***
Когда Сектер почти дошел до дома, кому-то взбрело в голову швырнуть автобус в его входную дверь. Уничтожив при этом более половины квартиры, в которую он влетел, остановившись лишь где-то посередке его дома, как будто какие-то невидимые пассажиры только и ждали, чтобы выйти у него в гостинной. От такого непотребства у Сектера отвисла челюсть. Он со скрипом повернул голову в сторону направления, откуда этот автобус прилетел. Там, вдалеке, бушевало нечто, напоминающее гигантский тотемный столб с извивающимися и дергающимися по всему телу шипами, это чудо-юдо поднимало ближайшие машины и дорожные знаки с помощью какой-то телекинетики. Когда Сектер быстро подбежал к месту буйства, в него швырнули еще несколько машин. Раз за разом он кидался и нырял под непрекращающийся поток летящих в него машин, пока наконец он не добрался до основания этого тотемного столба. На тотеме высотой в пятьдесят этажей на каждом ярусе зубоскалились клыкастые демонические физиономии, которые хохотали над окружающими людьми, каждый ярус при этом был украшен несколькими светящимися глазами. Сбоку на одном из ярусе на тотеме выстрелил один из шипов, превратившись в черное лезвие, которое незамедлило хлестануть по Сектеру, когда тот оказался достаточно близко к тотему. Сектер перепрыгнул через острую как лезвие конечность, которая прошла прямо под ним и врезалась в ближайший ларек сладостей. Сектер огляделся вокруг и увидел, как толпы людей бегут прочь от злобного тотема, крича и моля о спасении. Тотем захохотал над всеми ними, и еще больше машин начали отрываться от земли, из некоторых тачек едва успели повыпрыгивать их невезучие пассажиры, прежде чем машины полетели в убегающую толпу. Впрочем, каждая из машин рассыпалась по ветру на подлете, и выражение морд тотема сменилось с ликования на неподдельный шок, когда он увидел, как все его летучие снаряды превратились в сероватую грязь в воздухе. — Хера с два, — сказал Сектер. Он поднял ствол револьвера, готовясь к очередной пальбе. Над ним из ниоткуда начали появляться завитки зеленоватой энергии, которые окружили чудовищное нечто, пока оно не исчезло в разрушительном вихре. Сектер поднял глаза и увидел Тацумаки, которая парила возле каких-то зданий, подняв одну руку навстречу бушующему торнадо. — Справишься тут? — крикнул он ей. Тацумаки кинула резкий взгляд под себя. — Иди домой! — крикнула она. — Не мешайся! — Ты прикалываешься что ли, — буркнул Сектер, больше про себя. — После всех этих твоих попыток избить меня, и ты все еще думаешь, что такое мне не по плечу? Хотя, если так подумать, я ведь на самом деле не показывал тебе ни одну мою нормальную атаку. Каждый ярус тотема отсоединился от других и вылетел из псионического урагана, на каждой выжившей физиономии были написаны боль и гнев. Тацумаки покачала головой при виде этого взрывающегося монстряки, ожидая момента, когда тот полностью исчезнет. Темная коса длиной в пяток метров вылетела из торнадо и рубанула по отвлекшейся Тацумаки. Через несколько секунд Тацумаки ахнула, когда коса вошла ей в живот, пробив тот насквозь. Кровь хлынула из зияющей раны, последовав за косой, когда та вышла из эспера. Тацумаки пошатнулась в воздухе, ее рука метнулась к животу в отчаянной попытке остановить льющуюся кровь. Когда она опустила ладонь, торнадо исчезло, открыв вид на разорванный, но все еще явно живой демонический тотем. Он захохотал над Тацумаки, прежде чем поднять телекинетикой кусок здания и швырнуть тот ей в лицо. Тацумаки отклонилась в сторону, чтобы избежать удара, но со спины ее зацепила небольшая часть обломков, и ее отбросило назад, в здание позади нее, где после она рухнула на землю. — Тацумаки! — закричал Сектер. Он увидел, как она поднялась с обрушенной стены, в ее глазах были видны слезы, но кулаки явно сжимались от ненависти. Сектер перевел взгляд на тотем, который в ответ повернулся к нему, десятки острейших лезвий-конечностей были готовы кинуться на него. — Вот теперь пощады точно не жди, — огрызнулся Сектер. Он вскинул револьвер, направив его ствол прямо в монстра. — Я сама тут справлюсь! — закричала Тацумаки, вставая, в то время как кровь продолжала течь с ее живота. — Убирайся отсюда! Девушка подняла перед собой руку, в процессе поднимая тотемный столб все выше и выше. Тот завизжал на нее, кидая в нее свои руки-крюки, но никак не мог дотянуться. Тацумаки ухмыльнулась существу и начала загибать пальцы. Один за другой ярусы тотема начали взрываться, и каждая морда начала отчетливо показывать признаки страха, а не прошлой ярости, когда оно наблюдало за тем, как его нижние слои взрывались скопищем деревянных опилок и кишок. Под конец, то, что осталось от некогда монструозного тотема, закричало от боли и втянуло в себя большую часть своих ужасающих рук. Монстр начал вращаться несмотря на все попытки Тацумаки помешать этому, девушка стиснула зубы и захрипела, пытаясь остановить существо. Тотем перевернулся, чтобы верхний демонический ярус оказался направлен на Тацумаки, и пока последние несколько ярусов ждали своего взрыва, самая верхняя часть тотема распахнулась, чтобы извергнуть иссиня черный луч в Тацумаки. Сектер уже бросился, чтобы встать перед лучом и отразить его, но Тацумаки метнулась в сторону, только чтобы столкнуться с другой рукой-мечом, на этот раз спрятавшейся за лучом, который заслонил обзор Тацумаки. Лезвие скользнуло вверх, зацепив предплечье Тацумаки и содрав кожу с его нижней части. Ткань и плоть были разорваны в клочья, когда Тацумаки подняла руки, чтобы защититься, и от удара ее повалило на землю. Когда она упала в грязь, ее плечи напряглись, а руки – тряслись и дрожали от нескончаемой ярости. — Ну всё, хватит! — сказал Сектер. — Я заканчиваю тут! — Нет! — крикнула Тацумаки. — Он почти сдох, просто поймал меня в–... Сектер выстрелил в тотем, который не успел увернуться от желтого всеразрушающего луча, полностью окутавшего его. Когда луч погас и всё прояснилось, тотема больше не существовало. Облако праха взлетело с того места, где когда-то стояла демоническая конструкция, хохота больше не было слышно. Тацумаки