Скин

Я настоял на своем, и никаких химических экспериментов с растворением трупа мы не проводили. Тело Архангела мы аккуратно вывезли на Грибовское кладбище, благо от дома до него три минуты неспешной езды. Охраны тут сроду не имелось, а ключ от шлагбаума и не пригодился — почти невесомое «ядро скинхолдера» мы легко вынули из багажника пикапа, положили на привезенную с собой хозяйственную тачку, засыпали землей из опять же взятого с собой мешка и таким незамысловатым образом довезли до ничейной зоны кладбища, что примыкала к заброшенному песчаному карьеру. Ничего особенного: идут три деревенских, везут грунт в тележке — видать, будут подсыпать и облагораживать могилку. Это если есть кому смотреть. Зная свои места не понаслышке, я мог гарантировать, что нами никто не заинтересуется. Единственное место, где могли быть соглядатаи, это эко-ферма, но она на другой стороне кладбищенского холма, да еще и отгороженная лесополосой. Впрочем, совсем без внимания мы не остались. Когда наша машина проезжала мимо углового дома, у калитки показался владелец участка, дядя Миша. Я даже боюсь представить, сколько ему сейчас лет. Никто не знает. Говорят, родился еще в пятидесятые годы прошлого века, я не в курсе. Сосед приветственно поднял руку, я опустил боковое стекло и крикнул: — Долгих лет, дядьмиш! — И тебе не хворать, батюшка, — ответил деревенский старожил и улыбнулся во все свои тридцать два импланта. — Батюшка? — спросил Сергей с заднего дивана. — Старая история, — хмыкнул я и поведал, откуда у меня в деревне такое прозвище. Разумеется, прилипло не просто так, а с подачи того же дяди Миши. Сначала, как и любого горожанина, он называл меня по паспорту: Игнат Олегович. Затем сократил до Игнатушка, все-таки я был его раз в пять моложе. Ну а когда сосед узнал, что друзья зовут меня Игги, то вдруг стал называть меня батюшкой. Я из уважения к его сединам долгое время не обращал внимания, но наконец не выдержал и поинтересовался, с чего бы это вдруг? Все оказалось просто и смешно. Дядя Миша из глубин своей молодости помнил некогда популярного исполнителя по имени Игги Поп. Но был уверен, что это священнослужитель, то есть Игги-поп. Вот и прозвал меня батюшкой, а следом за ним обращаться ко мне по прозвищу стало и все Грибово. А на соседней с нами эко-ферме вообще до сих пор думают, что я — действующий священник. Конец моего рассказа совпал с началом земляных работ на кладбище. Выкопав могилу (пригодились лопаты и физическая мощь Роба, который в одиночку вынул три четверти грунта), мы на веревках погрузили в нее усопшую. Гроб, ясное дело, не сколачивали. Бросили по горсти земли прямо на мешок, в котором покоилось тело. Сергей хотел использовать обычный, для вывоза мусора, но тут уже возмутились мы с Робом. В итоге нашли большой отрез синтетической ткани для укрывания рассады. Лучше бы, конечно, натуральную мешковину, но чего нет, того нет. — Ну вот и ответ на вопрос, Роберт, — сказал Сергей. — Какой? — отозвался Роб, утирая пот со лба. — Может ли копать робокоп? — Да иди ты… Это была старая шутка. Еще времен, когда чернокожий парень подрабатывал подсобным рабочим на городских стройках. Да, было и такое, но сенегалец старался об этом не вспоминать. Вопрос звучал именно так, только в записи выглядел иначе: «Может ли копать Роб окоп?». Эдакая игра слов в попытке показаться остроумным шутником. Почему, чем ближе человек к терминальному этапу жизненного пути, тем больше ему хочется поюморить? Показать свое «не боюсь» старухе с косой? Так ей все равно. И не таких петросянов с собой уводила. — Ну что, сказать надо что-то, да? — поинтересовался Роб, стоя на краю разрытой могилы. Здоровяк облокотился на черенок лопаты и выглядел бы как заправский деревенский землекоп, не будь его физиономия чернее местной почвы. — Не знаю ее почти, — признался я. — Тоже не знаю, что