***
Тот самый день безудержного веселья начинается с неудачного утра. Каким образом Мэйбл сумела за ночь сплестись в непонятное нечто, она не знает. Но боль во всём теле это не отменяет. Несмотря на ужасный дискомфорт в теле, решение всё же пойти на пробежку далось Мэйбл легко — она даже до Диппера хотела с этим докопаться, но её многозначительно послали. На другое она в принципе и не рассчитывала, а бесить брата — установившаяся привычка. Но ощущение, что всё вокруг хотело ей испортить настроение, начало преследовать Мэйбл. Тучи и ветер, хотя ничего вроде бы и не предвещало беды — вчерашний день был тёплым и солнечным, сегодняшний — покрывал город серой пеленой, портившей восприятие. Мэйбл никогда не могла сказать, что была зависима от погоды — колени у неё не болели, и даже в самую сильную метель она находила чему радоваться. Вот только сегодня набежавшие тучи, угрожающие дождём, нагоняли не грусть или тоску, а страх. Будто что-то должно случится — какой ужас, она превращается в Диппера. Но будто инстинктивно хотелось куда-то спрятаться, будто паранойя закралась под кожу, сжирая изнутри. И может было бы лучше, если Мэйбл послушалась её, хоть ничего и не происходило, но она лишь человек, маг, а не какой-нибудь оборотень или вампир, у которых, так называемое, шестое чувство было по-настоящему развито — как-никак, а твари были созданы с помощью природной энергии, а не элементальной. Все они в этом мире подчинены природной энергии сильнее, нежели многие думают. Даже Хранительницы однажды были созданы благодаря ей — оттого лишь больше вопросов появляется в голове Мэйбл, когда она пытается осознать всю ненависть к нечисти. Они буквально более близки к «матери-создательнице», чем все остальные живущие на этой планете, исключая, конечно животных, которые были первым творением Природы. Быть может это было из-за страха, быть может из-за банального желания уничтожить всё то, что непохоже на самих людей — такою же судьбу получили ведьмы, ещё даже нерождённые они были монстрами. Вот только ведьмы сами создали вокруг себя оболочку ненависти, а твари просто жили, но всё равно были гонимы. Могли ли, интересно, сами Хранительницы бояться более родных к природе существ и оттого ли так долго не решали все межрасовые проблемы? Дорога изо дня в день одна и та же, Мэйбл уже может сказать, когда будет её конец, и сколько в среднем она тратит на пробежку времени, хоть ни разу так и не засекала его. Привычка уютно обосновывается в её голове и теле, и пропуская хоть день тренировки, Мэйбл уже начинает чувствовать будто что-то стало не так, что-то, что должно быть аксиомой в её жизни исчезло — стоит хоть раз пропустить и более ни разу не забудешь о таком. — О, мелкая, привет, — Венди стоит у задней двери Хижины. — Как жизнь? Мэйбл подходит ближе — обниматься не лезет: думает, что Венди не очень-то понравится её потное тело, хотя в любой другой раз Мэйбл бы накинулась на неё с крепкими объятиями. — Приветики, — в ответ говорит Мэйбл, улыбаясь, — ты к Дипперу? Он ещё дрыхнет скорее всего. — Ведро воды и никакой сон не вечен, — говорит Венди с усмешкой. Мэйбл подхватывает чужой смех. Открывает дверь, приглашая Венди зайти, кричит, что еды нет, но продукты в холодильнике, и если она сделает им завтрак будет очень благодарна, а так Мэйбл идёт в душ. Венди в ответ лишь смеётся и обещает сделать всё возможное. Поднявшись наверх, Мэйбл делает всё специально громко, ибо негоже брату спать так много — его вина, что лёг слишком поздно и теперь не может выспаться: пока люди живут в мире жаворонков, пусть привыкает — будь причиной недосыпания кошмары, она бы его пожалела, но ничего такого не было, поэтому Мэйбл может поиздеваться. Диппер на каждое её действие морщится, а когда она специально хлопает дверью шкафа, доставая джинсы и очередной яркий свитер, не выдерживает и кидает в неё первым же попавшимся — книга не долетает, красиво падая на пол рядом с дверью в ванную, за которой скрылась Мэйбл, сменяя несколько страниц. Диппер обречённо вздыхает — книга новая, без единой царапины, теперь помятая, а обиднее то, что жертва была напрасной. Кряхтя, Диппер всё же поднялся с кровати. Время на телефоне показывало почти час дня, а он так и не выспался. Вещи кучкой лежали на стуле, где Диппер их и оставил вчера вечером, придя домой. Он не Мэйбл, которая обожает каждый день одеваться в разных стилях — она просто обожает это, пробовать новые сочетания в цветах, делать яркие макияжи, которые для большого города пусть и приемлемы, но для маленького городка Гравити Фолз смотрятся странно; но Мэйбл важен сам процесс, сам выбор, от этого она становится счастливей. Натянув быстренько толстовку с джинсами, Диппер прихватив телефон спускается вниз. Где у начала лестницы он улавливает звук пения Мэйбл и шума воды, на что лишь хмыкает — она не меняется. На кухне только почему-то пахнет едой, и подойдя ближе замечает Венди, делающую тосты для сэндвичей. — Ты теперь здесь не только кассиром работаешь, но и поваром? — улыбается Диппер, подходя к столу и садясь на стул. — Пора тебе поднять зарплату. — Ты это уже, помниться, однажды говорил, — ухмыляется в ответ Венди, вспоминая их первую встречу. — И я всё ещё на этом настаиваю. Конечно, мне к дядям обращаться смысла нет, но Мэйбл подговорить можно, она их точно уговорит. — Спасибо большое, — Венди утирает невидимые слёзы. — Так приятно, когда о тебе заботятся. Диппер не удержавшись смеётся. Венди всегда умеет развеселить, даже если не делает ничего такого. С ней просто до ужаса приятно. И Диппер в который раз думает, как ему повезло. Выключая плиту, Вэнди же, перекладывает свои труды в тарелку, ставя её на стол. — Приятного аппетита, — желает она, потрепав Диппера по голове. — Спасибо, — Диппер берёт в руки сэндвич и откусывает. — Бездна, — мычит он от удовольствия, — это реально вкусно. — Ну а то, по-другому не получится, особенно когда у тебя три младших брата, а отец постоянно на работе. — Сложно тебе пришлось? — спрашивает Диппер, уже готовый начать тираду о том, какая она прекрасная, если вдруг что. — Да нормально, — Венди