подобралась и встала, поморщившись от боли в районе живота и рук. Она подошла к Сектеру, сморщив носик от отвращения. — Я же говорила тебе, у меня было всё схвачено, — рявкнула Тацумаки. — А ты не слушал. Ты никогда, блядь, не слушаешь. — Тебя ранили, — сказал Сектер. — Даже если ты могла победить, незачем рисковать понапрасну. — Я бы сама с ним справилась! Ты не имел права отнимать у меня это убийство! — Да что, черт побери, ты вообще несешь? Я просто помог тебе прикончить его! — Мне не нужна помощь. — Нет, нужна. — Я не хочу помощи от тебя. — Тогда что насчет вчерашнего? Низкий, гортанный звук вышел изо рта Тацумаки, некая смесь между рыком и вздохом. — Это... другое. Я... была в... в... — Отчаянии? — Да! Отчаянии! Я была откровенна с тобой, потому что мне казалось, что тогда у меня не было выбора! — То есть, ты хочешь сказать, что ты не хочешь, чтобы я помог, — нахмурился Сектер. — Нет, это, конечно, тебе решать, но я просто подумал, что могу... — Я сама со всем разберусь, — взяла как отрезала Тацумаки. — И что ты вообще собирался делать? Фубуки едва знает тебя! — И при всем при этом она с большим шансом согласится поговорить со мной, чем с тобой, — возразил Сектер. — Она, может, и не знает меня так же хорошо, но зато ребята из ее группировки знают, что я пытался помочь им вызволить ее. — Никуда не вмешивайся, — сказал Тацумаки. — Я сама тут справлюсь. — Ладно, — сказал Сектер, его голос несколько поник. — Делай что хочешь. — Ты все это время что, пытался как-то расколоть меня? — спросила Тацумаки, приподняв бровь. — Заставить меня почувствовать слабой или типа того? — Ты... я просто не понимал тебя. И я хотел понять, потому что на самом деле ты не плохой человек. Я же вижу, что ты по какой-то причине отталкиваешь людей. — Я... — начала Тацумаки, но осеклась. — Слушай, просто иди домой, ладно? Мысли в голове Тацумаки начали заплетаться, и даже она не находила сейчас слов. — Тебе... тебе не нужно вмешиваться во всё это. Это не твое дело. — Я понимаю, — сказал Сектер, звучал он все так же поникше, а голова была опущена. — Если ты не хочешь, чтобы я ошивался рядом... в таком случае я уважу твое желание. Тацумаки не была уверена, нравилось ли ей то, что она видела. Обычно, увидев Сектера в таком пораженческом виде, она бы расхохоталась как сумасшедшая, но то, как он всё это говорил, его голос по какой-то причине лишил ее всякой энергии. Люди начали собираться толпой вокруг них двоих, не ведая об их промелькнувшем разговоре. Сектер поднял глаза, чтобы увидеть толпы восхищенных и ликующих горожан, и у него перехватило дыхание от этой картины. — Тацумаки! — скандировали люди. — Торнадо! Вы спасли нас! Глаза Тацумаки расширились при виде окруживших их людей, и она выпрямилась, все еще прижимая одной рукой свой живот. — Она ранена! — крикнул кто-то из толпы. — Кто-нибудь позовите врача! — Этот человек вам как-то досаждает, Тацумаки? — спросил очередной незнакомец. Он указал в сторону шокированного Сектера, который смотрел на толпу с вспотевшими ладонями, при этом как-то беспокойно дрожа. — Ему просто нужно пойти домой, — сказала Тацумаки. Прежде чем кто-либо начал приставать к Сектеру, он протиснулся сквозь толпу и зашагал обратно домой. Тацумаки смотрела ему вслед, когда он уходил, с ее губ сорвался тихий вздох. Она смотрела, как он шагает к своей квартире, в которой все еще находился брошенный автобус до самой гостиной.***
Новый телевизор Тацумаки был таким же огромным, как и старый, она жевала попкорн, когда должны были начаться новости. Почесывая наложенные бинты на животе под одеждой, она поморщилась и потянулась за пультом, но на искомом месте его не оказалось. Отвернувшись от телевизора, чтобы осмотреться в вечерней темноте, она заметила пульт, тот лежал на другой стороне дивана рядом с одной из ее подушек. Потянувшись к нему, она включила телевизор. «Итак, с появлением охотника за героями, существуют ли другие, по вашему мнению, люди, которые служат препятствием проявлению героизма?» — спросил интервьюер в программе. «Что же, делу Ассоциации всегда будут препятствовать монстры, конечно же, и разного рода самозванцы внутри организации, но совсем недавно появились сообщения о кое-каком трусе, которого зовут Сектер», — ответил Атомный Самурай. Тацумаки схватила пульт, но ее внимание было приковано к телевизору. «Ох?» — спросил репортер. — «Кто же такой этот Сектер?» В разговор влез другой человек из вереницы маленьких панелей с героями. «Он просто ничтожество, которое отказывается пройти тест на героя», — ответил Световой Флэш. — «Люди вроде него вызывает во мне жгучее отвращение, когда они пытаются казаться лучше, чем есть на самом деле.» «Именно», — кивнул Атомный Самурай. — «Он по большому счету недомерок, который не стоит и ломаного гроша.» «Точно не настоящий герой, что бы он там ни втирал», — сказал Флэш. Тацумаки сидела на своем диване, не зная, как воспринять этот разговор. На мимолетное мгновение в ее сознании промелькнула жалость к Сектеру, но она быстро прогнала ее. Она крепко сжала пульт в руке, пока тем временем интервьюер перевел разговор на геройский мерчандайз. С нажатием кнопки выключения сверху на пульте телевизор погас, немного погодя Тацумаки уже была в пальто, собираясь выйти на улицу. Она зашла в ближайшее кафе и подошла к стойке. Тацумаки заказала себе сэндвич и печенье, после чего решила присесть за ближайшим свободным столиком и подождать, когда сделают ее заказ. "Это ведь было твое любимое место, Фубуки, да?" – грустно подумала Тацумаки. – "Тут всегда делали самое вкусное печенье..." Принесли ее заказ, к первоначальному недовольству и последующему пониманию других людей, что стояли в очереди задолго до прихода зеленоволосой эспера. Подойдя к стойке и забрав заказ, Тацумаки направилась к выходу с крупным пакетиком с едой в руке. По пути она случайно заметила высокую темноволосую женщину, которая ела за столиком в темном уголке кафе. Тацумаки застыла. Какие-то секунды она просто уставилась на женщину, прежде чем решить подойти поближе, когда едва-едва, но заметила на ее плечах