Они убили Марлен

Абсолютно неудивительно, но из-за множества факторов полёт выдался тихим. Мои мысли были о том, что дальше случится со мной и моими товарищами и какова вероятность, что совсем скоро всё стихнет. Стив периодически пытался разговорить Барнса, а иногда даже меня, но в обоих случаях ничего не выходило. Джеймс всю дорогу обречённо пялился в одну точку, а я рассматривала собственную обувь. На половине пути кэп оставил свои дружелюбные попытки. Выяснилось, что направляемся мы не в какое-то безопасное, отдалённое от активных событий места, а в ещё одну точку. Как сказал Капитан, вполне вероятно, что там мы встретим того самого подставного врача, который так или иначе усложнил нам жизнь. Если вдуматься, то это именно он активировал в Баки Зимнего солдата. Из-за этого в ФБР произошёл неприятный инцидент, и нам пришлось бежать. Конечно, рано или поздно побег бы произошёл, но всё же. Мы приземлились в разрушенной снежной местности. Дул сильный ветер, в воздухе медленно кружили одинокие снежинки. Всё вокруг было пустым и безжизненным. Если бы я не знала, что здесь есть люди, подумала бы, что место для жизни непригодно. Люк квинджета начал открываться, давая нам возможность выйти. Я стояла немного позади мужчин, которые терпеливо ждали, когда люк окончательно распахнётся. Стивен повернулся к Баки. — А ты помнишь, как потратил три бакса на медведя для рыженькой? — спросил Роджерс, удивительно весело улыбаясь. Сначала мне почудилось, что это просто очередная проверка Барнса, но быстро разубедилась в этом. В отличие от меня, кэп был уже полностью уверен в своём друге. Его слова являлись простым началом диалога. Я проследила за реакцией Баки. Его губы тоже тронула улыбка, и он покосился на давнего друга. Впервые я задумалась о том, как они дороги друг другу и через что им пришлось пройти. Они были друзьями ещё сотню лет назад, и то, что сейчас они снова вместе, о чём-то да говорит. Из рассказов Стива я знала, что Джеймс попал в плен врагов, а из музея знала, что Роджерс провёл семьдесят лет в ледниках. Эти двое думали, что навсегда потеряли друг друга, и уже в другом веке выяснили, что это не так. Ну и для полноценного воссоединения им пришлось приложить немало усилий. — Как её звали? — поддержал беседу Барнс. — Долорес. Но ты звал её Дот, — подсказал Стив. Наконец, люк открылся, и мы вышли из джета, направляясь в, казалось бы, заброшенное, никому не нужное здание. Внутри почти не было света, с потолка летели капли, громко ударяясь о цемент. Слишком неуютно, склизко и влажно. Из-за отсутствия отопления стало ещё и зябко. Почти все двери были снесены, а стены повреждены. Периодически слышались резкие звуки, но из разных частей помещения. Мы навострили внимание, держа оружие наготове. Каждое помещение тщательно изучалось на наличие каких-нибудь странностей. Мы прошли в один из дверных проёмов, оказываясь перед лестницей. Впереди шёл Стив, дальше Баки, а в конце я. Вдруг автоматические двери в другом конце комнаты начали открываться, являя руку, облачённую в железо. Когда двери открылись шире, мне удалось рассмотреть Старка. Как он смог попасть сюда раньше нас? Наши с Баки винтовки как по команде были направлены на Старка. Мышцы Капитана заметно напряглись. Тони же выглядел вполне естественно и расслабленно. Он шёл к нам развязной походкой, будто бы несколько часов назад между нами не произошло ничего страшного. — Что так неприветлив? — словно расстроенно спросил Железный человек. — День выдался жаркий, — отозвался Роджерс, выставляя щит вперёд и начиная двигаться на противника. — Вольно, солдат, я не за тобой, — обратился Старк к Баки, но тот не опустил своего оружия. Он лишь молча обернулся на меня, замечая, что я стою немного слева от него. Тогда он сделал шаг в сторону, закрывая меня собой. Как героически! Жаль, что в этом не было никакой необходимости. В особенности после всего того, что уже случилось. — Зачем прилетел? — поинтересовался Стив у Тони. — Возможно твой бред — не бред. Возможно… — заявил тот, заставляя меня нахмуриться и медленно опустить