Формула счастья

Оттирая щёку от теста, Леви снова зашёл на кухню, где мама уже мыла посуду. – Мам, – Аккерман обратился к женщине нерешительным тоном. – Явились! – Кушель всплеснула руками и подлетела к сыну. Пока Леви подбирал нужные слова, женщина уже начала расправлять его волосы, вытаскивая из них грязь и травинки. – Мам, я, – Аккерман ощутил, как чувство стыда придавило ему голосовые связки. – И как я теперь буду это отстирывать? Ты меня с ума сегодня сведёшь, Леви! – пробормотала женщина, отыскав в голове у сына дохлую букашку. – Кушель, притормози, сопляк хочет тебе кое-что сказать, – проговорил стоявший в дверях Кенни. Кушель слегка дёрнула головой, сделала глубокий вдох, после чего на её лице проявилась очевидная злость. – Ты что, курил? – женщина сжала зубы и бросила на сына такой взгляд, что Аккерман впервые в жизни по-настоящему испугался мать. – Леви, ты совсем от рук отбился! – Эй-эй, Мышь, не кошмарь пацана. Мы с ним о таком разговаривали, что без сигарет было не обойтись, – Кенни снова решил вмешаться. – Ты рассказал ему? – у женщины задрожали губы при мысли, что сын теперь об этом знает. – Рассказал ему всё? – Он уже взрослый. Эта ситуация его тоже касается. Так что пусть знает, – сурово произнёс Кенни, не поддаваясь причитаниям сестры. – Ладно, сама во всём виновата, – Кушель поджала губы и, чтобы не упасть, села на пол. – Это я виновата, – продолжала повторять женщина, сдавив виски дрожащими пальцами. В голове зазвучали те самые слова, которые она слышала с того дня, когда её жизнь изменилась навсегда. "Сама виновата! Сама виновата! Сама виновата!" – раздавалось в голове. И, как бы женщина не вырывала себе корни волос, эти слова отпечатались в подсознании, словно выжженное на коже клеймо. – Мам, – сквозь осуждающие выкрики до Кушель донёсся самый родной, самый прелестный голос их всех существующих. – Мама, – Леви наклонился и взял мать за руку. Женщина подняла на сына полные слёз глаза, и Леви погладил её по голове. – Я люблю тебя, мам. И неважно, кто мой отец, важно, что ты моя мама, и я тебя люблю. Прости меня, – Аккерман опустился на колени и обнял Кушель, зарывшись лицом в её густые волосы. – Я никогда бы от тебя не избавилась. Я всегда хотела такого сына, как ты. Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя, – залепетала Кушель, прижимая к себе сына. – Я знаю. Прости, я больше никогда не посмею усомниться в твоей любви, – ровным тоном повторял Леви, гладя мать по волосам. – Всё будет хорошо. – парень достал из кармана платок и вытер ей слёзы. – Да, будет, сыночек, – произнесла Кушель, сглотнув несколько слез. – Теперь иди, причешись и переоденься, я не могу смотреть, когда ты в таком виде, – ворчливо усмехнулась женщина, оглядев сына. – А потом с Ханджи приходите завтракать. – Хорошо, – ответил Леви и направился в свою комнату. – А ты оказывается ещё та ворчливая бабка, – стоявший в углу Кенни расхохотался. – С вами и поседеть недолго, – отрезала Кушель, борясь с желанием показать брату язык. – Главное следи за тем, чтобы по-настоящему бабкой не стать, – проворчал Кенни. – Ты это о чём? – удивилась женщина. – Малец наш серьёзно втрескался в эту девчонку. Я-то ему объясню, что в любовь играть надо с резинками, но и ты за ним приглядывай, – проговорил Аккерман, садясь за стол. – Перестань, Леви ничего такого делать не собирается. Раз уж на то пошло, Ханджи разумная девочка. "Разумная девочка не связалась бы с твоим сыном" – вертелось на языке у Кенни. – Влюблённые сопляки склонны творить всякую хрень, – пробрюзжал мужчина. – Например, бить по морде чужих отцов. – Да, Ханджи мне рассказала. Хотя, будь я на месте Леви, я бы ему тоже врезала, – задумчиво произнесла Кушель. – И всё же надо мирно уладить конфликт. – Это будет сложно, учитывая, что этот космодзила похитил чужую дочь и притащил к нам в дом, – хмыкнул мужчина. Он подошёл к сестре и подал ей руку. – Если её родители заявят в полицию, его могут забрать? – Кушель устремила на брата обеспокоенный взгляд. – Несовершеннолетнего вряд ли. А вот нас, особенно