Люблю, когда ты умоляешь

— Ну-ка, глубокий вдох, — говорит Ямато, и грудь Какаши вздымается, когда он вдыхает. Ямато складывает ручную печать и концентрирует чакру. Тонкий, но плотный брус скользит по коже старшего, перехватывает его грудь под руками. Ямато внимательно следит, как дерево плотно прижимается к телу Хатаке, не оставляя и доли пространства, готовый мгновенно скорректировать напряжение. — Выдыхай. Какаши выдыхает, между кожей и брусом еще остается пара сантиметров. — Так пойдет? — Туже, пожалуйста. Ямато замирает в сомнении. — Ты должен быть в состоянии дышать. — Еще чуть-чуть. Я буду разговаривать с тобой, чтобы ты знал, что я не задыхаюсь. Ямато смотрит на стройное, напряженное тело Какаши в путах Мокутона, замечает мольбу в его глазах. — Хорошо, — говорит он наконец. — Хорошо. Какаши улыбается: — О чем мне говорить? — Расскажи о нашей первой совместной миссии. — О той, когда ты еще был в Корне? Ямато кивает и слегка поправляет технику. Изменение незаметно глазу, но Какаши ерзает, проверяя. — Кажется, это был второй раз, когда ты пытался убить меня. Или третий? Данзо послал тебя украсть мой Шаринган. Знаешь, из всех жителей деревни, я больше всех рад, что старый ублюдок сдох. Пока Хатаке говорит, Ямато сжимает Мокутон, взгляд младшего перемещается между грудью Какаши и его лицом. — Я знал, что ты не станешь меня убивать, — Какаши пытается вдохнуть поглубже, но грудь упирается в брус на полпути. Он облизывается, и Ямато смотрит завороженно, чувствуя, как его член начинает оживать. — Достаточно? — спрашивает Ямато и размыкает руки. Какаши дышит через нос ровно, но вдохи короткие, сбивчивые. — Горло, — Какаши немного двигается по кровати, насколько может, когда его руки, ноги и грудь зафиксированы. — Одну через горло, пожалуйста. — Нет, — говорит Ямато, и старший отворачивается. — Но мне хочется. — Нет, — повторяет младший. — Это небезопасно. — Ты не сможешь мне навредить. Ямато жмурится и мотает головой, кладет руки Хатаке на ребра, чтобы убедиться, что тот все еще дышит. — Ты не бессмертный. В таких вещах все очень легко может пойти не так, и ты это знаешь. — Ямато, посмотри на меня. Младший неохотно открывает глаза и ловит теплый взгляд Какаши. Его глаза темные, а на губах легкая улыбка. — Посмотри на мои руки. Ямато смотрит, как старший складывает руки, несмотря на оковы. Он выпускает немного чакры из пальцев, бело-голубую вспышку, которая потрескивает и искрит пару секунд. — Я все еще могу сложить печати. Могу формировать чакру. Я знаю, что ты не допустишь, чтобы мне по-настоящему что-то угрожало. Понимаешь? Ямато садится на пятки и окидывает взглядом творение своих рук. Деревянные обручи обхватывают руки Какаши в трех местах, удерживая их над головой, кольцо вокруг обоих запястий вырастает из изголовья кровати. Больше обручей перехватывают бедра старшего, голени, фиксируют лодыжки у углов матраса, заставляя ноги Какаши оставаться широко разведенными — поза выставляет на обозрение все самые интимные места Хатаке. Брус поперек груди почти не оставляет возможности для движений, кроме малейших ерзаний. Какаши не может найти опоры ни для рук, ни для ног, не может двинуть бедрами, потому что они прижаты к кровати. Максимум того, на что он способен сейчас — поднять голову с подушек. И этого все равно не достаточно. — Обещай мне, — говорит Ямато, формируя печати Мокутона снова. — Поклянись, что не позволишь мне себе навредить. Новый брусок вырастает из изголовья кровати, тянется к Какаши, и тот смотрит на него с нетерпением. — Обещаю. — Стоп-слово? — «Брокколи», — отвечает Какаши, пока дерево оборачивается вокруг его шеи, голос старшего громкий и четкий. Ямато оставляет обруч очень свободным, и когда тянущийся конец врастает в изголовье кровати с другой стороны от шеи Какаши, единственное, на что новая конструкция оказывается годна, — перекрыть старшему обзор. Хатаке поднимает голову. — Ямато. — Я не собираюсь душить тебя, — отвечает младший раздраженно. — Я просто хочу чувствовать его кожей, — упрашивает Какаши. — Не туго, но… Ощутимо. Хочу чувствовать тебя. Ямато хмурится: — Что? Какаши дергает руки, прижимает их к дереву и выпускает легкий, трепещущий вздох. Легкий румянец растекается по его скулам. — Твоя чакра. Я могу ее чувствовать. Как будто ты касаешься меня везде. Глаза Ямато распахиваются шире: — Поэтому ты и попросил? — Да. Ты даже не представляешь, каково