Вишнёвая тень

Лицо Мирабель выражало сложную смесь эмоций, в которой преобладали изумление и восторг: – Моё золотко показало несколько новых трюков, гляди! Бруно с изумлением наблюдал за тем, как рука девушки обзаводится теневыми когтями с острыми, словно скальпель, кромками, которыми было очень удобно снимать шкуру и разделывать добычу. Чтобы безопасно развести костёр, пришлось выйти к реке. Младший из тройни Мадригаль, привыкший к обжигу посуды, ловко соорудил очаг из камней. – Mi locura, ты можешь срезать для меня тростинки? Примерно такие, – он показал участок от кончиков пальцев до локтя, – То есть ты и Вишнёвая тень, разумеется. Желательно со скосами. – О, конечно! – ободрённая его поддержкой и доверием, шустро вскочил Мирабель, – Скоро вернусь, querido. Она умчалась раньше, чем Бруно успел среагировать на новое обращение. «Любимый». И это происходит с ним? Предсказателю резко захотелось загрести спутницу в охапку и целовать до тех пор, пока она не скажет, что щекотно. А потом… А потом продолжить жарить мясо пекари. Мило побеседовать. Расспросить о Вишнёвой тени. И. Лечь. Спать. В один гамак, допустим, но спать! Мирабель слишком юна и не готова к этому. А значит, он будет ждать, тут и думать нечего. Хотя иногда, когда она прижимается, кажется, что… – Принесла, – юная Мадригаль снова села напротив, показывая срезанные тростинки, – Мы старались. – Вишнёвая тень ушла? – Бруно заметил, что у девушки снова самые обычные руки. – Да, но к вечеру вернётся. – Так и сказала? Племянница сверкнула зубами: – Я так чувствую. Она сама не издаёт никаких звуков. – Правда? На свадьбе я слышал рык. – Думаю, это была я, – девушка неловко притихла, – Долорес… – Я передал ей, что ты её любишь. Она сказала, что ей очень стыдно спускаться, хотя видел в её глазах желание попрощаться с тобой. Дай ей врем… – он запнулся. Путешественники взглянули друг на друга. Они не знали, сколько времени займёт их приключение. Когда Бруно и Мирабель только преодолели разлом, новизна впечатлений и радости от открытости собственных чувств заставила их ненадолго забыть о доме. Сроки колебались от считанных дней до целых лет. Существовала также вероятность того, что они и вовсе не вернутся. – Бруно. – Да, милая? – Я знаю, что ты умеешь рисовать. Сможешь… нарисовать портреты всех Мадригалей? Я уверена, что мы их не забудем, Но... Боже, это так странно, – она обвела ладонью окружающее пространство, – Никого кроме нас. Разве так бывает? Бруно несмело кивнул: – Даже когда я жил в застенках, я был относительно рядом с семьёй. Мамита рассказывала, что в начале совместной жизни с папой она часто просыпалась из-за тишины, поскольку они жили отдельно от родственников. Мирабель встала со своего места, двигаясь поближе: – Мы… привыкнем, да? – Обязательно. – Но едва ли сможем не скучать. Предсказатель отвёл глаза в сторону и после недолгой паузы произнёс: – Зато мы пойдём до тех мест, о которых ты рассказывала. В тот большой город. Как думаешь, как он называется? И к морю сходим, я никогда не видел моря. – Так и я не видела, – несмело улыбнулся она. – Ты у нас заклинательница духов, и была у моря во сне, словно шаманка, – он пошевелил скрюченными пальцами, рассмешив девушку, – Вишнёвая не рассказала тебе, зачем уходила? – О, – Мирабель снова посерьёзнела, – Это не так просто. Знаешь, она будто… Умалчивает. Ждёт ночи, должно быть. Но вообще у меня чувство, что я не готова к её правде. В горячке я… видела что-то плохое. – Ты бормотала. – Что именно? – Чаще всего «мачете» и «злые люди». – Да… Мачете, – девушка оглянулась на лес, – Она терзается. Ей и рассказать хочется, и меня сберечь. Как было у меня с Долорес, когда она вернулась ночью от Мариано. – Настолько плохо? – негромко спросил Бруно. – Не знаю, Вишнёвая тень ничего мне не показала. – Я говорю не о ней. Мирабель замешкалась. – Помнишь, что нам говорила Ребекка? Не забывать разговаривать друг с другом. – Я ведь обещала не рассказывать. – Понимаю, – Бруно почувствовал себя канатоходцем на поистине фантастической верхотуре, – Мариано сделал ей больно?... Боже, Мирабель, я по старшинству снимаю с тебя это обещание. Плюс, я тоже в курсе. Говори уже. Слушать сбивчивый рассказ предсказателю выпало с ужасом на лице, и сожалениями, что так и не вмазал жениху Долорес в тот день, когда пришёл разбираться за проделки Вишнёвой тени. – Cabron, – ругнулся Бруно, когда девушка закончила, – Не, ну он просто… Мне искренне жаль Долли и тебя за то, что ты увидела и услышала. Но вот что это скажу тебе