Проект «И»

Четырнадцатилетний пацанёнок сидел на автобусной остановке километрах в пяти от большого города - Волгограда-Три. Он терпеливо ждал, когда за ним подъедет Марта Горшкова - доселе плохо известная ему женщина - она работала, кажется, начальником отдела планирования в той организации, над которой начальствовал его отец. Вот к нему-то она и должна была отвезти его. Здесь, я думаю, следует поподробнее рассказать, что это был за мальчуган. Звали его Семён Якоренко, жил он в одном из детских домов города Ленинграда. Мать его умерла, когда ему было лет пять или шесть, а отец уехал неведомо куда, сдав его на попечение в тот самый детский дом. Но сейчас его совершенно неожиданно вызвали в штаб-квартиру МОЗГ - секретной военной и разведывательной организации. Значит, он нужен отцу. Правда, зачем? Внешность у него была самая что ни на есть неприметная. Тёмно-русые волосы, серые глаза, лицо в веснушках, белая рубашка и синие джинсы. Идя по шумной Москве, Самаре или ещё какому-нибудь из сохранившихся после События-Два советских городов, вы бы встретили сотни, если не тысячи, таких пионеров и не заметили бы даже. Его даже на общих фотографиях не сразу замечали. Дорога была девственно чиста. Ни единой машины, ни грузовика, ни велосипедиста, ни даже танка завалящего. Жара стояла несусветная - и так, между прочим, триста шестьдесят пять дней в году - ну, или триста шестьдесят шесть, смотря какой год. В мареве горячего воздуха, поднимающегося от раскалённого и уже готового расплавиться асфальта, Семён увидел силуэт девушки примерно его возраста. Внешность её была самая престранная, которую он когда-либо видел: летняя школьная форма, голубые коротко остриженные волосы, красноватая радужка глаз… Он моргнул, и видение исчезло. Ещё одно мгновение ока - и округу встряхнули тяжёлые шаги неведомой сущности, направляющейся к Волгограду-Три. Бум. Бум. Бум. Она была далеко, уже почти в городе - километрах в трёх-четырёх, и совершенно не обращала внимания на те страшные разрушения, что творила. Волгоград-Три был за спиной Семёна в пяти километрах. Там уже во всю ивановскую верещали сирены, хриплый мужской голос местного радиокомментатора сообщал, что «в районах Городищенском, Калачевском, Светлоярском и Средне-Ахтубинском введено чрезвычайное положение, всем жителям срочно проследовать в убежища». Дороги были чисты, потому что их специально перекрыли подразделения советских войск особого назначения. Танки на широко раздутых шинах выстроились в ряды поперёк дороги в четырёх местах и, повернув башни в сторону образовавшейся на месте русла Волги пятнадцать лет назад Старицы Волжской, давали залп за залпом. Сущность, именуемая в народе Третьим Нечистым, а в официальных военных отчётах - Целью-Ноль-Три, прибыла именно с её стороны и просто пыталась пройти к городу. Мотивы её были, на первый взгляд, неизвестны. Воздух наполнился стрекотанием винтов, и эскадрилья новейших истребительных вертолётов Ми-39, или, по международной классификации, SVTOL, взвились вверх и начали активную артиллерийскую поддержку с воздуха, ударяя Нечистого ракетами. Нечистый… Впрочем, чтобы понимать, что произошло дальше, следует описать Цель-Ноль-Три подробнее. Напоминал Третий Нечистый грубую, циничную и горькую шутку какого-то генетика, решившего скрестить человека, птицу и лягушку и раздуть полученное до размеров сказочного великана. Голова его была ниже плеч и представляла собой круглую костяную пластину с двумя глазницами и длинным, загнутым вниз, как у ибиса, птичьим клювом. Плечи его были будто закованы в костяной панцирь, а на бёдрах рядком располагались костные пластины, слегка подрагивающие время от времени - ни дать ни взять жабры. В солнечном сплетении его находился большой красный шар, удерживаемый костями, будто вырывающимися из живота. Руки его были почти до колен, ноги тонкие и тоже очень длинные. На кистях его лап было по три когтя, а локти продолжались заострённым отростком. Кожа его была тёмно-зелёная, цвета болотной тины. Сам он был ростом с тридцатиэтажный дом. Сами понимаете, как он был огромен и уродлив, но в то же время, быть может, какому-нибудь извращённому уму созерцание его искажённых пропорций доставило бы эстетическое