Oh, my love, my darling, I've hungered for your touch, a long lonely time And time goes by, so slowly and time can do so much Are you still mine?
Драко видел, что Гермиона стоит немного левее, пригнувшись, метрах в десяти от него. Прямо над их головами была рама окна, в которое никто не решался заглянуть. Они окружили склад, координаты которого сообщил им один из близнецов Уизли. Тьма была непроглядной, и вокруг раздавались тихие хлопки от новоприбывающих участников отряда. Поттер стоял по правую руку и выглядел злым, как черт. «Видимо, с Пэнси у них сегодня так и не сложилось», — констатировал про себя Малфой. Они переглянулись и кивнули друг другу. — Люмос! Слабое свечение палочки осветило небольшой участок вокруг. Они снова посмотрели в схему. Склад был разделен на три части. В двух находились спальни, в одной, самой большой — тренировочный центр. Достаточно рискованная вылазка для отряда студентов Хогвартса, потому что по прикидкам Поттера, в этом штабе находилось по меньшей мере сорок молодых Пожирателей. — Преимущество будет на нашей стороне из-за неожиданности, — пожимал плечами он. — А что ещё нам остаётся делать? И Драко соглашался. Они ждали прибытия всех членов отряда. Промежутки между хлопками занимали пару секунд, и новые и новые участники озирались в темноте, не совсем понимая, где находятся. — Это склад, — негромко проговорил Гарри. — Группа Малфоя зайдёт с левой стороны, моя — с правой. Вперед. Без лишних объяснений Поттер нырнул в темноту, а за ним, пригнувшись, вереницей отправились члены его отряда. Драко жестами указал остальным следовать за ним. Гермиона встала за его правым плечом, и у Малфоя мгновенно засосало под ложечкой. Она была очень слабой и маленькой, как тогда, когда он смотрел на неё в Большом зале, уставшую и испуганную. Драко испытывал чудовищный страх за неё, такой сильный, что у него не хватало места для страха за себя. Он не выносил, когда женщины плакали, но когда плакала Гермиона, Драко хотелось умереть. Ему хотелось вывернуть себя наизнанку, и сделать что угодно, чтобы это прекратилось. Рука с палочкой дрогнула, и огонек Люмоса заплясал по стене. Свернув, они почти сразу увидели белые роллерные ворота, напоминающие жалюзи. «Только тяжелее и проблемнее», — пролетело в голове у Драко. Судя по всему, ворота открывались шумно и только по нажатию кнопки изнутри. Взламывать такую дверь Алохоморой не получится, а любое физическое воздействие создаст много шума и уберет эффект неожиданности. Вперед выступила Гермиона, и Драко подавил желание схватить её за руку. Она сделала мягкое движение палочкой, а затем ещё одно. Едва различимые слова слетели с её губ. Ворота медленно и бесшумно поползли вверх. Заглушающее и взламывающее заклятия, выполненные умелой рукой. «Моя умница», — с нежностью подумал Драко. Гермиона сделала небольшой шаг назад, чтобы её не было видно изнутри. Ворота поднялись. Они подождали полминуты. Ничего. Кажется, им удалось остаться незамеченными. «Пока». Драко жестами указал отряду разделиться на две группы. Малфою показалось, что самодовольства Энтони Голдстейна, выступившего вперед, чуть не разорвало того изнутри. Сдержавшись, чтобы не закатить глаза, Драко пробежал глазами по тем, кто должен был пойти за ним. Гермиона, Тео, Пэнси и Финч-Флетчли. Голдстейн, Макмиллан, Аббот, Бут и Ромильда Вейн скучковались чуть дальше. Недолго думая, Драко резанул ладонью воздух и погасил огонек Люмоса. Они бесшумно проникли внутрь. Стояла полная темнота, и только где-то глубоко вдали склада угадывалось жужжание слабой лампочки. Проморгавшись, Драко буквально заставил себя привыкнуть к темноте. Он надеялся, что каждому, кто следовал за ним по пятам, хватит мозгов быть абсолютно бесшумным. Впереди послышалось лёгкое шевеление, и Драко мгновенно направил туда палочку. Ничего. Он догадывался, что они зашли со стороны тренировочного центра. В слабом отблеске выглянувшей из-за тучи луны блеснул металл. Группа Поттера зашла со стороны спален. Драко это не понравилось. — Быстрее, — едва слышно шепнул он и ускорился. Ему вторил негромкий топот ног. «Судя по всему, здесь точно новички. Ни одного часового. Слишком легкая цель», — мелькнуло в голове у Драко, и он сразу одернул себя. Слишком рано делать поспешные выводы. Жизнь любит удивлять, когда ожидаешь этого меньше всего. Почувствовав движение перед собой, Драко замер. Шаги за ним стихли. Он обернулся и увидел глаза Гермионы, блеснувшие в темноте. На мгновение ему захотелось бросить это всё, схватить её за руку и аппарировать куда-нибудь на край земли. Туда, где их никто не найдет. Это мгновение, казалось, длилось вечно. Но он не успел его поймать. Его рука нащупала мягкую ткань занавеса. От тренировочного зала спальни молодых Псов отделял всего лишь длинный кусок ткани, смахивающий на обычную магловскую занавеску. Уже привыкший к темноте, Драко быстро увидел, что в одном месте ткань натянута сильнее, чем в других и догадался, что там стоит стул часового. Ни мгновения на раздумье. Быстрое движение палочкой — ткань разрезана, ещё одно — и разрезано горло задремавшего дежурного. Жестокое, но быстрое заклинание. С горечью Драко заметил, что Гермиона даже не отвернулась. Тео подхватил завалившегося было Пожирателя и почти с любовью положил его на пол. Впрочем, это не помешало ему брезгливо вытереть руки о мантию мертвого парня и напоследок слегка пнуть его ногой. Драко заглянул в открывшуюся прорезь. Перед ним растянулось несколько рядов кроватей. Предположения Поттера было верным. Пять рядов по восемь кроватей. Ровно сорок Пожирателей. Несколько кроватей были пустыми. Но где, черт побери, второй отряд? Драко шарил глазами, пытаясь найти противоположную стену, но всё тонуло в темноте. Он почувствовал лёгкое прикосновение к плечу и резко обернулся. Гермиона поднесла палец к губам. Она послала слабый сноп искр над головами Пожирателей к противоположной стене. Искры быстро потонули в темноте, но успели показать тяжелую дверь в другом конце склада. Запертую. Они обменялись тревожными взглядами. Гермиона уже сделала было шаг вперед, но Драко схватил её за локоть и потянул обратно. Она вопросительно на него посмотрела, и он замотал головой. Он почти услышал, как глаза Пэнси закатились в темноте. — Дай ей взломать дверь, — тихо прошипела она. — Это опасно, — резко ответил Драко, чуть громче, чем сам от себя ожидал. Тео был таким веселым, словно ворвался в эпицентр вечеринки. Драко подумал, что чем ближе его друг был к смерти, тем градус его настроения был выше. Парадоксальная связь. Они простояли несколько минут в ожидании. Гермиона несколько раз посылала Драко просящие взгляды, но он игнорировал их. «Справятся сами. Они должны справиться сами. Способен этот сраный Поттер хоть на что-то самостоятельно?» Наконец, тихий щелчок в другом конце