— Я не приму обряд торга, но… — принцесса субмарин развернулась в сторону авианесущего крейсера.
Под голодным взглядом двух сапфиров Ульяновск с трудом сдержался, чтобы не забросать обеих химе всем находящимся в воздухе боезапасом. Отутюжив для верности из всей номенклатуры бортового вооружения, вплоть до станковых пулемётов противоабордажных групп.
Слова Мурзаи — химе-субмарины из Тихого океана, благодаря которой Глубинный Флот открылся для крейсера с совершенно другой стороны — о потере возможности вести переговоры при устранении вступившей в разговор химе удержали его от опрометчивых действий. Пусть глубинные практиковали право сильного, свои немногочисленные обычаи они чтили, и жестоко карали нарушителей. С нарушившей переговоры стороной ни одна стая больше не вступит в диалог, выстрел в спину после завершения сделки будет смертью на клыках собственных подчинённых. Даже если не останется свидетелей, со слов химе, с которой Ульяновску довелось разговаривать более двух раз, другие глубинные узнают о случившемся.
Было ли то проявлением инстинкта самосохранения, вызванного нежеланием оказаться в подобной ситуации, или же некой кармической особенностью Глубинного Флота, авианосец пока не задумывался в силу нехватки информации в достаточном количестве. Мурзаи, при попытке копнуть глубже, отмахивалась фразами о некой «метке дезгра», не вдаваясь в подробности.
Терять по собственной инициативе возможность выбраться из ситуации, подобной сложившейся, Ульяновск не желал. И даже вынашивал планы донести информацию, после серьёзной проверки, до других канмусу. Для чего ему сперва необходимо пережить близкое знакомство с парой высших глубинных.
— …Если сможешь разобраться с паразитами в моих водах, то я позволю уйти тебе, а также твоим сородичам и их хозяевам, — продолжила белокурая химе, слегка ухмыльнувшись. — Подвластные мне не станут атаковать их в границах моего улуса до тех пор, пока они дважды не ступят на сушу.
— В одиночку? — поинтересовался парень.
Каким бы соблазнительным предложение о безопасном проходе конвоя до места и возврате канмусу сопровождения не казалось, вкупе с обстоятельствами его вынесения, соваться в пасть акулы он не спешил.
— Я тоже умею читать потоки, как и сестра, — сделала химе горизонтальный взмах рукой, подняв в воздух небольшой шар воды. — И видела её смерть…
Шар, паря над ладонью глубинной принял форму человечка, которого что-то разорвало изнутри. Сжав кулак, она прекратила воздействие на воду, и та рухнула обратно в океан.
— Для тебя это испытание проблем не составит, — уверенно произнесла химе, подняв взгляд на парня. — Твоя цель прячется в проливе, который разделяет Большую Дугу на две части. Уничтожь её — и твоя часть договора будет исполнена. Йоту и её кешик, — указала она себе за спину, — на время испытания станет твоим туменом.
— Кхане Варла? — подала голос брюнетка.
— Кровавое право требует цены, как кхане я имею право её назначить, — оглянулась субмарина.
— Ваша воля будет исполнена, — спрыгнув с лапы своего демона, линкор сделала поклон, вложив перед собой кулак правой руки в ладонь.
У Ульяновска в голове рождалось всё больше и больше вопросов, озвучивать которые в данной ситуации казалось неуместным. Сделав себе мысленную зарубку выловить одну болтунью в Тихом океане, он решил уточнить кое-какие детали:
— Чем именно является цель?
— Стражница Скал, — коротко ответила субмарина. — В проливе кроме неё никого нет, не ошибёшься.
Словно это должно было всё ему объяснить. Авианосец знал, что у глубинных есть свои названия для идентификации друг друга, но никто не спешил просвещать его в этом вопросе.
— Ты и тумен готовы пройти испытание Кровавого права? — спросила она у парня.
— Да, — тяжело вздохнув, ответил Ульяновск.
В конце концов, выбора у него всё равно не было.
Принцесса субмарин обернулась и посмотрела на химе-линкор. Брюнетка недовольно нахмурилась, но молча кивнула в ответ.
