***
Сколько прошло уже времени Диппер не понимал. Всё слилось в одну точку. Кровавую точку. Под ногами трупы демонюг, которые настолько были самонадееными — или же просто тупыми, — что полезли на него. Но на смену каждому убитому демону появлялись ещё трое. И это не было страшно, Дипперу хватало парочки ударов, как костлявое тело рядом с ним ломалось, оставляя после себя лишь чёрного цвета кровь и со временем превращающиеся в золотой прах тела. Не было ни боли в мышцах, ни усталости или голода. Течение времени ускользало всё быстрее и быстрее. Прошло двадцать минут? Меньше? Или всё же больше? Единственное, что беспокоило — нарастающий с каждым новым уничтожением демона звон в голове. Насколько это было опасным или же наоборот безразличным тоже было не ясно. А вместе с этим шумом не уходили и пожирающие до костей мысли. Диппер так надеялся, что эта кровавая баня сможет его отвлечь, но противники были настолько беспомощны, что все действия происходили как на автомате. По крайней мере пока он тут, большей части выживших не грозит нападение — и от демонюг, и от самого Диппера. Жажда крови не угасала даже после двадцатого трупа — после сотого счёт сбился. Не хотелось думать о том, что убегая от одной жестокости, Диппер утопает в другой. Мертвое, бледное лицо Венди всплывало перед глазами, накладываясь на тела демонов, валяющихся под ногами. Каждый раз, оказываясь обманутым своим же сознанием, Диппер статуей застывал. Он ведь даже не думал о таких последствиях, когда действовал. Считал, что прав в своём желании убить Венди — или же это всё же было её желание смерти? Она ведь страдала. И в своём горе настолько потонула, что уже не смогла выбраться со дна. А Диппер лишь накидывал ей камней в карманы, отправляя всё ниже и ниже. И та власть, которую он имел на Венди всё же сыграло с ним злую шутку — с каких пор он имеет право вершить судьба чужих жизней? Бой помогал выпустить пар, чуть уменьшить ярость в груди, но она всё равно возгоралась снова и снова. Круг страдания, по которому Дипперу теперь суждено ходить вечно. На смену умершим от его руки демонам будут прибывать новые — ведь не так сложно обратить летающую вокруг энергию в материальное тело. И Диппер вновь взмахивает рукой, обвивая кучку бегущих на него мелких бесов золотыми нитями, как гарротой, душа и разрезая на куски. И вновь появляются новые. А мысли в голове всё не уходят. И ведь хотел Диппер совершенно не этого: не хотел он быть заложником собственной природы, но сделал правильное решение, уйти подальше от людей. Диппер боялся сам себя. Неведомая ему раньше жестокость, которая уже не подпитывалась злостью, как раньше. Просто жажда крови, которую не получалось обуздать. Ведь можно просто уйти, оставить несчастных демонюг — и пусть те всё равно бессознательны, и просто рвуться в бой, потому что того велят инстинкты, — запереться в одиночестве где-то в отдалённым уголке запертого под барьером города, подальше от невинных жителей. Но с каждой новой каплей крови, желание покинуть поле битвы угасало. И это пугало с каждым новым безжизненным телом под ногами. Провести оставшуюся вечность в войне, не звучит как достойное будущее. Очередной демон кидается на него, растворяясь на куски, даже не добравшись и близко к нему. А в голове лишь больше и больше беспорядочных мыслей. И не только о Венди. Больше мыслей занимают Мэйбл, Стэн, Форд, мама… Эбигейл. После всей правды уже невозможно так легко и беззаботно называть её матерью. Права была Мэйбл — никто их никогда по-настоящему не любил. И это разжигало лишь больше огня внутри. Он так долго отстаивал честь Эбигейл, защищал, любил, но всё оказалось лишь иллюзией и подделкой. Диппер и в ёё руках был просто инструментом для достижения своих целей. Эбигейл и правда была больна и безумна. И стоило отпустить уже её образ, выкинуть из головы, но Диппер продолжал раз за разом прокручивать воспоминания, чужие лживые слова, обёрнутые плёнкой добродетели. И не для того, чтобы пережить всё это, не для того, чтобы окончательно возненавидеть. Всё для того, чтобы не думать о другой обманчивой любви. О Билле думать в сегодняшних реалиях не хотелось совсем. Пусть и понимал Диппер, что поговорить им всё же придётся. Уж лучше думать о сумасшествии Форда, о безвольности Стэна или страданиях Мэйбл, чем о боли своей и Билла. И не то, чтобы он имел права так себя вести, избегая неизбежного. Диппер сам снял барьер Билла, сам устроил Странногедон, обещая что однажды они поговорят. Но чем больше времени проходило, тем сильнее в душе образовывалось желание сбежать. Оттягивать момент встречи до последнего. И дело было не в самом Билла. Дело ведь было просто в Разломе, безобразным крестом существующим на небе. Только ощутив силу Измерения Снов — полноценную силу, не ту, что была скрыта под барьером, — Диппер понял каков вкус свободы на самом деле. А после разговора придёт неизбежное: закрытие разрыва между измерениями, исчезновение Билла из его жизни навсегда, и разговор с Хранительницами. И Диппер был готов ко всему этому, когда только пришёл, чтобы Странногедон начать, но сейчас… Он уже сам не знает к чему на самом деле готов. Остаться бы в этом мгновении навечно. Забыть о той жизни, что течёт за пределами Гравити Фолз. Люди по всему миру живут беззаботно, даже не подозревая, что твориться в маленьком городке, скрытым от глаз всех, в том городке, покрытым тайной, о всех жителях, несущих тяжёлое бремя на своих плечах, столько лет находящихся под проклятием. И всё для чего? Избежать неизбежное. Спасти мир, потому что однажды не смогли. Диппер дышит легко, совершенно не чувствуя