Teach me how to love

Я целый час торчал на кухне! ЧАС! Я обиженно смотрел на тарелку и анализировал… Можно ли утверждать, что посуда умнее меня и пользуется телепатией? Сами посудите. Я, весь такой злой и тупой, притопал на кухню и начал пялиться на тарелку, а через некоторое время меня осенило, что Дио ни в чём не виноват. Магия? Не иначе. Но, если задуматься, ведь войну Чанёлю объявил я. Кёнсу всего лишь одинаково благодарен и мне, и Ёлю за то, что мы его спасли. Я погладил тарелку, благодаря её за то, что она направила меня на путь истинный. В этот момент я точно был тупее посуды. Эх, Ким Чонин, куда твоя философия тратится? И всё-таки я пришёл к решению, что в понедельник мне стоит поговорить с лучшим другом и разобрать все вопросы, касающиеся Кёнсу. - Чонин! Давайте киношку посмотрим! Тащи чего-нибудь вкусненького, - голос Чанёля только глухой не узнает, да даже по вибрации в воздухе можно почувствовать его медвежий бас. Я подавил в себе желание убивать людей, которые выше 185 сантиметров, и пошёл готовить им «чего-нибудь вкусненького». В холодильнике была масса вкусняшек, но я решил сделать бутерброды. Их должно было получиться много, и они более менее сытные. Я радостно присвистнул, обнаружив в холодильнике огромную бутылку колы. Отлично! Я тут же откопал в морозилке лёд и, разлив газировку по стаканам, кинул его в жидкость. В гостиной ребята уже вовсю смотрели какую-то комедию. В этот раз не музыкальную, слава богу. Вот запой хоть один герой, я тут же разобью телевизор. Да, я не люблю музыкальные фильмы, нет, я не нервный. Усевшись рядом с Исином, я передал Дио огромную тарелку с бутербродами. Мы образовали полукруг у телевизора. Сидел я, рядом со мной Лэй, дальше Дио и Чанёль. Я взял себя в руки и совсем не обращал внимания на последних двоих. Ну, как не обращал. Изредка, конечно, поглядывал, ну, мало ли… Хорошо, не изредка… Ладно! Признаю, я вообще не смотрел кино, я притворялся, что пью колу, а на самом деле следил за этими двумя. Да, я безволен, нет, я не нервный! Когда я выпроводил всех из дома и прибрался, я смог, наконец, лечь спать. Мне было всё равно, чем занят Дио, сколько сейчас времени и когда вернётся мама. Я просто обнял подушку и отрубился. Утро для меня наступило в обед. Спасибо, товарищи, что не стали будить и позволили подольше поспать. Сны мне не снятся уже неделю третью. Раньше, когда я был совсем маленький, мне рассказали, что сны не снятся только плохим детям. После этих историй, я закатывал скандалы, утверждая, что я хороший! А сейчас… как бы помягче выразиться… а! мне чхать! Без особого сожаления я поднял свою тушу с кровати и поплёлся в ванную. Вообще-то сегодня воскресенье, но я его называю «живи, душа, и радуйся, ибо завтра наступит понедельник-говнюк». А раз надо радоваться, то я выдавил из себя улыбку и продолжил свой путь. А улыбочка у меня… - Кай, ты с какого перепугу, как маньяк лыбишься? – спросила мама, выйдя из ванной и увидев меня. - Я радуюсь воскресенью! – ответил я, еле шевеля губами. - Лучше не надо, иначе оно сбежит от тебя, - засмеялась мама. - О святые печенюхи, ты юморист, - огрызнулся я и скрылся за дверью в ванной. Мама у меня ещё очень молодая, поэтому от нее можно ожидать чего угодно. Мне кажется, что она до сих пор не выработала стратегию, как меня воспитывать. Она либо мне всё запрещает, либо ведёт себя со мной, как моя ровесница. Вот и пойми её. После ванной я пришёл на кухню. Там я снова встретил маму. Усевшись на стул и поджав под себя ноги, я стыбзил со стола конфету. - Где Дио? – двигая челюстями, спросил я. - Где твои манеры, Чонин? – надула губы мама. Так. У оммы отличное настроение – можно общаться с ней на равных. - Сегодня воскресенье, манеры на заслуженных выходных, - ответил я. - Они у тебя в пожизненном отпуске, сын, - хихикнула мама, потрепав меня по волосам. - Так где До? – повторил свой вопрос я. - Кажется, в своей комнате, - протянула мама, - а что? Потерял? Я знаю эти глаза! Неужели и родная мать меня шипперит с ним? - Что за намеки, омма?! – возмутился я, собирая конфеты в охапку. – Я отнесу их Кёнсу, пусть порадуется. Уже за спиной я услышал мамин смешок. Ну, погоди, женщина, я тебе устрою! - До, я понимаю, что ты не сможешь ответить, можно ли мне войти, но тогда уж открой дверь сам, я подожду, - уже постучавшись в комнату Дио, сказал я. И чего все говорят, что у меня нет манер? Клевета! Вот они, манеры. Иначе бы я давно уже вышиб эту чёртову дверь. Кёнсу открыл тут же и лучезарно улыбнулся, запуская меня внутрь. - Я принёс тебе конфеток, - ответил улыбкой я, оглядываясь по сторонам. Почему так? Абсолютно ничего в комнате не изменилось, а стало уютнее. Я зашёл сюда, и домашнее тепло тут же окутало меня с головы до ног. А ведь мы даже не поменяли обои, только прибрались и занесли кровать. Я посмотрел на Дио. Это он. Точно! Это его магия так притягивает. Он может запросто наладить контакт с кем угодно, даже не используя голоса. Он может