Шкаф

      — Да уж, отыгралась так отыгралась, — пробурчал Ульяновск, придирчиво рассматривая своё отражение в зеркале.       На груди сияли десять продольных порезов, начинающихся от плеч и заканчивающихся в середине живота. Количество следов от укусов, разбросанных по торсу и шее, красноречиво намекали на попытку одной лисы если не съесть, то хотя бы пожевать поддавшийся соблазну авианосец. На исполосованную спину и вовсе было страшно смотреть.       Однако, несмотря на довольно страшный внешний вид, будто после рукопашной схватки с голодным медведем, полученные повреждения парня заботили мало. Ибо их затмевали вернувшая более-менее здоровый цвет кожа и переставшие светиться глаза. Вены, правда, так и остались чёрными, хоть и потускнели, перестав напоминать трещины в тлеющей головешке.              — Коррозия где-то на уровне двоечки, — закончил осмотр Ульяновск.       Закрыв флакончик с ремгелем, внешне не отличимый от пузырька зелёнки, он убрал его в шкафчик. Шрамы от неожиданно острых ноготков Шинано в скором времени сойдут сами по себе, ну а пока побудут напоминанием о ночных свершениях. Аппетит серебряной кицуне оказался сравним с легендарной прожорливостью котлов линкора «Ямато», что, отчасти, не удивительно. Всё-таки она являлась младшей сестрой вершины эволюции линейных кораблей.       Выносливость парня оказалась как нельзя кстати…       Зато теперь авторитет офицеров, работающих с Девами Флота, в глазах авианосца поднялся на несколько пунктов. Да и переломы костей нижних конечностей перестали быть чем-то смешным. У канмусу дома отсутствовали хвосты, дёрнув за которые можно было их осадить, как в случае с разбушевавшейся кицуне.       Появившаяся на радаре отметка отвлекла его от воспоминаний о прошлой ночи. Машинально сравнив характеристики воздушной цели с имеющимися в базе данных, Ульяновск удивлённо поднял брови:       — А чего это селезни здесь забыли?       Самолёт шёл достаточно высоко, но выписываемые им в воздухе восьмёрки настораживали. Следом по дому прокатилась противная трель дежурного телефона, а на радаре зажглись ещё две похожих отметки. Накинув толстовку, парень поспешил в кабинет к антикварному аппарату.       — Доброе утро, капитан Кречетов, — как-то слишком бодро поприветствовал полковник Субедин из динамика трубки. — Как здоровье? Как спалось?       Ульяновск покосился на окно, где солнце уже начало клониться к закату. Но озвучивать вопрос, всё ли в порядке со здоровьем своего надзирателя, не стал.       — Вечер добрый. Всё прекрасно, лучше и быть не могло.       — Будь добр, медленно, — выделил полковник последнее слово интонацией, — выйди на балкон.       Парень с трудом удержался и промолчал, хотя наружу рвался поток отборной брани. Причиной тому послужила его собственная память, избирательную забывчивость которой спровоцировала жажда приключений. Зато стало понятно, зачем над головой кружило целое звено тяжёлых истребителей-бомбардировщиков, а вокруг дома нарезали круги стайки дронов. Скорее всего, на позициях уже давно приведены в боевую готовность пусковые установки огнемётных систем, и только характер командующего гарнизоном удерживал бойцов от открытия небольшого филиала огненного ада на отдельно взятом полуострове.       Чем таким фаршировали ракеты «Сервелата» доподлинно не знал никто. Скорее всего, даже рабочие завода, где их производили, однако весь мир видел результат их применения. Перешедшие в состояние жидкости экипажи танков возле деревушки Грудек долго не сходили с передовиц западных новостных агентств. Хорошо эти «колбаски» справлялись и с глубинными. Минусов, правда, было два — дальше двадцати километров эта система не доставала и ни о какой точности речи даже не шло. Стреляли чаще не по координатам, а по направлению.       Именно поэтому, подцепив телефонный аппарат, Ульяновск вышел на балкон и помахал трубкой в объективы камер целого десятка разведывательных дронов.       — Процитируй мне письмо Татьяны Онегину, — спокойным голосом попросил полковник.       Парень мог только позавидовать выдержке офицера. Любой другой, оказавшись на его месте, скорее всего отдал бы команду открыть огонь, как только датчики зафиксировали резкий скачок уровня коррозии с нуля до двух единиц. Подъём уже до единицы давал ему такое право.       