усталости. Но взгляд от холодной, кровавой земли не отрывает. Мелкие бесы стоят напротив него наготове — напасть, уничтожить, разорвать на куски. Они желают того же, что и все остальные существа на планете. Ведьм не любят. Их сжигают. Потому что нарушают те естественный порядок вещей. И Первородные были не больше, чем простым экспериментом Высших Демонов. И сам Диппер тоже не больше, чем простой эксперимент Форда. Интересно, где же он? И как там Мэйбл? Готова ли она уже идти и мстить, возвращая себе свои силы? А может ли струсила, наконец-то почувствовав облегчение, что на ней больше не лежит ответственность за весь мир? Но без неё весь план Диппера пойдёт под откос, и все его жертвы будут напрасны. Он рискнул, выпуская Билла, в надежде исправить всё одним движением после, но слишком себя переоценил. Оказался просто не готов бороться со своей же сущностью. Яркая золотая вспышка заставляет резко вскинуть голову. Все те бесы, что желали его на куски разорвать теперь лежат бездыханные, как застывшие во времени. И Диппер даже не удивляется, когда видит золотую стрекозу, так беззаботно сидящую на трупе, пачкая свои маленькие лапки в чёрной крови. И новых бесов не появляется. С губ Диппер слетает легкий смешок. Его замкнутый круг прервался. Диппер чувствует облегчение. Спокойствие. Огонь в груди начинает затухать. Медленно повернув голову за спину видит того, от которого так долго бегал, и убежал бы вновь. Но понимает, знает даже, что в этот раз ему не позволят. Билл Сайфер стоит, сложив руки за спиной, на крыше одной из более-менее уцелевших многоэтажек. Смотрит, как гипнотизируя, заставляя прийти к нему сейчас же. И Дипперу, конечно, интересно, что будет, если он сбежит прямо сейчас. Погониться ли за ним Билл сам, или отправит кого-нибудь в след. Ведь сейчас ему не нужно ничего делать самому — у него множество мелких помощников, два демона высшего ранга, если не больше. Но другая часть Диппера вопит, жаждет подойти ближе, почувствовать чужую энергию вновь. И он до ужаса это ненавидит. Ненавидит себя, свою природу, диктующую ему условия. Жажда сковывает, и Диппер чуть разворачивается всем телом, почти готовый кинутся к Биллу, но разумная часть кричит обратное, кричит бежать как можно дальше. И может пару недель назад, когда всё было между ними хорошо, Диппер бы без каких-либо мыслей и правду кинулся к Биллу, как жертва прыгая в пасть хищника. Но сейчас, когда вся правда известна, когда страхов и опасений больше; но сейчас, когда всё человеческое и праведное в нём растворились; но сейчас, когда хочется в очередной раз почувствовать леденящую душу опасность, острым лезвием разрезающее всё естество, Диппер делает самую большую ошибку. Он медленно отводит ногу назад, опираясь на ведущую, и срывается с места. Сам не знает куда бежит, просто как можно дальше от Билла. В голове ни одной адекватной мысли. Безумие захватывает с головой. Адреналин. Кровь бурлит, посылая жар по всему телу. Диппер бежит, не даёт себе даже времени обернуться и посмотреть назад, чтобы узнать гонятся ли за ним вообще. Но этого и не нужно. Грозный рык раздаётся за спиной, и Диппер уже знает, кому он принадлежит. И даже не получалось расстроиться, что Билл сам не решил в эту игру включаться, а лишь просто отправил своих кошмаров следом. Это лишь сильнее разжигает внутри огонь. Диппер сделает всё, чтобы стереть самодовольство Билла, заставив наконец-то хоть каплю подчиниться чужой воле, включиться в эту игру. Диппер резко разворачивается, вбегая в узкий переулок между домами. Волки следуют за ним, петляя между проходами за ним. И вот почти радуются, когда замечают впереди стену. И Диппер замечает её тоже — тупик, в котором его было бы ужасно просто прижать. Но всё идёт по плану. И когда он почти врезается в стену, прыгает вверх, посылая энергию из рук в землю, что придаёт его прыжку большую высоту. И теперь находясь на крыше есть пару секунд для передышки. И Диппер шокировано замирает, как только понимает, что в ногах образуется тяжесть, а дыхание сбито. Почти всё время проведённое в Странногедоне не приносили ему усталости, но этот бег… Улыбка появляется на лице, когда до него доходит. Дело не в чистой энергии вокруг, а всего лишь в самом Диппере. Адреналин, которого он не чувствовал до этого мешает. А тот того лишь больше распаляет изнутри. Волки тоже на крыше, скалятся, рычат, пытаются вновь загнать в угол. Вот только Билла нигде не видно. И это бесит, раздражает. Диппер вновь срывается вперёд, Перепрыгивает крыши, не даёт кошмарам и шанса сократить расстояние. Бежит и бежит вперёд, пока за последней крышей не оказывается новой. Приходится спрыгнуть. Земля под ногами чуть трескается, не выдерживая его энергии, но Диппер даже не обращает на это внимание. Перед ним лес, уже не такой загадочный как раньше, более не скрывающий в себе опасности. Просто деревья, шумящие из-за ветра, но не более того. Диппер продолжает бег, огибая сосны, путая волков, но те всё равно его находят — по запаху или следу чистой энергии непонятно, но и сдаваться не планируют ни на секунду. Диппер тоже сдаваться не хочет. А перед глазами пролетают воспоминания. Но в тот раз только деревья были почти серыми, тихими, безжизненными, а волки более опасными для Диппера. В тот раз было страшно, сейчас — до безумия весело. И в тот раз, времени потребовалось много, чтобы кошмаров со своего пути убрать, сейчас же Дипперу дозволено лишь пальцами щёлкнуть, как они рассеяться, но хочется ещё немного почувствовать эти эмоции. Безумную их комбинацию. Не хочется вновь оставаться наедине со своими мыслями. Не хочется вновь погружаться