Ангелы миллениума

- Мы так не договаривались! Он не должен был предстать перед судом! - По-моему, ты договаривалась с Рин, полагая, что она настолько меня заест, что я сделаю так, как вам обеим будет выгодно. Прости, но я сбежал только затем, чтобы полюбоваться Бинненхофом. В трубке слышалось натужное сопение леди Бартомелой. Наверняка она тоже нашла кого-то, кто настроил её телевизор, и сейчас она смотрит прямое включение из зала суда. Что сказать? Исторический момент. - Где ты? - У Дворца Мира. Такое изысканное здание. Хотелось бы посмотреть на него, когда его не окружают журналисты. - Ты идиот, Вельвет? Ты не получишь ничего. Твоя жена так и останется безродной шлюхой, попросту носящей древнюю фамилию. Ты думаешь, что это ты мне нужен? Подумай, что будет с теми же Арчисортами, когда они лишатся моего покровительства! Сидящий на пассажирском сидении Флат толкнул его в плечо, показывая на экран планшета, транслировавшего заседание. Приговор вынесен. Бартомелоя вот-вот выведут из сала суда. - Ты такая весомая фигура, Лорелей. Так почему просишь о помощи какую-то блоху вроде меня? Дела консервативной партии настолько плохи, что остаётся только беспомощно кричать? Свен и Грей сосредоточенно молчали на заднем сидении автомобиля. Эта троица, даже спустя десять лет, составляла костяк его личной армии. Никого из Слуг он не желал привлекать сугубо из-за этических причин. Кроме Александра. Тот сам рвётся в бой. Каким бы сомнительным он ни был. В любом случае, у него были хоть какие-то верные ему люди. Лорелей, кажется, потому и молчала, что привычный ей подход «дашь на дашь» не сработал. - Набиваешь себе цену? Вейвер, если сегодня Бартомелой не будет в стенах Ассоциации, то можешь прощаться с жизнью. Начну я, пожалуй, с твоего крестника. Как там поживает юный лорд Себастьян Натаниэль Арчисорт София-Ри? - Себастьян Натаниэль Эль-Меллой Арчисорт Нуада-Ре София-Ри. Флат усмехнулся. Бартомелой уже загружен в бронированный автомобиль. Водитель запустил двигатель. Ставки повышаются с каждой секундой промедления. - Что ты хочешь, Вельвет? Метка Тосака и без того чрезмерная цена. - Лично мне она на что? И зачем она Рин? Она один раз её любезно подарила. Но кроме неё и моей дочери, она мало кому подойдёт так же безболезненно, как и им. А что ты там говорила по поводу исследований твоего дядюшки? - Доставьте дядюшку в Дартфорд. Ты получишь всё и сразу. Я обещала тебе это ранее. - Да, просто напоминаю. Есть ещё один вопрос, который будет интересен и тебе. Кто тебе наследует? Ни у тебя, ни у дядюшки нет детей. - Что? - Просто я изучил некоторые документы. Выходит, что мой крестник является ближайшим к Бартомелоям родственником мужского пола. Правда, через четыре колена от тебя. Но кровь не вода. - Ты в своём уме?! - Знаешь, было бы неплохо подумать об этом. На этом свете ещё никто не задержался. А у тебя под ногами земля горит. Плотный ряд полиции оттесняет журналистов, очищая дорогу для автомобиля с заключённым. Дёрнув задом, автомобиль тронулся с места. Флат, свернув окно трансляции, открыл «инстаграм», выходя на фейковую страницу. Если Лорелей даст слово, надо будет действовать быстро. Хватит всего нескольких слов. Чтобы раскачать мир.Всегда хватает всего-лишь нескольких слов. - Завтра к утру Бартоломей должен быть в Дартфорде. И я подумаю над твоим наглым предложением. Посмотрев на Флата, Вейвер кивнул, запуская двигатель своего арендованного автомобиля. Бартоломей уже на Свейлинкплейн. Ему никак нельзя вернуться в изолятор. Лорелей прервала связь. - Она не согласится. Миссис Райнес толкает Вас в объятия смерти, учитель. - Ей надоело быть что-то там должной консерваторам, которые попросту сидят на месте и кичатся своим величием. Это время перемен, Флат. И надо активнее барахтаться, чтобы не утонуть. - Флат, пожалуйста, разверни эфир. Робкий голос Грей был едва слышен за мерным гудением двигателя. Но хоть Флат и пытался придерживаться имиджа великовозрастного раздолбая, но он, как любой, рождённый в семье магов, обладал чрезмерным чувством ответственности. Развернув окно трансляции, он прибавил звук. Вейвер бросил быстрый взгляд на экран, заслышав тихий свист Флата, от которого сидящие сзади