то, что выглядело как накинутая шуба. — Фубуки? — спросила Тацумаки. Женщина оторвалась от еды, ее растерянное лицо и голубые глаза уставились прямо в душу Тацумаки. — Хмм? — нахмурилась женщина. — Ничего, обозналась, — сказала Тацумаки, опустив голову, чтобы скрыть поднимающуюся волну смущения, которая обожгла ее лицо. Снова зашагав на выход из кафе, она чуть не столкнулась с кем-то, кто только что вошел. Подняв глаза, у Тацумаки пакетик с едой чуть не выскользнул у нее из пальцев, и ей пришлось просунуть другую руку под него, чтобы тот не упал. Перед ней стояла Фубуки. Глаза сестры-эспера лежали в тенях, а выражение на ее лице было нечитаемым, когда Тацумаки шагнула в сторону, чтобы пропустить ее. Никто из них ничего не сказал, когда Фубуки прошла мимо. "Ну же, скажи что-нибудь, хоть что-то!" – в панике упрекала себя Тацумаки. – "Просто... ну почему это обязано быть здесь, на глазах всех этих людей?" Фубуки встала в очередь, чтобы сделать заказ. "Будь мы на улице или где-нибудь еще, вот тогда бы я что-нибудь сказала ей", – подумала Тацумаки. – "Я... я не знаю, сказала бы там ей, что она ведет себя, как ребенок. Стоп, нет, это бы не сработало. Может... может, нужно извиниться?" Одна мысль об этом заставила Тацумаки съежиться. Но в тот момент ничего не имело для нее смысла. Она бросила еще один взгляд на Фубуки, которая стояла к ней спиной. Она открыла рот, чтобы заговорить, но Тацумаки так и не смогла найти ни воли, ни нужных слов. Поникнув, Тацумаки уже собралась уходить, когда мельком увидела, как Фубуки оглядывается на нее, что-то крохотное и блестящие собралось в уголках ее глаз. У Тацумаки перехватило дыхание, в горле у нее образовался ком. Она молнией вылетела из кафе, чувствуя, как у нее самой начинает щипать глаза, и протиснулась сквозь собравшиеся испуганные лица группы Фубуки, пока в итоге не осталась лишь она одна. Ближайшая скамейка послужила убежищем для опечаленной Тацумаки, и она плюхнулась на деревянную лавочку. Рядом с ней не было ни души, и она вытащила свой сэндвич. Так она и провела следующие полчаса, жуя сэндвич и заедая свое горе, всё это время глядя в небо, как будто надеясь, что там найдется какой-то чудотворный ответ. К несчастью, звезды не подали никаких намеков, как разрешить все ее проблемы, и в итоге, проглотив последнее печенье, Тацумаки выбросила пакетик в стоящую рядом мусорную урну. Дорога домой вышла для зеленоволосой девушки темной, и легкий моросящий дождь вынудил Тацумаки приподнять воротник пальто. Она пробиралась сквозь мелкий дождевой туман, когда знакомый голос заставил ее остановиться на полпути. — Ты реально собрался там поворачивать это дерьмо, пока я стою прямо тут? — спросил Сектер, нервно оглядевшись. — Эмм, то есть, эту хрень... пока я стою прямо тут? Тацумаки скользнула за ближайшую стену и выглянула через край, чтобы понаблюдать за Сектером, который стоял посреди следовавшей дальше улицы. Напротив него стоял невысокий демон, его руки были вывернуты в разные стороны, из-за чего тот принимал нелепую позу. Позади Сектера стояли пара детей и двое взрослых, все они находились в ужасе от вида демона. Взрослые притянули детей поближе, подальше от позирующего монстра. — Умолкни, глупец! — прошипел демон. — Как только я закончу заряжать свой всеразрушающий луч из дьявольского рога, от тебя и всех этих тупых мелких сопляков не останется ничего, кроме пепла! — Ага, точно, — медленно произнес Сектер. — И сколько, скажи на милость, будет длиться эта твоя зарядка? — Всего лишь несколько секунд! — победно завопил демон. — И как только я закончу, все вы умрете в агон–... Верхняя половина демона разорвалась на кусочки от силы влетевшего в него кулака Сектера, алые ошметки с запекшейся кровью разлетелись по улице. Сектер отошел от кровавого месива, только чтобы увидеть, как нижняя половина демона рухнула на землю, парень покачал головой. — Спасибо вам, сэр! — крикнула женщина, вставая снова на ноги. — Кому мы обязаны нашему спасению? — Ох, меня зовут Сектер, — сказал он, улыбнувшись, а потом поморщился. — И простите за ругань, я попытался исправиться в последнюю минуту и... все равно опростоволосился. — Подождите, Сектер? — спросил другой взрослый. — Ты же тот самый, которого еще показывали по телевизору? Тацумаки нахмурилась, глядя на взрослых. — Эмм, нет? — растерянно сказал Сектер. — Не показывали? — Да-да, точно, ты же тот трус, который боится пройти тест! — крикнул мужчина. — Всё, идемте, дети. Женщина ахнула. — О господи, ты прав! — завопила она. — Фиговый ты герой. Ты оскорбление для всех героев S-класса. — Чего? — ошалел Сектер. На его лице застыло замешательство, но в глазах проявлялась печаль. — О чем вы вообще? — Ты трус, у которого кишка тонка пройти геройский тест, — сказала женщина. — Ты просто выпендрежник, сейчас вот ты спас нас – но наверняка это только чтобы показаться крутым и "не таким как и все". — Я и не знал, что "не такие как все" сегодня крутые, — сказал Сектер. — И нет, я не поэтому помог вам–... — Хватит, мы больше ничего не хотим слушать, — рявкнул мужчина. — Во всяком случае, это ты мог подстроить эту встречу с монстром, чтобы он подобрался к нам и напал на нас, а потом ты "внезапно" появляешься и спасаешь нас – всё ради того, чтобы выглядеть хорошо! — Нет, — помотал головой Сектер. — Нет, это чушь какая-то. — Такой чушью ты и пытаешься выделиться на фоне класса S, — завопила женщина. — Я ведь слышала о тебе, ты тот вредитель и недомерок, который играет в героя и пытается казаться лучше всех этих бедных людей в Ассоциации Героев. Ты просто пытаешься опорочить их славное имя. — Что за бред, ничего подобного! — вскинулся Сектер. — Мы, наверное, и сами могли бы сбежать от этого демона, — сказал мужчина. — Он все равно много болтал, пока заряжал эту свою атаку. — Меня тошнит от тебя, — поморщилась женщина. — Как можно во так относиться к профессии героя. Сектер выглядел так, как будто женщина только что оторвала себе голову и собиралась бросить ее в него, как какой-то шар для боулинга. — Идемте, — сказала женщина. — Не могу выносить таких