Грехи прошлого

      Время довольное позднее. Алексис уже давно ушла к себе домой после чудесного ужина в приятной компании. Ракель еще не спит и явно не собирается. Она находится в своей комнате и смотрит в окно, с интересом рассматривая темное небо, на котором можно увидеть очень много мелких звезд и довольно яркую луну, что светит высоко над городом.       «Слава богу, моя тетя Алисия наконец-то сможет жить спокойной жизнью и не думать об Элеанор, — с легкой улыбкой наблюдая за небом и оперевшись локтями о подоконник, а ладонями – о свой подбородок, думает Ракель. — Теперь она сможет подумать о себе и как следует отдохнуть после всего, что ей пришлось пережить.»       Ракель бросает легкую улыбку.       «Кстати, должна признаться, что я даже чувствую гордость… — думает Ракель. — Потому что все-таки добилась своего и сделала все, что было в моих силах. Да, было безумно страшно и очень трудно, но все закончилось хорошо. Я выполнила данное тете обещание и теперь могу быть абсолютно спокойной за нее. Зная, что она наконец-то сможет расслабиться и уделить себе побольше внимания.»       Ракель тихо вздыхает и отрывает взгляд от неба, опустив его куда-то вниз.       «Однако огорчает то, что во всей этой суете я совершенно позабыла о себе, обо всех своих лучших друзьях и дедушке… — с грустью во взгляде думает Ракель. — Из-за проблем тети я едва думала о них и даже не подумала о том, чтобы связаться с ними. Меня так увлекла вся эта история с Элеанор Вудхам, что мысли о тех, кто остался в Нью-Йорке, вылетели у меня из головы. Я совсем им не звонила. Не узнавала, как они там поживают. Хотя обещала часто звонить и сообщать о том, что со мной происходит.»       Ракель тихо вздыхает.       «Но думаю, теперь-то я должна исправить эту ошибку, — решает Ракель. — И завтра попробовать связаться хоть с кем-то из них. Узнать, как у них дела… Рассказать обо всем, что я здесь пережила. Дать понять, что со мной все в порядке, и они могут не переживать за меня. В случае, если везде начнут писать новости о том, что Элеанор чуть не убила меня.»       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       «И уж теперь я точно смогу насладиться внеплановым отдыхом в Лондоне, прежде чем вернусь в Нью-Йорк, — думает Ракель. — И начну думать над тем, как мне разрешить свои собственные проблемы. Ведь история с клеветой еще не закончена. И я должна разобраться с ней. Должна вернуть себе доброе имя и доказать всем, что все слова Терренса МакКлайфа были ложью. Не знаю, как… Но я обязана… Обязана заставить этого человека ответить за то, что он сделал.»       Ракель на несколько секунд переводит взгляд на окно, в какой-то момент начав понимать, что даже если проблемы Алисии разрешены, она все равно не чувствует себя счастливой. Не чувствует того облегчения, которое ожидала почувствовать.       «Только я почему-то не чувствую себя счастливой, — слегка хмурится Ракель. — Мне совсем не хочется визжать от радости. Вообще. Я вроде как помогла тете Алисии решить ее проблему… И по идее должна чувствовать радость и облегчение… Но почему-то я себя таковой не чувствую.»       Ракель нервно сглатывает.       «Нет, я… — думает Ракель. — Безумно рада, что сделала то, что обещала. Но почему-то мне все равно как-то грустно… У меня нет желания прыгать и радоваться. Как будто еще ничего и не кончилось. Как будто мне придется еще многое пережить до того, как я смогу окончательно расслабиться.»       Ракель тяжело вздыхает с грустью во взгляде.       «Не знаю, может, мне просто нужно время? — задается вопросом Ракель. — Может, я пока что еще пребываю в шоке после всего, что произошло, и еще не до конца понимаю, что все кончено? Может, через какое-то время я перестану чувствовать себя подобным образом и смогу порадоваться тому, что все осталось в прошлом? Думаю, теперь мне должно быть намного легче, потому что я знаю, что с тетей Алисией все хорошо.»       Спустя пару секунд Ракель медленно отходит от окна и присаживается на кровать.       — Ах, господи… — задумчиво произносит Ракель. — Как бы я сейчас хотела, чтобы кто-то был рядом со мной в эту минуту… Мне нужно с кем-то поговорить. С кем-то, кто мне близок… Может, так я смогу почувствовать себя легче и… Как-то… Облегчить себе душу…       Ракель издает еще один тяжелый вздох и медленно опускает взгляд в пол, снова задумавшись о чем-то своем. А в какой-то момент в ее комнате раздается тихий стук в дверь… Как будто кто-то прочитал мысли девушки о том, что она хочет с кем-то побыть и рассказать о своих чувствах, и решил прийти сюда.       — Да! — громко произносит Ракель, переведя взгляд на дверь. — Войдите!       Дверь тихонько открывается, а на пороге показывается Алисия, которая немного неуверенно заглядывает в комнату Ракель.       — О, тетя… — слегка улыбается Ракель.       — Ты еще не спишь, милая? — тихо спрашивает Алисия.       — Нет, не сплю. Да и не хочется, если честно.       — Знаешь, если честно, я тоже… Весь день только и мечтала поспать как можно дольше, но как дошла до кровати, так сон как рукой сняло. Решила лечь спать пораньше, но у меня не получилось заснуть.       — Понимаю. Тогда… — Ракель слегка прикусывает губу. — Может быть, зайдете ко мне?       — Хорошо, — соглашается Алисия. — С радостью зайду.       Алисия заходит в комнату и закрывает за собой дверь, придерживая одной рукой края своего длинного махрового халата темно-коричневого цвета.       — Тем более, что я как раз хотела… — признается Алисия.       — Проходите… — мягко произносит Ракель. — Поговорим немного.       — Кстати, когда я шла к тебе, то услышала, как ты о чем-то говорила.       — Я?       — Ты разве с кем-то разговаривала? Позвонила своему дедушке или кому-то из подружек? Сейчас в Нью-Йорке вроде бы еще не так поздно, насколько я знаю.       — Нет-нет, я ни с кем не разговаривала… — неуверенно отвечает Ракель, почесывая затылок и бросив короткий взгляд в сторону.       — Нет?       — Нет… Я никому не звонила.       — Говорила сама с собой?       — Да… Я… — Ракель слегка прикусывает губу и медленно переводит взгляд на Алисию. — Просто рассуждала вслух.       — Рассуждала? — округляет глаза Алисия.       — Да… Думала о своей жизни… О том, что будет дальше…       — Понятно… — задумчиво произносит Алисия. — Честно говоря, я тоже люблю немного подумать… Иногда это здорово помогает привести мысли в порядок.       — И помогает хотя бы на время оказаться в другом мире. Что намного лучше, чем тот, в котором мы живем.       — Ну и это тоже…       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, после которой Алисия подходит ближе к сидящей на кровати Ракель, пока та неотрывно наблюдает за ней.       — Ладно, раз уж мы обе с тобой не спим, то предлагаю немного поговорить, — задумчиво предлагает Алисия. — Тем более, что я уже давно хочу узнать у тебя кое-что.       — Правда? — округляет глаза Ракель.       — Да. Мне хотелось бы обсудить с тобой одну вещь.       — Да? И какую же? Разве у вас есть какие-то еще проблемы?       — О, нет-нет, солнце мое, — качает головой Алисия. — Дело вовсе не во мне. Это касается тебя.       — Меня?       — Да. — Алисия с легкой улыбкой присаживается на кровать напротив Ракель. — Сейчас – очень хороший момент. И я бы хотела воспользоваться им. Чтобы обсудить с тобой один маленький вопрос.       — Э-э-э… — запинается Ракель и слегка прикусывает губу. — Да, конечно… Я… Выслушаю вас…       — Вообще-то, я уже давно хотела расспросить тебя об этом. — Алисия на пару секунд призадумывается, бросив взгляд на окно. — Из-за ситуации с Элеанор я постоянно откладывала разговор. Однако теперь мы можем обсудить то, что я хочу.       — И о чем же вы хотите поговорить? — проявляет интерес Ракель. — Я вас слушаю.       — На самом деле… — Алисия крепко сцепляет пальцы рук. — Я бы хотела обсудить с тобой ситуацию с клеветой. А точнее, человека, который возможно к этому причастен.       — Хотите поговорить о том, кто к этому причастен? — слегка хмурится Ракель.       — Да… Об одном актере, с которым у тебя однажды была совместная фотосессия.       — Ну да… — неуверенно произносит Ракель. — Верно… Я работала с одним…       — Так вот мне хотелось бы узнать побольше об этой истории.       — Тетя, ну ведь я уже все вам рассказала. В самые первые дни своего пребывания у вас в гостях.       — Да, я помню. Но все же ты упустила некоторые вещи.       — Я?       — Вот скажи мне, пожалуйста, из-за чего ты поругалась с тем актером? С Терренсом МакКлайфом, или как его там зовут?       — Просто не понравились друг другу.       — Так не бывает, милая. У любой ненависти есть какая-то причина.       — Я уже говорила вам, что не начинала этот конфликт, — спокойно говорит Ракель. — Это все МакКлайф.       — Ну а почему? Что спровоцировало этот конфликт?       — Ему не понравилось, что я отвергла его. Не понравилось, что я не стала восхищаться им и честно сказала, что понятия не имею, кто такой этот типа известный актеришка.       — Отвергла?       — Это задело его честь. Ведь, по его словам, девчонки ранее никогда не смели ему отказывать. Он привык к тому, что может соблазнить любую девушку, которая ему понравится.       — Ну а почему ты его отвергла?       — Потому что он – наглый, самовлюбленный пингвин.       — Но ты ведь даже не была с ним знакома и не знала, кто он такой.       — Изначально я была настроена дружелюбно по отношению к нему и оставалась вежливой. Но когда я услышала его разговор с менеджером в котором он поливал меня грязью, то я забыла о вежливости и доброте.       — Что же он сказал?       — Просто оскорблял. Возмущался, что я честно заявила ему, что не знаю, кто он такой. Что не смотрела ни одного фильма с его участием.       — Но ведь до этого он был с тобой вежлив?       — Да, улыбался и был вежлив. Но когда понял, что я уж точно не буду вешаться ему на шею и визжать от радости, как поросенок, то его словно подменили. Почти перестал разговаривать… До конца разговора с Сереной и его менеджером МакКлайф хмуро смотрел на меня и был холоден, пока я пыталась делать вид, что ничего не замечаю.       — А скажи мне честно, дорогая… — Алисия загадочно улыбается. — Он тебе понравился?       — Мне? — широко распахивает глаза Ракель. — Понравился? Этот самовлюбленный осел?       — Не забилось ли твое сердечко чаще, когда ты только увидела этого парня?       — Э-э-э… — взволнованно произносит Ракель. — Я…       — М-м-м, ты занервничала… — задумчиво отмечает Алисия.       — Что? Нет! Неправда! Я не занервничала!       — Похоже, ты явно неравнодушна к этому мужчине.       — Да вы что, тетя… — Ракель нервно усмехается. — Не говорите такие глупые вещи!       — Почему же глупые? — удивляется Алисия. — Разве тебе не может понравиться красивый молодой мужчина?       — Да он осел! — Ракель резким движением руки заправляет прядь за ухо. — Невоспитанный, самовлюбленный и наглый кретин!       — Дорогая, не надо так говорить, — мягко говорит Алисия.       — Но это правда, тетя Алисия. МакКлайфа явно не учили нормально обращаться с девушками. Он думает, что девчонкам понравятся его методы соблазнения.       — Ну и какие же у него методы?       — Приставать к девушке! Нагло облапывать ее и пытаться насильно поцеловать!       — Приставать?       — Если другие девчонки были только рады, что их лапает этот придурок, то это не значит, что и мне понравилось подобное.       — А разве он к тебе приставал?       — Еще как приставал! — громко признается Ракель. — Мы были знакомы всего несколько минут, но он уже начал распускать руки.       — Так ты же сказала, что вы поругались.       — Верно, поругались. Но во время ругани он и начал приставать ко мне.       — Надо же… А твой дедушка ничего не сказал мне об этом.       — Я не решилась рассказать ему абсолютно все, что произошло. Не рассказала и про его приставания, и про то, что этот придурок насильно поцеловал меня.       — Что? — широко распахивает глаза Алисия. — Тебя поцеловали? Этот парень?       — Да, поцеловал! И вовсе не по-дружески в щечку, если вам это интересно.       — Ничего себе, какой поворот… — загадочно улыбается Алисия. — У моей девочки, оказывается, уже был первый поцелуй…       — Вы представляйте, какой невоспитанный! Его родители явно ничему не научили своего сыночка, раз он думает, что приставать к девушкам и насильно целовать их – это хорошо.       — А может, все произошло как раз-таки не совсем насильно.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Господи, тетя Алисия… Как вы можете такое говорить!       — Признай, что тебе это понравилось.       — Понравилось? Да как вы могли даже подумать о таком? Как мне может понравиться что-то вроде этого? Понравиться тот факт, что меня лапали против моей воли!       — М-м-м… Девочка, да ты вся покраснела! И еще больше занервничала!       — И что?       — Как и что? Тебе это понравилось!       — Тетя!       — М-м-м… — хитро улыбается Алисия, посматривая на слегка покрасневшую от смущения Ракель. — Ох, ты чего-то мне не договариваешь, дорогая племянница. Не договариваешь…       — Неправда! — скромно возражает Ракель.       — Когда я едва начала говорить о нем, твое лицо резко покраснело.       — Ну и что?       — Ты явно неравнодушна к этому мужчине. Либо он тебе очень сильно нравится, либо ты точно в него влюбилась.       — Тетя Алисия!       — Уж поверь мне, девочка, я прожила гораздо дольше тебя и хорошо знаю, когда человек симпатизирует другому.       — Боже, тетя… — скромно смеется Ракель. — Ну что вы такое говорите!       — Влюбилась ты, солнце мое. Влюбилась. Ты неровно дышишь к тому мужчине. Как бы усердно ты ни скрывала свои чувства, все написано у тебя на лице.       — Да вы издевайтесь надо мной!       — Почему это издеваюсь? — удивляется Алисия. — Ничего не издеваюсь, а говорю чистую правду.       — Невозможно влюбиться в человека после нескольких минут знакомства. Тем более в того, кто распускает руки и ведет себя так, будто девушка принадлежит ему.       — Поверь, солнце мое, иногда люди влюбляются после первой встречи и женятся едва ли не на второй.       — Перестаньте, пожалуйста…       — Да, я согласна, что этот Терренс не должен был распускать руки с первых минут знакомства. Так же, как не должен был и целовать тебя. Но ты сама явно не имела ничего против этого.       — Серьезно? Да мне было противно, пока он лапал меня где только можно! И пока обцеловал едва ли не все мое лицо!       — Если бы ты захотела, то немедленно положила бы этому конец.       — А я пыталась его остановить! — восклицает Ракель. — Пыталась! Только он наплевал на мои угрозы, что я сдам его полиции и обвиню в изнасиловании.       — Ну… Наверное, твои слова не совпадали с твоими желаниями. С реакцией твоего тела.       — Неужели вы думайте, что мне и правда могло понравиться то, что какой-то самовлюбленный кобель лапает меня за грудь, задницу и талию и пытается поцеловать в губы или шею?       — Да, но раньше ты никому не позволяла это делать. Хотя сама говорила, что кто-то неоднократно пытался поцеловать тебя.       — МакКлайф оказался слишком настырным. А мои пощечины не подействовали на него. Они только больше заставляли его приставать ко мне.       — М-м-м, нехорошо поднимать руку на мужчину, девочка моя, — уверенно отмечает Алисия. — Мы с твоим дедушкой никогда не учили тебя, что драться с мужчинами – это нормально. Что драться в принципе – это хорошо.       — Он сам на это напросился!       — Ты не должна была раздавать ему пощечины, Ракель.       — По-вашему, я должна была стоять и терпеть то, что этот человек безнаказанно лапает и облизывает меня с головы до ног? Мне надо было как-то защищаться!       — Надо было позвать кого-то на помощь.       — Так никого не было рядом! Терренс окончательно распускал руки, когда никто нас не видел. А в присутствии людей он еще как-то держал себя в руках. Хотя и везде ходил за мной хвостом и пытался подкатывать.       Ракель замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд в сторону.       — Еще и смел едва ли не устраивать мне сцены ревности, — хмуро добавляет Ракель.       — Вот как? — удивляется Алисия.       — Да кто он такой, чтобы запрещать мне общаться с мужчинами и принимать их комплименты? Я – свободная девушка! Могу общаться с кем захочу!       — М-м-м, да этот парень точно ревновал, — хитро улыбается Алисия.       — Мне и даром не нужен этот кобель. Возле него и так крутится огромное количество девчонок, которые готовы боготворить его.       — Тебя это задевает?       — Меня? Задевает? С чего бы вдруг?       — Ракель…       — Я не влюблена в этого человека, тетя! — возражает Ракель. — И ни за что не влюблюсь в того, кто посмел распространить про меня все те ложные слухи и настроить людей против меня.       — Но ведь это пока что никак не доказано.       — Да? А ничего, что он сам заявил мне, что разрушит мою карьеру?       — Дорогая, это могло быть сказано со зла.       — Нет, тетя, это было сказано не со зла.       — Подожди предъявлять кому-то обвинения до тех пор, пока у тебя на руках не будет неопровержимых доказательств.       — Я заставлю его признаться в том, что он сделал.       — Нет, Ракель, не надо сваливать всю вину на него. Подозреваемых может быть очень много.       — Больше никто не желает мне зла. В последнее время МакКлайф был единственным, с кем я поругалась. А значит, мотив был только у него.       — Это мог сделать любой из твоих ненавистников. У тебя их едва ли не столько же, сколько и поклонников.       — Да, они и раньше клеветали на меня. Но в этот раз люди поверили лжи.       — В любом случае ты не должна обвинять человека без доказательств.       — Уже долгое время мне на электронную почту приходят письма от анонима, который не скрывает, что это его работа. Да, он не называет своего имени, но я уверена, что это Терренс МакКлайф.       — Мне кажется, он бы не стал скрывать свою личность, если бы это действительно было его рук дело. А раз виновник скрывает свою личность и оскорбляет тебя анонимно, значит, он боится. Понимает, что врет, и боится разоблачения.       — Вот МакКлайф тоже боится, что если ложь раскроется, то его актерской карьере придет конец. Точнее, он потеряет всякую надежду стать известным и получить главную роль.       — Нет, Ракель, я считаю, что это сделал не Терренс МакКлайф, — уверенно говорит Алисия.       — Ну почему никто не хочет мне поверить? Только лишь инспектор Бредфорд поверил, когда я рассказала ему об этой ситуации. Почему все так защищают этого человека? Вы, Наталия, дедушка Фредерик, Лекси…       — Потому что у тебя нет никаких доказательств того, что это сделал именно Терренс.       — А как же анонимные письма?       — Но ведь виновник не называет себя!       — Я уверена, что однажды он раскроет свое имя.       — Обязательно. И уверяю тебя, это будет кто-то другой, а не Терренс.       — Ох, тетя… — устало вздыхает Ракель.       — А вообще тебе не стоило провоцировать этого человека на конфликт.       — То есть, я должна была соврать, что знаю его?       — Нет, врать не надо.       — Я вас не понимаю. Совершенно не понимаю.       — Знаешь, у меня складывается такое чувство, будто ты хотела этого конфликта.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Хотела?       — Как будто тебе нужен был этот всплеск эмоций.       — Нет, это не так!       — Повторю еще раз, если бы ты правда хотела, то немедленно это остановила бы. Ты не хотела, чтобы к тебе приставали другие парни, – они не приставали. А раз Терренс приставал к тебе, значит, ты сама этого хотела.       — Да я не хотела я этого! Не хотела!       — Ракель…       — Не могу поверить, что я слышу от вас такие вещи.       — Слушай, а может, у тебя наконец-то появился шанс обрести свое счастье? То счастье, которое мы с твоим дедушкой желаем тебе.       — О каком счастье вы говорите?       — О твоем личном, дорогая моя Ракель.       — Господи… — устало стонет Ракель. — Ну опять вы за свое…       — Думаешь, я не перестану об этом говорить? Нет, девочка! Пока ты не выйдешь замуж и не родишь детей, мы с твоим дедушкой не успокоимся.       — Тетя…       — Тебе уже давно пора задумываться о своей семье и искать себе партнера. Ты не сможешь всю жизнь прожить рядом со своим дедушкой и находиться под его крылышком. Рано или поздно тебе придется начать жить с мужем и воспитывать ваших детей.       — Вы же прекрасно знайте, что я совсем не тороплюсь с замужеством, — скромно отнекивается Ракель.       — А плохо, что ты не торопишься! Плохо!       — К тому же, я еще не совсем к этому готова.       — Такого не может быть.       — Еще как может.       — Я понимаю, тебе страшно. Ты волнуешься. Это нормально. Все когда-то происходит впервые. Однако так положено. Все люди создают свои семьи.       — Я знаю.       — Вот что ты будешь делать, когда останешься одна? Когда однажды у тебя не будет ни меня, ни мистера Кэмерона!       — Я не хочу думать об этом сейчас.       — Знаешь, как плохо быть одной! Человек не может жить в одиночестве. Ему нужна семья. Нужен кто-то, о ком он бы заботился. Тебе нужен крепкий, любящий мужчина, а ему – добрая, заботливая девушка.       — Я знаю, тетя. Но замужество и рождение детей сейчас для меня не главное.       — Тебе уже пора начать задумываться об этом.       — На данный момент я сосредоточена на других вещах. Я совсем не одержима мыслью поскорее выйти замуж и родить ребенка.       — Однако однажды ты поневоле начнешь думать об этом.       — Тогда я буду решать этот вопрос.       — А если ты так никого и не встретишь? Если ты отвергнешь всех парней, которые найдут себе других девушек?       — Значит, не судьба.       — Нет, Ракель, ты не можешь остаться одна.       — Тетя…       — Годы идут, а ты становишься старше. Не молодеешь. Красота тоже с тобой не навсегда. С каждым годом тебе будет все сложнее привлечь внимание мужчины. Им все-таки нужны молодые девочки.       — Но я же никогда не говорила, что вообще не хочу ни мужа, ни детей. Я всегда говорю, что просто хочу подумать об этом позже.       — Нет, милая, надо думать об этом сейчас, пока ты молодая и полна энергии. Пока парни вьются возле тебя и обращают внимание на такую красивую девочку.       — Но я не готова!       — Мы с твоим дедушкой всегда были сторонниками ранних свадеб и раннего рождения детей. Как только ты становишься совершеннолетней, то должна начать думать об этом.       — Я понимаю. Но на этот счет у меня другое мнение.       — Прости, дорогая, но я искренне не понимаю, почему ты откладываешь это на потом.       — Почему вы не хотите меня услышать? Я же говорю вам, что не готова к замужеству!       — А ты думаешь, твоя мама была готова? Твои бабушки были готовы? Нет, солнце мое! Они тоже сомневались и волновались. Но ведь вышли же!       — Это ведь такая серьезная перемена.       — Верно, но молодой девочке гораздо проще привыкнуть к переменам, чем взрослой женщине, у которой уже давно сформированы свои привычки и свой характер.       — Я не хочу менять что-то в своей жизни из-за мужчины.       — Просто ты еще никого не любила. А любила бы – говорила бы иначе.       — Тетя Алисия…       — Сейчас – самое время для начала семейной жизни. Ты вроде бы уже не ребенок, но еще и совсем зрелая женщина. Все прекрасно понимаешь и далеко не глупа… А будет у тебя мужчина чуть постарше, то благодаря ему ты станешь еще мудрее и умнее.       — Да, я знаю…       — И я считаю, что тебе стоило присмотреться к тому актеру. Не конфликтовать с ним, а попробовать подружиться. Может, он оказался бы не таким ужасным, как ты сейчас думаешь.       — Господи, тетя, ну что вы такое говорите? — устало стонет Ракель. — Почему вы буквально выдаете меня замуж за всех мужчин, которых я знаю?       — Я хочу, чтобы ты не прозевала свое счастье.       — Какое я могу обрести счастье рядом с человеком, который оскорбляет и унижает меня перед всем миром?       — Еще ничего точно не доказано.       — Вы говорите так, будто знайте, кто распространил про меня все эти сплетни.       — Нет, я не знаю. Но какое-то чувство подсказывает мне, что это не Терренс.       — Вы так говорите потому, что на горизонте появился еще один мужчина, за которого вы могли бы начать выдавать меня замуж.       — С такими данными ты уже давным-давно могла бы найти себе парня, влюбиться, выйти замуж и воспитывать детишек. Ты молода, красива, умна, прекрасно воспитана… Любой мужчина мечтает о такой девушке, как ты! Для нас не секрет, что все они мечтают быть с тобой и готовы буквально душу продать, лишь бы завоевать твое сердце.       — Да, но пока что мне никто не нравится. — Ракель нервно сглатывает. — К тому же… Никто не захочет быть с моделью, карьеру которой практически разрушили грязные сплетни и обидная клевета.       — Девочка моя, если мужчина искренне полюбит тебя, то ему будет все равно, что о тебе говорят другие. Особенно если он сам видит, какая ты на самом деле. И на что ты способна.       — Увы, сейчас я уже не такая святая и идеальная, какой была до того, как оказалась втянутой в скандал с Терренсом МакКлайфом. А мужчине нужна не такая, как я.       — Не надо так говорить, милая, — мягко возражает Алисия, взяв Ракель за руку и погладив ее. — Ты так говоришь, будто ты у меня какая-то ужасная, уродливая и бестолковая.       — Нет, я…       — Это не так, дорогая! Совсем не так. Ты у меня красавица! Красавица и умница! Ангел с добрым сердцем!       — Я и не хочу это сказать.       — Например, тот же Терренс также вполне может обратить на тебя внимание. Да я даже уверена, что он обратил, раз, как ты говоришь, этот парень бегал за тобой хвостиком.       — Даже если и так, мне и даром не нужен этот человек. Этот самовлюбленный павлин, который думает, что лучше него никого нет.       — Знаешь, милая, если человек очень захочет, то может сделать все что угодно, — уверенно говорит Алисия. — Если бы Терренс поставил себе цель добиться твоего внимания, то он сделал бы для этого все возможное.       — Нет, тетя Алисия, это не мой человек.       — Никогда не знаешь, к кому тебя приведет судьба. Может случиться так, что даже враги становятся лучшими друзьями. Так же, как и лучшие друзья могут резко возненавидеть друг друга. Жизнь – эта шутка, способная на жесткую иронию, искрометный юмор и самые неожиданные и крутые повороты.       — Бог четко дал понять, что мне нельзя связываться с МакКлайфом. Что это не мой человек. Не тот, с кем мне суждено создать семью. А раз так, то однажды на моем пути встанет кто-то более достойный. Ведь на свете много мужчин, которые будут куда лучше этого придурка.       — Однако это не значит, что вы больше не встретитесь. Ты вполне можешь столкнуться с ним на звездной вечеринке. Вы же оба известные и запросто можете вращаться в одних кругах.       — Ой, да не дай бог! Не дай бог, мы опять где-нибудь столкнемся. А если это случится до того, как я призову его к ответу, то точно придушу его собственными руками.       — Ракель…       — Клянусь, тетя, если этот человек появится в нескольких метрах от меня, то я такое ему устрою, что он быстро подожмет свой пушистый хвостик. И перестанет строить из себя черт знает кого. Я как следует проучу этого придурка и заставлю его пожалеть о том, что он все это затеял.       — Ах, Ракель, какая же ты у меня упрямая девочка… — устало вздыхает Алисия.       — Хотя я очень надеюсь, что мы больше никогда не увидимся. И тем более никогда не будем работать вместе.       — Иногда людям нужно давать второй шанс.       — Только не этому ослу!       — Ракель…       — Все, тетя, забудьте про этого человека, — резко отрезает Ракель. — И молитесь о том, чтобы я больше не пересеклась с ним ни на какой-то вечеринке, ни где-либо на улице.       — Ах, милая, ну почему же ты так упорно отвергаешь всех мужчин? — качает головой Алисия. — Почему никому не даешь хоть малюсенький шанс? Неужели ты не хочешь просто сходить с кем-то на свидание и немного поговорить?       — Если я встречу хорошего, воспитанного человека, то с радостью схожу с ним на свидание, — обещает Ракель.       — И когда это случится?       — Не знаю. Как Бог решит.       — Только не говори, что ты по-прежнему одержима своей карьерой.       — Конечно! Я переживаю из-за того, что сделал этот самовлюбленный придурок. И как только вернусь в Нью-Йорк, то сделаю все, чтобы восстановить свое чистое и честное имя и снова начать работать. Если, конечно, люди захотят видеть меня на подиумах и обложках журналов…       — А если нет?       — Что-нибудь придумаю. Но если у меня будет шанс вернуться, то я сделаю это.       — Ох, дорогая… — с грустью во взгляде качает головой Алисия. — Неужели ты опять хочешь работать до изнеможения и забыть о себе и своих близких?       — Я просто люблю свою работу и хочу уделять ей все свое внимание… Для кого-то работа – что-то, что они до смерти ненавидят, но я обожаю то, чем занимаюсь. И очень благодарна судьбе за то, что мне выпал шанс делать то, что я люблю.       — Милая, но ты уже и так очень многого добилась за годы работы. И доказала людям, что в тебя зря не верили. Что тебе еще нужно?       — Просто знаю, что есть то, чего я пока что не достигла.       — Ракель, девочка моя…       — Не переживайте, тетя, когда я добьюсь всего, чего только можно, то буду работать в более щадящем режиме и подумаю о себе.       — Неужели это последствия того, что в детстве тебя все презирали, и никто не верил, что ты сможешь чего-то добиться? Неужели именно поэтому ты снова и снова продолжаешь отчаянно доказывать, что чего-то стоишь и способна на многое?       — Может быть, — пожимает плечами Ракель. — Травмы детства могут как убивать в тебе всякое желание что-то делать и внушать мысль о полной бездарности, так и побуждать доказать всем, что ты чего-то стоишь и сможешь добиться успеха в один прекрасный день. Но поверьте, я делаю это не по принуждению, а по своему собственному желанию. И потому, что считаю это смыслом своей жизни.       — Нет, милая, это не твой смысл жизни. Жизнь не может быть зациклена лишь на съемках и показах мод.       — Но ведь я еще и думаю о дедушке. Я забочусь о нем и делаю все, что ему нужно. Его зарплата не такая большая, и поэтому я регулярно даю ему денег, чтобы он смог купить все что только захочет.       — Неправильно, что ты ограничиваешь свою жизнь только лишь заботами о мистере Кэмероне и работой.       — Это не доставляет мне никакого дискомфорта.       — Господи, ну почему ты так не хочешь хотя бы просто начать ходить на свидания и знакомиться с ребятами? Вокруг столько хороших мальчиков, а ты ни на кого не хочешь обратить внимания. Тебе уже столько раз предлагали руку и сердце или просто сходить куда-то прогуляться, но ты не хочешь даже попробовать.       — Тетя…       — Тебе уже двадцать три года, а у тебя еще не было ни одного парня. Ты ни разу не была в отношениях и не имеешь никакого опыта.       — Ну и что? Когда-нибудь он будет! Это не конец света!       — Неужели ты собираешься до конца своих дней оставаться совсем одна?       — Нет, конечно, не собираюсь. Просто еще не встретился мужчина, которого я бы посчитала достойным партнером.       — Ах, Ракель… — с легкой улыбкой вздыхает Алисия. — Если ты так и будешь отказываться от ухаживаний и не проявлять никакой инициативы, когда на твоем пути встает человек, мечтающий познакомиться с тобой поближе, то можешь запросто остаться одна.       — Я не хочу связываться с теми, кто мне совсем не нравится.       — Нет ничего, что могло бы запретить тебе думать о своем личном счастье. Любить кого-то – это здорово! Ты еще этого не знаешь, но когда узнаешь, то поймешь, что была глупенькой дурочкой, когда отказывалась хотя бы просто попробовать и упустила все шансы.       — У меня нет причин сию минуту выходить замуж. Выйду тогда, когда так будет угодно судьбе. Когда пойму, что встретила того, кто достоин этого.       — Не лишай себя счастья, милая. Я тебя умоляю. — Алисия мягко гладит Ракель по руке с легкой улыбкой на лице. — Ты – молодая девушка. У тебя еще вся жизнь впереди. Мы с твоим дедушкой сделали все, чтобы вырастить тебя достойным человеком и научили всему, что должна уметь любая девушка. Привили тебе доброту, преданность и умение любить.       — Я знаю, — скромно улыбается Ракель.       — А какая ты у меня красавица! Буквально краше своей мамы! Не зря все парни буквально шеи сворачивают, оборачиваясь тебе вслед.       — Я и не сомневаюсь.       — Для нас не секрет, что ты – очень целеустремленная девушка. Если ты захочешь, то можешь стать кем угодно. Сколько я тебя помню, ты всегда была упрямой и рано или поздно добивалась своих целей и желаний.       — Верно…       — Если бы не твой твердый характер, то ты не смогла бы построить такую карьеру. Не с помощью денег или через постель, как многие хотят верить. А сама. Ты с честью и достоинством прошла через все ловушки и трудности работы в модельном бизнесе и в итоге все-таки добилась своего.       — Да, но… — тихо, задумчиво произносит Ракель. — Но на пути к всемирной славе было очень много препятствий. Особенно тяжело было конкурировать с другими, более опытными моделями, которые не всегда относились ко мне тепло.       Ракель замолкает на пару секунд.       — Да и я сама была еще совсем неопытной и глупой, — добавляет Ракель. — Не знала, как правильно подать себя, как красиво позировать, скрывать свои недостатки и подчеркивать достоинства… Не умела говорить с репортерами, буквально бегала от поклонников, которые пугали меня, когда внезапно окружали, что-то выкрикивали и не давали мне пройти… Через многое пришлось пройти, чтобы в итоге стать той, кем я стала.       Ракель тихо вздыхает с грустью во взгляде.       — Точнее, кем была, — уточняет Ракель. — До того, как Терренс МакКлайф одним махом разрушил все, что я так оберегала.       — Рано или поздно виновник этой ситуации получит по заслугам, — уверенно говорит Алисия. — Когда всем станет известно, что он оклеветал тебя, то ему устроят сладкую жизнь. Он еще пожалеет о том, что посмел раздуть такой скандал и оклеветать тебя.       — Знайте… А ведь в этих обвинениях все-таки есть небольшая доля правды. Я на самом деле глубоко заблуждаюсь, называя себя невинным ангелочком.       — Нет, Ракель, не говори так. Побойся Бога!       — Есть одна вещь, которая уже много лет не дает мне покоя. Которую я ни в коем случае не хочу делать публичной. Ведь… Если об этом всем станет известно, то никому и не понадобится распространять про меня ложные слухи, чтобы разрушить мою репутацию и карьеру.       — О чем ты говоришь, солнышко? — недоумевает Алисия. — Ты же у меня ангелочек! Ангелочек, который никогда не делал никому ничего плохого!       — Нет, тетя, есть кое-что ужасное…       — Не пугай меня, милая, умоляю.       — Вы ведь прекрасно знайте, что по моей вине едва не погибла одна модель. Которую я случайно столкнула с лестницы, когда она угрожала мне ножницами и говорила, что хочет меня убить.       — Но ведь та девушка осталась жива, — напоминает Алисия. — Да, у нее был перелом руки и бедра и сотрясение мозга. Да, она проходила очень долгое лечение. Но ведь та модель, слава богу, жива.       — Да, но ведь ей пришлось завершить карьеру по моей вине. Камилла настолько пострадала, что продолжать выдерживать пятнадцатичасовой рабочий день для нее уже не представлялось возможным. Эта девушка пыталась вернуться, но не смогла.       — Это был несчастный случай, дорогая. Ты просто защищала себя. А иначе бы на ее месте была бы ты сама. Она бы и пырнула тебя ножницами, и столкнула с лестницы.       — Я ведь тогда не хотела причинять ей никакого вреда. Так же, как не хотела становиться причиной, по которой ее брат повесился у себя дома.       — А вдруг не из-за тебя? Ты ведь говорила, что тот парень уже страдал затяжной депрессией! Вдруг он и до этого намеревался свести счеты с жизнью? Но никто из его семьи об этом не знал!       — Да, но ему стало еще хуже после того, как я отвергла его любовь. Честно призналась в том, что не воспринимаю его как любимого мужчину. Хотя и добавила, что всегда готова быть рядом как друг.       — Твой дедушка говорил, что тот парень был очень хорошим. Добрым, ласковым, скромным…       — Да, но если бы я ему солгала ради того, чтобы не усугубить его состояние, то было бы хуже. И мне, и ему.       — Ох, Ракель, я тебя не понимаю… — устало вздыхает Алисия. — Ну почему же ты всегда отвергала хороших и скромных ребят? Многие ведь были бы для тебя идеальными партнерами.       — Тетя Алисия, ну вы опять начинайте…       — Вот видишь, из-за тебя мальчики уже с собой кончают. У того парня вся жизнь была впереди, но она оборвалась из-за того, что ты не дала ему шанс.       — Мне очень жаль, что Фред погиб. Клянусь, я никогда этого не хотела и не желала ему смерти. Он был хорошим и добрым, но я не могла поступить иначе.       — Ракель…       — Прошло уже очень много лет, а я до сих пор вспоминаю тот случай с содроганием. Как и момент, когда случайно столкнула его сестру со скользкой длинной лестницы. И увидела, как она сильно ударилась головой и получила пару переломов.       — Ее чувства тоже можно понять. Камилла потеряла своего брата, которого очень любила. Хотя эта девушка и не должна была набрасываться на тебя с ножницами и пытаться ранить.       — Я тогда чувствовала себя такой беззащитной… — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Не было никого, кто мог бы помочь мне и оттащить ту девушку. Рядом с гримерной тогда никого не было. Хотя мы тогда орали как сумасшедшие. Норовили вырвать друг у друга волосы… Испортили макияж… Порвали одежду, в которой были на тот момент… У меня появилось несколько синяков на теле…       — Жаль, что никто не успел вовремя вмешаться. Возможно, ничего бы не случилось, будь кто-то рядом.       — А когда нас все-таки пытались разнять, то мы обе были так взбешены, что даже крепкие парни не могли успокоить ни меня, ни Камиллу.       — Мы ведь с твоим дедушкой всегда учили тебя не драться и не огрызаться.       — Да, и к чему это привело? К тому, что меня все детство унижали как только можно! Все видели, что я не могла и не хотела отвечать, и пользовались этим. Знали, что останутся безнаказанными.       — Однако ты не сделала себя лучше, махая руками и избивая ту девочку.       — Знаю… Я до смерти перепугалась, когда осмотрелась вокруг и поняла, что нас все-таки увидели. Было очень много свидетелей того, как я столкнула эту девушку с лестницы. Как она с громкими криками полетела кубарем вниз и потом оказалась внизу уже без сознания.       Ракель нервно сглатывает, немного тяжело дыша.       — В тот момент мне стало уже не до той девушки. Я думала только о себе. О том, что я пропала. Что моей безупречной репутации пришел конец. Что все эти люди свяжутся с журналистами и расскажут им об этом случае. Или же просто сделают фотографии, запишут видео и опубликуют их где-нибудь в Интернете.       — Плохо, что тогда ты даже не спустилась к той девушке и не помогла ей, — отвечает Алисия.       — Да… Я убежала… Убежала в свою гримерную, закрылась там и начала рыдать. Рыдать из-за отчаяния. Из-за осознания того, что я вот-вот все потеряю. Все, ради чего я не один год пахала как лошадь. Я не хотела верить, что мои усилия могли оказаться напрасными. Что я зря стольким пожертвовала ради блестящей карьеры модели.       — Когда твой дедушка рассказал мне о том случае, я была в шоке. Как и он сам. Мы оба не хотели верить, что из-за тебя пострадали два человека.       — Мне тогда даже не дали шанса объясниться. Организаторы показа недолго совещались до того, как сообщили о решении отстранить меня. Это был первый случай, когда со мной так поступили.       — В тот момент ты разрушила свой образ невинного ангела, который твои менеджеры создали для тебя. Ты уже никак не могла это скрыть. Ведь люди все прекрасно видели.       — Знаю… — с дрожью произносит Ракель и пару раз моргает влажными от слез глазами. — У меня буквально была истерика, когда я встретилась с Сереной и своей командой, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Они тогда поругали меня за то, что я больше думала о себе, нежели о пострадавшей девушке. Отец которой, к слову, был очень важным человеком в правительстве страны. Это была еще одна причина, почему моей карьере мог прийти конец.       — Твоим менеджерам пришлось приложить немало усилий, чтобы замять этот скандал и не дать журналистам узнать о том, что произошло перед показом.       — Да… То отстранение от шоу объяснили тем, что мне неожиданно стало плохо, и я была вынуждена срочно поехать в больницу. А всем свидетелям того случая заплатили большие деньги в обмен на молчание. И с той девушкой вопрос тоже решили. С ее менеджерами… С ее родителями…       — Тебе крупно повезло, что менеджеры вот так встали за тебя горой и спасли твою репутацию. А иначе бы случилось что-то гораздо хуже, чем то, что устроил тот аноним сейчас.       — Я до смерти боюсь, что кто-то захочет нарушить молчание и признаться в том, что произошло. Воспользоваться тем, что сейчас происходит. Ведь… Какие-то люди объявляются каждый день для того, чтобы рассказать про меня какие-то ужасные вещи. Но если это никто доказать не может, то случай с Камиллой совсем иной. Люди видели все своими глазами. И я видела, как многие что-то снимали на свои телефоны. Если кто-то выложит где-то весь этот компромат, то разразится еще более серьезный скандал. Ведь я разрушила жизнь известной модели. Дочери чиновника.       — Я не буду тебя успокаивать и говорить, что этого не произойдет. Потому что это вполне возможно.       — Слушайте, тетя… — задумчиво произносит Ракель. — А может, все эти ложные слухи как-то связаны с тем случаем? Что если их распространил кто-то из свидетелей? Или та самая модель? Или ее родители? Вдруг все окажутся правы, что Терренс МакКлайф здесь не причем?       — Кто знает, милая, — пожимает плечами Алисия. — Возможно, и так. Не исключено, что спустя столько лет кто-то все-таки решил разоблачить тебя и испортить твою карьеру.       — В какой-то момент я начала подозревать ту модель. Но все же быстро отогнала от себя эту мысль. Была слишком зла на МакКлайфа, который посмел вот так со мной обращаться.       — Поэтому я советую тебе хорошенько призадуматься о своих обвинениях в его сторону. Тем более, он наверняка не знает про случай с той девушкой.       — Если он узнает, то я точно пропала. Этот придурок из мести обязательно разболтает об этом журналистам. И после этого выползут все свидетели, которым заткнули рот толстой пачкой денег.       — Послушай, дорогая, а ты хотя бы раз разговаривала с той девушкой после того случая?       — Нет, ни разу…       — Если ты знаешь, как с ней связаться, то тебе стоит навестить Камиллу и извиниться. За столкновение с лестницы и за вину в смерти ее брата.       — Вряд ли она меня простит.       — Но ты должна попробовать. Даже если об этом кто-то заговорит, то это самое лучшее, что ты можешь сделать. Извинения и какая-то материальная помощь помогли бы тебе исправить положение.       — Все решат, что я просто пытаюсь себя обелить. Мол, я делаю все это напоказ.       — В любом случае если ты будешь отмалчиваться и делать вид, что тебя это никак не касается, то твоей карьере однозначно придет конец.       — Я ведь не хотела этого! — отчаянно восклицает Ракель. — Не хотела никого убивать или калечить!       — Я тоже не хотела вредить Инес и убивать Гильберта. И буду жалеть об этом всю свою жизнь.       — Как интересно получается… И вы сбегали с места преступления, и я поступила также…       — Элеанор однажды сказала, что мы с тобой в чем-то похожи. И я не могу с ней поспорить. Ведь ты и я не святые. Мы обе кому-то навредили. Обе мечтали избежать ответственности. Но в конце концов карма нас настигла.       — Да… Ситуация со слухами – мое наказание. Наказание за то, что я в любой ситуации думала лишь о себе и своей карьере. Судьба той девушки меня практически не волновала. Я молилась лишь о том, чтобы у меня был шанс и дальше спокойно работать.       — Все мы грешные. Все совершаем ошибки.       — Вы ведь не считайте меня плохой из-за всех моих поступков?       — Ну что ты, милая! Конечно же, нет! — Алисия берет Ракель за руки, принимает ее за плечи и гладит по голове. — Что бы ты ни натворила, мы с твоим дедушкой Фредериком всегда будем любить тебя. Мы глотку перегрызем любому, кто посмеет тебе навредить.       — Но будут ли любить меня другие, если они все-таки узнают о том, что произошло? Не отвернутся ли от меня мои подруги? Наталия и Анна ведь ничего не знают о том случае! Я никогда им не говорила! Об этом знают лишь мои менеджеры, да вы с дедушкой.       — Если не будешь вести себя как эгоистичная принцесса, которая думает только лишь о своем комфорте, то есть шанс, что люди поверят в твое раскаяние.       — Но ведь я не эгоистка! Я умею думать о других!       — Я знаю, солнышко.       — Ох, господи… — Ракель переводит грустный взгляд на свои руки и тяжело вздыхает. — Не могу даже представить, что будет, когда я через несколько недель вернусь в Нью-Йорк. Хотя знаю, что рано или поздно мне придется показать себя и попытаться опровергнуть ту информацию, которую про меня пишут в газетах и журналах. Молясь о том, чтобы где-нибудь не всплыла информация о том случае с моделью.       — Уверена, что у тебя все получится, — с легкой улыбкой говорит Алисия. — Возможно, что кто-то уже прозрел и согласится помочь тебе, если это будет нужно.       — Было бы здорово. А иначе придется смириться и забыть о своей модельной карьере. Привыкать к жизни обычного человека. И думать… Как продолжать обеспечивать себя дальше.       — Даже если так случится, то ты привыкнешь. Как ты видишь, я уже много лет живу обычной жизнью, хотя какое-то время некоторые люди знали меня как модельера. Который, правда, добился успеха не с помощью тяжелого труда. Награды которого были куплены.       — Я знаю.       — Но как только на моей карьере был поставлен крест, то я начала жить как все. Прошло уже очень много лет. Про меня уже все давно забыли. Никто и не помнит, что когда-то был такой модельер по имени Алисия Томпсон, создавший несколько коллекций одежды, которые сейчас невозможно найти в продаже. — Алисия нервно сглатывает. — Единственная причина, по которой меня могли вспомнить, – это то, что я убила Гильберта. Но даже об этом быстро забыли. Никто не стал пристально следить за моей жизнью после того случая. Пресса поговорила об этом в течение какого-то времени и забыла. Как будто ничего не случилось.       — Я бы не хотела, чтобы все запомнили меня как неблагодарную эгоистку, если мне придется окончательно завязать с модельным бизнесом.       — Все забудется, не переживай, — мягко говорит Алисия и бросает короткий взгляд на окно. — Тебе просто нужно немного подождать, чтобы все позабыли о тебе и позволили жить спокойной жизнью.       — А если нет? — опасается Ракель. — Если меня будут ненавидеть до конца моих дней?       — Послушай, если ты известна сейчас, это не означает, что про тебя будут помнить вечно. Очень часто бывает такое, что того, кто когда-то был известным, в какой-то момент окончательно забывают и даже не вспоминают. Да и великих и всеобщих любимцев не всегда помнят даже после того как они уходят в тень или умирают. Народ уже позабыл стольких великих людей! Хотя раньше их имена гремели едва ли не весь мир.       — Вы правы.       — Вот и Гильберта сейчас помнит лишь его семья. Хотя в восьмидесятые года его имя и фамилию его семью знала каждая собака. Да и про Элеанор не будут долго говорить. Про нее очень быстро забудут, потому что ее семья уже давно потеряла свою популярность и власть.       — Вы думайте?       — Конечно, — уверенно кивает Алисия. — Запомни, милая, ничто не длится вечно, ничто не остается прежним. Даже самые великие и всеобщие любимцы не всегда остаются в памяти людей навеки. Их либо вообще не вспоминают, либо вспоминают очень редко. Где-нибудь раз в год или еще реже.       — Не могу не согласиться с вами, — тихо вздыхает Ракель, уставив взгляд куда-то в одной точке. — Только я не думаю, что люди так просто забудут меня после того что обо мне написали во всех газетах и журналах.       — Почему же?       — Люди всегда знали меня как девушку с безупречной репутацией, которая никогда не была поймана на чем-то ужасном: ни скандалов не устраивала, ни садилась за руль в нетрезвом состоянии, ни была арестована за какие-то провинности… Я была просто идеальна! Пример для подражания для всех девочек! Объект воздыхания для всех парней!       — Пока что никто не знает, что тебя оклеветали.       — Однако всем известно, что тихий скромный человек не всегда может оказаться таким. Рано или поздно он может еще показать себя и устроить сладкую жизнь.       — Но мы обе знаем, что ты действительно очень скромная и воспитанная девочка, которая никогда не пойдет на что-то ужасное. Которая не сделала ничего из того, в чем тебя обвинил тот негодяй.       — Я знаю, но люди могут подумать совсем иначе. Подумать, что я всего лишь притворялась невинным ангелочком. А когда мне якобы надоело быть пай-девочкой, то показала всем вот такие вот выкрутасы. И выставила себя неблагодарной свиньей, которая забыла, кому обязана таким успехом.       — Однако не все же будут поголовно верить в это. Найдутся и те, кто поверит, что ты всегда была милой и скромной.       — Верно, найдутся. Но в любом случае восстановить свое имя после такого скандала, который был раздут за считанные дни, будет очень сложно… А может, вообще невозможно.       — Знаешь, радость моя, я почему-то думаю, что со временем у тебя все наладится, — с легкой улыбкой уверенно говорит Алисия. — Может быть, это случится не сегодня, и не завтра, а спустя какое-то время. Но все наладится. И возможно, тебе даже не придется думать над тем, чтобы искать другую работу, за которую ты получала бы намного меньше, чем за одну съемку в журнале.       — Вы так думайте? — неуверенно спрашивает Ракель.       Алисия ничего не отвечает, а лишь по-дружески обнимает Ракель с легкой улыбкой на лице. А спустя несколько секунд они отстраняются друг от друга и еще пару думают о чем-то своем. После чего женщина снова загадочно улыбается, наблюдая за своей племянницей, которая в этот момент рассматривает сложенные перед ней руки.       — Ну а все-таки, милая… — уверенно произносит Алисия. — Признайся, тебе все-таки симпатичен Терренс.       — Боже, тетя… — скромно смеется Ракель и на пару секунд прикрывает лицо рукой. — Ну вы опять начинайте…       — Девочка моя, я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь правду. — Алисия снова приобнимает Ракель и кладет ее голову себе на колени. — И не успокоюсь до тех пор, пока ты не дашь мне надежду на то, что я увижу тебя в свадебном платье и узнаю о том, что ты ждешь малыша.       — Господи, да вы с дедушкой будто сговорились, — скромно говорит Ракель. — Когда я рассказала ему про Терренса, он тоже начал едва ли не каждый день сватать меня этому парню и был уверен, что я влюблена в него.       — А может, так оно и есть!       — Тетя Алисия!       — Хоть я и не очень хорошо знакома с этим актером, но все же знаю, кто такой Терренс МакКлайф. Слышала о нем кое-что. Говорят, несколько лет он сыграл роль в каком-то фильме, который сделал его известным.       — Да уж… И где этот известный парень сейчас? Наверное, это его единственная заслуга, о которой правда известно далеко не всем.       — И должна тебе признаться, этот Терренс очень даже красивый и видный мужчина, — загадочно улыбается Алисия. — Двухметровый красавец… Очень уверенный, всегда держит голову высоко поднятой… Определенно знает себе цену…       Алисия замолкает на пару секунд.       — Не зря все-таки он пользуется популярностью у девочек. Ведь такого мужчину никак нельзя оставлять без внимания.       — Ну… — слегка прикусывает губу Ракель и скромно улыбается. — В этом вы абсолютно правы…       — Признаешь, что он красивый?       — Признаю.       Ракель буквально расплывается в своей широченной улыбке и мечтательно закатывает глаза, пока Алисия мягко гладит ее по голове.       — Хоть он и самовлюбленный и невоспитанный, надо признать, этот человек и правда просто шикарен, — признается Ракель. — Действительно неотразим и хорош собой. Честно говоря, при взгляде на него, мое сердце как-то екнуло.       — Вот как… — загадочно улыбается Алисия.       — Наверное, я еще никогда не встречала более красивых мужчин, чем он.       — Чувствую, что девочки завидовали бы тебе, если бы однажды вы с ним стали парой, — гладя Ракель по голове и перебирая ее слегка спутанные распущенные волосы, с легкой улыбкой отмечает Алисия. — А может, многие как раз и видят вас вместе и мечтают услышать новости о том, что вы встречайтесь.       — Нет, тетя, встречаться мы точно не будем.       — Ну почему же нет? Все может быть!       — Пусть он встречается с кем-то другим. А мне этот человек не нужен.       — А ты не боишься пожалеть о том, что однажды упустила свое счастье? Отвергла парня?       — Жалеть о том, что я не стала девушкой того, кто меня унизил? Ну уж нет!       — Не надо говорить так однозначно.       — Простите, тетя Алисия, но вы немного наивная. — Ракель медленно принимает сидячее положение. — Как вы можете говорить такие вещи? Как можете буквально толкать меня в объятия человека, из-за которого я была вынуждена сбежать сюда, чтобы дать людям шанс успокоиться?       — Ты просто одержима обидной и поэтому так думаешь, — уверенно отвечает Алисия. — А думала бы ты на холодную голову, как окружающие тебя люди, то не стала бы обвинять человека без доказательств.       — Ничего, вы все еще будете жалеть о том, что защищали его. Однажды вы поймете, что я была абсолютно права. Что я не солгу людям, если расскажу всему миру, кто такой Терренс МакКлайф на самом деле.       — Сначала тебе надо либо заставить автора тех анонимных писем признаться в том, кто он такой, либо ждать, когда тот человек сам захочет это сделать. Тогда ты уже сможешь сделать какие-то выводы.       — Об этом не беспокойтесь, тетушка, — уверенно говорит Ракель. — Я обязательно заставлю МакКлайфа признаться в том, что это его работа. А потом он с удовольствием распечатаю все письма и подам на него в суд, обвинив этого человека в распространении ложных слухов и потребовав моральную компенсацию.       — Оно тебе надо?       — Надо! Я хочу сделать все, чтобы разрушить карьеру МакКлайфа и лишить его мечты стать известным актером. Хочу, чтобы все эти маленькие девочки наконец-то раскрыли глаза и поняли, что они восхищаются совсем не тем человеком. Что он на самом деле мстительный и ужасный. А не такой милый и добрый парень, которого Терренс играет на публике.       — Месть не приведет ни к чему хорошему.       — Я не могу оставить виновника безнаказанным.       — Разумеется, милая. Только сначала нужно найти его и доказать, что это он виноват в распространении слухов.       — Я докажу, — уверенно обещает Ракель. — Не сомневайтесь.       — Неужели твоя симпатия к тому парню не может хоть немножко смягчить твое сердечко?       — Никакой симпатии нет.       — Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не признаешься мне в том, что он тебе небезразличен, — уверенно заявляет Алисия. — Ни за что не поверю, что ты не думаешь об этом человеке.       — А почему я должна думать о нем?       — Потому что он тебе нравится.       — Неправда!       — Не обманывай свою тетю.       — Если я считаю его невероятно красивым, это не значит, что он мне нравится.       — Раз ты сразу не оттолкнула его, значит, он как-то тебя зацепил.       — Тетя, прошу вас, давайте не будем говорить об этом. Мое общение с Терренсом не будет иметь продолжения. И я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. Он будет жить своей жизнью, а я – своей.       — Боже, милая, перестань уже отнекиваться. Я же прекрасно вижу, что ты хочешь заставить его обратить на тебя внимание.       — Я? — округляет глаза Ракель.       — Не надо делать вид, что тебе все равно на него.       — О боже…       Ракель закрывает лицо руками и качает головой, не скрывая своей скромной улыбки, пока ее лицо украшает легкий румянец.       — Ты испытываешь симпатию к этому Терренсу, — уверенно говорит Алисия. — Даже если вы не поладили, этот парень чем-то тебя зацепил.       — Ох, вы с дедушкой неисправимы, — устало вздыхает Ракель.       — Ах, Ракель, ты можешь обмануть кого угодно, даже своего дедушку. Но меня ты точно никогда не обманешь.       — Я вас не обманываю.       — Какой смысл скрывать свою симпатию к мужчине?       — Пожалуйста, прекратите выдавать меня замуж за любого парня, которого я знаю, — скромно улыбается Ракель.       — Я – женщина, Ракель. Женщина, которая достаточно прожила и многое увидела на своем веку.       — Тетя Алисия…       — Мне легко понять тебя и то, что ты чувствуешь.       — Между мной и Терренс ничего нет и быть не может.       — Послушай, если ты вдруг боишься признаться в своих чувствах, то не бойся. В этом нет ничего такого! Мы все когда-нибудь проходим через это в своей жизни.       — Я не боюсь.       — Ты можешь не говорить об этом своему дедушке и подругам. Даже можешь не рассказывать об этом тому человеку, который тебе нравится. Но мне ты можешь рассказать обо всем. Ты знаешь, что я всегда с радостью помогу тебе или что-то посоветую, если это будет в моих силах.       — Э-э-э… — запинается Ракель, неуверенно смотря на Алисию и крепко сцепив пальцы рук.       — Ну же, солнышко… — Алисия берет Ракель за руку, которую мягко гладит. — Расскажи своей тете, что тебя беспокоит. Что ты чувствуешь… Расскажи обо всех своих переживаниях. Тем более, что если ты действительно влюблена, то с тобой это случилось впервые. И возможно, тебе понадобится помощь, чтобы разобраться в себе и своих чувствах.       Прежде чем что-то сказать Ракель несколько секунд молчит и с грустью во взгляде смотрит на Алисию. А потом она резко выдыхает и бросает короткий взгляд куда-то в сторону.       — Да, тетя… — спокойно произносит Ракель. — Отчасти вы абсолютно правы.       — Права? — округляет глаза Алисия.       — Я действительно неравнодушна к этому мужчине. Была неравнодушна с самого первого дня нашей встречи. Он поразил меня с самого первого взгляда.       — Вот как!       — Мысли о нем заставляют меня нервничать… В приятном смысле… Это не пугает. Нет… Но… Этого не происходит, когда я говорю о любом другом парне.       — Ты думаешь, что это симпатия?       — Не знаю… — качает головой Ракель. — Я пока что не могу понять себя и свои чувства… Не знаю, что со мной происходит… Не понимаю, почему меня так тянет к человеку, которого я видела всего два раза в жизни. Который так меня бесит. Которого я до смерти ненавижу.       Ракель нервно сглатывает.       — Меня будто током ударило после того как я увидела его… — признается Ракель. — Я буквально переставала себя узнавать.       — Надо же… — загадочно улыбается Алисия.       — Возможно, если бы не его поведение, мы вполне смогли бы поладить, и я бы согласилась сходить с ним куда-нибудь.       — Правда?       — Но увы, это невозможно. Я не хочу, чтобы рядом со мной был такой человек. Мне нужен более порядочный и воспитанный мужчина.       — А ты думала о нем, пока находишься здесь?       — Да постоянно! Правда, не как об объекте симпатии, а как о человеке, который вот-вот разрушит мою карьеру.       — Неужели твое сердце ни разу не екало, когда ты вспомнила о нем? О вашем поцелуе?       — Ни разу, — качает головой Ракель и широко улыбается. — Хотя мне очень понравился тот поцелуй. Понравилось, что между нами произошло.       — Вот как…       — Вы можете считать меня сумасшедшей, но… — Ракель пожимает плечами. — Мне правда нравилось все, что он делал. Да, мы едва были знакомы. Были одержимы ненавистью. Но… На самом деле я вовсе и не хотела вырываться. Хотела, чтобы все это продолжалось как можно дольше.       — М-м-м, не думала, что тебе может понравиться что-то такое.       — Я и сама не думала, что такое может быть. Но мне понравилось! Хотя я никак не могла себя успокоить. Сердце вдруг забилось в разы чаще… Голова слегка закружилась… Дышать стало тяжелее… А ноги едва держали…       — Понимаю.       — Поэтому я и не стала выполнять свои угрозы закричать, начать звать на помощь и обвинять МакКлайфа в желании изнасиловать меня.       — А если не думать об обвинениях в распространении слухов, ты бы пошла с ним на свидание?       — Не знаю… Может, и пошла бы. Но я бы еще подумала как следует.       — Вот как…       — В любом случае даже если я испытываю к этому парню какую-то симпатию, он никогда об этом не узнает.       — Не узнает?       — Я не собираюсь признаваться в том, что мне нравится этот самовлюбленный придурок. И ни за что не признаюсь.       — Думаешь, он еще не догадался?       — Мне все равно. Я как говорила, что он мне противен, так и буду говорить.       — То есть, будешь играть с ним в кошки-мышки?       — Если ему это нравится – ради бога. Я поддержу эту игру и не дам ему поймать себя.       — А ты в курсе, что можешь только больше привязать его к себе, играя в подобные игры?       — Рано или поздно ему надоест за мной бегать. Когда он поймет, что я не отвечу на его знаки внимания.       — А можешь, ответишь.       — Нет, тетя, не отвечу.       — В жизни всякое бывает.       — На Терренсе свет клином не сошелся. На свете есть много других хороших мужчин. Среди которых может быть тот, с кем я должна быть.       — Вопрос в том, понравятся ли тебе они. Вдруг ты будешь отвергать их так же, как отвергала всех других?       — Посмотрим, — пожимает плечами Ракель. — Но я могу точно сказать, что сделаю все, чтобы не быть с этим человеком.       — Даже не хочешь дать ему шанс?       — Нет, не хочу.       — Если тебе не понравится, то ты всегда сможешь разорвать с ним отношения.       — Лучше их вообще никак не начинать.       — Неужели ты сможешь так просто забыть того, кто подарил тебе первый в твоей жизни поцелуй?       — Поцелуев в моей жизни будет еще очень много. Этот далеко не последний.       — Но понравятся ли они тебе так, как этот?       — Они будут даже лучше! Я в этом уверена.       — Ну что ж, посмотрим.       — Хотя и не буду делать вид, что этого поцелуя не было. Я никогда его не забуду.       — Первый раз никогда не забывается, милая моя. — Алисия мягко гладит Ракель по щеке. — Больше такого никогда не будет.       — Я знаю, тетя, — скромно улыбается Ракель.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ракель издает тяжелый вздох.       — Правда, я пока что не понимаю саму себя, — признается Ракель. — Не понимаю, что со мной происходит… Я чувствую себя счастливой благодаря этим чувствам, но испытываю тревогу. И не знаю, что мне делать… А из-за этого я немного нервничаю.       — Я прекрасно тебя понимаю, — уверенно отвечает Алисия.       — Тем не менее я знаю, что не должна позволить своим чувствам затуманить свой разум. Не должна отказываться от желания наказать этого человека за клевету. Желания позволить миру узнать всю правду о нем.       — А если выяснится, что он ни в чем не виноват?       — Ничего не изменится.       — Почему?       — Потому что этот человек не принесет мне ничего хорошего. С ним у меня будет много проблем.       — Ну а ты попробуй. Ничего же не случится, если ты дашь ему шанс.       — Нет, тетя, я не хочу, — качает головой Ракель.       — Не надо скрывать и подавлять свои чувства, Ракель. — Алисия с легкой улыбкой гладит Ракель по щеке. — Любовь – это самое прекрасное чувство на свете. Любить и быть любимой – это здорово.       — Но мне нравится плохой человек! — восклицает Ракель.       — Ты судишь его только по вашему конфликту.       — Он – павлин. Самовлюбленный нарцисс, который терпеть не может, когда его оставляют без комплиментов.       — А кто не любит комплименты? Лично я не знаю таких людей!       — Я совершу большую ошибку, если позволю себе любить Терренса и скажу ему, что на самом деле только и мечтаю о том, чтобы его руки снова прикоснулись ко мне.       — Я же тебе говорю, если не понравится – найдешь другого. Начни хотя бы с чего-то! Получай опыт в общении с мужчинами. Начни с кем-то встречаться. Женщины порой годами встречаются с мужчинами до того, как найти того, кто будет мил их сердцу. Необязательно выходить замуж за первого же встречного.       — Ну а вы как будто хотите выдать меня замуж за любого, кто встанет на моем пути.       — Нет, милая, не любого встречного.       — В любом случае я все вам сказала, — уверенно говорит Ракель. — Моя история с тем мужчиной не будет иметь никакого продолжения. И я забуду о нем раз и навсегда после того как выведу его на чистую воду и восстановлю свое доброе имя.       — Однако я настоятельно советую тебе все-таки посмотреть на этого парня немного иначе и попробовать поискать в нем что-то хорошее. Попробовать пообщаться по-дружески.       — Сомневаюсь, что я смогу найти в нем что-то хорошее. А его способность хорошо целоваться и лапать девушку с головы до ног не считается.       — Я ведь не заставлю тебя встречаться с ним. Просто начни узнавать все об отношениях. Тебе уже двадцать три года, а ты до сих пор ни с кем не встречаешься. У тебя никогда не было парня.       — Ну и что? Меня это не беспокоит.       — А меня беспокоит. Беспокоит то, что такая молодая и красивая девочка думает только лишь о съемках и модных показах.       — Просто я жду своего мужчину.       — Ну знаешь, так можно ждать до бесконечности. Надо действовать! И не строить из себя Снежную Королеву, когда какой-то парень предлагает тебе хотя бы просто сходить куда-то прогуляться.       — О боже, тетя, вам сколько ни говори, вы все равно стоите на своем, — устало вздыхает Ракель.       — Ракель, девочка моя, послушай меня… — Алисия мягко гладит Ракель по руке, придвигается поближе к ней и приобнимает ее за плечи. — Конечно, я не эксперт в подобных делах. Но поскольку у меня есть опыт в подобных делах, то я хочу сказать тебе одну вещь.       — Вещь? — переспрашивает Ракель. — Какую вещь?       — Не бойся того, что ты сейчас чувствуешь, — советует Алисия. — Это абсолютно нормально. Нормально испытывать к кому-то симпатию. Сердце не различает хороших и плохих людей. Иногда оно может принадлежать самому мерзкому отморозку, которому ты даром не нужна.       — Я все понимаю… Но я хочу любить хорошего человека. Доброго, воспитанного и порядочного мужчину, который уважал бы девушек.       — Есть люди, которым бывает скучно с хорошими ребятами.       — Вы думайте, мне будет скучно с хорошим? — слегка хмурится Ракель.       — Не исключаю, — задумчиво отвечает Алисия. — Раз тебе понравились все полученные от Терренса эмоции, значит, ты будешь неосознанно искать тех, кто может их дать. А не получая их, тебе может стать очень скучно.       — Не смешите меня, тетушка, — скромно хихикает Ракель.       — Это правда, дорогая. Такие люди есть.       — Но я не из таких.       — Кто знает. Может, тебе захочется жить далеко не спокойной жизнью. Может, ты захочешь постоянно оставаться в тонусе.       — Нет, это не про меня.       — К тому же, хочу сказать тебе еще кое-что.       — Что?       — Иногда мужчины могут быть немного грубыми, таким образом скрывая свои чувства к девушке.       — То есть?       — Если Терренс действительно вел себя немного грубо с тобой, это еще не означает, что он всей душой ненавидит тебя. Может, таким образом он пытается скрыть свои чувства. Возможно, ты ему нравишься, но этот мужчина не хочет в этом признаваться. Или же он стесняется. Не знает, как к тебе подобраться. Как произвести на тебя впечатление.       — Думайте, я ему нравлюсь? — слегка хмурится Ракель.       — Запомни, милая моя, ни один мужчина не станет обращать на девушку никакого внимания, если она ему не нравится. И хочу заметить, что внимание может быть не только приятное, но и наоборот. Очень часто бывает такое, что тебя могут и обижать, и как-то унижать в глазах других.       — А почему?       — Они просто не хотят показывать своих настоящих чувств. И скрывают их под этой маской. Или они просто не умеют их выражать.       — Неужели такое возможно?       — Конечно, возможно.       — Да, но что с того? Я все равно не стану встречаться с этим человеком и тем более выходить за него замуж.       — К тому же, когда мужчина ревнует девушку, которую окружают другие мужчины, то это также может говорить о симпатии с его стороны.       — Да?       — Если бы ты была безразлична Терренсу, он бы даже не посмотрел на тебя. Ему было бы все равно, восхищаешься ты им или нет, сколько мужчин тебя окружает и всякое такое. В твоем случае все указывает на то, что ты так или иначе зацепила этого парня.       — Ну не знаю… — устало вздыхает Ракель, переведя взгляд на сложенные перед ней руки. — Мне как-то все равно.       — Послушай свою тетю Алисию, — уверенно советует Алисия. — Она не посоветует тебе плохого.       — Я знаю…       — Если ты научишься быть более внимательной и замечать малейшие детали, то сможешь понять, есть ли у тебя шансы завоевать мужчину. И если у тебя получится, то ни в коем случае не упускай свой шанс. — Алисия замолкает на пару секунд. — Невозможно сбежать от того, что тебе предначертано. Судьба будет идти за тобой по пятам, где бы ты ни была. Даже если ты будешь бегать от нее и скрываться где только возможно.       — Неужели вы думайте, что МакКлайф – моя судьба? — удивляется Ракель.       — Все возможно.       — Не смешите меня, тетя Алисия. Ради бога!       — А если у тебя появится такая возможность, потом можешь привести его ко мне и своему дедушке и познакомить его с нами. Мы посмотрим на этого красавчика, побеседуем с ним и решим, хорошая ли он для тебя пара или нет.       — Не вижу смысла.       — Уж мы-то думаем трезво. Без обиды в сердце и одержимости любовью. Мы будем твоим мозгом и оценим твой выбор, когда ты наконец-то приведешь к нам своего возлюбленного.       — Я приведу, не переживайте.       — Дай бог, это случится в ближайшее время.       — Послушайте, тетушка… — Ракель мягко берет Алисию за руку. — Я понимаю ваше желание побывать на моей свадьбе и подержать на руках моих детей. Но прошу вас, не торопите меня. Я не хочу выходить замуж против своего желания. Сейчас я к этому не готова.       — Когда ты влюбишься, то обязательно захочешь выйти замуж, — уверяет Алисия. — Ты сейчас так говоришь, потому что в твоей жизни нет мужчины. Но когда он появится, все будет иначе.       — Я не хочу однажды пожалеть о том, что послушалась вас и решила выйти замуж против своего желания для того, чтобы порадовать вас и успокоить ваше сердце.       — Уверена, что потом ты еще скажешь мне и своему дедушку «спасибо» за то, что мы поторапливаем тебя.       — Тетя Алисия…       — Вот упустишь время – останешься совсем одна и никому не нужная. Будешь в подушку плакать и страдать от одиночества, завидуя своим подружкам, которые в отличие от тебя будут замужем за хороших мужчин и воспитывать детей.       — Я никогда не говорила, что не хочу выходить замуж и рожать детей. Просто я хочу немного подождать и пока что пожить для себя.       — Замуж надо выходить, пока ты молодая, а вокруг тебя вьются мужчины.       — Но ведь я и так молодая! Мне всего двадцать три года.       — Да, но знаешь, как неумолимо бежит время! Казалось бы, еще недавно мне было всего двадцать лет. А только моргнула глазами – мне уже сорок семь! И я не буду молодеть. Я буду стареть.       — Выйти замуж можно в любом возрасте – хоть в сорок лет. Возраст не должен быть преградой счастью, независимо от того, когда вы его нашли.       — Нет, милая, в сорок лет ты уже никому не будешь нужна. Мужчины всегда стремятся найти себе девушек помоложе.       — Сейчас уже совсем другое время. Не то, что было в то время, когда вам было двадцать. Любовь может зародиться в любом возрасте. У нее нет никаких возрастных рамок. Никогда не поздно впустить в свое сердце кого-то, кто заставляет вас чувствовать себя счастливым каждый день.       — Время, может, и меняется. Но увы, природу уже никак не изменишь. Повышенное внимание получают только молоденькие девочки.       — Вы так не хотите, чтобы я осталась одна, потому что сами не смогли построить свое счастье? — неуверенно спрашивает Ракель.       — Я? — округляет глаза Алисия.       — Вы ведь так и не встретили мужчину и не вышли замуж. И в глубине души переживайте из-за этого и не хотите, чтобы со мной произошло то же самое.       — Нет, девочка, ты ошибаешься, — загадочно улыбается Алисия. — Мужчина у меня был. И я даже вышла за него замуж.       — Правда? — округляет глаза Ракель. — Вы были замужем?       — Да, была. Причем я вышла замуж тогда, когда уже давно поставила на себе крест. Когда мне казалось, что я уже никогда не смогу создать свою семью.       — Надо же! — оживается Ракель и подгибает одну ногу под себя. — А вы никогда об этом не рассказывали! Я и не знала, что вы, оказывается, были замужем.       — Должна признаться, я немного удивлена, что ты никогда не спрашивала о том, почему у меня сейчас фамилия Миддлтон.       — Я думала, вы поменяли ее для того, чтобы покончить со старой жизнью.       — Отчасти, верно. Но на самом деле это фамилия моего мужа, которую я взяла после нашей свадьбы.       — Господи, но когда вы успели? Когда успели выйти замуж?       — Четырнадцать лет назад. Я встретила его в апреле двух тысячного года. Мне тогда было тридцать три года.       Алисия призадумывается на несколько секунд, вспоминая что-то из своей молодости.       — Довольно поздно… — задумчиво произносит Алисия. — На тот момент у меня уже не было мыслей о свадьбе, и я была готова прожить свою жизнь без мужа и детей. Но так уж получилось, что я познакомилась с одним очень хорошим мужчиной и вскоре полюбила его.       — В апреле двухтысячного года? — слегка хмурится Ракель. — Значит, это случилось после того как вас выпустили из тюрьмы?       — Да, милая. Это произошло спустя два года после того как я отсидела в тюрьме за убийство и была оправдана.       — И что это был за мужчина?       — Его звали Доминик… Доминик Миддлтон… Он был всего на пару лет постарше меня. Выглядел не прямо-таки писаным красавцем с обложки какого-нибудь журнала, как, например, тот же Терренс МакКлайф. Но мне он показался очень симпатичным. Стройный, подтянутый… Со светло-русыми волосами. К тому же, у него были невероятно добрые глаза. Было видно, что это человек с чистой душой и большим сердцем.       — А где вы с ним познакомились?       — Мы познакомились в гипермаркете, когда я пошла купить пакет молока.       — В гипермаркете?       — Да, представляешь. — Алисия бросает скромную улыбку. — Я тогда была в ужасе от того, что у касс были огромные очереди. И захотела пойти именно туда, где стоял Доминик, у которого была целая куча покупок. Но заметив, что у меня был всего один пакет с молоком, он пропустил меня вперед. Я поначалу отказывалась и говорила, что никуда не спешу, но этот мужчина настоял и встал за мной.       