поддались вперёд. Толпа демонстрантов перекрыла дорогу, обступив полицейский кортеж. С криками, лозунгами и призывами они набросились на автомобили, разбивая стёкла и раскачивая автомобили. Чертыхнувшись, Вейвер развернулся в другую сторону. - Александр, срочно сюда. Материализовавшийся между Грей и Свеном Райдер, тряхнул рыжей гривой волос, вытаскивая из них осколки стекла. - Я сумел подобраться к его автомобилю. Жаль, что «все должны думать, что это дело рук самих людей». Вытащив из внутреннего кармана брелок с рубином в центре, Вейвер перекинул его Александру. - Мы своим ходом едем к набережной Схевенингена. Нам надо минут пять, чтобы добраться до контрольной точки. Ты же вернёшься назад, вместе с остальными попинаешь Бартомелоя и, поймав момент, при помощи этого амулета, перенесёшься на яхту, на которой мы сюда прибыли. Пожалуйста, если вы туда прибудете раньше нас, то ничего не трогай. Закатив глаза, Александр спрятал брелок в карман куртки. - Райнес очень дорожит своей крошкой «Рива». Я помню. Даже отводящий взгляд амулет не трону. Честно-честно. Перегнувшись через рычаг ручного тормоза, Александр игриво и поверхностно, пародируя пренебрежительно-насмешливую манеру Райнес, чмокнул Вейвера в щёку, перед тем как исчезнуть. Оставив Вейвера разгребать за ним. Спасибо, что ни Флат, ни Свен, ни, тем более, Грей не были посторонними ему людьми. Ещё в Лондоне Вейверу пордком надоели возмущённые взгляды посторонних людей, завидевших взрослого мужчину в компании столь молодого человека. Скоро бывший лорд перестанет себя сдерживать и начнёт спрашивать у таких социально ответственных, почему они ограничиваются одними взглядами и не подойдут и не спросят, не нужна ли юноше помощь? У одного из операторов выбили камеру из рук. Пришлось переключаться на другой канал. Обзор был хуже. Но было видно самое главное – разгорячённая толпа разворотила автомобиль, вырвав дверь. Рослый крепкий мужчина, даже и близко не выглядящий на свой возраст оказался в руках беснующейся толпы. Где-то поблизости мелькнула вихрастая рыжеволосая макушка. - Учитель, осторожнее! Засмотревшись на монитор, Вейвер едва успел остановить машину перед пешеходным переходом, по которому почти сплошным потоком шли люди. Кажется, жадная до зрелищ толпа, поняв, что к тюрьме ООН узника не привезут, спешила искать удовольствий в других местах. Пропустив пешеходов, Вейвер нажал на газ. Надо успеть вернуться в рыбацкую деревню, вернуть машину, обработать арендатора и вернуться на яхту. И времени у них не так уж и много. Камеры зафиксировали автомобили полиции и призванные на помощь солдаты королевской армии. Скоро безобразники будут разогнаны. И пропажа обнаружится. Крутой поворот развития событий обладал настолько ошеломляющим успехом, что привлечь внимание арендодателя не удавалось добрых три минуты. Когда Вейвер приказал старому рыбаку забыть их и уничтожить информацию об аренде, полиция передавала указания всем патрулям и постам. Времени, чтобы добраться до порта и убраться подальше оставалось в обрез. Благо, Флат заранее заготовил рунные камни со знаком «Иса». По ледяному мосту они по воде добрались до яхты, где в одной из трёх кают сидел прилично потрёпанный Бартоломей, гневно поглядывающий на Искандера в перерывах между попытками унять кровь, текущую из разбитого носа. Немного успокоился он только при виде Вейвера, явно узнав его. - И что? Это всё? - А вы что ждали? Армию? Огненный дождь с небес? Драконов? - Если уж не откровенного спасения, то хотя бы выйти из этой неприятности целым и невредимым. Жестом отпустив Свена, который тихо ворчал, что от этого мерзавца воняет гнилью, отправить яхту в море, Вейвер, не сдерживая отвращения, поморщился. - Скажу Вам честно: Лорелей, на самом деле, не предложила абсолютно ничего, что могло заставить меня лишить Вас заслуженного наказания. - Поверьте, сэр, я понимаю, что Ваши женщины решили сойтись в борьбе с Лорелей, выдвинув Вас, в роли пешки, первым ходом. Но ещё не было той партии, которую проиграли бы Бартомелои. *** - Ты меня совершенно не слушаешь. Дело было даже не в том, что Пит говорила, забив рот запеченной рыбой и томатами, соком которых забрызгала своё безвкусное летнее платье