Шкаф

      Наблюдая за оживлённым обсуждением итогов разгрома объединённой эскадры ООН около Филиппин, у адмирала Терентьева на языке вертелась только одна фраза, ставшая легендарной благодаря предыдущему министру иностранных дел. Попытки переложить вину на другого, напрочь игнорируя собственную подпись под утверждённым планом операции — было в этом что-то общее для жителей тёплого побережья Атлантики. Да и их бывшие колонии в вопросе поиска крайнего могли потягаться с метрополиями.       — Я не понимаю вашего спокойствия, адмирал, — обратился к нему британский коллега, ещё секунду назад едва ли не до рвоты споривший с представителем американского ВМФ. — Вам ещё предстоит объяснить факт сокрытия от Объединённого Флота двух носителей ракетного оружия в вашем распоряжении.       — И того, каким образом они очень вовремя оказались рядом с терпящим бедствие остатком второго ударного соединения, — бросил камень в огород русского адмирала француз.       Беснующегося англичанина Терентьев понять мог: в этом проклятом походе именно Королевский Флот потерял значительную часть своих сил, в то время как его родину кошмарят порождения бездны. А вот француз, по мнению адмирала, права открывать рот не имел, при учёте его жалкой пятёрки эсминцев в составе атакующей группировки.       — Жан-Поль, дождитесь, когда вам дадут слово, — похожих рассуждений, видимо, придерживался и японский представитель. — Возможно, сегодня до вас дойдёт очередь.       — Не вижу причин сотрясать воздух, — спокойно ответил Владимир Иванович, смотря в глаза английскому коллеге. — Доклад моего командования лежит перед вами, там всё написано. Как показывает практика, к нашим аргументам здесь прислушиваться не принято, и раз «Морская Владычица», — изобразил пальцами кавычки адмирал, — считает себя компетентной в планировании операций на театре боевых действий, не относящегося к её зоне оперативной ответственности, то и ответственность следует нести за провал в полном объёме.       — А вы, значит, считаете себя компетентными? — побагровел от подобной наглости адмирал Фишер.       — В отличие от Королевского Флота мы располагаем актуальными разведданными, которые собравшиеся здесь личности предпочитают игнорировать, — Терентьев обвёл тяжёлым взглядом собравшихся. — Или вы считаете их не заслуживающими доверия? Адмирал Джонсон? Адмирал Матсумото?       — Если не учитывать некоторые данные, больше похожие на фантастику, в основном, предоставленная русскими развединформация по Тихому океану соответствовала действительности, — обменявшись взглядами с японцем, нехотя признал американец. — Однако, я не понимаю, какое отношение это имеет к сегодняшней повестке?       — Самое прямое, — ухмыльнулся Терентьев. — Взять хотя бы протокол от двадцать пятого октября две тысячи двадцать седьмого. Вас предупреждали, кто именно поселился на Алеутах. Итог мы все прекрасно помним. А ещё стоит обратиться к протоколу заседания двухнедельной давности. В моём рапорте прикреплены все коммюнике заседаний штаба по планированию Филиппинской операции. Принимая во внимание игнорирование наших предупреждений, руководство Тихоокеанского флота запросило поддержку отдельной разведывательной эскадры. Читайте бумаги, которые вам выдают, там всё написано. Хотя бы из уважения к делопроизводителям, эти документы составившим.       — Как давно вы располагаете подобными кораблями, адмирал-доно? — сделав глубокий вдох, спросил японец.       — Авианесущий крейсер уже пять лет несёт службу в подчинении разведки…       — И вы молчали?! — хищно улыбнулся американец.       — За всё это время нам ни разу не удалось повторить призыв.       — За пять-то лет? Для одиночной Девы Флота походы в глубину вражеской территории, а, если верить вашим же отчётам, именно там она и проводила разведку, за это время просто обязано иметь место минимум три повторных призыва. Хотите сказать, я ошибаюсь? — продолжил ухмыляться почувствовавшей кровь акулой адмирал Джонсон       — И, тем не менее, за пять лет у нас не получилось призвать корабль ракетной эпохи. Случаи глубокой коррозии крейсера имели место, но после соответствующих реабилитационных мероприятий он вновь продолжал нести службу. Исключение произошло три недели назад, — спокойно ответил русский.       — Как вовремя, не правда ли? Моё командование намерено внимательно изучить обещанную вашим флотом документацию по новым Девам Флота!       — У вас будет такая возможность. Передо мной же командование поставило задачу вновь напомнить вам о предоставленной два месяца назад карте мест гнездования высших особей и маршрутов движения крупных стай.       — Согласно рапортам выживших канмусу, количество глубинных не соответствует заявленному на вашей карте, Терентьев-доно, — взял слово японец. — Штаб проанализировал доклады прибывших на Окинаву кораблей, они не соответствуют ни предоставленной флотом США и КНР информации, ни вашей. У вас есть этому объяснение?       — Знаете, если мы не будем вдаваться в теории заговора, то у меня нет объяснений этому, — Терентьев пристально посмотрел на американца.       — Да как вы смеете! — верно истолковал намёк тот.       — Когда наш авианесущий крейсер ознакомился с диспозицией и планом операции, было высказано предположение, что Вторая ударная эскадра отправлена исключительно с целью бесславно погибнуть. Я думаю, вы согласитесь с этим, приняв во внимание известное по данным разведки количество обычно находящихся там сил Глубинного Флота. Я знаю, что ваши аналитики уже сделали это сравнение, Стив, не бросайте тень на вашу разведку своим удивлённым лицом.       — Мы провели сравнение, — коротко признался американец. — Однако моя сторона считает бредом все обвинения в сговоре с глубинными!       — Никто вас не винит, Стив, успокойся. По возвращению в порт приписки, флагман разведывательной эскадры доложил, что наши силы просто оказались под ударом двух враждующих стай.       — И они решили сожрать наших девчат, — словно марионетка, у которой обрезали все ниточки, рухнул на своё кресло адмирал Фишер. — Звучит как бред, коллеги.       — И, тем не менее, это единственное внятное объяснение случившемуся. Я предлагаю не искать виноватого, а дождаться результатов обработки нашими штабами всех отчётов флотов-участников. Касательно выставленного на повестку дня вопроса о наших носителях ракетного оружия я уполномочен сказать, что они до недавнего времени находились вне подчинения флота, занимаясь совместно с военно-космическими силами вопросами разведки в открытом море.       — Вы не смогли вписать их в вашу доктрину и пошли по другому пути, — подытожил молчавший всё это время представитель Бундесмарине.       — Именно так, — кивнул Терентьев. — Во избежание дальнейшего отступления от повестки дня, я напомню, что вопросы подчинённости канмусу являются внутренним делом Российской Федерации. Надеюсь, наш отчёт о действии Тихоокеанской эскадры в боях у Филиппинского архипелага утолит всё ваше любопытство, до тех пор я не намерен пускаться в рассуждения.       — Удобно устроились! — буквально выплюнул Фишер. — Перейдём к следующему пункту…       К концу заседания Владимир Иванович оказался выжат досуха. Однако, выпускник факультета международных отношений, которому пророчили кресло как минимум заместителя министра иностранных дел, был доволен. После многочасовых совещаний, посвящённых планированию Филиппинской операции, ему доставило неописуемое удовольствие ткнуть некоторых коллег носом в игнорируемые ими ранее факты.       Теперь же оставалось поторопить собственное командование, чтобы то заранее прислало ему доклад для ознакомления. Но то возбуждение, царившее в аналитическом отделе, намекало, что попытки окажутся тщетными.       — Терентьев-доно, можно вас на пару слов? — нагнал его в коридоре коллега из соседнего островного государства.       — Адмирал Матсумото? — посмотрев по сторонам, мужчина дал знак помощникам идти без него.       Разговор, судя по всему, предстоял с глазу на глаз.       — У вас остались вопросы? Должен предупредить, что до получения официального отчёта командования обсуждать ракетную эскадру я не намерен, — предупредил он японца.       — Я к вам не по этому вопросу. На собрании вы упомянули случаи реабилитации после глубокой коррозии. Мне хотелось бы знать, о какой степени шла речь.       — Третья по шкале Бетругера…       — И ваша Дева Флота смогла сохранить рассудок?       — Вы сильно недооцениваете канмусу, — усмехнулся адмирал. — Но к чему такие вопросы?       — Хотелось бы знать, насколько действенна ваша методика в сравнении с нашей…       — За пять лет ни одного перехода за грань, хотя мощную артбатарею рядом с санаторием держим. Подробности разглашать я не имею права, да и не особо знаком с темой, но, в зависимости от класса канмусу, пограничную первую степень удаётся выправить за полторы-две недели.       — Это до какого состояния?       — До готовности к повторному дальнему походу и контакту с сумраком. Если вас это интересует, могу организовать консультации между нашими флотами.       — Я обязательно воспользуюсь вашим предложением, Терентьев-доно, — поспешил откланяться японец.       Посмотрев ему вслед, адмирал покачал головой и достал из кармана пачку сигарет, чувствуя, как его внутренняя чуйка вовсю вопит о грядущих проблемах.       А своей интуиции за годы службы в дипломатическом корпусе Владимир Иванович привык доверять.       Зараза слишком редко подводила…

