Прямо сейчас они находились в здании ратуши Ос Керво. Сегодня должна была решиться дальнейшая судьба Равки. За многие десятки лет все главы государства впервые встретятся здесь. Но Лия не чувствовала здесь своего места. Все это было не для нее. Она смотрит на Николая, который сияет надеждой. Он отлично себя держит. Конечно, война окончена, победа за Равкой. Остался последний шаг, чтобы открыть дверь до конца. Пора повернуть ключ окончательно.
Николай не отходил от Лилиан ни на шаг. Старается держаться рядом. Он боится, что, если отвернется, то она исчезнет. Перед этой встречей в его голове появилась одна безумная идея: отдать трон Зое и быть с Фрей, но эту идею Назяленская высекла бы из его головы одним хорошим разрядом молнии. Да Лия бы не согласилась, узнав бы она об этом решении.
И вот сейчас они смотрят на юного принца Фьерды.
Брум держался совершенно спокойным, несмотря на поражение, которое чуть не привело к мятежу среди его собственных бойцов. Для него это был шанс восстановить свою репутацию и снова оказаться у руля. Рядом с ним стояли его дрюсскели. С этим Лие и Николаю еще предстояло заняться. Патрисия так просто это не оставит. Но у них уже есть план. Как и всегда.
— Притащил с собой своих волчат, — с некоторым удивлением заметил Николай.
— Хочет продемонстрировать, что он все еще вожак, — заявила Зоя.
— Должно быть, отбирал их очень тщательно. Просчитанный риск, — добавила Лия, упираясь ледяным взглядом в Брума.
— Пожалуй, ему лучше перепроверить свои расчеты. Они все не сводят глаз с тебя.
И кто бы стал их за это винить? Сила оживляла гришей. Она их питала, продляла им жизнь. Вокруг Лии до сих пор летает темная энергия. Она будто вибрировала, что ощущалось в воздухе. Тьма тянула к себе, и в то же время — заставляла бояться.
Они уселись на свои места, глядя на окружающих их со всех сторон аристократов и дипломатов. Ставился вопрос, почему Лилиан Фрей сидит вместе с ними за одним столом? Она — ожившая Святая, которая смогла обуздать силу Тьмы. Даже такому могущественному Грише как Дарклинг, это не удалось.
Появление людей, вошедших следом за Брумом, стало для Николая ударом под дых. Его отец и мать.
А это, видимо, Вадик Демидов.
— Он — вылитый старый король, — шепнула им Зоя.
— Какая трагедия для обоих, — заметил в ответ Николай.
Лия перевела взгляд на Николая. Она смогла почувствовать, что ему больно. Видеть презрение отца для каждого ребенка — очень трудно. Лилиан сжала ладонь Николая. Он с благодарностью взглянул на нее, но Фрей через пару секунд убрала руку, чтобы не давать сплетням расползтись.
Мать его казалась слабой и уставшей. Она боялась встретиться с Николаем взглядом.
Лия оглядела зал, фьерданских делегатов, равкианскую знать, а также керчийских и земенских послов, находящихся в Ос Керво, которые на этой встрече должны были играть роль посредников. Апрат со своими святыми стражами тоже пришел, но не присоединился к фьерданской делегации, а занял позицию на верхней галерее. Лицо священника покрывали ссадины и ушибы.
Огромная толпа народа заполнила площадь перед ратушей, и Лия могла слышать их отдаленные выкрики.
Если сегодня все решится не в пользу Николая, то он будет изгнан. Демидов ни за что не разрешит ему стать одним из членов совета. Возможно, это подарит ему определенную свободу. Он мог бы вернуться в море. Мог бы снова стать Штурмхондом и покорять моря с Лилиан… Все это звучало весьма разумно и даже волнующе.
Пол зала приемов тоже был уставлен скамьями, такими же, как наверху. Но никто не садился. Все стояли — земенцы, равкианцы, фьерданцы, керчийцы — под стеклянным куполом, лицом к лицу.
Земенский посол выступил вперед.
— Обе страны подготовили свой перечень условий для заключения мира. Слово предоставляется Его Светлейшему Королевскому Величеству Николаю Ланцову, королю Равки.
— Я ознакомился с вашим списком условий, коммандер Брум. Они абсурдны. Думаю, это умышленный шаг, потому что вы не желаете заключать мир.