с лентами и узором, идеально подошедшим для обоев в стиле рококо, с нежно-розовыми розочками. В зале кафе был включен телевизор, передающий новости. Нидерланды. Гаага. Столпотворение неподалёку от Дворца Мира. В толпе мелькает знакомая ей рыжеволосая макушка. От изумления Диана едва успевает спасти своё белое платье от капли соуса. Её «цезарь» едва тронут. Клубничное мороженое растеклось по вазочке, в какао уже опала шапка из сливок. Так всегда и бывает. Ушат дерьма, накренившись, исторгает из себя всё содержимое. - Так что ты узнала про этого Стэнли с ранцем? Расстегнув пуговицы на боковом шве платья, Диана вальяжно раскинулась на стуле. Давно жара не ощущалась столь мучительно. Не прикрытые плечи зарозовели от злого излучения солнца. Тонкие бретели, перекатывающиеся по обожжённой коже, раздражали её. - Ничего важного, на самом деле. Он слишком незначительная фигура. Да ещё и исчез около двух месяцев назад из преступной тусовки. Но он был мелким барыгой. Таких легко заменить. Его имени даже никто не знает. Зато я нашла парочку его, некогда, постоянных покупателей. Они его детально описали. Лист плотной бамаги, сложенный вдвое, оказался в руках Дианы. Пробежавшись глазами по ровным буквам, та удовлетворённо кивнула. - После сама пройдусь по магазинам и порасспрашиваю. Надеюсь, что хоть кто-то что-то вспомнит. Пит, ты прости, но у меня ещё дело. Неопределённо махнув рукой в сторону телеэкрана, Диана оставила оплату на столе и покинула кафе. Что набрехать на работе она всегда найдёт. Сейчас ей необходимо оказаться в Холланд парке. В небольшом белокаменном особнячке с высокими арочными окнами и широкой верандой на всю протяжённость второго этажа. В новом городском пристанище леди Эль Меллой и лорда София-Ри. Райнес приянла её без промедления. Ещё не сошедшая после родов отёчность позволяла ей умещаться в просторных летних платьях с весёлыми цветочными узорами. Наверное, в этом сезоне мода на цветы. Глядя на розовые и сиреневые хризантемы на бледно-голубом фоне, Диана вдруг ощутила, что совсем недавно была в такой же ситуации. Только сейчас блюда с макарунами и пышной сдобой были полны. Даже какао из чашек убывал по глоточку в несколько минут. - Вы, офицер, всё видели, правда? - Боюсь, что не только я. Подперев ладонью подбородок, Райнес посмотрела на собеседницу. Диана не смогла бы пересчитать, сколько за свою долгую жизнь видела, как меняется взгляд женщины, ставшей матерью. Матерью действительно желанного ребёнка, вот что важно. Насмешливая и высокомерная Райнес будто бы повзрослела на несколько лет за один миг. Следы откровенной усталости не могли скрыть появившуюся спокойность и вдумчивость. - Мисс Смит, я надеюсь, что этот разговор не покинет стен дома. Я действительно дорожу Вейвером. Отношение аристократии, всей консервативной партии к тому, кто их на голову выше, и я не про рост, унизительно. Быть может, речь и идёт о близком мне человеке. - Полоскание имени Бартомелоев в прессе могло бы немало поспособствовать изменению ситуации. - Это не отменяет того, что мы всё ещё находимся под их символическим покровительством. И под прямым повиновением. Их руки длинны. В отличие от короткой совести и чести. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Почему бы не нырнуть во всё это дерьмо с головой и не влипнуть в нём по самые уши? Но ведь дружба на то и дружба. Это отнюдь не беспристрастное чувство. - Райнес, где Ваш брат? Быть может, я сумею ему помочь. - Я знаю, что Лорелей несколько лет назад выделила дядюшке особняк в Дартфорде. Но в городе они появятся не раньше завтрашнего утра. Телепортационные амулеты готовили мы с Лувиагелитой. Но через море рассчитывать маршрут мы не рискнули. Пришлось использовать яхту. - Вы хотите, чтобы я нашла способ дискредитировать Лорелей? Залпом осушив чашку какао, Райнес сжала губы, выражая сомнение в этой идее. - Не уверена, что это выйдет. Если Вейвер вернётся живым, я буду Вам благодарна до конца жизни, ибо Вы подарите мне всё счастье мира. Не удержавшись, Диана улыбнулась. Из-за гормонов женщины становятся такими сентементальными. Это даже мило. Не желая ещё больше ставить Райнес в неудобное положение, Диана наскоро попрощалась с