Нет ничего ужасного в том, чтобы ждать, когда тебя предадут. Весь ужас в том, когда предательства не ожидаешь. — Айзен Соуске.
Юные луга, подобные венцу первозданной природы, что опоясывает строения, созданные руками человеческими; чистейшая река, вьющаяся юркой змейкой сквозь поселение; те же, что и весь этот край, новорождённые секвойи — всё это великолепие будто вышло из сказа о Самбхале со страниц «Лесной книги». Несомненно, такая чудесная страна, как Сукхава́ти, что нашла своё пристанище посреди снежных вершин, достойна величаться мифическим краем. Жизнь здесь с самого начала была подобна непрерывному циклу, закольцовываясь в своих извечных неспешности и спокойствии. Однако с недавнего времени всё изменилось кардинально и никто из сукховатцев не смог бы постичь истинную природу подобного: великий Данте-сама покинул священный горный пик, сбрасывая с себя оковы длительной медитации. Но что оказалось ещё страннее, так это то, что к поселению спустился он не в одиночестве, а прижимая к себе диковинного юношу, заботливо завёрнутого в шафрановую кашаю. Освещённые бледным светом небесного светила, волосы иностранца выблёскивали всеми оттенками жизни, — от совсем юных весенних ростков и до крон давних древ; от спокойных вод «цветущих» озёр и до бушующего моря — из-за чего могло привидеться, будто бы столь привычный для жителей Сукхавати оттенок одеяний — жадное пламя, что вот-вот пожрёт несчастное дитя, волей случая рано покинувшее лоно матери-природы. Юноша плотно смежил веки и будто в исступлении сжал алую самгхати полубога. — Пожалуйста, простите… — шептал он в бреду. — Обещаю… Я!.. Данте поднёс ладонь к лицу своего нового брата по масти и утёр слезу с его щеки. Паренёк же съёжился на руках короля и спрятал лицо в чужой груди. Закрывшись от мира в объятиях другого повелителя, Вару спрятал свой позор от любопытных взоров. Расцарапанная в кровь щека неимоверно жгла и доставляла много боли, но что тело в сравнении с душой?.. Ядовито-зелёный символ пик постепенно выцветал, покрываясь корочкой.***
❖ Шестой съезд правителей Карточного Мира. Всё тот же круглый стол с креслами вокруг и штандартами напротив каждого места соответственно. Посреди общей конструкции — флагшток с полотнищем союзных государств Карточного Мира. Во главе, как и обычно, Куромаку. — Темой для сегодняшнего обсуждения является взаимодействие рынков сбыта на внешнеполитической арене, — объявил правитель (м)НРС¹, беря планшетку с заправленным в неё листом из рук Курона. — Как всем известно, на данный момент не все государства «подтянулись» к «производственной гонке», так как многие из нас и по сей день находятся на стадии построения собственного режима. Проблема в том, что подобное развитие событий губительно влияет на ВВП и препятствует развитию ВНП. В краткий перерыв между речью трефового короля вклинился Пик: — Как ты себе это представляешь? — помассировал переносицу парень. — Я имею в виду вообще феномен воспроизведения земной рыночной политики. Прежде всего, в каждом королевстве работает своя валюта, которая по-любому не может быть равноценна денежной единице другого государства в точном соотношении. Объясни. — Очень рад, что ты озаботился этим вопросом, Пиковый Король, — кивнул Куромаку. — Это было лишь четвёртым пунктом в нашем плане, но, раз уж того требуют обстоятельства, перейдём к нему раньше, — король подал знак своему секретарю, а тот, в свою очередь, включил проектирующее устройство. — Мои делегаты уже провели исследование внутреннего рынка Фелиции, Вероны, Варулэнда, Зонтопии и готовятся к отправке на территорию Пиковой империи. Так что я предлагаю по окончанию исследования создать специальную комиссию, которая отслеживала бы внутреннее положение торговли в каждой державе, благодаря которому мы смогли бы выстроить рынок валют на международном уровне… Вару покачивал ногой в такт скучному и неважному, по его мнению, бубнежу Куромаку и смотрел на бубнового вальта, который расположился напротив него. На месте до этого