— А почему мы должны его желать? — парировал Брум.
В эту минуту Лия понимала, что Брум скоро перестанет быть их большой проблемой. Патрисия уж позаботится.
— Это было бы весьма разумным решением, учитывая, насколько огромное поражение вы сегодня потерпели. — Николай повернулся к Лилиан и Зое. — Очень странно. Он знает, что они проиграли?
Брум вскинул руку вверх, выражая несогласие.
— Битва — еще не война, а я не верю в то, что у Равки хватит сил продолжать эту войну. Если бы это было не так, вы бы использовали свое преимущество, а не соглашались на перемирие.
— Неужели вы так жаждете снова увидеть, как проливается кровь?
— Я жажду защитить суверенность Фьерды от ведьм и демонов, а также от тех, кто извращает и разрушает труды Джеля. Мы все стали свидетелями того, как
мерзость, породившая Каньон, вернулась.
— Вы вроде не слепы, — холодно произнесла Лилиан. — Разве на поле боя остался что-то на подобие Каньона?
— Ни у кого не должно быть такой силы.
— Могу поспорить, то же самое говорили о первом человеке, взявшем в руки ружье, — вступился Николай.
Со скамей донесся ропот. Николаю и Лие хотелось надеяться, что одобрительный. Он не окончательно потерял их. Какие бы сообщения о возвращении
Мерзости ни доходили до его соотечественников, Гриша, сидевшая перед ними, излучала полное величество, но совсем не походившее на Дарклинга. Две противоположности, и в этом можно было не сомневаться.
— Вы можете разглагольствовать сколько угодно, — заявил Брум. — Но от этого не изменится ни то, что у вас почти нет армии, ни то, что перевес на нашей стороне.
— Простите мою бестактность, — вмешался Хайрем Шенк, керчийский посол, который когда-то отказал Равке в помощи. — Но можете ли вы вообще говорить от имени Равки, Николай… кто бы вы ни были?
Зал дружно ахнул. Это был вовсе не тот вежливый намек на происхождение Николая, которого все ожидали. Это было неприкрытое оскорбление — месть за то, что Равка помогла земенцам сохранить их торговые пути и передала Керчии технологию, которая теперь ничего не стоила.
Но Николай лишь улыбнулся.
— Я — тот человек, который все еще носит корону с двуглавым орлом, и тот, кто только что разгромил врагов на поле боя. Обращайтесь, если снова понадобится освежить вашу память.
Но Брум уже ухватился за предложенный шанс.
— Мы отказываемся признавать этого бастарда, самозванного короля правителем Равки. Он не может выступать от имени своей страны, если не имеет никаких прав на ее трон.
— Может быть, и так, — угрюмо заметил земенский посол. — Но кто вы такой, чтобы говорить от лица Фьерды? Почему мы не слышим наследного принца вашей страны?
Последовала продолжительная пауза, во время которой все взгляды обратились к принцу Расмусу. У принца был решительный, четко очерченный подбородок и удивительно полные губы.
Он пожал плечами.
— Кто будет править Равкой, решать равкианцам, — протянул он. — А я пришел сюда, чтобы заключить мир.
— Что? — вырвалось у пораженной Нины Зеник.
Принц одарил ее мимолетной улыбкой и потянулся, чтобы коснуться ее руки. Нина отшатнулась. Ей удалось невозможное — она добилась от принца обещания мира. Так почему она казалась настолько потрясенной? Что-то здесь явно не так, но Лия не может понять, что именно. Это не тот фьерданский дух, которым славится вся фьерданская знать.
Но ее удивление не шло ни в какое сравнение с яростным неверием на лице Брума.
— Это не… Мы договорились…
— Мы? — переспросил принц, кинув в него жесткий взгляд голубых глаз. — Мы — это Фьерда. А вы — всего лишь военный командир, который не может удержать под контролем своих собственных солдат. Скажите-ка, если мы вернемся на поле боя, вы уверены, что ваши солдаты согласятся поднять оружие против женщины, которую считают святой?
Ноздри Брума гневно затрепетали.
— Согласятся, или я вырежу сердца из их груди.
— Своими собственными руками? — Принц Расмус окинул дрюскеллей взглядом, а затем указал подбородком на телохранителя рядом с собой. — Ну что, Йоран, ты поднимешь оружие против своих братьев? Станешь вырезать их сердца во имя Фьерды?