склада возвестил их о том, что второй отряд заходит внутрь. Ярость и облегчение затопили Драко. Он успел представить, что они все разом вымерли — и лишь это было для него веским поводом задержки. Полоска слабого лунного света на пару секунд осветила дальний участок, а затем дверь бесшумно закрылась. Отряд Поттера шел им навстречу. «Отлично, — напряженно подумал Драко. — Всё идет по плану. Мы окружающим их с двух сторон, и…» Со стороны второго отряда послышался страшный грохот, разрезавший непоколебимую тишину так жестоко и бесцеремонно, что Драко вздрогнул. Но на это не было времени. Они обнаружили себя. Для Пожирателей больше не было тайной, что в их обители были посторонние. Больше не было смысла тянуть и планировать. Рванув занавесь в сторону, Драко послал сразу несколько заклятий Пожирателей, начавших подскакивать в постелях. Трое не встали. Гермиона и Пэнси быстро юркнули за ним, посылая снопы искр в проснувшихся от шума Пожирателей. Тео поджег занавеску, несколько мгновений назад закрывающую им полный обзор и похоронил под нею несколько Псов. Финч-Флетчли вступил в неравный бой с двумя Псами. Разъяренный Драко бросил взгляд на отряд Поттера и в одной из вспышек света увидел перепуганное и виноватое лицо Невилла Долгопупса. Рука Малфоя дрогнула, в последний момент сдержавшись и не отправив в Гриффиндорца смертельное заклятье. Началась потасовка. Несмотря на созданный шум, элемент неожиданности играл им на руку. Пожиратели были похожи на птенцов, вывалившихся из гнезда. Совсем молодые, они отбивались с трудом и вели себя хаотично. Это был лёгкий бой. Драко почувствовал себя почти расслабленно, почти спокойно. Краем глаза он наблюдал за Гермионой, которая легко двигалась и отражала заклятия. Пэнси упорно вглядывалась в лицо каждого встреченного ею Пожирателя, словно пыталась найти ответ на свой вопрос, но не находила. В какой-то момент Драко показалось, что на её лице мелькнуло отчаяние. — Экспеллиармус! — выкрикнул Тео, и Драко посмотрел на него почти удивлённо. Никто уже не использовал столь легких и безобидных заклятий. Впрочем, судя по всему у Тео был план — на удивлённый поворот головы Драко, Нотт продемонстрировал другу сразу пять палочек, которые держал в левой руке. — Трофеи! Во вспышке заклятия Невилл Долгопупс охнул и осел на землю. Рядом с ним на корточки опустилась Полоумная Лавгуд. Драко со злостью отпихнул молодого Пса, попавшегося ему под руку, словно тот был первокурсником, снующем в коридоре. В три широких шага он подлетел к Долгопупсу и, поставив его на ноги одним рывком за шиворот, хорошенечко встряхнул. — Ты совсем охренел?! Гриффиндорец выглядел бесконечно виноватым и ещё больше — несчастным. — Ты хотя бы иногда думаешь своей тупой башкой?! Ты обнаружил всех нас! Лавгуд блеснула глазами в темноте и толкнула Драко в плечо. Тот даже не пошевелился. — Оставь его, — прокричала Полумна в грохоте треснувшей где-то за его спиной кроватью. — Вы все мне осточертели, — разъяренно бушевал Драко, продолжая трясти Невилла. — Как можно быть настолько тупыми, безответственными… — Малфой! — из ниоткуда вынырнул Поттер. — Что ты делаешь? Отпусти его. — Отвали, Поттер, — выплюнул Драко. Гарри схватил его за локоть и буквально отодрал от Долгопупса. Его очки съехали набок и выглядел он так, словно ему снова было четырнадцать. Драко открыл было рот, но внезапно раздался слишком знакомый вскрик, и по его спине пробежали мурашки. В мгновение ока копна кудрявых волос пронеслась очень близко и дёрнула его за плечо. Он был слишком сильным, упрямым и злым, чтобы поддаться кому угодно другому, но это была она — поэтому Драко повиновался и сделал несколько шагов туда, куда она его тянула, параллельно пытаясь укрыть её от того, от чего он сам не знал. Спустя мгновение в то место, где он стоял, ударила зеленая молния смертельного проклятия. Гарри Поттер развернулся и отправил ответное проклятие в молодого Пса, мгновение ранее чуть не убившего Драко Малфоя. Оглушенный, шокированный Драко посмотрел на Гермиону. Её злые глаза даже не успели сменить выражение на испуг. Ему показалось, что в них мелькнуло разочарование. — Ты сошел с ума, — не спросила, но сказала она, покачав головой. Она выпустила его локоть и отошла. Все молодые псы были мертвы. Тео заломал руку за спину какому-то вырывающемуся Пожирателю, выплевывающему кровь параллельно с грязными словами. — Чего-чего? — Тео наклонился пониже. — Ты мою мать что? Я не понял, давай ещё раз. Тео усилил захват и Пожиратель взвыл, а затем заскулил. Нотт выглядел удовлетворенным. — Ничего не слышно, — пожаловался он. — Драко, он вроде как тут главный. Что с ним делать? Сердце Драко билось в ушах так быстро и громко, что он с трудом расслышал вопрос. Он пытался оторвать взгляд от затылка упрямо повернутой к нему спиной Грейнджер, и не мог. Наконец его взгляд перехватил Поттер. — Доставим его в Орден, — ответил Гарри, отводя осуждающий взгляд от Драко. — Что смотрите? Тут не на что смотреть. Операция окончена. И только тут Драко заметил, что почти все смотрят на него. Он вышел из себя и потерял лицо. Он оступился и сделал ошибку. Он позволил себе эмоции там, где должен был вести за собой с холодной головой. Долгопупс выглядел испуганным и не мог поднять головы. Лавгуд смотрела на Драко почти с вызовом. Спальня в ангаре была разнесена почти в щепки. Где-то догорал огонь, и по полу ползла теплая струйка крови. Драко медленно вдохнул и выдохнул, и наконец взял себя в руки. — Надо осмотреть здесь всё, — произнёс он холодным, властным голосом. — Пэнси, возьми себе двоих в помощники, обыщите здесь каждый угол. Остальные, возвращаемся в убежище. Пэнси кивнула почти насмешливо, но вслух ничего не сказала. Поттер задержался рядом с ней. Под ногами хрустело разбитое стекло, а в нос бил запах жженой кожи. Бой был окончен.***
