Шкаф

      Утро в Мурманской области встретило Ульяновска сырым холодным ветром и свинцовыми тучами, затянувшими небо. Где-то в сторонке от здания штаба, куда не выходили окна занятого им кабинета, личный состав базы готовился к поднятию флага и исполнению гимна. Авианосцу было жаль ребят, что мёрзнут на плацу в угоду исполнения ритуала, но таков распорядок дня воинской службы.       Куда интереснее для него открывались виды на акваторию базы. Точнее, на то, что от неё осталось. База Гаджиево самой первой встретила удар Глубинного Флота на Северном Ледовитом океане. Однако, когда стаи порождений бездны только добирались до акватории, неповоротливая отечественная военная машина показала, что умеет делать правильные выводы в кратчайшие сроки. Каким образом удалось вытащить на берег стареньких «Вепря» и «Гепарда», да ещё и сохранить в более-менее целом состоянии, Ульяновск думать не хотел.       Хотя и понимал, для чего это сделали. К моменту появления в Кольском заливе первых голодных глубинных, особо злых из-за холода, весь подплав сбился в порту Мурманска подобно сельди в бочке — под зонтик надводных кораблей и сухопутной артиллерии, которой под Мурманск перебросили столько, что в НАТО всерьёз заговорили о планах вторжения в Финляндию. Что не могло уйти само — буксировалось или в Гаджиево, или в Оленью Губу и вытаскивалось на берег на экстренно подготовленные площадки. Никто не хотел получить разгерметизацию реактора подводной лодки.       — И всё-таки не понимаю, зачем этих двух старичков оставили, — отвернулся от окна авианосец.       — В качестве учебного пособия, — не отвлекаясь от заполнения бумаг, ответил приставленный к нему в качестве сопровождающего офицер. — Реактор демонтировали, заменив на учебный модуль, так что личный состав может выполнять учебные задачи вне боевого дежурства.       — Только не говорите, что возобновили выходы стратегов в море? — вздрогнул Ульяновск, вспомнив операции по переводу подводных ракетоносцев из Мурманска в Белое море.       — К сожалению, Глубинный Флот не устранил прежних разногласий до конца, и флот вынужден реагировать, — вздохнул адмирал Михеев, ставя штамп на бланке. — Таков наш долг. Да и отечественные умники много чего полезного изобрели, что облегчило нам задачу.       — Видел я этого кракена, в который превратили красавицу «Казань»…       — Работает же, — ухмыльнулся офицер. — У наших партнёров есть похожее на основе «Вирджинии».       — Но выглядит куда аккуратнее, — фыркнул Ульяновск. — Правда, мне так и никто не рассказал, что оно забыло в заливе Креста?       — Это что-то бы изменило? Чужая лодка зашла в территориальные воды, да ещё туда, где во фразу «сбились с курса» никто не поверит — далековато от Алеутской трассы. Итог немного предсказуем. Посланные на поиски девчата серии «К» подчистили место, комар носа не подточит. Политики наверху решили проблему, работаем дальше.       — Политики, — вздохнул Ульяновск. — Не нравится мне это слово…       — Флот — это проекция политики государства, так что нам от неё никуда не деться, — сложил документы в стопку офицер. — Ни нам, ни Китаю не по душе проводимая японцами политика на Тайване, и от повторения Пусана и фактического присоединения Южной Кореи самураев удерживают лишь тяжёлые аргументы. А кое-кто своими газовозами решил статус-кво нарушить.       — Командование всё-таки считает заход глубинных в Пусан провокацией? — переспросил Ульяновск, отойдя от окна.       — А как ещё можно назвать незаметное прохождение крупной стаи мимо японских патрульных эскадр? Они похожие набеги каждый год в тех краях ловят, а тут вдруг упустили.       — И как раз когда обе Кореи решили объединиться… — задумчиво произнёс Ульяновск, сев за стол по правую руку от адмирала.       Взяв из рук мужчины стопку документов, авианосец по привычке разложил их по файлам и убрал в папку со скоросшивателем. Парень всегда недолюбливал бумажную волокиту, однако, когда дело касалось заправки реакторов, он её даже приветствовал. И дело было не в секретности и опасности используемых материалов. Выбор между частичным вскрытием корпуса, которое он вполне ожидал перед своей первой перезарядкой реакторов, и заполнением кучи документов для проведения простой, по своей сути, процедуры, даже не стоял.       — Верить в совпадения не входит в нашу профессию. А вот сведениям разведки, указывающей на один из газовозов, командование верить должно.       — Рвануло там действительно слабовато, — кивнул авианосец. — Но я больше про риски для экипажей говорил.       — С учётом того, кто во власти у наших европейских и американских партнёров, риски более чем оправданы. Как показала история, Глубинный Флот капиталу не помеха, — адмирал замолчал, о чём-то задумавшись, и спустя пару минут выдал: — С тобой Волков вообще занятий не проводит?       — У нас с ним взаимное игнорирование друг друга.       — Учтём, — достал офицер ежедневник и сделал там размашистую запись. — Так, — посмотрел он на часы. — До окончания построения десять минут, можно переходить в учебный класс. Девчата вскоре подойдут.       — Зачем им вообще присутствовать на разводе? — поинтересовался Ульяновск, поднимаясь из-за стола следом за адмиралом. — Тем более на общем?       — Поднятие флага для каждой девочки особый момент, — словно бы извиняясь, адмирал мужчина взглянул на парня. — Ещё один вопрос к Волкову…       — Мне-то почём знать, — пожал плечами Ульяновск. — Подобной чести удостоен не был, так что вины Олега Алексеевича тут нет. Единственное, что я помню из тех лет, это обиду за Лобова. Меня хотя бы разрезали, а вот он гнил тридцать лет в стране, которой был совершенно не нужен. И всё же, Михаил Саныч, все прошлые заправки проводились в Северодвинске, зачем в этот раз меня притащили на передовую?       — Распечатки безопасников прочитал?       — Да, — кивнул Ульяновск. — Весьма качественная проработка и хорошая идея для тактического класса.       — Вот и отыграешь с девчатами из конвоя, который ты опекал, сценарий встречи конвоя с химе.       — Насколько реалистично?       — В разумных пределах. А теперь, — подошёл к двери адмирал, — прошу за мной, капитан первого ранга Лев Васильевич.       Пока командующий бригадой ракетных кораблей, в лице одного единственного представителя канмусу данного класса, вёл подопечного по лабиринту коридоров здания штаба, сам крейсер задумался над поставленной перед ним задачей. Границы «разумных пределов» ему, похоже, обозначать никто не собирался, оставив этот вопрос на усмотрение самого авианосца. И оставалось решить, как сильно следует отойти от общепринятых аксиом поведения Глубинного Флота.       Более-менее внятный план у авианосца сформировался только когда перед ним открылись двери учебного класса. Большое помещение в форме амфитеатра, способное вместить около сотни человек, словно сошло с картин прошлого. Кое-где на партах даже виднелись следы надписей из фольклора учащихся.       Самый верхний ряд занимала пятёрка представителей службы безопасности, которые и привезли Ульяновск в Гаджиево. Рядом ниже расположилось, судя по погонам, местное командование. В самом низу, где вместо преподавательской кафедры установили огромный бильярдный стол с расстеленной на сукне картой, вокруг мужчины средних лет, одетого в белый адмиральский китель и синие брюки, скучковалось полтора десятка девушек разных возрастов.       — Марк Петрович, — обратился к нему офицер, с которым Ульяновск зашёл в класс. — Вы закончили инструктаж?       — Да, Михаил Александрович, можно начинать, — кивнул мужчина и обратился к девушкам: — Не стесняйтесь смотреть в правила.       Те радостно заулыбались и бодро козырнули в ответ.       — Тогда начнём, — заговорил адмирал Михеев, указав на авианосец. — Прошу знакомиться, капитан первого ранга дивизиона разведывательной службы Тихоокеанского флота, Кречетов Лев Васильевич, — затем на мужчину, что выбрался из женского окружения. — Адмирал Дроздов Марк Петрович, командующий северным дивизионом Дев Флота.       — Рад встрече, товарищ адмирал, — отсалютовал Ульяновск.       — Взаимно, капитан, — поприветствовал его командир канмусу. — Оставляю своих девчат на ваше попечение.       — Благодарю за оказанное доверие!       — Итак, — продолжил адмирал Михеев. — Сегодня мы проведём занятия по тактической подготовке по новой схеме, предоставленной нам аналитическим центром. Подробности вам расскажет капитан Кречетов. Марк Петрович, — обратился он к командиру канмусу, — прошу в зрительный зал. Приступайте, капитан.       — Так точно, — козырнул Ульяновск, поворачиваясь к канмусу. — С кем имею честь разговаривать?       Девчата оживились и выстроились по росту парадным строем. Все в белых рубашках и чёрных юбках ниже колен, на головах пилотки, не по уставу сдвинутые набекрень. И только самая высокая девушка носила чёрный китель с погонами капитана второго ранга.       — Лёгкий крейсер проекта 26 «Ворошилов», — первой представилась девушка в кителе с шикарным каре рыжих волос до плеч. — Флагман четвёртой дивизии миноносцев в составе эсминцев проекта 30-К «Огневой», «Озорной», «Отважный» и «Образцовый».       Каждая названная канмусу козырнула, едва услышав своё имя. Окинув взглядом девочек-эсминцев, Ульяновск на секунду подумал, что он на фестивале близнецов, а не на территории военной базы. Четвёрка рыжих девчат, с озорными улыбками и редкими веснушками на лицах, отличалась друг от друга только расположением и формой косичек.       — Лидер эскадренных миноносцев «Харьков», — представилась вторая по росту девушка. — Флагман третьей дивизии миноносцев в составе эсминцев проекта 7 «Грозный», «Громкий», «Гремящий» и «Гневный».       И снова Ульяновску салютовал квартет близнецов, на этот раз брюнеток. Авианосец посмотрел на последнюю пятёрку сестричек-блондинок, ожидая представления.       — Вторая патрульная эскадра, флагман «Бдительный»! — слегка подпрыгнула девочка с двумя хвостиками, чуть не уронив очки при этом. — Проект 30-бис! И мои верные сёстры Видный, Вёрткий, Огненный и Важный!       С верхних рядов, точнее — с предпоследнего, раздался вздох разочарования.       — Итак, — проигнорировав стыд командира канмусу, Ульяновск продолжил. — Моя служба совместно с аналитиками флота, опираясь на собранные вашими товарищами и зарубежными партнёрами данные о противнике, решила изложить учебные пособия в более удобной для восприятия форме. Мне доложили, что вы ознакомились с правилами, это так?       — Так точно, — на правах старшей по званию ответила Ворошилов.       — Прекрасно. Тогда мы обыграем сценарий сопровождения конвоя. Так как занятие пробное, влияние погоды и глубину акватории не учитываем. Возражения?       — Никак нет.       — Каждая из вас отыгрывает саму себя. Ходите по очереди, ход Глубинного Флота, то есть мой, после каждой из вас. Ваши условия победы — конвой должен дойти из точки А, — взяв указку, он показал на один из углов стола, — до точки Б. Конвой двигается на две клетки после каждого хода последнего корабля эскорта. Если эскорт полностью уничтожается, либо конвой теряет более половины судов — поражение. Постановка задачи ясна?       — Так точно, — хором ответили девушки.       — Тогда расставляйте фигуры, — Ульяновск установил на поле три миниатюры танкеров и взял в руки планшет, предназначенный для отыгрывания стороны глубинных до момента их обнаружения. — Бросок на очки для стороны противника…       Взяв в руки два десятигранных игральных кубика, он сделал бросок.       — Две девятки, — озвучил результат авианосец.       С его бортовой информационно-управляющей системой выбросить нужное число на кубике оказалось делом пяти минут тренировок в Магадане. Канмусу немного приуныли, оценив перспективы, но промолчали, начав активно перешёптываться, обсуждая тактику.       Ульяновск же принялся расставлять на поле свои войска. Решив не сильно мучить девчат, он вывел на поле только десять обычных подводных лодок Ка-класса и одну элитную Со-класса, усилив одиночной Химе Линкоров.       На опустившемся сверху экране проецировалось игровое поле для наблюдателей, дополненное показаниями планшета. Увидев расстановку сил авианосца, флотское командование недовольно покачало головами, а вот чекисты оживились, приготовив тетради для записей.       — Готовы? — спросил Ульяновск у девушек.       — Да, — оглядев своих подчинённых, отозвалась Ворошилов.       — Тогда метка один, движение, — Ульяновск сделал бросок. — Двенадцать делений…       Почесав затылок, Бдительный выдала:       — Варь, эсминец.       — Рано, — внимательно смотря на свой ордер, взявший модельки кораблей в кружок, отозвалась Ворошилов.       — От вас слишком далеко, больше десяти квадратов, так что проверка на обнаружение не проходит. Ваш ход, Девы Флота, — передвинув метку подводной лодки по планшету, авианосец сделал приглашающий жест в сторону стола.       — Запускаю самолёт-разведчик, — взяв два шестигранных кубика, произнесла Ворошилов. — Дальность полёта… — бросив кубики, она разочарованно вздохнула: — Пять квадратов.       — Движение…       Следующие пятнадцать минут обе стороны только и делали, что передвигали свои фигуры по карте. Наблюдающие за действом офицеры уже на пятой минуте слушали вполуха, занявшись своими делами, пока командующий Девами Флота не обратился к адмиралу Михееву:       — Вы уверены, что ваш протеже сделал правильный выбор? — кивнул он на экран. — Мне не доводилось слышать о подобной стае.       А там конвой бодро полз к химе-линкору, притаившуюся на дне, пока его брали в клещи субмарины.       — Для пробного занятия в самый раз. Меня беспокоит другое, — нахмурился Михеев.       — Вы про двенадцать раз подряд выпавшие две шестёрки? — усмехнулся Дроздов. — Я удивлён, что никто из моих этого ещё не заметил. Надо будет сделать выговор за невнимательность, — сделал он пометку в своём ежедневнике.       — Не только это. Посмотрите на шестую метку, — указал Михеев на элитную субмарину, идущую в кильватерной струе конвоя. — Кречетов слишком много ставит на удар по конвою.       — Зачем ему тогда химе?       — Торпедная атака, — вдруг прервал череду передвижений Ульяновск, беря в руки целую горсть шестигранных кубиков. — Широкий веер, цели Видный и Громкий, четыре торпеды. Обнаружение при пуске…       На стол упали первые кубы.       — …Не обнаружен, — авианосец сделал ещё один бросок. — Вышли все, без разворота. Ваши действия, — с ухмылкой посмотрел он на девчат.       — Эм… — задумалась Видный.       — Обнаружение, — выкрикнула Громкий, подтвердив своё имя. — Эм… Тип 7, гидроакустика три-плюс…              На стол упал кубик.       — Торпеды обнаружены! — радостно воскликнула она.       — Обнаружение, тип 30-бис, два-плюс… Обнаружены!       — Попадание, по две в каждую, проверка на большее, — продолжил Ульяновск и выбросил на стол четыре шестёрки. Увидев ответные броски девчат, он хмыкнул: — Попали все. Шанс критического попадания…       И снова на стол легли шестёрки.       — Множитель, — продолжил авианосец, не обращая внимание на бледнеющих канмусу. — Простите, но вы на дне, — посмотрев на результат броска, объявил он.       Завибрировавший в кармане телефон отвлёк Ульяновска от стола. Прочитав сообщение и посмотрев на показавшего ему кулак Михеева, авианосец взял другую упаковку кубиков.       — Совсем обнаглел, — проворчал на верхнем ряду адмирал.       — Вы специально нашли того, кто умеет метко кидать кубы? — тихо спросил молодой офицер из соседнего ряда.       Адмирал посмотрел в ответ, словно спрашивая, шутит ли тот или действительно не знает, кто внизу, одну за другой, пускает на дно канмусу.       — Он точно не из застенок дома на Лубянке? — поинтересовался Дроздов, узрев, как химе-линкор прошла под ордером эсминцев, ведущих противолодочный поиск, незамеченной.       К чести канмусу, они смогли найти и уничтожить восемь субмарин до того, как всплыла химе. Ворошилов быстро сориентировалась, воспользовавшись задержкой, и торпедировала ту в упор, но висевшая на хвосте элитная подводная лодка, бездействовавшая всё время, поставила в игре точку.       — Итак, какой можно сделать вывод? — окинул Ульяновск эскадру сопровождения.       — Бракованные кубики! — хором ответили рыжие эсминцы, осуждающе посмотрев на авианосец.       — Увлёкся, — сделал виноватый вид тот. — Но я жду выводов.       — Нестандартная ситуация, — начала Ворошилов. — Слишком неестественный для Химе-Линкора эскорт, отсутствуют эсминцы и крейсера, не говоря уже об особях высшего класса.       — Передвижение такой стаи вы бы заметили, — согласился Ульяновск. — Что ещё?       Канмусу лёгкого крейсера задумалась, прокручивая в голове стадии боя.       — Неверно определили ведущую особь, хотя дважды принимали фантомы. Слишком увлеклись противолодочной борьбой на флангах, однако… Такое поведение больше характерно для стаи химе-субмарины или субмарины флагманского типа. Предел контроля элитной особью — это четыре особи ниже рангом…       — Это тебе глубинные сказали? — перебил девушку Ульяновск.       — Нет, но статистика…       — Хоть это всего лишь игра, но не забывайте, что нельзя недооценивать противника. К тому же, враг умнеет.       — Готовиться к худшему? — спросила Ворошилов.       — Вроде того, — подтвердил авианосец. — Подробнее вы разберёте со своим командующим, однако, как разведчик, хочу посоветовать больше внимания уделять торпедным пускам. Статистика показывает чёткий набор паттернов, все они изложены вот тут, — помахал он в воздухе распечатками с правилами. — Вчитайтесь, я вашему адмиралу укажу, какой именно я использовал, ваша задача — определить какой. Ещё есть информация с Тихоокеанского фронта, что надводные особи порой активно применяют субмарины, аналог чего я и применил.       Посмотрев на адмирала Михеева и получив утвердительный кивок, Ульяновск продолжил:       — Кое-что вам покажется бредом, особенно вкладка магии химе, но советую отработать и её.       — Благодарю за интересный урок, — поднялся погрустневший адмирал Дроздов.       От дальнейшего расшаркивания и обсуждений Ульяновск потихоньку самоустранился, переместившись поближе к верхнему ряду.       — Ты как? — тихо спросил у него неприметный человек в пиджаке.       — Сойдёт, — тихо ответил авианосец, по голосу узнав своего куратора от спецслужб. — Где Соболь?       — Передаёт привет Волкову, — шепнул чекист. — Есть информация, что наши друзья планируют что-то крупное в районе Лусона.       — Они с катушек съехали? Кто занюхал пару лишних дюймов, что придумал зачистку Филиппин? — зашипел парень.       — Не зачистку, карательную операцию. Подробности будут позже, примерная дата — начало сентября.       — Дела-а-а… — протянул авианосец, прикинув сроки. — Пять недель на подготовку?       — Подробности позже, пока просто предупреждаю. Через неделю ожидай посылку с подарками…

***

      Лёжа на больничной койке, Ульяновск от скуки отсчитывал последние капли реакторной топливной смеси, которая закачивалась прямо в главную энергетическую установку. Почти восемь часов авианосец провёл в одном положении в гордом одиночестве с торчащей из груди металлической заправочной трубкой. Изредка заходили двое космонавтов из отряда войск радиационной, химической и биологической защиты, но и те оказались немногословны. Добавив в капельницу очередную порцию смеси из специального защитного контейнера, они молча ушли, оставив несостоявшийся флагман страны Советов дальше гипнотизировать тускло светящуюся голубоватым светом жидкость.       — Ты там ещё жив? — нарушил тишину изолированной комнаты хриплый голос из динамиков.       — Петрович, — практически прошипел Ульяновск. — Вы когда переведёте реакторное топливо в тот же вид, что и всё остальное?       — Когда будем уверены, что плутоний из топливных сборок не окажется в твоих авиабомбах, — донёсся из динамиков дружный смех команды научников. — Зато теперь тебя не надо подключать к портовым коммуникациям или разжигать резервные котлы.       — Это да, прогресс, — авианосец опустил взгляд на торчащую из груди трубку из нержавеющей стали.       Год назад оттуда торчало гораздо больше. Труба паропровода сверхвысокого давления, творение рук прабабушки всего отечественного ремонтного флота, высоковольтный кабель высокотемпературного сверхпроводника её же производства. Подключать это самостоятельно для Ульяновска было тем ещё удовольствием.       — А вы и рады, что вам трансформаторную подстанцию ставить не пришлось, — напомнил парень своим наблюдателям. — Кстати, где Коми?       — Старушка глубоко окопалась в Дубне.       Ульяновск облегчённо вздохнул. Общение с единственной канмусу, посвящённой в тайну его существования, всегда проходило тяжело. У Коммуны имелось явное раздвоение личности, и когда она начинала разговаривать сама с собой, одетая в заляпанный различными техническими жидкостями серый халат, очень скоро находила себя в одиночестве. Не сказать, что это её сильно беспокоило, но научный отдел её побаивался.       Связано ли это было с конструкцией её корпуса авианосец не знал. Однако, воплощение построенного при царе спасательного судна парня откровенно пугало. Хоть девушка и делала свою работу хорошо, не задавая лишних вопросов, и дальше перепалок между двумя личностями в образ безумного учёного не уходила.       — Купите ей тортик от меня в качестве благодарности, — попросил Ульяновск. — Вдруг её посетит муза и она снизойдёт до топливного брикета.       — У правого и левого корпусов разные вкусы…       — Купите два! — повысил голос парень. — К чему эти глупые вопросы?       — Да ты как-то подозрительно решил поиграть в Ильича, вот мы и напряглись, — с извиняющимися нотками донеслось из динамиков. — Сейчас отправим тебе шприц с затычкой, сам закроешься?       — Вполне, — пошевелил руками авианосец.       Через несколько минут в помещение принесли шприц с ремонтным составом, которым наполняют комплекты аварийного ремонта. Вставив его в специальный отвод трубки-катетера, Ульяновск начал медленно извлекать лишнее железо из своего организма. И как только конец трубки покинул сердце авианосца, парень ощутил невероятный прилив сил. Борясь с захлестнувшей его эйфорией и ощущением безграничной мощи, парень так же медленно продолжил извлекать трубку.       Прошлёпав босыми ногами до дверей камеры дезактивации и постояв под душем разнообразной химии, Ульяновск обрёл свободу. Командование рассчитало время его посещения базы так, что перемещение из технического корпуса в выделенное для отдыха помещение проходило после отбоя, во избежание рыскающих туда-сюда излишне любопытных эсминцев. Девчат сильно впечатлило его умение кидать игральные кости, отчего спасать замаскированный авианосец пришлось всему офицерскому составу.       — Дом, милый дом, пусть и временный, — зайдя в предоставленную комнату в офицерском корпусе, парень швырнул портфель с документами на кровать.       На его плече тут же материализовалась фея с разукрашенным в камуфляжный цвет лицом и принялась оживлённо нашёптывать что-то своему кораблю-носителю.       — Прекрасно! — настроение авианосца от новостей поднялось ещё на один уровень.       Козырнув, фея исчезла.       Командование, как понял Ульяновск, учло перемены настроения у своего корабля после перезарядки реакторов, и решило лишний раз жучки не расставлять. Либо вняло предупреждениям в виде аккуратно разложенных на столе устройств для скрытого наблюдения, с кусками стен, в которых те были спрятаны.       Открыв шкаф, парень метким броском запустил свою фуражку на верхнюю полку и только спустя несколько секунд ожидания глухого удара козырька о дерево понял, что что-то пошло не так.       — Ауч, — тихо и как-то сонно произнёс шкаф.       Сообразить, почему фанера перекрасилась из светло-коричневого в серебристый, авианосец не успел. Как и не понял, откуда на полке, куда приземлилась фуражка, два треугольных нароста. Потому что на него упало что-то высокое и мягкое, с запахом лаванды, и потащило вниз.       Не ожидавший подлой атаки из шкафа, расположенного в нескольких тысячах километров от проблемы последних дней, авианосец свалился на пол. Посмотрев вверх, он встретился взглядом с двумя широко раскрытыми от удивления глазами цвета аметиста. После чего, зевнув, вывалившаяся из шкафа девушка подняла голову и, увидев кровать перед собой, подобно зомби поползла к ней.       …Совершенно не обращая внимания на лежавшего внизу парня.