оружие. — Росс не знает, что я здесь, и хорошо бы не узнал. Иначе придётся себя же арестовать. Старк прислонился к большой бледно-зелёной колонне. Не слишком уверенно, но Стив опустил свой щит, словно открываясь оппоненту. — Рад тебя видеть, Тони, — вежливо произнёс он, заставляя меня закатить глаза. — Взаимно, — кивнул Старк, снова глядя на Баки. — Эй, холодное сердце, не нервируй. У нас перемирие, опусти. Роджерс повернулся к нам, согласно кивая. Нехотя, Баки опустил винтовку. Как только она оказалась параллельна его ногам, из того же входа, из которого вышел Тони появилось пятеро вооружённых мужчин. Ещё столько же появились сзади нас. Оказалось, я заняла крайне уязвимое место. Это подтвердилось, когда один из мужчин обхватил меня под грудью и поднял над землёй. Второй ударил мне по рукам дубинкой, отчего пальцы разжались, и винтовка упала на лестницу, стремительно скатываясь по ней. Барнс вовремя среагировал, стараясь сбить с ног мужчину, который удерживал меня. Он скользнул рукой по его ладони и по моему животу, но не успел схватиться. На мгновение сжав мою одежду, он отпустил её, потому что кто-то потянул его назад, отбрасывая в сторону. Тот неизвестный, что удерживал меня, легко придушил, прижимая дуло пистолета к виску. Я прикрыла глаза, сжимая челюсти. — Как же примитивно… — пробормотала я. — Что это, Старк?! — воскликнул Стив, помогая Барнсу подняться и направляясь ко мне. — Прости, Капитан, без неё мы разберёмся куда проще, — вздохнул Тони. — Как и без Скотта, Сэма, Клинта и тем более Ванды. — Она здесь ни при чём, — сурово бросил Баки, надвигаясь на Старка и без труда разбрасывая по сторонам остальных мужчин, пытающихся напасть. — Что ты с ними сделал? — вопросил Стив, и не дожидаясь ответа направился мне на помощь. Если бы я могла хоть что-то придумать или же сделать, давно бы высвободилась сама. Но дуло у виска не давало выстраивать мысли и сильно мешало сосредоточиться. Даже если бы я смогла корректно призвать Служителей, то не знала, чем они могут мне помочь. Удерживающий меня мужчина, поняв, что ему хотят помешать, начал пятиться назад. Окружающие нас люди выстроились в стену, перекрывая Стиву путь и открывая огонь. Услышав звуки выстрелов и не имея возможности что-либо видеть, я начала брыкаться. — Ещё как при чём, солдат. Она, точнее её сила слишком мощна. Сами подумайте, одно ваше неверное слово, и она сильно разозлится, — отвечал Старк Барнсу. — Вы уверены, что Марлен не применит силу против вас? — Что ты несёшь, козёл? — прокричала я, всё ещё стараясь высвободиться, потому что выход был. — Заткнись! — рыкнул мужчина сзади, начиная давить пушкой мне в череп, отчего я поморщилась. — Не беспокойтесь, её отправят не к остальным. В более подходящее место, — успокаивающим тоном произнёс Железный человек. Стена из людей снова открыла огонь, а меня окончательно вытащили из помещения. К нам моментально подбежал мужчина в белых одежде и бронежилете. Я даже не успела рассмотреть его лица, прежде чем тот вонзил длинную толстую иглу мне в шею, запуская в тело жгучую жидкость. Я закричала то ли от неприятных ощущений, то ли от осознания того, что не смогу противиться этому веществу. Всё тело моментально парализовало, и мужские руки отпустили меня. — Марлен! — крикнул где-то вдалеке Стив. Я перестала чувствовать дуло у виска, валясь на пол. По ощущениям я точно должна была удариться головой о холодный цементный пол, но почему-то этого не произошло. Только кончики пальцев улавливали холод и шершавость плит, на которые я упала. Я старалась пересилить себя и хотя бы пошевелиться. Морально я была готова вскочить на ноги и оказать сопротивление, но неведомая сила сдерживала меня. Надо мной нависли два человека, начинающие торопливо связывать тело ремнями. Перед глазами всё плыло, и я всё чаще и чаще моргала, стараясь избавиться от этого. Помимо бесконечных выстрелов эхом слышались голоса и звон. Я постаралась закричать, но даже голос больше не был подвластен. Когда меня связали от ключиц до щиколоток, я, кажется, потеряла сознание, переставая вообще что-либо слышать.