выродков. — Согласен, — кивнул мужчина. — Эй, мелкие, пойдем, купим по мороженному? Может быть, там нам встретятся постеры с настоящими героями. Семья пошла свой дорогой, смеясь и болтая между собой, пока тем временем за их спинами Сектер стоял в неподдельном шоке. Между тем, Тацумаки смотрела, как Сектер проморгался, вернувшись в настоящее, и заковылял прочь, хлюпая по растущим лужам из дождя и грязи. "Ну его-то наверняка не могла такая фигня задеть", – думала Тацумаки про себя. – "Он ведь всегда такой до одури оптимистичный и самоуверенный." Тем не менее, голова его была низко опущена, пока он шел, и когда он исчез за углом, Тацумаки вышла из-за стены, повернувшись спиной к ней и шедшей дальше улице. Она вздохнула и кинулась через стену вслед за ним. Блуждая по улицам и переулкам, она нигде не могла заметить Сектера. "Он, наверное, просто пошел домой", – подумала Тацумаки. – "Может... может, мне стоит быстренько проведать его. Быстро, мельком, мимоходом поздороваться с ним или типа того." Она подлетела к фасаду дома Сектера, и, к ее удивлению, место выглядело невредимым. Единственная разница только в том, что входная дверь Сектера была заменена металлической раздвижной, с такой же можно было столкнуться, когда заходишь в автобус. Тацумаки фыркнула при виде этого, но всё же подошла к порогу. На стук в дверь никто не откликнулся, и Тацумаки от раздражения топнула ногой. Еще один стук – ноль ответа, кроме дребезжания стальной дверной рамы. Она отвернулась от двери и уже собиралась уйти, когда остановилась. "Еще разок", – подумала она. – "Может, он просто не услышал или еще что-нибудь." На этот раз вместе со стуком она слегка подергала дверь. К ее удивлению, она без особых усилий открылась. Тацумаки зашла внутрь и уставилась на новый коридор, построенный из металлических внутренностей автобуса. Когда она приблизилась к гостиной, ей казалось, что она движется по длинному автобусу. Выйдя из автобусного коридора, она шагнула на кухню, которая оказалась заполнена грязной посудой и книгой рецептов, покрытой жирными пятнами. Тацумаки побрела дальше, ей встретились темные тени, окутывающие стены и мебель. Она остановилась, как только увидела коридор, ведущий в его спальню, дверь закрыта. "Ну что за фигня", – подумала Тацумаки. – "Зачем я вообще этим занимаюсь? Зная мою удачу, как только я попытаюсь уйти, он зайдет через входную дверь, и мне придется объясняться ему, почему я вломилась в его дом, словно я какой-то вор-взломщик." Она тряхнула головой и повернулась, чтобы уйти, но внезапно ее внимание привлекло гигантское пятно на стене. Тацумаки прищурилась, пытаясь разглядеть его в темноте. Из-за сгустившейся темноты она посветила перед собой пси-силой. Она ахнула от того, что увидела. Пятно на стене было ярко-красным, явно только что брызнувшая кровь. След шириной с туловище тянулся от пятна до самого пола, а уже с пола вел к двери спальни Сектера. Тацумаки уставилась на всю эту кровищу. Последовав за кровавым пятном к двери в спальню, она взялась за ручку и со скрипом открыла ее. Внутри под одеялом лежал бугорок, который поднимался и опускался в резких прерывистых вдохах и выдохах. След вел к кровати Сектера, кровь была растерта по всем его простыням и одеялу. Рядом с кроватью стояла маленькая мусорка с блестящей внутренней подкладкой, верхнее кольцо ведра было забрызгано крошечными каплями алого. Лицо Тацумаки побледнело, когда она подошла поближе. — Сектер? — спросила она. — Это ты? Из-под одеяла на Тацумаки уставилась пара глаз. За ним последовала голова, когда Сектер вылез из-под простыней. Глаза Тацумаки полезли на лоб от ужаса. Одна сторона его лица была залита кровью, и красные полосы стекали по его взъерошенным волосам. Серая бледность окутывала его лицо, как будто он годами боролся с болезнью. Его реакция на нее была примерно такой же, как и у нее на него. — Нет... — простонал Сектер. — Тацу, почему ты... здесь. Его голос был слабым, и Тацумаки едва расслышала, что он говорил. — Какого черта с тобой произошло? — в шоке спросила Тацумаки. — На тебя по дороге домой что, кто-то напал? — Я... — Сектер сглотнул. Выглядело так, что ему больно даже просто пытаться говорить. — Нет, не сходится, — промямлила Тацумаки. — Снаружи даже крови не было. Она... только тут. Монстр последовал за тобой в дом? — Агх. — И как всё плохо? Я вижу много крови, но никакой раны я–... Она заметила, как что-то свисало с края его кровати, то было скручено и всё в крови. Сначала она подумала, что это его рука, но затем та появилась из-под одеяла, чтобы запихнуть висящее нечто обратно внутрь. Тацумаки замерла. — Что это было? — вопросила она. — Пожалуйста, уйди, — простонал Сектер. — Умоляю. Я поправлюсь, обещаю... — Что за хуйня это была?! — закричала она. Тацумаки указала на то место, где раньше свисал непонятный придаток. — Ну всё, хватит. Я поднимаю одеяло. — Не надо. Умоляю, не делай этого, — его голос едва ли состоял из чего-то кроме вдохов и шепота. Тацумаки подняла руку, а вместе с ней и одеяло. Она приготовилась к тому, что может там оказаться, но когда одеяло слетело с Сектера, ей пришлось проглотить поднявшийся комок желчи, который попытался вырваться из ее горла. Тот придаток все еще был там, но Сектер придерживал его обеими руками, пытаясь вернуть его на законное место вместе с остальными внутренностями. Массивная рана украшала низ его туловища, наряду с различными другими кровавыми рваными ранами разных размеров по всему телу. Судя по их виду, они были свежими и заливали кровью его простыни. Поверх некоторых ран были наспех намотаны коричневатые повязки, многие из которых отваливались или полностью промокли насквозь. — О господи, — ахнула Тацумаки. — Тебе срочно нужно в больницу. — Нет, — сказал Сектер. Он начал отворачиваться от нее, но болезненный стон вырвался из его рта, и он прекратил. Слезы текли из его глаз, и как бы крепко он ни закрывал их, он никак не мог остановить их. — Никакой больницы, — закончил он. — Что? — в шоке спросила Тацумаки. — Ты сбрендил? Из тебя твои внутренности вываливаются наружу, Сектер! Ты ведь... ты