хозяйкой дома и покинула особняк. Но если неприятности заходят на огонёк, то они остаются надолго, так? К её «Роверу», вот незадача, прекрасной статуей прижималась Микаелла. Жара выгнала её из строгих чёрных костюмов. Цветущим зелёным летом она прекрасно сочеталась своим тёмно-изумрудным шёлковым топом с окружающей обстановкой. А вот её зелёно-бежевая в горизонтальную полоску юбка-карандаш из тонкой шерстяной ткани не очень смотрелась на фоне красной покраски автомобиля. В классических лодочках, со скромным клатчем из велюра и одиноким кольцом с изумрудом Микаелла выглядела так, словно воплощала аутфит какого-нибудь дорогущего бутика. Впрочем, она так выглядела всегда. - Готовитесь нарушить закон, офицер? - Арестуете меня на месте, офицер? Ухмыльнувшись, Микаелла достала из сумочки пачку сигарет. - Сейчас докурим и поедем. - Куда? Неопределённо махнув в сторону белокаменного особняка, Микаелла прикурила сигарету. Взгляд её карих глаз сквозь беловатую пелену дыма показался тяжёлым. Но не осуждающим. Скорее, решительным. - Вы лучше меня знаете, куда Вас направила леди Райнес. Честно, мисс Смит, я симпатизирую мистеру Вельвету. Но преступления без срока давности – есть преступления без срока давности. И мне бы не хотелось, чтобы в покровительстве таких преступлений хоть как-то была замечена полиция. - Но если полиция будет замечена в поимке такого преступника? *** В старинных городах царствует своя особая атмосфера. Будто бы дни молодецкой удали остались далеко позади, и сейчас настало время покоя. Эти земли знали человека неолита. На этих землях стояли римские виллы. Здесь селились саксы. Эти земли намолены монахами, существовавшими здесь в доминиканском и францисканском монастыре, рыцарями, что пребывали в тамплиеровском поместье. Огонь познания зажегся здесь с открытием одной из первой гимназий для первых горожан, которые вскоре пошли работать на первую в стране бумажную фабрику. А парой веков спустя задыхались от химических паров и цементной пыли. Сейчас над Дартфордом царит едва ощутимый дух запустения. Фабрики закрываются, работать люди уезжают в Лондон. Но, как и зерно, упавшее в землю, даёт свои плоды, так и история со своей энергией жизни и смерти, расцвета и увядания. Эти земли, напитанные кровью, потом и слезами, костями людей древнейших времён, силой пахарей, были ценны, как и многие другие земли со своей историей и славой. И властвует здесь рука Бартомелоев. Белокаменный двухэтажный особняк в готическом стиле, с острыми шпилями округлых башенок и округлых террас, отданный в распоряжение Бартоломею, в серой рассветной мгле встречал прибывших мутно-жёлтым сиянием огней, проникавшим сквозь плотно задёрнутые шторы. У порога поблескивала голубым металлическим двухместная «Феррари Калифорния» - последняя игрушка Лорелей Бартомелой. Бартоломей, стоило только двигателю прекратить свою работу, покинул тесный для такого количества пассажиров салон, и, ничуть не смущаясь, поднялся по ступеням и толкнул входную дверь особняка. Блики света играли на лакированных поверхностей дверей из тёмного дерева, ведущих из холла в другие помещения дома. Глянцевая напольная плитка, покрытая узорами, плясавшими кругами, зеркально отражала тяжёлый канделябр на цепях, что освещал просторнй зал. Лорелей стояла на деревянных ступенях центральной лесницы, устланной шёлковым персидским ковром. Леди дома идеально вписывалась в окружающую её обстановку, как всего-то очередная деталь интерьера, как ещё одна каменная колонна. Её собранная и подтянутая фигура, в натягивающейся на крепких плечах синей, наглухо застёгнутой рубашке, венчанная соломенной шляпкой-канотье тёмно-синего цвета, сама за себя говорила о господстве в этих стенах и над ситуацией в целом. - Приветствую вас, господа. И Вас, мистер Вельвет. Рада, что наше сотрудничество приносит свои плоды. Она предлагала своей протянутой рукой шкатулочку, небольшую, что походила на деревянный футляр для колье. Повинуясь едва заметному кивку, Александр материализовался перед Лорелей и забрал футляр из её рук. Современное окружение видело в нём совсем юного мальчика. Но нельзя сравнивать человека сегодняшнего с тем, что жил много веков назад, когда самого