***

Готова поклясться, моя голова раскалывалась сильнее обычного. Пусть я снова могла контролировать своё тело, я не торопилась шевелиться, ведь даже малейшее движение отражалось на самочувствии. Глаза я открыла с трудом только через несколько минут после того, как сознание вернулось ко мне. Что ж, наверное, всё было бы куда лучше, если бы я не дожила до этого момента. Рыжие пряди, свисающие перед лицом, мешали разглядеть помещение и людей, которые точно здесь были. На свой страх и риск я вскинула ранее опущенную голову, убирая волосы. Разразился новый невыносимый приступ боли, от которого я зашипела, словно раненая кошка. Эти ощущение не были похожи на те, что вызваны голосами. Это было нечто другое, неведомое. Наконец, яркий свет люминесцентных ламп поразил зрение. Спустя несколько мучительных для глаз секунд пустой белый «лист» стал сменяться чёткой контрастной картинкой. Перед собой я увидела стол, на котором не было ничего, кроме кипы бумаг. За ним на стуле сидел мужчина в белом халате, с бейджиком над сердцем и в старомодных очках. Перед столом, опираясь на него, стоял ещё один. Он держал в руках блокнот, а ноги его были скрещены. Я молча отвела от них взгляд, осматривая себя. На моём теле красовалась бумажная ночнушка, или что-то вроде того тряпья, которое выдают в больницах. Она была настолько тонкая, что практически не чувствовалась на коже. От этих мыслей по телу прошёлся холодок. Я была стянута старыми, когда-то кожаными ремнями. Сейчас кожа с них облезла и выглядела катастрофически непривлекательной. Но намного важнее было то, что оно сковывало меня, да так, что я не снова не могла шевельнуться. Руки лежали на подлокотниках, а ноги оказались связаны. Я бездумно усмехнулась этому, снова глядя на мужчин перед собой. — Мария Салтыкова? Или лучше называть вас Марлен Каллен? В исходных документах указана Мария, — начал рассуждение мужчина, стоящий у стола, а я уже сжала челюсти и кулаки. — Не пытайтесь что-то предпринять ради собственной безопасности. Нам с вами предстоит знакомство. Я доктор Гербер, ваш лечащий врач, — попросил он, откладывая свой блокнот, и взял другие бумаги в руки. Я задумчиво свела брови, наблюдая за тем, как внимательно он читает, несмотря на то, что наверняка видел их раньше. Далее посмотрела наверх, обнаруживая круглые пластины на железных подставках. Они были переплетены проводами разного цвета и толщины. Постаралась посмотреть назад, отчего в голове снова неприятно заболело. Я не увидела двери или окон, но зато рассмотрела двух вооружённых людей в форме. Хмыкнув, медленно повернулась к доктору Герберу, который наконец оторвался от бумаг. — От чего лечиться собираемся? — хрипло поинтересовалась я, и интонация моя не была лишена любопытства. — Нам предстоит выяснить. Но есть предпосылки серьёзной шизофрении, — произнёс мужчина. — Мы располагаем информацией, где говорится о том, что ваша мать страдала шизофренией. Это означает, что у вас есть предрасположенность к ней. — Хотите вылечить предрасположенность? Давайте займёмся этим позже? Сейчас у меня есть дела поважнее. Вам ведь известно про супергероический замес, в результате которого я оказалась здесь? Так вот, кажется, что я не закончила. — Не уверен, что понимаю, о чём идёт речь, — отстранённо произнёс он. Второй мужчина поднялся со своего места, подходя к моему стулу. Он взялся за настройку положения одной из пластин, фиксируя её впритык к моему виску. То же самое он проделал со второй. После сделал два шага назад. Я успела прочитать фамилию «Флетчер» на его бейджике. — Ещё нам известно, что вас беспокоят голоса, которых никто кроме вас не слышит, — продолжал Гербер. Кажется, он совсем не понимал их природы, что настораживало и даже злило. Сколько времени я здесь торчу, если он уже делает выводы? Может, кто-то другой принудил его диктовать эту ересь? — Послушай, доктор, меня же тебе Старк передал? Так вот, сообщи, что ему здорово не повезёт, когда я выберусь отсюда. Точно так же, как и в прошлый раз. Кстати, говоря об этом, где мы? — Увы, это засекреченная информация. Для вас, Марлен, — моё имя он произнёс невероятно ядовито. — Мы говорили о голосах, о самом явном симптоме вашей болезни. — Хреновый из тебя специалист, док, — рыкнула я, а пластины у моих висков загудели. — Как часто вас посещают