— Тогда приступай, — указала белокурая глубинная в направлении островов Новой Земли.
Ульяновск молча обдумывал информацию. Пролив в указанном направлении имелся только один. Узкий и крайне неудобный для выкуривания засевших там глубинных. А с учётом высоких скалистых берегов и множества укрытых мест для стоянки — соваться туда весьма опасно. Даже будь он линкором, хоть нереализованным немецким проектом Н-39, всё равно трижды бы подумал, стоит ли лезть в ловушку между островами.
С другой стороны, реши он подойти со стороны Карского моря, цель вполне может уйти в море Баренцево, и ищи её там до скончания времён. В идеале, следовало перекрыть пролив с другой стороны, но Ульяновск подобных возможностей не имел.
А потом взглянул на химе-линкор напротив себя.
— Этот тумен… под моим командованием? — поинтересовался он у принцессы субмарин.
— Никогда! — рыкнула линкор, топнув ногой.
По воде пошла рябь, напоминавшая небольшое землетрясение на суше.
— На время испытания — да, — кивнула субмарина, и добавила, посмотрев на брюнетку хмурым взглядом: — Приказы кешику может отдавать только Йоту.
Глубинная в чёрном платье недовольно кивнула, показывая, что приняла приказы своего «начальства».
— Тогда пусть этот… «кешик» встанет с другой стороны пролива, — обратился парень к субмарине. — Я займусь с этой.
Два алых огонька впились в авианосец нечитаемым взглядом, однако на лице брюнетки появилась самодовольная улыбка.
— Кхане, позвольте мне сопровождать кафира, — попросила линкор.
— Твои действия — это твои действия, лишь согласуй с гостем, — кивнула в ответ субмарина.
— Хорошо, — поклонилась линкор.
— Я жду, — сказала Ульяновску субмарина, нырнув под воду и с огромной скоростью скрылась из виду гидроакустических комплексов.
Недалеко от Карских ворот глубинные начали уходить на дно. Однако, несколько десятков, стараясь держаться ближе к острову Южный, начали обходить архипелаг. Как понял авианосец, это и был тот самый «кешик», о котором говорили глубинные. Подозрительное сходство с историческими терминами и раньше заставляло Ульяновска с недоверием посматривать на историю, сегодняшний вечер добавил ещё пару камешков на чашу весов теории мирового заговора.
— Как быстро твои доберутся до устья с той стороны? — проводив взглядом ушедшую субмарину, спросил он у брюнетки.
И тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Как глубинные отмеряли время, если делали это вообще, никто не знал. Возможности в прошлом узнать подобное не подворачивалось.
— М-м, — ненадолго задумалась химе-линкор. — Три-четыре биения, и передовые отряды будут у входа.
— Биения чего?
— Души моря конечно же, — ухмыльнулась химе.
— Идём с твоей скоростью, — поняв, что какой-то конструктивный диалог по этому вопросу невозможен, Ульяновск предложил другой выход из ситуации. — Веди.
С чувством собственного превосходства глубинная села на любезно подставленную симбионтом ладонь и лениво взмахнула в сторону островов. Огромный монстр рыкнул в ответ и как-то вальяжно заскользил в указанном направлении.
Авианосец, чтобы не нервировать ни себя, ни глубинную, пристроился рядом и начал возвращать своё авиакрыло на палубу. Требовалось поменять состав вооружения в воздухе под новые задачи, как минимум для успокоения брюнетки по правую руку.
К его огромному сожалению, оснащённых объёмно-детонирующими боеприпасами самолётов в составе его авиакрыла не имелось. Боевая задача не подразумевала уничтожения береговых целей, и состав эскадрилий Ульяновск собирал скорее для противолодочной и противокорабельной борьбы. Обычная авиабомба хоть и оставалась серьёзным оружием, но термобарический снаряд той же массы в условиях скалистого ущелья был гораздо эффективнее. Многократно отражённые ударные волны по небронированным глубинным действовали аналогично направленному удару, накрывая большую площадь.