сказать, — сказал Роб. — Да я о другом, — объяснил я. — Просто не знаю ее. Даже не уверен, что мы ее правильно похоронили. Вдруг в ее культуре принято кремировать? Сергей хмыкнул. — В ее культуре принято просить, чтобы ее тело растворили в кислоте, — сказал он. — Давайте заканчивать. Темнеет уже. Нам еще закапывать. За хлопотами мы в самом деле не заметили, как прошел день. Приехали на сайд мы в начале двенадцатого, а к моменту, когда погрузили тело в могилу, уже начало смеркаться. Забрасывать свежевырытую яму все же куда проще, чем выкапывать. Лопат у нас было три, но мы с Сергеем отстранили Роба-экскаватора от процесса и закидали могилу вдвоем. В изголовье я поставил внешний корпус от накопителя, что дала нам скинпол. Получился эдакий маленький обелиск. Друзья посмотрели на меня с неодобрением, но я считал, что каждый человек заслуживает посмертной памяти. Пусть даже этот человек сознательно отказался от своей человеческой доли, сменив жизнь homo sapiens на нечто, чему еще никто не смог дать четкого определения. Впрочем, чему удивляться? Даже инопланетяне, которые и породили скин-культуру на планете, до сих пор пребывали в статусе неопределенного природного явления. Назвать их цивилизацией не получалось, потому что никто не понимал, что им вообще тут нужно и каковы их цивилизационные ценности. По всему выходило, что нужно все и ничего, а ценности расплывчаты. И что им все земляне — и белые, и черные, и желтые — абсолютно до лампочки. Дерматологи вообще не разделяли человечество на расы, а к множественности государственных образований относились как к мелкому, но досадному неудобству. Да, скинхолдеры впервые появились именно у нас, в России (тогда еще Российской Федерации). Сколько было ура-патриотического шуму! Дескать, и богом выбранная нация, и оплот вселенской справедливости, и какой только моральной плесени на поверхность не поднялось. А уж когда пошла торговля с инопланетянами, так и вовсе всенародное головокружение от успехов. Хоть народу на начальном этапе не перепадало и сотой доли от прибылей, так уж исторически устроено наше государство. Затем небо открылось над другими странами и континентами. Начиная с девятнадцатого корабля, Дерматологи повалили сначала на территорию Северной Европы, затем подключились: Канада, Аляска, Япония, Монголия, страны Средней Азии, потом Залив и Южная Европа, и через Испанию с Португалией далее — США и Мексика, Океания, Тайланд, Индия и страны Африки. Человеку, имеющему представление об устройстве глобуса, ясно: инопланетяне высаживались на планету по спирали, которая снисходила из высоких широт к экватору и далее, снова к полюсу. Последними о падающих с неба огненных конусах сообщили жители Новой Зеландии. К тому времени на планете насчитывалось уже более двухсот инопланетных кораблей, и каждый из них спустя ровно семьдесят два дня с посадки открывался для посещений аборигенами. Нет, ничего особого внутри не было. Собственно, людей не пускали дальше, так сказать, прихожей, совмещенной с торговым павильоном современного гипермаркета. Любой страждущий, которому удалось прорваться на корабль сквозь кордоны земных правительств (а кордоны появились моментально, здесь свободолюбивые демократические новозеландцы оказались копией тоталитарно-несвободных русских), получал доступ к хорошо структурированному меню инопланетного лабаза. Удивительным в нем было лишь то, что два человека перед одним и тем же монитором видели совершенно разную картинку. И по содержанию предлагаемых к приобретению товаров, и, что еще интереснее, по оформлению интерфейса. Кем бы ты ни был, хоть матерым космополитом-полиглотом, ты видел буквы на своем родном языке. Именно том, которому тебя обучали вскоре после рождения. Первые паломники сколотили сказочные состояния буквально за неделю. То, что пришельцы считали ценным для себя, можно было найти на