Боль хочет, чтобы её чувствовали.
Дождь барабанил по стеклу, и Гермиона водила пальцами по дорожкам, пытаясь догадаться, какая из капель первой добежит до нижней рамы. Она всегда не угадывала и раздосадовано щелкала пальцами по окну, возвращаясь к началу гонки. С прибытия Джинни и Захарии прошла неделя. Смит был настроен враждебно по отношению к гриффиндорцам и слизеринцам, и, сидя перед ними в кабине после прибытия, рассказал мало. Они с Джинни попали в засаду, их поджидало сразу пятеро Пожирателей. Прежде, чем направить палочку на врагов, девушка залпом выпила пузырек чего-то, что Захария не смог распознать, а после вступила в жестокий бой. — От них ничего не осталось, — прошептал он, с отвращением и страхом глядя на свои окровавленные футболку и джинсы, лежащие в углу. Одежду он выбросил. Джинни была ранена одним из Пожирателей. Со слов Захарии стало ясно, что среди них не было знакомых всем со временем Волдеморта лиц. «Значит, это были лишь пешки», — констатировал Драко и вышел из комнаты. На этом разговор был окончен. Всю неделю Захария пил успокоительные зелья, а Гермиона и Драко разбирали записи Люциуса. — Почему Пожиратели не используют ту же самую Тенебру? — спросила однажды Гермиона, когда они лежали перед сном в обнимку. — Они не так глупы, — ответил Драко. — Знают, что это их убьет. Джинни не приходила в себя. Блейз ввел её в лечебный сон. Гермиона не знала, было ли это намеренно или просто не нужно Забини, но она ни разу не видела шкал здоровья Джинни. И ни разу не оставалась с ней наедине, чтобы проверить самостоятельно. Гарри и Драко планировали первую вылазку. Малфой пропадал целыми днями, приходя уже ночью, уставший и злой. Гермиона ждала его, потому что не могла уснуть одна. Иногда он урывочно рассказывал что-то, иногда они занимались сексом, а иногда он просто молчал, и тогда она прижималась к нему, пытаясь всем своим существом показать ему, утешить — я рядом. Я с тобой. Раздался стук в дверь. Гермиона оторвалась от гонки. — Да? В проеме появилась макушка Гарри. — У нас собрание через пятнадцать минут, подтягивайся. Девушка кивнула, и друг исчез за дверью. Она услышала стук в следующую дверь. Собрав листы со своим записями, разложенные по подоконнику, Гермиона захватила их скрепкой и засунула вместе с записной книжкой Люциуса под матрас. Тайник был так себе, но за отсутствием магии других не оставалось. Она прочитала все записи старшего Малфоя вдоль и поперек, изучила каждый эксперимент, поставленный и проваленный Пожирателями и сделала один вывод — у них ничего не получилось. Тогда. Но что же тогда происходило сейчас? Они практически не уставали на поле боя. Они с лёгкостью жертвовали молодыми бойцами, теми, кто мог использовать столько Непростительных подряд, что сердце Гермионы не выдержало бы. Они смогли победить Кингсли с его лучшими бойцами, защищающими Азкабан. Хогвартс был захвачен Пожирателями. Почти ежедневно приходили сообщения от Джорджа, чуть реже — от Артура, и один раз пришло короткое сообщение от Кингсли. Министерство и Хогвартс были заняты, в магическом мире творился хаос. Пожиратели не пытались навести новые порядки, было ощущение, что они просто хотели разнести мир в щепки. Ещё немного, и маглам может стать известно об их существовании. Гермиона тяжело вздохнула, и собрала волосы в хвост. Скосив глаза на стоящее в углу треснутое зеркало, принесенное ею из кладовки, она придирчиво осмотрела себя. Она очень похудела. Еда в последнее время лезла в неё с трудом, и Драко иногда очерчивал пальцами её выступающие тазовые косточки. В отражении на неё смотрела девушка, глаза которой смотрели недоверчиво, исподлобья. Она устала сражаться. Взяв палочку с тумбочки, Гермиона вышла в коридор и пошла на голоса в гостиной. Народ потихоньку подтягивался, и гриффиндорка видела, как Лаванда торопливо говорила что-то Рону за плечо, проходя по коридору с другой стороны. Они пересеклись взглядами, и Лаванда кивнула. За ними шел Дин Томас, сверлящий взглядом пол. Помфри прислала