The Wolf.

- Хозяин, - Невысокая стройная фигурка Лисы дрогнула в тени большого дерева. Она немного неуверенно опустила вниз голову, рассматривая свои сапожки, - У нас проблемы. - Знаю, - Тихий, но достаточно грубый и властный голос прозвучал как-то отрешенно, задумчиво. Высокая темная фигура сидела на импровизированном троне, сложив длинные ноги на ближайший пень. Хозяин леса рассматривал свою флейту, на которой в былые времена он играл намного чаще. Его мало сейчас интересовала лиса, а еще меньше - то, зачем она пришла. - Мне…- Голос девочки дрогнул, и она прислонила ладони к груди. Под маской заблестели два зеленых больших глаза, - Хозяин, мальчишка… - ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, - Грубо бросил Козел, смотря красными, пылающими глазами на девочку, - Тебе было сказано следить за девчонкой. Если бы не твоя тупость, она бы была сейчас под рукой. - Про…простите меня…- Со слезами на глазах, но как-то уверенно и тихо прошептала Лиса, смотря себе под ноги, - Моя оплошность сейчас не изменит ничего…Девочка вернется, я обещаю. Я сама лично отправлюсь к ней. - А напарника спасти не собираешься? – С ухмылкой проговорил Хозяин леса, поправляя козлиную маску, - Не волнуешься за него? - Потерпит, - Грубо выплюнула Лиса и скрестила руки на груди, - Нечего было светиться. - Ты – само зло, Алиса, - По поляне, на которой они находились, прошелся тихий скрипучий смех, - Может у Волчка помощи попросишь? - Еще чего, - Фыркнула девочка и приподняла острый лисий носик, - У него свой напарник имеется. И кстати…- Она словно осеклась, возвращая себе свое обычное спокойствие, - Антон нашел ее. - В таком случае, нам нужно с ним повидаться, - Усмехнулся рогатый, приподнимаясь со своего трона-коряги, - Займись девочкой. Если в ней еще остался свет, то еще не все потеряно. - Да, господин, - Кивнула Лиса и в один прыжок обернулась рыжей плутовкой, скрываясь за мохнатыми лапами елок. __ - Не подходи ко мне, - Антон схватил первое, что попалось под руку. Пульт от телевизора выглядел ну уж очень угрожающе, когда Петров сделал несколько больших шагов назад, в сторону двери. Рома вскочил с постели, осторожно, опасливо наблюдая за тем, как его одноклассник отползает к двери. Его взгляд опустился на пульт от телевизора, который обеими своими руками сжимал блондин, на губах промелькнула задорная ухмылка: - Тох, не глупи, а, - Он сделал жест руками, держа их открытыми, чтобы Антон мог увидеть, что Рома ему не угроза, - Если бы мне нужно было причинить тебе вред, я бы уже давно это сделал. И даже тот нож, который ты выронил у двери тебе бы не помог, блядь. - Не подходи, блин, - Размахнулся Антон пультом от телевизора, делая еще один шаг назад, - Я не знаю, что тут происходит. Как я могу тебе верить? - Никак, - Пожал плечами Ромка, делая такой же зеркальный шаг в сторону блондина, - Но тебе придется. Я не угроза тебе, Тох. - Ну да, конечно. И Бабурина тоже не ты сожрать хотел? Это ведь был ты? Да? Та…та…- Антон осекся, смотря, как с лица Ромки исчезает эта задорная улыбка. Губы его вытянулись в полоску, а глаза стали темными, будто дно самого глубокого озера. - Ну давай, - Горько и как-то угрожающе прошипел Рома, - Скажи, что хотел сказать. Та тварь? Верно? Так ты это назвал? Антон удивленно остановился. Он впервые видел на лице Ромки обиду. А это была именно она. Пятифан был расстроен. Ему было неприятно слышать это от Антона. Почему? Петров молчал. У него не было на это ответа. Он запутался. Все, что он считал детской сказкой вдруг приобрело вес. Стало приобретать очертания. И не стоит ли остановиться сейчас, пока не зашел слишком далеко? Что он хотел узнать? Точно не это. - Я не…- Антон потерял линию атаки. Почему он теперь ощущал себя проигравшим? Почему чувствовал стыд и вину перед Ромкой? Еще шаг назад. - Что ты не? – Рома все так же приближался, угрожающе расправляя свои и без того широкие плечи, - Что,Тох? Не хочешь больше общаться со мной? С тварью из леса? Да что ты знаешь обо мне? - Не подходи, я сказал, - Голос Антона дрогнул. Он уже не был уверен ни в чем. Рома так злился, что казалось, будто он сейчас столкнет Петрова с лестницы, или ударит своим ножом-бабочкой. И даже