тебя, как мать могут привлечь к ответственности, – Кенни попытался воспользоваться своими знаниями об уголовном кодексе, которые он почерпнул за эти годы. – Но мы можем сделать вид, что ничего не знали. Можем сказать, что ты на таблетках, чтобы не допрашивали. Хотя так тебя могут в психушку забрать, – Аккерман потёр щетинистый подбородок широким пальцем. – Это будет мой первый отпуск с тех пор, как Леви родился, – Кушель нервно усмехнулась и села на стул. – И всё же я не хочу пускать эту ситуацию на самотёк. Да и Леви вероятнее упрётся рогами, если я скажу, что надо отвести Ханджи домой. – Мне он вообще заявил, что домой без неё не пойдёт, – Кенни раздражённо цокнул языком. – Этот болван будет стоять за неё до конца, а значит придётся и нам. – подытожил мужчина. – Знаю, ты скажешь, это не наше дело, – произнесла Кушель. – но… – Да, не наше, и твой сын поступает, как полный придурок, рискуя всем, чем можно. Но он защищает то, что ему дорого. Именно этому я его и учил, поэтому мне остаётся лишь гордиться. – произнёс Аккерман. – Ты правда так считаешь? – Кушель поглядела на брата и улыбнулась. – Конечно, твой сын тебя любит, значит ты справилась не так уж плохо. К тому же, он куда меньший идиот, чем я в его возрасте, следовательно, и я ему подал положительный пример, – сделал вывод Кенни, вертя в руке папиросу. – Ха-х, ты умеешь подбодрить, – Кушель усмехнулась, ведь слова брата в самом деле её успокоили. – Для этого нужны старшие братья. А я смотрю, ты так и не поспала, – Аккерман, вгляделся в усталые глаза женщины. – Поспишь тут, – фыркнула Кушель. – Я отыгралась на готовке. Хоть в кои-то веки позавтракаем, как нормальная семья. – Кушель начала накрывать на стол, а после села рядом с братом. – Только пообещай мне не хвататься за пистолет, даже если к нам придут на разборки. – серьёзно проговорила женщина. – Ну, не знаю, тут как пойдёт, – вальяжно протянул мужчина, посмеиваясь. – Но второй раз выкупать тебя из тюрьмы у меня денег не хватит. – сказала Кушель и отпила чай. – Так-так-так, ты о чём? – Кенни чуть со стула не упал. – Неважно, – отмахнулась женщина. – Нет, ты уж говори, раз начала, – произнёс Аккерман, глядя сестре в глаза. – А ты думал, куда пошли деньги, что ты мне принёс? – Кушель мешала ложкой тягучий мёд. – Не знаю, на памперсы сопляку, там, на смеси, – предположил мужчина. – Шутишь? Он у меня к горшку приученный и грудью вскормленный, – с гордостью сказала Кушель. – Слушай, я же прекрасно понимала, что с такой бурной молодостью, тебя не только за убийство, тебя на всю жизнь только за угнанные машины посадить могут. Вот и взяла все деньги, что ты мне дал, и побежала к твоим друзьям, или как их там? – Кореша. Погоди, ты одна к моим корешам пошла? – Кенни, мягко говоря, охренел от услышанного. – А что такого? Один раз меня уже изнасиловали, бояться было нечего. Просила у них адвоката найти. Сказали, что без вариантов. Вот я и пошла в сопровождении твоих корешей взятки за тебя давать, – сказала женщина, попутно разливая чай. – На что же ты жила, если все деньги потратила? – спросил Кенни, не отрывая взгляда от сестры. – Ну, беременных пятнадцатилеток на работу неохотно берут, но всё же берут. У соседей деньги занимала, вот до сих пор долги отдаю, – ответила Кушель, намазывая мёд на оладушек. – Тяжело конечно было, но и Ури помогал. Больницу мне нашёл, а то я уже боялась, что дома рожать придётся. Ты же его попросил? – Если уж сам я не смог тебя защитить, то хотя бы должен был это сделать чужими руками, – сказал мужчина, водя пальцем по столу. – А ты у меня смелая, – Кенни перегнулся через стол и провёл рукой по волосам сестры. – Для чего ещё нужны младшие сёстры? – женщина улыбнулась. – Значит так, с долгами твоими я разберусь, эту развалину, мы продаём, а лучше сносим, и переселяем вас в нормальный район, – решил Аккерман. – На какие деньги-то? – Кушель едва сдержала смех. – Деньги будут, мышка. Деньги будут, – протянул Кенни, отпив чай. Женщина подумала, что брат опять не задумал ничего хорошего, но решила расслабиться.