милая: я вырос с двумя сёстрами, и ни одна из них не жаловалась на что-то подобное ни Алме, ни мне. Мирабель изумлённо приподняла брови. – Я могу понять, если бы молчала Джульетта, но Пеппу ты знаешь почище моего: сделай Феликс что-то не так, и она бы грохнула его молнией прямо на кровати. Я думаю, что… должно быть, есть какой-то способ избежать катастрофы, – он добавил сушняка в костёр, следя за тем, чтобы огонь не касался мяса, размещённого на тростинках, наклонённых к пламени. – Поищу банановых листьев, нам понадобятся тарелки,-решила Мирабель, вставая, – Кажется, видела вон там. – Не заблудишься? Она покачала головой: – Со времени появления Вишнёвой тени я стала лучше ориентироваться на местности. – Кстати о тени, – предсказатель заметил, что девушка практически ничего не отбрасывает. – Ах, это, – юная Мадригаль не предала сему феномену большого значения, – Она просто выгрызла под себя нишу. Как гусеница. – Или как тайра. – Да, – девушка фыркнула, и, едва она ушла, предсказатель хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! Надо было сказать, что не обидит, не сделает больно, вообще пальцем не тронет! Треклятый Мариано с его… потребностями, надо же было быть таким неосторожным! Осторожность. Озарение наступило так внезапно, что Бруно чуть не спалил мясо, забыв, что хотел повернуть куски другой стороной. Смутно вспомнились рассказы Джульетты об Агустине: «Он нежный и чуткий, такой осторожный». Madre de Dios! И почему только о столь важных вещах приходится догадываться? Предсказатель не знал, мог бы отец дать ему какие-то подсказки, но всё ещё чувствовал нехватку поддержки. Хочется верить, что Мирабель его не боится, его любимая, маленькое чудо. Да он, Бруно, умрёт на месте, если оставит на ней хотя бы синяк! Её нежное тело, приходившее на ум в бессонные ночи… Всё, понеслась, нелёгкая. Возьми себя в руки, животное! – Пахнет на мили вокруг, – восхитилась Мирабель вернувшаяся из своей непродолжительной экспедиции. У неё в руках были два банановых листа, – Увы, это не твои тарелки, но для походных условий самое то. Пора узнать, удалась ли охота. – Ты сама сказала, что вкусно пахнет, конечно же всё удалось! – Бруно протянул ей тростинки с мясом, – Ну как, вкусно? – Не говорила такого, – девушка осторожно обхватила зубами горячий кусок, – А вот теперь говорю. Весьма недурно. Похвалите, пожалуйста, повара. – Повар польщён, – с удовольствием включился в игру Бруно. Вроде бы забыла об этом неприятном разговоре. Отлично. Главное не напоминать. Всё под контролем, ночью она наверняка отправится бродить с Вишнёвой тенью, так что порядок. Если животные не потревожат, ночь пройдёт тихо и спокойно, и с утра можно будет выдвигаться в путь. Предсказатель оглянулся на горы, окружавшие Энканто. Разлом в скале был практически не виден. Совсем скоро родную сторону будет не отличить от других вершин. – Так интересно, что ждёт нас в том городе, – словно прочтя его мысли, негромко произнесла Мирабель. – Наверняка много неожиданных вещей. – Было бы здорово, если бы там были хорошие люди. – Они там есть, я уверен. – И мы с ними подружимся. – Обязательно. Особенно если они не будут говорить, что я гожусь тебе в отцы. Мирабель ткнула его локтем в бок, переводя взгляд к горизонту: – Город там. На берегу моря. И однажды он станет нашим. – Ты собралась поднять восстание, mi locura? – Нет, – она задорно улыбнулась, – Я имею в виду, что однажды мы сможем назвать это место своим домом, если приложим усилия. – Мы справимся. Я ещё крепкий и в состоянии работать. – Конечно, – юная Мадригаль боднула его в плечо, прося обнять, – Querido. – Я уж думал, что мне послышалось в прошлый раз. – Нет, это просто я стесняюсь. – Балда, – его губы ласково коснулись лба девушки. Солнце начало свой медленный, но верный путь к горизонту, и джунгли и реку залил золотой свет. – Совсем как тогда, в походе за глиной, – заметила Мирабель, – Я стояла в твоих объятьях и молила Провидение, чтобы этот миг не заканчивался. Чтобы ты поймал – и не отпустил меня, и будь, что будет, и пусть хоть на нас рухнут горы Энканто, но я буду с тобой. К затухающему костру подобралась Вишнёвая тень, подогнув под себя лапы. В такой позе она напоминала коробочку мрака, и лишь багровый отблеск на спине напоминал о какой-то ещё нерассказанной истории. *** – Ночью убежите исследовать джунгли? – поинтересовался Бруно, когда огонь окончательно потух, а мясо было съедено. – Возможно, она доверит мне то, что её беспокоит, но Вишнёвая тень знает толк в балансе, – несколько