***
— Не могу поверить, что я это делаю, — прошипел шатен, грузным видом рассматривая меня. На мне пестрящее короткое платье с блестящей нашивкой, туфли на шпильках, парик с длинными блондинистыми волосами, и пушистая накидка-шарф белого цвета. Такая пушистая, что этот пух лезет мне в лицо и нос и щекочет подбородок, когда я попыталась обернуть им шею. — Зато тебе хорошо заплатят, — буркнула я в ответ, осматриваясь, — Идеальная возможность, мы охотимся за ней уже год, Эскиль. — Мне плевать, если честно, — он отвернулся, поправляя на себе чёрный пиджак, явно чувствуя себя не в своей тарелке, — Но я согласился вступить к вам, а значит, что обязан и поручения выполнять. Но, блять, не такие. — Ой, вот не надо только говорить, что по таким заведениям не ходил, — невозмутимо прошептала я, выглядывая из-за угла, в сторону входа в клуб мисс Шанье. Мэрилин Шанье была женщиной уже в возрасте, но одевалась и красилась так, словно ощущала себя двадцатилетней девушкой. Покрытая многочисленными возрастными морщинами, она красила губы я ядерно-розовый оттенок и подводила глаза чёрным карандашом, выделяя голубые глаза, но делая их ещё меньше обычного. В две тысячи тридцатом году это был нонсенс. Так больше никто не красился. Ну, разве что, Мэрилин. У неё по нашему штату было несколько завуалированных борделей под обычные клубы и стрип-клубы. Эдакая седовласая профурсетка, возомнившая себя королевой, распоряжающаяся чужими телами как игрушками. Муж у неё давно сгинул в небытие. Да уж, на его месте я бы и в жёны такую даму не взяла. Скользкая, противная, высокомерная, мерзкая. И мы должны были попасть в её клуб. — Не ходил, — нехотя ответил парень, нервно сдувая кудрявую прядь волос с лица, пытаясь завязать галстук. Но у него это не выходило, а потому я решительно и через чур резко поддалась вперёд, отчего он даже сделал шаг назад, но я всего лишь подняла ладони вверх, показывая, что ничего плохого не собиралась сделать. Кажется, не только из-за алкоголя Эскиль не предвидел будущее, но и когда нервничал и был заключён в собственной голове. Выдохнув, дотронулась до его галстука, завязывая его правильно, а затем и поправляя лацканы, потому что...хотелось подольше запомнить этот момент, когда он напрягся, тяжело дышал, а потом и вовсе замер, наблюдая сверху за моими движениями. — Таки не ходил? — я не поверила. Ну, не может такого быть. — Нет. Но если тебя это успокоит, то услугами подобными я пользовался, — не успокоит, Эскиль. Потому что я хотела услышать, что ты не один из...многих. Но ты оказался таким же, как все. Я опустила голову, убирая руки и сделала шаг назад, не поднимая взгляда. Ну, а чего ты ожидала? Он молодой парень. Ему это нужно. Всем им это нужно...Проглотив зудящую обиду, я выдохнула. Какая мне разница? Это его жизнь, его выбор. Только вот миссия наша была отнюдь не весёлой. Она крайне меня смущала. Эскиль должен был "заказать" перевёртыша, тобишь, меня. А я должна быть неподалёку, чтобы в нужное время оказаться в приватной комнате, с поличным поймав эту гадкую девку, — Если ты думаешь, что я что-то сделаю не то...Не надо. Я к той тебе даже не притронусь. Слишком противно. Это ведь...ты. Его слова запомнятся мне надолго. Говорить их с такой брезгливостью...