явно не настроена продолжать этот диалог, оттого тоже садится и откусывает кусок. Дипперу бы заткнуться и тему далее не поднимать, но кто знает, что на него находит, и говорит он явно не то, что нужно: — Твои братья уже наверное выросли, почему бы тебе не уехать? Поступить куда-нибудь и зажить как хочешь? Без оглядки на семью. — Семья, — отвечает Венди спустя несколько секунд, прожевав, — Диппер, самое главное в моей жизни. — Для Мэйбл тоже, вот только не всегда семья хорошая. — У меня нормальная семья! — резко отвечает Венди. — И если бы я могла, давно бы свалила из этого захолустья! Диппер замирает. Язык его — враг его. Он прикусывает губу, чуть отворачивается, кидая тихое «извини» и продолжает есть. Венди его извинения игнорирует, также продолжая жевать. Даже не смотрит на него. Диппер явно задел какую-то особо больную точку в её разуме. Что происходит? Её слова о том, что если она могла — давно бы уехала, ставят его в тупик. Почему она не может: не может оставить семью или же не хочет? Что ей мешает? Но развиться дальше этим мыслям Диппер не даёт — Венди ясно поставила точку в этом разговоре. И если не хочет ему говорить, значит не хочет. Дипперу не нужно лезть не в своё дело. Мэйбл застаёт их в неловком молчании. В таком же неловком молчании подходит к столу и берёт сэндвич. Откусывает кусок, убирая со лба мокрую прядь и впивается в них взглядом — интересная особенность Мэйбл, той ещё любительницы поболтать, она знает, когда нужно заткнуться. И потому сейчас молчит, жуя свой сэндвич. Проходит ещё несколько минут. Мэйбл уже доела, а молчание между ними не прекращается. Венди даже смотреть не Диппера не хочет. — Так, ладно, — Мэйбл всё же не выдерживает, — либо вы рассказываете, что произошло, либо придумываете альтернативу нашим действиям. Диппер и Венди резко переводят взгляд на Мэйбл, явно не готовые что-либо рассказывать, пытаясь придумать ту самую «альтернативу». На ум мало что приходит, а на стене часы продолжают отсчитывать секунды, разнося по комнате надоедливый звук. Диппер всё же придумывает, чем бы им отвлечься и скоротать время до, хотя бы, пяти вечера — тогда народ лишь начнёт подтягиваться на вечеринку, само же действие разгорится лишь ближе к девяти. Но заняться особо было и так нечем. — Пусть Венди поможет тебе выбрать наряд, — озвучивает Диппер свою идею и видит, как глаза сестры загораются. — Я… что? — Венди такой подставы явно не ожидала, но быстро смогла придумать ответ на такой выпад. — Ладно, но потом мы подберём внешний вид и нашему малышу. Её «малыш» было произнесено до ужаса приторным голосом и приправлено хитрой улыбочкой. И тогда Диппер понял: кицунэ, конечно, не могут полностью захватывать сознание человека, но чуть мутить рассудок, чтобы «жертва» легче согласилась на какое-либо предложение, и именно сейчас Венди немного припудрила мозги его сестры — точно такая же улыбка, как у Венди, была на лице Мэйбл. Конечно, кицунэ легче охмурять таким образом людей, жаждущих любви или страсти — да и используют такой приём редко, ведь очень много энергии на него уходит, — чтобы впитать их эмоции после. — Я согласна! — радостно отвечает Мэйбл, и, зовя их за собой, уходит к лестнице. Венди, как ни в чём не бывало, идёт за ней неспешным шагом, но Диппер уже успел различить сузившиеся зрачки, и уверен, что если она откроет рот будут видны и клыки. Такой наглости позволить он не мог — пусть Венди делает что хочет с кем хочет, но свою сестру он так обманывать не позволит. Хватает Венди за руку, сжимая со всей силы: — Ты, тварь, ещё раз так сделаешь… — угроза повисает в воздуха, а Венди на его слова лишь улыбается, чуть посмеиваясь: — А то что? — с лёгкостью выдёргивает руку из чужой хватки, наклоняясь к Дипперу шепчет. — Ты мне не указ. Видимо это была её небольшая месть за недавний спор — кто же мог знать, что Венди такая мстительная. Но права она была в одном: Диппер ей ничего не сможет сделать — точнее так, Диппер здесь ничего не сможет ей сделать. И даже если возможность существования камер в доме — это его паранойя, то остаточную чистую энергию Стэны заметят даже через неделю. Сейчас Диппер находится в положении проигрыша.***
— Ну наконец-то, — радостно устанавливает Мэйбл, — теперь хоть похож на человека! Диппер ей в отместку ерошит волосы. Поиздевались и хватит. Конечно, сказать, что всё было зря, нельзя — человека она из него более-менее-то сделала, но без причитаний Диппер обойтись не смог. Она заставила его надеть футболку — он даже не помнит, чтобы покупал такую; она чуть велика ему, специально, вещи большего размера чем тебе нужно ведь в моде сейчас, — его любимые потёртые джинсы, свободные и мешковатые, заменяет на те чёрные, что с прямыми разрезами на коленях, а вместо кроссовок на ногах теперь кеды — и это единственное, на что Диппер не жалуется. — Чем тебе не угодили толстовка и джинсы? — который раз он уже задаёт этот вопрос. — Тем, что ты не просто погулять вышел, а пошёл на вечеринку и выглядеть нужно презентабельно, — Мэйбл пихает его в бок. — Авось подцепишь какую-нибудь девчонку, — она хитро ухмыляется. — Или парня… Диппер мгновенно заливается краской и в отместку за пошатанное эго кидает в неё лежащий на столе блокнот. До цели он не долетает, так как Мэйбл красивым поворотом отходит в бок. Венди же смотрит на него с неким удивлением в глазах и ухмылкой на лице. — Как много оказывается о тебе я не знала, — улыбается она, благодарно подмигивая Мэйбл, на что та лишь тихо, прикрыв рот ладонью, смеётся. — Но никакие девушки и парни в твои планы сегодня не входят. На бал поведу тебя я. Диппер заливается краской во второй раз. Мэйбл же сияет ещё ярче — она, конечно, что-то да подозревать начала ещё неделю назад, но одно дело, когда видишь лишь просыпающуюся влюблённость брата, другое — когда ему видимо отвечают взаимностью. Мэйбл думается, что пара бы из них вышла хорошая — Диппер никогда особо не был близок к патриархальным устоям, даже наоборот, ему всегда нужен был человек рядом, который будет за ним ухаживать. Мэйбл за него безумно рада. Вот только Диппер либо идиот, либо