***

      Восемнадцатое апреля двухтысячного года.       Алисия подходит к кассе для того, чтобы оплатить одну единственную покупку – пакет молока, который она держит в руках, находясь в небольшом гипермаркете, в котором сейчас не так уж много народу и играет приятная на слух, совсем не раздражающая музыка. Выбирает ту, к которой очередь менее большая. И сразу же видит, что впереди нее стоит высокий молодой мужчина с короткими светло-русыми волосами с целой тележкой покупок: от разнообразной еды и бытовой химии до канцелярии и еще чего-то.       В какой-то момент незнакомец бросает взгляд на вставшую за ним Алисию и быстро понимает, что у кассира уйдет много времени на то, чтобы просканировать все его покупки и принять оплату.       — У вас только молоко? — обращается к Алисии незнакомец.       — Э-э-э, ну да, только пакет молока, — пожимает плечами Алисия.       — Давайте вы пройдете вперед, а я буду за вами?       — Нет, спасибо, не нужно.       — У меня очень много покупок – кассир будет долго пробивать их. Это может занять очень много времени.       — Ничего страшного, я никуда не спешу. Подожду столько, сколько нужно.       — Да ладно вам, мисс, проходите вперед. Чего я буду задерживать вас, когда вам надо всего лишь купить пакет молока.       — Не беспокойтесь, сэр, я подожду своей очереди, — скромно улыбается Алисия. — Хотя спасибо, что предложили.       — Проходите вперед, пока я не начал выкладывать покупки на ленту. Вон мужчина уже собирается платить.       — Вы и правда не против?       — Конечно, нет!       Мужчина отходит в сторону, чтобы позволить Алисии протиснуться через узкий проход между кассами, огороженный металлическими перилами.       — Проходите, я буду за вами! — восклицает мужчина.       Поколебавшись пару секунд, Алисия все же встает на место мужчины, который со скромной улыбкой обеими руками держит за ручку забитой доверху тележки.       — Ох, спасибо вам большое, — с легкой улыбкой благодарит Алисия. — Вы очень добры.       — Чего бы не уступить место такой красивой женщине, — дружелюбно говорит мужчина.       — Да ладно вам, не смущайте меня.       — Но это правда! Неужели вам никто не говорит, что вы очень красивая?       — Конечно, говорят. И это всегда приятно.       — Только мне кажется, что у вас немного грустные глаза, — задумчиво отмечает мужчина, внимательно присмотревшись к лицу Алисии.       — Правда?       — Конечно, я не психолог, но вижу, что вас явно что-то беспокоит.       — Не обращайте внимания, — скромно отмахивается Алисия, приглаживая волосы, собранные в высокий хвост. — Просто тяжелый период в жизни… Не все получается… Не всегда все мои планы осуществляются.       — Понимаю. К сожалению, такое случается. Не бывает так, чтобы все было идеально.       — Да, я знаю. Хотя еще недавно мои дела обстояли намного хуже. Но слава богу, сейчас все потихоньку начинает налаживаться.       — И это хорошо. Я очень рад за вас.       — Простите, сэр, а почему вас это так интересует? — интересуется Алисия.       — Просто интересно.       — Неужели вы решили скоротать время ожидания в очереди?       — А что, разве вам не нравится, что я с вами говорю? — округляет глаза мужчина.       — Нет, что вы! Я не это имела в виду… Просто…       — Нет, если вы не хотите со мной разговаривать, то ради бога. Я не буду ничего говорить.       — Да нет, не беспокойтесь. Я не против с вами поговорить.       Алисия бросает короткий взгляд на мужчину, который уже должен был все оплатить, но почему-то все еще стоит возле кассы и о чем-то разговаривает с кассиром с банковской карточкой в руках.       — Тем более, что в последнее время мне и правда не хватает простых разговоров по душам, — признается Алисия.       — Правда? — удивляется мужчина. — У вас что, никого нет?       — Есть только маленькая племянница, но она живет со своим дедушкой в Соединенных Штатах.       — В Соединенных Штатах?       — Да, а пока что я не могу прилететь к ней. К сожалению, я не настолько богатая, чтобы постоянно ездить в Штаты в гости к моей племяннице. Хотя ужасно скучаю по своей девочке.       — А здесь у вас кто-то есть?       — Увы, нет.       — Нет?       — Мои родители, к сожалению, погибли. Так же, как и моя младшая сестра и мой деверь.       — Погибли? Вы что, потеряли всю свою семью?       — Да… Родители погибли примерно год назад по естественным причинам, а сестра с деверем два года назад разбились в автокатастрофе.       — О… — с грустью во взгляде произносит мужчина. — Мне очень жаль…       — Вот так!       — А вы замужем?       — Нет, я не замужем. Никогда не была.       — И детей нет?       — Увы, Господь не дал.       — Ясно… А почему ваша племянница живет именно в США, а не здесь?       — Ее папа был американцем. Вот моя племянница и осталась жить со своим дедушкой по отцовской линии.       — Надо же… Получается, что вы совсем одиноки?       — Можно и так сказать, — с грустью во взгляде пожимает плечами Алисия. — Общаюсь, конечно, с некоторыми людьми, с которыми работаю, но не так близко.       — Понятно. Ну если вам так одиноко, то я мог бы составить вам компанию и скрасить ваше одиночество.       — А вы не боитесь, что я посчитаю вас слишком настырным? — скромно смеется Алисия.       — Так я и не настаиваю! — восклицает мужчина. — Просто предлагаю. Приятно же поболтать с хорошим человеком. Особенно с такой красивой женщиной.       — Здесь трудно поспорить.       Алисия снова бросает взгляд на кассира и видит, что тот все еще о чем-то разговаривает с мужчиной, который пытается что-то донести ему, держа банковскую карточку в руках, активно жестикулируя, но оставаясь достаточно спокойным.       — Да, похоже, что он там надолго, — задумчиво говорит Алисия. — Я так понимаю, у него там какие-то проблемы с карточкой.       — Считайте, что это судьба, — слегка улыбается мужчина. — Что кто-то на небесах специально заставляет этого человека стоять у кассы, чтобы мы с вами подольше поговорили.       — Я так понимаю, вы бы этого хотели?       — Было бы здорово. Хочется поговорить с каким-нибудь человеком и расслабиться.       — Вот как!       — Если честно, последние несколько недель были довольно напряженными.       — Ну а предложение пропустить меня вперед был прекрасным поводом заговорить? — скромно хихикает Алисия.       — Можно и так сказать. Хотя я обычно всегда пропускаю тех, у кого всего пара покупок. Не люблю задерживать людей. Понимаю, что у них могут быть свои личные дела.       — Вот как!       — Да и вообще – я люблю делать что-то хорошее и доброе. Стараюсь всем помогать, никогда не грубить и вести себя достойным образом.       — Так послушаешь вас и невольно начнешь подумать, что вы – буквально идеальный мужчина, — скромно смеется Алисия.       — Не бывает идеальных людей. Но характер у меня и правда безупречный. И по моему мнению, и по мнению тех, кого я знаю.       — Говорят, что все, что ты делаешь, рано или поздно возвращается тебе бумерангом. Я так полагаю, в вашей жизни должно быть много хорошего.       — Отчасти, да. Хотя порой у меня бывают сложные дни.       — В любом случае, должна признаться, что разговаривая с вами, я чувствую себя хорошо.       — Приятно это слышать.       — Думаю, вы и правда светлый и добрый человек.       — Стараюсь не уподобляться всяким злыдням и черствым тварям, которые норовят испортить мне настроение.       — И это правильно! — одобряет Алисия. — Я сама не идеальна, но все равно стараюсь оставаться человечной.       — Вы не только человечная, но еще и очень симпатичная и притягательная.       — Ах, сэр, я, наверное, сбилась со счета, пытаясь вспомнить, сколько раз вы назвали меня красивой, — скромно улыбается Алисия.       — И я считаю, что просто обязан познакомиться с вами, — уверенно отвечает мужчина. — Может, представимся друг другу?       — С радостью. Я – Алисия.       — А я – Доминик. Очень рад с вами познакомиться.       С этими словами Доминик пожимает Алисии руку, не переставая скромно улыбаться ей и определенно положив глаз на эту молодую красивую женщину, которая чувствует себя вполне комфортно, общаясь с этим позитивным мужчиной.       — Взаимно, Доминик, — кивает Алисия и разрывает рукопожатие с Домиником.       — Послушайте, Алисия, а может, нам как-нибудь встретиться в городе? — дружелюбно предлагает Доминик. — Выпьем по чашке кофе, прогуляемся где-нибудь, в кино сходим… Раз уж нам обоим немного одиноко, то почему бы не исправить это?       — Не посмею отказаться, — уверенно отвечает Алисия и скромно улыбается. — Вы же будете настаивать, если я не сделаю это.       — Было бы грехом упускать шанс пообщаться с такой прекрасной красавицей, с которой я встретился в этом магазине.       — Ох, Доминик…       — Уж чего, но я никогда не думал, что могу познакомиться с женщиной в магазине. Но раз это случилось, то я не могу потерять такую возможность.       — Соглашаюсь только потому, что вы кажитесь мне светлым человеком. С надеждой, что мое чутье не подведет меня.       — Сделаю все, чтобы не разочаровать вас.       Алисия улыбается намного шире, да и Доминик отвечает ей тем же, не скрывая своего восхищения и желания поближе познакомиться с этой женщиной, что хорошо за собой ухаживает и выглядит прекрасно. А в этот момент кассир наконец-то заканчивает свой разговор с мужчиной, который забирает оба своих пакета и покидает это место.       — А вот и ваша очередь! — отмечает Доминик.       — Да, этот мужчина ушел… — тихо произносит Алисия. — Теперь можно и подойти к кассе.       Алисия подходит к кассиру, протягивает ему упаковку молока, который тот быстро сканирует, просит дать ей пакет и протягивает ему несколько денежных купюр, с которых получает небольшую сдачу. А после этого сотрудник магазина начинает сканировать огромное количество покупок Доминика, часть из которых он уже успел выложить на специальную ленту.       — Так значит, вы согласны прогуляться со мной? — переспрашивает Доминик.       — Почему бы и нет? — с легкой улыбкой пожимает плечами Алисия.       — Отлично!       — Только давайте не сегодня.       — Не сегодня?       — Сегодня мне надо сделать пару дел. А вот завтра я вполне смогла бы сходить с вами куда-нибудь.       — Ладно, ничего страшного, — пожимает плечами Доминик. — Раз хотите завтра, значит завтра. Да я и не заставляю вас соглашаться прямо сейчас.       — Просто знайте, что я согласна выпить с вами кофе.       — Ну тогда давайте я вас хотя бы до дома подвезу? — предлагает Доминик. — Я как раз на машине и могу подбросить вас туда, куда вы скажете.       — Э-э-э, да нет, спасибо, я проедусь на автобусе, — скромно отказывается Алисия.       — Мне будет совсем не трудно это сделать.       — Спасибо, не нужно.       — Ну ладно, как знайте. Тогда скажите мне, как вас найти, чтобы договориться о встрече.       — Я оставлю вам свой номер телефона. Мы потом созвонимся и договоримся о времени и месте встречи.       — Отлично! В таком случае я тоже оставлю вам свой сотовый. Если вдруг захотите просто поболтать, то я к вашим услугам в любой момент. Звоните, пишите сообщения – я всегда на связи.       — Спасибо огромное, Доминик, — скромно улыбается Алисия. — Вы очень любезны.       — К сожалению, сейчас у меня с собой нет бумажки и ручки, чтобы написать номер. Но зато есть в машине.       — Увы, у меня тоже ничего нет.       — Ничего, сейчас я со всем расплачусь, и мы подойдем к ней. Подождите немного, пожалуйста.       — Хорошо, я подожду.       — И все-таки я бы хотел подвести вас до дома. Чего вы будете тратить деньги на автобус.       — Нет, Доминик, спасибо, не нужно.       — А вам вообще далеко ехать?       — Э-э-э… — Алисия слегка прикусывает губу. — Да нет… Не очень… Пару-тройку остановок, да пешком немножко пройтись.       — Жаль. А я думал, ваш дом находится дальше.       — Жаль?       — У нас с вами будет мало времени для того, чтобы поговорить.       — Но мы ведь решили, что встретимся завтра.       — Да, но ждать до завтра…       — Ах, Доминик, мне кажется, вы чересчур милый человек, — со скромной улыбкой качает головой Алисия.       — Просто не хочу упустить возможность пообщаться с такой же милой женщиной, как вы.       — Я не отказываю вам в таком удовольствии.       — К тому же, кто знает, вдруг наше знакомство было предначертано судьбой.       — Вы верите в судьбу?       — Определенно.       — Понятно…       — Я пользуюсь любым моментом в своей жизни и стараюсь ничего не упустить и не просиживать штаны зря.       — Правда?       — Нам кажется, что впереди у нас еще очень много времени, и мы все успеем. Однако никто не знает, как долго нам осталось жить на этом свете. Не умрем ли мы завтра или послезавтра… Я всегда проживаю каждый день так, будто это мой последний. Это мысль заставляет меня все время что-то делать и не тратить ее на пустяки.       — А вот я не особо об этом задумываюсь, если честно, — скромно признается Алисия. — Просто живу и делаю свои дела, не беспокоясь о том, сколько мне осталось.       — А вы попробуйте. Если у вас есть какая-то мечта, то начните стремиться к ней прямо сейчас. С мыслью, что у вас на это не так много времени. Уверяю, результат превзойдет все ваши ожидания.       — А вы всегда так жили или только недавно начали?       — Недавно. Раньше меня это тоже не волновало. Но я становлюсь старше и мудрее и начинаю многое понимать. К тому же, истории людей, которые умирают очень рано и не успевают сделать еще кучу всего, также заставили меня пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь.       — Понимаю…       Алисия замолкает и просто скромно улыбается, сложив руки перед собой. Доминик же отвечает ей взаимностью, параллельно складывая все свои отсканированные кассиром покупки в полиэтиленовые пакеты и собираясь достать деньги из своего кошелька, чтобы расплатиться за все купленное.       Молодая женщина все это время с интересом наблюдает за мужчиной, с которым только что познакомилась. Хоть он и не является писаным красавцем, Доминик обладает огромной харизмой и приносит позитив и желание широко улыбаться и радоваться жизни. Именно это и привлекает Алисию. И она считает, что сейчас ей нужен такой позитивный человек, который смог бы отвлечь ее ото всего того, что с ней произошло некоторое время назад. Ото всего, что она до сих пор вспоминает со содроганием.       

