Багровые лепестки на белом нефрите

Роща близ Императорского дворца отличалась особым великолепием. Весной здесь всё цвело. Лепестки опадали на землю, застилая её белым ковром, а в воздухе благоухал аромат цветов. Летом здесь можно было почувствовать запах свежей травы и наливающихся мандарин, персиков и вишен. Осенью вся земля покрывалась зелеными, желтыми и багряными листьями, что мягко шуршали под ногами. А зимой здесь становилось так тихо, что можно было без труда услышать, как маленькая птица скачет по веткам, и это делало сие место прекрасным для небольшого уединения. Посреди этого сада стоял юноша. Тонкими белыми руками он аккуратно коснулся цветов вишни. Несколько лепестков упало ему прямо в руку, и он с тоской взглянул на них своими жёлтыми, подобно золоту, глазами. — Ваше Величество! — послышался голос позади. Услышав это обращение, юноша выпустил лепестки из ладони, отряхнул свои золотистые одежды и поправил нефритовую заколку в своих золотых волосах. На мягких, розовых губах расцвела нежная улыбка, а уголки глаз приподнялись наверх, создавая образ нежного и мягкого юноши. И этот мягкотелый парень был Императором страны, на которую напал Лунлинь! — Ваше Величество, срочное донесение из секты Ли Юнь! — протараторил запыхавшийся слуга. — М-м? — его тонкие губы расплылись в доброжелательной улыбке. — Там… в городе Фэйцуй Е найден труп… разорванный напополам неведомой силой. И они… не знают, что это такое… Также гонец принёс это письмо, сказал, что в нём они описали всё, что происходило с момента прибытия в город и до момента их возвращения в Ли Юнь. Император принял свиток из рук слуги. Стоило ему раскрыть его и улыбка его померкла. Тем временем в ордене Ли Юнь. Хаоу Цзисян неспешно шёл по одному из множества мостов, которые соединяли зеленые, массивные горы, принадлежавшие секте. Лицо его было чернее тучи, а брови словно склеились друг с другом, не желая ни на миг расходиться. В голове то и дело всплывали моменты недавней битвы под Фэйцуй Е. Когда Цзисян вместе с остальными только прибыл назад в орден, он и Цюэ Ханьфэн тут же направились к главе доложить об увиденном. — Как же так… — за столом сидел мужчина крепкой мускулатуры. Лицо его от старости покрылось небольшими морщинами, но это лишь добавляло его виду мудрости, обретенной годами. Волосы были убраны в высокий хвост и заколоты простой на вид заколкой. Он потянулся к подбородку и, поглаживая его пальцами, принял крайне задумчивое выражение лица. Под длинными ресницами, которые накрывали собой часть глаз, виднелся серьезный взор ярких голубых глаз. — Отец, — хотел было продолжить Ханьфэн, но тут же осëкся, ведь рядом стоял и Хаоу Цзисян, — глава… думаю лучше направить труп в Зал Знаний. Залом Знаний называли место, где множество учёных ордена Ли Юнь проводили свои исследования. Он был достаточно большим, чтобы вместить тысячи свитков, располагавшихся на высоких, вплоть до потолка, полках. Сам Зал больше напоминал бесконечный лабиринт, где незнающему пути было очень легко заблудиться. Целыми днями там трудились великие умы, а их слуги…. или же ученики, отбывающие свои наказания, крутясь возле них, нося туда сюда книги и свитки. — Хорошая идея… но… — Ваше Высочество! — голос вытянул Цзисяна из его воспоминаний. Сзади него по мосту бежал юноша в таких же тёмно-зелёных одеждах, что и у него самого. — Я же просил не называть меня так… не здесь! — парень сложил руки на груди и чуть нахмурился, смотря на своего запыхавшегося, после явно длительной пробежки, слугу. Волос его был цвета коры молодой тибетской вишни. Зелёные, как у листьев, глаза ярко блестели. На высоком лбу выступили капельки пота. Слуга согнулся, положив ладони на колени, в попытках отдышаться. — Но и называть вас... шисюном... мне... мне не думается, что вам позволено... Мне не думается, чтобы мне было позволено... — юноша замешкался, подбирая слова, — позволять себе... Ну, называть вас так. — Тогда, если это будет мой приказ ты не осмелишься мне перечить, так? — Н-но… — Если кто-нибудь услышит, как