патронуса, сообщающего, что жизни Симуса больше ничего не угрожает. Он выжил. В гостиной яблоку было негде упасть. Терри Бут подкидывал теннисный мячик вверх и ловил его с глухим шлепком. Ханна Аббот сидела на полу, поджав колени к груди и оперевшись о них подбородком, и смотрела за полетом мячика. На диване сидел Захария, уперевшись локтями в колени. Увидев гриффиндорцев, он поджал губы и отвел глаза. Почти такой же жест повторила Парвати, встретившись взглядом с Гермионой. Она отвернулась к окну. У стены стояли Невилл и Полумна. Вид у Лавгуд был отрешенный, почти скучающий. Невилл всем своим существом был обращен к ней, и, казалось, ничего больше не замечал. Энтони Голдстейн и Эрни Макмиллан зашли в комнату почти одновременно с Гермионой. Они что-то оживленно обсуждали, но голоса были тихие, и гриффиндорка не смогла различить ни слова. Терри Бут, нахмурившись, кивнул им. Ромильда Вейн крутилась вокруг Джастина Финч-Флетчли. До момента, как они прибыли в убежище, Гермиона не замечала, что та испытывает к нему романтический интерес. Джастин отвечал вежливым равнодушием. Наконец, в гостиной появился больше чем обычно взлохмаченный Гарри. Рядом с ним был Рон, хмурый и серьезный. Скосив глаза вбок, Гермиона увидела Драко, который стоял, оперевшись о дверной косяк. Это было так по-малфоевски — не войти в гостиную и остаться в дверях, словно показывая, что несмотря на то, что он здесь, он всё равно отдельно от их мира. — Завтра утром отправляемся на задание, — без обиняков объявил Гарри, и, заметив, что Энтони и Эрни не перестали разговаривать, добавил, поджав губы, — Если у вас, конечно, нет более важных планов. Те мгновенно умолкли. В гостиной повисла тишина. — Какой план, Гарри? — спросил Невилл, и голос его немного дрогнул. Гарри снял очки и протер их футболкой. Как он повзрослел… Усталость так глубоко отпечаталась в лице, что, казалось, она навсегда останется в уголках глаз. Губы потрескались, шея была обветрена, а широкие плечи почти не казались мальчишескими в футболке. Сердце Гермионы сжалось. — Я сообщу о нём утром. В комнате зашевелились и заговорили вполголоса. — У тебя нет плана? — брови Энтони Голдстейна изогнулись, а глаз коснулся прищур. — Есть, — кратко ответил Гарри. — Тогда в чем проблема? Гермиона бросила быстрый взгляд на Драко. Тот смотрел на всех и ни на кого сразу. — Нет никакой проблемы, — отрезал Гарри. — Тогда скажи, куда мы идем, — в голосе Ромильды Вейн появились напряженные нотки. — Я хочу знать, к чему быть готовой… — Будь готова сражаться, — сухо ответил Гарри. — Что ещё тебе нужно знать? Когтевранцы обменялись странными взглядами. Они не понравились Гермионе, и, судя по всему, не понравились Гарри. — Вас что-то смущает? — громко спросил он, словно пытаясь перекричать их переглядки. — Ты нас в чем-то подозреваешь? — догадался Энтони. — В чем проблема, Поттер? — В данный момент проблема в тебе, — грубо рявкнул Рон. — Тебе сказали — утром. Значит, будь готов утром. Энтони вспыхнул, но замолчал. Тогда заговорил Эрни. — Гарри, мы тут подумали… — он замялся и Гермионе показалось, что она услышала смешок от двери. — Раз Грюм умер, может, не стоит расформировывать третий отряд? Просто назначить нового лидера? Гермиона устало облокотилась о выступающую из стены балку и поднесла пальцы к переносице. — И кто же будет лидером третьего отряда? — саркастичная заинтересованность Гарри резанула по ушам. Судя по звукам, ребята замешкались. — Я, — без обиняков подал голос Энтони. Драко сухо засмеялся у двери. Гермиона бросила на него недоверчивый взгляд. — Исключено, — протянул Малфой. Голдстейн вспыхнул и подскочил с дивана. Он был ниже Гарри, и конечно же, ниже Драко, и вся сцена выглядела комично. — Это не тебе решать! — А кому? — лениво спросил Драко. Энтони забегал глазами по всем присутствующим и вновь уперся взглядом в Гарри, в доверии которого так некстати усомнился пару минут назад. Лицо Поттера осталось непроницаемо. На челюстях у Энтони заходили желваки. — Грюм умер, — процедил он. — Я