brightness

панси скривилась, когда кипяток из кастрюли попал ей на руку. астория, уходя на ночную смену в какой-то убогий бар, предлагала ей заказать еду, но панси отказалась. у них почти не было денег, и явно не стоило тратиться на доставку из-за того, что панси за полгода так и не научилась нормально готовить. дома за нее всегда все делали эльфы… но тепеть ее мэнора нет, а эльфы больше не принадлежат ей, а панси надо взрослеть. теперь ее дом здесь, в дешевой грязной кваритире в магловском районе, на которую хватило денег из личного счета астории. эти деньги откладывались на брак с малфоем, и по какой-то причине гоблины наотрез отказались выдавать министерству доступ к нему, так что у них с асторией были хотя какие-то средства к существованию. родителей астории вместе с дафной сослали во францию, запретив возвращаться, а асторию наоборот оставили, не позволив выезжать. панст все еще помнила, как яростно поттер с грейеджер спорили с судьями, доказывая, что у них нет никаких оснований оставлять асторию тут, но все было тщетно. у золотого трио была хорошая репутация, но они все еще оставались подростками, и их мнение не особо интересовало озлобленных на жизнь министерских служащих. панси тоже запретили возвращаться в британию, но тем не менее она сейчас здесь, в лондоне, готовит для астории макароны. конечно, слипшиеся макароны с дешёвым сыром не шли ни в какое сравнение с тем, что они обе привыкли есть дома или в хогвартсе, но они на удивление быстро адаптировались. не то чтобы у них был выбор. панси знала, что поступила глупо. ей нужно было уехать вместе с родителями, и сейчас она бы жила в нормальных условиях в каком-нибудь коттедже, но как она могла оставить асторию тут? конечно, у нее был малфой, которого полностью оправдали благодаря показаниям поттера, но в последнее время он был слишком увлечён лечением матери и своим романом с поттером, чтобы думать о школьной подружке. он бы оставил ей денег и скорее всего помог бы с жильем, но в конченом итоге она бы осталась одна. а сейчас они были вместе, грели друг друга объятиями по ночам, когда не спасало ужасное отопление и тонкие одеяла, сидели перед телевизором по вечерам, поедая дешевый попкорн, вместе учились готовить и пользоваться магловской техникой, гуляли по парку неподалеку и знакомились со старушками, живущими по соседству. панси помешала ложкой в кастрюле, нервно просматривая на часы. скоро астория должна вернуться. у нее была палочка, купленная в лютном, но она слушалась ее не до конца, да и панси всегда волновалась за нее. ей было всего семнадцать, а выглядела она еще младше, и панси бы зашла за ней, если бы от нее был какой-то толк. новая палочка ее не слушалась, а бегала она медленно и драться не умела. от их квартиры до бара был всего один квартал, а астория просила не волноваться и оставаться дома, так что панси послушно отправлялась спать, чтобы встать к шести и попытаться приготовить очередной кулинарный шедевр. спустя пятнадцать минут макароны быои готовы, а астория должна была прийти с минуты на минуту. панси наложила на кастрюлю заклинание стазиса — чуть ли не единственное, которое она умела делать без палочки — и поставила чайник. астория вернулась уставшая и замерзшая, но зато с довольной улыбкой и печеньем. — прости, что задержалась. забежала в магазин и купила нам вкусняшек, — астория не любит печенье, но все равно говорит это «нам», хотя в итоге даже не притронется к нему, с улыбкой наблюдая, как панси таскает одну печеньку за другой, а потом удивляется, почему они так быстро закончились. у панси защемило в груди, и она бросилась к астории, обхватив ее лицо руками и усыпая его поцелуями. астория засмеялась и поцеловала ее в ответ — короткий и целомудренный чмок в губы, развевающий все волнения и тревоги панси. ее астория здесь, рядом, с пакетом печенья и уставшими, но счастливыми глазами. сейчас они попьют чай и возможно позавтракают макаронами, если они окажутся съедобными, а потом астория отправится отсыпаться, а панси уйдет на работу, но зато вечером они снова будут вместе, и никто и ничто не смогут отнять их друг у друга.