***

      — Ну а потом мы немного разговорились, и после этого Доминик предложил подвести меня до дома, — признается Алисия. — Правда, я отказалась и попрощалась с ним после того как мы обменялись номерами и договорились созвониться.       — Вам так понравилось с ним общаться? — интересуется Ракель.       — Очень понравилось. Да, мы едва знали друг друга, но я не смогла отказаться. К тому же, мне нужно было с кем-то поговорить. Нужно было найти кого-то, кто отвлек бы меня от того, что со мной произошло. К тому времени мы с Себастьяном, моим адвокатом, уже перестали общаться, а отец с матерью погибли. Хотя на момент знакомства с Домиником я еще жила в их квартире.       — А почему вы никогда не говорили мне о том, что познакомились с ним?       — Просто не было хорошего момента. Да и ты никогда не спрашивала меня о моей личной жизни.       — Да, но… Я всю жизнь думала, что вы так и не вышли замуж и не родили ребенка.       — Однако это не так. Замуж я успела выйти, а вот ребеночка не родила. К большому сожалению.       — Ясно… А как вообще проходило ваше знакомство с тем Домиником?       — Ну в общем… — Алисия бросает легкую улыбку. — Поначалу мы очень хорошо общались. Старались всячески помогать друг другу и поддерживать в трудные времена. Доминик оказался очень светлым и позитивным человеком. Он не был писаным красавцем, но у него была такая сильная харизма, что я совсем не обращала внимания на внешность.       — Здорово, — скромно улыбается Ракель.       — Доминик появился в очень подходящий момент моей жизни. Как я уже сказала, в то время мне было совсем одиноко. Твои мама с папой и дедушка с бабушкой погибли, а ты жила с дедушкой Фредериком в Америке.       — Мы тогда очень скучали по вам…       — Я хотела приехать к вам гости, но тогда у меня не было денег на билет. На тот момент я только начала устраиваться в жизни. Да, тогда я уже начала работать в университете, но изначально мне дали работу поварихи в столовой.       — А как же вы тогда получили должность преподавателя?       — Просто меня попросили подменить одного из преподавателей, который заболел. Там знали, что у меня есть опыт в дизайнерской сфере, и вопрос о замене быстро решился. — Алисия замолкает на пару секунд. — И моему начальству так понравилось, как я преподавала, что чуть позже меня сделали преподавателем на постоянной основе. К тому времени я уже успела завоевать доверие своих коллег, и никто не возражал против моего повышения.       — Однако это непросто, верно? — интересуется Ракель.       — Верно. Завоевать доверие коллег было очень непросто, ведь они прекрасно знали, что я сидела в тюрьме. Многие косо смотрели на меня и шептались за моей спиной. Но со временем все наладилось.       — Ясно…       — Когда я работала поварихой, то получала не настолько много денег, чтобы позволить себе купить билет до Штатов. Но слава богу, хватало на еду и какие-то предметы первой необходимости.       — Думаю, дедушка согласился бы оплатить вашу поездку, если бы вы согласились погостить у нас.       — Нет, милая. Достаточно того, что он всегда разрешает мне жить у него дома, чтобы я не тратила деньги на номер в отеле. К тому же, мистер Кэмерон и сам никогда не был богатым. Много работает, но получает мало.       — Оплатил бы хотя бы часть суммы.       — Нет, Ракель, я хотела сама за себя платить. А такая возможность у меня появилась лишь спустя несколько лет, когда меня сделали преподавателем. Тогда мне увеличили зарплату, и я уже могла более-менее развернуться.       — Неужели вам все это время и правда было одиноко в Лондоне после смерти всех родственников?       — Увы, дорогая, я осталась совсем одна. У меня не было близких друзей и родственников рядом со мной. Только лишь знакомство с Домиником помогло мне почувствовать себя лучше.       — А вы вообще быстро поладили?       — Да, мы быстро подружились. А спустя какое-то время я поняла, что для меня Доминик стал гораздо больше, чем просто другом. Правда, не могла признаться ему в этом… Была не уверена, что Доминик чувствовал то же самое. Думала, что он рассматривает меня только как друга. И долгое время переживала из-за этого и всеми силами скрывала свои чувства.       — Но я так понимаю, все закончилось хорошо?       — Да. Оказалось, что он тоже был влюблен в меня. Едва ли не с первого дня.       — Правда?       — Однажды Доминик пригласил меня на прогулку в одно тихое местечко и признался мне в этом.       — А вы что?       — Я была безумно счастлива от мысли, что мои чувства взаимны. Что наконец-то нашелся мужчина, в которого я влюбилась. По-настоящему.       — Вы признались в своих чувствах?       — Призналась. Сказала, что на самом деле уже давно поняла, что была неравнодушна к нему.       — И вы начали встречаться?       — Начали. А сходив еще на несколько свиданий, Доминик предложил мне встречаться, и я с радостью согласилась.       — Простите, тетя, а вы рассказывали ему о том, что с вами произошло?       — Да, милая, — с грустью во взгляде кивает Алисия. — Мне пришлось рассказать ему правду про свои грехи прошлого, потому что хотела быть честной с Домиником. Да и он стал замечать, что я очень часто выгляжу грустной.       — Понимаю.       — Я до смерти боялась этого момента, потому что думала, что он бросит меня.       — Но он все равно все узнал?       — Узнал.       — И как он отреагировал?       — Доминик был в шоке и не хотел верить, что это правда. Не хотел верить, что я была способна на такое. Но чтобы доказать это, я показала ему несколько статей об убийстве Гильберта и суде надо мной. Это его убедило.       

***

      Середина июня двухтысячного года.       Алисия вот уже пару месяцев наслаждается времяпрепровождением с мужчиной по имени Доминик Миддлтон, с которым она познакомилась в очереди гипермаркете. Этот человек пропустил ее вперед после того как увидел, что она собирается купить всего лишь один пакет молока, и понял, что ему лучше уступить ей свое место, чтобы не отнимать у нее время. Таким образом они разговорились, очень быстро смогли найти общий язык и впоследствии решили продолжить свое общение.       Спустя несколько свиданий оно переросло в нечто большее. Однажды Доминик и Алисия признались друг другу в симпатии и приняли решение начать встречаться. Им с самого начала было очень хорошо вместе. Ни один из них нисколько не жалеет о том, что выбрал в партнеры такого прекрасного человека. Каждый заботится друг о друге и старается так или иначе радовать свою вторую половину, давая понять, что они умеют не только лишь принимать.       Правда, Доминика огорчает то, что его любимая женщина вот уже долгое время выглядит какой-то грустной. Выглядит так, будто она что-то от него скрывает и не хочет говорить. Не догадывается о том, что пару лет назад Алисия чуть было не села в тюрьму в связи с обвинениями в убийстве известного во всей Англии бизнесмена Гильберта Вудхама, за которое его семья до сих пор не может простить женщину.       Алисия до смерти боится признаваться своему возлюбленному в том, что однажды совершила страшный грех, за который до сих пор вынуждена так или иначе расплачиваться. За который она так и не получила прощение, несмотря на то, что она, будучи религиозной женщиной, практически каждый день ходит в церковь и вымаливает у Бога прощение за свои поступки, совершенные в юном возрасте. Даже если прошло уже много времени с того момента, как ее оправдали и признали невиновной в убийстве, Алисия не может забыть все то, что ей пришлось пережить.       Однако сейчас Доминику надоедает видеть Алисию грустной. Он твердо настроен узнать причину, по которой она так себя ведет, и сделать все, чтобы помочь ей справиться с этим. Независимо от того, что она собирается ему рассказать. Мужчина пытается разговорить свою возлюбленную, с которой он сейчас проводит свое время у нее дома, в ее небольшой комнате, сидя на кровати.       — В последнее время ты выглядишь особенно грустной, Алисия, — уверенно отмечает Доминик, держа Алисию за руки. — И мне от этого очень больно.       — Почему, милый? — удивляется Алисия.       — Я ведь делаю все возможное, чтобы порадовать тебя. Но ты по-прежнему грустишь и о чем-то переживаешь.       — Доминик…       — Ты выглядела такой и в первый день нашего знакомства, но даже сейчас ничего не изменилось.       — Просто мне было очень одиноко. Я переживала смерть своих близких и не могла с этим смириться.       — Но ведь теперь ты не одна. У тебя есть я. — Доминик заправляет прядь волос Алисии за ухо. — Мы с тобой начали встречаться. Признались друг другу в симпатии и решили, что вместе нам будет хорошо.       — Неужели ты думаешь, что я тебя обманываю? — удивляется Алисия.       — Нет, милая, ты меня не обманываешь.       — Если бы я не была влюблена в тебя, то не стала бы с тобой встречаться.       — Я ведь делаю все, что в моих силах, чтобы ты чувствовала себя счастливой.       — И я высоко ценю это. — Алисия с легкой улыбкой нежно гладит Доминика по щеке. — Я ценю все, что ты для меня делаешь.       — Но я не вижу счастья на твоем лице! — восклицает Доминик. — Не вижу, что ты всем довольна!       — Я всем довольна!       — Твои глаза по-прежнему такие же грустные, какие были и в тот день, когда мы встретились в гипермаркете.       — Доминик, любимый…       — В чем дело, Алисия? — недоумевает Доминик. — Что с тобой происходит?       — Ничего…       — У меня такое чувство, будто ты что-то от меня скрываешь.       — Я? Скрываю?       — Как будто есть что-то такое, о чем я не должен знать. Что-то, что ты не хочешь мне рассказывать.       — Послушай, милый…       — Неужели есть какая-то тайна? Неужели я чего-то про тебя не знаю?       Алисия нервно сглатывает с испугом в глазах, заметно побледнев от одной только мысли, что ей придется рассказать Доминику правду о ее прошлом. О прошлом, которое ей так хочется забыть. За которое этот мужчина точно начнет осуждать ее после того как узнает, каких дел наворотила его любимая девушка, которую он считает милой и невинной.       — Ради бога, Доминик… — качает головой Алисия.       — Мы с тобой уже давно не чужие, — уверенно говорит Доминик. — Ты стала моей женщиной, а я – твоим мужчиной. И я считаю, что у нас не должно быть никаких секретов.       — Я знаю.       — Лично я ничего от тебя не скрываю и говорю все как есть. Если я о чем-то переживаю, то всегда все тебе рассказываю. С надеждой получить от тебя поддержку, утешение и совет.       — Ты прекрасно знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне, если тебе это будет нужно.       — Так же, как и ты можешь обратиться ко мне. — Доминик нежно гладит Алисию по щеке. — Я с тобой для того, чтобы сделать тебя счастливой. Для того, чтобы увидеть радость в твоих глазах. Чтобы развеять твою скуку. Заставить забыть об одиночестве. Помочь прийти в себя после смерти всех твоих близких, которых ты так любила.       — И ты здорово мне помогаешь, — скромно улыбается Алисия. — Благодаря тебе я уже почувствовала себя более счастливой. Да, боль от потери близких никогда не ослабеет. Но благодаря тебе я думаю об этом намного меньше. И готова к тому, чтобы продолжать жить. Двигаться дальше. Думать о своей жизни. О своем будущем. Учиться жить без тех, кого так любила.       — Но видно, что этого недостаточно, чтобы развеять твою грусть.       — Доминик…       — Я вижу, что тебя что-то беспокоит, Алисия. Вижу, что есть что-то, из-за чего ты не можешь стать счастливой и расслабиться.       — Это не так…       — Ты постоянно находишься в каком-то напряжении. Постоянно о чем-то думаешь. Да, ты улыбаешься. Но твои глаза грустные. Они не выражают радости.       — Но ведь человек не может всегда быть счастливым. Иногда бывают моменты, когда он может взгрустнуть.       — Верно, но ты всегда грустная! — уверенно отмечает Доминик. — Я еще не видел в твоих глазах настоящее счастье. Не видел, чтобы ты по-настоящему чему-то радовалась.       — Я радуюсь каждый раз, когда мы проводим время вместе.       — Неужели дело во мне? — Доминик качает головой. — Неужели я делаю что-то не так? Неужели я делаю недостаточно для того, чтобы ты была счастлива?       — Нет-нет, любимый, не говори так! — возражает Алисия, погладив Доминика по рукам. — Ты делаешь для меня очень многое.       — Если ты хочешь чего-то, чего я еще не сделал, скажи мне. Обещаю, я сделаю все, чтобы это исправить. Даже если это будет невозможно, я придумаю, как тебе помочь. Как утешить. Как успокоить твое сердце.       — Ты и так делаешь для меня слишком много. Так много, что порой мне как-то неловко.       — Перестань, Алисия.       — Это правда, Доминик. — Алисия бросает скромную улыбку. — Ты делаешь для меня столько всего, сколько не делал ни один человек. Я никогда не была так счастлива даже тогда, когда моя семья была жива. Когда я жила с ними.       — Я забочусь о тебе, потому что всем сердцем люблю тебя, — уверенно говорит Доминик. — Потому что ты очень мне дорога. Ты скрашиваешь мое одиночество, пока моя собственная семья находится далеко от меня.       — Я делаю все возможное, чтобы тебе было хорошо.       — Мне будет намного лучше, если ты расскажешь, что тебя беспокоит, и как я могу помочь тебе.       — Доминик…       — Пожалуйста, Алисия… — Доминик с еще большей жалостью во взгляде смотрит на Алисию и качает головой. — Я хочу знать, что с тобой происходит.       — Ради бога, милый… — неуверенно произносит Алисия.       — У нас не может быть доверительных отношений, если ты что-то от меня скрываешь. Если ты не говоришь мне, что с тобой происходит.       — Со мной ничего не происходит.       — Ты врешь мне.       — Не вру.       — Думаешь, я не могу отличить правду от лжи?       — Неужели ты сомневаешься в моей любви к тебе? Думаешь, что я на самом деле не люблю тебя?       — Ты любишь, я не сомневаюсь. Но я более, чем уверен, что есть что-то, что ты упорно от меня скрываешь.       — Я ничего от тебя не скрываю.       — Я не очень верю, что ты уже почти два года скорбишь по своим родственникам. Это невозможно!       — Многие люди годами по ним скорбят! Моя племянница вот до сих пор не может смириться со смертью своих родителей.       — Однако этого времени достаточно, чтобы, по крайней мере, взять себя в руки и начать жить дальше. Да, я согласен, забыть такое невозможно. Но возможно продолжить заниматься своей жизнью.       — Ты ничего не понимаешь.       — Мне вот тоже было очень больно, когда нас покинул мой дедушка. Я всегда был очень близок с ним и считал его одним из самых мудрых людей. Да, я переживал, страдал, даже немножко поплакал… Но со временем я взял себя в руки и продолжил жить дальше. Потому что понимал, что не могу зацикливаться на этом.       — Ты прав, дорогой. Абсолютно прав.       — Вот и ты должна поступить также.       — Я стараюсь. Ты ведь видишь, что я не тону в депрессии и стараюсь чем-то себя занять.       — В любом случае у меня есть причины полагать, что есть еще какое-то объяснение твоей постоянной грусти. Твоего постоянного напряжения.       — Доминик…       — Ты меня расстраиваешь, Алисия, — уверенно говорит Доминик. — Мне обидно, что я, можно сказать, распахнул свою душу наизнанку и рассказал тебе все о себе. В то время, пока ты отказываешься показать мне свою. Отказываешься рассказать, что тебя беспокоит.       — А ты обижаешь меня своим недоверием.       — Неужели ты думаешь, что я могу тебе доверять?       — Ради Христа, Доминик! — с ужасом во взгляде произносит Алисия.       — До тех пор, пока я не узнаю всю правду о тебе, меня будут терзать сомнения.       — Доминик, пожалуйста!       — Обидно, что я не знаю никого, кто мог бы рассказать мне всю правду о тебе. Хотя в противном случае я бы уже давно кого-то расспросил.       — Твои слова ранят меня.       — А ты меня не ранишь? — удивляется Доминик. — Мне не больно от того, что ты не хочешь мне довериться? Не хочешь быть честной со мной!       — Ты не понимаешь…       — Значит, что-то все-таки есть? Значит, есть что-то, что ты от меня скрываешь?       — Дорогой, пожалуйста…       — Отношения не могут строиться на лжи. Если хочешь и дальше быть со мной, то ты должна быть честной и рассказывать мне все, что тебя беспокоит.       — Я знаю…       — Я не хочу тебя пугать и как-то шантажировать, но мне придется это сказать. Если ты не расскажешь мне всю правду, то я начну сомневаться в том, что нам стоит продолжать наши отношения.       — Что? — широко распахивает глаза Алисия, резко побледнев и удивленно посмотрев на Доминика.       — Да-да, ты не ослышалась, — уверенно кивает Доминик. — Я не хочу этого делать, но твоя скрытность начинает вызывать у меня все больше и больше вопросов.       — Нет, Доминик, пожалуйста!       — Ты же не хочешь, чтобы я пожалел о том, что решил начать встречаться с тобой?       — Не хочу.       — Тогда давай ты прекратишь эту игру и наконец-то во всем мне признаешься.       — Я не могу!       — Почему?       — Потому что ты не поймешь!       — Чего я не пойму?       — Не поймешь!       — Слушай, Алисия, давай ты сначала обо всем мне расскажешь, а уже потом мы будем разбираться.       — Умоляю, милый, не заставляй, — отчаянно умоляет Алисия, чувствуя, как ее глаза начинают увлажняться из-за подступающих к ним слез.       — Предпочитаешь молчать? Предпочитаешь поставить наши отношения под угрозу?       — Доминик…       — Я не шучу, Алисия. Если ты так не расскажешь мне о том, что с тобой происходит, я буду вынужден задуматься о разрыве.       — Нет, Доминик, не надо! — громко, отчаянно взмаливается Алисия.       — Чего ты хочешь добиться? Чего ты хочешь добиться, решив молчав? Решив делать вид, что с тобой все хорошо! Чего? Скажи мне!       — Тебе не понравится то, что я скажу.       — Ты же сама говоришь, что любишь меня!       — Да, люблю.       — Или все-таки нет?       — Нет-нет, Доминик, дело не в тебе! Не в тебе!       — Тогда в чем? — громко недоумевает Доминик. — Почему ты заставляешь меня нервничать?       — Доминик…       — За что ты так со мной поступаешь? Почему ты считаешь нужным что-то от меня скрывать?       — Потому что это моя страшная тайна…       Алисия переводит мокрый от слез взгляд в сторону и тихо шмыгает носом.       — То, чего я стыжусь уже очень много лет, — низким голосом признается Алисия.       — Есть что-то, чего я о тебе не знаю? — уточняет Доминик.       — Мне очень больно об этом говорить. И вспоминать.       — Однако если ты хочешь, чтобы наши отношения не привели к разрыву из-за твоей лжи, тебе придется рассказать мне правду.       — Ты на меня давишь.       — А ты меня расстраиваешь.       — Ради бога, Доминик… — Алисия тихо шмыгает носом. — Давай поговорим об этом в другой раз.       — В какой другой раз? Сколько еще ты собираешься скрывать от меня правду? До каких пор?       — Я… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Я еще не готова… Не готова об этом говорить.       — А когда будешь?       — Не знаю. Я ничего не знаю.       — Ты собралась до самого конца пудрить мне мозги и лгать, что все хорошо?       — Нет-нет, что ты!       — Значит так, Алисия, давай мы с тобой решим эту проблему раз и навсегда, — решительно говорит Доминик, гордо приподняв голову. — Или ты немедленно рассказываешь мне все, что от меня скрываешь, или мы заканчиваем наши отношения.       — Пожалуйста, Доминик…       — Ты не оставляешь мне выбора.       — Ты не можешь меня бросить. Я люблю тебя.       — Если любишь – раскрой все свои секреты.       — Думаешь, это так-то просто?       — Неужели так трудно сделать то, о чем тебя просит твой мужчина? Твой любимый мужчина, который всем сердцем переживает за тебя и хочет как-то помочь тебе?       — Я знаю, дорогой…       — Решай, Алисия! — восклицает Доминик. — Решай, что ты хочешь сделать: или раскрытие тайн, или расставание.       — Пожалуйста…       — Мне очень неприятно это говорить и быть таким настойчивым. Но я вижу, что бесполезно просить тебя рассказать всю правду по-хорошему. Поэтому я вынужден немного надавить на тебя.       — Господи, Доминик…       Алисия тихо шмыгает носом и прикрывает рот рукой, пока ее сердце бьется с утроенной скоростью от одной только мысли, что она все-таки расскажет Доминику о своем бурном прошлом. Расскажет, как в молодости сбила на машине маленькую девочку, судьба которой ей до сих пор неизвестна, и сбежала с места преступления из-за нежелания отвечать за последствия. Расскажет, как однажды работала в ночном клубе и ублажала мужчин разного возраста за большие деньги. Расскажет, как стала любовницей богатого мужчины, который потерял от нее голову и всерьез намеревался сделать ее своей женой. Как она спустя много лет случайно убила его, скрывалась от полиции, но все же сдалась сама и едва не получила огромный срок за убийство.       Она до смерти боится, что узнав всю правду о ней, Доминик не сможет это принять и немедленно бросит ее. Ведь женщина так привязана к этому мужчине и не хочет терять его по какой-либо причине. Впервые за много лет ей наконец-то повезло. Впервые в жизни она встретила того, кто полюбил ее не за внешность, а за душу. Того, кто искренне переживает за нее и хочет, чтобы она была счастлива. Вряд ли Алисия сможет встретить еще одного такого человека. Тем более, что она уже не девочка и давно перешагнула тридцатилетний рубеж. А значит, что встретить хорошего мужчину и выйти замуж будет намного сложнее.       — Все, Алисия, хватит искать какие-то оправдания, — уверенно говорит Доминик. — Рассказывай все, что ты от меня скрываешь.       — Пожалуйста… — качает головой Алисия.       — Я жду.       — Я не готова…       — Хочешь, чтобы мы расстались?       — Нет…       — Тогда рассказывай!       — Но…       — Или решим эту проблему проще: мы с тобой расстаемся и забываем о том, что решили встречаться. Я буду заниматься своей жизнью, а ты – своей. Мне будет все равно на тебя, и ты не будешь вспоминать обо мне.       — Не причиняй мне такую боль…       — Рассказывай…       — Ох…       Алисия тяжело вздыхает.       — Ну хорошо… — устало произносит Алисия и проводит руками по своим волосам. — Хорошо. Я расскажу. Раз ты так этого хочешь, я расскажу тебе все, что скрываю.       — Рассказывай, — спокойно произносит Доминик, скрестив руки на груди. — Я жду.       — В общем… — Алисия переводит взгляд на свои руки. — Это касается моего прошлого… Моей молодости…       — Твой молодости? — удивляется Доминик.       — Да… Есть кое-что, что я сделала… Кое-что, чего я… — Алисия нервно сглатывает. — До сих пор стыжусь.       — Видно, это что-то очень серьезное, — предполагает Доминик.       — Очень серьезное… И я уже много лет не могу это забыть… Не могу сделать вид, что это происходило не со мной. Это невозможно. И… Поэтому… Мне приходиться с этим жить. Приходиться страдать…       — Но что ты такого сделала в молодости, что до сих пор стыдишься? — разводит руками Доминик.       — Я… Я…       Алисия тихо шмыгает носом и начинает аккуратно подтирать слезы под глазами, едва сдерживая желание разрыдаться. Из-за воспоминаний, что мгновенно овладели ее мыслями. Из-за мысли, что Доминик узнает ее самую страшную тайну, которую она так надеялась скрыть от него. Даже если понимала, что рано или поздно тайное могло стать явным.       — Что? — удивляется Доминик.       — Мне… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Очень трудно об этом говорить… Об этом вспоминать… Я не могу думать об этом спокойно…       — Просто скажи, что ты сделала в молодости, чтобы я смог тебя понять.       — Я…       Алисия на пару секунд прикрывает лицо руками, понимая, что ее начинает трясти от сильного волнения.       — Господи, как же мне стыдно… — тихо произносит Алисия.       — О, боже мой… — устало вздыхает Доминик, покачав головой.       — Дело в том, что я… Что я…       Алисия снова замолкает, потому что никак не может набраться смелости признаться в том, что сделала.       — Ох, как же сложно… — резко выдыхает Алисия.       — Не томи, Алисия! — восклицает Доминик. — Чем скорее ты все расскажешь, тем быстрее мы решим эту проблему. И тем быстрее ты успокоишься.       — Прости, милый… Прости… Мне очень тяжело…       Алисия замолкает на несколько секунд и мысленно собирается с мыслями и готовится к самому худшему, что может случиться после ее признания в убийстве и проституции. А затем тихо плачущая женщина резко выдыхает и неуверенно переводит свой слезный взгляд на Доминика, который хоть и терпеливо ждет, когда его возлюбленная что-то скажет, но все же начинает немного злиться из-за того, что она тянет время и не хочет рассказывать ему все свои секреты.       — Я убила человека… — на одном дыхании признается Алисия.       — Что ты? — широко распахивает глаза Доминик.       — Убила человека. И чуть было не села в тюрьму. Но не села. Хотя должна была…       Доминик резко бледнеет от услышанного и буквально перестает дышать, пока его ошарашенный взгляд уставлен на тихо плачущую Алисию, которая смотрит на него с жалостью во взгляде.       — Уб-б-б-била… — слегка дрожащим голосом произносит Доминик. — Человека?       — Я этого не хотела, клянусь, — с жалостью во взгляде оправдывается Алисия. — Это получилось случайно. Я не собиралась его убивать. Я… Я не рассчитала силы…       — Господи Иисусе… — Доминик качает головой. — Нет… Нет, я в это не верю. Не верю.       — Это правда, Доминик, — взволнованно отвечает Алисия. — Я – убийца. И вовсе не такая невинная, какой ты меня считал.       — Ты меня обманываешь. Я не верю, что ты могла кого-то убить. Не могла.       — Но я убила! Убила человека и чуть не села в тюрьму за убийство. К тому же… Есть вероятность, что… Я…       — Что?       — Я могла убить еще одного человека.       — Еще одного человека? — широко распахивает глаза Доминик.       — Когда мне было девятнадцать, я случайно сбила на машине одну маленькую девочку. На переходном переходе. — Алисия нервно сглатывает. — Не успела вовремя затормозить, когда загорелся красный. Отвлеклась…       — Господи Иисусе… Алисия…       — Тогда свидетелями стало очень много людей, которые обступили эту девочку. Она была без сознания, вся в крови… Лежала в неестественной позе.       — И… Хочешь сказать, что она погибла?       — Я не знаю… — покачав головой, дрожащим голосом произносит Алисия. — Сначала я вышла из машины, чтобы узнать, как она. Но… Но когда кто-то сказал, что не может нащупать у нее пульс, меня охватила сильная паника. Я страшно испугалась, что убила ее. Но я не хотела отвечать за это. Не хотела идти в тюрьму. Ведь я была еще совсем юная.       — То есть, ты сбежала?       — Да. — Алисия виновата склоняет голову. — Пока народ пытался поддержать ее жизнедеятельность и оказать ей первую помощь, я пулей села в машину и начала жать на тормоза. Кто-то пытался перегородить мне дорогу, но я чудом смогла уехать оттуда. Ехала куда глаза глядят. По прямой. Практически не соблюдая правила дорожного движения. Я была в таком шоке, что не осознавала все происходящее. Не понимала, что делаю, куда еду и всякое такое.       — И ты не знаешь, что произошло с той девочкой?       — Нет, я ничего про нее не знаю.       — Господи… — качает головой Доминик. — Но как так вышло? Как так вышло, что тебя до сих пор не наказали?       — Не знаю, Доминик. Но первое время я страшно боялась, что кто-то даст на меня наводку. Не знаю… Запомнит номер моей машины, например… Полиции ведь проще простого узнать всю информацию о ее владельце. К слову, машина была записана на мое имя. — Алисия пожимает плечами. — Однако… Прошло уже очень много лет, но никто так и не предъявил мне никаких обвинений. Не нашел меня. Ну а я до сих пор гадаю, жива ли та девушка. Или она все-таки умерла.       — Боже мой…       Доминик прикладывает руку к сердцу, которое от волнения начинает биться гораздо чаще.       — У меня что-то в глазах потемнело на мгновение… — резко выдыхает Доминик. — Боже мой…       — После того случая я очень долго боялась сесть за руль, — признается Алисия. — Боялась снова кого-нибудь сбить. Первое время я место себе не находила и страшно нервничала из-за того, что сделала.       — А твои родители знали об этом?       — Нет, я ничего им не сказала. Соврала, что просто врезалась в столб, когда они увидели на машине сильные вмятины и трещины на стекле. Тогда отец с матерью меня жестко отчитали, но я понимала, что был бы куда более серьезный скандал, если бы они узнали, что по моей вине мог погибнуть человек.       — Чем больше я тебя слушаю, тем больше удивляюсь. Удивляюсь тому, сколько за твоими плечами грехов.       — С тех пор как меня чуть было не посадили в тюрьму прошло уже два года, но я до сих пор не могу прийти в себя, — признается Алисия и тихо шмыгает носом. — Не могу забыть это и продолжить жить своей жизнью. Многие до сих пор сторонятся меня из-за того, что я сделала. Даже если это вышло случайно. Я постоянно слышу, как меня называют убийцей… Слышу пожелания гореть в аду. А уж если бы они знали, что я могла убить еще и ту девочку, меня бы вообще подожгли на костре как какую-то ведьму.       — Но… — Доминик на секунду бросает короткий взгляд в сторону. — Почему? Почему ты это сделала?       — Я не хотела этого, клянусь! — взволнованно заявляет Алисия. — Никогда бы не пошла на такой шаг намеренно.       — Не могу поверить…       — Бог до сих пор не простил меня за то, что я сделала. Хотя я каждый день молюсь Ему о том, чтобы Он простил меня. Чтобы дал мне облегчение и позволил жить спокойной жизнью. Но мои грехи слишком тяжелые. Ведь я убийца… Возможно, убийца двоих людей. Какими бы они ни были, я их убила. Хотя и не хотела этого.       — И кого же ты убила? — интересуется Доминик.       — Одного мужчину… Бизнесмена… Очень известного…       — Бизнесмена?       — Он владел сетью магазинов одежды по всей Англии, а сейчас всем управляет его дочь.       — Погоди-ка… А ты случайно говоришь не про Гильберта Вудхама?       — Да, про него, — кивает Алисия.       — Ты знаешь, что я обычно не смотрю новости и не читаю их в Интернете. Но все же кое-то слышал об этом убийстве. Хотя и не вдавался в подробности. Кто убил, как, почему…       — Ну вот теперь ты знаешь, кто это сделал.       — О, боже мой…       — Я убила его случайно… Когда защищалась…       — Защищалась?       — Он хотел меня изнасиловать. — Алисия громко шмыгает носом. — Хотел сделать все, чтобы я принадлежала ему. Но я не хотела… Все мои попытки вырваться и сбежать не приводили ни к чему хорошему.       — И как конкретно ты его убила? — уточняет Доминик.       — Взяла вазу… Первое, что мне попалось под руку… И ударила его по голове…       — По голове?       — Гильберт погиб сразу же… Я… Я слишком сильно ударила… Не рассчитала силы… Хотя я просто хотела оглушить его… Чтобы он просто потерял сознание. Я… Не думала, что он умрет.       — Господи Иисусе… — Доминик прикрывает рот рукой. — Не могу поверить… Не могу… Это кошмар…       — Я чудом смогла сбежать из его дома и скрываться от полиции, — признается Алисия. — Но потом я устала и решила сдаться. И меня арестовали. Я просидела за решеткой несколько месяцев.       — И тебя не посадили?       — Нет… Меня признали невиновной. Поверили, что я действительно убила его случайно. — Алисия громко шмыгает носом. — Благо, мне предоставили чудесного адвоката, который сделал все, чтобы меня выпустили. Если бы не он, я бы сейчас отбывала срок. Мне дали бы минимум лет двадцать.       — Удивительно… Ведь ты убила известного в Англии человека.       — Знаю… Его семья чуть не убила меня, когда судья огласила приговор. — Алисия подтирает слезы под глазами. — Они все проклинали меня… Желали мне смерти… Оскорбляли судью… Возмущались, что она посмела пойти против самих Вудхамов. Говорили, что я должна была получить едва ли не пожизненное. Это было ужасно! Я никогда не забуду все, что они наговорили.       — С ума сойти… — задумчиво произносит Доминик. — С ума сойти…       Доминик медленно выдыхает.       — Не могу поверить… — добавляет Доминик. — Не могу поверить, что моя возлюбленная могла пойти на убийство. Не могу поверить, что по ее вине могла погибнуть еще и невинная девочка.       — Но я пошла, — пожимает плечами Алисия.       — А как ты была связана с этим мужчиной? Где ты с ним познакомилась?       — Я… — Алисия слегка прикусывает губу. — Познакомилась с ним… В ночном клубе…       — Ты там развлекалась? — уточняет Доминик.       — Нет, работала.       — Работала?       — Да… Танцовщицей…       — Танцовщицей?       — За деньги.       — Что? — широко распахивает глаза Доминик, начав довольно часто дышать из-за волнения.       — Это правда.       — Так ты еще и танцевала для мужчин за деньги? Была стриптизершей?       — Я была совсем юная! — отчаянно оправдывается Алисия. — Мне было всего восемнадцать, когда я пошла туда. Моя подруга уговорила меня… Сказала, что там я смогу заработать хорошие деньги. И я пошла. А через год сбила ту самую девочку.       — Господи, Алисия…       — Я действительно очень хорошо там зарабатывала. Но у меня было гораздо больше после того как я познакомилась с Гильбертом. Я фактически стала его любовницей… Ублажала его… А он одаривал меня деньгами и дорогими вещами.       — Но… Ты же верующая! Регулярно ходишь в церковь и молишься Богу! Как ты могла? Как могла вести себя как падшая женщина?       — Я не всегда была такой! В восемнадцать лет я могла стыдиться только лишь своих родителей, которые не простили бы меня, если бы знали, что их дочка работает стриптизершей и ублажает мужчин за деньги. Я стала верующей лишь после того как решила завязать с проституцией.       — Такое чувство, будто я разговариваю с другим человеком. Не со своей Алисией. Не с той женщиной, которую люблю.       — Да, я не без греха. Это правда.       — Нет, я отказываюсь в это верить! Отказываюсь верить, что ты могла на это пойти.       — Но я пошла! — восклицает Алисия. — Хотя и не хотела этого!       — Я слышал кое-что про то убийство, но у меня не было времени и желания следить за ним. И я так и не узнал, кто на самом деле убил того человека.       — Это была я. Я убила Гильберта. И я же имела беспорядочные половые связи с мужчинами, которые платили мне большие деньги.       — Этого не может быть… — качает головой Доминик. — Я не хочу в это верить.       — Это и есть то, что я от тебя скрывала, — признается Алисия и тихо шмыгает носом. — То, что я так боялась рассказать.       Алисия аккуратно вытирает слезы под глазами.       — Я знала, что рано или поздно ты бы обо всем узнал, — добавляет Алисия. — Либо от меня, либо из газет. Но… Я так хотела, чтобы это случилось как можно позже. Или вообще не случилось.       — Я должно быть сплю… Должно быть это мой ночной кошмар.       — Нет, Доминик. Я бы очень хотела, чтобы это было сном, но это реальность. Пару лет назад я случайно убила Гильберта и едва не села в тюрьму.       — О боже мой…       Доминик сгибается пополам и пережимает переносицу, о чем-то на несколько секунд призадумавшись, пока Алисия с жалостью во взгляде смотрит на него.       — Это все мои грехи… — неуверенно говорит Алисия. — То, что испортило мне всю жизнь. Точнее… Я сама все испортила. Ведь если бы я не решила пойти работать в ночной клуб ради желания заработать побольше денег, ничего не случилось бы. Я бы уже давно была замужем за порядочным человеком и растила детей. Возможно, Бог решил наказать меня, когда мне пришлось здорово настрадаться еще и из-за случая с той девочкой.       — Прости, Алисия, но я тебе не верю, — качает головой Доминик. — Я хочу верить, что мои уши обманывают меня.       — Могу показать кое-какие статьи в Интернете, которые заставят тебя поверить, что я не солгала тебе.       — Статьи?       — Раз уж ты не прочитал их намного раньше, то я могу дать тебе шанс почитать их сейчас. И убедить в том, что я тебе не обманула. Что это и есть мой страшный секрет. То, из-за чего я все это время переживала.       — Хорошо, давай почитаю.       — Сейчас… Я быстро найду парочку статей…       Алисия встает с кровати, подходит к письменному столу, включает в розетку современный для нынешнего времени системный блок и нажимает определенную кнопку, чтобы он включился. Спустя некоторое время компьютер загружает операционную систему, а женщина открывает браузер и начинает искать на одном из поисковых сайтов нужную ей информацию.       Все это время Доминик продолжает сидеть на кровати и пытается принять то, что он узнал. Мужчина никак не хочет верить, что его любимая Алисия могла пойти на такой ужасный поступок и по своей глупости совершила столько ошибок. Он мечтает услышать, что все это неправда, а тайна его возлюбленной связана с чем-то менее шокирующим. Впрочем, где-то в глубине души у него начинают зарождаться сомнения в том, что Алисия лжет, поскольку она выглядит очень уж взволнованной и бледной, а ее руки сильно трясутся, пока она работает мышкой и набирает какой-то текст на клавиатуре.       В какой-то момент тихо плачущая Алисия находит кое-какую статью и переводит взгляд на потрясенного, бледного от ужаса Доминика.       — Вот, смотри! — восклицает Алисия и встает из-за стула, на котором сидела. — В этой статье говорится о том, что Гильберт Вудхам скончался.       Доминик встает с кровати, медленно, неуверенно подходит к компьютеру, присаживается за столик и начинает внимательно читать ту статью, которую ему показывает Алисия. В ней действительно говорится о смерти всем известного бизнесмена Гильберта Вудхама, которого убили в его собственном доме.       — Надо же… — качает головой Доминик. — Он был убит в собственном доме, а никто этого даже не заметил.       — Я и сама удивлена, — признается Алисия. — Но мне чудом удалось сбежать оттуда. А иначе мне не дали бы уйти и тотчас сдали полиции.       — С ума сойти…       — Вот еще одна статья.       Алисия открывает страницу с другой статьей, в которой говорится о подтверждении причины смерти Гильберта и поисках возможной убийцы, которая скрывается ото всех и никак не дает о себе знать.       — Насколько же сильный должен был быть удар, чтобы он умер мгновенно? — удивляется Доминик.       — В тот момент я была готова на все, лишь бы спастись от его домогательств, — тяжело вздыхает Алисия.       — Ох, у меня нет слов…       — Еще одна статья.       Доминик начинает читать следующую статью, в которой говорится уже о том, что убийца Гильберта Вудхама наконец-то была найдена. А точнее, убившая его Алисия Томпсон сама пришла в полицейский участок и добровольно сдалась.       — Алисия Томпсон… — с широко распахнутыми глазами качает головой Доминик, еще больше побледнев от ужаса. — Убила Гильберта Вудхама…       — Это правда, — со слезами на глазах подтверждает Алисия. — Я убила его…       — Не могу поверить…       После этого Алисия показывает Доминику еще несколько статей, в которых рассказывается о том, как проходил судебный процесс, на котором судили женщину. В них подробно описается едва ли не каждое судебное заседание, а особое внимание уделяется тому, что говорила сама подсудимая, всячески пытавшаяся доказать свою невиновность.       — Каждое судебное заседание было для меня сущим адом, — признается Алисия. — Это было едва ли не хуже, чем то, как со мной обращались те, с кем я была вынуждена сидеть в одной тюремной камере.       Порой Доминику приходиться несколько раз перечитывать все, что он видит перед собой, дабы убедиться в том, что глаза его не обманывают. И чем больше мужчина читает, тем больше понимает, что Алисия все-таки сказала ему правду и действительно убила человека. Которого знала едва ли не вся страна.       — Ну? — без эмоций в мокром взгляде произносит Алисия. — Теперь ты мне веришь? Веришь, что я сказала тебе правду насчет убийства?       Однако Доминик ничего не говорит и просто уставляет свои ошарашенные глаза в одну точку, будучи потрясенным всем, что ему пришлось узнать.       — Мне правда очень жаль, что все так случилось, — с жалостью во взгляде оправдывается Алисия. — Прошло уже два года, но я никак не могу забыть то, что произошло. И каждый день просыпаюсь в холодном поту, поскольку вижу ужасные сны.       Алисия тихо шмыгает носом.       — Сны о том, как я убиваю Гильберта, — сильно дрожащим голосом добавляет Алисия. — Я вижу его окровавленную голову… Его стеклянные глаза… Слышу, как его дочь проклинает меня и грозится убить… Как вся его семья желает мне умереть и гореть где-нибудь в аду.       Алисия нервно сглатывает.       — Я все еще хорошо помню, что они мне сказали после того как суд признал меня невиновной, — признается Алисия. — Они сказали, что я никогда не буду жить спокойной жизнью. Никогда не обрету покой и не смогу забыть все то, что со мной произошло. Сказали, что это будет моим вечным клеймом, от которого я не смогу избавиться.       Алисия тихо шмыгает носом, мокрыми глазами смотря на Доминика, все еще ничего не говорящий и думающий о чем-то своем.       — И я все больше начинаю понимать, что их слова сбываются, — признается Алисия. — Я так и не смогла обрести покой и забыть все то, что мне пришлось пережить. Прошлое все еще преследует меня. Даже если бы я вдруг решила сменить имя и внешность, это ничего не изменило бы. Потому что человек не может так же ловко изменить свою память. Не может стереть все, что он не хочет помнить. Не может внушить себе что-то, чего никогда не было. Я никогда не смогу стать другой.       Алисия вытирает слезы со своего лица.       — Хотя я и не смогу привыкнуть к новой себе, — предполагает Алисия. — Как не смогла привыкнуть к образу Шерил. Той танцовщицы, которая работала в ночном клубе и познакомилась с Гильбертом. Он встретил именно ее, а не ту девочку Алисию, которая днем была обычной студенткой. Хорошо воспитанной и достаточно умной. Я уже давно перестала быть Шерил и стараюсь не вспоминать о том, что когда-то ею была. Но я никогда не смогу забыть все, что она сделала. Все, что сделала по своей глупости, будучи юной девочкой, которая согласилась использовать свое красивое тело для того, чтобы подзаработать немного денег.       Алисия качает головой.       — Господи… — дрожащим голосом произносит Алисия. — Как же мне стыдно… Как же мне стыдно за все, что тогда было. Сколько же грехов я совершила по своей глупости…       Алисия издает тихий всхлип.       — Ну почему я была такой дурой? — недоумевает Алисия. — Почему так испортила себе жизнь? Ведь сейчас у меня могло бы быть все по-другому! Я была бы намного счастливее, если бы в моей жизни не было семейки Вудхам. А точнее, Гильберта. Который не хотел отпускать меня и давать жить спокойной жизнью. Он был одержим идеей сделать меня своей и заставить родить ему ребенка. Но я никогда этого не хотела. И не знала, как мне отвязаться от этого человека.       Алисия с еще большей жалостью во взгляде смотрит на Доминика.       — Пожалуйста, Доминик, поверь мне, — умоляет Алисия. — Поверь, что я очень сожалею обо всем, что сделала. Если бы у меня был шанс вернуться в прошлое и все исправить, я бы несомненно им воспользовалась. Я бы сказала молодой себе, что все мои поступки не приведут ни к чему хорошему. Сделала бы все, чтобы не позволить событиям принять тот оборот, который они приняли.       Алисия замолкает на несколько секунд, чтобы перевести дыхание, а затем замечает, что за все это время Доминик так и не сказал ни единого слова и по-прежнему смотрит в одну точку своими ошарашенными глазами.       — Доминик? — обращается к мужчине Алисия. — Доминик, почему ты молчишь?       Доминик все также ничего не говорит, пытаясь принять то, что он услышал.       — Неужели ты ничего мне не скажешь? — недоумевает Алисия. — Не будешь кричать? Ругаться? Оскорблять? Унижать? Сделай уже что-нибудь!       Алисия тихо шмыгает носом.       — Не беспокойся, я все пойму, — мягко говорит Алисия. — Можешь делать и говорить все, что хочешь. Я прекрасно понимаю, что для тебя это может быть шоком. И не буду удивляться твоей реакции. Не буду возражать и искать себе какие-то оправдания. Потому что это будет бесполезно.       Алисия нервно сглатывает.       — Однако знай… — тихо произносит Алисия. — Что бы ты ни сделал, я не обижусь. Нисколько. Обещаю. Даже если ты все-таки решишь бросить меня после такого, я не стану тебя останавливать.       Алисия замолкает на пару секунд.       — Давай, Доминик, начинай! — восклицает Алисия. — Говори все, что хочешь! Делай все, что хочешь! Только не молчи! Я тебя умоляю. Ради бога… Твое молчание для меня хуже любого наказания. Прошу, дай мне знать, чего ждать. Я должна знать.       Однако Доминик все еще сидит на стуле и смотрит в одну точку, обдумывая шокирующее признание Алисии и снова и снова прокручивая в голове все сказанные ею слова.       — Не молчи, Доминик! — отчаянно умоляет Алисия. — Пожалуйста! Поговори со мной! Доминик! Скажи что-нибудь! Пожалуйста-пожалуйста…       Только лишь когда Алисия кладет свои руки на сложенные перед ним руки Доминика, он впервые за все это время переводит на нее свой взгляд. Смотрит на свою возлюбленную без каких-либо эмоций. Он не собирается ни кричать, ни оскорблять, ни крушить все на своем пути. Ничего. Мужчина просто пустым взглядом смотрит на горько плачущую женщину, которая боится, что ее кошмар все-таки сбудется, а возлюбленный захочет разорвать с ней отношения.       — Ты меня бросишь? — интересуется Алисия. — Да? Ты больше не хочешь быть со мной? Скажи мне! Доминик! Ради бога, не молчи! Скажи мне что-нибудь! Не пугай меня. Делай все, что хочешь, но не молчи. Умоляю… Ради Христа…       Доминик еще несколько секунд без эмоций во взгляде рассматривает Алисию, будто бы не веря, что перед ним стоит та, что действительно совершила тяжкий грех. А затем он снова отводит взгляд в сторону и медленно выдыхает, проводя руками по своему лицу.       — Прости… — низким голосом спокойно произносит Доминик. — Это слишком сложно…       — Я понимаю, дорогой, — мягко отвечает Алисия.       — Мне нужно подумать.       — Что?       — Я должен хорошо обдумать эту ситуацию и решить, что делать. Сейчас мне нечего тебе сказать.       — Доминик…       — И я прошу тебя не беспокоить меня хотя бы пару дней. Не звонить и не писать мне сообщения.       — Но…       — Я сам свяжусь с тобой, если приму какое-то решение.       — Д-д-Доминик…       — Всего хорошего, Алисия.       Больше ничего не говоря, Доминик встает со стула и спокойно направляется к выходу из комнаты.       — Доминик? — широко распахивает мокрые глаза Алисия. — Доминик?       Однако Доминик даже не смотрит на Алисию, когда покидает ее комнату, забирает свою легкую куртку, что висит в специальном месте в коридоре, сам открывает входную дверь и покидает квартиру своей возлюбленной, чье заявление привело его в шок.       — Доминик! — восклицает Алисия в тот момент, когда Доминик уже закрывает за собой дверь и уходит. — Доминик…       Алисия медленно окидывает мокрым взглядом весь коридор и тихо шмыгает носом, понимая, что ее начинает сильно трясти от волнения.       — Господи… — очень тихо произносит Алисия. — Неужели все кончено? Неужели это конец наших с Домиником отношений? Мы больше не вместе? Он меня бросил? Доминик больше не хочет быть со мной? Быть с убийцей? С убийцей Гильберта! С возможной убийцей той девочки!       Алисия качает головой.       — Неужели я не заслуживаю быть счастливой? — недоумевает Алисия. — Встретила такого хорошего мужчину и полюбила его! Была уверена, что он – моя судьба. Что я проведу с ним остаток своей жизни. Ведь кто еще обратит внимание на тридцатилетнюю женщину, которая еще и убила человека и танцевала полуголой перед богатыми?       Алисия прикрывает рот обеими руками.       — Я ведь не прошу ничего больше… — добавляет Алисия. — Всего лишь счастья. Простого женского счастья. Я хочу выйти замуж и жить с любимым мужчиной. Хочу попробовать завести ребенка, пока не стало слишком уж поздно. Мне большего и не надо.       Алисия переводит взгляд на белый потолок.       — Господи, неужели я так много прошу? — недоумевает Алисия. — Разве я не заслужила быть счастливой рядом с хорошим мужчиной, который полюбил мою душу, а не мое тело? Почему Ты лишаешь меня шанса жить спокойной жизнью? Почему я должна страдать? Я уже и так сполна заплатила за то, что когда-то сделала!       Алисия издает громкий всхлип.       — Все, довольно! — отчаянно восклицает Алисия. — Я больше не хочу страдать! Не хочу всю свою жизнь вспоминать о грехах своего прошлого и встречать тех, кто шарахается от меня из-за того, что Гильберт погиб по моей вине. Я уже сполна заплатила за то, что сделала. Все те страдания и были моим наказанием. И я не хочу страдать и дальше. Пожалуйста, господи… Покончи со всем этим… Позволь мне быть счастливой. Пожалуйста…       Алисия опускается на колени и с громким криком начинает истошно рыдать навзрыд, позволяя всем своим эмоциям выйти наружу и не сдерживая себя, пока она находится совсем одна. В глубине души она понимает, что ее признание в грехах прошлого практически погубили отношения с Домиником, который вряд ли захочет быть с той, что никогда не была такой святой, как ему казалось. Хотя женщина мечтает о том, чтобы этого не случилось. Чтобы мужчина постарался понять ее и решил быть с ней и любить, несмотря на все то, что она когда-то сделала против своего желания.       