Авианосец спокойно стоял и отвечал на вопросы своего надзирателя. В какой-то момент бомбардировщики в облаках развернулись и помчались прочь от Байкала, да и концентрация квадрокоптеров возле избушки стала уменьшаться.       — Достаточно, — парню не дали закончить объяснение способа нарезания левой резьбы при помощи токарного станка. — Я отправил за тобой машину, майор Моржов скоро прибудет в расположение. У тебя есть время написать рапорт о случившемся.       — Будет сделано, — ответил он.       Секунду спустя в трубке раздавались лишь короткие гудки. Последний беспилотник с противным жужжанием направился к берегу, оставив авианосец в одиночестве.       Встреча с военным психологом в сложившейся ситуации являлась вполне естественным развитием событий. Своими ответами Ульяновск смог убедить полковника в собственной адекватности, теперь же подтвердить её предстояло специально обученному работе с канмусу человеку. Куда сложнее обстояли дела с тем, что гарантированно следовало после задушевной беседы.       Крышка с баночки ремонтного геля ещё никогда не скручивалась так быстро… И не напрасно, как позже выяснилось. Едва он вышел из машины, что весь путь от избы до здания штаба сопровождали целых два «Терминатора» и один Т-14, своим дулом едва не выломавший пару раз задние двери офицерского «УАЗика», как тут же оказался взят под белые ручки медиков и отведён на медосмотр.       К безопасности старый знакомый с Тихоокеанского побережья относился ответственно. Тревогу на базе отменили только спустя шесть часов беседы с штатным психологом. Единственной отдушиной стала методика работы мозгоправа — тот не стал сразу засыпать парня нудными вопросами из методичек иностранных партнёров, а действительно профессионально провёл беседу об отношении к людям и океану. Ульяновск даже стал подозревать, что, имей майор перед собой цель, то выведал бы все детали последнего вечера, в том числе и сколько и на каких поверхностях он развлекался с лисой.       Чай у того явно был не простой, однако ничего постороннего в отваре авианосец не обнаружил. Как и в домашней выпечке, выуженной из рюкзака врача.       — Да уж, устроил ты ребятам веселье, — устало произнёс полковник, рухнув в кожаное кресло в кабинете майора.       Сам хозяин помещения, пользуясь случаем, ретировался домой, сетуя на позднее время и волнующуюся жену.       — Виноват, Ильшат Рашидович, — не стал отпираться Ульяновск, листая тетрадку.       Как ему сказал майор, неделю вести дневник сновидений нужно только для отчёта наверх, ибо без полного комплекта документов доклад не примут. Поэтому он мог дать волю фантазии, хоть и попросили не перегибать палку.       — Тебя строчки Мишимы писать заставили? — поинтересовался офицер, присмотревшись к оформлению обложки.       — Нет, — отрицательно покачал головой парень. — Да и какой в них смысл?       — Как это «какой»? Разве изобретение самураев не является одним из тестов на адекватность Дев Флота?       Вспомнив порождение греховной связи иероглифов, буквенного ребуса и пятен Роршаха, авианосец вздрогнул.       — Куда больше смысла ходить проверять зрение, зная наизусть таблицу Сивцева. Нужный результат получить легко, только вот толку от него будет ноль.       — Логично, — подумав немного над словами подопечного, полковнику только и оставалось, что согласиться. — Учитывая, как часто ты проходишь тесты…       — Я наизусть знаю где и как нарисовать закорючку. А пугать специалистов наскучило уже на второй раз, — вздохнул Ульяновск, проставляя в тетрадке даты. — Что Москва говорит насчёт сегодняшнего?       — А я не докладывал, пока, — мгновенно посерьёзнел комендант. — Дежурная смена на пульте вовремя заметила заклинившую стрелку датчика коррозии, так что тебя обнаружили исключительно благодаря внимательности сержанта. Но это так, к слову. Через пару дней к нам приезжают гости с большими звёздами на погонах, и, как меня предупредили, у тебя появится сосед. А тут такое…       Тетрадка тут же была отброшена на стол.       — Что с Комсомолец? — обеспокоенно спросил парень.       