слишком смущён, чтобы фильтровать мысли и слова: — А что, с Робби вы уже расстались? — изрекает он, поднимая блокнот с пола. Внимательно смотрит на Венди. Конечно, можно было подумать после той небольшой ссоры в заброшенном магазине, что их отношения не столь крепки, а после того вообще должны были быть на грани разрухи. Но то, что видел Диппер в последующие дни заставляло все его надежды рушиться: они продолжали ворковать влюблёнными голубками, Робби исполнял песни в честь Венди и дарил ей пару раз небольшие подарки. Диппер даже не ревновал, смотря на них — он просто не имел на это право, — ему скорее было просто до жути обидно. Непонятно, что в голове у Венди, раз встречается она с одним, а знаки внимания уделяет другому — Дипперу не хотелось быть козлом отпущения, который рушит чужие пары. Но если — лишь огромное если — Венди любит так играть с чувствами людей, то Диппер даже пытаться не будет. Не хочется в конце концов оказаться у разбитого корыта. — Если сделаешь сегодня всё как нужно, то будет да, — Венди не теряется, натягивает на лицо кокетливую улыбку и подмигивает. А после уходит из комнаты, попросив не задерживаться. Кицунэ умеют считывать эмоции людей, а потому она лучше всех понимает, что Диппера ждёт мини-ураган под названием Мэйбл. Стоит только двери за ней закрыться, как Диппер встречается с разъярённым взглядом Мэйбл и многообещающем: — Ты дебил. — Знаю. — Прекрасно, — она складывает руки на груди. — Диппер, прошу только не просри свой шанс. — Тебе-то до этого какое дело? — лучшая защита — это нападение. Диппер говорит это чуть раздражённо, показывая всем своим видом, чтобы Мэйбл в его жизнь не лезла. В который раз. — Я сам могу разобраться. — Ну конечно, — язвительно отвечает Мэйбл. — Ты сам. Ты сам всё испортишь, — она тяжело вздыхает, показывая, что не хочет ссоры, только лишь помочь. — Диппер, ты далеко не социальный человек, даже больше — ты боишься большую часть людей. Но, блять, пойми: ты смог. Ты нашёл друзей и потенциальную девушку, — она подходит ближе и берёт его руки в свои, сжимая в поддержке. — Это начало, Диппер. Начало новой — нормальной — жизни. Диппер сжимает её руки в ответ. Он понимает, что она имеет ввиду. Никакого страха, никаких секретов. Друзья, любовь и спокойная жизнь. Они будут ходить на вечеринки, устраивать ночёвки, готовить деньрожденные сюрпризы и жить как нормальные люди. Без того ужаснейшего страха, с которым они жили ранее, с матерью — вспоминая её, Диппер моментально грустнеет: какая боль, что даже позвонить и узнать, как у неё дела он не может. Мэйбл его выражение лица замечает — понимает, кого именно он сейчас вспомнил. Объятия — лучший способ разделить чужую боль. Хоть боль Диппера ей никогда не понять. Стоя в объятиях сестры, Диппер почти готов поверить в это наилучшее. В то светлое будущее, описываемое Мэйбл изо дня в день. Он готов постараться ради этой фантомной нормальности: завести друзей, девушку, ходить на вечеринки. Готов каждое утро завтракать с дядями, обсуждая какую-нибудь ерунду, собираться у телевизора, чтобы посмотреть очередную серию какого-нибудь тупого, но до ужаса смешного сериала. Он готов. Правда готов. Вот только в голове гудит, даже кричит сигнализацией: — Никому не доверяй. Тем более жителям Гравити Фолз. Тем более Форду и Стэну, — Диппер цитирует последние её слова. — Мама сказала это, когда нас забирали. Её последние слова, которые я услышал. Мэйбл от этих слов безумно больно. Почему же Диппер никак не поймёт простой истины — их мать безумна. Она никогда никому не верила, она выступала за свои сумасшедшие идеи, готовая убить за них. Её безумство повлияло на них — повлияло на их детство и становление личностью. Для всех они были лишь её отпрысками — такими же, якобы, безумными. И Мэйбл свою мать за это ненавидела, Диппер же почему-то слушался, любил несмотря ни на что. И для Мэйбл это было серьёзным ударом. И даже сейчас, когда они наконец-то отделились от её гнёта и репутации, Диппер продолжал слушаться её. Как же это бесило. — Я не хочу ссориться по этому поводу, — грустно изрекает Мэйбл, отпуская брата. — Но повторю в который раз: наша мать безумна, и всё, что она говорит, такое же безумство. Хватит, Диппер. Мы это уже проходили. — Прости, — сил ссориться и что-то доказывать правда не было. Да и портить себе настроение под вечер не хотелось. — Пойдём, Венди наверное заждалась нас. Мэйбл угукает и тянет его к двери. К тому новому, всё ещё будто фантомному будущему. Венди ждёт их внизу, на крыльце, усевшись на диван и залипая в телефон, скорее всего пролистывая ленту соцсетей. Замечает их сразу — дверь в хижину скрипит, — и встаёт, улыбаясь. — Готовы к безудержному веселью? Мэйбл радостно поддакивает, а Диппер просто улыбается чуть неловко — тот разговор вспоминается. Он и правда дурак. Но Венди будто не помнит, будто выветривается в её голове всё плохое, оставляя лишь радостное. Жить так и правда легче, думается Дипперу. Было бы классно умей он так тоже. Дорога до местного клуба проходит в оживлённой беседе девушек, Диппер же иногда поддакивает, большую часть своего времени любуясь пейзажами города — они и правда красивые, особенно лес, которым город окружён. Мама как-то рассказывала, что раньше там жили магические существа — от гномов до оборотней, но скорее всего именно построенный город вытеснил их всех либо в самую глубь, либо в другие леса более спокойные от человеческого существования. Но Дипперу думается, что, скорее всего, более развитая нечисть просто смешалась с людьми — Венди-кицунэ и Робби-некромант тому доказательство. Хотя Венди рассказывала, что её мать убили, но в секрете она смогла сохранить дочь-полукровку, хотя её «многие знают» продолжает вертеться в голове — и либо люди думают, что от полукровки вреда не так много, либо таких как она больше чем кажется и жители привыкли. А семья некромантов — Диппер не сильно увлекался более углубленной классификацией нечисти, лишь от интереса листая бестиарии, хотя помнит, что некроманты произошли от вампиров — Робби, живущая открыто, лишь подтверждает его теорию. Гравити