***

      — Прочитав все от начала до конца, Доминик был очень разочарован, — признается Алисия. — Он долгое время смотрел в одну точку и не мог поверить, что это было правдой… Но в какой-то момент Доминик посмотрел на меня и сказал, что ему нужно подумать. Ну и… В конце концов и вовсе ушел из моего дома.       Алисия тяжело вздыхает.       — А я и не пыталась его остановить, — добавляет Алисия. — Потому что не видела смысла как-то оправдываться. Но когда он ушел, то начала горько рыдать и не могла остановиться. Потому что была уверена, что мое признание погубит все, что у нас с Домиником начало зарождаться.       — Он бросил вас? — интересуется Ракель.       — Я думала, что бросит.       — Думали?       — Хоть он попросил дать ему пару дней на то, чтобы все обдумать, я сама перестала с ним общаться.       — Вы сами?       — Я была уверена, что он не будет встречаться со мной после того что узнал. И решила, что будет лучше порвать первой. Я начала потихоньку мириться с мыслью, что нашим отношениям пришел конец.       — Доминик пытался связаться с вами?       — Да. Спустя некоторое время он начал звонить мне. Но я не брала трубку. И не отвечала на его сообщения, в которых он просил о встрече, чтобы обсудить наше будущее.       — Но почему?       — Я… Я боялась смотреть ему в глаза после того как этот человек о моей страшной тайне. Боялась услышать, что он бросает меня. Боялась, что Доминик не сможет смириться с тем, что я ему рассказала.       — О боже мой…       — Однако в один прекрасный день Доминик пришел ко мне домой без предупреждения. Я открыла дверь и увидела его на пороге. — Алисия крепко сцепляет пальцы рук. — Тогда я не стала прогонять его и впустила. Хотя ужасно нервничала и чувствовала сильную неловкость.       — Надо же… — задумчиво произносит Ракель.       — Я сразу же начала как-то оправдаться и буквально на коленях умоляла простить. Но в какой-то момент он сказал, что верит мне и ни за что не отвернется от меня.       — Он вам поверил?       — Да, Доминик поверил. Поверил, что я убила Гильберта случайно. С целью самообороны.       — Боже мой… — качает головой Ракель.       — Я поначалу не верила ему и думала, что он обманывает меня. Но потом ему все-таки удалось убедить меня в обратно. И в конце концов я… Перестала избегать его. Мы продолжали встречаться… Но, по крайней мере, после того случая мне стало намного легче. Ведь Доминик знал мою страшную тайну и не осуждал меня. — Алисия бросает легкую улыбку. — Да более того, Доминик начал проявлять ко мне еще большую заботу и постоянно напоминал, что всегда будет не моей стороне. Этот мужчина все время повторял, что его не волнует то, что я чуть было не угодила в тюрьму. И верил, что у меня не было никакого желания совершать этот тяжкий грех.       — Вы рассказали ему только про убийство? — уточняет Ракель.       — Нет. Про мою работу проституткой в молодые годы он тоже знал. Как и про то, что я в девятнадцать лет сбила на машине Инес, на тот момент думая, что она запросто могла быть мертва.       — И он вас не осудил?       — Нет. Доминик не осудил меня и за беспорядочные половые связи с мужчинами любого возраста.       — Надо же…       — Он часто говорил, что по молодости все совершают ошибки. — Алисия бросает легкую улыбку. — Признался, что в детстве постоянно обижал девочек и дрался с мальчишками по поводу и без. О чем сожалел до конца своих дней. Мечтал однажды найти их и попросить у них прощения.       — Здорово, что он так поддерживал вас, — скромно улыбается Ракель. — Сразу видно, что этому человеку были важны чувства, а не ваше прошлое.       — Доминик был очень добрым и светлым человеком. Он не умел быть грубым и всегда старался решать любые вопросы миром. — Алисия тихо вздыхает. — Когда он узнал о моем прошлом, то не сказал ни одного плохого слова и ни разу не оскорбил меня. Хотя я ожидала, что этот мужчина будет унижать меня так же, как это делали Элеанор и ее семья после оглашения приговора.       — Мудро, — произносит Ракель.       — Он только лишь сказал, что ему нужно подумать, и ушел. Все! Ни оскорблений, ни унижений.       — Надо же…       — Другой бы мог запросто сказать, что я – шлюха, убийца, мерзкая тварь, стерва и тому подобное. Но не Доминик. Он повел себя как настоящий мужчина. Ему было больно, но он не подал виду.       — Повезло вам с ним, — слегка улыбается Ракель. — Видно, что Доминик был чудесным человеком.       — Этот мужчина постоянно радовал меня и заставлял чувствовать себя королевой. Именно он помог мне окончательно прийти в себя после той ужасной истории, когда мне постоянно снились кошмары по ночам. Его забота обо мне настолько тронула меня, что я влюблялась в него все больше и больше.       Алисия аккуратно подтирает слезы под глазами, что появляются у нее из-за воспоминаний о прошлом.       — Я любила Доминика не за его внешность, а за его потрясающий характер, — признается Алисия. — За чувство спокойствия, которое он мне давал… За нежность и доброту… Узнав о том, что со мной произошло, он буквально пылинки с меня сдувал и боялся сделать что-то не так. А я не могла оставить такую заботу без внимания и делала все, чтобы и его сделать счастливым.       — И когда же вы решили пожениться? — интересуется Ракель.       — В конце двухтысячного года. Познакомились в апреле, а поженились в начале декабря. Незадолго до Рождественских праздников.       — Вы встречались с ним всего полгода? Или даже меньше!       — Да, но я уже тогда не сомневалась в том, что именно с этим мужчиной мне будет очень хорошо. И поэтому когда на одном из свиданий Доминик встал на одно колено и попросил моей руки, то я даже думать не стала и сразу же согласилась.       — Здорово.       — Мы начали подготовку в тот же день. Много говорили о том, какой будет наша свадьба. А поскольку мы оба собирались пожениться впервые, то это было очень волнительно.       — Понимаю.       — А знаешь, какие чувства я испытывала, когда выбирала себе платье.       — Правда?       — Да, — широко улыбается Алисия. — Только оно было короткое. Не пышное, какое бывает у молодых девчонок. Я решила, что уже слишком старая для таких нарядов, и захотела одеться поскромнее. Нашла одно очень красивое платье, в которое сразу же влюбилась.       — Ясно…       — Ну и спустя некоторое время мы назначили дату свадьбу. Второго декабря двухтысячного года мы с Домиником поженились. И я без раздумий взяла фамилию своего мужа: была Томпсон – стала Миддлтон.       — Значит, недавно была ваша с мужем годовщина свадьбы?       — Да, милая, — с легкой улыбкой кивает Алисия. — Был бы сейчас мой муж рядом, мы бы отметили уже четырнадцатую годовщину свадьбы. Уверена, что мы бы дожили до этого дня и сейчас вместе готовились бы к Рождеству… И ты бы знала того, кто стал твоим дядей…       — А какой была ваша свадьба? — с легкой улыбкой интересуется Ракель. — Наверное, вы устроили шикарную свадебную церемонию?       — Нет, никакой шикарной свадьбы не было!       — Нет?       — У нас была очень скромная церемония, на которой были лишь наши свидетели.       — Вот оно что…       — Мы с Домиником не стали устраивать никакого масштабного празднования и звать кучу гостей. Ограничились лишь официальной регистрацией брака.       — Неужели вы не хотели этого?       — Для нас помпезность была не так важна, как наши чувства, что становились все сильнее с каждым днем. К тому же, мы посчитали, что подобные церемонии могут устраивать только молодые девочки и парни. Ну а нам было уже за тридцать. И поэтому мы приняли решение не устраивать пышного торжества и отложить деньги на свадебное путешествие и что-нибудь еще.       Алисия с легкой улыбкой вздыхает.       — Поэтому на нашей свадьбе были лишь мы с мужем и парочка наших друзей, — признается Алисия. — Моя старая подруга, семья которой хорошо знала моих родителей, и которую я встретила впервые за долгое время как раз после моего начала романа с тем мужчиной… А также близкий друг Доминика, который был ему как брат.       

***

      Второе декабря двухтысячного года. Дневное время.       В одном из лондонских регистрационных офисах собирается пожениться влюбленная пара – Алисия Томпсон и Доминик Миддлтон. Они решили не устраивать никаких пышных торжеств и захотели просто зарегистрировать свой брак официально.       Счастливая невеста не перестает широко улыбаться, будучи одетой в красивое белоснежное платье средней длины, идеально подчеркивающее ее тонкую талию, туфли-лодочки в тон наряду и такого же цвета маленькую шляпку с вуалью, что прикрывает ее полные блеска глаза. Своими слегка дрожащими от волнения руками она держит в руках маленький букет из белых тюльпанов. Алисия выглядит невероятно счастливой, потому что вот-вот станет женой человека, которого полюбила всем сердцем.       Ее избранник также выглядит невероятно счастливым и не скрывает своей нежной улыбки, когда временами смотрит на любовь все своей жизни. Он не выглядит как самый красивый мужчина в мире, но и назвать уродливым ни у кого просто не повернется язык. Просто обычный симпатичный человек, который на вид совсем немного постарше женщины. Высокий мужчина с очень короткими светло-русыми волосами и добрыми серыми глазами, стоящий рядом с будущей женой и держащий ее за руку, не стал относиться к своей свадьбе наплевательски и для регистрации брака выбрал брючный костюм серого цвета, рубашку на несколько тонов темнее и черные ботинки.       Вместе с будущими супругами сюда также приехали и два их свидетеля: женщина средних лет со стороны невесты и мужчина примерно того же возраста со стороны жениха. Они не скрывают своих скромных улыбок, пока женщина, стоящая напротив них и одетая в черное платье, проводит заключение брака между Домиником и Алисией и говорит то, что обычно говорят всем парам, которые хотят обручиться.       Ради такого события свидетели также подобрали красивые наряды: у женщины – красивое простенькое платье миди длины темно-синего цвета, а у мужчины – классический кремовый брючный костюм. Похоже, что они уже успели поладить между собой, поскольку время от времени обмениваются легкими улыбками, пока заключается брак между их друзьями.       — Доминик Брендон Миддлтон, согласны ли вы взять в жены Алисию Ирене Томпсон и жить с ней в любви и согласии, в горе и радости, в богатстве и бедности до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — спрашивает женщина, что заключает брак Алисии и Доминика.       — Да, согласен, — с широкой улыбкой уверенно кивает Доминик.       — Алисия Ирене Томпсон, согласны ли вы взять в мужья Доминика Брендона Миддлтона и жить с ним в любви и согласии, в горе и радости, в богатстве и бедности до тех пор, пока смерть не разлучит вас?       — Согласна, — с широкой улыбкой кивает Алисия.       — Поскольку вы добровольно решили вступить в брачный союз в присутствии двух свидетелей, то я имею право зарегистрировать ваш брак. Но прежде я попрошу вас, Алисия, и вас, Доминик, подтвердить свое желание сделать это, поставив свою подпись в этом документе.       Алисия и Доминик подходят ближе к столу, на котором лежит бумага, которую женщина поворачивает лицом к ним. Первой свою подпись в нескольких местах ставит невеста, а затем она дает ручку своему без пяти минут мужу и тот также расписывается там, где его просят. А после этого будущие супруги встают на свое место, обмениваются нежной улыбкой и снова берутся за руки.       — А теперь пусть свои подписи подставят свидетель жениха и свидетель невесты, — просит женщина.       Свидетели Доминика и Алисии также подходят к столу и по очереди довольно быстро оставляют свои подписи в то же самой бумаге, пока влюбленные переглядываются и снова улыбаются друг к другу. А расписавшись в нужных местах, оба свидетеля снова встают рядом с женихом и невестой и продолжают слушать речь женщины, что проводит это бракосочетание в просторном светлом зале.       — Обручальное кольцо – символ вашей искренней любви и верности, — с легкой улыбкой уверенно говорит женщина. — Оно символизирует рождение новой семьи, объединение двух судеб, двух любящих людей, которые собираются вступить в законный брак и прожить долгую и счастливую жизнь. И поэтому я прошу вас, Алисия и Доминик, прямо сейчас обменяться кольцами.       Свидетель жениха тут же достает небольшую коробочку из внутреннего кармана, раскрывает ее и протягивает будущим супругам. В ней можно увидеть два совершенно одинаковых кольца разных по размеру, сделанных из чистого золота, но не имеющих никаких даже самых маленьких бриллиантов.       Доминик первый берет то кольцо, что поменьше другого, и с легкой улыбкой надевает его на безымянный палец левой руки Алисии, на которой уже красуется подаренное им на их помолвку колечко, тоже сделанное из золота, но имеющее маленький бриллиант. А затем уже сама Алисия берет из коробочки второе кольцо и слегка дрожащей от приятного волнения рукой надевает его на палец мужчины. После обмена кольцами они поворачиваются лицом к женщине, с широкими улыбками крепко берутся за руки и бросают друг другу еще один нежный влюбленный взгляд, пока их свидетели наблюдают за ними, не скрывая своей радости.       — Дорогие жених и невеста, с этого момента для вас начинается новая жизнь, по которой вы будете идти вместе, — уверенно говорит женщина. — Сохраните свою огромную и искреннюю любовь и не дайте ей ослабеть из-за жизненных трудностей, что могут разрушить ваше счастье. Пусть ваш брачный союз будет крепким и нерушимым, словно кирпичная стена, а чувства останутся такими же искренними и нежными, как и в самом начале ваших отношений. С этого момента вы обязаны любить друг друга и быть вместе в любой ситуации: что бы с вами ни произошло, муж должен оставаться с женой, а жена – с мужем.       Доминик и Алисия снова переглядываются между собой и обмениваются искренней улыбкой, почувствовав приятное тепло при виде счастливых глаз друг друга, полные блеска и огня.       — Таким образом властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой, — с широкой улыбкой сообщает женщина. — Поздравляю, молодожены, ваш брак зарегистрирован. Скрепите свой союз своим первым брачным поцелуем.       Наконец-то дождавшись этот волнительного момента, Алисия и Доминик поворачиваются друг к другу лицом и пару секунд просто скромно улыбаются. А затем мужчина убирает с глаз женщины маленькую вуаль, что закрывает ее глаза, мягко берет ее лицо в руки и одаривает ее нежным поцелуй в губы. Он становится первым, который происходит между ними уже в статусе мужа и жены.       Под аплодисменты женщины, что провела это бракосочетание, и их свидетелей, которые также издают радостные возгласы, новоиспеченные супруги целуются еще несколько секунд. А затем они разрывают поцелуй и заключают друг друга в крепкие объятия, во время которых счастливый Доминик на пару мгновений отрывает свою любимую, такую хрупкую на вид худенькую Алисию от пола, пока та просто обвивает руками его шею, до сих пор не веря, что она вышла замуж за любимого человека, который полюбил ее всем сердцем… Даже зная о ее темном прошлом, о котором она старается не вспоминать.       Да, Доминик прекрасно знает, что Алисия когда-то была проституткой и получала за это деньги и однажды убила человека в целях самообороны, но была полностью оправдана. Поначалу он был шокирован – не стоит отрицать. Однако позже он уверенно заявил, что его совсем не волнуют грехи женщины, поскольку влюбился не в Алисию из прошлого, а в Алисию из настоящего. Мужчина не считает, что из-за ее ужасного прошлого ему нужно сторониться женщину. Он понимает, что она была слишком юная и глупая, когда работала проституткой. Понимает, что она всего лишь пыталась защититься, когда случайно убила мужчину по имени Гильберт.       Доминик слишком сильно полюбил Алисию и не захотел отказываться от нее только лишь из-за ее страшных грехов прошлого. Ведь эта женщина любит его всем сердцем, заботится о нем, как никто другой, и не перестает делать своего любимого человека счастливым и оставаться для него той, о ком он так мечтал. И если ему однажды придется защищать Алисию от разъяренной семьи Гильберта, которая до сих пор не простила эту женщину за убийство и за то, что ее оправдали и продолжает проклинать ее и желать ей смерти, Доминик готов из кожи лезть, чтобы не позволить им причинить его новой жене никакого вреда.       — Дамы и господа, поприветствуйте мистера и миссис Миддлтон! — торжественно объявляет женщина. — Отныне они муж и жена! Одна семья, одно целое!       Доминик мило целует широко улыбающуюся Алисию в висок, в ответ на что та мягко гладит его по щеке, нежным взглядом смотря ему в глаза. А после этого к ним подходят их свидетели, которые поздравляют их с заключением брака с помощью теплых слов и дружеских, крепких объятий.       — Поздравляю, Алисия, я так рада за тебя! — радостно восклицает свидетельница невесты, трогательной обняв Алисию и обменявшись с ней дружеским поцелуем в щеку.       Спустя несколько секунд женщина подходит к Доминику и тоже обнимает его.       — Поздравляю, Доминик, — дружелюбно произносит женщина. — Сделай мою подругу счастливой. Она заслуживает этого как никто другой.       — Дружище, поздравляю с заключением брака! — с широкой улыбкой восклицает свидетель жениха, крепко обняв Доминика и похлопав его по спине.       А отстранившись от счастливого Доминика, мужчина заключает Алисию в дружеские объятия.       — Поздравляю, Алисия! — поздравляет мужчина. — Позаботься о моем друге как следует. Он того заслуживает и нуждается в заботе хорошей женщины.       Новоиспеченные молодожены продолжают принимать поздравления от своих свидетелей и о чем-то с ними беседовать, радуясь, что они обрели счастье рядом друг с другом, и искренне надеясь, что их совместная жизнь будет очень долгой, насыщенной и счастливой.       