— Стражница Скал, — обратился к глубинной по правому борту Ульяновск. — Кто она?
На получение какой-либо полезной информации он не рассчитывал, но считал должным попробовать.
— Медленная, плохо двигается на воде, — не сводя взгляда с острова на горизонте, начала отвечать линкор. — Может выходить на берег и бить оттуда. Хорошо бьёт по летунам, один или два улья ей не помеха, к тому же имеет своих. Конкретно про неё больше сказать не могу, Дуга меня не интересовала.
Вопреки ожиданиям парня, ему таки соизволили рассказать что-то полезное. Сказанное позволило ему сузить круг подозреваемых, среди глубинных мало кто мог атаковать, находясь на суше. Вот только такие особи относились к высшему эшелону иерархии, и уничтожались, как правило, крупным флотом, чаще всего интернациональным. В одиночку операцию по ликвидации береговой глубинной могли провернуть всего два флота — Японии и США.
— Как выглядит-то хоть?
— Обычная стражница, — химе бросила недовольный взгляд на излишне любопытного авианосца. — Белые рога, белые одеяния, а не чёрные, что отличает её от Стражницы Рифа. В остальном похожа на неё как по способностям, так и по повадкам.
Прогнав в голове описания известных ему химе, Ульяновск остановился на трёх: химе открытого рейда, Мидуэй-химе и химе-авиабаза, как они назывались в официальной классификации. Последняя отпадала, так как не имела средств огневого поражения, используя преимущественно авиацию. Оставшиеся представляли серьёзную угрозу, но глубинную, названную в честь хозяйки атолла Мидуэй, парень всё же отбросил. Не имелось у той близнеца с противоположной расцветкой, так что осталась только Открытый Рейд.
— Свита? — спросил Ульяновск, мысленно корректируя состав эскадрилий.
— Только кешик, остальных забрала кхане, — кровожадно ухмыльнулась принцесса линкоров. — Дондоны ослушались приказа владычицы вод, в которых живут. Расплата будет ужасной, — облизнулась она. — Тебе надо уничтожить Сейну, остальное не твоя забота.
— Уж спасибо, — оценил остроту клыков глубинной парень.
В воздух, гудя двигателями, поднялся первый самолёт-разведчик. До Маточкина Шара оставалось не так уж и далеко, и Ульяновск надеялся, что ему удастся закончить весь этот фарс одним авианалётом.
Химе проводила Як-44 заинтересованным взглядом, пока он не скрылся у неё из виду. Второй авианосец выпускать не стал, опасаясь сенсорной способности химе прослушать работу радара в «мирной» обстановке. Экстраполируя возможности канмусу на глубинных, он сомневался в наличии у тех на борту необходимых приборов, но решил перебдеть и заставил самолёт взлетать практически вертикально.
— Думаю, не стоит подходить к устью пролива, там дозор, — предупредил Ульяновск свою временную напарницу, сбавляя ход.
Та с прищуром посмотрела вдаль, приложив ладонь к уху, словно прислушиваясь к чему-то.
— Тц, с той стороны тоже, — недовольно произнесла она.
— Твои уже там? — удивился Ульяновск.
— Мой кешик больше и опытнее, нежели чернь Сейны, — практически прошипела Йоту-химе. — Ему нет нужды сопровождать меня всем сразу.
Новость о большом количестве элитных особей на севере парень встретил стоически. Прежде считалось, что в Северном Ледовитом океане господствуют только Рейдовые химе и разнообразные подводные лодки. Присутствие Принцессы Линкоров, считающей северные моря своей территорией, станет для командования неприятным сюрпризом, помимо тесного контакта с супер-химе.
Уцелевшая башня на плече ручного гиганта брюнетки дёрнулась и направила стволы в сторону пролива. В то время как из раны на второй, что была уничтожена Ульяновском ранее, пошла чёрная пена.
— Погоди! — остановил он глубинную. — Снесём дозор — она узнает, что за ней пришли. Лучше…
— К чему все эти прятки?! — расхохоталась брюнетка. — Оставь скрытые атаки таящимся.
