— Ксеня, жди. Я не волшебник на голубом вертолете и такие дела быстро не решаются!
Серые будни порядком замучили Ксению, но последние пару дней скрасились пребыванием в столице Катарины Ринкевич. Вот уж кто и мог помочь Говоровой в подготовке к торжеству, так это она. Однако Катрина и не думала помогать, равнодушно махнув рукой. Страдания подруги её откровенно смешили.— Ксюнь, ещё куча времени! Ну куда ты торопишься?
Отвечать Говорова и не собиралась. Куча времени обрывалась к июню, когда всё к торжеству будущих Холмогоровых должно было быть подготовлено. Как Космос упросил моложавую женщину, которая принимала заявление, расписать их в выходной день, Ксения не поняла. Только обаятельный Кос мог заговорить любого: невеста и рта не успела открыть, как женщина ответила, что шестнадцатого июня, так удачно выпадающее на субботу, станет отныне для молодых людей новой точкой отсчета в жизни. Всё же Катарине удалось успокоить лучшую подругу, и с чувством выполненного долга она умотала в ГУМ, где с радостью ребёнка лакомилась знаменитым мороженым. Говорова скинула на пол письма, вытягивая ноги. Она прикрыла глаза, натянув плед до носа и уже готова была отдаться в объятия сладкого сна, которого в последнее время была лишена из-за пребывания дома гостьи. Но входная дверь хлопнула, прогоняя сладостную дремоту. В проеме возник силуэт Катерины. Блондинка быстрым шагом подобралась к дивану, опустившись рядом с подругой. К себе она крепко прижимала надкусанную плитку шоколада. Она протянула сладость подруге и приветливо кивнула. — Шоколадку? Ксюша отрицательно покачала головой и отодвинула от себя руку подруги. К сладостям она не питает особой любви, а вот Катерина всегда была сладкоежкой. В детстве у неё имелась совершенно глупая привычка воровать конфеты из шкафов Инги Ильиничны. Стоило женщине вытащить коробку, готовясь предложить её гостям, конфет она, как правило, не досчитывалась, да и упаковка давно была вскрыта. Женщина посмеивалась, наблюдая, как Катрина старательно спихивала вину на Костю, а тот смиренно прикрывал грех подруги. Не сопротивлялся. Всё это было забавно только, но только не для Инги. Из-за банальных конфет она пророчила любовные отношения в будущем ещё одним своим воспитанникам. — Это что за привет фигуре, Ринкевич? Презрительно оглядев Ксению, пролистывающую ещё недавно отброшенные журналы, Катарина фыркнула. — Ой, Говорова! Жениха нет, замуж твой брат не зовет. Для кого быть красивой? — Для себя, Катрин! — Для себя, Ксюня, я самая лучшая. Для твоего брата, как оказалось, слишком настойчивая. Имею полное право получить гормон счастья. Если не через постель, так хоть через еду. Всё это время Ксения молча смотрела на Катарину, покачивая головой. — А через постель тоже можно получить гормон счастья? — Ой, Ксюня, у тебя-то проблем с этим счастьем нет, — Ринкевич понимающе усмехается. — Где твой благоверный? Не лётчик. Космонавт. — Обещал приехать и не один, — Пчёла прилагался в комплекте. — Ух ты! Группа поддержки? Неужели пловчихи, о которых ты рассказывала? — посмеивалась Катерина, припоминая осенние рассказы Ксении. — Нет, он с Витей будет, — Ксения равнодушно пожимает плечами. — Что за Витюша-дружочек? — синие глаза Ринкевич загорелись азартом. — Колись, беглянка, симпатичный? — Катарина, а разве ты не суженая-ряженая моему брату судьбой назначенная? — Ксения вовсе не собиралась быть моральным мерилом для подруги, но хотела просто поинтересоваться. — У тебя же в планах орехи по Сибири в гарнизоне собирать. — Я себя знаю, Ксень. Я — дама современной эпохи, вольная жить и любить, вольная отдалиться, — отозвалась Катарина, не желающая обременять себя большой ответственностью перед Говоровым. — Что роман закрутить нельзя на стороне? Брату своему о волгоградских девушках ты ни слова не говоришь! Катрин знала, что в любовные дела брата Говорова не полезет. И подругу за интрижки с однокурсниками не осуждала, а свечку впотьмах спальни Ринкевич держать было не за надобностью. У Катрин и без Кости жизнь идёт прекрасно. Тем более отношений Катрины с братом Ксения никогда не понимала, то ли они