***
— Шерлок! Джон терпеливо ждал весь день. Его телефон разрывался от поздравлений. Даже армейские приятели и друзья детства, с которыми он не виделся более тридцати лет, и те нашли время черкануть пару тёплых слов, Холмс же вёл себя как всегда. Они провели несколько расследований, пообедали в кафе (где Джон сидел как на иголках, ожидая, что Шерлок вот-вот закричит «С днём рождения!» и им вынесут торт со свечками), зашли вечером в магазин, приготовили и съели лёгкий ужин и… ничего. Ватсон заглянул в холодильник, ожидая, что, может, торт и шампанское притаились там… но нет. Хорошо хоть головы не обнаружилось. И, судя по тому, как Холмс устроился в кресле с телефоном, ничего больше сегодня не ожидалось. Хотя Джон и не очень любил поздравления такого типа, когда весь день делают вид, что ничего не происходит, а потом ты попадаешь на вечеринку-сюрприз… полное игнорирование этого праздника после двукратного напоминания оказалось вдвойне обидным. — В чём дело, Джон? — сыщик даже отложил телефон. Он увидел, что друг расстроен, если не обижен, и немного испугался этого. — Мой день рождения. — Да? — сыщик отвечал спокойно, разве что только немного удивлённо. — Сегодня мой день рожденья! — терпеливо повторил Джон. — Я помню, что сегодня та дата, когда ты появился на свет! — терпеливо объяснил Шерлок. — Почему ты так зациклился на этом? — Потому что ты меня так и не поздравил! — горько выдохнул Джон. — Я весь день ждал… Ладно, можно было обойтись без подарков, но хоть три слова: «С днём рождения!» можно было сказать? — он развернулся, готовясь уйти. — Я для тебя настолько неважен, что ты даже этого сделать не посчитал нужным? — Джон! Джон, подожди! — если бы не интонация огорчения и паники в голосе сыщика, Джон бы просто ушёл в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Лицо Холмса выражало искреннее недоумение. — Я должен был тебя поздравить? Ты поэтому напоминал? — Разумеется. Хотя бы поздравить. Раз уж подарок дарить не захотел. — Но… объясни, почему?! — Холмс выглядел встревоженным не на шутку. Было не похоже, что он издевается. Теперь с недоумением смотрел уже Джон. — Шерлок… ты же не хочешь сказать, что не знаешь, что такое день рождения и никогда не отмечал его? Холмс легонько покачал головой. — А зачем его как-то отмечать? — Вот дела… — Ватсон плюхнулся на кресло, ошарашено смотря на своего гения.***
— Так почему день рождения так важен? — спросил Шерлок. Любой другой человек на такой вопрос сказал бы «загугли» и, обиженный, ушел. Но Джон не был обычным человеком. Он чуть повозился в кресле, расслабляясь и успокаиваясь. Обида уходила. Он понял, что его гений не виноват, что не поздравил, а теперь был искренне расстроен этим фактом. — Потому что это самый важный твой праздник, — мягким тоном принялся объяснять Джон. — Ведь в этот день ты появился на свет. И все твои родные и друзья поздравляют тебя с этим событием. — Гм… — Холмс обрабатывал в голове новые данные. — Но ведь в том, что ты родился, нет твоей заслуги. Логичнее уж поздравлять твою маму. — Логичнее, — не стал спорить Джон. — Но так уж заведено. В день рождения обычно дарят подарки. И не просто что попало, а то, о чём ты долго мечтал и чего хотел. Едят что-нибудь вкусное, и обязательно бывает торт. Со свечками. Тонкие брови Шерлока взлетели так высоко, что Джон не выдержал и усмехнулся. — А свечки зачем? — Традиция. Торт с горящими свечами смотрится очень красиво. Празднично. Именинник на них дует, чтобы погасить, и загадывает желание. — И ты ждал, что я всё это организую для тебя? — понял наконец всю бездну огорчения Джона Шерлок. — Ну… хоть что-то. Сначала я сам хотел заказать столик в ресторане, но подумал, что такой необычный человек, как ты, и для меня придумает что-то необычное… — И ты весь день ждал… И не получил ничего… Шерлок с минуту сидел неподвижно, глядя куда-то в пространство, а потом решительно поднялся и сверху вниз посмотрел на Джона. — Идём. — Куда? — Устраивать тебе день рожденья. Торт, свечи, подарок. Джон, я очень… То есть, ты очень… Словом… Это должен быть достойный тебя день рожденья! Джон посмотрел на улицу, где было уже темно. — Закрыто же всё, — слабо запротестовал он, но потом поднялся, чувствуя, как настроение неумолимо повышается, заряжаясь от всё более энергично двигающегося Шерлока. — Идём! — позвал Холмс уже от дверей, накидывая пальто. И Джон пошёл. Это же Шерлок. Наверняка их ждёт нечто необыкновенное. Самый незабываемый день рожденья. Джон ещё не знал, насколько он прав…***