***

      Второе декабря двухтысячного года. Поздний вечер.       Сегодня днем Доминик и Алисия официально стали мужем и женой, официально зарегистрировав свой брак в присутствии двух свидетелей. Однако никаких пышных торжеств с кучей приглашенных гостей, какие обычно бывают на свадьбах, молодожены не устраивали. Нет, они не жалели денег. Они просто не хотели. Молодые люди решили, что чтобы доказать свои чувства, им не нужно тратить кучу средств на празднование своего бракосочетания.       Было вполне достаточно того, что они просто сходили в регистрационный офис со своими свидетелями, прошли процедуру регистрации брака, приняли от них поздравления и посидели с ними в небольшом ресторане. Впрочем, Алисия и Доминик не исключают, что однажды могут пригласить своих самых близких родственников и друзей в гости скромно отметить это событие и принять от них какие-нибудь подарки. Но пока что думать над организацией торжества им совсем не хочется. Они хотят насладиться обществом друг друга, пребывая в новом статусе.       А ближе к позднему вечеру новобрачные отправились в квартиру Доминика, пребывая в предвкушении своей первой брачной ночи, которая тоже должна стать очень скромной. Алисии еще только предстоит переехать сюда в качестве жены этого мужчины, но она всегда чувствовала себя как дома в этом небольшом, скромном, но очень светлом и уютном местечке. А он не сомневается, что с переездом его любимой женщины сюда здесь станет еще лучше, чем раньше…       И чтобы еще раз отметить свое бракосочетание, влюбленные не отказываются выпить бокал шампанского, сидя в просторной спальне, которая отныне принадлежит им обоим. За окном сейчас темно, на улицах города повсеместно горят уличные фонари, а в их комнате горит приглушенный свет, который создает довольно интимную обстановку. Пока что никто из них не снимал то, в чем они сегодня заключали брак и отмечали это событие в ресторане. Только лишь Алисия некоторое время назад сняла свою маленькую шляпку с вуалью, что закрывала ее глаза, и распустила свои волосы, которые раньше были собраны в красивый пучок.       — Выпьем за нас, — с легкой улыбкой предлагает Доминик, вместе с Алисией сидя на кровати с бокалом шампанского в руке. — За то, чтобы мы были очень счастливы и прожили долгую жизнь.       — За то, чтобы в нашем доме всегда царил мир и покой, — широко улыбается Алисия, слегка приподняв свой бокал и свободной рукой немного поправив свои распущенные волосы, достигающие ее плеч. — И пусть у нас родятся красивые здоровые детишки, которых мы будем любить всем сердцем.       — За нас и наших будущих детей!       — Да!       Влюбленные легонько ударяют свои бокалы друг о друга и отпивают немного шампанского, не переставая скромно улыбаться и не отрывая нежного взгляда от любимого человека. Прохладный на вкус напиток оставляет во рту приятный вкус и заставляет их немного расслабиться и почувствовать себя гораздо лучше после того как весь день нервничали перед заключением брака.       — Ах, боже, как же я сегодня перенервничала… — со скромной улыбкой признается Алисия. — Все боялась, что что-то может пойти не по плану… Все-таки я вышла замуж в первый раз замуж. Мне хотелось, чтобы все было хорошо.       — Не отрицаю, что и я немного волновался, — мягко отвечает Доминик. — Ведь я и сам женился впервые.       — Не зря все говорят, что свадьба – это волнительное событие.       — Но зато когда нас объявили мужем и женой, все волнение как рукой сняло.       — Согласна… Все-таки это огромная перемена в жизни, к которой нужно быть готовым.       — Теперь можно расслабиться. Самое главное – мы с тобой теперь женаты и будем очень счастливы. — Доминик с легкой улыбкой нежно гладит Алисию по щеке. — Я буду невероятно счастлив жить с женщиной, которая стала лучшим, что у меня когда-либо было в жизни.       — Если честно, я до сих пор не могу поверить, что меня взяли замуж… — скромно признается Алисия.       — Почему?       — Почему что уже давно поставила на себе крест. И заставила себя думать, что в моем возрасте уже все потеряно.       — Разве тридцать четыре года – такой плохой возраст, в котором надо забить на себя и начать зваться старушкой?       — Меня так воспитали. Мои родители всегда говорили, что если я не выйду замуж до тридцати, то уже могу ни на что не надеяться.       — Перестань, милая! Это все предрассудки старого поколения, о которых давно пора забыть.       — Когда мне исполнилось тридцать, я перестала даже надеяться на то, что выйду замуж и рожу детей.       — Но думаю, теперь ты понимаешь, что подобные разговоры – полная чушь? Что можно выйти замуж и родить ребенка в любом возрасте!       — Да… Наверное, ты прав… — Алисия на секунду отводит взгляд в сторону. — Хотя мне кажется, что я сейчас сплю и вижу прекрасный сон. В котором встречаю своего принца и влюбляюсь в него.       — Это вовсе не сон, милая моя, — уверенно возражает Доминик. — Это реальность.       — Правда?       — Правда.       Доминик ставит свой бокал с шампанским на столик рядом с кроватью, прикладывает руку к одной щеке Алисии и нежно гладит ей другую, заставив ее широко улыбнуться.       — Отныне ты – моя любимая законная жена и будешь жить со мной, в этой квартире, которая теперь стала и твоей, — с гордо поднятой головой уверенно говорит Доминик.       — Я знаю, — скромно отвечает Алисия. — Муж… Мой любимый муж.       — И очень надеюсь, что с твоим переездом сюда это место станет для меня настоящим раем, куда я каждый день буду возвращаться с большим удовольствием.       — Я же поклялась, что стану для тебя идеальной женой, о которой ты всегда мечтал, — с нежной улыбкой напоминает Алисия, мягко погладив Доминика по щеке и проведя рукой по его коротким волосам. — И я обязательно ею стану и сделаю тебя невероятно счастливым. Сделаю все, чтобы оправдать все твои ожидания.       — Я уже невероятно счастлив. От того, что ты согласилась выйти за меня и скрасить мое одиночество.       Алисия ничего не говорит и просто скромно улыбается.       — Ты ведь знаешь, что вся моя семья живет в Глазго, а я здесь абсолютно один, — добавляет Доминик. — Есть только лишь несколько хороших друзей. Один из которых Даррен. Тот, который стал моим свидетелем. Которому я доверяю как себе.       — Я знаю.       — Но теперь у меня есть ты. Любимая женщина, которая стала полноправным членом моей семьи.       — Мы оба скрасили одиночество друг друга, — отпив немного шампанского из бокала и поставив его на стол, задумчиво говорит Алисия. — Ведь я тоже была одинока. Здесь у меня, к сожалению, не остался никого из родни: ни родителей, ни сестры с деверем… Никого… Я могу поговорить только со своей подружкой Брендой, которая является дочерью друзей моих родителей. Мы всегда хорошо ладили и теперь часто общаемся.       — Сама судьба свела нас вместе, чтобы мы стали счастливыми.       — Верно…       — Кстати, а когда ты собираешься навестить свою племянницу?       — Не знаю, милый, — пожимает плечами Алисия.       — Но ты хочешь увидеть ее?       — Я очень хочу увидеть ее. Ракель растет вдали от меня и уже столько лет не видела свою тетю, которая была занята своими проблемами.       — Знаешь, я бы хотел как-нибудь поехать с тобой в Штаты и познакомиться с твоей племянницей.       — Если у нас будет возможность, мы обязательно поедем в США. Познакомишься с Ракель и ее дедушкой по отцовской линии.       — Раз ты ее тетя, то эта девочка стала моей племянницей. Которую мне не терпится увидеть.       — Увидишь, я обещаю.       — Надеюсь, я смогу с ней поладить.       — Конечно, поладишь, — скромно улыбается Алисия. — Ты ведь такой добрый и светлый человек. А дети это хорошо чувствуют и тянутся к таким людям.       — Просто я всегда обожал детишек и мечтаю однажды завести своих собственных. Двоих – мальчика и девочку.       — Обещаю, дорогой, я подарю тебе столько детей, сколько ты захочешь и познакомлю тебя с моей девочкой.       Алисия, придерживая Доминика за затылок, мило целует его в щеку и с легкой улыбкой нежно трется носом об нее.       — Наши дети получат всю мою материнскую заботу, — добавляет Алисия. — Я и сама мечтаю стать мамой. И тоже обожаю малышей. Знаешь, с каким удовольствием я возилась с Ракель, когда она была еще совсем маленькой.       — Уверен, что ты станешь прекрасной мамой, — уверенно говорит Доминик. — Самой лучшей мамой на свете.       Доминик нежно трется кончиком носа об нос Алисии и мило целует его, тыльной стороной руки проведя по ее щеке.       — Ты ведь у меня такая заботливая, добрая и внимательная, — добавляет Доминик.       — Я всегда знала, что была рождена для того, чтобы быть прекрасной женой и матерью, — уверенно говорит Алисия. — Какой и должна быть любая женщина.       — Пусть Господь поскорее пошлет нас детей, чтобы мы стали еще счастливее.       — Аминь, Доминик. Аминь!       Алисия берет Доминика за руку и нежно гладит ее.       — Правда, я мечтала создать свою семью намного раньше, потому что всегда была уверена, что девочки должны выходить замуж в раннем возрасте, — признается Алисия. — Так меня учили мои родители.       — Лучше уж поздно, чем никогда, — с легкой улыбкой пожимает плечами Доминик. — И к тому же, если бы ты вышла замуж намного раньше, то мы с тобой вряд ли бы встретились. Я бы был женат на ком-нибудь другом.       — Это верно. И поэтому я очень счастлива, что стала замужней женщиной лишь сейчас. Что Бог привел меня именно к тебе. К человеку, который сделал меня невероятно счастливой.       Доминик широко улыбается и, позволяя взгляду скользить по лицу Алисии, нежно гладит ее по голове и проводит рукой по ее волосам, что сейчас распущены и достигают хрупких женских плеч.       — В очередной раз убеждаюсь в том, что мне безумно повезло встретить такого удивительного человека, как ты, — более низким, глубоким голосом говорит Доминик. — Я никогда не перестану повторять это.       — Знал бы ты, как мне повезло встретить столь прекрасного мужчину, — со скромной улыбкой говорит Алисия. — Который принял меня такой, какая я есть… Со всеми моими достоинствами, недостатками… Грехами прошлого…       Алисия стыдливо отводит взгляд в сторону, но Доминик тут же берет ее лицо в руки и заставляет женщину посмотреть ему в глаза.       — Мы уже много раз говорили об этом, Алисия, — мягко говорит Доминик. — И ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю.       — Знаю, Доминик, но… — неуверенно произносит Алисия.       — Мне абсолютно все равно, что ты сделала, когда была совсем юной, и я не собираюсь отворачиваться из-за того, что было в прошлом.       — Если бы ты бросил меня, я бы сошла с ума от горя. Мне было очень плохо то время, что мы не виделись. Когда я думала, что нашим отношениям пришел конец.       — Мы все имеем право на ошибки и по молодости часто совершаем глупости, о которых потом жалеем. Люди не должны припоминать их до конца жизни и сторониться человека. Я считаю, что любой заслуживает второй шанс.       — Прошло уже довольно много времени с того момента, как меня оправдали за убийство… — с грустью во взгляде задумчиво говорит Алисия. — Два года… И больше десяти с тех пор, как я сбила девочку, о которой уже вряд ли что-то узнаю.       Алисия нервно сглатывает.       — Слава богу, семья того человека перестала преследовать меня и еще не исполнила все свои угрозы в мой адрес, — добавляет Алисия. — Хотя я до сих пор до смерти боюсь говорить с людьми о том, что сделала… И не смогу простить себя за это… Даже если регулярно хожу в церковь и молю Бога о прощении.       — Милая, ну зачем корить себя за то, что уже прошло? — недоумевает Доминик. — Зачем нервировать себя и вспоминать то, что причиняет тебе боль?       — Это останется со мной навсегда.       — Не надо думать об этом, Алисия. Тот мужчина уже давно мертв, судья тебя оправдал, дело навсегда закрыто, а семья погибшего оставила тебя в покое. Зачем все время думать об этом и портить себе настроение? Да и про ту девочку тоже не надо думать. Если за столько лет тебе до сих пор не предъявили никаких обвинений, а ее семья не потребовала с тебя какой-то моральной компенсации, то не надо себя мучить.       — Я всегда об этом думаю, Доминик. — Алисия неуверенно смотрит Доминику в глаза. — И страшно боюсь, что в один роковой день ты все-таки возьмешь свои слова обратно и бросишь меня как раз из-за моего ужасного прошлого.       — Господи, Алисия, прошу тебя, не говори глупостей, — мягко говорит Доминик, покрепче обняв и прижав Алисию к себе и нежно поцеловав ее в висок. — Я ведь всегда говорю тебе, что сужу людей не по поступкам прошлого, а по поступкам настоящего.       — Да, но…       — Я считаю, что в прошлом многие люди делают то, о чем потом сожалеют. А когда кто-то еще и раскаивается и старается исправиться, то я даже и не заикаюсь о его прошлом и оцениваю человека таким, каким он является в настоящим.       — Неужели тебя и правда не смущает то, что ты выбрал в жены бывшую проститутку, с которой спала большая часть мужского населения Лондона?       — Нет, не смущает.       — Доминик…       — Я понимаю, что ты пошла на это ради денег, ради оплаты учебы в университете и ради помощи своей семье, которой были нужны какие-то средства.       — Я была такой глупой дурой…       — Я знаю, что просто так ты бы не стала даже думать о занятии проституцией. Потому что при всей своей красоте и невероятном шарме ты совсем не похожа на гулящую девку. Ты с самого начала казалась мне очень скромной и воспитанной женщиной.       — Я никогда не сомневалась в своей красоте и охотно ею пользовалась. Правда, не всегда правильно. Однажды послушала совет одной своей подружки, которая узнала о том, что мне нужны деньги, и предложила работать стриптизершей. И я согласилась. Согласилась продавать свое молодое тело.       Алисия тяжело вздыхает.       — И по своей глупости я едва не оказалась в тюрьме, где могла бы провести остаток своей жизни, — с грустью во взгляде добавляет Алисия.       — Зато благодаря невероятной красоте и безграничному шарму тебе удалось покорить мое сердце, — уверенно говорит Доминик. — Мое сердце забилось в разы чаще, когда я впервые увидел тебя.       Доминик с нежной улыбкой гладит Алисии обе щеки, проводит руками по ее рукам и мягко берет за руки, сложенные перед ней.       — Доминик… — скромно улыбается Алисия.       — И сейчас я нисколько не сомневаюсь в том, что это тело не будет принадлежать никому, кроме меня, — уверенно заявляет Доминик.       — Оно принадлежит только моему мужу, — с гордо поднятой головой отвечает Алисия. — Как и должно быть.       — Я хочу быть единственным, кто сможет прикоснуться к нему, ласкать и целовать сколько, сколько мне захочется.       — Разумеется, милый.       Алисия широко улыбается, слегка прикусив губу, и мягко берет Доминика за ослабленный галстук, все еще надетый на его шее.       — Тебе можно делать со мной все что угодно, — более низким голосом говорит Алисия и целует Доминика в уголки рта. — Я полностью твоя. Целиком и полностью.       — Мне нравится этот ответ, — с широкой улыбкой мурлыкает Доминик, пока его рука очень нежно гладит Алисии колено и затем проскользает под ее белоснежное платье и располагается между ее ног. — Моя любимая красавица…       Продолжая держать руку там, где она находится, Доминик медленно вовлекает Алисию в нежный поцелуй в губы, на который она с удовольствием отвечает, проводя рукой по его волосам по и против роста волос. Этот мужчина делает все невероятно нежно и совсем не спешит набрасываться на молодую женщину с поцелуями и объятиями. Да и несвойственно ему это. Даже если он захочет проявить страсть или некую жесткость, в нем все равно будет в сто раз больше нежности. Алисия уже давно это поняла и еще больше влюбилась в своего новоиспеченного мужа, который обращается с ней, как с бриллиантом.       После тех грубых поцелуев покойного Гильберта, который думал, что может обращаться с ней как угодно, и действий, несущих в себе злой умысел, сейчас Алисия проживает самые лучшие моменты своей жизни. Она понимает, насколько это здорово – любить человека, который искренне любит и ценит тебя и умеет проявлять нежность и заботу. Доминик совсем не такой, как ее бывший покойный любовник. Ее муж такой добрый, нежный и внимательный… Он никогда не сделает того, что доставит ей дискомфорт. Этот мужчина всегда учитывает ее желание, интересуется всем, что с ней происходит, и готов пойти на любые жертвы ради ее счастья, которого она так заслуживает.       — Боже, Доминик, ты просто удивителен… — немного тяжело дыша, с полуприкрытыми от удовольствия глазами мягко произносит Алисия, когда Доминик целует ее в щеку, место у нее за ухом и ее мочку. — Что ты со мной делаешь?       — Проявляю любовь к своей любимой жене, — с невинной улыбкой отвечает Доминик, пару раз проводя губами по тому же самому месту за ухом Алисии. — Доставляю ей удовольствие и заставляю расслабиться…       Доминик плавно спускается к изящному изгибу шеи Алисии, на котором он с большим удовольствием оставляет нежные поцелуи. Из-за этого у нее учащается пульс, и она буквально забывает, как дышать, с прикрытыми глазами неосознанно откинув голову назад и позволив мужчине покрыть поцелуями переднюю часть ее шеи. Под влиянием чувств она начинает чувственно выдыхать и чувствует, как она вздрагивает после каждого прикосновения его губ к нежной коже на женской шее. Чувствует легкую щекотку внизу живота и невольно напрягает мышцы бедер, которые сейчас нежно ласкает ее супруг.       — Я хочу надолго запомнить нашу первую брачную ночь и сделать ее незабываемой, — с затрудненным дыханием чуть хриплым голосом говорит Доминик, спустившись еще ниже и начав покрывать ключицы Алисии головокружительными поцелуями. — И надеюсь, что оно взаимно. Что ты хочешь то же самое…       — Ради таких невероятных поцелуев я готова на что угодно, — тихим, чуть хриплым голосом говорит Алисия, пока ее руки нежно ласкают лицо Доминика или копаются в его волосах. — Тем более… Сделать первую брачную ночь с моим мужем просто… Изумительной.       — Тогда предлагаю не тратить время на разговоры и провести незабываемое время наедине друг с другом.       Доминик нежно целует уже другой изгиб шеи Алисии, снова заставляя ее тихо выдыхать и буквально чувствовать сильную дрожь и бешеный стук своего сердца у себя в голове.       — У нас впереди еще целая ночь для того, чтобы насладиться первыми часами в статусе мужа и жены, — более низким голосом добавляет Доминик.       — А потом еще целый месяц свадебного путешествия… — нежно мурлыкает Алисия. — И вся жизнь…       — Да…       Когда в какой-то момент Доминик переходит к ее губам и успевает одарить ее коротким поцелуем, Алисия мягко отстраняется с загадочной улыбкой на лице, дотягивается до бокалов шампанского и протягивает один своему мужу.       — Но перед этим предлагаю выпить немного шампанского и помочь себе расслабиться, — мягко предлагает Алисия. — Согласись, нельзя почувствовать удовольствие от чего-либо, когда ты слишком напряжен и не можешь расслабиться.       — Прекрасная идея, — скромно улыбается Доминик и берет бокал из рук Алисии.       Нежно улыбнувшись друг к другу и все еще сидя на краю кровати, Алисия и Доминик легонько ударяют по бокалу друг друга и выпивают еще немного шампанского, в котором все еще можно увидеть множество мелких пузырьков. Долгий взгляд в глаза в какой-то момент заставляет их подчиниться своему желанию слиться в продолжительном, нежном поцелуе в губы и вложить в него всю свою любовь. Но чуть позже они разрывают его и просто смотрят друг другу в глаза и скромно улыбаются, а Алисия еще и нежно гладит Доминика по щеке.       — Моя красавица… — тихо произносит Доминик. — Моя прекрасная красавица, которая заслужила быть счастливой.       — Доминик… — смущается Алисия, с широкой улыбкой отведя взгляд в сторону.       — Не могу еще раз сказать о том, как сильно мне повезло познакомиться с тобой. Сейчас я понимаю, что ты – есть моя судьба. Та женщина, с которой мне суждено прожить до конца своих дней.       — Дай бог так и будет.       — Я люблю тебя, Алисия, — уверенно признается Доминик. — Люблю всем сердцем… И хочу подарить тебе всю свою любовь и заботу. Хочу сделать тебя самой счастливой женщиной на свете.       — Я тебя тоже безумно люблю, Доминик, — с широкой улыбкой говорит Алисия. — Очень сильно. Ты – свет в моей жизни, который сделал ее намного краше и лучше.       — Любимая…       — Я никогда не пожалею о решении выйти за тебя замуж. Потому что ты – самое лучшее, что произошло со мной в жизни. В моей непростой жизни, в которой произошло столько всего, что порой я…       — Тс-с-с…       Доминик мягко прикладывает палец к губам Алисии, пока та замолкает и смотрит на него широко распахнутыми глазами.       — Ничего не говори… — практически шепчет Доминик. — И запомни, с сегодняшнего дня у тебя началась новая жизнь. В которой будут только ты, я и наши будущие дети. Никаких наших недругов в ней не будет. Никаких.       — Я верю, что так и будет, — тихим, низким голосом произносит Алисия.       — Не сомневайся, моя королева. — Доминик оставляет по одному нежному поцелую на губах Алисии, ее щеке и изгибе ее шеи, заставив ту скромно улыбаться. — Ничто не разрушит нашу любовь… Ничто… Она будет становиться сильнее и жить вечно…       — Дай бог, солнце мое, — широко улыбается Алисия. — Дай бог…       Алисия медленно встает с кровати, ставит свой бокал шампанского на столик и разворачивается в тот момент, когда к ней подходит Доминик.       — У нас с тобой будет еще очень много незабываемых воспоминаний, — поставив свой бокал на столик, уверенно говорит Доминик. — Очень много…       Доминик берет Алисию за талию и нежно притягивает ее к себе, пока та нежно смотрит ему в глаза.       — Сегодня мы проведем незабываемую первую брачную ночь, — добавляет Доминик. — А послезавтра отправимся в свадебное путешествие и проведем там целый месяц. Месяц, любовь моя. Целый месяц мы будем весело проводить время и не думать ни о каких заботах.       — Я уже считаю минуты до того момента, как мы сядем в самолет и улетим, — с легкой улыбкой признается Алисия, приложив руки к груди Доминика. — Хочу провести с тобой время и побывать еще где-то, кроме Лондона и Нью-Йорка, куда я постоянно летаю.       — Скоро, любовь моя. Скоро мы устроим себе изумительный отдых. — Доминик нежно гладит Алисию по щеке и запускает пальцы в ее волосы. — Я и сам не могу дождаться дня отлета…       — Любимый… — нежно произносит Алисия. — Доминик…       Алисия закидывает руки вокруг шеи Доминика и одаривает его полный любви поцелуем в губы, на который тот с удовольствием отвечает, покрепче обняв возлюбленную за талию. А когда он хочет пойти чуть дальше, она отстраняется от него с загадочной улыбкой и медленно проводит рукой от его щеки, по ключицам, груди и низа живота, не отводя взгляда с его глаз, что смотрят только на нее.       Алисия уже заметила, как мышцы Доминика слегка напрягаются от одного лишь прикосновения ее ладони, что начинает пробуждать в нем маленький огонь. Который с каждой секундой разгорается все больше. А затем брюнетка отходит от него подальше и медленно обнажает одно из плеч, не переставая смотреть на него с игривой улыбкой и решив вспомнить кое-что из того, что она умеет, и использовать свои навыки, чтобы соблазнить своего мужа.       Впрочем, вскоре Алисия снова надевает рукав на плечо и решает подбавить еще огоньку, медленно расстегнув молнию своего платья и спустив его вниз. Таким образом Доминик может лицезреть ее бюстгальтер белоснежного цвета, так красиво подчеркивающий ее грудь и делающую ее немного больше благодаря эффекту пуш-ап. У мужчины тут же перехватывает дыхание и расширяются зрачки, а он широко распахивает глаза, что уставлены на выдающийся бюст его супруги, и нервно сглатывает, начав дышать все чаще и чаще.       — О, Алисия… — еще более низким, тихим голосом произносит Доминик.       — Да-да, я хорошенько подготовилась к этому дню, — уверенно говорит Алисия. — К нашей первой брачной ночи, которую хочу сделать незабываемой.       Алисия медленно поворачивается к Доминику спиной и позволяет ему восхититься ее идеально ровной спиной, от вида которой у мужчины перехватывает дыхание, а желание сделать эту молодую красавицу своей только усиливается.       — Я уже хочу тебя… — признается Доминик.       — Терпение, Доминик, терпение… — с загадочной улыбкой низким голосом произносит Алисия. — Всему свое время…       Алисия очень хорошо знает, как надо соблазнять мужчин, чтобы они сходили с ума и точно стали рабами в женских руках. И сейчас она не пренебрегает всеми своими умениями, которым научилась за время работы в ночном клубе. Например, сейчас молодая жена снова надевает на себя платье, застегивает молнию и медленно обходит Доминика вокруг, встает у него за спиной и крепко, но нежно начинает массировать ему плечи.       — Не хочешь небольшой массаж? — низким соблазнительным голосом спрашивает Алисия. — А? Я могу сделать настолько великолепный, что ты будешь просто в восторге.       — М-м-м, было бы неплохо… — с блаженной улыбкой тихо произносит Доминик. — Снять напряжение…       — Как скажешь, дорогой…       Алисия некоторое время нежно массирует плечи Доминика, а затем медленно водит руками по спине мужчины вверх-вниз, пока тот время от времени прикрывает глаза от удовольствия. Чуть позже она начинает крепко, но очень мягко мять каждый участок кожи и все его кости, приводя своего новоиспеченного супруга в невероятный восторг и заставляя его улыбаться все шире и шире.       — О, боже, Алисия, ты просто удивительная, — низким, хриплым голосом произносит Доминик и нервно сглатывает. — Так хорошо… М-м-м…       — Я же говорила, ты будешь в восторге, — уверенно говорит Алисия.       — Продолжай… Прошу тебя, не останавливайся. Ты так хорошо это делаешь…       — Что ты сказал, дорогой? — Алисия с хитрой улыбкой переводит взгляд на Доминика. — Больше не хочешь?       — Нет! — возражает Доминик. — Я сказал, чтобы ты продолжала!       — А! Не хочешь! Ну ладно!       — Нет! Алисия!       — Что ж, тогда посмотрим, как тебе понравится вот это…       Алисия снимает с Доминика кремовый пиджак, который все еще на нем надет, и откладывает его в сторону. А затем она еще немного массирует ему спину до того, как вытаскивает заправленную в брюки рубашку и просовывает руки под нее, позволив им нежно скользить по крепкой на ощупь, обнаженной мужской спине. Это заставляет его дрожать, прикрывать глаза и издавать тихие стоны наслаждения, сосредоточив все мысли лишь на своих чувствах и том, как сильно ему нравится то, что делает его жена.       — М-м-м, мне так это нравится… — тихо мурлыкает Доминик.       — Благодарю, — мягко произносит Алисия.       — Я бы все отдал, лишь бы ты каждый день делала такой массаж. Помогала мне расслабиться после работы…       — Если ты захочешь, тебя каждый день будет ждать не только подобный массаж, но и тот, что понравится тебе гораздо больше, — шепчет в ухо Доминика Алисия и нежно целует место за его ухом. — Только дай мне знать, чего ты хочешь, и я сделаю это. Для тебя все что угодно, любимый.       — А сделай для меня это…       Доминик быстро разворачивается лицом к Алисии, резко притягивает ее к себе за талию и с громким придыханием впивается в женские губы. Правда, женщина позволяет ему лишь одарить ее коротким поцелуем, а затем она мягко отстраняется и прикладывает палец к его рту.       — Ну-ну, милый, не так быстро, — с хитрой улыбкой низким голосом произносит Алисия.       — Почему? — удивляется Доминик.       — Давай не будем торопить события.       — А ты знаешь, что я очень долго ждал сегодняшней ночи? Знаешь, как мечтал оказаться с тобой наедине и подарить тебе всю свою любовь?       — Ну ты же не хочешь, чтобы все очень быстро закончилось.       — Нет, я сомневаюсь, что все закончится быстро… — слегка хриплым голосом говорит Доминик, позволяя взгляду скользить по всему телу Алисии и рассматривать ее с огромным интересом и загадочной улыбкой на лице. — Очень сомневаюсь…       — У нас впереди еще целая ночь. Целая ночь, которую мы проведем вдвоем.       — Знаю, но ты такая… Такая привлекательная… Что я не могу сдерживать себя…       — В любом случае тебе придется немного потерпеть для того, чтобы эта ночь стала незабываемой.       — Что?       — М-м-м…       Алисия плавной походкой, слегка покачивая бедрами, подходит к столику, берет свой бокал шампанского и выпивает немного алкогольного напитка, не отводя хитрого взгляда от Доминика, который неотрывно смотрит на нее.       — Но я уверена, что тебе это очень понравится, — добавляет Алисия, подходит поближе к Доминику, медленно проводит рукой по его груди, а затем проскользает под мужскую рубашку и нежно гладит его торс уже под ней. — Сделаю все, чтобы ты надолго запомнил эту ночь. И вспоминал ее каждый раз, когда мы будем находиться врознь.       Алисия снова отходит от Доминика, подходит к столику и ставит свой бокал на него. А вместе с этим она как бы случайно задирает юбку своего белоснежного платья вверх, позволяя ему увидеть ее оголенную ногу, при виде которой он нервно сглатывает. В ответ на это женщина хитро улыбается и слегка приоткрывает свою ключицы, гордо демонстрируя их своему мужу и стараясь все время удерживать прямо взгляд в его глаза.       — Ах, дорогой… — кокетливо улыбается Алисия, слегка прикусывая губу и нежно водя руками по торсу Доминика, который слишком уж неровно дышит после всех этих действий женщины. — Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас…       Через пару мгновений Алисия берет Доминика за заднюю часть шеи, резко притягивает его к себе и уже довольно страстно целует его в губы, чтобы тот уж точно надолго запомнил этот незабываемый момент. Пока тот с радостью отвечает на него, водя руками по ее спине и прижимая свою любимую жену как можно ближе к себе.       Несколько секунд Алисия с тихими стонами умело ласкает губы Доминика, слегка покусывает и оттягивает их, а потом столь же искусно работает и языком, которым всячески дразнит любимого человека и затрагивает самые чувствительные места у него во рту. И пока он тяжело дышит и не скрывает, как сильно ему это нравится, женщина опускается к его шее и с большим удовольствием покрывает ее разными по градусу страсти поцелуями, приводя мужчину в огромный восторг.       — М-м-м, Алисия… — с широкой улыбкой нежно произносит Доминик, пока руки Алисии скользят по всему его мужскому торсу. — Ты – волшебница…       — Расслабься, милый, расслабься, — с хитрой улыбкой отвечает Алисия. — Все хорошо…       Своими действиями Алисия заставляет Доминика испытывать сильную дрожь во всем теле, часто дышать и понимать, как его сердце замирает каждый раз, когда нежные женские губы и язык ласкают его кожу и затрагивают самые чувствительные точки. Когда ее теплые мягкие руки ласкают его руки, в которых она чувствует себя в безопасности, и его торс. Когда ее пальцы копаются в его волосах или ласкают лицо. Когда их кончики нежно ласкают кожу головы.       Ну а почувствовав, что тот достаточно возбудился, Алисия резко отстраняется от тяжело дышащего Доминика, нежно проводя рукой по его бедру, чтобы уж точно разжечь в нем страсть и желание чего-то большего. Она прекрасно видит, как часто он дышит, как сильно расширены его зрачки, а слегка прищуренные глаза уставлены лишь на эту женщину, что покоряет его своей красотой и своими способностями соблазнять.       — М-м-м, как ты напряжен… — с хитрой улыбкой отмечает Алисия, нежно прикоснувшись к груди Доминика и почувствовав, что все его мышцы слегка напряжены.       — Это все из-за тебя… — слегка хриплым голосом произносит Доминик.       — Да я же ничего пока что не делаю.       Алисия медленно проводит пальцами по груди Доминика и заметно твердым от возбуждения соскам.       — Совсем ничего, — невинно улыбается Алисия.       — Одного твоего взгляда уже достаточно, чтобы потерять голову, — уверенно говорит Доминик.       — Да, но только тебе придется немножко подождать меня здесь.       — Почему это?       — Э-э-э, потому что я хочу быстро принять душ…       — Да ладно тебе, красавица, какой может быть душ в такой момент?       — Обещаю надолго не задерживаться. Можешь пока переодеться во что-то более легкое.       — А можно мне пойти с тобой?       — Со мной в душ? — округляет глаза Алисия. — Нет, нельзя!       — Почему?       — Потому!       — Я ведь теперь твой муж.       — Ну и что?       — Неужели ты совсем не хочешь принять душ со мной? Если бы ты захотела, я бы мог потереть тебе спинку мочалкой…       Доминик медленно проводит руками по бедрам Алисии и располагает их на ее ягодицах.       — Натереть все твое прекрасное тело гелем… — нежно мурлыкает Доминик. — И немного приласкать его…       — Спасибо, любимый, как-нибудь в другой раз, — скромно улыбается Алисия.       — Алисия…       — Сейчас вернусь… Никуда не уходи.       Алисия медленно разворачивается в сторону двери и делает пару шагов до того, как Доминик со спины берет ее за изгибы талии и резко притягивает к себе.       — Ну-ну, крошка, не спеши, — с хитрой улыбкой произносит Доминик. — Не спеши…       Доминик мужчина губами проводит по задней части тонкой, изящной шеи Алисии, невероятный запах кожи на которой он вдыхает полной грудью.       — Мы ведь еще толком не начали, — уверенно отмечает Доминик. — Не закончили разогреваться…       Доминик убирает в сторону волосы Алисии и покрывает заднюю часть ее шеи нежнейшими поцелуями. И делает это настолько прекрасно, что женщина тихонько постанывает с прикрытыми глазами.       — О, Доминик… — чувственно стонет Алисия.       — Тише, любимая, тише, — тихо, нежно произносит Доминик. — Все хорошо…       Алисия слегка вздрагивает и начинает чувствовать что-то теплое между ног, когда Доминик еще и начинает нежно гладить ее живот своей мягкой ладонью.       — Ты неподражаем… — с затрудненным дыханием произносит Алисия.       — Надеюсь, ты не думаешь, что я – скромник, который толком не знает, что делать с женщиной? — хитро улыбается Доминик.       — Твоя скромность и привлекает меня. Твоя нежность… Твоя забота… В тебе есть то, что есть в мужчине моей мечты.       — А в тебе есть то, что есть в женщине моей мечты.       Доминик мягко берет Алисию за горло, слегка откидывает ее голову назад и покрывает изгиб женской шеи еще более волнительными поцелуями, от которых ее сердце либо пропускает удары, либо бьется как сумасшедшее и норовит выпрыгнуть из груди.       — О боже, Доминик… — издает тихий, чувственный стон Алисия.       — Ну что, уже не спешишь убежать от меня? — низким хриплым голосом произносит Доминик, пока он губами нежно ласкает изгиб шеи Алисии и целует место за ее ухом, а его руки скользят по ее животу.       — Ты не отпускаешь меня…       — И не отпущу. Ни за что.       Доминик снова оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Алисии. Параллельно одна его рука опускается до ее бедра и проскальзывает под ее платье, а вторая скользит по женским ключицам.       — Ты моя… — с блаженной улыбкой произносит Доминик. — Моя…       Доминик ласкает всю шею Алисии губами, пока его руки начинают нежно, но уверенно массировать ее грудь. Из-за чего она не может сдержать своих тихих, полных наслаждения стонов, слегка дрожа от возбуждения и будучи едва способной стоять на ногах.       — М-м-м, боже, мне плохо… — с прикрытыми глазами тихо произносит Алисия, испытывая легкое головокружение. — М-м-м…       — Все еще надеешься так просто уйти от меня после того что ты со мной сделала? — хитро улыбается Доминик. — Нет, солнце мое, раз уж ты затеяла всю эту игру, то уже не сможешь выйти из нее.       Доминик легонько обхватывает губами ухо Алисии, в которое шепчет кое-что низким, глубоким голосом, от которого у нее идут мурашки по коже:       — Тебе придется довести ее до конца…       Доминик кончиками пальцев ласкает переднюю часть шеи Алисии и нежно целует ее заднюю.       — Придется… — шепотом добавляет Доминик.       Оставив короткий поцелуй на месте за ее ухом, Доминик вовлекает Алисию в продолжительный поцелуй в губы, на который та тут же отвечает, тихонько постанывая, пока кончики его пальцев нежно ласкают переднюю часть ее горла, а вторая рука нежно сжимает и разжимает женскую грудь.       В какой-то момент Алисия с легкой улыбкой разворачивается к Доминику и томным взглядом смотрит ему в глаза, обеими руками взяв его за заднюю часть шеи и вдыхая его мужской запах, что сводит ее с ума.       — Я хочу тебя, Доминик… — низким, чуть хриплым голосом произносит Алисия. — Хочу прямо здесь и сейчас…       — Ты точно к этому готова? — интересуется Доминик.       — С тобой я готова на все.       На лице Доминика проскальзывает хитрая улыбка, пока Алисия перекладывает руки на его плечи и еще ближе приближает к нему свое лицо, опустив томный взгляд на его губы.       — Давай мы с тобой проведем изумительную ночь в статусе мужа и жены и сделаем все, чтобы никогда ее не забыть, — предлагает Алисия.       — Ты никогда не забудешь ее, — нежно погладив Алисию по щеке, шепотом обещает Доминик. — Она станет одним из самых лучших моментов в твоей жизни.       — Так сделай это…       Алисия немного отстраняется от Доминика, опускает руки и тихо выдыхает с легкой улыбкой.       — Сделаем это вместе… — уверенно добавляет Алисия.       Доминик широко улыбается и еще пару секунд смотрит Алисии в глаза, кончиками пальцев обеих рук лаская ее лицо и проводя ими по ее волосам. А затем он берет ее лицо в руки и дарит ей сначала очень нежный поцелуй в губы, на который на с радостью отвечает, обвив руки вокруг его талии и положив руки ему на спину. Но позже этот поцелуй становится более страстным и раскованным, поскольку они добавляют в него все больше страсти и позволяют постепенно развязать себе руки, которые ласкают не только лицо, шею, плечи и волосы, но и опускаются еще ниже.       Например, одна из рук Доминика начинает нежно гладить живот Алисии, а она держит свои на его груди и уверенно водит ими по ней. Немного погодя мужчина начинает покрывать поцелуями всю шею своей супруги или ласкать ее руками, пока та издает чувственные вздохи и гладит его по голове или легонько царапает ему спину, просунув руки под его рубашку. Иногда он немного помогает себе, наклоняя ее голову в разные стороны, дабы выставить все самые красивые и чувствительные места, ласка которых заставляет ее сильно вздрагивать и чувствовать, как сильное сердцебиение отдается эхом в голову.       А немного погодя довольно возбужденная и тяжело дышащая Алисия начинает расстегивать пуговицы на рубашке Доминика и ослаблять ремень на его штанах, пока тот занят поцелуями ее ключиц и небольшого декольте. Впрочем, мужчина и сам расстегивает молнию на платье женщины и немного приспускает его так, что он видит ее красивые изящные плечи, которые просто не может оставить без поцелуев.       Его ремень вскоре снимается и откладывается Алисией в сторону, а она сама с большим удовольствием наглаживает обнаженный мужской торс. Пока он еще немного припускает ее платье и покрывает поцелуями обе ее груди, которые также нежно сжимает и гладит. А уже спустя некоторое время Алисия окончательно избавляет Доминика от его рубашки, а он спускает ее платье, которое падает на пол, оставляя ее в одном лишь белоснежном кружевном белье, что так здорово сидит на женской роскошной фигуре типа песочные часы.       С каждым разом их возбуждение становится все сильнее, а молодожены понимают, что хоть сейчас полностью отдаться друг другу и сделать все, чтобы запомнить эту ночь на всю жизнь. Страсть друг к другу заставляет их вести себя абсолютно расковано и чувствовать себя расслабленными в этот момент, что делает их невероятно счастливыми и заставляет забыть обо всех проблемах, тревогах и заботах.       А немного погодя Доминик берет Алисию на руки, кладет ее на кровать, возвышается над ней, удерживая свой вес на руках, одаривает еще одним безумно потрясающим поцелуем в губы и снова покрывает ее шею головокружительными поцелуями. Она же в этот момент тихонько стонет с прикрытыми глазами, а ее руки гладят его по голове или хаотично скользят вверх-вниз по его спине или легонько царапают ее. Вскоре рука Доминика опускается ниже по женскому телу и нежно гладит живот Алисии, к которому он прокладывает дорожку из поцелуев, начав от передней части шеи, продолжив на ключицах и закончив на ее груди.       Своими действиями он доставляет свой молодой жене такое удовольствие, какое она еще никогда в жизни не получала. Мужчина заставляет ее чувствовать себя любящей женщиной в крепких, но нежных руках такого надежного человека. С ним она может быть самой собой и не притворяться кем-то, кем не является. Может действовать так, как ей хочется, не скрывая своих чувств и эмоций и зная, что она всегда может выразить свое недовольство, если ей что-то не понравится.       А спустя некоторое время Алисия ловким движением перекладывает Доминика на спину, усаживается на него сверху и сама делает все то, что он делал и с ней. Делает все, чтобы заставить его испытать точно такое же удовольствие, какое он доставил и ей. Кроме того, она безо всякого стеснения оставляет нежные, короткие поцелуи на его груди и нижней части живота или проводит по всему мужскому торсу руками и ласкает мужские соски с помощью губ.       Алисия так увлекается лаской любимого человека, что не успевает понять, как Доминик пользуется моментом, расстегивает застежку ее бюстгальтера, откладывает его в сторону и не отказывается от возможности уделить немного внимания обнаженной женской груди, что кажется ему такой красивой и привлекательной, и ее набухшим соскам. Ну а сама же женщина ловко стягивает с него мужские штаны и откидывает их в сторону. А очень скоро они остаются полностью обнаженными, готовясь целиком и полностью отдаться друг другу и провести незабываемую брачную ночь, которая точно оставит в их памяти яркий отпечаток и станет одним из самых ярких воспоминаний.       

***

      Думая о самом лучшем времени в своей жизни, когда она была абсолютно счастлива и верила, что ее счастье продлится вечность, Алисия невольно улыбается и чувствует, как на душе становится тепло и приятно.       — Ах, боже мой, кажется, что все это было недавно… — с легкой улыбкой вздыхает Алисия. — До сих пор помню, как я получила предложение… Как бегала по магазинам, выбирала себе платье, туфли, шляпку… Как думала о том, какую прическу мне сделать… Переживала, что что-то пойдет не так…       Алисия тихо вздыхает.       — Это было потрясающее время, — признается Алисия. — Время, когда я была самой счастливой женщиной на свете.       — И я так понимаю, дедушка Фредерик не знал о вашей свадьбе с тем мужчиной? — интересуется Ракель.       — Нет, про Доминика я рассказала ему намного позже, когда мы впервые встретились после долгой разлуки. Когда я впервые увидела тебя. Уже повзрослевшую.       — Да, тогда прошло очень много лет.       — Верно. Но с тех пор мы стали видеться намного чаще. То я находила возможность приехать в Штаты, то вы с мистером Кэмероном навещали меня…       — Да…       — Жаль, что я так не успела познакомить вас со своим мужем.       — А вам нравилось жить в браке?       — Еще как, солнце мое, — скромно улыбается Алисия. — Я ни разу не пожалела, что согласилась выйти замуж за этого мужчину. Ведь с ним я чувствовала себя королевой.       — Правда?       — Мы были не очень богаты, а порой вообще оставались без денег. Но это не помешало нам быть счастливыми. Да мы и не понимали, как можно было рушить свой брак из-за денег. Ведь когда любишь, не имеет значение, сколько денег есть у твоего партнера. Ты любишь его не за это, а за его любовь и заботу.       — Верно, — слегка улыбается Ракель.       — И вот, что я тебе скажу… — Алисия тихо вздыхает с легкой улыбкой на лице. — Кто-то из моих знакомых говорит, что после брака все резко меняется. Мол, любовь постепенно угасает из-за того, что начинаешь погружаться в домашние заботы или прочие дела. Но у нас с мужем такого не было.       — Не было? — удивляется Ракель.       — С каждым днем наша с Домиником любовь становилась все сильнее. А я уже не могла представить себе никого другого на его месте.       — У вас была такая идиллия?       — Я даже не думала, что такое может быть. Да, конечно, мы могли из-за чего поспорить, но дело никогда не доходило до серьезных ссор и моментов, когда мы не разговаривали по несколько дней. Мы как-то быстро научились решать проблемы.       — Здорово.       — Думаю, во многом из-за того, что мой муж был совсем не конфликтным человеком. Добрейший души человек, который не желал никому ничего плохого.       — А как вы думайте, ваши родственники смогли бы полюбить и принять Доминика?       — Если бы мои родители были живы на тот момент, то они бы точно одобрили мой брак и человека, которого я выбрала в мужья. Да и моей сестренке Элизабет он бы тоже понравился. Возможно, Доминик смог бы поладить и с Джексоном.       — Вот как…       — Мой муж всегда легко сходился с людьми благодаря своему мягкому характеру. Я не знала ни одного человека, кто говорил бы о нем что-то плохое.       — Ну раз он был такой хороший, то все бы так и было.       — Знаешь, как мне тогда не хватало Элизабет. Как я хотела поделиться с ней своей радостью и рассказать ей о том, как сильно мне повезло с моим мужем, который буквально боготворил меня все те годы, что мы прожили вместе. Прямо как я была рада за нее, когда она начала встречаться с твоим папой.       — Правда?       — Да. Лиззи обо всем мне рассказывала. Могла о многом не рассказать маме с папой, но со мной она была честна.       — Вы знали все о ее романе?       — О! Я знала все, что казалось ее отношений. Знала, когда они впервые поцеловались, когда начали встречаться, когда Джексон сделал Элизабет предложение… Я все знала! И хотела, чтобы и моя сестренка знала все о моем муже.       — Простите, тетя, а почему вы говорите о своем муже в прошедшем времени? — неуверенно интересуется Ракель. — Почему вы сейчас одна? Что произошло с Домиником?       — Увы, милая моя, судьба не дала нам провести вместе всю жизнь и стать родителями.       — Почему? Неужели вы развелись с тем человеком?       — Нет, мы не разводились и даже не планировали это делать.       — Но что же тогда случилось?       — К сожалению, спустя почти два года после нашей свадьбы мой муж неожиданно погиб.       — Погиб? — округляет полные ужаса глаза Ракель.       — Да, погиб. — Алисия тяжело вздыхает. — Едва почувствовав себя счастливой и забыв о том, что со мной произошло, я вдруг стала вдовой.       — Но почему он умер? — недоумевает Ракель. — Насколько я понимаю, он был еще достаточно молодым.       — Согласно заключению о смерти, которое мне выдали, Доминик умер от рака гортани.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Рака гортани?       — Да. И самое обидное, что мой муж все это время скрывал от меня свою болезнь.       — Скрывал свою болезнь?       — Оказалось, что он заболел уже очень давно. Еще до того, как мы познакомились. Как мне позже сказал его врач, в то время у него была ремиссия. Однако, когда мы поженились, болезнь вновь дала о себе знать. И приняла еще более агрессивную форму. Начала стремительно убивать моего мужа.       — Господи… — Ракель качает головой. — Неужели вы не замечали ничего подозрительного? Раз ваш муж был смертельно болен, то он должен был увядать на ваших глазах!       — По его внешнему виду нельзя было сказать, что он болел, — признается Алисия. — Доминик всегда был добрым, заботливым, много улыбался, веселился и вел активный образ жизни… Ходил на работу… Уделял мне очень много внимания… Не забывал обо мне, даже когда приходил уставший после рабочего дня. Мой муж делал все, чтобы ничто не давало мне понять, что с ним что-то не так.       Алисия пожимает плечами.       — Ну… — задумчиво произносит Алисия. — Разве что у него начали стремительно выпадать волосы. Их и раньше было не так много, но в какой-то момент Доминик вообще остался практически лысым.       — И вы так не узнали о том, что с ним произошло? — удивляется Ракель.       — От него – нет. Я узнала о его болезни уже после того как он умер. Его врач признался мне, что по просьбе Доминика скрывал от меня поставленный ему диагноз.       — Но это было неправильно!       — Врач потом еще долго извинялся передо мной. Говорил, что я все-таки имела право все знать. Как законная жена Доминика.       — А когда ему стало хуже?       — За несколько недель до его смерти. А до этого ничто не предвещало беды.       — Именно тогда болезнь и вернулась?       — Да. Однажды Доминику стало очень плохо. Ему пришлось лечь в больницу. Я видела, как он увядал на моих глазах, но врачи убеждали меня в том, что моего мужа можно было вылечить. Хотя ему оставалось совсем немного. И Доминик это прекрасно понимал.       — О, господи…       — Я каждый день проводила с ним по несколько часов и как могла поддерживала его. Умоляла врачей вылечить его… Пыталась убедить мужа в том, что он поправится, и мы еще сможем стать родителями. Стала каждый день ходить в церковь и молить Бога о том, чтобы Доминик поправился. Умоляла не забирать его у меня. Просила дать нам возможность родить хотя бы одного малыша. В очередной раз просила прощения за грехи своего прошлого. Умоляла не наказывать меня.       Алисия с грустью во взгляде качает головой.       — Однако в один роковой день ему стало еще хуже, — признается Алисия. — Я провела рядом с ним практически весь день… Ради этого даже взяла отгул на работе… За некоторое время до своей смерти Доминик был уверен, что скоро умрет. И начал постоянно повторять это… Хотя я пыталась убедить его в том, что все будет хорошо.       