есть, то ли нет, а шут их знает этих влюбленных. Намного интересней в последнее время Говоровой было в Москве. Как учиться, так и вообще… Жить? Она позволяла себе всё, чего до этого боялась, опасаясь со стены гневного взгляда бабушки. Ксения пряталась за крепкую спину Коса, отвесив Пчёлкину новый подзатыльник, под радостный гогот Фила и примирительные разговоры Томки. Она вела себя по-детски, не опасаясь осуждения. И любила. Вернее, не боялась любить и открыто выказывать свои чувства тому, кому они принадлежат. Космосу. Ксения не успела ответить, когда в замке послышался щелчок. Дверь распахнулась, впуская зимний сквозняк, прошедший по полу, и два звучных голоса: Космос и Витя ввалились в коридор, что-то громко обсуждая. Ксения вышла к пришедшим с широкой улыбкой, заключая Космоса в объятия. Парень украл поцелуй с губ невесты и стянул с себя пальто. — Като, здорово! — миролюбиво улыбнулся Холмогоров, принимая короткий поцелуй в щеку. — Привет, Космический! Ксения сперва познакомила жениха и подругу формально, выслушивая жалобы подруги о преподавателях, которые узнали о переводе лучшей ученицы в Москву. Космос посмеивался, вклиниваясь в разговор, соединяющий столицу и город на Неве, но Ксения вдруг передала ему телефон. Знакомство состоялось. Разговор Холмогорова и Ринкевич был короткий, но весьма содержательный.— Ты у меня подругу забрал, грек! Она теперь свадьбой бредит и в столице сидит. — И ты не оплошай, Катаржина. Прилетай, выскажи мне всё в глаза. — Так уж и выскажу. Ты два метра ростом, боюсь, не допрыгну до глаз твоих бесстыжих!
Космос лично отправился в аэропорт встречать Катерину, которая при первой же встрече вывалила на него все каверзные вопросы. Кос рассказал ей едва ли не больше, чем невесте. Катерина не удивилась тому, чем занимался Космос. Лишь попросила быть осторожным и уверила, что Ксения уже всё поняла и только ждала краткого признания. Что ж… Ринкевич была права в одном: Ксения всё знала и видела, но признаний ей не требовалось. Углубляться в тему работы своего благоверного ей не хотелось вовсе. Витя вошёл в комнату следом. — Как тебе столица наша? — улыбался Космос, предвкушая спор с эмоциональной Катериной. — Ленинград получше будет. Да, Ксюнь? Говорова не ответила, не обращая внимание на подругу и жениха, потому что спорила с Витей. Космос, который предпочел не вникать в эту беседу, довольно взглянул на Катерину. — Да не ответит она тебе. Всё. Теперь только в паспорте она ленинградка. По натуре — Москва, ты глянь! Ринкевич недовольно насупилась, уперев руки в бёдра, и показала Космосу язык. — Ксюша! Скажи ему! Говорова перевела взгляд на Катерину и согласно кивнула. — Да, Катрин, я в Москве остаюсь! Космос рассмеялся и присел на диван, притянув к себе Ксению. Катерина прожигала глазами Пчёлкина, остановившись на его золотистой шевелюре. Костя себе позволить таких причесок не мог, не по уставу, да и в трениках Говорова можно было увидеть редко. — Знакомьтесь, — послышался голос Космоса. Но парень не успел продолжить, когда его прервал друг, расплываясь широкой улыбкой. Не иначе, кот! Не стал Холмогоров обламывать довольного Витю, указывая, что ленинградская гостья ему не по зубам. С удивлением отмечая, что сама Катерина была не против лукавого, слегка флиртующего Пчёлкина. По рассказам Ксении, Космос знал о нездоровых отношениях Ринкевич и Говорова. Казалось, что эта пара была счастлива, но что творилось у них в письмах и какие колкие слова летели в адрес друг друга при личных встречах, знал лишь узкий круг лиц. И в него Ксения пустила и жениха, чтобы не было лишних секретов. — Виктор Пчёлкин, — не забыл представиться Витя. — Друзья Пчёлой кличут. Для простоты. — Катарина, — задорно отвечает Катарина, сверкая синими глазами. — Прошу не путать с тривиальной Катей! Ринкевич оценивающе мазнула взглядом по мужчине. Костя в её глазах выглядел серьёзным собранным солдатиком, несмотря на внутреннего ребёнка, которого Говоров в себе никогда и не прятал, предпочитая сначала действовать, а потом обдумывать свои мысли. Согласно краткой информации, которую Катрин успела получить