Тучи клубились на небе уже несколько дней, не давая ни пробиться солнцу, ни прочувствовать апрель. Казалось, сам воздух был таким тяжелым, что лишал возможности вдохнуть полной грудью. Впрочем, Драко было глубоко на это наплевать. Последние дни выдались на редкость дерьмовыми. В убежище ничего не происходило, Поттер пропадал целыми днями в Ордене, куда его вновь приняли с распростертыми объятиями, а взаимодействовать с Уизли без посредников Драко не хотел. Новых заданий не было, и даже тренировки не проводились, потому что Поттер решил дать всем передышку после успешного задания. Драко не сопротивлялся. Блейз пропадал с Джинни, которая почти полностью поправилась. Они много гуляли и иногда отсутствовали целыми днями. В остальное время Забини лечил тех, кому это было необходимо и варил запасы зелий. С Тео и Пэнси у них словно завелось негласное правило — давать друг другу настолько много пространства, насколько это было возможно. Драко чувствовал, что несмотря на войну и мнимое перемирие, присутствие такого большого количества гриффиндорцев душило каждого из них. Хотелось спуститься в подземелья и выпить огневиски в прохладной общей гостиной. Если она ещё существовала. Пожиратели оккупировали Хогвартс и Министерство. Ежедневный пророк перешёл в их власть, и те редкие газеты, которые приносил из Ордена Поттер, пестрили колдографиями с показательными казнями магглорожденных волшебников. На нескольких снимках Драко видел отца Тео. Почти никто к этим газетам не прикасался. То ли от страха, то ли от надежды. Каждый боялся увидеть там что-то, что не сможет вынести. Драко понимал их, но читал каждый выпуск от корки до корки. Он должен был знать и контролировать абсолютно всё. Особенно после его срыва на последнем задании. Никто об этом не говорил, но Малфой чувствовал, что баланс власти перешел на сторону Поттера. Это не сильно его волновало, но что-то внутри нашептывало, что шрамоголовый мальчик победил его и здесь. В груди щемило, но хуже всего было не это. Хуже всего было то, что Грейнджер с ним не общалась. Когда он приходил, она делала вид, что спала, а когда уходил, что ещё не проснулась. Она здоровалась и кивала, иногда задавала вежливые вопросы или желала приятного аппетита, но на этом их взаимодействие заканчивалось. Гермиона брала записи Люциуса и уходила в сад, помогала Блейзу с зельями и сидела в гостиной с Долгопупсом и Лавгуд. Словно её не было. Эта незримая потеря ударила по Драко сильнее, чем он ожидал. Всегда независимый и холодный, он чувствовал почти животный голод без неё. Сначала он думал, что дело в сексе, но затем заметил, что когда он думает о ней, в голове в первую очередь всплывает воспоминания о долгих разговорах. Как она прижималась к нему перед сном и говорила что-то занудно-заумное, рассуждала про войну и проклятия, морщила нос от его злых комментариев, а иногда тихо смеялась куда-то ему в ключицу. Ему не хватало этого так сильно, что это начало пугать. Из гостиной донесся смех, и Драко поморщился. Он сидел в их с Гермионой комнате и в очередной раз перечитывал Ежедневный пророк недельной давности. Он мог процитировать его уже наизусть, но вновь и вновь перечитывал, пытаясь найти что-то новое. Грингготс под властью Пожирателей, Хогсмид сожжен почти дотла, волшебников вновь проверяют на чистоту крови. Драко отбросил газету, почувствовав уже привычный приступ тошноты. Он потёр переносицу и прикрыл глаза. Из гостиной снова донесся хохот. На удивление Драко, больше всего его раздражали пуффендуйцы. Несмотря на то, что самыми бессердечными сволочами всегда слыли слизеринцы, именно пуффендуйцы как ни в чем не бывало собирались в гостиной, общались и играли в шахматы, смеялись и делали вид, что ничего не происходит. Драко догадывался, что это некий способ выживания в нынешних условиях, но происходило слишком многое, чтобы ему хватило сил или желания их понять. Он встал, в два шага пересек комнату и открыл дверь резким движением. От громкого звука смех мгновенно прервался. Послышалось перешептывание. Взбешенный от этого ещё сильнее, Драко направился прямиком в гостиную. Микмиллан и Фитч-Флетчли, как и ожидалось, играли в шахматы. Аббот сидела на спинке дивана и что-то увлеченно говорила. Неожиданно для Драко на подоконнике сидела Гермиона вместе с Долгопупсом, уткнувшимся в окно в поисках ненаглядной Лавгуд, маячавшей на заднем дворе. Когда он зашел, все смолкли. — Советую вам заняться хоть чем-то полезным, — холодно произнёс Драко, упорно стараясь не замечать, что Гермиона сразу отвернулась. — Это чем же, например? — живо вскинулась Аббот. На него уставились четыре пары глаз. Гермиона упрямо смотрела в окно. — Поупражняйтесь в ближнем бое, — насмешливо произнёс Драко. — В последний раз Макмиллан чуть не проткнул палочкой глаз Голдстейна. Эрни вспыхнул. Драко показалось, что плечи Гермионы напряглись. «Давай, реагируй на меня». — А то что, Малфой? — вкрадчиво произнёс Макмиллан. — Попытаешься убить нас в потасовке, как Невилла? Драко опешил. Он знал, что вышел из себя, но даже не догадывался, какое именно впечатление произвел своими действиями на всех остальных. — Мы догадывались, что ты продолжаешь в крота работать с Пожирателями, но не думали, что ты настолько туп, что будешь так открыто это демонстрировать. В несколько шагов Малфой оказался у дивана. Грейнджер, наконец, обернулась, но внимание Драко было сфокусировано уже на другом. Финч-Флетчли потянулся было за палочкой, Макмиллан резко повернулся на диване, пытаясь встать, а Аббот, взвизгнув, соскочила со спинки. Одним жестким движением Драко нажал Макмиллану на плечо, не давая ему встать. — Если ты настолько полоумный, что думаешь, что я работаю с Пожирателями, то вы, сброд чертовых хиппи, ещё тупее, чем я ожидал, — на удивление безразлично для самого себя выплюнул Драко. — Если бы я хотел убить хоть кого-то из вас, я бы давно перерезал во сне всю вашу шайку, а вину свалил на какого-нибудь сраного Финч-Флетчли. Заткнись, я не закончил, — не дав Джастину открыть рта, прервал его Драко. — Вы живы только потому что у нас с Поттером хватает мозгов вывозить это всё в одиночку. Я бы оставил подыхать каждого из вас, но так сложилось, что эта война тоже мне не подходит, поэтому мне приходится жить под крышей с такими идиотами, как вы. Макмиллан трепыхался, как лист на ветру, пытаясь освободить плечо из железной хватки Драко. — Мы догадываемся, что Поттер подозревает, что среди нас есть крыса, — на удивление спокойно произнёс Финч-Флетчли, чем вызвал в Драко подобие уважения. — Вполне логично предположить, что это ты. Драко хотел было рассмеяться, но передумал. Он увидел, что Грейнджер снова отвернулась к окну. — Это не Поттер подозревал, а я, — просто ответил Драко. Их с Финч-Флетчли взгляды встретились, и в глазах последнего мелькнуло удивление, а затем — понимание. Драко освободил плечо Макмиллана, раскрасневшегося и злого от бессилия. Как только это произошло, пуффендуец попытался лягнуть Драко, но тот без труда увернулся. — Долгопупс, — негромко позвал Малфой, и тот поднял глаза. — Я не хотел подвергать тебя опасности на задании. В гостиной повисла такая звенящая тишина, что Драко показалось, что он слышит, как газ поступает в конфорки плиты на кухне. От удивления даже Гермиона вновь обернулась на него и впервые за последние дни посмотрела прямо ему в глаза. — Но если ты ещё раз подвергнешь опасности тех, — кто мне дорог, — кто находится с тобой в одном отряде, я отстраню тебя от любых заданий прямо на месте. Ты меня понял? Невилл впервые посмотрел на него с лёгким вызовом, и Драко почувствовал, что в нём все же было что-то от истинного гриффиндорца. — Я защищал Полумну, — ответил тот. — Она оступилась в темноте и чуть не поранилась. Драко закатил глаза так высоко, что испытал боль. — Мне