Город Иных. Дримкор

Я неслась по торговому центру, чуть ли не сбивая с ног прохожих, не отрывая взгляда от одной особенной личности, выглядевшей в точности, как я. То, что этот человек мог принять облик любого - ещё цветочки. Главная ошибка таких людей - незаконное использование способностей в людных местах. Нам было запрещено использовать силу за пределами небольшого штаба, где жили подобные мне, по крайней мере при людях. Ежегодно ряды пополнялись - не так, чтобы часто, но пара человек в год точно. Уже давно одна из нас начала искать себе подобных. Иных. Грета считалась одной из самых сильных, ведь с лёгкостью могла отнять у нас способности на время или даже навсегда, но так же и могла даровать любую другую вместо той, что уже имелась - она была некой сокровищницей сверхспособностей, отбирая их у тех, кто нарушал правила, установленные столетия назад. Всё же нашлась группа, не желающая придерживаться ни правил, ни законов. Изредка случались бунты, но их тут же подавляли, показывая всем остальным, что будет за нарушение. Сейчас это никого не пугало. Не пугало тех, кто чувствовал себя Богами, и мог делать всё, что вздумается. Торопясь вслед незнакомке, что украла из здешнего ювелирного магазина самый дорогой драгоценный камень, я старалась не попасться ей на глаза. Почему она приняла именно мой облик? Откуда она знает меня? Не то, чтобы я как-то скрывалась или постоянно сидела в штаб-квартире, как, например, такие личности, которые могли взламывать чужие компьютеры и даже Пентагон, следя за порядком на улицах через камеры-видеонаблюдения, понатыканных всюду в городе, или ища нарушителя. Но я всё равно никак не могла понять, кому могла так сильно насолить, чтобы мою внешность использовали для грабежей и воровства, выставляя меня не в лучшем свете. К слову, мне пришлось долго доказывать, что это не я, пока не появилась Грета, вернувшаяся откуда-то издалека, в поисках очередного особенного. Некоторые перестали доверять мне, провожая меня подозрительными взглядами всякий раз, когда я просто уходила на прогулку или в чёртово кафе, чтобы поесть что-то вкусного и остаться практически наедине со своими мыслями. Наушник в ухе зашумел, оповестив, что со мной вышли на связь. Чтобы лучше слышать, я поправила его в ухе, прислушиваясь. — Перед тобой впереди эскалатор, но справа лифт. Не попадись, иначе потеряешь эту мразь из виду, улизнёт. Да, я была на чеку, была осторожна, ведь в любой момент незнакомка могла принять облик совершенно другого человека и скрыться в толпе, если поймёт, что за ней следят. Кажется, у меня даже лоб покрылся потом из-за напряжения, которое я начала ощущать, а так же стали липкими ладони. Мы должны были поймать её. Должны были, потому что не могли поймать уже долгое время. Но этому было не суждено сбыться. Один из полицейских, который следил за ней так же, как и я, но шёл среди соседнего ряда, через достаточное расстояние, чтобы не заметить меня, бросился вслед за ней, оповещая её, чтобы девушка сдалась. Моя фотография появилась на табло всех огромных экранов, на которых обычно крутилась реклама. Я резко остановилась, поддаваясь панике, наблюдая сквозь толпу, как нарушительница скрывается где-то за углом. На меня начали поглядывать люди, переговариваясь и шепчась. — Беги оттуда, Бекка, — громкий женский голос раздался в ухе, отчего я поморщилась. Дважды повторять мне было не нужно. Я ринулась к эскалатору, минуя людей, что оборачивались и показывали на меня пальцами. Краснея от стыда и злости, я намеревалась скользнуть по ленте, между другими, так как заметила, что лифт был закрыт, а значит занят. Но кто-то резко перехватил меня на середине пути, рывком потянув на себя. Очередной полицейский хмуро смотрел на меня, пока я пыхтела и морщилась оттого, как отбила себе бока на движущихся ступеньках, упав на них. — Вы арестованы, мисс, — прозвучал его стальной голос, а затем я покосилась на того, кто стоял рядом. Из-за через чур громкого хмыканья и усмешки. — Да вам вдвойне повезло, сэр, — парень облизал пересохшие губы. — Два вора за пол рабочей смены. Вау. — Заткнись, — бросил ему представитель правопорядка. Он небрежно схватил меня за плечо, обхватывая грубыми пальцами худую руку, поднимая меня на ноги. Теперь я могла увидеть, что тот второй "вор" уже был в наручниках. Заметив мой взгляд, направленный на них, он поднял руки вверх, приветствуя меня, бренча железными оковами. — Вы имеете право хранить молчание... Заученную фразу я даже слушать не стала. В голове бурлил поток мыслей. Теперь я жалела, что не могла так просто использовать силу, чтобы высвободиться. Наушник предательски молчал. Неужели меня решили кинуть? — Сестра по несчастью, — протянул незнакомец с каким-то удовлетворением, наблюдая, как на моих запястьях защёлкиваются наручники, а полицейский трубит в свою рацию, что поймал ту самую воровку. Я бросила на него недовольный взгляд, замечая, что на его правой стороне красовались шрамы от самого уголка глаза по диагонали, будто молнии, расползаясь по щеке к носу, а один и вовсе повторял изгиб нижней челюсти и поднимался к уголку губ и рассекал их. Отросшие волосы чуть ниже плеч были заделаны в низкий хвост, а одна из слегка кудрявых прядей спадала на лицо; серые, почти прозрачные глаза могли даже будоражить кровь. Они, казалось, смотрели в самую душу, насквозь. Полицейский продолжал с кем-то переговариваться, посматривая на нас. Не выдержав, я уселась на ступеньку. — Ну, что же это ты? — усмехнулся владелец шрамов. — Не удержалась от моего обаяния и пала к моим ногам? — Это чтобы не видеть твою неприятную рожу, — буркнула я, не желая с ним общаться. Кажется, я задела его за живое, потому что улыбка на его лице медленно исчезла. Возможно, сейчас он хотел меня придушить собственными руками, но из-за того, что не мог это сделать, просто представлял это в своей голове. Я уже даже успела пожалеть, что сказала эту фразу. Внизу, на улице, нас уже поджидала полицейская машина, а вскоре мы и вовсе оказались в участке, разделяя одну камеру на двоих.