загадочно произнесла Мирабель. Они вернулись на поляну и уже готовились ко сну. – В балансе? – Да. Она подбирала то, что я не могла выразить. Негативное, в основном. Потому, что пуста сама, а я делала вид, что могу держать в себе всё, – девушка усмехнулась, дотрагиваясь до крепкой канатной нити у основания их гамака, – Но чтобы я смогла взять то, что носит она, я сначала должна избавиться от собственных страхов. Не знаю, на то ли расчёт, но я так чувствую. Я должна научиться не копить в себе. Да и ей от моих закидонов не легче, взять хотя бы свадьбу Долорес. Всё вышло из-под контроля. А сейчас только взгляни на неё: маленькая и аккуратная, как было в самом начале. Спокойна я – спокойна и она, это и есть баланс. – Весьма муд… – начал было предсказатель, но тут девушка подошла ближе, беря его за руку: – Будь со мной сегодня. – Но я же никуда и не... – Как с женщиной. По позвоночнику Бруно будто провели пёрышком: – Ты... Ты серьёзно? Она кивнула, чуть улыбнувшись. – Нет, погоди. Погоди-погоди, я не хочу тебя обидеть или сделать больно… – стушевавшись, забормотал он, – Я невезучий, и если я сделаю что-то не так… – Я пойму, – девушка нежно поцеловала его в щёку, – Достаточно бояться. Мы оба этого хотим. И мы справимся. – Что если у меня не получится? – Мы попробуем снова. – Что если я сделаю тебе больно? – Я буду знать, что ты не нарочно, и прощу тебя. – Что если… – Тс-с-с, – Мирабель обхватила его голову руками, – Слишком много «если». Нам не хватит жизни разбираться со всеми условностями. Давай просто жить… А теперь я наговорилась и буду дрожать, а ты, пожалуйста, раздевайся. Предсказатель не шелохнулся. – Бруно? – Я… я-я буду тебя отговаривать, так и знай. – Поздно, – она наклонилась, стягивая блузку. Младший из тройни Мадригаль в ужасе отвернулся. Пальцы не слушались, казалось, на рубашке целый миллион пуговок. Почему он вообще её послушался? Не надо! Она не готова! Они не женаты! Они не смогут пожениться, между ними – пропасть лет, кровные узы, всё осуждение мира, и при этом… Любовь. Девушка тронула его обнажённую спину: – Обернись. – Я не могу. – Можешь. Он исполнил её просьбу. Последние отголоски заката лизнули гладкую кожу округлых плеч. – Какая же ты… – Нескладная? – Мирабель робко отвела глаза, прикрывая грудь. – Красивая, – предсказатель шагнул ближе, заключая её в объятья. – Ты тоже, – девушка поцеловала его в ключицу, почти как тогда, в кладовой. – Ох, милая… Безумие ты моё, что же мы творим? – То, что будем творить из раза в раз на протяжении многих и многих лет. А пока ты не лёг, – она наклонила его голову к себе, шепча на ухо, – Можем кинуть соль через плечо на удачу. – Ах ты чертовка! – он разразился полуистерическим хохотом. – Прости, не удержалась, уж очень ты серьёзный. – Не будешь тут серьёзным, как же, передо мной стоит самая прекрасная девушка из всех, а я в ужасе от того, что могу напортачить! – Боже, – Мирабель осторожно легла следом за ним. Бруно перевернулся, опёршись на локте и смотря ей в глаза. – Ещё не поздно кинуть соль, – нервно усмехнулась она, но осеклась. – Послушай, милая, – он вздохнул и ободряюще улыбнулся, – Это впервые для нас обоих. Обещаю взять себя в руки, но мне понадобится твоя помощь. Говори со мной. Не терпи, если будет неприятно. Я зайду так далеко, как ты позволишь, но сегодня главная – ты. Договорились? Она кивнула, и предсказатель накрыл её губы своими, пока его рука принялась осторожно гладить бархатистый живот девушки, спускаясь всё ниже. Его поцелуи и прикосновения постепенно усмирили страх. Когда они аккуратно слились в диковинного зверя с двумя спинами, Мирабель распахнула глаза. – Не больно? – хрипло спросил он, замерев. Руки любимой легли на поясницу предсказателя, слегка проводя по коже, и с искусанных в любовной горячке губ сорвалось «Продолжай». Второй раз Бруно напугало, когда юная Мадригаль изогнулась в дугу, а затем крепко обняла его, выводя ногтями алые лилии по спине. В следующую же секунду эта вспышка безумия передалась и её любовнику, и джунгли напугало полное страсти исступленное рычание людей, поженившихся, словно дикие звери. Последнее, чтобы помнил Бруно в ту тёмную ночь новолуния, это попытки не спать и покрытую испариной ложбинку между грудей любимой, куда ему разрешили уложить грешную голову. Предсказателя сковало сладкое забвение. И наконец-то ничего не снилось. Дождавшись, пока фигуры на гамаке перестанут двигаться, Вишнёвая тень спустилась с высоких ветвей. Её хозяйка не спала. Тварь начала свой беззвучный рассказ.