наплевать, — грубо выплюнул он. — Рана твоей драгоценной Лавгуд не стоит жизней всех остальных. — Но… — А если тебе не хватит отстранения, я готов пойти на крайние меры. Намек был достаточно прозрачным, и Невилл замолчал. Гермиона утешительно на него посмотрела, и это разозлило Драко ещё больше. — Когда вы, Салазар побери поймете, что вы на войне? — Драко повел руками в воздухе так, словно они прямо сейчас были в эпицентре сражения. — Мы на войне каждый гребаный день, и никакие Лавгуд, Уизли и даже драгоценный Поттер не стоят того, чтобы мы подыхали все вместе из-за глупой ошибки. — И даже Грейнджер? — послышалось насмешливое от двери. Драко обернулся. На косяк двери опиралась Парвати Патил, вся в ореоле своей злобы. Малфой почувствовал, как взгляд Гермионы прожег ему затылок. Лицемерие в собственных словах обожгло Драко, и он открыто посмотрел в глаза Патил. В чем был смысл лгать? — Её жизнь стоит для меня больше, чем все ваши вместе взятые. Та усмехнулась и пожала плечами. Разговор был исчерпан. Драко вышел из комнаты, намеренно задев плечом Парвати. Та зло зашипела что-то ему в след, но он уже не слушал. Бросив разъяренный взгляд в конец коридора, Драко с удивлением увидел насмешливый взгляд Пэнси, брошенный из-за челки цвета вороного крыла. Она поманила его пальцем и вышла за дверь, на веранду. Они не разговаривали вдвоем так давно, что Драко сначала подумал, что ему померещилось. Не до конца веря происходящему, он с подозрением двинулся за подругой, и уже спустя несколько мгновений ему в лёгкие ударил прохладный апрельский воздух. Голую шею защекотал ветер. Пэнси стояла к нему спиной, уперевшись руками в перила веранды. Драко бесшумно закрыл дверь за собой, но знал, что она уже в курсе, что он тут. — Этих людей здесь слишком много, — задумчиво протянула Пэнси, окидывая взглядом просторы английской глубинки. — И они слишком шумные. Драко кивнул сам себе и встал рядом с ней. — Я здесь задыхаюсь, — призналась она. Она действительно выглядела хуже, чем обычно. Одежда была с иголочки — дорогая и изящная, прическа идеальная, губы ровно накрашены, а глаза подведены, но под этими самыми глазами залегли глубокие тени, а уголки губ были предательски опущены. — По крайней мере, секс с Поттером хорош, — засмеялась Пэнси, но улыбка не затронула уголки её глаз. Драко поморщился. — Вот этого я точно предпочел бы не знать. Пэнси игриво пихнула его в бок. — Ну ты же не Блейз, ему я такого не скажу. А то ещё занервничает, что его Джиневре есть, с чем сравнить. Драко закатил глаза и покачал головой. — Давай переведем тему. — А давай, — Пэнси развернулась к нему. — Зачем ты продолжаешь доказывать что-то этой кучке инфантильных пуффендуйцев? Где-то на горизонте сверкнула молния, и Драко пожевал губами. Он и сам не знал ответ на этот вопрос. Лёгкий лонгслив пропускал прохладный воздух к коже, и по плечам забегали предательские мурашки. — Хочешь доказать власть, — ответила за него Пэнси и, грустно усмехнувшись, покачала головой. Её идеальные черные ногти впились в ладони. — Зря. Драко вскинул брови и бросил взгляд на Тео, замаячившего в саду с сигареткой. — Почему же это? — скорее автоматически спросил Малфой, наблюдая за тем, как Нотт достает Лавгуд. — Ты сильнее и выше каждого из них, — просто ответила Пэнси, пожав плечами. — Тебе не нужно доказывать то, что и так очевидно. Зачем палочке доказывать, что она может творить магию? Что-то внутри отозвалось на эти слова, и железная самоуверенность Малфоя начала просыпаться от спячки. — Я ошибся, — у него дрогнул голос, и он сделал вид, что закашлялся. — Я никогда не ошибаюсь. Пэнси рассмеялась, на этот раз почти искренне, и забралась на перила, накинув одну ногу на другую. Даже здесь она умудрялась носить мини. — Все ошибаются, Драко. И ты не исключение, — она взмахнула волосами и послала ему фирменный прищуренный взгляд. — Вопрос только в том, почему и как не допустить этого в будущем. В сад ворвался Невилл Долгопупс, мгновенно устремившийся к Тео и Полумне. Тео артистично подпрыгнул, изображая испуг, и попятился назад, что-то показательно вереща. — Я понимаю, почему ты здесь, — негромко продолжала Пэнси. — Я не знаю, насколько это очевидно остальным, но уверена, что Блейз разделяет мою точку зрения. Драко упорно не смотрел на подругу. — Ты здесь из-за Грейнджер, — продолжала она, словно не замечая его напряжения. — Удивительная штука жизнь, неправда ли? Кто бы мог подумать, что Драко Малфой будет рисковать своей жизнью, нет, даже не так — будет рисковать своим эго ради вздорной девчонки из Золотого трио? У Малфоя не было ни сил, ни желания спорить. Он поднес пальцы к лицу и нажал ими на закрытые веки. Воздух давил на него со всех сторон. Где-то вдали уже разразилась гроза. — Ты меня удивил, Драко, — продолжала Пэнси, задумчиво глядя куда-то вверх. — Я не знала, что ты способен на такую любовь. Это слово резануло Драко так, что он непроизвольно дернулся и открыл глаза. Он сразу столкнулся с насмешливым взглядом Пэнси, который она мгновение спустя отвела. Любовь. Он никогда не думал про это так. Впрочем, Драко вообще никогда не думал о любви. Он знал, что любит мать и боится отца, знал, что пары бывают связаны этим чувством и знал, что испытывает привязанность к друзьям. Но любовь… что-то неизведанное, почти пугающее, огромное и засасывающее всё — боль, страдания, счастье, страх, радость, гордость — внутрь, безумное, бескрайнее и пронзающее насквозь вмиг заполнило его подчистую и накрыло с головой. Вихрь пронёсся по всему телу Малфоя, забегая в кончики пальцев, волос и ресниц, заставляя перевернуть всё мироздание слизеринца с ног на самую верхушку макушки. — Не бойся, Драко. Я никому не скажу. Голос Пэнси выдернул Малфоя из захватившей его бури, и он нечеловеческим усилием воли засунул её подальше в подсознание, решив, что вернется к ней позже. Или никогда. — А ты, по твоей теории, любишь Поттера? — он произнёс это резче, чем собирался, но не успел схватить слова. Пэнси перестала улыбаться. — Я никого не люблю. Тео запротестовал было на какие-то слова Долгопупса, потом рассмеялся и изобразил шимпанзе. Затем радостно помахал Драко и Пэнси и перемахнул через забор. Вдалеке замаячила его удаляющаяся макушка. — Мне показалось, что ты с ним не просто спишь, — задумчиво протянул Драко, скосив глаза на подругу. Та задержала дыхание, но лишь на мгновение. — Возможно, — честно призналась она. — Но не это сейчас у меня в приоритете. Он хороший, даже слишком хороший, но и тьмы в нём гораздо больше, чем я думала. Этим он мне нравится. Он тоже сломлен, но продолжает бороться. Драко потянулся за пачкой сигарет в заднем кармане. — Когда ты уже бросишь эту мерзкую привычку, — поморщилась Паркинсон. Магией пользоваться было запрещено, поэтому Драко зачиркал спичкой. Мгновение — и кончик сигареты