***

Не то, чтобы я совсем расстроилась, что со мной не выходили на связь, а потом меня и вовсе лишили моего смартфона, наушника с передатчиком и ключей, но перестать дёргать ногой, сидя на скамье, я не могла. Сокамерник молчал упорно и долго, даже когда я начала ходить по камере взад-вперёд. Если для него это было обычным делом, то я и вовсе была здесь впервые. Вообще впервые у меня появились проблемы с законом, а всё из-за той девки, что посмела меня подставить. В помещении было не так светло, как хотелось бы. Сквозь небольшое окошко с решёткой пробивался свет, а неподалёку горело несколько тусклых ламп. Когда я услышала вердикт, громко и яростно возникала, что они поймали совершенно не того человека, и я - не та, кто им нужен. Меня не хотели слушать, даже то, что они не нашли драгоценность при мне, не помешало им сказать, что я пробуду здесь до выяснения личности и всех обстоятельств. Время текло на удивление медленно и непривычно. Для меня было в новинку вот-так просто просиживать время, без какой-либо особой активности. А то, что меня заперли здесь с каким-то преступником, который выглядел на возраст не старше двадцати трёх лет, меня отнюдь не радовало. Я с самого детства относилась к нарушителям законов не очень хорошо. И как они собирались держать нас здесь до следующего дня? Здесь невозможно спать! Из-за мыслей я встала и брезгливо пнула широкую скамейку, покрытую каким-то тонким покрывалом. Позади послышалась усмешка. — Именно такой я тебя и представлял, — сказал незнакомец, растягивая слова. — Что? — я взглянула на него из-за плеча, смерив подозрительным взглядом. — Да так, ничего, — он махнул рукой, запрокидывая голову назад, сидя на лавке так, будто ему было вообще всё равно. Это одновременно и бесило и интересовало. Он вёл себя, как дома. Значит ли это, что он здесь постоянный гость? Тьфу, Ребекка. Прекрати думать о судьбе человека, которого совершенно не знаешь и вряд ли когда-либо её встретишь. Я взглянула на свои раскрытые ладони. На запястьях уже не красовались наручники, но то, что меня держали как преступницу - не шло ни в какие ворота. Я могла бы дождаться, пока все уснут, воспользоваться силой и притянуть к себе ключи, что так маняще свисают на ремне дежурного, сидящего в нескольких метрах отсюда за столом с включенной лампой. Он что-то заполнял в журналах, изредка поднимая голову, чтобы взглянуть на заключённых, а затем вновь утыкался в бумаги, выводя на листах буквы. Откинув надоедливые русые пряди назад, вновь села на лавку с тяжёлым вздохом. Меня не покидало чувство, что уже долгое время меня прожигали взглядом, и это вряд ли был дежурный. Подняв глаза, поняла, что ошиблась - незнакомец напротив меня сидел с закрытыми глазами, а сопел так спокойно, что, вероятно, означало, что задремал, всё так же облокотившись спиной о холодную стену. Неужели ему не холодно? Я вот уже здесь за несколько часов успела продрогнуть, ощущая неприятный холод помещения. Не смотря на то, что было лето, здесь же и вовсе температура сильно отличалась от нормы. Поёжившись, я обняла себя руками, пытаясь согреться. — Ты так стучишь зубами, что мешаешь мне предаться сну, — буркнул вдруг он, приоткрыв один глаз. — Ничего я не стучу, — я отвернулась. — Хочешь согрею? — его губы вновь растянулись в улыбке, а ледяные глаза даже наполнились игривыми искрами. — Отвали, — я вжалась в стену, подогнув под себя ноги. — Как знаешь, — он пожал плечами, поджав губы, а затем вновь закрыл глаза. Не удержавшись, покосилась на него: тёмно-русые волосы, довольно-таки крепкое телосложение, татуировки, выглядывающие из под закатанных до локтей рукавов белой рубашки, которая уже явно стала не белой, измазанная грязью и пылью за то время, пока он был здесь; серые джинсы с белыми кедами. Обычный парень, вид которого портил именно эти странные шрамы. На руках проглядывали мышцы, хотя не удивительно - у него были широкие плечи и массивная грудь, видимо, он качался и держал себя в форме. Охеренной форме. Время шло, на улице уже