***

      Одиннадцатое октября две тысячи второго года.       — Нет, дорогой, прошу тебя, не говори так! — с жалостью в мокрых от слез глазах умоляет Алисия, сидя на кровати, на который лежит Доминик, и держа его за руку.       Прожившие два года в браке Алисия и Доминик Миддлтоны казались очень счастливыми и уже давно распланировали свою дальнейшую жизнь и готовились в самое ближайшее время стать родителями. Но все планы разрушили ужасные обстоятельства. Мужчине стало очень плохо, и его срочно госпитализировали в больницу.       Вот уже несколько недель врачи пытаются вылечить Доминика, который сейчас выглядит болезненно бледным и даже не может встать с кровати из-за сильной слабости. К сожалению, Алисия пока что так и не узнала диагноз своего мужа, поскольку ей никто ничего говорит. Хотя мужчина абсолютно уверен в своей смерти. Он будто бы потерял все силы бороться и готовится отправиться в иной мир уже в ближайшее время.       Женщина днями и ночами находится возле него и всячески заботится о нем, а также каждый день ходит в церковь и молится Богу о спасении любимого человека. Алисия не может думать ни о чем, кроме Доминика. Все ее мысли занимает муж, который стал смыслом всей ее жизни. Который буквально вытащил ее из депрессии, в которой она была после всего, что с ней произошло четыре года назад.       — Я умираю, Алисия… — тихо произносит Доминик, немного дотронувшись до трубки, что торчит у него в носу и смотря на Алисию с жалостью в довольно болезненном взгляде, лишенного всякого огня и задора. — И я уверен, что мое время придет уже сегодня…       — Нет-нет, Доминик, ради бога, не говори так! — отчаянно взмаливается Алисия.       — Увы, но я уже ничего не могу сделать.       — Прошу тебя, любимый, не сдавайся!       Алисия нежно гладит Доминика по щеке, мокрыми от слез глазами смотря на своего умирающего мужа.       — Ты не умрешь… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Я знаю, что ты поправишься. Только не теряй надежду, я тебя умоляю…       — Мне очень больно об этом говорить, — тихо говорит Доминик. — Мое сердце разрывается от боли… От мысли, что я оставлю тебя одну. Но к сожалению… Мне осталось жить совсем немного…       — Нельзя терять надежду, милый.       — Прошло уже несколько недель, а врачи так до сих пор не узнали, что со мной.       — Они обязательно узнают, что с тобой, и дадут тебе необходимое лечение.       — Не знаю… Вряд ли…       — Я каждый день спрашиваю доктора Седрика о тебе, и он говорит, что еще не все потеряно.       — Он просто не хочет тебя расстраивать. Потому что видит, как сильно ты переживаешь.       — Все будет хорошо, дорогой. Надо только чуточку подождать и верить в чудо.       — Уже никакое чудо мне не поможет…       Доминик пустым взглядом окидывает взглядом всю просторную и светлую палату, которую не покидает уже долгое время.       — Твои мольбы Богу тоже не помогут… — слегка дрожащим голосом добавляет Доминик. — Он все равно заберет меня… Потому что это неизбежно…       — Дорогой… — с жалостью во взгляде произносит Алисия.       — Знаешь… Как-то один человек сказал, что когда смерть скоро придет за тобой, ты заранее почувствуешь это… — Доминик тихо шмыгает носом. — Поначалу я думал, что это бред… Даже когда мой дедушка умирал на больничной койке, он задолго до своей смерти предчувствовал это и начал прощаться со всеми. Просить прощения у тех, кого обидел…       Доминик на секунду прикрывает глаза и медленно выдыхает, слыша, как подсоединенные к его телу аппараты, следящие за его состоянием, издают регулярный писк.       — Вот и я чувствую, что вот-вот покину тебя… — слегка дрожащим голосом говорит Доминик, виновато смотря на Алисию.       — Нет, Доминик, нет… — резко качает головой Алисия.       — Прости, любимая… — Доминик нежно гладит Алисию по щеке. — Мне очень жаль, что все так получилось… Ведь я хотел сделать тебя счастливой… Заставить забыть обо всем плохом… Забыть о том, что до сих пор не дает тебе покоя… Но увы… Я не смогу… Потому что смерть вот-вот заберет меня.       — Нет, дорогой, нет, не смей так говорить! — чуть громче, отчаянно умоляет Алисия.       — Она уже идет за мной… Я это знаю…       — Прошу тебя, борись до самого конца… Не сдавайся! Я не смогу жить без тебя! Не смогу!       — Я и так слишком долго боролся. И… Уже давно потерял надежду уйти отсюда живым.       — Доминик…       — Мне безумно больно от мысли, что я больше не вернусь в свой дом и не буду проводить время с тобой, со своей любимой женой. Что все это время была ярким лучиком света в моей жизни.       — Ты поправишься, вот увидишь, — мягко говорит Алисия, нежно гладя Доминика по руке и поцеловав его в бледную щеку. — Я каждый день хожу в церковь и молю Бога о том, чтобы Он дал тебе шанс на выздоровление и послал нам с тобой детишек. Чтобы Он не забирал меня у тебя и не наказывал за мои прошлые грехи.       — Сейчас мне уже не поможет никакой Бог и никакие мольбы и постоянные уколы, которые мне делают врачи… — обреченно вздыхает Доминик. — Все это не имеет никакого смысла.       Доминик довольно громко прокашливается и кладет голову на подушку.       — Я абсолютно обессилен, — тихо добавляет Доминик. — Не могу встать и… Едва могу говорить…       — Доминик… — со слезами на глазах произносит Алисия.       — Мне совсем не хочется есть. Меня постоянно тошнит… А иногда мне кажется, что у меня внутри горят абсолютно все органы…       — Я прекрасно тебя понимаю и буквально проживаю то, что ты чувствуешь, — держа Доминика за руку и нежно погладив его по голове, на которой в последнее время стало очень мало волос, слегка дрожащим голосом говорит Алисия.       — Мне очень жаль…       — Когда тебе очень плохо, то и я чувствую себя точно также. Если ты задыхаешься, то и я не могу дышать… А видя, как ты ничего не ешь, мне тоже не хочется даже притрагиваться к еде.       — Нет, моя королева, я хочу, чтобы ты ела… Ты должна есть.       — Я не могу. У меня кусок в горло не лезет.       — Если я умираю, это не значит, что ты тоже должна…       — Если бы было нужно, я бы с легкостью пожертвовала своей жизнью ради тебя. Любой частью своего тела, если бы врач сказал, что тебе нужен донор. Клянусь, любовь моя, я бы отдала тебе все что угодно. Безо всяких раздумий.       — Нет, солнце мое, сейчас мне уже никакой донор не поможет…       Доминик снова громко кашляет так сильно, что он буквально задыхается им.       — Мне самое время прощаться с близкими людьми и писать завещание… — тихо добавляет Доминик.       — Нет, Доминик, даже и думать об этом не смей! — громко восклицает Алисия. — Не смей, слышишь!       — Это правда, Алисия… Мое время пришло…       — Доминик, пожалуйста, не делай мне больно… Я не смогу без тебя жить. Ты – смысл моей жизни! Все самое дорогое, что у меня есть.       Алисия утыкается носом в плечо Доминика и тихонько плачет, пока тот с жалостью в безжизненных глазах смотрит на нее и нежно гладит свою супругу по голове.       — Не плачь, любовь моя, я не хочу видеть твои слезы… — тихо, с грустью во взгляде говорит Доминик. — Перед своей смертью я хочу увидеть не твою слезы, а твою улыбку. Улыбку, которая покорила меня с первых же минут знакомства…       — Ты не можешь бросить меня одну, — со слезами дрожащим голосом произносит Алисия, нежно взяв лицо Доминика в руки. — Не можешь…       — Ты знаешь, как я этого не хочу.       — Мы ведь хотели прожить долгую и счастливую жизнь. Хотели растить детей, нянчить наших внуков и умереть в один день…       — Я тоже этого хотел, но увы…       — Умоляю, не дай этим двум годам, что мы с тобой живем в браке, стать всего лишь прекрасными воспоминаниями.       — Жаль, что я уже не успею попросить своих родных приехать сюда и попрощаться с ними…       Доминик тяжело вздыхает.       — Но я очень рад, что уже представил им тебя как свою любимую жену, которую они с радостью приняли, — бросает легкую улыбку Доминик.       — Хочешь, я сегодня же позвоню им и попрошу приехать в Лондон? — предлагает Алисия. — Они немедленно прибудут сюда! Я объясню им, что ты находишься в больнице, и передам, что ты хочешь видеть их.       — Нет, милая, не надо…       — Но ты ведь хочешь их увидеть!       — Боюсь, что когда они приедут из Глазго, то уже не застанут меня в живых.       — Нет…       — Тем не менее позвони им, чтобы сказать о моей смерти… Я хочу, чтобы они знали… Чтобы они пришли на мои похороны и… Постояли на моей могиле…       — Доминик, я умоляю тебя, стоя на коленях, не говори о смерти, — издает тихий всхлип Алисия, крепче взяв Доминика за руки. — Ты причиняешь мне боль…       — Знаю…       — Я верю, что ты поправишься, и молюсь об этом каждый день.       Алисия нежно гладит Доминика по щеке.       — И я не перестану верить, несмотря на то, что врачи до сих не выяснили, что с тобой, — добавляет Алисия и мило целует Доминика в висок.       — Это бессмысленно… — качает головой Доминик.       — Все хорошо, дорогой, я с тобой. Я ни за что не брошу тебя, какая тяжелая болезнь у тебя ни была. Я всегда буду рядом, обещаю…       — Не знаю, как бы я пережил все это, если бы рядом не было тебя, — более низким голосом говорит Доминик и тихонько стонет из-за слабости. — Все эти годы, что я знаю тебя, были самым лучшими в моей жизни. Я счастлив, что судьба свела нас вместе.       — Доминик…       — И я искренне благодарен тебе за то, что ты всегда была рядом со мной и заботилась обо мне со всей любовью и нежностью. Ты всегда была моим светом в конце тоннеля. Причиной, почему я был так счастлив…       — Я и буду продолжать заботиться о тебе. А когда ты поправишься и покинешь больницу, мы с тобой будем жить счастливо и начнем работать над потомством, что продолжит наш род. Я рожу тебе малыша, которого мы будем растить вместе.       — Как жаль, что я так и не стал папой за все тридцать семь лет своей жизни… — Доминик кашляет еще громче и сильнее, чем прежде, немного пристав с кровати. — Хотя я очень люблю детей… И ужасно скучаю по своим племянникам, которые живут далеко от меня… И не знают, что их дядя вот-вот умрет…       — Они обязательно встретятся со своими двоюродными братиками и сестренками, которые у нас с тобой родятся, — чуть дрожащим голосом говорит Алисия, нежно гладит Доминику лицо и целует его в лоб. — Только верь в свое выздоровление… Ради тех, кого ты сильно любишь…       — Все, Алисия, это конец… — качает головой Доминик, тяжело дыша и чувствуя, как у него внутри как будто все горит от боли, что становится просто невыносимой. — Мне даже говорить сейчас тяжело… Хотя… Я очень стараюсь… Найти… В себе силы… Сделать… Это…       — Может быть, тебе стоит немного поспать или попробовать что-нибудь поесть? — предлагает Алисия. — Ты же совсем ничего не ешь! И спишь очень плохо!       — Нет…       — Вот увидишь – как только ты поешь и поспишь, то тебе станет лучше.       — Я не могу есть… Вся эта еда все равно выходит наружу… А от одного слова «еда» меня начинает сильно тошнить… Очень сильно…       — Любимый…       Алисия побольше наклоняется к Доминику, чтобы приблизить к нему свое лицо, которое он в этот момент отворачивает на бок, уставшим взглядом посмотрев на небольшое окно в его больничной палате.       — Ну пожалуйста, не сдавайся… — с жалостью во взгляде умоляет Алисия, гладя Доминика по голове. — Я тебя умоляю… Ты же у меня сильный мужчина… И никогда не сдаешься…       — У меня нет сил… — тихо произносит Доминик.       — Сделай это ради меня… Подумай о том, какую сильную боль ты причиняешь мне, говоря эти ужасные слова.       — Прости меня, Алисия… — с тяжелым дыханием извиняется Доминик, едва найдя в себе силы дотянуться рукой до лица Алисии и нежно погладить ей щеку.       — Тебе не за что извиняться передо мной.       — Мне очень жаль, что я покидаю тебя и не успел дать тебе все, что когда-то обещал… Я хотел сделать очень многое… Но так и не смог…       — Доминик, прошу тебя…       Алисия нежно целует Доминика в висок, слегка трется об него своей щекой со слезами на глазах и потом оставляет робкий поцелуй на его бледного-синего оттенка губах.       — Не бросай меня… — отчаянно умоляет Алисия.       — Никогда не забывай, что я безумно люблю тебя… — тихо говорит Доминик. — И всегда буду любить…       — Доминик…       — Ты… — Доминик снова очень сильно кашляет с чувством, что его глотка буквально горит. — Ты – любовь всей моей жизни. Которая сделала для меня столько всего, за что я… Так и не успел тебя отблагодарить…       — Держись, любовь моя, держись изо всех сил, — умоляет Алисия. — Я тебя очень прошу…       — Я…       — Ты справишься, я это знаю… Просто держись… Думай обо всех, кого ты любишь.       — Ал…       Только Доминик хочет что-то сказать, как вдруг на него нападает еще более сильный кашель, и он начинает давиться им и буквально драть себе глотку. А спустя какое-то время мужчина даже начинает отхаркивает небольшим количеством крови с какими-то сгустками и едва сдерживает свой порыв закричать от боли, что пронзает все его ослабевшее тело и заставляет чувствовать себя так, будто что-то сильно обжигает его органы.       Видя, как ее мужу становится еще хуже, Алисия резко встает с кровати и ненадолго теряется, будучи в состоянии лишь смотреть на то, что он откашливается кровью и давится об собственного кашля.       — Доминик… — с ужасом в широко распахнутых глазах произносит Алисия. — Доминик, что с тобой? Доминик!       Однако Доминик уже не может ответить Алисии, потому что не может справиться с приступом кашля, становясь все бледнее и бледнее, а небольшие пятна на руках, что появились у него уже очень давно, становятся довольно заметны.       — Доминик, прошу не молчи! — отчаянно умоляет Алисия. — Скажи мне что-нибудь! Дорогой! Дорогой!       К счастью, шокированная Алисия довольно быстро берет себя в руки и понимает, что должна немедленно позвать кого-то на помощь.       — Подожди, милый… — дрожащим голосом произносит Алисия. — Сейчас я позову врача… Сейчас… Сейчас… Держись!       Алисия пулей подбегает к двери, открывает ее и начинает громко кричать, окидывая взглядом весь коридор:       — Скорее, кто-нибудь, идите сюда! Моему мужу плохо! Доктор Седрик! Кто-нибудь! Прошу вас! Мой муж умирает!       Оставив дверь открытой, Алисия подходит к задыхающемуся от мучительного кашля с кровью Доминику и с мокрыми от слез глазами гладит его по спине, ужасаясь от того, как много веса он потерял в последние несколько недель, что стали для него настоящей пыткой.       — Держись, любимый, держись! — отчаянно умоляет Алисия, со слезами на глазах наблюдая за Домиником. — Все будет хорошо.       А уже через несколько секунд в палату забегают двое врачей: мужчина и женщина, которые находились недалеко от нее и слышали, как Алисия звала на помощь.       — Помогите, прошу вас! — взмаливается Алисия. — Мой муж давится кашлем и отхаркивает кровью! Ему очень плохо! Прошу вас, сделайте что-нибудь!       Врачи немедленно реагирует и пулей подбегают к Доминику, немного приподняв изголовье кровати, которое регулируется вручную, укладывают его на подушку и одергивают вниз его больничную рубаху, которую он носит. Пока мужчина проверяет показатели на аппаратах, которые ему совсем не нравятся, женщина набирает какой-то номер на телефоне, что находится в палате. А после ее звонка через некоторое время в палату заходит еще один человек, который помогает врачам надеть на лицо задыхающегося Доминика кислородную маску и делает ему какой-то укол прямо в руку.       Алисия, прикрыв рот руками и качая головой, с ужасом в мокрых и красных от слез глазах наблюдает за тем, как врачи суетятся и пытаются помочь Доминику, чье состояние все равно становится хуже и хуже с каждым разом. После столь уверенных слов ее горячо любимого мужа о том, что он умирает и уже сегодня покинет этот мир, женщине становится страшно, что это и правда может стать реальностью. Она совсем не хочет терять этого человека, которого любит всем сердцем! К которому с каждым днем привязывается только больше. Который стал смыслом ее жизни… Алисия знает, что не сможет пережить еще один удар судьбы.       Она только недавно смогла более-менее прийти в себя и забыть обо всем потрясениях, связанных с ужасной семейкой Вудхам, которая, к удивлению, оставила ее в покое, и уже очень долго не преследует ту, что случайно убила их близкого человека. Но если Алисия потеряет своего мужа, то она потеряет смысл жизни. Ей будет просто не для кого жить, поскольку у нее больше никого не осталось. Останется лишь вспомнить о своей племяннице и навестить ее впервые за несколько лет, что она не общалась с ней из-за всех этих проблем.       «Нет, господи, нет, Ты не можешь забрать у меня Доминика… — с жалостью во взгляде думает Алисия, наблюдая за тем, как врачи пытаются оказать Доминику всю помощь и избавить его от столь мучительных пыток и слыша неравномерные звуки аппаратов, что подключены к его телу. — Не можешь… Умоляю, спаси его… Сделай все, чтобы он выжил. Я не хочу терять своего мужа… Не хочу… Не наказывай меня…»       Алисия прикрывает рот рукой.       «Я ведь уже столько раз замаливала свои прошлые грехи, когда каждый день ходила в церковь, просила у Тебя прощение за проститутство и убийство, и поклялась исправиться и стать лучше… — думает Алисия и тихо шмыгает носом. — Неужели Ты до сих пор не простил меня? Неужели я все еще должна расплачиваться за грехи своего прошлого?»       Алисия качает головой.       «Боже, пожалуйста, пусть мой муж живет… — мысленно умоляет Алисия. — Доминик – самое лучшее, что со мной когда-либо происходило. Я хочу жить с ним, любить его, заботиться о нем, родить ему много детишек и чувствовать себя любимой и желанной. Не лишай меня счастья, которого я так ждала… Я не захочу жить, если он умрет. Не захочу…»       А спустя еще некоторое время в палату заходит мужчина зрелого возраста с редкими темными волосами на голове, среди которых можно заметить множество седых, и взволнованно осматривается вокруг.       — Меня звали? — интересуется врач и переводит взгляд сначала на врачей, которые пытаются спасти Доминика, а потом на Алисию. — Миссис Миддлтон… Что здесь происходит?       — Доктор Седрик, Доминику совсем стало плохо, — с жалостью во взгляде говорит Алисия. — Он во всю готовится к смерти и прощается со мной… Да еще начал задыхаться кашлем с кровью…       — Господи, боже ты мой… Серьезно?       — Да…       — Ох… — Седрик бросает взгляд на врачей, которые все еще что-то делают с Домиником. — Да что вы там копайтесь! Пропустите меня! Немедленно!       Седрик быстрым шагом подходит к кровати Доминика, кашель которого врачам вроде бы удалось остановить, и ужасается его внешнему виду. Этот человек выглядит так, будто и правда находится на волосок от смерти. Мертвецки бледный, покрытый какими-то пятнами, с огромными синяками под безжизненными глазами, потерявший очень много волос…       — Показатели аппаратов крайне нестабильны… — задумчиво произносит Седрик. — Что-то точно не в порядке.       — Я умираю, доктор Уэстли… — сняв с себя кислородную маску и обреченно посмотрев на Седрика, с трудом произносит Доминик. — Я знаю это… Предчувствую свою смерть…       — Нет, мистер Миддлтон, не говорите так, — слегка качает головой Седрик.       — А вчера ночью мне показалось, что я видел своего погибшего деда… Он сказал, что мы скоро увидимся…       — Погибшего деда?       — Да… Он зовет меня…       — Ох, господи Иисусе… — Седрик трогает лоб Доминика, чтобы проверить его температуру. — Ох, какой у вас горячий лоб… Температура поднимается…       — Я сгораю изнутри… — тихо говорит Доминик. — Умираю… Дедушка зовет меня с собой…       — Господи, Доминик… — со слезами на глазах ужасается Алисия, начав тяжело дышать от сильного волнения.       — Я люблю тебя, Алисия… Люблю… Л…       Доминика снова атакует приступ сильного кашля, но затем ему просто становиться нечем дышать, его начинает слегка трясти. Его широко распахнутые, пустые глаза уставляются в одну точку, а он сам издает какие-то тихие, мучительные стоны, дающие понять, насколько ему плохо.       — Доминик! — взволнованно вскрикивает Алисия, пулей подходит к кровати Доминика и берет его за руку со слезами на глазах. — Доминик! Нет, Доминик! Держись!       А пока врачи пытаются что-то сделать, Доминик сначала немного приподнимается, но затем резко падает на кровать с закатанными глазами, а один из аппаратов начинает издавать неравномерные звуки.       — Нет! — с ужасом во взгляде вскрикивает Алисия, вцепившись руками в волосы. — Доминик! Не умирай!       — Пульс неравномерный! — взволнованно сообщает Седрик, послушав сердце Доминика с помощью стетоскопа.       — Кровяное давление падает! — восклицает мужчина-врач, проверяя один из аппаратов, подключенных к Доминику.       — Дефибриллятор, срочно! — командует врач-женщина.       — Миссис Миддлтон, выйдете отсюда, пожалуйста, — сдержанно просит Седрик, подойдя поближе к Алисии и подводя ее к двери.       — Что с моим мужем, доктор? — с ужасом во взгляде спрашивает Алисия. — Он умер? Скажите мне!       — Я потом подойду к вам и все скажу. А пока подождите, пожалуйста, за дверью.       — Но…       — Пожалуйста, миссис Миддлтон, подождите за дверью.       Выпроводив взволнованную, горько плачущую Алисию из палаты, Седрик вместе с остальными врачами настраивают переносной дефибриллятор, открывают грудь уже бессознательного в этот момент Доминика и смазывают ее специальным гелем. Каждый занимается своим делом и не теряет времени, поскольку они понимают, что сейчас каждая секунда находится на счету.       И вот уже через несколько мгновений один врач готов прикладывать электроды к груди, другой – регулировать напряжение, а двои других внимательно следят за показаниями аппаратов и состоянием больного.       — Разряд! — командует врач.       Один разряд мощного тока – и тело Доминика слегка приподнимается и резко опускается. Затем то же самое происходит еще раз – тоже никакого результата. Третий раз – опять бесполезно. Как и четвертый… А вот потом еще один более сильный разряд – и сердце Доминика, до этого бьющееся то слишком медленно, но слишком быстро, и вовсе останавливается. После чего в палате слышится монотонный звук, а на экране одного из аппаратов отображаются нули и прямая изолиния.       — Пульса нет! — сообщает Седрик. — Подключайте еще и непрямой массаж сердца.       После еще пары разрядов тока один из врачей, прекрасно знающий технику непрямого массажа начинает делать его, наложив одну ладонь на другую и легонько надавив на грудную клетку Доминика. Другой внимательно следит за показаниями на одном из аппаратов, а Седрик очень быстро делает какой-то укол в руку мужчины после того как находит необходимую ампулу с каким-то раствором и совершенно новый шприц. Только к большому сожалению, все эти меры оказываются совершенно напрасны, поскольку Доминик все еще без сознания, а его сердце так и не начинает биться, как бы усердно врачи ни пытались спасти ему жизнь.       

***

      Алисия расхаживает туда-сюда напротив двери в палату Доминика, пока врачи уже несколько минут пытаются спасти ему жизнь, проводя все необходимые реанимационные действия. Плачущая женщина все больше начинает верить, что ее муж действительно погибнет уже в самое ближайшее время, ибо на него в последнее время невозможно взглянуть без слез. Он стал похож на живой труп: белый, тощий, со стеклянными глазами…       К сожалению, она не знает, что за болезнь поразила мужчину и всего за несколько недель буквально сожгла его дотла. Хотя, казалось бы, еще недавно с ним же все было хорошо, и он не выглядел больным. А тут вдруг ему резко стало плохо… И самое ужасное – врачи никак не могут определить болезнь и начать правильное лечение, которое помогло бы ему поправиться и продолжить жить обычной жизнью.       Прошло уже, казалось бы, столько времени, но из палаты Доминика до сих пор не вышел никто из врачей и не сообщал, что с ним произошло. Это заставляет Алисию еще больше нервничать и бояться потерять своего любимого человека, ради которого она бы сама предпочла умереть, чем видеть, как мучается и умирает сам.       Для нее это слишком тяжело… Как и было тяжело собственными глазами видеть труп человека, которого она однажды убила… Алисия не уверена, что сможет спокойно смотреть на труп своего собственного мужа, если ей сообщат, что он мертв и разрешат попрощаться с ним. Хотя и понимает, что ей, возможно, придется к этому приготовиться.       «Господи, ну почему так долго? — недоумевает Алисия, нервно расхаживая по пустому коридору больницы, обнимая себя руками и тихонько плача. — Почему доктор Седрик не выходит и ничего мне не говорит? Они там находятся уже так долго! Неужели с Домиником случилось что-то ужасное?»       Алисия качает головой.       «Боже, боже, боже… — со слезами на глазах думает Алисия. — Нет… Я не переживу этого… Нет… Пусть все обойдется, пожалуйста… Пусть мой муж останется жив… Я не хочу терять Доминика, не хочу… Помоги ему, господи, умоляю! Он не заслужил этого… Мой муж должен поправиться! Должен!»       Но тут, не то к счастью, не то к сожалению, из палаты Доминика наконец-то выходит его лечащий врач Седрик, который выглядит слишком уж печальным и каким-то взволнованным. Увидев его, Алисия тут же подходит к нему и слезным взглядом смотрит на него.       — Доктор Седрик, ну что, как он? — дрожащим голосом со слезами на глазах интересуется Алисия.       — Миссис Миддлтон… — неуверенно произносит Седрик, с грустью во взгляде смотря на Алисию.       — Прошу вас, скажите мне, что с Домиником все хорошо.       — Э-э-э…       Седрик внезапно замолкает и тихо вздыхает, будучи не в силах произнести что-то, что, по его мнению, точно шокирует и без того ошарашенную и измотанную Алисию.       — Ну же, доктор, что же вы молчите! — громко восклицает Алисия.       — Я… — неуверенно произносит Алисия. — Не знаю… Как вам это сказать…       — Просто скажите мне, что Доминик жив, и он все-таки поправится…       — Э-э-э…       — Пожалуйста, не делайте мне еще хуже, чем я чувствую себя сейчас. — Алисия тихо шмыгает носом. — Я хочу знать, что с моим мужем…       — К сожалению, у меня для вас очень печальные новости, миссис Миддлтон, — неуверенно сообщает Седрик, немного виновато смотря на Алисию.       — Что?       — Мне безумно неприятно говорить вам это, но…       Седрик снова замолкает на пару секунд и нервно сглатывает, пока Алисия слезным взглядом смотрит на него и качает головой.       — Ваш муж Доминик Брендон Миддлтон только что скончался, — с прискорбием сообщает Седрик. — Его сердце перестало биться…       — Что? — широко распахивает глаза Алисия.       — Мы сделали все, что смогли, но к сожалению, все было напрасно. Примите мои соболезнования…       На Алисию мгновенно накатывает волна паники, и она начинает плакать еще пуще прежнего, мотая головой с плотно закрытым руками ртом и сильно трясясь после этих слов, что прозвучали словно гром среди ясного неба.       — Нет… — дрожащим голосом произносит Алисия. — Нет… Не-е-е-ет…       Сердце Седрика сжимается и обливается кровью, пока он видит, в какой шок приходит Алисия, узнав о смерти своего мужа Доминика. Мужчина пару секунд смотрит на нее с огромной жалостью, а затем молча заключает в свои объятия с целью хоть как-то утешить ее.       — Это не правда, я не верю в это! — громко всхлипывает Алисия. — Мой муж не умер! Он не мог оставить меня одну! Не мог!       — Поверьте, дорогая моя, мне было очень тяжело сообщать вам такую новость, — с жалостью во взгляде говорит Седрик. — Но к сожалению, мистер Миддлтон мертв.       — Вы меня обманывайте! Обманывайте! — Алисия резко отстраняется от Седрика. — Прошу вас, скажите мне, что он жив! Скажите мне, что Доминик не умер!       — Прошу вас, дорогая моя, успокойтесь, пожалуйста, — мягко просит Седрик.       — Не причиняйте мне такую боль…       — Я прекрасно понимаю вашу боль и знаю, как сильно вы любили своего мужа. Но к огромному сожалению, вы только что услышали правду.       — Нет, я отказываюсь верить, что мой муж умер, отказываюсь! — со слезами на глазах качает головой Алисия.       — Мне очень жаль. Врачи сделали все, чтобы спасти его. Но увы… Не получилось.       — Ради бога, не причиняйте мне еще большую боль. Мне и так тяжело…       — Миссис Миддлтон, пожалуйста, успокойтесь.       Седрик снова крепко обнимает Алисию и мягко гладит ее по спине, пока та безутешно плачет у него на плече.       — Нам всем прекрасно ясна ваша боль, — добавляет Седрик. — Я понимаю, что вам трудно в это поверить.       — Он должен был жить! — издает тихий всхлип Алисия. — Доминик не мог оставить меня одну! Не мог! Он знает, что я не смогу жить без него!       — Говорю еще раз, врачи сделали все, что было в их силах для спасения вашего мужа, — мягко гладя плечи Алисии после того как он отстраняется от нее, уверенно говорит Седрик. — Но мы оказались бессильны перед болезнью, что сразила его.       — Нет, Доминик, нет… — со слезами качает головой Алисия.       — Именно из-за своей тяжелой болезни он и скончался. Это она заставила его мучиться все эти несколько недель. В последнее время даже уколы не улучшали его самочувствие.       — Но почему, доктор? Почему Доминик умер? Что за болезнь сразила его и заставила так сильно мучиться?       — Ужасная болезнь.       — Господи… Неужели вы о чем-то знали, но так и не сказали мне об этом?       — К сожалению, да, миссис Миддлтон, — с грустью во взгляде кивает Седрик. — На самом деле врачи прекрасно знали, что у него за болезнь, и делали все, чтобы вылечить его. Но увы, медицина оказалась бессильной в его случае.       — Ну так скажите же, чем он был болен! — издает громкий всхлип Алисия. — Я не верю, что вы и правда ничего не могли сделать.       — Увы, но к большому сожалению, практически невозможно вылечить человека, который болен любым типом рака в последней стадии, — тяжело вздохнув, с грустью во взгляде отвечает Седрик.       — Раком в последней стадии?       — Мы не смогли ничем помочь вашему мужу, потому что он был болен раком.       Слова Седрика приводят Алисию в глубокий шок. Женщина широко распахивает глаза и уставляет их на Седрика, отказываясь верить, что Доминик на самом деле был так серьезно болен и действительно был обречен на верную смерть из-за прогрессивности этой страшной болезни.       — Ч-чт-т-то вы ск-к-каз-зали? — дрожащим голосом спрашивает Алисия. — Мой муж… Был болен… Раком?       — Последняя стадия рака гортани… — с тяжелым сердцем сообщает Седрик.       — Не могу поверить…       — Этот тип рака очень тяжело диагностировать на ранней стадии, поскольку все начинается с простых болей в горле и охриплости.       — Разве у моего мужа все так начиналось?       — Именно. Несколько лет назад мистер Миддлтон обратился к нам с подобными жалобами. Но мы не нашли ничего подобного и назначили ему лечение от ларингита, которое, однако, не помогло.       — О, господи, значит, мой муж уже давно болел раком?       — Да. И проблема в том, что он сам на какое-то время не обращал внимания на тяжелый кашель и боли в горле и продолжал жить обычной жизнью. Ваш муж обратился ко врачам лишь тогда, когда ему стало просто невыносимо это терпеть.       — Какой кошмар…       — Тогда мы поняли, что дело было намного серьезнее, и отправили его на полное обследование: анализы, томография, биопсия, рентген и прочее… И только после тщательного обследования врачи обнаружили злокачественную опухоль в подсвязочном отделе гортани. Такая опухоль встречается очень редко, но она достаточно быстро прогрессирует.       — Боже мой… — с прикрытым рукой ртом качает головой Алисия.       — Ну а после постановки диагноза мы назначали ему лучевую терапию. Ее еще можно было сделать, поскольку опухоль не поразила пищевод и кровеносные сосуды. Из-за этого, как вы мне ранее говорили, у него начали стремительно выпадать волосы, и он стал практически лысым…       — Верно, в какой-то момент у него выпали почти все волосы. Но он сказал мне, что это наследственное. Мол, в его семье у многих начали выпадать волосы в раннем возрасте. И я думала, что это правда, потому что у его брата тоже были редкие волосы.       — Ну а спустя некоторое время мы сделали ему операцию и затем внимательно следили за его состоянием, которое действительно улучшилось. Наступил период так называемой ремиссии, который продлился как раз до того дня, когда вы приехали с ним в больницу, когда он не мог дышать и говорить.       После всего услышанного шокированную Алисию начинает сильно трясти, а она сама со слезами на глазах качает головой, будучи не в силах поверить, что все это время Доминик скрывал от нее то, что болен настолько серьезно, но не показывал это и находил в себе силы жить обычной жизнью и делать вид, что все хорошо.       — Но почему? — издает тихий всхлип Алисия. — Почему вы ничего не сказали мне про диагноз моего мужа? Вы все это время знали, что с ним, но намеренно скрыли это от меня и пытались убедить, что Доминика можно вылечить!       — Ради бога, простите меня, миссис Миддлтон, — с жалостью во взгляде извиняется Седрик, положив руку на сердце. — Я знаю, что должен был рассказать о диагнозе вашего раньше намного раньше.       — Но почему не сказали?       — Мистер Миддлтон умолял меня ничего вам рассказывать, когда я сказал ему, что собираюсь сообщить его жене о его состоянии.       — Доминик попросил вас?       — Он не хотел расстраивать вас и делал все, чтобы скрыть всю правду.       — Но вы были обязаны рассказать мне, даже если он не хотел говорить! — повышает голос Алисия. — Я – его жена! И была обязана знать, чем мой муж заболел! Как вы могли скрыть от меня такое и поддерживать иллюзию, что Доминик поправится?       — Послушайте, миссис Миддлтон, мне правда очень жаль, что все так получилось. Клянусь, я хотел рассказать вам обо всем, когда состояние вашего мужа ухудшилось настолько, что невозможно было отрицать, что он смертельно болен. Да и он сам незадолго до смерти хотел признаться вам во всем.       — Однако он никогда ничего не говорил мне! Даже намека не давал! А вы врали мне вместо того чтобы сразу сказать его диагноз!       — Простите меня, прошу вас.       — Не ожидала я от вас ничего подобного, доктор Седрик. Не ожидала…       — Однажды ваш муж рассказал мне, что у вас была очень сложная жизнь, и вы пережили слишком много потрясений в своей жизни. Мистер Миддлтон не хотел, чтобы вы страдали из-за еще одного удара судьбы. И поэтому умолял не сообщать вам его диагноз.       — Но разве вы не могли сказать мне об этом тайно? Разве было так трудно объяснить, что мой муж не хотел расстраивать меня?       — Этот мужчина говорил, что вы были такой счастливой рядом с ним, что у него сердце сжималось, представляя себе то, как он скажет про свой смертельный диагноз.       — Господи, за что мне это наказание? — недоумевает Алисия, закрыв лицо руками и издав пару громких всхлипов. — Почему Ты забираешь у меня всех моих близких людей? Мужа, родителей, сестру, деверя… Почему именно мои близкие, почему?       Алисия тихо шмыгает носом.       — Еще не хватало узнать, что с моей племянницей произошла какая-нибудь беда… — тихо добавляет Алисия. — Тогда я точно сойду с ума…       Алисия медленно подходит к ряду стульев и присаживается на один из них, продолжив горько плакать и все еще мечтая узнать, что ее муж на самом деле не умер и не был болен раком. Ей кажется, что после смерти Доминика ее жизнь будет кончена, и она уже больше никогда не сможет быть счастливой. Прожив всего два года в браке с любимым мужчиной, она неожиданно стала молодой вдовой… Хотя казалось, что ничто не предвещало беды, а супруги Миддлтон будут очень счастливы вместе и однажды станут родителями своего первенца.       — Почему, Доминик, почему? — захлебываясь слезами, недоумевает Алисия и тихо шмыгает носом. — Почему ты скрывал это от меня? Я имела право знать, что с тобой что-то не так! Имела…       — Миссис Миддлтон, я прекрасно понимаю всю вашу боль и искренне сочувствую вам, — мягко говорит Седрик, присев рядом с Алисией и приобняв ее за плечи. — Я и сам вдовец. Моя жена умерла много лет назад от рака груди в последней стадии. Поверьте, я как никто другой понимаю вашу ситуацию и знаю, как вам сейчас плохо.       — Неужели вы не могли сказать мне об этом втайне от Доминика? — переведя взгляд на Доминика, удивляется Алисия. — Раз мой муж не хотел, чтобы вы говорили мне об этом, я бы молчала, а потом сама уговорила бы его признаться во всем.       — Простите, пожалуйста… Я правда не хотел, чтобы все так вышло, и много раз говорил вашему мужу, что скрывать подобное от собственной жены – это ужасный поступок. Но он упорно стоял на своем и умолял искать любые оправдания, чтобы не заставлять вас еще больше страдать.       — Я страдала куда больше, не зная, что происходит с моим мужем, и почему он увядает на моих глазах.       — Уверен, что незадолго до смерти он хотел сказать вам об этом, но у него просто не было сил. Вы ведь видели, что он едва мог говорить, хотя и очень старался.       — Он не успел сказать мне об этом… Мой муж лишь постоянно твердил, что сегодня умрет, и что ничто ему не поможет. Доминик окончательно сдался и… Позволил этой болезни победить его и забрать у меня любимого мужчину.       — Ваш муж уже давно предчувствовал свою смерть. Кроме того, ему несколько раз казалось, что он разговаривал со своими умершими родственниками по ночам. Мол, они звали его с собой.       — Это ужасно… Ужасно!       — Но в принципе перед смертью такое бывает. Умирающие люди часто видят какие-то галлюцинации или покойников. Так что смерть не была сюрпризом для мистера Миддлтона. Он знал, что умрет. И уже был готов к этому.       — Нет, я не могу в это поверить…       Алисия запускает руки в свои чуть спутанные волосы и слегка оттягивает их.       — Это похоже на какой-то кошмар, — слегка дрожащим голосом добавляет Алисия. — Это все неправда… Я не стала вдовой и не потеряла своего любимого мужа… Нет… Это не так…       — Увы, дорогая моя, иногда жизнь бывает слишком несправедлива и забирает у нас все самое ценное, что мы имеем, — взяв Алисию за руки, тяжело вздыхает Седрик.       — Я почувствовала себя счастливой только лишь тогда, когда он ворвался в мою жизнь. С ним я обрела желанный покой и была окружена заботой и любовью. Мечтала о том, что рожу ему малыша. О том, что мы будем вместе растить его.       — Ваш муж вряд ли хотел умирать до того, как болезнь вернулась к нему. Он тоже планировал жить с вами и воспитывать детишек и внуков. Мистер Миддлтон очень много говорил о том, как сильно любил вас, и как мечтал однажды завести собственных детей. — Седрик бросает мимолетную улыбку. — И я верил, что это правда. Ибо вы и сами безумно любили его и трогательно заботились о нем все это время. Вы буквально жертвовали собой ради этого человека…       — Я бы жизнь за него отдала, если бы это было нужно… — слегка дрожащим голосом говорит Алисия. — Доминик был всем миром для меня… Я так сильно влюбилась в него, что не могла представить вместо него какого-то другого человека.       Алисия тихо шмыгает носом.       — Мое сердце, мое душа – вся я принадлежала только лишь ему, — тихо добавляет Алисия. — Я была безмерно счастлива с ним. Мы жили душа в душу и почти никогда не ссорились…       — Понимаю, — кивает Седрик. — Мы с женой тоже думали, что проживем вместе. Но она, к сожалению, покинула меня. Хотя и родила мне прекрасного сына, которого я всем сердцем обожаю.       — Неужели я осталась одна? — Алисия качает головой. — Неужели у меня больше никого не осталось? Неужели мне не для кого жить?       — Нет, миссис Миддлтон, вы должны жить ради своей племянницы, о которой ваш муж много говорил. Насколько я знаю, эта девочка недавно осталась сиротой. Так что… Я уверен в том, что ей сейчас очень нужна ваша любовь.       — Я уже столько времени не видела свою маленькую девочку… Не знаю, помнит ли она меня…       — Конечно, помнит. Вы ведь всегда принимали активное участие в ее воспитании.       — Верно, но она еще такая маленькая… Плохо запоминает своих близких. Боюсь, что очень скоро моя племянница забудет и своих покойных родителей.       — В любом случае после похорон мистера Миддлтона вы можете поехать в Штаты и навестить вашу племянницу. Может, это поможет вам оправиться после смерти мужа.       — Да мне уже ничто не поможет… Я раздавлена и несчастна…       — Поговорите с каким-нибудь близким вам человеком и излейте ему свою душу. Или сходите к психологу, который поможет вам справиться с этой болью и даст силы жить дальше. Мне кажется, вам стоило бы сходить на пару консультаций.       — Как я могу продолжать жить дальше, если я осталась совсем одна? У меня нет ни друзей, ни семьи!       — У вас племянница. А пока она жива и здорова, вы не одиноки. У вас есть смысл жизни. Раз у вас нет своих детей – вкладывайте всю душу в эту девочку. Станьте для нее мамой и папой, которых она потеряла.       — Кое-кто сейчас бы порадовался моему горю… — Алисия тяжело вздыхает и тихо шмыгает носом. — Знали бы мои враги, что я стала безутешной вдовой, они бы радовались и издевались надо мной.       — Уверен, что ваши недруги проявили бы сочувствие, — уверенно говорит Седрик.       — Нет, доктор, вы ошибайтесь. Эти люди всегда проклинали меня и постоянно желали мне никогда не быть счастливой. И они добились своего. Их слова сбываются. Я осталась одна. Я страдаю.       — Не думайте об этом людях, милая моя. Лучше вспомните о тех, кто вас всем сердцем любит, и обратитесь к ним за помощью. Они обязательно помогут вам пережить этот период и постепенно вернуться к прежней жизни.       — Господи… А ведь жизнь вот-вот начала налаживаться… Я всерьез думала, что обрела свое счастье… Но тут как гром среди ясного неба прозвучала новость о том, что мой муж умер…       Алисия тихо шмыгает носом.       — Моего Доминика нет… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Он мертв…       — Я опечален не меньше вас, поверьте, — уверенно говорит Седрик. — За эти несколько лет, что я наблюдал мистера Миддлтона, мы стали довольно близки. Он делился со мной своими переживаниями, чувствами и эмоциями, а я внимательно слушал, пытался подбодрить его и давал какие-то советы.       Седрик бросает легкую улыбку.       — Ваш муж был прекрасным человеком, — отмечает Седрик. — Я бы сказал, что среди всех моих пациентов он был самым лучшим.       — Доктор… — со слезами на глазах произносит Алисия. — Позвольте мне увидеть его.       — Что?       — Прошу вас, доктор Седрик, позвольте мне в последний раз посмотреть на своего мужа и попрощаться с ним. Я хочу убедиться в том, что он действительно мертв.       — Лучше не делайте этого… — качает головой Седрик.       — Хотя бы одним глазком…       — Он хотел, чтобы вы запомнили его счастливым, здоровым и улыбающимся, а не тем мертвецки бледным и исхудалым мужчиной, каким ваш муж был в последние несколько недель.       — Умоляю вас, проводите меня к нему. Я хочу хоть одним глазком взглянуть на него и попрощаться с ним. Сказать, что всегда буду любить его…       — Послушайте…       — Пожалуйста, доктор, не отказывайте мне. Я имею право увидеть своего мужа.       — Его тело сейчас увезут в морг, а патологоанатомы проведут обязательное вскрытие, чтобы официально подтвердить причину его смерти. Ну а когда вы будете готовы, вам в любое время подготовят вашего мужа к похоронам и отдадут тело.       — Пожалуйста, доктор, позвольте мне увидеть его…       Седрик заключает безутешно плачущую Алисию в свои объятия и мягко гладит ее по голове, понимая, что у него не хватит смелости позволить ей увидеть своего мертвого мужа, а его сердце разрывается на части от того, насколько этой женщине сейчас плохо. Однако он понимает, что ничем не может помочь ей и справиться с горем от потери близкого человека.       А спустя некоторое время дверь, которая ведет в палату Доминика, раскрывается. Из нее выходят те самые врачи, которые пытались спасти ему жизнь, но оказались бессильны перед его страшной болезнью. Вместе с этим они вывозят из нее каталку, на которой лежит человеческое тело, с головы до ног прикрытое белой плотной простыней.       Алисия переводит на них свой взгляд и очень быстро понимает, что они вывезли из палаты Доминика.       — Боже мой… — со слезами на глазах дрожащим голосом произносит Алисия. — Доминик… Доминик!       Алисия пулей подбегает к каталке и с ужасом во взгляде смотрит на человеческое тело, закрытое простыней, начав все больше трястись и плакать еще пуще прежнего. И понимает, что ее ночной кошмар стал реальностью… Врачи же не спешат увозить каталку и просто стоят, ожидая, когда женщина отойдет от нее. Будто бы понимая, что ей стоит в последний раз взглянуть на своего мужа.       — Д-Доминик… — дрожащим голосом произносит взволнованная Алисия, прикрыв рот рукой, и тихо шмыгает носом. — Н-нет… Нет, ты не можешь покинуть меня… Только не это…       — Миссис Миддлтон, вам лучше сходить в кафетерий и выпить воды, — спокойно говорит Седрик, подойдя к Алисии, приобняв ее за плечи и пытаясь отвести в сторону. — Вам надо успокоиться.       Однако Алисия не слышит просьбу Седрика и продолжает стоять рядом с каталкой, безутешно рыдая над мертвым телом Доминика и еще какое-то время не решаясь просто дотронуться до него.       — Миссис Миддлтон, пожалуйста, успокойтесь, — как можно мягче просит Седрик. — М…       Не успевает Седрик договорить, как дрожащая от ужаса Алисия со слезами на глазах снимает белую простыну с лица трупа. И она окончательно убеждается в том, что Доминик все-таки мертв, потому что на каталке лежит тело ее мужа. Его лицо мертвецки бледное, с небольшим синеватым оттенком, губы, которые ранее были нежно красного цвета, будто сливаются с цветом кожи, а его глаза плотно закрыты и теперь уже никогда не откроются.       Увидев труп своего любимого человека, Алисия негромко вскрикивает с широко распахнутыми глазами и прикрытым рукам ртом и отходит немного назад, уставив свой полный ужаса взгляд на труп Доминика.       — НЕТ! — вскрикивает Алисия. — ДОМИНИК!       Алисия снова подходит к каталке и нежно гладит лицо мертвого Доминика, не испытывая никакого страха перед трупами, полученный после случайного убийства Гильберта. Кроме того, она даже целует своего любимого мужа в лоб и горько плачет над его трупом, пока врачи молча наблюдают за ней с грустью во взгляде.       — Н-нет, д-дорогой, п-прошу тебя, не поступай так со мной, — отчаянно умоляет Алисия. — Не оставляй меня одну… Я тебя очень прошу… Вернись ко мне, Доминик, умоляю! Доминик! Ради бога… Скажи мне хоть что-нибудь!       Седрик видит, что Алисии нужно совсем немного, чтобы впасть в сильную истерику из-за новости о смерти ее мужа. Мужчина чувствует, как ему больно смотреть на страдания этой женщины, что не может поверить, что ее близкого человека больше нет. Он искренне ей сочувствует и также скорбит по своему пациенту, но к сожалению, ничего не может сделать.       — Миссис Миддлтон, прошу вас, успокойтесь, — с жалостью во взгляде просит Седрик, приобняв Алисию за плечи. — Вы и так изводили себя все эти несколько недель… Не делайте себе хуже…       — Сделайте что-нибудь, доктор, прошу вас, — дрожащим голосом умоляет Алисия. — Не дайте моему мужу умереть! Не дайте!       — Мы уже ничем не можем ему помочь. Мистер Миддлтон мертв. Сейчас его увезут в морг. Ваш муж скончался. Его убил рак гортани. Врачи сделали все, что могли, чтобы спасти ему жизнь, но мы не смогли вылечить его.       — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!       Алисия сгибается пополам, буквально захлебываясь слезами и даже не думая прятать эмоции в себе. Она уверена, что не сможет смириться со смертью Доминика и не найдет в себе силы продолжить жить. До этого женщина еще как-то старалась держать себя в руках. Но увидев труп Доминика, она перестала контролировать себя и сейчас выпускает всю свою боль наружу, не заботясь о том, что кто-то может косо посмотреть на нее и подумать, что она немного сумасшедшая.       — ДОМИНИК, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УМИРАЙ! — отчаянно выкрикивает Алисия. — НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНУ!       Алисия издает пару громких всхлипов.       — ВЕРНИСЬ КО МНЕ! — умоляет Алисия. — Я НЕ ХОЧУ ВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ МЕРТВ! НЕ ХОЧУ!              — Не кричите так, миссис Миддлтон, — тихо просит Седрик, мягко гладя Алисию по спине. — Мы прекрасно все понимаем, но к сожалению, вашего мужа больше нет. Вот он, перед вами. Мертвый.       — НЕТ, Я НЕ ХОЧУ В ЭТО ВЕРИТЬ! НЕ ХОЧУ! — Алисия прячет лицо в груди Доминика, не переставая громко всхлипывать. — Ответить мне, Доминик, ОТВЕТЬ! Я не могу потерять еще и тебя! НЕ МОГУ!       — Увезите его тело отсюда, пока ей не стало плохо, — обращается ко врачам Седрик. — А если получится, то найдите по пути медсестру и позовите ее ко мне.       Врачи молча собираются увозить каталку с телом Доминика, лицо которого один из одних снова накрывает простыней. Только вот Алисия не хочет отпускать своего мужа и прощаться с ним навсегда…       — Нет, не увозите его, прошу вас! — со слезами на глазах взволнованно тараторит Алисия. — Не увозите моего мужа! НЕ УВОЗИТЕ! Я хочу побыть с ним!       — Миссис Миддлтон, давайте вы пойдете со мной, — мягко говорит Седрик, приобняв Алисию и уведя ее подальше от каталки.       — Нет, я не хочу…       — Все хорошо, дорогая. Сейчас медсестра даст вам успокоительного, а потом вы поедете домой, поешьте, поспите и немного успокоитесь.       — Мне уже не станет лучше… НЕ СТАНЕТ!       — Если хотите, то я могу позвонить кому-то из ваших друзей или знакомых, чтобы они побыли с вами.       — Мне не станут лучше! Потому что я ПОТЕРЯЛА СВОЕГО МУЖА! ПОТЕРЯЛА ЕГО, ДОКТОР СЕДРИК, ПОТЕРЯЛА!       А пока безутешная Алисия утыкается носом в его плечо, Седрик дает врачам отмашку, чтобы они поскорее увозили каталку с Домиником. Однако заметив, что они отошли на большое расстояние, женщина пулей бросается за ними, но на полпути оказывается пойманной и удерживаемой лечащим врачом ее мужа.       — ДОМИНИК! — надрывает глотку Алисия. — НЕТ! МОЙ МУЖ! КУДА ВЫ ЕГО ВЕЗЕТЕ?       — Миссис Миддлтон, успокойтесь… — умоляет Седрик.       — ДАЙТЕ МНЕ ПОБЫТЬ С НИМ НАЕДИНЕ! Я ХОЧУ ПОПРОЩАТЬСЯ С МУЖЕМ!       — Миссис Миддлтон, на вас люди смотрят, — быстро осмотревшись вокруг и увидев какого-то мужчина и какую-то женщину, странно косящихся на Алисию, впадающую в настоящую истерику, тихо говорит Седрик.       — Мне все равно… Мне плевать на все и всех!       — Давайте пойдем к медсестре, и она даст вам лекарство, чтобы вы немного успокоились.       — ДА НЕ ХОЧУ Я НИЧЕГО! НЕ ХОЧУ! Я ХОЧУ ТОЛЬКО ЛИШЬ ВИДЕТЬ СВОЕГО МУЖА!       — Миссис Миддлтон…       — ПУСТИТЕ МЕНЯ К НЕМУ! ПУСТИТЕ!       Алисия со всех ног бросается вслед за уезжающей каталкой с громкими криками отчаяния и слезами на мокрых глаз, что стали страшно красные и опухшие за последние несколько недель. Эта женщина пролила уже достаточно много слез за все это время и стала совсем уж изнеможенной, сильно исхудалой и довольно бледной. Она уже и забыла, что значит быть по-настоящему счастливой, ибо только и думала о том, чтобы с Домиником все было хорошо. Его болезнь, что ранее была неизвестной для нее, отняла у нее все силы. А узнав о его смерти, Алисия потеряла всякий смысл жить и уверена, что никогда не смирится с мыслью, что ее самая огромная и светлая любовь, что стала первой серьезной в ее жизни, ушла раз и навсегда.       Седрик быстро догоняет ее и пытается остановить и удержать, но Алисия с громкими криками и слезами отчаянно пытается вырваться и побежать вслед за врачами, уже скрывшихся где-то за поворотом и увезя тело мертвого Доминика на каталке.       — Миссис Миддлтон, пожалуйста, успокойтесь, — громко просит Седрик.       — Не увозите его… — отчаянно умоляет Алисия.       — Миссис Миддлтон…       Седрик все больше понимает, что Алисия впала в истерику из-за столь ужасных новостей, с которыми она не готова смириться.       — Позвольте мне побыть с ним… — тяжело дыша из-за сильного волнения и попыток вырваться из хватки Седрика, со слезами дрожащим голосом говорит Алисия. — Я хочу попрощаться со своим мужем…       — Все хорошо, дорогая, все хорошо, — спокойно произносит Седрик.       — Прошу вас… Прошу…       В этот момент Седрик видит вдали молодую девушку-медсестру и жестом подзывает к себе. А горько плачущая Алисия начинает чувствовать легкое головокружение, резкую слабость и панику, из-за которой ей все тяжелее и тяжелее дышать. Кроме того, у нее перед глазами стоит какая-то пелена и подступающую к горлу тошноту, а она сама резко бледнеет и становится довольно холодной.       Вообще-то, женщина и до этого чувствовала себя не слишком хорошо и едва стояла на ногах от пережитого стресса и сильного переутомления. Однако сейчас ей становится намного хуже, и она видит все перед глазами довольно размыто и слышит как будто сквозь глухую стену. А через несколько секунд после борьбы со своим состоянием Алисия с тихим, мучительным стоном камнем падает без чувств и проваливается в бесконечную темноту. К счастью, Седрик очень быстро реагирует, подхватывает ее, чтобы не дать ей удариться головой, и мягко опускает на пол.       — Миссис Миддлтон! — взволнованно произносит Седрик. — Господи Иисусе… Миссис Миддлтон!       Седрик хлопает бессознательную Алисию по щекам, сразу же отметив, какая она бледная, холодная и совсем измученная столь сильными стрессами.       — Миссис Миддлтон, вы меня слышите? — пытается достучаться Седрик. — Миссис Миддлтон! Ответьте мне! Миссис Миддлтон!       В этот момент к Седрику, придерживающего бессознательную Алисию на весу, но потом осторожно переносит ее до стульев и усаживает на один из них, подбегает медсестра.       — Что здесь происходит, мистер Уэстли? — спрашивает медсестра и бросает взгляд на Седрика и Алисию. — О… Она без сознания?       — Да, сильный стресс, усугубленный известием о смерти мужа, — с грустью во взгляде говорит Седрик, расстегнув куртку Алисии и пару верхних пуговиц на ее рубашке. — Она его жена.       — А это случайно не тот мужчина, который несколько лет к нам ходил и был болен раком гортани?       Медсестра опускается на корточки и проверяет пульс Алисии на шее и запястье.       — Кажется, Доминик… — задумчиво добавляет медсестра.       — Он, — кивает Седрик.       — Погодите, а разве он умер?       — К сожалению, да… Буквально несколько минут назад…       — О, боже мой… Как жаль… Хороший мужчина был… Я хорошо его помню.       — Врачи сделали все, что могли, но болезнь оказалась сильнее.       — Как все это грустно…       — Его жена не смогла спокойно перенести это известие. И впала в сильную истерику, увидев его труп.       — Я за несколько метров отсюда слышала, как она кричала, — признается медсестра, посвятив компактным фонариком на глаза Алисии, дабы увидеть их реакцию на свет.       — В этот момент мое сердце обливалось кровью.       — Мое тоже… Конечно, многие тяжело принимали чью-то смерть или болезнь и впадали в истерику. Но это первый случай на моей памяти, когда человек кричал едва ли на всю больницу.       — Да уж, эта женщина явно не захотела держать все в себе.       — В любом случае я ее прекрасно понимаю.       — О, боже мой…       Седрик хлопает Алисию по щеке.       — Я так жалею, что послушал Доминика и промолчал о его диагнозе, — признается Седрик. — Все-таки его жена имела право знать, что ее муж был болен раком в последней стадии.       — Верно… — кивает медсестра. — Но раз он умер, уже поздно сожалеть.       — Знаю, но надо было рассказать. Бедная женщина мучилась от неизвестности и думала, что все еще поправимо.       — Не вините себя, мистер Уэстли. Вы просто хотели как лучше.       Медсестра достает из небольшого кармана на своей униформе маленькую ампулу с каким-то раствором, смачивает им кусочек ваты, который также всегда находится под рукой, и дает Алисии понюхать его. Но даже поводив ваткой у нее перед носом, женщина все равно не приходит в себя и по-прежнему выглядит очень бледной и измученной.       — Не приходит в сознание… — задумчиво произносит медсестра.       — Никак? — округляет глаза Седрик.       — Увы… Найдите какого-нибудь парня. Пусть отнесет ее в мой кабинет. Я займусь ею.       — О, не нужно искать! — восклицает Седрик, бросив взгляд на какого-то молодого парня, везущего пустую каталку куда-то по прямой, и жестом подзывает его к себе. — Алан, подойди сюда, пожалуйста!       Молодой врач по имени Алан вместе с каталкой подходит к Седрику и медсестре и бросает короткий взгляд на Алисию, которую девушка все еще пытается привести в чувство.       — В чем дело? — интересуется Алан.       — Переложи ее на носилки и отвези в мой кабинет, — просит медсестра. — Мистер Уэстли не сможет это сделать, потому что у него больная спина.       — Без проблем.       Алан берет бессознательную Алисию на руки и аккуратно перекладывает ее на носилки, которые он после этого начинает толкать вперед, направляясь в кабинет медсестры. Все это время она и Седрик пытаются так или иначе привести мертвецки бледную и измотанную женщину в чувства. Но к сожалению, у них ничего не получается сделать, по крайней мере, сейчас, пока у них под рукой нет необходимых вещей.       