***

      — Сестра, тебе уже хватит, — выдавила из себя кареглазая блондинка, пытаясь отобрать полупустую бутылку виски у собеседницы.       Жертва борьбы с алкоголем посмотрела на неё немного осоловевшим взглядом, одновременно пытаясь стряхнуть с руки другую участницу игры в перетягивание элитного бренди пятидесятилетней выдержки:       — Отпусти мой Корбел, или я разозлюсь!       — И откуда у неё столько сил? — прокряхтела вторая, пытаясь оттянуть изрядно набравшуюся кансен от напарницы в деле продвижения трезвости во флоте для одной конкретной дамы. — А обычно ведь и не скажешь… Банки, я не могу её долго удерживать!       — Это бренди адмирала, сестра, его нужно вернуть на место, — не переставала напирать авианосец Банкер-Хилл.       — Адмирал может идти в жопу! — резко рванув бутылку на себя, жертва облавы сумела выхватить её из захвата сестры.       Потеряв опору, светловолосая кансен упала назад, приземлившись на холодную брусчатку пятой точкой. Из-за рывка часть янтарной жидкости выплеснулась из горлышка и, провожаемая тяжёлым взглядом подвыпившей кансен, упала на землю.       — Сестра, пожалуйста, хватит…       Договорить Интрепид не дал лёгкий удар донышком по лбу, с характерным звуком «боньк» отправивший её в нокаут.       — Все, как один, считают, что Эссекс в порядке, но ни у кого не хватает смелости спросить: «Эссекс, ты в порядке?», — залпом осушив бутылку, кансен икнула и продолжила, постепенно повышая голос: — Нет! Эссекс не в порядке! Меня бесят блохастые авианесущие лисы, после общения с которыми Бон Омм Ричардс приходится мыть голову! Меня раздражают высокомерные семпаи! И, будто этого мало, меня собственные сёстры облили грязной водой! Это же так смешно, ведь старшая сестра всё стерпит и простит! Она ведь старшая, а нам смешно! Да ещё эти мелкие порождения Акаши! Гореть в Аду этой зелёной твари за грехи!       Закончив монолог, старшая из самого многочисленного семейства авианосцев разочарованно покосилась на пустую тару.       — Так ещё и выпить в одиночестве не дают… — прошептала она, метким броском отправив бутылку в ближайшую урну.       Повернувшись в сторону общежития, кансен авианосца Эссекс слегка пошатывающейся походкой направилась в свою комнату отсыпаться, больше ни на кого не обращая внимания. Ни на оставшихся сидеть на брусчатке Интрепид и Банкер-Хилл, ни окликнувшую её Хорнет.       — Н-да, неудобно получилось, — вздохнула Интрепид, поднимаясь на ноги. — Ай! За что?!       — Надо было сразу сказать, что вы не над ней смеялись, — схватила сестру за косу Хорнет. — С Рэндольф и Хэнкок уже Лекс беседует, вас же попросили всего лишь её найти. Банки, ты-то как это допустила?       — Я сама не ожидала от неё такого, — попыталась оправдаться блондинка. — Кто её довёл так?       — А мне почём знать? Теперь, кроме как ждать, когда она протрезвеет, выбора нет.       Сама же полезшая искать утешения в бутылке кансен беспрепятственно дошла до своей комнаты, благо рядом с жилым корпусом никто не проходил. Заперев дверь на ключ и, после недолгих раздумий, подперев её комодом, она скинула на пол плащ. Следом в ближайшую стену полетели полусапожки.       — Это нельзя так оставлять, — вздохнула девушка, прикрыв глаза, прислонившись лбом к холодной лакированной двери гардероба. — Надо чем-то ответить… Чем-то вроде пиццы с ананасами и лимонными дольками…       На лице Эссекс появилась злорадная ухмылка. Какие бы слухи о её, якобы дырявой памяти, ни ходили среди командования, она всё прекрасно помнила. Двадцать пять младших сестёр являются хорошим мотиватором не забывать даже незначительную, на первый взгляд, мелочь.       — И малиновое парфе, но более экзотическое… Как раз в кампус свеклы привезли свежей, — хохотнула авианосец. — Да, так и сделаю, но сперва надо привести себя в порядок.       Отстранившись от двери, она хотела было достать из шкафа полотенце, но опустошённый бар в кабинете адмирала дал о себе знать. В глазах потемнело, ноги вдруг стали ватными, и кансен, словно в замедленной съёмке, стала проваливаться во тьму.