думаю, он хотел бы… — Если тебе так хочется вспомнить Грюма и его желания, — насмешливо процедил Драко, — то тебе стоит вспомнить, что четвертый портал он отдал Пэнси. В таком случае, если и делать третий отряд, то под её руководством. Ну, если ты так сильно этого желаешь, конечно. На этот раз не выдержал уже Эрни. — Её тут даже нет! — он всплеснул руками. — Где она? Может, если вы кого-то подозреваете, то стоит начинать со змей? Словно в ответ на эти слова из-за спины Драко вырос Тео. Он был в хорошем расположении духа и ворвался в центр гостиной так, словно это был не сбор по делу, а разгар вечеринки. — Всем привет! Надеюсь, ничего не пропустил, а даже если пропустил, мне наплевать, — радостно объявил он и быстро нашарил взглядом Джастина Финч-Флетчли, — Дружище, подвинься! Джастин тихо заскулил и вжался в подлокотник дивана, освободив место для Тео. Тут плюхнулся и воодушевленно осмотрел всех присутствующих. — А чего такие смурные? Кто умер? Гермиона тяжело вздохнула. — Где твоя подружка, Нотт? — спросил Голдстейн, нависая уже над Тео. Казалось, на Тео это не произвело никакого впечатления. — Которая? — невозмутимо уточнил он, доставая пачку шоколадных драже из кармана и закидывая их в рот. Гермиона показалось, что Энтони сейчас взорвется. — Паркинсон! — Ааа, Пэнси, — разочарованно протянул Тео, судя по всему, готовый пуститься в гораздо более интересные обсуждения. — А что такое, меня вам не хватает? Я тоже могу надеть юбку в обтяг и бросать томные взгляды из-под челки. — Мать твою, Нотт… Тео подкинул драже в воздух и поймал его ртом. Кинув взгляд на дверь, он напоролся на жесткий взгляд Драко и немножко поутих. — Гуляет. Энтони красноречиво провел рукой в воздухе, словно вся ситуация говорила за себя сама. — Прекрати в меня тыкать, — изрек Тео, брезгливо глядя на ладонь Голдстейна. — А то я тоже могу тыкнуть, но тебе не… — Достаточно, — устало произнёс Гарри. В гостиной вновь ненадолго повисла тишина. — Мы не будем организовывать третий отряд, Энтони. Нас не так много, у нас нет прикрытия в виде Грюма, и заниматься распределением — большой риск. Пусть лучше мы будем охватывать меньше, но вместе. Энтони хотел было что-то сказать, но Гарри не дал ему слова. — Иногда мы будем разбиваться на группки поменьше. Тогда своей будешь руководить ты. Но на этом всё. Теперь мы можем перейти к организационной части? Энтони насупился для вида, но, казалось, был вполне доволен. Он уселся обратно на диван, на котором после приземления Тео едва хватало место. Тот быстренько подпихнул Джастина в бок, и бедный Финч-Флетчли покорно пересел на подлокотник. — Встаем в пять утра, поэтому отбой сегодня в девять, — продолжал Гарри. — Группа Грюма поделена поровну между мной и Малфоем. С утра мы проинформируем, кто с кем отправляется. Советую легко поужинать и не переутомляться. Завтра будет сложный день. Гарри развернулся и направился к выходу. Малфой продолжал насмешливо смотреть на Голдстейна, который распрямил плечи и с вызовом посматривал на окружающих. — И ещё одно, — Гарри обернулся у двери. — Постарайтесь выжить. На этом собрание было окончено.***
День утекал сквозь пальцы. Гермиона продолжала смотреть в свои записи, но не видела в них ровным счетом ничего. Глаза болели, а тревога пульсировала в висках. Скосив глаза на простенький старый будильник, она увидела, что минутная стрелка приклеилась к отметке в двадцать восемь минут. Было уже полдесятого. Гермиона отложила бумагу и уткнулась в ладони лицом. Снова в бой. Она знала, что рано или поздно это произойдет вновь, но всё же отталкивала эти мысли как можно дальше. Палочка в руке вибрировала от нетерпения, и Гермиона слишком хорошо помнила, каким было последнее заклятие, которое из неё вырвалось. Эти мысли мучили её, в комнате резко стало душно, и, недолго думая, девушка встала с кровати и пошла к двери. Она бесшумно вышла в коридор. Старые лампочки давно перегорели, а заниматься вкручиванием новых никто не хотел, поэтому проход был погружен во мрак. Придерживаясь