Юный дрюскелль покачал головой.
— Никогда.
Брум пристально уставился на него.
— Значит, ты — предатель и будешь болтаться в петле.
Несмотря на высокий рост, пареньку вряд ли было больше шестнадцати. И все же он не дрогнул.
— Лучшего я и не заслуживаю, — сказал телохранитель принца. — Я совершал ужасные преступления во имя своей страны, поскольку верил, что делаю все это ради спасения души Фьерды. Так что вешайте меня. Я умру с честью, хоть и не жил с ней.
Лицо Брума залила краснота.
— Я не позволю лишить свою страну права защищать свои границы и независимость лишь потому, что несколько наивных юнцов попали под действие чар проклятых ведьм. — Он ткнул пальцем в Лилиан. — Эта женщина не святая. Она ходячая скверна. И этот мужчина, — распалялся он, повернувшись к Николаю, — готов взять ее в жены. — Зал ахнул, лица Николая и Лии не дрогнули. Слухи быстро распространяются. — Дайте слово свергнутой королеве. Она — свидетель того, что он не королевской крови по происхождению.
— Мы выслушаем то, что она хочет нам сообщить, — поддержал Хайрем Шенк.
— Нет, — возразил Николай.
Он знал, что разговор рано или поздно свернет в эту сторону.
Николай поймал взгляд выцветших голубых глаз матери и улыбнулся.
— Нет необходимости подвергать королеву Татьяну столь тяжелому испытанию. Нужное вам подтверждение вы найдете в моем собственном признании. Я — незаконнорожденный. Я всегда знал об этом и ничуть этим не огорчен. Никогда не хотел быть Ланцовым. Но я обещал Равке, что подниму ее с того дна, где она находилась все это время. Я король этой страны. Я есть Равка. Я есть его народ. Не думаю, что вы слышали подобное от предыдущих Ланцовых.
— В Ланцовых течет кровь первых королей! — вскипел его отец. — Самого Яромира!
— Когда-то великий род необязательно сохранит свое величие. Именно один из Ланцовых не смог удержать Черного Еретика и допустил создание Теневого Каньона. Именно один из Ланцовых оставил управление Равкой на Дарклинга и Апрата и позволил своей стране и народу жить под их гнетом. Мне жаль, что я не могу претендовать на корону Равки, но я счастлив, что во мне нет крови Ланцовых.
— Николай!.. — протестующе вскрикнула Зоя.
Он указал на Вадика Демидова.
— Но и у этого человека прав на трон Равки не больше, чем у меня. — Николай обвел взглядом амфитеатр, вложив в него все до капли влияние, которого он добился потом и кровью, в морях под именем Штурмхонда, на поле битвы как Николай Ланцов. — Фьерда настояла на том, чтобы все знатные фамилии Равки собрались здесь сегодня. Так давайте предоставим им право решать, кто же будет править этой страной.
— Неужели твоя дерзость позволяет тебе считать, что они выберут бастарда? — со смешком спросил его отец.
Зоя повернулась к Николаю и прошептала:
— Именно этого Фьерда и добивается. Ты не можешь позволить им голосовать и признать их решение законным. Ты должен положить этому конец.
Лия не встревала, она знала, что Николай поступит правильно. Потому что она верила в него.
Николай подошел к окнам.
— Яромир, первый король, не относился к королевскому роду, пока не объединил враждующую знать Равки под своими знаменами. Для этого ему понадобилась помощь Санкт-Феликса. Я поступил также. Рядом со мной два могущественных Гриша. И я горд быть таким королем, который не боится этого признать.
Он распахнул ставни. Внутрь ворвался зимний ветер, и с ним вместе влетели крики людей, собравшихся внизу. «Король Резни. Санкта-Лилиан».
— До сих пор у меня не было дома.
Лия медленно поднялась со своего места.
— Но король Николай подарил мне его. Равка теперь мой дом. Народ Равки сделал меня Святой. Святые тысячелетиями несли благодать людям. И раз мне удостоилась такая честь, то я выбираю тебя, Николай, своим королем.
Фрей опустилась на одно колено.
— Слава Королю-Шрамов.
Святые, как Лия надеялась, что сейчас просто не опозорится. Она ждала, воздух вокруг нее вибрировал. И тут она увидела тень рядом с собой. Зоя опустилась рядом на колено.