привычно вспыхнул, а погасшая спичка разнесла по воздуху знакомый запах жженой серы. Драко втянул его носом. — А что у тебя в приоритете? — спросил слизеринец, уже зная ответ на свой вопрос. Пэнси как-то в миг погасла, ссутулилась и словно повзрослела. Это была удивительная перемена, учитывая, что она даже не сменила позу. «Сколько масок она носит?» — пронеслось в голове у Драко, но он не дал себе почувствовать ни горечь, ни жалость. У каждого из них, помимо основной, была своя война. Пэнси заговорила так тихо, что он едва расслышал. — Поиск матери, — она прикрыла глаза, и её ресницы задрожали. — Поиск матери, которая, наверное, уже давно мертва. Холод пробежал по позвоночнику Драко. «Не примерять на себя, не впускать, не чувствовать». И снова ледяные ставни упали на его душу. — Она не мертва, Пэнси. — Я ищу её уже так долго, что мне начинает казаться, что в этом нет смысла. Драко пристально на неё посмотрел. Он считал Пэнси неглупой девушкой, поэтому не мог понять, почему она считает свои усилия достаточными. — Ну не знаю, Пэнс, — с сомнением протянул он. — Если ты думаешь, что попытки найти главарей Псов во время сражения это хороший план, то… — Я делаю гораздо больше, чем ты думаешь, Драко, — резко вскинулась она, и в её глазах метнулась ярость. — Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Драко открыл было рот, чтобы спросить, но услышал звуки шагов за спиной и прервался. По ступенькам на веранду поднимались Блейз и Джинни. — Всем привет, — бодрее, чем нужно, сказал Блейз. — Чего такие кислые? Уизли держала в руке бумажный пакет, из которого выуживала длинного мармеладного червячка, всего в сахаре. Она с удивительной проворностью съела его, и потянулась за новым. Заметив взгляд Драко, она протянула ему пакет. — Хочешь? Это из кинотеатра. Драко поморщился. — Воздержусь. Джинни закатила глаза и подразнивающее поводила пакетом у него перед носом. — А зря! Очень вкусно, — а затем продолжила бойко, словно их прервали посреди дружеской беседы. — А вообще эти магглы классные. Мы ходили в кино и смотрели фильм! Это когда на большом экране показывают много колдографий подряд и… — Уизли, не сотрясай воздух, — устало прервал её Драко. — Мы знаем, что такое кино. Блейз послал ему предостерегающий взгляд — будь повежливее, Драко. Малфой сцепил челюсти, стараясь не закатить глаза. Уизли выглядела гораздо лучше. Глаза почти не блестели безумным блеском, лишь на висках виднелись капельки пота, а щеки были слишком румяными. Драко мог только гадать, продолжает ли Блейз давать ей зелья. Но ответа он знать не хотел. — Ты вот такой злой, Малфой, — внезапно серьезно заговорила Джинни. — А лучше бы взял и пригласил Гермиону в кино. У вас было хоть одно настоящее свидание? Драко опешил. Три пары глаз заинтересованно уставились на него. Пэнси беззвучно рассмеялась. — Прибереги советы, Уизли, — зло и с досадой выплюнул Драко, хаотично пытаясь припомнить хоть одну встречу с Гермионой, которая хотя бы веяла романтикой. Та пожала плечами и скрылась в доме. Блейз задержался на мгновение и хлопнул его по плечу. — Она права, Драко. Вам бы не помешало развеяться. И прежде, чем Малфой успел ответить, закрыл за собой дверь. Драко послал беспомощный взгляд Пэнси, но та, продолжая смеяться, лишь покачала головой. — Девушек, которых любят, водят в кино, Драко, — заметила она. — Заткнись, Пэнси. Где-то прямо над их головами грохнул гром, и по крыше застучали первые капли дождя. Девушек, которых любят, водят в кино. Что ж, значит, у него нет выбора.***
Гермиона нервничала. Она сама не могла до конца объяснить себе, почему, но бесконечно одергивала платье и бросала взволнованный взгляд на покосившееся зеркало, висящее над комодом. Накануне вечером Драко подошел к ней и абсолютно ледяным тоном, глядя куда-то вбок в окно произнёс: — Грейнджер, я приглашаю тебя в кино завтра вечером. Будь готова к четырем. И вышел из комнаты так быстро, что она не успела ответить. Первой реакцией был шок, затем — злость и мгновенно появившееся следом желание назло не пойти. Прожив добрые десять минут ярости, Гермиона задумалась. В какие игры они сейчас играют, и зачем? Она хотела побыть с ним и придушить глупую злость в зачатка. Что ей мешало? Гордость, страх за него, обида, что он потерял голову и чуть не погиб, боль от того, как тяжело ему дается находиться рядом с теми, кто является для неё второй семьей. В чемодане она отыскала платье, в котором обычно гуляла прохладными летними вечерами. Оно было голубым, с коротким рукавом и едва доходило до колен. Платье было простым, но очень ей шло. Гермиона заколола непослушные прядки на затылке и натянула поверх платья светлый кардиган. И принялась ждать. Время тянулось бесконечно медленно. Она то и дело поглядывала на часы, вскакивала со стула, пытаясь заняться записями, книгами или хоть чем-то ещё, но постоянно отвлекалась и оставляла дело незаконченным. Без десяти четыре Гермиона поймала себя на том, что пытается откусить заусенец на большом пальце, который, сама того не замечая, нервно прикусывала зубами. Разозлившись на саму себя, Гермиона схватила со стола сумочку и рванула дверь, столкнувшись нос к носу с Драко Малфоем. На лице у него на мгновение пробежала тень удивления, но он быстро взял себя в руки и скользнул по ней изучающим взглядом. Ладони Гермионы мгновенно вспотели, и она почувствовала, что дверная ручка в её руках начинает скользить. «Платье едва превышает по стоимости салфетку в вашем особняке, Драко, но меня это абсолютно устраивает», — чуть не ляпнула Гермиона, но вовремя прикусила язык. Она заметила, что его взгляд задержался на её груди, и со смущением вспомнила, что не надела лифчик. Губы Драко едва заметно приоткрылись. Он прокашлялся. — Ты готова? — непринужденно спросил он, отводя взгляд в сторону. Гермиона снова разозлилась. — Нет, — соврала она. — Я хочу поговорить с Гарри. И, не дожидаясь его ответа, направилась вглубь дома в комнату, которая была отведена для совещаний Гарри и Драко. Она уверенно открыла дверь и скользнула внутрь. На ней мгновенно сфокусировались два удивленных глаза за стеклами очков. — Привет, Гермиона, — кивнул ей Гарри. — Отлично выглядишь. Гермиона, которая впервые за последние пару минут нормально вдохнула, рассеянно кивнула другу. — Всё нормально? Она махнула рукой. — Пытаюсь не дать Драко победить. — Аааа, — с пониманием протянул Гарри, но Гермиона не была уверена, что он её понял. Парень скосил глаза на диван рядом со столом, за которым сидел и что-то писал. Чернила капнули с пера и он негромко выругался. — Ну, садись, отдыхай, — кивнул он ей, мгновенно про неё забывая. Вздохнув, Гермиона опустилась на краешек дивана, стараясь не помять платье. Над дверью висели часы, и взгляд гриффиндорки мгновенно к ним приклеился. Она не могла понять почему, но готова