помойке. И наоборот, расплачивались за откровенный трэш они такими образцами технологий, за которые правительства крупнейших мировых держав продали бы коллективную душу своих граждан, и еще доплатили бы сверху. Памятен пример российского паренька Никиты Евстафьева, который прошел за оцепление за ящик вискаря в адрес охранявших проход погранцов, а вернулся с корабля пришельцев с пустыми руками. Проверено, при себе у него не было решительно ничего — нагрянувшие с проверкой фээсбешники разве что рентгеном не его просветили. Месяцем позже Никита Евстафьев разместил на зарубежном онлайн-аукционе первую самопальную батарею, созданную по технологиям пришельцев. Стандартный пальчиковый элемент обычного типоразмера. С тем отличием от стандартных батареек, что выдавал максимальные напряжение и ток в течение без малого четырех лет. Против нескольких часов у лучших образцов земных аккумуляторов. Через семь лет русский парень, к тому времени переехавший в Швейцарию и ставший там мультимиллиардером, скоропостижно скончался от естественных причин, и все однажды проданные им батареи разом перестали работать. Неважно, когда они были произведены и выпущены в обращение. Отказали единовременно, с точностью до минуты. Думаете, тенденция? Систему увидели? А вот хрен. С того же самого «новосибирского» корабля артелью дальневосточных предпринимателей была выкуплена технология восстановления кислорода воздуха из углекислого газа. Всего за четыре тонны консервов из морской капусты человечество получило возможность навсегда позабыть про кислородные баллоны в любых изолирующих костюмах: от дайверских комплектов до космических скафандров. И что важнее всего, эта технология легко воспроизводима и хорошо масштабируется любым, кто может заплатить ныне австралийскому концерну с говорящим наименованием «Oxygenation Inc.». Все еще хотите тенденцию? А она в том, что любой успешный «инопланетный стартап», начавший работу в России, мгновенно улетал из юрисдикции государства, как только открывались серьезные финансовые возможности. В этом смысле, то есть инфраструктурно, наша страна ничуть не поменялась со времен полувековой давности. Впрочем, вскоре ситуация стабилизировалась во всем мире, причем по чисто российской бизнес-модели. Никаких стартапов, никаких независимых сталкеров и иже с ними. Вся торговля с пришельцами под жестким контролем правительств. На этой торговле наростами напластовались аж несколько каскадов посредников. Наиболее характерный пример — папаша того самого мажора из Сити. Герман Теф еще с доинопланетных времен мощно сидел на финансовых технологиях и никогда не числился в числе «обычных» людей. Сегодня же он первый после бога. Ну хорошо, может, в первой десятке. Организация «ХРАН», которую его предшественник успешно приватизировал у государства еще в прошлом веке, является единственным эмитентом современной валюты, за которую ведется торговля с инопланетянами на территории Союза. Теперь господин Теф, мягко говоря, обеспечен в будущее на десяток-два поколений. Вернее, был бы обеспечен, не попади его сынок в совершенно дурацкую ситуацию с д-капсулой. Именно это, я был уверен на все сто, и запустило цепочку событий. Здесь и сейчас эта цепочка завершались процессом закапывания могилы с «оскальпированным» скинполом. Вернулись домой мы затемно. Я снова поставил «Теслу» на зарядку, мы вымылись, переоделись и собрались в гостиной комнате первого этажа «моего» дома. Здесь стояли традиционные элементы гостиной: диван, столик для напитков и экран глобального терминала. Понятное дело, смотреть на нем было нечего, но я не собирался подводить качественный платный контент к чужому устройству — слишком дорого. — Итак, пиплы, что у нас в руке? — спросил Роб, когда мы расселись вокруг столика. — Кроме дохлого скинпола? — уточнил Сергей. — Дай подумать. Ага, дохлый шэр Игната, дохлый