Фолз и правда необычное место. — Хэй, Гарри, привет. Охранник по имени Гарри улыбается при виде Венди, отбивая её кулачок в знак приветствия. Она обсуждает с ним обыденные вещи из разряда вопросов о жизни, работе и семье. Гарри отвечает с улыбкой, радостный дружескому разговору. Мэйбл тоже подключается, выдавая пару комплиментов по поводу внешнего вида — такая уж Мэйбл, задаривать людей радостью она обожает. — Приятного вечера, — желает он им, пропуская в здание. Внутри громко играет музыка, хоть народу ещё не так много, но разговаривать уже приходится полу-криком. Венди обещает принести пару напитков за её счёт, прося близнецов занять какое-нибудь место. Мэйбл же отдаёт это задание полностью Дипперу и убегает, завидев подруг. На это Диппер лишь качает головой, наблюдая, как Мэйбл кидается с объятиями на Кэнди и Гренду. Что-то никогда не изменится. Диппер находит свободный столик у стены, где музыка звучит не так громко, ждёт Венди, которая увидев выбранное Диппером место показывает палец вверх, продолжая разговор с барменом. Диппер отвечает улыбкой, так и не увиденной ею. В ожидании возвращения обводит место взглядом. Люди вокруг танцуют, за соседними столиками разговаривают, потягивая коктейли из трубочек. Пара девушек, увидев пристальный взгляд Диппера, машут ему в знак приветствия — Диппер быстрее отводит взгляд, который раз за этот вечер покрываясь румянцем. — Уже кого-то клеишь, пока меня нет, — улыбается Венди, появляясь будто бы из ниоткуда с двумя бокалами. — Н-нет, я… — пытается сказать хоть что-то Диппер, но просто замолкает и берёт коктейль из чужой руки. Венди на это смеётся. — Тут скоро должны появиться парни, но я на этот вечер обещала себе тебя, поэтому игнорируем до последнего, согласен? — Согласен, — улыбается Диппер и двигается на диванчике, жестом приглашая девушку присесть рядом. Венди с радостью принимает его предложение, падая на диван. Быть может последовать совету Мэйбл и правда начать нормальную жизнь — хорошая идея. Венди сразу начинает говорить, представляя некоторых жителей города, рассказывая: кто крутой чувак, кого лучше не злить, а кто настоящий идиот и, если хочешь поприкалываться, лучше идти к нему. Такое отношение Венди опять рождает в голове Диппера кучу сомнений, но он отбрасывает их прочь — любить весь мир нельзя, он же не Мэйбл всё-таки. Он пьёт напиток из трубочки, чувствуя алкоголь, но вкусу это никак не мешает. Венди потягивает коктейль, почти без передышки. Продолжая обводить взглядом толпу, пытаясь уловить момент прихода друзей, чтобы быстренько спрятаться от чужих глаз. — На самом деле, я рада, что сегодня именно с тобой, — говорит Венди, так и не отрывая взгляд от толпы. — Спасибо. — Да не за что, — Диппер правда не знает, что можно ответить ещё. Но так добивается чужого взгляда и улыбки. — На самом деле с людьми очень трудно, — делится она. — Как кицунэ я могу чувствовать эмоции других и… — она вздыхает устало, — и это похоже почти на чтение мыслей. Знать о других почти всё, находиться постоянно в этом шуме — ужасно и напряжно. С тварями, конечно, полегче, их эмоциональный фон будто слабее, не знаю делают они это осознанно или просто мне не по силам полностью считать их — но всё равно за это им спасибо, — она усмехается. — О Бездна, я бы сдохла если бы считывала все чувства Робби, это ужасно, правда. — Но несмотря на это, ты продолжаешь быть всегда среди людей, — констатирует Диппер. — Ко всему начинаешь привыкать, — мычит Венди. — Но с тобой лишь тишина. И это очень удобно. — Поэтому ты никогда не можешь предугадать мою реакцию и выбрать нужные слова, — подкалывает её Диппер. — Именно, — щелкает Венди. — Наверное, это связано с тем, что ты ведьма. На это Диппер почти хочет возмутиться, но понимает — тут уж точно их не услышат, они себя-то почти не слышат. Но страх небольшой всё же остаётся на его душе. — Это связанно с чистой энергией? — Наверное, — задумчиво отвечает Венди. — Не знаю, демонов отродясь не видала, а потому не знаю как бы реагировала на них. Диппер помешивает трубочкой коктейль. Наверное, всё же из-за чистой энергии. По-другому и быть не может. На самом деле он сам-то почти тварей не встречал. И не знает, что они могут ему сделать и как на него повлиять — хотя вспоминается случай с энергетическим вампиром, который мог доводить его, вытягивая энергию, но делал он это медленно: то ли был осторожен, то ли не мог полностью руководить процессом. — Что ты вообще умеешь? — задаёт вопрос Венди. — Ну типа, я помню те… э-э-э… верёвки? Которыми ты убил тех призраков. Как вообще это работает? — Сам не знаю, — честно отвечает Диппер. — Я же почти никогда не пользуюсь силой. С призраками был первый раз, когда я взаимодействовал ей с кем-то, — Диппер выпивает коктейль. — Вообще, в различных легендах и более научных, — он показывает кавычки — книгах написано, что ведьмы влияют на реальность, пространство, именно так, говорят, они смогли открыть портал и выпустить… м-м-м. его. — Диппер не называет имён, но Венди понимает. Даже не так — во взгляде Венди что-то меняется, будто страх, смешанный с грустью, отражается в глазах. — А так, ещё в детстве, когда я не понимал «почему нельзя», часто использовал силу, как телекинез что ли. Взять какую-то вещь допустим. Придавать форму этой энергии я понял как лишь недавно, да и то случайно. До момента с призраками никогда её не выпускал. — Интересно, — Венди чешет голову. — Прикольно даже. Но обидно, что никакой информации по этому поводу нет. Ведь так никогда и не узнаешь, что ты можешь, пока сам не попробуешь. — Кстати, если говорить о выпускании энергии, — вспоминает Диппер, — можно прибавить эмоциональный окрас — когда неосознанно всё это, — он покрутил рукой, как бы показывая эту «неосознанность». — Но так наверное у всех. — Типа того, — улыбается Венди. — Бывало, помню, когда злилась, нечаянно поджигала всё вокруг себя. Она смеётся, Диппер ей вторит. Продолжая разговор, она рассказывает, как сложно на самом деле совмещать две сущности в одной, тем более пытаться уровнять ледяной элемент и огненную стихию. Диппер почти