сверхновая в час ночной

россыпь звёзд не даёт спать по ночам. эти звёзды не греют, не обещают крова тёплого или пропитания в голодный час, но кид всё равно возвращается к ним, обманываясь ожиданиями. по всему телу стара рассыпаны звёзды. стоило увидеть единожды золотой отблеск в районе неприкрытых тканью ключиц — и купол треснул, обрушился осколками. все встречи сводились теперь к разглядыванию украдкой, к взорам исподтишка — не в глаза, разумеется, кид [не] настолько безрассуден, — к касаниям осторожным-опусти-рукав-пониже. стар изображал неосведомлённость старательно, не понимал, что этим только сильнее разжигает интерес. кид жадно глотал развязность горячую, солоноватую на губах, колющую горло изнутри — совершенно точно не идеальную во всех отношениях, ни по вкусу, ни по запаху, ни по цвету. звёзды стара совершенно не идеальные. кид растирает их пальцами по коже, пытаясь сложить во что-то более вразумительное, чем хаос, протолкнуть в нужный угол — стар хмурится и говорит, что ему больно. кид теряется с полсекунды и язвит что-нибудь в ответ: мог бы тоже раздеться полностью, а не только рубашку снять, это вообще нечестно, что только кид обнажённый безукоризненно перед ним лежит. кид звёздами рассыпается, цепляясь за тело стара. новые светила рождает там, новые плеяды вырисовывает царапинами. кид по космосу разносится голосами сплошь из мифов античности суровой, кид боится стать всего лишь ещё одной звездой стара сверкающего: такой же несовершенной, грязной, просто отвратной. стар в уголок губ целует и ведёт дальше куда-то за край галактики: утверждает, что там скоро появится какая-то новая чёрная дыра, которую им обоим необходимо будет уничтожить. кид вспоминает, что все звёзды стара когда-нибудь станут чёрными дырами неизбежно. они друг друга затянут в сиянии и уничтожат в безвременье.