мальчик-мажор из Сити и, похоже, дохлая уже группа «Изгнание-11». — Ты всегда был пессимистом, — усмехнулся Роб. — Реалистом. — Еще хуже. Я позволил себе вмешаться и пристально посмотрел на не в меру юморящих мужчин. — Меня не волнует, что у нас в руках, — сказал я. — Меня волнует, как из этого всего выкручиваться. Диана показала один из вариантов — свалить. Но что-то мне говорит, что это не поможет, когда ситуацией займутся власти. — Решил пойти против воли покойной? — спросил Сергей. — В смысле? — Скинпол сказала обратиться к интелам, — объяснил композитор. — И даже оставила контакты, если ей верить. — К слову, мы так и не посмотрели накопитель, — заметил Роб. — Из корпуса вынули, но данные даже не скачали. — Да погоди ты! — Сергей отмахнулся от здоровяка, словно от надоедливой мухи. Я уставился на это с таким удивлением, что чуть не поперхнулся газировкой, которую открыл минутой ранее. Внешне это, может быть, и не отразилось, но внутренне я содрогнулся. До сего момента я был уверен, что Роба и Сергея связывают вполне себе дружеские отношения, основанные на взаимном хобби. Но сейчас наш композитор походил на кого угодно, только не на друга по увлечению. — Извини, — Сергей вздохнул. — Я просто пытался проанализировать последовательность событий. — Ты что, скин-ментат? — усмехнулся Роб. На раздраженную фразу Сергея он как будто даже не отреагировал. — Если бы, — вздохнул тот. — Смотрите, генеральная линия событий такая. Сергей взял из пачки одноразовых салфеток одну, положил ее перед собой на столик. Прямо перед другой, которую подложили под извлеченный из прочного корпуса накопитель скинпола. Непонятно откуда взявшейся авторучкой Сергей начал рисовать прямоугольники, соединять их линиями и вписывать внутрь каждого из них какие-то буквы. Это было обычным делом для композитора, насколько я его знал. Он даже музыкальные партии до сих пор сначала писал на бумаге. Недешевое удовольствие. Одна тетрадка нотного стана в музыкальном лабазе стоит два мега с лишним. Мы с Робом подтянулись поближе, чтобы видеть, что изображает наш мыслитель. — Смотрите, — объяснил он и ткнул в салфетку. — Начало событий, точка А. Здесь Игги понимает, что его машина не дотянет до заправки. — Не рановато ли взял? — спросил я. — Если лишнее, отсечем. Но согласись, это первое необычное событие за последние дни, верно? Я кивнул. Действительно, закрытая электрозарядная станция была форс-мажором. До этого, и я знал это доподлинно, она работала штатно. — Точка Б, — продолжил Сергей. — Игги едет на обычную заправку, там неизвестный ему молодой, еще не выбравший специализацию скин продает электрический шнур и позволяет поставить машину на зарядку. — Ну давай, раз уж пошла такая точность, — заметил я, — добавим, что я промахиваюсь с установкой «Теслы» и попадаю на штраф. — Кстати, да, — оживился Сергей. — А посмотри в госпочте, кто выписал постановление? Я отвлекся на несколько минут, разворачивая экран браслета на всю ширину и заходя на сайт «Госуслуг». Действительно, в неоплаченных висело одно постановление. Я открыл файл, промотал до той части, где указывается, кто и на основании чего наложил штраф. — Интересный женский денсинг, — произнес Роб мне почти в ухо. Я вздрогнул. Оказывается, негр встал с дивана и смотрел на экран мне через плечо. — Постановление вынесено на основании данных с мобильного приложения какого-то сознательного гражданина. Игги, на тебя тупо настучали. — Похоже, — кивнул я. — Вот фото. Ну да, с браслета снимали. И вот результат машинного анализа фотографии. С указанием дистанции от «Теслы» до знака «Стоянка только для социального транспорта». — Тут два варианта, — сказал Сергей. — Или какой-то гражданин просто хотел подзаработать, или же на тебя настучал тот продавец-скин. — Это мы не узнаем, — ответил я. — Проехали. Давай дальше, что там у тебя на салфетке? Светловолосый