детства и не было. Он читал напряжённое, полное злобы за маской величия лицо Лорелей. Решимость и злобу, что горели в её голубых глазах, он считал с одного взгляда. Вернувшись к Вейверу, он вложил своему Мастеру драгоценный футляр в руки, взглядом выражая свою озабоченность. - Дорогая племянница, я рад, что ты не забываешь старика. Иначе, глядя на этих не компетентных варваров, я бы подумал, что ты меня не ценишь. Оторвав взгляд от содержащейся внутри шкатулки Метки на срезанной коже с тела Широ, Вейвер демонстративно и изумлённо посмотрел на Бартоломея. Оказавшись на своей территории, в безопасности, он вновь включил режим великосветского лорда и врача-интеллигента. От разившей от него ауры холодного снисхождения Грей придвинулась ближе к бывшему наставнику, держа за спиной презрительно молчавших Флата и Свена. Грей, несмотря на годы, не переборола страх перед чужим негативом, направленным на неё, и не только на неё. Флат и Свен, как редкой одарённости маги, не практиковали заимствование энергии из посторонних источников. Из чужой жизни. Зрелище, как побочный отпрыск лорда распаляет сам себя, казалось им смехотворным и низким. А лорд Бартомелой уже громогласно делился планами мести. - Мне нужны головы Фишера и Пивника. Бог их явно любит. Пользуются своим везением, что газовая камера их так и не дождалась. Теперь открывают свои рты на каждом углу. Лорелей, мы должны обезопасить свой род и все наши знания. Наверняка они знают об остальных выживших. Слабые, как овцы, сбиваются в единое стадо, Лореляйн. Поморщившись от германской манеры звучания своего имени, леди Бартомелой, пожалуй, впервые посмотрела на своего дядюшку. - Да, мы должны защищать себя. - Но это немного противоречит нашему уговору, леди. Вы обещали показать мне эксперименты господина Бартоломея. С брезгливым недоумением обернувшись на Вейвера, словно голос внезапно подала рыба-капля, Бартоломей с возмущением обратился к Лорелей: - Лореляйн, ты не должна была этого обещать. Это мои исследования. Мои достижения и мои тайны. Ты – ещё не весь род, чтобы распоряжаться всем, под чем стоит имя Бартомелоев. - Нет, дядя, Бартомелои – это я. Быстрое движение, и сильная рука тренированной женщины направлена вперёд, с зажатым в кисти револьвером. Вот так вот просто. Одно движение всего-то одним пальцем. За тихим щелчком слышится громкий звук выстрела. Всего какой-то миг, разделённый движением воздуха от вскинутой руки, до вскрика Грей. Неописуемый звук, когда пуля входит в череп, кроша кости. Сливающийся в одно звук мягкого падения и всплеск крови, веером расплескивающийся по полу. Грохот распахивающейся двери. С «глоком» наголо, тёмной фигурой в холл влетает громоздкая Даяна, закрывая собой пол мира. Тонкой тенью за ней, словно перетекая по воздуху, входит Микаелла. Два офицера, не попавшие на самое начало представления, осматриваются, в попытках максимально точно оценить ситуацию. Лорелей, до того, как её попросят, швырнула револьвер под ноги Даяне и закатывает глаза. Смесь утомлённости и призрения искажает аристократичное лицо Лорелей. - Я в жизни, как за последний год, не общалась с таким количеством простолюдинов и ублюдков. И откуда вы все только взялись? - В этом настоящая причина. Вы всего-то бережёте своё место главы дома от посягательств. Пронзительная голубизна глаз ввернулась Вейверу под рёбра. Тот самый случай, когда радуешься, что взглядом нельзя убить. - Спросите свою жену, сколько она вынесла, доказывая, что она та самая нужная роду наследница. И это притом, что у неё была лишь одна сестра. Мой же отец понаделал ублюдков на стороне. Всё надеялся на сына. Вы представляете себе, что это такое, когда при всех тебя превозносят как величайшее сокровище рода, а наедине при каждой ошибке тебя уверяют, что заменят плохеньким, но мальчонкой. И при этом он продолжает делать детей на стороне. Я устала от этого, мистер Вельвет. Всю жизнь я живу с этим ощущением уходящей из-под пог земли. Покосившись на вскинутый «глок», женщина сделала лишь шаг вниз. Ступила лишь на ступень ниже. Целая ступень, одиннадцатая снизу, просела вниз. Щелчок и скрип. Должно быть, это запускался какой-то механизм. Плиточный пол распахнулся, лишая опоры