была поклясться, что в это мгновение время одновременно и еле двигалось, и бежало вперед как сумасшедшее. Звук движущейся стрелки с каждой секундой все сильнее отдавался в ушах Гермионы, и она не выдержала. — Что нового в Ордене? — спросила она слишком громко. Гарри вновь удивлённо оторвался от бумаги, словно действительно забыл о том, что она сидит рядом с ним. — Эээ, — он поправил очки. — Мистер Уизли говорит, что миссис Уизли начала чаще вставать с постели. Джордж постоянно пропадает на вылазках, словно хочет лично отыскать каждого Пожирателя Смерти. Я пытаюсь договориться о том, чтобы к нам прислали мадам Помфри — она никак не может приладиться в Ордене, а в Мунго персонала хватает, да и опасно там сейчас… Захария же попросился к ней в помощники и сейчас где-то там с ней. Встреча с Псами далась ему слишком тяжело. Гермиона рассеяно кивала, не отрываясь от часов, но заставляя себя слушать то, что говорит ей друг. Она понимала, что это важная информация, но предательский стук в груди не давал ей сосредоточиться. Чертово сердце. — …они все говорят о том, что у них были искатели убежищ, многие из которых пропали. Мест может не хватать, для нас, например, существует только этот дом. Если вдруг что-то случится… Словно по щелчку ключа в замке у Гермионы в голове внезапно прояснилось. Она резко выпрямилась и уставилась прямо на Гарри. Тот заметил это и осекся. — Что такое, Гермиона? У них больше нет убежища. Только это. Предатель среди них. Гермиона открыла было рот, но осеклась. «Никому не доверяй». Макгонагалл, Грюм, Драко. Эта фраза была произнесена слишком много раз из слишком разных уст. Но разве она могла не доверять Гарри? Тот, впрочем, счел её замешательство за отсутствие ответа. — Думаю, стоит самим начинать что-то искать. Заклинание Фиделиуса непростое, да и любое использование магии сейчас чревато плохими последствиями… В любом случае, даже если шпион среди нас, в чем мы уже не сомневаемся, до сих пор он нас не выдал. Значит он не добился своей цели, или это пока не актуально. Время на нашей стороне. Сомнение шевельнулось в груди Гермионы. Ей казалось, что чаша её молчания уже полна, но пока не переполнена. Для неё не хватало одной последней проклятой капли. Она открыла было рот, но в дверь резко постучали, и в следующее же мгновение бесцеремонно открыли. Только один человек из всех, кого знала Гермиона, был способен на такую наглость. — Я не хочу вас отвлекать, — ледяным тоном начал Драко, окидывая взглядом Гарри и Гермиону по очереди. — Но мы начинаем опаздывать, Грейнджер. Она сделала вид, что снимает невидимые пылинки с платья и, не торопясь, встала. — Мы заговорились, — Гермиона поправила волосы, игнорируя мечущий молнии взгляд Драко. — Ты прав, Гарри. Тогда обсудим это позже. Окончательно сбитый с толку, Гарри поправил съехавшие очки и что-то пробормотал под нос. — Пойдём, — поспешно проговорила Гермиона, стараясь перебить бурчание друга. Злой как черт Драко придержал ей дверь. Они вышли на улицу, и Гермиона глубоко втянула носом прохладный воздух. По голым ногам побежали мурашки. Рядом с ней встал Драко, и она невольно подумала о том, какой он красивый. — А как мы доберемся до города? — поинтересовалась Гермиона. — Тут дороги часа на два с половиной, а то и три ходьбы. Драко посмотрел на неё почти снисходительно, и Гермиона снова разозлилась. — Как Блейз и девчонка Уизли. И он кивнул на сарай. Не понимая до конца, Гермиона последовала за слизеринцем, и уже через несколько минут с удивлением наблюдала, как он достает наружу два стареньких, но хороших велосипеда. Поставив перед Гермионой голубой, с мягким сидением и корзинкой спереди руля, Драко забрал себе темно-синий, больше похожий на спортивный. — Драко, а ты умеешь на нём кататься? — неуверенно спросила Гермиона, наблюдая, как он изучает новое транспортное средство. — Грейнджер, — он посмотрел на неё как на наивного ребенка. — Я летаю на метле с трех лет, уж с ловеписедом справлюсь. — Велосипедом, — автоматически поправила Гермиона. — Я так и сказал. Гермиона закатила глаза и нажала на педаль. «Сам разберется, — решила она. — На крайний случай подсмотрит как я еду, и научится. А то эго слизеринского принца не выдержит признания в неумении водить маггловский велосипед». Малфой сзади выругался и, судя по звуку, чуть не упал. Подавив улыбку, Гермиона замедлилась, но не стала оборачиваться. — Просто поочередно нажимай на педали, и указывай направление рулем! — подсказала она через плечо. — Я знаю! — недовольно откликнулся Драко и усердно засопел у неё за спиной. Не в силах спрятать улыбку, Гермиона направила руль и мягко повернула назад. Драко опешил от такого движения. — Он ещё и поворачивает, — вырвалось у него, но он быстро взял себя в руки и снова надел непроницаемую маску. Взгромоздившись на велосипед, он поставил ногу на педаль и неуверенно нажал. — Отрывай вторую от земли! — подсказала Гермиона. Драко нажал второй ногой на педаль и, рывками сотрясая руль, сделал несколько неуверенных движений. — Молодец! — почти тряслась от сдерживаемого смеха Гермиона. Вид Драко Малфоя, усердно пытающегося освоить маггловский велосипед, развеселил её до такой степени, что она почти забыла о своей обиде. Сосредоточенное лицо Драко выражало глубокое погружение в процесс обучения, и для окончания картины не хватало разве что высунутого от усердия языка. Спустя несколько попыток слизеринец уже неплохо держался, и они решили поехать в город. — Я же сказал, что это проще простого, — расслабленно протянул Драко и чуть не въехал в стоявшее сбоку от дороги дерево. — Да, согласна, — миролюбиво ответила Гермиона. Они ехали вдоль полей, и прохладный воздух залезал Гермионе под одежду, доставая до каждой клеточки тела, но ей было так хорошо и так свободно впервые за несколько месяцев, что на прохладу было всё равно. Она чувствовала и видела, что вокруг есть огромный, безграничный мир и осознавала, насколько она в нём маленькая, почти незаметная. Это ощущение успокаивало её, убаюкивая вечно напряженные тело и ум. В голову закралась шальная мысль — вот прямо сейчас они могут ехать, ехать и ехать, и уехать так далеко, что никогда не вернутся. От этого осознания в груди словно сорвало все цепи и замки, и Гермиона вдохнула так глубоко, что у неё закружилась голова, и под руками заходил руль голубого велосипеда. — Всё нормально? — обеспокоено спросил Драко. Гермиона ничего не ответила и рассмеялась. Она смеялась и продолжала крутить педали, ловить лицом воздух и давать ему запутаться в волнистых волосах. Драко смотрел на неё и молчал. Ей было хорошо. Они проехали несколько старых покинутых домов, перекошенных и облупившихся, старые сарайчики и деревянные заборы. С полей они вырулили к какой-то дороге, когда-то давно уложенной асфальтом и уходящей вправо и влево. Гермиона