это. Ямато сомневается еще пару секунд, затем сжимает последний обруч, пока он не прикасается к ямке между ключицами Какаши. Тот сглатывает, его горло двигается под деревом, и Хатаке тихонько стонет. — Спасибо. — Хочешь еще что-нибудь? — спрашивает Ямато, загипнотизированный тем, как Какаши постоянно напрягает мышцы, проверяя оковы. Он пытается представить, как ощущается наполненный чакрой Мокутон. Теплый он или прохладный? Похож на поглаживание или на крепкую хватку? — Выбирай сам, — говорит старший, уже немного задыхаясь. Его голос звучит взволнованно в предвкушении. — Я твой. Ямато сходу может назвать несколько вещей, которые хотел бы сделать с Какаши, но каждая из них кажется просто потерей времени, когда Хатаке вот так отдан ему на милость. Младший мог бы отсосать ему (что он был бы более чем рад сделать — Ямато нравится, как Хатаке реагирует на его рот, нравится дразнить Какаши, пока тот не начнет умолять), но он может сделать это в любой момент. Он мог бы трахнуть старшего, и это тоже было бы великолепно, скользить в его тесноту и жар. Ямато обожает брать Какаши как можно жестче, пока тот не кончит, так ни разу и не прикоснувшись к своему стояку, обожает слушать, как Хатаке вскрикивает каждый раз, когда член младшего проезжается по простате. Но теперь, когда Ямато все более комфортно чувствует себя в доминантной роли, которая так нравится Какаши, ему хочется позволить своему воображению разыграться. Какаши смотрит на младшего, пока тот думает, глаза почти черные, распахнуты широко. Контраст между сливочно-бледной кожей Хатаке, уже слегка краснеющей в точках соприкосновения с оковами, и темно-коричневым деревом выглядит невероятно красиво, и Ямато любуется, жадно скользя взглядом по телу Какаши. Он мог бы просто трахнуть старшего, без прелюдий и церемоний. Открыть его самым минимумом подготовки, скользнуть внутрь и получить свое удовольствие, и Какаши не сможет сделать ничего, чтобы его остановить. Но почему-то и это не то, чего Ямато бы хотелось. — Ты мне доверяешь? — тихо спрашивает младший. Хатаке пытается кивнуть, но подбородок упирается в обруч, и Какаши облизывается: — Да. — Хорошо. Ямато слезает с кровати, надевает свои штаны и уходит из спальни. В другой комнате он заваривает чашку чая, выпивает ее медленно. Дверь спальни открыта, и если бы Какаши позвал, Ямато бы услышал, но оттуда не доносится ни звука. Он садится на футон, прислушивается к своей чакре и обнаруживает, что может чувствовать, как старший напрягается в путах Мокутона. Может чувствовать, как Какаши дышит. Взгляд Ямато расфокусирован, рот слегка приоткрыт, пока он сосредотачивает весь свой разум на чакре в дереве. Если он прикладывает достаточно усилий, то может видеть что-то похожее на ментальный отпечаток Мокутона в своей голове, потоки чакры подсвечивают каждый обруч. Там, где кожа старшего касается дерева, Ямато чувствует крошечные искры. Завораживающее зрелище. Он допивает свой чай и заставляет себя войти в спальню как можно медленнее. Какаши тут же поворачивает голову на звук — его щеки горят розовым. Старший дышит тяжело через раскрытые губы, его очень возбужденный член лежит на животе. — Я мог бы оставить тебя так на целый день, — говорит Ямато, подходя к кровати и останавливаясь там, смотрит на Какаши сверху вниз. — Никто даже не будет знать, что ты здесь, открытый и зафиксированный, ждешь, пока тебя трахнут. Никто, кроме меня. Какаши дергается в оковах так сильно, как только может. Кожа на его руках и ногах уже покраснела, и если старший не будет лежать смирно, он, скорее всего, сотрет ее в кровь. Ямато до смерти хочется сказать что-нибудь успокаивающее или хотя бы ослабить обручи, но он прикусывает язык. Тензо бы это не волновало. Тензо хотел бы оставить синяки. И Какаши хочет, чтобы Тензо их оставил. Ямато упирается одной коленкой в матрас, наклоняется над Хатаке. — Я мог бы пригласить людей посмотреть на тебя. Копирующий Ниндзя Какаши, обнаженный и беспомощный. Ты стал бы посмешищем Конохи, разве нет? Ямато тянет один из сосков старшего, и тот шипит, старается уйти от прикосновения, но не может. — Я мог бы позволить им трахнуть тебя, — говорит Ямато, и рот Какаши открывается шире. Младший кладет руку на стояк Хатаке, едва касаясь, чувствует, как член дергается под его ладонью. — Только представь. Каждый джонин по очереди берет тебя. Он легонько проводит пальцами вдоль члена Какаши, снимает