Любовь — это в какой-то мере рабство…
Я согласилась с юной принцессой, не для того чтобы не разочаровать её – я сказала правду. Моя спальня превратилась в прекрасную оранжерею: всë свободное пространство было заставлено букетами: тут были и орхидеи, и лилии, и омелы, а некоторые цветы необыкновенной красоты были мне даже неизвестны, а на кровати лежал самый огромный из них – букет красных роз. Он был настолько огромен, что его не могли поднять две мои горничные, поэтому букет пришлось разобрать. Лиа решила их сосчитать, но она сбилась где-то на пятьсот восьмидесятой розе и бросила эту затею. Я хотела подарить ей один из букетов, но она отказалась, а когда уходила сказала: – Сестрёнка, когда я вырасту, и придёт время выходить замуж, то я хочу, чтобы мой муж любил меня также, как брат любит тебя. Он даже запретил Габриэль находится во дворце, и остальных собак приказал перевести в дальние от дворца вольеры... А теперь цветы, я даже не знаю, где можно купить такое огромное количество. Лиа ушла, а я приняла ванную и легла в кровать. Нежный запах роз щекотал мой нос, и хоть запах был приятным, я всë равно не смогла уснуть: мне пришлось встать и открыть окно. Холодный ветер ворвался в спальню и растрепал мои ещё влажные волосы. Я поëжилась от прохлады, но не стала закрывать окно: чтобы добраться от кровати до окна и обратно, мне пришлось передвигаться зигзагами из-за цветов. Мне даже страшно представить, сколько он потратил золота на эти букеты. Цветочные ароматы сменялись свежестью и запахом дождя. Под убаюкивающий стук капель о карниз, я быстро заснула. Проснулась я от раскатов грома, на улице сверкали молнии, а за окном лил дождь. Я хотела встать и закрыть окно, но как только моей кожи коснулся прохладный воздух, я снова залезла под одеяло. Не прошло и пяти минут, как я снова уснула: всё-таки свежий воздух благоприятен для сна. Когда я вновь открыла глаза, было уже утро. Я хотела подняться и позвать горничных, но моё тело стало таким тяжёлым, что я не могла двинуть даже пальцем: я чувствовала себя уставшей, несмотря на крепкий свежий сон, мои глаза слипались, а голова раскалывалась на части. Ещë немного сна не навредит... Я снова уснула быстро: мне снились непонятные сны, в которых всегда присутствовала двухголовая кобра, но на этот раз она не нападала, а наблюдала. Потом перед глазами замелькали разноцветные огни, как в калейдоскопе, и проснулась я только от шума, который издавал кто-то рядом и звал меня. – Принцесса, наконец, Вы проснулись. Я смотрела на Гахëн, на которой не было лица. Открыв рот, чтобы успокоить её, я не смогла произнести ни слова: голосовые связки затвердели, а горло саднило, головная боль ещё не прошла, и тело казалось деревянным. – Принцесса, у Вас сильный жар... – Кто в этом виноват? – в комнату без стука вошëл Чимин и зло посмотрел на горничную.– Кто забыл закрыть окно после проветривания? Вы обе будете наказаны за нанесение вреда своей госпоже. Голос Чимина был холодным, а глаза сверкали гневом. Гахëн взмолилась и стала просить прощения на коленях. Он отшвырнул её и велел убираться, девушка заплакала и убежала из комнаты, а Чимин сел на край кровати и поправил одеяло, не взглянув на меня: – Это моя вина... Я нанял некомпетентных слуг.. Дорогая, не волнуйся, они понесут суровое наказание. Я хотела сказать, что они тут не при чем, что это я открыла окно, но мои голосовые связки не поддавались, и мне не оставалось иного выбора, как взять его за руку. Чимин посмотрел на меня, и его лицо тут же смягчилось. Он другой рукой накрыл мою. – Ты вся горишь, я отправился за дворцовым доктором, но его нет на месте. Сейчас привезут лучшего доктора нашего города, потерпи ещё немного. Тон его голоса был встревоженный – он и в правду волновался за меня. Мои дремлющие чувства вновь проснулись, и я уже не могла остановить своё трепещущее сердце. Я потянула его за рукав и жестами показала, что мне нужно ему написать. Он помог мне сесть и дал мне всë необходимое. Я написала, что горничные ни в чем не виноваты, и передала лист Чимину, он его внимательно прочитал, сложил рядом и погладил