рукой за стену, гриффиндорка побрела вперед в темноте. Дом казался тихим, но не спал. Гермиона практически физически чувствовала тревогу из-за каждой двери, и это душило её ещё больше. Слишком много времени проведя с Драко, Гермиона переняла его привычку ходить почти бесшумно. Поэтому, когда до неё донеслись приглушенные голоса из кухни, она поняла, что осталась незамеченной. — Я не… я не знаю, что сказать. Я беспокоюсь за тебя. С удивлением Гермиона узнала в говорящем Гарри. Ему что-то ответили, но она не расслышала. Движимая любопытством, взращенным в ней с первого курса, Гермиона поднялась на цыпочки и подошла ближе. Дверь кухни была закрыта не до конца, и полоска света падала в темный коридор. — О, ну конечно, — Гарри невесело рассеялся. — Я даже не сомневался, что ты так ответишь. Догадка кольнула Гермиону под ребра. Она сделала ещё несколько шагов, и подошла вплотную к двери. Набравшись смелости и выдохнув, она заглянула в просвет. — Черт бы тебя побрал… В щель двери, в кухне, освещённой лишь светом слабой лампы, Гарри Поттер целовал Пэнси Паркинсон. Не просто целовал — он легко подхватил её и посадил на подоконник, и она обвила ногами его талию. Одна её рука скользнула в его непослушные волосы, а вторая уверенно залезла под футболку. Так, словно она делала это уже не раз. — Что там? — раздался вкрадчивый голос над ухом, и Гермиона, подпрыгнув, приглушенно пискнула от неожиданности. Она отшатнулась от двери, словно её глаза обожгло, и врезалась плечом в Драко, непонятно откуда выросшего рядом с ней в темноте. — Грейнджер, ты что, увидела призрак? — усмехнулся Драко, протягивая руку к двери. — Не переживай, это маггловский дом, маловероятно, что они тут обитают. Онемевшая от шока Гермиона отчаянно замотала головой, пытаясь остановить Драко, но в темноте он не видел ни её лица, ни отчаяния. Он потянул дверь на себя, и она открылась с громким скрипом. Послышался негромкий возглас и ругательство, но Гермиона, застывшая, не нашла в себе сил повернуть голову. Вместо этого она вперилась взглядом в Драко и желала лишь одного — провалиться сквозь землю и никогда больше не встречаться с Гарри глазами. Судя по выражению лица Малфоя, сцена открывалась красноречивая. — Так-так, — протянул он со смесью осуждения, удивления и предвкушения. — Все-таки Избранный, да, Пэнс? В кухне послышалась возня, и ни капли не смущенный Драко шагнул внутрь. Потоптавшись несколько мгновений в коридоре, Гермиона заломила руки и неуверенно заглянула внутрь. Как раз в этот момент красный до такой степени, что это было видно даже в полумраке Гарри запихивал непослушную футболку в штаны, а Пэнси одергивала юбку и закидывала ногу на ногу. — Чего тебе, Драко? — лениво протянула она так, словно он поймал её на списывании. — Захотелось посмотреть на тяжелую эротику? Гарри поднял злой взгляд, столкнулся глазами с Гермионой, и, казалось, смутился и разозлился ещё больше, если это вообще было возможно. — Какого хера, Малфой? — Гарри поправил очки, и глаза недобро блеснули за ними. — Чего тебе надо? — Да чайку зашел попить, — невозмутимо протянул Драко, оперевшись о столешницу. — Вы, я так полагаю, тут тем же самым занимались? Закатив глаза, Пэнси легко соскочила с подоконника. Её взгляд равнодушно скользнул по Гермионе, затем по Драко и остановился на Гарри. — А как же совет не переутомляться, Поттер? — продолжал потешаться Малфой. — Заткнись. Гермиона переводила взгляд с одного участника на другого, и всё ещё не могла вымолвить ни слова. Она даже не могла понять, как относится ко всей происходящей на её глазах картине. — Можем закончить чуть позже, — пожала плечами Пэнси и повернулась к Драко и всё ещё шокированной Гермионе. — Вы как, опять пойдёте с нами? Не хватает вдохновения? — Пэнси, перестань, — сказал смущенный Гарри и провел рукой по шее. Пэнси бросила на него странный взгляд. Гермионе показалось, что в нём мелькнуло разочарование. — Осторожно, Поттер, — на губах у Малфоя появилась усмешка. — Пэнси не любит скромных. И ещё