капельку смазки с уретры. — Думаю, тебе бы понравилось. Понравилось быть использованным снова и снова. Тебя трахали бы так жестко и так долго, что ты забыл бы свое собственное имя, забыл бы все, кроме того, как тебе нравится чувствовать член в своей заднице. Чей угодно член. — Тензо, — шепчет Какаши. Ямато продолжает свои дразнящие движения, перекатывает сосок старшего между большим и указательным пальцем, пока гладит его член. — Кого бы ты хотел в себе первым, ммм? Кому мне позволить открыть тебя? Какаши извивается в оковах, дерево впивается в его кожу, не дает вздохнуть глубоко, и старший дышит коротко и шумно. — Я бы посмотрел, как Асума трахает тебя, — говорит Ямато, а Хатаке закусывает губу. — Готов поспорить, он был бы ласков с тобой. Он подготовил бы тебя хорошенько, а потом взял бы медленно. Ямато, наконец, оборачивает руку вокруг стояка Какаши, сжимает, и старшего бьет дрожь. Хатаке пытается откинуть голову назад, но движение с силой прижимает его горло к обручу вокруг шеи. Какаши издает сдавленный звук, его член подрагивает у Ямато в руке. — Интересно, сможешь ли ты кончить, если Асума будет трахать тебя? — младший гладит член Хатаке мучительно медленно. — Думаешь, у него большой член, Какаши? Больше, чем мой? Ты же думал об этом, правда? Ты представлял, как они все ебут тебя. Я знаю, что представлял. Такая ты шлюшка. Ямато проводит большим пальцем по головке члена Какаши, растирает смазку, текущую из него. Хатаке вскрикивает, но звук резко прерывается, когда горло старшего снова бьется об обруч. — Кто еще, Какаши? — спрашивает младший, смутно отмечая, насколько сильно и отчаянно он сам возбудился, наблюдая за тем, как Какаши напрягается от его прикосновений. — Что насчет Гая? Тебе бы понравилось? Понравилось, если бы Гай трахал тебя, пока твой зад не заболит? Я знаю, что понравилось бы. Я бы позволил им взять тебя, каждому джонину в деревне, и ты наслаждался бы каждой секундой. Ямато убирает руки, и Какаши жмурится, задыхаясь в своих оковах. Младший концентрируется на Мокутоне еще раз, чувствуя тело Хатаке, горячее и напряженное, окутанное чакрой Ямато. Он чувствует сердцебиение старшего, такое же быстрое и сильное, как свое собственное. — Я позволю им трахать тебя, пока твой зад не сможет больше закрыться, и ты будешь просить об этом, — говорит Ямато, пытаясь держать голос под контролем, хотя контроля в нем остается все меньше с каждой минутой. — И напоследок они посмотрят, как я беру тебя, чтобы все знали, что ты мой. — Да, — шепчет Какаши. Он открывает глаза, смотрит на Ямато умоляюще, и это больше, чем младший может выдержать. Ямато стонет низко, нагибается и берет стояк Хатаке в рот. Какаши бьется в оковах с такой силой, что младший слышит, как дерево трещит, когда Хатаке пытается толкнуться вверх. Ямато медленно принимает член Какаши целиком, замирает здесь, слушая сумасшедшее дыхание старшего, а потом так же медленно выпускает, скользит языком по чувствительной коже. Он отсасывает Какаши не торопясь, обводит языком вокруг ствола, слизывая горьковатую смазку. Ямато дразнит головку губами, и дыхание Хатаке прерывается, когда он издает вымученный стон. — Тензо, — бормочет Какаши, как мантру, — Тензо, Тензо, Тензо… Ямато растворяется в ощущениях от этого процесса: от того, как его губы растягиваются, чтобы принять член Какаши целиком, от того, каков старший на вкус, от того, насколько он возбужденный и твердый, как сильно хочет этого. Он наслаждается тем, как Какаши громко выражает то, как ему хорошо, наслаждается тем, как Хатаке пытается толкнуться вверх, но может только мелко дрожать в путах Мокутона. Младший знает, что Какаши вряд ли включал минет от Ямато в программу своих фантазий о подчинении, но черт возьми, Ямато обожает сосать его член, обожает доводить Хатаке до оргазма, и если сейчас он за главного, именно это он и собирается сделать. Не проходит много времени до того, как Какаши начинает хватать воздух ртом, когда головка его члена проскальзывает в горло Ямато на каждом длинном толчке. Хатаке близок, и младший не заставляет его ждать: он щипает оба соска Какаши, засасывает стояк с силой, и старший кончает с оборванным вскриком. Ямато сглатывает, и Какаши рычит: — Боже, Ямато. Младший выпускает его член изо рта, смотрит вверх на старшего, на его полуприкрытые глаза, приоткрытые розовые губы, мокрые серебристые волосы, прилипшие ко лбу. — Разве меня так