наслаждение - сколько людей, столько и мнений. Так вот. Снаряды танков просто не долетали до его тела, будто отражаемые невидимым щитом, а когда с вертолёта на него сбросили ракету, он просто взял её рукой за носовую часть и оставил руку так. Ракета разделилась на четыре металлические полоски под натиском собственного движения, не в силах преодолеть сопротивление его лапищи, и взорвалась с чудовищным грохотом, не причинив Цели никакого вреда. Когда он таким образом схватил ракету «за рога», он, казалось, невинно моргнул своими костяными глазами: мол, что это за летучая штуковина? Оно присело, будто атлет перед прыжком в высоту, напряглось… И впрямь прыгнуло: он подлетел метров на триста над землёй, взметнув под собой пыль, землю и воду, будто задействовав ракетный двигатель для ускорения прыжка. Приземлилось оно с громким звуком, который как раз и услышал Семён. Почти сразу после начала грохочущей поступи Цели по пригороду Семён услышал взвизгивания тормозов, и старый синий «Запорожец», идущий юзом и едва тормозящий, остановился перед павильончиком автобусной остановки, где тот сидел. Передняя дверца машины открылась, и Семён увидел сидящую на переднем сиденье - за рулём, то бишь - женщину, нет, даже девушку лет тридцати с чёрным цветом волос с сильным фиолетовым отливом, облачённую в желтый сарафан и чёрные очки. - Несильно опоздала? - Нет-нет, вы как раз вовремя, Марта Ильинична. - Семён иронически - как он сам посчитал - усмехнулся и с ухмылочкой посмотрел назад - туда, где топотал Нечистый. Семья Якоренко - по крайней мере, мужская линия - славилась умением иронизировать так, что этого никто не замечал. Говорят, именно с дедушки Семёна, Петра Якоренко, и началось искусство постиронии - то есть такого юмора, который уже трудно отличить от правды. - Тогда прошу внутрь. - Марта Горшкова - а это была именно она - пригласила его внутрь жестом. Семён принял приглашение, и они во всё том же бешеном стиле - юзя на поворотах и несясь, нарушая все законы физики - ведь старенький, расхлябанный «Запорожец», несущийся со скоростью, близкой к скорости звука - это нонсенс! - направились к городу, к которому гулко топала Цель. Целью Цели - простите за неуместный каламбур - было не разрушение города, чьи здания-небоскрёбы после объявления чрезвычайного положения были спешно опущены вниз, под землю - да-да, Волгоград-Три был поистине городом чудес! - а проникновение внутрь подземной полости, что находилась под городом. Так называемый Бункер. Именно в нём и размещалась штаб-квартира МОЗГ - Многоцелевой Организации Защиты Государства, особого, двадцать первого отдела КГБ СССР, в которой и работал отец Семёна. О Бункере в остальной стране ходили легенды, но половина населения Волгограда-Три работала под землёй. Именно в Бункере временно размещалось командование Волгоградского отделения Специальных Внутренних Войск СССР, которые и начали эту неэффективную атаку на Нечистого. Полковники обеспокоенно перешёптывались, нервно курили, тушили сигареты в пепельницах, прикуривали новые, пили кофе в громадных количествах, но ситуация осложнялась с каждой секундой, а распитие кофе и курение не особо помогали. Сам командный пункт МОЗГ довольно сильно напоминал капитанский мостик какого-нибудь военного корабля. Он помещался в огромном полутёмном зале. Одна из его стен представляла собой один громадный экран - камеры сейчас показывали морду Нечистого, будто всегда удивлённую и немного обиженную. Пол и некоторая часть свободного пространства была занята проекционными экранами, показывающими карту окрестностей в реальном времени. Затем, ближе к задней стене, располагался собственно «капитанский мостик», где сидели снизу вверх: наблюдатели, компьютерные техники, военные чины, главные компьютерные техники и, наконец, сам командир Геннадий Якоренко и его заместитель Сергей Дроздов. Военные чиновники - те самые, что пили кофе и курили - прямо-таки с ног сбились. Они не знали, что и делать - ведь главный враг уже на подступах к городу, а традиционные методы борьбы не помогают. Наконец, собравшись на совет, трое полковников пришли к единодушному выводу: на Цель следует сбросить Эн-А-Бомбу. Немедленно с ближайшего аэродрома был