Виду я не подала, но внутри мне стало так неприятно, так больно, что не заметила, как он скрылся за углом, а я осталась стоять статуей посреди переулка. Ноги уже порядком затекли, я вообще не привыкла ходить на каблуках, особенно на шпильках. Вечно подгибались ноги и вообще я выглядела как корова на льду. Вот и поговорили. Вот и объединились на общем деле. Отлично. Просто прекрасно. Его голос послышался в левом ухе. Спросил, почему я задерживаюсь. А мне даже отвечать не хотелось. Бросила, что я уже иду. Мы встретились уже внутри, в огромном помещении, где близ входа стоял ресепшн с миловидной дамой. Кажется, сегодня у них была азиатская тематика. Маски, драконы, бумажные красные фонари под названием "Тётин", имеющие цилиндрические абажуры с иероглифами. Хорошо, что я прихватила веер, поэтому уже заходя внутрь распахнула его, прикрывая нижнюю половину лица, лишь сверкая голубыми глазами по окружающим, примечая обстановку и что-то, что могло зацепить, найти перевёртыша. Эскиль многозначительно посмотрел на меня, а я в ответ лишь прошла мимо, гордо задрав голову, размахивая веером. Здесь было тошно, душно, обстановка давящая и напряжённая. Полуголые девицы, скрывающиеся за полупрозрачными тканями и масками, некоторые из них поглаживали гостей, приглашая их туда, куда здравомыслящий человек не ступил бы ногой. Но мы здесь были хоть и здравомыслящие, но моему спутнику придётся найти способ оказаться именно с моей копией наедине. Я рассматривала богатую мебель, отойдя на достаточное расстояние от шатена, чтобы видеть его в поле зрения, быть начеку, но немного расслабиться, чтобы не привлечь внимания, устроившись у барной стойки, где барменша ласково поздоровалась со мной, предлагая выпить. Заказав какой-то коктейль со жгучим названием, обернулась, облокотившись о стойку спиной и водрузив на неё локти. Кажется, стоило приобрести маску, но, думаю, я накрасилась так, чтобы меня здесь не узнали и не признали в моём лице ту, кто здесь, вроде как, работает. Я наблюдала, как Эскиль у ресепшна показывает мою фотографию, а в ответ девушка улыбается и кивает. Он общается с ней открыто, даже флиртует. Надо же...Отвернувшись, услышала, как барменша ставит изящный бокал с едко-красным напитком, где проглядывает мякоть цитруса. Взяв бокал в руку, сделала несколько глотков, ощущая в горле едкость алкоголя, даже не удосужившись спросить, что входит в состав. Обернувшись вновь, увидела, как Эскиля куда-то сопровождают. Дотронувшись до наушника в ухе, надеялась, что он хоть что-нибудь удосужится объяснить, но связь молчит. Взяв коктейль, направилась следом, понимая, что совсем потеряла Эскиля из виду, из-за толпы начинается паника, хотя здесь не так уж и много народа, чтобы чувствовать себя настолько паршиво. — Скажи мне ещё раз, зачем я согласился на это? — голос Эскиля ворвался в мои мысли внезапно, отчего я чуть не поперхнулась коктейлем, начиная кашлять. — Тебе заплатит Грета довольно-таки приличную сумму, — повторила ему я, закусив губу. Его баритон был таким приятным, что я невольно задумалась о том, каким он бы мог быть приятным собеседником. Но когда мимо меня прошла моя копия, я чуть не задохнулась, замерев на месте. Эскиль звал меня по имени, призывал сказать что-нибудь, но я лишь сглотнула, медленно повернувшись в сторону, куда только что прошёл перевёртыш. Ненависть. Я ощущала ненависть к этой особе. Как она вообще посмела притворяться мной, да ещё и теперь работать в таком...месте?! — Эскиль, я сделаю всё, что захочешь, только сделай так, чтобы мы поймали её. Узнали, кто она такая и почему притворяется мной. — Заманчиво, но мне от тебя ничего не нужно, — меня вновь укололо странное чувство, поэтому я закусила губу ещё сильнее, до крови, вспоминая его слова о том, что я ему противна. Неприятно ведь знать, что ты даже внешне не нравишься кому-то из противоположного пола. И, как ни странно, этот кто-то вполне мог бы понравиться мне. Если бы не был таким мудаком, конечно же. Пора уже было выкинуть подобные мысли. Нас ничто не может связывать и ничто не свяжет. Никогда. А значит и стараться понравиться ему не имеет смысла. Пусть будет то, что будет. Пытаться быть той, кем не являюсь — не цель моей жизни. Вольфстейн не выходил на связь минут пятнадцать, но они показались мне вечностью. Я наблюдала за настенными часами, где стрелка двигалась с неизменным тактом, оповещая о приближении шестандцатой минуты. Неужели он с ней... — Будь добра, загляни на огонёк, — кажется, в голосе парня ни намёка на злобу, а только искреннее ребячество, — К слову, тройничка с сёстрами-близнецами у меня ещё не было. Я чуть не выронила пустой бокал, бегло поставив его на ближайшую стойку, маршируя рваными движениями в сторону, ощущая себя каким-то роботом. Господи, надо же было ему сказануть такое. Ну вот был он таким...