привнести уют туда, где его и в помине быть не должно. До Кёнсу создаёт всё из ничего. Удивительно. «Спасибо, Чонин~» Он написал это на блокноте, который я ему подарил. Приятно. Потом он начал что-то старательно выводить на листочке, и, когда он вновь повернул его ко мне, я заметил маленькую карикатурку, которая изображала поющего Дио. - Ты так классно рисуешь, - улыбнулся я. Кёнсу тоже улыбнулся, но это была какая-то грустная улыбка, как будто я упустил нечто очень-очень важное. Парень отложил блокнот, а я решил сменить тему, чтоб не портить никому настроение. - Тебе нравится заниматься с Лэем математикой? – в ответ мне был энергичный кивок. Да, Дио явно понравился Исин. Он такой рассудительный, спокойный, правильный, я бы даже сказал, единственный и неповторимый. Таких, как Сухо, полно. Взять хотя бы аниме-фест. Таких, как Чанёль, ещё больше. Однако я начал сильно сомневаться в этом. Последнее время мой лучший друг меня настораживает. - Лэй – единственный человек, которого я уважаю, - решил выговориться я. «А как же твоя мама? Ты её не уважаешь?» Этот вопрос завёл меня в тупик. Уважаю ли я собственную мать? Пока я размышлял, Дио быстро что-то писал на блокноте, шумно перелистывая страницы. «Твоя мама очень хорошая. Тебе очень повезло с ней. Понимаю, что немного ошарашил тебя своим вопросом, но я знаю, что ты её уважаешь. Ты не признаёшь этого, но она тоже для тебя авторитет. Она же мама. Я всегда уважал своих родителей…» Я поднял взгляд на погрустневшего Кёнсу. Да, я скотина, но моё любопытство нужно было усмирить, и я спросил: - Расскажи, как так получилось, что ты остался один на улице да ещё и немой? Мне показалось, До уже заранее знал, о чём я собираюсь спрашивать. Парень вздохнул и написал на блокноте лишь одно: «Принеси, пожалуйста, ноутбук» Я выполнил его просьбу. Дио громко сглотнул, облизал пересохшие губы и принялся печатать. С каждым словом его лицо менялось. Он становился чернее тучи. Настолько подавленным я его ещё не видел. Сейчас даже нет настроения шутить, да и повода, к слову сказать, тоже нет. «Ты должен понимать, что мне больно об этом говорить, но я всё-таки должен. Ты дал мне крышу над головой, поэтому было бы нечестно промолчать о своём прошлом. Мои родители были лучшими людьми на свете. Оба работали хирургами, отдавая себя своей профессии. Не думай, они никогда не забывали обо мне. Я был для них на первом месте. Каждую ночь мама играла для меня на фортепиано или пела колыбельные. Так, я с самых ранних лет полюбил музыку. Я до сих пор помню, как в шесть лет сочинил короткую песенку про слоников и около месяца бегал по дому и пел ее. Мама тогда по-доброму смеялась надо мной, подпевая. Когда я был маленьким, все проблемы тщательно скрывались от меня, но, становясь старше, я понял, что жизнь не такая радужная, как мне её преподносили. В тот день мама с папой уехали рано. Им позвонили, когда на улице было темно. Вызов не требовал отлагательств. Сквозь сон я почувствовал лёгкий поцелуй от мамы, а потом снова уснул. Через некоторое время я соскочил с кровати в холодном поту. Меня знобило, и ноги были ватными. Я, шатаясь, дошёл до ванной, чтоб умыться… Не справились с управлением. Это и понятно. Превышение скорости, маневрирование по мокрой дороге, недосып – всё это сказалось. Я собрал вещи и убежал из дома. В тот день я и лишился голоса. Это был слишком сильный удар для меня. А я хочу петь. Чонин, у тебя есть мечта? Подумай над этим вопросом. У меня есть. Сильная. Я мечтаю петь. Я люблю музыку и всё, что с ней связано... Знаешь, всё-таки я не просто для выполнения долга рассказываю тебе о своём прошлом. Я чувствую, что тебе можно доверять. Ты так хорошо ко мне относишься, спасибо» Я прочитал это и сглотнул противный ком, который подступил к горлу. Мне очень жаль этого парня. Лишиться родителей, голоса, но продолжать мечтать – это сильно. В душе разлилась теплота. Теперь мне безумно хочется помогать Кёнсу, хочется защищать его, заботиться о нём. Я уверен, что кроме меня больше некому. Я подался вперёд и крепко обнял парня. - Эй, мелкий, ты никуда от меня не денешься, слышишь. Ты будешь разговаривать, ты будешь петь, я клянусь тебе. Только не отказывайся от своей мечты. Цели придают смысл нашей жизни, - шептал я на ухо Дио. После такой беседы с Кёнсу у меня осталось горькое послевкусие. Я представил, как больно и тяжело было этому мальчику в тот день, когда он узнал о смерти родителей. Он и до того чёрного дня ценил их и уважал, а я? меня застал врасплох вопрос, уважаю ли я собственную маму. Я всё переосмыслил. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, после этого рассказа До. Я уважаю маму, я её ценю. Я это всегда знал, но прятал глубоко в себе. Правильно говорят: «что имеем, не храним; потерявши, плачем». Это обо мне. Если бы что-то случилось, я бы понял, как она дорога мне, но было бы уже поздно. Дио вновь оказался лучше меня. Мне кажется, или, общаясь с ним, я становлюсь лучше?