поднят стратегический бомбардировщик, тридцать секунд лёта - и яйцевидное тельце бомбы уже падает на будто ничего не понимающего Нечистого. Сама бомба была некрупной - размером всего лишь с большой арбуз. Но внешность обманчива, и взрыв такого «арбузика» мог стереть с лица земли целый посёлок. Тем временем Марта и Семён ехали по пустой дороге и весело болтали - несмотря на то, что шофёру никогда не следует отвлекаться, когда он за рулём. Точней, Марта пыталась говорить, но Семён, за девять лет отчуждения от общества ставший скрытным и нелюдимым, почти не отвечал, а если отвечал, то односложно. Наконец, Горшкова дала ему брошюрку с надписью: «МОЗГ. Справочник новичка». На передней странице красовалась эмблема этой могущественной организации - половинка кленового листа, перекрывающая буквы М, О, З и Г, идущие двумя рядами в виде нестройной молнии, а внизу по полуокружности шёл девиз: «Нет богов, нет и забот». Семён будто нехотя углубился в чтение. Между страничками, словно закладка, болталась ключ-карта - пропуск Семёна как нового служащего МОЗГ. Внезапно Марта остановила машину, вышла из неё прямо посреди дороги и внимательно прислушалась. Опытное ухо уловило в общем шуме неспокойной природы, нарушаемом грузным топотом неведомого существа - сиречь Третьего Нечистого - к слову, почему он третий, а не первый, никто не знал - знакомый и до невозможности опасный для жизни звук. Вот и визуальное подтверждение: черная птица стратегического бомбардировщика прорезала небо с севера на юг, аккурат над головой Нечистого, оставив после себя белый инверсионный след в качестве воспоминания о себе, и маленькое тёмное пятнышко, медленно и неспешно, но неотвратимо падающее вниз, от которого птицеподобное чудище закрылось трёхпалой лапой, словно ребёнок от летящего в него камня. - О нет, - испуганно и слегка раздражённо выдохнула она. - Они сбрасывают Эн-А-Бомбу. Семён! - Тот оторвался от чтения и апатично поглядел на девушку. - Вылезай из машины и ложись! Сейчас рванёт! - У них были шансы, ведь такого рода бомбы оснащались аэродинамическими тормозами для более удобного прицеливания. Тот послушно и поспешно вышел из машины - всё-таки видел по телевизору опыты с неатомными - именно так расшифровывалась аббревиатура НА - бомбами. Эти миниатюрные чудовища обладали мощью термоядерного взрыва, но имели одно большое преимущество перед своими ядерными собратьями - после такого взрыва не оставалось вредоносных излучений, на долгие годы отравлявших землю, воду и людей. Но одно дело - видеть по телевизору, а другое - испытать на собственной шкуре. Семён, прижав книговину к груди, едва успел брякнуться на раскалённый асфальт рядом с Мартой носом вниз, как прогремел страшный взрыв. Помните, я говорил, что ракета, от которой закрылся Третий Нечистый, взорвалась с чудовищным грохотом? Так вот, в сравнении с взрывом Эн-А-Бомбы взрыв той ракеты показался бы тихим шёпотом. Наши герои успели закрыть глаза, но нестерпимое белое зарево просвечивало сквозь плотно сомкнутые веки. Успели они и заткнуть уши, но всесокрушающая ударная волна, перевернувшая несколько раз старенький «Запорожец», по счастью, упавший в мягкие кусты крышей вниз и серьёзно не испорченный, но не тронувшая их по до сих пор непонятным мне причинам - люди ведь много легче автомобилей! - напомнила о себе горячим ветром, тронувшим их спины, и страшным, просто чудовищным, ни с чем не сравнимым грохотом, отдававшимся у них в ушах ещё долго после взрыва, - как им вообще барабанные перепонки не порвало, ума не приложу. Асфальт, и так бывший очень горячим после жаркого утра, стал просто огненным. Вот уж действительно, когда он был готов расплавиться, так это после того взрыва. Когда всё более-менее успокоилось, мальчик и девушка встали, отряхнулись и проморгались, Марта с оптимистичной улыбкой проговорила: - Ну, взрыв Эн-А-Бомбы - это ещё не конец света. Давай, помоги мне перевернуть машину, и поедем дальше. Семён с каменным лицом кивнул. Он подошёл к тем кустам, в которых колёсами вверх лежал «Запорожец» и начал помогать переворачивать его. Когда же машина твёрдо стала на все четыре колеса, мальчик согнулся пополам и изверг то, что когда-то было его завтраком, на землю. После