Тот единственный мог бы проникнуть за край

Диппер сидел не меньше часа, изучая книгу данную Биллом. Символы были различными, иногда похожими друг на друга, но никогда они не обозначали ничего общего. Диппер удивляется находчивости людей: что только нельзя придумать ради облегчения жизни и усиления самих себя. Были руны и которые объединяли несколько элементов, позволяя усилить атаку, и которые при объединении позволяли создать нечто новое — совместить землю и воду, чтобы получить дерево, как такое только могло в голову прийти. Руны по-настоящему стали величайшим открытием и достижением человечества, даже обидно, что их запретили: сколько всего можно было только создать. Но вспоминая слова Билла о количестве смертей и появившихся болезней, парень понимал, что это вовсе не панацея человечества, а лишь очередная гильотина: люди не умеют останавливаться. Однако не Дипперу их судить, чем он лучше? Сидит сейчас рядом с самым опасным существом на планете, привязан к нему до безумия, развивает силу, которая однажды уже чуть не уничтожила мир. Он сам, в принципе, олицетворение вета. Урегулировать бы пользование рунами, а не слепо запрещать — хотя и так есть возможность проявления девиации. Даже сейчас, понимает Диппер, есть люди, продолжающие пользоваться рунами. Интересно, преследуются ли они, или всё также остаются не пойманными? Диппер подавил смешок — ведь в первую очередь Хранительницы запретили руны, чтобы никто не смог скрыть свою истинную сущность, чтобы всегда была возможность найти хотя бы одну новую ведьму, а как итог — не нашли.       — Что тебя так рассмешило? Билл до этого тихо сидел рядом с Диппером на диване, читал какую-то книгу на неизвестном Дипперу языке, и не подавал признаков жизни. Не хотел Диппера отвлекать. Но столь резкая смена настроения, от серьёзно-задумчивого в игриво-издевательское, привлекла его внимание.       — Да так. Просто над твоими словами думал, — Диппер оторвал взгляд от книги, посмотрев на Билла. — Не уберёг запрет на руны от ведьм. Билл улыбнулся.       — Не уберёг. И я очень этому рад.       — Ещё бы ты не был этому рад, — Диппер закатил глаза. Книга заканчивалась, но он всё ещё не видел ни одной руны, похожей на ту, что была выжжена на его ладони. Это было плохо. Знание о руне вывело бы его прямиком к ответу о смысле барьера над Гравити Фолз и к ответу о том, как его снять. Если он ничего не найдёт, придётся, видимо, заниматься очередной расшифровкой: основные символы, использующиеся в создании определённой руны — обозначение шести элементов. Складывать их можно до бесконечности. И Диппер ещё не берёт в расчёт отдельные линии, являющиеся чем-то вроде закрепок или дополнительных частей, для работы руны… Есть вариант, что он никогда в принципе не сможет руну разгадать, а других путей к ответам у него нет. Диппер прочёл последние три страницы. Разочарование накрыло его с головой. Ничего. Ванесса и Винсент придумали эту руну сами. И, скорее всего, никому про неё ничего не сказали — они же не глупцы. Барьер точно был создан для того, чтобы что-то или кого-то запереть. Билла? Возможно, как подстраховка барьеру Хранительниц, но тогда они, скорее всего, и подозревать не могли, что у Билла будет собственный барьер в глубине леса, а потому такой вывод возможен, вот только… Билла мог остановить только барьер созданный полностью из чистой энергии лишь ведьм, — объединение человеческого начала и демонического конца, — а элементальная энергия в городском барьере запросто бы его пропустила. Тогда в чём логика? Неужели он правда возведён только для жителей? Но тогда в чём они провинились?       — Какие отношение у тебя были с Ванессой? — Диппер повернулся к Биллу. Кое-что не складывалось.       — Обычные, — Билл пожал плечами. — Не лучше, не хуже, чем с остальными первородными. Думаю, может даже лучше. Это ведь я позволил ей продолжить общение с Пайнсом, несмотря на то, что Стрендж протестовал. А что?       — Обдумываю возможные цели создания барьера вокруг города, — Диппер расфокусировал взгляд, проводя какие-то параллели у себя в голове, обдумывая всевозможные мотивы. — Просто, в начале я думал, что тот барьер — подстраховка к этому, но это не логично, ведь в нём есть элементальная энергия, которая бы тебя спокойно пропустила. Потом о том, что барьер — что-то типа наказания для жителей Гравити Фолз, но к этому ничего не ведёт… В плане, в чём они провинились, чтобы так их наказывать? Далее я подумал, что Ванесса так хочет отомстить Хранительницам, потому что они хотели тебя убить, вот только эта руна, — Диппер указал на свою ладонь, — не могла быть создана за пару дней, а значит, когда Ванесса её создавала, никто ещё не знал о планах Хранительниц на твой счёт. И как итог: у меня нет ни одной рабочей версии.       — А теперь подумай ещё раз, — Билл поставил локоть на колено и упёрся подбородком в кулак, улыбнувшись. Диппер посмотрел на него с непониманием. — Для установки простого барьера — руны не нужны, а значит, что руна выдаёт какое-то условие для существования барьера.       — Только Пайнсы могут его пересекать? — попытал удачу Диппер. Билл продолжал улыбаться.       — Разве только Пайнсы?       — Да, ведь в них есть чистая энер… — Диппер резко заткнулся. Точно, они ведь тогда выяснили, что чистая энергия роли не играет. — Кровь Пайнсов. Барьер пропускает нас, потому что наши предки — Ванесса и Винсент.       — Повторю вопрос: разве только Пайнсы могут пересекать барьер? — Билл смотрел на него уже с жалостью. Диппер захотел его стукнуть. Ну или себя за медлительность.       — Точно! — Диппер вскочил с дивана. — Пересекать барьер не могут только люди, которые были рождены в Гравити Фолз, исключение лишь Пайнсы. Как я мог забыть?! Билл смотрел на горящие воодушевлением глаза Диппера. Ему до ужаса нравилось, когда Диппер был таким: светящимся от новой загадки или её разгадки. Он был прекрасен в такие моменты. Не хотелось Биллу видеть грусть в этих глазах, так было неинтересно — сломленный Диппер был бы неинтересен. Вся его прелесть пропала бы тогда. Но выбора у Билла особо не было. Форд был прав: между свободой и Диппером, он выберет свободу. Диппер поступил бы также. Диппер ведь прекрасно понимает, каково это - жить в клетке. Диппер сможет его понять. Билл даже не удивляется уже своему желанию, чтобы Диппер не был в обиде на него. Тоже самое он чувствовал к первородным. Иначе бы не отпустил Ванессу тогда к Винсенту. Но он просто не мог ей отказать — не мог её расстроить, как ни как она всё же была молодой девушкой, в которой кровь кипела: ей нужны были новые знакомства, места, события. Ей нужно было почувствовать хоть что-то новое. Билл знал, как ей осточертело жить в вечно повторяющихся днях, на закрытой территории. Билл точно также томился на другой стороне пространства, ждал, когда план придёт в действие и ведьмы откроют Разлом. Билл тогда пообещал Ванессе, что позволит ей быть с Винсентом и после, если нужно, даже заставит его быть рядом, если Ванесса того захочет. Он был готов сделать что угодно для Ванессы. И для других ведьм тоже. Он часто исполнял их желания, и они знали, что если не разрешает Тэд, то разрешит Билл. Никто, конечно, не заходил в своих просьбах так далеко, как Ванесса — они скорее всего просто приняли свою судьбу быть не больше, чем оружием в руках двух демонов. Но Ванесса не принимала эту истину, надеялась, что сможет свою судьбу изменить. Возможно, именно поэтому Билл всё же любил её больше остальных — когда остальные ломались, Ванесса лишь каменела. Как жаль, что Тэд так и не смог понять его любовь к своим созданиям, не смог развить эту привязанность, каждый раз ломая только выстроившуюся между ним и ведьмами связь. Билл не врал, когда говорил, что для него первородные были детьми, а для Тэда — оружием. Он тогда их сломал, обрёк их на смерть, а после предал и их, и Билла. И Тэд за это поплатится.       — Тогда в Гравити Фолз было много приезжих, городок только начинал развиваться, я вообще не уверен, что был хоть кто-то из них, рождённый на этой земле, — добавил пищу для размышлений Билл. — А это значит…       — Это значит, что барьер поставлен не для рождённых, а для всех тех, кто тогда был в Гравити Фолз. Значит Винсент и Ванесса правда хотели кого-то за этим барьером запереть, но другого способа, кроме как запереть в принципе всех, не было.       — Поздравляю, — Билл лениво хлопнул в ладони пару раз. — Ты узнал мотив.       — Не совсем, — Диппер опустился на диван обратно. — Мне кажется… Я думаю… — он прикусил губу. — У меня в голове не укладывается, что Ванесса могла пойти против тебя. Я имею ввиду — привязанность. Как-никак, но её очень сложно заглушить и так… предать тебя, я не думаю, что она смогла бы, учитывая, что ты явно был ей дорог.       — С чего ты взял, что был дорог? — Билл выгнул вопросительно бровь.       — Ты мне дорог, несмотря на весь твой сучий характер, — Билл закатил глаза на эту фразу, — а я знаком с тобой месяца два, в то время как Ванесса знала тебя с самого рождения, а учитывая, что ты буквально сохранил её любовь, она просто не могла бы посчитать тебя злом.       — И к чему ты ведешь?       — Ты был для неё отцом. Но не ты единственный её растил, — Диппер внимательно посмотрел на лицо Билла, надеясь найти хоть одну эмоцию, ведь он знал, что эту тему Билл явно поднимать не хочет. Но тот только продолжал смотреть безразлично. Диппер на всякий случай накрыл его руку своей — по крайней мере так Билл точно не разбушуется. Только поэтому, а не потому что Дипперу просто захотелось Билла коснуться. Во всяком случае, так было легче себя успокаивать. — Билл, ты ведь говорил, что хочешь отомстить… Тэду, да? Для этого ты жаждешь снять барьер?       — Я жажду свободы, Сосна, в первую очередь, — Билл всё также сохранял безразличие, но Диппер почувствовал, как его рука напряглась.       — Билл, я думал об этом и раньше, но сейчас, — Диппер прошептал. — Я думаю, что барьер вокруг Гравити Фолз поставлен для Тэда Стренджа. Билл закрыл глаза. Он мог такое подозревать. Думал об этом с того самого дня, как Диппер рассказал про барьер в принципе. Но верить в это не хотелось. Когда Диппер сказал, что Тэд Стрендж в реальном мире — лишь миф, Билл подумал, что Хранительницы уничтожили его, у них не было сил бороться ещё и с Биллом, а потому они его только заперли. В это Билл хотел верить. Но разумом он понимал, что Богини даже не подозревали о том, что Тэд замешан в этом деле не меньше самого Билла. Ванесса заперла его в Гравити Фолз — она не хотела, чтобы Тэд творил хаос, потому что ему не могла этого позволить, потому не любила, потому что видела в нём лишь монстра. Ванесса желала, чтобы один Билл был на вершине. Значит, вот так она хотела его отблагодарить: позволить ему избавиться от ненужного груза. Жаль однако, не предусмотрела, что Хранительницы тоже сделают свой шаг.       — Без разницы, — Билл пару раз быстро моргнул, приходя в себя. — Всё равно это значит, что упади даже этот барьер, другой меня всё равно не пропустит. Получается, Форд ему говорил не всю правду. Или же он сам о ней не знал. Это точно нужно будет обсудить.       — Не сказать, что и этот барьер в ближайшее время планирует упасть, — Диппер закатил глаза. Билл на это ничего не ответил. Хотелось бы ему сказать, что ещё как планирует упасть. Хотелось бы ему сказать из-за чего и как, но он не мог. И даже если бы его не сковывала по рукам и ногам сделка с Фордом, Билл бы всё равно не сказал. Ещё давно он научился ставить себя в приоритет, свои желания, а не чужие жизни. Такова его суть — бессмертного существа, наделённого силой Создателя. Раньше по крайней мере. Аксолотль никогда не понимал желаний Билла — простой интерес, простое веселье, и пусть они несли за собой лишь смерти. Билл точно знал каждую грань, которую переступать было нельзя. Быть вселенским злом не страшно, не плохо и не так ужасно как многие думают. К сожалению, в их вселенной нельзя по-другому. Тьма не существует без света, а свет не существует без тьмы. И быть тьмой Билл полностью согласен, как никак он создан был для этого — как только Аксолотль тысячелетиями живёт в своём скучном свете непонятно: постоянно просто наблюдать, лишь бы равновесие не было разрушено, и поддерживать всеобщий мир. Нет, жить так, Билл не смог бы. Билл был слишком самоуверен раньше — решил, что сможет хоть раз переиграть Аксолотля с равновесием. И это привело его сюда. Да, пусть в этом мире интересно, но Билл иногда всё же скучал по старым денькам, когда он путешествовал по различным планетам и сеял хаос. Он даже иногда всё же скучал по их с Аксолотлем партиям в межгалактические шахматы… Быть может, он об этом и не вспоминал никогда, не будь теперь заперт не просто на изнанке реальности, а в лесу Гравити Фолз. Не он должен за всё это расплачиваться. Он прекрасно знает грань дозволенного, а вот Тэд — нет. Ну что же, Билл ведь единственное необъятное зло…       — Всё в порядке? — Диппер сжал руку Билла, возвращая того к реальности. Билл выглядел очень странно: смесь злости, обиды и тоски. Будто ещё секунда такого состояния, и он сойдёт с ума — смешно, ведь безумен он с самого своего появления. Диппер же смотрел с сожалением. Только этого не хватало.       — Сосенка, — Билл мягко улыбнулся, накрывая руку Диппера в ответ, — не нужно на меня так смотреть. Мне не нужно сожаление. Мне самому не о чём жалеть. Я не вижу ничего плохого в том, что оказался на этой планете заперт, я не вижу ничего плохого в том, что тогда так глупо проиграл.       — Мне всегда казалось, что для тебя всё существование на этой планете — ошибка.       — Ни разу. У меня сейчас есть хоть какие-то определённые цели. Есть, так сказать, работа, хах, — он помолчал. — Вселенная всё равно не выдержала бы двух Создателей.       — Какой он? — Диппер скопировал мягкую улыбку. — Аксолотль? Билл покачал головой, раздумывая как Аксолотля можно описать. Ничего конкретного на ум не приходило.       — Старый друг. Старый враг, — Диппер внимательно следил за мимикой Билла. Что-то в нём было такое, когда он вспоминал далёкие времена — будто это было наивысшим блаженством и одновременно с этим самым большим разочарованием. — Создатель в лучшем его проявлении. Повторюсь: я не жалею, что больше не Владыка Вселенной. Скучно тогда было, жуть.       — Разве? Ты ведь мог быть везде и нигде одновременно. У тебя было столько силы, сколько ни у кого во всей вселенной, — Диппер откинул голову на спинку дивана, продолжая размышлять. — Ты был… Владыкой. Смешно даже. Я общаюсь сейчас с одним из Создателей, привязан к нему, без своего желания, самыми противоречивыми чувствами…       — Вот почему я и не скучаю по тому времени, и не жалею о случившемся, — Билл наклонился к лицу Диппера, оказываясь в паре сантиметров от него, и прошептал. — Ведь тогда я бы не встретил тебя. Диппер резко оттолкнул Билла от себя, мигом вскакивая с дивана. Отошёл он всё же недалеко, упершись ногами в маленьких столик, стоявший рядом. Билл заметил на чужих щеках румянец и золото в глазах, перед тем, как Диппер закрыл лицо руками. А потом тот рассмеялся. Почти истерически.       — Ты меня в могилу сведёшь, — промямлил Диппер в ладони. — Ладно, хорошо… Хорошо… Блять! — он снова потонул в хохоте, но руки от лица убрал. — Вот теперь правильно, вот теперь флирт. Билл ухмыльнулся. Диппер ужасно сдерживался, чтобы не кинуть в него чего да потяжелее. На него не столько подействовали слова Билла и маленькое расстояние между ними, сколько чувство слишком резко охватившее тело. Он даже не знал, как его описать — нечто острое, что пробирает до костей, включая всевозможные инстинкты самосохранения, несмотря на то что у людей их нет в принципе, в то же время это было нечто вязкое, теплое, успокаивающее. Лишь в одном Диппер был уверен точно — то, что он почувствовал, было слишком личным.       — Понравилось? — Билл точно издевался.       — Что это было?       — Дорогая моя Сосенка, вот, что бывает, когда передаёшь энергию кому-то, не закрывая свой разум, — перед глазами Диппера всплыли воспоминания. Щёки снова обожгло румянцем. Какой же он идиот. — Тогда я узнал всё, что ты ко мне чувствуешь. Подумал, что нужно должок отдать.       — Я тебя ненавижу, — рассмеялся Диппер.       — Ты меня обожаешь, — подхватил смех Билл. Долго смотрели друг на друга. То, что они оба чувствовали возможно было настоящим. А возможно и нет. Но привязанность никогда не появляется из ничего. Хоть ненависть, хоть любовь, хоть любое другое чувство, но оно должно быть для рождения связи. Как жаль, что их чувства настолько противоречивы, что они сами в них разобраться не могут. Как жаль, что они оба слишком эгоистичны и свободолюбивы, чтобы хотя бы эти чувства признать. Как жаль, что они так и не хотят просто сесть и поговорить. Как жаль, что они не могут сказать всего, что хотят. Как жаль, что они поверят каждому слову друг друга, даже если это будет самая очевидная ложь. Как жаль, что они заложники ситуации. Как жаль, что каждый из них готов выбрать только себя. Как же жаль.       — Кстати, ты ни о чём не забыл? — Диппер нахмурился, не понимая о чём говорит Билл. — Кое-кто как-то обещал мне, что будет изучать книги, даже сделку заключил с этим условием. Диппер ударил себя по лбу — он так забегался со всеми этими заговорами, шифрами и загадками, что забыл напрочь об этом условии. К тому же эмоциональные качели, которые, что Форд, что Билл, устраивают ему на постоянной основе, тоже не очень-то способствуют желанию учиться. Оставалось только гадать, что за «наказание» последует от Билла, и надеяться, что оно будет хоть чуточку адекватным. Только вот… Не он один забыл про небольшую часть сделки. Диппер ухмыльнулся.       — Ты тоже забыл кое о чём.       — О чём же? — Билл поддержал настроение.       — Ты обещал мне партию в шахматы после каждой тренировки, — Диппер упал обратно на диван. — Так, что делать будем с нашими невыполненными условиями? Он смотрел на Билла неотрывно, чуть игриво. И продолжал ухмыляться. Всё-таки, они оба такие дураки. Билл ничего не ответил. Оглядел комнату, раздумывая о решении. Можно было бы друг другу просто простить эти условия, но так было бы слишком неинтересно. Они не устанавливали официального «наказания» за невыполнение условий, а значит могут придумать их сейчас. Что бы Билл хотел от Диппера, и что важнее, что хотел бы Диппер от Билла за это? Слишком уж играло внутри любопытство.       — Чего бы ты от меня хотел? — задал вопрос Билл. — Придумай, что я должен сделать, а я подумаю, что хотел бы от тебя.       — Почему бы просто не забить на это?       — Ты правда этого хочешь?       — Нет. Вот и порешали. Диппер быстро обвёл Билла взглядом, и кротко выдохнув, вытащил из сумки дневник и книгу с шифром. Подумает он об этом позже, сейчас в его приоритете всё-таки мамины записи. Нужно поскорее с этим разобраться до конца лета. Как только Дипперу стукнет восемнадцать, он сразу же свалит к маме обратно. Заберёт её куда-нибудь, где Форд не сможет их найти. Они заживут обычной жизнью, снова станут семьёй. А записи её помогут найти ответ на то, что с ней случилось и что происходит сейчас. Диппер вытащит её из этого состояния. Быть может, иногда будет тихо приезжать в Гравити Фолз, навещать Билла. Может, сможет и с Мэйбл договориться иногда видеться — та явно сразу после дня рождения пойдет на вступительные испытания в отряд Хранительниц, тоже разорвёт связь что с Фордом, что со Стэном. У них будет новая жизнь, хорошая жизнь, которую они построят уже сами. Сейчас у Диппера есть только пара расшифрованных страниц, капля в море. Придётся потратить очень много времени на остальные. И, желательно, чтобы время не скакало как бешеное.       — Билл, — тот внимательно посмотрел на Диппера и на книги в его руках, — можешь состыковать время тут с реальностью? И… приютить меня здесь на пару дней.       — Хочешь за эти пару дней закончить с расшифровкой, — не вопрос, а утверждение. Диппер кивнул.       — Ты ведь понимаешь, Сосна, что всё равно не успеешь? — спросил Билл. — Даже без сна это всё равно много. А тебе бы ещё потренироваться с силой. Прости, но нет. Я всё ещё не восстановился. Не хочу рисковать.       — Кстати про сон, — Диппер пропустил замечание Билла мимо ушей. Конечно, было обидно, что времени уйдёт даже меньше, чем он планировал, но… Он хотя бы попытается. — Я почти не сплю и не ем, и чувствую себя как обычно. Что происходит?       — Ничего особенного, — Билл неопределённо махнул рукой в воздухе. — Считай, что чистая энергия сама по себе поддерживает твоё тело. У первородных было почти также: они в принципе могли обходится без сна и питания. Конечно, они спали, ели, но их тело поддерживало жизнь и без этого. Небольшой плюс от демонической сущности. Ты к этому пришёл лишь сейчас, потому что перестал пить те мерзкие таблетки. Я не уверен только в том, что ты совсем без еды и сна проживёшь, так что иногда всё же не забывай о базовых потребностях.       — А есть шанс развить в себе силу до такой степени, что я смог бы обходиться без пищи и отдыха совсем, как первородные? Билл прикрыл глаз, обдумывая вопрос Диппера. У него был меньший запас энергии, чем у первородных, поэтому сила его была меньше, а потому и меньше энергии уходило на поддержание тела без дополнительных источников, таких как еда и сон, но если увеличивать резервуар, то, в принципе, это возможно, но даже для Диппера, находящегося в Измерении Снов, на автомате расширяющего резервуар, это слишком долго. К тому же, телу нужно привыкнуть к работе только от чистоты. Долго. И нет способа этот процесс ускорить.       — Через пару лет тренировок сможешь, скорее всего, — дал ответ Билл. — Но пару лет — минимум. Лучше не рискуй сейчас.       — Ладно, — в его голосе чувствовалось сожаление. — М-м-м… Мог бы ты оставить меня одного? — Диппер принципиально в этот момент на Билла не посмотрел. — Я хотел бы поработать в одиночестве.       — Без проблем, Сосна, — Билл встал с дивана. — Зови, если что-то понадобится. И исчез в вихре синего пламени.

