***
Пожалуй, в четыре года ребёнок только начинает свое духовное и физическое развитие сознательно. Он живет в окружении приближенных ему людей, берет от семьи свое начало. Мы развиваемся в общении, игре, труде, познавая все тягости и легкости дней наших жизней. Маленькому Джинни сейчас четыре года. И он развивается также, как и все. Но, более менее осознанная жизнь мальчика не окружена семьёй, друзьями по саду, сладостями и тёплым домом. Свои четыре года Джинни приходится праздновать в черном детском костюмчике, сидя за поминальным столом похоронного бюро. Свой день рождение Джинни отмечать не хотелось, он вообще не понимал зачем здесь, но точно знал, что случилось что-то плохое. Сегодня у маленького Джинни умерли его родители.***
— Баба, а где мы? — пожилая женщина, лет семидесяти вела мальчика за руку. Она была одета в черное платье, на ее лице красовались морщины, выдающие ветхую старость, а также очки, все время съезжающие на переносицу. На голове скромная черная шляпка. Они шли по просторному коридору, впереди виднелась дверь, а на ней металлическая вывеска «Директор|25 к.» — Баба, где мы? — вновь спросил мальчик, когда рука женщины потянулась к двери и постучала. — Входите. — строгий голос доносился изнутри. Старушка открыла дверь, протиснув мальчика вперед себя. — Здравствуй, Хёнджин, я дядя Чон, приятно познакомится. — Здрасте. А вы кто? — немного шепеляво проговорил мальчик. — Я директор этого заведения. Мы с тобой ещё пообщаемся, а пока присядь на кресло, ладно? Мне нужно поговорить с твоей бабушкой. — Присаживайтесь. — более строже, мужчина обратился к старушке. Пока Хенджин пытался самостоятельно забраться на высокое кресло. — Здесь все документы? — Да, мы собрали все, что было нужно. — господин Чон потянул руку к синей папке, оставленной перед его лицом. Пролистав все ее страницы пальцем, пересчитывая каждую, он, закрыв, отложил её в сторону. — Хорошо. Ну что, Хенджин, пошли знакомится с ребятами? — Чон встал из-за стола, подошел к креслу и протянул мальчику руку. Хенджин вложил свою ладонь в протянутую мужчиной огромную лапу и спрыгнул с кресла. Старушка встала следом, а господин Чон повел мальчика на выход из кабинета. Вновь пройдя по просторному коридору, они поднялись на второй этаж, и старший, все ещё держа руку мальчика, открыл дверь. За ней сразу на Хенджина посыпался шквал крика каких-то детей, которые бегали вокруг высокой молодой девушки, чуть ли не сбивая ту с ног. Услышав скрип открывающийся двери, они все резко обернулись в сторону мальчика и умолкли, посмотрев на господина Чона. Все мигом подбежали к дверям. — Ты новенький? — Ха, такой маленький. — Из-за чего ты тут? — А где твои родители? — Дети! Перестаньте осыпать вопросами мальчика! — шикнула высокая девушка, стоявшая чуть поодаль. — Не нужно, мисс Нам. Дети, познакомьтесь, это Хван Хенджин, и теперь он будет в вашей группе. Хенджин кинул взгляд на дядю Чона, а после пробежался по лицам стоящих перед ним детей. Некоторые были явно старше его самого, но можно было разглядеть и своих сверстников. Хенджин вдруг перевел взгляд на свою бабушку, которая все еще стояла сзади мальчика. Она вытирала свои глаза платком. Хенджин отпустил руку старшего и подошел к ней. — Баба, не плачь. — старушка улыбнулась мальчику, а тот приобнял её за ногу. Она опустилась к нему, нагнувшись. — Здесь тебе будет лучше, Хенджин. Все будет хорошо. — Баба, ты плачешь, потому что уходишь? А куда? Не уходи, баба. — Прости меня, Хенджин. Прости. — она потрепала мальчика по волосам и поцеловала в лоб, достав платок и снова вытерев глаза, она быстро ушла с вида. Господин Чон закрыл дверь. — Хенджин, теперь ты будешь жить здесь. — Но я не хочу здесь жить! Баба плачет! — Бабушка плачет, потому что любит тебя и отдала тебя нам. Тебе здесь будет лучше. — Нет! — Мисс Нам, покажите мальчику его кровать и дайте выпить воды. — последнее слово мужчина выделил, кинув строгий взгляд на девушку. — Да, господин Чон, конечно. — мужчина открыл дверь и вышел. Хенджин поднял заплаканный и испуганный взгляд на высокую даму и пошатнулся назад. — Пойдем, Джинни. Я покажу, где ты будешь спать. — Я не Джинни. Меня так только мама называет, ты мне не мама! — Хорошо. Хенджин, иди за мной. — Не хочу! — Пошли. Я дам тебе попить и покажу кровать, твоим соседом будет Феликс. — Не хочу я с тобой идти! — Вот несносный. Пошли! — в миг она подошла и схватила мальчика за руку, волоча за собой, как куклу. — Отпусти! Заведя мальчика за угол, она взяла бутылку воды и отвернувшись от Хенджина, что-то вытащила из кармана. — Пей. — Нет. — Пей тебе говорят! — Нет! — взяв Хенджина за подбородок она насильно залила ему в рот пол стакана. Мальчик брыкался и давился. Дав ему проглотить, она сделала это еще раз. Хенджин начал плакать. — Перестань! Я тебе не бабушка, сопли подтирать не буду. Из-за угла вдруг выглянул мальчишка. На вид не старше Хвана. Его