от Ксении, Виктор был в корне другим: хитрым и удивительно обходительным с дамами. Пожалуй, только в этом они с Костей были похожи. Оба падкие до женского внимания. Но загвоздка состояла в том, что такие, как Пчёлкин, были не во вкусе разборчивой Катерины. Её сердцу был мил лишь один, тот кто не строил на их совместную жизнь никаких серьезных планов. Витя, вероятно, был таким же. Повезёт же кому-то. — А ты на долго в наш скромный город заглянула? — И не надейтесь, Виктор Пчёлкин, я на пару дней, подругу навестить. Может, вы все её обижаете, в заложниках держите, а она домой рвётся? — Как видишь, речи про заложников и быть не может, — Витя махнул рукой в сторону дивана, с которого Кос и Ксюша наблюдали разворачивающуюся миниатюру. — Кто ж вас москвичей поймёт? Сначала люблю — трамвай куплю, а потом и без права переписки с лучшей подругой оставите! — Что ж ты, Катарина, посмотри? Разве можем мы, такие красавцы, плохого привнести в мировой уклад? Только добро и счастье несём людям! — Значит, счастье-то навязанное, Пчёла? — перешла в наступление Ринкевич. — Не имею к Космосу и его планам на ленинградку никакого отношения. Так, чисто друг. А вот ты… — Молодой человек у меня имеется, Витя. Лётчик, красавец! — Не муж. И то хорошо! Ксения, которая до этого самозабвенно целовала Космоса, заслышав последнюю фразу Пчёлы, оторвалась от своего занятия. — Пчёла, отдам подругу в хорошие руки! Парень посмотрел на Катерину и сделал шаг ближе, довольно улыбаясь. Упустить эту красивую девушку было глупо, а заманить ещё одну ленинградку в московские сети было для Пчёлы делом принципа. Что он с летчиками ни разу не соревновался? С ними-то, может, и нет, но детский опыт соревнования с космонавтами имелся, и Пчёлкин, кстати, вышел победителем. — Пчёлкин, что, непонятно? В хорошие руки, не в твои! — продолжил за невесту Космос, прервав мечты друга. — Солнце, — позвала Ксения, заставив жениха опустить взгляд голубых глаз на девушку. — Что мы дома киснем, как простокваша, поехали по достопримечательностям. Катрин поглядит на столицу, а Пчёле фору дадим по завоеванию стойкой Ринкевич. — Стойкая Ринкевич слишком неприступна и не будет изображать из себя Бастилию под очарованием рыжей шевелюры вашей пчелы! Но Катрина лукавила. Пчёла ей приглянулся, а шутки о любовниках при живом молодом человеке она оставила в своей голове. Сестрица, может, близнецу не расскажет и не упрекнет лучшую подругу в преднамеренном разбитом сердце Коти, но галочку в голове подставит. И Катарина не готова была менять предопределенность на одну ночь в объятиях Вити, у которого, как и у Кости, на лбу бегущей строкой прослеживалось: «Бабник». У Космоса наклонностей друга не было. Он смотрел на невесту восхищенно, пожирая довольными глазами её милое личико и предвкушая совместное одиночество, которое ожидало их после отъезда Ринкевич. Катерина задерживаться не планировала и не потому, что труба в виде учебы буквально кричала ей о необходимости засесть в стенах института. Потому что напрягать лучшую подругу и Коса, которые думали, что Катерина не замечает брошенных голодных взглядов в сторону друг друга, не хотелось. Перспектива оказаться один на один с Пчёлой словно не выглядела глупо. Самой хотелось в омут с головой, пускай и ненадолго. Но куда занесёт? В какие дали? — Это ты меня плохо знаешь, — Витя продолжает стоять на своём, откровенно любуясь светловолосой гостьей. — Не надо на себе зацикливаться, товарищ Пчёлкин! Что там с гулянкой, Кос? — но Холмогоров не услышал Катарину, возвращая внимание очаровательному голосу Ксении, которая что-то тихо объясняла ему на ухо. — Оторвись от моей привлекательной подруги, космонавт. Я готова к изучению достопримечательностей вашего посёлка. А ты, Пчёла, будь осторожен. Как брошусь на шею тебе, дорогой, не отцепишь! Витя не стушевался. Он и сам рассматривал пункт «влюбиться», как возможный вариант развития отношений с прекрасной дамой. Ринкевич под описание выдуманного образа удачно подходила. А уж как бы обрадовалась мама, узнав о приятном знакомстве сына с хорошей девушкой, Пчёла и боялся представить.