***

Венди стояла перед Фордом и Стэном, сидевшими на диване. Она нервно постукивала ногой, думая о чём же спросить в первую очередь. Форд явно был недоволен тем, что Венди решила залезть в это дело глубже, тем более он недоволен тем, что теперь и Стэн в курсе роли и значения Венди в его плане. Не сказать, что Форд от брата всё скрывал — смысла не было, тот всё равно не смог бы ему помешать, а так хоть меньше вопросов задаёт. Да и Стэн уже давно со всем смирился, ещё с момента экспериментов над Эбигейл. Он просто не мог ничего сделать. Винил себя неустанно, но пойти против брата не мог, даже пытаться не стал, потому что Форд бы его без проблем по стенке размазал, а жить вообще-то ещё хотелось, желательно как можно дольше. А если вообще учесть сколько всего Стэн за свою жизнь сделал, то не ему говорить о нравственности и морали — он первый из их семейки пошёл по тёмному пути, не скупясь на убийства и грабежи. Форд любил ему это припоминать, стоило только начать возражать, поэтому Стэн сделал лучшее, что мог, — заткнулся и выполнял указания.       — Давайте начнём с Зуса, — всё же решилась Венди. — Он уехал из города повидаться с девушкой, но до сих пор не вернулся. Зус слишком ответственный для побега. Значит, с ним что-то случилось. Что именно? Стэн тяжело вздохнул. Посмотрел на Форда, в надежде, что именно он ответит. Но Форд молчал. Всё-таки не он должен об этом говорить. Форд ничего не сделал тогда — кроме того, что отдал приказ. Как же мерзко.       — Я его убил, — сознался Стэн. — Ты же знаешь, Зус — провидец, он узнал наш план, и скорее всего, так как он ответственный, рассказал бы. Мы не могли этого допустить.       — Конечно, — Венди закатила глаза и как-то грустно улыбнулась. — Я даже не удивлена, что это был ты. Зус доверял тебе больше всех, чуть ли не отцом своим считал… Он легко смерть принял, так? Стэн кивнул. Зус и правда принял смерть довольно спокойно — неудивительно будет узнать, что он её предсказал. И как пророку ему, конечно, известно, что предначертанное невозможно изменить — да и убегать долго не получится. Зус вообще был всегда очень умным, даже без сил провидца, хоть и косил часто под дурочка, ведь когда все считают, что человек глуп, не боятся сказать лишнего. Вот они ему и говорили всё подряд, делились иногда секретами, даже сами того не понимая, а Зус впитывал их слова, как губка, и использовал, когда было нужно. Жаль, конечно, что такого человека больше нет, но ничего поделать нельзя. Стэн и сам не долго горевал — то ли просто устал постоянно лить слёзы над умершими, то ли эмоции были не так сильны.       — Сказал… — в горле запершило. — Сказал, что всё понимает. Но не сможет никогда простить.       — А девушка его? — нахмурилась Венди. — Мелоди вопросов не задавала? Стэн почесал затылок. Форд всё также молчал. Картина была живописной, сразу же объяснявшей всё. Конечно, они и её в живых не оставили. В принципе, кроме друг друга у них никого не было, так что и искать их больше никто не будет. У Зуса не так давно умерла бабушка, отец его забыл про существование сына ещё лет десять назад, если не больше, а у Мелоди не так давно в авиакатастрофе погибла вся семья, друзей она никогда близких не заводила, потому что часто ездила из одного города в другой по работе. Удивительно было, что Мелоди смогла усесться на одном месте, да ещё и Зуса уговорила к ней переехать — они хотели завести семью и жить спокойной жизнью. Но Гравити Фолз просто так не отпустит. Даже если их тела и найдут, то точно не в ближайшее время, да и кто будет думать на двух героев из рода Пайнс? Никто. К тому же, Венди прекрасно осведомлена, как охотники покрывают друг друга — Форд сам рассказывал.       — Ясно всё с вами, — тяжело вздохнула Венди. Цепочка трупов лишь увеличивается. Страшно становится от осознания, что будет больше она в два, если не в три, раза. — Понятно. Форд на это лишь усмехнулся. Страдают они тут. Как же глупо. Пара смертей ничто перед тем, что будет. Если понадобится, он хоть всех жителей Гравити Фолз отправит на тот свет. В любом таком деле всегда будут жертвы. Как говорится: цель оправдывает средства. А Форд считал свою цель исключительной. Он убьёт разом даже не двух, а трёх зайцев: Билл, барьер, сила. Он уничтожит Билла, который, по его мнению, слишком опасен для их мира; он снимет барьер, который уже столько лет держит в заложниках жителей Гравити Фолз; он получит такую силу, которая сможет при любой опасности мир их спасти. Так что, да. Цель Форда высшая, великая. Он не убийца — он Спаситель. А то, как именно он станет Спасителем, — лишь мелочи.       — А тебе на Зуса и, конечно же, Мелоди было плевать, — гаденько улыбнулась Венди, поглядывая на Форда. — Ладно. Что насчёт плана в общем? Я слишком многое для вас сделала, чтобы продолжать быть в неведении. Форд грозно посмотрел на неё, но на лице Венди и мускул на дрогнул. Пусть хоть прибьёт её здесь. Так хотя бы легче будет. Она слишком устала бегать туда-сюда, делая всё что Форд прикажет, оставаясь на плаву только из-за призрачной надежды на то, что Форд не соврёт и выполнит свою часть условия. Пора бы и ей стать официальным участником событий.       — Я заставлю Диппера выйти из себя, Билл его добьёт, как итог: Диппер разозлится, у него начнётся истерика и, не выдержав наплыва всех эмоций, его пробьёт, и сила, которую он выпустит, разрушит барьер Билла.       — Круто, а дальше? Что ты планируешь делать с Биллом? А про барьер вокруг города ты подумал? Ты обещал мне кроме Диппера ещё и выход из этого города.       — Билл поможет мне вытащить из Диппера чистую энергию и, грубо говоря, пересадить её в меня. Так я смогу и с Биллом справиться, и барьер снять.       — Уверен, что сможешь? Как по мне, даже Диппер дальше прошёл в решении загадки барьера, чем ты, — Венди над ним откровенно издевалась.       — Мне не нужно знать, как барьер снимается. С силой, что я получу, я просто смогу его разрушить, — чуть ли не прорычал Форд. Странно было слышать это от гения. Обычно Форд всегда пытался разгадать загадку, а тут весь его план положен на грубую силу… Он сам в себе не уверен. Понимает, что Билла переиграть не получится, потому и решил действовать не скрытно, а бить в открытую, без каких-либо хитростей. Выглядело это довольно жалко. Стэн на чужие слова лишь тяжело вздохнул. Ему было до жути обидно, что он пошёл тогда у Форда на поводу. Теперь он просто не может от всего этого отказаться, ведь его руки уже в крови. Как ни посмотри, его всё равно ждёт смерть. Так что из двух зол нужно выбирать меньшее. Быть может Форд всё-таки сумеет.       — А Билла как убирать со своего пути будешь? Ты так в себе уверен, — Венди бы такую уверенность и себялюбие.       — Уверен. У меня будет сила ведьмы и два элемента — я просто буду превосходить Билла. Я буду Богом. Богом… Даже отрицать не хотелось. Обладая силой элемента и чистоты, Форд и правда станет равен Хранительницам, а может и самому Биллу. Слабо верилось, что Форд всё-таки сможет в равной битве Билла убить, но раз тот так решил, то уже вряд ли отступит. Иногда Венди казалось, что Форд не просто гениален, а безумен.       — Ты с катушек слетел, Форд, — тяжело вздохнула Венди. Выбора у неё тоже уже не было. Нужно было сразу узнавать план, а не глупо гнаться за мнимой свободой и сладким десертом в виде Диппера. Сейчас уже ничего не попишешь. Что она, что Стэн — они оба заложники ситуации, в которую сами себя загнали, когда решили послушать Форда, когда решили поверить ему.       — Мы в полном дерьме, — грустно хмыкнула Венди.       — Ага, — поддержал её Стэн.       — Мне плевать, где мы. Я в своём плане уверен. Я его вынашивал два года, а потом девятнадцать лет приводил в действие. Никто не сможет мне помешать, ясно?!       — Ясно-ясно, — закатила глаза Венди. Старик и правда сошёл с ума. Дальше слушать смысла не было. Да и вопросы у неё кончились. Венди собиралась уходить. Всё таки сейчас в её квартире две несносные девчонки, которых она решила прикрывать — удивительно даже, что ни Стэн, ни Форд о Мэйбл не заикнулись. Видимо, что-то между ними произошло. Она уже почти открыла дверь, как Форд кинул ей в спину:       — Теперь, когда ты всё знаешь, тебе нужно будет кое-что ещё сделать для меня. И для себя тоже. Остановившись, развернулась, с вопросом глядя на Форда. Но тот лишь улыбнулся, как бы говоря, что это позже. Венди это не понравилось. Когда Форд говорил что-то таким образом, становилось страшно. Эти недомолвки бесили её ужасно, выводили просто из себя, и Форд это, конечно же, знал, потому и недоговаривал. Когда Венди находится в подвешенном эмоциональном состоянии ей легче манипулировать и управлять.       — Кстати, — начал Форд. — Мэйбл что-то про Билла известно, не знаешь? Вспомнили наконец-то. Венди всё же думала, что Мэйбл этих двоих не сильно интересует — Мэйбл вообще в их плане не нужна была, она шла просто как дополнение к Дипперу. Возможно, именно поэтому ей удавалось жить ещё более-менее нормальной жизнью, иметь хоть какие-то планы и цели, при исполнении которых, палки в колёса ей никто не ставил. Вот только судя по тому, что Форда волнует вовлечённость Мэйбл в события, сейчас она либо преграда к исполнению задуманного, либо ещё один важный компонент плана — но не будет же Стэн или Форд убивать свою родную племянницу, ладно ещё Диппера, он был специально рождён для этого, но Мэйбл…       — Что-то типа, — ответила Венди расплывчато и нахмурилась. Врать им не хотелось, но беспокойство пробило её насквозь. — А что случилось?       — Мэйбл вспомнила события давних лет, которые Стэн заблокировал ей зельем, — объяснил он. Видно, это было чем-то плохим. Скорее всего, думалось Венди, из-за пробудившихся воспоминаний, Мэйбл всё же стала преградой.       — Она сказала, — добавил Стэн, — ей приснилось.       — А специалист по разуму и снам у нас тут только один, — кивнула самой себе Венди. Теперь оказывается, что Мэйбл не сама в игру включилась — её включил Билл, но ему-то это зачем? Намечается явно что-то нехорошее. Однако как бы Мэйбл не было жаль, солгать Венди всё равно не могла. — Диппер сказал, что Мэйбл в курсе про ситуацию, но не уточнял, что именно она знает. А ещё сказал, что в курсе и Пасифика.       — Нортвест? — удивился Форд. — А ей-то что надо?       — Она вроде как хочет снять барьер с Гравити Фолз. Поэтому эти трое вчера были там, — Венди чуть-чуть помолчала, добавив после. — А ещё, вроде как, Мэйбл с Пасификой вместе.       — А вот это уже интересно, — ухмыльнулся Форд. У него явно назрел какой-то коварный план. — Нельзя чтобы Нортвесты в это дело лезли. Убрать бы их как-нибудь по-тихому… Венди мысленно ударила себя по лицу. Лучше бы молчала, так хотя бы Мэйбл с Пасификой не так сильно пострадали.       — Так-так-так, — затараторила Венди. — Слушайте, одно дело — убрать Зуса, другое — убрать одну из богатейших и известных семей в мире. Даже вам это не под силу.       — Посмотрим, — выдал Стэн. Венди посмотрела на них, как на сумасшедших — хотя почему «как»? — и натянуто улыбнулась. Да уж, эти двое точно с катушек слетели. И Венди вместе с ними. Не став развивать эту тему дальше, переключилась на то, о чём говорили ранее — Форд гаденько улыбнулся. Всё же уходить сейчас даже имея знания о костяке плана, казалось слишком абсурдным. Нужно было всё равно узнать больше.       — Раз я вам выдала столько полезных сведений, — Венди хотя бы попытается. — Расскажите сейчас лучше во всех подробностях, что именно от меня потребуется ещё. Форд кинул гневный взгляд, явно не намереваясь этот разговор начинать. Стэн же задумался. Это был шанс для Венди. Спустя пару пререканий ей всё же удалось узнать план Форда более точно и её место в этом плане. На шее выступил пот. Венди надеялась, что тот шутит, но нет, Форд говорил слишком серьёзно. О бездна, он буквально отправляет Венди на верную смерть и ему ни капли её не жалко. Отказаться она всё равно не могла. По крайней мере Форд пообещал, что Венди отделается лишь испугом. Ей слабо верилось, но согласиться пришлось. Пока она уточняла все важные и мелкие детали, Венди не заметила, как наступило утро. Пришлось возвращаться на квартиру — она очень надеялась, что её не разнесли, потому что представляла, чем закончится вечер двух девушек в отношениях после довольно хорошего прилива адреналина.