— Слава Королю-Шрамов.
Лия повернула к ней голову, та кивнула. Фрей в ответ.
И тут они услышали, как кто-то откашлялся, а затем раздался голос:
— Слава Королю-Шрамов! Мой Царь!
Князь Крыгин. Этот человек действительно всегда готов спасти ситуацию. Ну, или покрасоваться перед Зоей.
Еще чей-то голос крикнул:
— Король-Шрамов!
Лия не разобрала, кто это был… Раевский? Радимов? Он донесся с левой стороны зала. А затем она и вовсе потерял счет голосам, потому что они слились в дружный хор, следуя один за другим, когда мужчины и женщины из знатнейших семей Равки выкрикивали имя Николая.
Она встретилась с ним взглядом. Он точно этого не ожидал, но они оба понимали, что поддерживают его не все. Были и гневные голоса, и те, кто уже выходил из зала, предвещая кучу проблем. Они также понимали, что не всем, кто сейчас преклонил колени, эта идея придется по вкусу и не вызовет сомнений. Многие из них начнут готовить переворот, не успев покинуть этот зал. Но Лия сомневалась, что до этого дойдет. Знатные рода Равки не желали жить под управлением фьерданской марионетки.
Никогда еще Николай не сиял так ярко и не казался таким величественным.
Равкианцы разразились приветственными криками, а на лицах фьерданских делегатов отразилось беспокойство.
— Если таково желание народа Равки, — медленно произнес Николай, — я буду служить своей стране всем, чем смогу.
Лилиан поднялась на ноги, Зоя следом. Они оглядывали зал, и тут взгляд Фрей остановился на Апрате. Он пристально смотрел на нее. И когда крики более менее успокоились, его голос змеей скользнул по залу.
— Но откуда нам знать, действительно ли сила Лилиан Фрей от святых? Неужели мы готовы забыть о ничегоях Дарклинга, убивших столько людей? О Каньоне, принесшим столько бед не только Равке, но и каждой стране, чьи представители сегодня здесь? Может ли оказаться простым совпадением то, что чудеса святых, появившихся после смерти Дарклинга, так резко исчезли? И именно тогда, когда объявилась Лилиан Фрей со своей сокрушительной силой? — Он распростер руки, словно обращаясь к своей пастве, а его вопросы эхом зазвенели под куполом зала. — Как вышло, что Лилиан Фрей, обычный гриш, стала обладательницей таких невероятных способностей? Она смогла управлять тенями. Я не знаком с этой девушкой. Но слышал много историй из ее бродяжной жизни. Она грабила и убивала. Было известно, что она могла выкачивать любую силу из жил гришей. Так почему бы ей не украсть и силу Демона?
Лие нечего было ответить на его слова. Она грабила и ей приходилось убивать. Но лишь так она могла выжить. Так что она могла возразить Апрату? Об этом они с Николаем не подумали. Считалось, что священник говорит от лица народа, и в этом зале его слова имели такой же вес, как и крики толпы за его стенами.
Они поддержали слова Святой-Лилиан. Ее слова были важны в принятии Николая королем, и если сейчас все это обрушится на нее, все их планы вмиг треснут по швам.
— Так, значит, теперь ты решаешь, каким святым нам молиться?
Этот голос. На нем была черная ряса культа Беззвездного святого. Предводитель культа Беззвездных. Костя Йордаль. Благодаря шпионам Тамары им удалось насобирать достаточно информации про культ и его лидера, который так яростно жаждет встречи с Лилиан. И ему повезет, ведь она ему уже назначена.
Апрат усмехнулся.
— А кто дал тебе право находиться в этом зале? Безвестному монаху, вставшему под знамена безумца.
— Не стоит уделять излишнее внимание именам, — заявил Костя, выходя на свет. — Лишь одно имя важно — Лилиан Фрей.
Апрат отшатнулся.
— Мы все пережили тяжелые годы войн и распрей, — невозмутимо проговорил Йордаль. — Но из всех людей на земле этот человек должен быть последним, кому дозволено обсуждать королей и королев. На мгновение отбросим в сторону тот факт, что он вступил в союз с врагами Равки во время войны…
— Я предан лишь святым!
Костя проигнорировал выкрик Апрата, подбираясь к нему все ближе.
