The Wolf.

Дом Пятифана оказался таким же мрачным и неприветливым, как и его хозяин. И если в доме Петровых, несмотря на разногласия, всегда пахло вкусным обедом и кипела жизнь, то у Ромы не было и намека на что-то подобное. Темные стены осветил свет лампочки, которая болталась на голом шнуре прямо посреди комнаты. Пыльная завеса заставила в блике света летать стаю мелких пушинок. - Ты…один живешь? – Антон стоял в дверном проеме, который вел с прихожей в большую комнату. Дом был небольшой, пара комнат, кухня, и прихожая. Больше поражал не тот бардак, который хранили в себе стены этого жилища, а то, что Рома жил абсолютно один. - Ну да, а че? – Слегка агрессивно проговорил Пятифан, придерживая кровоточащий бок, - Что-то не устраивает? - Нет, просто…- Просто он хотел сказать, что ему жаль. Это многое объясняло. Поведение Ромки, его вечные пьянки и драки с одноклассниками, такой жуткий, промерзлый взгляд. Только сейчас Антон понял, что смотрел Рома так не на него. Вернее, не только на него, на весь мир так. Неприветливо и угрожающе. Словно щенок, которого бросили одного и постоянно били ногами. - Телефон на кухне, - Буркнул Пятифан, скидывая на пол шапку, куртку и ботинки. Он проковылял по коридору до первой двери, скрываясь за ее порогом. Видимо, пошел в ванну? Антон бегло глянул на часы, обнаруживая, что уже первый час, и , предвидя скандал, медленно поднял трубку красного старого телефона. Ухватившись указательным пальцем за барашек, он осторожно набрал выученный наизусть номер. На другом конце послышались вымученные, протяжные гудки. Трубку взяли почти сразу: -АНТОН? – Злобный мамин шёпот заставил блондина сглотнуть и промычать что-то нечленораздельное, за что ему вмиг стало стыдно. - Мам, - Начал было парень, но так и не смог подобрать слов. Пусть лучше мама думает, что он такой пустоголовый, чем знает про лес и волка, - Я пообещал другу помочь с уроками сегодня и забыл тебе сказать. - Ты в своем уме, Антон? Я чуть с ума не сошла! – Послышался возмущенный голос Карины. Что-то упало с тумбочки. Видимо привычка крутить шнур от телефона у мамы так и не ушла. - Прости. Мы так долго решали примеры, что я совсем забыл позвонить. За временем не уследил, - Виновато проговорил блондин, слабо, искусственно улыбаясь. - Отец узнает – убьет тебя, - Уже более расслабленно произнесла мать двоих детей, добавляя, - Ты домой не вернешься сегодня? - Нет, останусь у…- Антон запнулся, сам даже не веря в сказанное, - У Ромки. - Ромки…Это тот, что сегодня вас с Олей провожал до дома? – Недоверчиво протянула мама, словно пробуя имя Ромы на вкус. - Угу, - Так же нехотя прошептал Антон, снимая с глаз очки и протирая их футболкой. Трубку он положил на плечо. Мама еще немного помолчала, а потом добавила: -Хороший мальчик. Оле он понравился, - Вздохнула Карина и прошептала, - Жду завтра дома. Отцу не скажу. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, мам, - Вздохнул Антон и положил трубку. Он все еще держался за нее рукой, задумчиво размышляя о произошедшем. Как же ему хотелось тоже, как и мама, поверить, что все это время они с Ромой решали примеры по алгебре, а не носились по темному лесу от жутких зверей. Рома был ранен, а значит, ему нужна была помощь. Осторожно подойдя к двери, за которой скрылся брюнет, Антон тихо постучал: - Ром… Ответа не последовало. Тогда Антон приоткрыл дверь, которая оказалась совершенно не заперта. В глаза ударил тусклый свет лампочки. Рома сидел на краю ванной, держа руки под горячей водой. Его майка была заляпана в крови, а из ран сочилась свежая кровь. Бледное лицо напугало Антона. Он подскочил к однокласснику, осторожно беря его за плечо. Но вопреки кажущемуся мнению, что Рома отрубился, это оказалось не так. И Антон столкнулся с недовольным взглядом болотных глаз. Его губы посинели, а лицо стало совсем как простыня. - Тебе нужно в больницу, - Почему-то зашептал Антон, словно они до сих пор прятались от волка в лесу. - Нет, - Рома осторожно приложил ладонь к боку, потом снова в раковину, словно пытаясь смыть кровь руками, - Не нужно. Сорвав с крючка полотенце, Антон промочил