отросшие белокурые пряди спадали на глаза, но сразу можно было заметить, то, как виновато они глядели. — Феликс, а ну марш в общую спальню! — мальчик кинул быстрый взгляд на Хенджина, позже переведя его на воспитательницу, и скрылся из-за угла. Хенджин обратил на него, полные надежды глаза, но был разочарован, не найдя помощи в сверстнике. — А теперь спать. Немедленно. Из-за тебя все не лягут вовремя! — Я не виноват в том, что мои родители умерли. — на эти слова мальчика она лишь цокнула и вывела его за руку, таща в общую комнату, где прыгали по кроватям, сбивая друг друга, дети. — Твоя двухъярусная, с Ли. Вперед и побыстрее. Хенджин перевел взгляд на кровать возле дальней стены. Сверху, на высшем ярусе, сидел тот самый белокурый мальчик, разочаровавший Хвана. Хенджин кинул на него взгляд и потупил голову, идя к своей новой кровати. Он глубоко таил внутри надежду, что бабушка вернется. Но почему-то, как только он прильнул головой к подушке, то сразу заснул. Не горя желанием верить, что ему теперь придется жить здесь***
— Ээээй, ты долго спать еще будешь? Мне сказали тебя поднять. Вставааааай. — Феликс тряс Хенджина за плечо, крича ему на ухо. — Отстань. Я никуда не пойду. — Тогда тебя отсюда она сама вытащит. Я не виноват. — Стой. — Хенджин повернулся к нему лицом, перевалившись на бок. — Я с тобой. — надув губы, проговорил мальчик. — Ураа. Пошли, Джинни. — Эй! Не называй меня так! Мы даже не знакомы… — Я Ли Феликс. — мальчик протянул Хенджину руку, лучезарно улыбнувшись. На секунду Хван подумал, что ослепнет от яркости его улыбки и танцующих ямочек вдоль маленького носика, но руку протянул. — Так меня называе… ла… называла только мама. — Если хочешь, то я больше не буду. Мир? — Мир. — надуто протянул Джин. — Пошли. Если опоздаем, она нас ударит. — Тебя уже били? — Она постоянно всех бьёт. Она злая. — Феликс ждал, пока Хенджин наконец встанет, сопровождая свои несмешные слова широкой улыбкой. — Я не хочу здесь жить. — Но ведь твои родители умерли. — И что? Не хочу. Не буду. Я убегу. — Все у кого нет родителей живут здесь. И всех бьют. — Но я не хочу так. Я хочу домой. Я убегу домой. — Давай дружить? Я буду защищать тебя от мисс Нам! Вряд ли у нас получится убежать, но я знаю мисс Нам, поэтому давай? Давай дружить? — Ну… давай. — Ли! Хван! Быстро в столовую, все уже ушли, чего вы копошитесь?! — Мы идем. — Феликс встал и повернувшись к ней, ответил так строго, что Хенджин захлопал глазами. — Ну значит быстрее идите, я не оставлю вам дополнительного времени. Не придете — останетесь голодными на весь день до вечера. Она махнула своим конским хвостом и вышла из спальни. — Ты молодец, Феликс. — мальчик был поражён подвигом новоиспеченного друга. — Спасибо. — вновь улыбчиво произнес блондин. — Пошли? — Феликс протянул свою маленькую ладошку. — Угу. Пошли. Мальчики так и дошли до столовой, держа руки скрепленными в замок. Когда они зашли внутрь, их почему-то сразу обсмеяли. Ребята с разных углов начали сыпать на них странными словами, непонятными для Хенджина. — Ахах, смотрите, они как педики ахахаха!!! — Вы бы еще поцеловались, ахаха! — А ну заткнулись! Вы где такого нахватались? У старших? А вы, эй! Быстро расцепили руки и сели за стол! — мисс Нам на повышенных тонах усадила мальчиков за их столы. После завтрака все вышли на улицу. Хенджину не нравилось быть одному, поэтому он снова подстроился к Ли. — Я думал, ты ушел. — Феликс говорил надуто, повесив голову на плечи и смотря вниз. — Куда? — Ну, я думал, что ты больше не хочешь со мной дружить. — Почему это? — Хенджин совсем не понимал, почему он был таким грустным, ведь чуть не ослеп от его улыбки утром. — Ну из-за того, что произошло в столовой. — Феликс пнул камешек под ногами, ещё больше надувшись. — А я вообще не понял, что они сказали. — Правда? Они всегда так говорят, называют меня, как в столовой, или девочкой, говорят, что я только мальчиков любить могу. — он поднял взгляд. Взгляд, отражающий надежду на то, что его поймут. — А что в этом плохого? В том, чтобы любить мальчиков? — Ну… это ненормально. — Почему? — Не знаю. Так все говорят. — Мне все равно. Пусть говорят. Ты хороший. Мама говорила, что дружить надо только с хорошими, потому что плохие люди делают больно. — У тебя умная мама. — Да. — немного подумав, после короткой паузы, Хенджин все же решился продолжить. — Если хочешь, можешь называть меня Джинни. Я не против. — почему-то Хенджин подумал, что это может поднять настроение Феликса. — Правда? — лицо его вновь ликовало лучистыми ямочками. — Угу. — Хенджин произвольности улыбнулся вместе с ним. — Тогда хочешь, называй меня Ликсом. — Хорошо. — Хенджин протянул Феликсу свою маленькую ладошку, а Феликс вложил в неё свою. Это и послужило началом чего-то большего. Это стало началом любви и ненависти, верности и дружбы, это стало началом всего. Так мальчики обрели друг друга, обрели новую семью.