***

      — Его внезапная смерть стала для меня огромным шоком, — признается Алисия. — Я была так сильно потрясена этим, что еще долгое не могла в это поверить. Мне казалось, что меня обманывают. Что мой любимый мужчина все еще жив… Не верила даже тогда, когда своими глазами увидела его мертвое тело. Мне казалось, что я схожу с ума.       — Боже мой… — с грустью во взгляде произносит Ракель, держа едва ли не плачущую Алисию за руки. — Тетя Алисия…       — Мне до сих пор трудно в это поверить. Я так и не смирилась с его смертью. — Алисия тихо шмыгает носом. — Однако понимаю, что мой муж мертв, когда прихожу на кладбище. Когда приношу цветы на могилу, стою и плачу… Плачу над надгробьем, на которой написано его имя – Доминик Брендон Миддлтон. И до сих пор страдаю от того, что потеряла ту любовь, о которой многие могут лишь мечтать.       — Вы часто к нему ходите? — интересуется Ракель.       — Очень часто. Вот уже двенадцать лет подряд. В последний раз я была на могиле мужа незадолго до того, как Элеанор приказала своим людям привести меня к ней.       — Представляю, как сильно вы скучайте по нему.       — Очень сильно…       Алисия очень тяжело вздыхает, понимая, что из ее глаз начинают катиться слезы от внезапно нахлынувших на нее воспоминаний, что до сих пор разрывают ее сердце на части.       — Я до сих пор скучаю по нему… — слегка дрожащим голосом признается Алисия. — Он стал моей первой настоящей и единственной любовью. Этот человек был моим счастьем, моим вдохновением… Мой покойный муж был для меня всем миром. Миром, который рухнул после его внезапной смерти.       — Тетушка… — с грустью во взгляде тихо произносит Ракель, покачав головой. — Дорогая…       — Если захочешь, я как-нибудь отвезу тебя на кладбище и покажу его могилу. Думаю, ты должна знать, кем был твой дядя. Ведь ты еще ни разу не видела его. И потом сможешь приходить к нему сама, когда только захочешь.       — Конечно, съездим. Мне очень интересно узнать, каким был ваш муж. Я хочу побывать на его могиле.       — Он часто говорил, что мечтает поехать в Штаты и познакомиться с тобой.       — Правда?       — Да. Я много рассказывала ему про тебя. Говорила, как сильно скучаю… Доминик даже предлагал поехать к тебе и твоему дедушке вместе. — Алисия тяжело вздыхает. — Но увы, ты так и не познакомилась со своим дядей. Который любил бы тебя как свою дочь.       — Я не сомневаюсь, — бросает легкую улыбку Ракель.       — Наверное… Это наказание за все ошибки моей молодости.       Алисия, становясь еще более грустной, быстро вытирает их ладонью и тихонько шмыгает носом.       — А проклятия семьи Гильберта сработали, — отмечает Алисия. — Они желали мне страдать – вот я и страдаю.       — Нет, тетя, не говорите так, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель, мягко гладя Алисию по руке.       — Элеанор будто бы знала, что мне предстоит много страдать. Ведь даже пережив суд и не отправившись в тюрьму, я продолжала находиться будто бы в аду.       — Я так не думаю. Ведь два года вы все-таки были очень счастливы в браке.       — Да, но я мечтала прожить всю свою жизнь рядом с Домиником и родить ему детей. Однако этому не суждено было сбыться.       — Скажите, а вы бы остались с ним, если бы знали о его болезни раньше? — неуверенно спрашивает Ракель. — Если бы знали, что выйдя замуж, все равно станете вдовой!       — Без сомнений, — уверенно произносит Алисия. — Я бы осталась с этим мужчиной до самого конца. Даже если бы в конце концов потеряла его. По своей воле я бы ни за что не оставила Доминика. И я повторяла это все время, когда мой муж был близок к смерти.       — Он и правда никогда ни на что не жаловался? Не подавал виду, что ему плохо?       — Нет, никогда. Мой муж никогда не говорил о том, что его беспокоило. Всегда казался счастливым и бодрым. Всем сердцем хотел, чтобы я чувствовала себя хорошо. — Алисия качает головой. — Он не хотел нагружать меня своими проблемами. Даже работая с утра до вечера и жутко уставая, Доминик установил негласное правило: уделять мне внимание в любом случае.       — А после смерти Доминика вы больше никого не встретили? — интересуется Ракель.       — Нет, после его смерти я ни с кем больше не встречалась. Да я и не хотела снова знакомиться с мужчинами и выходить замуж.       — Из-за возраста?       — Не только. Мне казалось, что второго человека, который мог бы заменить мне покойного мужа, просто не может существовать в этом мире. Лучше Доминика никого не было и не будет. Я до сих пор в этом уверена.       — Говорите, вы вышли замуж за Доминика уже после того как произошла история с отцом Элеанор Вудхам? — осторожно спрашивает Ракель.       — Да, верно. — Алисия немного опускает стыдливо глаза и крепко сцепляет свои руки. — Мое знакомство с мужем состоялось уже после того как я устроилась работать в клуб. Где позже познакомилась с Гильбертом… И просидела три месяца в тюрьме за убийство отца Элеанор, пока шло следствие.       — Неужели вы добровольно отказались от счастья и не стали больше ни с кем встречаться? — удивляется Ракель.       — Да, я отказалась от встреч с мужчинами. — Алисия тяжело вздыхает и бросает грустный взгляд на окно. — После всего того, что мне пришлось пережить, я решила больше никогда не влюбляться. Впрочем, на меня больше никто и взглянул после смерти моего мужа.       — Почему? — округляет глаза Ракель. — Вы же красивая женщина! В свои сорок семь вы прекрасно выглядите. Стройная, подтянутая, всегда прекрасно одевайтесь…       — Не знаю… — пожимает плечами Алисия. — Может, я вела себя закрыто и не подпускала себе мужчин. А может, дело было в моем возрасте. Ибо к моменту смерти Доминика мне было уже тридцать пять. Как говорится, уже не юная девчонка…       — Но ведь бывают случаи, когда люди и после тридцати находят свое счастье, — с легкой улыбкой отмечает Ракель.       — Я знаю, но мне больше не хотелось снова связываться с этим. Решила, что с меня хватит. И… Окончательно смирилась с тем, что мне никогда не быть счастливой женой и матерью.       — Боялись, что история вновь повторится? Что вы потеряйте мужа, едва привязавшись к нему?       — Отчасти. Произошедшее заставляло меня думать, что раз в моих отношениях с мужчинами происходило что-то подобное, то я вряд ли буду счастлива. — Алисия нервно сглатывает. — Решила, что это Господь наказал меня за мои грехи и забирает у меня всех моих близких. Мол, Он решил, что я не заслуживаю счастья после того как работала проституткой и убила человека.       — Думайте, Бог не простил вас? — интересуется Ракель.       — Скорее всего. Хотя я каждый день молюсь Ему и прошу прощения. Но видно, что мой грех слишком тяжелый. И Господь не хочет прощать меня. Он заставляет меня страдать и дорого расплачиваться за поступки, совершенные в молодости.       — Я не верю, что вы так легко приняли тот факт, что вам не суждено стать счастливой.       — Я потратила очень много времени на то, чтобы смириться с этим. Однако теперь я спокойно отношусь к тому факту, что до сих пор одинока. — Алисия бросает короткий взгляд на свои руки. — Обидно, конечно, но раз уж так случилось… Значит, такова моя судьба. Жить без мужа и детей. Расплачиваться за грехи прошлого.       — Может, еще не поздно позаботиться о своем счастье? — загадочно улыбается Ракель.       — Мне?       — Уверена, что на вас вполне мог бы обратить внимание какой-нибудь симпатичный мужчина.       — Да нет, Ракель, ты что…       — А что? Сходите в какой-нибудь магазин, да познакомьтесь с кем-нибудь! Дай бог, вы вновь обретете шанс стать счастливой.       — Нет, милая, мое время уже давно ушло… — с легкой улыбкой и грустью в глазах качает головой Алисия.       — Почему, тетя? — недоумевает Ракель. — Почему вы думайте, что замужество и рождение детей – дело молодых людей? Это неправильно! Можно добиться желаемого в любом возрасте. Нужно лишь желание и терпение.       — Дело не только в этом, солнце мое. Дело еще и в моих чувствах.       — В ваших чувствах?       — Я все еще храню верность своему покойному мужу, которого не смогла забыть даже спустя столько лет после его смерти. И я никогда не забуду Доминика, которого любила всем сердцем.       — Вы все еще любите его?       — Да, дорогая. Прошло уже столько времени, но я все еще люблю Доминика… И никогда не забуду все, что он для меня сделал. — Алисия тяжело вздыхает. — Мой муж буквально вернул меня к жизни после той адской жизни, что мне пришлось прожить по вине отца Элеанор. И я всегда буду благодарна ему за то, что он смог хотя бы на время заставить меня почувствовать себя счастливой. Счастливой, любимой и желанной женщиной.       — Значит, замуж вы точно не хотите? — интересуется Ракель.       — Нет, не хочу. Я – вдова. И останусь ею. Пусть Доминик будет моим единственным мужем. Которого я очень сильно люблю.       — А дети? — осторожно произносит Ракель. — Вы не хотели бы иметь ребенка?       — Конечно, хотела бы, — скромно улыбается Алисия. — Ты же прекрасно знаешь, как я обожаю детишек и с удовольствием вожусь с ними.       — Жаль, что вы с мужем не стали сразу думать над этим вопросом.       — Мне тоже жаль. Хотя надо было не откладывать этот вопрос, как поступили твои мама с папой. Мы с Домиником мечтали о детишках, но решили сначала немного пожить друг для друга и только потом думать о продолжении рода.       — А вас не пугало бы то, что вам пришлось бы большую часть времени присматривать за ним самой?       — Нет, не пугало бы. К тому же, я всегда была уверена, что женщина рождена быть матерью. Прекрасной женой и заботливой матерью.       — А кого вы хотели больше?       — Нам с Домиником очень хотелось двоих: мальчика и девочку. Мы всегда говорили, что если у нас и будут дети, то как минимум двое.       — Понятно…       — Но… — Алисия тяжело вздыхает. — К сожалению, этому не суждено было случиться из-за смерти любви всей моей жизни. И я так и не стала мамой. Ни разу не была беременна. Ни разу не переживала даже выкидыш.       — Сочувствую.       — Это очень грустно… Но… — Алисия с легкой улыбкой переводит взгляд на Ракель. — Но я безумно счастлива, что у меня есть ты. Человек, которому я могу дать всю свою материнскую любовь, что не досталась моим детям.       — Я знаю, тетя, — кивает Ракель.       — Должна признаться, ты стала для меня как родная дочь, которую я всем сердцем обожаю. Мы проводили так много времени вместе, когда ты была еще ребенком, что я сильно привязалась к тебе. И сильно тосковала, когда ты была далеко от меня.       — Вы прекрасно знайте, что и я привязана к вам. Всегда говорила, что вы с дедушкой заменили мне маму с папой. И я искренне благодарна вам за все, что вы мне дали.       — Знаешь, Ракель… — задумчиво произносит Алисия, с легкой улыбкой смотря на Ракель. — Чем старше ты становишься, тем больше я понимаю, какое же у тебя сильное сходство с моей сестренкой.       — Правда?       — Ты очень похожа на свою маму. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, то вижу перед собой Элизабет.       — Вам виднее, — пожимает плечами Ракель. — Потому что я практически не помню, как она выглядела.       — Уж поверь мне, девочка, сейчас ты точно выглядишь так же, как она. И твои бабушка с дедушкой тоже сказали бы, что ты стала фактически копией Элизабет.       — Она была красивая?       — Очень! Твоя мама была просто красавица. Элизабет пользовалась успехом среди парней так же, как и ты – сейчас. Они буквально не давали ей проходу и постоянно приглашали на свидания. Однако моя сестренка вела себя очень достойно. Ухаживания охотно принимала, но никогда не заходила слишком далеко.       — Правда?       — Да. А твой папа стал ее первым мужчиной во всех смыслах.       — Вот как…       — То есть… Парни у нее были, но тогда все было сдержанно. А вот с Джексоном все было иначе… С ним она все больше начала задумываться о свадьбе и детях.       — Надо же, — слегка улыбается Ракель.       — Вот и твой папа не смог устоять и полюбил ее почти с первого взгляда. Сразу дал понять, что у других парней нет никаких шансов, ибо Лиззи будет принадлежать лишь ему. И все так случилось.       

***

      Шестое сентября тысяча девятьсот девяностого года.       — Джексон Рональд Кэмерон, берешь ли ты в жены Элизабет Лорен Томпсон? — обращаясь к Джексону, спрашивает судья, облаченный в строгий костюм темного цвета и сидит за небольшим столиком, вокруг которого собралось довольно много людей. — Обещаешь ли ты быть с ней в богатстве и бедности, в болезни и здравии до тех пор, пока смерть не разлучит вас?       — Да, беру, — со скромной улыбкой уверенно отвечает Джексон.       — Элизабет Лорен Томпсон, согласна ли ты взять в мужья Джексона Рональда Кэмерона? — обращается к Элизабет судья. — Обещаешь ли ты быть с ним в богатстве и бедности, в болезни и здравии до тех пор, пока смерть не разлучит вас?       — Да, согласна, — с широкой улыбкой кивает Элизабет.       Все гости улыбаются намного шире и искренне радуются, что Джексон и Элизабет с минуты на минуту станут мужем и женой. Вот родители и старшая сестра невесты, стоящие ближе всех к этим двоим, едва сдерживают свои слезы, видя, как счастливая Элизабет стоит напротив судьи под руку со своим будущим супругом с мокрыми, полными яркого блеска глазами. А отец жениха, единственный его близкий человек, с гордо поднятой головой стоит рядом с родственниками той, что вот-вот станет его невесткой, которую он так любит, не скрывая, как сильно он рад, что его единственный сын вот-вот женится.       — Поскольку вы оба дали свое согласие на заключение брака, то я попрошу вас, Элизабет и Джексон, обменяться кольцами, — уверенно просит судья после того как говорит что-то еще, чтобы поженить Элизабет и Джексона по всем законам.       И вот уже скромно улыбающийся Джексон с гордо поднятой головой берет одно из золотых обручальных колец из небольшой коробочки, которую ему протягивает его свидетель, и с огромным удовольствием надевает его на левую руку Элизабет. А затем уже сама девушка берет второе кольцо и слегка трясущейся рукой надевает его на безымянный палец левой руки мужчины, который в этот момент посматривает то на невероятно красивую девушку, то на украшение, которое теперь даст понять, каков его новый статус.       — А теперь, Джексон и Элизабет, пожалуйста, подойдите ко мне и поставьте здесь свои подписи, — подвигая какую-то бумагу к краю стола, просит судья.       Элизабет и Джексон подходят ближе к столику. Мужчина помогает девушке сесть, придерживая для нее стул, и присаживается на второй, что расположен напротив нее. Судья указывает пальцем на те места, где молодым надо оставить свои подписи, и те по очереди берут ручку и несколько раз расписываются в каком-то документе.       — А теперь пусть ко мне подойдут свидетели и тоже оставят здесь свои подписи, — просит судья.       Джексон и Элизабет встают и отходят назад, а на их места присаживаются какая-то молодая симпатичная девушка и немного грубый на вид мужчина, который на самом деле оказывается очень вежливым. Он сначала тоже придерживает ей стул и только затем садится на второй. Судья указывает места, где надо расписаться, и они очень быстро что-то черкают в документе, встают и возвращаются на те места, где стояли до этого ранее.       — Что ж, будущие супруги дали свое согласие на этот брак, а препятствий для его заключения нет, — констатирует судья. — А значит, все формальности соблюдены.       Судья на пару секунд замолкает и быстро окидывает всех гостей и жениха с невестой взглядом.       — И теперь властью, данной мне, я объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой, — с гордо поднятой головой торжественно объявляет судья, который проводит церемонию бракосочетания Элизабет и Джексона.       Когда судья говорит эту фразу, небольшое количество гостей со стороны жениха и невесты не скрывают своих широких, искренних улыбок. Все они находятся в очень красивом помещении и практически со всех сторон обступили зрелого мужчину, сидящего на стуле за небольшим столиком.       Поскольку будущие супруги захотели провести скромную свадебную церемонию, то все приглашенные одеты в довольно скромные наряды. Женщины не стали заморачиваться с прическами и выбрали очень милые, симпатичные платья, почти все из которых имеют одну и ту же длину чуть ниже колена. Ну а мужчины хорошо причесали свои волосы и обратили внимание на полный комплект официального костюма или же пришли сюда в рубашках пастельных тонов и темных брюках.       Джексон и Элизабет, стоящие напротив судьи рука об руку с обручальными кольцами на пальцах, которыми они уже обменялись, также одеты довольно скромно. Жених – в строгий костюм угольного цвета, а невеста – длинное белоснежное платье самого простого кроя, которое очень хорошо сидит на ее тонкой талии. Длинные волосы девушки завиты в крупные локоны и красиво лежат на одном плече, макияж выполнен в нюдовых оттенках и хорошо подчеркивает ее природную красоту, а на голове красуется небольшой обруч с искусственными цветами. Мужчина же просто причесал свою густую копну волос и уложил ее немного на бок, на лацкане его пиджака красуется маленькая бутоньерка, а на левой руке надеты серебристые часы.       По обе стороны от будущих молодоженов стоят по одному человеку – подружка невесты и друг жениха. Они также выбрали простую одежду и особо не заморачивались с прическами. Ни один из них не скрывает своих искренних улыбок, наблюдая за широко улыбающимися женихом и невестой, которые время от времени обмениваются нежными взглядами и крепко держатся за руки.       — Поздравляю вас, Элизабет и Джексон, ваш брак зарегистрирован, — с широкой улыбкой уверенно объявляет судья. — А теперь подтвердите и скрепите свой союз своим первым брачным поцелуем.       Пожалуй, этого момента все ждали больше всего. Гости никак не могли дождаться момента, когда молодые наконец-то сольются в поцелуе у них перед глазами и подтвердят свой только что приобретенный статус. Да и Элизабет и Джексон тоже мечтали об этом больше всего и решают не затягивать с этим делом. Сразу же после слов судьи влюбленные поворачиваются друг к другу и пару мгновений широко улыбаются друг другу, а мужчина мягко берет в руки лицо девушки, которая хоть и высокая, но все же немного ниже него, и вовлекает ее в нежный поцелуй, полный любви, на который та мгновенно отвечает, положив свои руки ему на спину и стараясь прижаться поближе к человеку, которого она смело может называть своим мужем.       Гости тут же начинают радостно аплодировать и громко говорить что-то приятное в адрес целующихся людей, которые только что вступили в законный брак и сейчас дарят друг другу первый брачный поцелуй. Пожалуй, больше всех радуются родственники молодоженов с обеих сторон: гордый отец жениха и счастливый отец невесты едва сдерживают желание пустить слезу, а вот мать и старшая сестра девушки тихонько плачут от радости, прикрывая рты руками. В этот момент судья бросает всем короткую улыбку, быстро собирает в одну стопку какие-то бумаги, встает из-за своего места и тоже начинает хлопать вместе со всеми.       Через несколько секунд только что поженившиеся Джексон и Элизабет разрывают свой поцелуй, пару секунд смотрят друг на друга с широкой улыбкой на лице и особым блеском в глазах. А затем они заключают друг друга в крепкие объятия, не обращая внимания на громкие аплодисменты и возгласы гостей, которые всячески выражают свою радость. Однако молодожены не забывают про них и, отстранившись друг от друга спустя некоторое время, разворачиваются ко всем лицом и одаривают всех своей широкой улыбкой, когда они видят, как все эти люди рады бракосочетанию двух любящих людей.       — Дамы и господа, позвольте вам представить мистера и миссис Кэмерон, — с гордо поднятой головой торжественно объявляет судья, которого, впрочем, не очень хорошо слышно из-за громких аплодисментов.       И вот когда Джексон и Элизабет стали мужем и женой всех гостей ждет празднование этого замечательного события, которое продлится до самого вечера, а затем молодые уединятся и проведут вместе первую брачную ночь. Никто не скрывает своей радости. Все готовы разделить счастье с молодоженами, которые всем сердцем обожают друг друга. Которые с сегодняшнего дня начинают новый этап в своей жизни, что, несомненно, будет полон незабываемых эмоций и ярких воспоминаний.       

***

      — Кстати, а вы говорили, что хорошо знали моего папу, — отмечает Ракель.       — Да, мы с твоим папой были хорошими друзьями.       — А как вы с ним познакомились? Вы же жили в разных странах и по идее никак не могли встретиться!       — В свое время он частенько приезжал в Лондон по работе. А однажды я встретила его на улице. Он попросил меня подсказать ему дорогу в одно место, поскольку как-то потерялся в городе. Ну а я с радостью помогла ему и успела разговориться с Джексоном. В конце встречи мы и вовсе обменялись номерами и часто созванивались.       — То есть, потом вы встречались с ним еще раз?       — Верно. Мы общались каждый раз, когда он приезжал сюда. Джексон рассказывал о жизни в Штатах, а я помогала ему освоиться здесь. Показала весь город. И постепенно между нами завязались дружеские отношения.       — А вы случайно не были влюблены в него?       — Нет, что ты! — скромно хихикает Алисия. — Твой папа, конечно, был очень привлекательным мужчиной, но для меня он был исключительно другом.       — А как давно вы знали его до того, как мама познакомилась с ним?       — Почти с того же момента, с какого я была знакома и с Гильбертом.       — Вот как!       — Они не знали друг друга, но пару-тройку раз люди отца Элеанор ловили меня на разговоре с Джексоном и рассказывали ему об этом. За что потом Гильберт устраивал мне скандал. Ибо как ты уже знаешь, он думал, что я не имею права общаться с мужчинами. Мол, в моей жизни должен быть только Гильберт. И ему было плевать на мои объяснения, что Джексон был всего лишь моим другом, который приехал сюда по делам.       — И насколько я понимаю, папа познакомился с мамой уже после того как вы сбежали от Гильберта?       — Да, именно так. Прошло около двух лет с того момента… Тогда мы с Лиззи поехали в Штаты по приглашению твоего отца. Правда, приглашал он лишь меня, но я все равно взяла сестренку с собой. Отец с матерью заплатили за нашу поездку, которую мы очень долго ждали. На которую долго откладывали деньги.       — А мама хотела ехать в Штаты?       — Да, когда я рассказала, куда поеду, то моя сестренка уговорила меня взять ее с собой и попросила отца и мать оплатить ей билет.       — Вот как…       — Одна она боялась ехать в чужую страну. Поэтому мы с Элизабет поехали вдвоем. Хотя тогда я тоже приехала в Штаты впервые и ничего там не знала.       — И потом, как я понимаю, папа и мама все-таки встретились?       — Встретились, — загадочно улыбается Алисия. — Я позвонила Джексону после своего приезда в Кингстон, где ты жила, когда была еще маленькой, и договорилась с ним о встрече. Ну а твоя мама решила пойти со мной из любопытства. Захотела познакомиться с тем парнем, который пригласил меня в Штаты. И…       Алисия пожимает плечами.       — Раз уж так получилось, я воспользовалась случаем и познакомила твоего отца с мамой, — добавляет Алисия. — И заметила, что между ними почти сразу проскочила некая искра.       

***

      Четырнадцатое июля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.       — О, привет, Алисия! — с легкой улыбкой дружелюбно произносит симпатичный кареглазый мужчина с темными волосами, который носит одежду, что присуще моде восьмидесятых годов. — Наконец-то ты приехала!       — Привет, Джексон, — со скромной улыбкой отвечает молодая девушка с длинными каштановыми волосами и серыми глазами по имени Алисия. — Давно не виделись.       Спустя пару секунд Алисия отстраняется от мужчины по имени Джексон после дружеских объятий.       — Я уже успела соскучиться по тебе, — признается Алисия.       — Я тоже скучал по тебе, — уверенно говорит Джексон. — Что-то ты совсем пропала и почти не звонила мне.       — Ох, да ты не обижайся, пожалуйста, — машет рукой Алисия. — У меня было столько дел, и я крутилась как белка в колесе.       — Понимаю… Я тоже в последнее время был очень занят.       — Много работы?       — Да. Только сейчас смог найти возможность как следует отдохнуть.       — Я тоже. Уже давно хотела приехать в Кингстон, но смогла сделать это только лишь сейчас.       — Ну главное – ты наконец-то приехала.       — Да.       Джексон и Алисия скромно улыбаются друг другу, пока в этот момент недалеко от них находится юная девушка, с которой пришла подруга этого мужчины. Создается впечатление, что эти девушки – сестры, поскольку у них есть кое-какие похожие черты лица. Поскольку незнакомка никогда раньше не видела Джексона, то сейчас она скромно стоит в стороне и глазеет по сторонам, согнув руки в локтях и терпеливо ожидая, когда девушка из ее компании поговорит со своим другом.       — Кстати, ты как долетела? — интересуется Джексон. — Перелет был утомительным?       — Слава богу, хорошо, — уверенно отвечает Алисия. — Да, полет был долгим, но я уже отдохнула после него.       — Живешь в отеле?       — Да, нашла здесь один недорогой и остановилась там.       — Понятно…       — Ну а ты как тут живешь?       — Я поживаю неплохо. Дела идут хорошо.       — Как твой отец поживает? Он в добром здравии?       — И у папы тоже все прекрасно. Здоровье у него просто отменное, и он все еще не может усидеть на одном месте.       — Он довольно подвижный человек, — скромно отмечает Алисия.       — Согласен. Он просто ненавидит ничего не делать. Это сравнимо для него с пыткой.       — Есть такие люди.       — Его любимая фраза: «Движение – жизнь!»       — Думаю, в чем-то он и прав.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Что-нибудь изменилось в твоей жизни? — интересуется Алисия.       — А что могло случиться? — слегка хмурится Джексон.       — Ну… Э-э-э… Может, произошло что-то такое, о чем я еще не знаю?       — Да нет, ничего не случилось… — пожимает плечами Джексон. — Я по-прежнему много работаю, зарабатываю деньги и хожу на свидания с девушками в свободное время.       — Девчонки до сих пор не дают тебе проходу и сражаются за твое сердце?       — Да, но пока что ни одна не зацепила меня. Все мои романы с ними очень короткие.       — Сам бросаешь? Или тебе сердце разбивают?       — Когда как. Но в основном бросаю я.       — Вот как!       — Надоедают они мне! Вот я и бросаю их.       — Понимаю.       — Я не расстраиваюсь и не переживаю из-за неудач в отношениях. А вот папа нервничает.       — Почему это?       — Да боится, что я останусь один. Он во всю поторапливает меня с женитьбой и говорит, что хочет понянчить внуков в самое ближайшее время.       — Но ты ведь этого хочешь?       — Конечно, хочу! Только нет подходящей девушки!       — Ну ничего, еще встретишь свою единственную и подаришь своему отцу внуков, — скромно улыбается Алисия. — Ты – парень очень видный… Рано или поздно найдется девушка, которая сделает тебя счастливым.       — Когда-нибудь… — пожимает плечами Джексон. — Хотя сейчас женитьба не моя главная задача. Сейчас мне хочется встать на ноги и построить свою карьеру, чтобы начать зарабатывать хорошие деньги.       — Это правильно. Мужчине крайне необходимо зарабатывать деньги, потому что он должен обеспечивать жену и детей.       — Поэтому я должен быть готовым. Моя женщина должна жить в достатке и не быть вынужденной считать каждый цент и думать, купить ли ей то или же другое.       — Мудрый ты парень, приятель, — уверенно отмечает Алисия.       — Папа всему научит. Он у меня очень умный человек, который никогда не посоветует плохого.       — Это верно.       Джексон с легкой улыбкой бросает взгляд в сторону и видит молодую высокую девушку с черными волосами, стоящую в сторонке и думающую о чем-то своем. И тот факт, что он не видит ее лица, заставляет его почувствовать любопытство и желание узнать, как выглядит эта девушка.       — Слушай, Алисия, ты вроде бы пришла с той девушкой… — задумчиво говорит Джексон.       — С какой девушкой? — слегка хмурится Алисия.       — С той!       Джексон указывает на молодую девушку.       — Ах да, я пришла с ней, — скромно улыбается Алисия.       — А почему она стоит в сторонке? — удивляется Джексон.       — Стесняется, наверное. — Алисия приподнимает руку, глядя на стоящую в сторонке девушку. — Лиззи, иди к нам! Что же ты стоишь там в сторонке и грустишь?       Девушка быстро отбрасывает свои мысли в сторону и подходит к Алисии, которая приобнимает ее за плечи.       — Я здесь, — скромно произносит девушка, бросив Алисии легкую улыбку.       — Джексон, позволь мне представить тебе мою младшую сестренку Элизабет, — мягко говорит Алисия.       — Это твоя сестренка? — округляет глаза Джексон.       — Да, моя любимая сестренка Лиззи.       — Ух ты…       Алисия переводит взгляд на девушку по имени Элизабет.       — Лиззи, это Джексон Кэмерон, — представляет Алисия. — Мой хороший друг, про которого я тебе говорила.       Элизабет в первый раз за все время переводит взгляд на Джексона и сразу же понимает, что не может отвести его. Этот человек чем-то привлекает ее и заставляет нежное девичье сердечко биться намного чаще. Этот высокий, красивый мужчина с очаровательной улыбкой, темными густыми волосами и чарующими каре-зелеными глазами почти сразу сражает ее наповал.       Впрочем, сам Джексон также не может отвести взгляд от этой сероглазой девушки, которая привлекает его внимание. Юная красавица с самым красивым личиком из всех, что он когда-либо видел, сражает его за считанные мгновения. Она так сильно отличается ото всех его предыдущих пассий, которые хоть и были абсолютно разные, но в чем-то все же похожие. А вот в Элизабет нет ничего из того, что было у них. И это сравнение идет как раз в ее пользу! Джексон сразу же понимает, что был бы не против пообщаться с этой милой девушкой, которая оказывается сестрой его хорошей подруги.       Алисия с интересом наблюдает за этими двумя и сразу же замечает, что между ее сестрой и другом зарождается некая химия, а они не могут оторвать друг от друга свой зачарованный взгляд. Конечно, девушка вовсе не планировала сводить Элизабет с Джексоном, но все же была бы рада видеть их вместе. По ее мнению, вместе они выглядели бы очень здорово. Оба молодые, красивые и уже долгое время одинокие. Мужчина не спешит заводить отношения и ищет свою единственную. Да и девушка внимательно присматривается ко всем своим ухажерам, но пока что не находит среди них того, кто понравился бы ей. Так что… Алисия даже рада, что ее младшая сестра отправилась на встречу с Джексоном вместе с ней и только что познакомила их друг с другом.       А поскольку молчание в воздухе немного затягивается, то старшей из сестер Томпсон приходиться заговорить первой, ибо слишком увлеченные рассматриванием друг друга Джексон и Элизабет, кажется, не собираются это делать.       — Э-э-э, ребята, с вами все в порядке? — немного неуверенно спрашивает Алисия, наблюдая за Джексоном и Элизабет. — Скажите хоть что-нибудь!       Алисия машет рукой перед лицами Элизабет и Джексона.       — Ребята, вы меня слышите? — чуть громче интересуется Алисия. — Я все еще здесь!       Спустя пару секунд Джексон первым приходит в себя и все-таки находит в себе силы отвести взгляд от Элизабет, которая тем временем продолжает смотреть на него, немного покраснев из-за чувства стеснения и некого страха заговорить с таким милым, как ей кажется, человеком, который очень даже хорош собой.       — Э-э-э, да, все хорошо… — тихо прочистив горло, задумчиво произносит Джексон. — Прости, Алисия… Задумался кое о чем…       — Ничего страшного, — скромно улыбается Алисия.       — Слушай, Алисия… А ты не говорила мне, что у тебя есть такая хорошенькая и милая сестренка.       — Да, но теперь ты все знаешь.       — Но почему я ничего не знал про нее?       — Прости, Джексон. Не было момента.       — Ты была просто обязана рассказать про такую симпатичную девушку.       — Кстати, прости, что не сказала о том, что приведу ее.       — Господи, Алисия, как ты можешь извиняться?       — Ты не будешь против, если Элизабет составит нам компанию?       — Конечно, нет! Я буду только раз завести новое знакомство. Буду рад познакомиться с этой девушкой поближе.       — Она боится оставаться здесь одна.       — Боится?       — Да, ведь моя сестра приехала сюда в первый раз и совсем не знает город и Штаты вообще. Лиззи попросила меня взять ее с собой, а я не смогла отказать ей. Ее не смутило то, что я собираюсь встретиться со своим другом.       — Полагаю, вы очень хорошо ладите между собой.       — О, еще как! — скромно улыбается Алисия. — Да, мы с Элизабет и ругаемся время от времени, но все равно продолжаем оставаться самыми лучшими подружками.       — Это верно… — скромно, тихо произносит Элизабет, кивнув с легкой улыбкой. — Мы с Алисией всегда были очень близки и помогаем друг другу во всем.       — Я всем сердцем обожаю свою маленькую сестренку и готова любого порвать, если кто-то посмеет ее обидеть.       — Ну уж я не собираюсь ее обижать, — уверенно отвечает Джексон.       — Я и не сомневаюсь!       — Наверное, это и правда здорово – иметь сестренку или братика, — с легкой улыбкой предполагает Джексон.       — Порой трудно, но замечательно, — скромно отвечает Элизабет, сложив руки перед собой.       — Вот у меня вот нет братьев и сестер.       — Нет?       — Да, даже двоюродных братьев и сестер нет. Хотя в детстве мне иногда хотелось иметь кого-то родного, с кем можно было поиграть и поговорить о чем-нибудь сокровенном.       — Ваши родители не захотели?       — Нет, к сожалению, моя мама умерла, когда я еще был ребенком.       — Умерла? — округляет глаза Элизабет. — Ох, как жаль…       — А во второй раз отец жениться не захотел. Так что… Именно поэтому у меня никого нет. Ни сестренки, ни братика.       — Понятно…       — Ну а у меня вот есть такая хорошенькая сестренка, которую я очень люблю, — мягко говорит Алисия, приобняв Элизабет и прижав ее к себе.       — Здорово, — слегка улыбается Джексон.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Кстати, мне кажется, что мы так и не познакомились… — задумчиво говорит Элизабет, приложив палец к губе.       — Ну вроде того, — пожимает плечами Джексон.       — Вас зовут Джексон? Я правильно расслышала?       — Да-да, мое имя – Джексон Кэмерон.       — А я – Элизабет… Элизабет Томпсон…       Элизабет бросает легкую улыбку, на мгновение опустив взгляд вниз.       — Очень приятно познакомиться с вами, Элизабет… — немного неуверенно говорит Джексон. — Э-э-э, простите… Мисс Томпсон…       — Мне тоже… — дружелюбно произносит Элизабет. — Мистер Кэмерон…       С этими словами Элизабет и Джексон скромно пожимают друг другу руку, чтобы поприветствовать друг друга, сразу же почувствовав некое тепло, исходящее из их ладоней и распространяющее по всему телу, и будучи одержимыми какой-то неловкостью. Однако несмотря на это, они оба все равно хотели бы продолжить этот разговор и найти хотя бы глупую причину для того, чтобы немного поговорить.       — Значит… — немного неуверенно произносит Джексон. — Вы… Приехали сюда с Алисией?       — Да, мы приехали на пару недель, — со скромной улыбкой пожимает плечами Элизабет. — Отдохнуть и посмотреть на город.       — Я так понимаю, вы здесь впервые?       — Да, это моя первая поездка за границу.       — Я так и понял.       — Мы с сестрой захотели провести время вместе. Где-нибудь вдали от родителей.       — Вот как!       — К тому же, некоторое время назад Алисия вернулась к нам домой после того как пережила болезненный разрыв со своим возлюбленным.       — Возлюбленным? У Алисии кто-то был?       — Да, один мужчина. Она несколько лет жила с ним, но недавно они разбежались.       — И она расстроена из-за этого разрыва?       — Да, для нее это был болезненный момент. Так что… Я стараюсь поддерживать ее как только могу. Да и мама с папой делают все, что могут. Они-то как раз и предложили ей куда-нибудь съездить и развеяться. А мы с Алисией подумали, поговорили и решили поехать куда-нибудь вдвоем.       — Надо же… — Джексон переводит взгляд на Алисию. — Не знал, что ты была в отношениях.       — Э-э-э, да… — с грустью во взгляде неуверенно произносит Алисия. — Я очень долго была в отношениях с тем мужчиной. И действительно жила с ним.       — Тебе было хорошо с ним?       — Д-да… Очень хорошо. Он… Часто дарил мне всякие подарки, возил по красивым местам, исполнял любое мое желание…       — Он что, богач?       — Да, мой бывший возлюбленный был обеспеченным мужчиной. Мог многое себе позволить.       — Я видела его мельком, но близко никогда с ним не общалась, — признается Элизабет. — А вот мама с папой часто с ним разговаривали и посчитали его хорошим человеком после первой же встречи. И очень радовались, что моей сестре удалось встретить этого мужчину.       — С каждым днем я все больше была уверена в том, что вот-вот выйду замуж, — добавляет Алисия. — Но нет… В какой-то момент отношения дали трещину, и мы разошлись… Со скандалом, должна признаться.       — Надо же… — качает головой Джексон, с сочувствием во взгляде смотря на Алисию, и мягко гладит ее плечо. — Мне очень жаль, Алисия…       — Спасибо, но сейчас мне уже немного легче, — скромно улыбается Алисия. — Все-таки он не последний мужчина в моей жизни.       — А ты долго с ним встречалась?       — Да, очень долго. Еще со студенческих времен.       — Надо же…       — Да, но к счастью, у меня есть поддержка семьи, которая помогает мне пережить этот разрыв. А родители всегда говорят мне, что я не должна терять надежду и еще встречу хорошего человека.       — Держись, дорогая, — уверенно говорит Джексон. — И помни, что однажды ты обязательно встретишь мужчину, который будет достоин тебя и твоих руки и сердца.       — Дай бог, Джексон, — пожимает плечами Алисия. — Я пока что не теряю надежду. Но и не собираюсь никому навязываться.       — Не переживай, ты молодая и красивая девчонка! Еще встретишь своего любимого.       — Да ладно, приятель, все в порядке. Сейчас я предпочитаю не думать об этом и наслаждаться отдыхом в Америке со своей сестрой.       — Тебе здесь нравится?       — Очень нравится. По крайней мере, мне очень нравится этот городок.       — М-м-м, ты еще не была где-нибудь в Нью-Йорке или Майами. Знаешь, как там здорово!       — А ты разве был?       — Нет, но слышал, что там здорово.       — Дай бог, однажды я смогу поехать туда.       — Кто знает, может, ты встретишь свою судьбу именно в этой стране. А потом переедешь сюда, и мы с тобой будем намного чаще встречаться и общаться.       — Нет, Джексон, пока что я не хочу начинать новые отношения… Ибо… Рана слишком сильная и еще не зажила.       — Ну что ж, как хочешь! Я все прекрасно понимаю.       — Знаешь, из-за расставания я впала в депрессию и лишний раз из дома не хотела выходить. Но сейчас я понимаю, что надо начать выходить в свет и развлекаться.       — Вот это ты правильно мыслишь! — одобрительно кивает Джексон. — Надо продолжать жить! Да, расставание – это всегда больно, но помни, что таких разрывов в жизни может быть едва ли не сотни.       — Это верно. Поэтому я решила, что лучше буду наслаждаться жизнью и проводить время в прекрасной компании.       — Если что, я могу с радостью стать вашим с мисс Томпсон гидом и показать некоторые хорошие места, где можно развлечься, вкусно поесть и послушать хорошую музыку за небольшие деньги.       — О, это было бы здорово… — заметно оживляется Элизабет. — Алисия бывала в Штатах один или два раза, а вот я приехала сюда впервые и совсем ничего не знаю. Может быть, вы и правда покажете нам город? Заодно поболтаем и познакомимся поближе.       — С большим удовольствием. Мы с Алисией как раз договорились прогуляться по городу, поболтать и узнать, как у нас дела. Но раз уж она пришла с вами, то я почту за честь показать город такой милой и очаровательной девушке, как вы.       Элизабет с широкой улыбкой опускает взгляд вниз, мгновенно залившись краской, пока Джексон с интересом рассматривает юную девушку.       — Ну все, Кэмерон, хватит, — шутливо говорит Алисия, приобняв Элизабет за плечи. — Не смущай мою Лиззи! Она у меня и так слишком скромная.       — А разве я сказал что-то плохое? — с невинной улыбкой разводит руками Джексон. — Просто отметил, что у тебя очень красивая сестренка.       — Так, давай-ка мы лучше прогуляемся по городу и посмотрим, что здесь есть.       — Что ж… В таком случае я предлагаю нам забыть обо всем плохом и начать нашу незабываемую экскурсию по улицам этого города прямо сейчас.       — Мы согласны, — скромно улыбается Элизабет.       — Да, веди нас, капитан! — восклицает Алисия.       — Тогда вперед! — с гордо поднятой головой произносит Джексон, указав рукой куда-то в сторону. — Прошу, девушки.       Алисия и Элизабет с легкой улыбкой переглядываются между собой и направляются куда-то вместе с Джексоном. Мужчина начинает охотно рассказывать девушкам о самых лучших местах в городе, в котором по меркам восьмидесятых годов двадцатого века все выглядит вполне себе современно.       Нельзя не заметить, что этот темноволосый красавец начал немного выпендриваться после того как увидел младшую сестру своей подруги и понял, что она его чем-то привлекает. Иногда он может в открытую говорить о своих достоинствах и совершенно не стесняться утверждать, что является самым главным красавчиком этого небольшого городка, дабы немного покрасоваться перед той, что ему понравилась. И пока Алисия скромно хихикает и иногда пытается спустить своего приятеля с небес на землю, Элизабет не перестает скромно улыбаться, продолжает с интересом слушать этого привлекательного, столь уверенного в себе мужчину, время от времени зачарованно смотреть на него и задавать какие-то вопросы.       