зовут, Какаши? Старший улыбается слабо: — Да ладно тебе. Это был чистый Ямато. — Блин, — младший выпускает смешок, подвигаясь выше по кровати. — Прости. Я все испортил? — Ты же со мной еще не закончил, правда? — улыбка Какаши превращается в ухмылку. — Все еще очень рано, знаешь ли, а ты говорил что-то про целый день. — Тебе не натрет? — спрашивает Ямато. Он проводит рукой по локтю старшего, по внутренней стороне его руки, зацепляет пальцами обручи. Какаши прикрывает глаза, все еще улыбаясь: — В этом, как бы, вся суть. Ямато произносит задумчивое «Хмм», закидывает ногу на старшего. Он тянет легонько за обруч поперек груди Хатаке, и тот выгибает шею, чтобы посмотреть на младшего. — Может, мне попросить Шизуне подлечить твои синяки завтра? Пусть гадает, как так вышло. — Боже, — произносит Какаши, оковы вокруг его рук тихонько скрипят. — Ты ужасен. — Только для тебя, — отвечает Ямато, тянется, чтобы быстро поцеловать старшего. Хатаке пытается углубить поцелуй, фыркает разочарованно, когда Ямато всего лишь прижимается губами к его губам. Младший гладит брусок вокруг груди Какаши так нежно, как если бы это была кожа Хатаке. Он пропускает чуть больше чакры через дерево, наблюдает, как старший дрожит. — Ты правда чувствуешь мою чакру? — Да. Она спокойная и теплая, совсем как ты. Ямато прижимается губами к центру груди Какаши: — Наверное, я должен быть благодарен, что ты не можешь связать меня своей чакрой. — О, я могу. Но ты больше нравишься мне без ожогов третьей степени. Ямато прижимается лбом к обручу на груди Какаши, целует его грудь еще немного. — Как бы мне ни нравилось держать тебя в таком положении, есть одна вещь, которую ты не учел. — О? — произносит Хатаке, и младший поднимает голову, чтобы посмотреть на него неодобрительно. — Как я, по-твоему, кончу, если ты не можешь двигаться? Какаши втягивает воздух через зубы: — Черт. Прости. — Все нормально, — говорит Ямато, преувеличенно вздыхая. — Видимо, придется мне справляться самому. — Можешь освободить меня, если хочешь, — говорит Хатаке, но младший мотает головой. — Нет, пока нет. Ты же в порядке, да? Тебе не нужно в туалет или еще что-то? — Нет, все хорошо, — Какаши смеется мягко, грудь вздымается, упираясь в Мокутон. — Эй, — Ямато внезапно спохватывается, — ты все еще хочешь, чтобы я был Тензо? Старший смотрит на него с обожанием: — Нет, не стоит. Ямато тоже весьма хорош. — Тогда у меня есть одна идея. Как у Ямато. — Что ты придумал? — лукаво спрашивает Какаши, очевидно заинтересованный. Ямато привстает на коленях, дотягивается до обруча поперек горла Хатаке, чуть тянет за него. — Как думаешь, ты не задохнешься, если я сяду тебе на лицо? Глаза Какаши распахиваются шире: — Я чертовски сильно хочу это выяснить. Взгляд Ямато скользит по красивому разгоряченному лицу старшего, и он чувствует медленную волну возбуждения, которая привлекает внимание к его весьма твердому стояку, пока он представляет, как эти розовые губки работают над ним. Младший сглатывает, и Какаши облизывается, ухмыляется. — Это было приглашение. Давай, иди сюда. Ямато быстро избавляется от штанов, встает так, чтобы его колени были по обе стороны от груди старшего. Член младшего торчит прямо над горлом Какаши, и Ямато гладит себя пару раз, только чтобы посмотреть на то, как голод вспыхивает в глазах Хатаке. — Придется освободить твои руки. У тебя должна быть возможность сообщить мне, если нужно будет остановиться. Какаши выглядит так, будто собирается протестовать, но только кивает, насколько позволяет обруч на шее. — Окей. — Используй руки тоже. Вылижи меня как следует, а потом растяни. Справишься? Губы старшего приоткрываются, и он кивает снова. Ямато кладет ладони на обручи вокруг рук Хатаке, и оковы медленно втягиваются в изголовье кровати. Какаши вытягивает руки, разминает и растирает их, а затем сжимает бедра младшего. — Я готов. Жду только тебя. Ямато пытается передвинуться вперед, но его колени упираются в обруч на груди Какаши, и младший ругается: — Черт. Что-то я это не продумал. — Передвинь ее к животу. Через мой член, если хочешь. — Ямато низко стонет, и старший ухмыляется, поглаживая его бедра. — Упакуй меня, как подарок на день рождения. — Ладно, сейчас. Вот так… — он заставляет обруч на груди исчезнуть и разворачивается лицом к ногам Какаши, нависая над его головой. Руки старшего тут же оказываются на заднице Ямато, разводят ягодицы, и младший