Напарница не была приспособлена к выполнению одиночных миссий, это адмирал Гусоедов и штаб флота знали. Так что в море, окромя акваторий полигонов, девочка выходить до возвращения флагмана не могла. Если только не случилось чего-то экстраординарного, вроде прорыва глубинных в Охотское море и нападения на прибрежные города. Но о таком бы уже трубили по всем каналам, а мессенджер с бумажным самолётиком на иконке снова стал высокотоксичным.       — Гусоедов твою напарницу обучает, всё с ней нормально, — утешил его офицер.       — Тогда какие, к чёрту, гости на территории секретного военного объекта?       — А мне почём знать? — пожал плечами полковник. — Сами в неведении, а тут ещё и боекомплект огнемётчикам подвезли особый, завтра будут отстреливать.       — Надеюсь, не тактического плана? — осторожно спросил Ульяновск.       — Термит-3, — коротко ответил мужчина.       — Тот самый, что бронетранспортёры сплющивает до состояния неаккуратной лепёшки?       — Как раз трофейного старья навезли на полигон, будут пытаться обучить экипажи точности, — кивнул собеседник.       Парень замолчал. Новости позволяли предположить, что в гости едет что-то бронированное, с толщиной стенок побольше, чем его собственные двадцать пять миллиметров обшивки. Оставалось выяснить, кто именно, благо, кандидатов в родном флоте было всего четыре.       — Неужели кто-то из почтенных бабушек таки ударился в маразм? — попытался пошутить Ульяновск.       — Ты этим бабушкам такое в лицо скажи, — с улыбкой посоветовал офицер. — Я только в сторонке постою, на всякий случай. Но вряд ли они. При всём уважении к линейному квартету, из-за них усиленный боекомплект завозить бы не стали. Так что остаётся только ждать. Тридцать четвёрки, к слову, по той же причине к нам на аэродром пригнали.       — И откуда утята?       — С Петропавловска. Ребята опытные…       — Доводилось с ними работать, — новости, по мнению авианосца, становились всё туманнее.       Обратно везли его уже без усиленного конвоя, разве что ударный вертолёт сопровождал машину во время дороги. Формальность, которую следовало соблюсти.

***

      — И где ты была? — тихо спросила Мусаши у сестры, стараясь не привлекать внимания адмирала.       Особого смысла попытка эта не имела, собравшиеся на утреннее построение кансен нет-нет да кидали странные взгляды на Шинано. И даже рассказывающий план предстоящих учений офицер порой недоумевающе посматривал на серебряную кицуне класса «Ямато».       — Дела, — коротко ответила та, смотря вперёд немигающим взглядом.       Всем своим видом кансен-авианосец показывала своё нежелание развивать тему. Тем не менее, отказать себе в удовольствии подразнить младшую сестричку Мусаши не могла. И ей действительно было интересно, чем таким она занималась, раз пропустила торжественный приём. Ещё и придя в крайне необычном наряде на построение.       Одежда и стала причиной удивления собравшихся. Никогда никто не видел Шинано с полностью прикрытой грудью и плечами. Кимоно, как подобает, носить она не могла, М-фактор не позволял, и в результате, невзирая на все старания, оно постоянно сползало с плеч. А вот надеть под него тёмно-синюю блузку с высоким воротником девушка догадалась. Да ещё вид у неё был слишком бодрый, словно хорошо выспалась, что само по себе казалось невероятным. В глазах многих такой вид обычно сонного авианосца оказался подобен знамению чего-то нехорошего.       Тёмная кицуне же думала иначе. Как гласила народная мудрость — не суди книгу по обложке. Скрытое под блузкой она успела заметить ещё утром. Напрасно серебряная кансен думала, что сумела проскользнуть в душ незамеченной, от взора заботливой старшей сестры ничто не способно скрыться.       — Не расскажешь, что за дела оказались важнее события, куда тебя лично пригласил шикикан-сама? — Мусаши пришлось приложить усилия, дабы не улыбнуться.       — Это… личное, — маска уверенности Шинано всё-таки дала трещину.       — И ты даже не утолишь любопытство онее-чан?       — Онее-сама, ты отвлекаешь командующего от брифинга, — напомнила Шинано, указывая пальцем вперёд.       Помимо кансен поблизости, на пару кицуне уже с трибуны косился и адмирал. Вежливо покашляв, он слегка постучал указкой по доске со схемой, привлекая внимание к теме собрания.       — Ара-ара, прошу прощения, — прикрыла ладошкой улыбку Мусаши.       Допрос она вынуждена была отложить. Никуда младшая сестричка не денется и всё ей расскажет, в этом кансен-суперлинкор не сомневалась. Осталось только выяснить, кто же этот таинственный обладатель запаха, витавшего вокруг Шинано, несмотря на все её попытки смыть следы. И попутно не допустить к расследованию Акаги. Благо, у Алой кицуне в данный момент есть проблемы посерьёзнее, в лице взбешённой Эссекс.       — Я не скажу, — тихо произнесла сереброволосая девушка, с опаской смотря на Мусаши.       — Мне нравится твоя новоприобретённая уверенность, — гордо подняв голову, брюнетка скрестила руки под грудью и стала внимательно рассматривать схему манёвров на доске.       Тем самым показывая, что разговор закончен. Пока что. Обе кансен класса «Ямато» прекрасно знали друг друга и понимали, что беседа предстояла непростой. И пока младшая старательно придумывала более-менее достоверную легенду, старшая украдкой подмечала её новый облик. Запах, едва заметная хромота, множественные засосы на теле, скрытые блузкой — всё это могло пригодиться во время семейной посиделки за бутылочкой тёплого сакэ в горячем источнике.

***

      Спустя два дня после знаменательной побудки Ульяновска снова вызвали в штаб. Конвой в этот раз сократили до символической пары автоматчиков, разместившихся на заднем сидении выделенного по торжественному случаю «Тигра». Командирской модификации, к тому же.       Небо и земля в сравнении со ставшей родной «Буханкой», верой и правдой служившей авианосцу транспортным средством. На вопрос, откуда такая щедрость у командования, сопровождение лишь недоумённо пожало плечами. Дарёному коню в зубы смотреть никто не желал, предпочитая воспользоваться моментом.       Впрочем, солдатики что-то полезное для парня всё-таки обронили, сказав, что ранним утром на аэродроме совершил посадку правительственный борт. С тех пор база напоминала разбуженный пчелиный улей. Персонал хаотично метался туда-сюда, но при этом каждый занимался своим делом.       — Здравия желаю, товарищ полковник, — козырнул, приветствуя коменданта, Ульяновск. — Только не говорите, что сюда двадцать третий проект привезли!       — Сплюнь! — отозвался офицер, устало потирая глаза. Приведя себя в порядок, он жестом предложил занять место за столом и рявкнул: — Дневальный!       — Сержант Усов по вашему приказанию прибыл! — буквально телепортировался в кабинет солдат.       Идеально выглаженная форма, в ботинках можно было чуть ли не отражение своё разглядывать. Субедин хоть и был суровым офицером, но за внешний вид подчинённых не гонял слишком сильно. Исключительно в рамках здравого смысла, предпочитая сосредоточиться на результатах боевой подготовки.       — Доложи контр-адмиралу, что кап-раз Кречетов прибыл в расположение части и находится у меня в кабинете, — распорядился Ильшат Рашидович.       — Есть! — козырнул сержант и растворился в воздухе, словно его никогда не было.       — Всё настолько плохо? — повернулся к мужчине Ульяновск. — Снег уже покрасили в белый?       — Смешно, — фальшиво посмеялся полковник. — Официальный визит высшего командования, да ещё и с иностранной делегацией, так что велели встретить «по первому разряду». На контроле на самом верху.       Парень приложил правую руку с раскрытой ладонью к левому плечу, вопросительно изогнув бровь:       — На этом верху или…       — У премьера, — остановил его комендант, не дав до конца воспроизвести жест и показать, где в данный момент находится.       Всё-таки о прошлом нынешнего президента предпочитали не вспоминать, сугубо из уважения к должности главы государства.       — О как! — удивлённо произнёс авианосец. — Кто хоть приехал? Янки? Лайми?       Офицер некоторое время молча барабанил пальцами по столу, придирчиво рассматривая подопечного.       — Знаешь, за твой недавний фокус я оставлю это на совести Соболя, — озвучил он своё решение.       И только было Ульяновск хотел возразить, как зазвонил телефон хозяина кабинета.       — Субедин на проводе, — произнёс в трубку полковник. — Да, на месте… Допуск получили? Хорошо… Так точно, выдвигаемся! — закончив звонок, он посмотрел на гостя: — Долго ждать тебе не придётся. Но сперва, распишись вот тут…       Перед парнем оказался типовой акт передачи имущества. Вполне обычная бумажка, но написанное в ней вызвало справедливое удивление.       — С чего такая щедрость? — указал он на графу наименования.       — Гости просили минимизировать контакты с персоналом, — пожал плечами Субедин. — Только не говори, что не умеешь водить внедорожники?       — Уметь-то умею, — подписал бланк Ульяновск. — Просто… Авианосец, флагман особой эскадры и… И простой таксист…       — Мысль правильная по смыслу, но неверная по форме, — положил перед ним ключи полковник. — Самому, небось, надоело в четырёх стенах сидеть, вот и будет возможность прогуляться.       — А как же надзор? Хотя ладно, это проблема решаемая, но погода? — поинтересовался парень, убирая ключи в карман кителя.       — Ты думал нам просто так авиапарк пополнили? — усмехнулся мужчина. — Не только пилотируемыми птичками, но и разнообразными беспилотниками. Дошло до того, что артиллеристы подрались с операторами, когда делили новые игрушки. Теперь виновники копают траншеи.       — Бедняги, — без особого сочувствия произнёс Ульяновск.       — Будут знать, как нарушать устав по пустякам, — вздохнул полковник. — Лучше бы в самоволку сходили, право слово… Ладно, не будем о дураках, нас ждёт контр-адмирал.       Встав из-за стола, комендант повёл парня на этаж выше, в конференц-зал. И первое, что почувствовал авианосец перед тем, как открыть двери, была крупная, тёплая, радиоконтрастная цель с той стороны. Излучение оказалось слишком слабым, чтобы обнаружить её пассивными сенсорами из кабинета полковника, а светить радаром на базе, где кроме него воплощения кораблей отсутствуют, смысл отсутствовал.       — Товарищ контр-адмирал, полковник Субедин и капитан первого ранга Кречетов по вашему приказанию прибыли! — бодро доложил комендант, первым зайдя в помещение.       Ульяновск молча козырнул, осматривая собравшихся. Половину носителей звёздных погон он знал лично, а вот другая оказалась представлена людьми азиатской наружности в военной форме. И их присутствие объяснялось скромно сидевшей в сторонке девушкой. Неестественно бледной и с покрасневшей радужкой в глазах, но от этого не ставшей менее знакомой.       Ворох услышанных по пути в конференц-зал кусочков информации начал быстро складываться в единую картину, от которой авианосцу захотелось немножко повыть. Каких трудов стоило родному адмиралтейству согласовать его участие в недавней операции в Тихом океане можно было понять по тем оговоркам, доходящим до Магадана. А тут целая делегация из соседней страны, да ещё и свои, скорее всего, бросят под катки асфальтоукладчика с надписью «дипломатия» на капоте.       На этом фоне визиты Дев Флота из другого мира казались сущей мелочью. В неформальной обстановке парень чувствовал себя куда комфортнее, а учитывая статус гостьи и отношение японцев к этикету, каждый жест будут рассматривать едва ли не под лупой. И как только самураи решились отправить само воплощение национальной гордости в самую глушь страны медведей и пьяных варваров?       — Вольно, товарищи, — официальным тоном на хорошем английском произнёс контр-адмирал. — Прошу, займите свои места и начнём.       Разместившись за столом, по чьей-то протокольной воле, прямо напротив опустившей взгляд Ямато, Ульяновск стал ждать, когда ему разъяснят происходящее. В частности, столь серьёзное нарушение секретности объекта, приравненного к месту стоянки стратегических подводных ракетоносцев.       — Для начала, я представлю делегацию Японии. Возглавляет её контр-адмирал Каору Нисида. Его заместитель — капитан первого ранга Ёши Ёшиоки. Служба технического сопровождения канмусу представлена Шизу Морикава и Мито Казуя. От дипломатического корпуса Миямура Гозен, — по очереди представил каждого японца куратор Ульяновска. — И почётная гостья, линкор класса «Ямато», Ямато. Прибывшие последними, — обратился он к гостям, — полковник Субедин Ильшат Рашидович, командующий базы «Катунь», и атомный тяжёлый авианесущий крейсер класса «Кречет», Ульяновск. Остальных вы уже знаете.       