чувствует её боль, скрытую за улыбчивой маской. Это сложно, когда не понимаешь, что происходит с тобой и особенно с твоим телом. Всё это приправляется парочкой историй из детства, когда она ещё пыталась скрывать свою истинную сущность, но чувствуя все те желания людей, их эмоции, лишь больше поддавалась части кицунэ — на вопрос Диппера питалась ли она хоть раз чужой энергией, Венди лишь загадочно ухмыляется. На мгновение — лишь на мгновение — Дипперу кажется, что всё это она затеяла лишь чтобы отведать его. Но свою паранойю он закапывает глубоко внутри себя, лишь где-то на подсознании тихо слышится мамин голос, приказывающий никому не доверять. — Давай ещё по одному вопросу и закроем эту тему, а то мы сюда веселиться пришли, а не в мозгах копаться — предлагает Венди и Диппер слёгкостью соглашается. — Итак, ты умеешь читать чужие мысли? Диппера этот вопрос немного шокирует. Он не то чтобы никогда не пробовал, даже об этом не думал. Тихо, насколько это возможно в помещении, где орёт музыка, но чтобы его слышали Диппер отвечает. — Просто как-то читала, что ведьмы могут читать мысли. — Как по мне звучит бредово. — Возможно, — соглашается Венди. — И… твой вопрос. — М-м-м, — Диппер думает, что можно спросить. О кицунэ он знает, конечно, не много, да и не интересовало его это обычно. — Допустим… Умеешь превращаться в лису? Глаза Венди сверкают, будто Диппер и задал верный вопрос. С улыбкой отвечает: «Да», хоть по её лицу и так всё было понятно. Диппер бы на это посмотрел с радостью. Может быть, когда-нибудь, Венди покажет ему. Интересно, у неё будет все девять хвостов, или меньше, ведь она полукровка, а может быть только один? Да и превращается ли она полностью, как оборотень, или лишь меняет части своего облика? — Всё, — Венди залпом допивает свой коктейль и, судя по её состоянию, он был более алкогольным, чем у Диппера. — Хватит этих разговоров, пошли танцевать. И не слушая чужой ответ, хватает Диппера за руку, потянув к танцполу. Куча людей, прилегает со всех сторон, от такого Диппер теряется. Венди, видя его состояние, лишь крепче сжимает его руку, притягивая к себе — мол, не бойся я рядом, на растерзание толпе не отдам. И Диппер доверяет ей. Начинает в такт музыке и Венди двигаться, танцевать. Песня, скорее всего популярная, так как Диппер слышит, как Венди ей подпевает, танцуя. Диппер пусть слов и не знает, но узнать готов, ради таких моментов. Чтобы стоять вместе, танцевать и петь. Просто веселиться и отдыхать. В какой-то момент, Венди хватает его за предплечья, подтягивая к себе, сплетая их танцы в единое целое — Диппер слегка тушуется, краснеет, но улыбается и принимает чужие действия. Такая жизнь и правда может быть ему по душе. Такая жизнь и правда делает его счастливым. Где-то на периферии, он улавливает Мэйбл, так же танцующую с подругами, что-то иногда им кричащую. Она скорее всего эту песню тоже знает и тоже подпевает. Кэнди и Гренда танцуют чуть странно, но тоже отдаются процессу всем своим естеством — какая разница как танцевать, когда тебе просто весело и хорошо. Мэйбл счастлива. В определённые моменты она хватает подруг за руки, соединяя их танцы в одно. Уже пару парней подходили к ней за этот вечер, Мэйбл без зазрения совести с ними флиртовала, принимала чужие номера и обещала обязательно позвонить или написать. На такое количество внимания подружки лишь смеялись, подталкивая Мэйбл согласиться хоть на один танец, но девушка была непреклонна. Отвечала, что сегодняшнее время отдаёт подругам, посыпая обещаниями всё же позвонить. Но от предложенных напитков не отказывалась. Она всегда ведь была популярна, хоть репутация матери и портила отношение к ней. Но по большей части ей это не мешало — друзья и парни у неё были, были и походы в клубы до этого, были и поцелуи со свиданиями. Она привыкла флиртовать и кокетничать, получать подарки и быть любимой. И даже в Гравити Фолз у неё остался этот шарм. Хоть она никогда и не планировала чего-то серьёзного, желая лишь исполнить свою мечту. А потом, ближе к более зрелому возрасту, может быть и создать ту уютную семью с мужем и детьми. Но это когда-нибудь потом. Пьяна она была несильно — алкоголь быстро перерабатывался и сколько бы она его не пила, лишаться рассудка она не умела. Но количество жидкости конечно росло. А потому, отстрелявшись подругам, она ушла в сторону санузлов. Музыка тут была тише, и оттого голове становилось легче, будто даже прохладней. В жаре толпы сложно было на чём-то одном сосредоточиться. Однако из нарастающего равновесия её вырвали чужие крики. — Отпусти меня, ублюдок, — этот голос она не могла не узнать. Пасифика, одетая по последней моде, стояла, схваченная чужой рукой. Трое парней преградили ей путь. Их намерения понять не сложно. Уроды. На очередное «нет» от Пасифики, они лишь смеялись, уговаривая её не ломаться. Мэйбл сейчас стошнит. И как ни кстати ей вспомнился тот разговор. — Как бы мне извиниться перед Пасификой, — тогда рассуждала Мэйбл, прося совет от подруг. — Никак, — сразу же ей ответила Кэнди, припечатав. — Пасифика — мразь, запомни. — Ага, — поддакнула ей Гренда. — Она ужасна: оскорбляет всех, издевается. Не связывайся с ней. Пасифика — самая настоящая стерва. И лишь на пару секунд — из-за которых Мэйбл после себя ненавидела — она призадумалась. Быть может всё оставить так как есть? Быть может она и правда заслужила? Из раздумий её вырывает писк Пасифики, и Мэйбл видит чужую руку находящуюся там, где ей быть не положено — парень с ухмылкой сжимает чужую ягодицу, а Пасифика застывает от страха без возможности что-либо сделать. Мэйбл — дура. Каким бы не был человек, нельзя оставлять его в беде. Это глупо и мерзко. Особенно так. И какой бы мразью, по чужим словам, Пасифика не была, никто не заслуживает такой кары. Придёт время и всё воздастся — такая политика жизни у Мэйбл, — но воздастся соответственно сделанному. Явно не так, как сейчас происходит. В пару размашистых шагов, она преодолевает расстояние, и резко разворачивая парня, даёт ему со всей силы кулаком в нос. Возможно, ей кажется, но будто что-то хрустит — видно, она