Воздух вокруг неё завибрировал, а по стволам башни заплясали алые искры.
— И сколько ты готова рыскать по узкому проливу? — ехидно поинтересовался авианосец. — День? Месяц? А может год?
Выстрела не последовало. Вместо этого химе посмотрела на парня возле себя как на грязь под ногами и проворчала что-то неразборчивое себе под нос. Однако стрелять не стала.
— Твои мысли?
— Дай мне отыскать эту… стражницу, как там ты её называла…
— Сейну, — напомнила линкор.
— Да без разницы, — отмахнулся Ульяновск. — Я её нахожу, сообщаю тебе и устраняю.
— Ты? — смерила она парня взглядом. — Вперёд, — и указала в сторону побережья.
Разведчик уже нашёл несколько подозрительных меток, но чтобы их распознать, необходимо было снижаться. Иными словами — выдавать себя, а то и вовсе подставить разведчика под удар.
— «Придётся работать вслепую», — прикусив губу, подумал Ульяновск.
Прикидывая, как бы ему разом ликвидировать все обнаруженные цели, молодой авианосец пожалел, что его палубы не хватает для взлёта чего-то вроде Ту-22. С такими машинками он смог бы засыпать пролив авиабомбами с высоты, недоступной для зениток глубинных. Но за неимением лучшего инструмента Ульяновск был вынужден пользоваться тем, что имел.
Оглушая окрестности тяжёлым гулом, перегруженные Су-57 начали попарно взлетать с его боковой палубы. С трамплина они взлететь не могли — слишком большая нагрузка для такой маленькой полосы разгона — что несколько увеличивало время развёртывания ударного авиакрыла. А потянуть время было в его интересах. До перезарядки ракет оставалось менее десяти минут, что внушало ему уверенности в благоприятном исходе цирка, в который он вляпался.
Поднявшись на заданный эшелон, бомбардировщики разделились на четыре группы. Первая по широкой дуге полетела ко входу в пролив со стороны Карского моря, держа черноволосую химе в поле зрения своих средств наведения. Восемь «Москитов» Ульяновск считал достаточным, чтобы вывести линкор из строя и потом добить бомбовым ударом.
Остальные три группы направились к целям в проливе. В сорока километрах до визуального контакта эскадрильи произвели пуск противокорабельных ракет по самым крупным целям, после чего стали заходить на курс бомбовой атаки.
— Нашёл, — на лице Ульяновска непроизвольно появилась ухмылка.
Искомая химе пряталась в небольшом заливчике, протянувшемся к северу в двадцати километрах от входа в Маточкин Шар со стороны Карского моря. Именно туда направлялась для бомбометания одна из атакующих групп, туда же сменили курс остальные.
— Уверен? — с сомнением в голосе уточнила линкор.
Глубинная даже не удостоила авианосца взглядом, залюбовавшись всполохами взрывов на горизонте.
— Белый плащ, демон с треугольной головой на двух руках, два витых рога белого цвета длиной с локоть, — описал Ульяновск что успел разглядеть, пока противник не скрылся в огне.
Принцесса Линкоров лихо спрыгнула с ладони симбионта и, склонив колено, опустила в воду ладонь. Последовавший за этим импульс, прокатившийся сквозь толщу воды до берега и обратно, для авианосца оказался сравним с тем, как если бы ему в голову стали закручивать тупой бур перфоратором. Что бы это ни было, оно не походило на гидроакустический импульс, так как ударило даже по радарам на самолётах.
— Хм, действительно, — с довольным видом промурлыкала глубинная, вытащив руку из воды.
По стволам орудийной башни на плече её ручного гиганта, обращённой в сторону пролива, забегали алые искры.
— Я, хранительница Больших Врат Йоту подтверждаю окончание испытания Кровавого Права и соблюдаю условия, — повернулась к авианосцу химе. — Тай соблюдён, — закончила она, и вытянула в его сторону правую руку.
Ульяновск с недоумением посмотрел на выставленную перед ним бледно-серую ладонь. Что в таких случаях следовало делать — дать «пять», например, или облизнуть — авианосец не знал. К счастью, подсказка подоспела довольно быстро.