и вряд ли это кто-то изменит. Каждый шаг давался всё труднее, оказавшись в зале, где был приглушённый тусклый красноватый свет, я осмотрелась, кивая мимо проходящему персоналу и улыбаясь как дура, а так же тем, кто уже вдоволь насытился и блаженно разминались, осматривая меня с ног до головы. Ковыляя на ненавистных шпильках, осознала, что я даже не знаю, где Эскиль находился. Но вот проходя мимо очередной двери, прислушиваясь ко всяким непотребствам, я не заметила, как одна из них приоткрылась и меня рывком затащили в приват-комнату. Ахнув, увидела перед собой Эскиля, помотанного и...воротник белой рубашки уже не так элегантно лежал, оттопырившись вверх, галстук развязан, русые волосы, верхняя часть которых была завязана в невысокий пучок, а нижняя распущена, были какие-то...взъерошенные, неопрятные. — Что бы ты не напридумывала, девка оказалась проворной и пыталась сбежать, — пояснил он, положив руки себе на пояс и тяжело вздохнув, будто груз с его плеч упал. Он кивнул в сторону, я проследила за его кивком и увидела привязанную к стулу...меня. Допустим, верёвка могла оказаться здесь в качестве...Ладно. Понятно. Во рту у девушки платок, запиханный так, что она не могла просто его выплюнуть. Бурчала что-то, извивалась, злилась, смотрела на меня исподлобья своими голубыми глазами. Причёска превратилась в воронье гнездо. Я подошла, опустившись перед ней, на безопасном расстоянии, на корточки, подминая платье под себя, чтобы не дай Бог оно не задралось. — Шестнадцать минут, — сказала я, обращаясь к парню. Он фыркнул, едва сдерживая порыв, чтобы не начать новую потасовку. Или что-то другое. Расплылся в улыбке. — Я могу и дольше. Чёрт, вот невозможный человек. До одури невозможный. Как можно свести обычную фразу к пошлостям? Перевёртыш сместился своё внимание на него, сведя брови к переносице и изогнув бровь. Выдрав, не иначе, платок из её рта, я потребовала, чтобы та сказала, кто она и почему именно мою внешность использует. — Ребекка Хансен, некогда бывшая Ребекка Блэр, — начала та, а я лишь ахнула, потому что даже голос был моим, — Не думала, что увижу тебя так...близко. — В зеркало посмотри, придурошная, — фыркнул где-то позади Вольфстейн. — Досадно. Ты первый, кто меня не захотел, - она улыбнулась. Я поморщилась. Не стоит вспоминать слова Эскиля, не нужно...— Такой весь из себя. Сильный. Волевой. — Говори, кто ты и зачем всё это делаешь, — я разозлилась, заставляя силой мысли сжиматься верёвки на её теле сильнее. На её лице, в глазах, промелькнул страх, но тут же развеялся. — Просто я твоя ярая фанатка, Ребекка. Мало кто может заставлять предметы двигаться лишь силой мысли. — Говори по существу, — буркнул Эскиль. Его это уже всё утомило, как и меня. — Меня тошнит до невозможности, — выплюнула она. — Урсула только и болтает о вас. О тебе. О Грете. Меня тошнит от вас ото всех. Ненавижу. — И это всё? — разозлился шатен. — Серьёзно? Целый год травить человека только потому, что тебе неприятны разговоры о ней своей мамочки? Я удивлённо обернулась на Вольфстейна. — Урсула не просто моя мать, она сама создала меня. — Не может такого быть. Иные существуют уже несколько веков, рождаются уже ими. Создать Иного невозможно, — сказал шатен. — Я была человеком. Вот так незадача! Как может у Иного родиться обычный человек, правда? — она истерично засмеялась. — Только вот Урсула была учёным. И она поменяла моё ДНК. Мне, конечно, в радость, но она не прекращает бредить другими Иными. Гретой. Тобой, Ребекка. У неё нет таких, как вы. А мне настолько это опаршивило, что мне захотелось...