больше не любит тех, кто стесняется того, что трахается с ней. Пэнси резко повернулась к Драко и её челюсти сжались. Гермиона впервые видела её такой. Она была уязвима. — Хотя, может, я и не знаю тебя, Пэнси, — сказал Драко, и глаза его остались холодными. — Судя по всему, ты способна на многое. Пэнси сделала шаг и сощурила глаза. — Ты даже не представляешь насколько. Она развернулась на каблуках и направилась к выходу. Гермиона поспешно отошла в сторону, словно злость Пэнси могла задеть её и сбить с ног. Дверь за ней захлопнулась. Гермиона, не сказавшая до сих пор ни слова, перевела удивлённый взгляд на Гарри. Тот встретил его и развёл руками. — Ты сказал, что вы не спите, — наконец выдавила она. — Это было тогда. Драко присвистнул. — Какой интересный диалог! — заметил он, проведя пальцами по подбородку. — Не перестаю удивляться. Вы, гриффиндорцы, так горазды в благородство и только чистые, искренние связи, но смотрите, стоит вам встретить слизеринца… Он встретил широко распахнутые глаза Гермионы и осекся. — Замолчи, Малфой, — Гарри помотал головой. — Просто замолчи. Он направился к двери, туда, где минутой ранее вихрем пролетела Пэнси. — Я лишь хотел сказать, что Уизли очнулась, — сказал Драко, не поворачиваясь к ним. — Вдруг вам будет интересно. Гермиона застыла, а затем быстро перевела взгляд на Гарри. Тот тоже замер, и его спина словно сковалась спазмом. Они не говорили об этом. Эта тема была прокаженной, той, которую они до последнего избегали. Гермиона не знала, что скажет Джинни и какие эмоции испытает — будет ли она ругать, просить, злиться, осуждать? Что ей делать? Как достучаться? Стоит ли вообще пытаться? Гарри замер на мгновение, обернувшись на Драко и посмотрел на Гермиону. Губы его сжались в белую полоску. — Ты идешь? Она оглянулась на Драко, но увидела лишь затылок, кивнула и вышла вместе с Гарри в коридор. Они шли молча, и их плечи соприкасались в темноте при каждом шаге. Гермиона не знала, что сказать. Гарри остановился в полуметре от двери в комнату Блейза. — Гермиона, — так тихо сказал Гарри, что ей пришлось напрячься, чтобы его услышать. — Не говори никому. Гермиона прикрыла глаза. Эту фразу она слышала слишком, слишком часто. — Рон не знает? — Нет. Она пожевала губами, словно пробуя секрет на вкус. Ещё одна тайна, которую ей стоит хранить. И снова — от друзей. — Ты стесняешься этого? — тихо спросила она, вспоминая слова Драко и глядя в пол. Гарри посмотрел на неё, но в темноте она не смогла различить его взгляда. — Нет. Но я сам ещё не разобрался, что это. Так ты не скажешь? Гермиона провела рукой по лицу, словно снимая невидимую паутину. — Не скажу. Но, Гарри, иногда необязательно знать, что именно происходит. Достаточно просто в этом жить. Ничего не ответив, Гарри дошел до двери Блейза в два шага. Наученная горьким опытом, Гермиона вприпрыжку обогнала его и, вскинув руку, судорожно постучала. — Входите. Джинни полусидела, оперевшись о подушку за спиной, и ела суп, который откуда-то достал Блейз. Она выглядела гораздо лучше, чем Гермиона ожидала — румянец, отдохнувший вид и, кажется… она даже улыбалась Забини? Только глаза блестели как-то странно, почти нервно. Не зная почему, Гермиона задержала дыхание. — Здравствуй, Джинни, — как-то натянуто произнёс Гарри, так, что его голос неприятно резанул Гермионе по ушам. Джинни на миг перестала улыбаться, но затем быстро вновь растянула губы. — Привет, ребята! — она приветственно махнула в воздухе ложкой, и несколько капель бульона испачкали белую простыню. — Что новенького? Блейз подвинул к кровати Джинни стул. Гарри не сел. Гермиона, ещё пять минут назад думающая, что ситуация уже не может быть хуже, покорно вздохнула и тихонечко опустилась на краешек. — Даже не знаю, Джинни, — сухо продолжал Гарри. — Может, лучше ты нам расскажешь? Джинни хлопнула глазами и прикусила ложку. Гермиона метнула быстрый взгляд на Блейза. Тот усердно расставлял склянки с медицинскими зельями и протирал свой столик. — Ну, Гарри, я ведь была без сознания