его под проточной водой, осторожно выжимая и прикладывая к израненному боку Романа. Ромка насупился и закусил губу. - Это…Волк тебя так? – Антон присел на корточки рядом с Ромой, осторожно вытирая кровь вокруг ран. Его макушка была видна Пятифану отлично. Но отчего-то ему стало неловко за всю эту ситуацию. Что ответить? Ну волк, да. Вот только Рома сам себе нанес эти раны, чтобы не дай бог, не пришлось оправдываться, как ему удалось пройти мимо Совы и «Твари», как выразился Петров. - Ну…вроде того, - Неуверенно протянул Рома и поморщился от острой боли, - Я сам. Отдай. - Да не рыпайся ты, Боже, - Антон зло поднял на него глаза и проговорил, - Хватит уже. Я думал, что передам тебя в руки матери или отца, чтобы убедиться, что дальше с тобой будет все в порядке. Но я просто не могу бросить тебя так. Одного. Поэтому заткнись и сиди молча, с благодарностью принимая мою помощь. Ромка был в шоке. Нет, не с того, что Антон вдруг стал таким дерзким. А от того, что он сейчас в самой грубой форме пытается…Заботиться о нем? Очень давно никто не проявлял к нему ни ласки, ни заботы. Даже слова доброго не сказали. Антон вернулся за ним. Не зная всей правды о том, что на самом деле происходит, он вернулся в лес, где мог умереть. А если бы он наткнулся на эту дрянь-лисицу, а не на него, Ромку? Блядь, сказал же ему сидеть дома после отбоя. Чего за человек такой? С каждой мыслью, которая цеплялась за другую, предыдущую, Ромка закипал все больше. Он уже не ощущал тот нежный трепет и благодарность, что промелькнула в его глазах буквально несколько секунд назад. Он был зол. - Ты почему меня не послушал, блядь, пидор? – Зло зашептал обескровленными губами Пятифан, слабо хватая Антона за ворот футболки, - Я кому сказал дома сидеть! - Да ты бы сдох, если бы не я, - Так же раздраженно прошептал Антон, находясь буквально в паре сантиметров от лица Ромы. Его накрыло. Та злость, что сидела на них с Бабуриным еще два часа назад, вдруг, нашла выход сейчас. - Я не просил, блядь, меня спасать, - Рома сжал кулак, в котором удерживал футболку Антона, почти до белизны, - Защитничек, хуев. - Знаешь что? – Антон поправил очки и специально сильнее надавил на то место, где у Ромы была рана, - Если такой умный, то чего в сугробе лежал? А? Чего молчишь, придурошный? - Че ты там вякнул, блядь, пиздюк малолетний, - Рома в бешенстве толкнул Антона, отталкивая от себя, но не удержал равновесия и полетел спиной назад, в ванну. Рука Антона быстро взметнулась вперед. Парень сделал резкий выпад, подхватывая Ромку, не давая упасть. Рома сжал челюсти. Блондин был слишком близко, почти вплотную. Да и срал он уже на эту дикую боль в боку. Петров удерживал его за поясницу, не давая свалиться, как это бывает только в каких-то бабских романах. Ну знаете, в которых она падает, а парень ее подхватывает и…Да ебал в рот. Забыли. Сотри это из памяти, читатель, как страшный сон. Они зло смотрели друг другу в глаза, пока Рома не сплюнул в раковину смачный харчок: - Отойди, блядь…педик. Антону дважды не пришлось повторять. Парень настолько разозлился на Ромку и его выходку, что в мгновение покраснел от злости. Он кинул в лицо Ромы мокрое полотенце, хорошенько хлестанув того по щекам, и вышел из ванной, хлопнув дверью. Невыносимый тип. Да как такому придурку вообще помогать можно? Антон был в бешенстве. Мало того, что весь его вечер был испорчен этим прыщавым толстожопом и прощелыгой с волчьими бровями, так еще и сейчас, когда Антон так устал, почти не сомкнув глаз прошлой ночью, этот …этот…этот придурошный так ведет себя, будто все ему должны. Будто это не Антон его спас, а Ромка сделал одолжение, позволив быть спасенным. Петров со всего размаху ударил ногой по стене, после чего цокнул от противной боли в пальцах. Он хотел было схватить вещи, чтобы уйти, но его взгляд ненароком задержался на пыльных полках, уставленных старыми, почти выцветшими фотографиями. Несколько гипнотических, словно неосознанных, шагов приблизили Антона к тому, что скрывалось под слоем грязи и пыли. Он снял одну древнюю рамку с комода, проводя по стеклянной поверхности тонкими