вздрагивает. — Ну, подожди. Мне нужно сконцентрироваться. Он формирует два новых обруча: один вокруг живота Какаши и другой через бедра. Старший уже снова возбужден, и Ямато прижимает Мокутон к основанию его члена. Хатаке втягивает воздух через зубы, пытается толкнуться к оковам посильнее. И хотя сейчас руки Какаши свободны, но двинуться или сесть он все равно не сможет. — Чуть ближе, — выдыхает старший, большие пальцы раскрывают Ямато широко. Младший двигается назад еще немного, пока у Какаши не получается достать до него языком. Он проводит длинную горячую полоску вдоль входа, и Ямато тянет: «Хммм». Даже настолько ограниченный в движениях, Хатаке вылизывает младшего искусно: направляет его бедра руками именно туда, где Какаши хочет, чтобы он был, посасывает его яйца, пока Ямато не начинает дышать тяжело, а затем дразнит вход кончиком языка. Одна рука старшего оборачивается вокруг бедер Ямато, чтобы погладить его член, и младший вздрагивает всем телом, стонет тихонько: — Какаши… Старший прижимается ртом к заднице Ямато, лижет и толкается языком внутрь, пока он не увлажняется как следует. Какое-то время Ямато осторожно подается назад к движениям Хатаке, но потом Какаши дразнит головку члена младшего подушечками нежных пальцев, и Ямато не может удержаться, чтобы не потереться о его лицо. — Скажи мне, — выдавливает младший через сжатые зубы, — скажи мне, если начнешь задыхаться. Ущипни меня, ладно? Какаши показывает ему большой палец, и Ямато смеется сдавленно, будто ему не хватает воздуха, откидывает голову назад: — Ах, о да… Хатаке сжимает ягодицу младшего, а затем без предупреждения толкается одним пальцем внутрь, заставляет Ямато схватить воздух ртом, податься бедрами навстречу вторжению. Младший напряжен, и Какаши слегка сгибает палец, дает время расслабиться. Он скользит языком везде, где только может достать, растягивает вот так, всего одним пальцем, пока Ямато не рычит: — Еще, ‘Каши, пожалуйста… Пальцы Хатаке проскальзывают вдоль входа младшего и исчезают совсем, зато его открытый горячий рот прижимается к коже снова: — Мне нужна смазка, Ямс. Ямато молчаливо благодарит бога за то, что пришел в кровать подготовленным — ему стоит только дотянуться до тумбочки у кровати, чтобы получить требуемое, и младший замирает в предвкушении, пока Какаши выдавливает смазку на пальцы. Первый скользит внутрь с легкостью, но Хатаке почти сразу же добавляет еще два к нему, и Ямато выгибается навстречу, шипит сквозь сжатые зубы. Растяжение болезненное, но это не плохо. Ощущения снимают остроту с его возбуждения в самом хорошем смысле — так он точно не кончит слишком быстро. Тогда как Какаши нравится кончать и продолжать стимуляцию вплоть до гиперчувствительности (и, обычно, еще минимум одного оргазма), Ямато любит держаться до последнего. И когда он, наконец, позволяет себе кончить, оргазм ошеломляет его, оставляет почти оглушенным, вымотанным, до глубины души удовлетворенным. Рука Хатаке замирает, давая Ямато время привыкнуть к ощущению наполненности. — Порядок? — Ага, — выдыхает младший, отчетливо чувствуя, как расслабляются его мышцы вокруг пальцев Какаши. — Подвинься чуть ближе ко мне, — говорит старший, и Ямато подползает назад на четвереньках. Какаши проталкивает пальцы глубже, и младший выдыхает от чувства растяжения, его член дергается от мысли о том, к чему Хатаке его готовит. Ямато не так часто бывает снизу, но иногда ему просто необходимо, чтобы Какаши был внутри него, и прямо сейчас он не может дождаться, когда почувствует его там. Может, Ямато больше и не отыгрывает Тензо, но у него все еще очень амбициозные планы на их сегодняшнюю сессию. Старший потрахивает его пальцами медленно, лениво, чтобы Ямато прочувствовал каждый миллиметр давления на внутренние стенки, пока тот не начинает задыхаться, не подается назад бедрами, чтобы получить больше. Какаши проскальзывает по его простате дразняще, но тут же надавливает намеренно, сгибает пальцы, чтобы прижать посильнее, и Ямато стонет нетерпеливо. Хатаке перемежает свои медленные, глубокие толчки с массажем, пока младший не хватает воздух ртом, пытаясь произнести его имя. — Не дай мне кончить, — напряженно говорит Ямато. — Не сейчас. — Ты кончишь, если я возьму твой член в рот? — спрашивает Какаши, голос низкий от возбуждения и желания. — Потому что я бы очень хотел. Ямато думает, что он точно кончит, как минимум, сдержаться будет невероятно