ты называешь меня принцем, думаешь никто не обратит внимания? — Как.. Прикажете Ваше, — оговорился было юноша, но быстро поправился, увидев грозный взгляд своего собеседника, — Ши.. Шисюн. Принц кивнул, показывая, что доволен ответом. Затем блеск в его глазах чуть помутнел. Он чуть прищурился, припоминая с чего вообще начался этот разговор. — К слову, Цзинмин, зачем ты меня искал? — Хаоу Цзисян наконец расслабился немного и даже убрал сложенные руки от груди, небрежно сложив их в рукава. — А! Вы просили следить за новостями по тому трупу. Я пришёл сообщить, что его уже перевезли в Зал Знаний. — Ясно… — взгляд Его Высочества вновь померк. Слуга чуть помялся. Ему не впервой было видеть такое выражение лица своего господина. И тем не менее… Каждый раз, когда Его Высочество показывал такого себя, то это обычно было связано с его отцом. А это означало лишь то, что тот труп, по мнению Хаоу Цзисяна, был так или иначе связан с Императором. Это не могло не вызывать мурашек. — Вам не стоит так много думать над этим вопросом. Иначе вы заработаете отклонение ци. — Да… — Шисюн, я слышал, что письмо уже было доставлено в Императорский дворец. Вскоре сам Император прибудет сюда. — А-а, тот, что слаб и телом, и разумом? Навряд ли с ним возникнут проблемы. — И всё-таки я бы посоветовал вам быть настороже. В ответ Хаоу лишь слегка кивнул. Ему не было дела до того, кто и о себе-то позаботиться не сможет, не говоря уж о целой стране. Ведь самым страшным человеком для него был только его отец — та самая ложка дёгтя в его сладкой, как мёд, жизни. В следующие часы обычного учебного дня у Хаоу ничего не происходило. Поспать на уроках и получить из-за этого хорошую затрещину от учителя Чжун. Затем пообедать, достать Цюэ Ханьфэна до белого каления, получить затрещину от Ханьфэна, пожаловаться на учителя Чжуна и Ханьфэна своему другу — Цзинмину. Впрочем, так проходили и все остальные его они до этого. Однако сегодня в его расписании появилось ещё одно дело… — Хорошо. — Цюэ Ханьфэн. — Я не согласен! — Цзисян недовольно глянул на главу школы, — вы ведь знаете, что и ноги моей там быть не должно, а отсылаете в самую гущу! Сами мне об этом твердили. На этот раз Ханьфэн выразил своё недовольство взглядом. От этого выражения на лице своего шисюна по спине Цзисяна прошёл холодок. Но отступать он был не намерен. И всё же… тон он смягчил. — Я… не могу… вы знаете. — Ты лучше всех знаешь эти места и, к тому же, с тобой пойдёт мой сын, — и всё-таки, смотря в глаза Хаоу, он понял, что этих слов явно не достаточно. С тяжелым вздохом глава встал, затем обошёл стол и рухнул на колени перед Хаоу Цзисяном, — я не могу отправить туда кого-то другого, ведь они даже не знают, как пройти через горы, а отправлять их по морю — слишком опасно. В свою очередь, я гарантирую, что если с тобой что-то случиться: тебя схватят, ранят будут преследовать, я жизнь положу на то, чтобы ты вернулся целым и невредимым. — Глава! И Хаоу Цзисян, и Цюэ Ханьфэн, оба засуетились. Они махом подлетели к нему с просьбами встать, но взгляд старика оставался решительным. — Ладно-ладно! Вы умеете… Убеждать, — на этих словах Хаоу лишь недовольно почесал затылок, — прошу вставайте уже. Старик лишь хмыкнул, но встал с колен. — Ты не такой, как твой отец. — Именно это я и пытаюсь ему донести. Местечко автора: Не забыли меня, да? (Естественно забыли) Если честно, то я и сама уже начинаю забывать об этой истории… по крайней мере на письме, а вот в голове она постоянно. Ладно-ладно. Вот вам небольшая зарисовка: Цюэ: почему в этой главе у меня не было и слова? Автор: ты так сильно хочешь о чём-то высказаться? Цюэ: нет. Автор: тогда почему тебя так сильно это волнует? Цюэ: … … … . Автор: да что ты, в конце концов, хочешь сказать?! Цюэ: мне нужно больше экранного времени, чтобы развиться как личность в этом сюжете, но автор не даёт мне и пары слов сказать. А ведь у меня полным полном теорий об этом парне. Автор: ха-а… в следующей главе, ок? Цюэ: если автор не забудет о нас до следующего года… Автор: …