***

Второй год после знакомства с Биллом был не особо примечательным. Мне было девятнадцать, но я уже считалась одной из сильнейших охотниц. Тогда мы со Стэном и Фордом работали вместе. Наше Трио Пайнс вызывало сильные всплески в СМИ и в обществе. Нас считали истинными спасителями, лучшими магами этого века. По большей части я благодарна Биллу за это: именно он развил во мне любовь к загадкам, которая впоследствии вылилась в мою любовь к шифрам. Изучая всё больше книг, расшифровывая всё больше записей, я начинала больше понимать и этот мир, и свою силу. Однажды я решила узнать у Билла больше про чистую энергию и ведьм. Он тогда долго рассказывал о первородных. Их было всего восемь. И то, как он о них говорил… Я никогда не хотела детей, просто потому что знала, что чтобы завести семью, нужно усесться на одном месте. Нужно забыть про себя и отдать всё для взращивания новой жизни. Я не могла пожертвовать своим будущим ради будущего детей. Но Билл рассказывал о них так, что и мне захотелось хоть раз испытать на себе бремя материнства. Я испытала, испытываю до сих пор. И я… Я правда люблю, Диппер, тебя, и не меньше люблю Мэйбл. Я рада, что вы у меня есть, но иногда я мечтаю о том, чтобы вы никогда не рождались. И дело даже не только в том, что я пожертвовала своей жизнью, не в том, что я не хотела вас — дело в том, для чего именно вы были рождены. Прости меня, но лучше бы вы правда никогда не появлялись на свет. Первородными были восемь девушек. До сих пор не могу забыть их красивые имена: Айрис, Серен, Эвелин, Рикарда, Мюриэль, Лаура, Констанция и, конечно, Ванесса — твоя много-раз-прабабушка. Билл рассказал, что сам дал им имена. Прямо настоящий отец, да? Никогда бы не подумала, что такое существо, как Билл Сайфер, может так любить. Ох, он не мог воспитывать их лично, но всегда приходил к ним во снах, всегда исполнял их желания, если мог, учил их всему на свете, обязательно давал советы и главное — заботился. Однажды, как рассказывал Билл, он увидел, как Констанция плачет — такая сильная духом девушка, как она, да плакала. Билл долго её утешал, помогал проблему решить, говорил с ней, обсуждал… Он никогда не был с ней в реальности, только во сне, никогда не мог по-настоящему её коснуться и обнять, но хотя бы словами, он мог ей помочь. Подарить любовь. Я не знаю, смогла бы я так вас растить. А вот Билл смог. Как жаль, что девушки не могли быть с ним постоянно. С ними был Тэд. Он никогда их не любил, никогда ничего им не говорил. Просто исполнял обязанности в кормёжке и развитии силы. Большего я, к сожалению, сказать о нём не могу. Билл на эту тему не сильно распространялся. Иногда мне казалось, что Биллу всё это время нужна была лишь любовь, что не такой плохой он, как многие о нём говорят. Ведь, даже на самом чёрном небе, но есть одна белая звезда. Как же… Я стала Биллу подругой. Думала, что это ему поможет, что снова почувствовав хоть и дружескую любовь он сможет полюбить в ответ, что ему станет легче. Я тогда будто забыла, почему ведьмы были в принципе созданы и что случилось из-за них. Я была слишком самоуверенной, когда думала, что смогу Билла «перевоспитать». Как ни как, но Билл — демон разума, он лучше всех знает, за какие ниточки дёргать. Всё привело к величайшей моей ошибке. Я стала Биллу доверять. Тогда ещё я не почувствовала подвоха, постоянно к Биллу таскалась, что с Фордом, что без него. Ничего большего, чем дружбу, я к Биллу не чувствовала, хоть Форд и подозревал меня в обратном. Быть может, интересуй меня отношения больше, чем карьера, я бы и правда в Билла влюбилась, потому что такой как он — джентльмен, способный защитить от любого зла, умный — не может не привлекать. Но я сама себя в состоянии защитить, моих знаний мне всегда хватало, а на вежливость мне было откровенно плевать. Знаешь, ведь Мэйбл почти точная моя копия: тоже всегда всё сама. Ты же больше похож на Форда. Тоже гений, тоже необычайно находчив. Если бы не чистая энергия, что течёт в тебе, я уверена, ты бы стал великим. Но сейчас ты лишь пленник то в одном доме, то в другом. Я уверена, что даже после твоего совершеннолетия Форд тебя не отпустит, придумает какую-нибудь байку, отнимет твою дееспособность, или просто будет угрожать тем, что расскажет о твоей сущности. Я не знаю. Но я так за тебя, Диппер, боюсь. Мои девятнадцать лет прошли в розовой дымке, за которой я не видела реальную суть вещей. Познать мне её пришлось в двадцать. И почувствовать на себе в двадцать один. Диппер откладывает листы с расшифровкой. Каждая новая строчка даётся ему всё тяжелее и тяжелее. Его мама никогда почти не рассказывала о своём прошлом в деталях, а тут их столько… На душе скребли кошки. Не хотелось здесь находиться, хотелось вернуться к ней, обнять, и чтобы она, как раньше, обняла в ответ, потрепала по кудряшкам и расспросила о прошедшем дне: о том, как в школе дела, о том, как добрался, о том, какое домашнее задание задали и много-много других вопросов. Диппер скучал. Очень сильно. В глазах предательски защипало. Хотелось начать реветь от безысходности. Только если бы он не родился таким, только если бы Форд с Биллом не заключили сделку. Только бы его с Мэйбл в принципе не существовало — тогда Эбигейл жила бы счастливой жизнью, добилась бы всего, чего хотела. И глаза бы её сияли, и не было бы в них столько грусти. Диппер всё ещё понятия не имел, что именно Билл с Фордом задумали, но чувство паники и тревоги от прочитанного всё равно било под дых. Стало теперь понятно, откуда у Эбигейл такое недоверие ко всему живому: она верила братьям, но те её предали, она верила Биллу, и тот также её предал. Он не мог не согласиться, что Эбигейл поступила и правда слишком самоуверенно — поверить, что Билла можно изменить с помощью любви? Бред. Скорее всего у Эбигейл сработало то же самое, что частенько срабатывает у Мэйбл — этот синдром спасателя, когда хоть в лепёшку расшибёшься, но спасёшь человека. Но одно дело человек, а другое - могущественный демон, который к человечности почти никогда не обращается. Хотя отдать Биллу должное тоже можно, так тонко манипулировать, заставить испытать вначале сострадание, а после грусть, которые вытекают в желание доверять и помогать. И Дипперу бы злиться на то, как Билл с мамой поступил, но это было так изящно, что скорее хотелось Билла похвалить — Диппер бы так не смог, и дело даже не в том, что он мало разбирался в психологии и в принципе с людьми особо не любил говорить, а в том, что смелости бы просто не хватило так издеваться над человеком, так искусно его ломать. Всё-таки Билл та ещё тварь. Сил расшифровывать дальше не было, как и пытаться начать работать над рунами. Слишком много информации за небольшой промежуток времени. Да и расшифровкой заниматься дело такое себе — нудное, надоедливое. Нужен был либо сон, либо что-то более активное. Спать Диппер ни капли не хотел — какой тут спать, если столько дел не описать, а тело как раз в отдыхе особо не нуждается. К тому же, времени у него меньше, чем в реальном мире. Закинув книги в сумку, отложив её на диван, Диппер встал посередине комнаты и начал представлять Билла. В тот раз он делал то же самое, когда проснулся, а Билла не наблюдал — возможно в тот раз Билл чисто из-за усталости ничего не сказал по поводу перемещения Диппера, просто не заметил или не придал значения. Но Диппер считал своим достижением то, что смог пусть и чуточку, но подчинить Измерение Снов и себе. Билл нашёлся всё в той же комнате, что и в прошлый раз. Он склонился над сферой, за его спиной стояла Пироника.

***

Мэйбл открыла глаза. Свет нещадно бил по зрению из незашторенного окна. Не самое лучшее пробуждение. Потерев глаза, Мэйбл поднялась на кровати. Пасифики, к удивлению, рядом не было. На сердце стало мерзко — с ней переспали и кинули, или что? Противные мысли Мэйбл быстренько отогнала, кто знает, что могло произойти: быть может Пасифике срочно нужно было убежать домой — и она не хотела будить Мэйбл, чтобы та спокойно выспалась, — или просто она отошла в туалет. Как бы то ни было, Мэйбл склонилась над кроватью, поднимая с пола лифчик-топ с футболкой.       — Блять, — комментирует Мэйбл, чувствуя, как бинт на руке расслабляется, готовый окончательно развязаться и упасть. Времени, да и материалов, для новой перевязки нет, поэтому она просто хватается за конец, затягивая бинт потуже. После поменяет, когда в Хижину придёт. Оглядывая комнату, замечает джинсы, валяющиеся на стуле. Да уж, весело вчера было. Быстро надевая лифчик с футболкой, Мэйбл встаёт за джинсами. Подходя к стулу, она замечает на столе записку. Надев и джинсы, Мэйбл берёт её в руки, читая. На душе становится легче. Пасифика в записке извиняется, что пришлось быстро уйти, потому что иначе бы её родители весь Гравити Фолз на уши поставили, потому что их дочурки дома не оказалось. Ладно, она хоть на звонок ответила. Тяжело встречаться со столь важной персоной. Бумажку аккуратно согнули, положив в задний карман джинс. Свой телефон Мэйбл нашла всё на том же столе, он лежал рядом с книгами. На дисплее были пропущенные, что от Стэна, что от Форда и большое количество сообщений с просьбами перезвонить — вот только Мэйбл звонки не слышала из-за беззвучного режима. Вчера вечером никого видеть и слышать — кроме Пасифики — не хотелось, вот она и выключила звук. Уже представляя, что будет, стоит Мэйбл только позвонить, она тяжело вздохнула. Промывку мозгов через телефон не сильно хотелось, а потому, оглядев комнату на наличие забытых ею вещей, Мэйбл направилась к выходу. Открыв дверь, она столкнулась с Венди. Та выглядела не менее помятой, чем сама Мэйбл.       — Привет, — голос был хриплым, Мэйбл прочистила горло.       — Привет, — устало выдохнула Венди и протёрла глаза. — Твои тебя ищут.       — Угу, — промычала Мэйбл. — Ладно, увидимся. Проговорила Мэйбл, быстренько сваливая. Не хотелось объяснять Венди, что именно они с Пасификой сделали с её кроватью. На улице было тепло и светло. Жители ходили туда сюда: гуляли, работали. Будто бы вчера не было никакой вспышки энергии, будто никто ничего с барьером вокруг города не делал. Горожане, в принципе, как заметила Мэйбл, старались игнорировать любые проблемы в городе. Стало как-то резко от них противно: так быстро сдаваться — глупо. Неужели никто и правда не хотел ничего сделать? Распространить информацию за городом, надавить на Хранительниц? Почему бы и нет, сражаться всегда нужно до последнего за своё счастье. Дорога до Хижины была быстрой. Хоть Мэйбл и не сильно хотела туда возвращаться. Не после того, что узнала о Стэне. Форда она в принципе не особо любила, боялась даже. Но делать нечего, всё-таки сейчас она находится под их опекой и до дня рождения уйти от них никуда не сможет. Даже после сбежать полностью не выйдет — она планирует войти в отряд, а значит желает Мэйбл того или нет, но со Стэнами пересекаться придётся: к тому же когда узнают, что они родственники, их по-любому будут ставить вместе. С новичками много проблем, и лучше, конечно, скинуть их на родственников, работающих тут, чем самим проблемы разгребать. По крайней мере, Мэйбл бы так точно поступила. Открыв заднюю дверь, Мэйбл вошла, крикнув:       — Я дома. В коридор сразу вышел Стэн. Его взгляд так и метал молнии — хотя скорее горел огнём, это же всё-таки его элемент. Мэйбл усмехнулась своей шутке в голове, что Стэна разозлило ещё больше. Не обращая никакого внимания на дядю, Мэйбл направилась к лестнице, в свою комнату. От такой наглости, Стэн скрипнул зубами, последовав за Мэйбл. Нагнал её уже в комнате, где она переодевалась, желая снова упасть в кровать и проспать желательно весь день. После вчерашних событий, которые нещадно эмоционально её подбили, делать не хотелось ничего. Тем более слушать причитания Стэна.       — Не хочешь сказать, где ты была? — гневно спросил Стэн.       — М-м-м… Неа, — ответила Мэйбл, переодевая джинсы на домашние шорты. — Я переодеваюсь, выйти не хочешь?       — М-м-м… Неа, — скопировал её интонацию Стэн. — Где. Ты. Была?! Мэйбл тяжело вздохнула. Не отстанет же. Только выведет из себя опять. Как же надоело. Стэн творит, что хочет: угрожает и ей и брату, Эбигейл бьёт, память стирает, а как Мэйбл просто дома не ночевала, так всё — с катушек слететь можно.       — Проводила очень интересную и приятную ночь с Пасификой, — едко ответила Мэйбл, падая на кровать, всё ещё надеясь, что дядя отстанет.       — Можно было хотя бы предупредить! — не отстал. — После того, что вчера произошло, нельзя же просто так пропадать.       — Как видишь можно, — пробурчала Мэйбл в подушку. — А вообще, Стэн, ты правда думал, что я буду к тебе относиться нормально после того, как вспомнила всё? — на лице Стэна появился оттенок грусти и вины. — Вот именно. Так что всё: дай мне поспать. Завтра продолжим тренировки. А потом мне красиво стукнет восемнадцать и я свалю от вас куда подальше. Стэну не нашлось, что ответить, поэтому он лишь сжал крепче зубы и руки в кулаки и ушёл, громко хлопнув дверью. Противная девчонка. Мэйбл же, почувствовав мелкую победу, улыбнулась самой себе и, закрыв глаза, уснула. Всё остальное позже — сначала долгий сон.