ведь так помрешь! — Никакой больницы, — остервенело повторил Сектер. — Поверь мне, Тацу... Я умру, если окажусь в больнице. — Кто это сделал с тобой? — Монстр. Тацумаки оглядела его с ног до головы, от ее лица отхлынула кровь при виде него. Сектер лежал трупом на покрытом одеялом гробу, его рот был слегка приоткрыт, а руки сжимали ярко-кровавые бугры, которые угрожали вырваться из его живота. Тацумаки видела, как его руки опускаются в такт дыханию – медленному и прерывистому. Она сглотнула. — Если это дело рук монстра, разве тогда не должно в доме быть много разрушений? — не понимала Тацумаки. — Но тут ничего, пусто... дом выглядит нормально, разве что только кровь повсюду. Сектер застонал. — Я подниму тебя, ладно? Просто... просто потерпи... наверное, и я вытащу тебя отсюда. — Зачем помогаешь, — произнес Сектер. — Что? — Зачем утруждаться? Выражение на лице Тацумаки сменилось с ужаса и тошноты на растерянное. — Ну, хрена лысого я позволю тебе тут умереть, — сказала она. — Ты, может, и действуешь мне на нервы, но это... это уже просто слишком. Очень слишком. — Не поднимай меня, — сказал Сектер. — Ты все равно никак не помешаешь мне в таком хуевом состоянии, — сказала Тацумаки. — Просто держи руками свои... внутренности. Я постараюсь сделать всё нежно. Тацумаки начала поднимать руку, но несмотря на все ее усилия Сектер даже не шелохнулся. — Чё? — ошалела она. — Сектер! Не сопротивляйся мне! Как ты вообще–... — Никакой больницы, — повторил Сектер. — Никогда. — Тогда какой у тебя план, а? Просто лежать и истекать кровью, пока не сдохнешь? Ее голос дрогнул на последних нескольких словах. — Нет... сходи в ванную, — простонал Сектер. — Что? — Под раковиной, шприцы и бинты, — сказал Сектер. — Они мне нужны. Умоляю, поторопись. Это больно. — Хорошо, ладно, я быстро, — сказала Тацумаки. Она отошла от него, на мгновение задержав взгляд на всей этой куче крови и слезах, которые стекали по его лицу. Отвернувшись, она прошла в ванную и открыла шкафчики под раковиной. Тацумаки ожидала увидеть несколько шприцев и бинтов внутри, но вместо этого их там были целые горы. Стопки светящейся марли и рулоны бинтов были аккуратно разложены в шкафчике и тянулись к задней стенке. Также там было несколько металлических ящичков, один из которых был открыт, а внутри лежали целые слои наваленных шприцев. В каждом из шприцев была какая-то неоново-желтая жидкость, и Тацумаки на мгновение уставилась на всю эту коллекцию, прежде чем схватить пару шприцев и столько бинтов, сколько могла унести. Вернувшись к кровавому месиву, которое представлял из себя Сектер, она подошла к краю кровати, ее руки дрожали. — Я... принесла несколько, — нервно сказала Тацумаки. — Я не знала, сколько тебе нужно. — Один шприц, — сказал Сектер, — и много бинтов. — Да ты же тут почти весь истек кровью. — Всё будет хорошо... Я... Тацу, в сторону! Тацумаки растерянно моргнула, прежде чем отпрянуть в сторону, в ее глазах виднелся страх. Сектер перевернулся набок, его щеки надулись, а на лбу выступил густой пот. Одной рукой он подтащил мусорное ведро поближе к себе, и с тяжелым выдохом его вырвало в него. Потоки густой крови и дурно пахнущей жидкости хлынули из его горла в мусорку. За одним приливом крови последовал другой, а затем еще один, когда Сектер, казалось, выблевал всю кровь, что осталось у него в организме. В какой-то момент он все же остановился, прежде чем издать жалкую крохотную отрыжку и вернуться в исходное положение. — А-а-агххх, — простонал он. Тацумаки, тем временем, уронила бо́льшую часть бинтов и шприцев, чтобы отвернуться от развернувшийся сцены, поднеся руку к лицу, чтобы попытаться подавить запах. Едкий и металлический запах рвоты поднялся сквозь пальцы Тацумаки и пронзил ее череп до самого мозга, и Тацумаки вздрогнула, подавляя собственное желание блевануть. Взяв шприцы в одну руку и зажав нос и рот другой, она снова повернулся к Сектеру и протянула ему шприц. Сектер протянул руку, его пальцы почти не желали сгибаться, чтобы помочь ему схватить шприц. Дрожа и кряхтя, Сектер взял шприц из руки Тацумаки и вколол его содержимое в другую руку, при этом резко выдохнув. Уронив шприц на пол, он посмотрел на Тацумаки, и на его лице смятение сменилось на какую-то легкость. — Тацу... — произнес он. — Мне сейчас нужны бинты. — Не умирай, Сектер, — прошептала Тацумаки, качая головой. — Не умирай. — Не умру... Бинты. — Тебя только что вырвало твоими внутренностями, я даже не понимаю, как ты все еще жив. — Бинты... — Точно, сейчас, — спохватилась Тацумаки. Она подняла бинты, которые обронила, с пола и протянула ему их, с растущим чувством вины наблюдая, как Сектер изо всех сил пытается сорвать старые повязки со своих ран и наложить новые. "Да помоги же ему, придурошная", – подумала про себя Тацумаки. – "Здесь нет ничего постыдного, не похоже что он вообще вспомнит про это." Тацумаки потянулась к Сектеру и почти схватил его за руку, чтобы остановить. Когда она это сделала, Сектер уронил рулон бинтов на край кровати, и Тацумаки схватила его. Она размотала наложенные бинты и посмотрела на Сектера, который уставился в потолок с тоской в глазах. Тот факт, что его грудь все еще двигалась, успокаивал Тацумаки, когда она взяла последний рулон и обернула его вокруг раны на предплечье. "Вот, вроде теперь нормально", – подумала Тацумаки. – "Хах, прямо как у меня." Она слезла с кровати и обошла вокруг, чтобы встать с другой стороны, желая накинуть на Сектера одеяло. Впрочем, она остановилась при виде промокших насквозь кровью ткани и посмотрела на Сектера. — Сектер? — спросила она. — А? — произнес он, его едва было слышно. — Твое одеяло месиво полнейшее, — сказала Тацумаки. — У тебя есть другие? — Шкаф. Тацумаки подошла к шкафу и открыл дверцы. В нем было по меньшей мере пятнадцать различных простыней, одеял и пододеяльников всех видов. Тацумаки оказалась застана врасплох всей этой коллекцией, но быстро взяла себя в руки и вытащила другое одеяло только для того, чтобы увидеть, что оно тоже было замазано красными пятнами, хотя и сухими. "Что-то тут не так", – подумала