О верблюдах, бедуинах и жизни на других планетах

      — Дайте воды, родные, мы весь день в пустыне — в горле пересохло, — попросил Владимир Николаевич перед тем, как отправиться в заброшенный бункер за гравицапой.       — Вода дорогая, — предупредил его Уэф, взяв жестяную емкость с ручкой, — за одну кружку вы нам десять коробков КЦ должны будете.       — Десять так десять.       — Ты что, родной, не видишь — вся планета в песке, — устало проговорил Би. — Моря и реки тут давным-давно пересохли.       — И как вы здесь живете в такой жаре? — поразился Гедеван.       — Под землей, как же еще.       — На, пей, — Уэф не без раздражения протянул кружку с водой прорабу.       — Сначала старики и дети, — возразил Владимир Николаевич.       — Я не дети, мне семнадцать вообще-то, — недовольно пробубнил Гедеван.       — Я не буду пить, — отказался Абдул. — Вода из шайтановой машины проклята, пить ее нельзя, иначе осквернишься.       — Да вы пейте, пейте, для организма вредно жаждой мучиться, — убеждал его москвич.       — Да простит меня Аллах, — старец скрепя сердце сделал несколько глотков и сморщился, будто выпил уксуса. — Попадешь в корзину с гнилыми фруктами — и сам сгниешь.       Прошло уже полчаса, как Владимир Николаевич в компании инопланетян спустился под землю. Гедеван, которому нечем было заняться, рассматривал внутреннюю часть пепелаца, то и дело вертя в руках очередную металлическую штуковину неясного назначения. Убитый горем Абдул неподвижно сидел на скамеечке.       — Неудобно получилось, — старался разговорить его Гедеван, — меня в аэропорту ждали, я должен был скрипку отдать. Дорогая скрипка, восемнадцатого века. Теперь подумают, что я ее украл, продал и в Гагры поехал на дискотеку.       — Какое несчастье! — сокрушенно вздыхал Абдул, нисколько не слушая молодого товарища. — Я здесь, в этом Аллахом проклятом месте, а что же сейчас творится в моем доме? Одалиска Жади совсем оседлает Саида, как он справится с ней без моего совета? Если бы я хотя бы успел найти ему вторую жену, мне было бы спокойнее, а одалиска его погубит, погубит!       — Не переживайте вы так, Абдул Рашидыч. Сейчас Владимир Николаич гравицапу купит, мы за пять секунд фьюить — и на родной Земле.       — Назира отобьется от рук, — продолжал стенать Абдул. — Она заявила однажды, что собирается заключить временный брак. Временный брак! Никогда еще род Рашидов не был опозорен такой гнусностью! А если она повредится рассудком и выйдет замуж за бразильца?! Аллах, крыша моего дома рухнет, а я сгину в этих гадких песках. Аллах, Аллах! — марокканец не сдержался и заплакал навзрыд.       — Дядь Абдул, — Гедеван осторожно потыкал его пальцем в плечо и сел рядом, — Владимир Николаич достанет гравицапу, честное слово, мамой клянусь! А у меня вот тоже… Только поступил, скоро первая сессия, а я на другую планету попал. Знаете, как трудно в Московской области поступить? Отчислят — в армию пойду, а самое обидное, дядь Абдул, что нам никто не поверит, что мы в космосе побывали. Между прочим, нам государство сразу по квартире дать должно и пожизненно обеспечить молоком за вредность, что мы без скафандров радиацию на себя собирали. Давайте возьмем что-нибудь отсюда на память, ну, поверили чтоб нам?       — Взять? — недоверчиво покосился на него Абдул. — Без спроса?       — Ну… да. Они же жадные, как макаки, дядь Абдул, за любую хохоряшку удавятся.       — Кто тебя воспитывал, несчастный?! Куда смотрел твой отец, куда смотрела твоя мать? Известно ли тебе, что в Марокко за такое отрубают руки? — не на шутку рассердился старик.       — Ладно, я просто предложил, — стушевался Гедеван. — Нет так нет, чего сразу руки отрубать…       Снаружи послышался звук стартующего космического корабля, а затем донеслись звуки ссоры. Грузин выглянул из дверного проема: Би нещадно отвешивал Уэфу подзатыльники оригинальным способом — по носу — и ругал его на чем свет стоит, а тот виновато подвывал рычащим гортанным голосом.       — Балда осиновая, я сколько раз тебе говорил, что не надо связываться со всякими шаромыжниками, так нет же: возьмем выгодно, на два чатла дешевле! В центр надо было лететь за гравицапой!       — Ы-ы-ы-ы! — рыдал толстяк.       — Вот, получай по мордасам, верблюд плешивый! Оставил нас без КЦ!       — Товарищи, а что, собственно, произошло? — растерялся Гедеван.       — Надули нас, — сообщил Владимир Николаевич, выбираясь из ржавого сарая.       — Как?! — округлил глаза парнишка.       — А вот так, — уныло проговорил прораб и поднялся по трапу в пепелац. — Это я виноват, сглупил, как пионер какой-то. Решил договориться с торгашами этими на пять бутылей воды и кастрюлю каши, предложил весь коробок, а они коробок взяли и удрали на своей… бандуре.       — Аллах, разве так заключают сделки? — в отчаянии схватился за голову Абдул и затопал ногами. — Почему вы не взяли туда меня, почему не посоветовались со мной? О-о-о, проклятье!       — Луц кончается, — безрадостно заключил Уэф. — Пора на луц-колонку лететь.       — Чего-чего кончается? — удивился Гедеван.       — Топливо, балда! — рявкнул коротышка. — Вас троих возить — разориться можно.       — Я вам не балда! Прошу обращаться ко мне Гедеван Александрович!       — Только у нас чатлов мало, на заправку может не хватить. Придется тебе выступить, скрипач. Гедеван Александрович, — добавил Уэф.       — Так, товарищи, какой у нас план? — уточнил Владимир Николаевич.       — Сейчас на колонку летим, родной, потом в планетарий, узнавать номер вашей планеты в тентуре. Как узнаем, так на гравицапу зарабатывать начнем, года за три насобираем нужную сумму чатлов, — объяснил ему Би.       — Три года?! — в ужасе хором воскликнули земляне.       — А не надо было КЦ разбазаривать, — проворчал Уэф. — И мы вас, между прочим, бесплатно на Землю не повезем, спичечными коробками расплачиваться будете. Минимум две тысячи коробков.       — Аллах! Аллах! Конец бедному Абдулу Рашиду! — театрально простонал Абдул, схватился за сердце и повалился на пол без чувств.       Товарищи испуганно подхватили его:       — Абдул Рашидович!       — Дядь Абдул! Что с вами?       — Есть у вас аптечка? Ну, что встали, как вкопанные, не видите, человеку плохо? — прикрикнул Владимир Николаевич на пилотов.       — Ку? — спросил Уэф напарника.       — Ку. В медотсек его давайте.       Погрузив Абдула в специальную медицинскую капсулу, Владимир Николаевич бессильно опустился на скромное пассажирское сидение и прислонил голову к потертой металлической обшивке. Гедеван апатично примостился рядом и невидящим взглядом уставился в боковой иллюминатор.       — Ну, вылечило его там, в медотсеке? — десять минут спустя поинтересовался прораб.       — Не знаю, родной, — тусклым голосом ответил Би, не делая никакого акцента на последнем слове, которое являлось для него неким безликим обращением вроде «товарища» или «мистера».       — Так узнай, — прораб машинально потянулся за сигаретой, но тут же с досадой вспомнил, что лишился всех спичек, а от пылающего реактора прикуривать как-то не хотелось.       — Поздно, родной. Мы его скатапультировали.       — Вы его… что?! — Владимир Николаевич угрожающе подался вперед.       — Зачем мы это вредного старика таскать с собой будем? — нахально проговорил Уэф. — У нас и так из-за вас расходы луца возросли, а он красную шапку носит — раз, борода семь цаплов — два, постоянно про какого-то Аллаха бормочет — три, колокольчик надеть отказывается — четыре. Да и что он может? Как с ним чатлы зарабатывать? Ни присесть, ни спеть, ни «ку» сделать, того и гляди рассыплется от старости. Нет, нам такие пассажиры даром не нужны.       — Какие… какие чатлы, какие красные шапки, мать вашу?! — пришел в бешенство Владимир Николаевич. — Вы что ж, суки, делаете?! Быстро возвращайте старика!       — Не можем, родной, — покачал головой Би.       — Его уже наверняка какой-нибудь эцилопп перехватил, — махнул пухлой рукой Уэф.       — Нет, родные, так у нас дело не пойдет, — яростно процедил прораб. — Ищите Абдула Рашидовича, ищите где хотите, а не то…       Уэф дернул за рычаг, и пепелац совершил не самую мягкую посадку. Песчаная равнина своим безжизненным желто-белым полотном раскинулась до самого горизонта, вокруг не было видно ни души.       — Абдул Раши-и-и-иды-ы-ыч! — что было мочи завопил Владимир Николаевич.       — Дядь Абду-у-у-ул! — вторил ему Гедеван.       Ответом им были лишь тишина и едва уловимое шуршание песка, гонимого ветром.       — Погубили старика, сволочи, — раздосадованно плюнул на землю прораб.       Сзади послышался скрежет взлетного винта — пепелац приподнялся в воздух, громко крякнул, чуть не упав обратно, и полетел по кривой траектории, словно раненая птица.       — Там вещи наши! — вскричал Владимир Николаевич.       — Не волнуйтесь, дядь Вов, я саквояж свой прихватил и скрипку. Меховую шапку жалко — пропала, куртка из ЦУМа… Полушубок ваш тоже пропал.       — Да на кой нам в пустыне шапки с полушубками?!       — Так мы же не всегда здесь будем… надеюсь.       — Ладно, пошли эцилоппа искать, может, им Абдул Рашидович попадался, а там до властей доберемся, и пусть нас на Землю депортируют.       Солнце не спешило садиться. Садится ли оно на этой Богом забытой планете в самом отдаленном уголке безвестной галактики вообще? Да ведь и не Солнце это, а так, безымянная звезда, до которой даже «Хаббл» не доберется. Ее крупный яркий диск на выцветшем небосклоне, будто издеваясь, напоминал о родном светиле, бесконечно далеком и недосягаемом. Где-то там, под ним, рабочие прокладывают трубы, студенты спешат на лекции и строчат шпаргалки, и бредут по песчаному морю Сахары усталые караваны…       — Это конец, Владимир Николаич, — едва слышно пробормотал Гедеван, сидя в тени невысокого мегалита, который им все же посчастливилось найти.       — Не падай духом, скрипач. Достанем мы гравицапу, песок будем руками рыть, но достанем!       — Э-э… Кому мы тут нужны, в этой шайтановой пустыне? Сами видите, нет никого, кроме тех двух жуликов. Дядю Абдула жалко… Хороший он был, хоть и ворчал все время. На прадеда моего похож немного. Был.       — Кончай эти похоронные песни, Гедеван! — строго произнес Владимир Николаевич, который и сам уже слабо надеялся на спасение. — Молодой ты еще.       — Лучше бы я остался на кружок курсовой самодеятельности. Вот и скрипка бы пригодилась…       Повисла мучительная пауза, неожиданно прервавшаяся немного скрипучим старческим возгласом:       — Владимир Никола-аевич! Гедева-ан!       — Никак дядя Абдул! — резко встрепенулся парнишка. — Живой!!!       — Гедева-ан, помоги мне подняться отсюда! — долетело из-под приоткрытого люка, спрятанного прямо посреди равнины.       Мигом позабыв про усталость, двое невольных путешественников кинулись к люку и вытащили на поверхность слегка помятого и испачканного в песке, но безмерно счастливого Абдула. От восторга у него тряслись руки, которыми он крепко обнимал спасителей.       — Владимир Николаевич! Гедеван! Родные!       — Ох и напугали вы нас, Абдул Рашидыч! — радостно похлопал его по плечу прораб. — Скрипач по вам уже чуть панихиду не справил.       — Слава Аллаху, вы нашли меня! А где те два шайтановых слуги?       — Смылись, дядь Абдул, — поведал грузин.       — Как хорошо! Негоже правоверному со всякими свиньями водиться!       Все трое замерли, услышав вдалеке жужжание колес. По равнине катила открытая широкая повозка с чем-то вроде маленькой беседки посередине, имевшим вместо стен тонкие прутья. У повозки был водитель.