***

Билл, почувствовав чужое присутствие обернулся. Пироника сделала тоже самое. Чужие взгляды были направлены на Диппера. Тот почувствовал себя неловко — будто оторвал их от чего-то важного. Но Билл на появление Диппера улыбнулся, а Пироника закатила глаза и скривила лицо — явно не хотела сейчас Диппера видеть. Её поведение было слишком непонятным: то угрожает, то умоляет Билла выбрать, то её от вида ведьмы чуть ли не тошнит. Диппер чувствовал себя тут как-то слишком странно — тем более, Билл явно над чем-то работал, и отвлекать его не хотелось. Но Билл будто забыл обо всём при виде Диппера. Лишь тихие шаги за его спиной привели их обоих в чувство. Диппер резко обернулся, почувствовав неясную угрозу за собой. Перед ним предстал человек — нет, это точно был демон — в костюме-двойке металлического цвета, причём на нём не было ни галстука, ни бабочки, как на Билле, а вместо рубашки он носил белую футболку. По сравнению с Биллом этот демон выглядел очень скромно и не так официально. Диппер уже понял, что это ещё один из Кошмаров. Глаза, как и волосы, у него были серебристыми — будто он весь был создан из металла. А на лице незнакомца Диппер уловил приятное удивление и что-то хищное — не такое опасное, какое было по началу у Билла, но всё равно неприятное чувство прошлось по телу.       — Воу, — выдал он. — Я уж думал, что лорд Сайфер тебя до последнего скрывать будет. Для нас настоящая неожиданность, наконец-то встретиться с новой ведьмочкой. Билл его проигнорировал, лишь глаза закатил. Диппер решил последовать его примеру, а потому ничего на это не ответил, отвернувшись. Он уже хотел подойти к Биллу, как вокруг его талии обвилась чужая рука. От неожиданности и чужой наглости Диппер застыл на месте, слишком шокированный. От увиденного Билл помрачнел, готовый испепелить своего слугу на месте, но не успел он и рот открыть, как Диппер прорычал:       — Руки, — голос его был угрожающе твёрд.       — Да ладно тебе, — ухмыльнулся наглец, — я вообще-то так давно хотел с тобой познакомиться. Вот Пироника уже тебя знает, а я увидел-то лишь сейчас. Билл только дёрнулся, чтобы подойти и убрать чужие руки от его Соснового Деревца, как демон согнулся пополам, выпустив «жертву» из своей хватки, и начал резко откашливаться: чистая энергия, обращённая в форму ножа быстро и резко вошла между чужих рёбер. Диппер не медлил ни секунды — его глаза горели золотом, а на ладони остались крупицы энергии. Даже Билл был удивлён. А после рассмеялся. Всё же не зря он основам, хоть каким-то, Диппера научил.       — Понял, Криптос? — ухмыльнулся Билл, сложив руки на груди. — Не трогай то, что тебе не положено. Новый нож полетел уже в него. Билл успел среагировать, останавливая кончик лезвия пальцами в сантиметре от своего глаза. Он был приятно удивлён во второй раз — Диппер и правда сумел застать его врасплох, пусть и на секунду. Кинув вопросительный взгляд, Билл сжал нож в руке, ломая его форму, впитывая чистую энергию от него оставшуюся.       — Скажешь ещё хоть раз обо мне, как о вещи, — глаза Диппера опасно сверкнули золотым, — я буду целиться точнее.       — Прошу прощения, — ухмыльнулся Билл, склоняясь в шуточном извинении, а после грозно посмотрел на Пиронику и Криптоса, которые выходкой Диппера были удивлёны не меньше. — Свалили. Те мигом растворились в воздухе, оставляя за собой лишь аромат сладко-приторных роз и металла, как от крови. Билл подошёл к Дипперу ближе. Тот выглядел оскорблённым, сложил руки на груди и всем своим видом показывал своё неодобрение.       — Очень сильно обиделся? — он склонил голову набок, в глазах так и плясали лукавые огни.       — Не обиделся я, — выдохнул Диппер. Он и вправду не был так сильно обижен, как могло показаться. Всё-таки не первый раз такое случалось. Просто слишком сложно контролировать эмоции в последнее время, тем более агрессию: будто Диппер всю жизнь чувствовал даже не половину эмоций, которые чувствует сейчас. Конечно, было понятно почему — его последние лет десять пичкали таблетками, которые подавляли как и ведьминскую сущность, так и эмоции, а потому, резко перестав их принимать, Диппер так же резко начал чувствовать то, что раньше никак не мог. — Просто неприятно. Он неопределённо повёл плечом, отгоняя ненужную сейчас злость. Полностью успокоиться это, конечно, не помогло, но убить кого-то прямо сейчас хотелось меньше. Всё-таки больше всего в этой жизни парень ненавидел именно неуважение, тем более неуважение к собственной персоне.       — Настолько, что и убить меня не жалко?       — Настолько, — пробурчал Диппер в ответ. Билл сам себе кивнул, будто делая пометку на этот счёт. Что же, и правда, фраза эта для Диппера звучит особенно обидно — тот фактически был создан как «вещь, обязанная своей силой уничтожить мир». Его в принципе растили с нестабильной психикой только ради этого. К тому же, сколько раз Диппер говорил про свободу: он буквально сам себя чувствует вещью в чужих руках — теперь только не понятно в чьих: в его или всё ещё Форда?       — Ты закончил? — Диппер от чужого взгляда поёжился, но в ответ всё же кивнул. — Прекрасно, думаю можно нам уже отплатить друг другу за невыполнение условий. Чего ты желаешь?       — Э-э-э, — подвис Диппер, потирая заднюю часть шеи. — Я даже не знаю. Не думал ещё… А ты? Билл улыбнулся как-то слишком хищно. Не говоря ни слова, протянул руку Дипперу — в отличие от недавней встречи, сейчас на нём были кожаные перчатки. Он с сомнением посмотрел на Билла, но всё же аккуратно вложил свою руку в его. В момент вокруг них загорелось синее пламя, поглощая. От неожиданности Диппер закрыл глаза, сильнее вцепившись в руку Билла. Когда он открыл глаза вновь, перед ним раскинулось серо-зелёное поле — они вышли за пределы особняка и, видно, намного дальше, чем обычно, потому что за ними был конец леса. А ещё он увидел довольно улыбающегося Билла, в руку которого вцепился. Диппер уже устал за сегодняшний день краснеть — но руку не убрал. Билл мягко провёл большим пальцем по его костяшкам и потянул за собой. В Измерении Снов всё также было слишком тихо, а сейчас, когда молчал и Сайфер, становилось слишком не по себе. Но он за Биллом всё же пошёл, так руку и не решаясь вырвать. Как никак Билл ведь не убьёт его, особенно после всего того, что он наговорил за сегодня. Диппер легко улыбнулся, подавив смешок — всё же их отношения слишком странные. Но это не означало, что им обоим это не нравится.       — Не хочешь всё же сказать, куда мы идём? — подал голос Диппер, прерывая тишину.       — Подальше от леса и особняка, — ответил Билл. — Не хочу, чтобы эти, — он выделил слово так, будто это было чем-то мерзким, — за нами смогли наблюдать. Если в Пиронике я уверен, то Криптосу никакие законы негласны и неписаны.       — Как ты его ещё не убил тогда? — усмехнулся Диппер, крепче сжимая руку Билла, подбегая ближе, чтобы идти не за ним, а рядом. Перчатка приятно холодила руку, но вспоминая тепло кожи Билла, Диппер успел даже пожалеть о существовании этого элемента одежды.       — По-моему, я уже говорил, что ненавижу слепое подчинение, — хмыкнул Билл, но судя по взгляду он точно был доволен, что Диппер шёл рядом с ним. — К тому же, в этом и суть Криптоса — неожиданность, непостоянство, полная девиация. Он второй по силе и значимости — первая, конечно же, Пироника — среди моих подчинённых. Ты ещё успеешь увидеть его в деле… Диппер нахмурился. Эта фраза была слишком странной. Скорее всего, думалось ему, Билл имеет в виду сделку с Фордом и её последствия, вытекающие в снятие барьера. Как бы не хотелось думать по-другому, но Диппер уверен, что Билл от возможности выбраться отсюда ни за что не откажется — он бы тоже не отказался, предстань перед ним такая возможность. Но всё равно, хотелось, чтобы Билл тогда выбрал не себя. Диппер остановился. Билл, удивлённый, тоже. Видимо, Эбигейл говорила как раз про это — она думала, что способна Билла изменить, что стоит дать ему шанс и тот забудет про свои желания и хоть раз сделает что-то не для своей выгоды. Сейчас Диппер хотел того же, что и его мама. В голове его, пусть и подсознательно, вертелась мысль о том, чтобы Билла остановить, но не убийством, а как раз переменами. Всё слишком плохо: Диппер уже признал своё доверие к Биллу, признал, что хочет его изменить, лишь бы сохранить их отношения. Глаза забегали по серо-зелёной траве, будто на ней был написан ответ, как всё решить, чтобы никто не пострадал. Но ответа не было, и искать его придётся самому, как бы не хотелось этого делать. Все последние месяцы его жизни — в основном всё, что было после встречи с Биллом — его напрягали. И даже не столько от переменчивых эмоций, сколько от осознания во что он вляпался. В погоне за своей свободой он рискует ограничить чужую, и без разницы чью именно: жителей Гравити Фолз, сестры, Билла, Венди… Это было как-то слишком лицемерно. Терять нравственность в себе Диппер не хотел, потому что в первую очередь боялся потерять себя — чем он будет лучше первородных ведьм или тех же демонов? Пусть Диппер и был рождён по человеческим меркам монстром, быть им он не хотел. Он вообще не хотел чужих смертей, слишком уж много страданий выпало как на людей, окружавших его, так на него самого. Мэйбл по приезде хотела получить спокойствие, но сейчас, смотря, как она вновь старается всем помочь, снять как можно больше замков, Диппер понимает, что для сестры спокойствие на деле является наказанием. Она просто не сможет жить спокойно, и дело даже не в помощи другим людям — ей просто жизненно необходимо постоянно оказываться между жизнью и смертью, необходимо чувствовать постоянный прилив адреналина и своей силы, иначе, зачем все эти тренировки со Стэном? Мэйбл быть может и права была, когда говорила, что не может проходить практики, набирать рекомендации, потому что на ней висят тяжким грузом мать и брат, но ведь она врала самой себе — и теперь Диппер это понимал. Мэйбл просто не смогла бы выжить в рутине, где постоянно нужно было бы убивать мелких демонюг, перекладывать бумажки с места на место, ей нужно попадать в самую гущу событий, потому она не стремиться пройти обычный путь, которым пользуются все — она хочет показать своё место силой своей, а не чужими словами. Поэтому она тренировалась, а не собирала рекомендации. Мэйбл не умеет начинать с чего-то простого. Тем более долгого и размеренного. У неё просто не было возможности упасть в гущу событий, при переезде она - возможность, появилась — что может быть азартнее, чем три месяца усиленных тренировок и необычный путь развития силы. Для Мэйбл - ничего. А вот Диппер, который с самого начала отвергал простоту и спокойствие, сейчас наоборот хотел прожить так, если не всю, то большую часть жизни. В таком месте, как Измерение Снов. В тихом, размеренном, почти не живом. И без разницы даже с Биллом или без. С мамой — точно да. Так он бы перестал бояться хоть на секунду. Диппер мысленно усмехнулся. Билл как-то сказал, что не любит покорность, потому что покорность для него — обыденность, а обыденность — скука. Скорее всего, Диппер бы ему наскучил где-нибудь через месяц максимум. В их отношениях им нужны именно непоследовательность и постоянное противостояние, пусть и неявное. Даже сейчас они больше используют друг друга — Билл наблюдает за тем, как Диппер сам разгадывает загадки, потому что именно это его интересует, и он быстро разочаровался бы, если парень попросил у него все ответы сразу, а не пытался докопаться до правды самостоятельно, пусть иногда всё равно спрашивая у Билла вопросы, ответы на которые кроме Сайфера никто ему поведать не сможет; а Диппер же всегда выставляет в таких случаях условия, или же нагло требует — именно требует, не просит — от Билла что-нибудь. Ошибкой будет присяга Биллу окончательно. Диппер должен стоять либо визави, либо рядом. Иначе они просто друг друга возненавидят — даже больше, Диппер себя возненавидит, потому что самолично наденет ошейник и отдаст поводок Биллу. Быть чужой игрушкой или собачкой, даже в мыслях было противно. К тому же, они оба слишком эгоистичны и самоуверенны, чтобы позволить поделить «трон» на двоих. Билл бы ни за что не пожертвовал своим титулом и чужим мнением, чтобы поставить рядом с собой ведьму — ту, которая создавалась лишь как оружие. То, что Билл чувствовал привязанность к первородным, как чувствует привязанность к Дипперу, ничего не даёт. Он даже своих Кошмаров ни во что не ставит, хотя те с ним намного дольше. Всё-таки, может, поэтому Ванесса больше симпатизировала Биллу, она ведь часто шла против навязанных ведьмам правил, делала почти всё, что хотела? Поэтому ведь Билл не останавливал остальных ведьм от таких же, пусть и более мелких, нарушений. Может именно поэтому Билл так холодно относится к Форду? Тот ведь делал всё, что Билл хотел, лишь бы заслужить его уважение, но вышло всё в точности наоборот. Может Эбигейл тоже начала Биллу угождать, думая, что таким образом сможет его исправить, лишь нарекая на себя беду? Хотя то, как Билл к ней всё ещё относится, с сожалением, означает скорее, что Билл силой заставил её подчиниться — и жаль ему больше сломанную волю, чем саму Эбигейл.       — Чего ты хочешь? — голос был хриплым. Размышления охладили Диппера, давая ему вновь смотреть на мир трезво, а не сквозь пелену привязанности. — Билл… Давай правда просто забудем о невыполненных условиях, хватит уже этих игр.       — Что же ты так на попятную пошёл? — Билл явно был раздражён, что его небольшой план начал рушиться. — Меня испугался? В очередной раз посчитал свою привязанность неправильной? Диппер промолчал, но по его лицу и так было всё ясно. Да, пошёл на попятную, потому что и правда испугался, потому что с каждой секундой становится менее значим для самого себя и более покорным Биллу. А потому вновь начинает бунтовать. Найти бы нужную грань в их отношениях — да она и так ведь есть, вот только ни один из них на равенство не согласится. И дело даже не в том, что просто-напросто их силы и статусы не равны. И Билл эту истину понимал также легко.       — Ладно, — Билл отпустил чужую руку. В идеале, с этим и правда нужно было кончать, потому что возможность скорой общей ненависти с каждым таким разом растёт, но у Билла, как-никак, был план, и ему нужно было Диппера держать как можно ближе, как можно дольше. — Можешь уходить, можешь сидеть в библиотеке, расшифровывая книги, но, Сосна, ты можешь убежать от меня, вот только от себя — не получится. Ты можешь продолжать убегать, но ты всегда будешь возвращаться. И я тоже. Мы оба попали в эту ловушку привязанности. Раньше нужно было думать, нужно было не возвращаться в первый раз. По сути всё верно — уходить и не возвращаться нужно было в первый раз. Но даже тогда Билл уже начал понимать, что к чему, а потому заинтересовать ведьму и, тем более, привязать её к себе было необходимо — то, что Билл привязался и сам, было лишь его недочётом. Всё равно их привязанность не сможет вытеснить эгоизм. — Мне страшно, что я совершу ошибку, — в голове как специально всплыл недавний диалог с Пироникой. — Усидеть на двух стульях невозможно. Но я не могу пожертвовать одним из миров, — я не могу пожертвовать своей свободой, на самом деле говорил Диппер. Двоемирие для него сейчас — лучший способ не чувствовать ошейника, что от Форда, что от Билла.       — Но пока ничего ещё не случилось. Так что наслаждайся двумя мирами пока можешь. Тебе всё равно когда-нибудь придётся выбрать, — наслаждайся мнимой свободой пока можешь, на самом деле говорил Билл. Выбирать всё равно не придётся — никто на деле не попросит, Диппера просто принесут в жертву. Оба играли роли, которые ни разу на них настоящих не походили, оба обманывали, играясь с чужим доверием — оба это понимали. Но всё равно продолжали верить, будто ошибаются. Билл правда не хотел смерти или безумия Диппера, но больше всего он не хотел торчать за гранью ещё многие века, если не всю вечность. Диппер правда не хотел смерти или безумия Билла, но ещё больше он не хотел умирать или принадлежать кому-то до конца своей жизни. Диппер отвернулся. Лес был уже совсем далеко. Быть может, Билл в чем-то всё же и прав. Иногда нужно насладиться тем, что имеешь сейчас, чем жить в ожидании, когда всё рухнет. По крайней мере за гранью ему намного спокойнее, чем в реальности. Тут ему не нужно скрываться, тут он может не молчать. Тут он ведьма, которую пусть и из чувства страха, но уважают. В реальном мире до него нет никому дела. Но Диппер всё равно понимал, что Билл ради него собой не пожертвует — и от этого становилось грустно.       — Тогда… расскажи мне всё, что только знаешь о Тэде Стрендже, — Диппер посмотрел на Билла. Если уж Биллу так нужно, чтобы Диппер был рядом, то он позволит, но на своих условиях. Хочешь доверия, так докажи сначала сам своё. Билл тяжело вздохнул. Такое желание от Диппера можно было ожидать, пусть он и надеялся, что этот разговор не состоится. Однако привязать к себе ведьму ещё больше нужно было.       — Тэд Стрендж. Властитель тела. В отличие от меня на этой планете он уже существовал. Как первое, истинное противостояние Богам. Мне титул «зла» Аксолотль вручил в качестве, так сказать, наказания. В начале я подозревал, что Тэд меня невзлюбит, начнёт попытки подчинить себе — всё-таки довольно неприятно, когда ты единственный властитель над, хотя бы, той же чистой энергией, и резко появляется тот, кто в силе тебе не уступает, если не превосходит. Но Тэд… отнёсся ко мне довольно спокойно, сам первый связался, предложил сотрудничество. Как-никак, вдвоём против шести Богов удобнее противостоять, чем в одиночку. Я, конечно, бывал тут раньше, когда был ещё Создателем, когда ещё не было людей и единственные, кто жили это Боги и Тэд, но если с первыми я пересекался, то со Стренджем — нет. Возможно, поэтому Боги по первой нас не боялись, для них было смехотворно, что Владыка стал заложником изнанки. Потом, им конечно, было не до смеха. Когда меня заперли, люди только-только начали развиваться, а Богов оставалось всё меньше. Из шести осталось четверо, через пару сотен лет осталось трое — ваши Хранительницы как раз. В их разборки я не сильно лез, тогда нам с Тэдом стали больше интересны люди, чем они, но, насколько мне известно, у Богов произошёл конфликт, который и уничтожил олицетворения Земли, Воды и Огня. После этого Ветер, Лёд и Электричество — на тот момент её считали Молнией — ушли в долгую медитацию, грубо говоря, после такой «войны» восстанавливали силы. Или же им просто не были интересны люди, пусть те и были по большей части именно их созданием. Тэд тогда занимался экспериментами над человеческими телами, он хотел не просто быть их олицетворением, он хотел управлять ими без участия человеческого разума — заключал сделки, отвечая на многие вопросы, развивая таким образом вашу науку о биологии и тому подобное, в обмен требовал у них части тела. Грезил создать кукол, которыми бы и управлял, как марионетками. Быть может, именно поэтому для него ведьмы были не больше, чем оружием — его никогда не интересовала сущность человека, лишь тело и его максимальные возможности, до которых то можно развить. Я на это смотрел безразлично, мне дела не было до его экспериментов. Всё же на тело мне всё равно. Я олицетворение Разума, а потому уклон делал в его сторону. Начало, наверное, всё меняться, когда Тэд нашёл способ заблокировать разум, получив полный доступ к телу. Как начало выясняться, мы с Тэдом, будучи напарниками, оказались противоположностями друг другу больше, чем Богам. Гениальность граничит с безумием… Даже, нет. Не так. Высшая степень разума — гениальность, а гениальность проявляется с безумием, конечно, я имею ввиду не психические расстройства, а такую активность мозга, которую нормальный человек не перенесет, как раз сойдёт с ума. Не путай эти понятия. Что разум, что гениальность — подчиняют себе тело, инстинкты, грубо говоря. А лучше всего отключает разум страх. Тэд познал это, выучил, научился пользоваться. Тогда он здорово мне подпортил существование — было много тех, кому я не мог забраться в разум, потому что кроме животных инстинктов, которые Тэд в людях пробуждал заново, буквально воскрешал, ничего не было. Вот только наше противостояние не выявило победителя, оно создало Уробороса. Разум пожирают инстинкты, образуя страх, который в предельной форме создаёт безумие — форму проявления гениальности, а значит разума. Это на деле довольно сложно объяснить, но люди оказались между мыслями и инстинктами, между желаниями разума и тела. Мы с Тэдом взаимоисключаем и в тоже время взаимодополняем друг друга. Даже если говорить совсем грубо: Тэд имеет больше власти над нечистью, а я над людьми. Но это тоже довольно чрезмерное определение. Главное тут то, что мы не стали делить территорию и решились на совместный эксперимент. Ведьмы. Ну, а дальше ты знаешь. Диппер поёжился, вспоминая тот разговор. Теперь у него есть хоть какая-то основа знаний о Тэде Стрендже, учитывая, что для многих он лишь вымысел — интересно даже стало, отчего? Потому что, как Билл, после инцидента с ведьмами не появлялся нигде? Хранительницы же не глупы, они должны были заподозрить что-то. Только если информация об уничтожении Тэда не была кем-то или чем-то подтверждена. Всё-таки олицетворениям можно реально не существовать, чтобы то, что они олицетворяли работало. От гибели Тэда тела людей, нечисти и животных не откажут. Скорее всего было что-то, что доказывало гибель Тэда, и скорее всего указывало на то, что именно Билл являлся его убийцей, потому что близко Стрендж общался только с ним. Хранительницам вообще до ведьм происходящее в мире было неинтересно, поэтому единственный, кто убить Тэда мог, был Билл. Так что всё, что нужно — узнать, как Тэд подстроил свою гибель. И какую цель он преследует в принципе: создал с Биллом ведьм, начал чуть ли не Конец Света только для того, чтобы Билла подставить. Может поэтому, он так в «друзья» набивался? Ему нужно было доверие от Билла — всё равно сложно представить, чтобы Билл кому-либо доверял, хотя, скорее всего, время всё равно сделало своё дело. Всё же Тэду с самого начала Билл не понравился, но слишком опасно лезть на бывшего Создателя, не оценив ситуацию — Тэд стал ему близок, выяснил всё, что только мог и, вероятно, понял, что Билл всё же его сильнее, а значит, в честной схватке победить невозможно, вот и пришлось придумывать, как Билла подставить.       — Так кто всё-таки сильнее? — спросил Диппер. — Ты или Тэд? Билл всё же не мог так просто попасться в чужую ловушку, а значит нужно понять, почему Тэд не казался подозрительным. Если Билл подтвердит, что сильнее он, то станет понятно.       — Мы никогда особо силой не мерились, — начал Билл. — Но я скажу так: люди смогли полностью искоренить инстинкты тела, потому что разум их эволюционировал, как и нечисть, но тут роль больше играло не их слабое умственное развитие, как можно подумать, а именно то, что они сами по себе не люди. Их инстинкты — это та же, грубо говоря, магия человеческая. Так, что я могу с уверенностью сказать, что при равных условиях, я Тэда сильнее. И тут даже не играет роль моё прошлое как Владыки. Как Диппер и думал. Билл знает, что сильнее Тэда, а значит, что в любой неугодный для себя момент он мог помеху устранить. Поэтому Тэд и не пошёл на Билла в открытую — знал, что проиграет. Пришлось подставлять. А Билл, слишком увлечённый своим превосходством и ведьмами, не сразу понял чужую цель — сейчас он точно знает зачем и что было сделано, поэтому отомстить он хочет Тэду, а не Хранительницам. Вот только мотив смогла понять Ванесса ещё тогда. Теперь Диппер уверен — барьер сделан именно для того, чтобы запереть в Гравити Фолз Тэда Стренджа. Вот только непонятным остаётся одно — откуда Ванесса смогла узнать о планирующемся барьере для Билла?       — Понял, да? — Билл прикрыл глаза. — Именно и поэтому я так хочу выбраться. Дело не только в свободе. Дело в очищении моего имени. Тэд меня подставил. Я знаю, где проходит грань возможного и нет. Мир бы продолжил существовать, пусть и не так, как раньше, но ничего критического. Вот только вмешались Хранительницы, думая, что я собираюсь всё уничтожить.       — Точнее, ты хочешь сказать, что их специально дезинформировали и направили к тебе.       — Да. Но я не буду жаловаться и роптать на свою несчастную и искалеченную судьбу — в случившемся я виноват, я всё это начал, отказываться от своих действий я не намерен. Но и искупление мне без надобности. Так что план прост: я убью Тэда и дело с концом. Всё вернётся на свои места. Диппер закатил глаза. У Билла всё так просто, хотя на самом деле задачи он ставит неосуществимые почти. Впрочем, это уже не Диппера дело, пусть сам все свои проблемы решает. Сейчас главное, что Билл рассказал всю нужную информацию, а значит от своего долга избавился. Настала очередь Диппера. Для чего Билл привёл их сюда, подальше от чужих глаз, что за игривое настроение у него было и чего он добивается в принципе — теперь у Диппера имеется полное право потребовать ответ:       — Так что с моим долгом? Чего ты хочешь? Билл впился взглядом в лицо Диппера. Всё нужное настроение пропало. Обидно даже стало как-то, Билл так хорошо продумал план, а он рухнул: даже Криптоса подговорил принять удар на себя, а всё ради того, чтобы Диппера на эмоции вывести — именно в таком состоянии Диппер не может думать ни о чём, кроме Билла из-за привязанности. Отключает рациональное мышление, оставив лишь чувственное. Но Диппер пришёл в себя слишком быстро. И Билл даже не мог сказать, нравится ему это или нет: с одной стороны, он был восхищен умению Соснового Деревца держаться, контролировать свой разум, а с другой — невероятно злило, что задуманное не получилось воплотить. Остаётся ждать момента, когда Диппер вновь нагрянет к нему на эмоциях. Их он довольно плохо контролирует, особенно своё поведение, когда поглощён ими — манипулировать им легче всего, а значит, что и усилить привязанность можно парой фраз. Именно этого он стал добиваться, когда узнал про таблетки — почти всю жизнь бесчувственный, Диппер начинает чувствовать эмоции в полной мере, и для него они выкручиваются на максимум. Сложно при таком раскладе сохранять спокойствие и разумность. Первый раз сработало, когда он силой раскрыл возможность Диппера чувствовать — ещё в самую первую встречу, когда из-за таблеток поглощать энергию Измерения Снов Дипперу не представлялось возможным, — тогда он сыграл на чужом интересе и любопытстве. Диппер начал думать в основном лишь о нём. Второй раз был, когда Билл довёл его до истерики — ненависть одна из сильнейших форм привязанности, а учитывая, что их отношения только зарождались, использовать возможно было только эту эмоцию. Диппер вновь думал лишь о Билле. Третий раз — благодарность. Никто более не мог помочь Дипперу с расшифровкой, к тому же дать ему не просто ответ, а вариант самому загадку решить. Конечно, в этот раз Диппер думал уже не столько о Билле, сколько о дневнике, но и он тесно с Биллом переплетался. Четвёртый стал самым важным. Диппера нужно было заставить почувствовать умиротворение — новая истерика прекрасно с этим справилась: Диппер отпустил все тревоги и волнения. За этим последовало доверие. И вот пятый раз, на данный момент последний, — желание. Диппер хочет, чтобы Билл выбрал его, а не месть и свободу, скорее всего сам от своих желаний страдает, ведь для него они слишком лицемерны, вот только поделать с собой ничего не может. Вышло бы даже лучше, если бы Диппер в нужный момент не очнулся, но и этого достаточно. У Билла есть ещё месяц до дня-икс. Успеет.