взрыва пахло горелой плотью чудища, и шашлычок из мяса Нечистого Семён отведать решительно не желал. Сам же Нечистый просто стоял и мерно вздымал и опускал свои костяные плечи, будто тяжело дыша. От него шёл пар и дым. Воронка от взрыва образовалась знатная, но даже этот взрыв, описанный двумя абзацами выше, не нанёс Цели особого вреда. Через секунду об этом знали и в штабе. - Уничтожено примерно двадцать восемь процентов массы Цели. Он остановился и начал самовосстанавливаться. - У нас есть небольшая передышка. Раз уж даже Эн-А-Бомба не остановила это чудовище, то придётся задействовать Исполина. Но Третий Ребёнок запаздывает… - Дроздов размышлял вслух, стоя позади своего товарища и начальника, который сидел за своим столом, слегка ссутулившись и уткнув нос в сложенные замком пальцы. - Задействуем Раису. - Но ведь она тяжело ранена! - Не мертва же. - На этот раз Якоренко не шутил. Он действительно собирался задействовать в качестве пилота неиспытанного ещё оружия девочку, получившую тяжкие повреждения во время эксперимента, в котором её собственное оружие аналогичного типа пришло в негодность и на сей момент ремонтировалось. - Действительно. - Дроздов горько ухмыльнулся куда-то в сторону. Он не понимал своего старого друга. Но этот самый друг взял своим кредо слова: «Любая жертва ради цели». И этому кредо он следовал неукоснительно в самых лютых обстоятельствах. Тем более у него была возможность создать Раисе идентичную ей замену… Но тс-с-с! Вы этого не слышали. Замарайте предыдущее предложение чёрной краской, я этого не говорил. Тем временем старенький автомобиль, в котором ехали Третий Ребёнок - Семён Якоренко - и капитан отдела планирования операций МОЗГ Марта Горшкова, въехал в город и уже дрожал на платформе специализированного состава, спускающегося в Бункер. - Ну? - спросила Марта, всё ещё сидящая за рулём и с нетерпением ожидающая выгрузки из поезда. - Радуешься встрече с отцом? - А? - Семён вновь оторвался от чтения «Справочника новичка» и апатично поглядел на капитана. Некоторое время он молчал, будто вопрос до него не дошёл, или же он собирался с мыслями. - Да не особо. Он меня бросил, когда был больше всего нужен. Но раз ему нужен я, то пущай использует. Только пусть не слишком использует, я ведь человек, а не робот. - Он сардонически усмехнулся собственным словам. В это время поезд уже спустился под землю, и в окно был виден Бункер. Высотой он был с километр, а на его плоском - ну, или почти плоском - дне можно было уместить десяток таких городов, как Волгоград-Три. Был виден небольшой небоскрёб, пирамида, устремлённая вершиной вверх - то была собственно штаб-квартира МОЗГ - и пирамида вершиной вниз - то было искусственное озеро. Сверху, словно громадные сосульки, свисали здания Волгограда-Три, опущенные под землю. Всё было погружено в пастельный красновато-оранжевый свет, будто там постоянно был закат. Марта поглядела на него с удивлением и собралась что-то ответить, но только она открыла рот, чтобы высказать ответную реплику, как поезд прибыл на станцию «Бункер» и остановился для выгрузки пассажиров. Через некоторое время они вдвоём спускались на эскалаторе в самые нижние помещения Бункера. В этом громадном зале дул сильный ветер с поверхности - работали системы вентиляции, и Марте приходилось изворачиваться невообразимым образом, чтобы этот самый ветер не задирал юбку её сарафана. Наконец, спустившись в Центральное Крыло - так назывался обширный комплекс помещений Бункера, в которых велись секретные разработки и военные советы - Марта достала карту Центрального Крыла и начала старательно в ней запутываться. Семён всё так же апатично читал свой справочник новичка. - Чёрт побери! Ну и где же тут камера Бэ-Два-Восемь? - Опять в планах запуталась? Давай, помогу. Оба подняли глаза от бумаг. Перед ними стояла блондинка в лабораторном халате. За воротник её синей блузки были одной дужкой зацеплены очки. - Рита? А! Да! Я, кстати, Семёна привезла. - Тот скептически взглянул на блондинку, снова уткнулся в справочник, полистал немного, нашёл нужное место и спросил: - Доктор компьютерных наук Маргарита Кузнецова, я полагаю? - Верно полагаешь. - Она усмехнулась. - А ты, насколько я