сломала ему нос. А то, что он, чуть отлетая, сжимает его, пытаясь притупить боль и остановить кровь, это доказывает. Парни вокруг в шоке делают пару шагов назад, не зная нападать им или уходить как можно быстрее. — Свалили, живо, — и от вечно весёлой и беззаботной Мэйбл можно услышать рычащую угрозу. Парни убегают, поджав хвосты. Мрази. Таких бы перебить, ставя на одну ступень с демонами. Ублюдки. Если не Пасифика, смотрящая так загнанно, Мэйбл бы отвесила им ещё пару ударов, пока не выбила бы всё дерьмо из них. Но девушка стоит сжавшись, полная страха и отчаяния — и при такой ей не лучший вариант избивать кого-то, оставляя её одну. Да и портить платье Мэйбл никак не хотелось. — Ты в порядке? — осторожно спрашивает Мэйбл, притронувшись к чужому плечу, дабы сжать в попытке поддержки. Пасифика ей это позволяет. — Более-менее, — честно отвечает она, чуть задыхаясь от уже уходящего страха. — Спасибо. Рядом с Мэйбл спокойно и тепло, успокоиться получает относительно быстро. Всё это время Мэйбл стоит рядом, своим касанием будто вливая в её сознание умиротворение. Становится чутка стыдно — она столько раз кричала на неё, покрывала матами, а Мэйбл всё равно помогла, забыв обиды. Такой человек как она — золото в мире людей. И как она такой остаётся? Ей бы перенять наконец-то ту грязь, то зло мира, оскалиться. Но нет, она будто ничего этого не замечает. Лишь продолжает улыбаться, дарить радость — спасать и защищать. — Спасибо, — повторяет она, когда дыхание приходит в норму, хотя руки ещё трясутся. А после она жалко улыбается. — Я такая ничтожная. — Что?! Нет! — Мэйбл хватает её плечо второй рукой, заставляя посмотреть на себя. И хоть они примерно одного роста, но Пасифике кажется, что сейчас Мэйбл возвышается над ней стеной, защищающей от всего остального мира. — Поверь, каждый бы испугался на твоём месте, — заверяет она. — Я не про… — Пасифика вздыхает. — Забей. Мэйбл явно чего-то не знает, и видно пока знать ещё рано. Но может быть, когда-нибудь. — Пойдём выйдем, — предлагает она. — Проветришься, успокоишься. И видя чужой несмелый кивок, берёт Пасифику за руку, потянув к выходу. Туда где по сравнению с жарой помещения холодно. Но это помогает привести мысли в порядок — отрезвляющий холод. На небе уже звёзды и луна, время, думается Мэйбл, уже около десяти, если не больше. Пасифика стоит рядом, цепляется за неё, как за спасательный круг. Становится легче, но остатки паники и мерзкое ощущение чужой ладони жжёт кожу — хочется смыть с себя всё это. Наблюдая за состоянием Пасифики, Мэйбл понимает, что оставлять её одну никак нельзя. И тем более возвращаться обратно в клуб. — Время позднее, да и тебе уже не до веселья, — говорит она. — Давай я провожу тебя до дома. Опасно сейчас оставаться одной. Пасифика опять кивает, вцепляется в чужую руку крепче, позволяя увести себя. Перед этим Мэйбл быстренько отправляет сообщение в чат с Кэнди и Грендой о том, куда она ушла, не говоря основную причину — Пасифика явно не хочет, чтобы об этом кто-то знал. И ещё одно сообщение для Диппера, чтобы тот тоже её не терял — хотя, думается ей, что Дипперу сейчас явно не до неё. Парню правда сейчас не до неё. У него в голове лишь Венди, танцующая Венди, которая уже явно пьяна. Сколько она успела выпить он не знает, но по состоянию видно, что больше он ей пить не позволит. Венди весело, она что-то кричит ему в ухо, обжигая своим дыханием, шутит о том, что Диппер уже даже не улавливает, любуясь ею. И так бы продолжалось намного дольше — быть может даже Диппер пришёл бы в такое состояние через пару коктейлей, — но взгляд улавливает чужие глаза. Голубые светящиеся глаза с вертикальным зрачком. Как не кстати улавливает он и чужие клыки. Венди пьяна настолько, что не может себя контролировать, и как бы это не переросло в трагедию. — Так всё, — заключает он. — Нам пора. И, хватая Вэнди за руку, тянет из толпы. Она сопротивляется, не понимая, что Диппер делает и почему пытается её увести — они ведь так классно веселились, танцевали. Зачем всё это прекращать. Отыскивая выход, Диппер почти выталкивает её из здания. Холодный воздух тут же обжигает его руку и щёки. Он и не подозревал насколько сильно вспотел там. Венди выглядит обиженной. Но даже холод не возвращает её в чувство — разумом она где-то далеко, где-то где нет места навязчивым мыслям. Отчего он так хочет убежать? — Ты перепила, — объясняет Диппер. — Уже даже не можешь сдерживать форму. Я не хочу чтобы с тобой что-то случилось. — Бля, Диппер, ну не ломай весь кайф! — хнычет Венди, но руку не вырывает — сама понимает, к чему всё может привести, но давать передышку мозгам никак не желает. — Я отведу тебя домой, — Диппер дёргает чужую руку, но Венди не поддаётся. — О-о-о нет, — продолжает хныкать она. — Не хочу домой! Диппер вздыхает. Как с пьяными всё же бывает сложно. В голове крутятся шестерёнки, пытаясь придумать, как Венди уговорить. Домой, если она не хочет, то точно не пойдёт, как бы Диппер не умолял. На ум приходит лишь одно место. Венди как-то рассказывала, где она иногда «прячется от мира». Если это не поможет, то Дипперу придётся тащить её в Хижину, но это, ему почему-то кажется, делать нельзя. — Ладно, — соглашается он. — Не хочешь домой, тогда пошли на ту квартиру. Ну, о которой ты мне рассказывала. Ты туда ходишь, когда всё бесит. Венди не отвечает, но перехватывает чужую руку и ведёт в сторону здания, где как раз таки квартира и расположена. Диппер считает этот ответом «да». Путь проходит в молчании, оторвавшуюся от веселья Венди будто что-то беспокоит. На неё выливают как будто ведро холодной воды, из-за который она стоит с переполняющими её чувствами — от страха до грусти. Диппер едва поспевает за её быстрым шагом. Всю дорогу идёт, не отрывая взгляд от Венди. Кто знает, что она может вытворить. На лестничной клетке здания их встречает миловидная старушка, которая Венди узнаёт сразу. Она здоровается и более ничего не говоря отдаёт Венди ключ от квартиры, той самой, кидая на Диппера хитрый взгляд — от него хочется съёжиться. Что он значит он не понимает — или просто не хочет понимать. Старушка