***

Весь день Пасифика была на взводе, начиная с утра, когда ей позвонила мать и криком приказала быстро возвращаться домой, заканчивая сегодняшним вечером, когда по залу из одного угла в другой бегали горничные, убирая помещение и расставляя столы и стулья для банкета. Каждый год величайшая вечеринка в поместье Нортвестов вызывала в Пасифике всё больше и больше отвращения: лицемерие, фальшивый смех, лесть — каждый богатый гость обязан показать насколько он богат. От этого уже тошнило. Вечеринка должна была пройти лишь через неделю, а суетились так, будто опаздывали, и уже завтра нужно, чтобы всё было готово. Иногда в своём желании всем угодить и сделать всё идеально родители Пасифику раздражали. Ну почему хоть раз в жизни нельзя обойтись без этого? Богатство это, конечно, хорошо, но ни когда оно построено на лжи. Пасифика иногда в тишине, наедине с собой, думала о том, как живут Пайнсы, представляла, какой она могла бы быть, если бы росла в семье не менее богатой, но хотя бы искренней. Все представления разрушались на протяжении последних лет, и окончательно нереалистичные картинки исчезли вчера. Мэйбл не была ни разу счастлива будучи Пайнс. Диппер не был ни разу счастлив будучи Пайнс. Стэн и Форд лжецы не хуже, чем её семейка, вот только разница в том, что о лицемерии Нортвест знали многие, а о лжи Пайнс — никто. Лишь те, кому не посчастливилось познать истинное их лицо случайно. И было не столько обидно, сколько жалко, что даже те, кого она считала героями, оказались лишь очередными подделками. Горничные продолжали бегать по комнате, слушаясь указаний Престона: то вилка для него криво лежит, то стул не ровно стоит. Пасифике всё равно не понять сакрального смысла такой идеальной чистоты — да, она, конечно, любила, когда вещи лежат на своих местах, а на полках нет пыли, но не до такой же степени. Пасифика ухмыльнулась — вспомнила, как читала, что такой перфекционизм обычно бывает только у психов. Впрочем, её отец на психа похож, и Пасифика даже не удивится, если выяснится, что так оно и есть. Очередной крик: отцу вновь что-то пришлось не по вкусу. Мать же ходила с кислым выражением лица, каждый раз кривила губы, стоило ей увидеть хоть что-то, напоминающее ей пыль или грязь. Она кидала гневный взгляд на горничных, которые быстро к ней подбегали, склонив голову, и, в который раз, протирали одни и те же поверхности.       — Пасифика Элиза Нортвест, — грозно огласила мать, поворачиваясь в её сторону. Пасифика на это тяжело вздохнула, но к ней всё же подошла. Платье, которое она надела было не очень удобным, но из всего её гардероба, оно было лучшим выбором. Аквамаринового цвета. Пасифику всегда тянуло к оттенкам голубых и синих цветов — объяснить даже такую любовь не могла, думала обычно, что дело в её водяной стихии. Юбка была пышной, приходилось её приподнимать, в страхе нечаянно наступить на ткань и порвать. На плечи была накинута прозрачно-белая накидка, больше напоминающая упавшую с головы фату, но в такой небрежности Пасифика видела нестандартное очарование. Пусть было и неудобно, но нравилось ей больше всего. Присцилла, стоило ей увидеть наряд дочери, сделал такое лицо, будто готова упасть в обморок. Пасифика под этим взглядом мигом стушевалась — конечно, чего она ещё могла ожидать. Грустно улыбнулась на мгновение, но быстро спрятала разочарование за бесстрастным выражением лица.       — Что это такое?! — завопила мать, из-за чего Престон оторвался от унижения одного из прислуги, оборачиваясь, внимательно следя за перепалкой дочери и жены. — Что за цвет?! Фиолетовый! Фи-о-ле-то-вый! — она помахала пальцем, произнося слово по слогам, будто объясняла что-то непослушной собачке. — Вот это цвет истинных аристократов! Или ты хочешь опозорить нас?! Пасифика только хотела открыть рот, чтобы возразить, чтобы сказать, что так ей больше нравится, что никому на деле нет интереса какого цвета у неё платье, что нет определения «аристократичного» цвета, что мать её достала, что все их старания глупы и лицемерны, но краем глаза уловила взгляд отца. Ещё не гневный, но близкий к этому. Отец в гневе страшен, и испытывать этот страх вновь Пасифика не хотела. Поэтому послушно закрыла рот, кивнула и ушла переодеваться. Поднимаясь по лестнице, она сдерживалась всеми силами, чтобы не разрыдаться — сейчас нельзя. Нельзя и в своей комнате. Можно ночью, уткнувшись в подушку, чтобы та заглушала её рыдания и крики. Бездна, она ведь даже сбежать от них не могла — отец найдёт её в любой части Гравити Фолз, приведя обратно в особняк. И будет даже хорошо, если он ограничится лишь криками, потому что хоть Престон редко поднимал на Пасифику руку, но делал он это "от всей души". Сам сращивал сломанные кости и ломал вновь. Продолжал, пока дочь, по его мнению, наконец-то не поймёт, как делать нельзя. Пройдя половину пути Пасифика услышала шум, как от разбитой тарелки. Поворачиваясь, она думала, что увидит бедную служанку, уронившую тарелку, но нет. Она увидела то, чего ни за что не ожидала увидеть. Тарелки, ложки, вилки, бокалы лишь мелочь. Стулья, столы, вазы. Всё, что не было прибито к полу летало, окутанные грязной синей дымкой. Страх вытеснил разочарование и обиду, сковывая тело. Случилось то, чего боялись её родители. Престон пытался поймать дорогие вещи, боясь что они упадут и разобьются, но те уплывали от него, врезаясь в стену, и всё же разбиваясь. Присцилла же закрыла голову рукой и истошно вопила от страха перед летающей посудой, которая каждый раз пролетала возле неё, всё грозясь врезаться в тело и навредить. Горничные с остальной прислугой, как можно быстрее разбежались — куда подальше, лишь бы из этой комнаты. Пасифика же не знала, что делать. Убежать или помочь родителям? Так и застыла каменной статуей посередине лестницы. В голове крутились разные мысли, но она испугалась резко промелькнувшего желания, чтобы тот летающий нож вонзился в горло матери, или чтобы тот летающий диван упал на отца. И дальше и по кругу: различные варианты несчастных случаев с одним исходом — чьей-то смерти. От таких мыслей на душе стало противно, но оттого не менее приятно. Хотелось отплатить родителям за все унижения, начавшиеся с рождения и продолжающиеся до сегодняшних дней. Ведь, если они умрут, будет в этом лишь их вина — они знали, что происходит, знали, что будет и что было. Только их вина, что они это не остановили, вот и умерли. А Пасифика бы смогла наконец-то вздохнуть полной грудью без них: без дурацких правил и едких комментариев, без гневных взглядов, без упрёков и криков. Без сломанных несколько раз костей. Очнулась, только когда вещи всё же упали на пол, разбиваясь и ломаясь. Пасифика ужаснулась самой себя и побыстрее убежала в свою комнату. Прошло около двух часов после того случая, когда в её комнату постучали. Пасифика тогда листала журнал с новыми модными тенденциями, думая, что же из её гардероба подойдет под тот сезон, а что придётся покупать. Ненавистное ей фиолетовое платье, которое желала на ней видеть мать, лежало рядом, и Пасифика всеми силами сдерживалась, чтобы не разорвать его на кусочки, чтобы уж точно не было возможности его надеть — но понимала, что это не поможет, только вызовет гнев родителей, поэтому пыталась отвлечься на журнал. Хотя мысли об уничтожении ненавистного ей куска ткани делали приятно.       — Войдите, — крикнула Пасифика, даже на дверь не оборачиваясь. Родители никогда не стучали. Каждый раз, когда Пасифика об этом просила, они лишь говорили, что это их дом, и в своём доме они могут открыть любую дверь, когда захотят и как захотят. Они вообще любили говорить, что в этом доме у Пасифики нет ничего своего и живёт она, вообще-то, за их деньги, поэтому и жаловаться не имеет права. Смешно это было слышать от Присциллы, потому что мало того, что она всего лишь жена, которая была выбрана благодаря её водному элементу, так ещё и не из Гравити Фолз.       — Госпожа, — как Пасифика и думала, это была прислуга, — Ваши родители попросили Вас подойти к ним.       — Хорошо, — раздражённо бросила в ответ, и закрыла журнал. Что этим двоим от неё ещё нужно? Спускаясь по лестнице, направляясь в гостинную, где её родители сидели, Пасифика успела перебрать все возможные варианты. И успела испытать все возможные эмоции. В основном страх. В основном, потому, что в её голове билась параноидальная мысль о том, что родители узнали, где она была прошлой ночью. И главное — с кем. Или они узнали, что она в принципе приводила близнецов Пайнс к себе. Тогда ей точно несдобровать. Престон до ужаса ненавидел Пайнсов. И дело даже не в барьере. Форд со Стэном постоянно его осаждали, иногда выставляя крупным идиотом. Отцу всегда было необходимо уважение жителей Гравити Фолз, а от любой возможности его потерять приходил в бешенство. Благо совершенно унизительных случаев не происходило. Родители мирно расположились в гостиной. Присцилла пила чай из сервизной чашечки, а Престон ходил из угла в угол, гневно нажимая на экран телефона. По меркам Пасифики это было «мирно». Пусть и выглядели родители нервно. Что было и неудивительно — за последние пять дней это был третий такой случай — вычислить периодичность не представлялось возможным. Причина была им известна, вот только делать ничего для устранения проблемы они не пытались. По крайней мере, до сегодняшнего дня точно. Престон ещё раз резко нажал на телефон, а после, раздраженно выдохнув, выключил его.       — Нам нужно решить эту проблему, — он повернулся в сторону Пасифики. — Есть идеи?       —…Нет? — неуверенно ответила она. Последнее о чём можно было думать — отец попросит у неё… совета? Да, думалось ей, такое определение могло подходить. — Почему бы нам просто не выполнить условия?       — И лишиться всего?! — рявкнул Престон. — Хоть думай о чём говоришь! Дура, что ты, что мать! Эта хоть молчит. Присцилла продолжила пить чай, будто муж не оскорбил её только что. За столько лет с ним под одной крышей она успела привыкнуть к унизительным комментариям. Да и другого она желать не могла — как ни как брак был заключён по расчёту, а не любви. Так что и требовать она ничего не могла. С самого начала же понимала, зачем она тут. Поэтому ей просто оставалось радоваться множеству нулей на банковском счёте и дорогим вещам, её окружавшим. Уважение было при такой жизни не нужно.       — У меня есть и другая… — начала Пасифика, но стушевалась под взглядом отца, однако заставила себя закончить, — идея.       — Удивительно, — саркастично заметил он, но не пререкался, а значит продолжить можно было.       — Я знаю тех, кто сможет с призраком разобраться, — уже более уверенно сказала Пасифика. Взгляд отца выразил интерес и даже какое-то уважение. — Только Пайнс. Уважение мигом испарилось, а лицо Престона исказила злобная усмешка.       — Это не Стэн и Форд, — быстро добавила Пасифика и пока отец не начал тираду продолжила. — Это их племянники. Они не менее сильны, да и тебе они ещё сделать ничего не успели, так что- Престон поднял руку, прерывая речь дочери. Ему понадобилось несколько минут на обдумывание. Как бы не хотелось отказать, Престон понимал, что и правда никто из других жителей справиться не сможет, а вызывать кого-то извне города может обернуться ненужными ему слухами и объяснением причины, по которым призрак вообще у них появился. Этого не хотелось, потому что мелкие охотники, скорее всего лишь напортачат с изгнанием такого призрака, а более крупные лишь посмеются, скажут, чтобы просто выполнили условия и уйдут. Даже если им предложить неприлично крупную сумму в качестве оплаты. Охотники никогда не берутся за мстительных призраков с условиями. Делать было нечего.       — Завтра приезжают кое-какие важные шишки. Три-четыре дня буду улаживать с ними дела в мэрии. На пятый зови этих… племянников, — чуть ли не выплюнул Престон. — На шестой день будет сама вечеринка, так что всё должно быть сделано. Ясно?       — Да, — ответила Пасифика и удалилась.

***

Телефон разразился противной трелью. Мэйбл обречённо завыла в подушку. Зачем она только убрала беззвучный режим. Проспала она почти весь день, но всё равно чувствовала себя до жути уставшей. Не глядя на экран, она приняла вызов       — Алло?       — Привет Мэйбл, — в трубке слышался голос Пасифики. Сон как рукой сняло. — В общем… Мне нужна помощь.       — Что случилось?! Мне прийти?! Где ты?! — затараторила Мэйбл, мигом скидывая с себя одеяло, вскакивая с кровати.       — А, нет-нет-нет, — остановила её Пасифика. — Помощь нужна в общем, не прямо сейчас. Мэйбл остановилась посередине комнаты.       — Так, что случилось?       — В общем, — начала Пасифика, — у нас в поместье появился призрак. Очень сильный. Родители не хотят выполнять условия его ухода, а потому мне бы кого-то, кто мог бы его изгнать… в пятницу… И…. в общем, можете с Диппером помочь? Обещаем сполна отплатить. Мэйбл зависла. Призрак? Её как холодной водой окатило — вспомнились первые дни лета и тот магазинчик. Тогда она ничего не смогла сделать. Сможет ли сейчас? Она ведь много тренировалась и явно сейчас была намного сильнее, чем тогда. К тому же с ней будет Диппер. Он точно согласится помочь, хотя бы как теоретик, потому что использовать силу в присутствии семьи Нортвест не будет точно. Но хотя бы информацией… Сложно. Понятно, конечно, почему выбор пал на них, но разве нельзя найти кого-то извне, кто не подчиняется правилу «условие равно изгнание»? Видимо Нортвест слишком на взводе, раз согласились на помощь от Пайнс. Почему опять же она с Диппером, а не Стэн и Форд, было понятно.       — Я… — Мэйбл почесала лоб, не зная что и как ответить. — Я поговорю, конечно, с Диппером по этому поводу. Попытаюсь, по крайней мере. Он сейчас отсиживается в лесу и думаю, ещё долго будет там сидеть. Пятница, говоришь, — Мэйбл посмотрела на календарь. — Тридцать первое число получается… Если смогу его выловить и поговорить, то скорее всего мы придём вместе. Если нет то приду одна, попробую что-нибудь сделать.       — Хорошо, спасибо, — облегчённо выдохнула Пасифика. — Вечеринка будет первого августа. Начало в шесть вечера. Желательно до этого времени всё закончить. Наша семья не должна опозориться.       — Вечеринка? Что за вечеринка?       — Точно, ты же не местная. Вечеринка в Поместье Нортвест. Каждый год проводим. Приезжает куча крутых, богатых и важных шишек, обмениваются любезностями, делают вид, что друг друга обожают и так далее. В общем, сбор самых лицемерных людей со всего мира.       — Пиздец, — выдала своё заключение Мэйбл.       — Ага, — согласно промычали в трубке.