в пучину саморазрушение и жажды крови. Хочется ещё хоть на секунду продлить ощущение адреналина в крови. Ещё немного повеселиться… На горле слишком резко ощущается чужая рука — в следующую секунду Диппера прижимают к стволу дерева, больно впечатывая спиной. А хватка на горле лишь усиливается. В легких горит, и воздух не поступает полностью, не давая и шанса отдышаться. Диппер поднимает взгляд, встречаясь с лицом Билла. Он не выглядит разъерённым, напротив, в отличие от возбуждённого Диппера, слишком бесстрастен. Лишь стальная хватка на горле выдаёт истинные эмоции. Билл не менее взволнован, пусть и скрывает всё за маской леденящего душу спокойствия. Диппер дёргается, хватается за руку, держащую его горло, в попытках ослабить хватку, но Билл лишь на это кривит губы, одним движением второй рукой перехватывая запястья. Глаза Диппера горят, искрятся. В его голове смешались всевозможные чувства и эмоции. Он продолжает трепыхаться, в попытке освободиться, и стальная хватка лишь усиливает адреналин в крови. Быть загнанным в угол до ужаса оказывается интересно. Был лишь один раз, когда Билл вышел из себя при Диппере, и тогда он ощущал лишь страх. Сейчас же нет ничего из этого. Диппер сам тянется к этой опасности, хочет раззадорить лишь сильнее. И нет ни одного оправдания ему. Он просто сходит с ума. И Билл вместе с ним. Тянет за горло на себя, и с силой обратно прижимает к дереву, пытаясь привести Диппера в чувство болью. Именно этого он и боялся. Знал, что будет нечто такое. Не умеющий свои эмоции понимать и переживать, сейчас Диппер просто сгорает от противоречивых чувств, окунаясь с головой в жестокость и риск. Ещё немного и он окончательно сойдёт с ума, потеряв нить, связывающую его с реальностью. Билл предупреждал. Билл пытался предотвратить. Но Диппер решил, что умнее, решил, что игра, которую он затеял гениальна, что выиграть в неё легко. Думал, что так просто сможет от Билла отказаться. Но как итог, лишь разгорелся сильнее, когда встретился с ним взглядом. И можно было просто игнорировать существование друг друга, стоя по разные стороны. Но Билл не мог позволить себе этого. Оставить Диппера, значит проиграть, позволяя тому рушить все планы. И долго Билл думал, что именно ему делать — как именную вновь обретённую власть сохранить, но в тоже время сохранить и Диппера рядом с собой. Хотелось сковать его цепями, забрать с собой и никогда не отпускать, но Билл знал себя, знал, что пройдёт лишь пару лет, как он наиграется с пустой куклой, в которую Диппер превратиться, не в состоянии справиться и выжить под чужим гнётом. Да, он бы сопротивлялся. И сопротивлялся бы долго, но в итоге бы сломался, как и остальные игрушки в коллекции Билла. Нельзя было давать Дипперу свободы, какая была у Первородных, потому что в отличие от них он стоит по другую сторону. И Билл не позволит разрушить свою жизнь вновь. Он всё ещё слишком эгоистичен для тех чувств, что в нём горят. — Я думал, — хрипит Диппер, — что та сила, исходящая от тебя в день нашей первой встречи была ужасна, — хватка на горле чуть ослабляется, как разрешая говорить дальше. — Но сейчас… О бездна, ты меня просто убьёшь… Билл вновь впечатывает Диппера в дерево, встряхивая, заставляя успокоиться. Тело под ним чуть дрожит, и правда не выдерживая энергии исходящей от Билла. Чем больше раздражается он, тем большее теряет рассудок Диппер. Силой заставляет себя успокоиться. Ему задолжали разговор. И хочет ли Диппер того или нет, но им придётся поговорить. Но сначала — успокоиться.***
Мэйбл до ужаса странно себя чувствовала. Сидела на небольшом диванчике в углу, подальше ото всех людей. Зашнуровывала кроссовки, взятые из одно обувного магазина. А в душе было тревожно. Она осознанно сейчас отправляла себя на верную смерть. Где Форд был замечен последний раз ей уже доложили. Осталось лишь прийти к нему. И забрать то, что принадлежит Мэйбл. На словах так просто, а на деле… Пальцы были ужасно холодными, а руки дрожали. Было ужасно страшно. И хуже всего, что пройти этот путь она должна одна. Не будет рядом Диппера, который всегда мог подстраховать своей немыслимой силой, не будет Пасифики, которая лишь своим присутствием вливала в Мэйбл уверенность, не будет даже Стэна, который ощущался всегда каменной стеной, которая защитит. И сбежать хотелось всё также, но она просто не могла. На плечах Мэйбл лежала ответственность уже не просто за жителей Гравити Фолз, но и за судьбу всего мира. Если они не снимут барьер, закрыв Разлом, то вскоре он падёт сам, и Странногедон расползётся по всем уголкам. — Ты не в порядке, — Пасифика появилась рядом, присаживаясь перед Мэйбл на корточки. — И это нормально, — она взяла чужие руки в свои, согревая ледяные пальцы. — Я бы тоже не была в порядке, если бы мне пришлось пройти через всё то, что прошла ты. — Я даже не могу отказаться, — прошептала Мэйбл. — Даже если бы хотела. — Сейчас значит, уже не хочешь? — Я просто понимаю, что не смогу жить без магии, в полном хаосе и страхе, — призналась она, всё также шепча. — И не могу оставить всё на самотёк. Форд должен получить по заслугам. За всё то, что сделал Эбигейл, Дипперу и мне. Он не бог. И никогда им не станет, только если я сейчас встану и выйду к нему. — Ты сильная, Мэйбл, — Пасифика улыбнулась. — И ты справишься. Я в тебя верю. А после поверит и весь мир. — Обещай, что ты будешь жить до последнего, если у меня не получиться, — Мэйбл взглянула в глаза напротив. — У тебя всё получиться, — покачала головой в ответ. — Но я обещаю. Через двадцать минут, по ощущениям Мэйбл, она была на открытой местности. Ранее здесь был центр города