хочешь позлить меня! Вывести на эмоции! Тебе НРАВИТСЯ это делать! НРАВИТСЯ заставлять меня выходить из себя!       — Мне и не надо ничего делать, потому что ты и без того больной на голову, — грубо заявляет Ракель.       — Как будто ты здорова!       — Буду куда здоровее тебя!       — Не выводи меня из себя, сучка. А иначе тебе придется сильно пожалеть об этом.       — Иди лучше потрахайся с какой-нибудь проституткой!       — Это ТЫ найди кого-нибудь, в чьи трусы ты могла бы залезть!       — Вот и найду!       — Ищи!       — Ищи себе шлюху!       — Ищи себе кобеля!       — От кобеля слышу!       — От шлюхи слышу!       — Я НЕ ШЛЮХА!       — Хватит бесить меня!       — Сам не беси меня!       — Возьми у кого-нибудь пару уроков хороших манер. Вроде девчонка, а такая грубая, невоспитанная и громкая.       — Ты говоришь это себе? Наглому и бессовестному извращенцу!       — Твоя семейка явно ничему тебя не научила.       — Как будто твоя вырастила достойного человека! Раз ты не знаешь, как обращаться с девушками и думаешь, что они готовы раздвинуть ноги, едва увидев тебя.       — Интересно, а твоя родня знает, что ты ведешь себя как шлюха, которая откровенно флиртует с мужиками и только и рада повилять перед ними задницей и услышать от них громкий свист или парочку комплиментов? Или же ты притворяешься перед ними святой и соглашаешься с тем, что секс может быть только после свадьбы?       Одержимая гневом Ракель с частым дыханием со всей силы залупляет Терренсу пощечину, после которой он резко берется за щеку. Пока Наталия приходит в шок ото всего, что происходит прямо на ее глазах, и слегка приоткрывает рот.       «Ничего себе… — думает Наталия. — Да у них там страсти покруче, чем в любом сериале! Искры так и летят из глаз! Если бы это была игра актеров, я бы однозначно поверила. И с удовольствием продолжила бы смотреть такой сериал и болеть за их пару. Мне реально нравится наблюдать за тем, что там у них происходит.»       Терренс несколько секунд потирает горящую щеку, а затем, придя в ярость после произошедшего, одной рукой крепко берет Ракель за волосы, а другой крепко сжимает ей горло. Из-за чего возбужденная девушка слегка вздрагивает с испугом в глазах.       — Ты опять за свое? — возмущается Терренс, уставив свой испепеляющий, холодный взгляд в глаза Ракель. — ОПЯТЬ РАЗДАЕШЬ МНЕ ПОЩЕЧИНЫ?       — Получаешь то, что заслуживаешь, — с гордо поднятой головой заявляет Ракель.       — Да тебе, сучка, нравится влипать в неприятности. Нравится, когда тебе стучат по башке.       — Нет, это тебе нравится выставлять себя больным ублюдком прямо посреди улицы.       — Как будто тебе понравится, если тебя будут дубасить. Как будто тебя это приведет в восторг.       — Если тебе так нравится получать тумаки, то могу с радостью влепить тебе еще парочку пощечин. И добавить еще один-два крепких ударов по яйцам. Чтобы ты хорошо прочувствовал все это!       — Не исключаю, что тебе вообще нравится, когда с тобой грубо обращаются. Учитывая, что ты не ревешь и трясешься передо мной как зайчиха.       — Реветь и трястись из-за какого-то больного ублюдка, который решил, что я – его собственность? — Ракель презрительно усмехается. — Я еще с ума не сошла!       — Придет день, когда ты будешь моей! — уверенно заявляет Терренс. — И только моей!       — НИКОГДА! Слышишь, НИКОГДА!       Ракель грубо отталкивает Терренса от себя и начинает со всей силы дубасить его куда только можно, никак не сдерживаясь и выпуская всю злость, что в ней копилась еще с того момента, как она впервые с ним поругалась.       — Ты… — грубо бросает Ракель. — Скотина… Ублюдок! Тварь! Козел!       — Прекрати выставлять себя истеричкой, — сухо требует Терренс, никак не реагируя на действия Ракель.       — Кобель! Мразь! Сука!       — Люди смотрят на тебя, дура!       — ПУСТЬ СМОТРЯТ! МНЕ ПЛЕВАТЬ!       — Так, а ну успокойся! Успокойся немедленно!       — Ненавижу тебя, НЕНАВИЖУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! БУДЬ ПРОКЛЯТ ТОТ ДЕНЬ, КОГДА Я ПОЗНАКОМИЛАСЬ С ТОБОЙ!       — Блять, да заткнись ты уже, сучка!       — ТЫ ИСПОРТИЛ МНЕ ЖИЗНЬ! ИСПОРТИЛ ВСЕ, ЧТО МОЖНО!       — Сейчас же прекрати эту истерику!       — ГОРИ В АДУ, ТЕРРЕНС МАККЛАЙФ! ГОРИ! ЗА ВСЕ, ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ!       — Я сказал, СЕЙЧАС ЖЕ УСПОКОЙСЯ!       Терренс крепко берет взбешенную Ракель под руки и слегка встряхивает ее, пока она все еще пытается отдубасить его.       — УСПОКОЙСЯ, БЛЯТЬ, ИСТЕРИЧКА! — во весь голос вскрикивает Терренс. — ХВАТИТ ОРАТЬ!       — ОТПУСТИ МЕНЯ! — грубо требует Ракель, пытаясь вырвать руки из хватки Терренса. — Отпусти, я сказала!       — А ты успокойся! И хватит распускать руки! Хватит вести себя как хабалка!       Терренсу еще несколько секунд приходиться бороться с Ракель до того, как он решает грубо оттолкнуть ее от себя. Они оба смотрят друг на друга с частым, громким дыханием, пока в воздухе воцаряется тишина. В какой-то момент девушка снова пытается наброситься на мужчину, но тот просто крепко берет ее обеими руками и прижимает поближе к себе. Она несколько секунд сильно бьет его руками в грудь, но затем переводит взгляд на его глаза и будто околдованная прекращает это делать.       Легко заметить, какими напряженными они становятся, когда их лица оказываются на мизерном расстоянии. Дыхание становится неравномерным, а сердце начинает биться так, как это происходит в моменты страха или волнения. Его звук эхом отдается в виски, ноги будто бы все больше слабеют, а помнить о том, что нужно дышать, становится все сложнее. Их взгляды сосредоточены на глаза друг друга, в которые Терренс и Ракель внимательно всматриваются с довольно затрудненным, частым дыханием.       Злость и ненависть по-прежнему одержимы ими обоими и порождают еще большее влечение друг к другу, которые они не могут отрицать где-то в глубине души. Естественный запах тела все больше дурманит разум и вызывает легкое головокружение, а в сочетании с дорогостоящими стойкими духами этот эффект становится куда сильнее. Невозможно думать ни о чем другом, когда рядом находится человек, который может ничего делать, но все равно свести с ума.       Ракель и Терренс еще несколько секунд словно околдованные смотрят друг другу в глаза, находясь на мизерном расстоянии. А затем девушка и мужчина одновременно вовлекают друг друга в продолжительный поцелуй в губы. Довольно страстный. Горячий. Уверенный. Пока мужчина обеими руками начинает водить по ее спине или придерживать за ягодицы, девушка позволяет своим ласкать его лицо или что-то делать с его волосами, которые она сильно оттягивает и сжимает в порыве страсти. Почти сразу же они оба начинают тихонько постанывать и намного тяжелее и чаще дышать, полностью отдаваясь этому порыву и определенно не возражая против того, что сейчас происходит.       Увидев, как Терренс и Ракель начали страстно целоваться прямо посреди улицы, Наталия широко распахивает глаза и слегка приоткрывает рот.       «Вот это да! — думает Наталия, прикрыв рот обеими руками. — Вот это поворот! Еще несколько секунд назад они ругались как кошка с собакой, а теперь целуются, как давние страстные любовники.»       Наталия качает головой, с интересом наблюдая за поцелуем Терренса и Ракель, которые определенно чувствуют себя вполне уверенно и не стесняются выражать свои чувства прямо посреди улицы.       «Ребята, вы бы хоть уединились! — думает Наталия, видя, что Ракель и Терренс на пару секунд разрывают поцелуй, чтобы перевести дыхание, но затем снова вовлекают друг друга в еще один, более страстный. — Неужели нельзя было найти какое-то другое местечко для того, чтобы целоваться? Конечно, я понимаю, что у вас кипят страсти, но имейте, черт возьми совесть!»       Наталия еще несколько секунд наблюдает за происходящим, отмечая, что Ракель уж точно не выглядит так, будто она целуется с мужчиной во второй раз в своей жизни. Пока Терренс демонстрирует свои способности и с большим удовольствием ласкает ее, сама девушка даже и не думает сопротивляться и всячески показывает, что ей безумно нравится происходящее.       «Ого, да вы смотрите, что они там делают! — с загадочной улыбкой думает Наталия. — МакКлайф отрывается по полной и лапает мою подругу где только можно, а Кэмерон не выглядит так, будто ей противен этот парень, и она целуется всего лишь во второй раз.»       