что-то знает. Она не просто знает — она этому будто рада. Что здесь происходит? Но Венди не говоря ни слова, продолжает тянуть его за собой. Ключом в дверь она не попадает ни с первой попытки, ни с десятой — руки у неё почему-то трясутся. Диппер мягко забирает ключ, отворяя дверь. И Венди заходит в квартиру, наконец его отпустив — она и так знает, что Диппер пойдёт за ней. Квартира маленькая, однокомнатная. Свет ни он ни Венди не включают — луна светит ярко, заменяя в ночное время солнце. Рассмотреть всю обстановку получается плохо, но кровать на которую Венди упала он видит. Она смотрит в потолок, не произнося ни звука. Диппер аккуратно садится рядом в таком же молчании. Лишь через несколько минут он слышит тихие всхлипы — Венди плачет. И это пугает его намного сильнее, чем что-либо за всю его жизнь. — Венди?.. — Я устала, — отвечает она и тело её чуть подрагивает. — Я устала от этого Диппер. И Диппер весь обращается в слух. Венди ещё пьяна, её почти стеклянный взгляд упирается в него, но глаза хотя бы приходят в норму — больше нет ледяного света и вертикальных зрачков. Она смотрит не отрываясь, будто ищет в Диппере спасения. Нет, думается парню. Не в нём. В ведьме внутри него. — Ты спрашивал почему я не уеду, — она грустно улыбается, всё так же стеклянно взирая на него. — Я не могу. Никто не может. И Диппера резко начинает тошнить. Он будто чувствует всю ту боль, которую Венди вложила в эти слова. Будто что-то мерзкое, грязное и ужасное ползёт по нему. Он будто знает, что она сейчас скажет. Противное скользкое чувство разливается по его телу, пробирается под футболку, вызывая мурашки. Страх заполняет голову, выбивая из неё все мысли. И тело Диппера отказывает, скованное этим страхом. Всё, что остаётся лишь смотреть на миловидное лицо, не так давно бывшее абсолютно стеклянным. — Пора нашей маленькой ведьмочке узнать все грязные тайны городка Гравити Фолз и семейки Пайнс в частности, — теперь в её глазах не грусть — теперь в её глазах ненависть. — Вы такие мрази, Диппер. Она заливается безумных хохотом — всё то что она держала в себе столько лет, всё то что она так сильно убивала в себе вылезает наружу. Не успевает он опомниться, как Венди хватает его за руку. Тянет на себя. И спустя секунду он оказывается под ней. Венди возвышается над ним, крепко держит за талию, припечатывая к кровати. Голубой огонь в глазах возвращается, она дико улыбается и Диппер видит клыки, а телом чувствует чужие когти. Сейчас она нереально опасна. И Диппер думает, боится, что не сможет уйти отсюда живым. Когда же его подруга, та девушка, которая разговаривала с охранником о его детях, спрашивая об их успехах в школе, та девушка, любимая всем городом, та девушка, в которую он влюбился, стала похожа на этого разъярённого монстра? Почему Диппер позволил себя обмануть? — Этот город… Этот город проклят. Проклят хранить ваши тайны — ваши и этих мразей-Хранительниц, — она скалится. — Два века назад разгорелась война, о которой ты, наверняка, знаешь — все её проходят на уроках истории. Вот только книжки лгу-у-т, — тянет она. — Восемь ведьм рассекли ткань вселенной и открыли Разлом для Билла Сайфера. Открыли здесь, в Гравити Фолз. Не в Вильмонте* как пишут книжки. А тут. Хранительницы спасли мирный народ, а их главными помощниками выступили Пайнсы. Вот только сил-то уничтожить у них Сайфера не было, — Венди зло смеётся. — А в книжках пишут по другому да, — сильнее сжимает когти на его талии. — Они убили ведьм, а с помощью их тел и душ создали барьер, под которым закрыли и Сайфера и Разлом. Диппера сейчас вырвет. Такого просто не может быть. Билл Сайфер — жив. Тот, кто устроил почти конец света. Тот кто создал ведьм, кто использовал их как живое оружие — жив. И он тут, в Гравити Фолз. Диппер складывает два и два, всем телом покрываясь мурашками. Вот, что он почувствовал стоило ему лишь пересечь табличку с надписью «Добро пожаловать в Гравити Фолз». Вот, что он чувствовал все эти недели. Хотелось рыдать, хотелось кричать. Тот из-за кого его жизнь столь ужасна — тут. — Но никто об этом не должен был знать, — продолжает Венди. — Вот и Хранительницы создали барьер за который никто из родившихся здесь не сможет выйти. Вечные заключённые. И лишь вы, Пайнс, — срывается на крик она, — можете его покидать. Дипперу плохо. От всей этой информации голова идёт кругом, висок начинает пульсировать. Страх заполняет всё его тело. Разъярённая Венди и всё ещё живущий на этом свете Билл Сайфер. Это слишком много для него. Жители, запертые в этом городе — и всё ради сохранения маленькой тайны Хранительниц. Ради их статуса и репутации. Многолетний обман и игры с чужими жизнями. Как же всё это мерзко. Слёзы наворачиваются на глазах, беспомощность оседает в груди. Как же всё это больно, как же всё это бьёт по нему. Теперь он понимает. Понимает, что имела Венди ввиду под «не могу». Она вечный заложник этого города, вечный пленник, созданный, чтобы хранить секрет Хранителей. Чтобы хранить знание об их слабости. Как же это противно на самом деле осознавать, что власть имеющие опять строят свою жизнь на несчастии других. Все они не более чем игрушки, которым положено знать лишь частицу правды. Лишь только то, что им позволят узнать. Какие ещё секреты они могут прятать? Сколькими жизнями они ещё будут играть, разменивая их на очередную славу и почёт? Этот мир гнилой от корней до цветов. Истиной историю не пишут. В истине нет уважения. Диппер Пайнс совмещает в себе две стороны одной монеты: он один из тех, кто разрушил чужую жизнь тогда — он один из тех, кто продолжает рушить чужие жизни сейчас. Он монстр, которой не должен существовать. Он лишь ошибка природы. Ещё никогда он не чувствовал себя так мерзко, как сегодня. Надежды на лучшее, нормальное будущее умерли в эту секунду. — Венди… я- — Заткнись, — рявкает она, а после натянув на лицо хитрую улыбку продолжает. — Знаешь, а ведь в глубине леса и находится барьер, под которым заперт Билл Сайфер. Вот только никому: ни людям, ни тварям, ни демонам пересечь его не получается. Я так понимаю, что в этом виноват барьер