с красивым парком. Сейчас же одна разруха. Деревья, растущие рядами, теперь были сломаны, валяясь брёвнами вокруг. Скамейки перевёрнуты, а фонтан стал грудой камней. Форд сидел на одной единственной уцелевшей скамейке. Точно ждал. Знал, что сегодня всё решится. Тридцатое августа. Сегодня всё закончится. Мэйбл сделала несколько неуверенных шагов ближе. Форд поднял голову, всматриваясь в неё. Гадко ухмыльнулся. И встал, уверенно подходя ближе. Встал рядом, напротив, возвышаясь, задавливая своим могуществом. И несмотря на то, что прямо сейчас все его планы катятся в бездну, всё ещё считал себя лучше этого мира. Мэйбл было страшно, пусть виду она не предавала. Лишь рваный вздох сорвался с её губ. Но Форд видел всё. Видел как она сжимает и разжимает пальцы, в попытке успокоиться, как загнанно смотрит, пусть и держит прямую осанку. На это он лишь закатил глаза. Мэйбл ждала, что он что-то скажет: о том, как она глупа, раз решилась прийти; о том, насколько он силён. Но Форд молчал, лишь водил глазами по ней, размышляя о чём-то. И эта тишина, медлительность, неподвижность сыграли с Мэйбл злую шутку. Она расслабилась, а потому даже не заметила, как Форд замахнулся. В следующую секунду, Мэйбл уже пролетела пару метров, больно ударившись об землю. Живот свело. Удар у Форда был сильный, с электрической магией. И Мэйбл уже хотелось свернуться калачиком и разрыдаться. Но ей пришлось взять себя в руки, заставить подняться. В глазах всё ещё плескался страх, в то время как в глазах Форда было лишь превосходство. Он стоял всё ещё на месте, ожидая дальнейших действий Мэйбл: убежит или же останется. На итог лишь один — её всё равно ждёт смерть. Кулак Форда был покрыт мелкими фиолетовыми искрами. Мэйбл не ошиблась, как не ошибся и Диппер — против неё будут использовать её же магию, чтобы морально подавить. Вот только Форд не так хорош в кулачном бою, как может показаться. Он всегда использует огнестрельное оружие. Да и как Мэйбл не может полностью использовать магию без посторонних предметов — первая мысль о кастете, он вполне мог забрать его у Стэна, но тогда сразу же бы надел. Глаза Мэйбл судорожно забегали, пытаясь выявить все тузы в рукавах Форда, благо он дал ей на это время. Просто кинувшись на него, она ничего не добьётся, нужно быть хитрее, нужно Форда заставить выйти из себя. Нужно принять больше его ударов. Живот всё ещё сводило, но у Мэйбл получилось впитать мелкие крохи остаточной магии. Диппер вновь был прав, она способна это сделать, пусть и намного меньше забирая, чем получая. Форд сделал шаг вперёд. Никакого оружия в руках всё ещё не было, пусть Мэйбл и заметила кобуру на ноге. Если дела дойдёт до пистолета — ей не жить. Не нужно подавать знаки на хоть каплю силы, пусть Форд думает, что она беспомощна, тогда прибегать к более радикальным методам не будет. — Пиздец ты, дядь, крутой, — ухмыльнулась Мэйбл покачав головой. — Не думаешь, что наши силы не равны? Форд сделал ещё пару шагов вперёд. — Ты сама сюда пришла, так что не тебе жаловаться. — О да, — она закатила глаза, окончательно выпрямляясь. Размяла шею. И встала в боевую стойку. — Ну что же, подходи. Форда просить дважды не нужно было. В одно мгновение он оказался рядом, вновь замахиваясь — в этот раз целился в нос. Рефлексы Мэйбл не подвели, и она успела вскинуть скрещенные руки, блокируя удар — ноги проскользили по земле, отталкивая её назад. Но в этот раз она хотя бы не упала. Но блок всё равно разорвало из-за ужасающей силы. Олимпийка на предплечьях была как сожжена, а на руках проступили покраснения. Форд явно даже не старался бить во всю силу. Скорее всего просто игрался. Но мелкую частицу, Мэйбл всё же смогла впитать. Всё ещё мало даже для самого простого заклинания. Форд вновь оказался рядом, и Мэйбл попыталась сама нанести удар, но тот быстро отклонился, целясь теперь в плечо. Блок. Но инерция от удара, всё же сбило с Мэйбл равновесие, и та начала откланяться, потому и не успела даже заметить новый удар. Скулу обожгло болью. В голове зазвенело. Но отвлекаться было нельзя. Форд сделал очередной замах, но теперь Мэйбл, вместо защиты, решила перехватить удар. Наклонилась в сторону, избегая кулака, направленного в её лицо, рукой обхватывая запястье. Как только пальцы сжали плащ на руке, она потянула Форда на себя, резким движением ноги, коленом вбиваясь в живот. Форд неожидавший, чуть согнулся, и пока на секунду стал дезориентирован, Мэйбл откинула от себя чужую руку, и замахнувшись ударила Форда кулаком по виску, тут же отпрыгивает назад. Форд встряхнул головой — дыхание сбилось. Он явно не ожидал такой комбинации от той, кто выглядела напуганной. Ну что же, так даже интересней. Мэйбл встала в боевую стойку, ожидая продолжение. Форд вновь кинулся вперёд, очередной удар, пусть и полный силы, но всё ещё не идеальный — рукопашный бой, не то в чём он владеет. Удар. Удар. Блок. Мэйбл отпрыгнула назад, увеличивая между ними расстояние. Некоторые слабые удары она принимала специально, даже не пытаясь увернуться — всё ещё нужно впитывать чужую энергию. Но в большинстве своём — просто уходила от ударов, изворачиваясь или отпрыгивая. Форда её ловкость уже начинала раздражать, оттого его удары стали всё более хаотичными, содержащие больше магии. И это шло Мэйбл на пользу. Удивительно даже, как вечно собранный хладнокровный Форд, сейчас так просто распалялся. Мэйбл не казалось, что он так уж любит драки, что аж теряет контроль. Удар. Блок. Удар. Удар. Мейбл вновь провела небольшую серию отклонений, чтобы схватить Форда за воротник, приближая к себе. Он точно подумал, что она будет бить его лбом о лоб, но