могу понять, Семён Якоренко, Третий Ребёнок? - Да. Только я не третий. Я единственный ребёнок в семье. - Он, не поднимая глаз от книги, прищёлкнул пальцами правой руки, подчёркивая значимость собственных слов. Женщины переглянулись и посмеялись. Семён же словно нехотя оторвал взгляд от справочника и без тени улыбки на лице оглядел своих собеседниц - что смешного он сказал? Ведь он действительно единственный ребёнок в семье, почему его называют Третьим Ребёнком - неясно. - Ничего. Скоро ты вольёшься в одну большую нашу семью, где действительно будет как минимум трое ребят. - Доктор наук тихо хихикнула, прикрыв рот ладонью. - Так. Пошутили и хватит. - Марта разом посерьёзнела. - Нам действительно надо в камеру Бэ-Два-Восемь. По понятным причинам. - Она показала взглядом сначала на Семёна, затем на потолок, точней, на поверхность, где находился Нечистый. - Хорошо. Я поняла. Двадцать минут и вы в необходимом месте. Пойдёмте. На «капитанском мостике» царило хрупкое спокойствие. Военные чиновники по инерции курили и пили кофе, хотя ничего уже не могли сделать и передали всю ответственность и свободу действий МОЗГ. Командиру пришло уведомление, что Марта Горшкова, капитан отдела планирования операций, прибыла с Третьим Ребёнком. Геннадий с непонятной эмоцией усмехнулся, встал, сказал Дроздову «позаботиться об остальном» и ушёл к лифту, едущему вниз, к Центральному Крылу. Не прошло и обещанных двадцати минут, как трое стояли в огромном, вытянутом в высоту зале у чьих-то исполинских ног, словно обутых в чёрно-сиреневые сапоги. Семён, наконец, дочитал справочник, оторвался от него и собрался уже было состроить апатичную гримасу и оглядеть обстановку вокруг себя, но поневоле удивился: на высоту тридцатиэтажного дома над ним возвышался сказочный великан, облачённый в сиренево-зелёные доспехи. - Что это? - спросил он, невольно слегка заикаясь и придыхая в благоговении перед этим громадным воином. - Это человекоподобная боевая машина - Исполин. Он разработан здесь, в штаб-квартире МОЗГ, в обстановке строжайшей секретности. - Кузнецова говорила строго и по-военному сухо, будто совершенно не испытывая благоговения перед Исполином. Платформа, на которой они стояли, с ощутимым дрожанием и гудением моторов начала подниматься, следуя рельсам, идущим в стенах по наклонной линии, слабо отклоняющейся от вертикали. Наконец платформа остановилась с громким ударом о стопоры в стенах, и располагалась уже под подбородком Исполина. Теперь Семён мог разглядеть голову, грудь и плечи этого огромного воина. Все вышеперечисленные части тела Исполина были закованы в те самые сиренево-зелёные доспехи. Плечи отстояли от тела довольно далеко, а от них самих поднимались высокие - выше головы! - и довольно широкие пластины. Голова была длинная и узкая, похожая на змеиную, но с длинным подбородком, как обычно рисовали египетских фараонов. Рта видно не было - его напоминала узкая и неглубокая борозда на том месте, где должна была располагаться громадная кровожадная пасть. Глаза горели беловато-жёлтым огнём глубоко в глазницах - видимо, это означало, что Исполин готов идти в бой. Из центра лба этого великана шёл рог - непонятно, правда, зачем, но раз был - значит, нужен, в военной промышленности не бывает ничего ненужного. Широкие его щёки были сплющены в горизонтальной плоскости и направлены куда-то за голову. - А оно ходит само или нуждается в управлении? - Внутри должен быть человек и управлять его действиями. Причём этот человек должен быть не старше шестнадцати, и соответствовать определённым критериям. - Дайте угадаю. Вы меня сюда притащили, чтобы я залез в этого робота и управлял им? - Именно так. - Этот голос принадлежал не Маргарите: говорил хрипловатый мужчина. Эти слова разнеслись оглушительным эхом по камере Исполина: мощные динамики под потолком действительно были такими мощными. Семён посмотрел наверх и увидел за пуленепробиваемым стеклом высокого человека в красной водолазке и синих штанах и кителе, в почти непрозрачных очках. То был его отец. Геннадий Якоренко. - То есть меня притащили сюда против воли и против воли заставляют пилотировать этого… Как его… Исполина? - За этими наглыми словами Семёна прятался нешуточный