вернулся к изрисованной бумажке. — Маршрут на такси опускаем, там ничего необычного не происходило. Следующая точка — В — расположена там, где твой шэр протаранили д-капсулой. Ну, тут ты, я думаю, уже и сам разобрался. Я кивнул. Безусловно, мне все было ясно. Зашоренная д-капсула это оружие. К счастью, ни один инженер на Земле так и не смог взломать глубинных алгоритмов управления, поэтому любая капсула тут же останавливается, если почувствует удар. Именно поэтому мажор из Сити не проехал меня насквозь, а я ограничился разбитым шэром и погибшими продуктами в багажнике. — Есть момент, — произнес Роб. — Да? — я повернулся к чернокожему. — В городе не так много ангаров, где сломают капсулу. Их можно проверить все, и уверен, уже проверяют. — С чего такая уверенность? — Не с чего, а с кого. С папы мажора. Я призадумался. Действительно, господин Теф мог инициировать любую проверку любым из силовых ведомств города. Да что там города, страны, причем не одной единственной! И если догадка Роба верна, то сейчас должен начаться шмон по всем д-сервисам Москвы как минимум. А вот это как раз легко проверить. — Сергей, — попросил я, — у тебя браслет с интеллектом, запроси у него парсинг форумов д-сервисов. Что там творится? — Момент, — отозвался композитор, после чего поднес руку ко рту и что-то надиктовал в микрофон ближнего поля. Я вздохнул. Мне доводилось слышать, что у Аникина богатые приемные родители и что его участие в нашей группе — лишь хобби, а не поиск средств к существованию, как например у меня или Роба (про Ди я вообще мало что знал). Но одно дело слышать, а другое дело видеть, как человек пользуется гаджетом дороже твоей квартиры. Браслеты и носимые устройства с искусственным интеллектом появились лет двадцать назад и не имели никакого отношения к инопланетянам. Чисто земная разработка, плод эволюции машинных алгоритмов, которые из количества наконец перешли в качество. Основное преимущество ИИ-летов заключалось в том, что для общения с ними не нужно было никаких дополнительных приложений. Они отлично понимали смысл голосовых запросов и в большинстве случаев тут же выдавали совершенно репрезентативные ответы на них. Распространение подобных девайсов поставило крест на многих сетевых ресурсах-интеграторах. Применительно к данному случаю Сергей лишь запросил у своего браслета, нет ли новостей по облавам в д-мастерских Москвы, задав целями поиска внутренние форумы и чаты. Остальное ИИ браслета сделал сам: нашел все подходящие ресурсы в Сети, самостоятельно в них зарегистрировался, после чего прошерстил все группы новостей и обсуждений, проанализировал информацию, сделал краткую выжимку и предоставил своему владельцу через двадцать секунд после запроса. Сергей внимательно выслушал голосовой доклад (также в ближнем акустическом поле, поэтому мы ничего не расслышали), после чего произнес: — Вообще ноль. Полная тишина. Никакого шмона, никакой движухи. — Вот тут я в непонимании, — озвучил и мою мысль Роберт. — Получается, что умер мальчик, а папа даже не в курсе, что история началась с зашоренной д-капсулы? — спросил я. — Похоже, что так, — кивнул Сергей. — Кто-то умело отсек информацию. Полностью. Даже ближайший и влиятельнейший родственник не в курсе деталей. Я покачал головой. Не верю я такие обстоятельства. В наш век полностью открытой информации — не верю. — Из этого может быть только один вывод, — продолжил Сергей. — Информацию об инциденте на Боровке затормозили еще до того, как она попала в сервера МВД. Или стерли, или засекретили. — Полиция прозрачное ведомство, — возразил я. — У них по закону нет полномочий секретить что-либо. И обойти это ограничение чертовски сложно. Это было действительно так. Когда только начали появляться молодые скинхолдеры-полицейские, это сильно изменило баланс сил внутри государственной элиты. Овладение совокупным