***

      — Так и будешь молчать? — сделал замечание Диппер. Билл окончательно решил, что его задумка сейчас не сработает. Диппер слишком раздражён и скорее всего пошлёт его куда подальше, если Билл предложит то, что хотел. Нужно было сразу после того разговора вести его сюда, а не давать время на расшифровку дневника. Не нужно было оставлять его одного со своими мыслями. Диппер имел ужасную способность, оставаясь один, анализировать всё подряд. Особенно себя и свои отношения со всеми вокруг. Конкретно — с Биллом. В общем, сейчас велика опасность того, что Диппер просто психанёт и не появится за гранью ещё недели две, а для Билла это большой срок, учитывая, сколько у него осталось в запасе времени. Нужно привязать Диппера ещё сильнее и к тому же устроить пару тренировок — может даже устроить дуэль между ними, тоже хороший способ развить быстроту реакции. Вообще Дипперу невероятно в этом плане повезло. Он умеет думать быстро, анализировать ситуации за секунды, а потому план, как поступить, рождается быстро. Единственное, отточить бы сами действия и цены ему не будет. Пусть количество силы не такое, как у первородных, но всё равно больше даже, чем у среднестатистического человека, который пусть и с элементальной, а не чистой энергией. Даже без точных действий, лишь с базой знаний, умением впитывать энергию и навыками этой энергии использования, Диппер без проблем может, если не уничтожить весь Гравити Фолз, то хотя бы знатно его потрепать. Всё равно нельзя развивать в нём силу больше нужного — нельзя, чтобы его всплеск силы уничтожил всё, нужно снять лишь барьер. Так что грань, по которой ходит он с тренировками, очень тонка.       — Не скажу, — ухмыльнулся Билл. — Ты убил всю атмосферу, так что жди другого подходящего случая.       — Просто прекрасно, — закатил глаза Диппер, а после развернулся и исчез. Билл удивился. Раньше он особо не замечал, что Диппер спокойно перемещается по Измерению Снов. Конечно, в самом особняке это делать было легче, потому что как такого особняка и не было — дань уважение архитектурным умениям людей не более, — а потому как таковых комнат в нём не было. Каждую комнату нужно было создавать заново, или просто воспроизводить уже существующую, поэтому найти Билла и переместиться к нему Диппер мог спокойно, ведь других комнат, кроме тех, в которых они были, грубо говоря, не существовало. Однако перемещаться из «леса» Измерения Снов в другую точку было намного сложнее. Билл прислушался к происходящему, пытаясь найти, куда именно Диппер ушёл. Удивление усилилось. Интересно, как это Диппер оказался в библиотеке, в особняке, если Билл всё ещё не давал разрешения на вход? Переместившись в библиотеку, Билл увидел Диппера, собирающего вещи в сумку. Ну вот, всё-таки психанул. Нельзя было всё оставлять на такой прескорбной ноте. Билл аккуратно подошёл, наблюдая, как Диппер пытался засунуть книгу с рунами. Получалось тщетно. Билл перехватил чужую руку, получив в ответ только гневный взгляд.       — Куда собрался? — иногда его Сосновое Деревце вело себя просто невыносимо.       — От тебя подальше. Я ведь мешаю, — едко проговорил Диппер, пытаясь вырвать руку. Билл сжал его предплечье сильнее. Диппер начинал раздражать таким своим поведением. Парень вновь попытался вырваться. Не получилось. Книгу чуть ли не вырвали из хватки, выкинув куда-то назад. Диппер вздрогнул от громкого звука её приземления. Гнев уходил, заменяясь страхом. Билл выглядел не на шутку рассерженным. Боль прошлась по руке, когда Билл усилил хватку. Резко дёрнул на себя, заставляя полностью развернуться. Сейчас Дипперу казалось, что Билл над ним возвышается, хотя разница в их росте особо никогда не ощущалась. Склонил голову, как провинившийся щенок. Мило, подумалось Биллу, но это его не спасёт.       — Прекращай вести себя как сука, Деревце, — прошептал Билл ему на ухо. — Ты точно не хочешь видеть меня по-настоящему рассерженным. Диппер сжал зубы. Только бы ничего не говорить, потому что любое его слово — кроме тех, которые Билл хотел слышать — сделает только хуже. Именно это Диппер имел ввиду, когда говорил про принадлежность Биллу. Да вообще кому-либо. Его постоянно ограничивают, что в передвижениях, что в других действиях, что в словах, что теперь и в эмоциях. Было страшно? Да. Диппер по-настоящему Билла боялся, тем более его разозлённого. Но терпеть такое отношение дальше… В глазах скопились предательские слёзы. Сколько можно уже реветь? Ему от самого себя уже противно. Обещал же. Обещал ни раз, что прекратит, что не будет на чужие уловки попадаться, а как итог: всё заканчивалось всегда одинаково. Билл выводил, Диппер плакал.       — Прости, — прошептал он. На большее не хватило. Хватка на руке ослабла, а в волосах Диппер почувствовал чужую руку. Билл медленно провёл пальцами по его кудряшкам, зарываясь в них. Надавив, притянул его голову к своей груди, заставляя уткнуться в свою рубашку. Мог ли Диппер представить, что однажды будет плакаться в рубашку Билла Сайфера? Ни в жизнь. Но прямо сейчас он плакал. А Билл перебирал пальцами его волосы, даруя нужное сейчас спокойствие. Умеет же он вывести на эмоции, а потом успокаивать. Диппер не хотел принадлежать. Но он хотел быть важным для него. И сейчас он прекрасно понимал, насколько он для Билла важен.       — Не можешь ты без слёз, да? — не упрёк. Ни разу не. Билл говорил тихо, даже как-то грустно. — Я, как-то сказал тебе, что нет ничего более жалкого, чем плачущая ведьма… Я и правда хотел бы, чтобы ты был настолько силён, что слёзы тебе были бы не нужны. Но давай согласимся, что так ты потеряешь всё своё очарование. Смешок Диппера был заглушён рубашкой.       — Ты, кстати, молодец, — продолжил Билл. — Смог пройти сквозь защитный барьер. Хотя тут скорее моя вина: пропитал тебя своей энергией почти полностью. Помнишь, тогда эмоции тебе передал? Вот и энергию тоже. Как итог: барьер принял тебя за меня. А ещё ты можешь спокойно перемещаться из одной точки в другую, и даже не только в особняке. Это многого стоит. Как думаешь, может попробовать тебя научить в принципе Измерением Снов управлять? Диппер хмыкнул. И промычал в согласии. Он бы и правда от такого умения не отказался. Сейчас главное, что он успокоился и они не расстались будучи в ссоре. Однако для плана Билла настроение всё ещё было не тем. Диппер всё так же его пошлёт, стоит только предложить. Но признать пришлось одну важную деталь — Билл пропал. Пропал в Диппере. И если тот не понимал, что между ними происходит, Билл убедился окончательно. И это было очень плохо. Такие чувства… Нельзя им поддаваться, иначе всё полетит в Бездну, а этого допустить нельзя. Диппер в чувствах и эмоциях разбирается плохо, а потому ещё долго не будет ничего понимать. Главное, чтобы ничего не понял до двадцать четвёртого числа. А дальше Биллу будет уже всё равно на всех и вся.       — Думаю, тебе всё же нужно уходить, — всё так же тихо отозвался Билл. — Наступило первое августа. Но сумку с книгами оставь здесь. И возвращайся поскорее.

***

Он шёл медленно. На улице уже давно была ночь, потому вокруг не было ни души. Как жаль. Ему нравилось разговаривать, нравилось узнавать о незнакомцах. Жаль только, что туристов становилось всё меньше. Это, конечно, не было странным, ведь июль закончился, а значит все те, кто был в отпуске вернулись в свои города, снова выходя на работу. Мало кто брал отпуск в августе — он это запомнил. Скучно. Но ничего не поделаешь. Ему пришлось просто идти дальше по улице, огибая дома Гравити Фолз. Столько лет он уже тут живёт. Столько лет он притворяется человеком. Много людей за это время он успел встретить, многих узнать, многих полюбить и многих возненавидеть. Жизнь как у человека была довольно интересна. Многое в человеческой жизни было интересным, если говорить точнее. Наблюдая, всё равно нельзя узнать столько, сколько он понял, пока жил среди них. Он, несмотря на это, был готов вернуться к себе истинному в любой момент. Ох, это момент ведь скоро произойдёт. Осталось подождать чуть больше трёх недель. Но ничего, ожидание его окупится. Он ведь теперь не так глуп как раньше — хотя и раньше он не был глупым. Получается, теперь он ещё умнее, чем раньше. Да, так, пожалуй будет правильно. Мимо пробежала девушка. Она точно куда-то спешила. Или же от кого-то убегала. Да, точно. Убегала. Из поворота навстречу за ней выбежал мужчина. Явно пьяный и злой. Точно убить девушку хотел. Может позволить? Но так будет неинтересно. А как же будет? Он прислушался к своим ощущением. Да, точно. Так будет интересно. Мужчина бы не догнал девушку, но у той резко сломался каблук — он всегда задавался вопросом, как на них только можно бегать. Проверять не хотел, но спрашивать же можно. Как итог: девушка упала, а мужчина был всё ближе. В руках оказался нож. И правда убить хочет. А может ещё и изнасиловать. Интересно, живую или мёртвую? Такие предпочтения всегда его интересовали. Жаль он не знаток эмоций, хотя тут ведь дело не только в мозгах, но и в теле тоже… Не любил он, когда нужно было решать вопросы, что были тесно переплетены с разумом. Он быстро развернулся — подошёл к девушке, подавая руку, помогая девушке подняться. Она смотрела на него, как на спасителя. В Гравити Фолз хоть и говорили, что это не так, на самом деле не хотели друг другу помогать. Никто бы и пальцем не пошевелил даже, если бы такой случай произошёл днём при множестве людей. Им было такое неинтересно. Очередная смерть от слетевшего с катушек мужика? Таким никого не удивить. Жители вообще за своим город не следили — видимо настолько сильно утонули в собственной беспомощности и тленности бытия. Последнее, что их удивило, — была та вспышка и всплеск энергии. Он тогда улыбался. Его это не столько удивило — он знал, что так и будет, — сколько просто порадовало. День-икс приближался. — Пожалуйста, — дрожащим голосом прошептала девушка, — спасите. — Не волнуйся, — улыбнулся он, подтягивая её вверх, обхватывая другой рукой за талию, не давая обратно упасть. Туфля слетела с ноги девушки, и она поскорее избавилась от второй, чтобы твёрже стоять на ногах. — Он тебя не тронет. А после не говоря ни слова, взял пискнувшую от неожиданности девушку на руки. Та вцепилась в его плечи, боясь упасть. Но вскоре закрыла глаза — уснула. Мужчина же сзади остановился. Застыл даже. Задышал часто. Схватился за волосы, оттягивая их пальцами. Глаза судорожно забегали вокруг. Страх накрыл его с головой. Не выдержав, упал на колени и истошно закричал. Как чёрной дымкой страх заполнял каждую клеточку его тела, будто пробираясь через нос, уши, рот… Мужчина не мог чувствовать ничего более, кроме разъедающего душу страха. Он даже будто не мог вздохнуть из-за мерзкого ощущения, накрывшего его с головой — когда пытался, начинал кашлять, будто дышал не воздухом, а угарным газом. В ушах появился противный звон, от которого голова начинала раскалываться от неистовой боли. Голова закружилась, темнота стояла в глаза. Последнее, что он смог понять — это Смерть дышит ему в затылок. Сердце не выдержало. Остановилось. Всё-таки он любил человеческую жизнь. Хотя бы за то, что она так коротка. Хотя бы за то, что она так хрупка. Играть с людьми, притворяясь одним из них, — лучшее, что он делал за всю свою историю существования. На часах была ровно полночь. Первое августа. Осталось всего каких-то жалких двадцать четыре дня. А после он вернёт своё величие. И никто не сможет его остановить.