меня по щеке. – Глупая женщина.... Хорошо, я переведу их в другое место и найму тебе гувернантку. Я облегчённого выдохнула и закрыла глаза – меня всë ещё клонило в сон... Вскоре приехал доктор, прописал лекарства и постельный режим: мою комнату изолировали, входить ко мне мог только врач и Чимин, и на второй день моей болезни он привëл ко мне мою новую гувернантку.... – Аделисия, это леди Пенелопа Элфорд, твоя гувернантка... Моë сердце яростно застучало о рёбра, как только я увидела её – первую любовь Чимина в прошлом. Она очень красивая: длинные каштановые волосы, светлая, прозрачная кожа, большие светло-карие глаза и красивая улыбка. Я не считаю, что она красивее меня, или ,наоборот, хуже, мы как две противоположности: Пенелопа – с нежной красотой, а я – с холодной. –Леди Элфорд некоторое время работала волонтëром в приюте. Она позаботится о тебе... А ещё она практически твоя ровесница: будет о чем поговорить. Я посмотрела на Пенелопу: она не отводила глаз от Чимина, но, когда почувствовала на себе взгляд, ярко улыбнулась мне, а я почему-то не почувствовала искренности. Возможно, это мои предрассудки, ведь в прошлом она не проявляла агрессии или негатива в мою сторону. Чимин подошёл и взял меня за руку, погладил по ней, а после поцеловал в лоб. Мне же было не до него: я не отводила глаз от Пенелопы, которая наблюдала за действиями Чимина. – Ваше Высочество, я не советую Вам контактировать с леди Уилтшир, ведь Вы можете заразиться, – она сказала это с заботой, но почему-то мне показалось, что она просто не хочет подпускать его ко мне, – оставьте заботу о леди мне. Чимин бросил беглый взгляд на Элфорд и, пожелав мне скорейшего выздоровления, вышел из комнаты. Когда он закрыл за собой дверь, Пенелопа отвела взгляд от закрытой двери и обратилась ко мне: – Мисс Уилтшир, как Вы себя чувствуете? – она прошла и села на рядом стоявший стул, – Чего-нибудь желаете? Еë тон был спокойным и заботливым, таким же голосом она обращалась к Чимину. Я внимательно рассматривала её лицо, пытаясь найти хоть какой-то намëк на неискренность: или она хороший актёр, или она действительно добродушная, а я просто себя накручиваю... – Нет, благодарю. Я просто хочу отдохнуть... – Хорошо, но сначала выпейте лекарство... Доктор меня проинформировал о всех лекарствах, которые Вы должны принимать. Она вышла за дверь и принесла стакан воды и маленький конверт с порошком. Похожее лекарство мне приносили ранее, но почему же я не хочу его принимать из её рук? Может я схожу с ума? Наконец, мне удалось взять себя в руки, и, высыпав порошок в стакан, я выпила всë его содержимое: по вкусу оно ничем не отличалось от того, которое мне давали ранее. Я поблагодарила Пенелопу и быстро уснула. – Леди Уилтшир, просыпайтесь... Я открыла глаза от нежного голоса Пенелопы и лёгкого поглаживания по моему плечу. Не знаю сколько времени я поспала, но мне показалось, что прошло пару минут. – Леди Элфорд, сколько сейчас времени? – Полдень, вам пора перекусить и выпить другое лекарство. И, пожалуйста, называйте меня просто Пенелопа... Мне так привычней.. Точно! Пенелопа же раньше была из простолюдинов, но из-за красоты, доброты и ума, еë удочерил граф Элфорд в возрасте четырнадцати лет. С того момента прошло где-то четыре года, и за это время Пенелопа полюбилась многим, в том числе и Чимину. По крайней мере так было в прошлом. – Тогда называй меня тоже по имени... Пенелопа оказалась доброй и общительной девушкой: теперь я могу понять, почему она полюбилась многим. Не скажу, что мы стали лучшими подругами, ведь прошло очень мало времени, но, думаю, это случится в скором времени. И мне кажется, что ей нравится Чимин, потому что, когда он рядом, она всë время пытается сблизиться с ним... Не знаю, хорошо это или плохо, но во мне порой просыпаются нотки ревности – это точно плохо! Я не хочу препятствовать им – я хочу жить... И всё-таки, где-то в глубине души надеюсь, что они не будут вместе. Я противоречу сама себе... Болею я впервые в жизни, и мне это жутко не нравится: время течёт медленно, скучно, и видишь одни и те же лица, которые заставляют