Комендант и Ульяновск встали и отсалютовали Соболю. Когда импровизированная перекличка кончилась, контр-адмирал начал издалека, очень дипломатично, подводить обитателей базы к причине столь странного визита.       Синдром коррозии являлся самым настоящим бичом любого флота канмусу, значительно ограничивающим возможный радиус проведения операций. Какие-то Девы Флота сопротивлялись ему больше, какие-то меньше, тем не менее, у каждой страны имелась методика по реабилитации. Как правило, она заключалась в отдыхе на базе, продолжительность которого зависела от степени заражения, но, в основном, не выходило за временные рамки периода ротации эскадр. Если это не помогало, пострадавшую перемещали подальше от моря, в какое-нибудь специально предназначенное для канмусу место, например, на горячие источники Хоккайдо.       С Ямато же привычная схема дала сбой. Причиной тому являлась встреча с высокоранговой химе или провальные результаты операции, японцы не знали. Доклад суперлинкора они, к чести своей, убирать под сукно не стали и, как могли, пытались помочь своему кораблю-символу. Правда, результатов не получили. А тут ещё и командование Ульяновска весьма вовремя обнародовало запись боя с камеры, над которой феи из радиотехнической боевой части целый год колдовали под неустанным взором старой плавмастерской.       Слушая доклады обоих контр-адмиралов, авианосец пытался понять, в чём подвох. У американцев, согласно разведданным, для подобных нужд имелась база на озере Верхнем. Тоже пресноводное, и там также холодно, как и на Байкале. Да и политических очков командование Ямато потеряло куда меньше, отправься она к звёздно-полосатым. Выгоды для отечественного командования он тоже не видел, кроме разве что долговременных политических инвестиций. Всё-таки Ульяновск не без оснований считал, что у родных специалистов информации по синдрому коррозии имелось куда больше, нежели у создателей Дев Флота.       Оценив внешний вид канмусу, он попытался на глаз определить уровень коррозии Ямато. Получалось не ниже третьего. В такой ситуации нежелание японцев перевозить её через занятые Глубинным Флотом акватории, а увезти её подальше от берега на континент, казалось логичным. Обезумевшая гордость нации, сломавшаяся под давлением назойливых голосов в голове — такое страна, целиком и полностью зависящая от конвоев, вряд ли бы пережила.       А ведь Ульяновск хорошо помнил, что передал Ямато её эскадре практически в целости и сохранности. Следы воздействия океана отсутствовали, кроме полученных в бою повреждений. Ничего сложного и трудно восстанавливаемого при наличии концентрата ремонтного состава.       — …Поэтому, после многочисленных переговоров, обе стороны согласились, что направить канмусу на реабилитацию на базу «Катунь» будет наилучшим решением, товарищ полковник, — тем временем, контр-адмирал Соболь закончил свой доклад. — В присутствии специалистов Сил Самообороны Японии и канмусу плавмастерской «Коммуна» проведён осмотр и получено заключение безопасности суперлинкора «Ямато»…       — Бабушка тоже здесь? — не удержался парень.       — Коммуна осмотрела гостью во Владивостоке, — хмуро посмотрел на него офицер.       — Я так понимаю, все организационные вопросы уже решены, в том числе и со снабжением? — поинтересовался полковник.       Зная коменданта, Ульяновск мог предположить, что тот спрашивает не о провианте, а о боекомплекте на случай экстренных ситуаций.       — Всё верно, — подтвердил контр-адмирал. — От вас требуется выполнять прежние обязанности по охране периметра. Наши специалисты в течение дня наладят телемост с Йокосукой для нашей гостьи. Партнёры намерены совершать периодические визиты, но как только этот вопрос будет согласован — вы непременно об этом узнаете.       — Какова длительность пребывания японского линкора? — спросил Ульяновск.       Не то чтобы он был против компании, однако в условиях периодически открывающихся порталов в другие миры, перспектива соседства грозила немалых размеров головной болью. Требовалось принять хоть какие-то меры, и как можно скорее!       