собравшихся в холле людей. Возгласы неожиданности сменились криками боли. Подвал в старых особняках, оказывается, очень глубок. В светлом проёме, медленно закрывающемся, показалось белое лицо Лорелей. - Вы хотели посмотреть на исследования Бартоломея, мистер Вельвет? Так посмотрите вокруг. С закрытием створок ловушки, с тем, как мерк свет, исходящий от канделябра, разгорался холодный и набирающий яркость свет Магической Мастерской. Выстроенные относительно недавно магические потоки перетекали по периметру большой комнаты. Это мог почувствовать тот, в чьих жилах плескалась магия. Ощущать энергию Мастерской сейчас могли все, кроме Даяны. Но глаза были и у неё. Просторный зал с тёмными каменистыми стенами. Идеально с точки зрения магии, энергия останется внутри, не проливаясь мимо каменной чаши. Каменный пол мелом был исчерчен знаками для ритуалов. Но явно не это было центром исследований. Местами по стенам можно было разглядеть вросшие в камень кости. Разверзнутые в так никем и не услышанных криках рты, цепляющиеся за щербатый пол пальцы. Вздымающиеся от натуги рёбра. Электрические провода, переплетаясь, подпитывали большие колбы с мутной, зацветшей зелёной жижей. В паре из них даже можно было различить отдалённо напоминающие человеческие силуэты. А вот на низких и узких полках, прикрученных к стене на цепи, вдоль одной из стен, точно лежали люди. Их едва прикрытые грязно-бурым саваном тела. Не зря Лорелей сделала себе труд и включила свет. В темноте было бы сложно разглядеть на камнях следы крови и оплавленной плоти. Темнота бы оставила простор для воображения, которое придумало само природу происхождения шипению, всхлипам со стонами. Не было бы видно, как в проклятых витринах, клетки со скованными чудовищами. Того, кто когда-то был зрелым мужчиной, сейчас напоминавший какую-то безглазую креветку с гибкими суставами и костями. Молодой парень, в чьих чертах можно было разгадать «ботаника типичного», сейчас обладал широченным ртом, распахнутым от уха до уха, заполненным острыми зубами. Безумно красивая девушка, истинно арийской наружности, в, чёрт возьми, свадебном платье, согнутая вперёд из-за смещённого центра тяжести. В густой копне бледно-золотых волос, от лба к затылку, тянулись ряды острых зубов. За погнутой решёткой размещалось создание, что, пожалуй, почти вдвое превосходило в росте Даяну, похожее на паука, оно металось по клетке со скоростью заметно превосходящую человеческую. Шипение принадлежало ужасающего вида сиамским близнецам. Девочки, сросшиеся в районе талии и таза, имели две крепкие ноги с широко расставленными, для опоры, большими пальцами и мизинцами. Правда, пальцами это назвать можно было сугубо из-за схожей функции. Это больше походило на когтистые лапы летучих мышей. Руки, те, что были между телами девушек, и не могли полноценно функционировать, сохранили человекоподобный вид. Внешние же были несколько удлинены, фаланги пальцев были длинны и тонки и заканчивались острыми когтями. Вероятно, это был один из старейших экземпляров доктора. На теле близняшек виднелись следы разложения и гниения. На ещё функционирующем теле. - Кажется, Бартоломей доказал, что доктор Менгеле был прав в теории, что сиамских близнецов можно создать рукотворно. Даяна в самых неподходящих ситуациях не боялась показаться идиоткой и грубо и неудачно пошутить. Сейчас было не похоже, что этим сухим надтреснутым голосом можно пытаться пошутить. Просто констатация факта. Всё началось с безумной идеи. Бессмысленной в своей сути. А потом последовали зверские игрища. Просто потому, что он мог это сделать. Наврядли Бартоломей терзался какими-то муками морали, создавая вот это из старого, изувеченного мужчины, приживлённого к инвалидной коляске и каким-то иным конструкциям, напоминающим Бронзовый Манипулятор Фьоре. Одни ныряют в глубины биоинженерии, чтобы создать что-то уникальное, позволяющее жить. Другие же - чтобы открыть новые горизонты для своих извращений. Ещё один манипулятор обнаружился у одной из многочисленных колб с неясной жижей. Но эту явно недавно обновляли. Обнажённая женщина в ней бессмысленно смотрела перед собой, наверное, пребывая в своих лучших днях внутри своей головы. - Вот