страх. Страх наделать дел. Страх убить кого-нибудь. Страх умереть самому, в конце концов. Отец нахмурился. - Или ты пилотируешь Исполина, или ты уходишь. Потом сказал куда-то в сторону: - Перенастройте системы ИС-Ноль-Один под Раису. Внезапно - то есть действительно неожиданно для всех - глаза Исполина загорелись ещё ярче и тот задрал руку так, чтобы локоть её был под платформой, а ладонь с загнутыми, как когти, пальцами - над Семёном. Тот от неожиданности упал на металлический пол. - Невозможно… - опешила Кузнецова. - Вероятность самостоятельной активации Исполина - девять десятимиллиардных процента. Он, видимо, избрал его сам… Но Геннадию было всё равно. Он уже окончательно уверился в том, что Семён отказывается от высокой чести пилотировать Исполина, и из открывшегося в левой стене люка на платформу вошла, шатаясь, тяжело раненная девушка. Её левая рука была явно сломана и загипсована. Один из её глаз был заклеен ватной повязкой, другой, тот что был виден - имел красную радужку. Волосы её были бледно-голубоватые. Семён с ужасом узнал в ней ту девочку-наваждение, что видел на дороге. Она случайно споткнулась - видимо, зацепилась ногой за незаметную неровность металлического пола - и упала. Семён неожиданно для самого себя бросился к ней и попытался помочь ей подняться. Не то чтобы он был сострадателен к другим людям или, не дай Бог, испытывал к ней какие-то чувства - какие там чувства, когда он впервые увидел её вживую секунды две назад! - но что-то потянуло его помочь ей. Когда он, наконец, смог поставить её на ноги и поглядел на свою ладонь, он увидел: из-под одной из повязок этой девочки сочилась кровь - видимо, открылся какой-то недавно закрытый шов - и эта кровь слегка залила его руку. Его как током ударило: скорее всего, это и есть та самая Раиса, которую его отец заставит сейчас пилотировать этого громадного робота… Но… С такими повреждениями… И вот это слабое существо - в битву, против Нечистого - а этот робот, скорее всего, предназначен для битвы именно с ним и ему подобными! Нет, батя, какой же ты всё-таки подонок. Стоит там, ухмыляется, как так и надо. Не-е-ет, шалишь, я назло тебе сяду в этого долбаного робота! Он для успокоения сжал-разжал облитую Раисиной кровью правую руку несколько раз и, обратив голову к окну из пуленепробиваемого стекла, нагло и слегка озлобленно вякнул: - Отец! Я буду пилотировать Исполина! - Отлично. - Он едва заметно ухмыльнулся, после чего сказал куда-то в сторону: - Перенастройку отставить. Контактную капсулу приготовить к помещению туда пилота. Раиса, можешь идти. Девушка слабо кивнула и поковыляла к тому люку, из которого вышла. Догадка Семёна подтвердилась. Каким же подонком он считал теперь своего отца. Как он его теперь ненавидел! - Тебе туда. - Кузнецова указала рукой в сторону правого люка, любезно открывшегося в другой стене, к которой примыкала подъёмная платформа. Семён гордо выпрямился и тяжёлыми шагами направился внутрь. Он прошёл сквозь отъём гражданской одежды - угрюмо выглядящий, но смешливый служащий с улыбкой выдал ему два других комплекта одежды - бело-синий обтягивающий комбинезон и что-то камуфляжного цвета, напоминающее военную форму - и сказал деланным басом, что «своё получишь, как отслужишь». Семён из вежливости улыбнулся, рывком взял свои комплекты формы и помрачнел - скорее всего, он тут так и останется на большой отрезок времени, пока Нечистые не будут уничтожены - ну, или пока сам не умрёт в битве с очередной громадной чертовщиной, у которой бес знает что на уме. Далее он был вынужден снять даже трусы и носки - благо их не надо было сдавать, а всего лишь положить в расположенную рядом камеру хранения - надо было пройти дезинфекцию каким-то газом. Газ этот пах огурцами, и Семён пошутил про себя, как бы он не уменьшился до размеров букашки от чрезмерного употребления этого дезинфектора. Но всё обошлось: он уменьшился всего лишь на пару десятых долей миллиметра - именно столько составлял бактериальный слой на его коже, который был уничтожен в этой камере. Затем, когда газ был выпущен, он прямо на голое тело напялил обтягивающий комбинезон, надел на голову гарнитуру в виде двух миндалевидных штучек вроде заколок - но заколками они не