испортить твою жизнь. Она всегда ставила тебя в пример. Всегда грезила о том, что...вот бы у неё была такая дочь. А меня...изуродовала. Своё родное дитя. И забыла, как о каком-то...эксперименте. Неудачном эксперименте. — Но мы не можем позволить тебе и дальше творить всё это. Ты будешь доставлена к Грете. — Заберёт силу, как у всех других, да? Ну, конечно же. Грета - некое Божество. Может распоряжаться чужими способностями, будто сама дала их. — Ты нарушила законы, которые создали наши предшественники, — твёрдо сказала я, поднявшись на ноги. Девушка всматривалась в меня, задержав внимание на ногах. — Такая...красивая, но противная одновременно, — шикнула та, поднимая глаза, наполненные слезами, — Но я не обернусь обратно. Я же сказала. Урсула изуродовала меня. И я не шутила. Я задумчиво взглянула на Эскиля, тот лишь пожал плечами. Нам всё же пришлось привести её в Маунт-Крю, где Грета уже дожидалась нас. Окинув меня взглядом, задала немой вопрос, что с моим внешним видом. Я устало сняла парик, поправляя свои волосы, которые уже отросли чуть ниже плеч. Эскиль держал перевёртыша за плечо, держа её руку с такой силой, что та каждый раз искажала своё лицо. — Даже знать не хочу, где вы были в таком виде, - Грета насупилась. Одёрнув платье вниз, покачнулась, переглянувшись с Эскилем. О миссии Хансен не знала, зато Мартин встретил нас таким задорным смехом, что я раскраснелась, как помидор. Снова. А потом он и вовсе начал тыкать локтем ему в бок, расспрашивая, как всё прошло, и что вообще было в приват-комнате. Эскль сцепил челюсть, что было очень заметно со стороны, стараясь не смотреть ни на меня, ни на Мартина. — Только не говори, что ничего не было! — возмутился Бакстер, крича вслед уходящему Вольфстейну. Его плечи и спина были напряжены. Даже я не ожидала от него такой реакции. — Ничего не было, — сказал он, уходя и оказываясь в лифте. Но я влетела туда пулей, пока двери не закрылись, под удивлённым взглядом Мартина. Эскиль даже опешил, не ожидая от меня подобного. Как обычно, задумался настолько, что не смог предвидеть мой порыв оказаться с ним в лифте вдвоём, — Ты бы переоделась. Ужасное зрелище. — Не менее ужасное, чем твой вид, — я даже выдавила улыбку, а затем предвидя его следующий вопрос, спросила. — Ты знал, что мы живём на одном этаже? — Не замечал, — отвернулся. Напряжение так и не ушло. — Мы отличная команда, да? — с надеждой спросила я. С детской такой наивностью и надеждой.. — Она меня поцеловала, — резко сказал он. — Что? - Эскиль перевёл задумчивый взгляд на меня. Ледяные глаза смотрели даже с сожалением, не присущим ему. — Л-ладно, — я опустила голову, жалея, что сорвалась с места и рванула в этот чёртов лифт, который ехал так медленно, как никогда раньше. — Но это ничего не значит, — выпалил он, когда двери лифта распахнулись. Эскиль ушёл так же быстро, как ворвался в мою жизнь. Перевёртыша, оказалось, звали Шерон. Грета забрала её способность, пусть даже и приобретённую неправильным путём. Шерон согласилась на это и сказала, что уедет из города. Потому что к Урсуле у неё любви не было. Не осталось.***