Конечно Шерлок знал, что кафе сейчас уже закрыты, а в приличные рестораны без предварительного заказа столика не попасть, но было одно место, на которое Холмс очень рассчитывал. Место, которое должно было его спасти от провального дня рождения Джона, и сделать этот день незабываемым. Небольшое, но очень уютное заведение «У Анджело». Сыщик когда-то спас его владельца от смертной казни, и этот шумный, огромный и толстый итальянец был рад видеть Шерлока в своём кафе хоть днём, хоть ночью. — Для тебя любое блюдо, Шерлок, даже то, чего нет в меню! — с улыбкой шире лица всегда обещал Анджело. Шерлок не собирался пользоваться его предложением, так как был совершенно равнодушен к еде, но сейчас это был тот призрачный шанс, за который Холмс ухватился обеими руками. Наверняка для них найдут что-нибудь достойное из еды, да и торт со свечками не такая уж невыполнимая задача. Сыщик не бежал по знакомому адресу — летел, заранее представляя светящиеся окна просторного зала и радостное лицо хозяина. И как споткнулся, увидев, что в кафе не горит свет, зато на пороге кучкуется толпа говорливых итальянцев — работников Анджело. Те трещали, как сороки, и долго не обращали внимания на попытки сыщика выяснить, что происходит и где владелец заведения. Холмсу пришлось протиснуться в самую толпу и отыскать повара, что более менее говорил по-английски и знал сыщика в лицо. Тот и объяснил, что Анджело буквально несколько минут назад увезли на скорой. Что с ним — никто точно не знает: может аппендицит, а может и сердечный приступ. Холмс на миг застыл, как громом поражённый. Он не знал что теперь делать. Искать для Джона другой способ отпраздновать, но как праздновать после такой новости? — Я знаю все ближайшие больницы, — сказал Джон, втискиваясь следом. — Их здесь всего две. Причём одна из них — детская, так что туда его повезли едва ли. Думаю, если мы поймаем такси, приедем туда не намного позже скорой. — Но твой праздник, Джон… — Ничего, — Джон тепло улыбнулся и чуть погладил Шерлока по руке, желая подбодрить и успокоить. — Главное, ты проникся его важностью для меня и так старался. Отметим с тортом в другой раз, а сейчас давай выясним, что случилось с твоим другом. Холмс оторопело посмотрел на Ватсона. Он никогда не считал Анджело другом. Да он никого другом не считал, даже Джона, а теперь… теперь великий сыщик ничего не понимал. А уж тех чувств, что бурлили в нем сейчас — тем более.***
Джон смотрел на Шерлока и, можно сказать, не узнавал его. Обычно Ватсон видел Холмса в таком возбуждении только когда они вели интересное дело, но тогда все эмоции детектива, будь то радость, предвкушение, жгучий интерес, и заражающий всех вокруг энтузиазм, шли от работы мозга, как бы странно это не звучало, а сейчас явно подключилось сердце. Такой Шерлок был для Джона в новинку и… такой Шерлок ему определённо нравился. Не бездушная машина, как убеждала Джона та же Донован: «Этому фрику интересны только расследования, да и то — не для восстановления справедливости, или помощи жертвам, а как загадки для его гениального разума, который не терпит простоя. На людей ему наплевать!» Сейчас же Джон видел — Шерлоку вовсе не наплевать. Во-первых — на его собственное расстройство и обиду. Хоть Холмс и не понимает, что такое день рождения, но огорчение Ватсона его тронуло не на шутку. А теперь еще эта ситуация с Анджело… Хотя Джон, как врач и хороший друг должен был сконцентрироваться на судьбе незнакомого ему, но важного для Шерлока хозяина кафе, мысль вдруг скакнула совсем в другом направлении. Шерлок ничего не знает о днях рождения, потому что его собственный никогда не отмечали. Не дарили подарков, не вносили торт со свечками. Почему? Чета