в трусах и майке Пятифан выглядел страшно. - Нет, я подойду, - Пятифан сжал руки в кулаки и его глаза сверкнули в темноте, - Ты выслушаешь меня, понял, уебок? - Я не собираюсь ничего слушать, я…- Антон осекся на полуслове, ощущая, как левая нога не нашла под собой пола. Когда он успел дойти до лестницы? Все произошло слишком быстро. Равновесие балансировало на тонкой грани, когда нескладное длинное тело Петрова начало заваливаться назад. Полет с лестницы казался единственным возможным вариантом дальнейшего развития событий. Мысленно Антон даже быстренько прикинул, как лучше упасть, и что закрывать руками. Он зажмурился, но полета не произошло. - Далеко лететь собрался? – Прозвучало над его ухом. И только сейчас Петров ощутил теплую широкую ладонь на своей пояснице. Рома стоял рядом с ним, придерживая его одной рукой за пояс, а второй за середину футболки, в которой спал блондин. Петров в изумлении распахнул свои серые глаза. Он понятия не имел, что говорить, как вести себя. Он боялся Ромки? Нет. Он не чувствовал угрозы. Вообще нисколько. Но почему тогда мозг так яро отвергает все попытки Ромы наладить контакт? Месть за их первое знакомство? Нет…Что-то другое. Рома смотрел ему в глаза так пронзительно и спокойно, что Антону ничего не оставалось, как смотреть в ответ. Пытаться найти фальшь, обман…Но его не было. Не было. - Че молчишь, очкастый? – Тихо прошептал Рома, все еще держа в своих руках блондина, - Язык проглотил? - Нет…- Тихо ответил парень, ощущая, как колотится сердце. Ему так надоело бояться. Так надоело это чувство беспомощности…Но…Почему именно в эту минуту сердце так стучит, а Антону…не страшно? Аллергия? Волнение? - Это все…- Тихо прошептал Антон, все еще балансируя на одной ноге. Он знал, что Ромка его не отпустит. Верил в это, — Все это- какой-то бред… - Я же просил тебя подождать до утра, - Перебил его Рома, не моргая всматриваясь в лицо одноклассника, - У тебя башка не отключается вообще, блядь? Или в слове «спать» пропущена какая-то буква? Мне на каком языке с тобой разговаривать, мудила? - Я не…- Очки съехали на нос. Антон удивленно приподнял брови, ощущая, как начинает успокаиваться. Раздражение и страх сменились на агрессию. Петров нахмурился, — Это я виноват? Все это время ты меня за идиота держал и…Пхья…. Его дернули. Так сильно, что грудную клетку сжало на выдохе, а изо рта вырвался хриплый непонятный свист. Почему это опять происходит? Почему губы Ромы в миллиметре от его губ? Почему он прижат к стене, а его по-прежнему держат за талию? Откуда это сердцебиение, почему голова такая тяжелая… - Ночью нужно спать, Тох…- Шепот, словно шелест сухих листьев проскользнул по раковине уха, заставляя руки покрыться маленькими приятными мурашками. - Ром… — Это единственное, на что хватило сил. Антон только сейчас заметил, как катастрофически ему не хватает воздуха, дыхание сперло. Он испытывал такое лишь однажды…пару лет назад, когда ночью в походе с классом он остался наедине с девочкой, которая ему нравилась. Знаете, то странное ощущение…Что ночью ты способен на все. Будто тьма – это детское спиртное…или не детское? Его выдох обжог кожу на щеке. Кажется…Рома то же самое ощущает? Когда ты ночью находишься с предметом своего особого внимания, сносит крышу. Тебе кажется, что это сон, что ты спишь…Ты можешь поддаться этому чувству, можешь окунуться в сладкий мир грез, а можешь…взять себя в руки, чтобы утром не пожалеть о содеянном. Не пожалеть… - Тох…- Голос Ромы хриплый. Он смотрит не на него, куда-то за его спину, словно ему самому тяжело бороться с тем, что поселилось у них обоих в голове. - Ммм? – Антон стоит неподвижно. Он боится? Да, он боится разрушить это молчание. Эту интимную близость. Трепет, который он ощущает. И Рому. Рому, который боится. Впервые боится, что Антон ему не поверит, что отвернется…И почему он только думал, что… Нужно идти спать. Есть одно железное правило, которому научила его мама. После двух часов ночи ничего хорошего не происходит и произойти не может. Не может. - Я не педик…- Тихо прошептал ему на ухо Рома, все также смотря куда-то за Антона. Петров ощутил, как губы Пятифана случайно коснулись его ушной раковины, от чего по