***

      — М-м-м, надо же… — скромно улыбается Ракель.       — Мне даже хотелось оставить этих голубков одних, чтобы они смогли немного пообщаться. Но вместо этого Джексон провел для нас экскурсию по городу и показал кое-какие потрясающие места. — Алисия скромно хихикает. — Хотя эти двое явно мечтали остаться наедине и отправить меня куда подальше, чтобы я не мешала им не только переглядываться, но еще и общаться.       — Эта была любовь с первого взгляда?       — Думаю, да. Твои родители обменялись номерами и начали очень часто встречаться после этого случая. — Алисия по-доброму усмехается. — А я в шутку говорила, что начинаю ревновать, потому что эти двое будто забыли о моем существовании.       — Жаль, что у папы не было друга, с которым вы могли бы скоротать время, — задумчиво говорит Ракель.       — Не беспокойся, милая, иногда они все-таки вспоминали обо мне. Правда, больше говорили друг о друге. Особенно моя сестренка. Она вообще могла часами говорить о твоем отце и стремилась узнавать о нем как можно больше. — Алисия качает головой. — Влюбилась девочка… И выражала эта слишком открыто и бурно. Могла во всех подробностях рассказывать о каждом своем свидании.       — Надеюсь, она вас не утомила? — шутливо интересуется Ракель.       — Нет, я с радостью слушала ее. С кем еще Элизабет могла так открыто поговорить о том, что с ней происходило. Отцу и матери не расскажешь абсолютно все секреты. А рассказывать подобное сестренке вполне нормально. Вот мы, девочки, и обсуждали твоего папу.       — А вы всегда были дружны с моей мамой и считали друг друга подружками до того, как поругались?       — Да, мы с Элизабет всегда были очень близки, делились всеми секретами и помогали друг другу. Хотя у нас с сестрой был довольно разный характер: твоя мама была по натуре более романтичная, сентиментальная и очень скромная, а вот я была более общительная, активная и решительная. Являлась скорее реалистом и смотрела на вещи трезво, а не через розовые очки.       — Ясно…       — Возможно, это – причина, почему мы с ней довольно часто ругались и о чем-то спорили, когда были маленькими.       — Вы ругались?       — Да, было дело. Но несмотря ни на что, она всегда была для меня самым дорогим человеком. Моей родной сестрой, которую я любила всем сердцем.       — Мне кажется, очень редко можно найти братьев и сестер, которые никогда в жизни не ругались и даже не дрались, — с легкой улыбкой предполагает Ракель.       — Верно, но даже если мы с твоей мамой ругались и порой дрались из-за какой-нибудь игрушки или одежды и косметики, которые не могли поделить, мы все равно любили друг друга и были готовы порвать любого, кто захочет обидеть нас. Как и любые сестры.       — Бабушка с дедушкой постарались?       — Возможно. Они всегда старались делать так, чтобы мы были дружны. Отец с матерью никогда не выделяли кого-то из нас и радовались всем нашим успехам. Не обесценивали кого-то и что-то. Они всегда заставляли нас помнить, что мы – сестры. И лично я никогда не забывала этого. Даже тогда, когда Элизабет обвинила меня во всех грехах и прогнала прочь.       — Всегда было интересно узнать, почему она вдруг обозлилась на всех и разругалась с вами, с папой, с родителями, с дедушкой Фредериком…       — Кто знает, милая… — тяжело вздыхает Алисия. — Тогда все наше внимание было обращено на тебя. Ты была маленькая, и тебе требовались любовь и забота. Вот мы не особо обращали внимания на ситуацию в их семье. Заметили лишь тогда, когда моя сестра перешла все границы. Деверь начал часто жаловаться на нее. Но увы, мы ничего не могли сделать.       — А вы или мама не пробовали встретиться и поговорить хотя бы раз до того, как она погибла?       — Нет, я так и не увиделась с Элизабет после нашей последней ссоры. Хотя если бы я знала, что она погибнет таким трагическим образом, то сделала бы все возможное, чтобы наладить с ней отношения и дать понять, что всегда буду любить ее и не забывать, что она – моя младшая сестра.       — Мне жаль, что все так вышло. Правда, жаль.       — Ах, милая… — Алисия издает тяжелый вздох с грустью во взгляде. — Я так скучаю по ней… С момента ее смерти прошло столько же, сколько и с момента убийства Гильберта. Шестнадцать лет… И все эти годы я тоскую по сестре так же сильно, как и по мужу.       

***

      Седьмое марта тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       Несколько минут назад прямо на глазах родственников и самых близких друзей гробы с телами покойных Джексона и Элизабет были закопаны рядом друг с другом. Теперь на этом месте стоят черные надгробные плиты, на котором написаны их полные имена, годы жизни и разные надписи. Например, у мужчины она звучит так: «Любимый сын, заботливый муж и чудесный отец». А на надгробье женщины написано: «Обожаемая дочь, прекрасная жена и заботливая мать». Еще ранее оба покойных были отпеты в церкви, что находится недалеко от кладбища, на котором похоронили супругов Кэмерон.       Все, кто пришел проводить Элизабет и Джексона в последний путь, захватили с собой небольшие букеты цветов. Гости поголовно одеты в черную одежду, символизирующую ношение траура по двум прекрасным людям. Платья, брюки, юбки, рубашки, пиджаки… А кто-то из женщин носит на голове маленькие шляпки или какие-то обручи. Минимум косметики или ее полное отсутствие, убранные в пучки или хвосты волосы, маленькие сумочки и небольшие платочки. Вот как выглядят и что принесли с собой представители женского пола.       На лицах каждого из присутствующих можно легко увидеть огромную печаль. Все они чувствуют себя полностью опустошенными, а кто-то не до конца верит, что такие молодые и прекрасные люди закончили свой жизненный путь в таком раннем возрасте при таких ужасных обстоятельствах. Может, кто-то сейчас и хотел бы во весь голос закричать о своей невыносимой боли, но все стараются как-то сдерживать себя.       Несмотря на то, что Элизабет родилась в Лондоне и являлась англичанкой, ее вместе с Джексоном похоронили на кладбище в Кингстоне, небольшом городке в Соединенных Штатах Америки, где долгое время проживала эта пара. Сюда приехали все родственники покойных женщины и мужчины и многие их самые близкие друзья, которые глубоко потрясены смертью этих чудесных людей и бросили все свои дела, чтобы проводить супругов в последний путь. Супругов, которые собирались разводиться…       Да, незадолго до своей смерти Элизабет и Джексон хотели развестись и много ссорились из-за вопроса о проживании их маленькой дочери Ракель с одним из родителей. Однако они так и не успели начать свой бракоразводный процесс, поскольку погибли, когда попали в автокатастрофу, на полной скорости врезавшись в грузовик. Конечно, тот факт, что люди, которые на дух не переносили друг друга, оказались в одной машине, несколько настораживает и заставляет задаваться вопросом о том, как такое могло произойти. Однако сейчас никто об этом не думает. Все мысли присутствующих на похоронах только о том, что они мертвы. Что Элизабет и Джексона больше нет.       — Господи, они же были такие молодые… — со слезами на глазах сокрушается Тиффани, мать покойной Элизабет, которая стоит в обнимку со своим мужем и отцом своей младшей дочери Тимоти. — Почему именно они? Почему?       — Вот уж никогда бы не подумал, что однажды буду находиться на похоронах своего собственного ребенка, — с грустью во взгляде низким подавленным голосом признается Тимоти.       — Господи, я не могу в это поверить… Все происходящее кажется мне страшным сном. — Тиффани тихо шмыгает носом. — Я хочу проснуться, но не могу. У меня сердце разрывается, стоя рядом с могилой моего ребенка.       — Элизабет мертва… Моя младшая дочь мертва… — Тимоти качает головой. — Боже, я до сих пор не могу смириться с этим.       — Я же вроде только недавно держала ее на руках… Когда она только родилась… Когда была совсем крошкой… А сейчас я стою перед ее могилой и не верю, что это происходит…       — За что нам такое наказание? Неужели мы в чем-то согрешили, раз Господь забрал у нас дочь?       — Я и сама не понимаю, чем мы так разгневали Бога, раз Он забрал у нас нашу девочку.       Тиффани утыкается носом в плечо Тимоти и начинает тихонько плакать, пока тот крепко обнимает ее и мягко гладит по голове с надеждой как-то успокоить свою жену, даже если и ему самому нужен кто-то, кто утешил бы его.       — Лиззи, моя маленькая девочка… — слегка дрожащим голосом произносит Тиффани. – Почему? Почему ты нас покинула?       — Элизабет, доченька… — тихо произносит Тимоти, едва сдерживая слезы и крепко прижимая к себе Тиффани. — Почему ты так поступила со мной и своей мамой? Почему?       В этот момент стоящая рядом со своими родителями Алисия также утешает Тиффани и Тимоти как только может, время от времени подтирая слезы под глазами.       — А я помню ее еще совсем маленькой… — с грустью во взгляде говорит Алисия, тихо шмыгает носом и бросает мимолетную улыбку. — Помню, как мы с ней ругались из-за кукол, одежды и прочих вещей, которые никак не могли поделить…       — Мы и сами это прекрасно помним… — задумчиво говорит Тиффани.       — И я видела, как она росла и становилась все красивее и красивее с каждым днем. То была маленькая девочка, а потом стала привлекательной взрослой женщиной.       — Да, дочка… — тяжело вздыхает Тимоти, приобняв Алисию за плечи и мило поцеловав ее в висок. — Твоя сестра становилась все прекраснее с каждым днем.       — Неудивительно, что парни всегда обращали на нее внимание.       — Да… Поклонников у нее всегда хватало. Высокая, стройная, красивая…       — Всегда была скромной и воспитанной… Умной…       — Верно…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Тиффани и Алисия крепко прижимаются к Тимоти и тихонько плачут у него на плече.       — Я помню, как мы умилялись, когда Элизабет произнесла свои первые слова, — признается Тимоти. — Как она начала ходить… Помню все, что она делала в первый раз и потом гордо демонстрировала нам свои результаты.       — Я тоже многое помню… — тихо вздыхает Алисия.       — У меня до сих пор сохранились все ее рисунки, которые она рисовала, когда была малышкой… — чуть дрожащим голосом говорит Тиффани, немного поправив свою маленькую черную шляпку с вуалью. — И когда я недавно рассматривала их, то мне стало еще хуже. Сердце сжималось от мысли, что моей дочки больше нет. Что моей Лиззи больше нет рядом…       — Конечно, в последнее время она нас очень сильно огорчала, но мы все равно не перестали любить ее, — с грустью во взгляде говорит Тимоти. — Лиззи была нашим маленьким ангелочком, которого я всегда буду любить.       — Господи, как же у меня болит сердце, когда мы говорим о нашей дочери в прошедшем времени… — издает негромкий всхлип Тиффани и еще крепче обнимает Тимоти. — Это просто невыносимо!       — Знаю, Тиффани, знаю. Мне и самому в это не верится.       — Мне так жаль, что я не успела наладить с ней отношения или хотя бы просто поговорить с ней… — тяжело вздыхает Алисия, бросив грустный взгляд на надгробную плиту с именем Элизабет. — До последнего злилась, что она ни во что меня не ставила… Оттягивала момент примирения… И я не успела это сделать. Потому что моя сестренка мертва…       — Ах, Алисия, мы и сами жалеем, что поступили так с твоей сестрой, — тихо говорит Тиффани. — Не надо было слушать ее… Не надо было забывать про нее и позволять ей жить как она хочет. Мы должны были сделать все, чтобы привести Элизабет в чувства и дать ей понять, что она вела себя некрасиво. По отношению к мужу и дочери…       — Если бы я за некоторое время до ее похорон знала, что она умрет, то обязательно пошла бы к ней и поговорила обо всем. Не важно, поняла бы она меня или нет! Я бы в любом случае почувствовала облегчение. И не так сильно корила себя за то, что было между мной и Лиззи.       — В любом случае мы простили ее за все и надеемся, что земля ей будет пухом, — с грустью во взгляде отвечает Тимоти. — Пусть Господь тоже простит ей все грехи.       — Пусть так и будет.       — Думаю, она сейчас видит и слышит нас где-нибудь на небесах и знает, как сильно мы ее любим, — тяжело вздыхает Тиффани.       — И знает, что мы простили Лиззи за все, что она сделала, — добавляет Алисия.       — Надеюсь, что наш ангелочек чувствует себя хорошо там, где сейчас находится ее душа. Надеюсь, она обрела покой где-то на небесах.       — Покойся с миром, сестренка, — с легкой улыбкой мягко говорит Алисия. — Мы все очень любим тебя, несмотря ни на что. И никогда не забудем о тебе. Ты навсегда останешься в наших сердцах.       — Мы любим тебя, Элизабет, — уверенно говорит Тимоти.       В очередной раз тяжело вздохнув и подтерев слезы под глазами маленьким платочком, Алисия, Тимоти и Тиффани обнимают друг друга, чтобы оказать поддержку, в которой каждый из них сейчас так сильно нуждается. После этого они кладут по одному букету цветов, которые каждые из них сейчас держит в руках, рядом с надгробными плитами Элизабет и Джексона, похороненные рядом друг с другом.       К этому моменту на их могилах уже и так скопилось достаточно разных цветов, которые принесли все те, кто здесь находится, прощаются с покойными и о чем-то разговаривают друг с другом, стараясь как-то утешить друг друга или как-то отвлечься от грустных мыслей, чтобы не сойти с ума из-за переживаний.       А некоторое время спустя к семейству Томпсонов, нервно теребя пуговицу на своем черном пиджаке, подходит не менее подавленный Фредерик Кэмерон – отец покойного Джексона. Мужчина, который в последнее время обзавелся огромным количеством седых волос на голове, не легче них переживает смерть родного сына и невестки. Точнее, ему еще сложнее. Поскольку мужчина много лет уже похоронил свою любимую жену Розеллу, которую он может видеть только лишь на фотографиях, что есть у него дома. После смерти единственного сына из родных у него осталась только маленькая внучка Ракель, которая стала сиротой из-за смерти своих родителей, но пока что не знает об этом.       — У меня сердце сжимается, глядя на эти могилы… — с грустью во взгляде признается Фредерик. — Не верю, что у меня практически никого не осталось. Много лет назад похоронил жену, а теперь пришел к сыну на кладбище и стою возле его могилы.       — Мы шокированы смертью нашей дочери не меньше, чем вы – смертью своего сына, — с такой же грустью во взгляде говорит Тимоти.       — Никому не пожелаешь пережить смерть собственного ребенка. Это худшее наказание, которое только может быть.       — Наверное, мы так и не сможем принять то, что наша дочь умерла, — издает тихий всхлип Тиффани. — Мне до сих пор кажется, что все это лишь наш ночной кошмар. Кажется, что я вот-вот проснусь, и с моей Лиззи все будет хорошо.       — Ах, миссис Томпсон, я и сам мечтаю осознать, что это сон и увидеть Джексона живым… — тяжело вздыхает Фредерик. — Хочу поговорить с ним… Вспомнить некоторые моменты из детства… Посмотреть его детские фотографии…       — Теперь нам будет больно смотреть на фотографии наших детей, зная, что они лежат в могиле.       — Я до сих пор не могу забыть тот шок, который испытал в тот день, когда мне позвонили из полиции и сообщили, что Джексон погиб в автокатастрофе. Даже в глазах на мгновение потемнело. А потом еще и давление подскочило…       — Тиффани вообще чуть не потеряла сознание, когда мы пришли на опознание и увидели тело Элизабет и ее личные вещи, — признается Тимоти.       — Понимаю, — кивает Фредерик.       — В моей жизни было много событий. Но ничто не могло заставить меня заплакать. Я всегда стойко держался. Но узнав о смерти Элизабет, меня будто прорвало. Я плакал и не мог остановиться.       — Ох, я плачу каждый раз, когда смотрю фотографии своего сына с того дня, как мне сообщили, что его больше нет.       — А я до сих пор ругаю себя за то, что так и не успела помириться с Элизабет и уговорить ее перестать мучить Джексона, — крепко обняв себя руками, признается Алисия. — Ругаю себя за то, что так и не решилась попытаться поговорить с ней.       — Но с Джексоном вы продолжили общаться.       — Да, но за некоторое время до его смерти мы очень мало общались. И говорили только лишь про Ракель. Хотя я точно знала, что Джексон был решительно настроен на развод. Говорил, что не хотел жить с этой женщиной и не мог терпеть ее истерики.       — Однако он совсем этого не хотел, потому что в глубине души любил вашу сестру.       — Он дал бы Элизабет шанс, если бы она поняла свои ошибки и исправилась. Но моя сестра, видно, не хотела ничего менять.       — И если честно, я до сих пор удивлен, что они оказались в одном автомобиле в день аварии, — признается Фредерик.       — Я тоже, но насколько мне известно, Элизабет жила в квартире вашего сына и никуда не собиралась съезжать. По крайней мере, на тот момент.       — Неужели они поехали оформлять развод вместе?       — Кто знает, мистер Кэмерон.       — Это очень странно… Джексон и Элизабет постоянно ругались, как кошка с собакой, но сели в один и тот же автомобиль и куда-то вместе поехали.       — Ох, мистер Кэмерон, теперь мы уже никогда не получим ответ на этот вопрос, — тяжело вздыхает Тиффани. — Только Джексон и Элизабет могли сказать, что между ними происходило за некоторое время до смерти, и почему они оказались в одной машине.       — Да, сейчас это уже не так важно… — с грустью во взгляде говорит Алисия, обняв себя руками. — Вряд ли бы нам стало легче от того, что услышали бы правду. Элизабет и Джексон все равно мертвы. Что мы могли бы изменить? Да ничего!       — Да, Алисия, ты права, — задумчиво говорит Тимоти. — Сейчас уже нет смысла гадать, почему так вышло. Как ты сказала, они все равно мертвы, и мы не можем ничего изменить.       — Горькая правда… — тяжело вздохнув, спокойно соглашается Фредерик.       Все члены семейства Томпсон и Фредерик бросают короткий взгляд на некоторых гостей, которые со слезами на глазах стоят напротив могил Элизабет и Джексона и кладут на них свежие цветы, а кто-то из них мягко проводит по надгробью рукой и перекидывается парой слов с родственниками погибших.       — Что же теперь будет? — задается вопросом Тиффани, нервно теребя свой черный клатч, который она держит в руках. — После смерти моих дочери и зятя… Как мы будем жить без наших кровиночек?       — Понятия не имею… — качает головой Фредерик.       — Эта рана слишком глубокая. Вы правильно отметили, что смерть собственного ребенка – это самое худшее, что может случиться с человеком.       — Да, а что будет с малышкой Ракель? — с ужасом во взгляде задается вопросом Фредерик. — Девочка осталась совсем одна и еще не знает, что ее отец с матерью погибли.       — Пока что лучше не говорить ей об этом, — с грустью во взгляде говорит Алисия.       — Но мы не можем скрывать это вечно!       — Ракель еще слишком маленькая для таких шокирующих новостей.       — Рано или поздно ей придется сказать, что мама с папой вовсе не уехали по делам.       — Знаю, но если она обо всем узнает, то это может привести к ужасным последствиям.       — Когда умерла моя жена Розелла, я сразу же сказал Джексону об этом и не стал ничего выдумывать. Да, он был еще очень маленьким, но я подумал, что так будет лучше.       — И как он это воспринял? — интересуется Тиффани.       — Не поверил и первое время много плакал. Но со временем научился жить без мамы. А я старался уделять ему все свободное время и быть матерью и отцом одновременно.       — То есть, вы считайте, что пора все объяснить Ракель?       — Ракель и так уже несколько раз спросила меня, почему я постоянно плачу и выгляжу таким грустным и совсем не улыбаюсь. Она явно понимает, что происходит что-то ужасное, и наверняка напридумывала себе всяких страшилок.       — Знайте, я думаю, нам надо проконсультироваться с психологом и узнать, как нам донести до Ракель эту страшную новость, — задумчиво говорит Тимоти. — И главное, когда…       — Я боюсь… — тихо произносит Алисия.       — Мы тоже боимся, но согласись, моя внучка имеет право знать, что ее родители погибли. И мы не можем вечно говорить ей, что мама с папой надолго уехали или что-то вроде того. Ракель может захотеть позвонить им или написать письмо.       — Но как мы это сделаем? Ее реакция может быть непредсказуемой!       — Главное – сказать, а там посмотрим, — спокойно говорит Фредерик.       — Надо все хорошенько обсудить.       — Не забывайте, что нам также надо решить, с кем она будет жить, — уверенно отмечает Тиффани. — Либо мы с Тимоти и Алисией можем увести Ракель в Лондон, а вы, мистер Кэмерон, сможете приезжать к ней в любое время и время от времени забирать к себе. Или наоборот: вы остаетесь здесь, а мы навещаем и помогаем вам в воспитании внучки.       — В любом случае я ни за что не брошу свою внучку и буду воспитывать ее, — уверенно заявляет Фредерик.       — Никто ее не бросит, мистер Кэмерон.       — Я безумно сильно люблю Ракель и буду делать все, чтобы дать ей все необходимое. По крайней мере, стараться. Потому что я все-таки не богатый человек и не могу растить ее как принцессу.       — Самое главное – одарить ее любовью и заботой. Дать понять, что мы всегда будем с ней и сделаем все, чтобы ей было хорошо.       — К тому же, она – единственная, кто остался у меня из семьи. Моя внучка – смысл моей жизни. Я буду жить только лишь ради нее.       — Может быть, ей лучше остаться все-таки с вами? — интересуется Алисия. — Вам хоть будет не так скучно жить, и у вас будет какая-то причина жить.       — Как хотите, дорогие мои. Если вы решите воспитывать ее сами, то я не буду против.       — Боюсь, что если мама с папой заберут Ракель в Лондон, то вы будете тосковать здесь и не сможете жить в одиночестве. У вас ведь нет ни жены, ни сына…       — Да, мистер Кэмерон, Алисия верно рассуждает, — уверенно соглашается Тимоти. — Пусть Ракель все-таки живет у вас, а мы с Тиффани и Алисией будем как можно чаще навещать девочку, привозить ей подарки и иногда забирать к себе в Лондон.       — Я с удовольствием заберу ее к себе, — спокойно отвечает Фредерик. — Обещаю сделать все, чтобы вырастить ее прекрасным человеком и дать ей то, в чем она нуждается.       — Мы тоже поможем всем, чем только сможем. Что-то купим, дадим денег, заберем девочку к себе…       — Спасибо большое, мистер Томпсон.       — И вообще, было бы здорово, если бы у нас появилась возможность переехать в Америку, — признается Тиффани. — Мы бы были намного ближе к Ракель и не тратили кучу денег на перелеты.       — Вы хотите переехать сюда?       — Хотя бы на время. Пока моя внучка не вырастет и не устроится в жизни.       — Да, но к сожалению, у нас нет такой возможности, — огорчает Алисия. — Папа работает в Лондоне, а чтобы купить здесь квартиру, нам потребуется очень много денег.       — Знаю, но я бы очень этого хотела.       — Увы, мы не настолько богаты, чтобы так легко все бросать и переезжать сюда. Иногда нам вообще не хватает денег на перелеты, и мы вынуждены отменять какие-то поездки.       — Я, конечно, и сам не богач, но все же помогу вам оплатить перелет, если вы захотите приехать сюда и навестить Ракель, — дружелюбно обещает Фредерик. — Дам сколько смогу… А если понадобится, возьму у кого-то в долг. У меня есть хорошие друзья, которые не откажут мне в этой просьбе.       — Вы всегда были очень добры к нам, мистер Кэмерон, — бросает легкую улыбку Тиффани.       — Не беспокойтесь, если у вас возникнут проблемы, я помогу вам оплатить перелет и проживание в гостинице.       — Ох, да вы просто золотой человек!       — Приятно это слышать.       — И кстати, спасибо вам большое за то, что вы взяли организацию похорон на себя. За то, что позволили нам внести только лишь половину суммы. И не думать о поиске места на кладбище.       — Да, мистер Кэмерон, спасибо вам огромное, — дружелюбно благодарит Тимоти. — Поскольку наша дочь жила с мужем в Америке, то пусть будет похоронена здесь, в Кингстоне. А мы будем приезжать время от времени и проверять ее могилу.       — Мы с вами не чужие друг другу люди, мистер Томпсон, — уверенно отвечает Фредерик. — Может, наши дети и погибли, к огромному сожалению, но мы все равно останемся семьей. Нас всегда будет объединять Ракель. Эта маленькая невинная девочка, которая сейчас особенно сильно нуждается в нашей любви и нашей заботе.       — Вы правы, — соглашается Алисия. — У нас всегда были прекрасные отношения, и мы никогда не конфликтовали по каким-то причинам.       — Все это время мы держались вместе и помогали друг другу пережить это горе. И лично я безмерно благодарен вам за это. Потому что одному мне было бы намного сложнее пережить смерть сына и невестки.       — Согласен! — восклицает Тимоти. — Так что мы должны продолжать держаться вместе, воспитывать Ракель и стараться давать ей все необходимое. Моя внучка должна получить от нас всю любовь, какую уже не получит от своих покойных отца и матери.       — Моя маленькая девочка – единственная причина, которая сейчас может заставить меня улыбаться и продолжать жить, — издает тихий всхлип Тиффани.       — Она для всех нас – причина, чтобы помнить о том, что жизнь продолжается, — задумчиво говорит Фредерик. — Мы должны двигаться дальше… Даже несмотря на такую страшную потерю. Хотя бы ради Ракель. Ради нашей маленькой девочки, которая, к сожалению, уже никогда не получит любви матери и отца.       Алисия молча вздыхает и вместе с родителями и Фредериком бросает грустный взгляд на некоторых друзей и знакомых Джексона и Элизабет, которые постепенно покидают кладбище после того как еще раз выражают семье погибших свои соболезнования. А когда рядом с могилами двух людей, что погибли из-за несчастного случая, не остается никого, кроме них, Фредерик, Алисия, Тимоти и Тиффани остаются здесь еще на некоторое время, позволяя себе тихо плакать и разговаривая с усопшими с надеждой, что те услышат их, и желанием выразить свои эмоции, которые совсем не хочется прятать где-то глубоко внутри.       

***

      — Тот год определенно был для вас самым тяжелым, — с грустью во взгляде отмечает Ракель. — И мама с папой погибли, и Гильберт был убит, и вас чуть не посадили…       — Верно… Тот год был буквально проклятым.       — Да…       — Очень жаль, что все так получилось. Что моя сестренка покинула нас. — Алисия нервно сглатывает. — Порой мне не хватает разговоров с ней. Хотя боюсь, что она начала бы осуждать меня за все мои грехи, о которых Элизабет никогда не знала.       — Я понимаю вас, тетя, — мягко произносит Ракель, держа Алисию за руки, и тяжело вздыхает с грустью во взгляде. — Всегда трудно терять своих близких… Уж я-то прекрасно знаю, что это такое…       — Поэтому мы с твоим дедушкой всегда говорим тебе, что нужно ценить те моменты, которые ты проводишь с близкими. Потому что когда они погибнут, то ты начнешь жалеть, что не уделяла им намного больше внимания.       — Я знаю. И сама бы очень хотела, чтобы мои родители оказались рядом со мной… — Ракель бросает короткий взгляд в сторону. — Иногда я мечтаю, чтобы вся наша семья была вместе. Я, мама с папой, вы с дедушкой Фредериком… Бабушка Розелла, о которой дедушка очень много рассказывал… Бабушка Тиффани с дедушкой Тимоти… И ваш муж Доминик, который точно оказался бы потрясающим человеком и смог бы поладить со мной…       — Я тоже, солнышко, — тихо вздыхает Алисия. — Я тоже об этом мечтаю… Но увы, мы остались одни. Ты, я, да мистер Кэмерон. Вот и вся наша семья.       — И это очень грустно… Разговоры о тех близких, кто уже умер, всегда заставляют грустить. Даже если я совсем их не знаю и почти не помню.       — К сожалению, я не застала знакомство с твоей бабушкой Розеллой. Но твой папа говорил мне, что она была потрясающей женщиной, которая души не чаяла в твоем дедушке. Как и он – в ней.       — Я знаю.       — Мистер Кэмерон до сих пор очень любит ее и хранит ей такую же верность, которую я храню своему покойному мужу.       — Я часто вижу, как он по вечерам сидит в комнате и рассматривать старые фотографии с ней, — с легкой улыбкой, но грустью во взгляде признается Ракель.       — Я его понимаю. Сама частенько рассматриваю фотографии Доминика. И плачу. Плачу из-за того, что его нет рядом.       — Насколько я знаю, бабушка умерла из-за какой-то болезни. Точнее, из-за того, что был упущен момент лечения… — Ракель качает головой. — Вроде бы она подхватила какой-то опасный вирус. Который не был изучен… Какая-то ее подруга привезла его из-за границы. Мол, врачи не знали, что с ней делать, а лечение от известных им болезней не помогало. Все думали, что это обычная простуда, но вирус стремительно распространился по всему организму. Из-за чего бабушка впала в кому и уже не могла дышать самостоятельно. И вскоре было принято решение отключить ее от аппарата жизнеобеспечения.       — Слышала, что она была очень красивой женщиной… — спокойно говорит Алисия.       — И доброй, судя по ее взгляду. Я видела ее фотографии. Дедушка показывал.       — Да и я видела. Правда, мельком.       В воздухе на пару секунд воцаряется тишина, во время которой Алисия с грустью во взгляде качает головой.       — Ах, несправедливо все это… — тяжело вздыхает Алисия. — Несправедливо… Почему судьба забрала у нас самых близких людей? Я уже много лет пытаюсь найти ответ на этот вопрос, но до сих пор не могу понять, почему…       Алисия нервно сглатывает.       — Нет… — задумчиво произносит Алисия. — Может быть, со мной все ясно, ибо Бог наказывает меня за мои грехи и до сих пор не простил меня. Но почему Он лишил тебя родителей? Ты же тогда была совсем невинным ребенком! Малышкой, которая не сделала ничего плохого!       — Ах, если бы я могла ответить вам… — тяжело вздыхает Ракель и на секунду бросает взгляд на окно. — Но слава богу, у меня все еще есть вы с дедушкой. Не знаю, чтобы я делала, не будь у меня кого-то из вас. Или обоих.       — Поэтому у тебя должен быть кто-то близкий, кто станет твоей опорой, когда мы с мистером Кэмероном уйдем в мир иной. Именно поэтому мы так хотим, чтобы ты поскорее вышла и родила детей.       — Да, но вы оба все равно так или иначе одиноки. Дедушка Фредерик потерял бабушку Розеллу и сына, а вы потеряли Доминика и сестру и… Так и не стали матерью…       — Может быть… Но знаешь, дорогая… — Алисия с легкой улыбкой мягко гладит Ракель по щеке, немного поправив ей волосы. — Иногда я думаю над тем, чтобы взять ребенка из приюта.       — Из приюта? — округляет глаза Ракель.       — Раз уж я уже не смогу родить его сама из-за возраста и отсутствия мужчины, то всегда смогу усыновить или удочерить кого-то.       — А как насчет ЭКО?       — На ЭКО нужны бешеные деньги, да и не факт, что все пройдет удачно. Отдашь кучу денег и пройдешь сотню обследований, а ты не сможешь забеременеть даже искусственным путем.       — Тогда вы могли бы нанять суррогатную мать. Она бы выносила и родила для вас малыша. И вы были бы его биологической матерью.       — Суррогатной матери тоже нужно платить огромные деньги. Ее надо содержать и постоянно возить в больницу на обследование. А я не настолько богатая, чтобы себе это позволить. Ну а попытка взять ребенка из приюта – мой шанс так или иначе познать радости материнства.       — Но ребенка ведь тоже нужны большие деньги.       — Знаю. Но меня это не пугает.       — В любом случае вы стали бы чудесной матерью, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Любому малышу сильно повезло бы, если бы он попал в ваш дом.       — Да, но пока что я еще не совсем готова к этому.       — Боитесь?       — Это очень ответственный шаг, для которого нужно созреть.       — Но вы ведь хотите быть мамой.       — Может быть, я сделаю это потом, но не сейчас. Сейчас мне нужно немного прийти в себя.       — Понимаю.       — Тем более, что мне придется собрать огромную кучу документов. А на это может уйти уйма времени и, возможно, денег. Да и есть вероятность, что мне могут отказать в разрешении взять ребенка из приюта. Не знаю… Вдруг им что-то не понравится? Я же не знаю, как это делается!       — Да, но результат будет того стоить. Вы выберете ребенка, который вам больше понравится, и через некоторое время заберете его к себе.       — Я еще подумаю над этим, — с легкой улыбкой обещает Алисия. — Немного приду в себя и подумаю.       — Теперь ничто не мешает вам это сделать.       — Да, в связи со смертью Элеанор мои проблемы разрешились. А значит, я могу вдохнуть полной грудью. Конечно, было бы неплохо как-нибудь разыскать Инес и ее семью и извиниться перед ними за случившееся. Но к сожалению, у меня нет такой возможности. Так что я просто постараюсь об этом забыть. Радуясь, что она все-таки осталась жива.       — Думаю, настало время выходить из отпуска и снова начать ходить на работу.       — Сейчас нет смысла выходить из отпуска, потому что вот-вот наступят рождественские праздники. Если и выходить на работу, то только после каникул, в январе.       — Простите, а почему вы вообще решили взять отпуск?       — Просто не могла сосредоточиться на работе из-за переживаний. Хотя должна признаться, поначалу я вообще хотела уволиться. Правда потом подумала и решила, что это было бы огромной ошибкой. Ведь я могла не уговорить своего начальника снова взять меня на работу.       — Уверена, что он принял бы вас, если бы вы уволились. Вы ведь сами говорили, что находитесь на очень хорошем счету у всего коллектива. Из-за уважения к вашим заслугам они позволили бы вам вернуться.       — Дай бог, милая. В любом случае на работу я выйду уже после праздников. А сейчас немного займусь собой и своей квартирой. Тем более, что мне давно надо было здесь прибраться и… — Алисия слегка прикусывает губу. — Избавиться ото всего, что хоть как-то связано с Гильбертом, его семьей и всем моим прошлым.       — Вы хотите все выбросить? — интересуется Ракель.       — Да, я хочу все выбросить. Все до единой вещички. Все, что сейчас находится в чулане. Наряды, украшения, купленные награды и все подарки от Гильберта.       — Можно вполне сдать какие-нибудь особо дорогие вещи в ломбард и получить за них деньги. У вас были бы сбережения на черный день.       — Не знаю, посмотрю. Но я точно решила, что не оставлю у себя ни одной вещи, что хоть как-то напоминает мне о прошлом. О моей молодости, за которую мне до сих пор ужасно стыдно.       — Это правильное решение.       — Вообще, надо было сделать это очень давно, но я все тянула и не решалась. Однако теперь пришло избавляться ото всего этого барахла. Оно мне не нужно.       — Поддерживаю.       — И я также избавлюсь и тех наград, которые были куплены Гильбертом. Когда он сделал меня владелицей собственного модного бизнеса. Они мне не нужны и только лишь занимают место на полках. Не знаю, почему я не избавилась от них раньше.       — Это правильно! Если что-то вызывает у вас плохие ассоциации, то нужно поскорее от этого избавиться.       — У меня не останется ничего, что могло бы напоминать мне о том периоде жизни, который с радостью вычеркнула бы из своей жизни.       — Каким бы ужасным оно ни было, нужно двигаться дальше и сделать все, чтобы прожить оставшуюся жизнь в мире и покое.       — Ты права, радость моя. Так что мне будем чем заняться, пока я буду находиться в отпуске.       — Думаю, теперь можно расслабиться, — со скромной улыбкой уверенно отвечает Ракель.       — Ну а я надеюсь, что ты все-таки как следует отдохнешь и наберешься сил до того, как вернешься в Штаты.       — Теперь я буду наслаждаться своими внеплановыми каникулами. Ну и готовиться к Рождеству.       — Обязательно, — уверенно кивает Алисия. — Завтра я разберусь с кое-какими делами, а потом мы с тобой пойдем покупать все необходимое и немного приукрасим квартиру. Чтобы создать праздничное настроение.       — С радостью.       — Праздник вот-вот наступит, а у меня дома даже елка не стоит. Хотя другие люди уже давно нарядили ее и сейчас бегают по магазинам в поисках подарков для близких людей.       — Я помогу вам нарядить ее и купить все, что нужно. Отметим это Рождество вместе.       — Да! И заодно посмотрим некоторые фильмы, которые я обожаю смотреть на каждое Рождество.       — Обязательно! Вы же знайте, как сильно я обожаю такие моменты. Моменты, когда мы готовимся к праздникам и вместе занимаемся чем-то интересным.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Алисия и Ракель скромно улыбаются друг другу.       — И все-таки прислушайся к моим советам насчет создания семьи, — уверенно настаивает Алисия.       — Тетушка… — мягко произносит Ракель.       — Ты не должна не повторить мою судьбу и остаться бездетной и без мужа. Не дай бог, ты проживешь ту жизнь, какой прожила я. Вот я в свое время упустила момент и сейчас у меня ни мужа, ни детей. Хотя если бы я вела себя иначе, то сейчас у меня было бы все. Я не была бы вынуждена встречать старость в одиночестве.       — Не беспокойтесь. Когда мне будет суждено, я обязательно создам свою семью и буду очень счастлива.       — Так что, девочка моя, я буквально настаиваю на том, чтобы ты начала приглядываться к молодым парням и ходить с ними на свидания. Ну или попробуй пообщаться с тем актером и наладить с ним отношения.       — Я уже говорила вам, что у нас с Терренсом ничего не получится, — скромно отнекивается Ракель. — Забудьте вы про него.       — В любом случае я хочу, чтобы в самое ближайшее время у тебя появился кто-то, кто вполне мог бы быть кандидатом на роль твоего мужа и отца ваших детишек.       — Я знаю.       — Не откладывай это дело на потом. Если ты поставишь карьеру на первое место, то когда тебе захочется создать свою семью, то может быть уже слишком поздно. Не надейся на молодость, потому что она не вечная. На красоту тоже не стоит делать ставку. Надо действовать уже сейчас и быть решительной. И наконец-то прекратить отшивать всех ребят, которые хотят просто сходить с тобой на свидание и узнать тебя поближе.       — Да, конечно.       — Не переживай, милая. Мы с твоим дедушкой всегда придем тебе на помощь. Мы поможем выбрать достойного мужа и вырастить твоих детишек. Всему научим и сделаем все, чтобы они выросли достойными людьми.       — Я знаю, тетя… — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Знаю, что всегда смогу рассчитывать на вашу помощь, поддержку и заботу.       — Никогда этого не забывай.       — Не забуду. И всегда буду говорить вам, что вы у меня самая лучшая и самая любимая.       — Спасибо большое, Ракель… Огромное спасибо тебе за то, что ты есть в моей жизни. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала.       — Все ради любви. Потому, что я люблю вас всем сердцем.       — И да. — Алисия берет руку Ракель обеими руками и несильно сжимает ее. — Я торжественно обещаю, что с этой минуты больше никогда не буду скрывать от тебя свои проблемы. И клянусь, что не дам тебе ни одного повода усомниться во мне и моей порядочности.       — Правда? — округляет глаза Ракель.       — Я всегда буду делиться с тобой своими переживаниями и тем, что меня терзает. Ведь ты уже взрослая и сможешь понять многие вещи, если я захочу что-то тебе рассказать.       — Я рада, что вы мне доверяйте, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — И обещаю, что всегда выслушаю вас и помогу всем тем, чем только смогу. Ну и, конечно же, сама попрошу вас о помощи, если она мне понадобится.       — Ах, солнце мое! — широко улыбается Алисия. — Как же я тебя обожаю… Ты просто прелесть.       Алисия заключает Ракель в трогательные объятия, которые та с радостью принимает, с широкой улыбкой на лице крепко обняв свою тетушку, которую в какой-то момент мило целует в щеку. А когда они отстраняются друг от друга спустя несколько секунд, то еще долгое время продолжают разговаривать о жизни, старых добрых временах и каких-то воспоминаниях.       После всего, что произошло, Алисия убедилась в том, что Ракель уже давно выросла и перестала быть ребенком. Теперь она – взрослая девушка, которая все прекрасно понимает. Которой вполне можно рассказать что-то очень важное и даже попросить у нее помощи или какого-то совета. Женщина не сомневается в том, что эта добрая милая девочка не откажет близкому человеку в просьбе и сделает все, чтобы помочь ему. Она еще больше начала гордиться своей племянницей, которая никогда не забывала о том, кто ее вырастил и воспитал, и сейчас одаривает их той же любовью и той же заботой, которые получила от этих людей когда-то давно, будучи еще ребенком.