Я не видела Эскиля ещё с неделю после нашего совместного времяпровождения. И что греха таить — мне было до жути интересно, куда он делся. И почему. Грета смиренно закрывала глаза, когда я спрашивала о нём, и мотала головой, молчаливо отвечая на мой вопрос. Никто не знал, где он. И только потом я догадалась, где он мог оказаться. В своей квартире, где раньше жил. Не знаю почему, но я направилась туда. Ноги сами меня несли в том направлении, и уже стоя напротив двери и нажимая на звонок, с трепетом ожидала, когда дверь откроется. Он открыл дверь, посмотрев на меня из-под длинных густых ресниц, будто ожидал, что я приду. Ну, конечно же, предвидел...как я могла забыть об этом? Впустил меня внутрь, закрыв за мной дверь. Не удосужился ни словом со мной обмолвиться, лишь устало прошёл к дивану и уселся на него, переключая каналы на телевизоре. Он жил здесь, пока никто не знал, где он. Но только я, кажется, знала, где его дом. На нём простая домашняя одежда в виде обычной футболки и штанов. Всё такой же задумчивый вид и отрешённость. Я не понимала, почему он решил сбежать от нас. Даже садиться рядом было неловко, и не думаю, что это будет ему в радость, но всё же он не прогнал меня, не послал на знатные три буквы, когда я появилась на его пороге. В окна был солнечный свет, студия была светлой и уютной, а пахло...им. И отчего-то кружилась голова. — Ты можешь объяснить, почему ты пропал? — Тебя прислали или сама припёрлась? — Никто не знает, где я. — Камеры Маунт-Крю повсюду. Уверена, что твой любимый не увидел, куда ты направилась? — Он не...Да что с тобой? — я сжала кулаки, — И вряд ли наши камеры есть в этом районе. Иначе бы видели, куда направился ты. — Твоя правда, — он откинулся на спинку дивана, широко расправив руки, даже не смотря в мою сторону, — И всё же, зачем пожаловала? Мне и одному хорошо. — Ты — часть нашей семьи с того самого момента, как согласился, когда спас меня и приехал в Маунт-Крю вместе со мной и Эльзой. Она тоже спрашивала о тебе. Он хмыкнул. — А мне нравилась Эльза. Когда-то. — Зачем ты мне об этом говоришь? — Чувствую себя подонком, ведь я узнал о тебе и Мартине, хотя этого совершенно не хотел знать. Справедливо сообщить, что мы с тобой оказались очень в этом похожи. — Зачем? — повторила я твёрже. — Хотелось сделать тебе больно, — пожал плечами. Сказал это так буднично и просто, что до тошноты обидно. — Наблюдать, как тебе становится горько. Мне тоже было горько, когда я понял, что Эльза не будет иметь важного места в моей жизни. — Но я-то тут при чём? — кажется, начиналась очередная истерика. Непонимание. Что я ему сделала? Чем заслужила такое отношение? — Я думала, мы с тобой поладим. — Нет, Ребе, — сказал он, растягивая слова и отрицательно мотая головой, — Даже думать не смей. Не смей думать, что мы поладим. Не смей думать, что мы могли бы стать друзьями. Не смей думать, что могли бы стать даже большим, чем друзья. Никогда. — Даже не думала, — на выдохе ответила я, в груди неприятно заныло. — Ты несёшь полную чушь, Эскиль. — Клянись, — вдруг сказал парень, подняв на меня глаза, полные решимости, — Клянись, что никогда даже в мыслях не подумаешь хоть как-то меня полюбить. — Клянусь, — и всего-то? Да пожалуйста. Проще простого! — Но я всё ещё не понимаю. Ты слишком самоуверен, раз мог подумать, что я...Что я, вдруг, буду испытывать к тебе...что-то. Ты всегда такой самонадеянный? Думаешь, каждая влюбится и ляжет к тебе в постель? Я просто хотела наладить с тобой контакт, а ты...Херню полную несёшь. Бесишь. Вот просто...бесишь. — Это хорошо, — кивнул. — Именно это и чувствуй. Ненависть. Неприязнь. Всё самое плохое. Я — ужасный человек, херовый друг. И я не хочу иметь ничего общего с тобой. Я ясно выразился? — Предельно ясно, — я поджала губы, разворачиваясь на месте, оставляя его наедине со своими непонятными демонами. Нашёлся тут, пуп Земли! Ишь ты, клянись, что не полюбишь! Идиот! Придурок! Да я даже не думала! Даже не хотела! Зачем только пошла к нему? Идиотка! Дура! Настроение было испорчено. На остаток дня. На остаток...жизни. Даже когда я вернулась домой, даже когда Эльза пыталась выяснить, что с моим настроением, я не стала говорить. Нет уж. Слишком много чести, говорить о таком, как Эскиль. Больше попыток наладить отношения я не предприму. Если он так яро не хочет этого — пускай.