сделанный из ведьм. Что интересно будет, если его попытается пересечь ведьма? Что же будет? Этот вопрос, как и многие другие рождающиеся в голове Диппера, звучит, барабанном отбивая по черепной коробке. Вопросы, на которые нет ответов. Точнее есть, но спрашивать нужно не у жителей Гравити Фолз, не у Венди и не у Стэнов. Лишь одно существо может дать на них ответ. И эта параноидальная мысль, сжирающая его изнутри, заполняет всё его естество. — Венди, — голос Диппера дрожит. Всё его тело дрожит. — Отпусти меня. — М-м-м… Нет, — припечатывает Венди, склоняясь к лицу Диппера. — Я хочу попробовать ведьму на вкус. Уверена, ты очень вкусный. Так более продолжаться не может. И то ли из-за всепоглощающего страха, то ли из-за беспомощности — а может и всё вместе, — Диппер идёт на отчаянный шаг. Выпускает энергию, перетекающую к ладони. Вены наполняются золотым светом, а на пальцах загораются маленькие огоньки, стекающие на середину руки, создавая подобие шара. И пока Венди не успела ничего заметить, пока Диппер ещё может, он со всей силы бьёт комом чистой по виску кицунэ. Венди от неожиданности силы атаки отлетает в сторону, падая с кровати. Диппер моментально вскакивает и пятится к двери, наблюдая за девушкой. Тело плохо слушается, всё ещё покрытое страхом. Венди поднимается, цепляясь за кровать. В её глазах сожаление и грусть. Видимо, удар поставил ей мозги на место — или она опять просто играет, как актёр в театре. — Диппер… — начинает она, и в голосе её слышится вина. Но Диппер, даже не слушая, убегает. Резко разворачивается, вылетая из квартиры. Бегом, перепрыгивая ступеньки, пролетает по лестничной клетке. Как можно дальше отсюда. Как можно дальше от неё. Всё кажется безумным, нереальным. Всё, что она говорила, должно быть бредом — Диппер хочет в это верить. Но понимает, но знает, что это — реальность. Самая настоящая мерзкая реальность. Сейчас главное сбежать отсюда как можно быстрее. Он чувствует как кровь течёт из носа, небрежно стирает её рукой — мразотные таблетки, созданные Фордом, чтобы контролировать поток его силы; барьер, ставящийся против него. Каждое использование магии, пока он находится под ним, отдаётся Дипперу ножом в сердце и разрушающимся организмом — вот почему он пытается пить их как можно меньше, вот почему врёт Мэйбл каждый раз. Никто не понимает, как это больно, когда тебя пытаются сковать в своём же теле. Сейчас бы Дипперу уйти домой, рассказать всё Мэйбл — они бы вместе точно решили, что делать. Вместе смогли бы найти ответы. Вместе — как настоящая нормальная семья. Вот только нет в них ни капли нормальность — хоть увольте, но Дипперу надоело врать самому себе. Надоела эта жизнь, где каждый его неверный шаг приближает к казни — расстрел на месте. Пусть Мэйбл обманывается сколько хочет, пусть считает и делает что хочет — она так же ненормальна как и он. И больше терпеть лжи Диппер не позволит. С улицы он сворачивает в сторону леса — того самого, что манил и привлекал его с первого же дня приезда. Теперь стало ясно почему. Теперь всё стало, Безна раздери, ясно. Какой же он всё-таки придурок. Он купился на все эти пафосные слова, на обещания. «Мы вас защитим» — говорил Стэн. «С нами вам будет лучше» — говорил Форд. «Никому не доверяй» — говорила Эбигейл. — Сука, как же ты была права, — сдерживать слёзы нет больше сил. И Диппер хватаясь рукой за сосну, плачет — рыдает взахлёб, кричит. И крик его разлетается эхом по лесу. Ноги больше не держат и всё что остаётся, это падать коленями в землю. От переполняющих чувств энергия просится на свободу, но это последнее, что Диппер сделает, а потому лишь продолжает кричать, пытаясь заглушить порыв. — Сука-сука-сука! От невозможности всего происходящего голова упирается в землю. И холод подаренный промёрзшей землёй чуть, но отрезвляет. Сейчас не до истерик — сейчас главное найти то, зачем он сюда пришёл. Из последних сил он встаёт, отталкиваясь от земли. Осматривает всё вокруг, продолжая тяжело дышать — свои холодные руки, испачканные кровью он уже не чувствует. Пытаясь хоть как-то понять куда идти, он призывает энергию — те чувства, которые будто звали его изо дня в день. Тропинка перед глазами не выстраивается, но толчок в определённую сторону он чувствует. И идёт туда. Вопросы окончательно поселяются в его голове, формулируются. И на них он обязан найти ответы. Даже если это повлечёт за собой его смерть — уже плевать. Всё это самая настоящая глупость и фарс. Бездна, что не так с этим миром? К удивлению Диппер приходит куда надо — где он понять не получается, ночной лес путает все его ориентиры. Как он сюда пришёл и как отсюда выйти — вопросы второго плана. Барьер он чувствует ещё даже не подойдя к нему близко — энергия, что почти сшибает с ног. Он светится ярким жёлтым светом, но на фоне чёрного леса сияет ослепительно ярко. Пару шагов и всё встанет на круги своя. Пару шагов и он увидит величайший секрет этого мира. Ещё тогда он понял, когда пересёк ту злосчастную табличку о въезде в город, его судьба была предрешена. Ещё когда он родился, было ясно, что он должен быть здесь. Диппер подходит ближе, вплотную к барьеру, чуть морщась из-за света. Пора. Пора брать свою жизнь, свою судьбу под контроль. Пора поставить все точки над i. Пора всё это закончить. И глубоко вздохнув, пытаясь унять дрожь в теле, Диппер делает шаг. Пересекает барьер. Пути назад более нет. Стоит только войти в этот мир, как на него выливается будто ведро холодной воды — дышать становится тяжело: ни вздохнуть, ни выдохнуть. А энергия, ударяющая в его тело, заставляет ноги подкоситься. Диппер падает на колени. Выставляет руки, упирающиеся в траву, дабы иметь хоть какую-то точку опоры. Слишком много, слишком сильно. Такого он не сможет выдержать. Лишь вздохнуть. Ни больше ни меньше — нужно просто сделать вдох. — Давно у меня не было гостей. *Вильмонт — город этого мира, один из больших городов. По историческим записям «Охота на ведьм» началась тут, когда был создан Разлом, соединяющий Измерение Снов и Реальность, из-за чего Вильмонту присвоено звание города-спасителя. Однако, это всё ложь.