она лишь отвлекла внимание, чтобы ударить в колено, заставляя потерять равновесие, и согнуться, и только уже потом резким движение ударила лбом о чужой нос. В голове вновь зашумело. Но пока Форд не очухался после удара, она быстро откинула его от себя, и отпрыгнула. Отдышаться уже не получалось. Форд же всё же упал на колени, прижимая руку к нему, пытаясь остановить кровотечение. Мэйбл коснулась пальцами лба. Она даже не заметила, насколько ей было больно от удара. — С-с-сука, — прошипел Форд, поднимая взгляд на Мэйбл. Ей всё же получилось его вывести. Насколько это плохо или хорошо, она не знала, но становилась увереннее с каждым действием. Лёгкие горели. А в крови кипел адреналин. У неё получалось справляться даже без магии. Удивительно. Но чувство превосходство длилось не долго. Форд видно устал уже от это глупой беготни. Больше никакой игры. Он вскинул руку, и ветер в один момент усилился, чуть ли не сбивая Мэйбл с ног. В лицо полетели щепки, палки и песок. Мэйбл пришлось зажмуриться, закрывая лицо предплечьями. Стоило лишь почувствовать, как ветер чуть успокоился, открыть глаза, как они тут же округлились в ужасе. Форд занёс кулак, со всей силы впечатываясь в лицо Мэйбл. В ту же секунду, он повалил её, усаживаясь сверху. Череда ударов обрушилась на Мэйбл. — Как же ты меня зеабала! Удар. Скула горела. — Вы все! Удар. Мэйбл почувствовала, как из носа брызнула кровь. — Талантливые суки, которые никогда в своей жизни не приложили и доли усилий, чтобы хоть чего-то добиться! Удар. Часть лица почти не чувствовалась. — Всё воля случая и не больше! Что ты, что эта пизда Эбигейл! Удар. Так дальше продолжаться уже не могло. Мэйбл приложили все силы, чтобы охватить ногами дядю, перевернув на спину. Настала её очередь доминировать. Она нацелилась в уже покалеченный нос. Удар. — Это тебе за Диппера! Удар. — Это тебе за Пасифику! Удар. — Это тебе за меня! Удар. — И это тебе за маму! Форд скинул её с себя. Вновь вскинув руку, призывая ветер. Не успела Мэйбл даже подняться, как её вновь сбили с ног. Ветер был настолько сильны, что почти резал. Поднимающийся с земли мусор, больно бил по лицу и телу. Но Мэйбл не хотела сдаваться. Она обещала себе, что будет стоять до конца. И ради Диппера, и ради Пасифики, и ради Эбигейл. И ради всего этого проклятого мира. Потому что у неё были мечты и были цели. И жить она хотела ужасно. Чтобы больше не было поводов плакать по ночам, чтобы больше никогда не видеть слёз брата. Чтобы сводить Пасифику на лучшее свидание в её жизни. Что стать охотницей. Чтобы порвать круг неудач и ошибок, лицемерия и лжи Пайнсов. Чтобы навсегда изменить судьбу её семьи. Она единственная, в ком не течёт чистая энергия. Она единственная, кому нет входа в Измерение Снов. Она единственная, кому на Билла Сайфера плевать. — Ты такая же как и Эбигейл, — ухмыльнулся Форд, поднимаясь. — Всегда готова ринуться в бой, даже если заведомо знаешь, что проиграешь. Готова на всё ради беспомощных людей. И такая же по-глупому талантлива. — Ты просто завидуешь, — вынесла вердикт Мэйбл. — И настолько обезумел в своей жажде получить внимание, что мнишь себя богом. Но посмотри вокруг, — она скинула руками, сопротивляясь ветру всё же поднимаясь, — твой план трещит по швам. Билл больше тебя не слушает. Диппер не в твоей власти. Венди мертва, а Стэн… Безвольный слуга, который всё равно ослушался твоего приказа. — У меня ещё есть время. Сделка с Биллом не разорвана… На что расчитываешь, Мэйбл? — На твою скоропостижную смерть. И кинулась на Форда. В этой битве первый раз напала именно она. Череда ударов Форда принесла ей то, о чём она так желала. Пусть это будет лишь один удар, из тысячи ей не сделанных. Пусть он никак ход битвы не переменит, но хотя бы просто покажет, что Мэйбл не беспомощна. Пусть заставит Форда бояться. Его план вновь полетит в бездну. Один лишь удар. Но в кулаке скопилась вся боль, весь страх, вся уверенность и превосходство. Девочка, просто рождённая с талантом, с большей силой, чем у обычных людей. Девочка, просто рождённая из эксперимента. Ненужная, бесполезная, лишняя. Для своей семьи, но не для остального мира. Мэйбл замахивается, кулак приходится в грудь. Там где сердце. Электрические разряды поражают тело, заставляя Форда согнуть колени. Мэйбл замахивается вновь, но этот раз ногой. Ударяет по голове. Форд отклоняется в бок, при падении, переворачиваясь на спину. Не успевает даже среагировать, как на шею приземляется ступня. Надавливает. Форд лежит под ней смирно. В глазах горит огонь. Но возвышается сейчас Мэйбл. Смотрит сверху вниз и кривит губы. — И даже лишь маленькой частицей своей магии, своего таланта, я всё ещё сильнее тебя, — заключает она. — Некуда дальше отступать. Ты проиграл. На это Форд лишь прикрывает глаза. И Мэйбл думается, что он сдаётся. И всё ещё не верит, что победа далась ей без магии — почти. И упускает из виду, когда Форд вскидывает руку, обхватывая её лодыжку. По ноге проходит электрический ток, и от неожиданности Мэйбл теряет равновесие, теряется в принципе, и Форд без проблем заставляет её завалиться на спину, сам быстро поднимаясь. Мэйбл лишь слышит щелчок, а когда зрение обратно фокусируется видит теперь над ней стоящего Форда. В его руках пистолет. И направлен он на неё. И теперь в угол загнана она, и бежать больше некуда. Вновь переоценила противника, вновь забылась. Один выстрел и всё кончено. — Я же говорил, — произносит Форд, снимая пистолет с предохранителя, — ты глупа. И Мэйбл хочется, закрыть глаза, зажмуриться, потому что смерть дышит ей в затылок. Всё кончено. Но она смотрит, продолжает смотреть на дуло