телу вмиг пронесся обжигающий ветерок. Кажется, Рома не планировал этого…Потому что вмиг замер, а на его лице отобразилось замешательство, смешанное на этой адской палитре со смущением. - Я вообще-то…тоже…- Как-то зачарованно, едва слышно произнёс Петров, но уже сам для себя понял, что сломался. Он сломался. Руки Ромы были напряжены. Антон видел, как его плечи то сжимали мышечную массу, то снова разжимали. Блондин смотрел куда-то на область шеи Пятифана, наблюдая, как ходуном ходит его артерия. - Утром…- Так же едва слышно прошептал Рома, а голос его становился все тяжелее и тяжелее, будто речь давалась ему с трудом, - Будет немного неловко. Почему-то Антон улыбнулся. Это звучало ужасно мило и глупо одновременно. - Будет еще одна тема для обсуждений? – Такой же тихий шепот на ухо брюнету сорвал крышу обоим парням. Рома буквально со всей силы впечатал блондина в стену, накрывая его губы горячим, требовательным поцелуем. Язык проскользнул в приоткрытый рот блондина, напористо требуя, разрушая все преграды. Что…Что с ним происходит? В каком моменте все пошло не так? Он опять поцеловал Петрова? Опять. Сколько раз говорить себе, что ты не педик, чтобы потерять крышу от этого светловолосого выблюдка. Дал же бог напарничка. Эти светлые глаза. Бляяяяяя. Неужели один Рома заметил, в самый первый день, каким светом они светятся? Как сияют? Как хотелось сожрать этот свет, проглотить без остатка. Подчинить. Вырвать из его души… А вместо этого… Крепкие руки подхватывают Петрова под бедра, безотрывно целуя эти желанные, отвратительно приятные губы. Сколько ты весишь, мудила? Брюнет бросает его на чертову постель, которую Петров тут выстилал полчаса. Все ради чего? Чтобы полночи гоняться друг за другом? Он пришел защищать тебя, идиот очкастый… А ты опять оказался в глупой ситуации. Пришлось нарушить личные границы, и вот получай. Ты виноват. И только ты. Горячая волна возбуждения пронеслась с такой неожиданностью и силой, что бедра Пятифана сами, по инерции, вжались в бедра Антона. Стояк. Ну конечно…Боже, как он хочет его. Ужасно. До одури. Выбить. Стон. Из. Твоего. Рта. Проведи еще раз. Да. Вот так. Твои руки такие горячие, теплые. Выдохни громче. Не нужно заставлять его ударять под дых, чтобы услышать заветный «Ах» с твоих губ. Петров,ты должен ему. Должен. Так много, и по гроб жизни. Если кто узнает об этом…Да похуй на всех. Ночь на дворе. Завтра сделает вид, что все приснилось. Открой глаза. Не смей закрывать их. Вот так. У тебя такие белые ресницы, Зайчик…Это ….очень…мило? Рома замирает на месте. Его тяжелое дыхание сводит с ума блондина. Они смотрят в глаза друг другу, понимая, что дальше, как прежде уже не будет. Что в какой-то момент они совершили нечто непростительное…И оба понимали, что завтра с утра никто из них не поднимет эту тему. - Тох…- острые густые брови Пятифана встречаются у переносицы. Он хмурится. Он не знает, что сказать. А возбуждение накатывает с новой и новой силой. Антон смотрит на него выжидающе. Он понимает все. Понимает, кому в этих играх придется поддаться… - Я хочу тебя, - Жарко выдыхает Антон в губы брюнета, слегка приподнимаясь на локтях. Его тонкие пальцы обхватывают подбородок, снова поцелуй, - Но я правда не уверен, что готов к такому повороту. - Знаю, - Хрипло шепнул ему Рома, проводя своим холодным носом по шее. О, эти касания просто будоражили кровь, они заставляли Антона становиться податливым пластилином в руках Пятифана. Еще чуть-чуть и он передумает…Отдастся прямо сейчас, но… Рома вновь роняет его на постель. Губы Петрова слишком мягкие. Не такие, как у Полины. Он не пах ежевикой до тошноты. У него был особенный аромат. Аромат, который Рома определит везде. Аромат, который поселился в его голове с самого первого дня…Аромат для него. И только для него. Рука Пятифана сжимает волосы на затылке. И Антон тут же под давлением выгибает шею. Сердце ускоряет ритм. Рома медленно, вальяжно, словно дикий зверь во время трапезы отлипает от губ Петрова, рассматривая белоснежную, никем не тронутую…девственную шею. - Я никогда этого не делал, но…- Ромка усмехнулся, смерив блондина ехидным взглядом, - Я хочу укусить тебя. - Ты ебанулся? – Антон приоткрыл