пустующей подставки появился простой флаг-триколор из полос разных оттенков коричневого. Чуть левее — Данте, повесивший около себя полотно чёрного цвета, поверх которого красовался герб, схожий с перевёрнутым символом инь-и-ян, посреди алой «тьмы» которого присутствовали два вкрапления «света». … — Бубновые, прошу простить мою настырность по поводу вопроса вашей явки на собрание, не связанное с актуальными проблемами ваших государств. — Не существует иного качества, столь необходимого для успеха любого рода, как настойчивость², — философски высказался Данте, улыбнувшись. — Прошу, Куромаку, продолжай. Идея есть основа для процветания. Пиковый валет зевнул. — Боже, вы уже заколебали… — вздохнул парень и встал с места, тем самым привлекая к своей персоне взгляды правителей. — Сколько мне ещё придётся выслушивать эти, несомненно, «важные» разговорчики, которые не приводят ни к какому практическому результату? — Вару подбежал к Зонтику и коснулся его плеч руками, совершив несколько массажных движений. — Если уж нужно высказываться по теме собрания, вставлю и свои «пять копеек»: скажите мне, каким образом этот неженка, над которым доминирует его же алебарда, — хо-хо, и не факт, что только в политике! — сможет организовать на своей территории полномасштабную комиссию, которая занялась бы исследованием и разгребанием всего того дерьма, которое успело накопиться за время кризиса? Опять за ходячим куском металла прятаться будет, хм? Или заведёт папика покруче? — Вару! — воскликнул Куромаку, заметив наворачивающиеся на глазах своего вальта слёзы. — У кого что болит, да, Вару? — пропел с елейной улыбочкой Феликс. — Сначала шутил про нас с Ромео похабные шуточки, теперь про Зонтика… — Не волнуйся, солнышко моё ненаглядное, — прищурился парень, чего не было видно из-за цветных стёкол очков. — Про тебя с твоим жеманным хахалем я не забыл. Только вот как-то не находится настроения вспоминать о вашей ориентации. Понимаешь ли, с недавних пор я понял одну простую истину: на правду не обижаются. Так что давай-ка поговорим об экономической ситуации в Фелиции и Вероне… — Вару, больно… — прошептал Зонтик, съёжившись от силы сжатия. По его щекам уже текли слёзы, капая на столешницу. — Не больнее того, чем ты занимаешься тёмными ночами в нижней позиции, — засмеялся правитель Варулэнда, сняв берет с головы трефового и переместившись с собрания при помощи генератора. На какое-то время воцарилось молчание, в котором каждый нашёл себе дело: Феликс принялся успокаивать Зонтика, Ромео поспешил к нему на подмогу, Куромаку сжимал планшетку, комкая в гневе порванный лист с планом проведения совещания, Данте же отвечал на последовавшие чередой вопросы Габриэля. Лишь Пик сидел в том же положении, в котором пребывал с начала собрания, и мысленно прикидывал те детали, которые необходимо скрыть от делегатов (м)НРС. — Пиковый Король, — прошипел трефовый лидер, — прошу тебя в очередной раз: успокой своего вальта. Он совершенно некомпетентен не лишь с точки зрения политических распрей, но и как единица социума. — А я тебе в очередной раз отвечаю на просьбу игнорированием, — начал закипать Пик. — Что я могу с ним сделать? Умертвить? С этим долбоящером никакие беседы не работают; ударно-воспитательный метод — неприменим, ты ведь сам установил вето. Да и теперь он не просто мой валет, а, как сам выразился, «сам себе король». Так что разгребай сам, меня ваши предъявы друг к другу совершенно не трогают. — Вы одной масти, так что проблемы у вас общие, — заявил Ромео. — Вару заходит слишком далеко в своих проделках! Пока что он лишь комментирует происходящее, интерпретируя на свой лад, но что случится, если неожиданно в чьём-нибудь королевстве появится жёлтая пресса из Варулэнда? Зелёные очки уже стали трендом в Вероне, а это значит, что влияние Вару на массы так или иначе распространяется. Пик, если ты ещё хочешь сотрудничать с червовыми, то предпринимай что-нибудь, иначе мне с сладким придётся ввести санкции против Пиковой империи!