пальцами. На фотокарточке был запечатлен смеющийся ребенок. Он сидел на руках у мужчины, очень похожего на Ромку сейчас. И Антон понял, что это был его отец. «Где же твоя улыбка сейчас?» - Подумал Антон и безэмоционально вздохнул, опуская рамку на место. На следующей фотографии была изображена женщина с красивым венком из одуванчиков на волосах. Она стояла посреди нескошенного луга и смотрела в глаза фотографирующему. У нее были темные волосы и странные, пронзительные глаза, которые видимо, она передала своему сынишке. - И почему я все еще тут, - Буркнул себе под нос Антон, закатывая серые глаза и возвращая рамку на место. Иногда он себя просто ненавидел за свою доброту и бесхребетность. Он окинул взглядом помещение, словно убеждаясь в том, что он все-таки придурок, если это сделает… Но он сделает. Он прошел на кухню, порылся в ящиках, находя полуразвалившуюся аптечку. Убедившись, что внутри есть бинты, зеленка, перекись, он буквально протопал к ванной комнате. Рома все так же сидел на бортике чугунной ванны, вымывая бок от крови. Полотенце было к черту испорчено, а лицо по-прежнему было бледным и болезненным. Внезапное копошение за дверью заставило Ромку нахмуриться. Бум.Бум.Бум. «Чего он там…Как слон, блядь» - Только и успел подумать Пятифан, как дверь резко открылась и снова захлопнулась. Рома, не ожидавший такого, резко вздрогнул от хлопка двери. Он успел заметить, как тонкая рука Петрова запихнула ему в ванную какой-то пакет, после чего снова злостно хлопнула дверью. Пятифан опустил взгляд вниз, на предмет, который пропихнул Антон. Аптечка. Сам того не замечая, Рома растянул губы в едва заметной улыбке. Антон захлопнул за собой дверь в ванную. Его лицо недовольно хмурилось, прежде чем он услышал из-за двери едва слышное: - Спасибо… Губы Антона растянулись в слабой улыбке, которую он сохранил на лице ровно до того момента, как снова не вернулся в гостиную. «Чувство, что в этом склепе не убирались годами» - Выдохнул парень и протер очки, закатывая рукава. Последнее, чего ему хотелось сейчас – драить дом Пятифана, но… По каким-то причинам, едва ли Антону самому известным, Петрову очень захотелось позаботиться об этом ворчливом противном ребенке. В конце концов, у него есть Оля и мама. Даже отец у него иногда есть, а Ромка… Антон еще раз кинул раздраженный взгляд на дверь ванной комнаты и цокнул. -Ладно, но ты мне по гроб жизни будешь торчать, Ромка, - Сам себе пробубнил парень и соорудил себе импровизированную защитную маску, которая защитила бы его нос от слоя пыли. Выудив в прихожей ведро поглубже, парень прошел на кухню, чтобы набрать чистой воды и найти пару тряпок. Наверное, зная, как будет вести себя Антон, Ромка хер бы пригласил его к себе домой ночевать. Он вообще никого никогда не приглашает. Больно надо, чтобы пялились. Делать дома было нечего. Тут было сыро, неуютно и пыльно. Не было ни игр, ни телевизора, ничего. Вернее, телевизор, конечно, был, но Ромка задвинул его подальше, чтобы не жужжал и не раздражал. С тех самых пор, как он остался один, живет он так. Охотится в лесу иногда на всяких мелких животных, а когда хочется чего-то нормального, наведывается в «гости». Там отожмет, здесь перехватит. Глядишь, у какого-нибудь засранца отберет чего стоящее, или деньги вытрясет. А дальше по накатанной – барахолка, блошиный рынок – там всегда рады тем товарам, что приносит Ромка. Иногда мясом торгует, иногда меняется. Так и живет. По чуть-чуть. Не жалуется. Дороже всего ему даются сигареты. Но бросать это дело не собирается. Не по масти это как-то. Не по-пацански. Может зря он так с Антохой? Этот белобрысый ведь безобидный. Вон спасать его ломанулся от Волка. Ромка усмехнулся, опуская тяжелую голову на ладонь. Надо же…Спасать поперся. Вот чудила. Говорил же, сиди, блядь, дома по ночам. Нет ведь. Поперся. И как ему в голову втемяшить, что тут опасно? Хотя бы потому, что его друг – оборотень. Уж Ромка-то знал, о чем говорит. И все-таки Рома ощущал, как при мысли о том, что Тоха вернулся за ним в лес, в груди заклокотало что-то теплое. Было приятно. Знать, что твоя жизнь хоть кому-то