Посмотрев на коллегу из страны Восходящего Солнца, Соболь буквально вынес приговор:       — До полного исчезновения симптомов коррозии. Ты, как более опытный в данном вопросе, назначен ответственным за реабилитацию иностранной Девы Флота.       Парень мысленно приготовился поставить крест на существовании у шкафов в избе такой детали, как дверь. Уж лучше на него будут косо смотреть, чем Ямато встретит свою младшую сестру из другого мира. Практически раздетую и с хвостами, или, что ещё хуже, встретит кого из горничных…       Остаток совещания прошёл в скучной, ничем не запоминающейся, рутине. За авианосца все росписи ставил куратор, так что тот мог спокойно заниматься разработкой методики борьбы с межпространственными аномалиями. Вскоре делегация переместилась в ангар, где стоял уже гружёный «Тигр», ключи от которого Ульяновску ранее вручил полковник.       — Нам ещё нужно утрясти некоторые формальности, твоё присутствие не обязательно. Так что покажи девушке её комнату, багаж уже загрузили, — похлопал контр-адмирал авианосец по плечу. — Веди себя как достойный офицер.       И весьма многозначительно на него посмотрел. Точно так же, как во время обсуждения рейда на какой-нибудь конвой, разве что контекст не предполагал задачи притопить иностранку в ближайшей полынье. Интонация, с которой он выделил последнее слово, скорее всего намекала на ставшие анекдотичными случаи попыток молодых и горячих офицеров «наладить отношения» с Девами Флота.       Поняв по каким-то своим критериям, что информацию подопечный воспринял в правильном ключе, старый чекист оставил корабельный дуэт наедине с машиной. Выждав, когда тот удалится из ангара за пределы слышимости, Ульяновск вздохнул и повернулся к девушке:       — И как ты докатилась до жизни такой?.       Смена униформы на обычную одежду пошла Ямато только на пользу. Хотя с её выбором он бы поспорил. Благодаря конструктивным особенностям, авианосец куда легче переносил низкие температуры, нежели коллеги с классическим котельным отделением. Поэтому даже в мороз ограничивался стандартным комплектом летней формы.       Японка же, судя по всему, к холодам готовилась, стараясь соблюсти баланс между комфортом и внешним видом. Юбка в пол из толстой ткани кремового цвета надёжно укрывала ноги, при этом выгодно подчёркивая изгибы бёдер. А вот коричневый шерстяной свитер с длинным воротником явно оказался не по размеру в районе груди.       — Тяжело осознать, что те, кого раньше все считали просто мутировавшими особями, на самом деле способны изменять реальность вокруг себя, — грустно улыбнулась Ямато.       Небольшая сумочка словно жалобно застонала в её руках.       — Менять реальность — слишком громко сказано, — покачал головой парень. — Поговорим об этом в более уютной обстановке, если у тебя будет желание.       Открыв дверь пассажирского сиденья спереди, Ульяновск жестом пригласил девушку занять место в машине.       — Признаюсь, не ожидала оказаться здесь, — произнесла она, как только авианосец сел за руль.       — В смысле?       — Когда тейтоку-сама сообщил мне о поездке, я растерялась. Одна, в незнакомой стране… Но я рада, что ты оказался здесь, — улыбнулась Ямато парню.       Отвлёкшись от изучения приборной панели, он повернулся к канмусу.       — Неожиданно. Но, надеюсь, к концу твоего визита мы друг друга не поубиваем из-за какого-нибудь пустяка.       Перспектива сойтись в ближнем бою с суперлинкором вызвала ухмылку. Ведь каким бы не был итог, победителем всё равно станет «Сервелат».       — Не думаю, что это возможно, — откинулась на спинку сиденья Ямато.       Видя улыбку на её лице, авианосец понял, что иногда неведение действительно есть высшее благо. Порой, лучше верить, что на какой-нибудь конвой действительно налетела залётная стая глубинных, а не залп «Гранитов».       — Время покажет, — подмигнул он ей. — На месте разберёмся. А пока хочу предупредить…       Ключ зажигания с негромким шелестом занял своё место и повернулся. Мотор бронеавтомобиля радостно зарычал, предчувствуя поездку по бездорожью.       — О чём?       — Я первый раз вожу этот гроб на колёсах, — ещё шире улыбнулся Ульяновск, утапливая педаль газа в пол.       Взревев, машина понеслась к выходу, оглушая незадачливых механиков, которым не повезло оказаться в этот момент в помещении.