пить лекарства. Пенелопа постоянно со мной, и раза три-четыре в день ко мне заходят Чимин и доктор - больше никого не пускают... В такой тоске прошло пятнадцать дней, и я никак не шла на поправку: постоянный жар, головные боли и общая слабость. Ранее врач говорил, что это простая простуда, и мой молодой организм быстро с ней справиться, но сейчас доктор сам не знает что это. – Аделисия, к тебе посетитель, – печально предупредил меня Чимин и открыл дверь гостю. Я села, облокотившись на спинку кровати, и ждала. – Аделисия, здравствуй, – в комнату вошёл отец, грустно посмотрев на меня. – Здравствуйте... – Аделисия, я приехал за тобой. Сегодня мы возвращаемся домой. – Но герцог, Аделисия ещё не поправилась, и везти её в таком состоянии опасно, – встрял Чимин. – Моей дочери опасно оставаться здесь. Аделисия дома никогда не болела, а здесь она не может выздороветь. Не надо мне говорить про опасность! Вновь двое мужчин спорят из-за меня. Как только я увидела отца, то сразу приняла решение...***
Я сидела в карете, которую отец приготовил для меня: её конструкция была не такая как у обычных: в обычной карете вход был сбоку, а внутри по обе стороны от двери были мягкие лавки; в этой же карете – вход был сзади, а всю остальную площадь занимала мягкая кровать; ещё эта карета была сконструирована так, что любые кочки не чувствовались, даже если сильно гнать лошадей – это будет комфортная поездка. Я попрощалась со всеми: Король, Королева, Лиа, Чимин, даже Юнги пришёл проводить меня, а Пенелопа решила ехать со мной: она убедила моего отца, что она необходима в этой поездке. Мы ехали очень быстро, но при этом часто останавливались, и во время одной такой остановки Пенелопа протянула мне бутыль воды и конвертик с лекарством. Я уже была готова выпить, как отец отобрал все, что было в моих руках. Он понюхал воду, после вылил на землю, а лекарство убрал во внутренний карман, недоверчиво посмотрев на Пенелопу. – С этого момента ты не должна пить никаких лекарств, а воду брать только у меня или кучера. Мне стало неловко перед Пенелопой за такие резкие слова отца, но я знаю, что спорить с ним бесполезно. Но Элфорд считала иначе: – Герцог, Аделисии необходимо принимать лекарство... – Это лекарство не помогает! Теперь моей дочери необходимо дать отдых перед новым лечением. Еще некоторое время они спорили, что лучше для меня. Я никогда бы не подумала, что мой враг прошлого, будет заботится о моëм здоровье; в прошлом я никогда не хотела общения с ней – я всегда винила её в том, что она соблазнила Чимина. Оказывается она упорная, но ей далеко до моего отца в упорстве и упрямстве - естественно, мой отец одержал победу в таком нелёгком споре. С этого момента и до возвращения домой я следовала указам отца: я не принимала лекарства, а воду брала только у герцога. Конечно, я извинилась перед Пенелопой за такое поведение отца, но она лишь скрестила руки на груди, продолжая негодовать, настаивая на том, что мне необходимо лечение... По возвращении в наше поместье Пенелопу отвезли в своё графство, а меня ждал доктор Гилберт, который сразу же провёл обследование и зачем-то взял кровь из вены. – Мисс, как Вы себя чувствуете? – Также, как и перед отъездом из Восточного Государства. – На данный момент мне сложно определить болезнь... Это напоминает обычную простуду, но это не то... – он задумался, поджав губы, а затем задал необычный вопрос – Мисс, вспомните, в самые первые дни болезни Вас тошнило, или может была рвота? Я задумалась, прокручивая в голове первые дни болезни, но ничего такого я не могла вспомнить: – Нет, такого не было. – Тогда что случилось накануне болезни? – Я спала с открытыми окнами, было холодно, и лил дождь... – Зачем Вы оставили окна открытыми? – не задумываясь спросил Гилберт. – Я не могла уснуть из-за резкого запаха цветов, – я ответила и сразу дала пояснение, – моя комната была уставлена цветами, подарок принца. Доктор Гилберт резко вскочил с места, в спешке попрощался и ушёл. Я продолжала хлопать глазами, а после спросила Ханну: – А почему меня поселили не в свою комнату? – Я не могу Вам сказать....