стемнело. Пару раз мне даже удалось задремать, но от любого шума и шороха я просыпалась, продолжая думать о том, как здорово и вовремя меня бросили. Неужели Грета посчитала меня балластом и таким образом решила избавиться? Или я слишком много приношу им проблем, что они приняли решение оставить меня разбираться с такой проблемой самой? Я не верила в то, что Грета могла так со мной поступить. Она вырастила меня с самого детства, с того самого момента, как погибли мои родители. Я была у неё на попечении, не подозревая, на что была способна. Сила проявилась лет в десять, тогда-то я и узнала, что моя мама была телепатом, но, когда забеременела мной, отдала свои способности, чтобы жить обычной жизнью вместе с простым человеком. Так она нашла Грету. И так случилось, что через восемь лет Грета пришла за мной сама, ведь она знала, что рождённые со способностями так или иначе передавали этот ген своим детям. Даже если бы мама отказалась от силы до беременности, это ничего бы не изменило. Я ходила в обычную школу, была обычным подростком, училась в обычном колледже. Всё как обычно, кроме того, что имела отличия от простых людей. Никому из них нельзя было знать про существование таких, как я, а потому с самого детства Грета учила меня, что скрываться - это не трусость, а лишь оберег людей от неизвестного, необычного. Что бы могло случиться, узнай о нас люди? Нас бы отдали на опыты, выставляли бы мутантами, показывали бы в зоопарках. И, конечно же, кто-то очень богатый захотел бы искусственным способом создавать нам подобных, при этом изучая нашу физиологию. Все уже давно смолкло. Дежурный полицейский уснул прямо за столом, распластавшись на бумагах. Сокамерник вдруг что-то начал делать, пытаясь выбраться из наручников. Я наблюдала за его безнадёжными попытками с минуту, пока не спросила: — И что ты делаешь? — Как что? Пытаюсь выбраться отсюда. — О да, вижу, у тебя это здорово получается, — съехидничала я, устроившись на скамье поудобнее, а затем скрестила руки на груди, изогнув бровь. Кожа уже давно покрылась мурашками, так как я была в коротких джинсовых шортах и футболке. Если честно, я была заинтересована, что он мог сделать и сделает ли, но одновременно расстроилась, ведь я надеялась, что он будет спать крепким сном, а я смогу сбежать. — Быть может, не стоит снимать наручники? — поинтересовалась я. — Ну, знаешь, не зря же они всё ещё на тебе. Он смотрел на меня затуманенным взглядом, а затем встал на ноги, держа перед собой окованные руки. Наклонив голову вбок и изогнув бровь, он наблюдал, как мои глаза расширялись при виде того, как просто наручники открылись и упали к его ногам. Взволнованная, я даже глянула на дежурного, что продолжал спать, ведь звон металла об пол был громким. — Правда? — спросил он. — Всё ещё на мне? Я поёжилась, когда он ринулся ко мне, а затем оказался передо мной на корточках, откровенно рассматривая моё лицо. Явно, на нём красовался страх и ужас. Зато его - самодовольное, красноречивое и...жуткое. И, скорее всего, из-за шрамов, что придавали ему какую-то опасность. Я не должна была использовать способности, но, если он притронется ко мне - ему не сдобровать. — Я помогу тебе, — вдруг выдал он, выпрямляясь. — Но тебе придётся довериться мне. — С чего бы? — я нахмурилась. — Как можно довериться преступнику? Может, ты вообще какой-нибудь убийца? — Думаешь, сидел бы я тут с тобой, если бы был им? Ребекка, тебе стоит расслабиться. Что? Я разве говорила ему своё имя? Или кто-то произносил его? Вряд ли. — Откуда ты знаешь? — Всё-то тебе расскажи, — парень заулыбался, подходя к замку на двери решётки, начиная ковыряться в нём какими-то мелкими металлическими прутиками, появившимися из ниоткуда. Дверь в считанные секунды отворилась, он обернулся, улыбаясь, чуть задрав подбородок вверх. — Идёшь или останешься ночевать здесь в соседстве с мышами и тараканами? Я подскочила сразу, словно ошпаренная. Да, я особенно не любила тараканов и мышей. И думать, что он просто угадал - было спокойнее.