глаза. Стало слегка страшно. И лишь язык Пятифана на его шее, рисовавший незамысловатые узоры, стал легким успокоительным, - Я не согласен. - А тебя не спрашивают, - Ухмыльнулся Рома. Склеры его глаз в одну секунду затянула черная пелена, а вместо обычных болотных радужек в темноте сияли два огромных желтых неоновых глаза. Антон напрягся, сжав в кулак простыню. - Ром…- Тихо позвал друга…А друга ли? Что он делает? Неужели все это было ловушкой…Как вообще все это назвать, если… Петров почувствовал легкий румянец на своих щеках. - Тихо, - Шепнул Рома и его клыки стали удлиняться, погружаясь в мягкую белоснежную шею. Антон ощутил невыносимую боль. Будто кто-то ножом его полоснул по коже. Это не было той романтичной сценой, которая обычно показывается в фильмах про вампиров или оборотней. Нет. Если Рома не убьет его сейчас, то в следующий раз Петров никогда в жизни на такое не пойдет. Рома не пил кровь. Он наслаждался болью. Он облизывал ранки и снова погружал свои клыки в плоть. Хищник. Он закатывал глаза, ловя одному ему понятную эйфорию. - Это…больно, - Поморщился блондин, кладя свою руку на голову Пятифана. Тот резко вздрогнул, словно очнувшись ото сна. Его глаза вернули себе естественный цвет и блеск, а лицо вновь приобрело человеческие черты: - Блядь…- В ужасе прошептал Ромка, виновато глянув на Антона своим пронзительным, цепким взглядом, - Прости, я сам не понимаю, как это… - Просто заткнись, - Усмехнулся Антон, приподнимаясь и теперь самостоятельно целуя губы брюнета. Ответ последовал не сразу. Видимо Рома сам от себя не ожидал такой кровожадности. Это не было запланировано. И именно это пугало Пятифана. - Блядь погодь…- Рома отпрянул, ощущая, как возбуждение вновь и вновь нарастает, уже с новой силой, - Давай стопэ. Я не уверен, что все это закончится хорошо, Тох. Антон вздернул светлые брови, садясь напротив Ромы и смотря в его глаза. - Да. Два парня сосутся посреди ночи в доме, вокруг которого бродит какая-то паранормальная шняга, - Блондин усмехнулся, закатывая глаза, - Наверное финал этой истории окажется положительным. Рома хмыкнул, потерев переносицу: - В рот я ебал твои счастливые концы. Я не понимаю, что со мной, - Рома хрустнул шеей и тихо произнес, - Я ненавижу педиков. Но рядом с тобой мою крышу просто сносит, блядь, к хуям. Я хочу выебать тебя. Хочу, понимаешь? Антон покраснел, слегка отодвигаясь. Ему еще никогда такого в принципе не говорили. А из уст Пятифана это звучало, как признание в любви, что ли…Извращенное, грубое, как и он сам. - Да не зырь ты так, говорю, как есть, блядь, - Рома не испытывал смущения. Антон ему в этом завидовал. Пятифан всегда был в ладах с собой и своими чувствами, говорил, что думал. Принимал свои чувства, не отвергая. В отличии от Антона. - Ром…- Антон все еще ощущал остатки возбуждения на заднем фоне, они жужжали, как мухи возле его уха, - Все в порядке. Я… - Да нихуя не в порядке, Петров, - Рома начинал его по фамилии называть, когда все маты для Антона заканчивались, - Я не в порядке. Ты что, не понимаешь, что я чуть не сожрал тебя? Антон замолк. До этого момент он считал, что Рома не причинит ему вреда, а эта выходка с укусами…Ну у всех свои странности. Невольно пальцы коснулись свежих следов от зубов Ромки, из которых сочилась тонкая струйка крови. - Не понимаешь? – Пятифан усмехнулся, приближая лицо к Петрову и смотря в его глаза, - Между нами есть какая-то связь. Между нашими тотемами. То, что мы ощущаем – это не настоящее. Так не должно быть. Антон удивленно распахнул глаза, усмехаясь. И что он там говорил про принятие чувств и бла-бла? Забудьте. - Хочешь сказать, что то, что между нами происходит – типо не по нашей воле? – Если быть откровенным, то где-то в глубине души, Антона задели слова Ромки. Тот молча кивнул. - Мы не должны этому поддаваться, Тох. Это неправильно, - Прошептал Рома в губы блондина, — не должно так быть. Это опасно. - Ты прав, - Выдавил из себя Петров, отворачиваясь от друга. Его сердце стучало, как заведенное. Если Рома прав, то они должны поставить на этом точку. Пока это все не зашло слишком далеко. Блядь. Права была мама, когда говорила, что ничего хорошего не происходит после двух часов ночи.