как? Бартомелои сами себе доказывают величие своего рода. Без практической пользы. Просто потому, что могут. Звон стекла вывел Вейвера из задумчивости, за которой он запер свой ужас и отвращение. Микаелла отскочила от опрокинутой ею от шока колбы. Зелёная, дурно пахнущая жижа расползалась по полу, густо покрывая каменный пол. - Вы обе. Как вы здесь оказались? - Мы пришли за тем куском дерьма, что вы спасли от заслуженного наказания. Микаелла махнула рукой назад, где они оставили тело Бартоломея. В движениях Микаеллы появилась нервозность. Она потянула лодыжку, больно ушибла плечо. Оказалась чёрт знает где, когда всего-то они с Даяной, выполняли свой долг. И если бы кое-кто не вмешался, то всего этого не случилось бы. - Ладно, ребята, девайте не будем ругаться. Надо искать выход и спасать свои души. Свен, понюхавший воздух, согласно закивал, поддерживая Даяну. По воздуху уже слышались едва уловимые ноты дыма. Видимо, Лорелей решила радикальным методом устранить свидетелей и все улики против любимого дядюшки и рода Бартомелой. Материализовавшийся рядом с Вейвером Искандер, развёл руки в стороны. - Есть один ход, что ведёт в жилую часть особняка. Есть ход в том краю, откуда мы пришли. И он ведёт сразу на улицу. - Запасной ход. Наверняка тот, что ведёт в особняк, заперт с другой стороны. Райдер радостным болванчиком закивал, лучась довольством за своего подросшего Мастера. И начисто игнорировал заверения Флата, что здесь достаточно сильных и умелых магов, что с лёгкостью уничтожат всякие двери. Вейвер, пусть и не обладал звериным нюхом Флата, уже учуял запах дыма, доносящийся до подвального этажа. Возвращаться в сам особняк было слишком опасно. Это самая очевидная причина, по которой запасной ход считался приоритетным. Оставалось его открыть. - Учитель, не могли бы Вы отойти? Тихий шелест голоса Грей дисгармонировал с огромным луком в её руках. Она натягивала тетиву, между которой и рукоятью, по мере натяжения, появлялось золотистое сияние. Убираясь подальше от стены, собравшиеся замерли вдоль стен, наблюдая за Грей. Спустив тетиву, Грей и сама поспешила отступить назад. Золотистое сияние, подобное молнии, вонзилось в камень, своей энергией кроша его, разбивая насквозь. Бурая крошка плясала в воздухе, смешиваясь с угасающими золотыми искрами маны. С гулом ветра и птичьим напевом в подвал дошёл звук работы мощного мотора. - Эта шлюха хочет уйти! Микаелла до того, как осела пыль, выскочила в проём. Сверху, сквозь систему ловушки, начинали проникать искры от огня, так что примеру Микаеллы поспешили последовать все. Только Грей помедлила, сжимая в руке цветастый кубик - она со свойственной ей жалостью смотрела назад, вглубь лаборатории. Пока тёплая и крупная ладонь не опустилась на её хрупкое плечо. - Не надо, Грей. Кем бы они ни были раньше, собой они уже никогда не будут. Даяна, знакомая ей, с извечным стремлением спасти всех, сейчас попросту уводила её из особняка. Горючее, или магия воздуха, присущая всем, в ком текла кровь Бартомелоев, помогала пламени, и через полчаса от особняка останется только пепел. И от тех людей, что жили здесь годами в муках, тоже останется только пепел. Дёрнувшись, Диана схватила Грей под локоть и выволокла из подвала. Откуда-то снаружи, она точно не ослышалась, послышался звук выстрела. Выбежав на улицу, Грей и Ди застали «Ягуар», въехавший в фонарный столб и более не предпринимавший попыток двинуться с места. Оставив Грей, Диана подошла к автомобилю, на заднем стекле которого красовался след от пули. Обернувшись, Диана, среди обескураженной толпы, выцепила шокированную Микаеллу, с зажатым в руках револьвером Лорелей, явно подобранным после падения. Что ж, надо будет поздравить офицера отдела профессиональных стандартов. Она попала главе дома Бартомелой прямо в затылок. Отойдя от автомобиля, Диана кинула ключи Микаелле. - Держи, сядешь за руль моей машины. - А ты? Отобрав из закостеневших пальцев оружие, Диана осмотрела остальных, на фоне разгорающегося пожара. Кажется, где-то вдали послышался рёв пожарных сирен. Надо торопиться и уносить ноги. - Мы здесь сегодня все сообщники, правда? Лорд, Вы же хотите, чтобы о Ваших проделках в Гааге никто не узнал? А