неделю, что у меня могло… — Я уверен, что он успел сказать тебе, что мы в курсе твоего маленького секрета, — рявкнул Гарри. — Не строй из себя дуру. Гермиона подпрыгнула от крика Гарри, а рука Блейза со странным шпателем мазнула по металлическому подносу, издав неприятный звук. — У него есть имя, — мгновенно ощетинилась Джинни. Гарри не ответил. Он зло буравил Уизли взглядом, и та перевела глаза на Гермиону, прося помощи. Гермиона отвела свои. — Ах, вот оно как, — улыбка с лица Джинни стерлась. — Вы уже сделали все выводы про меня. — Тут сложно не сделать выводы, Джинни, — тихо сказала Гермиона. Уизли сжала кулаки, стиснув одеяло. — Вы не понимаете! Я контролирую то, что происходит! Я… — ТЫ НИЧЕГО НЕ КОНТРОЛИРУЕШЬ! — взревел Гарри. Гермиона в упор посмотрела на Джинни. Та прямо встретила её взгляд и нервно рассмеялась. — А я думала, мы друзья, — выплюнула рыжая, откинувшись на подушку. Её волосы разметались по ней и в полутьме казалось, что это язычки пламени. — Конечно мы друзья, Джинни, — торопливо ответила Гермиона. — Но… Она сама не знала, чего ждёт от Джинни. Раскаяния? Того, чтобы она завязала? Чтобы завтра же вылила все зелья в унитаз и забыла, как страшный сон? Она надеялась на благоразумие Блейза, но понимала, что под давлением Джинни он едва ли продержится. — Друзья могли бы выслушать, — приглушенно сказала Джинни. Она лежала с закрытыми глазами, и Гермионе показалось, что на подушку скользнула слеза. Моргнув, она подалась вперед. — Мы хотим выслушать, Джинни. Объясни, пожалуйста. Они провели в тишине несколько минут. Гарри скрестил руки на груди и нетерпеливо постукивал ногой о пол, так, словно сейчас взорвется. Он напоминал Гермионе вулкан — всё, что было до, было лишь небольшими плевками лавы, но если он действительно потеряет контроль, его ярость растопит всё вокруг до пепла. Джинни лежала неподвижно, так долго, что Гермиона подумала бы, что она уснула, если бы не напряженно сжатые в кулаки руки Уизли. Костяшки отсвечивали белым в темноте. — Это началось незаметно, — внезапно вполголоса начала Джинни. Она распахнула глаза, и её взгляд уперся в потолок. — Сначала я выпивала понемногу. Затем мне стало не хватать. Я стала слабой — я не могла даже сотворить Люмос, вы можете себе такое представить? Ни о каких защитных и тем более атакующих заклинаниях не могло быть и речи. Она как-то горько усмехнулась, и впервые за всё время их долгого знакомства Гермиона подумала, что совсем не знает эту девушку. — Блейз объяснял мне всю опасность. Но я решила рискнуть. Мы на войне. Вы знаете это не хуже меня, — Джинни быстро вытерла глаза, не дав слезам упасть на подушку. — Я не могу позволить себе слабость или отсидеться в стороне. Двое моих братьев мертвы. Мать не встает с кровати. Даже Флер погибла… Её голос дрогнул и она снова замолчала. Гермиона почувствовала, что её горло сковал спазм, и она душила в себе слёзы всей волей, что у неё была. — Я решила, что моя жизнь ничего не стоит по сравнению с этой войной, — Джинни взглянула Гарри прямо в глаза. — Пусть я выпью столько зелий, сколько смогу и убью столько Пожирателей, сколько смогу. Я верю, что в конце концов справлюсь. А если не справлюсь… Что ж, мы и так все рано или поздно умрем, не так ли? Она невесело рассмеялась, но смех не затронул уголки её глаз. Сердце Гермионы словно заняло всю грудную клетку и стучало в каждой клеточке. Её лучшая подруга кидалась в черный, вязкий омут с головой и признавала это. Джинни боялась — Гермиона почти физически чувствовала это — но всё равно кидалась. — С ними мне лучше, — речь Уизли стала сбиваться. — Я действительно сильная. Я… я могу сражаться наравне сразу с несколькими Псами, я быстрая, и ловкая, и… Ей не хватило воздуха, и она сделала судорожный вдох. Глаза Джинни лихорадочно блестели, а над губой появились капельки пота. Блейз не спускал обеспокоенного взгляда с её лица. Джинни судорожно облизала губы. — Я знаю, что делаю, — она с вызовом посмотрела на Гарри, но Гермиона не смогла решить, выглядело это сильно