приступы агрессии? Вроде этого. — Каждый раз, когда я вижу кого-то вроде вас двоих. Я окинула крайне гневным взглядом всех присутствующих. Будем откровенны, я не понравилась Старку в роли противника, и он решил избавиться от меня, заключив в какой-то тайной, наверняка далёкой от цивилизации лечебнице. Все эти штуковины, которые я вежливо называю пластинами, проводами и ремнями, являются частями электрического стула. А люди с автоматами, стоящие у меня за спиной, здесь не для вида. Все в этом месте предупреждены о том, как я опасна. Сказать, что сложившаяся ситуация, которую никак нельзя было предугадать, разгневала меня — значит смущённо промолчать. Я была просто вне себя от ярости! Меня заключили вдали ото всех, в полном неведении и в опасных условиях! Я понятия не имею, живы ли Ванда, Сэм, Стив и Баки. — Думаю, нам пора приступать. Гербер взял в руки небольшой пульт простого устройства. На нём было всего несколько кнопок, но я знала, что они способны на нечто ужасающее. Только сейчас вполне осознанный человеческий страх загорелся внутри меня. Доктор собирался приступать к пыткам на электрическом стуле, и главный гвоздь этой программы — я. — Ваше имя при рождении — Мария Салтыкова, верно? — начал доктор, касаясь кнопок, но не давя на них. Из его уст это звучало крайне коряво и некрасиво. Потому я и взяла имя Марлен. — Вы родились в России и жили там до тринадцати лет. До того, как произошло что-то. Что-то — это что? — Мы не будет говорить о России, — сквозь зубы проговорила я. — Это почему же? — Потому что это не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит. — Хорошо. На первый раз я позволю вам уйти от ответа. Больше поблажек не будет, Марлен. Мой следующий вопрос: вы уверены, что голоса в голове — не плод фантазии? Что они реальны и это не глупая выдумка, вызванная травмой? Что за вздор! К чему этот кретин вообще ведёт? Он действительно хочет списать мои способности на проблемы с головой, да ещё и приплести сюда мою мать и прошлое из России? Я с трудом сдерживала себя, чтобы не плюнуть ему в лицо. Мне даже удалось предпринять попытку использовать силу, но почему-то ничего не получалось, словно она была заблокирована. Тем не менее, вопрос оказался с подвохом. На него нельзя ответить однозначно, да и я не хотела углубляться в воспоминания о том, что когда-то было и оставило мерзкие следы в моей жизни. — Да, — отозвалась я, представляя, что последует за моим ответом. — Я повторю свой вопрос. Вы уверены, что голоса не являются плодом фантазии, вызванной травмой? — Да! — рявкнула я, дёргаясь, отчего ремни зазвенели. Пусть ответ оказался искренним и правдивым, его последствия действительно были невыносимыми. Одно нажатие кнопки на пульте — и через всё тело проходят неслабые разряды тока. Каждую клеточку тела будоражит, щекочет, пронзает иглами и растягивает, практически разрывая. Я поморщилась, закусывая нижнюю губу. — Ваше мнение не поменялось? Я покачала головой. — Хорошо. Тогда следующий вопрос. Вы уверены, что у вас есть особая сила, способная перемещать людей и предметы? Разведывать чьи-либо планы? — Да, чёрт возьми. — Вы уже пытались применить свою силу, находясь здесь? Я промолчала, не желая признавать того, что мне это не удалось. Гербер принял это за положительный ответ. — Тогда почему ничего не вышло? Может, она тоже плод воображения? — А может, вообще вся жизнь — проекция, и ничего не существует? — хохотнула я, немного отходя от электрического разряда. — Ни тебя, ни меня, ни этих парней с оружием… — Ни той битвы с, прошу прощениями, супергероями и мутантами… — продолжал за меня доктор. — Вполне возможно. А вы думаете, что она была? — Не держите меня за идиотку, — хмуро пробасила я. — Увы, Марлен, вы не оставляете мне выбора. Ни один из ваших ответов не был правильным, подтверждая мои доводы о диагнозе. Нам предстоит поработать с этим, подкорректировать восприятие реальности и добиться правильных ответов. Мужчина по фамилии Флетчер подошёл ко мне, больно давя на щёки и скулы, заставляя открыть рот. Он вложил ремень между зубов, который я постаралась выплюнуть, но тщетно. Доктор сжал мне челюсть, заставляя закусить новый ремешок. Мне стало дурно. Разразился новый удар электричеством, но на этот раз он был куда сильнее и больнее. Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать, ведь по ощущениям меня раздирали на куски. Живот и череп словно вскрывали заживо, а зубы свело от пульсирующей боли. Я вонзилась ногтями в подлокотники, зажимая челюстями ремень. Этот разряд был долгим, поражающим и выматывающим. В какой-то момент я почувствовала страх, из-за которого все ощущения стали ещё острее. Как бы мучительно то ни было, как бы я ни паниковала, понимая, что это не последний и не самый сильный разряд, мой ответ не менялся. Я не была готова признать, что всё то, что происходит со мной на протяжении многих лет — простая иллюзия, неожиданно близкая связь с матерью. — Не корчите столь мученические гримасы, это самые малые и безобидные для головного мозга порции электричества, — будто бы разочарованно произнёс доктор Гербер. — Что ж, дорогуша, наши с вами дела более чем плачевны. Нам срочно нужно вбить вам верную истину. Немного таблеток, регулярные капельницы, кровопускание, дабы вы не вредничали, и лоботомия. Но это на совсем крайний случай. Я визуализировала всё то, что он перечислил, и почувствовала себя более беспомощной, чем когда-либо. Даже малейшее желание что-то возразить, как-то защититься или вообще издать хоть один звук пропало. — Можете забирать её, — небрежно бросил доктор. Второй мужчина мгновенно подошёл ко мне, отстёгивая ремни. На коже остались мятые следы, а пальцы рук и ног немного закололо. Не успела я сделать глоток свободы, как вооружённые мужчины оказались передо мной, и, словно тряпичную куклу, подняли на ватные ноги. Я невольно усмехнулась этому рвению людей быть жестокими и стараться казаться опасными. Не сопротивляясь, так как на данном этапе развития событий данное действие не дало бы никаких результатов, я шла за этими грозными военными. Меня отвели в палату, если то место можно было так назвать. Проходя мимо других палат на других этажах, я видела простые картонные двери, несколько кроватей в каждой из комнат и зашторенные окна в коридор. В моей же новой обители всё было иначе. Дверь походила на те, что ставят в различных хранилищах. Окно в коридор состояло из двух пуленепробиваемых стёкол, а внутри комнаты стояла одна высокая кровать. Над ней висели крепления для цепей с наручниками. Во всех четырёх углах, под потолком, висели камеры видеонаблюдения. В какой-то момент такие условия даже показались мне приятными. Видимо, пациентов вроде меня здесь считают опасными. Лестно, учитывая, что я ничего толком не успела сделать. Меня подвели к кровати, приказывая сесть, и я в предвкушении дальнейших действий послушно села. — Могу я поинтересоваться, какие у вас ближайшие планы на меня? — будничным тоном поинтересовалась я, склоняя голову набок. В ответ мне было молчание. Скучное, напряжённое, намеренно подстроенное. — Это у вас задание такое? Не разговаривать со мной? Понимаю, работа, все дела… Вам же лучше. Один из мужчин схватил меня за руки, больно стискивая запястья. Второй потянулся к наручникам, ловко защёлкивая их на моих руках. — Нет, не так. Тут на работу только немых берут! — театрально восхитилась я. — Сиди тихо и не буянь, — вдруг бросил один из мужчин. — А то что? — поинтересовалась я. — Не дерзи, — рыкнул тот же, но ещё менее довольно. — Не трать на это время, уже завтра она сдуется. — Я-то сдуюсь?! Наивные, наивные мальчики… Как часто Старк привозит сюда мутантов? Думаю, вообще никогда. Значит, я тут у вас первая. По глазам вижу. И значит, вы не до конца понимаете, почему я именно здесь. — Я сказал — тихо! — крикнул первый, резко доставая оружие и наставляя дуло мне между бровей. Он сделал это резко, рассчитывая на то, что я одумаюсь, послушаюсь или хотя бы дёрнусь, но нет. Я сидела смирно, спокойно улыбаясь. Сама не знаю почему, но я вовсе не испугалась. Может, это была своеобразная защитная реакция, а может, последствия электрических разрядов. Впрочем, всяко лучше, чем истерические припадки. — Значит, узнаете, почему, — прошептала я, скалясь. Никаких реплик далее не последовало. Скучные и чересчур серьёзные мужчины вышли за пределы моего карцера, вставая на пост возле входной двери. Я осталась одна, прикованная наручниками и сидящая на кровати. Только оставшись наедине с собой, я начала чувствовать нервозность и волнение. Мне нельзя здесь оставаться и нельзя допускать глупого внушения или переубеждения.