были, а крепились прямо к коже головы при помощи биологического клея. За следующей дверью его ожидал люк контактной капсулы. Та стояла, видимо, вертикально. При виде этого необъяснимым образом приветливого жерла ему даже стало жаль, что он смыл кровь той девушки, Раисы, при дезинфекции. Он не хотел, чтобы она сидела в этой чёртовой штуковине, и эти красные капли на его ладони напоминали ему об этом. Он никогда не испытывал ни к кому нежных чувств - разве что к родителям в раннем детстве - но мать его умерла, отец его бросил, кого теперь ему любить - но сейчас этой уже начавшей черстветь душе стало жаль это слабое, забитое, израненное существо по имени Раиса. Он не хотел уменьшать ненависть к отцу в своём сердце, и эта кровь напоминала ему о ней. И о Раисе тоже. Ох-х, Семёныч, ты что-то совсем разнылся. Хватит, возьми себя в руки, соберись, тряпка. Внутри капсулы было непонятного рода сиденье с рычагами управления, напоминающее пилотское кресло какого-нибудь космического корабля из фантастического фильма. Всё отливало хромированной сталью, внутри всё было слабо подсвечено неоновой лампой. Семён бочком, бочком влез и сел в это прокрустово ложе. Люк автоматически захлопнулся за ним. Неожиданно для Семёна камера начала довольно быстро заполняться жидкостью. Она слегка пахла кровью, была на ощупь как… Как вода, но чуть более вязкая. Он инстинктивно набрал воздуха в лёгкие и надул щёки - кому хочется быть утопленным заживо! Но голос Кузнецовой в его ушах успокаивающе забормотал: - Это Же-Ка-Же. Жидкость из Компонентов для Жизни. Впусти её в себя, она поможет тебе дышать и вообще управлять роботом. Семён кивнул, как будто Маргарита могла его видеть, и с опаской выдохнул воздух - жидкость добралась до его подбородка. Сначала было очень неприятно - кому приятно чувствовать, как что-то приторно пахнущее кровью заливается через нос и рот в твои лёгкие, ты будто тонешь и ничего не можешь с этим сделать - ни выплыть, ни освободиться… Семёна чуть не вырвало. Но когда он погрузился в эту жижу с головой, ощущение тошноты прошло. С удивлением он обнаружил, что он совсем не хочет дышать. В том смысле, что ему не хочется напрягать мышцы рёбер, делать вдохи и выдохи. - Это кожное дыхание. Же-Ка-Же снабжает тебя кислородом напрямую. - Угу. Он инстинктивно ухватился за рычаги управления. Всем телом он почувствовал, как капсула с дрожанием и гудением сервоприводов движется куда-то вперёд и вверх. Вот она слегка наклонилась так, чтобы ноги Семёна смотрели вниз и чуток вперёд. Вот что-то схватило капсулу за верхнюю оконечность, вот это что-то резко опустило капсулу вниз и чуть вперёд, вот что-то сверху с грохотом захлопнулось… Он сидел внутри Исполина, а контактная капсула, видимо, вставлялась тому в спину. Семён начал видеть на стенках капсулы непонятные, но яркие картинки, похожие на те, которые возникают в поле зрения, если надавить ладонью на закрытые глаза, а потом увидел огромный зал, в котором стоял Исполин, так ясно, будто стоял там сам. Изображение было видно именно из-за стенок капсулы, как будто они, стенки эти, превратились в проекционные экраны. В оперативном штабе управления - на «капитанском мостике» - царило беспокойное настроение. Словно мантры, громкими возбуждёнными голосами читались отчёты: - Капсула вставлена полностью! - Синхронизационное отношение - восемьдесят девять и пять десятых! - Гармоники в основном совпадают! - Контрольные таблицы проверены до две тысячи пятьсот тридцать девятого пункта! - Пороговое значение будет достигнуто через три… Две… - Все системы Исполина работают нормально! - Одну… Пороговое значение достигнуто! - Исполин - Модуль-Ноль-Один готов к запуску! - Поехали! - воскликнула Марта, отвечающая за все операции - как-никак начальник отдела их планирования. Несколько десятков горизонтальных ворот с шипением открылись, и стало ясно, что на самом деле Исполин стоит не в высокой камере, а в ещё более высокой шахте, ведущей на поверхность, в город. Подъёмная платформа куда-то уехала, и Исполин стоял, почти полностью свободный. От середины его спины к неприметному люку в стене тянулся кабель питания. Пятью миллисекундами позже приказа Марты у ног Исполина пробежали электрические