или жалко. — С зельями мне лучше. Я чувствую могущество и могу быть полезна. В первую очередь тебе. Гарри сделал шаг вперед и Гермиона почти почувствовала его раскаленное дыхание. — Помоги себе, Джинни, — почти прошептал он. — То, что ты делаешь и говоришь — это ненормально. Я запрещаю тебе пить Тенебру. Джинни так резко села в постели, что Гермиона отпрянула от неожиданности, чуть не упав со стула. — НЕТ! Ни за что! Гермионе стало по-настоящему страшно. Джинни колотило, от улыбки не осталось и следа, а миска с бульоном свалилась на пол и раскололось надвое. Джинни бил крупный озноб, волосы прилипли ко лбу, а дыхание стало рваным и поверхностным. «Что с ней делают даже разговоры об этом зелье… Что же она наделала…» — звенело в голове у Гермионы. Она выставила руку так, словно пыталась удержать Гарри, понимая, насколько это бесполезно. — Ты неконтролируема. — Я всё контролирую, — прошипела Джинни сквозь зубы. — Только мне решать, что мне делать со своей жизнью. Гарри покачал головой и горько усмехнулся. Гермиона переводила взгляд с друга на подругу и ей не верилось, что их прежний раскол может стать ещё больше, ещё больнее. — Я отстраняю тебя от любых заданий, — сухо произнёс Гарри так, словно декламировал речь, написанную перед ним на пергаменте. — Ты можешь оставаться в штабе, если пожелаешь, но ты потеряла доступ к сражениям. Джинни выглядела так, словно он отвесил ей пощёчину. Она схватилась за кровать, чтобы не упасть. — Я… — В Орден можешь даже не пытаться обращаться. Я связался с Джорджем и рассказал ему всю правду о тебе. Тебе закрыт любой ход в сопротивление. Мистеру и миссис Уизли мы решили пока не сообщать, но не из милосердия к тебе, а из милосердия к ним. Они пережили слишком многое, чтобы узнать о том, во что превратилась их дочь. Джинни попыталась встать, но Блейз удержал её. Слизеринец бросил странный взгляд на Гарри, который Гермиона не смогла распознать. В нём было столько всего — и обида, и злость, и… понимание? — Ты не понимаешь! — закричала Джинни. — Ты не имеешь права решать за других! Кто ты такой, чтобы управлять чужими жизнями? Глаза за очками Гарри блеснули, а взъерошенные волосы, казалось, ещё больше встали торчком. — Я Гарри Поттер. Ты помнишь? Джинни закричала что-то ещё, но Гарри развернулся и в два шага оказался в коридоре. — Гермиона! — Джинни схватила Гермиону за руку и та почувствовала, насколько мокрая у неё ладонь. — Гермиона, скажи ему! Только ты можешь до него достучаться, я так не смогу, я умру здесь, я не стану, я… Она говорила что-то ещё и плакала. Блейз неподвижно стоял рядом и смотрел на неё. На всей его фигуре словно лежала тень, отпечаток — это я с ней сделал. Я. Гермиона пыталась погладить Джинни, успокоить, но та билась в истерике, и её речь становилась всё более отчаянной и несвязной. Наконец, она перестала биться и Блейз заботливо помог ей лечь. Её все ещё била дрожь, и Забини протянул ей стакан с успокоительным зельем. — Думаю, ей надо поспать, — глухо произнёс он, не глядя на Гермиону. Та наконец вышла из ступора и, медленно кивнув, поднялась. Джинни бросила на неё последний затравленный взгляд. — Мне очень жаль, — глухо сказала Гермиона, и, не в силах больше находиться в этой комнате, пошла прочь. Её руки были мокрыми от ладоней Джинни, а по лицу струились слёзы. Судорожно сминая футболку в руках, Гермиона, несколько раз бездумно ткнувшись в стены, дошла до кухни. Драко там не было. Единственная освещавшая полумрак лампочка пронзительно звенела, словно закручивая шурупы в виски. Гермиону захлестнуло отчаяние. Она знала, что Драко и Гарри должны разрабатывать план, что это правильно и логично, но мысль о том, что эту ночь ей придется провести одной, практически сводила девушку с ума. Стараясь не дать волю чувствам раньше времени, Гермиона наощупь побрела к их с Драко комнате. Мысль о том, что ей сейчас придется сидеть в ней в одиночестве, чуть не довела Гермиону до тошноты. Она остановилась у двери, уткнулась лбом в косяк и тихо заплакала. Ладони