Семья будущего меняет прошлое. (A Future Family In A Broken Past)

Не Хуайсан стоял посреди кроличьей поляны и рисовал портрет своей жены. Молодая женщина читала, поглаживая пушистый комочек, сидящий у неё на коленях. Она прислонилась к старому персиковому дереву, темные волосы рассыпались по плечам, покой и безмятежность окружали её, как шелк её платья, цвета зелёного шалфея. Жена — он был женат. Свадьба и все праздничные гуляния наконец закончились. На последние он так и не попал. Выйдя из-под влияния своей семьи, Яньли больше не нуждалась в средствах, которым научилась, чтобы выжить в такой токсичной среде. Мир и спокойствие подходили ей гораздо лучше, чем горечь Юньмэн Цзян или разъедающее коварство Цзинь. Цзинь. С ними нужно было что-то делать, если они хотели полностью расслабиться в своей новой жизни. Если бы не доброта, проявленная госпожой Цзинь к его невесте, он, возможно, разрушил бы и их. Он тихо застонал, когда кролик попытался погрызть стоявший рядом с ним поднос с красками. — Кыш-кыш, — воскликнул он, махнув веером в сторону пушистика. — Вот что бывает, когда сидишь на земле в окружении честных кроликов, — сказал ему Вэй Усянь, плюхнувшись рядом и подхватив непослушное животное. — До этого момента состав присутствующих мне нравился больше, — слегка обиженно ответил Хуайсан. — Где ты потерял свою тень? Где Цзи-гэ? — Ммм, он меняет подгузники А-Юаня. Я думаю, что моим следующим изобретением должен стать талисман, который автоматически очищает детские попы от какашек. — Сделай это, и мы станем богаче Цзиней, — от всего сердца рассмеялся Хуайсан. Яньли оторвалась от книги и одарила их нежным и довольным взглядом. — Я рад, что вы оба счастливы. Хуайсан снова обратил свое внимание на Усяня. Хотя улыбка украшала его лицо, на него легли тени, намекающие на сильную усталость, охватившую Вэй Ина. Как он скучал по беззаботному мальчишке, бродившему по Облачным Глубинам. Хотя, к тому времени этот мальчик уже пережил столько потерь и боли. Самым большим отличием была его способность скрывать это от окружающих. Ах, может быть, он всегда был таким же, возможно, Хуайсан наконец понял, что надо искать. — Как тебе твой новый дом, Си-гэ? — спросил он, надеясь, что его дар принесет истинную радость в жизнь его названого брата. Усянь толкнул его в плечо и прищурился. — Ты думаешь, что ты умный, да? Ты дал мне все, чего я так жаждал, и защитил Юньмэн от загребущих рук Цзинь Гуаншаня. — Он взглянул на Яньли. — Знает ли она о том, что ты систематически приобретал ее бывший семейный дом? — тихо спросил он, и вытащил талисман, созданный для того, чтобы скрыть их разговор от посторонних ушей. Хуайсан нахмурился, его плечи слегка опустились при напоминании о ядовитых тайнах, которые могли разрушить его брак. — Постольку-поскольку. Она считает, что я спас для нее Юньмэн, и это близко к истине. Я не знаю, захочет ли она когда-нибудь посетить Пристань Лотоса, но она выразила заинтересованность в посещении пристани Цветущей Сливы. Его Си-ге покачал головой, раздраженно нахмурив лоб. — Ты играешь в опасные игры, диди. — Как и ты, гэгэ. Как и ты. Его названый брат признал это, слегка наклонив голову. — Говоря об опасных играх, осталось две недели до конференции по совершенствованию в Башне Кои. Полагаю, теперь, когда вы сделали меня главой клана, мне придётся идти, — сказал он, развалившись на траве. Хуайсан усмехнулся. — Ты наполнил мой дом лопоухими грызунами. Я сделал тебя ответственным за территорию. Всё по-честному. — Ха! Даже не близко. Кролики — само очарование. Люди — это политика. Я ненавижу политику больше, чем ты. — Он сплëл руки за головой и вытянул свое стройное тело, скрестив ноги в лодыжках, кролики прыгали по нему. А-Сан снова сосредоточил внимание на своей картине, подкрашивая листья на дереве. — Я предпочитаю птиц. — Ладно, тогда мы с А-Чжанем отвезем их на пристань Цветущей Сливы. — Си-гэ! — воскликнул он, надув губы. — Не забирай всех. Ты не можешь. Да-гэ пробирается сюда почти каждый день, чтобы помедитировать и погладить их. Они сделали для его характера