трудно, но, боже, он хочет почувствовать рот старшего вокруг себя. Он двигается еще назад, пока его коленки не оказываются по обе стороны от лица Какаши, стараясь не удариться об обруч на шее в процессе, а затем берет свой твердый член в руку. Головка скользит по губам Хатаке, и Ямато рычит от того, как легко они раскрываются. Пальцы Какаши все еще двигаются в нем, и даже если угол руки не очень удобный, старший ничего не говорит об этом. Член Ямато прикасается ко рту Какаши, его влажный язык ощущается великолепно. С еще одним рыком младший толкается, наконец, в этот ждущий жар и немедленно напрягается: — Ох… Хатаке мычит что-то вокруг головки члена Ямато у себя во рту, и младший дрожит, комкает простыни в пальцах: — Ах, не надо… Какаши сгибает пальцы в нем, заставляет Ямато простонать жалобно, пока тот несколько мгновений удерживается на самом краю. Но Хатаке замирает, дает младшему пережить это, сжимаясь вокруг его пальцев, истекая в его рот. В конце концов, Ямато судорожно вздыхает и расслабляется, все еще твердый и отчаянно возбужденный, но вернувший контроль над своим телом. Ямато осторожно толкается вниз, в горячий и влажный рот Какаши, только головкой, пока пальцы старшего все еще растягивают его. Перед младшим открывается великолепный вид на пойманный стояк Хатаке, красный и текущий, прижатый его Мокутоном. Ямато наклоняется ниже, чтобы оставить там поцелуй, и Какаши выпускает тихий всхлип вокруг его члена, бедра старшего дергаются вверх, прижимаясь к дереву. — Хватит, — говорит Ямато, задыхающийся от желания, отстраняется от идеального языка и губ Какаши. Старший убирает руку, пока Ямато складывает печати Мокутона еще раз. Его творение гладкое и легкое, и младший передает его Хатаке, слышит, как он резко втягивает воздух носом. — Это. В меня. — Ямато, это… — Твой член тоже будет во мне, но позже. А пока мне нужно, чтобы ты держал меня открытым. — Охуеть, — говорит Хатаке и звучит… ошеломленным. — Пожалуйста, Какаши. Ямато слышит, как старший вздыхает, затем звуки смазки. Дилдо, который он сделал с помощью Мокутона, входит в него, толстый и слегка теплый от его чакры. Младший пыхтит Какаши в живот, высоко задрав бедра, пока не принимает его целиком, не чувствует, как плоское основание прижалось к ягодицам. — Потрясающе, — выдыхает Какаши, и Ямато старается перевернуться на ослабевших ногах. Дерево растягивает и раскрывает его, и младшему сложно двигаться, а думать еще сложнее, но он как-то справляется, располагаясь между ног Хатаке, ловит его взгляд, полный огня и чего-то похожего на восхищение. — Тебе все еще нормально так? — спрашивает Ямато, складывая руки снова. — Не нужен перерыв? Какаши молча мотает головой. — Хорошо. Я хочу кое-что изменить немного. Твою позицию. Ладно? Какаши кивает. Младший заставляет обручи вокруг лодыжек и голеней исчезнуть, и Хатаке осторожно разминает ноги. — Согни колени, Какаши. Чтобы ступни были прижаты к кровати. Старший делает, как сказано, шипит, когда из-за изменения угла дерево прижимает его член плотнее к животу. Ямато тут же кладет руку на обруч вокруг бедер, чтобы убрать и его, но Хатаке быстро говорит: — Нет, все в порядке. Ямато замирает в сомнении, не убирая руку с Мокутона: — Если я хоть на секунду заподозрю, что ты не можешь дышать или тебе где-то пережало циркуляцию, я уберу их все. — Договорились. — Не забывай про стоп-слово. — Не забуду. Младший наклоняется, чтобы расположить Какаши в точности так, как ему хочется. Он фиксирует лодыжки Хатаке снова, одним длинным брусом, который пропускает под кроватью, оставляет ноги старшего напряженно разведенными. Он оборачивает бедра Какаши тоже, но эти обручи скорее эстетические, чем практические, прикрепленные только к брусу вокруг его таза. — Не забудь про руки, — говорит старший мягко. — Не забыл. Подними над головой. Ямато делает несколько деревянных обручей, оборачивающих руки Хатаке, соединяет их у запястий и локтей и прикрепляет к изголовью кровати. Когда он заканчивает, вся бледная кожа Какаши перечерчена темным, гладким деревом, слегка блестящим в полумраке спальни. Старший лежит спокойно, молчаливо, напряженно, в ожидании следующего шага Ямато. Остро чувствуя деревянный дилдо в себе, младший подвигается выше по телу Какаши, пока не встречается с ним взглядом. — Ты мне доверяешь, — говорит он, повторяя свой прошлый вопрос, только на этот раз это — утверждение. — Да, — отвечает