— Этот человек помог Дарклингу свергнуть старого Ланцова. Он сыграл не последнюю роль в развязывании гражданской войны, чуть не уничтожившей страну, а теперь осмеливается выступать против женщины, которой народ поклоняется как живой Святой?
— Мы уверены, что хотим, чтобы он продолжал говорить? — шепнула Зоя Лие и Николаю.
— Ничуть, — ответила Фрей, внимательно изучая того, с кем ей предстоит разговор.
— Всем известно, что старый король был болен, — сказал Апрат, но взгляд его бешено метался по залу, словно в поисках путей отступления. — Эти обвинения — просто наглая ложь.
— Король стал жертвой яда, не так ли? — поинтересовался Костя.
— Именно так, — подтвердил Николай.
— Он получал яд медленно, в течение долгого времени, от кого-то близкого, пользующегося полным доверием короля. Сколько могло быть таких людей? Мне приходит в голову только один.
Лия кинула взгляд на старого короля. Его лицо побагровело от ярости, щеки тряслись, будто желе. На самом деле яд давала ему Женя с целью отомстить. Но эти сведения были далеко не общеизвестны. И для того, чтобы обнародовать их теперь, королю пришлось бы объяснить всем собравшимся, каким образом юная девочка каждый день получала доступ к его телу.
— Ложь! — воскликнул Апрат. — Ложь из уст демона!
Но стоило ему заговорить, как тени поползли из его рта. Весь зал ахнул, отшатнувшись в единодушной попытке оказаться как можно дальше от священника.
Лия незаметно шевелила пальцами, спрятав их под кафтаном.
Взгляд Зои метнулся к ней. Неужели это бы сговор?
— Похоже, пришла твоя очередь, — шепотом подсказала Лия Николаю.
И он ею воспользовался. Он кивнул Назяленской. Зоя взмахнула рукой, и зал сотряс оглушающий раскат грома.
— Довольно, — заявил Николай. — Схватить его.
Хаос поглотил зал заседаний, стоило королевской страже столпиться вокруг Апрата. Фьерданцы поспешно отбыли, но все же после того, как наследный принц согласился продлить перемирие до тех пор, пока не будет заключен настоящий мирный договор.
***
Зал постепенно опустел, и Лия с Николаем остались вдвоем в гулкой пустоте под куполом.
Взмахом руки Лия закрыла ставни, чтобы хоть немного заглушить чудовищно громкие крики толпы.
Затем повернулась к Николаю.
— Теперь ты полноправный король своей страны.
— Думаешь, я справлюсь?
— Ты не один. Все твои предшественники все делали в одиночку, но ты не одинок. Но сейчас, больше тысячи человек ждут твоих указаний. Ты должен их направить.
— Зоя говорила точно также. Я не король, Лилиан.
— Тебе страшно?
Лия подошла ближе, но не решалась протянуть руку.
Николай кивнул.
— Время королей прошло. Время страха прошло. Сейчас твое время, Николай. Корсар, Штурмхонд, чертов Лис и невероятный гений.
Но она все же протянула руку, положив ладонь на его щеку. Николай нахмурился.
— Почему мне кажется, что это прощание?
Лия грустно улыбнулась.
— Это не прощание. Нельзя уйти насовсем.
— Но ты уходишь.
Он перехватил ее ладонь и сильно сжал ее, вторую руку положил на ее щеку.
— Мне жаль, Николай. Но мне здесь не место.
— Слушай, — он тут же перебил ее, — я понимаю, почему ты хочешь уйти, но твое место рядом со мной. Я не смогу справиться с этим в одиночку.
— Ты не будешь один. Я буду рядом, но в другом смысле.
Лия отвела взгляд.
— Но я хочу видеть тебя рядом. Ты нужна мне.
Она почувствовала, как его пальцы коснулись ее подбородка, поворачивая голову. В горле внезапно встал болезненный ком. Лия заставила себя встретиться с ним взглядом. В таком свете его ореховые глаза казались почти золотыми.
— Тогда я уйду с тобой и с радостью стану твоим спутником, корсаром, другом, кем пожелаешь.
— Нет. Нет… Это не про тебя. Ты не тот, кто убегает.
— Наш народ полюбит тебя не вопреки твоей прошлой жизни, а благодаря ей. Благодаря тому, что ты проявляла милосердие в сложнейшие времена. Благодаря тому, что мы знаем: если придет беда, ты не отступишь. Дай нам этот шанс.