— Сделай то же самое, — шепнула ему всплывшая рядом химе субмарин.
Парень на её появление только покачал головой. Все бортовые средства гидроакустического поиска до сих пор звенели и не пришли до конца в себя от поискового импульса линкора ранее. Пословица про слона в посудной лавке в его жизни ещё никогда не иллюстрировалась настолько ярко.
Не имея других вариантов, Ульяновск сделал, что его просили. Едва коснувшись холодной ладони брюнетки, авианосец на мгновение почувствовал, как по телу прокатилась волна приятного холода, словно он прошёл сквозь водопад.
Принцесса субмарин встала между канмусу и глубинной химе, и обхватила их ладони своими.
— Тай соблюдён, — повторила за брюнеткой субмарина, с интересом посматривая на авианосец.
В его голове послышался какой-то шёпот, но быстро исчез. Однако он разительно отличался от того, что возникал в сознании после длительных походов. Не было той ледяной злобы и постоянного внушаемого желания уйти вглубь океана. Ульяновску в тот момент показалось, что он очутился в библиотеке, где сидящие за столами студенты тихо перешёптываются, боясь навлечь на себя гнев владыки книжного царства. Полный безразличия к окружающим, но явно несущий некую информацию.
Демонстративно размяв пальцы, химе завела руку за спину. Послышался резкий хруст, и линкор опустила ладонь, широко распахнутыми глазами уставившись на своё начальство. Стоило только Ульяновску лишиться тактильного контакта с глубинными, он сделал резкий шаг назад.
— Твой ярлык, — беловолосая химе вложила в ладонь авианосца небольшой изогнутый шип чёрного цвета с синими прожилками. — Я сдержу данные мною обещания, слово кхане. Иди с миром.
— Сами справитесь? — указал Ульяновск в сторону острова.
— Глупый вопрос, — субмарина жестом заставила успокоиться взметнувшуюся было брюнетку.
— Тогда… — авианосец убрал очередной трофей в грузовой отсек экипировки. — Прощайте.
— Бескультурный варвар, — недовольно фыркнула линкор.
— Да укажут тебе путь среди течений воды и ветра очи Бездны-матери, — произнесла химе-субмарин и, отвернувшись, заскользила в сторону острова. Тем самым показывая, что разговор окончен.
Стрельнув взглядом в сторону авианосца, химе-линкор приложила к груди сложенные вместе указательный и средний палец и провела ими вверх к шее, попутно их размыкая.
Ульяновск отзеркалил её жест, откровенно улыбнувшись кровожадному оскалу брюнетки, и повернул назад. Следовало вернуться к выполнению боевой задачи и проследить за конвоем, чтобы тот дошёл до пункта назначения. Химе свои слова, произнесённые в процессе ритуалов, хоть и держали, но нападение диких стай никто не отменял.
— «Бродяга вызывает штаб», — отойдя на почтительное расстояние, он решился связаться с координационным центром.
— «Обстановка?!» — рявкнули оттуда.
— «Угроза нейтрализована, расход боекомплекта: двенадцать П-700, два с половиной комплекта противокорабельного снаряжения эскадрилий и один противолодочного», — доложил Ульяновск. — «Конвой может продолжать путь».
В эфире на несколько секунд воцарилась тишина, после чего пришёл ответ:
— «Мы разворачиваем конвой на прежний маршрут», — обрадовали авианосца, добавив. — «Спасибо за службу».
***
— К чему всё это? — спросила химе-линкор, идя следом за своей кхане через пролив.
Повсюду виднелись следы недавно прошедшего боя. Разорванные тела, обугленные скалы. Стайки эсминцев, только и ожидающие приказа на начало победного пиршества.
— Ты ведь сама могла раздавить этот полип, просто убрав воду из пролива и заставив её подыхать на дне как выброшенную на берег рыбу, — продолжила она. — И не надо говорить, что ты не хочешь связываться с посланницей илькхане. Иначе ты бы её сюда не загнала, собственноручно разорвав её кешик.