мы не хотим, чтобы Микаэль села в тюрьму. Запалив сигарету, Вейвер нервно улыбнулся. У магов странная мораль. Он не желал Натаниэлю возвышения путём смерти Лорелей. Обезопасить сына хотела Райнес. Хотя ей ли не знать, как опасно находиться на самом верху? Но ещё больше он не хотел, чтобы страдали его друзья. Вот так. Ни о какой морали быть не может и речи, когда это касается твоих близких. - Что нужно делать? - Ехать в Лондон. Я сяду за руль «Ягуара». За пределами города спущу его с дороги. Если при аварии не разорвутся топливные магистрали или попросту топливный бак потеряет герметичность, будет достаточно одной искры из перебитых проводов. Ну, или устроим поджог. Автомобиль сгорит в любом случае. Ни один патологоанатом не определит, как на самом деле скончалась Лорелей Бартомелой. *** - Боже мой, Вейв, что за отвратительный запах? Вместо приветствия в руки Мелвина легла деревянная шкатулка. - Подготовь это для пересадки Валенсии, Мелвин. Оплата не заставит себя ждать. Солнце уже утвреждало свои права на небосклоне. Короткая ночь осталась позади и прятать грязные секреты стало тяжелее. Так как до городского дома Райнес было ближе всего, то Вейвер приказал остальным приезжать к ней, чтобы привести себя в божеский вид. И отдать своему настройщику Метку в обход Рин. Райнес, как присуще хозяйке дома, умело управляла толпой, рассылая всех по гостевым ванным и в прачечную. Самым ущемлённым в это утро явно был Брэм. Он то и дело показывался с недовольным видом из столовой, грозно сжимая в руке тортилью, заполненную ананасом и поджаренной на гриле курицей. Его не радовали гости в таком количестве. Даже если гости были причастны к событию, которое вкорне поменяет его положение в Ассоциации. Когда суета улеглась и незваные гости расположились в столовой за чашкой кофе, наперебой рассказывая про ту необьятную задницу, в которую сами же себя и посадили, Брэма, явно начавшего себя чувствовать новым хозяином Ассоциации, понесло: - Представляю, что с тобой сделает Рин, когда узнает, что ты вернулся без Метки. - Лучше бы подумал о сыне. Райнес с пугающе-задумчивым видом поливала джемом маленький блинчик. Даяна занялась готовкой. И называла эти блинчики на русский манер тяжело произносимым словом «оладьи». Вкусно. Но теперь надо было думать о том, что до того момента, как Натаниэль вырастет, о главенстве в Ассоциации стоит забыть. Хотя, ей оно до одного места. Это Брэм ударился в амбиции с браком с ней. С Арчисорт. Чья семья всегда была близка с Бартомелоями. Ей просто надо обезопасить собственного ребёнка. Но, скажем, если во главе встанет лорд Вальюэлета или Трамбелио, то всё может сложиться весьма неплохо. - Что тебя смущает, Брэм? Она сама кичится своей принадлежностью к династии Тосака. Теперь у неё у самой есть наследница. А маги живут ради своего наследства. - Не уверен, что она именно это понимает под благополучием своего рода. Твоя жена себя слишком сильно любит. - Это свойственно многим магам. Было бы что-то больше этого самолюбия. В банальной попытке наполнить драгоценные камни энергией она уничтожила четыре александрита, два параиба, четыре рубина, пять алмазов, жадеит, два сапфира падпараджа, два грандидьерита и один красный алмаз. Все эти камни входят в десятку самых дорогих камней в мире. Общие расходы на её неудачные упражнения превышают четыреста тысяч долларов. Не считая потери красного алмаза. Его аукционная цена превышает один миллион. За столом возникла неудобная пауза. Рин достаточно долго трясла грязным семейным бельём. И это было привычно. Для Вейвера это было несвойственно. Рин не сильно умная девица. И то, что маг драгоценных камней не способен наполнять камни энергией, говорит о многом. А ещё это оказалось затратно для супруга подобной особы. - Для обеспеченного человека ты слишком уже переживаешь за эти камушки. - Они мне нелегко достались, Брем. - Неужто ограбил дракона? - Почти. Райнес опустила белую руку на плечо названного братца. Было наивным полагать, что материнство её хоть сколько-то изменило. В глазах вспыхнул знакомый живой и жестокий огонь. - Братик, ты ведь действительно никогда не рассказывал о том, что там произошло в Море Бродяг. Ты же нам расскажешь?