покрутила головой. — Блейз говорил, тут направо. Мы проехали больше половины. Гермиона почувствовала досаду от этой новости, но быстро утешила себя тем, что их ждет ещё путь обратно. Велосипед, словно в ответ на её мысли, блеснул рамой на выглянувшем солнце. — Солнце впервые за неделю, — заметила Гермиона. — Это хороший знак. Они ехали по обочине, и пару раз им навстречу проезжали старенькие автомобили. Гермиона замечала напряжение Драко каждый раз, когда в их поле зрения появлялся новый объект, а его плечи опускались только когда они вновь оставались вдвоем. — Не думаю, что кто-то заберётся так далеко в поисках нас, — заметила она. — А что, если попытаться хотя бы на один день притвориться нормальными? — Это как? — усмехнулся Драко, уверенный в своей езде настолько, что стал пробовать поочередно отнимать от руля руки и привставать с сидения. В этот момент он как никогда напоминал ей ребенка, и Гермиона чуть ли не впервые без страха подумала о том, что любит его. Светлые волосы лезли ему в глаза, а на бледной коже, видневшейся чуть ниже закатанной на рукавах рубашки, виднелись следы пыли от борьбы с велосипедом. Драко был такой настоящий и живой, простой и близкий, что Гермиона буквально кожей почувствовала, насколько он ей доверяет. Без масок и усилий, без аристократического холодного налёта, он был просто парнем, ведущим её в кино. Что-то в сознании подсказало ей, что она находится действительно близко, и видит его таким, каким он недоступен для кого-либо ещё. Она открыла было рот и чуть не выпалила самые громкие в своей жизни слова, но ухватила себя и сдержалась. — Просто побыть… обычными. Не теми, кого пытается найти и убить половина магической Англии. Просто пожить день так, словно мы два простых восемнадцатилетних человека где-то на просторах мира. Драко внимательно посмотрел её, на мгновение задумавшись, а затем кивнул. — Давай попробуем. Когда они въехали в город, солнце на небе почти припекало. Взгляду открывались небольшие мощеные улочки и неторопливые пешеходы, одно кафе с верандой и парочка машин, но после полей и полной изоляции Гермионе показалось, что она чуть ли не в самом сердце бурного Лондона. Перед её передним колесом, смеясь, пробежали дети. Из вафельного рожка девочки на землю свалился шарик ванильного мороженого, и она громко разрыдалась. Гермиона невольно улыбнулась. — Хочешь? — спросил Драко, кивнув в сторону мороженщика, уже делающего для девочки новую порцию сладости. — А давай. Они оставили велосипеды в небольшом тенистом проулке, решив дальше пройтись пешком. Взяв по рожку, они не торопясь зашагали вглубь города. — Удивительно, что здесь есть кинотеатр, — заметила Гермиона. — Город очень маленький, что, правда, только придает ему очарования. Жилые дома были везде, вперемешку с административными зданиями, кафе и магазинчиками. Крыши с красной черепицей подмигивали со всех сторон, зеленый плющ оплетал фасады кирпичных домов, а фонари стояли вдоль дороги, как строгие дежурные. Почти у всех домов были белые окна и двери, что невольно поднимало настроение. Улицы были чистые, словно умытые, а в воздухе витал запах свежей выпечки и шоколада. Под ногами вибрировал камень, и в воздухе было так много мягких звуков, что Гермионе хотелось раствориться в этом городе и остаться в нём навсегда. По вафельному рожку начало стекать мороженое, и она ловко облизала его и пальцы, что спасти мороженое от таяния. Почувствовав на себе взгляд Драко, она вспыхнула. — Так странно, — задумчиво протянул он, глядя куда-то в сторону. — Ты сейчас сделала это, и раньше меня бы это просто возбудило, и я бы уже тащил тебя куда-нибудь в подворотню, прижимать к стене и залезать руками под платье. А сейчас… сейчас мне просто захотелось взять тебя за руку. Это признание оглушило Гермиону. Она вложила свою ладонь в его протянутую и осталась без мыслей. Совсем. Они подошли к самому маленькому кинотеатру, который Гермиона видела в своей жизни. На нём висело две афиши. Одна из них была такой темной, что её с трудом можно было разглядеть, и на ней красовалась надпись «Ужас уже на твоей улице». — Это мы и так знаем, — философски заметил Драко. На втором две размытые светлые фигуры находились в подобии танца или поцелуя. Красным шрифтом поверх их тел находилась надпись «Привидение». — Кажется, я знаю песню из этого фильма, — задумчиво протянула Гермиона, кивая на плакат. — Очень красивая. — Значит, идем на него. Драко положил в окошко билетной кассы купюру в пятьдесят фунтов. — Этого хватит? Сдачи не надо. В зале кинотеатра царил полумрак, и Гермиона заморгала, чтобы быстрее привыкнуть к темноте. Драко снова обхватил её руку своей, и Гермиона подумала, что несмотря на то, что они спали по меньшей мере раз пятьдесят, это, возможно, один из самых интимных жестов, который между ними был. Они уселись на свои места, и Драко протянул Гермиона огромное ведро карамельного попкорна. — У нас сегодня исключительно сладкие трапезы, — пошутила она, вдыхая сладкий аромат носом. — Ну мы же на свидании, — усмехнулся Драко и приобнял её за плечи. Никогда ещё Гермиона не чувствовала себя и Драко парой настолько, насколько сейчас. Даже когда они делили постель, даже когда шли в бой плечом к плечу, даже когда она села к нему в Большом зале. Именно сейчас, тут, в темном и тесном зале кинотеатра, чувствуя, как рука Драко скользит по её кудрям, и пальцы мягко очерчивают плечи, она знала каждой клеточкой тела — они вместе. Они вместе. Слабо горящий свет окончательно погас, погрузив зал во мрак, и небольшой экран загорелся светом. В первые же минуты фильма главный герой погиб и стал призраком, защищая свою возлюбленную от нападения грабителя. Повествование фильма начало идти от лица привидения. — Но ведь призраки не так выглядят, — возмущенно заговорил Драко. — И они могут показываться магглам. — Драко, тише, — Гермиона вежливо улыбнулась недоумевающе повернувшимся к ним зрителям с другого ряда. — Не забывай, что это фильм, которые снимали магглы про магглов, и мы смотрим его в маггловском кинотеатре. Драко недовольно насупился и пробурчал что-то в ответ. Впрочем, довольно скоро он снова увлекся и подался вперед, словно стараясь не пропустить ни одного момента фильма. Моменты, когда на экране появлялась героиня, до которой главный герой не мог дозваться и достучаться, отдавались в груди Гермионы особой грустью. Она находилась под угрозой, и призрак всеми силами пытался защитить её и спасти. Когда на экране появилась медиум-афроамериканка, установившая контакт с призраком, общее настроение в зале с грустного сменилось на более веселое. — Она подозрительно похожа на Нотта, — заметил Драко, отпивая из большого стакана колу. Гермиона прыснула. Она поглядывала на Драко в темноте, и иногда ловила на себе его взгляд. Один раз Гермиона рассмеялась в