Любовь. Слово, не предназначенное для таких, как она. Но она так этого желала. Но решение было уже принято.
— Мне невыносима мысль о расставании с тобой.
Улыбка тронула ее губы. И Николай все понял. Расставания не избежать.
Лия подняла руку и позволила пальцам скользнуть по контурам его прекрасного лица. Он закрыл глаза.
— Ты спасешь нашу страну. Ты позаботишься об укрытии для таких, как я. Ты будешь идти вперед, и сражаться насмерть, и отпускать свои ужасные шуточки, пока не сделаешь все то, что обещал сделать. Полагаю, именно за это я тебя и люблю.
Его глаза распахнулись, а лицо осветила широчайшая улыбка.
— Святые, скажи это еще раз.
— Боюсь, если я скажу это снова, то расстаться будет сложнее.
— Не уходи.
Николай наклонился ближе и закрыл глаза. Он прислонился к ее лбу, их губы были на опасном расстоянии.
— Ты — Король, а я — Святая. Думаю, судьба уже все решила.
— Я не верю в судьбу.
Наступила секундная тишина, пока Лия не произнесла эти ужасные слова:
— До свидания, Николай Ланцов.
Он отстранился от нее и взглянул в ее глаза.
— Я не знаю, как сказать «Прощай».
— Это не прощание.
Николай умоляюще смотрел на Лию.
— Давай так. Один из нас разворачивается, идет к двери и не поворачивается назад, даже, если сердце умоляет о еще одном взгляде, еще одном мгновении. Но ты знаешь, что не бросив взгляд назад ты тем самым скажешь… «Я никогда не забуду тебя».
И Лия поддалась вперед, медленно и нежно целуя его. Вот он, прощальный поцелуй. Николай не думал, что когда-нибудь почувствует это.
Она сделала шаг назад и разомкнула поцелуй. Задержалась взглядом на пару мгновений, а после обошла его застывший силуэт. Через пару секунд он услышал, как дверь закрылась, а она так и не обернулась.
***
Лия встретилась с Костей в Крибирске, подальше от чужих взглядов и лагеря культа. Итог встречи был таков: Лилиан позволит им нести ее имя, только, если они приведут ей ярла Брума.
Так и произошло. Понадобилось две недели, чтобы Брум, без сознания и связанный, лежал у ее ног. В лагере Патрисии.
— Надеюсь, теперь вы с королем в расчете.
— Но это ведь еще не все.
Патрисия знала этот тон девушки.
— Наступает новый век, Патрисия. Пора изменений.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Брум заслуживает всю ту боль, что причинил всем нам. Но чем мы будем лучше него, если прольется его кровь?
— Он десяток лет убивал наших людей. Твоего брата.
— Мы уже это проходили, Патрисия. Мы были разбойниками. Мы также убивали их людей. Нападали на фьерданские лагеря. Грабили их. Ты можешь казнить его как врага или разорвать порочный круг. Мы можем стать лучше их. Выбор за тобой, Командующая.
Вот чего Лия не ожидала, так это улыбки Патрисии.
— Королевский двор плохо повлиял на тебя.
— А я то думаю, — Фрей пожала плечами, улыбаясь в ответ, — почему мне так часто начала болеть голова. Вся эта пышность не про меня. Так что ты решила?
Патрисия взглянула на бессознательное тело Брума, а после кивнула своим ребятам.
— Ты права. Я не убью его, но он почувствует ту боль, которую причинял нам.
Лия кратко кивнула, наблюдая за тем, как люди Патрисия относят Брума в один из шатров.
— Так ты ушла? — спросила женщина, замечая походную сумку Фрей.
Лия кивнула. Патрисия заметила, что это решение далось ей очень тяжело.
— Он любит тебя.
— Я знаю.
— И ты любишь его.
Лия снова кивнула.
— Не хочешь остаться со мной? Построить новый мир для наших людей?
И Лилиан согласилась.
Иногда так бывает. Чему-то стоит закончится, чтобы началось нечто невероятное.
Это было действительно не прощание. Лия и Николай часто встречались, и при каждой их встрече они расставались только утром. Но не позволяли себе никаких обещаний. Возможно так и надо было, чтобы Равка расцвела. Николай стал тем королем, который нужен был этой стране, а Лилиан стала тем человеком, который нес свет людям, нуждающимся в Святой.