Какаши, не сомневаясь ни секунды. Ямато убирает обруч вокруг его шеи и кладет свои руки туда, где он был, позволяя своей технике сформировать кольцо вокруг горла старшего. Он контролирует чакру внимательно, стремясь найти положение, при котором Какаши сможет спокойно дышать, но при этом будет чувствовать ограничитель на каждом вдохе. Хатаке наблюдает за младшим с раскрасневшимися щеками и слегка приоткрытым ртом, и когда тот заканчивает деревянный ошейник, Какаши выпускает тихий, низкий стон. Ямато целует его мягко, язык едва касается губ, и младший отрывается. — Я хочу, чтобы ты мог двигать головой, чтобы смотреть на меня. Это ничего? — Ага, — выдыхает Какаши. Спускаясь обратно вниз, Ямато не может удержаться и дарит стояку Хатаке дразнящее поглаживание, наслаждается безуспешными попытками старшего толкнуться к руке. — Сколько раз в день максимум ты кончал из-за меня, ‘Каши? — обыденно спрашивает Ямато, устраиваясь на животе, пока его руки мнут бедра Хатаке между деревянными обручами. — Не знаю, — отвечает Какаши, мышцы его ног подрагивают под руками младшего. — Может, трижды. — Как насчет того, чтобы пойти на новый рекорд? — Мне кажется, я умру, — смеется старший. — Но кто может запретить тебе попробовать. Ямато ухмыляется счастливо, нашаривая смазку где-то в простынях. Он дразнит Какаши скользкими пальцами, пока тот не рычит: «Блядь, Ямато, ну же», а затем с легкостью вводит сразу два. Младший поднимает голову, чтобы посмотреть, как Хатаке откидывает голову назад, к подушкам, как его горло двигается под ошейником. Мокутон трещит, когда старший пытается двигаться. Ямато трахает Хатаке мелкими, легкими толчками, нежно скользит языком между пальцев, пока дыхание Какаши не прерывается тихим всхлипом. Мышцы Хатаке сжимаются вокруг пальцев, и Ямато чувствует, как он сам из-за этого сжимается вокруг игрушки, которая держит его открытым. Он толкается чуть глубже, обводит по кругу, пока не попадает как надо, понимает это по тому, как старший схватил воздух ртом, как дернулись его стенки. Младший массирует там, заставляет ноги Какаши дрожать. — Можно я доведу тебя так? — Пожалуйста, — стонет Хатаке. — О, пожалуйста, Ямато. Младший наклоняется, чтобы провести языком по обручу, прижимающему член старшего, и Какаши смотрит на него с открытым ртом. Ямато оставляет влажные поцелуи вдоль всего его пойманного стояка, нежно лижет уретру. Хатаке вскрикивает, и младший слизывает смазку, натекшую из его члена. — Ах, да, — шепчет старший. — Я уже почти… Ямато добавляет третий палец, слышит, как Какаши скулит. Младший толкается пальцами медленно, с силой, целует и лижет набухшую головку его стояка, пока Хатаке не кончает ему на рот и подбородок, с дрожащими ногами и откинутой головой. Ямато вытирает лицо и садится обратно, чтобы полюбоваться тем, как Какаши пыхтит, отходя от оргазма. Младший прижимается губами к бедру Хатаке, но продолжает двигать рукой, пальцы все еще погружены глубоко в его тесноту и жар. — Как быстро ты сможешь снова возбудиться? — бормочет Ямато, и Какаши стонет слабо. — Не прямо сейчас, Ямс. Не сейчас. — Знаю, — дразнит Ямато между поцелуями, — но как быстро? — Не могу сказать, — говорит Какаши. Когда младший прижимает пальцы к его простате снова, мягкий член Хатаке дергается, и тот шипит. — Чересчур? Какаши выдавливает из себя ухмылку. Его щеки горят, волосы в полнейшем беспорядке, руки зафиксированы над головой — ужасающе сексуально. — В самый раз. Ммм, не останавливайся. Ямато до боли хочется быть внутри Какаши. Он знает, что может заменить пальцы своим твердым членом и скользнуть внутрь так же просто, как вдохнуть, тело Хатаке горячее и ждущее, пока младший наполнит его. Ямато вгрызается старшему в бедро, чтобы отогнать эту картину, и тот хватает ртом воздух. — Хочу поскакать на тебе, — говорит Ямато, прижимаясь лицом к бедру Хатаке, дышит жарко на влажную от пота кожу. — Хочу почувствовать тебя внутри, Какаши. Не заставляй меня ждать слишком долго. — Тебе стоило подумать об этом до того, как ты заставил меня кончить дважды, — смеется старший, задыхающийся и расслабленный. — Не смог удержаться, — Ямато наклоняет голову, чтобы спрятать улыбку. — Я обожаю, когда ты кончаешь из-за меня. — Вот почему ты самый лучший. Забудь про Асуму и Гая. — О, так все-таки ты трахался с обоими? — дразнит младший. Он садится слегка прямее, и деревянная игрушка в нем входит чуть