голос, и он посмотрел на неё таким теплым и странным взглядом, что она смутилась. Словно это было что-то, чего он долго ждал. Он не убирал руку с её плеч, и, осмелев, она прильнула к нему и опустила голову ему на плечо. Это казалось таким простым, но таким новым для них, что Гермиона задохнулась от восторга и понимания, что она может вот так прикасаться к нему, как угодно, в какой угодно момент. На экране произошла самая напряженная сцена — драка призрака с предателем, пытавшемся убить его возлюбленную. Краем глаза Гермиона увидела, что Драко стиснул кулаки и ещё больше подался вперед. Наконец, призрак победил. — А где песня, которая тебе нравится? — расслабившись, негромко спросил Драко. — Не знаю. И тут же последовал ответ. Вселившись в тело медиума (даже Драко не стал возмущаться) на крохотные минуты, призрак вновь стал собой и пригласил свою возлюбленную на их последний совместный танец. Заиграла самая красивая и романтичная песня на свете. О, моя любовь, моя дорогая, Я изголодался по твоим прикосновениям в нескончаемом одиночестве, А время идет так медленно, и оно может так много... Скажи, ты все еще моя? Драко непроизвольно сжал плечо Гермионы, а та почувствовала, как по её щекам стекают слёзы. Призрак покинул мир живых, выполнив свою задачу и защитив возлюбленную от опасности. В зале загорелся свет. Гермиона быстро вытерла слезы, и торопливо встала, стараясь спрятать лицо. Драко придержал её за запястье и развернул к себе. Она внезапно почувствовала себя беззащитной и очень маленькой, уязвимой и полностью открытой перед этим человеком. Он заглянул ей в глаза и, ничего не говоря, тихо и нежно поцеловал. Когда они вышли на улицу, небо вновь заволокли тучи. Вечер целовал их в пятки, поэтому они поспешно забрали велосипеды и направились обратно в убежище. Гермиона бросила последний тоскливый взгляд на маленький уютный город. Что-то подсказывало ей, что она никогда сюда не вернется. Они торопились, чтобы не попасть под дождь, но когда свернули на проселочную дорогу к полям, ливень накрыл их с головой, словно только и поджидал их за поворотом. Гермиона мгновенно промокла до нитки — платье прилипло к телу, а волосы к шее. Ливень стоял стеной, и она с трудом различала то, что происходит в нескольких метрах впереди неё. Драко выехал чуть вперед, и она ориентировалась на его спину, чтобы не потеряться. Вода заливалась в глаза, нос и рот, и очень скоро Гермиона начала понимать, что не доедет. Драко неожиданно остановился, и Гермиона тоже дала по тормозам. — Давай укроемся тут! Они остановились около самого приличного на вид сарая из тех, кто они проезжали. Гермиона кивнула, но быстро поняла, что под таким дождем Драко мог этого не увидеть. — Да, давай. Он помог ей втащить велосипед под небольшой козырёк и с третьей попытки смог вырвать дверь из косяка. Они оказались в темном небольшом помещении, в углу которого лежали ржавые грабли и лопаты. Небольшие окна пропускали слабый свет. Драко повернулся к Гермионе. Он тоже был мокрый насквозь — рубашка прилипла к груди и очертила мышцы, волосы красиво разметались по лбу. — Ты замёрзла? — Нет, — соврала Гермиона. Драко шарил взглядом по сарайчику, а Гермиона увидела несколько струек воды, стекающих через щели с потолка. — Ты мог умереть, — внезапно сказала Гермиона севшим голосом. Драко замер. — Ты мог умереть, Драко, — грудь Гермионы поднималась и опускалась, и недавно пробужденные слёзы были готовы политься снова. — Я не смогла бы это пережить. — Не говори так, — Драко шагнул к ней. — Я здесь, и я жив, и не могло быть никак иначе. Гермиона взорвалась. — Это неправда! Ты настолько самонадеянный, что не обращаешь внимание ни на что вокруг. Ты веришь в свою непоколебимость и забываешь, что иногда даже ты, о великий Драко Малфой, просто самый обычный смертный. Драко распрямился, и по его лицу пробежала тень. Гермиона осеклась, понимая, что, кажется, задела ту струну гордости, которую задевать не стоило. — Ты всё сказала? Гермиона лихорадочно потерла одну ладонь о другую и огляделась, как загнанная в угол кошка. — Нет, — гордо заявила она. — Я считаю, что то, как ты поступил с Невиллом, недопустимо и низко. Зло ухмыльнувшись, Драко мотнул головой. — Ну извините, что мне так далеко до ваших высоких моральных устоев, долбанные гриффиндорцы. Гермиона задохнулась от злобы, развернулась на пятках и толкнула дверь. Она снова выбежала под ливень, который, казалось, стал ещё более жутким. Подлетев к своему велосипеду, она схватилась за него, и в этот момент в дверях появился Драко. — Грейнджер, подожди! Но она не хотела ждать. Вскочив на сиденье, она уже сделала несколько оборотов педалей, когда сильные руки Драко остановили велосипед и рванули на себя. — Почему ты это делаешь?! — взорвался он. — Зачем было поднимать эту тему и выяснять? Чего ты от меня хочешь? — Я хочу, чтобы ты остался жив! — Гермиона дала волю чувствам и заплакала, зная, что в этом сумасшедшем дожде Драко не сможет этого разглядеть. — Нет, ты хочешь, чтобы я стал другим, — он ткнул в неё пальцем. — Ты хочешь, чтобы я лобызался с Поттером и Долгопупсом, чтобы сдерживался, чтобы думал, но вместе с этим чтобы тебя не контролировал! Не слишком ли много, Грейнджер? Я и так делаю всё, что могу, каждый гребаный день. Я просыпаюсь и иду строить бесконечные планы, чтобы ты, (да, ты!), могла жить в этом проклятом мире и не вздрагивать по ночам, чтобы не было больше страха и смерти, чтобы мы могли взять и воспользоваться палочками как нам захочется и аппарировать к океану, в лес, в людный город или чертову глушь. Чтобы ты могла заниматься тем, чем тебе хочется, а не гребаной войной. Я общаюсь с Поттером, Уизли, я смотрю, как Блейз умирает вместе с девчонкой Уизли, как Пэнси угасает, а Тео бросается под каждое заклятье, я спасаю пуффендуйцев и когтевранцев, а всё из-за того, что в этом всем безумном круговороте есть ты! Ты! Понимаешь?! Он замолчал. Они оба тяжело дышали. Гермиона плакала уже так, что это было невозможно скрыть никаким дождем. — Прости меня. Они сказали это почти одновременно, и эти слова потерялись где-то между ними. Судя по звуку, велосипед упал, но Гермиона ничего не видела кроме внимательных серых глаз, внутри которых плескалось так много боли. Боли и надежды. Драко поцеловал её и легко подхватил на руки. Она обвила ногами его спину. Она целовала его и не различала ничего ни вокруг, ни перед собой. Покрывая поцелуями его губы, подбородок, скулы, глаза, она растворялась, не чувствуя между их телами ни преград, ни мокрой одежды. Её руки запутались в его мокрых волосах, а его крепко держали её спину. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Гермиона вкладывала это в каждый поцелуя, почти бредя, не понимая, думает это или говорит вслух. А капли дождя продолжали и продолжали стекать ей за шиворот.