пистолета, ожидая неизбежной смерти. И ждёт эту смерть. Её ошибка. Она и правда глупа. Но выстрела не происходит. За спиной Форда бесшумно появляется Стэн. И Мэйбл впервые за последний месяц по-настоящему рада его видеть. Он обхватывает предплечьем шею Форда, оттягивая назад — от неожиданности тот жмёт на курок, но Мэйбл успевает перекатиться, и пуля вонзается в землю рядом, — а ко лбу прижимает стеклянный шарик. Стэн держит крепко, отводит Форда вбок, откидывая от себя. Но выбить пистолет из рук не получается. Мэйбл быстро вскакивает на ноги, заставляя себя вновь собраться. Она с неверием смотрит на Стэна, вставшего перед ней, защищая. Он долго не мог на это решиться, всё надеясь, что за время, что он не мог определиться, Мэйбл уже всё сделает сама. Но дни летели, а Мэйбл всё также бездействовала. И лишь,. когда откладывать своё решение было дальше некуда, он всё же заставил себя покинуть единственное безопасное место. Слишком сильно надоело ему отсиживать в хижине, пока все вокруг только и делали, что жертвовали своими жизнями. Он не мог просто оставить Мэйбл на произвол судьбы, уж точно не тогда, когда он так часто её подводил. — Дядя Стэн?.. — хрипит Мэйбл, и в это вложены все чувства и благодарности. Он поворачивает голову в её сторону, и Стэну до ужаса больно видеть лицо Мэйбл — всё в синяках, где нос распух, и пару царапин на скуле. Больно, потому что не мог заставить себя прийти раньше и предотвратить всё это. Но такое просто «дядя», непроизвольно сорванные с губ, греет душу, и Стэн мягко улыбается, кивает. И перед тем, как броситься на Форда, кинул в руки Мэйбл стеклянный шарик, теперь уже окрашенный в фиолетовый. Пронзительный звук выстрела оглушил. Она даже среагировать не успела, лишь рефлекторно поймала его руками. А взглядом прилипла к телу Стэна, безвольно падающего вперёд. Форд стоял, вскинув руку с пистолетом. А под телом Стэна расползалась безобразная красная лужа. Мэйбл кинула взгляд на шарик в руке. И осознание пробило её, пригвоздило к месту. Сфера, ранее пустая, теперь была заполнена её магией. Стэн шёл на верную смерть, и знал об этом. В глазах накапливалась влага. Не так всё должно было быть. Мэйбл безвольно двигала губами, так и не в силах издать ни один звук. Она прикипела взглядом к трупу перед ней. Руки предательски дрожали, и она сжала их в кулак, пряча сферу. Но всё ещё не в силах поднять на Форда взгляд. Слеза скатилась по щеке. И Мэйбл лишь сильнее сжимала кулаки, ногтями впиваясь в кожу. — Ты серьёзно будешь оплакивать его? — голос Форда сочился отвращением. Он подошёл к трупу, ногой толкая его, как бы показывая, что тот мёртв. А Мэйбл даже взгляда оторвать не могла. Стэн не был хорошим человеком. Он был безвольным слугой, что в поисках тёплого местечка, готов был готов выполнить любую грязную работу. Стэн не был хорошим человеком. Он был лишь собачкой Форда, беспрекословно выполняющий приказы. Он лгал, издевался, убивал. И всё ради того, чтобы рядом с ним был кто-то. Стэн не был хорошим человеком. Он совершил уйму ошибок, за который поплатился, и даже когда жизнь дала ему второй шанс, он всё равно его упустил. Стэн не был хорошим человеком. И он это прекрасно понимал. Но не помешало ему это прийти. Не помешало дать второй шанс Мэйбл. Не помешало склонить голову, чтобы она могла жить. Стэн был просто ужасным человеком. И он это прекрасно понимал. Понимал, что невозможно ему отмыть все свои грехи. Можно лишь в последний раз сделать хоть что-то правильно. В груди горит, а с губ срывается крик. В руке треснуло стекло шарика, разбиваясь. И Мэйбл чувствует как энергия расползается обратно по телу. И Мэйбл чувствует, как слёзы текут по щекам. Чувствует, как боль разрастается в груди. Всё должно быть не так. Вокруг воздух искрит электричеством. А Мэйбл не может заставить себя успокоиться. Ей ужасно больно, настолько, что хочется вскрыть грудь и вытащить ноющее сердце. И ведь не должна Мэйбл плакать по ужасному человеку. Не должна в одно мгновение прощать его, за пару добрых дел и смерть. Но Мэйбл плачет по нему, убиваясь в горе, ведь всё счастье проведённое с дядей, всплывает перед глазами воспоминаниями. И крик заканчивается, остывая на губах. И Мейбл открывает глаза, поднимая взгляд. Глаза её горят яростью. И фиолетовый свет ослепляет. Форд дёргается, чувствую ужасающую энергию вокруг себя. И осознание пронизывает его. Не углядел, не поверил, недооценил. Ошибся. Он прикладывает пальцы ко лбу. Не показалось. Страх сковывает тело, когда Форд пытается призвать магию гроз, но ничего не получается. Он опускает взгляд на труп брата. — Сукин ты, сын, — улыбка расползается на лице. Но в улыбке этой так много страха и безумного неверия в происходящее до последнего, что Мэйбл на секунду даже радуется чужому бессилию. Радуется чужой растерянности, получая садистское удовольствие от чужой боли. Тучи на небе сгущаются, покрывая мраком город. Звук грома не заставляет себя ждать. И Форд возводит глаза к нему. К тёмному небу, где единственным светом остаётся фиолетово-жёлтый крест. И до последнего не верит в то, что проиграл. Думает, ищет лазейку. Хоть одну. Выход должен быть. А Мэйбл в это время выпрямляется. За громом на небе сверкает молния. Руки расслабляются, и мелкие осколки падают на землю. Мэйбл делает шаг. В это же время Форд вскидывает ладонь, направляя весь поток воздуха на неё. Но ничего не происходит. Мэйбл делает ещё один шаг. А тело покрывается тонким слоем энергии, обволакивая словно доспехи. Она всё идёт, не сгибаясь под ненормально сильным ветровым потоком. Вокруг воздух сгущается. Песок, палки, мусор, даже скамейки