Тацумаки. – "Все эти лекарства и бинты, блестящее ведро, теперь эта хрень. Он словно бы был готов для чего-то подобного." Она вытащила чистое одеяло из-под груды других одеял и потянула его к Сектеру, чьи руки все еще лежали на животе. Тацумаки накрыла одеялом парня, который в ответ расслабился и вжался в кровать. — Эмм, что теперь? — спросила Тацумаки. — Сектер? — Спать, — ответил лаконично Сектер. — Сектер, все эти вещи у тебя дома, ты как будто готовился к такому или уже видел это, — сказала она. — Что происходит? — Хватит... вопросов, — сказал Сектер. — Только спать. Тацумаки открыла рот, чтобы снова заговорить, но она увидела, как веки Сектера опускаются все ниже и ниже. Она решила направиться к двери из спальни, но перед уходом еще раз взглянула на него. — Я буду рядом, хорошо? — сказала Тацумаки. — Если тебе понадобиться помощь... ну, я сразу за дверью. — Хорошо, — сказал Сектер, хотя больше пробубнил. — И... спасибо тебе, Тацу. Просто не говори никому об этом. И... никаких больниц. Если я проснусь в одной из них – будет плохо. — Я никуда не уйду — Хорошо. Выйдя из спальни, Тацумаки закрыла за собой дверь, она только и думала, свидетелем какого ужаса она стала, а также, как ей было страшно. Она прошаркала в гостиную, где нашла диван, на который сразу же рухнула. Она уставилась на ближайшую стену, озадаченная отсутствием телевизора, где пустое место указывало на то, где он мог бы быть. "Ох, точно", – подумала она. – "Автобус." Как бы Тацумаки ни старалась, она не могла заставить себя заснуть. Она проверила спящего Сектера еще три раза, прежде чем, наконец, погрузиться в желанный сон на диване.***
"Это просто неправильно видеть его таким", – думала Тацумаки, вставая с дивана. – "Он казался таким... несчастным. Вообще непохоже на него. Ну то есть, он, конечно, обычно выглядит уставшим и все такое, но при этом он всегда непрошибаем и раздирающий, а не... вот это." Часть ее боялась открывать дверь в комнату с Сектером, страшась, что она обнаружит разлагающийся труп по ту сторону. Из спальни доносился неприятный запах, но он немного отличался от вчерашнего, только теперь тот распространился в коридор. Тацумаки натянула платье на нос и вошла. Зайдя внутрь и пытаясь игнорировать поток мерзкого зловония, Тацумаки сумела добраться до кровати Сектера. К ее нескончаемому облегчению, он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Его лицо было невероятно изможденным и бледным, кровь запеклась на одной из его щек, растекшись по волосам. Застонав, он подвинулся на край кровати поближе к Тацумаки. — Ты выглядишь даже хуже, чем раньше, — сказала она. — Ты уверен, что эту штука – чем бы ни была эта хрень – работает? — Я чувствую себя немного получше, — ответил Сектер, улыбнувшись с натягом. — Ты типа что, умеешь регенерировать как Зомбимен? — Нет, — сказал Сектер, — но я могу умело исцеляться, и эта сыворотка поможет мне. — Что эта за штука? — Лечащая сыворотка. — А поконкретнее? — Высококачественная лечащая сыворотка. Тацумаки вздохнула и опустила платье с лица. Запах уже начал немного выветриваться, но постельное белье снова промокло насквозь, и теперь еще воняло. — Твои... твои, ну знаешь, кишки уже втянулись? — спросила Тацумаки. — Не думаю, попытайся не двигать их, — сказал Сектер, поморщившись. — Это нереально больно. — Могу себе представить, — сказала Тацумаки. У нее зачесался живот, и Тацумаки наклонилась, чтобы почесать через бинты. — Ты правда не должна была видеть ничего из этого, — сказал Сектер. — Я... я вообще не понимаю, почему ты здесь. В моем доме. — Ну, я... увидела твой бой с тем демоном, когда ты защищал ту семью, — сказала Тацумаки. — И просто подумала, что все, что они наговорили, какая-то несусветная чушь, и... я хотела сказать тебе это. Но ты куда-то исчез и как-то очень быстро вернулся домой, на тебя даже успели напасть или еще что-то. — Ага. Но ты собиралась поговорить со мной? Серьезно? — Да, — с неловкостью призналась Тацумаки. — Каким бы... бесячим ты ни был, я не думаю, что то, что произошло тогда, справедливо по отношению к тебе. Те люди были грубыми. — Это еще мягко сказано, — сказал Сектер. Он закашлялся, причем так сильно, что в какой момент он приподнялся и принял почти сидячее положение. О чем тут же пожалел и рухнул обратно на кровать, его глаза выпучились от боли, а на губах появились пятна крови. — Серьезно, — с тревогой сказала Тацумаки, — тебе нужна срочная медпомощь. — Нет, одной сыворотки хватит. — И откуда тебе знать, что ты точно выживешь? Ответа не последовало. — Ты упомнил, что я не должна была видеть это, — сказала Тацумаки. — Что ты имел в виду? — Никто не должен был увидеть, — сказал Сектер. — Я не хочу, чтобы люди видели меня в таком состоянии, им незачем беспокоиться понапрасну. — Понапрасну? Ты про себя что ли? Сектер застонал и отвернулся от Тацумаки. Спустя непродолжительные прерывистые вдохи-выдохи он снова повернулся к ней, прижав обе руки к низу живота. Тацумаки смотрела на него, не зная, как относиться к сказанному им. — Тебе еще нужны эти штуки в шприцах? — спросила она. — Нет, не сейчас, — ответил Сектер. — Тебе повезло, что я зашла к тебе. Иначе ты бы точно дал дубу. — Я бы как-нибудь справился. — Сектер, из тебя, блядь, кишки вываливались – вываливаются все еще! Что бы ты делал, пополз в ванну? — Наверное. Тацумаки раздраженно вскинула руками в воздух, после чего снова опустила их по бокам. — И вообще, как ты собираешься есть, когда у тебя кишки наружу? — спросила она. — Мне не нужно есть, — сказал Сектер, — от водички, впрочем не отказался бы. Хотя, наверное, не лучшая идея. — Тебе... не нужно. Тебе не нужно есть? — Я могу долго протянуть без еды. — Ладно, пофиг. Что ты тогда собираешься делать, просто лежать тут, пока тебе не станет лучше? А что насчет этих ран? Разве их не надо зашить, прооперировать? Что, если в них попадет инфекция или еще что похуже? — Все эти проблемы на потом. — Ты реально поехавший, — сказала Тацумаки, скрестив руки на груди, на ее лице промелькнуло раздражение. — Говорил же уже, только чутка, — сказал он, при этом