— Тебе разве не было интересно? — оглянулась назад белокурая глубинная.
— Признаю, до сего момента я считала россказни Филиры бредом, — скрестила руки на груди линкор. — Чтобы сама илькхане допустила табу…
— Дело не в табу, — покачала головой Варла, ступая на берег.
Подойдя к разбросанным по берегу останкам симбионта уничтоженной химе, она подняла кусок опалённого чёрного хитина и стала его внимательно осматривать.
— Он смог заглянуть сквозь мою вуаль и пробить твою броню. Его просвещают в наши обычаи… Неслыханно, не правда ли? — швырнула она кусок в ближайшую стайку эсминцев.
Те, расценив это как отмашку, ту же начали вычищать пролив от останков павшего противника.
— Ианде-бату может пробить мою броню, если говорить про ульи, — подумав, ответила Йоту. — Поэтому ты натравила его на такую же стражницу, как илькхане.
— Не сравнивай илькхане и этот отброс, — гневно сверкнула глазами субмарина. — И до Хранительницы Ветров сухопутному улью далеко.
— Молчу, — вздохнула линкор. — Вот только зачем ты инициировала Кровавое Право Семи?
— Из интереса, — ответила белокурая.
— Из интереса, — повторила линкор. — Странные у тебя интересы, кхане Варла. Может, дело всё-таки в кровной мести?
— И в ней тоже, — не стала отрицать принцесса субмарин. — Если уж кто-то присылает сюда свои чины, пусть обязывает их соблюдать вменяемые обязанности.
— Темнишь, — покачала головой брюнетка.
— Мы хоть с тобой и подруги, Йоту, но в некоторые вещи тебе не следует совать свой нос.
***
Дом встретил Ульяновска спокойствием и тихим бренчаньем гитары из спальни. Заподозрив неладное, парень сбросил сумку с вещами в коридоре и поспешил к источнику звука, однако, войдя в свою спальню застыл как вкопанный.
Возле несчастного шкафа были обустроены несколько растяжек, чтобы любой, кто оттуда вылезет, однозначно споткнулся. По обе стороны расположились полосы укреплений с рядами колючей проволоки, блиндажами и дотами. Из-под кровати выглядывало несколько гаубиц.
Посреди всего этого бедлама, на лоскутах красного шёлка, явно не дешёвого на вид, спал Кубик. В стороне, за оборонительными сооружениями ближе к входной двери, вокруг небольшого костра отдыхали феи. И всё бы ничего, но костёр они развели в женской туфельке красного цвета.
— Вы чего тут устроили?! — рявкнул Ульяновск, пытаясь осознать увиденное.
Фейки тут же вскочили и выпрямились по стойке смирно. Старшая, лихо козырнув, начала пища и жестикулируя докладывать своему кораблю приписки события последних дней.
— В смысле это уже вторая туфля? Зачем сожгли туфли Формидебл?!
Фея издала возмущённый писк. Ульяновск пригляделся к одному из блиндажей, форма которого казалась ему странной, но объяснения командира морских пехотинцев внесли ясности.
— А сейчас для чего? И откуда на полу тряпки?
Фея виновато развела руками. Оказалось, что шкаф открыл портал в новую точку. Кубик, увидев, что там висело, попытался сбежать и был задержан. При попытке возврата питомца, пехотинцы порвали платье и задели пару туфлей, одна из которых пошла на усиление укреплений, вторую же решили использовать в качестве средства для поднятия морального духа. Вернуть животное и закрыть шкаф успели до того, как на шум борьбы пришёл хозяин одежды.
— Молодцы, — похвалил своих вояк Ульяновск. — Давайте разбирайте свои окопы, пора вам вернуться на борт и отдохнуть.
Фея-командир радостно отсалютовала и писком стала отдавать приказы подчинённым.
Авианосец, проверив на всякий случай шкаф и не обнаружив в нём ничего подозрительного, отправился в душ. Командование удивительным образом расщедрилось на сутки отдыха перед отчётом о проведённой операции, но предстоящий брифинг кроме головной боли парню ничего не сулил.