Холмсов явно не бедствует, судя по тому, какое образование они дали детям. Один Майкрофт чего стоит. Не человек, а почти божество. Неужели и его день рождения… Додумать Джон не успел, потому что Шерлок поймал такси, и как раз позвал его: — Джон! Можешь назвать адрес той больницы? — Да, конечно, — Джон решил отложить размышления о странностях семейства Холмс, но мысль, что у его друга ни разу не было такого важного праздника, выбила из колеи. Это надо будет исправить. Когда придёт этот день, нужно будет устроить Холмсу что-то такое… хм… чтобы не напугать его с непривычки. И для начала неплохо выяснить, когда этот гений порадовал мир своим появлением.***
— Шестого января, — сказал вдруг Шерлок, разрезая тишину, что уже несколько минут окутывала их в машине. — Что? «Вот зачем… зачем изображать это непонимание очевидного и выставлять себя глупее, чем я есть?» — мысленно обругал себя Джон. Он прекрасно понял, что имел в виду Шерлок. Назвал дату, день своего рождения. Ведь это элементарно было понять, что именно об этом Джон сейчас и думает. Холмс не стал объяснять. Вздохнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. — Ничего. Забудь. Но Джон забывать не хотел. Шестое января, значит. Еще так не скоро. Зимой. А сейчас лето. Как интересно. Шерлок зимний, немного холодный, рациональный. А Джон летний. Тёплый. Заботливый. Разве нет? В машине так мало места. Замкнутое пространство. Эмоциям некуда рассеиваться и Джон чувствовал Шерлока как никогда прежде. И совсем иначе. Сыщик всегда казался Ватсону огнём, но холодным, бело-синим. Сиял его несравненный разум. Сейчас же цвет пламени сменился на золотисто-оранжевый, это впервые пылает его сердце. Его душа. А точнее — она впервые пылает в присутствии Джона. Этот момент нельзя упустить. Ватсон посмотрел вниз, на руку Холмса, что лежала на сиденье. И очень осторожно накрыл своей ладонью. Сжал. Он не стал говорить «всё будет хорошо». Будущее не в его власти. Но он сказал: — Я здесь. Я рядом. Достаточно громко, чтобы быть услышанным.***
— Джон… — Шерлок не открыл глаза, чтобы посмотреть на их сомкнутые руки. И убирать свою не стал. Наоборот. Остался сидеть так, как сидел, но медленно повернул кисть и переплёл свои пальцы с пальцами Джона, схватился крепче и основательнее. — Спасибо. Пульс Джона подскочил, он явно ощутил как забилась кровь в висках. Ну ничего себе! Простое дружеское рукопожатие… Ладно, хоть себе можно не врать. Хоть сейчас. Никакое оно не дружеское. Джон чуть повернул голову и, пользуясь тем, что Шерлок его не видит, внимательно вгляделся в его лицо. В его губы. Интересно, как давно на самом деле появилась мечта эти губы поцеловать? — Знаешь… мне нравится, что ты левша, — сказал Холмс. — Есть в этом что-то необычное. — Ты поэтому так внимательно смотришь, когда я пишу? — спросил Джон. — Я думал — проверяешь на наличие ошибок. Холмс чуть улыбнулся. — Нет. Просто мне нравится как это выглядит. Майкрофт умеет писать обеими руками, и у каждой свой почерк. Маленьким я часто просил его написать что-нибудь левой. А сейчас появился ты. Они оба говорили очень тихо. Джон осторожно погладил руку сыщика большим пальцем. — Шерлок… а могу я в качестве подарка на день рождения попросить у тебя одну вещь? Холмс, такой, каким Ватсон видел его сейчас, вызывал столько желаний в душе обычно сдержанного доктора. Закрытые глаза, выражение его лица, тени от ресниц, а главное — губы. Губы, от которых было невозможно отвести взгляд. — Я могу дать тебе это здесь и сейчас? — Да… — Тогда бери. Боже, неужели он и тут всё вычислил и понял, что хочет Джон?! И — не против? И продолжает вот так просто сидеть и ждать… Ватсон чуть повернулся, упираясь второй рукой в спинку сиденья у левого плеча Холмса. Машина чуть подпрыгнула. Как же это делается? Как поцеловать человека, которого любишь так, что в паху всё сводит сладко-болезненной волной? И это не просто возбуждение, нет! Джон тоже закрыл глаза. Гораздо раньше, чем делал обычно, и стал наклоняться ориентируясь на тепло дыхания и на то притяжение, что всё сильнее накалялось между ними. Ещё немного… вот уже сейчас…