Уговор

Не сияет на небе солнце красное, Не любуются им тучки синие: То за трапезой сидит во златом венце, Сидит грозный царь Иван Васильевич. Позади его стоят стольники, Супротив его всё бояре да князья, По бокам его всё опричники; И пирует царь во славу божию, В удовольствие свое и веселие. Ой ты батюшка грозный царь, Грозный царь Иван Васильевич! До изменников ой немилостив, А для верных слуг как отец родной! Ой пирует батюшка грозный царь, Ой прислуживает ему Федька Басманов, Да разряжен Федька будто красна девица: И серёжки в ушах звенят жемчугом, И коралловы бусы мало не во сто рядов, И лицо-то как у девицы гладкое, Ой и кудри как у девицы шёлковы, Как пшеница сияют поспевшая Да под солнышком летним, солнцем красныим. Тут любая девица пригорюнится, Тут любая красавица обзавидуется, Да на Федьку Басманова глядючи, Как на нашу Федорушку царскую! Ой любуются Федькой опричники Да бояре-князья именитыи, Один батюшка-царь не любуется, Ой да грозный царь Иван Васильевич. Что ни день любовался он Федькою, Любоваться ему им прискучило… Ой пирует батюшка грозный царь, Ой велел нацедить он в злачёный ковш Вина сладкого, вина заморского. Подозвал к себе пса вернейшего, Из опричников всех наилютейшего, Ой да лютого своего пса рыжего, Рыжего пса Малюту Скуратова, Что уже всю землю-то русскую Да смочил горячею кровушкой. И подносит ему царь золочёный ковш, И возговорит таковы слова: «Гой еси, ты мой верный опричник, Да слуга ты мой наивернейший, Ой да пёс ты мой наилютейший, Лютый пёс Малюта Скуратов! Ты скажи мне, мой верный опричник, Ты скажи, мой слуга самый верный, Ой да чем же тебя мне пожаловать? Аль нужны тебе земли обширные, Да с лесами, полями и реками, Аль нужны тебе хоромы богатые, Аль нужно тебе злато с каменьями? Говори, мой опричник вернейший, Чем захочешь тебя я пожалую! Да казна-то моя ой богатая, А для верных мне слуг ничего не жаль!». И испил из ковша золочёного Рыжий пёс Малюта Скуратов, И возговорил царю таковы слова: «Ой ты батюшка православный царь, Грозный царь Иван Васильевич! Не нужны мне ни земли обширные, Не нужны мне хоромы богатые, Не нужно мне и злато с каменьями! Ой готов я служить тебе псом верныим И за миску похлёбки собачьей! А всё ж коли, надёжа великий царь, Ты хотел бы меня чем пожаловать, Так пожалуй меня Федькой Басмановым! Любовался я им днём и ноченькой, Истомилась по нему моя душенька, Даже кровушку забыл я горячую Проливать что ни день на землю русскую!». Засмеялся тогда православный царь И возговорил Малюте таковы слова: «Ой, коль кто бы иной днесь потребовал, Чтоб пожаловал я его Федькой Басмановым, Так велел бы я срубить ему голову! Но коль есть ты мой вернейший опричник И обещал я тебе милость великую, То пожалую тебя Федькой Басмановым! Забирай его себе во владение, Обучай его делу палачному Да живи как с женою с ним венчанной!». И возрадовался лютый пёс рыжий, Лютый пёс Малюта Скуратов, А уж Федька-то, Федька Басманов Покраснел-то вовсе будто девица. И уж думал он бежать с пира царского Да утопиться в омуте хладном, Аль упасть на сабельку вострую, Али вдеть головушку в петельку. А только глянул он на пса рыжего, Лютого пса Малюту Скуратова, И покраснел в сей миг того пуще, Будто девица да на пиру свадебном. А и бежать уж вовсе не хочет он От судьбинушки, царём пожалованной, А и люба Федьке Басманову Стала вмиг его судьбинушка. Низко кланялись царю они с Малютою, Зашумел царский пир громче прежнего, Зашумел он на всю Русь Великую, Русь Святую, православную. Ой ты батюшка грозный царь, Грозный царь Иван Васильевич! Ой да править тебе лета многие, Лета многие, лета славные! Ой да быть тебе, царю, милостиву Да к народу своему православному! Ой да быть и тебе уж, Малютушка, Рыжий пёс Малюта Скуратов, Да не столь к народу-то лютым, Коль пожаловали тебя Федькой Басмановым! Ой плясать тебе, Феденька, в летнике, В звонких бусах да серёжках девичьих Да не только пред Иваном Васильевичем, А отныне и пред Малютой Скуратовым! Ой шумит на Руси-матушке царский пир, Ой пируют царь да опричники, Да бояре да князья именитые. А на пиру том и нас потчевали, Наливали меды нам хмельные, Наливали нам вина заморские. А у нас по усам да бороде всё текло, А ни капельки в рот не попало.