боевым потенциалом скинполов казалось таким сладким призом, что дело дошло аж до запроса к инопланетянам. Мол, нельзя ли как-то ограничить скинполов в отношении элиты, что ли? Те, впрочем, по обыкновению отмолчались, и скинполы продолжили совершенствоваться, исходя из своих собственных пониманий справедливости. Надо заметить, что скинполом становится один из двухсот заявивших о такой своей специализации. Остальные сто девяносто девять получают отторжение симбионтов, на этом их карьера скинхолдера обламывается. Их так и называют «обломовы». И дело не в физике. Просто скин правоохранителя не сформируется вокруг гнилого ядра. Скинпол — всегда скинпол. Он может быть сколь угодно жесток или силен, но всегда будет действовать только по закону. Просто не может иначе, у него словно в ДНК так записано. Словом, процесс вернулся на откуп туземцам. Ну а те подумали-подумали и решили, что в целях недопущения перехода скинполов под контроль какой-либо из элитных группировок (паче такое все же случится) принято решение сделать работу полиции полностью прозрачной для любого внешнего наблюдателя. И поскольку дознанием в классическом понимании этого слова МВД не занимается, то и тайна следствия к нему не относится. В общем, инициативу приняли, и с недавних по историческим меркам пор деятельность полиции — как на ладони. Конечно, простому обывателю ничего не показывают, но начиная с минимальной погруженности в госбюрократию — МВД словно в стеклянном доме. Крайне неудобно для властей, но результат виден невооруженным взглядом: в зоне патрулирования Архангелов преступность практически отсутствует. Скинполы умножили ее пусть и не на ноль, но на величину к нему крайне близкую. — Никто сейчас не знает, как в полиции что-то можно скрыть, — добавил я. Сергей пожал узкими плечами. — Значит, обошли, — спокойно сказал он. — Или просто стерли из базы. Тоже нельзя исключать. — Второй вариант мне кажется реальнее. — Мне тоже, — поддакнул Роб. — Если так, — сказал Сергей, — тогда есть прямая ветка к событию Г. То есть к расчленению скинпола. — Да, то еще «гэ», — снова пошутил сенегалец. — А что, очень логично, — продолжил Сергей. — Мальчик платит папин триллион, и ему ломают капсулу, чтобы он мог резвиться на дорогах, как захочет. Он по дурости не видит лимитов, врезается в шэр. Далее то-се, Архангел во плоти, и мальчишку привозят в полицию за попытку рукоприкладства. — Ногоприкладства, — заметил я. — Ну да, — улыбнулся Сергей. — Ногоприкладства. Только попадает в кейдж, кто-то прознает про инцидент и по какой-то причине уничтожает все его следы: от данных на сервере МВД до физического уничтожения свидетелей. Включая Архангела при исполнении. Логично? Я признал правоту Сергея. Картина, которую он описал, имела право на существование. За одним маленьким нюансом: если эта картина в самом деле существует, то есть еще как минимум один свидетель — я. И этот вариант меня категорически не устраивал. Видимо, опасения нарисовались у меня на лбу. Сергей тут же добавил, словно спохватившись: — Ну и, конечно, вопрос в конкретных знаниях. Устранение мажора и подмайора оправданно только в том случае, если они владели какой-то узкой информацией. Деталями, которые если обнародовать, то могли бы повредить кому-то очень могущественному. Куда более крутому, чем господин Теф, например. Поэтому ты, Игги, можешь расслабиться. У тебя никакой конкретной информации нет и не было. Мы с Робом переглянулись, после чего синхронно повернули головы к Сергею. — Вообще-то есть, — сказал я. — Вон, на столе лежит. Аникин перевел взгляд на столик для закусок, где ровно по центру на свежей салфетке лежал древний накопитель скинпола со всей собранной им информацией. Той самой, которая стоила жизни и мажора из Сити, и самого Архангела. — А вот об этом я как-то не подумал, — сказал Сергей. — А еще мыслитель, — фыркнул Роб.