Наталия скромно хихикает и продолжает наблюдать за происходящим, не желая прерывать столь интересный момент и продолжая оставаться там, где она прячется. Тем временем Терренс и Ракель окончательно перестают сдерживаться и отдаются своим чувствам, ведя себя так, будто они уже долгое время принадлежат друг другу. Слегка оттягивают, покусывает и зажимают губы друг друга и водят руками по лицу, шее, ключицам, груди, животу, изгибам талии, бедрам и ягодицам. Чем дольше все это происходит, тем более учащенным становятся сердцебиение и дыхание, тем более сильным становится чувство головокружения, тем сложнее становится сдержать желание издать тихий, томный стон, чтобы выразить то, что они испытывают.       Впрочем, спустя некоторое время Ракель и Терренс делают свой поцелуй уже более спокойным, но от этого он не становится менее возбуждающим. Наоборот, мужчина с затрудненным дыханием прижимает девушку к себе как можно ближе, а она выражает свое удовольствие с помощью тихих, чувственных стонов, что так радуют его слух и заставляют понимать, что он все-таки добился своего. Сделал все, чтобы эта молодая красавица была без ума от него.       В какой-то момент они медленно разрывают свой поцелуй и смотрят друг другу в глаза, довольно тяжело дыша и немного раскрасневшись из-за сильного возбуждения. Пока мужчина придерживает ее за спину обеими руками, ее ладони же расположены у него на груди, через которую она хорошо чувствует его учащенное сердцебиение. Несколько секунд Терренс и Ракель пытаются прийти в себя после столь головокружительного порыва, а затем скромно улыбаются друг другу, не сдерживая своего желания это сделать.       — Ты ненормальный, — тихим, низким голосом произносит Ракель.       — От ненормальной слышу, — с хитрой улыбкой уверенно отвечает Терренс.       — Ладно. И что ты ждешь после этого?       — Что ты будешь моей. Что наконец-то признаешься в том, что я тебе небезразличен.       — Все еще надеешься?       — И да, предупреждаю, если ты еще раз дашь мне пощечину, то я снова тебя поцелую.       — Да что ты!       — Да-да! Поцелую так, что ты забудешь, как дышать…       Терренс оставляет короткий поцелуй на месте за ухом Ракель, которая тихонько постанывает с прикрытыми глазами с чувством легкой дрожи.       — Ты никогда не забудешь мои невероятные ласки… — обещает Терренс и ласкает ухо Ракель губами. — Никогда… Они еще никого не оставляли равнодушным.       — Как будто я забуду этот… — издает тихий вздох Ракель и с закатанными глазами слегка сжимает волосы Терренса пальцами.       — Признай, что я свожу тебя с ума… Признай, что все это время ты только и мечтала о том, чтобы я снова поцеловал тебя.       Терренс оставляет парочку коротких поцелуев на изгибе шеи Ракель, пока его руки уверенно ласкают ее спину, изгибы талии и ягодицы.       — Чтобы поласкал твое шикарное тело… — более низким голосом произносит Терренс. — Чтобы показать тебе, насколько здорово ты можешь себя чувствовать.       — Да уж, с тобой точно не расслабишься, — спокойно отвечает Ракель.       — Просто не люблю болото. Не люблю, когда человек не дает тебе никаких эмоций.       Терренс оставляет несколько коротких поцелуев на губах Ракель, нежно взяв ее за горло и хорошо почувствовав ее затрудненное дыхание и учащенный пульс.       — А ты сумела заставить меня чувствовать столько ярких эмоций, сколько я не получал ото всех моих бывших, вместе взятых, — признается Терренс. — И мне это нравится. Ужасно нравится.       — С таким ненормальным извращенцем свяжутся только самые отчаянные, — отмечает Ракель.       — А о такой сексапильной и дерзкой сучке мечтают все мужики на свете. Но она достанется только лишь мне.       — Да что ты?       — Точнее, она уже практически моя. Моя…       Терренс оставляет несколько коротких поцелуев на каждой части лица Ракель, пока та с тяжелым дыханием время от времени издает тихий стон, запустив пальцы в мужские волосы, что оказываются такими мягкими на ощупь, и даже не думая вырываться из его рук.       — Черт, твой запах все больше сводит меня с ума, — низким, бархатистым голосом признается Терренс и полной грудью вдыхает запах кожи на изгибе шеи Ракель, придерживая ее за затылок одной рукой. — О, черт…       — Должна признаться… — с прикрытыми глазами тихо произносит Ракель и слегка прикусывает губу. — Твой тоже… Твой тоже сводит с ума…       — Никто прежде не заставлял меня терять голову так, как ты. Никто…       — Черт…       Ракель начинает томно постанывать в тот момент, когда Терренс оставляет несколько коротких поцелуев на некоторых местах ее шеи. А в какой-то момент она берет его лицо в руки и сама оставляет парочку чмоков на его губах и повторяет некоторые из тех приемов, которые использовал он сам.       «Надо же… — думает Наталия, покачав головой. — Никогда не думала, что ненависть может пробудить такую сильную страсть. Кажется, еще немного, и эти двое точно снимут с себя все шмотки и потрахаются прямо здесь. Ну или МакКлайф предложит Кэмерон отправиться в свой номер и осуществит свою мечту затащить ее в постель.»       Спустя несколько секунд Ракель немного отстраняется от Терренса и, находясь очень близко к нему, уверенно смотрит ему в глаза и наслаждается каждым прикосновением к бледной от природы мужской коже, что не только обладает головокружительным запахом, но еще и оказывается очень мягкой и нежной.       — И кстати… — тихим, низким голосом произносит Ракель. — Ты мне тоже нравишься…       — Нравлюсь? — загадочно улыбается Терренс.       — Наверное, если бы кто-то узнал, что мне понравился такой невоспитанный и наглый осел, как ты, то он покрутил бы у виска и назвал меня сумасшедшей. Но… — Ракель пожимает плечами. — Это так. Я без ума от тебя, хотя и считаю, что это неправильно. Неправильно… Влюбиться в того, кто ненавидит тебя и обращается с тобой так, как обращаются только твари.       — Но я вовсе не ненавижу тебя, — возражает Терренс.       — То, что между нами происходит, – самое настоящее безумие. Безумие, с которым я ничего не могу поделать. Это не в моих силах. Ох… Иногда можно искренне удивляться тому, в кого некоторые люди влюбляются. Но мы сами приходим в ступор, когда наши сердца выбирают тех, с кем не стали бы встречаться даже в своих самых безумных фантазиях.       — Могу сказать про тебя то же самое.       — Так что, поздравляю, красавчик, ты все-таки выиграл.       — М-м-м… Ты впервые назвала меня красавчиком.       — Да… Вынуждена признать, что ты очень даже ничего… — Ракель с загадочной улыбкой медленно ходит пальцами по груди Терренса. — Не Аполлон, конечно… Но далеко не урод.       — Зато я посчитал тебя нереальной красавицей с тех пор, как увидел в тот день в первый раз, — признается Терренс. — И буквально потерял голову, едва взглянув на тебя.       — Что, прямо сразу?       — Сразу. Меня будто током ударило. В тебе есть что-то, что мне очень нравится. Я не знаю, почему, но ты очаровываешь меня. Ты заставляешь думать только о тебе.       — Впрочем… С первого взгляда и ты мне приглянулся.       — Вот как?       — Правда, твое грубое поведение мгновенно заставило меня забыть об этом.       — Ну да, признаю… Тогда я немного перегнул палку.       — Ха, ничего себе немного! — громко ухмыляется Ракель. — Так возмущался из-за того, что тебе не поцеловали ручки и ножки, что чуть не разнес все агентство.       — Просто ты поставила меня в тупик.       Терренс тыльной стороной руки проводит по щеке Ракель и кончиками пальцами нежно ласкает изгиб ее шеи.       — Ты первая, кто так себя повел, — добавляет Терренс. — Это меня разозлило и заинтересовало одновременно.       — Ну а ты привыкай, что все девчонки без исключения никогда не будут восхищаться тобой, — расставляет руки в бока Ракель.       — А между прочим, ты и сама поддалась моим чарам.       — Да что ты!       — Ты лишь строила из себя недотрогу. Хотя на самом деле только и думала обо мне. И хотела, чтобы я ласкал и целовал тебя.       — Однако ты не думай, что это что-то поменяет.       — А?       — Да, я сказала, что ты мне нравишься. Но это не значит, что теперь я буду во всем тебе подчиняться. Это не изменится. Я не прыгала перед тобой на задних лапках и не буду это делать.       — Уверен, что у меня еще получится тебя укротить.       — Нет, дорогой мой, не получится.       — Ар-р-р, вот вредная сучка, — с наслаждением рычит Терренс.       — От наглого кобеля слышу.       — Значит, ты отказываешься быть милой и покорной девочкой?       — С тобой я никогда не буду такой!       — Ну ладно, раз тебе и правда нравится грубость, то я буду продолжать свою тактику и забуду обо всякой осторожности.       — Я понимаю, что все это безумие. Вряд ли бы моя семья пожелала мне такого наглого придурка, который ведет себя просто отвратительно. — Ракель хитро улыбается. — Но мне это нравится. Очень даже нравится. Твои действия возбуждают меня намного больше, чем слишком милое и вежливое отношение многих парней.       — М-м-м, да ты любительница остренького, — с загадочной улыбкой мурлыкает Терренс.       — Просто хочу поставить тебя на место и спустить с небес на землю. Чтобы заставить тебя хорошо запомнить, что ты не что-то, чем восхищаются абсолютно все.       — Да уж… Я связался с непростой девчонкой, с которой у меня будет немало проблем. Но я трудностей не боюсь и привык их преодолевать.       — Ну знаешь, ты тоже не подарок.       — И да, несмотря на то, что ты отвратительно вела себя на фотосессии, мне все равно понравилось с тобой работать.       — Да и я не могу сказать, что все было ужасно, — задумчиво отмечает Ракель. — Я бы сказала, что после того поцелуя мы даже начали работать как-то лучше.       — Верно, работа пошла намного лучше, а твои наряды были еще более сексуальными.       — В любом случае если нам все-таки еще раз предложат поработать вместе, я приму это предложение.       — Буду очень рад еще раз поработать с одной из самых сексуальных женщин на планете.       — И да, я обещаю, что все-таки зайду в Интернет и проверю информацию о тебе и тех фильмах, в которых ты снимался.       — Прекрасно. Надеюсь, что ты все-таки вспомнишь меня и перестанешь говорить всем, кто понятия не имеешь, кто я такой.       Ракель ничего не говорит и просто скромно улыбается, пока румянец на ее лице становится более заметным. Терренс же с более широкой, искренней улыбкой оставляет короткий поцелуй на ее губах и получает такой же от нее самой. После этого девушка и мужчина заключают друг друга в крепкие, трогательные объятия. Пока МакКлайф нежно гладит ее по голове и прижимает поближе к своей груди, придерживая свободной рукой за спину, Кэмерон просто обвивает свои руки вокруг его шеи.       В какой-то момент Ракель тихо усмехается, считая, что все происходящее – настоящее безумие, на которое она никак не должна была соглашаться. А немного погодя девушка вдруг вспоминает слова женщины по имени Амелия, к которой однажды ходила домой для того, чтобы разузнать что-то про Элеанор Вудхам.       «…На твою долю выпадет еще много испытаний, которые могут подкосить тебя и заставить впасть в отчаяние. Однако однажды судьба щедро вознаградит тебя и даст то, что ты высоко оценишь и вскоре примешь с огромным удовольствием. […] Линии на твоей руке говорят о том, что очень скоро в твоей жизни появится мужчина. […] Он станет для тебя смыслом всей твоей жизни, и ты поймешь, что твоя жизнь не была такой яркой до того, как он ворвался в нее. […] Вам суждено быть вместе самой судьбой. Я бы сказала, сам Бог решил, что вы должны провести жизнь вместе.»       А через пару секунд Ракель вспоминает еще кое-что, что тогда сказала ей Амелия:       «…Знаешь, может быть, сейчас ты не веришь мне и сомневаешься в том, что мои слова могут оказаться правдой. Возможно, сейчас ты забудешь все мои слова и не примешь близко к сердцу то, что я только что сказала тебе. Однако я могу сказать тебе кое-что… Когда ты встретишься с мужчиной, который предназначен тебе судьбой, то в какой-то момент сама вспомнишь мои слова и поймешь, что я была абсолютно права.»       В этот момент Ракель призадумывается о том, не имела ли Амелия в виду, что мужчиной, о котором она говорила, может быть Терренс. Объятия которого оказываются безумно приятными и внушают чувство полной защищенности.       «О боже, слова Амелии… — думает Ракель. — Все случилось так, как она и говорила! Невероятно! Неужели говоря про мужчину, с которым мне суждено провести свою жизнь, она имела в виду Терренса? Неужели она говорила про него? Неужели я буду с этим мужчиной, даже если захочу сбежать от него?»       Ракель нервно сглатывает.       «Да нет… — думает Ракель. — Нет, этого не может быть! Я и Терренс? Нет… Это безумие! Безумие! Да, он мне нравится, но вдруг это все ненадолго? Вдруг мы очень скоро разбежимся? Вот захотим мы лечь в постель – и что дальше? Вряд ли после этого что-то сложится! Нет-нет, я уверена, что Амелия говорила про другого человека. Не про МакКлайфа. Нет. Это не он. Это не он.»       Впрочем, в какой-то момент Ракель решает выкинуть из головы эти мысли и просто наслаждаться тем, что сейчас происходит. А когда Терренс отстраняется от нее и скромно улыбается ей, девушка отвечает ему тем же.       — Что ж… — задумчиво произносит Терренс. — Раз уж все так сложилось, то давай немного прогуляемся по городу?       — Прогуляемся? — уточняет Ракель.       — Проведем это время спокойно. Без скандалов. Не ругаясь.       — Сомневаюсь, что между нами может быть спокойствие.       — Но давай хотя бы попробуем? Прогуляемся по городу и посмотрим, что здесь есть.       — Ну, в принципе, я не против.       — А ты вообще хорошо знаешь Лондон?       — Конечно, — с легкой улыбкой подтверждает Ракель. — Когда я была маленькой, то ездила сюда каждый год на летние каникулы и до сих пор помню каждый уголок этого города.       — Здорово.       — Лондон – это мой второй дом. Здесь жила моя мама, которая, к сожалению, погибла вместе с папой много лет назад.       — Твои родители погибли?       — Да… В автокатастрофе. Нам сказали, что они не смогли выбраться и получили много серьезных травм, когда врезались в грузовик и разбили машину.       — Надо же… — с грустью во взгляде произносит Терренс. — Мне очень жаль.       — Спасибо за сочувствие.       — Значит… Твоя мама была англичанкой?       — Да. Так что можно сказать, что я наполовину американка и наполовину британка. Ведь мой папа был американцем. Жил в Кингстоне.       — Кингстоне?       — Это маленький городок. От Нью-Йорка до него можно доехать где-то за пару-тройку часов на машине.       — Интересно… — скромно улыбается Терренс. — А как так получилось, что твои родители познакомились?       — Э-э-э… Это долгая история. Но могу сказать, что их познакомила моя тетя, которая подружилась с моим папой за некоторое время до того, как они с мамой встретились.       — Понятно…       — Как-то так… — пожимает плечами Ракель.       — Ну что ж, в таком случае я уж точно могу не бояться потеряться здесь. Потому что у меня есть тот, к кому я могу обратиться за помощью.       — Разве ты приехал сюда в первый раз?       — Нет, я был здесь несколько раз, когда проходили съемки парочки фильмов. Правда, это происходило в летнее время. А вот в зимнее я приехал сюда впервые.       — Понятно.       — В любом случае я буду не против, если ты устроишь для меня экскурсию. Может, есть какие-то места, о которых я еще не знаю.       — Да, только есть одно маленькое «но»…       — Какое?       — Я должна предупредить Наталию о том, что нам придется погулять в другой раз. — Ракель пожимает плечами. — Ведь я не могу бросить свою подругу. Тем более, в незнакомой для нее стране.       — Я вроде бы видел, как она расхаживала рядом с тем кафе.       Терренс указывает рукой на кафе, куда Ракель и Наталия собирались пойти.       — Да, мы хотели зайти туда, — признается Ракель. — Перекусить немного.       — Вот как… — задумчиво произносит Терренс.       — Но сначала она хотела поговорить со своей матерью, которая попросила ее перезвонить ей.       — Что-то срочное?       — Не знаю. Возможно.       — Тогда, нам надо найти ее.       — Да, но куда нам идти?       — Может, она уже зашла в то кафе?       — Думаешь, стоит туда зайти?       — Почему бы нет?       — Ну хорошо, давай зайдем.       В этот момент Наталия решает перестать прятаться и наконец-то показать себя. Девушка покидает свое укрытие и уверенно направляется к Ракель и Терренсу, бодро и весело говоря:       — Эй, не надо никуда идти! Я здесь!       Терренс и Ракель мгновенно переводит взгляд на Наталию.       — Наталия? — удивленно произносит Ракель.       — Привет еще раз, блондиночка, — машет рукой Терренс.       — И тебе привет, самопровозглашенный Аполлон, — весело отвечает Наталия.       — Эй, ты где была все это время? — недоумевает Ракель. — Мы уж хотели идти в кафе и искать тебя там!       — Но как видишь, я не там, а здесь. Ждала хорошего момента, чтобы показать себя.       — Ты что, следила за нами? Подслушивала и видела все, что мы делали?       — Ага, типа того! — Наталия с гордо поднятой головой подходит поближе к Терренсу и Ракель. — Да, ребята, ну ни фига себе у вас страсти кипели! Я как будто посмотрела целый сериал! Искры так и летели из ваших глаз!       — Ну да, пришлось минут двадцать доказывать твоей подруге, что в распространении сплетен виноват не я, — устало говорит Терренс.       — Знаю, красавчик, я все слышала. Можешь не утруждать себя объяснениями.       — Ну теперь-то ты тоже убедилась в том, что напрасно обвиняла меня в клевете?       — Да, тебе удалось это сделать.       — Верно, отвечать придется не ему, а другому мужику, — отмечает Ракель.       — Интересно, чего этот Саймон так на тебя обиделся, раз решил распространить все эти слухи?       — Не знаю, Наталия. Я понятия не имею, для чего ему это нужно.       — Однако он уже прислал Ракель письмо, в котором дал понять, что однажды вернется, — добавляет Терренс.       — О, господи… — резко выдыхает Наталия. — Ну и дела…       — Ладно, давайте не будем об этом говорить, — предлагает Ракель. — Как только я вернусь в Штаты, то обязательно разберусь с этим человеком и найду способ не дать ему снова ворваться в мою жизнь.       — Да, давайте не будем! Лучше расскажите мне про ваши отношения.       — Какие еще отношения?       — Которые у вас только начинаются!       — Ну что, твоя подружка наконец-то призналась в том, что я ей нравлюсь, — с гордо поднятой головой признается Терренс. — Призналась, что она была без ума от нашего первого поцелуя и всех моих невероятных ласк.       — Ну, они были не такие уж невероятные… — со скрещенными на груди руками закатывает глаза Ракель. — Хотя он и старался.       — Не слушай ее, Терренс, она притворяется, — уверенно тараторит Наталия. — На самом деле Кэмерон просто без ума от того, что ты делаешь.       — Я уже давно это понял, — загадочно улыбается Терренс, приобнимает Ракель за талию и прижимает ее поближе к себе. — Еще на первой нашей встрече.       — Слушайте, голубки, а надо признать, вы здорово смотритесь вместе, — бодро отмечает Наталия. — Ваши поклонники точно были бы в восторге, если бы вы сообщили всему миру о своем романе. Ведь те столько раз пытались свести вас вместе.       — Может, однажды и сообщим. — Терренс гордо приподнимает голову. — У меня на эту красавицу большие планы.       — Вот как! А я думала, ты собрался бросить ее после того как уломаешь Ракель заняться с тобой сексом.       — Нет, я не собираюсь так просто отпускать ее. И не отдам никакому другому мужику. Никому не позволю заигрывать с ней и целовать ей ручки.       — Учти, если увижу, как ты флиртуешь с другими девчонками, заставлю сильно пожалеть об этом, — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — Немедленно расцарапаю твою прекрасную рожу.       — Не беспокойся, детка, я сомневаюсь, что меня смогут заинтересовать какие-то девушки после того как мы с тобой познакомились. Ведь ты затмила всех моих бывших.       — Ну это мы еще посмотрим!       — Ладно, дорогие мои… — задумчиво произносит Наталия. — Я так понимаю, что мне стоит оставить вас одних и развлечься где-нибудь одной.       — А может, мы прогуляемся все вместе? — предлагает Терренс. — Раз уж встретились!       — Да, отличная идея! Пусть Ракель устроит нам экскурсию по городу. Это ведь практически ее второй дом. Она знает здесь каждый уголок и сможет показать нам самые лучшие места.       — Хотите увидеть, как город украсили к Рождеству? — интересуется Ракель.       — Почему бы и нет?       — Хорошо, давайте и правда немного прогуляемся по городу все вместе.       — А нагуляемся и замерзнем – зайдем в кафе и что-нибудь выпьем.       — А ты разве ничего себе не купила?       — Нет. Как только я увидела, что ты начала собачиться с Терренсом посреди улицы, то ушла оттуда и решила спрятаться и понаблюдать за вами.       — Ну и хорошо! — восклицает Терренс. — Не придется тратить время, чтобы все тебе рассказать.       — Не нужно. Я все увидела и услышала.       — Ладно, давайте уже пойдем куда-нибудь, — предлагает Ракель. — А то стоим посреди улицы и мешаемся людям.       — Если бы ты только видела, сколько людей пялилось на тебя и МакКлайфа, пока из ваших глаз летели искры, а вы орали, как потерпевшие.       В этот момент Наталия, Терренс и Ракель разворачиваются и медленным шагом направляются куда-то по прямой.       — С этим человеком невозможно оставаться спокойной, — хмуро бросает Ракель.       — Так же, как и с этой девушкой, — добавляет Терренс.       — В любом случае вы точно не будете скучать, — скромно хихикает Наталия. — Будете каждый день выносить друг другу мозг.       — Да ты и сама далеко не спокойная. Мне будет очень жалко твоего парня, если ты начнешь истерику.       — Ар-р-р, ну ты опять припоминаешь мне нашу ссору, которая у нас была, после того как мы приехали в Лондон и покинули аэропорт.       — Такое я точно никогда не забуду!       — Слушайте, а может, сходим покататься на коньках? — предлагает Ракель. — Я хотела сделать это намного раньше, но мне сначала позвонил Стивен, а потом произошла встреча с вами двумя.       — О, да-да! — широко улыбается Наталия. — Я тоже хотела покататься, но сначала решила погулять по городу и посмотреть, как сильно тут все изменилось.       — Только если я просто посмотрю на вас, — приподнимает руку Терренс.       — Ты не умеешь кататься? — округляет глаза Ракель.       — Умею, но не катаюсь с самого детства. Ни на коньках, ни роликах.       — А чего так? — интересуется Наталия.       — Получил травму головы после того как неудачно упал.       — Ну теперь понятно, с какого момента ты возомнил себя Аполлоном, — скромно хихикает Ракель.       — Ага, наш красавчик просто немножко ударился головой, — соглашается Наталия.       — В любом случае я не буду кататься на коньках, — уверенно заявляет Терренс. — Если хотите – катайтесь вдвоем. А я понаблюдаю за вами. Могу сделать пару фоток, если хотите. Выложите потом куда-нибудь в Instagram.       — А если заставим?       — Никому не удавалось сделать это на протяжении многих лет.       — Значит, распускать руки не боишься, а сделать пару-тройку кругов на коньках – да? — удивляется Ракель.       — Я распускаю их с твоего согласия.       — Я его не давала!       — Зато твое тело согласно на все, что я только пожелаю с ним сделать.       — Не на все!       — Короче, решено! — восклицает Наталия. — Идем на каток, берем в аренду коньки и катаемся.       — Вот именно! — соглашается Ракель. — И Терренса спрашивать не будем!       — Вы не поставите меня на коньки! — заявляет Терренс.       — Это мы еще посмотрим! — в один голос произносят Ракель и Наталия.       — Нет, я сказал!       — Тебя здесь никто не спрашивает, — тараторит Ракель. — Встанешь как миленький!       — Ни за что!       — Пошли, павлин, пошли! — восклицает Наталия. — Если ты такой крутой и неотразимый, то докажи это на деле.       Наталия и Ракель со скромными смешками одновременно берут Терренса под руку и ускоряют шаг, продолжая о чем-то болтать друг с другом и проведя вместе чудесное время. Все трое лучше и лучше начинают чувствовать рождественский дух благодаря ярким уличным декорациям, нескольким огромным елкам, что установлены на некоторых улицах, и рождественским песням, под которые люди с удовольствием катаются на катке.       Вот и девушки хотят немного развлечься и решительно направляются к нему. Правда, мужчина наотрез отказывается выходить на лед вместе с ними, ссылаясь на травму, полученную в детстве, после которой он не решается еще раз встать на коньки или ролики. И как бы Ракель и Наталия ни настаивали, Терренс предпочитает остаться за бортом и просто наблюдать за тем, как лучшие подружки с огромным удовольствием катаются по льду, вспоминая те старые добрые времена, когда они бывали в Лондоне и практически каждый день вместе куда-то ходили и что-то делали.