важнее своей собственной. «Блядь» - Зашипел Ромка то ли от перекиси, которая попала на рану, то ли от стыда, что он обманом заманил Антона в свой дом. Но с другой стороны. Почему сразу обманом? Он был в лесу по своему желанию. Если бы не Антон, то Рома бы не тыкнул себя в бок ножом, который, кстати, надо забрать у Бяши завтра. Он бы не повел Ромку до его дома, и, соответственно, не остался бы ночевать с ним под одной крышей. Ну да, Свинья бы стала кормом для Пятифана, ну и че? Рома закатил свои тусклые от усталости и потери крови глаза и шепнул под нос: - Вот ведь… Сам того не контролируя, но в ванной комнате Рома провел почти два часа. За своими мыслями, за постоянно подступающей тошнотой, время пронеслось как-то слишком быстро. Поэтому вывел его из своих рассуждений странный, давно забытый запах. Запах еды. Рома в изумлении распахнул глаза, словно в одну секунду вся его болезненность прошла. - Че за…- Он, уже будучи замотав себе туловище бинтами, осторожно поднялся, бросая всю одежду, тряпки, бинты, как есть, - Чего он там делает? Нет, Ромка слышал постоянные странные звуки, что доносились из-за дверей, но не придавал этому особого значения. Впервые он почувствовал себя загнанным в угол, испуганным, не знающим что предпринять. Он медленно приоткрыл входную дверь, выглядывая в коридор. Темнота приветливо махнула ему рукой. Он медленно поставил свою босую ногу на деревянный пол и, осторожно ступая, прошел туда, где горел свет – в гостиную. То, что увидел Рома заставило его замереть и выключиться из реальности: Все полки были протерты от пыли, все вещи были аккуратно расставлены и сложены. Полы сияли своей чистотой. Слегка приоткрытая форточка поскрипывала в углу комнаты. В самом центре мерно работал телевизор, транслируя какой-то старый фильм про то, как два мужика переоделись в женщин и притворились музыкантами в женской группе. Он…точно у себя дома? Дышать стало легко, словно спустя столько времени, в его дом наконец-то ворвался свежий воздух. Рамки, стекла – все было намыто и блестело чистотой. Кое-где еще оставалась ненужная рухлядь, от которой Ромка давно хотел избавиться, но это не меняло того факта, что дом преобразился до неузнаваемости. Гостиная была смежной с кухней. Поэтому сделав пару шагов вперед, он вышел на центр комнаты, к дивану, смотря на такую же чистую кухню, где спиной к нему, к Ромке, стоял у плиты Петров. «Я сплю что ли…» - Он серьезно, почти безэмоционально смотрел на одноклассника. Рома боялся пошевелиться, замерев, словно хищник, который выследил жертву, а теперь высматривает каждый ее шаг. Все это напоминало какой-то кошмарный сон, который наверняка закончится, как только Пятифан проснется. Когда Петров, наконец, обернулся, Рома по-прежнему стоял позади, в комнате и смотрел на него своим прожигающим, опасным взглядом. Он, словно старый пес, которого затравили до этого соседские мальчишки, недоверчиво повел носом воздух, словно пробуя его на вкус. Пахло неплохо. - Вышел, наконец, - скрестил руки на груди Антон, приподнимая светлую бровь. Ему самому показалось, что он сейчас был до смерти похож на свою мать. Пришлось поежиться, чтобы скинуть этот навязчивый образ со своего лица. Рома не ответил. Он по-прежнему стоял, боясь шелохнуться. Антон воспринял это, как обиду или раздражение, которую Пятифан так и не отпустил за эти два часа. - Я не нашел у тебя ничего, кроме картошки, яиц и сыра, - Так же спокойно проговорил парень, прихватывая полотенцем вскипевшую воду в кастрюльке. Потому что чайника в этом доме он так и не нашел. Видимо Рома, за неимением такового, чай вообще не пил, поэтому заварки тоже не оказалось. Единственное, что откопал Антон, пока убирался – это мята, и несколько душистых трав, которые он видел у матери. Чай пришлось заваривать из того, что было. Антон искренне жалел Пятифана, не понимая, как он вообще еще жив с таким рационом и таким образом жизни. - Так и будешь молчать? – Недовольно протянул Антон, садясь на старый скрипучий табурет, но на удивление, подтянутый и прилежный, - Не думай, что я сделал это для тебя. Ромка удивленно перевел взгляд