ему удалось выдавить крохотную, но болезненную улыбку. — Угу, — сказала Тацумаки, не отвечая ему таким же жестом. Сектер потянулся к прикроватной тумбочке, и Тацумаки увидела, как его рука попыталась взять теннисный мячик, который лежал рядом с лампой. Схватив мяч дрожащей рукой, он стащил его с пьедестала и поднес поближе к себе. Когда он тащил его, мяч столкнулся со стенкой рвотного ведра, и Сектер уронил его. Он в ужасе смотрел, как мячик падает внутрь. — О нет, — произнес он, его голос казался полным отчаяния. К замешательству Тацумаки, Сектер начал плакать, его тело сотрясалось в такт всхлипам. — Это просто мячик, успокойся, — сказала Тацумаки. По мановению ее пальца мячик поднялся со дна ведра, кровь капала с той стороны, какой он туда упал, в нездоровую жидкость внизу. Тацумаки поморщилась, когда взглянула на мячик, прежде чем скосить глаза на набор черных отметин на обратной стороне предмета. На конце теннисного мячик выцветшим черным маркером было написано: «МОЕМУ СТАРШЕМУ БРАТУ». Тацумаки озадаченно уставилась на надпись на мячике. Затем у нее что-то щелкнуло. — Оу, — произнесла она. Она спарила мячик обратно на тумбочку, ее живот перевернулся, как блин. Поднеся руку к животу в надежде, что это поможет исчезнуть боли, Тацумаки посмотрела на Сектера, который к этому моменту выглядел напряженным и поникшим. — Это... странный подарок, — сказала Тацумаки. — Всё, что у него было, — сказал Сектер. — Ну, уверена, мы как-нибудь сможем вывести пятна, — сказала Тацумаки. — И, эмм... У нее в голове не находилось слов. Отчаянно пытаясь собраться с мыслями, она почувствовала себя разбитой и ошеломленной происходящим. Выпрямившись, она придвинула ближайший стул и села напротив Сектера, который даже не потрудился взглянуть на нее. — Я правда хотел бы, чтобы ты ничего из этого не видела, — сказал Сектер. Он выдохнул, как если бы пытался подавить очередной всхлип. — Я ненавижу всё это. — Ненавидишь что? — спросила Тацумаки. — Ощущать себя таким, быть таким. Чтобы кто-то видел меня таким. Особенно ты, почему именно ты... — Чем я такая особенная? — Ты... эгх. Мне просто не нравится это, ничего из этого не должно было произойти, — поморщился Сектер. — И что же должно было произойти. Сектер убрал руки от раздутого живота и схватился за подушку слева от себя. Он накрыл голову подушкой, словно пытаясь задушить себя ею. — Перестань, — сказала Тацумаки. Сектер застонал в подушку и вскоре позволил ей соскользнуть со своего лица на пол. Его глаза оставались в полузакрытом положении. — Всё должно было пройти нормально, вот и всё, — сказал Сектер. — Я бы помог исправить всю эту твою ситуацию с сестрой, а потом пошел бы своей дорогой. Может быть, попытался бы уговорить тебя помочь завлечь людей в додзё Бэнга. — Додзё Бэнга? — спросила Тацумаки. — И как я бы с этим помогла? — Не знаю, но ты же вроде бы у нас популярная в народе, они могли бы прислушаться к тебе. — В отличие от тебя. — Всем плевать, что я там думаю. И это нормально, нормально... Тацумаки нахмурилась. Она пододвинула стул поближе к кровати. — Знаешь, ты всегда всё отталкиваешь от себя, — сказала она. — Не позволяешь никому сблизиться с тобой. Мне потребовалось какое-то время, чтобы заметить это, но тебе никогда не нравится, когда на тебя обращают внимание. Сектер изо всех сил старался игнорировать ее, но Тацумаки видела, как его руки начинают сжиматься в кулаки. — Типа, ты ни разу не пытался приписать себе заслугу за победу на тем тотемом, еще и выглядел каким-то съежившимся, когда все эти люди смотрели на тебя. И... и ты так не сказал Фубуки, что помогаешь ей, так ведь? И тем не менее ты стараешься помочь ей. И ты продолжаешь говорить, что тебя не волнует, что люди не ценят тебя, но потом ты несешь всю эту хрень о том, что людям нужно ценить других, кто изо всех сил пытаются помочь им–... — Заткнись! — закричал Сектер, его глаза гневно пылали. — Хватит пытаться анализировать меня! Как будто тебе не срать на меня, тупорылый ты карлик! Тацумаки резко выпрямилась на своем стуле. Мышцы ее спины напряглись, как будто она готовилась кинуться. Сектер втянулся, где лежал, обе руки скользнули назад по его животу. — Прости, я не хотел, — прошептал он. — Ну, конечно, не хотел он, — процедила Тацумаки. — Ну давай, расскажи мне, как я похожа не тупого мелкого гремлина. Расскажи мне, какая я неправильная, как я похожа на ребенка. Давай-давай! — Нет, ничего подобного... — Ты никогда еще не обзывал меня так, — сказала Тацумаки, сложив руки на груди, — но всегда бывает что-то в первой раз. — Я не хотел... — Ага, — хмыкнула Тацумаки, — как скажешь. Сектер снова закашлялся, волны боли прошлись по всему его телу. Он бросил на Тацумаки жалостливый взгляд, прежде чем снова уставиться в потолок. — Зачем тратить силы на всё это дерьмо? — спросил Сектер. — Зачем поднимать эту тему? — Просто так, — сказала Тацумаки. — Нет, нет, тут была какая-то причина. — Ты переводишь разговор на меня. — Это... — Сектер стиснул зубы от чистейшего гнева. — Потому что я хочу знать, черт побери! Потому, что... ты тоже отталкиваешь людей? Теперь это Тацумаки застали врасплох. — Я... — начала она. — Это не твое дело. Я отталкиваю людей, потому что они не стоят моего времени. — Ага, конечно. И тем не менее, ты здесь. — Это другое! Ты буквально, твою мать, подыхал тут! — Но ты осталась. Ты всегда могла уйти, — заметил Сектер. — Потому что я думала, что ты умрешь! — Я имею в виду незадолго до этого. — Потому что ты все еще мог умереть! — Я не умер бы. — Ты выглядишь сейчас как недавно окочурившийся труп. — Мне скоро станет лучше, — сказал Сектер. — Короче, можем мы покончить с этим хреновым анализом? Мне это не нравится. — Тебе не нравится только когда речь заходит про тебя, — сказала Тацумаки. Она внезапно как-то криво улыбнулась. — И я знаю, что права. — Да, хорошо, ты права, теперь ты счастлива? — поморщился Сектер. — Да, мне не нравится, когда люди фокусируются на мне. Неужто это так неправильно? — Ну вот, видишь, — усмехнулась Тацумаки, — было ведь несложно, согласен? — А ты вот отталкиваешь людей, потому