глубже, заставляя Ямато пропустить вдох. Какаши замечает это, и его взгляд темнеет. — Он все еще в тебе. Ямато закусывает губу и кивает. Он проводит рукой по своему стояку разочек, внезапно осознавая, насколько он чувствительный после того, как так долго не давал себе кончить. Черт, он не продержится и пары толчков, если Какаши будет в нем. И Хатаке тоже знает об этом, наблюдая за младшим из-под полуприкрытых век. — Сначала тебе нужно кончить, — говорит Какаши, не отрывая взгляд от ноющего стояка Ямато. — Не сейчас, — возражает младший, но Хатаке мотает головой. — Ты не сможешь прочувствовать и насладиться как следует, если настолько взвинчен. Давай. У нас целый день впереди. Он прав. Ямато убирает руку и нависает над Какаши, встречает его взгляд. Младший задает вопрос, не терпящий отлагательств, и Хатаке отвечает на него, целуя Ямато в уголок губ. Младший пристраивается к Какаши трясущейся рукой. Хатаке растянут и смазан для него, и Ямато с легкостью скользит внутрь целиком одним длинным, восхитительным толчком. Он низко и протяжно стонет, чувствуя как его член пульсирует от обжигающего жара и тесноты Какаши вокруг него. Старший дергается в своих оковах под ним. — Ямато… — выдыхает Какаши. — Трахни меня, Ямато. Ямато прижимается губами к губам Хатаке, выходит медленно, пока только головка его члена не остается внутри. Какаши сжимает его почти болезненно, настолько налитого кровью, настолько готового взорваться. Младший толкается обратно, дыхание перехватывает от ощущений сопротивления, трения, и он теряется в них. Его тело двигается будто само по себе, берет Хатаке отчаянно, бедра вжимаются в зад Какаши. Ямато едва помнит, что дилдо все еще в нем, растяжение и давление добавляют новый слой ощущений, настолько острый, что это практически слишком. Когда его экстаз достигает пика, Ямато цепляется за Какаши, прижимает крепко к оковам, все еще фиксирующим его, выстанывает его имя, пока трахает старшего короткими быстрыми толчками. Его оргазм настигает его, как удар в грудь, выбивает воздух из его легких, когда наслаждение прокатывается через все его тело. Ямато трясет, и на несколько секунд он забывает, как дышать, сосредоточенный только на его члене глубоко в Какаши. Наконец, его разум возвращается к нему, он поднимает голову, чтобы поцеловать старшего еще раз, дрожит всем телом. Хатаке целует его в ответ, Ямато находит один из обручей, прекращает технику, и Какаши сразу же обнимает его всеми освободившимися конечностями. И тогда младший, окутанный блаженством, отключается в объятиях своего любовника. Наверное, не проходит и минуты, как ступня Какаши скользит по ноге Ямато, возвращая его в настоящее. — Мм? — Мы закончили, Ямс, — нежно говорит старший, поглаживая волосы Ямато. — Надо вымыться. — Нгххх, — младший хмычет протестующе, прижимает лицо к груди Какаши, чувствует, как она вибрирует, когда Хатаке тихо смеется. — Слезай, мне нужно в туалет. Ямато вздыхает и поднимает голову. Какаши смотрит на него с обожанием. Младший собирает последние остатки энергии и осторожно расцепляется с Хатаке, его мягкий член выскальзывает из Какаши, и оба шипят от дискомфорта. — Прости. Старший выбирается из-под него, встает и тут же морщится: — Ауч. Мои ноги болят. Ямато доползает до подушек и валится. Он едва замечает, как Какаши возвращается к нему, но улыбается, когда чувствует мягкие губы, прижимающиеся к лопатке. — Хочу сделать что-то такое еще раз, — бормочет младший. Хатаке обнимает его за талию, прижимается ближе. — От меня ты возражений не услышишь. — Ты, наверное, хотел, чтобы это было более… В смысле, менее… В общем, прости. Какаши улыбается, и Ямато чувствует эту улыбку кожей. — Я хотел, чтобы ты зафиксировал меня и сделал так, чтобы я кончил. Миссия выполнена. Ямато смеется, будто у него кружится голова. Удовольствие все еще прокатывается по нему в посторгазменном сиянии. — Ладно, обещаю в следующий раз выпороть тебя. Если захочешь. — Посмотрим. — И я сяду тебе на член. — Ямс, — бормочет Какаши, прижимаясь крепче. — Мы все еще можем попробовать побить наш рекорд сегодня. В конце концов, я кончил всего дважды. Ямато дотягивается, чтобы сжать ягодицу старшего. — Сначала еда. Когда я снова захочу двигаться. Что может занять часы. — Договор, — говорит Какаши, целует Ямато плечо снова. Потом старший опускает взгляд вниз и хмурится. — Ямато. Эй, Ямато. Эм, этот дилдо что, до сих пор в твоей заднице?