на парня, приподнимая свои угловатые брови. Он все еще находился в шоке. - Я не жду благодарности. Мне тут еще спать, - Со вздохом проговорил парень, устало кладя вилку возле тарелки напротив, - У меня аллергия на пыль. Так что…не придумывай себе ничего. Пятифан двинулся вперед, неуверенно садясь напротив Антона. Он смотрел ему в глаза, словно выискивая подвох. Будто зная, что сейчас он выпрыгнет из-за угла с криком «Ага! Повелся? Теперь ты мне будешь должен по гроб жизни». Но Антон молчал. Он просто спокойно взял вилку в руки, приступая к еде собственного производства. Брюнет опустил взгляд в тарелку. С нее на Ромку смотрела обжаренная до золотистой корочки картошка, а с краю примостились два яйца, жареных. Сверху картошка была посыпана грубо порубленным сыром, видимо терку Антоха тоже не смог найти. Это выглядело очень даже съедобно, а пахло еще лучше. В животе Пятифана заурчало. И чтобы скрыть этот позыв желудка, он резко схватил вилку, начиная быстро есть. И плевать, что горячее. Антон шокировано наблюдал за этой сценой, пока не понял, что улыбается. Он покачал головой и пододвинул к другу чашку, с изображением олимпийского мишки. Рома смерил Антона недовольным взглядом, после чего, словно вспомнив о чем-то тихо проговорил: - Вкусно. Антон просиял, словно получил высшую похвалу от шеф-повара. Он редко готовил, но на случай, если родителей не оказывалось дома, что-то приходилось с этим решать. Не оставлять же Олю голодной. Обычно Оля ела его стряпню нехотя, постоянно жалуясь, что все пресное и несоленое. Или же наоборот. Но не Рома. Рома съел все. Даже больше того, отобрал у Антона часть его яичницы, после чего смачно рыгнув, откинулся на спинку стула, на котором сидел. - Что вы делали в лесу? – Внезапный вопрос от Антона заставил в воздухе повиснуть тишину. Было слышно тиканье часов на дальней полке, рядом с маленьким портретом Роминых родителей. - Хотели поговорить, - Так же напряженно проговорил Ромка, сдвигая брови и хмуро смотря на Антона, - Можем сейчас не поднимать эту тему, Тох? Я тоже многое бы хотел у тебя спросить. Но времени три часа ночи, а завтра вставать, блядь, в ебаную школу. - Ты видел себя? Какая школа, - Поднялся из-за стола Антон. Рома тоже тут же подорвался с места. Ему не хотелось сидеть, пока Антон стоит. Он должен быть выше, должен контролировать ситуацию. Хотя…какой, к черту, контроль, если этот педик вылизал тут все до блеска…И в добавок еще и кухню захватил. Рома молчал. Он устало смотрел на Антона. Его бинт на боку снова начал кровить, от чего оборотень поморщился. Чертов нож. - Больно? – Так же вымученно вздохнул блондин, пропуская мимо ушей все колкости, который за вечер успели вылететь изо рта Ромы Пятифана. - Нет, блядь, - Он проковылял на диван и плюхнулся на него, откидываясь на спинку и закрывая глаза, - Тох, давай завтра, ладно? Я не хочу сейчас об этом говорить. - Угу, - Протянул Антон, садясь рядом на диван и вытягивая вперед длинные ноги. Он смотрел в телевизор, который сам вытащил и настроил. В нем мелькало красивое личико Мерлин Монро, дивы уходящего века. Она пела какую-то песню со сцены, а ряженный в девчонку мужик пытался привлечь ее внимание. Антон ожидал тяжелой ночи. Но в итоге она оказалась не такой уж и плохой. Оба парня все еще отвергали свои приятельские отношения, пытаясь спрятать благожелательность за кучей мата и обзывательств. Но и тот и другой знали наверняка, что именно с этой ночи они вступили на путь доверия. И несмотря на то, что Рома Пятифан считал себя одиночкой, сегодня его непробиваемая титановая броня была насквозь пробита Антоном Петровым. Впервые за долгие годы Рома почувствовал себя уютно. Впервые мог спокойно уснуть, не боясь проснуться от накативших воспоминаний прошлого. И впервые…он задумался о том, а правильно ли он поступает с этим ребенком? Завтра он скорее всего опять наденет маску равнодушного зверя, но сегодня…Он краем глаза посмотрел на то, как блондин заснул на подлокотнике, подперев голову рукой, и усмехнулся. «Картофан был вкусный, Тох…» - Пронеслось в голове брюнета, прежде чем он сам провалился в сон.