искры, и мощный подъёмник одним длинным рывком доставил гигантского робота с Семёном в чреве на поверхность. Выходные ворота были замаскированы под здание. Третий Нечистый тем временем уже оправился от взрыва. Теперь он был зол. Старая его голова отошла вбок и чуть наверх, давая путь новой - у той клюв был коротенький, словно зародышевый, и глаза горели красным. Если глаза у чего-то не просто красные, а горят красным, то это явно не к добру. Семён не ошибся, когда так подумал: красноглазое чудовище выпустило из своих глаз два луча, и метрах в пятидесяти от Исполина прогремел взрыв. Дым и пламя от него взвились в виде неестественно правильной крестообразной фигуры. - Алё, база? - Семён не знал, как обращаться к командирам и советникам, оставшимся внизу. - Как мне ходить-то? - Просто представь, что шагаешь. Интерфейс мысленный. - Ясно. - Семён, не вставая, начал медленно переминаться с ноги на ногу, будто идя на месте. Исполин робко поднял левую ногу, после чего опустил её впереди себя и перенёс на неё вес. Шаг получился гулким, громким, но верным. Поняв, как следует действовать, Семён - а точнее, управляемый им Исполин - принял позицию низкого старта и, обходя дымящееся пепелище, оставшееся от спалённого Нечистым дома, ринулся по направлению к чудищу. У Семёна в ушах бравурно отдавалась трубами и барабанами музыкальная тема напряжённой рукопашной битвы из какого-то фильма про гладиаторов… Цель-Ноль-Три моргнула всеми четырьмя своими костяными глазами, делая невинно-удивлённый вид - дескать, что это за огромная фиолетово-зелёная штуковина тут бегает? - и приготовилась к ответному удару. Семён просто ударил его многопудовым кулаком робота по костяной морде. Точней, попытался это сделать, но у него не получилось - кулак ударился о невидимый барьер, на полсекунды ставший видимым - огромные неправильные желтоватые восьмиугольники, вложенные один в другой. Семён тихо зашипел от боли в правом кулаке - такую боль обычно испытываешь, если вдруг ударил невооружённым кулаком кирпичную стену. Видимо, синхронизация с Исполином предусматривала и обратную связь - робот полностью повторяет движения, представленные тобой, но и ты испытываешь ту боль, которую испытывает Исполин. Теперь был ход Нечистого. Тот ловко схватил робота за запястья, словно заправский борец, и, выворачивая левую руку, прижал Исполина спиной к стене одного из зданий, которое не могло быть опущено под землю. Стена от удара промялась внутрь и начала крошиться, а Семён внутри капсулы схватился за левую руку и завизжал от боли. С его рукой всё было хорошо, чего не скажешь о руке Исполина. Доспех с треском ломался, и в этом треске тонул треск… Костей? Но Семёнова рука была в норме, просто нервные окончания были готовы расплавиться от жгучей и острейшей боли, а так всё нормально… Теперь Нечистый, почувствовав свой качественный перевес, не отпуская левую руку Исполина, схватил его свободной лапой за лоб и так и остался стоять минуты на две. Вокруг его предплечья начал образовываться лиловый ореол… И вдруг этот сгусток энергии полетел прямо Исполину в голову. Раз, другой, третий… Чудовище всаживало в робота снаряд за снарядом, а мозги Исполина - если они были у него в голове и если вообще были - плавились. Плавились - в переносном смысле, конечно - мозги и у Семёна. Пришёл черёд его головы. Где-то он читал, что в мозгу нет нервных окончаний, способных сообщить о боли, но сейчас он был готов на сто процентов опровергнуть это суждение. Вся его голова была одним большим болевым рецептором, и этот рецептор работал - то есть посылал сигналы о боли - на пределе своих возможностей. Семён орал, едва не срывая голосовые связки. Исполин тоже орал. У него, оказывается, был рот, и эта борозда на его морде, оказывается, и была швом, закрывающим его. Но защёлки не выдержали, и робот взвыл, словно дикий зверь. Робот был живым! Но Семёну было уже всё равно, живой этот Исполин или неживой: скоро, по его ощущениям, он сам перестанет быть живым. Наконец, даже тот болевой рецептор, которым стала Семёнова многострадальная голова, перестал работать. Юноша откинулся на подголовник кресла без чувств. Последнее, что он подумал, было: «Не зря я вызвался вместо Раисы. Не зря…»