продолжала сжимать безвозвратно измятую футболку, а страшная тишина дома съедала её слёзы, как зияющая пропасть. Гарри жесток и пахнет войной. Джинни медленно умирает, поя себя ядом. Рон потерял ребенка, и даже не знает об этом. Лаванда пережила выкидыш. Полумна почти потеряла память. Невилл находится на грани отчаяния. Симус остался без ног. Захария потерял веру. Блейз помогает своей любви убивать себя. Макгонагалл, Грюм, Билл, Флёр, Падма, Майкл, Меган, Пенелопа — мертвы. Боль, отчаяние, хрупкая надежда и снова боль заполнили существо Гермионы. Казалось, вся эта мерзкая, липкая, страшная жижа течет по её венам, по лёгким и заставляет захлебываться, не давая сделать ни одного чистого, спокойного вдоха. Только темнота. Дверь комнаты внезапно отворилась, и из привычного теплого освещения вырисовался силуэт Драко. — Гермиона, — его голос звучал почти испуганно. — Что… Она бросилась к нему на шею. Он обнял её, мягко поднял на руки и донес до кровати. Дверь за его спиной закрылась. — Я так больше не могу, — Гермиона плакала, а он целовал её. Он целовал её руки, губы, глаза и волосы. Это были согревающие, нежные поцелуи. Поцелуи, которые пытались забрать боль. И ей действительно становилось легче. Он убаюкивал её, прижимая к себе и давая выплакаться. Теплая рука Драко гладила Гермиону по непослушным волосам, а сердце под рубашкой спокойно, размеренно билось. Оплот её спокойствия. То самое надежное плечо, о котором пишут в дурацких книжках и говорят в дурацких фильмах. Драко. — Не ходи сегодня, — внезапно тихо сказал он. Гермиона, лежавшая в странном состоянии между сном и реальностью, подняла на него взгляд. — Не ходи, — повторил он, глядя прямо ей в глаза, судорожно ища там ответ, который не мог услышать. Она помотала головой. — Не могу, ты же знаешь… — Да, знаю, — оборвал он её. — Ты смелая и там твои друзья, но тебе нужна передышка. Гермиона снова помотала головой. Драко прижал её к себе ещё сильнее и выдохнул сквозь зубы. — Я устал за тебя бояться. Гермиона подтянула коленки к груди и ещё сильнее прижалась к Драко. Страх отступал. Ей показалось, что она провалилась в сон буквально на пару минут, когда её разбудил стук в дверь. Она вздрогнула и села на кровати. Драко стоял у окна, и луна освещала его. Он был хмурым и уставшим, руки с засученной до локтей рубашкой крутили палочку, а на челюстях ходили желваки. Была ещё ночь. Гермиона испуганно взглянула на часы. Час ночи. Драко посмотрел на неё. — Пора. — Что пора? — после сна и слез её голос был немного осипшим. — Отправляться на задание. Гермиона уже открыла рот, чтобы спросить про перенос времени, но сразу всё поняла. Для Гарри и Драко больше не было тайной то, что среди них есть шпион. Поэтому на собрании они сказали всем быть готовым к рассвету и отправили раньше спать. На самом же деле всё уже начиналось. — Пожиратели ждут нас с рассветом, а сейчас отдыхают, — тихо проговорила Гермиона, опустив глаза. Она не увидела, но почувствовала, как Драко кивнул. Он подошел к ней и присел на корточки у кровати. — Гермиона, не ходи, — в его голосе слышалась мольба. — Ты не в том состоянии, чтобы сражаться. Останься. Помоги Блейзу с ранеными, будь связующей с Орденом, выспись, в конце концов. Но не ходи. Слабая улыбка коснулась её губ, и она с нежностью провела кончиками пальцев по его скуле. Я люблю тебя. — Я не могу, Драко. Прости. Он уронил голову и несколько секунд сидел неподвижно. Затем выпрямился, и на его лице появилась привычная холодная маска. — Я подготовил твои вещи, они на стуле. Встречаемся на веранде через пять минут. Драко быстро вышел из комнаты. Из коридора доносился шум и гам, который бывает, когда ночью резко разбудили много человек. Кто-то пролетел мимо двери, врезавшись в Драко, и Гермиона услышала восторженный вопль Тео про то, что они наконец идут «чистить морды», а затем закрытая дверь отрезала от неё внешний шум. Вздохнув, она уронила лицо на руки, чувствуя, как на губах теплятся слова, которые она так хотела сказать Драко, но не смогла.