и камни, ранее составлявшие фонтан, поднимают вверх. Форд призывает все свои силы, создавая вокруг них смерч. Но Мэйбл как не чувствует ни давления, ни силы ветра вокруг. Лишь идёт вперёд, медленно, нагнетая атмосферу. Форд однажды видел, как красива и величественна Богиня Гроз. Один из немногочисленных счастливчиков, кому удалось видеть магию Хранительниц. Тогда Вэл стояла с прямой спиной, сложив руки на груди, а вокруг воздух тяжелел, искрился. На небе была тьма из-за накопившихся туч, а молнии то и дело сверкали. Форд видел, как она лишь одним взмахом руки уничтожила монстра, с которым не смогли справиться и сотня первоклассных охотников. Тогда Богиня Гроз решила исход битвы лишь своим присутствием. Величественная, статная, леденящая душу своим присутствием. Вселяющую уверенность своим союзникам. Глаза её искрились молниями, а на губах застыла довольная улыбка. Вэл была прекрасна и знала о своём превосходстве. Не говорила ничего, лишь действовала. Ей не нужны были слова. Ненужными были пафосные фразочки, которыми любили раскидываться все вокруг. Наверное именно тогда Форд понял, чего желает. Он хотел быть таким же несгибаемым, величественным. Он жаждал обладать такой же разрушительной силой. Жаждал стать богом. И приложил столько к этому усилий. Потратил столько времени, что просто улицезреть вторую такую же величественную силу. — Ты не посмеешь! — жалкая угроза сорвалась с губ. Форд отошёл на пару шагов назад. — Ты ничего не понимаешь! Хранительницы… Они убьют тебя! Не позволят такому могущественному магу существовать! — раздался выстрел, но пуля пролетела мимо, рассеча лишь выбившиеся из хвоста волосы. — Он отомстят тебе за меня! Не поверят ни единому твоему слову! Форд выстрелил вновь, но пуля даже близко не оказалась рядом с Мэйбл. И только сейчас он заметил, как на самом деле его руки дрожали. Форд схватил пистолет двумя руками, пытаясь унять тремор. Сделал ещё один выстрел, более точный, но Мэйбл так легко уклонилась. И выглядела она грациозно в таком простом движении. Величественно. Даже с опухшим носом и скулой, кровоподтёками, в разорванный олимпийке и стёртых спортивных штанах. Форд сделал выстрел — последняя пуля. Последняя надежда на спасение. И он был точен. Траектория была ровной, и секунда, как Мэйбл должна была упасть замертво. Но та резко исчезла из поля зрения. И следующее, что почувствовал Форд — ужасающую боль в груди. Но сознание уже померкло. А Мэйбл стояла напротив него. И кисть была втянута в чужое тело. В следующую секунду, она вырвала руку, сжимая в ладони теплое сердце. Тело Форда упало на землю, уже не живое. Рядом с таким же безвольным телом брата. Ветер вокруг успокоился, возвращая всё в норму, а тучи над головой рассеялись, вновь открывая вид на грязное жёлтое небо. Всё закончилось. Но облегчения чужая смерть не принесла. И если бы всё было настолько просто. Многое ещё придётся сделать. В голове было пусто, а в груди тяжко тянуло. Но ни сожаления, ни радости от смерти Форда не было. Просто она сделала то, что должна. Мэйбл сжала руку в кулак, раздавливая сердце. Мерзкому человеку — мерзкая смерть.***
Диппер сползает по стволу дерево, обессилено падая на землю, утыкаясь лбом в колени. Билл отходит на пару шагов назад. Но взгляд всё оторвать не может. Смотрит и прожигает взглядом. А Диппер почти не шевелится. Стоило лишь адреналину отступить, как стыд захватил с головой — то, что он творил ненормально. Его желание вывести из себя Билла самоубийственное, и только выдержку Билла нужно благодарить за то, что он отделался лишь криками и парочкой ударов об дерево. Только сейчас Диппер понимает, как дрожит на самом деле. Последствия разрушают. Он предпринимает попытки встать, опирается о ствол за ним, но ноги подкашиваются, и он заваливается на бок, почти падая обратно на землю. Успевает усилить хватку на дереве, и не ровно, но всё же стоит. А Билл даже бровью не повёл просто наблюдая за мучениями Диппера. Влага скапливается в глазах. О чём Диппер вообще думал?.. — Я тебя предупреждал, — холодно и отстранённо. И даже близко к Дипперу не подходит. — Я говорил, что ты не выдержишь. А ты как всегда думаешь, что можешь всех переиграть… — Завали ебало, — шипит Диппер, и кидает гневный взгляд. — Я всего лишь говорю правду, — на лице Билла гадкая ухмылка и надменное выражение лица. — Я по-настоящему за тебя волновался, когда ты всё это затеял, но ты даже не пытаешься вести себя адекватно. Ты в своей жизни нормально эмоции начал переживать лишь чуть больше двух месяцев назад, но уже думаешь, что сможешь справиться со своим безумием. Ты глуп. — Я пытаюсь сделать хоть что-то! — Диппер резко оттолкнулся от дерева, подходя к Биллу, но ноги вновь подвели, и он просто упал рядом с ним. Всё тело ломило. Не было того мгновенного восстановления, что он чувствовал раньше, и Диппера мгновенно осенило. — Ты!.. Он поднял полный растерянности взгляд на Билла. Стало страшно. А на лице перед ним была лишь ухмылка. Ему нравилось наблюдать за его мучениями, а Диппер просто не мог ничего сделать. Билл перекрыл ему доступ к энергии Измерения Снов. И силы не пополнялись, так просто обезоруживая Диппера. Не хватало сил даже просто для того, чтобы просто стоять на ногах. — Помнишь, я как-то говорил, — Билл изящным движением присел рядом с Диппером, всё равно возвышаясь, насмехаясь, — что мне до ужаса нравиться видеть тебя на коленях перед собой. Диппер лишь отвёл взгляд, заливаясь краской. В голове всплыли чувства, что он чувствовал пару минут назад, когда Билл прижимал его к дереву, держа за горло. Чувство беспомощности. Сила Билла пьянила, заставляя