что боишься, что тебя могут использовать, верно? — спросил Сектер. — Вся эта одержимость стать сильнее, твое желание помочь Фубуки стать сильнее – всё это потому, что ты не хочешь выглядеть слабой в глазах других, кто может попытаться использовать тебя. Того же, видимо, ты хочешь и для Фубуки. — Людям нельзя доверять! — вскинулась Тацумаки. — Я уже говорила тебе, в этом мире может выжить лишь сильный! "Интересно, это она про ту драку или про свой опыт в заключении", – подумал Сектер. – "Может, мне стоит надавить на эту тему, хотя это выглядит очень личным..." — Но ты не обязана отталкивать людей из-за одной только мысли казаться сильной, — сказал Сектер. — Люди судят тебя по твоим поступкам. И если честно, отсутствие друзей никак не поможет тебе избежать быть использованной другими. — Вот не надо мне сейчас заливать про друзей. — О? И почему же? — Что ж, тогда скажи мне, сколько у тебя друзей? — Эмм, ну, есть Бэнг, и, наверное... — Вне Ассоциации Героев! — взъелась Тацумаки. — Или те, кто не являются героями! — И почему это они не считаются? — Бэнг ошивается с тобой только потому, что он хочет, чтобы ты посещал его додзё, в любое другое время он бы на тебя даже не взглянул! — Ну а ты-то сама что-то не купаешься в друзьях! — прикрикнул Сектер. Капли крови потекли из его покрытого шрамами горла, когда он закричал, и он снова закашлялся, только усугубив себе напасть. "Пиздец", – подумал он. – "Как же мне хуево." — Я уже говорила тебе, мне не нужны друзья! — закричала Тацумаки. — Никто не должен быть таким одиноким, — сказал Сектер хриплым и слабым голосом. — Что ты сказал? — Ты выглядела одинокой. Типа как, когда Фубуки... отшила тебя, ты выглядела тогда реально плохо. — Я просто... не была готова к такому, — опустила глаза Тацумаки. — Стыдиться собственных промахов и слабостей – это одно, но Фубуки на самом деле... ненавидит меня. — И ты не хочешь этого. — Нет. Не хочу. Если она уйдет, то она пойдет к этой своей шайке, и ее всегда будут сдерживать–... — Это ведь больше, чем просто это, — сказал Сектер, смягчившись во взгляде. — Ты любишь ее. — Она моя сестра, — сказала Тацумаки, — конечно же, я люблю ее. — И если она уйдет, ты останешься одна. — Она не уйдет! Мне просто надо вернуть ее! Убедить её, как всё это тупо, и что на самом деле деле я хорошая сестра, ей просто нужно–... — Ты не казалась мне хорошой сестрой. Тацумаки вскочила со стула, ее волосы встали дыбом и засветились в темноте. Оба ее глаза наполнились слезами, но Тацумаки откинулась назад в тень, чтобы Сектер не видел ее такой. — Да пошел ты на хуй! — взревела она. — Ты нихера не знаешь! Ни как я всегда старалась защищать Фубуки, ни как я всеми силами трудилась, чтобы она оказалась там, где она сейчас! Я–... Тацумаки осеклась на полуслове, а затем начала посмеиваться. Покачав головой, она раздавила один из подлокотников стула своей психической хваткой. — Охо-хо-хо, — смеялась она. — Опять ты это делаешь! И подумать только, ты почти подловил меня в этот раз! Грёбаный гандон, ты используешь меня, пытаешься выдавить из меня информацию! И как я не заметила этого раньше? — Не использую я тебя, — сказал Сектер. — Что я мог надеяться здесь получить? — Я не знаю! — крикнула Тацумаки. — На хера я тебе вообще сдалась? — Чтобы ты была счастлива. — Чё? И всё? Чушь какая-то. Ни за что не поверю. — Ну, на самом деле это так. А теперь прошу тебя, не ори так, у меня всё... болит. Пряди волос Тацумаки опустились, и она упала обратно на стул. Испуг просочился в ее голос, когда она снова заговорила. — Это ты тут лежишь слабым, — сказала Тацумаки. — Так что не пытайся изобразить меня тем, кому нужна помощь. — Я-то буду жить, — сказал Сектер. — Но там все еще Фубуки, которая–... — Нет, хватит. Я знаю, какие у меня проблемы. Но ты, видимо, не можешь осознать свои. Ты самый настоящий пиздец, Сектер, только взгляни на себя. И я собираюсь выяснить, что тут происходит, и плевать я хотела на твое мнение. — Выяснить что? — Что бы ты там ни прятал от меня. Я же вижу, что ты не рассказываешь мне всю правду. — Здесь нечего прятать. — Угу, конечно. И тем не менее, ты не мог смириться с тем фактом, что я вот это вот всё увидела. Сектер фыркнул на ее слова. — Ты даже не представляешь, как я сейчас ненавижу тебя, — сказал он, хотя его голос звучал хриплом и в нем отсутствовала какая-либо злоба. — Ха! Теперь ты уже не такой непрошибаемый, а? — усмехнулась Тацумаки. — Похоже, теперь это я наконец могу посмотреть на тебя свысока, а не наоборот. — Я никогда не смотрел на тебя свысока. — Ты знаешь, что я имела в виду. Ты вел себя так, как будто у тебя всё под контролем. А это неправда. Ты такой же слабый, как и все остальные. И ты знаешь, что? Я даже немного рада, что увидела всё это, потому что теперь я знаю правду. — Ты... рада, что увидела меня таким? — спросил Сектер. Тацумаки нахмурилась, увидев, какое неприятное лицо состроил он ей. — Нет, — сказала она. — Нет, ты знаешь, что я хотела сказать. Я не хотела, чтобы нечто подобно случилось с тобой, ну, может быть, не так давно я не была бы так уж не против, но ты понял, короче. Увидеть тебя таким... это всё меняет. — Нет, не меняет, — сказал Сектер. — Не обязано. — Угу, — закатила глаза Тацумаки. — Как скажешь. Она встала со стула, под ее глазами можно было увидеть темные мешки. — Ладно, мне уже пора. Мне нужно с парой вещей разобраться. — Ты уже уходишь? — спросил Сектер. От того, как он это сказал, Тацумаки почувствовала себя еще более уставшей. — Да, мне нужно удостовериться, что никакие монстры не буйствуют в моем городе, — сказала Тацумаки. — Слушай, я скоро вернусь, хорошо? Тебе что-нибудь нужно? Побольше этих сывороток, например? — Нет, не сейчас. — Ладно, тогда я пошла, — сказала Тацумаки. Сектер изо всех сил попытался принять сидячее положение, при этом его лицо исказилось от явной боли. — Перестань, — сказала Тацумаки. — Просто, не надо. Не пытайся встать, ты только навредишь себе. Сектер согласно лег обратно в кровать. — Я скоро вернусь, ладно? — сказала она. — Попытайся не... ну знаешь, выронить кишки. — Я постараюсь.