Unknown threat.

      Это было так отдалённо слышно… Тихая ругань, словно родители снова повздорили, почти не заставляла кобальтовые ушки дёргаться. Он привык к этому. Покричат и снова лягут спать в обнимку, извиняясь друг перед другом за неподобающее поведение. Наверное, правильные родители вообще не ругаются при ребенке, но жизнь это жизнь и Соник понимал, что не бывает только черного или только белого. Всегда есть что-то, что помешает выбрать истинно одну сторону. Всегда есть что-то, что способно испортить идеальный настрой, даже если ты стараешься соответствовать утвержденному тобой плану.       Ёжик вздрогнул, когда в этот раз крики стали громче и отчаяннее, а затем прервались оглушительным звуком выстрела, заставившим подростка сжаться в клубок и спрятаться под одеялом среди кучи подушек и игрушек, в которых он всегда спал. Его мать заплакала, после того, как что-то с глухим стуком упало на пол, а после этого воздух сотряс ещё один выстрел. Глаза начало невыносимо жечь, а сердце сжалось в тугой ком, отказываясь биться дальше, но ёжик даже не заметил этого, когда он услышал грузные шаги по лестнице. Это были не те знакомые, мягкие шаги его матери и не ритмичные спокойные шаги отца. Это были резкие и грубые шаги, каждый из которых, казалось, приближает момент твоей смерти. Они были похожи на удары кувалды по деревянной крышке гроба, который Сонику почему-то представился совершенно некстати. Он почувствовал, что начал выть от страха. Но самое отвратительное было нестерпимое чувство ужаса, которое зудело, словно в подкорке и вопило: БЕГИ! БЕГИ ИЛИ ПРИТВОРИСЬ МЕРТВЫМ!       В этот момент дверь открылась с такой скоростью, что ударилась о стену, выбивая куски штукатурки, которые с отчётливым шуршанием упали на пол, отбиваясь от ламината, а вошедший тяжело и хрипло дышал, периодически замирая и погружая комнату в жуткую гнетущую тишину. Ёжик закрыл глаза и мысленно попрощался со всеми, кого знал. Он был уверен, это конец…       Тонкие лапки дрожали, как и все тело и Соник с силой всасывал губы, чтобы стучащие зубы не могли биться друг о друга, издавая мерзкий скрежет, а потом… Кто-то резко поднял одеяло, под которым прятался мальчик, ослепляя чувствительные глаза ярким светом фонаря. Он помнил, как неистово кричал… А больше он не помнил ничего, кроме вспышек, всплывающих в памяти картинок разбросанных по окровавленному ковру кусков, разломанных ударной волной костей, и серых извилин мозгов, прилипших к буроватой загустевшей крови…       — Соник…       Ёжик вздрогнул и дернулся, когда услышал нереальный голос, который он уже похоронил в своем сознании, а затем с болезненным стоном попытался открыть слезящиеся от яркого света глаза. Его руки инстинктивно поднялись, чтобы закрыть мордочку от света, но что-то помешало ему это сделать и это что-то было настолько вопиюще противным, что кобальтовые иглы моментально встали дыбом, а сердце с ненавистью ухнуло по ушам, отчего кардиомонитор начал истерически пищать.       — Тише, тише, солдат, сейчас мы тебя подлатаем… — стандартная приятная фраза тут же врезалась в мозг, успокаивая напряжённое тело, а его запястий коснулись теплые, чуть дрожащие пальцы. Изумрудные глаза снова открылись, чтобы убедиться что это не сон и не глюки… А может он уже умер? Тогда почему он…       Но черно-алые пальцы уже расстегнули кожаные ремни, сковавыющие персиковые руки. Шэдоу стыдливо отвёл взгляд, когда заметил, как Соник укоризненно и возмущённо смотрит на него, а затем решительно уставился в изумрудные глаза.       — Это не моя идея, ясно? — обиженно сказал он. Ему было неприятно, что командир мог так подумать про него, но тот наклонил голову, тут же изменив выражение лица на обеспокоенное, и в то же время… Радостное.       — Мы умерли, да? — спросил Соник, нисколько не боясь этого вопроса, отчего черные уши прижались к голове.       — Я думал, после смерти ты должен выглядеть так, как будто ты в самом расцвете сил, а не как будто ты сейчас помрешь. — фыркнул Шэдоу, сжимая пальцы между собой, чтобы они не дрожали сильно, а затем умелым движением набирая в шприц какое-то лекарство из ампулы. Посмотрев на ежа внимательно, он вколол его в капельницу, под которой лежал собрат и выдохнул, закрывая глаза, словно он боролся с усталостью от любого действия.       — Я так рад, что ты живой, Шэди… — светлые пальцы обхватили полосатое запястье, чтобы не дать напарнику уйти, когда тот попытался это сделать, сохраняя незаинтересованный вид, а затем ёжик притянул его ближе, обнимая со всей нежностью, на которую было способно его тело сейчас. Шэдоу замер, чувствуя, как на его глаза наворачиваются предательские слезы, когда он физически ощутил пробившуюся нотку отчаяния в этом слабом голосе. Он не слышал подобного уже давно… И это заставило его прижаться к Сонику, ложась рядом на узкую койку, потому, что его ноги сейчас не могли выдержать долгого стояния. По крайней мере, он убеждал себя в этом. Капитан положил подбородок на черную макушку, не давая собрату даже шанса уйти и обхватил руками черную талию.       Он не знал, почему вдруг так расчувствовался. Возможно потому, что он всерьёз думал, что потерял своего самого близкого друга… Возможно потому, что этот самый друг сейчас выглядел так, как будто вырвался из лап смерти перед тем, как покинуть этот мир окончательно.       Через черную шерстку пробивалась седая, внезапно появившаяся там, где ее не было раньше, а его руки тряслись так, словно он бухал неделю без просыху. Персиковые пальчики нежно зарылись в длинные полосатые иглы, успокаивающе прочесывая. Он знал, что Шэдоу не сможет сопротивляться этому действию и вправду, до этого пытающийся избежать прилюдных объятий напарник, постепенно расслабился, кладя голову на шерстку на персиковой груди, после чего, смиренно оставил свои попытки переместить вес тела куда-либо. Его ладонь обхватила светлое плечо, инстинктивно перебирая мех кончиками пальцев.       — Почему я здесь? — расслабленно спросил Соник, прикрывая глаза, чтобы не видеть дурацкие зелёные стены госпиталя.       — Потому, что я настоял, чтобы тебя перевели сюда. Меня почему-то перевели тоже, но я не жалуюсь… Я волновался, что тебя неправильно лечат. — фыркнул медик и Соник ухмыльнулся, прижимаясь щекой к черному ушку.       — Так и скажи, что соскучился. — его тон звучал игриво и дразняще, и сначала, напарник привычно презрительно фыркнул, но ничего не сказал. Молчание длилось около минуты, а затем сапфировые уши уловили тяжелый вздох.       — Соскучился… — обречённо признался Шэдоу, словно боялся что это звучит глупо. — У меня было тошнотворное чувство, что я никогда не вернусь домой. — он замолчал, закрывая глаза и уткнулся мордой в шею собрата.       — Я тоже испугался… — совсем тихо, чтобы мог слышать только напарник, признался Соник, продолжая поглаживать мягкие расслабленные иголки. — Когда ты пропал под этой толщей земли, я испугался, что это конец…       Шэдоу повернул голову, ложась поудобнее и сделал глубокий вдох.       — Сначала я подумал, что упал в какую-то яму, но через какое-то время вокруг загорелись слабые прожекторы. Это место напоминало гараж изнутри, знаешь… Железные стены, какие-то обломки техники, кучи старых роботов. Помнишь ботов Эгги? Очень похож на них. Я подумал, что кто-то решил продолжить его дело, но… Там не было никого. Вообще. Потом байк каким-то образом поехал вперёд, отдельно от меня, а когда я метнулся за ним, эти долбаные змеи опутали мое тело, не давая вырваться. Они… — Шэдоу передёрнуло. — Словно высасывали энергию… Я понял, что сначала они сделали это с байком… Не спрашивай меня как, я просто…       — Ты просто понял это… — закончил капитан, заставляя рубиновые глаза широко раскрыться.       — Откуда ты…? — бархатный голос звучал шокированно.       — Я не знаю откуда, но я… — Соник положил ладонь на морду и вздохнул. — Я вижу видения. Как картинки. Фотографии. — пытался объяснить он. — Там есть некоторые образы того, чего я никогда не видел, но откуда-то я понимаю что там происходит… Я могу видеть места, где я никогда не был и я уверен, что они существуют… Как тот город, где мы устроили лагерь.       — Ты не читал отчёты пилотов… — вдруг осознал Шэдоу.       — И все равно знал как зайти в бункер вплоть до мелочей…       Между ними повисла гнетущая тишина.       — Оно ищет энергию… — заключил медик, сжимая руку в кулак. — И оно поняло, что энергия живых существ гораздо эффективнее…       — Откуда ты знаешь?       Ёжик дернулся, когда услышал чьи-то шаги и мгновенно поднялся с койки, чтобы никто не видел моменты их близости. Это было слишком личное…       — Они сами сказали… Роботы… Они звучали в моей голове как рой пчел… Я боюсь как бы следующей их целью не стали люди… — с опаской оборачиваясь на проходящего коллегу шепнул Шэдоу, а потом узнал в ней Руж, решившую закосить под медсестру.       — Мальчики, я все понимаю, но невежливо так надолго оставлять даму одну. Без единой весточки! Могли бы хоть написать, что живы. Омега весь извелся, а лис молчит как партизан!       Шэдоу усмехнулся и обнял ее за плечи мягко, когда она протянула руки к нему.       — Ты выглядишь хреново… — с широкой искренней улыбкой сказала она. Ежик презрительно фыркнул, складывая руки на груди, но она продолжила: — С возвращением, Скай… — а затем целомудренно поцеловала его в щеку, после чего точно так же прижалась губами к капитану, пока никто не видит.       — Рад тебя видеть, Рэд… — ответил капитан, нарочно используя позывной, чтобы немного развеселить ее игрой в шпионов, которую она сама начала. Та улыбнулась шире.       — Расскажем тебе по дороге домой. Скоро нас выпишут?       — Сказали ещё пару дней, пока у нашего доблестного беглеца не поднимется гемоглобин.       — Да он почти в норме, пошли они нафиг, я видел анализы! — возмутился Шэдоу, взмахивая руками, но это было немного чревато тем, что он чуть не потерял равновесие. Теперь его крепко держала Руж.       — Заметно, Шэд. Я скажу, что тебе нужно как минимум три дня.       — Заткнись, Соник, а то я скажу, что ты был буйным и вколю тебе успокоительное.       — Заткнитесь вы оба, я договорилась, что вас отпустят под мою ответственность, если вы будете паиньками.       Ежи посмотрели на нее благодарно, а затем Соник сел, широко улыбаясь. В этот момент в окне показалась металлическая голова Омеги.       — СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ МЕШКИ С КОСТЯМИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ В ПУНКТЕ СБОРА ТРИ МИНУТЫ, 24 СЕКУНДЫ НАЗАД. Я УСТАЛ ЖДАТЬ.       — Тебя не пустили?       — ЭТО ДИСКРИМИНАЦИЯ НЕБИОЛОГИЧЕСКИХ ФОРМ ЖИЗНИ! Я ВОЗМУЩЕН И СОБИРАЛСЯ СЖЕЧЬ ИХ ПРИЁМНЫЙ ПОКОЙ!       — Омега, сладкий, нельзя просто так сжигать людей, они просто не хотели, чтобы ты пугал пациентов.       — Я ДОЛЖЕН БЫЛ УБЕДИТЬСЯ, ЧТО ЖИЗНЕННЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ЧЕРНОГО ИДИОТА В НОРМЕ.       — Эй, механический мозг, следи за языком! — Шэдоу подошёл к нему и гневно тыкнул пальцем в его голову, на что тот приподнял подол медицинской рубашки двумя пальцами, словно юбку, заставляя ежа прижимать ткань к ногам.       — Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ЗДЕСЬ ПОЛОЖЕНО ХОДИТЬ В ЖЕНСКОМ ПЛАТЬЕ.       — Это не…! — вырывая ткань из железной руки воскликнул Шэдоу, ворча.       — Я ВСЕГДА ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ЧТО-ТО СКРЫВАЕШЬ.       Ёжик зарычал и метнулся вперёд, пытаясь ударить напарника по голове, но тот схватил ежа за талию, мягко удерживая и издавая хохочущее жужжание, раздражающее Шэдоу ещё больше. Руж начала тихонько смеяться, собирая вещи обоих ежей, а Соник вытащил иглу из сгиба локтя, чтобы помочь Руж. Он чувствовал себя гораздо лучше теперь…       Всё-таки, он просто обожал своих ребят.