желать её лишь больше. И Диппер ненавидел свою природу за это, ненавидел, потому что не мог ничего изменить. И сейчас, когда разум был более-менее чист, он понимал, что все его предыдущие действия были сделаны не из-за страха перед опасностью, а лишь потому что подсознательно он хотел чувствовать этот трепет перед величием Билла. Диппер и правда глуп. До ужаса глуп в своём неумении подчинять свою природу. Глуп в своей самонадеянности. Настолько больно от осознания, что хочется в эту же секунду глотку себе вскрыть, чтобы больше ничего этого не чувствовать. Он уже жалеет о каждом своём решении и выборе за все прошедшие месяцы лета. Ведь можно было просто спустить всё на самотёк, позволить жизни идти так, как задумывали все вокруг него — просто остаться инструментом для реализации чужих целей. Он так глупо желал этой свободы, и когда лишь подумал, что она ему наконец-то поддалась, иллюзии разбились, представляя грузную реальность, где он всё также скован по рукам и ногам. Разве что владелец цепей сменился. Билл тянет руки вперёд, хватая Диппера за плечи, тянет наверх, помогая подняться. И Держит, не давая упасть. А в уголках глаз Диппера скапливаются слёзы. Но ведь казалось, что уже не возможно ему плакать, что уже выплакал всё. Но находятся ещё и ещё причины вновь лишь горькие слёзы. И в очередной раз перед Биллом. — Я убил человека… — начинает он. Потому что осознания это всё ещё душит. — И самое ужасное… Мне понравилось. Когда она умерла мне стало легче. Мне даже казалось, что она хотела умереть так — от моей руки. Мне казалось, что она была счастлива, когда я забирал её жизнь, но оглядываясь… — Диппер схватился за талию Билла, и посмотрел тому в глаза. — Может я надумал себе лишнего, и забрал жизнь просто так?.. — Такова твоя участь, — просто ответил Билл. — Ты будешь убивать ещё и не раз. И не всегда потому что хочешь или жаждешь. А лишь потому, что тебе нужно будет выживать. И никогда ты не сможешь быть уверенным поступил ли правильно. — Мне больно, мне страшно и меня переполняет жестокость, — признался Диппер. — Но я не отступлю, — взгляд его потяжелел. — Я это начал, мне это и заканчивать. Всё это — лишь для достижения моих целей. Я не знаю, чего добиваешься ты, оказываясь сейчас рядом. Я знаю, что нам нужно поговорить. Знаю, что обещал, но, Билл… я без понятия, что тебе сказать. — Почему ты всё это начал? — спросил Билл, пытаясь сам настроить разговор. — Потому что это единственный способ спасти мою жизнь, — честно ответил Диппер. — Как только я узнал, что Форд сотворил с Эбигейл, как только я узнал, что она чувствовала ко мне или как я родился… Я был зол, расстроен… И на тебя, и на Форда, на Стэна, даже на саму Эбигейл… Но я не мог позволить произойти тому, что было вами всеми задумано. И убежать я не мог тоже, — он покачал головой. — Я бы всё также был скован своей тайной и страхом перед Хранительницами и Фордом… Есть лишь один шанс жить в этом мире без опаски. — Ты хочешь выслужиться перед Хранительницами, чтобы они сохранили тебе жизнь, — заключил Билл, кивнув. Он отпустил руки Диппера, тот в ответ отпустил его талию. — Ты понял, как закрыть Разлом. — Не я, — Диппер обхватил себя за плечи. — Эбигейл… Точнее она нашла записи Ванессы, где она рассказывает, что являет собой барьер над Гравити Фолз. Без понятия, как именно я понял, что было написано потому, что по началу все буквы были абстрактными, но у меня они сложились в слова… Не важно, в общем… Барьер скрывает Тэда, и… — Тэда здесь нет, — отрезал Билл. — Я не чувствую его энергию, да и он бы показался сразу… — Получается, что Гравити Фолз столетиями страдал зря, — Диппер грустно ухмыльнулся. Покачал головой. — Ты… знаешь, какое сегодня число? Билл прикрыл глаз, призадумавшись. — Тридцатое августа. Три часа дня, — ответил он, вновь открывая глаза. — С начала Странногедона прошло шесть дней. — Завтра мой день рождения… Диппер замолчал. Опустил взгляд, разглядывая носки своих кед. Собирался с мыслями. А после всё же не выдержал. И поддался вперёд. Его губы встретились с губами Билла. Тот на секунду опешил, но тут же пришёл в себя, и обвил руками талию Диппера, прижимая к себе ближе. Его губы приоткрылись, углубляя поцелуй. И Диппер поддался его желанию, позволяя. Руки его легли на щёки Билла, позволяя ему продолжать поцелуй. Воздуха стало не хватать, но Диппер просто не мог заставить себя оторваться. Вместе с поцелуем забирал и чужую энергию, без возможности насытиться ей. Но так дальше продолжаться не могло. Он чуть отстранился, разрывая поцелуй. Но отойти Билл ему не позволил, сжав талию, всё ещё прижимая к себе. Они соприкоснулись лбами. — Я тогда соврал тебе, — прошептал Диппер, сглотнув ком в горле, — я всё же влюбился в тебя, Билл. И я даже готов глаза закрыть на то, что любовь эта неправильная, неподчинённая мне, лишь моей природе… Я хочу быть с тобой, Билл, но не так. — Сосна… — Я эгоист, и если твоя смерть принесёт мне беззаботную жизнь — я тебя убью, — в глаза Диппера начал скапливаться влага. По щеке потекла слеза. — И ты такой же эгоист, который убьёт меня, лишь бы отомстить Тэду, Хранительницам, продолжить нести хаос… — Сосна, — теперь голос Билла был твёрд, но Диппер не дал ему договорить. — Мы не сможем быть вместе. Я не позволю собой управлять, ты не позволишь рушить твой авторитет, — Диппер убрал руки со своей талии, отступая на шаг. — Пока хотя бы один из нас не принесёт жертву, мы так и будем лишь мучить друг друга. Пора прекратить всё это. Делай то, что должен, а я сделаю то, что хочу я. Конец близко. И на прощание, проведя пальцами по щеке Билла, развернулся и ушёл.