больше, чем любые лекарства или лечение. Но не говори ему обо мне. Ему нравится притворяться, что они его раздражают. Его мерзкий братец сложился пополам, громко смеясь и держась за живот. Кролики вокруг разбежались от его выходок. — А я-то думал, что именно женитьба улучшила его характер, — выговорил он наконец, успокоившись. Хуайсан фыркнул. — И это тоже, — признался он и вытянул руки над головой. — Знаешь, иногда я просыпаюсь и мне приходится перебрать все изменения в этой временной шкале, чтобы убедить себя, что все это было не сном. Усянь сел и сочувственно похлопал его по спине. — Да, — сказал он, произнося это слово с тяжелым выдохом. — У меня ужасная память, но есть вещи, которые я просто не могу забыть, как бы ни старался. Вызывает утомительные кошмары. Иногда, могу поклясться, что это сон, а я до сих пор застрял в Могильных Курганах, куда Вэнь Чао бросил меня. Может, так оно и есть. В конце концов, никто никогда не покидает Могильник. Может быть, я все еще мертв, и это иллюзия, которую создала энергия обиды, чтобы удержать меня там. Хуайсан не был уверен, что ему хочется комментировать кошмары, у него хватало и своих переживаний, чтобы не уснуть по ночам. Однако в том, что сам он не иллюзия, он был точно уверен. — Си-гэ, я могу заверить тебя, что это реально. Если бы это была иллюзия, созданная для тебя, моя жизнь не продолжалась бы, когда тебя здесь нет. Горечь исказила лицо Усяня. — Да, А-Чжань говорил мне то же самое. Проблема в том, что, если и это тоже создано энергией обиды? Понимаешь? Мысли ходят по кругу, пока я не подвергаю всё сомнению. — Его обеспокоенный взгляд на мгновение скользнул по Яньли, а затем упал на кролика, жующего его одежду. — Обычно я могу уговорить себя не верить в это, но потом появляются такие люди, как Юй Цзыюань, и выплевывают весь яд, всё, чем надо мной насмехался Могильник. Внезапно иллюзия становится единственным, что имеет смысл. Дрожь пробежала по его худому телу, и Хуайсан поморщился при упоминании о времени, проведенном в этом проклятом месте. — Мне жаль, что ты прошел через это, Сянь-гэ. Я должен был убедиться, что она держится от тебя подальше. Он фыркнул и покачал головой. — Ты был немного занят свадьбой, Диди. Кроме того, неужели мне будет тяжело выдержать немного язвительности от такой, как она? — Не играй со мной в равнодушие, друг мой. Может, ты и Старейшина Илин, способный побеждать армии и вгоняющий врагов в дрожь, но мы оба знаем, какое зло эта женщина причинила тебе ребенку. Она как собаки, от которых ты бежишь, незаживающая рана в твоей душе. Усянь замолчал, и Хуайсан решил оставить разговор. Вместо этого он отложил кисть и повернул холст к своему Си-гэ. — Что ты думаешь? Мягкая улыбка восторга прогнала печаль с лица Усяня. Он махнул рукой и снял талисман. — Красиво. Один из твоих лучших. Мадам Не, подойдите посмотреть, что создал ваш муж. Хуайсан спрятался за веером, а его жена отложила книгу и присоединилась к ним. Понравится ли ей это? Он на это надеялся. До сих пор их отношения развивались довольно хорошо. Он хотел, чтобы все оставалось так. Она села рядом с ним, ее нежное лицо сияло от удовольствия. Ее руки коснулись щек, и легкий румянец окрасил ее лицо. — О, А-Сан. Мне нравится. — Ах, Сян Чжань, полюбуйся изысканным творчеством нашего диди, — сказал Усянь, когда его муж наконец присоединился к ним, держа в руках лепечущего ребенка. — Дай мне, дай мне, — добавил он, протягивая руки к А-Юаню. Слабый изгиб губ смягчил обычно строгое лицо Ванцзи. Он опустился на колени рядом с Усянем и передал ребенка. — Отличная работа. Хуайсан вскрикнул. Он ничего не мог с этим поделать. За все годы, что он знал Ванцзи, этот человек ни разу не сделал ему комплимента. Его переполняла радость от удовольствия жены и великой честью одобрения Сан-гэ. — Айя, что я говорил о комплиментах? — спросил Сянь-гэгэ, покачивая а-Юаня у себя на коленях. — Продолжайте в том же духе, и его сердце этого не выдержит. — Си-гэ, — отчитал его Хуайсан, продолжая прятаться за веером. Несмотря на свое смущение, он радовался их счастью.